Главная страница | Современные любовные романы | Губы

Губы
Алиса Вишня
Делаю шаг к выходу, девица кидается на меня, обхватывает за шею, и целует – сильно, жадно, взахлеб. Пытаюсь ее оттолкнуть, но в глазах темнеет и плывет, руки не слушаются, ноги немеют…Падая, слышу голос девушки:– Ты умрешь!И говорит она это с сочувствием.Я не умер, в который раз. Кто эта женщина, почему преследует меня, целует, и пытается убить – пока не знаю. Но выясню.

Алиса Вишня
Губы

Глава 1
МАКС
Похоже, день не задался. Сначала проспал – будло забыл поставить с вечера, потом почти час провозился у зеркала. Хах! Как баба! Потом пробка. Потом дождь, хотя не предвещало – декабрь не время для дождя. Бежать от машины до спортклуба минуты две, но прическа, из—за которой я и торчал у зеркала, развалится, к чертям, сразу. А сидеть и ждать, пока закончится – не варик, опаздываю. Когда он кончится… Небо заволокло, и похоже, на долго. Зонта нет. Лядь!
Выскочил из "Мерса", натянул куртку на голову,и понесся, огромными скачками к заведению, мимо мокнущей под дождем большой наряженной елки.
Уф—ф! Зря спешил. Та, что была мне нужна, еще плавала в бассейне, и уходить, пока, не собиралась.
Меня она не заметила, и, что бы исправить эту несправедливость, я присел у дорожки, по которой женщина плыла. Вынырнув у самого бортика, она смогла лицезреть мое лицо, и мою улыбку, самую обаятельную, которую только смог изобразить. И отшатнулась, будто призрака увидела.
– Привет, Эстер! – ласково сказал я – Поздравляю! Такую жирную птичку поймала! Жду приглашения на свадьбу!
Лицо женщины исказилось гримасой ненависти, она протянула руку, попыталась цапнуть меня за одежду, и стащить в воду. Я быстро вскочил, и отшатнулся.
Потом мы мирно сидели в кафешке, и Эстер – вернее, Танюха – угощала меня завтраком – не успел перекусить.
– Люди ужинают, а ты еще не завтракал! – сказала Танька, взглянув на время в телефоне.
– Работа такая! – пожал плечами я, уплетая сочный бифштекс.
– Макс! – отложив мобильник, просительно произнесла Танюха – Ты же понимаешь… Пока не жена – денег нет. Ну нет денег! – с отчаянием воскликнула эта актрисуля – Не мешай ты мне, а? Потом расплачусь, сполна! Подожди, прошу!
– Не! – отвечаю, отодвигая тарелку – Мне сейчас надо! Или, твой жених, один из богатейших людей страны, узнает, как ты, во времена юности, зарабатывала. И про клуб узнает, где ты плеткой мужиков охаживала. А потом они тебя.
И я рассмеялся. Противненько так… С презрением. Лицо бывшей Эстер скукожилось, и покрылось красными пятнами.
Зря я решил, что день плохой… Естественно, Танька заплатила. Знал, чувствовал, что врет, и деньги есть! Но – нам еще встречаться и встречаться… Ей платить и платить… Не отстану.
Следующее место – богатый квартал, где дома имеют огороженные дворы, в которые можно попасть, если не живешь в доме, только по приглашению. Я приглашен. И охранник это знает – бываю здесь, время от времени.
… Мирослава. Стройная и жгучая, словно перчинка. И такая же острая на язык. Стерва. Но – не со мной, меня она обожает. Едва переступаю порог квартиры, с изысканным и шикарным интерьером, как Мира набрасывается на меня, и не отрывая жадного рта от моих губ, торопливо помогает раздеться. Идти до спальни ей не можется – надо здесь, сейчас, и немедленно. Сама Мирослава в накинутом на голое тело шелковом халатике, который сразу летит на пол. Мира поскуливает от нетерпения, хватает меня за член, и быстро дрочит, не отрываясь от моих губ. Я тоже сую руку ей между ног, и двигаю пальцами во влажному, набухшему от возбуждения лону. Мирослава прижимается ко мне, трется всем телом, привстает на носочки, и нанизывается на член – я помогаю рукой, вставляю его в мокрую дырочку – и начинает движения вверх – вниз. Мне не удобно держать женщину на весу, и я сажаю ее на тумбу. Мира стонет, выгибается, а я двигаюсь навстречу, как можно быстрее, сильнее и глубже, продолжая ее целовать, и гладить гладкое, дрожащее от страсти тело. Перед тем, как кончить, Мира запускает пальцы в мои волосы, треплет и дергает – довольно больно, и кусает мои губы, сильно, и тоже больно. Но, мне все нравиться, и мы кончаем одновременно.
…Спальня чуть позже. Потягиваю, полулежа на огромной кровати, Совиньен Блан, почти за шесть тысяч долларов бутылка. И думаю – зачем Мирославе вся эта роскошь, которую никто, кроме меня не видит? И, зачем такая огромная кровать, для одинокой женщины "чуть за тридцать"?
Хотя… Понимаю. Мы похожи. Мира, обожающая секс, и имеющая годовой доход пятьсот тысяч долларов, любит деньги и красивую жизнь, но, делиться этой красотой ни с кем не желает. Она не была замужем, и, насколько я знаю, не собирается. И любовник у нее, уже года три, только один – я. Потому что, не претендую на ее доходы, квартиру, и бизнес.
Мира, лежащая рядом, приподнимает голову, и смотрит, загадочно улыбаясь. Что бы это значило?
– Какие планы на Новый Год? – спрашиваю я.
– Уеду, на несколько дней! – продолжает улыбаться Мирослава. Куда и зачем – она не скажет, просто не считает нужным. И правильно – мне все равно, спросил из вежливости.
– У меня есть подарок. Хотя заранее не дарят, но… на Новый Год не увидимся! – говорит Мира, берет меня за руку и надевает на запястье часы. Ого!
– Они лунные! – говорит Мира, наслаждаясь произведенным эффектом.
Я знаю… И знаю, что стоят эти часики. Прижимаю Мирославу к себе, и целую, долго, и нежно… Она отстраняется, облизывается, как кошка, и произносит, задыхаясь от страсти:
– От твоих поцелуев можно умереть!
Надо же… Романтично… И на Миру не похоже.
Видимо, она сама устыдилась своего порыва, отстранилась, и произнесла:
– Я вспомнила! Рассказывали – одна женщина намазала свои губы ядом, поцеловала мужа – изменника, и тот умер!
– А она? – спрашиваю я.
– Что она? – не понимает Мира.
– Женщина, чьи губы убивают, тоже должна умереть! От яда!
Мирослава смеется, и говорит, что это городская легенда.
Придвигаю ее ближе, но она выскальзывает, и скользит губами по моему животу…И ниже…
Мира мне нравиться – она стройная и гибкая, с безупречной гладкой кожей, пахнущей зноем…
Мирослава зажимает член своей маленькой ручкой, и проводит по нему языком, вызывая во мне вспышку желания. Еще раз, и еще. Потом аккуратно забирает губами головку, играет языком по самому кончику, и погружает этот жезл любви в рот. Она касается только губами, позволяя члену свободно двигаться во рту, делает все медленно и осторожно, будто стоящий колом жезл сделан из хрусталя. Движения ее губ, и руки ускоряются, она засовывает член все глубже и глубже, и сосет все сильнее. А я двигаюсь быстрее, заталкиваю его дальше, и это уже для Миры не хрусталь, а твердое, набухшее орудие наслаждения. При этом, с самого первого прикосновения губ, Мира смотрит мне в лицо, не отрываясь, и не мигая, глазами, затуманенными похотью. И этот ее взгляд, заводит больше всего. О самой Мирославе тоже не забываю, ласкаю ее упругие, как у молодухи, груди, и твердые набухшие соски. Мира глухо постанывает, член уже достает до ее горла, и когда волна оргазма собирается извергнуться из моего тела женщине в рот, она отпускает член, и садиться на него, подставляя свои соски моим губам. Я забираю один в рот, посасываю и покусываю, а второй зажимаю пальцами. Из – за смены позиции мой оргазм отступил, но, распирающая мошонку приятная боль вскоре вернулась. Мирослава, буквально скачет на мне, безостановочно стонет, и помогает себе рукой, двигая пальцами клитор. Я кончаю первый, и, положив Миру на спину – она хнычет как ребенок, у которого отняли игрушку – наклоняюсь к ее лону, и играю языком с клитором, погрузив два пальца в ее дырочку, и быстро двигая ими. Мирослава кричит, почти воет, и кончает, зажав мою голову коленями – третий раз за сегодня. Лунные часы я отработал.
Да, Мира использует меня для утоления своих желаний, но исполняет и мои – она старается, что бы и мне было хорошо. Офигенно хорошо!
Пожалуй, я ее люблю.
…Просыпаюсь как всегда, ближе к вечеру. У меня не так изящно и роскошно, как у Мирославы, но не хреново. Свою квартиру, также расположенную в элитном квартале, я тоже люблю.
Пора собираться в "Каприз". На работу. Где меня окатят волной презрения. И будут гаденько хихикать – именно, так, как я вчера ржал над Танькой. Я привык. Я в броне цинизма, и мне пофиг. Работа такая. Официально – работаю в клубе "Каприз" хостес. На деле – экскортник. Со всем вытекающими.
Да, гости будут презрительно кривить морды. И персонал. Даже последние уборщицы и посудомойки. Но – не клиентки. Они меня обожают.
С сегодняшней, назвавшийся Стеллой, мы встречаемся возле клуба, и зайдем туда вместе. Я не знаю, как она выглядит, и какое настоящее имя женщины. Но – мне все равно. Сегодня вечером Стелла будет счастлива – за это она и заплатила.
Припарковался у клуба, минут за десять до назначенного времени, и, не спеша, пошел к его дверям, высматривая клиентку. Знаю по опыту – они приходят раньше, и ждут, волнуясь, боясь мне не понравиться. Глупые… Мне нет дела до внешности и возраста – я люблю их деньги.
И у клуба наряженная елки. Впрочем, в самом помещении тоже. На Новый год весь город – улицы, квартиры, заведения – заполнены елками, мужиками в красных дедморозовских куртках, Снегурочками с искусственными косами, и непонятно кого изображающими людьми в красных колпаках. Народ бегает, суетится, покупает продукты и подарки. Меня новогодняя суета не касается – не люблю этот праздник, не смотря на то, что до фига на нем зарабатываю. Хотя… От исполнения желаний не отказался бы. Что бы я пожелал? Что бы попросил у Дедушки с бородой? Ну, или хоть у Снегурочки… Конечно, возможность изменить прошлое.
Кто – то дернул за рукав. Стелла? Оглядываюсь – рыжий(крашеный) худой парень, лыбится во весь рот.
– ЗдорОво!– кричит он, и тянет лапу. Осторожно пожимаю – парня не знаю, или не помню.
– Не узнаешь? – догадался рыжий.
И заторопился, параллельным курсом, потому что я двинулся дальше.
– Я Майкл! – радостно сообщил он – Не помнишь? Вместе в "Эгоистке" работали! Ты хостес, я танцевал!
Понятно. Стриптизер.
– Сейчас работаешь? – спросил рыжий, схватил меня за рукав, и пришлось притормозить.
– Я Мишка Лукьянов! – поморщившись, тихо произнес стриптизер. Танцовщики не любят, когда их знают по настоящим именам.
А я, между тем вспомнил… Его сестру, с которой случилась неприятная история,отчасти, по моей вине. Стало неловко, но Майкл, похоже, не злился – вон как лыбится!
– Ты ж не был рыжим, вот и не узнал! – улыбнулся я, вытащил рукав из цепкой лапы парня, и пошел дальше.
Но, Майкл не отставал.
– Так столько лет прошло! – воскликнул он.
– Года два, или три! – заметил я – Не десять же!
– Не знал, что ты еще работаешь! – продолжал приставучий стриптизер – Думал, какая—нибудь баба, тебя уже зарезала!
Посмеялись… Напоминает про сестру? Бывает, клиентки между собой выясняют отношения достаточно бурно.
– Я скорее умру от поцелуя, чем от ножа! – пошутил и я, вспомнив рассказ Мирославы.
– Кстати, я теперь тоже в "Капризе" работаю! – похвастался рыжий.
– Танцуешь? – спросил я из вежливости – срать, кем он работает.
– Не! Тоже, как и ты… – рыжий замялся… – Хост!
Со стоянки раздался сигнал автомобиля, я повернул голову и увидел женщину в белой норке, возле "Фиесты", машущую мне рукой – как выгляжу я, Стелла, разумеется, знала.
Машина примерно пятьсот тысяч, не новая – минус двести – шуба… А шуба старая, облезлая, поеденная молью… М—да…
– Клиентка? – спросил Майкл.
Я хлопнул его по плечу, прощаясь, и повернул к белой норке.
Друзья, не забывайте подписываться! Для меня это очень важно – значит, мои книги нужны и интересны.

Глава 2
Стелла вышла из машины, и топталась возле нее, похоже, нисколько не волнуясь – значит, я не первый ее хост. Невысокая, пышненькая, за пятьдесят.
Подхожу, смотрю с удивлением и восхищением, здороваюсь, целую руку, и, утыкаюсь носом в волосы – дорогой парик, каре до плеч. Под ним, наверняка, короткая стрижка или даже "химия".
Все мои движения, действия и слова, доведены до автоматизма. Глажу по волосам, касаюсь норки, и начинаю ее снимать. Стелла насторожилась и напряглась.
– У тебя такие красивые плечи!– произношу с придыханием, и оглядываю бесстыжим жадным взглядом ее фигуру, задержавшись глазами на пышной груди. При этом, снимаю шубу, и, не отрывая взгляда от тела женщины, открываю "Фиесту", и кидаю норку в салон. Не хватало еще, что бы над клиенткой смеялись!
– Украдут! – шепчет она, округлив глаза.
– Здесь хорошая охрана! – говорю я. Стелла, торопливо, нажимает на брелок ключей, машина пищит и мигает фарами, я приобнимаю женщину за талию, и мы направляемся в клуб.
…Немного (да много!) выпив, Стелла разоткровенничалась, и рассказала, что все ее состояние – от сына. Когда он основал свое дело, то подарил маме часть акций, и теперь она полноправная совладелица. Фирма процветает, развивается, и, неожиданно разбогатевшая, учительница бросила работать и сорит деньгами. Благо, делить доходы не с кем – ее алкаш муж давно умер. Обычная история – шальные деньги от сына или мужа, или случайное наследство… Надо немедленно потратить – на всякий случай. А то вдруг, это сон, и в полночь карета станет тыквой, а деньги фантиками.
Я смотрю на клиентку с нежностью, " случайно" касаюсь ее тела – при этом она млеет и задыхается от желания – шепчу на ушко комплименты, пошлости, и нежности, и задаю наводящие вопросы. Сам не пью – только изображаю. Стелла кокетливо хихикала, и уже не помнила, сколько ей лет. В эти минуты женщина казалась себе юной, прекрасной, любимой… и счастливой.
Еще выпив, Стелла полезла целоваться. Ну – клиент всегда прав… Между лобызаньями Стелла(Маша) сообщила, что не против еще раз выйти замуж, за молодого и красивого парня. Потом в ее программе моего соблазнения произошел сбой. Ела Маша тоже много, и, видимо, у нее приключилось расстройство желудка – женщина стала часто бегать в туалет. Или с почками проблемы.
В одну ее отлучку ко мне подсел Майкл, и показал на компанию девушек, расположившихся недалеко от моего столика.
– Знаешь, кто это? – спросил он – Полина, дочка…
– Да ладно! – не поверил я.
С глазами, в которых светились доллары, рыжий показал мне экран своего телефона – в светских новостях рассказывалось, в чем была одета Полина – на открытии чего—то, и присутствовали фотографии.
– Она это, она! – шипит, в волнении Майкл – И с ней эти…
Смотрю на соседний столик более внимательно. Да, рядом с высокой темноволосой Полиной мельтешат узнаваемые медийные лица. Причем с одной из них, Анютой, я знаком.
– Эх! – вздыхает рыжий – У меня нет шансов! Давай ты! А мне процент, за наводку.
– Не могу! – отвечаю – Я с клиенткой!
– Да брось ты ее! – морщиться Майкл – Нельзя упускать шанс! Не часто таких баб увидишь, в таких клубах.
Действительно! Что Полина делает здесь? Даже со своего места вижу – бледная, расстроенная, злая, и поглощает коктейли один за одним, старательно напиваясь. Понятно! Поругалась с парнем – так себя ведут женщины после ссоры с любимым. Кто бойфренд Полины – не знаю, как не помню и точную цену девушки. Несколько миллионов, примерно. Смотрю не таясь, нагло и бесцеремонно – так надо. Меня замечает Анютка, машет, я приветственно поднимаю руку, демонстрируя часы. Анюта наклоняется к Полине, и, поглядывая на меня, что— то рассказывает. Судя по плотоядной улыбке – пошлое. Мы с Анькой не спали, значит, пересказывает слухи, которые, обычно, преувеличены. И это хорошо. Брюнетка поворачивается, и смотрит в мою сторону.
А я замечаю возвращающуюся Стеллу и вздыхаю. С Полиной может и не выйти, а портить репутацию надежного партнера не хочется. Одно дело – когда женщины из—за меня дерутся, другое – разочаровать клиентку. Такого позволить не могу.
– В другой раз! – говорю Майклу, и он отчаливает.
Стелла плюхается на стул, и неуверенно улыбается. Видать, совсем плоховасто.
– Может, уйдем?– улыбаюсь и я. И офигеваю – подошла Полина, и говорит, игнорируя мою спутницу:
– Отвези меня домой!
Будто сто лет знакомы!
Полина хороша! Высокая, с длинными волосами, нежной кожей и большими глазами. Темно—зеленое платье обтягивает ее тело, словно вторая кожа, не скрывая ничего. И того, что девушка без белья. Но, платье в пол, рукава длинные, ворот закрывает горло. Манящая, притягательная и запретно – закрытая. В ушах сверкают брюлики, больше украшений нет. И девушка очень пьяная – еле стоит.
Стелла напряглась и гневно набычилась. Кладу ладонь на ее руку, отвечаю Полине:
– Простите, миледи, я немного нетрезв.
– Такси вызови! – капризно требует она.
– Милая, – нежно воркую Стелле – вызовем девушке такси?
Маша – Стелла расслабилась, заулыбалась, и победно посмотрела на Полину.
Но та не унимается – не привыкла, видимо, к отказам.
– Дай свой номер! – требует она, протягивая мне телефон.
– Да отвали уже! – истерично кричит Маша.
Я игнорирую Полину, поднимаю Стеллу, и шепчу ей:
– Пойдем, милая!
Она кивает, шатается, я ее поддерживаю, что бы не упала. Маша хватает сумочку, и мы уходит, оставив разгневанную, и еще более расстроенную Полину.
– Ты! – кричит она вслед.
До выхода мы добираемся не сразу – Маша опять забежала в туалет. Плохо дело!
Выйдя на улицу, моя спутница направилась к "Фиесте".
– Стелла! – пытаюсь ее остановить – Ты выпила, поэтому такси…
– Шубу надо забрать! – отвечает она, и действительно, вытаскивает норку,едва не рухнув в салон, и семенит к такси.
Иду следом, но…
– Пока! Созвонимся! – кричит мне клиентка, машет ручкой, садится в машину и уезжает.
Вот сука! Значит,заплатила только в агентство, и я с этого поимею не много. Сверху ничего не добавила, и ничего не подарила.
Сдерживая злость, возвращаюсь в клуб – теперь, займусь Полиной. Но, компании гламурных девиц уже не было. Ушли! А я не заметил, хотя следил за входом. Наверно, пока эта… в туалете сидела. Су—ка! У меня есть Анькин телефон, но вряд ли Полина опять напьется, и будет такой навязчивой. Походу, богачка, вспомнив, что приставала к мужику, сгорит со стыда.
На моем столике стоит бутылка вина, которой не было, когда мы уходили. От кого? Пофиг! Мне однозначно надо выпить. Все же, день сегодня неудачный. Вернее, ночь уже.
Наливаю в бокал, отпиваю… Не пошлО. Вкус вина за пятьсот долларов кажется омерзительным и вяжущим. Поеду—ка я, домой, отдохну. От фальшивых улыбок даже челюсти заболели. Но, сначала отолью.
В туалете смотрю в зеркало, на свое отражение. Когда не притворяюсь, выгляжу угрюмым. Вспоминаю, что днем звонила мамуля. Хах! Были времена, когда я называл ее так любя, без сарказма. Все в прошлом. Но, перезвонить надо – может, что случилось, может, не денег бы просила, и требовала. Хотя, вряд ли.
Поворачиваюсь к выходу и… Открывается кабинка, и оттуда выходит девка.Из кабинки, лядь, мужского туалета!
А—а! Уборщица! Видел ее несколько раз. Бледная как моль, только губы ярким пятном – накрашены. И, каждый раз, когда замечал ее, смотрела на меня с жалостью. Уборщица! С жалостью!
– Как—нибудь, свое присутствие, можно было обозначить? – кривлю я губы. С не клиентками не церемонюсь.
Делаю шаг к выходу, девица кидается на меня, обхватывает за шею, и целует – сильно, жадно, взахлеб. Пытаюсь ее оттолкнуть, но – в глазах темнеет и плывет, руки не слушаются, ноги немеют… Сильная, почти нестерпимая боль сдавила грудь. Рот наполняется теплой жидкостью, девица отскакивает, но, недостаточно быстро – вылетевшая из моего рта струйка крови пачкает ее лицо, капли стекают по губам.
Падая, слышу голос девушки:
– Ты умрешь!
И говорит она это, с сочувствием.
Друзья! Очень важно ваше мнение и отзывы! Пишите свои комментарии, даже критические – они помогают писать лучше!

Глава 3
Где я? Умер? Продолжаю задыхаться, но от того, что мне в нос и рот затекает вода, которая кругом, и над головой тоже. Рванулся вверх – и вынырнул. Я в бассейне, в том самом, где плавала Эстер, а она сама бежит к двери в раздевалку. Что случилось— я обдумаю потом, пока надо поймать три тысячи долларов. Вскакиваю из воды, бегу за женщиной, и настигаю в раздевалке. В женской.
Потом мы мирно сидим в кафе, я поглощаю бифштекс, и соображаю, что произошло. Эта сучка все же свалила меня в воду, я потерял сознание, и мне привиделось… приснилось?
– Люди ужинают, а ты еще не завтракал! – сказала Танька, взглянув на время в телефоне.
– Работа такая! – пожал плечами я, и замер – мы повторяем слова из сна! Сейчас она скажет…
– Макс! – отложив мобильник, просительно произнесла Танюха – Ты же понимаешь… Пока не жена – денег нет. Ну нет денег! Не мешай ты мне, а? Потом расплачусь, сполна! Подожди, прошу!
– Не! – отвечаю, отодвигая тарелку – Мне сейчас надо!
И показываю экран своего телефона, где в контактах ее жених…Это блеф, его номер не знаю. Но Танька верит, ее лицо бледнеет, и покрывается красными пятнами.
– Еще, – говорю я – ты мне должна за испорченный костюм и испорченную прическу.
И улыбаюсь.
… – Какие планы на Новый Год?
– Уеду, на несколько дней! – улыбается Мирослава, и продолжает – У меня есть подарок!
Берет меня за руку и надевает на запястье часы.
– Они лунные! – объясняет Мира.
Пожалуй, у меня не получилось искренне удивиться. Прижимаю Мирославу к себе, и целую, долго, и нежно…
Она отстраняется, облизывается, как кошка, и произносит, задыхаясь от страсти:
– От твоих поцелуев можно умереть!
Отстранилась, и произнесла:
– Я вспомнила! Рассказывали – одна женщина…
– Иди сюда!– перебиваю я ее, обнимаю, и продолжаю целовать. Слушать про женщину с ядовитыми губами не хочется.
Вернувшись домой, долго не мог уснуть. Что это все таки было? Предупреждение? О чем? Перед глазами, то и дело, встает картина – струйка кровь, летящая из моего рта на бледное лицо девушки. А когда засыпаю – снятся ее губы.
…Припарковался у клуба, минут за десять до назначенного времени, и, не спеша, пошел к его дверям, высматривая клиентку.
Кто—то дернул за рукав. Оглядываюсь – рыжий, лыбится во весь рот.
– ЗдорОво! – кричит он, и тянет лапу.
– Привет, Майкл! – пожимаю в ответ, и иду дальше.
– Помнишь меня? – радуется парень, и следует параллельным курсом – Сейчас работаешь?
Киваю.
– Не знал, что ты еще работаешь! – продолжал рыжий – Думал, какая—нибудь баба, тебя уже зарезала!
Посмеялись…
– Я скорее умру от поцелуя… – начал я, и замолчал.
– Кстати, я теперь тоже в "Капризе" работаю! – похвастался Майкл.
– Поздравляю! – бросил я, и пошел к серебристой"Фиесте".
…Этим вечером я не выкладывался по полной. Потому что, все было, как в видении. Клиентка уже начала бегать в туалет – значит, не заплатит. И я ждал Полину – придет, или нет? – и отвлекался, поглядывая на соседний столик, пока пустой. Теперь я знал о ней если не все, то многое. Чего не нашел в интернете – спросил у Аньки – просто позвонил, и спросил. "У тебя нет шансов!"– сказала она. А я попросил познакомить нас с Полиной, если представиться случай. Анюта хмыкнула, но согласилась – за определенную услугу. Не, не сексуальную – просила познакомить с Мирославой. Это ей нужно для бизнеса мужа. Я тоже согласился, хотя посмеялся, про себя – опасно знакомить мужей с Мирой. Можно остаться и без мужа, и без штанов.
Полина пришла! Анютка с ней, улыбается, машет. Приветствую, подняв руку, и демонстрируя часы. Анька, за спиной брюнетки, делает знаки – подойди, мол! Отворачиваюсь – рано! Полина еще не напилась.
Клиентка отлучилась, Майкл подсел, показал на девушек, тычет мне телефон. Отмахиваюсь:
– Да знаю я, кто это!
Стелла возвратилась, я предложил уйти – чего тянуть. Все как раньше – женщина забежала в туалет, потом забрала шубу, потом помахала ручкой.
Возвращаюсь, убеждаюсь что Полина не ушла – сегодня я отправил клиентку раньше, сажусь за свой столик. На нем опять бутылка вина. Наливаю, пробую – та же гадость.
Хочу отлить, но боюсь заходить в туалет. Какая глупость! Это был сон! Но, зайдя в уборную, проверяю кабинки. Пусто! Смотрюсь в зеркало, поправляю волосы, иду к выходу… Дверь открывается – она! Только одета, не как обслуга.
Шарахаюсь, кричу:
– Че тебе надо? Зачем преследуешь?
И чувствую, как начинает туманиться сознание, и немеют ноги. Из последних сил делаю рывок к выходу, едва не падаю, девушка подхватывает, удерживает, и целует. Как и прежде – долго и страстно. Не могу шевелиться, вишу на ней, как безвольная кукла. На этот раз, она отскакивает вовремя,
и моя кровь не долетает до ее губ.
Падаю на пол, девица наклоняется, и, последнее, что я вижу – ее губы, произносящие:
– Вино отравлено, дурачина! Не пей!
Друзья! Жду вас в своей группе
https://vk.com/kinobooklove (https://vk.com/kinobooklove)
И не ругайте сильно Макса. Жизнь жестока, и у любых поступков есть причина. И вы обязательно узнаете, почему он такой. Да и такой ли?

Глава 4
– От поцелуев можно умереть…– облизывается Мирослава.
Вскрикиваю, отшатываюсь, роняю бокал… Темно – кровавое вино растекается по белому ковру.
"Вино отравлено!"
Мира тоже вскрикнула, и отшатнулась – я ее напугал.
– Что случилось? – спрашивает Мирослава.
Если бы я знал…
Пытаюсь взять себя в руки.
– Голова заболела. Прости за ковер!
Мира встает.
– Переутомился? – криво улыбается она, и продолжает, с нарастающим раздражением – Я просила тебя не работать пред нашими встречами!
– Я не работал два дня!
Мирослава не слышит, не слушает.
– Разве мало тебе плачу? Мало? – ее тон переходит в истерику.
Встаю, осторожно обхожу любовницу, спешу в прихожую – моя одежда должна быть там.
Мира идет следом.
– Если уйдешь – никогда не вернешься! – кричит она.
Наспех одеваюсь и иду к двери. Мира догоняет, хватает за рукав, при этом, ее длинные красные ногти царапают мне руку.
– Стоять, я сказала! Меня достали твои похождения! Твои бабы! Твоя работа!
Выдергиваю рукав. Мира начинает меня лупить – по лицу, плечам, груди – и пытается схватить за одежду. Я вырываюсь, и открываю дверь.
– Жалкий проститут! – орет она, выскочив за мной на площадку.
– Давай, Мира, весели соседей! Удачной новогодней поездки! – кричу я, сбегая по лестница— ждать лифта не рискнул.
Про поездку сказал специально – Мирослава гордится своей памятью, и считает, что никогда ничего не забывает. Теперь она будет мучиться, и пытаться вспомнить – когда она успела рассказать.
Мира, как я уже говорил, стерва и истеричка. И поводом к скандалу может стать любая мелочь. Уже бывало. Но – от чего на этот раз? Из—за испорченного ковра, или не выпитого мною отравленного вина?… Какое, на фиг, вино!
Я "умирал" ни когда его пил, не с Мирой, а после поцелуя. Поверил убийце!
Домой сразу не пошел – сел во дворе на скамейку. Наш двор , тихий и уютный, в столь раннее утро был пуст. Только дворник, интеллигентного, профессорского вида, махал метлой. Я кивнул ему, он мне. Возвращаясь по утрам, я всегда заставал его за работой. Вроде как и знакомы стали, хах, хотя даже не разговаривали ни разу.
В моем доме никто не знает, кем я работаю. Уважают. Молодой, и, судя по тачке("Мерс", которую мне удалось купить почти в два раза дешевле стоимости, но никто об этом не знает), и одежде, не бедный – так думают соседи. И хорошо. Здесь уже я могу презрительно скривить морду при виде дворника. Но – не кривлю.
Надо подумать. Понять, что происходит с моей головой, с моим сознанием. Именно с головой – других объяснений нет. В мистику или фантастику не верю.
Итак, что мы имеем? Повторяющийся сон, или видение. Не совсем повторяющееся – я могу менять события. Или, если не отрицать фантастику – возвращение в прошлое. Каждый раз, после поцелуя этой странной девки, я, типа, умираю, и оказывают в прошлом, в день бассейна, живым и здоровым. Первый раз – в воде, второй – уже позже – в постели с Мирой. День сурка какой—то! Суслика, лядь! И, кто – же она, эта баба? Обиженка, или нанятая киллерша? Кем нанятая? Клиенток, и просто женщин, с которыми были отношения, очень много. Больше сотни, думаю. И конечно, всех не помню. Кто же из них, так меня ненавидит? Мира? Маловероятно. Эстер? Возможно? Сестра рыжего Майкла? Может быть. Анютка? Ну, не! Ей не за что! Бывшая жена? Хм. Вроде, ей давно пофиг.
Меня озаботило еще одно обстоятельство. Если не помирится с Мирославой – не будет денег. Новую покровительницу искать долго, а до нужной суммы немного осталось. Относительно накопленного – немного.
Я вздохнул. С Мирой, бывало, уже ругались. Что бы она простила – надо поползать перед ней на коленях. И не в буквальном смысле. Придется каяться, стоя на коленях, целуя ручки, ножки, и другие места. Придется… Иначе Татка так и будет мучиться.
Ой, блиныч! Забыл мамуле перезвонить. Но – это днем. Пойду спать.
В подъезд вошел с опаской – вдруг киллерша и здесь притаилась? Нет, чисто! Видимо, она караулит меня только в клубе.
В "Каприз" пришел раньше, что бы поговорить с менеджером. Поэтому, с рыжим у входа не встретился. Изменил события. Мои расспросы об уборщице – бледной, молодой, темноволосой – менеджера озадачили. Он уверял, что таких в клубе нет.
Я уже пошел к выходу, решив, что девка притворялась работницей "Каприза", как вдруг менеджер вспомнил – была такая! Временно, пока постоянная уборщица болела. Порылся в бумагах,нашел – Анастасия Венцеславская. Ухтыж! Фамилия какая! Однако, мне ничего не говорит.
Осмотрел весь клуб – Венцеславской не было. Можно не бояться. Наверное. Пошел встречать клиентку, встретил рыжего. Наш разговор опять состоялся. И в тоже время, что и прошлые разы.
… Выпроводив Стеллу, вернулся в клуб. Полина здесь! И Анька. В этот раз я ее не просил познакомить с подругой – сам справлюсь.
На моем столике бутылка вина. Может, оно отравлено? Может, киллерша эту бутылку имела ввиду? Вылить? Надо в туалет идти. Тем более, так и так надо – приспичило. Но, боязно.
Подзываю Майкла.
– Слушай, друг ! – говорю я – Сходи со мной в уборную!
Рыжий недоуменно таращиться. Объясняю:
– Баба одна преследует. Целоваться лезет. Хочу, что б ты глянул – нет ее там?
Майкл поржал, но пошел со мной. Туалет был пуст.
Когда я вылил вино, рыжий возмутился, и даже расстроился – зачем? Лучше бы ему отдал! Вино—то, не дешевое!
Вернувшись, я сел за столик к Полине, поболтал с Анькой. Полина на меня не смотрит, но, к нашим с Анюткой разговорам прислушивается. И пьет – коктейль за коктейлем.
– С парнем поругалась! – шепнула мне Анька.
– Увези меня! – прерывает нашу беседу Полина, обращаясь ко мне.
И мы с ней уходим. Когда подошли к моему мерсу, замечаю подъезжающую машину Миры. Лядь! Ей то что в "Капризе" надо? Хочет продолжить выяснять отношения, или следит? Или приехала отравить вино?
Стараясь не спешить, засовываю Полину в салон, и отчаливаю.
– Домой? – спрашиваю я, смотря на тонкий профиль девушки, сидящей на переднем пассажирском.
– Не хочу! – помедлив, отвечает она – Куда нибудь… Все равно…
И я просто еду.
– У тебя есть бухло? – спрашивает Полина, и начинает рыться в бардачке, не соображая, что выпивка там не поместиться.
– В машине нет!
– А дома? – опять спрашивает она.
– Едем ко мне?
Она кивает – зло, отчаянно, и упрямо, будто спорит с кем— то.
Спрашиваю:
– Что у тебя случилось?
– Ничего! – сердито отвечает девушка.
Заезжаю в свой двор,останавливаюсь, глушу двигатель, и говорю:
– Да ладно тебе! Рассказывай!
И Полина начала говорить, быстро, лихорадочно, путаясь, повторяясь, время от времени прерываясь на рыдания.
Ее бойфренд, богатенький мажор, похоже, изменил. Но, доказательств нет, и Богдан – так его зовут— обиделся, что Полина верит слухам. И вместо того, что бы просить прощения, обвинил ее, они поругались, и, похоже, расстались.
Я почти не слушал, хотя кивал, поддакивал, и возмущался. Слушать не слушая— это я умею. Иначе, крыша бы съехала от всевозможных историй и драм, рассказываемых клиентками.
Потом Полине стало плохо, мы вышли на улицу, и сели на скамейку. Ну как вышли… Я ее вывел, при этом девушка, повиснув на мне и рыдая, еле передвигала ноги.
Так мы и сели на скамейку, в обнимку. Она продолжала рассказывать, повторяя одно и тоже, и прерываясь на требования выпить. Но, пить ей больше нельзя, и я просьбы игнорирую.
Потом мы поцеловались. Вернее, Полина, весьма неожиданно, вдруг дернулась ко мне, обвилась руками вокруг шеи, и захватила мои губы своим мокрым ртом.
Я едва ее не оттолкнул – последнее время с поцелуями как—то…не дружу. Но сдержался, и даже ответил.
Поднялись ко мне – Полина почти спала, но целоваться лезла. Она упорно желала ответить жениху той же монетой – изменой.
В прихожей, пока я закрывал в дверь, девушка отцепилась, и рухнула на пол. Так что, до спальни мне ее пришлось нести. Едва положил Полину на кровать, она сказала:
– Ляг ко мне!
И вырубилась.
Кровать у меня одна – гостей не принимаю, ни с ночевкой, ни без. Полина первая, кто у меня побывал. Поэтому, снимаю ее сапожки, накрываю девушку пледом, и ложусь рядышком, тоже не раздеваясь. Спящая Полина не вызывает никаких желаний, и даже мысли мои не о ней. Я думаю о той, которая убивает.
Беру телефон, и начинаю искать в инете Венцеславскую. Попался только профессор с такой фамилией, похожий, кстати, на нашего дворника. А про Анастасию нет ничего. Ни словечка. И в соцсетях нет такой.
Проснувшись, Полина молча и хмуро осматривается. Ей хреново, поэтому я приношу стакан воды, с растворенном в ней аспирином. Знаю – помогает от похмелья.
– Выпей, легче станет!
Стакан берет, но смотрит на меня с подозрением.
– Думаешь, я сексуально озабочен, и воспользовался спящей женщиной? – усмехаюсь я.
– Вызови такси! – попросила— приказала она. Вызываю, провожаю до машины. Пока Полина спала, пошел снег, сильный такой, прямо снегопад. Двор уже весь завален, и такси добирается до нашего подъезда с трудом и пробуксовками.
– Спасибо! – говорит мне Полина на прощанье. Благодарит искренне, хотя ей стыдно и неловко – за то, как вела себя ночью. Я улыбаюсь, провожая машину взглядом. Знаю – это не последняя наша встреча. Походу, дочка миллиардера попала. Попала на меня. И я ее не выпущу.
Днем отправился к мамуле. На такси, и одевшись попроще – она не должна знать, что у меня есть деньги. Мамуля так и живет в нашем особняке в одном из элитных поселков. Да, раньше наша семья принадлежала к элите. Мамуля грудью встала против продажи этих хором, и отстояла. Они с Таткой остались жить в привычном месте, и в привычном мире.
Мамуля встречает, как обычно – с надеждой рассматривает, как я выгляжу – вдруг взялся за ум, нашел хорошую работу, и разбогател. Печально вздыхает – нет, в моем облике ничего не изменилось.
Татка тоже смотрит с надеждой – но хочет увидеть другое. Сдержанно здоровается, даже улыбается, и уезжает в свою комнату.
Мамуля наливает мне чаю, и самым жалобным тоном, который только возможен, перечисляет, сколько нужно денег, и на что. Даю половину того, что она просит. Мамуля кривиться, но рада и этому. И рассказывает про детей наших знакомых – кто какую машину своей матери купил, и кто куда отправил родителей отдыхать. Выслушиваю, не перебивая, затем спрашиваю – ну а вдруг знает – кто такая Анастасия Венцеславская?
Мамуля думает, морща от старания лоб, и вспоминает!
– Знаю! – кивает она, с важным видом – Внучка профессора Венцеславского. Вы с ней учились в параллельных классах.
Надо же! Не помню. Видимо, не замечал ее в школе.
– У них бизнес был – турфирма – продолжала мамуля – Имели дохода миллиона два. Чего дед там профессор – не скажу, но, все в прошлом. Из нашего круга Венцеславские выпали.
Мамуля говорит "нашего", хотя сама давно вне круга. Но она этого никогда не признает.
– Профессор свихнулся. Умом повредился. Лечили его, вроде все прошло – но, сам понимаешь, уже не смог научной деятельностью заниматься. Что с ним стало – не знаю, может и не жив уже. И бизнес развалился. Что с его семьей – тоже не известно.
Перед уходом заглядываю к Татке.
– Как ты? – спрашиваю.
– Норм! – отвечает сестра – А ты?
И смотрит на меня с жалостью.
Наташка – инвалид, могущий передвигаться только на коляске. И – жалеет меня!
Мамуля провожает до двери. И, заводит обычную песню.
– Сынок, встреться с детективом…
– Мамуль, хватит! – обрываю я ее – Говорю же – денег нет, на услуги частных детективов!
– Но это важно! – вскрикивает она, тиская у груди руки.
– Вылечить Наташу важнее! – отвечаю я, и наконец ухожу из этого дома. Моего родного дома, в котором теперь я могу находиться с трудом – задыхаюсь от мрака, лжи и беспросветности.
Друзья! Если история вам понравилась – не забывайте о лайках и комментариях.

Глава 5
Со знакомства с Полиной прошла неделя. Надо бы продолжить. Даже раньше надо было – но я слишком занят мыслями о губах девушки—киллера. Время это пролетело тихо, мирно, без происшествий, если не считать бедствием продолжающееся заваливание города снегом. Венцеславская не появлялась, но и найти не удалось – никто о ней ничего не знал.
Итак, Полина. Я позвонил Аньке. Она попыталась выпытать, что у нас было с миллиардершей, когда я ее отвозил. Узнав, что ничего, опять сказала:" У тебя нет шансов!", но согласилась взять меня на празднование Дня рождения Полины, которое состоится в пятницу.
Анька заехала за мной, и всю дорогу болтала. Она сообщила,что днюха у Полины завтра, и завтра они – молодежь – будут отмечать в клубе. А сегодня – официальная часть, с родителями и пафосом.
Мы прибыли в модный дорогущий ресторан, расположенный на третьем этаже не менее модного развлекательного центра. Полина встречала гостей в дверях – и правда, пафос голимый. Она была одета в платье нежного кремового цвета, и казалась юной и хрупкой. На меня девушка взглянула недовольно, холодно, и внутренне ощетинилась – приготовилась к обороне. Но, я просто улыбнулся, поздравил, и отошел. Болтаясь среди гостей, заметил, что виновница торжества нервничает, и выискивает меня глазами. Так же, рассмотрел брата Полины – восемнадцатилетнего паренька, который демонстрировал, как ему скучно, и как он всё, и всех, презирает. И мать этих двоих, держащуюся с достоинством королевы. Отца—миллиардера на празднике не было – Анюта сообщила, что Полинин папа болеет.
Анька бросила меня одного за нашим столиком, и занялась своим любимым делом – сплетнями с многочисленными знакомыми, обсуждая других знакомых, находящихся тут же. Я ждал удобного случая, что бы поговорить с Полиной. Повод – успокоить, что не собираюсь ей вредить, и рассказывать кому—либо о той ночи. Да и рассказывать не о чем.
Рядом с Полиной нарисовался ее мажор – помирились, значит. Это не страшно, я и знал, что помирятся. А вот появление Мирославы, под руку с Майклом – сюрприз неприятный. Лядь! Оттягивал неприятное объяснение с Мирой, а она времени не теряла. Наверное, когда приезжала в клуб, меня не нашла, а нашла рыжего… Конечно, вернуть ее расположение мне не трудно и теперь. Или нет? Новая игрушка интереснее старой, даже если старая красивей.
Дальше – больше. Нам показали фильм, сделанный из детских и юношеских видео Полины, мы похлопали, а затем мажор, держа девушку за ручку, объявил, что сделал имениннице предложение, и она согласилась. Гости опять похлопали, покричали "Поздравляю!", и уселись обратно за столики жрать.
Теперь с Полиной сложнее. Или, вообще без шансов. В мрачном настроении я отправился на балкон – воздухом подышать, и подумать, в относительной тишине. Пока шел, показалось, что одна официантка… Кинулся за ней, но, она исчезла, как сквозь землю провалилась. Показалось, конечно… И не мудрено – нервное напряжение последних дней заставляет мой мозг выискивать киллершу, и выдавать за нее всех похожих. Тем более, официантку я видел со спины, а Анастасию – только спереди. С чего я решил, что это она?
Вышел, наконец, на балкон и стал смотреть на ночной город, сверкающий разноцветными огнями рекламы.
Сильный толчок в спину, и я лечу вниз, на темное пятно автостоянки.
Сознание возвращается медленно, неразборчивыми, но страшно громкими далекими звуками – голосами и металлическим грохотом. Потом появляется зрение – цветными расплывчатыми пятнами. Наконец, вижу – возле меня суетятся врачи, позвякивая инструментами. Это самое звяканье и отдается в голове грохотом. Но, мои мысли туманятся и расплываются, как пятна до этого. Я в больнице? Я жив? Или, это моя душа смотрит с высоты на происходящее вокруг тела? Как в фильмах.
Врачи куда – то уходят, я лежу один, и вижу, как открывается дверь, и заходит ОНА, в накинутом на плечи халате. Не могу сопротивляться, не могу позвать на помощь… Даже пальцем не пошевелить. Только чувствую, как из моих глаз, от сознания безысходности, вытекают слезы.
Она запыхается и растрепана, будто спешила. Подходит, наклоняется, целует, шепчет" Ты умрешь!", и я умираю.
Умирать ужасно! Так я думаю, лежа в своей кровати, в своей квартире. Уже не удивляюсь, что оказался в ней, живой и здоровый. Привык.
Умирать ужасно. Особенно, в последний раз, когда меня столкнули. Испугаться не успел, но, за ту секунду, или несколько секунд, что я летел до бетонированной площадки стоянки, я успел представить, как расколется моя голова, и вокруг нее растечется кровь. Опять таки, как в кино, ибо в жизни я такую картину не видел. В момент удара в моей голове будто взорвалась звуковая бомба – треснувший череп, лопающиеся и рвущиеся сосуды, треск ломающихся костей громыхнули, слившись в один ужасающий звук, сопровождающейся страшной, невыносимой, болью.
Все позади, и надо постараться не думать об этом, и не вспоминать.
И опять она… Опять поцелуй… Что за извращенка? Целовать умирающих. Представляю, какое у меня было лицо. Если это лицом можно назвать… Как она, вообще, губы мои нашла, после такого падения?
Но, походу, убивает не она. Она спасает, оживляет, возвращая в прошлое. Так Анастасия – ангел?
Что за бред несу? Оживление, возвращение в прошлое, ангел… А чем еще объяснить происходящее? Или, это все сон? Длинный кошмарный сон. И, когда— нибудь, я проснусь.
Если она ангел – значит умерла. Жаль… Поблагодарить бы.
И, раз не она убивает – то кто? Этот человек был и в клубе, и на днюхе. Мира, рыжий, Анька. Полина… Эстер не присутствовала ни там, ни там, но нанять, кого— нибудь, она могла. Стоп! Моя бывшая женушка на Дне рождения была тоже. А "Каприз" между прочим, принадлежит ей. Надо бы Ларису навестить.
Не уснуть. Встаю, подхожу к окну. Уже утро, и дворник метет двор. Прошлый снег убран, но, не переставая, сыплет новый, не сильный и мелкий. Наконец —то новогодняя погода, а не дождь и слякоть, как было почти весь декабрь. Похоже, зима будет снежной.
Все же… Дворник похож на профессора. Вдруг – он. В жизни всякое бывает.
Я спустился во двор и сел на скамейку. Обменялись с дедом кивками.
– Вы, случайно, не Венцеславский? – спрашиваю я.
– Знаете меня? – обрадовался дворник.
– С Настей учились вместе! – ответил я, ожидая, что старик скорбно возвестит о смерти внучки. Но нет, он радостно закивал.
– Как она? – продолжил я – Давно не виделись!
– Все нормально!Работает! Но…– профессор покосился на меня – не замужем еще!
– Вот как! – задумчиво протянул я. Значит, не Ангел. А я то, напридумывал…
– А где работает? Хорошо устроилась?
– В доставке! – сухо и быстро, мимолетно говорит дед, и сообщает – Я вот Настиных одноклассников помню! Некоторых. А вас…
И он уставился на меня. Я назвал свою старую фамилию, объяснил, что учились с Настей в параллельных, и добавил, воспользовавшись мамулиной формулировкой:
– Мы с вами из одного круга!
– А—а! – протянул профессор – Знал ваших родителей!
И, мгновенно изменившись, он отставил метлу, и вальяжно, но со строгим достоинством – будто его тело хрустальное – сел рядом со мной. Так, как положено садится в НАШЕМ кругу.
– Жаль вашего отца! А как матушка?
– Ничего! Держится! Болеет…
Мамуля, по— моему, не болела, но так принято говорит о дамах ее возраста.
– Дайте, пожалуйста, телефон Насти! – попросил я – Хотелось бы пообщаться.
Профессор насторожился.
– А нету! – сказал он – У меня мобильника нет. Вообще! Не пользуюсь! Вредно, знаете ли!
– Жаль…– вздохнул я – Но, по стационарному—то звоните? В больницу, или, той же внучке?
– Нет у меня ее номера! И дома нет! – произнес профессор, встал, и принялся мести.
– Как же вы с ней связываетесь? – не отставал я.
Дворник не ответил. Я вздохнул, и собрался идти домой – сегодня от деда ничего не вытащишь. Но, я не отстану – потом продолжим. Вдруг, профессор замер, и спросил:
– Вы помните?
– Что?– переспросил я.
Профессор молча сверлил меня взглядом.
– Поцелуй? – продолжил я – Помню!
– Ах! – всплеснул руками дед – Проклятье!
– И хочу понять, что происходит! – сказал я – Вы не беспокойтесь, ничего плохого не замышляю! Понять хочу.
Дед молчал, таращась на меня, потом спросил:
– Когда Настя вас целовала?
– Ну…
Я не знал точно, сколько прошло дней.
– Недавно!
– Господи! – воскликнул старик, бросил метлу в кусты, и поспешил прочь.
Но, я его догнал, и пошел рядом.
– Не хотите, что бы мы встретились – объясните тогда сами, что происходит! Эти поцелуи, возвращение в прошлое…
– Поцелуи? – взвизгнул дед – Их что, несколько было?
– Три! – ответил я.
Дворник побледнел, и прислонился к дереву.
– Объясните мне! – требовал я. Дед молчал. Я схватил его за грудки, и потряс, как грушу.
– Что она со мной делает? Я имею право знать! – орал я.
Профессор поморщился, схватился за грудь, и я его отпустил. Что, в самом деле… Как бандит…
– Меня пытаются убить! – произнес я – Ваша Настя должна знать, кто!
– Она умирает…– тихо произнес старик— Вместе с вами…
– Что? – не понял я.
– Я ей передам, что вы хотите встретится! – сказал старик, и побрел, сгорбившись, дальше. Я за ним не пошел.
Настя тоже умирает? Как это?

Глава 6
Настя не появлялась, и профессор тоже… Теперь у нас другой дворник. Ладно. Найду. Пока не до них. Скоро опять(!) днюха Полины, мне нужно подготовиться – встретиться с Эстер.
Затем, я навестил Ларису.
– Тебе что—то нужно? – изумилась она, открыв дверь, и даже не поздоровавшись.
– Нет, просто так. Как поживаешь?
Захожу в квартиру, осматриваюсь. Ничего подозрительного – например, моего портрета, в который кидают дротики.
И, более того – бесцеремонно заглянув в спальню, обнаружил там молодого паренька, мирно спящего на большой – вот любят дамы нашего круга простор – кровати.
Лариса отпихивает меня от двери и шипит.
– Хватит лазить! Говори, что надо?
– Да честно, просто так зашел! Чаю хоть нальешь?
Идем на кухню. Бывшая жена еще какое то время не верит, потом успокаивается, и хвастается новым мужем – тем, что спит в спальне.
– Не жигало и не стриптизер! – гордо сообщает она – Менеджер в одной фирме! Не в моей! Понравилась я ему, понимаешь? Я понравилась, а не мои деньги.
Не верю, но говорю:
– И мне ты нравилась!
И это правда.
– Недолго! – парирует бывшая, и спрашивает как дела у меня, у мамули, у Наташи.
Я ответил, и поинтересовался ее дочкой. Лариска вся засветилось, от гордости, и почти час рассказывала про Яну.
Мы мирно побеседовали, повспоминали совместно пережитые приколы, и, расставаясь, даже поцеловались – по дружески.
Нет, не Ларка хочет моей смерти. Притворщица из нее так себе, и я бы заметил – неплохо бывшую знаю.
Затем – опять Анька, опять" У тебя нет шансов!" Прошу об услуге, она просит познакомить с Мирой, не зная, что мы расстались.
И вот я брожу среди гостей, Полина, в кремовом платье, ищет меня глазами, я же пытаюсь вычислить убийцу, и, одновременно, предвкушаю дальнейшие события, виновником которых и являюсь.
И поглядываю на официанток, но никого похожего на Венцеславскую не нахожу.
Рядом с Полиной нарисовался ее мажор, и, взявшись за ручки, они повернулись к экрану плазмы, висящей на стене. Я быстренько приблизился к ним – сейчас начнется.
Погас свет, и на экране появилось изображение… Нет, не детства Полины. А эротический фильм, с Эстер—Танькой и Полининым мажором, в главных ролях. Танька в маске – что бы знакомые не узнали. За эту роль я списал ей все долги. Таньке поймать жениха Полины в свои сети оказалось не сложно – бабник еще тот.
А заменила флешку Полининого фильма на мой Анюта – как лучшей подруге виновницы торжества, и известной медийной личности, ей это было не сложно.
Гости изумленно ахают, а Полина вырывает руку из лапы жениха, и пятится от экрана, тряся головой – видимо надеется, что происходящее на экране привиделось, и исчезнет.
Я хватаю ее за руку, говорю:
– Уходим!
И увожу, пока не очухалась.

Глава 7
– Куда едем?– спрашиваю я, сидя за рулем своей машины – Куда ты хочешь?
Она называет адрес, и я трогаюсь.
Полина не выглядела огорченной, была просто злой, и удивленной вероломством мажора.
– Вот козел! – говорит она, рассматривая себя в зеркало заднего вида.
– Ты не расстроилась?
– Не особо! – помолчав, ответила девушка – Этот брак – желание моего папы, не мое…
Вот теперь она загрустила. Даже слезинки показались.
– Отец болеет? – спрашиваю я.
Она кивает.
– Даже на моем Дне рождения не смог быть. Он в больнице! – объясняет Полина – Мы с Богданом… так и не помирились, но, не хотели его расстраивать. Надеюсь, папа не узнает о скандале…
Она закусывает губу, молчит, и спрашивает:
– Это не ты сделал? Подменил запись?
– Конечно нет! – честно отвечаю я – Как бы я мог!
Она кивает, и смотрит на свой айфон, с самого побега зажатый в руке, и, с самого побега пищащий и гудящий. Отвечает на вызов:
– Да, Глеб!… Все нормально, прогуляюсь – вернусь. Все ок, повторяю!
Полина сбрасывает, и выключает телефон. Мне не понравилось, как она говорила с этим Глебом – как— то, интимно.
– Приехали! – говорю я, кивая на темнеющий перед нами дом.
… Квартира, в которую мы входим, небольшая, неуютная, и безликая – съемная, что— ли?
– Моя! – будто услышав мои мысли, говорит Полина – Конспиративная!
Она смеется, пряча за шуткой неловкость от простоты обстановки.
– Скрываюсь в ней, от проблем. Но, бываю здесь редко, и привести в порядок руки не доходят. Об этом жилье никто не знает! – добавляет она.
Мы снимает верхнюю одежду, и идем на кухню. Полина достает из холодильника бутылку вина, нарезку сыра в упаковке, а из навесного шкафа – два бокала.
– Я себе кофе сделаю, можно?– спрашиваю я, помятуя об" отравленном вине", и заметив новенькую кофемашину.
– Конечно! – говорит Полина, наливая вино себе в бокал.
… Сидим, разговариваем, она пьет вино, я – кофе. Обсуждаем гостей ее днюхи, приглашенных матерью, с половиной которых Полина не общается, и при случайной встрече, даже не поздоровалась бы. Касаемся и их бизнеса. Полина не удивляется, что я в курсе всего – видимо, навела обо мне справки. И, миллиардерша демонстрирует изменение отношения ко мне – разговаривает слегка высокомерно, но, глядит с лютым интересом. И хочется, и колется… Она рассматривает меня не таясь, в упор – торс в обтягивающей футболке, жадно залипая на мышцах, руки, губы… прическу и часы… Наконец, слышу вопрос, который ждал – правда ли, что я сплю с женщинами за деньги?
– Только с красивыми! – мило улыбаюсь я.
– Не противно, со всякими… бабами? – продолжает она.
– Нет! – пресекаю попытки дальнейших расспросов – Полина, мне пора! – говорю, посмотрев в телефон. Девушка, от неожиданности, давиться вином, и кашляет. Продолжаю:
– Не против, если я уйду? Ты вроде норм, не особо переживаешь.
– Я что же, тебе не нравлюсь? – спрашивает Полина.
– Нравишься! – улыбаюсь я – Но, мне правда нужно уходить!
– ПФФ! – обиженно фыркает она – Больше шанса не будет! Я не собираюсь продолжать наше общение!
Ага. Знакомая песня. Мира, и иже с ней, только помоложе. Дамы моего бывшего круга. Пупочки земли, привыкшие к всеобщему обожанию и поклонению – часто притворному, привыкшие получать все, что пожелают. И презирающие всех, кто ниже по статусу.
Опять пожимаю плечами:
– Значит, не судьба! – и встаю.
– Зачем тогда ты меня забрал?
Ее губы дрожат – едва не плачет от обиды.
– Помочь хотел! Избежать акульего сочувствия гостей.
– Понятно! – кривит губы Полина, не слушая меня – Только за деньги? Хочешь, заплачУ? Куплю тебя! Только, у кого? Чей ты сейчас?
– Сейчас – ничей. С Мирославой мы расстались. Но, человека купить нельзя, знаешь же! Люди не продаются. По крайнем мере, в нашей стране такие законы.
– Но Мирослава тебя купила! – восклицает девушка.
– Это игра такая, Полина! – объясняю я – Если бы я не захотел – у нас с Мирой не было бы отношений.
– Ага, рассказывай! – усмехается девушка.
– Ну попробуй, купи меня! – усмехаюсь и я, и иду к выходу.
Полина догоняет, обнимает сзади за шею, и просит:
– Не уходи! Пожалуйста! Не могу сейчас быть одна!
Я замираю, делаю вид, что колеблюсь, осторожно освобождаюсь от ее рук, произношу:
– Полина…
И поворачиваюсь к девушке. Она не собирается отступать, тем более – я же колеблюсь! – и опять обвивает мою шею руками, и целует в губы – сильно, и притворно—страстно. Целоваться она не умеет. Я кладу руки на ее талию, и слегка глажу – типа, поддаюсь чарам. Пусть считает себя великой соблазнительницей. Жду, когда она отлипнет, говорю:"Извини!", и иду в прихожую. Она опять догоняет, и кричит, как и тогда, в клубе:

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/alisa-vishnya/s-nezhnaya-noch/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.