Главная страница | Современная русская литература | Метастазы

Метастазы
Александр Андреевич Апосту


Главный герой обрывает связи и автостопом бесцельно уносится прочь . Но однажды при загадочных обстоятельствах его жизнь меняется, и в его голову проникают…Метастазы! Где молодость, путешествия и рейвы озаряют мрачную реальность хосписов и трагических судеб людей. Где свобода побеждает страх. Где идея подобна раку. Эти шалости, возвратят к жизни. Эти ступени приведут к счастью. Главному герою предстоит стать частью идеи. Пронестись по социальному дну на карете скорой помощи. Заглянуть в бездну человеческого сознания. Попробовать на вкус истину и подлинный смысл. А также вместе с единомышленниками устроить революцию и изменить мир. И если не весь, то конкретно отдельный…





Александр Апосту

Метастазы





Глава 1. Дневник битника


«Девятиэтажки позади, потому что мне они нравились. Сам фотографировал или коллекционировал чужие фото. Я их любил. Людей тоже люблю. Либо их коллекционировал, либо они меня. Сейчас они тоже все позади. Я не люблю себя и почему-то таскаю себя с собой.

Меня спрашивают:

– Ты куда едешь?

– На восток.

– Почему на восток?

– Потому что на запад едут те, кто что-то ищет.

– А на востоке те, кто уже все нашел?

– Нет. Те, кто хочет избавиться от всего того, что нашел.

За моими плечами рюкзак. Чем дольше иду, тем больше понимаю, как в нём много лишнего. Дорога всегда учит избавляться.

Меня спрашивают:

– Не устаю ли я путешествовать?

– Нет, я просто живу.

– Тебе просто нравится?

– Не хуже, чем все остальное.

– Я тоже бы так хотел.

– Все так хотят.

Время путается. Дни начинают быть похожими один на другой. Места тоже. Мысли тоже. Мне скучно и грустно, как любому человеку. Возьми что клерка из рабочего класса, что шоумена, что шизофреника, что миллиардера. Мы все просто люди.

Меня спрашивают:

– Долго ты так странствуешь?

– Больше месяца.

– Где живешь?

– В палатке.

– Не страшно?

– Бывало, особенно, когда волки забрались ночью. Через пару недель после той жестокой схватки я начал чесаться и выть на луну.

Он больше ничего не спрашивал, на прощание я решил изобразить мини-припадок.

Попутчики всегда что-то спрашивают, но больше им нравится убеждать тебя в их собственной интересной жизни. О подрастающем ребенке, о хозяйстве, о работе. Обо всем том, что входит в их зону комфорта. Тебя они туда не пустят. Там слишком мало места для чего-то нового. Никто не залезет под кожу. Никто не разделит радость или грусть . Никто не заметит, если ты исчезнешь в том самом лесу. Им плевать. Я это знаю потому, что мне так же плевать на них и их истории. Но они лучшие из людей, самые добрые и отзывчивые. Мало кто вообще пустит оборванца к себе в машину.

Меня спрашивают:

– А ты по дому не скучаешь?

– Скучаю.

– А зачем тогда болтаешься?

– Чтоб соскучиться.

– Тебе не нужна работа, семья?

– Слишком затянутый побег. Мой более эффектный.

– Побег? От чего побег?

– От реальности.

– В смысле?

– От незначительности нашего существования.

– В смысле?

– От привязанностей и суеты.

– В смысле?

– От отсутствия смысла.

– Но это же не правильно.

– Насрать вообще. Остановите тут.

Сколько людей, столько побегов от реальности. Мой побег абсолютно ничем не лучше. Если у людей имеется в планах пунктик «завести свору детей и заработать все деньги мира», то стоит помолиться мне за них в своей одинокой палатке. А встретимся в могиле».

Назар убивал время, заполняя дневник. Иногда убивал настоящее, перечитывая его. Старая толстая тетрадка являлась единственным продолжительным другом в дороге. Он останавливался на трассе, посреди густой чащи, пустой степи, забывал о возможных попутчиках и записывал мысли или происшествия за последнее время. Затем это все надоедало, парень возвращался к обочине и поднимал большой палец вытянутой руки вверх. Сколько придется стоять – только сам бог оставался в курсе. Но оптимистичная заповедь автостопщика гласит – ни один путешественник ещё не заночевал на дороге, кроме как в стельку пьяного. Пить не хотелось на такой жаре, поэтому Назар либо ловил попутку, либо к вечеру уже раскладывал свой переносной дом на полюбившемся месте. Рядом должна быть вода, чтоб её шум успокаивал ночью. В идеале море, но из него напиться невозможно. Да и не спится там. Посмотришь вдаль и пропадешь на вечность. Потом придешь в себя на заре и не поймешь – сколько ты уже жизней там пролетал.

Назар недавно бывал на побережье. Он добрался до морского дикого причала глубокой ночью. В его планы не входит случайное везение, но попутчик попался удобный, да и на планы в дороге привыкаешь плевать. Парень спустился вниз по горе, отмахиваясь от густых джунглей. Попрыгал по выступающим камням, и вот его ног уже коснулась морская пучина. Яркие созвездия, пение русалок, далекие огни заброшенных маяков, пиратские сказки. Назар сидел и курил одну за другой, пока пачка не кончилась. После этого встал и отправился обратной дорогой к трассе. Он записал кое-что в темноте, перед тем как сжалилась ещё одна попутка.

«Нигде нет места нам в мире. Мне хорошо и плохо только внутри себя. Это просто мозг, его память и отношение».

Не существовало уже давно какого-то определённого маршрута. Скорее всего, просто идти вперед и ждать, когда земля вместе с тобой сделает круг и вернется на круги своя. К тому с чего начинала. Денег особо не требовалось. Люди абсолютно все частично хорошие и всегда рады помочь. Земля тоже не оставит помирать свой выведенный вид организма. Только кроссы изнашивались быстро, Назар мог делать только пешком по 20 км в день. Предпочитая дикие места, неизвестно на что ты нарвешься и по какой дороге пойдешь. Хорошо, если только кроссовки потеряешь. Однажды медведь под утро забрался в палатку и съел сгущенку, которую Назар использовал на кашу, а порой и баловал себя на ужин разведенным молоком с медом. Мишка наслаждался моментом, но стоило парню пробудиться, тот тут же смылся. Назар в тот момент ещё сам не успел испугаться, зато потом страх после неожиданной стычки его доконал. Он купил свисток, подвешивал всю еду на высокую веточку и тщательно перед сном метил свою территорию. Хотя на самом деле понимал, что бояться приходится только тогда, когда ничего не происходит. В момент происходящего уже ничего не страшно. Жаль только сгущенку.

«Мы ко всему привыкаем. Нет таких условий, где было бы абсолютно идеально или абсолютно невыносимо. Как один знакомый мой торчок заявил : Всех одинаково штырит и загоняет. Смысл в том, кто найдет больше в жизни ширева, от которого кайфануть можно. Поправлю его – быстрее начнет кайфовать тот, кто меньше всего зависит от жизни. Я вот исполнил мечту миллионов. Побег для них является новым этапом, чистым листом. Ничего в этом нет нового, пока ты не вернешься обратно. И лист выдается тебе один на всю жизнь, только одну сторону ты перечеркал. Ему надо было бы навсегда остаться просто белым и нетронутым. Или нарисуйте там просто цветочек».

Столько провожаешь закатов, столько встречаешь рассветов. Чувствуешь в них только то, что ощущаешь сам на данный момент. Постоянная меланхолия, как труп той радости и беззаботности что были раньше. Смотришь на звезды и понимаешь, как все скоротечно . Ни тебя, ни любимых твоих когда-нибудь не станет. Лежишь в палатке и понимаешь, что тут тебя никто никогда не найдет. Сидишь у костра и скучаешь по всему, от чего вроде решил избавиться.

Густой темный лес. Многоярусный мох, накопивший дождевую влагу. Деревья то ли старые, то ли больные. Среди тьмы мерцает огонек и возле него стоит палатка. Назар лежит у костра с закрытыми глазами и повторяет про себя свою молитву. Пальцы перебирают гладкие бусинки чёток, которые парень таскает уже лет шесть с собой в походы. Нет ничего похожего в Библии или Коране, или в Торе. Он слова сам придумывает и монолог его успокаивает, как всех остальных успокаивает что-то другое.

«Я желаю спокойной ночи всем, кого люблю. Желаю спокойной ночи маме. Желаю спокойной ночи папе. Надеюсь, у них завтра будет замечательный день. Надеюсь, они купят дом на берегу озера, как и хотели. Проведут вместе ещё очень долгие – долгие дни и ночи. Желаю, чтоб они обрели покой. Чтобы не боялись ни старости, ни смерти. Желаю, чтоб они встретились на том свете и провели друг с другом ещё вечность. Желаю спокойной ночи своим младшим братьям и сестрам. Вырастите просто хорошими людьми. Просто искренне будьте счастливы и делайте счастливыми друг друга. Хочу, чтобы у вас была большая семья, большие дома на одной улице. Чтобы вы всегда могли лицезреть улыбки друг друга. Я желаю спокойной ночи всем тем, кого я обидел. Я больше всего сожалею, что не со всеми вовремя успел стать человеком. Я желаю спокойной ночи тем, с кем мне довелось встретиться на этом жизненном пути и с кем наши дороги, к сожалению, разошлись. Мы останемся связанны, ведь каждый из нас лишь то, что с ним произошло. Я благодарен тому, как вы повлияли на мою жизнь тем и иным способом. Надеюсь, я оставил вам тоже только что – то светлое и положительное. Желаю спокойной ночи прошлым моим мыслям и действиям, но и желаю спокойной ночи сразу и будущим – все они когда-нибудь уснут покойным сном вместе со мной. И в этом прелесть пути. Я желаю себе спокойной ночи и обещаю не забыть то, что я понял. Дай мне сил не забыть истину и ту дорогу, к которой она меня привела. Прошу избавить меня от какой-либо слабости и компромиссов. Прошу направить меня с этим осознанием туда, где я буду существовать для других. Спокойной ночи, вселенная. Если бы не ты со своей бессмысленной вечностью, я до сих пор был зациклен на себе».

Ночи совсем в лесах не тихие, как может показаться. Здесь то ветер забавляется с листвой , то волки исполняют серенады лунному диску, то ручей набирает обороты и с совершенно новым звучанием бьется о камни. А оглянуться не успеешь, уже наступает утро и птицы горланят вовсю. С первыми лучами Назар просыпается и голышом бросается в реку. Говорят, утром ты еще не успеваешь вернуться полностью в человеческую форму. Погружаясь в холодную свежую воду, ты становишься её частью. Лежишь на спине , чувствуя свежесть и жажду жизни. Её течение уносит тебя все дальше. Надеешься, что оно хотя бы знает куда и зачем.

«Я видел много исходов, никакой из них меня не впечатлил. Думалось, у людей нет мозгов, храбрости и фантазии что-то придумать интереснее. Казалось, они все не счастливы. Теперь я знаю, что они как раз наскитались, насуетились и выбрали свой способ дожить эту не особо важную жизнь. Они тоже были когда – то не согласны. Они тоже считали себя особенными. Они тоже были переиграны судьбой. Они тоже приняли свою дхарму. Кому религия, кому деньги, кому семья, кому развитие, кому алкоголь, кому творчество, кому путешествия. Но это даже не выбор. Это все тот же побег. От пустоты к жизни. Мы хотим жить, с каждым днем приближаясь к смерти. Вот диссонанс. Нам всем что-то необходимо делать, хотя обоснованно и очевидно, что это бессмысленно».

– Приветствую, странствующее молодое поколение! – мужичок преклонных лет излучал собой неподдельную радость.

– В Лас – Вегас, – захотелось пошутить Назару, – подбросите?

– Если дорогу подскажешь!

Назар так и не понял, выкупил шутку водитель или нет.

– Ты случайно не из цыганского табора сбежал? – сохранял он добродушную улыбку. В машине пахло сеном и застиранными до благоухания чехлами. Видимо, жена этого мужика чудесная женщина.

– Ха, – Назар решил сегодня поддерживать веселую нотку, – причем здесь цыгане? Вроде не похож.

– Совсем. Но если бы ты спел что-нибудь из их репертуара, я бы с удовольствием послушал.

Приняв тот факт, что юноша не будет исполнять роль магнитолы, мужик пояснил :

– Просто ты выглядишь не как эти туристы. Я довольно часто останавливаюсь, чтоб их подвести, и скажу честно – ты совсем выглядишь по-другому. Они в своих "велосипедках", тренажерных повязках, спортивном обмундировании. Всякие коврики для йоги, батончики энергетические, вода в супер – пупер полезных бутылках с этикеткой , пропагандирующей охрану природы и так далее.

Назар не выдержал и захохотал. Мужик, действительно, попался с тонкой иронией.

– А ты прямо мрачный бродяга, без всего лишнего этого хлама. Настоящий волхв. Искатель истины. Ходячая метафизическая трагедия.

Тут Назар окончательно сдался и смех двух незнакомцев перешёл в общий.

– Ну, даете! Я уже забыл, когда в последний раз смеялся.

– Очень зря. Чем ещё в жизни заниматься.

– Согласен. Просто свои шутки в голове уже надоели.

– Ты только не обижайся, я люблю цыган. Очень свободолюбивый красочный народ.

– Я не обижаюсь.

– Это правильно. Человека характеризует отношение к себе. Ты, наверное, голодный .

– Да нет…, – решил скромничать Назар.

– А вот отказываться от угощения – уже плохо. Мне же хочется сделать приятное. То есть ты тут мне делаешь одолжение. Тем более, моя старушка такие пироги печет – пальчики оближешь. Доставай давай из бардачка! Там на десятерых хватит!

Назар полез за пирогами. Аппетит начал просыпаться.

– Смотри, те которые волнистые – это с картошкой. Которые овальные – с капустой жареной. А вот с узелком сверху – это с яблоком и корицей. О, – воскликнул он, – я тебя должен угостить своим копченым мясом. Посмотри, там сзади должен быть шматок в фольге. И конфеты тоже. У внуков своих украл немного.

– Вы очень запасливый.

– Люблю угощать людей. Все равно нечем особо в дороге заняться. А так хоть вам, путешественникам, не дам умереть с голоду. Пробуй пирожки. Даю слово, это лучшее, что ты пробовал в жизни. Моя женушка не может на месте сидеть, ничего не приготовив. Сует мне на один день недельные запасы продовольствия…

Назар снова посмеялся с полным ртом угощения.

– Вы же сказали это для путешественников?

– Ну да, – усмехнулся мужик, изображая неловкость, – у нас с ней общий благотворительный бизнес.

– Очень вкусно.

– Внукам тоже нравится. Они сюда приезжают на каникулы. Объедаются, гуляют, купаются. Я их в походы по лесам вожу, байки всякие травлю. Родители то их заняты работой. Надо новоиспеченным людям детство устроить, подарить лучшее время жизни.

– Что правда, то правда.

– С яблоками попробуй, они у нас лучшие во всем крае. Я на них просто молюсь. Они и сидр чудесный приносят, и варенье. А шарлотку какую из них пеку-хоть в ресторане подавай. Даже моя шеф-повариха с такой не справится. Внуки свидетели, что я не брешу.

– Ха-ха. Главные дегустаторы это дети.

– Конечно. Их сердечки покорить легко – главное, больше яблок, а для хрустящей корочки больше домашних яиц взболтать. А если добавить ещё вишневое или черничное варенье туда, то вообще меня утопят в океане любви.

Назар не знал, часто ли старик это рассказывает, но его глаза горели как от первозданного чувства. Умиротворение стало очень заразительным.

– Ты прости, если много болтаю. Понимаешь сам, старость, отчужденность от цивилизации.

– Мне очень интересно.

– А ты сам-то чего скитаешься? Я-то ладно, отдалился на старости лет. А тебе на вид лет 25, должен в это время не выходить с вечеринок. Девочки там, друзья, самореализация.

Назар вспомнил недавние записи в дневнике.

«Любовь. Я как – то любил. Потом еще раз. А потом еще раз. Затем снова, но по-настоящему. А потом это случилось вновь. И потом еще пару раз. После этого я уже не мог любить».

– Не знаю, – ответил он мужику, – если честно сам без понятия. Сам поверил в обреченность, что-то пообещал себе. Вот пытаюсь не сдаваться и непонятно зачем идти к намеченному.

– Все мы так. До тех пор пока несчастные.

«Счастье – это гормоны, перемножанные на слабоумие, в свою очередь перемноженное на долю случая , разделённое на погоню за счастьем других людей и в итоге ещё раз умножанное на ноль коварной реальностью».

– У тебя что-то случилось в жизни? – поинтересовался мужик.

– Да ничего особенного. Все, как у обычного человека. Мелочи. В совокупности.

«Я не помню, что со мной было. Я просто помню, что чувствовал в начале и понимаю, что ничего не чувствую сейчас».

– Это все от постоянных мыслей. Надо меньше копать. Думать надо, но в итоге приходить к хорошему и жизнеутверждающему.

«Жили – были атомы Адам и Ева. Стали эволюционировать и растить мозг. Рая они больше не встречали».

– Да, наверное.

Он мельком посмотрел на меня и улыбнулся.

– Хочешь секрет счастья?

– Конечно.

– В моих яблоках. Попробуй пирожок и тебе сразу станет легче.

Назар посмеялся и все-таки взял отведать десерт.

– А дальше как? Все же вернется на круги своя.

– Пирожков много, заберешь с собой. Всегда можно делать счастья себе и другим своими руками, прямо как я эти яблоки. Начни с других. Тебе это сейчас нужно, поверь мне. И ты скоро найдешь то, что требуется.

Мужик говорил уверенно, без всякого сомнения.

– Почему вы так думаете?

– Потому что после тьмы наступает рассвет. После зимы – весна . После кромешного отчаяния -перерождение. Жизнь не первый год существует по этим правилам. Все настолько просто в ней, что остаётся только посмеяться в ответ накопленной грусти.

– Надо научиться верить в это.

Назар знал, что рядом сидящий мужик – верующий. Парень ждал от него заумных изречений, но тот промолчал, демонстрируя верх мудрости и окончательно располагая доверие. Смешав и переработав сотни цитат философов, в дневнике как-то Назар записал:

«Ничего другому человеку не объяснишь. Никак на истинный путь не выведешь. Нужны только свои ошибки, выбор и опыт. Остаётся только молчать».

– Хочешь, можешь переночевать с нашей семьёй в доме? Отдохнешь в бане и мягкой постели…

– Спасибо, но мне нужно дальше идти. Я ещё не готов вернуться в мир.

– Не буду соглашаться. Могу лишь тебя понять, как и все остальное в этой жизни.

Назар промолчал.

– А куда ты хоть едешь на самом деле? А то к Лас – Вегасу надо преодолевать океан. Я бы не прочь, но завтра жене пообещал по ягоды сходить, пока сезон.

– Хотелось бы на водопады. Я краем уха слышал про них.

– Да. Есть тут поблизости один, самый большой в наших краях. Правда, там через лес надо идти. Не заблудишься?

– Буду только рад, – скверно пошутил Назар, но мужик понял чёрный юмор парня и тоже посмеялся.

– Тогда твои пионерские костры в одном месте точно потухнут.

– Посмотрим.

– Если что, следуй вдоль течения реки и обязательно выйдешь к населённому пункту.

– Хорошо.

– И конфеты с собой возьми. Они тебе нужнее.

– Спасибо.

Вскоре машина остановилась возле тонкой тропы, уходящей вглубь леса. Назар выпихнул свой рюкзак и вскоре вышел сам. Мужик вышел проститься.

– Прямо по тропе пойдешь километров 6-7. Дальше на шум воды. В случае чего, где – то в том районе расположен дом лесника. Правда, там никто вроде не живет. Но все-таки…

– Я уже не боюсь спать в палатке.

– Да ты вообще с железными яйцами, – он протянул руку на прощание, – помолюсь за тебя сегодня , парень. Помни, если ты не нужен себе, то это не значит, что не нужен кому-то другому.

Назар пожал руку, но не сказал в ответ ни слова. Мужик тоже больше ничего не изрек. Просто сел за руль и дал газу, оставляя странника наедине с лесом и с набитыми руками домашней еды.

Назар перепрыгнул колею. Кусты мешали пробиться сквозь густую стену листвы и продолжить путь. Парню пришлось нагнуться и собраться коленями травяную росу. Дальше ноги сами несли по тропе. Голова была забита чем угодно, только не предстоящим маршрутом. Повстречавшийся мужик не хотел покидать мысли.

«Никто ничего правильно не делает. Никто не сумел выбрать верный путь. Никто не хороший и не плохой. Просто человек есть, а потом его нет. И всё».

Странник шёл, уклоняясь от веток. Петлял меж валунов, поросших мхом. Над головой кружили вороны , за ними облака заслоняли собой солнце. Мужик за рулём отличался от прежних попутчиков. Иногда встречаются люди на дороге, которые западают глубоко в душу.

«Добро-сильная вещь. Не потому что оно побеждает во всех сказках. А потому, что оно единственное остаётся выжившим на поле боя страстей. За розовыми очками следует эгоцентризм. За эгоцентризмом саморазвитие. За саморазвитием – саморазрушение. А вот после саморазрушения, когда от тебя уже ничего не остаётся, да и выбирать уже не хочется, является добро. Ты даешь ему слово – всегда, не смотря на ситуацию, ни на какую выгоду, выбирать сторону жертвы. Лучше ты, чем другие. Хорошие люди не счастливые, они истлевшие во всем остальном».

Не замечать утомляющую продолжительность дороги Назару помогал дневник. Тетрадка всегда находилась в руках. Упакованная еда занимала большее пространство в рюкзаке . Иногда Назар уставал идти и ложился плашмя на зелёную перину . Голова кружилась от чистого воздуха. Здесь вполне могла не ступать нога человека. Только природа и одинокий путник. Как это прекрасно. Должно быть…

«Свобода не нужна человеку. Лишь только на время – осознать, что ему нужно совсем другое. Люди рвутся в дорогу, чтобы угнаться за жизнью. Когда её догоняешь, понимаешь насколько ты для неё печальный и не нужный. Так и выходит. Дома все мысли только о дороге. А в дороге – только о доме. Как же я запутался во всем».

Шум воды перебивает птиц. Воздух становится влажнее и прохладнее. Накрывает внутренняя легкость по мере удаления от непроглядной глуши. Молодой парень начинает аккуратно спускаться к низине водопада. Укомплектованная палатка со спальником бьют по затылку при каждом следующем прыжке на камень. Здесь нет дальше тропы. Назару в один момент стало без разницы. Даже если она совсем исчезнет, он не будет переживать. Вода с метров 15-20-ти мощным потоком сбрасывалась с обрыва и сокрушающей волной ударялась о камни. Сброс визуально был разделён небольшим каменным выступом на две части. Одна полоса пенистой воды начиналась чуть выше, другая за выступом чуть ниже. Каменный водораздел с повисшим в воздухе старым деревом смотрелся очень гармонично на фоне двух половин водопада, соединяющихся вскоре в один массивный поток. Разбиваясь о камни, вода переходила в бурлящую быструю реку. Она неслась через пороги и крутые повороты дальше вдоль леса. Назар встал у подножия реки. Где – то в полсотни метров уже начинался подъём на верхушку водопада. Из-за сильной влаги лучше остаться было в стороне. Река вела прямо к древним скалам, которые отсюда выглядели неразлучной семьёй. Скалы обманчивы на вид. Их истинные высоты не определимы взглядом с расстояния, так же как и неприступны подножия. Дикие звери и непроходимые дебри охраняют эти края. Они не хотят, чтобы их трогали. Они горды и одиноки, поэтому так притягательны и прекрасны. Назар мог смотреть на них вечно и ощущать внутреннее насыщение. Уже не так страшно, не так бесполезно. Камни гор мертвы, но выглядят живее всех живых. А ягоды оказались самые вкусные, что доводилось пробовать. Ради них можно жить.

«Главное – вовремя найти причины жить дальше. Это очень просто сделать. Их на самом деле много. Главное, вовремя успеть…».

Назар прошелся по округе, насобирал грибов. Оказалось, подберезовиков и маслят вполне хватит, чтобы прокормиться. Сложив в кучку лесное богатство, он прошелся ещё раз по округе и набрал сухих веток. Те мигом вспыхнули и превратились в полноценный костер, стоило поднести одну зажженную спичку. Топор даром был не нужен в этих землях. Многочисленные запасы еды тоже. Странник поставил на пламя котелок с водой и приготовил остатки гречки. С грибами в самый раз пойдет. Тем более, где – то оставались остатки зелени, которые парень стащил с заброшенного огорода. Пока вода кипятилась, Назар насобирал душистых трав и до кучи добавил еловых иголок в маленький чайник.

– Побалую себя сегодня, – решительно заявил сам себе дикарь, – мёд этому чаю только придаст вкуса. Будет лучший напиток на свете.

Так и сделал. Пока ароматизаторы леса соединяли свои соки в единый напиток, Назар отчерпнул в чайник пару ложечек липового мёда. Кухонная готовка была в самом разгаре, страннику оставалось лишь следить за кипячением и наслаждаться процессом. Он закрыл глаза и повторял про себя:

«Я беру плоды у леса. Ничего вкуснее в моей жизни не было. Никогда не испытывал подобной благодарности за пищу. Я пуст. Мне ничего не нужно. Если вселенной надо, она меня накормит. Я ни за что не держусь. Я сделал выбор и меня ничего не отвлечет, не переманит и не переубедит. Я – это совсем не я. Я – это блуждающая речная вода леса. От меня самого ничего не осталось. Я – таинственный туман над той рекой вечерними часами. Меня никогда и не было как такового. Я – это тишина в горах. Мне себя не зачем выдумывать. Я – легкий ветер в поле цветов посреди леса. Я – всё и я ничего . Я – лёгкое колебание травы, Я – тяжелый шаг медведя. Я – невообразимо много и до смешного мало. Я – мгновенная жизнь бабочки. Я – многовековая мудрость дуба. Не может быть никаких проблем и волнений. Лишь понимающая, раскрепощенная улыбка. Не надо себя обманывать. Я – облако на небе, переходящее из одного состояния в другое. Я – облако, которое нельзя потрогать. Оно никуда никогда не исчезнет. Оно будет жить в дожде. Оно будет жить в воздухе. В любой стране, на любой планеты, в любом уголке галактики. Где угодно. И ему плевать. Ему давно хорошо».

Назар конспектирует строки в дневник. Чтобы потом прибегнуть к ним в момент, когда станет невыносимо тяжело. А тяжело непременно станет. Сколько не убеждай себя в обратном. Мозг просто работает, а с его химией каждый справляется сам как умеет. Парню это, как никому другому, хорошо известно. Но он продолжает сидеть, не двигаясь. Языки пламени гипнотизируют сознание.

«Медитируй. Бухай. Торчи. Тренируйся в зале. Убивай людей. Трахайся. Или просто освободи наконец эту свою энергию».

Темнело. Назар на автомате подобрал пологое место и разложил палатку. Несколько раз его воображению чудилось, что за ним кто-то наблюдает. Иногда казалось настолько отчетливо, что парень резко подскакивал и пристальным взглядом пробегал вдоль и поперек стоянки. Никого не было. Конечно, стоит списать это на наступление ночи. Она всегда с собой приносит либо страх, либо грусть, либо угнетение. Что-то обязательно будет преобладать, поэтому сейчас страху не оставалось места.

«Жизнь прекрасна, повторяю я. Я верю в это как никогда. Все исправимо, все не так печально, все не так значительно. Я люблю жизнь. Мое тело любит жизнь. Мое сердце, глаза, уши – всё. Но вся маниакальность проходит и наступает депрессивная стадия. Ты не управляешь своей развитой, метафизической биполяркой».

Назар сидел возле костра и даже не моргал. Вода в кастрюле давно уже превратилась в пар. От чая остались одни разваренные помои. Парень ничего не замечал вокруг себя. Его ничего не волновало, он ни к чему не хотел быть причастен. Мир слишком стал переполненным серостью и безысходностью.

«Слабая творческая натура. Травмы детства. Неразделенная любовь. Призраки прошлого. Потеря близких. Непрерывное переосмысление вездесущего и вечные поиски смысла. Все это полная чушь. С этим всем можно справиться. На самом деле ты просто висишь над пропастью и лёгким движением в любой миг можешь оказаться опрокинутым вниз головой. Человека убивает ничтожная мелочь в партнерстве с хитрой случайностью. Что там на этот раз? Настроения нет? Ноги стер? Небо пасмурное? Чай пропал? Как же всё до боли смешно. Тебя всё готово столкнуть в ту пропасть, которую ты сам до этого и вырыл».

Первые звезды зажглись на небе. Назар смотрел на них очень долго. Но они не спасали. Никак не хотели забрать к себе. Вроде бы такие далекие, но настолько родные. Где -то в горных перевалах таился солнечный блеклый свет , но его совсем оставалось немного от уходящего дня. Воздух наполнялся вечерней первозданной свежестью. Как и вчера. Как и год назад. Как и миллионы лет назад. Лес вокруг возвышался стеной. Отдельно от Назара. Луна выглядывала на противоположной стороне от заката. Тоже отдельно от Назара. Весь мир будто существовал отдельно. Ничего общего. Кроме общей печали, которую человеку довелось чувствовать за всех. Куда от неё деться. Как убить в себе эти чувства.

Назар встал на ноги. Пламя в него недовольно выбросило оранжевые искры. Парень бродил взад-вперед. Влево – вправо. Мысли уже потеряли свою весомость и значимость, они ему осточертели. Ничего больше невозможно было воспринимать всерьез.

Сам того не заметив, путник оказался на вершине водопада. Его сомнамбулические шаги привели прямиком к обрыву. Не слышно шума листьев, щебета птиц, лишь только мощный поток смертоносной стихии. Парень стоял в метре от пропасти и глядел завороженно вниз. Вода себя ни капли не жалела и приносила жертву выпирающим валунам. Но она не умирала, а продолжала свой ход. Назар подходил ближе, понимая , что страха нет. Лишь озорное внутреннее любопытство, точно перед каким-то ярким неизведанным событием, которое вот-вот должно случиться. А может всё наконец закончится. Никто, а тем более Назар, об этом уже не будет в курсе. Все на самом деле глупая случайность. Забавная шутка. Болезненное помешательство. Сбой химического процесса в мозге. Переходящая стадия из одной формы в другую.

«Что бы я сказал напоследок миру? Наверное, долгое – АХАХАХАХА!».

Назар был все ближе и ближе к падению, как тут неожиданно его внимание привлекла падающая от лунного света тень. Она явилась из ниоткуда и отразилась чёрным столбом в пучине реки. Парень мигом бросил взгляд в сторону и увидел по левую сторону водопада, прямо за каменным водоразделом, человеческую фигуру. Она стояла, по всей видимости, спиной к пропасти, расставив руки подобно самолёту. Назар не успел ничего толком понять, как силуэт ступил вперед и в свободном безмятежном падении полетел вместе с водопадом вниз. Назар, обо всем забыв, рефлексивно бросился обратным путём к речной низине. Он мчал быстрее ветра, не замечая острых камней и глубоких расщелин. Что только не творилось в его голове в тот момент. Вопросы: Откуда взялся этот человек? Как он нашел это место? Как Назар его не заметил до этого? Почему он решил покончить жизнь самоубийством именно здесь? Страха как такового не было. Адреналин вытеснил все ненужные эмоции. Парень летел пулей вниз, понимая, что обязательно должен спасти потерпевшего.

Добежав до палатки, Назар вновь обратил свой взор к реке, дабы найти тело. Поначалу было совсем глухо, но стоило глаза отвести дальше по течению, так тут же странник разглядел плывущую массу, похожую на чёрный мешок. Все бы ничего, но течение набирало обороты и уносило самоубийцу прямо к порогу, где среди камней и пены он однозначно бы повстречал свою смерть. Назар как ужаленный бросился дальше, надеясь перегнать стихию и успеть вовремя. Со всех ног бежал парень, но и того было бы недостаточно, если бы течение реки не петляло и не бросало тело из стороны в сторону.

Удача улыбнулась, и Назар оказался возле крутого порога раньше утопленника. Парень начал думать, как ему зацепить человека и самому не угодить в водоворот. Ничего лучше не пришло в голову, как по каменным выступам добраться до середины реки и уже там постараться выудить черное тело. Так и поступил. Скользя и спотыкаясь, парень добрался до примерной линии движения его цели и уже был готов провести спасательную операцию. В какой-то момент тело изменило курс и обошло валун, на котором держался Назар. Спасателю пришлось мигом сориентироваться и метнуться уже с вытянутыми готовыми руками на 180 градусов. Самоубийца приближался, а парень молил про себя, чтобы того не откинуло ещё дальше. Но нет, тело угодило прямо в правую руку Назара. Левой он прытко схватился за воротник и резко потянул незнакомца на себя. Нога начала соскальзывать. Повезло, что в темноте позади возни оказался ещё один выступ, который послужил опорой и сохранил баланс. Под действием аффекта Назару удалось вытащить мужчину, не обращая внимания на массу тяжести. Как только тело оказалось вне досягаемости бурного течения, спасатель взялся за второй этап эвакуации. Высматривая неглубокое и покрытое камнями дно, Назар начал в быстром темпе вместе с человеком перебираться по камням к берегу. Парень находил ногой устойчивую позицию, а мужика прислонял спиной к соседнему валуну. Таким образом, с ноющей болью в руках и окровавленными коленями, Назар оказался вместе с самоубийцей на берегу. Сердце вырывалось из груди. Первая мысль, пришедшая в голову: «Это ведь мог быть я! А может, мне это все кажется! А может, это я себя со стороны увидел!». Понимая, что не время сходить с ума, парень поспешил вернуть здравомыслие и кинулся к человеку, который вполне вероятно уже мог быть трупом.

Худощавое лицо с мокрой бородой и длинными волосами, завязанными в пучок, не подавало никаких признаков жизни. Назар повернул его лицом к себе, вспоминая параллельно действия при оказании первой помощи. В итоге спасатель машинально начал мужчину тормошить и бить по щекам, крича дрожащим голосом:

– Ну, давай же! Не умирай! Хватит! Давай!

Когда парень скрестил руки в замок на грудной клетке и уже собирался надавить, утопленник пришёл в себя. Его глаза широко открылись, а рот непрерывно стал глотать воздух, одновременно давясь проглоченной водой. Назар отошел в сторону и внимательно смотрел на незнакомца, пока тот находился в полном непонимании происходящего. Затем мужчина, оттолкнувшись локтем от земли, перебрался в сидячее положение и взглянул на Назара. В его глазах не было испуга или растерянности. Они смотрели, на удивление, весело и непринужденно, что заставило Назара насторожиться. Мало того что самоубийца, ещё и псих.

– Вот это да! – выдал незнакомец воодушевленным голосом. -Ну и полёт!

Назар не понимал, что происходит с этим человеком. Другой на его месте бился в истерике, а этот ведёт себя будто бы на аттракционах только что покатался.

– А мог и ласты склеить, – добавил он со смешком, – и больше уже без ласт не поплавать!

Точно психопат. Может, это психическая травма, думал про себя Назар. Бедняга никак не идёт прийти в себя. Хотя лицо виртуоза выражало полнейшее спокойствие. Тут парень и решил поинтересоваться:

– С вами все нормально?

– Вполне. Правда, мог простудиться, пока летел по такому холодному воздуху.

Назар чуть язык не проглотил.

– Да ты сам же в воду залазил, – добавил мужик, – в курсе ведь, что не гейзерные ванны.

Шутник встал на ноги, его немного штормило, но держался он стойко.

– Фух, – подвел он черту произошедшему событию, – да уж. Меня кстати Николаем звать…

Он протянул руку, ожидая скорейшего знакомства.

– Меня Назар, – еле смог выдавить парень, пребывая до сих пор в недоумении от поведения незнакомца.

– Красивое, очень редкое имя, Назар. Очень приятно.

– И мне, – голос сохранял всю ту же манеру.

Наступила небольшая пауза, которую поспешил прервать своей непосредственностью Николай:

– Слушай. У тебя поблизости подсохнуть негде? А то, как видишь, не всегда удается выйти сухим из воды.

– Ну… У меня там неподалёку лагерь… Палатка, костер…

– Подойдет.

Он двинул в указанную сторону. Назару лишь оставалось следовать за ним.

– Но… вы же могли умереть?

– Мог. Этого сегодня не случилось.

Назара не покидал шок.

– А…а зачем вы это…

– Да я акробатом подрабатываю в цирке, вот сальто репетировал. Никогда не получается.

После этого он громко захохотал. Его смех оказался очень пронзительным и звонким. Видимо, мужчина вкладывал в него всю душу.

Добираясь до палатки, Николай ни на что не обращал внимания. Он сразу прильнул к костру.

– Отлично, ещё не потух. Сейчас могли остаться без огня с этим купанием… Давай дровишек немного подкинем.

Назар выбрал по – больше дрова и кинул их в костер. Гость аккуратно их разложил так, чтоб каждое горело равномерно. Затем просто уселся у пламени. Разглядывая оранжевые хлопья, мужчина ни на что больше не отвлекался. Назар же не находил себе места.

– Может, вы…

– Давай на «ты». Ведь ты же меня всё-таки спас.

Ещё, поразительно, помнит.

– Если вы, то есть ты… хотите поесть, то…

– Нет, спасибо. Я не ем вечером.

Парень замолчал, не зная, что и делать.

– Ты давно здесь?

– Именно сюда добрался сегодня.

– А вообще?

– Путешествую около двух месяцев.

– Интересно. Я тоже подобное люблю. Туризм-это буддизм.

Снова наступила тишина, которая совсем не угнетала Николая. Костер слабо отсвечивал, но даже при таком мерцании можно было разглядеть ярко – голубые глаза бородача, сверкающие из черных окружных синяков. Мужчина был явно лет на 15-20 старше юноши, никакие заросли не могли скрыть морщины.

– А ты? – переспросил его Назар.

– Я можно сказать вечный буддист, как и все. Путешествую по жизни.

– Неординарно получается.

– Сочту за комплимент.

Николай не отводил глаз от костра и наслаждался теплом. Назара тоже перестало стеснять молчание. Тревога перешла в спокойствие. Спустя несколько минут бородач заявил:

– Я, наверное, спать буду. Лягу прямо возле костра, если ты не против.

– Но…

– Не волнуйся. Я предпочту уединиться с природой, чем тесниться в палатке.

– А…

– Обещаю больше не прыгать с утёса. Дам тебе отдохнуть.

Шутку он выдал снова своим ироничным голосом. Даже Назар не удержался от ухмылки.

– Тогда я тоже пойду.

– Да. До завтра.

– Спокойной ночи.

– Спокойной.

Николай докинул дров, снял верхнюю одежду, которая успела немного подсохнуть, и подсунул её в качестве подушки себе под голову. Положение возле костра его целиком устраивало, на лице не было и намека о возможном неудобстве. Назар оставил гостя и удалился в палатку. Он решил заснуть без спальника в знак солидарности перед Николаем. Кто этот человек и откуда он взялся, парень понятия не имел. Мужик был чересчур странный, но почему – то Назару и в голову не пришло переживать за предстоящую ночь. Человек внушал спокойствие, и странник начинал быть даже рад встречи с ним. На миг возникло согревающее изнутри ощущение, будто вернулся домой. Захотелось жить.




Глава 2. Огоньки большого города


Солнце беспощадно палило. Как обычно вблизи гор и бывает – ночью надеваешь всю одежду на себя, утром снимаешь. Но Назар не помнил, чтобы просыпался от холода. Ночь, на удивление, оказалась теплая. Или просто чудной новый знакомый сжёг все дрова в округе. Парень протер глаза и спустил немного молнию, позволив свежему воздуху проникнуть внутрь палатки. Снаружи помимо пения птиц никого слышно не было. Может, ушёл. Исчез так же внезапно, как и появился. Или снова свои пируэты со скалы выполняет. Назар схватил одной рукой зубную щетку с пастой и вялыми ногами выбросился в проход.

Яркие лучи слепили глаза, потом кое-как привыкли. Николай валялся все на том же месте. Он безмятежно наслаждался покоем, закинув ногу на ногу. Разноцветная гусеница бегала по его ладони. Лицо чудика излучало спокойствие и полную гармонию.

– Доброе утро, – поздоровался Назар.

– Доброе, – даже не поднял глаза Николай, продолжая сосредоточенно улыбаться насекомому. – Как спалось?

– Как обычно. А тебе?

– Тоже как обычно. Правда, стрекозы утром поднадоели. Прямо вот на лице им хотелось совершить свою стоянку! Может они мою бороду со мхом перепутали?! Ха!

– Вполне возможно, – уголок рта в усмешке поплыл вверх.

– И ещё муравьи. Дав им фору ещё в пару часов, они бы на мне свой муравейник бы воздвигли.

– Ничего себе. И не кусали?

– Нет. Скорее всего, тоже приняли за часть леса.

– Это прекрасно, – пробубнил Назар, выплевывая пену зубной пасты .

– Можешь, кстати, позавтракать. Я тут рыбу приготовил по выдуманному рецепту.

Назар удивлено глянул в костер, где, действительно, на углях что-то томилось в фольге.

– Я понимаю, что тебе теперь не из чего смастерить шапочку от инопланетян, но все же я позаимствовал её у тебя. Думаю, получилось ничего.

– Кажется, все инопланетяне уже здесь , – про себя посмеялся Назар и задал главный вопрос: – а как рыбу удалось поймать?

– Оглушал её прыжками с высоты.

– У меня тут еще хлебцы где – то завалялись с мёдом, – начал рыться в рюкзаке парень.

– Хорошая идея, устроим настоящий праздничный завтрак в честь знакомства!

Сейчас он напоминал осла из «Шрека», ещё чуть – чуть и предложит испечь вафельки.

Назар достал остатки еды, дабы отблагодарить человека за его старания. Хотел взять в руки чайник, но Николай остановил:

– Я уже заварил.

Парень снял крышку и вдохнул пар. Запах потрясающий. Травы ему не были знакомы.

– Люблю экспериментировать, поэтому рыбу нафаршироваровал грибами и всякими найденными зелеными специями.

– Это форель? – отпала челюсть.

– Да. Она самая. Речная, молодая, насыщенная. Давай свою сервизную тарелки, или чего у тебя там…

Назар мигом протянул миску, и ему туда упала половина приготовленного блюда. Рыба вышла сочная, пропитанная ароматом трав и соком грибов, каких именно – парню так и не удалось определить.

– Пальчики оближешь, – похвалил Назар талант Николая.

– Можно и без этого. Но спасибо!

Бородач сам наслаждался едой по полной программе. Видимо, он любил вкусно поесть, как и все остальное. Назару в тот момент самому стало без каких-либо на то причин на душе хорошо. Солнце грело, но воздух оставался свежим. Пахло едой и лесной растительностью. Лёгкие трепетали от счастья.

– А это что? – ткнул пальцем Назар.

Николай посмотрел вбок.

– А. Это молодые еловые шишки. Вместе с чайной заваркой собирал.

– Для чего?

– Как для чего? Для варенья конечно. Знаешь, какое вкусное получается? Вот тут уж точно «пальчики оближешь». Закатаю, порадую одного человечка.

Назар вернул глаза в тарелку и не задавал на эту тему больше вопросов.

– Олеся любит варенье, – добавил мечтательно Николай.

Назар представил себе его жену. Боевая, болтливая, веселая, со светлыми волосами и с такими же огромными умными глазами.

– Вообще из ягод тоже выходит неплохо. Я вот из черники больше всего люблю. А что до мёда лесного… Ммм… Кстати, где там твой десерт?!

Назар засуетился и подал товарищу банку и хлебцы.

– Ещё бы чай не из ладошек попить…

– Можешь мою кружку взять. Я все равно пока уплетаю рыбу.

– Большое спасибо.

Николай налил себе чай и налетел на сладкое.

Оставив от рыбы одни косточки, Назар присоединился к второй части завтрака. Оба бродяги оказались голодными, поэтому не заметили, как разом уничтожили запасы.

– Вот это да, ну я и объелся! – похлопал по плоскому животу себя Николай.

– Не знал даже, что так в лесу можно объесться! Да к тому же, еще так вкусно!

Тут бородач еще немного повалялся в тишине, затем резко приподнялся и с озорными глазами накинулся на Назара:

– И что дальше?

Парень ещё не привык к его резким переменам в действиях , поэтому растерялся.

– В смысле?

– Что дальше будешь делать?

– А что-то должен?

– Нет. Но хорошо бы.

Назар озадаченно глядел на мужика. Тот сохранял ехидную гримасу.

– Я не понимаю…

– Не бойся.

– Чего?

– Что ты окажешься один в незнакомом городе, и там все начнется заново.

– А… Почему я должен оказаться в незнакомом городе?

– Потому что ты меня попросишь взять тебя с собой, а я соглашусь.

– Хах, – не выдержал Назар такой наглости, – но я ничего не просил!

– Пока еще нет, – расплылся Николай в улыбке, поддерживая уверенность, – но попросишь.

– Откуда ты знаешь?

– Я видел все события будущего. И не было ни одного варианта, где бы ты со мной не отправился дальше.

Назар оторопел вконец.

– Ты меня попросишь тебя взять с собой в мой город, а я соглашусь. Потому что ты спас меня, а я теперь должен спасти тебя.

– От чего? Зачем?

– От прошлой жизни. Ради новой жизни.

– У меня прекрасная жизнь.

– А что же ты тогда делал там наверху вчера?

Назар не понимал – этот парень действительно головой поехал или строит из себя Сверхразум. Но что-то он явно знал.

– С чего ты взял, что мне это нужно? – задал он вопрос в лоб.

Николай долгим пронзительным взглядом всматривался в глаза Назара. Он нёс в себе энергию, в которой напускная забава являлась лишь внешней оболочкой. Там было что-то ещё. Что-то сильное, заразительное, наполненное до краев жизнью.

– Тебе не нужно. Но может, нужно другим.

Именно эти слова выбили Назара из скептической колеи. Не от первого человека ему довелось слышать подобное за последнее время.

– Тем более, – вернул расслабленную ухмылку Николай, – у тебя больше еды нет.

Назар издал смешок, а потом бесконтрольно погрузился в себя. Николай это понял и поспешил оставить его в покое,

– Надо искупаться. Вода потрясающая сегодня.

Он нырнул и до трети реки, где ещё течение оставалось не слишком мощным, проплыл под водой.

– Фух! Вот это да! Давай тоже ныряй! Хватит думать, лишние мысли ещё никому пользы не приносили!

Назар улыбнулся, мигом встал и сиганул в речку. Холодом обдало все тело. Парень опустился с головой и увидел, как лучи солнца пронзают воду до самого дна. С таким освещением камни и тину вполне было возможно рассмотреть в деталях.

– Ещё вчера, – начал бородач, – эти два тела боролись здесь со смертью, а уже сегодня на этом же месте наслаждаются жизнью.

– Не напоминай!

Николай рассмеялся, прямо как днём ранее :громко, от души, на весь лес.

– Как я там вчера то?! – он забрался на один из валунов, пародируя вчерашнее падение. – Помогите! Спасите! Я хочу летать!

После этих слов свалился плашмя в воду.

– Искусственное дыхание, скорее! Позовите пышногрудую спасательницу! О, сэр, это вы?! Ладно, сам в себя приду!

Назар наблюдал, как развлекает себя подобно ребенку Николай. Вскоре сам не удерживался и захохотал.

– В следующий раз летайте только нашей авиакомпанией. Рейсы комфортнее, более обширный обзор полёта и плавное приземление прямо меж двух смертоносных камней! Спасибо за внимание!

Надурачившись вдоволь, он поплыл к берегу. Назар последовал за ним.

– Время принять солнечные ванны и пожевать траву!

Николай вернулся в прежнюю свободолюбивую позу и начал нежиться на солнце. С наступлением тишины новый поток размышлений атаковал Назара. Редко бывают настолько трудные минуты выбора. Кто это человек – он не знал. Здоровый ли головой – тоже не знал. Какие у него планы – тем более. Мужик обладал даром, заряжающим неким пробуждением. Назар оставался на распутье. Но он ничего не имел, ничего не мог потерять. Судьба порой сама решает с кем и чем надо столкнуться в жизни, остаётся лишь пойти ей навстречу. Иногда это самый что ни есть правильный вариант. И снова в голове строчки из дневника:

«Какая разница что будет? Именно с этого вопроса мы выбираем жизнь и окончательно отказываемся сдаваться».

– Ну что ж, – будто все это время подслушивал чужие мысли Николай, – мне пора.

Он поднялся на ноги, демонстративно отряхнулся и с веселой улыбкой заявил:

– Приятно было познакомиться. Счастливо, как говорится, оставаться.

После этого с лёгкостью развернулся и нагло пошел в сторону тропинки. Назар глядел в спину подлеца, поражаясь его самонадеянности и непосредственности. Мужчина стремительно удалялся. Парень понимал, что даже если бы Николай один добрался до города, то Назар все равно бы его отыскал и так же крикнул ему:

– Николай.

Тот остановился и медленно развернулся. Назар поднялся на ноги и с широкой улыбкой без какой-либо внутренней неловкости спросил:

– Можно я с тобой отправлюсь в город?

– Хм, – продолжил он снова свою излюбленную театральную часть, – а зачем? Тебе ведь это не нужно…

– Но… может, нужно другим.

Николай издал добродушный смех.

– Конечно. Будущее ведь не изменить, как я и сказал. Погнали.

– А как доберемся?

– Ты же мастер автостопа.

Назар ухмыльнулся, почесав мокрый затылок.

– Тогда я быстро соберу палатку и в дорогу.

– Жду. Я пока в тишине попрощаюсь с лесом.

…

Через пару часов со всеми пожитками и со своим новым приятелем Назар стоял на шоссе с вытянутой рукой, надеясь остановить какого-нибудь водителя. Всю дорогу Николай оживлённым голосом делился своими знаниями в ботанике. Оказалось, он практически у каждого растения знал название. Его было не заткнуть. Лишь у трассы он решил не мешать делать парню свою любимую работу, присел на обочину и принялся грызть травинку.

– Сколько до города? – поинтересовался Назар.

– Часа 4-5.

– Вряд ли за один присест доедем.

– Посмотрим, как выйдет.

Дорога пустовала – что в одну сторону, что в другую. Назару не пришлось даже напрягать особо руку. Парень изначально шёл непонятно куда и зачем, смысла спешить не было.

– Знаешь какое у меня самое любимое растение? – после большой паузы спросил Николай.

– Может быть… Южный баобаб?

– Совсем нет. Стланик. Потомок кедровых. Растёт на крайнем севере.

– Почему именно стланик?

– На всем севере он единственный среди мерзлоты и серости постоянно помнит о тепле. Сохраняет для него вечно зелёный наряд, ждет весны и рядом с огнём раскрывается во всей красе.

– Значит, он так хорош из-за своей борьбы?

– За глупую наивную надежду несмотря ни на что.

Тут тишину нарушил шум приближающейся машины. Старый пикап тарахтел на всю округу, огибая лесные повороты.

– Думаю, нам сейчас повезет, – заявил Николай и поднялся на ноги.

– Надеюсь.

Машина проехала чуть дальше положенного, но все же остановилась. Старенький водитель заметил с опозданием двух путешественников. Он затормозил в трёх метрах , вышел из машины и сложил руки на кабине, щурясь солнечным лучам :

– Вам куда, сынки?

– В город, отец.

– Моей женушки впервые за 20 лет приспичило посадить на огороде у себя болгарский перец! И кто как не я должен тащиться за семенами в такую даль?!

– Конечно, любимый муж.

– Хах! Так что вам сегодня очень повезло. Запрыгивайте, подброшу.

–Будем очень признательны. Дорога совсем опустела.

– Сейчас приближается лето, скоро может что-то и изменится. Хотя тут глушь полнейшая.

Сзади поместился только Назар с вещами, Николаю пришлось сесть на переднее кресло, что очень было кстати, потому что два болтуна моментально нашли друг друга.

– Как тебе там, удобно? – спросил молодого старик. – Дорога то не близкая.

– Всё отлично.

– А я сам – то выехал на рассвете…

– То есть еще дальше живете? – с интересом спросил Николай.

– О, милый, даже не представляешь насколько. Во всей заброшенной деревне четыре дома жилых осталось. Зато красотища какая…

После этого старик начал ему рассказывать о достопримечательностях родного края, потом они перешли к огороду. Назар их какое-то время слушал, но потом солнце и шум мотора его разморили, и он уснул. Просыпался иногда, когда тема уже заходила про рыбалку, про охоту, про студенческие годы. В последний раз перед тем, как Назара бросило в сон, Николай делал корректировку в лечении гипертонии той самой женушки мужика. Рекомендовал препараты и давал советы в профилактике. Казалось, не нашлось бы темы, в которой он не вставил бы свои пять копеек. Самое любопытное, ему это самому было интересно. Он с удовольствием поддерживал разговор, если человек напротив был в том заинтересован. Болгарским перцем, рыбалкой, чужими болячками – он жил всем. Назар задавался одним вопросом: как такой человек мог решить покончить жизнь самоубийством? Неужели есть то, что он скрывает. Обратная сторона, которая его и делает от безысходности добрым. Хотя, если бы так не было, разве он пошел бы за ним? Парень смотрел сонными глазами то на своего товарища, то на попутчика и понимал, что старику хватит полученного позитива на всю оставшуюся дорогу, да ещё и жене достанется. Двое незнакомцев болтали как давние друзья. Спорили, смеялись, просвещались, а машина уносила компанию все дальше от лесной чащи.

…

Назара разбудили капли дождя, бьющие по стеклам. Машина уже въезжала в город. Лесополоса закончилась, начали появляться дачные дома и вскоре первые пятиэтажки.

– Дождик что-то у городских, – подчеркнул водила, -надо было у нас оставаться отдыхать. Там солнечный курорт.

– Так работа же, – заявил Николай. – Нужно снова заслужить подобный отдых.

Назар не знал о какой работе идет речь, но если она такая же странная как и отдых, то парень в бородаче не ошибся.

– Где вас выбросить то, ребятки?

– Где-нибудь в центре, у мостов.

– Договорились.

Старик хлопал активно глазами. Языком он наболтался и, видимо, сознанием тянулся к обеденному сну.

Окраина сменялась хостелами, торговыми центрами, плотными рядами машин. Люди, несмотря на дождь, носились со своими делами. Конечно, город являлся незнакомым, но все оставалось похожим, как и в остальных. То, от чего бежишь в голове, бежит за тобой. Потерянность, одиночество, безразличие, пустота – всё это спряталось в лицах прохожих и в стенах серых домов.

– Что – то знакомое увидел? – повернулся Николай.

– До боли, – продолжал смотреть Назар в водянистое окно.

– Ничего страшного, скоро домой приедем.

– У меня нет дома.

– Появится.

Проспекты вели прямо к реке, вдоль которой проходила обширная набережная.

– Ну, мужики, я вас тогда где – то здесь высажу…, – старик держался уверенно в городском сумбуре. Правда, не отказывал себе в возможности обругать какого-нибудь гонщика.

– Да, где-нибудь.

Странники затормозили возле моста, водитель оказался до мелочей пунктуальным.

– Вот, пришло время проститься. – Расплылся он в улыбке, поправляя свои квадратные очки. – У вас одна дорога, у меня за перчиками.

– Очень было приятно побеседовать на разные темы. По – больше бы на дороге таких приятных людей, – Николай двумя руками благодарно обхватил руку мужика и оставил в ней тысячу рублей.

– Ой, да не надо… Заберите!

– Пожалуйста! Ради меня! Купите ещё фарш и, когда созреют ваши перцы, зафаршируйте их. Это мое любимое блюдо.

– Тогда хорошо! – посмеялся старик.

– Вы нас спасли! – попрощался с ним Назар.

– Да что уж там.

После этих слов старик дал газу и двинул в своём направлении.

– Куда теперь?

Дождь моросил, но уже не так сильно.

– Слышал что-нибудь о Карлсоне, который живёт на крыше? – на полном серьёзе задал вопрос Николай и, не дожидаясь ответа, двинул вглубь города.

Назар не стал переспрашивать, он уже начал привыкать к странному поведению нового друга. Парень бросил взгляд на реку, волны которой бились пирс. Потом устремил взор в ту сторону, где остался лес. И, наконец, вернулся глазами к уходящему незнакомцу, с которым неизвестно почему и каким образом повязал свои судьбы.

– Не жалеешь что покинул дивные просторы лесной чащи? – издевался Николай, видя реакцию Назара на пробки громких машин и толпы суетливых людей.

– Не знаю пока.

– Город поглотит, сам не заметишь. Он убийца мечтаний, надежд, планов. Он усыпляет, делая своей шестерёнкой в общем необратимом механизме, а затем списывает и заменяет на новую. И все мечты, все надежды и планы, все реквиемы и смирения, всё это повторяется. Передается из одного человека в другого.

– Что же ты тут тогда забыл?

Николай помолчал, а затем все-таки ответил:

– Надо же кому-то с этим бороться.

Основная улица осталась позади. Спальный район открыл свои узкие дворики , исписанные гаражи и потрескавшиеся пятиэтажки. Дети играли с лебедями, вырезанными из машинных шин. Алкаши сидели на лавке рядом с помойкой, заполненной пустыми бутылками водки. Старушки выглядывали любопытно с балконов. Их кошки разбегались по подвалам, бросая объедки на чёрном асфальте под козырьком крыши.

– Внутри всё не так на самом деле страшно, как со стороны.

Дома по дороге все старели и старели. Назару трудно было уже понять – живёт ли там кто-то. Стены покрывались глубокими трещинами, во многих окнах не было стекол, но какие – то призрачные тени всё-таки бродили внутри квартир. Среди развешенного белья на бечевке и зимнего хлама нет – нет, а пролетал брошенный кем -то очередной бычок.

– Иногда чтобы понять своё счастье, необходимо взглянуть на чужое.

– Несчастье?

– Как раз таки счастье.

Назар внимательно осматривал детали. Заборы повествуют провинциальные романтические истории, начиная от «кто у кого отсосал», «выходи за меня», «прости меня, я не могу без тебя», заканчивая искусственной любовью – «миксы, спайсы, соли». Дома рассказывают, как рождаются и умирают друг за другом разные безымянные жители. Люди рассказывают как надо жить, но сами без понятия.

Всё больше встречалось заброшенных зданий. Видимо, попалась самая безлюдная улица города. Николай остановился перед одной из заброшек. Она отличалась от всех: в стенах были выгравированы античные фигуры, напоминающие древнегреческих богинь, если бы у тех не хватало конечностей и они страдали чумой; чуть выше в линию располагались странные рожицы, время которых тоже не пощадило и превратило в генетических уродов; на верхушке под самой крышей в окружной каменной оправе была высечена красивая веточка розы.

– Когда – то это был театр. Здесь собирались самые влиятельные представители современности. Пили дорогое шампанское. Исполняли реверансы. Вешали друг другу на уши слащавую лапшу и с восторгом смотрели на выступления талантливых бедных ребят, разъезжающих по миру подобно бременским музыкантам.

– А сейчас что с ним?

– Сейчас плесень, мох и ненужность пожрали его. Но, – Николай улыбнулся, – для меня он стал еще более прекраснее.

Он обошел главный вход с левой стороны. Там за завалами мусора и досок прямо в кустах находилась еще одна дверь, которую удалось открыть одним резким рывком.

– Я не застал то время, когда этот театр работал. Мне многое рассказывали о нём мои родители. Первый мой спектакль здесь играли в моей голове.

За дверью оказалась скрипучая и ржавая лестница. Она вела наверх в темноту, куда бородач и направился. Назар мгновенно ощутил её шаткое положение, но делать оставалось нечего.

– Здесь я когда – то жил.

Николай поднялся наверх и включил фонарь. Путь оказался не близкий, Назару пришлось забраться на высоту третьего этажа, прежде чем унять свой интерес. Бывшим домом товарища являлась мрачная коморка. Здесь располагалась кровать, окружённая стопками книг, а также пианино, патефон, картины в рамах, столы, стулья, горы башмаков и костюмов.

– Когда – то это считалось атрибутикой спектаклей. Здесь складировали старое и ненужное барахло. В нём я как раз и нашел подлинный покой.

– И долго здесь жил?

– Долго. Тут есть всё необходимое для первого времени. А еще имеется выход на крышу, – он указал на крохотную дверь под потолком, – с которой видно весь брошенный людьми райончик. Сам скоро увидишь.

– Куда ты?

– Мне надо отлучиться по делам. Позже забегу к тебе.

– И что?

– Есть у меня один план по твоему спасению.

– А зачем это всё?

– Чтобы не задавать потом таких вопросов. Мы просто каждый плетем свою бессмыслицу, и иногда они пересекаются.

– Ясно.

– Неподалёку есть магазин. Но, думаю, ты разберешься. Не скучай.

На этой ноте Николай удалился. Куда он пошел и когда вернется Назар не знал. Казалось, что и потенциальный самоубийца не особо контролировал своими мыслями и действиями. Оставшись наедине ,парень застыл на одном месте. Кровать аккуратно застелена. Книжки расставлены на полу по полочкам. Сборники Шопенгауэра, Платона, Ницше, Камю. Записи Ошо, Будды, Сократа. Старые оранжевые обложки «Альтернативы», а также экземпляры издательства «Чак Паланик и его бойцовский клуб». Конечно, классики: Достоевский, Чехов, Толстой, Стейнбек, Гюго, Ремарк, Хемингуэй, Фицджеральд. Назар решил, что можно и задержаться. У Николая явно имелся литературный вкус и теперь становилось объяснимо его неординарное поведение, воспитанное писателями.

Дальше по коридору царил кромешный завал: наряды прошлых веков, наряды фантастического будущего, пыльные башмаки, краски, косметика, чемоданы, трости, плакаты, парики, усы. Если бы Назару понадобилось прятаться или сменить личность, он бы выбрал явно эту кладовую солнца.

Парень достал фонарик и посветил сквозь бардак – дальше глухая стена. Вход и выход, помимо крыши, был только один. Осталось осмотреть округ с птичьего полета. Потолок чуть смещался книзу, но, несмотря на свою древность, внушал доверие. Дверь оказалась открыта. Театр всегда рад любым гостям. Губы ощутили прохладные капли дождя. Оказалось, что серые тучи заволокли всё небо. Назар нашел рядом камень и оставил обратный путь на всякий случай открытым.

Бедный район действительно лежал как на ладони. Чередуясь с деревьями, отрезки фонарей и домов хранили вечную меланхолию оставшихся здесь постояльцев. Хоть заброшенный театр и занимал лобное место, но ни одной живой души обнаружено не было. Назару, казалось, что если он завоет на всю улицу, никто даже не испугается и не вызовет скорую. Либо здесь никого нет, либо так делают все. Дальше за серо – зеленым простором вырастали многоэтажки. Там начиналась совершенно другая жизнь.

Назар отломил от расщелины в крыше камешек и запульнул его по пустой асфальтовой дороге, заросшей по обочине травой. Снаряд издал звонкий посадочный звук и еще раза два прошелся глухо по земле.

– Кажется, я попал в постапокалипсис, – крикнул Назар на весь двор.

Взбодрила идея, что по ночам в хорошую погоду можно заимствовать один из многочисленных стульев, выбираться к звездам и под свет жирной свечи читать книгу. Но сначала парню следовало бы отправиться в магазин за продуктами на первое время. В животе не было ничего с самого утра.

Назар оставил рюкзак рядом с кроватью, засунул по карманам деньги и документы и покинул свою обитель.

По пути попался закадычный пьянчуга, у которого не было смысла что-то спрашивать. Главное, чтоб место жительства не пришлось внепланово с кем-то делить, – подумал Назар. Алкаш прошёл мимо, ничего не заметив. Спирт дал о себе знать.

– Извините, не подскажите, где здесь ближайший большой супермаркет? – зацепился он за возможность, увидев топающую с пакетом домой женщину.

– Здесь поблизости нет. Попробуй на метро доехать до центра. Там на выходе будет несколько торговых магазинов.

– Понял. Спасибо.

Парень сориентировался. Каменные джунгли порой казались сложнее лесных дебрей. Телефон вырубился. Пешком идти в неизвестность было очевидно долго, поэтому по памяти оставалось только найти дорогу к подземному транспорту.

Назар пялился в карту, пока толпы людей следовали привычному маршруту.

– Я правильно иду, если мне сюда? – спросил у зевающего охранника.

– Да. Тут как не крути, туда попадешь.

– Спасибо.

Назар прижался к левой стороне и наблюдал за людьми. Вечно опаздывающие в офис клерки с окраин. В их расписании ежедневный сон с 11 вечера до 4 утра. В их желудках язвы от фастфуда, а в задницах геморроидальные узлы от электрички. В их головах прочитанная надпись в конце эскалатора «выхода нет». Вечно снующие в поисках заработка нелегалы. В их сердцах любовь и уважение к семье. В их ногах и трусах зудящий грибок. В их пакетах Доширак и Коран. В их головах все та же надпись «Выхода нет», которую они не могут прочесть. Вечно накрашенные и болтливые молодые красотки. В их характере самоконтроль, безжалостность, пафос и целеустремлённость. В планах – роскошное будущее. В их влагалищах примесь сперм разных олигархов. Они не замечают надпись «Выхода нет», но она так же висит над их головами.

Вагон поезда несет их от одной надписи к другой. Каждый пялится в телефон, поливая желчью Инстаграм; или в журнал, читая очередной крах былой звезды, который обязательно должен скрасить чью-то жизнь. Кто-то делает на другом деньги, кто-то самомнение, кто-то любовь и счастье. Но каждый знает насколько всем плевать на него. Ответ – ровно столько же, сколько и ему самому. Новая запись. Новый приступ. Что там насчет терапии Николая?

Все, что нужно делать, чтобы выжить, идти туда, где «Выхода нет» и ни за что , ни к чему, никогда «Не прислоняться».

Назар вышел из вагона. Опустив голову, пошел быстро к выходу. Ничем не лучше других. Тот же шаг. Тот же спрятанный взгляд.

«Мы бы себя навсегда во всем оправдали или облевали с ног до головы, осознав какие мы все одинаковые».

На станции раздался детский голос. Красивый детский голос, поющий о чем-то прекрасном. Назар остановился посередине толпы и прислушался. Люди натыкались на парня и ,недовольно бурча ,обходили боком. Пел самый настоящий ангел. Сначала подумалось ,что это радио по громкоговорителю, но нет. Чем дальше к выходу, тем очевиднее представлялся живой вокал. Назар поднялся по лестнице, от улицы его отделял один подземный переход. По обеим сторонам тоннеля стояли бабушки и просили милостыню. Веяло прохладой и влажностью, но старушки стояли непоколебимо на месте, вытянув руки со стаканчиками. Над головой звучал гул проезжей части, но машины оставались на втором плане, так как где-то за снующей толпой играла гитара и под её аккорды пела девочка. Назар стал пробираться вперед, чувствуя неописуемое притяжение. Он расталкивал народ и шаг за шагом приближался к подземным музыкантам. Каким оказалось потрясение Назара, когда он увидел перед собой рыжую девочку лет восьми-девяти в роли солистки и гитариста в два раза её старше.

– Что тебе снится, крейсер Аврора…, – пела она волшебным голосом, – в час, когда утро встает на Невой…

Назар уперся спиной в противоположную стену и завороженно смотрел на дуэт. Взгляд парня оставался беспристрастным, он хладнокровно провожал глазами прохожих и сосредоточенно выдавал басы на припеве. Взгляд девочки целеустремленно был направлен в одну точку. По всей видимости, малышка так делала, дабы подавить волнение.

– Слышу голос из прекрасного далека…, – звучала она новой песней.

У одного из немногочисленных зрителей побежали по спине мурашки. Он почувствовал внутри неподдельное чувство красоты и благодарности. Глядел на эту маленькую жизнь. Ребёнок дарит, сам того даже не осознавая, красоту. Ничего не бывает просто так. За все надо платить. Всем от нас что-то нужно. Такими правилами накормлены люди. И когда встречаешь подобную простоту, то своим естеством забываешь обо всём и становишься частью совершаемого добра. То, что якобы не существует и вымирает, прямо сейчас Назар увидел в глазах маленькой девочки. На улице лил дождь, люди оставались неизменными, мир не перевернулся и не собирался этого сделать, но девочка продолжала петь. Причин у неё, скорее всего, не было. Она дарила серым, злым и потерянным взрослым кусочек своего детства, в котором когда-то они тоже являлись добрыми и счастливыми.

Назар вернулся в себя и рефлекторно потянулся в карман. У него была с собой единственная неразменная купюра. Он прошёл вперед и положил деньги в чехол от гитары, в котором уже накопилась приличная сумма.

Девочка заметила жест внимания Назара и мельком одарила того улыбкой. Озорной взгляд певицы показался парню очень знакомым. Но её глаза вернулись в прежнюю точку, дабы не сбиться в словах песни. Эмоции невозможно передать словами. Назар уже раздумывал подождать окончания концерта и заговорить с ребятами, но тут случилось еще более неожиданное действие.

В толпе кто-то прокричал «Менты, менты!». В тот же момент гитарист быстро прошелся взглядом по сторонам и остановился на выходе метро, откуда пришёл Назар. Юноша прекратил играть и командным голосом сказал напарнице:

– Пора.

Они без какой – либо суеты начали готовиться к отступлению. Девочка мигом собрала весь накопленный бюджет в руки, парень спрятал гитару в чехол и закинул её на спину.

– Всем спасибо за ваше внимание! Скоро обязательно увидимся снова! – бросил весело толпе гитарист.

– Для вас выступала рок-группа «Сияние»! – гордо добавила девочка.

– Ждите на всех площадках мира! – продолжал пятиться назад и нести чепуху юноша, затем похлопал по плечу малышку, – пора удирать!

Полиция действительно ускорила шаг за юными правонарушителями. Назар начал уже гадать, как помочь ребятам, но вдруг увидел то, что его окончательно повергло в шок. Девочка пробежала вперед юноши и все собранные деньги начала быстро раздавать бабушкам.

– Вот, это вам. А это вам. Вот, возьмите, пожалуйста.

Малютка прощалась с накопленным бюджетом, а её верный друг тем временем держал под контролем ситуацию. Как только полицейские сумели наконец пробраться сквозь толпу, тот громко сказал:

– Бежим!

После этого парочка, размахивая гитарой, пролетела над ступенями и скрылась на улице. Полицейские добежали до лестницы, взглянули наверх, потом на бабушек: те толком тоже не поняли, что произошло. Офицеры плюнули и пошли обратной дорогой, о чем-то с друг другом переговариваясь.

Назар ошеломлено продолжал стоять на том же месте. Парень пребывал в настоящем изумлении после происшествия. Ему потребовалось время , чтобы прийти в себя и наконец покинуть переход. Рок-группы «Сияние» и след простыл. Назар медленным шагом направился в случайно выбранную сторону. Он шёл с улыбкой на лице, совершенно позабыв о своих планах.

Бродяге ничего не оставалось, как вернуться в свою заброшку. Денег с собой больше не осталось. Да и о еде как-то совсем позабылось. Парень шёл в трансе, машинально переходя светофоры и дороги. Заглядывал в каждый дом, на каждую детскую площадку. Представлял, что именно здесь спрятались последователи Робин – Гуда. В голове стоял образ рыжеволосой девочки. Как она взглянула и как весело убежала от полиции, словно играя в игру. Скорее всего, они часто поют в переходах, – думал Назар. Парень корил себя, что ничем не смог помочь ребятам. Что не успел спросить их имена. Что, скорее всего, их больше не встретит. Такие огоньки быстро вспыхивают, а затем гаснут на огромном черном небе, чтобы остаться незамеченным. Но если долго смотреть в черноту, этих вспышек будет становиться всё больше и больше.

Назар возвращался пешком в театр. На улице темнело, но дождь кончился. В округе стало намного больше людей. В основном, молодежь. Парни в спортивках, с колонками в руках пили пиво возле тачек и слушали музыку. Девочки курили кальян и качали головами в ритм. Все о чем-то громко болтали, и эхо звонко гуляло по улице. Свежие лужи на асфальте отражали окружающий мир. Назар заглянул тоже. Ничего интересного не увидел, кроме неба над головой. Из-за пролитого бензина оно покрылось зелено-желтыми разводами. «Как сияние» – пробубнил про себя.

Никого не оказалось в каморке. Ни бомжей, ни Николая. Парень не знал, когда его друг вернётся. Ничего не оставалось, кроме как ждать. Назар зажёг фонарь, ещё раз прошелся глазами верх – вниз по названиям книг, выбрал оранжевую «Дневник баскетболиста» . Откинулся на кровать , подложив руку под голову ,и принялся читать довольно легкий маргинальный текст. Как любят тусоваться американские подростки. Как любят баскетбол. Как любят героин. Назару никогда не было скучно с веселыми "джанками" со страниц альтернативы. Авторы хоть и были при жизни деградирующими торчками, но безупречно разбирались что да как происходит в жизни.

«Всё, что когда-либо мне когда-то хотелось – это ограбить чужие мозги. Украсть чужой опыт и истории. Думаю, было бы просто договориться, ведь от своего я с удовольствием бы отказался».

Надоело лежать. Прислушавшись к крыше и определив, что нет ливня, Назар захватил с собой книгу, стул и направился на обзорную площадку . Там ему составили компанию звёзды и теплый ветер, божественно пахнущий весной. Но что-то было еще.

Сначала Назар ощутил в ногах лёгкую дрожь. Затем в самом воздухе повисло дрожание. Будто кто-то сотрясал его. Вскоре начали доноситься басы. Оказывается, это было не землетрясение. Кто-то громко включил музыку, от которой стены развалюхи пребывали в экстазе. Парень отложил книжку и прислушался. Звук доносился явно снизу, но не из каморки. По обрывкам децибел Назар двинул дальше по крыше. Колебание становилось мощнее и достигло пика прямо там, где раньше ориентировочно располагалась театральная сцена. Парень посмотрел вниз и увидел кучки людей, которые то входили внутрь здания, то выходили покурить и потрепаться. Назару ничего не оставалось, как спуститься вниз и разобраться. Театр выглядел самой настоящей заброшкой, а теперь перевоплотился в молодёжный эпицентр. Назар мигом залез обратно в каморку, оставил книгу и спустился на первый этаж. Возле двери, ведущей к нему в логово, никого не оказалось. Значит, проживание путешественника на время сможет остаться тайной. Пробравшись через кусты, он вышел на дорогу. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Назар слился с общей толпой. Он осторожно оглядывал каждого встречного человека. С долей подозрения прислушивался к хохоту разных компаний, но не улавливал ничего, кроме пошлых шуток и болтовни про баб и бухло. Не повстречался ни один тусовщик, кому Назар мог показаться странным. Все приветливо улыбались и оставались гармонично расслабленными. Кто стоял с бутылкой пива, кто с водкой и соком, кто просто курил сигареты одну за другой. Музыка била по ушам, сомнений не оставалось, что её источник внутри культурного монумента. Чужак зашел внутрь.

– О, – воскликнула радостно девушка на входе , – привет. Давай обниму!

Назар сначала решил, что обращаются ни к нему, но по крепким объятиям вопросов больше не осталось.

– Выпьешь с нами? – улыбалась она, присматриваясь в глаза.

– Не… Пока нет. Спасибо.

– Чего ты потерянный такой? – спросил бородатый парень рядом с девчонкой. – Помочь найти кого-то?

– Нет. Я к другу.

– А. Ну бери друга и возвращайся к нам!

– Хорошо, – Назар произвольно улыбнулся в ответ. Неформальность некоторых людей за последнее время его поражала. Неужели он так долго пробыл в лесу.

В проходе тусовались люди. Кто-то сидел на полу, кто-то двигался под музыку рядом. Царила домашняя уютная атмосфера. Все общались, эмоционально делились историями и просто улыбались. Внутри происходило всё то же самое, только в большем масштабе. Назар зашел в зал с партера и его голова наполнилась музыкой, словно к ушным раковинам привязали динамики. Играла какая – то смесь электро и техно. Стиль здесь был, кажется, не важен. Главное, чтобы вставлял и сводил с ума народ. На сцене парень увидел диджея за пультом, а также здоровенные бумбоксы по бокам и светодиодный шар, подвешенный к потолку. Лучи разноцветного света разгуливали по тёмным уголкам обширного помещения. Под общее освещение попадали танцоры возле сцены, балаболы среди зрительских кресел и умиротворенные эстеты, сидящие на балконе и молча наблюдающие за происходящим. Мероприятие выглядело на первый взгляд так, будто одной подростковой компании негде тусоваться. Но судя по качеству организации и возрасту гостей, всё было по-другому.

– Вообще в самый последний момент сообщили…, – доносилось из толпы.

– Хорошее место.

– Ещё бы старый химзавод оборудовали…

– Тогда бы и за закладками не пришлось никому идти, – общий смех.

– Да хватит вам. Лето – красавчик. Другой бы уже прикрыл лавочку, а он держит марку, несмотря на постоянные облавы…

– Ради дела своего, – мечтательно пропела какая-то синеволосая малолетка, – Как он там затирает по синьке? Метастазы?

– Ха – ха! Да, что-то такое, – подтвердил чувак с тоннелями в ушах.

–Так что мы не имеем право ворчать! Пошли уже, сейчас его прикольный сет начинается.

Компания отошла от Назара прямиком к сцене. Тот мало чего услышал и понял, но, по всей видимости, вечеринка проходила неофициально и под строгой тайной. Хотя глядя на колориты в это трудно было поверить. Диджей крутил вертушки, наполняя помещение музыкой. Народ использовал все конечности тела, дабы больше выдать движений. Но даже с такой музыкой регулярно раздавался смех и чей – то дурашливый вопль.

Назар почувствовал на плече чью-то мягкую руку.

– Хэй, ну что, нашел друга?

Это оказалась та самая девчонка у входа.

– Отошёл снова, – ответил он ей на ухо.

– Ясно, – повысила она голос, – тогда стоит пойти потанцевать.

– У вас у всех одно и то же решение на все проблемы?

– Ха. Конечно. Это же рейв.

Она потянула его за руку и они двинулись по наклону к сцене.

– А где твой друг?

– Остался среди таких же друзей, – улыбнулась девушка . Лет ей было на вид не больше двадцати.

–Большая компания у тебя.

– Здесь все как одна семья. Даже если не знакомы поначалу.

– Как армяне?

– Да, точно, – захохотала она и начала плавно передвигать плечами в такт музыке. Вокруг народ делал так же. В одышке, в поту, в мышечной судороге, но люди продолжали танцевать. Если это не демоны с их дьявольскими танцами, то тогда свободные ото всего люди.

– Вы всегда здесь собираетесь?

Девчонка переспросила, он повторил.

– Нет. Каждый раз по-разному. Выследить же могут. Егор очень тщательно подбирает место, но дополнительной предосторожности ему все же не хватает.

– Кто такой Егор?

– Вон он. За пультом стоит. Во всех жизнь вгоняет.

Назар ещё раз обратил внимание на диджея, который сосредоточенно занимался своим делом. Кислотные очки. Черная бандана, скрученная в полоску на лбу. Гавайская рубашка. Адидасовские трикотажные штаны. Имидж говорил о том, что парню плевать на одежду, лишь бы выглядело ярко и как можно провокационно. Но музыку он явно любил. Его страсти, с которой он насиловал аппарат, можно было только позавидовать.

– Пойдём, познакомлю с ним. Это величайший из гениев, которых я знала.

Она вновь его схватила и потащила, не дожидаясь ответа, к пульту. Диджей заметил, что идут гости.

– Ян, вот только для тебя! Ради тебя родной! Ты только послушай, что я сотворил из семи чудесных нот, – он переключился на другой трек и добавил громкости.

– Привет, Егор, – она радостно обняла его, ожидая прилива новой музыкальной волны.

– Сейчас … Секундочку… Вот…

Заиграло что-то космическое, перемешанное со звуками природы и шаманским воем.

– Мм, – промурлыкала Яна, – это я люблю!

– Да, я знал, детка! Только для тебя и для вселенной!

– Я хотела тебя познакомить с хорошим человеком. Ха. И самой заодно кстати познакомиться. Он с нами в первый раз.

– Да ну?! Как ты до этого жил? Шучу! Меня Егор зовут.

– Назар, очень приятно.

– Ну а я Яна, – качнула головой девушка.

– Самое прекрасное создание на свете, – чмокнул её в щечку Егор.

– Егор – главный организатор рейвов в нашем городе. Без него бы не существовало рая.

– Без вас, моя дорогая, не было бы подпольных медузных танцулек и меня самого, – поправил он её.

– Не скромничай, зайка! Ой, там мои потерялись… Пойду, схожу. Вы пока поболтайте без меня…

Яна убежала, Назар остался наедине с Егором, который продолжал возиться с динамиками.

– Тебе нравится такой транс?

– Да. Интересно звучит. Я бы в лесу его послушал.

– Ха – ха. Призывает древние индейские корни, скажи же? Сразу представляешь джунгли, луну, океан, пейот из мексиканских кактусов…

– Это что?

– Что-то похожее на мескалин. Страх и ненависть чтоб словить.

– И записать все детали прихода в Ромовый дневник.

– А ты шаришь за культуру ! – посмеялся Егор. – Тогда это для тебя!

Следующий трек стал миксом транса с чередой жестких ритмичных басов. Народ то взмахивал руками вверх, то топтал танцпол ногами. Назар расплылся одобрительно в искренней улыбке.

– Что надо!

– Сам дьявол сейчас где-то пляшет под прямую бочку, позабыв о своих тёмных делах!

Тёмные силы были вырваны из души и растворены музыкой.

– Это место раньше являлось театром, знаешь? – поинтересовался Егор.

– Да, – посмеялся Назар, – слышал.

– Но ничего. Думаю, наш спектакль реалистичнее всех вышел.

–Почему?

– Здесь актеры играют людей, которых они скрывают внутри. И знаешь, что я вижу?

– Что? – с интересом спросил Назар.

– Что они способны на счастье.

Парень посмотрел на публику, царящую атмосферу вокруг и не смог ни согласиться со словами диджея. Все танцевали, смеялись и обнимались. Не отыскать людей счастливее.

Назару ещё захотелось поболтать с Егором, без разницы даже о чем. Этот романтик был определённо способен расположить к себе, кажется, любого человека. Но тут словно по хитрому замыслу судьбы Назар заметил начавшийся хаос у входа в помещение. Во второй раз за день до него донеслось:

– Мусора! Валим! К запасному выходу! Что не понятно?!

Через дыры в стенах пробивался синий свет мерцающих мигалок. Люди, пребывающие до сих пор в неведении, стали подозревать неладное и приобщаться к массовой эвакуации. Молодежь разбегалась по всем безопасным направлениям. Общий вопль заполнил зал. Шум перебивал даже жирные басы, но беспечный диджей продолжал нагонять мощность.

– Егор, там менты…, – ткнул Назар в начавшуюся на танцполе суету.

– Я знаю.

Назар не понимал причину спокойствия организатора.

– Надо уходить! Давай помогу с аппаратурой…

– Всё в норме. Я об этом позабочусь. Беги.

Егора совершенно не волновало сложившееся обстоятельство. Он продолжал с тем же блаженным выражением лица. Людей становилось меньше. Звук сирен раздался на улице, вслед за ней и невнятная речь, обращённая по микрофону к участникам запрещенного мероприятия.

– Егор, надо уходить…

– Я не хочу бежать.

– Там ОМОН уже.

– Да пусть в жопу трахнут друг друга. Мне нужно трек доиграть.

Парень не собирался отступать. Никакие уговоры и угрозы на него не действовали. Назар увидел, что опустевшее помещение начинают заполнять правоохранительные органы в касках и жилетах.

– Они вооружены! – Назар не знал что делать. Бросить незнакомца и убежать он почему – то не мог.

– Ты только послушай! – Егор возвёл музыку на максимум, поднял руки ввысь и в первый раз задвигался в диком танце. Он не обращал внимания на приближение полиции. Целиком и полностью он оставался предан своему веселому, наплевавшему на проблемы богу.

– Егор! – закричал во все горло Назар, бросая испуганный взгляд то на него, то на полицейских.

– Конец, – провёл плавно кистями по воздуху диджей и выдернул ногой провод. После этого весь свет в помещении погас. Сцену окутала тьма. Лишь некоторые поломанные ряды на партере заливались синим светом.

– Всем стоять! Не двигайся, сука!

Назар почувствовал, как его хватают со всех сторон, валят на пол и заламывают за спину руки.

– Лови второго!

– Он делся куда-то!

– Так ловите скорее! Мы с этим пока разберемся…

Назару ощущал щекой еще не затихшую дрожь пола. Натоптанная рейверами пыль вздымалась над сценой как туман. Парень надеялся, что Егору удалось в ней скрыться.




Глава 3. Хоспис


Раздался будильник, рингтон которого уже играет в одно и то же время больше десяти лет. Семён Павлович Валдаев открыл глаза и для профилактики потер своей большущей рукой ещё вялые веки. На часах ровно 6:30. Жена Лариса уже должна была встать полчаса назад, чтобы не образовалась очередь в ванную комнату. Мужчина провел свободной рукой по второй половине кровати, и та оказалась, действительно, пустой. Прислушавшись, он услышал работающий фен.

– Лар, ты там скоро? – покашляв, четко задал он вопрос.

– Уже выхожу.

– Поторопись, мне сегодня пораньше надо на работу.

– Что – то случилось?

– Да местных хулиганов доставили.

– Что натворили?

– Да так. Приеду, будем выяснять.

– Все. Выхожу.

Семён направился в майке и семейниках в ванную, его жена предусмотрительно досушивала волосы возле зеркала в коридоре.

– Доброе утро! – он чмокнул её по пути в щеку.

– Доброе.

В ванной мужчина взглянул на себя в зеркало. Щетина ещё была не большой, но общей картине усов совсем не мешала. Зато на висках появились очередные седые волоски. Конечно, с такой работой неудивительно – подумал он про себя, как в принципе очень любил говорить. За дверью раздался крик:

– Пап, ты скоро?! Мне очень в туалет нужно!

– Потерпи. Я ведь только зашел.

– Но я не умею терпеть.

Семён недовольно вздохнул и поспешил выйти.

– Иди. Нельзя терпеть.

Мелкий забежал в туалет.

–Кира, после этого буди Лёшу.

– Хорошо! – отозвался мальчик, сидя на туалете.

Семён передумал и решил взять на себя эту миссию. Зашёл к старшему сыну в комнату и скомандовал:

– Сын, пора вставать!

Молчание.

– Чтобы через 5 минут была уже застелена кровать.

– Да пусть поваляется, – встала на защиту Лара, – у него вчера два репетитора было и сегодня ещё контрольная.

– По какому предмету?

– Профильной алгебре.

– Он готов?

– Да…

– Во сколько он вчера домой пришёл?

Жена замялась.

– Лёха! Ты меня слышишь?! Алексей!

– Ммм, – раздалось из-под одеяла.

– Во сколько вчера пришёл?! Честно!

– Часов в 10, пол 11.

– Почему так поздно?! Мы же договаривались, чтобы никаких долгих гулянок.

Сын сейчас туго соображал, да и с отцом было спорить бессмысленно.

– Я вовремя пришёл, – буркнул он.

– Вовремя это в 9 вечера. И то при условии, что все уроки и задания репетитора выполнены! – отцовский голос начал повышаться.

– Семён…, – встряла Лариса.

– Нет, Лара. У него 11 класс. Важный период в жизни. Если сейчас не научится нести за себя ответственность, то скатится рано или поздно на дно общества, которого у меня в отделении пруд пруди. Ты этого хочешь, а?!

– Нет, – сел с опущенной головой от утренней взбучки юноша.

– Конечно, нет. Ты не посмеешь отца опозорить.

Командир наконец-то дошёл до кухни. Там его ждал любимый завтрак. Разделённая яичница из двух яиц, две вареные сосиски, два тоста, которые он обязательно намажет джемом, и чашка крепкого кофе.

– Сахар клала?

– Нет. Сам по вкусу.

– Ты считаешь, что я не прав?

– Ты всегда прав.

– Я хочу, чтобы он вырос приличным уважаемым человеком, а не оболтусом.

– Я же сказала, что ты прав, – она тоже не видела смысла спорить с человеком такого темперамента. Раньше она пыталась бороться, потом смирилась и оставила в покое. Теперь они не ругаются, не мирятся, да и практически не разговаривают на провокационные темы. Всегда хватает одних бытовых обыденных диалогов.

– Леха, вставай! -заверещал на всю квартиру Кирилл настолько громко, что старый пёс Джек наконец проснулся и потопал на кухню.

– Да встал я, – пробурчал Леша, понимая, что весь день отправлен насмарку.

– О, старина Джек! – по своему обыкновению Семён Павлович потрепал своего пожилого лабрадора по твёрдой шерстке. – Скоро с тобой на пенсию отправимся.

– Пап, я хочу хомяка! – заявил Кирилл, весело налетая на свои хлопья.

– А я хочу повышения зарплаты. Но видишь, сынок, во взрослой жизни мечты не всегда сбываются.

– Может, на день рождения?

– Мы с твоей мамой решили тебе на день рождения подарить новые хорошие кроссовки, а то твои уже совсем порванные, – рассуждал Семён, расправляясь с сосиской.

– Да это ведь не подарок, – надул щеки Кирилл.

– Это очень полезный и нужный подарок. Совсем не ваши бесполезные игрушки. Сколько их вам там бабушки передарили?!

– Но это ведь хомяк!

– Тем более. Ты в курсе, что за ним ухаживать надо? Кормить?

– Да. Ещё колесо для бега ему потребуется.

– Ничего ты не знаешь. За собой ещё не научились убирать. Кстати. Где там старший обиженный сын? Лёха! Завтракать!

Леша зашел с тем же понурым лицом и уселся за стол .

– К алгебре готов? – спросил его отец, испепеляя взглядом.

– Да.

– Повтори на всякий случай. Я, надеюсь, ты вчера не пил?

– Нет, – сын уже сам был готов поверить в обратное под напором отца.

– Молодец, – потрепал того по голове, – ещё этого не хватало. Во сколько сегодня репетитор?

– В 7.

– Давай после этого сразу домой, ладно? Я постараюсь раньше освободиться с работы и вместе поужинаем? Окей?

– Окей.

– Окей, семья?!

– Окей.

Хоть Семен и не посмел дать передышку своему строгому виду, но внутри царила удовлетворенность. Домашний уют в его жизни являлся одним из самых главных пунктов.

– Ну всё, я побежал. Всем хорошего дня, – он допил свой кофе и рванул надевать обувь.

Лара должна как всегда его проводить.

– Всё взял? – произнесла она.

– Вроде да.

– Береги себя.

– И ты, дорогая.

Он накинул фуражку, униформу с двумя звездами на погонах и рванул на улицу. Жигуль завелся быстро. Всё-таки погода стояла отличная. Это зимой мужчина мог по два часа заводиться во дворе, чтобы потом еле тронуться. Старый автомобиль его вполне устраивал, другого он не желал, хоть средства с повышением звания у него имелись. К черному дню всегда нужно быть готовым, – считал Валдаев.

На работу он тоже ехал одним и тем же путём. Четыре квартала по одной улице, три по другой, всего в сумме пять светофоров и он на месте. Посигналив охране, он проезжал под поднятым шлагбаумом, парковал свою ласточку и с чёрной папкой в руках направлялся в отделение.

– Доброе утро, Семён Палыч, – повстречался прямо на пороге младший сотрудник и его верный помощник.

– Привет, Игорь. Что там произошло вчера? – старший лейтенант привык переходить сразу к делу.

– Да ничего особенного. Накрыли вчера ночью очередную дискотеку в заброшке.

– Где на этот раз? – Валдаев достал ключи от своего кабинета.

– В бывшем театре «пионеров» на окраине.

– Вот паразиты. Когда уже прекратят свои гуляния. Много приняли?

– Да не особо. Двоих поймали на выходе, когда те хотели сбежать. Ещё одного прямо внутри здания.

– Организаторы есть?

– Да по ним поди определи… Все на одно лицо. Наркоманы гребанные!

– Старых знакомых нет?

– Вроде нет.

– Что-то запрещенное нашли при обыске? – уселся Валдаев за стол и потянулся за своими бумагами.

– У первых двух нет. Но шмалью от них пованивало знатно. Можно попробовать привлечь, у нас как раз тут пробел за прошлый месяц… А у третьего вообще ничего. Даже трезвый.

– Давайте, давайте. А этот третий… Очень странно. И не под кайфом даже?

– Вроде нет. Совершенно адекватный, молчаливый. Сидел спокойно до утра и глаз не сомкнул.

– Ничего себе. Что он тогда забыл на их тусовке?

– Не знаю, товарищ старший лейтенант. Его уже с утра мужик какой-то ждет снаружи…

– Ну, пусть ждёт. Все мы тут чего-то ждем. Хотя знаешь… Давай этого приличного первым ко мне. Какая-то должна ведь существовать справедливость.

– Слушаюсь.

Игорь вышел из кабинета. Семён Валдаев пошуршал немного бумагами в папках, затем перевел внимание на фотографию, вставленную в рамку. Та стояла всегда на рабочем столе и напоминала Валдаеву, как они с семьёй ездили прошлым летом к лесному озеру с палатками. От воспоминаний стало тепло на сердце. В тот день они наловили много гигантских окуней и сварили настоящую уху. Может, если дадут отпуск, в этом году поедут на юг. Снимут домик на две недели. Будут каждый день ходить на море купаться. Крабов у местных купят и наготовят… От нахлынувших мечтаний Семён Павлович поспешил оторваться и вернуться к реальности. Лейтенант поправил галстук и взялся с ручкой за протоколы.

…

– Калинин! – обратился Игорь ко всему обезьяннику.

Назар поднял сонные глаза на молодого парня. За всю ночь так и не удалось поспать. Мозги переваривали случившееся раннее. Встреча с Николаем, переезд, новый город, заброшка, рейв, исчезновение Егора.

– В кабинет к старшему лейтенанту Валдаеву.

Остальные нарушителя закона вмиг пробудились. Игорь закрыл за Назаром решетку и повёл молодого парня к старшему по званию. Прежде чем войти, постучался.

– Семён Палыч, привёл Калинина.

– Да, пусть заходит.

Парень вошёл в кабинет, осмотрел типичный полицейский интерьер и затем встретился глазами с Валдаевым.

– Присаживайся, – пригласил он того на свободный стул после небольшой паузы.

Назар послушно без какого-либо страху уселся перед лейтенантом.

– Итак, Назар Андреевич Калинин, 1995 года рождения… Родом с Приморского края… Красиво на Дальнем Востоке?

– Не помню. Я там рос маленьким.

– Потом переехал?

– Да.

– А здесь как оказался? Учиться приехал?

– Нет. Путешествую.

– Интересные у вас путешествия, Назар Андреевич! По галактикам путешествуете под психотропными веществами?

– Не понимаю о чем вы.

– Ну как же… Сегодня в… 00:50 вы были задержаны сотрудниками полиции за нарушение общественного порядка. Вы ворвались в охраняемый законом исторический монумент и устроили там дебош…

Назар молчал.

– Вы же понимаете, что у многих ваших друзей по интересам имелись при себе запрещённые вещества, за которые им грозит большой срок? – Валдаев вернул взгляд хищника. Зверь искал внутри любого человека жертву слабее его самого.

– Я с такими не связывался, – с тем же спокойствием ответил Назар.

– А что же вы забыли тогда в том месте?

– Случайно забрел.

Валдаев долго и пристально наблюдал за парнем, разыскивая в его душе слабинку.

– Хочется верить. Верить, что все вы не причастны и что проходили мимо.

Снова молчание.

– Думаете, не найдется на вас управы? – хитро задал вопрос лейтенант.

– Я не знаю, с чем вы боритесь, но те ребята, которых я вчера встретил, точно не представляют опасности. Они за мир и добро.

Усатый мужик в погонах рассмеялся. Получалось у него эффектно, так как позволял себе подобное не часто.

– Вроде взрослый парень, а ведёшься на всю эту брехню. Они ведь так и подсаживают на наркотики людей…

– Ну, – пожал плечами Назар, – как видите, я чист.

– Я очень рад. Правда. Это хорошо, когда человек видит и принимает жизнь с совершенно разных сторон, но грань очень тонкая. Главное, не заиграться.

– Я понимаю. Каждый человек это понимает .

– Важно, чтобы не стало поздно.

Снова гнетущая тишина.

– Ты мне сына напоминаешь. Тоже ветер в голове. – Сложил руки он на столе. – Сколько людей, столько и самых разных тараканов в их головах . Чтобы жить всем в гармонии и более менее умеренном благополучии, необходима норма. Именно её мы и преследуем. Самую банальную и простую норму.

– Согласен.

– И я здесь для того, чтобы обезопасить нормальных людей от диссидентов, у которых торчит шило в жопе из-за гормонов. Про самолюбие «выше крыши» я вообще молчу.

– Согласен, – повторил Назар, не опуская глаз.

– Так устроен мир. Никто изменить его не сможет, но испортить любой…

– Вы же отпустите тех ребят, – перебил он лейтенанта, – которых поймали вместе с мной?

Валдаев обомлел от беспардонного хамства, но, заметив в глазах парня честность и добропорядочность, смягчил нарастающий гнев.

– Всем воздаться по их заслугам. Если они не виноваты, то будут свободны. А ты давай, ступай домой. Ты хороший человек, но на этот раз тебе повезло. Не связывайся с теми людьми. Держись от таких подальше. Ты не представляешь, насколько они могут оказаться опасны для твоего будущего.

Назар поднялся со стула и встал боком к выходу.

– Игорь. Проведи молодого человека, – на команду откликнулся помощник и предоставил Назару путь к свободе, а Валдаев закончил с напутствием, – каждому это говорю и тебе скажу: надеюсь, больше не встретимся!

Семён Павлович остался один в кабинете.

– Тебя там ждут уже, – заверил Игорь.

– Кто? – удивился Назар.

– Сейчас увидишь, я откуда знаю.

За железной дверью ждал Николай. Улыбка его будто так и не покидала.

– Вижу, ты совсем не скучаешь в незнакомом городе.

– Как ты и приказал.

– В первый же день разбой, привод в полицию…, – махал с наигранным возмущением бородач головой.

– Не книжки же читать в каморке.

– А чем тебе книжки мои не угодили?

– Не было бы мозгов, не было бы своего мнения. Язык оставался бы за зубами, а личность в футляре. Книжки создают людей, не пригодных обществу.

– Хах! Правда. К сожалению, это так. Есть хочешь?

– Ужасно, – не стал скромничать Назар.

– Тут неподалёку есть как раз столовая, там делают отменный омлет.

– У меня денег нет с собой.

– Я угощаю. Надо же загладить вину, что позволил тебе попасть в передрягу.

Назар не стал спорить, а смело пошел на поводу у голодного желудка.

Кафе оказалось очень даже уютным. Утром здесь не было практически посетителей. Молодая официантка сразу любезно подошла принять заказ.

– Два ваших фирменных омлета, пожалуйста. Два кусочка шарлотки. Она же с корицей там? Я очень надеюсь на корицу…

– Да. С корицей.

– Прекрасно. Значит два кусочка десерта. Мне сок. А тебе, мой друг?

– Кофе.

– Спасибо за заказ, ожидайте.

Николай отложил меню и вернулся к Назару:

– Кто в отделении с тобой беседовал?

– Лейтенант какой-то. Усатый такой. Забыл, как звать.

– Семён Павлович? Валдаев?

– Да, вроде он.

– Непреклонный борец за справедливость.

– Знаешь его?

– Один из главных оперов нашего города. Тебе повезло, что так легко от него отделался.

– Прямо такой суровый?

– Работник своего дела. Не знает ни жалости, ни пощады. Всё за какой-то правдой гонится.

– Ты знаком с ним?

– Частично.

– Целую лекцию прочитал мне.

– Помешанный человек. В его возрасте относиться ко всему так однобоко – это маразм и кощунство. К средним годам в человеке должны остаться лишь всеобщее снисхождение и добрейшее безразличие.

– Но он мент. У него «норма».

– И всё же. Его норма становится личностным абсурдом, которая так же мешает другим.

– Зато она имеет массовость.

– Люди тупеют, чтобы выжить в обществе. Уподобляются другим. Есть какое-то бесформенное желе, которое якобы соответствует устоям. К нему люди и стараются стремиться.

– И что оно из себя представляет?

Принесли завтрак. Назар не удержался и сразу налетел на пищу, не прекращая слушать. Николай подождал и договорил.

– Массу несчастных, боязливых, стареющих, невменяемых клеток мозга, помешанных и обманутых своими внутренними процессами. Сложно и бессмысленно интерпретировать всю сущность человека.

– А какая норма правильная?

– Где человек счастлив.

– Она в принципе существует?

– Да.

– И как она достигается?

– Начинается у каждого глубоко внутри.

– Это понятно. Философия мира говорит о том, что всё начинается с себя самого,– пережевывая необыкновенно вкусный омлет, рассуждал Назар, – но существует ли верный способ обретения этого счастья?

– Согласен. У каждого своя дорога. Чужой компас – плохой ориентир, – Николай так и не притронулся к завтраку, – но способ есть.

– Какой? – даже Назар отвлекся от еды.

– Слышал что-нибудь о лестнице пяти измерений?

– Что-то с метафизикой и медитацией? – скептически отнесся Назар.

– Нет. Всё в рамках нашей жизни, нашей объективной реальности, – Николай взялся наконец за омлет.

– То есть, она состоит из пяти ступеней, по прохождению которых наступает счастье?

– Самое чистое и неподдельное. Позавидуют самые чокнутые психи и продвинутые буддийские монахи.

Назар заинтересовался, но ещё ожидал подвоха.

– А что человек будет испытывать?

– То, что он не испытывал ни под каким сильнейшим эйфоретиком, ни в каком гипнозе, ни в каком ментальном состоянии. Все чисто, легально, постоянно.

– И что за пять измерений или ступеней?

Николай улыбнулся и попросил нагнуться приятеля, дабы никто не услышал великую тайну:

– Наслаждаешься омлетом. Наслаждаешься шарлоткой. Наслаждаешься кофе или соком. Поглощаешь полученную энергию. Идёшь срать. Отдаешь энергию. И всё заново.

– Так и знал, что какая-нибудь шуточка очередная.

–А ты хотел, чтобы я рецепт счастья рассказал за пять минут?! – посмеялся Николай. – Такие вещи не объяснишь доступными человеческому лексикону словами. Это долгий, трудный путь действий и осознаний, который должен пройти каждый сам от начала до конца.

– Нужны ли действия? Разве не все прекрасное уже внутри нас?

– Конечно там. Но как найти то, что скрыто, и затем научиться управлять и пользоваться этим. Поэтому и существует лестница пяти измерений.

– Её же возможно пройти?

– Абсолютно каждому. Кому-то просто понадобится больше времени и терпения. Счастья штука дорогая.

– Какая плата за неё?

– Она невыносимо большая, но и одновременно ничтожно малая.

– Какая?

– Это твое прошлое, твое настоящее, твое будущее, твоя жизнь, твоя смерть, твое любимое «я», близкие тебе люди, устоявшиеся знания и понимания сущности.

– Но что же тогда останется?

– Счастье.

– И человек сохранит здравый рассудок?

– Я же сохранил.

Назар посмотрел с сомнением, на что Николай усмехнулся.

– Ты хочешь сказать, что ты достиг вершины?

– Вершина – растяжимое понятие в любой ситуации. Мне известен сам процесс достижения. Ведь всё самое прекрасное происходит в процессе. Окончание не несет в себе никакого результата.

– И ты можешь этот процесс показать?

– Я могу провести по нему.

– Меня?

– Конечно. Ведь ты меня спас тогда на водопаде, и я обещал вернуть долг.

Назар вспомнил тот самый момент, но поспешил вернуться к интересующей его теме:

– И как же начать?

– Скоро объясню. Не так быстро. Процесс состоит из многочисленных деталей, о которых так сразу не расскажешь. Путей много. В первую очередь нужно избрать для себя дорогу и идею, с которой ты отправишься наверх по лестнице. Я свои личные скрижали выбрал и могу на них полностью положиться.

– И что за скрижали?

– С чего хочешь начать: с дороги или идеи?

– Давай с первого.

– Дорога, – подвел черту Николай, – тогда доедай и отправляйся за мной.

Назар хотел задать еще много вопросов, но понял, что бородатый мудрец сильно сосредоточен на еде. Поэтому решил оставить его в покое и наконец-то доесть свою порцию. Он поглядывал на Николая и осознавал внутри себя, что как бы этот человек не смахивал на сумасшедшего, у него есть дар, которому начинаешь доверять. Непонятно, дарован тот был с рождения или приобрёл живой магнетизм, но в его существовании не возникает больше и доли сомнения. Мужик явно знает и имеет то, что пока не дано Назару. Плоды того самого пути и процесса, о которых он твердил, на лицо.

– Ну что, – вытер салфеткой уголки рта Николай, – готов?

– Да, – отодвинул от себя пустую тарелку парень, – спасибо за угощение.

– Теперь традиция – кормить тебя завтраком.

– Мне она очень даже нравится.

– Ещё бы. Спасибо большое вам, все было очень вкусно, – бросил он официантке, – я за всё заплатил.

Девушка улыбнулась, радуясь чаевым.

– Будем чаще к вам ходить, если так будете всегда улыбаться.

– Хорошо, – застенчиво прочирикала она.

– До свидания, – попрощался с улыбкой Назар и вышел следом.

– Никакую лестницу не преодолеть с таким набитым пузом, – пошутил он.

– Божественное чувство! – восхвалил обжорство Николай.

– Куда едем? – спросил парень, когда они вышли на улицу.

– Скоро узнаешь. Нам нужно поймать такси.

Остановив машину, они отправились на другой берег реки. В сторону района, где проживал Назар. Он внимательно изучал местность. Привычка закрепилась за годы путешествий. Покинув главную трассу, компания начала петлять среди дворов, пока не остановились у ржавого забора. За железным ограждением росли корявые деревья, похожие на фруктовые.

– Приехали, – объявил Николай и вышел из машины.

Сделав два шага в сторону, Назар разглядел полностью двухэтажное здание с входом посередине. Оно оказалось чуть менее старым, чем заброшенный театр, где проводилась прошлая экскурсия. Но это здание не выглядело необитаемым, потому что в окнах мелькали человеческие силуэты.

– Что это такое?

– Это моя, а теперь уже и твоя дорога. И по совместительству работа.

– Какая-то больница? – Назар подметил в окнах пожилого дедушку и женщину в медицинском халате.

– Это хоспис.

– Что это?

– Учреждение, где оказывается паллиативная помощь.

– Здесь люди умирают?

– Как и везде, – Николай пошел вперёд по аллее ко входу. По краям разместились белые лавочки. На подстриженном газоне, действительно, росли яблони. – Нет места на земле, которое бы так отчетливо и досконально не демонстрировало все проявления жизни человеческого существа.

– Я должен смотреть, как люди страдают?

– А ты веришь в добро?

– Хочу верить.

– Ты будешь помогать людям, зная , что это бессмысленно, – впервые за все время Николай говорил серьёзным тоном. – Помогать и понимать происходящее. Эта дорога, которая начнет с тобой совершать превращения и поведет тебя по лестнице пяти измерений наверх.

– А для какой внутренней цели? Люди ведь умирают каждый день. И я, и ты. Этого не избежать.

– Завтра ты поймешь это, – заключил спокойно Николай, – а сегодня ты познакомишься с той дорогой, которую избрал я.

Назар смиренно промолчал.

– Тем более тут очень вкусно кормят! – вернулся к своему оптимизму его друг и открыл перед гостем входную дверь.

Запахло больницей. Спиртом, лекарствами, бинтами, моющими средствами и старостью. Назару приходилось лежать в стационарах, и он знал специфичный запах, который вскоре уже не спутаешь ни с чем.

– Там столовая, там процедурная, там склад, там лестница на второй этаж. Тебе все еще должны будут показать.

– А тебя здесь не будет? – спросил удивлено Назар.

– Я вообще официально здесь не работаю.

– А где?

– На скорой помощи. Врачом бригады.

– Так ты врач? – такого поворота событий парень ожидал меньше всего.

– Да, всю свою жизнь. А что не похож? – посмеялся Николай.

– И очень да, и очень нет.

– Дело в голове. Для меня скорая – профессия, но помогал бы я людям и без неё.

– Почему?

– Мне кажется, из всеобщей бессмыслицы это самым осмысленным.

– Разумно.

– Скажу так, добро люди выбирают методом исключения. Ведь не существует на это никакой объективной причины, повода и цели. Как и во всем остальном.

Назар воспринимал всё, что он говорит.

– Мне скоро уже пора идти. Тобой займется Елена Ивановна. Покажет, научит. Как устанешь, можешь идти домой.

– Хорошо.

Они прошли по коридору в сестринскую комнату. Там им навстречу выбежала женщина лет пятидесяти. Короткие кудрявые бордового цвета волосы, яркая косметика, длинный маникюр, невысокого роста. Как только столкнулась с гостями, сразу затараторила:

– Ой, кто к нам пришёл! Николай Николаевич! Как я рада вас видеть! Столько к нам не заходили… Вы же уезжали в путешествие! Ну как?! Рассказывайте! Хотите чаю с пирожками?! Я сама напекла…

– Здравствуйте, Елена Ивановна! Милая, у меня сегодня смена на скорой, – он погладил её по плечу, – я к вам помощника привёл, как и обещал!

– О, это тот самый юноша, о котором вы рассказывали по телефону! Очень рада знакомству, меня можете звать Леной или Еленой… Как нравится, – посмеялась она смущенно.

Назару она показалось очень приятной и воспитанной женщиной. Хотя вряд ли бы другие работали с Николаем.

– Меня Назар, – ответил парень женщине.

– Пусть у нас работает, если понравится. Сегодня его особо не напрягайте, а то парень провёл ночь в отделении, – посмеялся Николай, тем самым загнав Назара в краску.

Но Елена звонко рассмеялась:

– У вас такой вкус!

– Что правда, то правда, – вздохнул Николай.

– Но ничего. Я всё покажу, всему научу! Сделаем из него настоящего доктора! – сжала она по-матерински запястье юноши в своей руке.

– Тогда оставляю вас и бегу на работу!

– Конечно, конечно. Там уже вызовов куча, наверное… Только подождите, я вам в дорогу пирожков дам…

– Да не надо…

– Надо, надо! Вам там целый день гонять…

Женщина суетливо бросилась в комнатушку, а Николай следом за ней. Назар остался один в коридоре. Любопытным взглядом он осматривал своё будущее место работы.

– Спасибо вам большое…

– Да не за что.

– Назар, подзаряди свой телефон и запиши контакты.

– Хорошо.

– А то мало ли ещё в какую беду попадешь! – Николай пожал приятелю руку.

– Не ругайте его, молодой же! – вдогонку крикнула Елена Ивановна.

– Ни в коем случае! – дверь за мужчиной закрылась.

– Ну что, пойдем быстренько чаек попьем? – с улыбкой предложила женщина.

– Можно, – не мог отказать Назар.

– Тебе уже что-то Николай Николаевич рассказал?

– Кроме того, что он здесь официально не работает – нет.

– Какой скромник. Он здесь занимает самую заслуженную должность.

– Какую?

– Он…, – она запнулась, – можно сказать, поставщик-организатор. Находит пациентов, лекарства, средства …

– Он привозит сюда людей?

– Да, на скорой помощи бывают разные случаи. Попадаются бездомные, совсем одинокие, беспомощные инвалиды. Так вот он их и забирает к себе, а мы общими силами выхаживаем.

– Я думал, здесь люди доживают свои последние дни.

– В том числе и так, – с грустью в глазах сказала Елена, – мы оказываем самую незначительную в большинстве случаев помощь. Многие в критическом возрасте, многие с раком на смертельных стадиях… Мы помогаем пожить ещё какое-то время и затем провожаем в последний путь.

Назар промолчал.

– В своём роде это медвежья услуга. Люди находятся одной ногой в гробу и лишь только мучаются… Но мы им пытаемся помочь. Заботой, покоем, кровом, вниманием, обезболиванием, успокоением…

Назар вопросительно взглянул на Елену.

– Сам можешь представить, какие боли на терминальных стадиях рака… Вот Николай Николаевич какими-то своими махинациями и достает из государственной казны наркотические анальгетики.

– И получается?

– Часто возникают проблемы с законом. Всякие проверки, недостачи, подозрения. Но этого человека хранит Господь Бог. Всевышний всё видит, понимает и всегда остаётся рядом с Николаем Николаевичем.

Она налила чай и угостила пирожками.

– Эти с вареньем, эти с капустой, эти с картошкой.

– Спасибо.

– Мы с Аллой Петровной по очереди работаем. Николай Николаевич приходит периодически. Волонтеры иногда помогают. Так, конечно, трудная работа. Никто здесь надолго не остаётся.

– Случаи страшные?

– Привязанность. За ними пока ухаживаешь, они ведь как родные становятся. Кушай, кушай.

– Очень вкусно.

– Все домашнее, с огорода. – Улыбнулась она, – Можешь обосноваться в соседней комнате. Там есть кровать, зарядка…

– А что я должен делать?

– Да просто помогать. Основную работу я буду делать сама. А так, всё как за маленькими. Покормить, убрать, переодеть, помыть. С лекарствами я тебя потом познакомлю. И уколы делать научишься, и капельницы ставить, и клизму, если потребуется. Боишься клизмы? – посмеялась она.

Назар покачал отрицательно головой.

– Это самое главное. Ну что ж, – она тяжело поднялась со стула, – мне пока надо в журнале покопаться. Ты можешь сходить со всеми познакомиться. К обеду встретимся, там твоя помощь понадобится.

– А много лежит человек?

– Пока шесть. Но тут текучка страшная… Могут и привезти нового, а могут в любой момент и уйти нынешние.

– Пожилые?

– Три бабушки, один дедушка, один мужчина – инвалид и девочка.

– А у девочки что?

– Рак головного мозга, – долго под напором своих каких-то мыслей кивала Елена Ивановна.

Назар оставил остальные вопросы.

– Сходи на разведку, – вернула она свою добрую независимую улыбку, – а я подойду позже. Больные у нас пока на втором этаже.

Женщина убежала по делам в процедурную, Назар развернулся и пошел по коридору. Вокруг пустые палаты с застеленными койками. Возле каждой стояли тумбочки. Окна смотрели на зелёный сад. Комнаты одно-двух- местные. Стены зелёного цвета, видимо, совсем недавно отделанные ремонтом. Тупик заканчивался кладовкой и туалетом. Парень отправился на второй этаж. Поднявшись наверх, он оказался в общей комнате, где имелись диваны, телевизор, столы и стулья для принятия пищи. По обе стороны коридора так же располагались палаты. Приблизившись, Назар заметил сидящую в кресле белокурую девочку. Та что-то сосредоточенно рисовала. Ему не хотелось её пугать, поэтому он тихо поздоровался:

– Привет.

Она отвлеклась от рисунка и обратила на незнакомца внимание. Её лицо было очень худощавое. Кожа казалась натянутой на скулы. Под зелёными с примесью жёлтого оттенка глазами огромные чёрные мешки. Но, несмотря на последствия, заболевания девочка оставалась очень миловидной.

– Здравствуйте. Вы новый пациент?

– Нет… Я, – замешкался парень, – я здесь буду работать… Подрабатывать.

Ребенок задумался.

– Друг Николай Николаевича?

– Да. Меня зовут Назар.

– А меня Лиля.

– Тебе сколько лет?

– Тринадцать.

Молчание.

– Но я люблю говорить, что мне уже за восемьдесят и что мне пора умирать.

– Почему? – испуганно спросил Назар.

– Потому что это говорят мои подружки, которые тут находятся.

Назар улыбнулся, вспомнив про старушек.

– Одной 70, другой 89, третьей 93. Раньше все разговаривали, но потом состояние ухудшилось…

– Они ведь старенькие совсем.

– А тебе сколько? Ты выглядишь как сын Елены Ивановны.

– Откормила она меня точно, как сына. Мне 25.

– Такое она любит, – Лиля немного посмеялась, – 25 лет – это много уже.

– Да.

– Но ещё и не совсем. Хотя для всех по-разному.

– Что ты рисуешь? – посмотрел Назар на рисунок.

– Коалу. Мое любимое животное.

– Почему?

– Не знаю. В детстве у меня была мягкая игрушка. Такой кругляшок, наподобие смешарика. Вот я его рисовала постоянно, игралась с ним.

– А сейчас она где?

– Не помню. Наверное, дома осталась.

– Её никак не забрать оттуда?

– Скорее всего, нет.

– Покажешь рисунок?

– Конечно, вот, – она продемонстрировала своё творчество. Выглядело неплохо .

– Ты хорошо рисуешь.

– Спасибо. У меня просто рука уже набита на этих животных. Над моей кроватью сотни рисунков коал. Я всегда дарю по одному Николай Николаевичу, Олесе, Елене Ивановне, Алле Петровне… Могу и тебе подарить.

– Если можно.

– Только давай я этот дорисую. Сделаю лучше, – глаза заискрились, они были наполнены жизнью несмотря ни на что, – я просто ведь не знала, что у меня так неожиданно новые друзья появятся.

– И я не знал.

– А ты в курсе, что они в Австралии только живут?

– Мне казалось, что ещё где-то.

– Нет. Они прямо как кенгуру. Вообще все сумчатые только в Австралии обитают. Я это по телевизору услышала.

– Я знаю, что кенгуру очень драчливые.

– Правда?

– Да. Видел пару видео, где они дерутся, как настоящие рестлеры.

– Это кто?

– Дядьки, которые в клетке борются.

– А. Илья такое любит смотреть. Ты кстати бывал в Австралии?

– Нет. Но хотел бы.

– Я тоже, – улыбнулась она. – Работала бы в приюте для коал и панд. Перекладывала их бы с одного места на другое.

– Интересно.

– А ты почему?

– Там большой риф, – вспоминал Назар, – самый длинные по протяженности заросли подводных кораллов. Там много различных рыб, медуз, осьминогов. Хотелось бы там поплавать с маской и трубкой, поглядеть на них.

– А как бы ты туда добрался?

– Можно было бы нанять лодку. Или самому доплыть.

– Там есть акулы?

– Наверное.

– Хотя конечно они там есть. Везде, где красиво ,очень опасно.

– Точно. А еще там волны достигают самой большой высоты на планете. Почти как цунами.

– А как же тогда на кораллы смотрят?

– Там же волны не всегда, – заверил Назар, – только в какое-то особое время года.

– Зимой, наверное.

– Наверное.

– Может, когда-нибудь удастся съездить, – подбодрила Лиля.

Назар замолчал, ему стало не по себе. Мало людей он встречал, которым не мог смотреть долго в глаза, но эта девочка оказалась одной из тех.

– Хочешь я проведу тебе экскурсию? – пришла она сама ему же на помощь.

– Хотелось бы. А то я совсем тут ничего не знаю. Елена Ивановна меня бросила и убежала.

– Тогда возьму на себе на недолго её обязанности. Пойдём.

Она резко вскочила, но затем остепенилась и замедлила темп. Быстрые движения, видимо, ей были противопоказаны. Лиля совсем выглядела худой, её нога была толщиной с руку Назара . Но активности при всём этом ей было не занимать.

–Пойдём сначала к нашим бабушкам, – взяв роль гида, гордо заявила Лиля.

Они зашли в двухместную палату. На одной лежала женщина моложе, на другой старенькая маленькая старушка.

– Вот у неё Паркинсон и полная амнезия, – присела Лиля к женщине, – нашли на улице во время приступа судорог. Не знаю, может, в тот момент она ударилась головой или уже прежде ничего не помнила… Имени своего не знает, документов при себе не имела. Вначале ещё разговаривала, сейчас вообще ни на что практически не реагирует. Мы её прозвали Соня, потому что постоянно спит… Но с открытыми глазами.

Женщина лежала с открытым ртом буквой «о». Губы запали и по краям засохли слюни. Глаза смотрели в пустоту. Конечности выглядели хаотично перекрученными: руки в запястьях смахивали на куриные лапки, ноги в коленях были обращены в противоположные друг от друга стороны. Женщина почти сваливалась с кровати. Назар попробовал её передвинуть, но её тело оказалось каменным. Члены были словно загипсованы в одном положении. Пациентка никак не отреагировала на прикосновения. Она издавала слабый стонущий звук, который, кажется, являлся её единственной возможной речью.

– Она не подвижна, – подметила Лиля, но все равно своей хилой помощью посодействовала Назару. Вместе у них получилось передвинуть больную на середину.

Парень ничего не мог сказать. В носу стояла вонь от засохшей мочи и памперсов. Душа испытывала страх и жалость. Назар мог долго глядеть на неё и ужасаться. Конечно, он много читал и был знаком с такими формами болезни, но для того, чтобы вживую столкнуться с незавидной судьбой другого человека, никто не может быть до конца морально подготовлен.

–А это Никитишна, – перешла к другой койке Лиля, – она глухая, слепая и тоже не особо общительна. Вчера или позавчера прекратила есть и вот так вот теперь постоянно лежит.

Крохотная бабушка свернулась в позу эмбриона, подложив дряблые руки под длинные седые волосы. Иногда она поднимала тяжелые морщинистые веки, но затем вновь безразлично их опускала.

– С ней и до этого тяжело было беседовать. Она помнила только моменты из своего далекого прошлого. Как жила в деревне, доила корову, ухаживала за детьми и за мамой, пока муж работал в колхозе. Но в настоящем времени очень путается. К ней иногда заходят её сыновья, но она их даже не узнаёт или называет именами своих братьев.

– Сколько ей лет?

– 93.

Так выглядела угасающая жизнь. Жизнь, которая как и текла незаметно, так и исчезнет бесследно. Никто уже не вспомнит её детали, её яркие моменты, её воспоминания, даже сам хозяин этой жизни их окончательно позабыл. Всё стерлось, перемешалось и стало ничем.

– Здесь иногда понимаешь, как хорошо, что ты не доживешь до старости, – усмехнулась Лиля.

Назар подумал, что если бы захватил с собой сейчас дневник, то обязательно бы записал следующее:

«У тебя имеется всегда повод стараться быть счастливым. Ведь всегда есть жизни хуже, чем твоя».

– Пойдём дальше.

Девочка поднялась и направилась к выходу.

– Тут вот лежит наш Ворчун, – она не стала заходить в следующую палату, – дедушка очень злой и вредный. Я с ним никогда даже не разговаривала.

– А он может говорить?

– Да, но в основном, лишь бранится. Никого к себе не желает подпускать, всех отталкивает. Как мне известно, его Николай Николаевич нашел дождливой холодной осенью возле канализационных труб. Знаешь… Из которых пар выходит… На них ещё обычно кошки сидят…

Назар кивнул.

– Так вот он там лежал, завернутый в дубленку. А до этого он жил то в подвале, то в канализации. В общем, бездомный.

Парень заглянул в дверную щель и увидел бородатого старика. Тот сидел, свесив ноги с кровати, и смотрел через оконное стекло на улицу.

– А вот тут, – сменила девочка голос на более веселый, – живёт Алексеевна. Она хорошая. Стихи любит рассказывать наизусть. У неё такой же диагноз, как и у меня.

Ребята зашли в одноместную палату. Старушка лежала под капельницей. Особой массой тела, как и все, не обладала, но выглядела активной. Несмотря на морщины и седину было очевидно , что являлась красавицей в молодости.

– Ой, Лилечка, привет, – она хотела бы от радости говорить больше, но становилось тяжело, – как ты?

– Здрасте, – обняла девочка бабушку как родную, – у меня всё хорошо. Я к вам привела познакомиться нового врача.

– Ой, да ты что! Вот теперь заживем, как на самом настоящем курорте с таким обслуживанием, – пошутила Алексеевна, но затем с болью закашляла. Лицо вмиг сменилось на страдальческое.

– Меня Назар зовут.

– А по имени отчеству? А то я так не могу с врачами.

– Да я не врач.

– Но все же.

– Андреевич.

– А я Маргарита Алексеевна. Теперь будем знакомы, – она с трудом протянула руку и легонько, на сколько позволяли силы, пожала пальцы парня. -Ты бы предупредила, Лиль, я бы хоть в порядок себя привела…

– Вы и так что надо выглядите! – подбодрила Лиля.

– Скоро с тобой обязательно на танцы пойдём. Как я в свои молодые годы. Все кавалеры будут наши. Платье тебе подберем. Знаешь, какое?

– Какое?

– Такое вульгарное, экспрессивное! – В красках описывала старушка. – Как на лучших карнавал Рио! Возьмем с тобой дорогущее каберне и отправимся в кабак танцевать всю ночь танго.

– Мне нравится, – захихикала девочка.

– Ещё бы. Жизнь для того и дана. Надо пользоваться каждым моментом. Это одно из точных убеждений за всю мою жизнь, в котором я уверена на сто процентов. Ни о чем не жалеть. Всё – полная фигня. Важно лишь веселиться и нести радость. Всё в итоге со временем отправится в помойку…

Ей вновь тяжело стало разговаривать, но она повторила:

– Только вино и танцы. Истина в вине. А вы, молодой человек, каких поэтов предпочитаете?

– Мне нравятся Маяковский, Пастернак, Бродский.

– Ой, как чудесно. Я в прошлом работала учительницей русского языка и литературы, даже Евгения Онегина знала наизусть. Сейчас уже мозг отмирает, не смогу исполнить…

– Да вы и сейчас прекрасно помните, – не согласилась Лиля.

– Стараюсь не забывать прекрасное. Это моя борьба с поганой болезнью. А в своей молодости мне даже удалось побывать на выступлениях Цоя.

– Правда? – улыбнулся Назар.

– Да. Мы с мужем обожали подобные вещи. Готовы были все сбережения потратить на квартирники.

Она мечтательно окунулась в воспоминания и на миг забыла о боли.

– Ещё спектакли обожали. Каждую субботу наряжались в новые тряпки и шли в театр. Вы любите театр, Назар Андреевич?

– Да, очень.

– Значит, вместе когда-нибудь сходим. Я бы продала всё – квартиру, дачу, драгоценности, чтобы приобрести билеты, купить роскошные вещи, сходить на мюзикл , а потом сразу улететь на танцы в Бразилию.

Девочка посмеялась.

– Да, – пропела старушка, – что полутрупы обожают делать, так это мечтать…

– Зато можно не переживать, что мечта осуществится и её не станет, – раздался незнакомый мужской голос.

В дверях появился мужчина около 30 лет. Он был заключён в коляску, так как ноги ему ампутировали. Черноволосый, гладковыбритый, худой как и все, но с более уставшим и поникшим взглядом.

– А это Илья, знакомьтесь.

– Назар.

Илья с улыбкой пожал ему руку.

– Возиться с нами будете?

– Да. Николай пристроил.

– Вы, видимо, хороший человек, раз он к вам обратился.

Назар промолчал.

– Николай Николаевич разглядывает сразу. У него встроенный рентген на подлинное добро.

– Внутренний свет, – поправила Алексеевна.

– Да, против жизненной тьмы… Вы с ним на скорой познакомились?

– Нет, – ответил Назар, – в путешествии.

– А, да. Он же ездил за шишками на варенье для Олеси.

– Меня она обещала угостить. – Похвасталась Лиля. – Кстати, Илья, знаешь, где мечтает побывать Назар?

– Где? – с любопытством спросил он.

– В Австралии. На кораллы посмотреть хочет и на волнах покататься.

– На сёрфе? – заискрились глаза инвалида.

– Я не умею, но очень хотелось бы научиться.

– Обязательно научись. Это же прекрасно. Можно всю жизнь этим заниматься и больше никогда ни о чем не думать. Это же океан. Кто связывает с ним жизнь, автоматически попадает в рай. Рыбаки, сёрферы, моряки…

– Мой муж рыбачил на Волге… Это считается? – пошутила Алексеевн, а и все посмеялись.

– Если он только любил купаться!

– Конечно.

– Тогда да. Все, кто любил жизнь, попадают в рай. А вообще где ты еще путешествовал? Я обожаю просто слушать подобные истории.

– На Алтае… Байкале… Камчатке.

– И в гейзерах купался?

– На Курилах.

– И как?

– Потом неделю вонял сероводородом.

Илья громко рассмеялся.

– А так, мне сейчас без разницы где странствовать. Главное – дорога.

– Почему?

– Она лечит.

– Ты в ней что-то находишь, пока идешь?

– Забираю скорее и накапливаю в себе.

– Что именно?

– Свободу и легкость в отношении ко всему. Доброжелательность от людей. Красоту от природы. Принятие от самого себя.

– Интересно. Я тебе завидую. Ты автостопом?

– Да.

Компания смотрела завороженно на юношу.

– А хотел бы побывать на малазийских островах? Это просто моя самая заветная мечта.

– Да, там очень красиво, – Назару было тяжело говорить и впадать в грёзы перед пациентами.

–Но туда на самолёте, скорее всего, надо… Или ты бы тоже автостопом?

Его глаза горели. Дайте дневник, и Назар бы записал одно:

«Даже своими действиями ты можешь другим людям дать возможность почувствовать жизнь».

– Я бы вообще на товарняках поехал.

– Ого, – воскликнул радостно Илья и подтянул своё тело повыше, оперевшись руками на поручни.

– А что это? – спросила Лиля.

– Товарняки? – решил взять на себе пояснение Илья. – Это товарные поезда. Некоторые путешественники цепляются за один из вагонов такой махины и едут, куда взбредет в голову.

– А так можно?

– Нет, конечно. Это строго запрещено. Но можно укрыться где-то внутри вагона.

– В какой-нибудь куче каменного угля, – посмеялся Назар, и все залились хохотом.

– Зато, какая романтика! – заявила Алексеевна.

– Это точно, – выдохнул Илья с улыбкой.

– Я вижу, вы тут уже познакомились! – пожаловал ещё один гость.

– Я бы даже сказал – подружились! – поправил Илья. – Какого вы интересного парнишку к нам привели, Елена Ивановна.

– Да сами знаете кто постарался! – отмахнулась медсестра.

– Ему бы с девчонками гулять сейчас, а он тут с нами возиться будет, – возмущалась Алексеевна.

– Я сам же захотел, – заверил Назар.

– Мы будем стараться не сильно докучать, – пришла Лиля на помощь, – сохранять своё здоровье в стабильности.

– Это правильно. Давайте пока по палатам, сейчас обед. А я украду Назара и всё ему как раз покажу, – засуетилась Елена Ивановна.

– Сегодня, значит, будет особенный обед! – заявила старушка под капельницей.

– Новые таблеточки и укольчики, – пошутил Илья, направляя коляску к выходу, – у меня уже задница, как бетон.

– А у меня рак уже как омар, – добавила Лиля и сразу дернулась к себе в палату.

– Я тебе говорила так не шутить! – получила девочка вслед грозное замечание от Елены Ивановны, которая действительно изменилась в лице. Эмоции чередовались одна за другой в турборежиме.

– Только шутки сейчас как раз и спасают, – безмятежно крикнула Лиля.

– Засранка. Ладно… Пошли.

Назар с Еленой направились на первый этаж.

– Со всеми познакомился?

– С дедушкой только нет.

– А наш Ворчун ни с кем не знакомится. Вечно злой. Николай Николаевич нашел его в подвортне. Пропил, небось, всё, а сейчас расплачивается …

– Он ничем не болеет?

– У него гипертония. Смотри, тут запомнить не сложно, – спускаясь аккуратно по лестнице, начала объяснять женщина, – он пьет свои таблетки. Если будет давление подниматься, пусть дополнительные выпьет. У бабушки с Паркинсоном наоборот оно пониженное, поэтому ей колем Дексаметазон, но это я сама сделаю. Твоя задача будет мне помогать её перекладывать. Там, знаешь, подгузники или постельное белье поменять… Старенькую бабушку надо просто кормить. Прямо заставлять и заставлять. Она сама уже понимаешь… Илюше инсулин делаем два раза в день, но он и сам умеет.

– У него сахарный диабет? – спросил Назар.

– Да. Страшной формы. Сахар больше 20 может зашкаливать, если вовремя не уколоть.

– И ноги из – за болезни ампутированы?

– Да. Начали гнить и вот… Оперировали года три назад. После этого ушёл в себя и пытался передознуться инсулином. Тогда Николай Николаевич и повстречался с ним на вызове. Ещё чуть – чуть и гипогликемическая кома…

– А Лиля?

– Лиля из интерната. Уже полгода у нас. Как определился диагноз, и начались осложнения, Николай Николаевич её к нам забрал. Очень привязан доктор к этой девочке.

– Долго уже здесь, – заключил Назар.

– Да. Много смертей повидала. Позавчера только похоронили бабушку с раком желудка. Началось внутреннее кровотечение и не успели спасти.

– Лиля не говорила.

– Девочка отходчивая. Уже привыкла. Даже со своей смертью смирилась.

– Ей действительно всего лишь 13?

– Да.

Назар много хотел сказать, но понимал, насколько в словах нет смысла.

– Ей и Алексеевне прописаны наркотики с химиотерапией, которая проводится по вторникам и четвергам. А из препаратов: девочке мы даем Феназепама половину дозы, а бабушке наоборот двойную. При сильных болях используем Морфин.

– Часто бывают такие боли?

– У бабушки практически каждый вечер. Но уколами в основном пока буду заниматься я, а ты пока запоминай. Сейчас в процедурной покажу что где находится.

Через час Назар знал обстановку процедурной. Елена показала как менять капельницы, мерить давление и делать элементарные уколы.

– В вену научишься со временем, – заверила она.

Они вместе заполняли бумаги, а потом Назару было доверено первое самостоятельное дежурство. Решил начать с дедушки. Он подошёл к его койке, пока тот лежал, читая газету.

– Можно ваше давление померить.

Ворчун никак не среагировал, делая вид, что парня не существует.

– Давайте померяем.

– Не надо, – злобно огрызнулся тот.

Назар растерялся.

– А если высокое?

– Я мерил, в норме. Иди на других учись.

Старик всем видом показывал, что больше не скажет ни слова. Назару ничего не оставалось, как оставить его и пойти дальше.

Он зашел в двухместную палату, где лежали две бабушки. Обе не желали принимать пищу, их порции так и остались стоять на тумбочке. Парень подошёл к Соне. По запаху стало понятно, что она испражнилась. Рот так и оставался открытым, издающим стонущие звуки.

– Придется вам немножко потерпеть, – пробубнил Назар.

Он перевернул медленно её набок и увидел что пролежни на ягодицах начали кровоточить. Парень сходил за Хлоргексидином, стерильными салфетками и тщательно обработал раны. Вторая бабушка безэмоционально наблюдала за манипуляциями. Юноша поменял памперс и еле справился с заменой белья.

– Вот видите и гимнастикой с вами позанимались, – с глубокой одышкой закончил медработник.

Теперь женщина лежала по центру и выглядела чище. Стон не прекращался. По её пересохшим губам Назар решил, что она хочет пить. Пришлось намочить салфетку и аккуратно смочить ротовую полость, так как глотками воды она могла подавиться. Затем медбрат направился к соседней койке.

– Давайте поедим! – первые минут десять он пробовал до Никитичны докричаться, следующие двадцать уговаривал её взять ложку с кашей в рот.

Бабушка то бессмысленно смотрела на парня своими пустыми глазами, то просто их устало закрывала. Один раз удалось открыть рот. Правда, затем содержимое ложки вывалилось на подушку. Парень вытер кашу и предложил пациентке попить через трубочку компот. На это она согласилась. Выпила целых пол стакана.

– Не старайся, – раздался голос в дверях, пока Назар стоял на корточках возле койки, – она очень привередливая к еде.

Это оказалась Лиля. Девочка стояла на пороге, пряча руки за спиной.

– Я уже понял, – усмехнулся Назар и сдался окончательно.

– Я тут тебе кое-что принесла, – девочка зашла в палату и протянула подарок, который так усердно прятала.

Им являлся тот самый рисунок коалы, только уже доработанный и разукрашенный.

– Ничего себе! Очень красиво!

– Может, когда-нибудь привезешь мне с Австралии, – покраснел ребёнок.

– Я могу это у себя повесить?

– Да где хочешь. Он твой.

– Спасибо, мне очень приятно.

– Да не за что.

Лиля начала очень смущаться, поэтому мигом зашагала ребяческим шагом к выходу.

– Я таблетки выпила и всё съела. Можешь проверить!

– Молодец.

Девочка засмеялась. Вдруг по коридору раздался крик Елены Ивановны:

– Назар!

Парень мигом кинулся в коридор. Лиля уже как будто знала, что происходит и сразу направила его:

– К Алексеевне!

Они оба кинулись в нужную палату. Елена уже находилась там и держала бабушку за голову. У той внезапно начались судороги.

– Снова боли, – прокомментировала старшая медсестра, – набирай в шприц морфин, а в другой Конвулекс. Всё лежит на столе. Конвулекс разведи на десять физраствора. Я пока капельницу поставлю.

Назар замешкался, но всё сделал, как ему велели. В один набрал противосудорожный, который Елена сразу ввела в вену. В другой чистый наркотик, который отправился в банку физраствором. С закатившимися глазами Алексеевна держала челюсти плотно сомкнутыми. Елена старалась оказывать помощь быстро и, даже несмотря на склерозированные вены, иглой попала молниеносно. Лекарство пошло.

– Сейчас должна боль немного утихнуть, – обливаясь потом, выдохнула Елена .

– Ей станет легче? – от волнения речь парня стала сбивчивой.

– Должно. Опухоль большая, поэтому с каждым разом сложнее купируется.

Назар глянул в проход, Лиля стояла на том же месте и наблюдала за происходящим.

– Надо будет с ней посидеть рядом, пока не станет лучше.

– Я останусь, – сразу вызвался Назар.

– Хорошо. Если что, зови. Я пока остальных ещё разок проверю. Пошли, Лиля, хватит смотреть, – Елена поднялась со стула и прихватила на выходе с собой девочку . Та успела попрощаться взглядом с новым другом.

Назар сидел и внимательно смотрел на старушку, моментально реагируя на каждое её движение. Судороги, действительно, быстро прекратились, и бабушка пришла в себя. Хоть она и узнала Назара своим пустым взглядом, но все равно ничего не смогла ни сказать, ни сделать. Тело оставалось в одном положении. Назар надеялся, что ей станет лучше. Больше всего сейчас он боялся, что судороги вновь повторятся.

– Вам лучше? – пытался он у неё удостовериться. Пациентка лишь кивнула слегка головой.

Парень взял её вторую повисшую руку и сжал своей. На лице старушки возникла слабая улыбка.

– Как она? – донесся звук колес кресла – каталки.

Назар обернулся и увидел Илью, который своими мрачными глазами наблюдал развёрнутую картину.

– Вроде лучше уже.

– Да, – мужчина заехал внутрь, – Лекарство быстро действует. Правда, у неё эти приступы случаются чаще и чаще.

– Мне сказали, что каждый вечер.

– Организм пожирает сам себя.

Назар промолчал.

– Насколько мы всё-таки беспомощны в его делах и задумках. Убивает, когда хочет. Ломает и радует, когда хочет.

– Здесь будто живет что-то, помимо неё, – высказался про опухоль с бледным лицом Назар.

– Да. Но она молодец. Держится стойко.

– Очень. Такая веселая.

– Всё, что остаётся – это быть сильным. На другое люди повлиять не могут.

– Не всегда хватает сил.

– Надо вечный источник найти.

– Вера?

– Хотя бы.

– Ты сам веришь?

Илья задумался.

– Да. Я верю. На моем месте это трудно, но я верю.

Его круги под глазами становились темнее, а кожа на теле прозрачнее.

– Когда тебя лишают тела, молодости, возможностей, дружбы, любви , справедливости, понимания, тогда ничего не остаётся, кроме как черпать счастье и надежду из Бога. Ты просто начинаешь верить и всё. Насрать, что ты обманываешь самого себя. Насрать, что Бога то, может, и нет. И вообще ничего нет. Насрать, потому что, когда ты исчезнешь и исчезнет всё, что ты любил, уже точно будет абсолютно ничто не важно.

– И ты счастлив?

– Да. Я нашел свой путь. Банальный, самый используемый. Знаешь, ещё по какой причине я верю, что Бог есть?

– Почему?

– Чтобы при встрече плюнуть ему в лицо. И заставить перед людьми извиниться.

Назар усмехнулся:

– Думаешь, он это сделает? Ему либо всё равно, либо мы для него в роли игрушек на детской песочнице.

– Думаю, если он хороший человек, как о нём все говорят, то он обязательно извинится.

– В том то и дело, – положив аккуратно руку Алексеевны на кровать, сказал Назар, – что он не человек.

– То, что каждый человек здесь переживает, ему в его радужных снах не приснится.

Тут неожиданно Маргарита Алексеевна начала петь. Сначала тихим хриплым голосом, а потом громче и чётче. Глаза глядели на мужчин, их не покидало опустошенное выражение. Назар забеспокоился, но Илья улыбнулся и шепотом произнёс:

– Она всегда начинает петь, когда начинаются сильные боли. Опухоль шевелится, а она поет ей назло. Так борется.

Назар, замерев, слушал прекрасное и одновременно самое что ни на есть грустное пение. Прекраснее и грустнее всего, что есть на этом свете.

– Человек намного сильнее бога, – подтвердил слова Илья, развернулся и уехал.

…

Парень вышел из палаты, когда Алексеевна закрыла глаза. Капельница медленно капала, её должно было хватить надолго. За окнами уже стемнело. На часах 11 вечера. Хоспис погрузился в сон. Назар шёл вдоль палат. Илья лег в койку прямо в одежде. Лиля, свернувшись калачиком, сопела под одеялом. Старик, услышав, что к нему пожаловали гости, отвернулся и уперся лицом к стене.

Медбрат проходил мимо заключительной двухместной палаты. Соня спала, а вот Никитична нет. Она смотрела куда-то в сторону, всё так же не шевелясь. Еда оставалась не тронутой на тумбочке. Назар зашел в палату и, чтобы не разбудить вторую женщину, начал говорить в пол-голоса:

– Надо все-таки добить эту кашу, а то вы совсем ничего не едите.

Он взял в руки тарелку и не спеша, без торопливой настойчивости принялся подносить ложку ко рту старушки.

– Давайте. Надо есть. Думаете, мало причин, чтобы есть? Надо обязательно. Надо кушать, чтобы лучше себя чувствовать. Чтобы порадовать своих детей. Всех родных и любимых, – медленно начал перечислять Назар, – Чтобы Николай Николаевич не расстраивался. Чтобы ваша соседка пришла в себя. Чтобы у вашего соседа по палате перестало повышаться давление. Чтобы Алексеевну оставила боль, и она отправилась на спектакль, а затем в Рио-де-Жанейро. Чтобы Илья смог попасть на тропические острова и остаться там жить. Чтобы Лиля выздоровела и прожила долгую счастливую жизнь, как вы.

Или произошло чудо, или старушка каким-то образом услышала и поняла, но она пошла навстречу. Две или три ложки все таки съела.

– Вот видите, как много причин, чтобы вы ели.

Назар ещё долго сидел около бабушки, пока та не закрыла глаза и не погрузилась в сон. Становилось ясно, что ей недолго осталось. Смерть уже парила над её душой и медленно забирала последние крупицы жизни. Бабушка уже не сопротивлялась и встречала дорогую гостью, как давнего друга. Не было ни сожалений, ни страха, ни ожиданий. Здесь её больше ничего не держит. Она понимала, что просто пройден какой-то этап. Но, а сейчас ещё пока впереди череда красочных сновидений.

У Назара не осталось сил возвращаться в свою каморку. Он просто зашел в соседнюю свободную палату, на случай если кому-то понадобится, и изнеможенный завалился на койку. Но прежде чем окончательно уснуть, записал в свой дневник:

«Больше всего хочу, чтобы никто никого никогда не терял в этой жизни».




Глава 4. Как Хелтер – Скелтер


Ночь прошла спокойно. Назар провалился глубоко в сон. Проснулся в той же позе, что и заснул. Сквозь мутную пелену глаз он увидел сидящий на стуле силуэт. Парень об подушку потерся лицом и взглянул ещё раз, признавая Николая.

– Спишь, значит, на работе? – хитрым взглядом окинул тот юношу.

Назар резко вскочил и виновато сел на край кровати.

– Что-то случилось?! – осипшим голосом спросил он.

– Да нет. Все хорошо. Правильно сделал, что поспал, а то выглядел ты очень уставшим.

– Что-то вырубило, – подтвердил Назар.

– Смотрю, новых друзей себе нашел?

– Да, вот, – медбрат продемонстрировал подаренный рисунок, который лежал рядом с ним на полке всю ночь.

– Лиля вместе с Алексеевной в тебя чуть ли не влюбленные! – посмеялся Николай.

– Ага. Уже на танцы и на мюзиклы зовут.

– Это хорошо. Значит, нашли в тебе что-то. Людей, которым нечего терять, так легко не обманешь.

Назар промолчал на это замечание.

– Твоя как смена прошла?

– Да как всегда. Пьяницы, сумасшедшие, гипертоники… Но поспать удалось.

– Много вызовов?

– Относительно. Когда-нибудь тебя с собой возьму. Мне Елена Ивановна доложила, что ты кое – чему здесь научился…

– Памперсы менять, – усмехнулся Назар.

– Это кстати самое сложное. Я до сих пор не умею!

Они оба посмеялись.

– Но и, конечно, прощаться с людьми. К этому порой невозможно привыкнуть.

– В этом и заключается суть выбранной дороги? – задумался Назар. – Разочаровываться каждый раз в жизни?

– Увидеть все её стороны. Поставить себя на место каждого существующего человека. Понять, что жизнь – это борьба, которую ты обязательно примешь.

– Борьба ради чего?

– Ни ради чего. Нет того результата, который бы нам подошёл. Нет приза в финале, оправдывающего все старания, надежды и утраты. Но есть принятие и все последующие процессы после него. Это одно из составляющих элементов лестницы пяти измерений.

Николай смотрел глубоко внутрь Назара.

– Как улитка, ползущая к вершине Фудзи. Ей тяжело, сложно, невыносимо, но она ползет, несмотря ни на что.

– Но зачем ей туда ползти?

– Это её путь, на протяжении которого будут происходить изменения. Улитка станет неуязвимой и совершенной. И вскоре обнаружит в себе вечный источник счастья.

Николай поднялся со стула и направился к двери, Назар поспешил за ним.

– То есть, на вершине Фудзи что-то все-таки есть?

– Определенно.

– А улитка знает об этом?

– Она догадывается, но по большей части ею движет вера.

– Но ведь ей что-то нужно изначально иметь внутри для того, чтобы не сдаваться и не сойти с пути? Какой-то стимул, какой-то аккумулятор, который её всегда подбадривает и ведёт вперед…

Николай расплылся в улыбке. Они стояли возле палаты Лили, где белокурая девочка играла в куклы и ела ягоды с другой рыжей малюткой. Назар присмотрелся и сразу узнал её. Та самая малышка из подземного перехода. Та юная певица, которая его очаровала своим пением. Та участница самобытной музыкальной группы, удравшая вместе со своим напарником от полиции. Маленький Робин Гуд, раздавший собранные деньги незнакомым бабушкам. Парень остолбенел.

– Очень вкусные ягоды, Николай Николаевич, – поблагодарила Лиля врача, – о, доброе утро, Назар Андреевич!

– Доброе, – выдал юноша, не сводя глаз с рыжей девочки.

– Мы тут сделали наброски домика для наших коал, – малышка спрыгнула с кровати и побежала к Николаю.

– Олесь, познакомься с нашим новым членом семьи, – представил он ей Назара.

«Так вот кто такая Олеся! Это не его жена, а дочь! Какой ещё семьи?» – шквал мыслей накрыл парня с головой. Он недоуменно стоял и не мог произнести ни слова.

– О, – воскликнула девочка, хорошо присмотревшись, – так я его знаю…

– Вы знакомы? – удивился Николай.

– Да, мы…, – Назар запнулся, но Олеся пришла на помощь.

– Этот дядя нам помог убежать от охраны в переходе, когда мы были на задании с Валерой, – девочка прижала на радостях к себе куклу, – он что теперь будет с нами?!

Назар посмотрел на людей вокруг. Кажется, он один здесь ничего не понимал.

– На каком ещё задании? В смысле с вами?

Николай загадочно усмехнулся.

– Тебе пора всё объяснить и кое с кем ещё познакомить.

– Да, пора бы уже! – восторжествовала девочка. – Ребята очень обрадуются!

– Лиль, – обратился к своей пациентке Николай, – нам надо отлучиться ненадолго…

– Да? – Разочарованно произнесла девочка. Ей, видимо, хотелось поучаствовать в общем знакомстве тоже. – Ну, хорошо…

– Мы за новой куклой съездим. Вам же с Олесей как раз не хватает одной для полной коллекции.

– Ура! – Олеся бросилась прощаться с подругой. – Купим Стеллу и будем как в мультфильме! Там, правда, к ним ещё комнаты и машины продаются…

– Но это уже потом! – заявил Николай.

– Да-да, конечно.

Рыжая девочка крепко обняла и поцеловала подругу.

– Пока, – помахала рукой Лиля, – Назар Андреевич, а вы когда в следующий раз работаете?

Назар затруднялся с ответом. Мысли оказались перемешаны в кашу. Парень вопросительно посмотрел на своего друга.

– Скоро. Я составлю удобный график, и Назар обязательно вернется, – утешал девочку Николай. Та засияла от счастья и запрыгнула обратно в кровать.

Олеся убежала вперёд. Назар замедлил по лестнице шаг, ожидая пояснений.

– Помнишь, ты меня спрашивал, что движет улиткой на её пути? – начал серьезно Николай.

– Да.

– Ею движет идея. Та самая идея, которая бок о бок проходит с выбранной дорогой. Человек становится одержим ею, и после этого он перестает ощущать все тяготы пути.

– Эта та самая идея, о которой вы обещали рассказать?

– Да. Та самая, которой мы посвятили жизнь.

– Кто мы?

Николай открыл дверь на улицу. За ней стояли два болтающих парня. Один помладше, другой постарше. Олеся помчалась к ним навстречу, чтобы первой донести важную новость.

– Егор, Валера, у нас новый член семьи! Его зовут Назар!

Парни посмотрели друг на друга. Младшего Назар знал, это был тот самый гитарист. Затем второй снял очки, и новичок семьи совсем опешил от удивления. Егор. Организатор рейва. Чокнутый диджей.

– О, старый знакомый, – засмеялся в своей манере псих, – так мы с ним хорошо знакомы…

– Вы все что ли уже знакомы? – недоумевал с улыбкой Николай,

– Я нет, – буркнул Валера, видимо, не узнав парня.

– А я да. И ещё как! Он меня от мусоров прикрыл!

– И тебя тоже?! – захохотал в голос Николай, а за ним и Олеся.

– В смысле тоже?! – возмутился Егор и пожал руку Назару. – Именно по моей вине его повязали и посадили в бобик…

– Так вот как ты в отделении оказался, – ухмыльнулся Николай, глядя на бедного парня, потерявшего в буре событий дар речи, – я не удивлен почему-то!

– Да прекращай, Нагваль! Сам же знаешь, что я никогда не стану подставлять кого-то, особенно, если дело может коснуться Валдая и его шайки. Тут дело вот как обстояло… Я себе диджеил на рейве, никого не трогал, спасал мир своей неземной музыкой, как тут подруга приводит знакомиться Назара. Мы с ним душевно потрепались. Потом мусора вычислили нас и организовали обвал. Когда началась паника и массовый побег, наш герой остался со мной и не покидал боевую позицию до самого конца, пока его лицом не уткнули в пол поганые копы…

Валера засмеялся:

– А тебе удалось сбежать?

– Да я быстро вырубил свет и скрылся за кулисами. Аппаратуру же нельзя было бросать.

– Но ты бросил Назара! – грозно уткнула руки в боки Олеся.

– Пирожок, там вся моя техника стояла. Тем более, я знал, что паренек впервые на таком мероприятии и приводов у него за спиной не имеется.

– Всё равно! – наезжала на него девочка.

– Драться хочешь?! – выставил вперед кулаки диджей и шутливо начал махаться с ребенком. Затем схватил её на руки и, пока она визжала и брыкалась, поинтересовался: – А сам-то ты как в заброшке оказался?

– Ну…, – замешкался Назар. – Я вообще там живу.

– Ты живешь в заброшенном театре? – удивился Валера.

Тут Николай возмущенно вступил в беседу.

– Ты в «пионерах» проводил рейв?! Я же тебе говорил к нашим точкам не приближаться со своими дискотеками…

Егор быстро парировал.

– Это для дела. Много народу собралось, я не мог отменить сходку. Тем более, всё прошло довольно гладко…

– Не учитывая полицейского визита, – осуждающе продолжал испепелять глазами Николай.

– Нагваль, да хорош. Они ничего не заподозрили .

– Нагваль? – переспросил Назар, услышав прозвище уже во второй раз.

– А, да. Мы же не представились, – Егор собрал команду в одну кучку и, дурашливо изображая любящего семьянина, каждого чмокнул в щечку и назвал по двойному имени, – Коля – "Нагваль", потому что главный шаман в нашем деле. Валера – "Сад". Я – "Лето". А Олеся – "пирожок".

– Почему это я пирожок? – возмутилась и отпрянула от Егора девочка.

– Она наш Садик, – поправил Николай – "Нагваль", прижав к себе Олесю. – Потому что с Валерой они брат и сестра.

– Садовы, – назвал фамилию старший брат.

Назар с улыбкой присмотрелся на них и признался:

– Когда я вас встретил в переходе, даже и не подумал, что вы родственники.

– Просто я больше похожа на маму, а Валера на папу.

Назар машинально начал сравнивать юношу с Николаем, но тут Нагваль продолжил свою отложенную речь:

– Так вот, Назар, мы хранители той самой идеи, которая движет улиткой. Мы существуем и продолжаем наш путь только ради неё. Это наш выбор. Наша дорога к Фудзи по пяти ступеням измерений.

– И в чем она заключается? – не терпелось услышать ключевую истину Назару.

– Мы заражаем других людей болезнью под названием жизнь.

– Это как?

– Мы придумываем разные штуки, которые других бы пробудили, воодушевили, вернули в них страсть к существованию.

– Мы своими действиями и поступками активируем внутри других людей силы и желание, – дополнил Егор – "Лето".

– Мы… Знаешь… Как прививка, – решила вставить когда-то услышанное подходящее сравнение Олеся, – мы вживаем в организм людей любовь, добро и веру в лучшее.

– Мы это называем "Метастазами", – подвел черту Валера – "Сад".

– Почему Метастазы?

– Потому что один раз заразившийся жизнью человек обязательно распространит эту болезнь на остальных.

– Заразившиеся идеей люди, как клетки, начнут размножаться и заполнять весь организм мира, – по очереди говорили то Нагваль, то Лето.

– Восстанут против природы и системы.

– Которые убивают в нас человека с каждым днем.

– Наша семья ведёт ежедневную войну с отчаянием, тоской, грустью и смертью нашего мира.

– Семья, как…, – запнулся Назар.

– Как Хелтер-Скелтер. Или как клан Карлеоне. Или «Острые козырьки», – пафосно начал перебирать знакомые эпитеты Лето.

– А еще есть люди?

– В основном штабе нас четыре, – сказал Сад.

– Но теперь пять, – поправил с улыбкой Нагваль. – Теперь ты в нашей семье.

Назар почему-то после этих слов ощутил тепло по всему телу. Впервые ему показалось, что он является частью чего-то огромного и ценного.

– Пять, как измерений в лестнице, по которой мы идем.

– Как на руках пальцев, – продемонстрировала свою руку Олеся, высунув дерзко язык.

– Как баллов в оценке моих рейвов! – пошутил под общий смех Лето.

У Назара накопилось много вопросов, но в итоге озвучил только один:

– И что дальше?

– Теперь, – с серьезным видом Лето положил руку на плечо Назару, – как новый член нашей банды ты должен пройти посвящение… И отрезать себе на ноге большой палец…

Все вновь захохотали и Назар в том числе. Нагваль потер ладоши и сказал:

– Пожалуй, тебе надо показать нашу базу, помимо хосписа и заброшенного театра.

Чёрный Reno стоял на стоянке за забором медучреждения. Обновленная семья уселась в салон. За рулем был Нагваль, рядом усадили в качестве гостя Назара, а сзади уместились остальные.

– Теперь машинку придется побольше приобрести! – подметил Сад.

– Ничего, – утешил его Лето, – мы на следующей неделе с тобой банк ограбим…

– А меня возьмете? – взмолилась посередине Олеся.

– Так, хватит мне ребенка портить! – буркнул Нагваль.

Машина тронулась. Николай вернулся на главное шоссе и рванул вдоль реки. Проезжал мимо мостов и набережной в неизвестную часть города.

– Может, пиццу купим? – предложил он. – Устроим праздничный завтрак.

– Да-да! Обязательно заедем! – завелась девочка.

– Нам нужен каждый день новый член семьи, – усмехнулся Лето. – Кстати так бы намного быстрее распространялись Метастазы, каждого нового человека подкупали бы пиццей.

– И колой! – добавила Олеся.

– А в чем заключается ваша деятельность? – спросил Назар.

– Вообще, – протянул Нагваль, – каждый член семьи старается в день выполнить задание.

–Какое?

– Спасти какого-нибудь человека.

– Причем не важно как и от чего, – пояснил Лето, – от смерти, от грусти, от уныния, от самого себя, от проблем, от суеты. Сгодится всё.

– То есть, надо выискивать таких людей?

– Ты удивишься, но они повсюду. Чуть ли не каждого в этом мире нужно спасать.

– Это возможно?

– В нашем деле да. Ведь мы одержимы идеей и другой дороги у нас нет.

Назар понимал, что все их аргументы звучат наивно, странно и не обосновано. Но он помнил эффект, который произвели все четверо на него в своё время, когда еще не были ему даже знакомы. И сказать, что они в тот момент подтолкнули его к жизни – не сказать ничего. Они выглядели как обычные сумасшедшие, но обитая своей потерянности, обреченности и осознанности бытия, решили не сдаваться и помогать остальным людям. Назар без всяких сомнений знал, что примет предложение и вступит в их общество не от мира сего. Ведь если судьба сама подкидывает шанс, надо им пользоваться. И как говорил Нагваль – «из всей бессмыслицы это самое осмысленное».

Компания заехала по дороге в пиццерию и прихватила с собой пять больших коробок, кока-колы и мороженого. После закупки маршрут ещё занимал минут 15, пока не остались позади многоэтажки и не начались дачные дома. В какой -то момент Нагваль свернул на маленькую проселочную улицу и проехал до самого её конца. Когда грунтовая дорога кончилась, а впереди ждали поле и лес, Николай затормозил.

– Дом, родной дом, как счастливы мы быть в нём! – пропел Лето и вышел первым из машины.

Остальные члены банды вылезли следом за ним, прихватив пакеты. Назар увидел деревянный домик, своим интерьером и ландшафтом напоминающий бабушкин; такой встречался в жизни каждого ребёнка.

– Это наша основная точка! – сказал Николай.

– Лучше места не найти, – прокомментировал Егор, – если бы мне пришлось выбирать между тайной подземной базой ЦРУ и нашим объектом, я бы безусловно доверился нашей развалюхе .

– Зато тут лес красивый и речка есть! – поведала Олеся. – Ты любишь купаться?

– Конечно.

– Что-что, а это он любит, – посмеялся Нагваль, вспоминая их знакомство.

– Тогда надо сходить, мы тебе всё покажем, – держа за руку Николая, пообещала девочка.

Компания завалилась в дом, который внутри соответствовал внешнему виду: старые кровати; сервант с праздничной пыльной посудой; маленькая кухня; окна, завещанные белыми вязаными шторками; деревянная лестница, ведущая на второй этаж; классический ковер на стене.

– Согласен, не то, что ты ожидал, – посмеялся Егор, – просто когда всем крутым группировкам раздавали их двухэтажные штабы на островах, наш предводитель сидел дома и вышивал крестиком.

Все захохотали, даже Нагваль. Но сквозь смех всё-таки пригрозил:

– Не нравится, ночуй на своих рейвах в лесу.

– С удовольствием! Где музыка, там моя земля! В следующей жизни предпочел бы быть наушником какого-нибудь олдскульного панка! – уселся Егор в кресло, продолжая нести чушь. – А вообще, весь мир мой дом! Не нашлось бы место, где бы мне ни понравилось. Даже в отделении у Валдая! Как он тебе кстати?

Назар усмехнулся:

– Я не встречал людей душнее.

– Точно! Невыносимый душнила!

– Всегда мечтал его жене в фоторамке на столе пририсовать усы! – уселся рядом с товарищем Сад, после чего Лето залился смехом.

– Кто бы вас уму разуму учил, если не Семен Палыч! – изрек Нагваль.

– Согласен. Он – это совокупление телеканалов Культура и НТВ, – не могли успокоиться и отдышаться два друга.

– Мы пойдем на кухню с Назаром стол накрыть, – Нагваль с юношей отошли, пока Олеся агитировала друзей включить по телеку мультфильмы.

– Звонила Лиля, – сказал с серьезным лицом Николай. – Плачет…

– Что-то случилось? – забеспокоился Назар.

– Случится.

– Что? Почему?

– Тебе не рассказывала Елена Ивановна?

– Нет.

– У этой девочки дар есть. Чутье. Она начинает плакать перед тем, как кто-то умрёт.

– Близкий ей человек?

– Да. Больше она в жизни ни над чем никогда не плакала. По крайней мере, я не видел.

– Она знает о своём даре?

– Да. В хосписе изучила его.

– И когда должен умереть этот человек?

– В ближайшее время. Поэтому мне надо будет уехать.

– Мне с тобой?

– Нет. Не надо. Оставайся , познакомься с семьёй.

– Хорошо.

Нагваль, погрузившись в себя, раскладывал пиццу по тарелкам.

– Почему именно я? – задал Назар неожиданно вопрос, который у него уже давно вертелся на языке.

Николай замер на секунду, а потом резко спросил:

– Хочешь, я тебе скажу, в чем заключается переход от одной ступени на другую на лестнице измерений?

– Да.

– Чтобы достичь вечного настоящего счастья, всегда мешает что-то. Любой человек обрёл гармонию и покой, если бы ему многое не мешало в жизни. Наш мозг, наше тело – всё большая помойка, переполненная лишним и ненужным. Для достижения счастья и вершины лестницы необходимо отказываться. На каждой ступени приносится жертва. Знаешь, с чем прощаются на первой ступени?

Назар приготовился.

– Нет.

– Со всей своей прошлой жизнью. С воспоминаниями, привязанностями, людьми, контактами, взглядами. Человек должен легко научиться отпускать то, с чем был повязан. Он должен найти силы отказаться от прошлого. Понять, что нет понятия дорогого, ценного, важного для него. Всё пыль, своевременный прах. Первая ступень дает понять, что нет ничего значимого. Ни от чего нельзя оставаться зависимым. Всегда быть готовым проститься. Всё, что приходит в твою жизни, рано или поздно уйдет. Поэтому первая ступень – это умение забыть и отказаться от всего, что на данный момент у тебя есть.

Назар внимательно слушал и молчал.

– Когда мы с тобой встретились, – продолжил Нагваль, – ты уже находился на этой ступени.

Назар вспомнил, как путешествовал. Как скитался от места к месту. Как бежал от чего-то. И вспомнил то, к чему эти скитания почти его привели.

– Я сам получается начал этот путь?

– Своим внутренним сознанием.

– И ты это увидел?

– Да. Многие приходят рано или поздно к одному и тому же. Но каждая ступень не только совершенствует людей, но и в какой-то степени разрушает. На любом этапе продвижения очень легко сломаться.

Назар помнил это. Помнил за двоих.

– Всё что может спасти тебя, может так же и уничтожить, – закончил Нагваль.

– А что же на второй ступени?

– Скоро узнаешь, – он выдавил из себя блеклую улыбку.

– Ну, где вы там? Мы уже умираем с голоду!

– Пойдём, – передал тарелки Николай, – праздновать.

Семья ела пиццу, смотрела олесины мультфильмы, о чём-то болтала. Назар поддерживал разговор, но всё больше возвращался к своим раздумьям. Он думал про лестницу, хоспис, новых людей в своей жизни и про своё путешествие. Какими-то своими словами Нагваль приоткрыл для юноши правду. Он осознавал её. Не секретом являются человеческие страдания, одиночество, несогласие. Это неизбежные проходные ворота для каждого и глупо думать, что только с тобой одним подобное происходит. Нагваль действительно обладал мудростью, которая кажется бредом только потому, что не всегда понятна. Назар признавал факт и теперь был на сто процентов уверен, что пойдет дальше за этим человеком.

Вдруг идиллию прервал звонок телефона. Нагваль взял трубку и удалился на улицу. У Назара было дурное предчувствие, и не у него одного.

– Кажется, праздник чуть будет подпорчен, – загудел Лето.

Вскоре Нагваль вернулся и с отреченным бледным лицом сказал:

– Мне надо отлучиться в хоспис.

– Я с тобой! – молниеносно среагировала Олеся.

– Нет…

– Но мы обещали куклу Лиле! – всхлипнула девочка.

Николай подумал и, видимо, из-за глубокого сочувствия в данный период к своей маленькой пациентке согласился.

– Ладно, поехали. Подожди меня на улице.

Олеся, забыв про телевизор и друзей, радостно побежала к машине.

– Что случилось? – спросил Егор, как только девочка скрылась за дверью.

– Никитична умерла.

Все замолчали. Присутствующие были знакомы со старушкой. Назар ощутил едкую жалость, вспоминая, что не смог её покормить напоследок. Мелочь разрывала душу сильнее любой трагедии. Оставалось надеяться, что бабушка так и умерла в безмятежном сне.

– Мы поедем, – вернулся к реальности Нагваль, – если что на связи.

Николай скрылся за дверью. Егор бросил взгляд на поникшего Назара и толкнул его в ногу:

– Не печалься. Она отмучилась и надо за неё радоваться. Грустить можно лишь по живым людям. Все покойники самые счастливые на свете. Но мы тоже попробуем! Предлагаю всем оставшимся членам семьи отправиться в город и немного развеяться!

– Куда? – поинтересовался Валера.

– Думаю, нет ничего лучше старого доброго бара, кружечки тёмного эля, обзорного вида на вечерние фонари набережной и пьяного трепа с недоинтеллигентами. Ради этого можно и задержаться в этой всратой жизни!

Валера потер ладошки и ехидно улыбнулся. Большего было и не нужно. Назар понимал, что выбора нет, да и самому хотелось давно смочить горло. Такси вызвали до самого города.

…

– Даже хорошо, что Нагваль взял машину, – посмеялся Лето в салоне, – теперь у нас не осталось шансов остаться сегодня трезвыми.

– Куда едем вообще?

– Да знаю я одно место…

Машине пришлось не так долго возиться. Егор знал, где можно выпить поблизости от дома.

– Так, чтобы ещё к утру доползти домой, – объяснил он.

Буквально в паре дворов от набережной располагался невзрачный паб.

– Не делайте поспешных выводов по внешнему виду, внутри царит настоящий разбой, хаос и анархия. Не советовал бы никому в это место попасть, но я бы именно сюда и пошел!

Расплатившись с таксистом, парень направился внутрь, но прежде на секунду бросил взгляд на Назара.

– Теперь тебя ждет, мой друг, истинное посвящение в наши Метастазы.

Назар усмехнулся.

– Знаешь, почему истинное?

– Почему?

– Потому что в нашем опасном, бесполезном и печальном деле просто жизненно необходимо веселиться. Всегда может настать момент, когда будет слишком поздно. Как и, собственно, в самой жизни.

– Почему? – повторил вопрос парень.

– Мы горим, как спички. Знаешь, что происходит с теми, кто ярко горит?

– Быстро гаснут?

– Их тушат. Или же у них распадается печень, если брать в расчет греческую мифологию.

Лето открыл дверь и вежливо пригласил друзей внутрь. Бар выглядел довольно уютным. За стойкой работала черненькая , пикантная формами, женщина, которой Лето сразу отсалютировал.

– Региночка, свет моих очей, здравствуй!

– Привет, Лето, – натирала она пивные стаканы и ждала заказов, – как же тебя к нам занесло?

Он усмехнулся.

– Из всех существующих в мире дыр, я всегда выберу вашу.

– Дане бы не понравилась эта идея, – посмеялась женщина.

– Я кстати хотел спросить, как он там?! Выздоравливает?! Надо собраться уже ему фруктиков со сладостями отослать…

– Да все хорошо. Переломы двух костей почти зажили.

– Ну и, слава богу. Наконец начну спать спокойно.

– А что случилось? – поинтересовался Назар.

– Эммм… Так скажем, он меня прикрыл, – недоговаривал Егор.

– Наш революционер прятался от ментов с дружками, а Даня их любезно приютил, – пояснила Регина, – так копы чуть ли не весь бар разгромили…

– Я бы им разгромил! Я бы им… Ух! – Лето пригрозил кулаком.

– Это на митинге что ли? – уточнил Сад.

– Да, на нём самом. Не удачно всё пошло, – протянул Назар. – Многих взяли.

– Вышло, как вышло. Важно, что он состоялся, – заключил его друг и уставился в меню.

– Да всё равно не должно быть так.

– Если бы происходило всё так, нас бы не было.

– Тоже верно. Но за ребят многих обидно, даже за Даню вот…, – искренне соболезновал Егор.

– А за меня? – возмутилась в шутку Регина, переводя специально тему. – Мне теперь приходится за него внеурочно выходить.

– И радовать своим присутствием весь город! Ты же, как ангел, в этом мрачном царстве. Даришь очарование и настрой держаться наплаву!

– В океане пива! – добавил лестно Валера.

– Ладно уж, черти! Выбирайте пиво и скорее спешите занять места, а то сегодня футбол транслируют. Думаю, чёрные тучи народа над баром уже сгущаются!

– Тучи отчаянных и безбашенных фанатов – это я люблю! А кто играет?

– Челси с Реал Мадридом за выход в финал.

– Класс. Даю сто процентов, что это местечко сегодня взлетит над землей, – Егор оставался поглощенным своими какими-то мыслями, – что будете, парни?

– Я стаут, – сразу определился с выбором Валера и направился занять диваны в углу.

– Я тоже! Потрясная вещь! Бери, братан, уши свернуться в трубочку!

– Мне тоже, – согласился Назар.

– У тебя сегодня праздник, так что еще и самые хрустящие орешки!

– А что за праздник, если можно поинтересоваться? – улыбнулась Регина, разливая тёмное пиво.

– Сегодня незнающий доселе бед паренек подписал сделку с дьяволом, – похлопал по плечу Назара товарищ.

– На самом деле я в первый раз в этом городе, вот Егор и показывает его лучшие стороны, – пояснил сквозь смех новобранец.

– Обезьянник ты-то уже видел! – дополнил Лето.

– Это он умеет, – бросила взгляд исподлобья женщина, – но всё равно добро пожаловать! Как городок тебе на первый взгляд?

– Многообещающий.

– Ты даже не можешь себе представить насколько! – Егор схватил пиво. – Спасибо тебе, моя дорогая! Но ты не скучай, мы скоро обязательно вернемся! Это во мне говорит внутренний шотландский пивосос!

– Почти настоящий! – кинула вслед Регина.

Егор расхохотался и уселся за стол.

– Прекрасная женщина, я бы женился незамедлительно! Но, конечно же, этого не сделаю!

Ребята разобрали пиво и оценили его насыщенный ореховый вкус.

– Божественно. Мать бы родную обменял на шоколадно-ореховый стаут! А если ещё фирменные начосы докинут, то и отца в придачу…

– Да так себе тут начосы, – возразил Сад.

– Ну и отца я своего не особо знал…

Валера усмехнулся и отпил ещё из бокала.

– Что за митинг? – спросил Назар.

– Да обычный. Бунт впустую. Легкая народная встряска.

– А повод?

– Журналиста одного засадили. Он все резал да резал правду матку, правительство наше терпело, терпело, а потом повязало.

– За что?

– Якобы за пропаганду наркотиков в крайнем интервью, – присоединился Валера, – последняя невинная на первый взгляд капля в море. Это они умеют.

– Молодой парень мешался, вот и загремел.

– Значит, имел какое-то влияние.

– Безусловно. Но о нём вскоре все равно забудут. Немножко повозмущаются, да вновь вернутся в свой панцирь.

– Но вы пытались добиться его освобождения?

Лето издал громкий смешок.

– Не смеши меня. Если бы мы могли спасти от жестокости и несправедливости мира каждого вляпавшегося, мы были бы не Метастазами, а самые настоящими богами. А так, мы можем только подтолкнуть к внутреннему спасению.

– Тем, что выходите на улицу с плакатами?

– Это звучит глупо, но, я думаю, что тому парню стало немного легче. Уверен, что легче. Мир не изменить, но внутренний можно.

– А людей много задержали?

– Прилично.

– Это стоит того?

– Конечно, мой друг, – улыбнулся Лето, – спасение одной души может оправдать жертвы. Знаешь почему? Потому что это идея. Мы всего лишь жалкие муравьишки в большом муравейнике: и тот журналист, и семья, и все революционеры, всё. Но наши идеи и поступки могут что-то да изменить.

– Из общей бессмыслицы выбирать что-то менее бессмысленное, – повторил Назар.

– Конечно. Нам ведь надо в этой жизни кого-то спасать и как-то себя развлекать! А насколько всё бессмысленно – тут можно каждый день заново углубляться и поражаться.

Назар отпил ещё.

– Если Метастазы спасут по-настоящему хотя бы одного человека, наши действия окажутся не напрасными.

– Не соглашаться же с этой системой! – добавил от себя Валера.

– Её не сломать и не уничтожить ни силой, ни умом , ни властью, – дополнил Егор, – любая система уязвима изнутри.

Новые люди постепенно заполоняли бар. Мужчины в фанатских футболках и шарфах врывались в помещение, выкрикивая с русским акцентом гимн любимого клуба. Они весело окружали барную стойку и одним глазом поглядывали телевизор. Крутили предматчевое разглагольствование футбольных экспертов. Егора окрикнули знакомые, он помахал им в ответ рукой.

– Извините, господа, пойду повторить наш заказ и поздороваюсь с мужиками.

– Давай, ждём.

Назар остался с Валерой.

– Что такое «Сияние»? – решил завести разговор Назар.

– В смысле? – посмотрел на него с недоумением юноша. Очевидно по глазам, что тот относится к новичку с недоверием.

– Тогда в переходе… Вы крикнули, что выступала рок-группа «Сияние».

– А, – отвел он взгляд без особых эмоций, – это моя музыкальная группа.

– Выступаете?

– Пишем песни и музыку. Но никто не платит нам за это.

– В Метастазах по-другому и не может быть.

Сад промолчал, про себя возмущаясь: «Тебе-то откуда знать?».

– А Сияние, как у Кинга? Писателя такого…

– Да я знаю вообще-то. Не один ты читаешь книги… Скорее, как у Летова.

– Понятно. А я думал, у вас на подтанцовке две близняшки, измазанные в кетчупе, – ответил Назар иронией на негатив молодого парня.

Тот промолчал.

– А есть в планах огромный стадион собрать?

– Конечно. Скоро это обязательно произойдет.

– Я бы пришёл.

– Ты ведь ещё не слушал нас…

– В переходе.

– Это было задание, – отмахнулся Сад.

– Все равно. Я так понял, что каждый ваш жизненный шаг может оказаться заданием.

– А вот тут, – неожиданно вернулся Лето, – ты абсолютно прав . Если ты начинаешь ежедневно жить этим, то можно считать, идея в тебе полностью поселилась. Ты её официальный носитель и переносчик.

– Мне понравилось сравнение с вирусом, – усмехнулся Назар.

– Любая идея это сильнейший вирус. Она забирается в мозги, овладевает организмом и распространяется из одних мыслей в чужие. Мы даже себе и представить не можем, что существуем, опираясь на несколько довольно простых идей, которые нам внушили в детстве или чуть позже. Действия, мировоззрения, выборы – это продукт закоренелой в нас когда-то идеи. И Метастазы – не исключение.

– Спасать людей своими вдохновляющими поступками?

– Да. Я тебе отвечаю, меня ничто так не заставляло переосмыслить и встряхнуть свою никчемную уже разобранную в тысячный раз жизнь, как неординарные поступки некоторых, вроде бы совсем обычных, людей. Метастазы вполне могут изменить если не всё, то многое. Тут нужно лишь одно…

– Что?

– Верить в них. Верить слепо и настырно, как в детстве в Деда Мороза. Как только ты перестанешь в него верить, чуда не случится и от родителей больше не будет подарка под ёлкой.

Назар задумался.

– Просто слишком много врагов, которые неосознанно против.

– Это не они против, а мы, чувак. Знаешь почему именно рейвы? – он с горящими глазами перекинулся на другой конец стола поближе к Назару, – потому что изначально они преподносили себя как протест. Первые зарубежные рейвы конца 90-х обозначались как бунт против устоев. А знаешь, что там было? Там не было насилия, утеснения и непонимания. На рейвах царили гармония, добро, свобода и любовь. Вот что несут за собой перемены и протесты: они пробуждают в людях самые благородные качества. Плохие времена и борьба с ними изменяют человека в лучшую сторону. «Только во тьме может быть заметен свет», – кто сказал?

– Ремарк.

– Человек, переживший две великие войны. Свидетель уничтожения и возрождения поколений. Протесты и бунты для ощущения свободы. Сама свобода такому глупому существу, как человек, вскоре не понадобится. Но воля и стремление к её достижению необходимы. Поэтому Метастазы нужны гниющему с самого своего рождения человечеству, как свет нужен тьме.

Назар понимающе улыбнулся.

– Мы не за смерти, и не за боль со страданиями. Каждый из нас слишком много увидел, претерпел и понял в своей жизни, чтобы желать невинных жертв и уничтожения. Знаешь, ради чего стоит только жить?

– Ради идеи?

– Нет. Это просто дорога, тебе должен был это уже впарить Нагваль.

– Ради других людей?

– Нет. Все мы покойники.

– Ради пива? – попробовал Валера.

– Трудно отрицать, но нет.

– Ради чего?

– Ради смеха и танца. Всё. Вот он весь смысл бытия. В жопу всю философию, метафизику, энергию, душу, искупление грехов, молитвы – всё в задницу. Не нужны слова и ежедневная суета. Всё, ради чего стоит жить, можно продемонстрировать смехом и танцем. Но ещё бы желательно под хорошую музыку. С моего плейлиста.

Он добавлял понемногу предложений и все смеялись.

– В жопу этих Наполеонов, Македонских, Чингисханов – они великие и сильные люди, но ничего не смогли сделать с собой. Можно завоевать всё в мире, но себя победить так и не суметь.

–А Че Гевара?

–Гений! Вместе с Фидель Кастро, Черчиллем, Кеннеди. Молодцы ребята, хорошо поработали. Но главные герои всегда остаются в тени и будут живыми, пока есть носители их идеи.

– Например?

– Не знаю. Ганди, Омар Хаям, Иисус, Будда…, – тут Лето встрепенулся, – Боб Марли! Боб Марли жил ради одной музыки, он верил, что она изменит мир. Сейчас его песни поют, пусть бедные и больные, но зато самые счастливые люди в мире на экзотических островах и материках. Жизнь ничего не стоит, долой войну! Из отечественных героев: наверное, Высоцкий, Летов… Сторчавшиеся психи, которые перепугали вождей и вдохнули в народ свободу и веру в жизнь.

Он разошелся не на шутку среди шумной возбужденной публики, которая с открытыми ртами была готова заорать на весь бар в любой момент.

– Надо уехать, – неожиданно вскочил со стула Валера.

– Куда? – подняли глаза его товарищи.

– Надо собраться рассмотреть детали задания с крышей.

– А, – вспомнил Егор, – да, давай. Пацанам привет.

– Всё, бывайте. Потом расскажите, как матч закончился, – парень устремился сквозь толпу на выход.

– Новое задание? – поинтересовался Назар, чувствуя, что пиво постепенно ударяет в голову.

– Типа того. Если получится, будет круто. Они молодцы с Олесей, я ими горжусь. Из них получатся великие люди.

– Их задания не опасны?

– Да ты что! Я тебя умоляю… Они проворнее и сообразительнее нас в тысячу крат.

Егор тоже уже не сдерживал своего охмеления.

– Просто, чтобы отец посылал своих детей на такие дела…

Лицо Егора выразило непонимание.

– Какой отец?

– Ну… Нагваль.

Лето улыбнулся.

– Нагваль им не отец.

Теперь на гримасе Назара возник жирный знак вопроса.

– Их родители погибли в автокатастрофе, когда Олесе было три, а Валере четырнадцать. Коля был лучшим другом их отца.

– Как они разбились?

–Не знаю, но именно Нагвалю по стечению судьбы достался тот вызов. Их скорая добралась к месту ДТП, когда в машине никого уже нельзя было спасти. Когда покойников опознали, он молчал. Не разговаривал ни с кем абсолютно. На работе взял отпуск и занимался лишь документами по опекунству двух детей. У Олеси с Валерой не оказалось близких родственников, поэтому дети перешли в добрые руки Нагваля. Теперь, как видишь, они как самая настоящая семья. Валера уже, конечно, вырос, а вот Олеся очень привязана к Коле. У них есть какая-то волшебная связь, невидимая и неощутимая остальным.

– Любят друг друга.

– Может быть, и в этом дело. Любовь двух чистых душ.

– А ты как познакомился с ним?

Лето ожидал этот вопрос, поэтому уже минуты три держал голову опущенной. После того как услышал его, потер рукой свою бритую голову и сказал:

– Давай пока не будем об этом. Скажем так, он спас мою жизнь от меня же самого. Хоть мы с ним и очень разные, но я готов ради этого человека на всё. Ты даже не представляешь с кем связался.

– Почему он такой? – Назар подыскивал слова, но не мог сформулировать мысль. – Как стал таким?

– Он никогда про это не рассказывает. Он каждый свой шаг оставляет в прошлом.

Назар вспомнил о первой ступени в лестнице. Ожидание второй загорелось внутренним огнём.

– Он выбрасывает всё, что происходит в жизни. Хорошее оно или плохое. Но при этом остаётся результат того, что это хорошее и плохое с ним сделало.

– Это он создал Метастазы?

Назар ухмыльнулся:

– Их создала сама вселенная, чтобы спасти человечество!

После этого весь бар затрясся точно от землетрясения. Забили гол и народ обезумел. Зрители кричали, обнимались, бежали на повторе в туалет, но затем непременно снова заказывали ещё пива и закуски.

– Во как! Кажется такое надо отметить и наполнить бокалы! – Лето встал изо стола и направился пошатывающимся шагом к стойке.

Назар остался наедине со своими тягучими хмельными мыслями. Он был искренне удивлен тому факту, что Валера с Олесей не дети Нагваля. Николай не переставал поражать. Что там творилось в его голове. Какие строились планы. Зачем Назар нужен семье. И самым главным вопросом оставался – что же сам парень с этим будет делать. Какие задания предстоят. Какова роль в Метастазах. Назару хотелось действовать. Он не понимал, откуда столько энергии и кто зажег, казалось бы, потухший огонек. Оставалось лишь только догадываться и учиться верить словам его новых напарников.

Стены бара вновь сотрясались от вопля. Матч радовал болельщиков своими голами. Назар ощущал во рту горький привкус пива. В какой-то момент ему захотелось сделать что-то впервые ради идеи. Ему нужен был совет, но Егор о чем-то разговаривал с Региной. Они специально отошли в сторону от всех, и женщина ему с серьезным видом что-то рассказывала. Понятно, что они уединились не случайно. Им не нужны были посторонние уши и, видимо, дело являлось личным. Егор снял с себя смехотворную маску и сейчас слушал с совершенно новым для Назара выражением лица. Регина жестикулировала и с эмоциями погружала друга в проблему, тот внимательно стоял и слушал. Назар продолжал сидеть один и созерцать мутными глазами футбол. Вскоре женщина вытерла слезы, улыбнулась Лето и вернулась за бар. Егор под наплывом эмоций неожиданно взобрался на свободный стул и провозгласил:

– А теперь, господа, хочется выразить свой восторг и благодарность этому чудесному дню и матчу! И ничего не передаст подобное лучше, чем поэзия! Стихотворение, посвящённое нашим далёким от реальности мечтам. Да выпьем за то, чтобы они всегда оставались такими далёкими и потому прекрасными!

Все обернулись и навострили с улыбками уши, а Лето громко и выразительно начал исполнение:



–В Петропавловске на Камчатском все ещё полночь.

Я пронизан все ещё отчаянием и зноем тихоокеанского берега.

Во всей вселенной ты одна пришла мне на помощь,

Сказав, что где-то за горизонтом нас с тобой все ещё ожидает Америка!



И вот я уже в классическом смокинге мистер, а ты моя мисс!

Для нас этой ночью на бульваре Сансет каждый бродвей!

Сегодня в программе черно – белая любовь без слов в кинотеатре Парадиз!

Сегодня для нас вспышки эндорфинов в цирке Дю Солей!



Мы превратимся в героев фильмов восьмидесятых,

Где розы, рестораны, дороги, убийства, сирены, мигалки…

Будем танцевать всю жизнь на карнавалах Рио, меняя наряды!

И несколько раз умрём на солнечном рейве Ямайки!



Запивая бурбоном дым Мальборо под тёплым пледом,

Мы торчим ночи напролёт в отеле «Челси».

Всегда на экранах Мэрилин Монро под звёздным небом.

Всегда тарахтит радио под напором Синатры и Пресли.



Мы пойдём в никуда, куда тебе так хотелось,

Ведь не отыскать отныне счастья без безумия.

Наши мысли в извилинах окисляет Лас-Вегас.

Нашу слизистую в носу сжигает Колумбия.



Наше серое Лефортово ждёт старый Бруклин.

Нашего Города Солнца ждет Город Бога в трущобах районов.

Мы развесим с тобой флаги Пугачева на Кубе!

Мы почитаем стихи Есенина бухому Аль Капоне!



В финале скажем вместе – гуд бай, Америка, гуд…

Мы ещё во многих моих мечтах побываем с тобой!

Ты моя мисс, моя семья, моё странствие, мой друг, моя подружка, моя не от мира сего-

Ты моя кукушка и моя голова навечно твоё гнездо!



Когда парень закончил, ему весь бар аплодировал. Кто-то половину прослушал. Кто-то был недоволен, что его отвлекли от матча. Как минимум двое по-настоящему пребывали в восхищении.

– Спасибо! Меня вдохновили на этот подвиг прекрасное пиво внутри меня и еще более прекрасная женщина за барной стойкой! Которую мы должны на руках носить!

Публика засмеялась пьяному шоу Егора и затем громогласно кинулась за пивом к Регине. Женщину ждали, как второе пришествие. Егор же вернулся к своему столику.

– Нет слов! Это чей стих? – спросил Назар.

– Мой, конечно.

– На самом деле?! – удивился товарищ.

– Да! Кто мог ещё гениальнее такое написать и исполнить?!

– Обалдеть!

– Я люблю писать стихи. Читать их смелости хватает только на пьяную голову… Но решил немного порадовать Регину, она любит их слушать…

– У неё что-то случилось?

Егор замешкался и вновь поменялся в выражении.

– Да, у неё мама больная. Спрашивал о её здоровье. Скорее всего, операция потребуется дорогая… У меня благодаря Нагвалю есть кое-какие связи в больничках…

– А что у её матери?

– Сердце. Уже один инфаркт перенесла. Думаю, всё хорошо будет, но надо помочь.

Назар пристально всмотрелся в глаза напротив.

– Что? – заметил это Егор.

– Да ничего.

– Спрашивай.

– Ты это сделал ради Метастазов или ради реального желания помочь подруге?

Егор улыбнулся.

– Скажем так, поинтересовался её жизнью ради Метастазов…

– Для чего?

– Она почувствует себя нужной. Одно из верных способов спасти другого человека. А помогу её матери – по собственным побуждениям, ибо идея Метастазов никак не спасет человеческое существо от смерти. Ему этого и не надо.

– То есть просто дать возможность быть нужным?

– Да. Хочешь еще кого-то спасём на недолго?

– Конечно!

– Смотри. – Он ткнул на двух мужиков, сидящих напротив. Те не особо увлекались транслируемой игрой, а больше запивали тоску пивом. – Этих двух надо спасать. Они погрязли в трясине бытовухи. Их пилят жены , начальники имеют на работе, друзей нет, интересов нет, либидо на нуле. Им просто необходимо взбодриться и почувствовать себя сильными и крутыми. Знаешь, какая в таких ситуациях лучшая панацея?

– Какая?

– Самолюбие. Мы сейчас затеем драку, и они нас побьют.

– Серьезно?

– Конечно. И медлить нельзя. Вперёд выполнять первое задание!

Егор взял бокал пива в руки и направился к намеченному столу. По мере приближения он немного добавил к своей походке пьяной дискординации, а затем со всего размаху влетел в одного из мужиков, обливая того пивом. Посетитель резко вскочил:

– Чтоб тебя…

– Чел, ты мне теперь пиво должен! Тебе не кажется так?! – талантливо включил борзого Лето.

– Чего… Вы… Ты совсем с дуба рухнул?

– Ты развалился тут на пол бара и своими протезами машешь куда не глядя! Может, тебе их оторвать…

– Ты перепил! Вали домой!

– И пойду! В твой! К твоей женушке! Потребую у неё счёт за любимое пролитое пиво!

Назар еле сдерживался, чтобы не заржать в голос. Но тут и для него работенка подъехала:

– Парень, шел бы ты отсюда по добру – поздорову! – вмешался друг мужика.

Тут благодетель и ворвался в схватку:

– А ты чего лезешь?! Смотри, чтоб самому удалось уйти на целых ногах!

– Вы че оба совсем оборзели?!

– Может, высказать чё хочешь?! Так пошли на улицу!

Назар первый рванул на выход.

– Пошли, два сыкла, проверим кто тут чего стоит! – кинул Лето двум готовым работягам, но и про остальных зевак не забыл: – Делайте ставки, господа. Уделаю любого из них за новый бокал стаута!

Гнев внутри невинных мужиков нарастал с небывалой скоростью. Намереваясь наконец-то выплеснуть энергию, они отправились на задний двор следом за Егором. Драка совпала с перерывом матча, и толпа ободрено повалила на улицу. Лучшего представления между таймами и придумать было невозможно. Регина пыталась как-то остановить Лето, но народ требовал зрелища.

– Ну что ж, штаны еще не пора поменять, бойцы?! – подстегивал Егор мужиков, пока те скручивали в локтях рукава рубашек.

– Давай уже, балабол!

Назар ощутил приятную волнительную дрожь в ногах и первым кинулся в бой.

– Мне оставь там что-нибудь от этих гомиков! – подскочил Егор на помощь другу, нанося для эффекта первый удар ногой.

Мужики сначала вели себя осторожно, но после парочки пропущенных ударов от инициаторов, решили отдаться мордобою всей душой. Помимо пива, двум парням вскружили голову и хорошие пропуски в башню. Защищаться и наносить удары в ответ всё менее становилось возможным. Но провокаторы даже не старались. План оставался важнее всего. Чем сильнее мужики входили в азарт, тем больше испытывали успех их противники. Старпёры, поглощенные своим превосходством, продолжали мутузить обидчиков, точно боксёрские груши. Неумело и лишь на уровне дилетантов, но себя они ощущали в тот момент настоящими спартанцами. Боли особо парни не чувствовали, но вскоре сначала Егор, а потом Назар оказались на земле . Драка сразу прекратилась. Мужики, осознав свою победу, вмиг оставили в покое двух задир. Их мужество ликовало. Они скорее поспешили вернуться в бар , дабы избежать продолжения пьяного дебоша. Немного подташнивало от непредвиденного насилия, но чувство гордости и самодостаточности превозвышалось над прочим. Толпа, быстро позабыв о боксе, переключилась вниманием на футбол. Победители оживились прямо на глазах, подключились к общим беседам и уже были готовы покорять новые вершины.

Назар с Лето не пошли в бар. Подождали, когда все остальные зайдут обратно, и громко засмеялись.

– Отличная оказалась идея! Просто супер! Я в последний раз дрался в третьем классе! – признался Назар ,ощупывая болезненные припухлости на лице.

– Я заметил! Тебе кстати губу рассекли!

– Это я просто хорошо подыгрывал! А у тебя ссадины на лбу и висках!

– Отлично! Теперь ты кровью посвящён в наш сумасшедший дом! – оценил себя Лето в отражение лужи.

– Было весело.

– Бедняги почувствовали себя живыми и годными для выживания в каменных джунглях – это главное. Они сегодня будут спать как никогда спокойно.

– Как думаешь, они о чем-то догадались?

– Нет, – без сомнений ответил Лето, – самолюбие одно из самых слепых чувств на свете.

– Тогда мы поработали на славу! Завтра их начальникам не поздоровится.

– Но прежде всего их жены будут в постели удовлетворены пробудившимися хищниками!

Назар продолжал смеяться во весь голос. Друзья пошли вдоль улицы, продолжая обсуждать случившееся в баре.

– Неужели всё так просто?

– Иногда нужно малого, чтобы помочь человеку. Главное, успеть в нужную минуту. Это очень легко. Мы на самом деле знаем всё, что необходимо.

– Откуда?

– Через собственные ошибки и анализы. Мы одинаковые и всем нужно одно и то же.

На улице стемнело. Ещё для летних белых ночей было рановато, поэтому небо продолжало радовать звездами на своём чёрном покрывале. Парни шли лёгкой походкой по набережной и вдыхали поздний майский аромат. Вокруг никого не было. Раздавался лишь иногда шум проезжей части и колыхание листьев на деревьях.

Вдруг парни заметили посреди травы лежащего человека. Егор остановился, подошел поближе и убедился, что тот дышит. Подложив под голову свой пакет с вещами, на траве валялся бомж. По заплывшему от чрезмерного употребления алкоголя лицу было невозможно определить спит он или нет.

– Ну что, – хитрым взглядом окинул Егор Назара , – можно еще выполнить одно задание.

Назар в недоумении глянул на бездомного, отдыхающего в трёх метрах от них.

– Ты хочешь спасти бомжа?

– Почему бы и нет. Тем более, мы сейчас не лучше него выглядим.

Лето целеустремленно направился прямиком к телу. Назар решил повторять действия Егора. Парень, не сказав поначалу ни слова, просто взял и лег на траву рядом с незнакомцем. Назар чуть приостановился, потом плюнул и тоже разложился по другую сторону от бомжа.

– Друг, спишь? – умиротворенно заговорил Лето.

Бездомный встрепенулся. Сначала посмотрел суетливо налево, потом направо. С некой долей страха и непонимания ответил грубым прокуренным голосом:

– Нет.

– А у тебя есть сигаретка? Мы с другом её напополам бы скурили… А то сейчас, прикинь, изрядно выпили и в башню словили. Сейчас ходим с головой, как у зомби…

Уличный бродяга порылся в карманах, достал мятую пачку и полностью протянул её Лето, дабы не касаться сигареты грязными руками.

– Можете две скурить, а то че вы будете с одной возиться…

Мужик, по всей видимости, был трезвый на тот момент и абсолютно адекватный.

– Да мы одну. Чисто прикурить после хорошей драки.

– Из-за чего хоть?

– Женщины.

– О, истинное зло! – прохрипел бомж.

– Да и стишки мои им не понравились.

– Да ну?! Ну-ка исполни.

Лето покашлял, передал половину скуренной сигареты Назару и, глядя ввысь, прочитал новое произведение.



– Меня выкинула за порог вселенная:

«Делай все что угодно, мне без разницы»

День длился долго, а жизнь мгновенно -

Чувствовали одно все скитальцы.



Зачем мне это, вселенная?

«Просто так» – слетело с её уст -

«Перестань ощущать всё и параллельно

Наслаждайся растерзанием чувств».



Что мне дальше делать, вселенная?

«А давай я тебя научу»-

Она подарила мне всего осмысление,

Теперь я всё люблю и ничего не хочу.



– Глубоко, – заявил бомж, начиная чувствовать расслабление, – Даже не сопливо. Не знаю даже чего на вас быканули…

Назар тоже подключился, пуская по ветру табачный дым:

– А ты давно бродяжничаешь?

– Давно, – протянул бомж, – лет пять уже из одного города в другой… Так уж жизнь сложилась, пацаны…

Ему казалось, что парни начнут задавать свои навязчивые вопросы и искать первопричину его неблагополучия, но не угадал.

– А ты всегда в теплое время ночуешь на траве? – подхватил Егор.

– Если тепло – да.

– Это круто. А почему не в помещении где-нибудь?

– Тут на небо можно позалипать, – бомж говорил откровенно, ведь вряд ли он что-то терял в искренности, – да и воздух свежий, не канализации…

– Согласен. Тут красиво.

– И вот ты не бомжара уже, – поржал бездомный, – а странник .

– По звездам.

– Читал у Лондона эту книгу? – поинтересовался Назар.

– Я только «Морской волк» читал и что-то про кладоискателей в детстве, сейчас уже и буквы забыл ёптить… – признался бродяга.

– Там про человека, которого держат в смирительной рубашке. Но он улетает на небо к звездам и путешествует по измерениям, просматривая свои прошлые жизни.

– Ничего себе. Крутая, видимо, вещь.

– Точно.

– А ты там что-то видишь? – мечтательно спросил Егор.

Мужик задумался.

– На небе?

– Да. В созвездиях, млечном пути…

– Я просто смотрю туда и забываюсь. Там будто совершенно отсутствуют мысли, загоны, плохие воспоминания. Всё это дерьмо…

Лето оживленно заметил:

– Там стирается грань между прошлым и будущим. До звёзд миллиарды световых лет. Их свет до нас доходит уже посмертный. А мы точно так же в их виденье уже прожили сотни жизней и перенесли столько же перерождений.

– Они что там мертвы? – спросил бомж.

– Как и мы для них. Поэтому время на небе вещь субъективная и то, что случилось с нами – совершенно там не имеет значения. Мы для неба ничтожная комбинация атомов.

– Звездам, получается, плевать какой ты и что за прошлое у тебя за плечами…, – заключил медленно мужик.

– Конечно.

– Может, – подумал Назар, – именно поэтому теряется ход мысли, глядя на них. Ты просто смотришь, понимаешь что-то важное для себя, но ни словами, ни доступными чувствами не можешь полностью это описать и до конца ощутить.

– Там слишком много прекрасного. Слишком много родного составляющего.

– То есть, мы с ними сделаны из одного и того же.

– Точно.

– По образу и подобию. Как с Богом, – в хриплом голосе проскользнула искра.

– Конечно. Там Бог, там центр вселенной, основа мироздания.

– Значит и ему плевать на наше прошлое? – в нём росла надежда, возвращающая к жизни.

– Да. Мы частички вселенной, а она сплошная огромная любовь. Знаете почему?

– Почему? – хором спросили Назар с мужиком.

– Потому что только любовь может создавать новое и лучшее.

– А что там дальше? Ну… После этой жизни? – сосредоточил всё внимание бродяга, прикуривая сигарету и угощая парней. Те отказались.

– Какая разница, если мы временная форма, которая перейдет вскоре в нечто безграничное и вечное. Мы перестанем быть людьми, с присущим для них тяжелым бременем, и просто отправимся путешествовать по вселенной. Весело, благодарно и вечно.

– Все мы откуда-то оттуда, – улыбнулся Назар, – и когда-нибудь обязательно туда вернемся. А эта жизнь пройдёт, как страшный сон.

– Ха, – усмехнулся приливу реанимированных чувств бездомный , – ну вы даёте, парни!

Три тела молча остались лежать на траве и всматриваться в звездное небо. На их лицах сияли улыбки. Им было необычайно хорошо от неожиданного пробуждения внутренней веры в прекрасное. Летели яркими огнями самолёты в темноте, а прозревшая троица им желала преодолеть свой путь. Летели звезды, и вместо желаний мужики загадывали тем тоже просто пройти свой долгий путь. И друг другу они лишь желали сил справиться с трудной дорогой. Просить конкретно себе ничего не хотелось. Трём мечтателям одновременно одинаково на миг показалось, что всё у них уже есть.




Глава 5. Скорая


Нагваль впервые выспался за последние дни. Он открыл глаза и больше смог их сомкнуть. Часы показывали пол 7 утра. В пол 9 начиналась дневная смена на скорой помощи. Олеся спала в своей комнате, прижав плотнее к себе свои куклы, Николай не стал её пока будить. Умылся, приготовил оладья на сковородке и решил позвонить Назару.

– Ало, – ответил тот сонным голосом.

– Привет, воину свету! Как вчера отдохнули?

Назар осознал, что половину вечера не помнит. Губа побаливала. Голова ныла. Но причиной вряд ли являлось похмелье. Болью ныли именно места побоев.

– Просто прекрасно.

– Вы у Егора?

– Да. На квартире. Не оставляй меня больше с этим сумасшедшим.

Нагваль засмеялся.

– Ты должен был познакомиться с каждым.

– Да уж…

– Кстати о деле. Ты готов сегодня познакомиться ближе со второй ступенью?

Назар, не раздумывая , дал ответ :

– Конечно.

– Отлично, тогда готовься, я за тобой через час заеду.

– А что делать будем?

– Спасать людей из самых разных жизненных передряг. Мне на посту разрешили взять помощника.

– Хах! Тогда я уже собираюсь.

Нагваль пошел будить девочку. Он долго стоял и смотрел на неё, каждый раз мужчина не мог взять и сразу её разбудить. Ему нравилось смотреть на её спокойное лицо, растрепанные рыжие волосы, маленькие ручки, заботливо обнимающие свои игрушки. Ему нравилось чувствовать себя счастливым. Особенно перед работой. Он любил Олесю, она его заряжала тем добром, которое он мог дальше передавать людям.

– Малыш, просыпайся.

Она насупилась и потерла нос, всё ещё оставаясь во сне.

– Олесь, надо вставать.

Девочка отвернула голову в сторону, дав понять, что не желает расстаться с кроватью.

– Тебе оладья с вареньем или Нутеллой?

Тут она среагировала мимолетно.

– Нутеллой.

– Тогда поднимайся, завтрак готов. Поедем к Лето.

– А школа? – девочка с надеждой подняла сонную мордашку , подумывая, что сегодня можно будет остаться дома.

– Егор отведет. А я Назара сегодня на скорую возьму.

– Ого. Ему понравится.

– Я тоже так думаю.

Девочка стянула одеяло, выпрыгнула из постели и помчалась к любимым оладьям.

– А зубы чистить?

– После завтрака, чтобы следов не осталось от шоколада.

– Понял, тогда приятного аппетита.

– А чего так много их? – радостно воскликнула девочка.

– Отвезем всей нашей семье, а то они вчера загуляли на славу.

– Пиво своё пили в баре. Лето только о нём и болтает.

Нагваль посмеялся:

– Вполне может быть.

Через полчаса Олеся тоже была собрана. До наступления летних каникул оставалось всего лишь несколько дней.

– Не хочу в школу, – повторила она.

– Знаю.

– Можно не идти?

– Тогда весь день будешь наблюдать, как Егор делает музыку.

– Ладно, – удрученно бросила она. – Школа так школа. А давай напугаем Назара? Возьмем с собой наши пистолеты?! Он же ещё не знает.

– Мой всегда у меня в машине, – оповестил девочку Нагваль.

– Он у тебя заряжен?

– Вроде да.

– Тогда я за своим сбегаю и наполню его.

– Давай скорее.

Они сели в машину и направились к Егору на квартиру. Машину припарковали возле старой девятиэтажки. Домофон оставался сломанным. Поднимаясь в изуродованном лифте, Олеся с улыбкой спрятала пистолет за спину и поспешила напомнить о конспирации своему взрослому напарнику.

– Вот он сейчас испугается! – хихикала она.

– Он же до сих пор думает, что мы какая-нибудь мафия.

Олеся захохотала и в нетерпении затопала ножками. Лифт остановился на восьмом этаже и двери открылись.

– Готова? – спросил Нагваль, нажимая дверной звонок.

– Ага!

Дверь открылась, и на пороге оказался именно Назар. Парень молниеносно изменился в лице и машинально поднял руки вверх, как только мужчина с девочкой прицелили свои стволы и хором крикнули:

– Всем не двигаться!

Даже Егор выскочил в трусах из своей комнаты. Но увидев разыгранную сцену, хлопнул себя по лбу :

– Нельзя же так пугать людей в похмелье! Они очень чувствительны…

Ребята спустили курок и из пистолетов полетели мыльные пузыри. Назар продолжал глупо стоять с поднятыми руками, понимая, как его легко развели. Олеся смеялась на всю квартиру, держась за живот.

– Ты… Ты бы… Ой, не могу!

– Спасибо, Олесь, – с тем же лицом молвил Назар, – я вот хотел с утра сходить в туалет, теперь на хочу.

Олеся уже чуть ли не каталась со смеху по полу.

– Это твой предварительный тренинг, – усмехнулся Нагваль, – чтобы не бояться сюрпризов на скорой.

– Уж теперь-то точно ничего не испугаюсь!

– Вот, держите вам оладья, – Николай протянул своё творение, спрятанное в контейнер.

– Тут кто-то сказал оладья, – снова вернулся в том же образе Лето и на цыпочках, как воришка в мультфильмах, забрал угощение и смылся с ним на кухню.

– А Валерка где? – спросила Олеся, покрасневшая от хохота.

– Он вчера к друзьям ушёл.

– А, – протянула Олеся, – небось торчал всю ночь на Манеге и репетировал.

– Что такое Манега? – спросил Назар.

– Это площадка рядом со старым фонтаном. Они там собираются на скейтах и великах потренить.

– Собственный штаб, – объяснил Лето с набитым угощением ртом, – отдельный филиал Метастазов.

– Понятно, – посмеялся Назар.

– Ты вообще как? Выспался? – подмигнул Нагваль.

– Да.

– А губа чего разбитая?

– Боролись вчера за авторские права одного талантливого поэта, – ответил за него Егор.

– Так и знал, что с тобой нельзя никого оставлять!

– Можешь положиться на меня с оладьями!

– Да все хорошо, – успокоил его Назар, – это было задание. Мое первое!

– Ясно. Никогда не сомневался в оригинальности Лето. Иди, кстати, ешь, а то нам скоро уже ехать. Губу вроде не сильно видно…

– Надо запашок проверить, – продолжался похмельный юмор, – а то мы вчера на одной траве почти с бомжом уснули!

– Фу! – вскрикнула Олеся.

– А это было второе задание, – потер лоб со стыдливой улыбкой Назар.

Нагваль прошёл на кухню.

– Да у тебя у самого лицо побитое!

– Это взлеты и падения с вершины творческой славы! Очень вкусно кстати!

– Назару оставь, обжора! – приказала девочка, запрыгнув на стул с портфелем на плечах.

– Ты, пирожок, сама, по-любому, добрую половину схомячила одна!

– Не правда! И сколько я тебе говорила так не называть меня!

– А то что?

– Вот узнаешь! Я обязательно что-то придумаю! Вот уже получил один раз по лицу!

– Неужели твоих рук дело? – пристально всмотрелся Егор в невинные глазки.

– А вот не скажу!

– То есть из-за тебя нас побили? Нас же могли покалечить… Ясно, Олесь.

Лето перестал резко кушать, встал из стола и отвернулся к окну. Девочка перестала смеяться. Перепугано взглянула на Лето, потом на Назара и мигом всхлипнула.

– Да я же пошутила! Конечно, это не я! Егор…

– Уже поздно.

– Ну, Егор! Это не я! Правда, не я! – она поверила своей детской наивностью и вымаливала прощения у шутника.

– Ладно. Это тебе месть за твой розыгрыш, – обернулся уже с улыбкой Лето и подхватил малышку на руки.

– Ах ты! Ну, всё! Отпусти! Ты колешься! Коля, я с ним не останусь! Спаси!

Лето начал её чмокать в обе щеки, а девочка пыталась оттолкнуть своими руками бородатое лицо. Назар наслаждался оладьями и смеялся вместе с Нагвалем.

– Ладно, голубки! Нам ехать надо. Егор, отведешь Олесю в школу?

– Сочту за честь, – он наконец её оставил в покое, -будешь , пирожок, хвастаться, что у тебя свой личный охранник.

– Я не пирожок!!!

Лето показал язык и вежливо обратился к ребятам :

– Может, кофе выпьете перед тем, как спасти мир?

– Уже не успеваем. Надо ещё чемодан и машину принять у уходящей смены. Назар доел и запил водой.

– Спасибо, за завтрак.

– Традиция. – Напомнил Николай. – Готов?

– Угу.

– Тогда поехали.

Медработники отправились к выходу.

– Всего доброго, – помахал рукой на прощание Лето, – если не досчитаетесь в мире одного пирожка, знайте – мне просто не хватило одних оладьей!

– Тебе конец! – раздался воинственный крик Олеси, перед тем как захлопнулась входная дверь квартиры.

– Точно выспался?

– Точно. Тут невозможно быть не приготовленным. – Назар нажал кнопку лифта с первым номером этажа . -Так что же на второй ступени?

– Сегодня узнаешь, – Нагваль поднял демонстративно правый уголок рта вверх.

– Сейчас поедем на подстанцию, захватим ящик, кардиограф и в бой.

– А форму?

– Там дадут.

– Что мне делать понадобится?

– Документы поможешь заполнять, кардиограммы снимать, по инъекциям посмотрим, но с лекарствами в ящике лучше ознакомиться.

– Там ампулы такие, как в хосписе?

– Да, но препараты разные.

– Ясно. Какие случаи чаще всего попадаются?

– Разные, в общем-то. В основном, старики с гипертонией и аритмией, травмы, алкашы, наркоманы без сознания, температуры у детей… Мне ещё на ДТП везёт.

Назар ощущал легкое волнение. Николай заметил это молчание.

– Не переживай, вместе справимся. Твоя задача сегодня взглянуть в бездну человеческого бытия.

Нагваль припарковался рядом с трехэтажным кирпичным зданием и вышел на улицу.

– У нас имеется планшет, на который будут диспетчера кидать вызовы с предварительными данными. Мы будем должны заполнять в него паспорт, полис, диагноз и результат выезда.

– Ясно.

– На первом этаже раздевалка и процедурная, где нужно пополнять препараты. На втором – кухня и комнаты отдыха, можно занимать любую свободную кровать.

– Понятно.

Они зашли внутрь, Николай сразу двинул к раздевалке. С теми, кого встречал по дороге, приветливо здоровался и перекидывался парой словечек.

– Народу мало, – подчеркнул он, – видимо, все уже разъехались по вызовам.

В раздевалке никого не было, Нагваль открыл один из шкафчиков и вытащил оттуда синие штаны и рубаху.

– Примерь, вроде твой размер.

Назар снял с себя уличную одежду до футболки и надел униформу.

– В самый раз, – заключил он.

– Отлично, – Нагваль сам поспешил переодеться. – У нас будет третья бригада по номеру. Диспетчер будет объявлять вызов по микрофону, чтобы услышали и мы, и водитель.

– А кто у нас водитель?

– Сашка. Хороший мужик. Проработали с ним уже тыщу лет.

Дальше Николай двинул в кабинет старшего фельдшера, Назар еле успевал за ним.

– Подожди здесь, а то там такая болтушка сидит в кабинете… На весь день знакомство.

Назар кивнул и остался ждать снаружи. После громких разговоров и смеха Нагваль вышел в руках с желтыми маленькими коробочками и планшетом.

– Это наркотики для экстренных случаев, на них особый рецепт для пополнения придется выписывать.

– Столько наркоты в моей новой жизни, – усмехнулся Назар, – реально будто в мафию вступил.

– С выкрутасами Егора и Валеры мы от мафии недалеко ушли, – посмеялся Нагваль.

– Ты не одобряешь?

– Многое нет, но я им доверяю. Они знают, что делают.

Пройдя по коридору, мужчины зашли в процедурную.

– Бери перчатки и маски нам, а я проверю ящик.

Назар выполнил поручение и посмотрел внутрь оранжевого чемодана.

– Знакомься… хотя сейчас всё равно не запомнишь, будем по ходу событий. Кардиограф заряжен… Погнали!

– Уже кинули вызов?

– Мне сообщили, что уже вот-вот.

Бригада взяла своё обмундирование и направилась к практически пустому гаражу.

– О, здорова, Николаич!

Рядом с машиной ждал массивный мужик лет 50 , держа большие руки в карманах.

– Здорова, Санек! Готов спасать мир?

– Конечно! Сейчас удалось подкрепиться, так что я во все оружие! У нас новый член команды?

–Ага. Назар.

Парень поздоровался с водителем.

– Отлично. Теперь хоть не вдвоем будем таскать двухсоткилограммовых теток с пятых этажей

– Ха. Не пугай мне пацана раньше времени.

– Пойду тогда заводиться!

– Уже должен быть заведенным, как мы!

Нагваль забрался внутрь машины.

– Вот здесь кислородные баллоны, носилки, дефибриллятор и всякие реанимационные наборы…

Тут зазвенел планшет.

– Опа, едем, – Николай нажал кнопку выезда и пересел на переднее сиденье.

– Куда едем, Николаич?

– На Ленина. Давление.

– Отлично начался денек!

На первом вызове всё прошло довольно гладко. У женщины подскочило давление, но, пока медработники доехали, цифры уже были на 160 и 90. Нагваль показал, куда вносить данные паспорта и полиса, а также научил снимать ЭКГ. Он расспросил больную, что она обычно принимает от давления, какие имеются хронические заболевания и в итоге обратился к коллеге, который держался всегда наготове.

– Назар Андреевич, давайте дадим таблетку Капотена.

Парень чуть не рассмеялся от такой неожиданной официальности , но при этом с серьезным видом нашел нужную упаковку и выдал одну штучку больной. Нагваль заполнил бумагу и, уходя, порекомендовал женщине оставаться сегодня дома и несколько раз строго наказал следить за приемом назначенных лекарств.

Бригада вышла за дверь, Назар был воодушевлен первым и довольно простым вызовом, но тут вновь загремел планшет.

– Только закрыл этот и вот уже новый! Кажется, на подстанцию нам не дадут вернуться сегодня …

– Что там? – с интересом заглянул Назар.

– О, – протянул Нагваль, – тут уже сложнее. Сахарный диабет, без сознания.

Назар вспомнил сразу Илью из хосписа. Но сейчас, похоже, обычным инсулином не обойтись.

– Скорее всего, надо будет делать внутривенно инъекцию. Будешь пробовать?

– Можно.

– Посмотрим на месте короче.

Они вышли из подъезда и запрыгнули в машину. Николай назвал адрес.

– Уже новый что ли?! – возмутился Саня. – Ну дают!

– И поскорее, там без сознания.

– Сделаем, – водитель врубил мигалки и вырулил на встречную. Назар пришлось ухватиться за поручень, чтобы не вылететь из сиденья. Машина помчала на большой скорости, лавируя между пробками и светофорами.

– Давай переносные носилки с собой захватим на всякий случай, – Нагваль сохранял спокойствие, а вот Назар начинал переживать.

Как только машина остановилась, мужики выскочили и направились к домофону. Набирая нужный адрес, Назар испытывал в организме сильнейший прилив адреналина.

– Страшно?

– Немного.

– Это нормально.

Домофон без слов незамедлительно открыли, и бригада бегом поднялась на второй этаж. Дверь открыла старая женщина.

– Ой, как быстро приехали, ребятки…

От неё пахло алкоголем.

– Здравствуйте. Что случилось? – прошёл внутрь Нагваль, Назар следом.

– Да не знаю, всё хорошо вроде было, – женщина говорила очень медленно и с запинками, – а потом брат совсем никакой стал…

Квартира походила на настоящие руины. Многие вещи не меняли своего расположения со времён СССР. На дырявом диване под пледом лежал худощавый дедушка.

– Что конкретно случилось?

– Он перестал разговаривать. Речь стала совершенно невнятной… С каждым днем всё хуже и хуже.

Дед услышал посторонний голос и хаотично задвигал немощными руками перед собой. В его глазах наблюдалась кромешная дезориентация в пространстве.

– Он сначала истошно выл, звал меня и просил водки налить. Я ему периодически рюмочку в пол дня давала… А сейчас в туалет под себя ходит и вообще непонятно общается. Я подумала, – она ходила взад-вперед, – может, у него инсульт. У моей соседки вот недавно совсем случился…

– Много водки давали? – перебил ее несвязный треп врач.

– Да говорю же, рюмочку… Как обычно…

– У него сахарный диабет?

– Да. Есть такая пакость…

– Давай сахар посмотрим, – обратился Нагваль к помощнику, – доставай глюкометр.

Назар нашел чёрную сумочку, и Николай показал, как он работает.

– Вы меня слышите? – громко крикнул деду он, – вам сейчас палец уколют!

Дед ни на что не реагировал, лишь мычал и продолжал шевелить руками.

– Каплю крови на этот тест, – подсказал Нагваль.

Назар поймал костлявую руку, протер палец спиртовой салфеткой и уколол ланцетом.

– Один и пять показывает, – заключил парень.

– Гипогликемия, – вздохнул Николай. – Дед когда вообще в последний раз ел?

– Ой, милый, знаешь, он вообще ничего не хотел есть… Вчера две ложки каши в него силком засунуть смогла…

– И при этом водкой его накачиваете?!

– Так он до невозможности кричал…

– Набирай две двадцатки глюкозы, сейчас в вену полезем, – скомандовал врач своему помощнику.

Назар достал самые большие шприцы и, открыв четыре ампулы по 10 мл глюкозы, принялся их наполнять. Руки немного тряслись, по итогу перчатки оказались запачканными сладким раствором.

– Чего стоите?! Вы пока ему тёплую воду с сахаром разводите, – сделал замечание старухе Нагваль, -или чай. С водкой не перепутайте!

– Да что ты, милый…

Назар принёс два шприца и поменял липкие перчатки на новые.

– Попробуешь в вену зайти?

– Можно.

– Давай катетер, а то у него руки совсем худые, ещё насквозь проколем…

– Какой?

– Там есть маленький. Бабочка.

Назар нашел один маленький катетер с розовым лепестком . Прихватив салфетки и жгут, направился к больному.

– Давай в кисть, вроде, хорошие там… , – Нагваль измерил давление на руке и прижал её к кровати, позволив Назару затянуть жгут.

Парень продезинфицировал место укола, а врач пока приготовил бабочку и передал её напарнику. Игла была тоненькая, а вена успела за это время заметно вздуться.

– Прямо параллельно заходи и ощутишь пустоту. Затем потяни поршень и, если пойдет кровь, то ты там, где нужно.

Назар попал с первого раза. Старик вздернулся от неприятного ощущения и что-то завыл на своём инопланетном языке.

– Молодец. Теперь потихоньку начинай. Глюкоза очень тяжело может идти… А вы помогайте держать деда, он сейчас начнет дергаться.

– Конечно, конечно, – неловко и суетливо опустилась на колени сестра, -вы знаете, он ведь пить много начал не просто так …

Назар со всей силы давил на поршень, чтобы протолкнуть тягучую глюкозу. Бабушка тем временем рассказывала историю вперемешку со слюнями на ухо.

– У него два сына погибло. Один на операционном столе. Другой от цирроза печени… Оба пили. А такие ребята хорошие были…

Дед начал дергаться и громче стонать.

– Были мастера на все руки. Отцу весь дом сами построили. И потом такая беда… Вот он и сдал. Двух сыновей похоронить, вы сами подумайте… Ой, а что это с ним?

Дедушка начал приходить в движение.

– Это действие лекарства, он возвращается постепенно в себя, -заверил Николай и сильнее прижал руки и ноги пациента.

У Назара ныла кисть, но он не останавливался и продолжал вводить глюкозу.

– Ау… Уя…, – извиваясь, кричал дед, – бл…бля…

Глаза оживились ,координация понемногу возвращалась, как и речь.

– Блять… Нах…Нахуй… Нахуй ди…

Первый шприц опустел . Нагваль вставил второй. Парень набрал больше воздуха в легкие и продолжил сжимать поршень.

– Хватит… Блять… Б…Больно блять…

– Кажется, собой становится, – расплылась бабка в беззубой улыбке. – Вон как заговорил!

– Ссать… Спать хочу… Отпусти!

Все трое наблюдали наглядное превращение Шарика в Полиграфа. Дед всё красноречивее матерился и осознаннее чувствовал себя в своём теле.

– Отпусти! Нахуй! – пытался он вырваться, вертя бородой в разные стороны. – Отпусти, говорю! Заебали!

– А ну не ругайся! – крикнула ему бабка на ухо. – Тебе вон помогают ребята! Смотри, как мальчик похож на твоего сына! Ну, копия Никиты…

– Блять… Ссать хочу, не могу…

– Кажется, хватит, – сказал Нагваль.

– Можно выходить? – пот с Назара лил градом.

– Да, давай.

Парень вытащил из вены иглу и старик вновь содрогнулся.

– Вот и всё! – восторжествовала бабка.

– Померить ещё раз сахар осталось. Дайте руку.

– Нет! Идите нахуй!

Бабка его стукнула по лбу рукой.

– А ну быстро дал руку!

Назар быстро проделал манипуляцию, гллюкометр показал «5.2».

– Теперь сахар в норме. – Заключил Николай, ручкой чиркая на бумаге. -Кормите его , отпаивайте сладким чаем и водки не наливайте.

– Чего?! – воскликнул дед, окончательно понимая, что происходит.

– Помолчи!

– И к эндокринологу обязательно обратитесь, – закончил врач.

– Спасибо вам большое! – затрепетала бабка и толкнула брата. – А ну быстро скажи «спасибо», тебе доктора жизнь спасли!

– Спасибо нахуй! – буркнул дед. – Можно теперь поссать ?!

Бабка загоготала и отмахнулась от старого дурака рукой. Назар тоже не сдержал улыбки. Выкинув очередные использованные перчатки, он закрыл ящик и пошел за Нагвалем к выходу.

– Ещё раз спасибо, – провожала их хозяйка, – хорошей вам смены.

Дверь закрылась. У Назара создалось впечатление, что он пережил глобальную катастрофу. Нагваль спускался вниз с тем же спокойным лицом.

– Зря пожелала хорошей смены…

– Почему?

– Примета плохая, – пожал плечами герой и больше про этот случай даже не вспоминал.

Дальше скорую помощь вызывали маленькому мальчику с ангиной, Назар лишь наблюдал осмотр врача со стороны. У малыша держалась долгое время температура, поэтому пришлось госпитализировать. Затем был безрезультатный вызов алкоголику, который успел удрать с места до приезда бригады. Назар заполнял планшет и старательно изучал препараты в ящике с их предназначениями. Потом им довелось заехать пообедать, но ненадолго. Диспетчера кинули вызов с аритмией, Назар не смог ввести лекарство, так как у старушки вены полностью оказались склерозированными и моментально лопались. Тогда Нагваль всё сделал сам, парню лишь оставалось следить вместе с врачом за показаниями кардиографа. Аритмия всё не сбивалась, но под конец ампулы Новокаинамида все-таки произошел результат. Николай облегчено вздохнул.

– Не хотелось её везти в приемное, – признался он, когда вышли из квартиры пациентки.

– Почему?

– Да ритм может сам восстановиться прямо по дороге в больницу, и в итоге привезем ни с чем.

– Часто так бывает?

– Частенько. Главное, чтоб не умер в машине.

Назар промолчал и спрятал в кармашек пустые ампулы, чтоб потом обменять на новые.

Ближе к вечеру поступил вызов с очередной гипертонией, на который Нагваль среагировал по-другому.

– Знаю этот адрес. Бабушка со своим котом.

– А. Кошатница, – усмехнулся Саня.

– Постоянный клиент? – поинтересовался Назар.

– Можно сказать и так. У неё действительно давление скачет до потрясающих цифр, но в стационар ложиться ни в какую не хочет.

– Почему?

– Сейчас узнаешь.

Это был двухэтажный затхлый дом благотворительной помощи. Деревянные ступени своим скрипом молили о пощаде и в любой момент готовы были провалиться. Надписи на стенах уже не читались из-за древнего слоя плесени. Дверь в квартиру оказалась открыта. В прохожей пахло котом. Рыжий гигант испуганно ретировался через весь коридор прямо под кровать .

– Персик, ну ты чего, – раздался слабый старческий голос из комнаты, – весь дом снесешь…

– Здравствуйте, – поздоровался с порога Николай, – это скорая.

– Да, да, заходите, пожалуйста. Проходите в зал, а то мне тяжело подняться.

Врач с помощником прошли дальше. Бабушка сидела на кровати, отложив одеяло с треугольным вырезом в сторону. Над кроватью на полочке располагался пыльный абажур, который ещё чуть-чуть и свалиться старушке на голову. Его свет освещал высокие стопки старых газет и писем, которые за непонятной надобностью стояли именно возле кровати. У стенки стоял стол, на котором были разложены всякие таблетки. Напротив него располагался старый комод с книжными томами одного писателя по порядку нумерации. По левую сторону от него квадратный телевизор, завешанный вязаным платком. По правую сторону пустые коробки, то ли от пылесоса, то ли от холодильника; сейчас они выполняли функцию дома для рыжего животного.

– О, это вы! – выдавила радость бабушка, увидев Николая.

– Да, это мы. Вот мой новый помощник.

– Очень красивый молодой человек. Хотите чай, там, на кухне печенье есть…

– Нет, спасибо, – Николай присел на табуретку. – Как Персик поживает? Сбежал куда-то неугомонный засранец…

– Ой, не говорите. Никакого спокойствия с ним нет.

– Перестал отлучаться на улицу через окно?

– Представляете, – жаловалась она, – пришлось позакрывать все форточки. А то если в доме будет хоть одна щель, он обязательно её найдет. Уже надоела соседям со своими просьбами его отыскать…

– Понятно, – хлопнул в ладоши Нагваль, – вот волнуетесь, и поэтому давление поднимается…

– Ну что ж делать…

– Как что?! В больницу ложиться! Я же вам объяснял, что с такими цифрами вы себе инфаркт заработаете, а в вашем возрасте он крайне опасен.

– Да и слава богу, – молвила бабушка, – мужа я похоронила уже год назад, а без него совсем не справляюсь. Поскорее бы меня уже на тот свет Боженька забрал. Одна проблема – с Персиком некого оставить…

Рыжий кот осмелел, вышел тихо из укрытия и с любопытными большими глазами направился к ящику с ароматными лекарствами.

– Так же нельзя, – Николай стал натягивать манжетку на дряблую руку, – вам срочно нужно пройти курс лечения.

– Персика не с кем оставить, – стояла бабушка на своём.

– У вас же сын есть! Пусть он кота на время заберет!

– Он его ненавидит, потому что он ссытся где попало. В первый же день кот окажется на улице.

– Вот, 220 на 110! Это же страшный риск! – возмущению врача не было предела. – И так каждый раз, когда я приезжаю! Вам срочно нужна госпитализация!

– Уж простите меня, что вас беспокою вечно, я сама жду – не дождусь, когда отправлюсь на небеса к мужу…

– Да при чем здесь это! – вспрыснул руками врач. – Я же хочу помочь!

– Сделайте мне укол, пожалуйста, как обычно и всё, – взмолилась старушка и на её глазах выступили слезы. – Я не могу бросить Персика. Если и умру, то пусть это случится здесь. Он же без меня совсем пропадет…

Жалость подействовала на Нагваля моментально. Он снизил темперамент, молча достал магния сульфат, набрал в шприц с физраствором и уколол в вену. Врач был поглощён своими мыслями и внутренними противоречиями, совсем позабыв о Назаре.

– Я его тут кормлю, пою, – заладила бабушка, пока её питомец игрался пышным хвостом с ногой гостя, – я не хочу, чтобы с ним что-то плохое произошло.

– Я вас предупреждаю, что для вас это может закончиться очень плохо. Заставлять вас в больницу лечь я не могу.

– Спасибо вам, доктор. Простите меня.

– Укол я вам сделал, давление сейчас начнет снижаться.

– Дай Бог вам здоровья!

– Но прислушайтесь к моим словам. Нет безвыходных ситуаций, Персика всегда можно куда-то пристроить на время.

Кот глупо посмотрел на Николая, а потом направился приласкаться и к нему.

– Но пока ему нужна я. У него никого нет, кроме меня.

– Я вам сказал. Всего доброго.

– Извините меня ещё раз.

– Дверь я прикрою. Закроете на замок попозже, сейчас надо полежать.

– Хорошо, спасибо.

Нагваль отправился к выходу, Назар попрощался с бабушкой и пошёл следом. Персик поспешил проводить новых друзей, но дверь перед носом путешественника мгновенно захлопнулась. Назар смотрел на печальное лицо Николая. Врач оказался бессилен и, как бы ему не хотелось, помочь он не мог.

– И так каждый раз она отказывается от лечения? – спросил Назар.

Нагваль молча кивнул. Но уже в машине спустя три минуты сплошного молчания он изменил своё настроение и задал громко вопрос:

– Кто хочет анекдот? …

…

Через буквально полчаса диспетчер кинула новый вызов. Николай посмеялся и вслух озвучил повод:

– «Пил неделю. Очень плохо».

– Обожаю таких! – воскликнул с сарказмом Саня.

– Надо ехать скорее, – заявил Николай, поудобнее располагаясь на сиденье, -у человека алкоголь всё счастье выкачал.

– Придурки! Выживать таких нужно.

Пациент проживал в частном доме. Назар ожидал встретить одинокого грязного пьянчугу, но открыть ворота вышла молодая девушка на руках с маленьким ребенком.

– Здравствуйте, – первой поздоровалась она.

– Добрый день. Что случилось?

– Пил неделю. Сейчас лежит на кровати и весь трясется, – устало констатировала жена. Ребенок сосал соску и широко открытыми глазами глядел на незнакомцев.

– Пойдёмте, – вздохнул Нагваль.

В доме их встретил ещё один ребёнок. Белокурая девочка разинула рот.

– Привет, – улыбнулся Николай.

– Привет… Ой, то есть, здрасьте.

– Держи конфетку, – он ей достал из кармана барбариску.

Девочка взяла сладость, но все так же завороженно продолжала глядеть на незнакомых дядек.

– Кристин, поблагодари врачей, – наказала мама.

– Благодарю.

Парни и мать посмеялись.

– А тебе, малыш, ещё нельзя, – обратился он к грудному ребенку, – у тебя и так вкусная соска.

Они прошли дальше и увидели лежащего мужчину лет тридцати на вид.

– Д… До… Добрый вечер, – с третьей попытки справился тот с речью, его худое тело было пронизано судорогой. – Не могу понять, чего так трясет…

Назар достал кардиограф, понимая, что без него не обойдется.

– Сколько пили? – спросил Николай, пальпируя живот и осматривая лицо больного.

– Семь или …восемь дней.

– Много?

Мужчина задумался.

– По пузырю в день, – из-за стены донесла изнеможенным голосом жена.

– И пиво ещё, – глаза его говорили честно.

– Это много. Сегодня употребляли?

– Сегодня нет.

– Вот и наступил синдром отмены. Зачем пьете то?

– Не… Не знаю. Устаю очень.

– От чего?

– Работа.

– Где работаете?

– На складе. Вот… Уезжаю из дома в 7 утра и приезжаю в 9 вечера. И так каждый день. Там тяжело… Сейчас нагрузки ста…, – он сглотнул с трудом слюну, – стало больше. Совсем загоняли.

– И обязательно надо поэтому пить?

– Я только так могу расслабиться. По-другому срываюсь…

– Не пробовали работать меньше?

– У меня два кредита. На этот дом и машину. Мы сами приезжие, никаких родственников, ни связей… Никого. Жена с детьми сидит, приходится одному …

– Давно пьете? – расспрашивал Николай, пока Назар снимал ЭКГ.

– Начал пробовать с 14, когда мама умерла. Отец ушёл из семьи.

– С кем жили?

– С бабкой. Потом тоже скончалась, когда я в институте на первом курсе учился.

Нагваль внимательно слушал.

– Тогда начались первые запои. Если бы не жена , не знаю, где бы оказался… На кладбище, наверное…

Он измученным взглядом смотрел в потолок.

– Так вы не хотите сейчас ради неё бросить пить? Вы же можете найти в себе силы? Она тоже устает ведь…

– Я знаю.

– Ваших детей растит. Посмотрите, какие замечательные.

Мужчина взглянул в проход, где с волнением семья наблюдала, что делают врачи с папой.

– Самые лучшие.

– Тратьте свободное время на них. Сходите погулять, на аттракционах покатайтесь или просто на речке покупайтесь. Им же нужен здоровый отец, иначе у них самих жизнь пойдет наперекосяк…

Мужчина снова сглотнул слюну и кивнул.

– Мы не вправе ломать жизнь другим людям, тем более, если это самые близкие.

– Понимаю. Просто тяжело иногда очень бывает…

– Я тоже пил, – посмотрел прямо в глаза мужчине Нагваль, – много пил. Но потом понял насколько это эгоистично и слабохарактерно. У меня есть любимые люди, ради которых мне необходимо жить. Я могу отдать свою жизнь, помогая другим людям на скорой, а не пропить её из-за глупых мыслей. Каждый человек может быть нужным другим. Разве этого не достаточно, чтобы просто выбрать жизнь и не травить себя медленно и самозабвенно изо дня в день?

– Достаточно, – мужчина перестал трястись.

Нагваль улыбнулся.

– Тем более, когда у вас такие прекрасные дети и жена. У меня таких нет. Это я должен пить и страдать, а не вы.

Мужчина посмеялся и жена за стенкой тоже.

– Кардиограмма хорошая. Сердце в норме. Сейчас приходите в себя и стройте планы, чем вы займетесь всей семьёй на выходных. Вы им нужны, как вам в детстве были нужны ваши родные . Если судьба жестока, то мы хотя бы должны оставаться добродушны друг к другу.

– Спасибо, доктор, – благодарили глаза мужчины в счастье , которое у него было, но о котором он начал забывать. – Спасибо большое!

– Всего хорошего! – попрощался Николай .

Назар восхищено пропустил вперёд своего друга.

– Спасибо вам, доктор! – жена еле сдерживала слезы и протянула коробку конфет. – Вот возьмите!

– Извините, но ни за что! У вас есть две собственные сладкоежки! Им это нужнее! – он подмигнул девочке, которая признала в госте хорошего человека и улыбалась ему. Маленькому мальчику Николай просто пожал ручку. Тот так же был занят своей соской , а на остальное реагировал с безразличием.

– До свидания! – ещё раз попрощался врач.

– До свидания, – повторил Назар.

– Всего вам доброго! – проводила медработников женщина. – Берегите только себя!

– И вы.

Женщина закрыла ворота. Саня оставался за рулем и что-то разглядывал в телефоне. Нагваль задержался на свежем воздухе, устремив взгляд на вершины леса.

– Так мечты и губят людей, – изрек неожиданно он, – многие даже не понимают на что тратят своё время и силы, действуя и думая просто как все вокруг.

– Ты про его кредиты? – уточнил Назар.

– Про всю его жизнь. И жизнь каждого. Ты еще удивишься, насколько их истории похожи. Их неосознанные и вскоре нереализованные мечты разрушают изнутри.

– Поэтому они начинают пить?

– Под своим пьянством они обычно обозначают борьбу против своей природы. Против ненавистного человека в лице самого себя. Знаешь, как они к этому приходят?

– Как?

– Четыре вопроса страдания. Первый – «почему у меня не получилось?». Второй – «почему я этого хотел?». Третий – «почему это хотели все остальные?». И четвёртый – «почему мы все страдаем?». Вопросы вытекают один из другого, но ответов ни на один так и не получено.

– Неужели так абсолютно у всех?

– В большинстве случаев – да. Люди стремятся самосовершенствоваться, но со временем приходят лишь к добровольному самоуничтожению .

– Мы тоже?

– Наша дорога, одержимая идеей отличается тем, что мы принимаем свой путь с его печальным исходом, трудностями и вечными диссонансами. Находим силы и проходим его до самого конца, как бы там не хотелось всё закончить. Почему? Ответ лишь в идее, больше его нигде нет. Остальные ценности жизни канули и растворились в бездне.

После этих слов Нагваль уселся в машину.

– Кажется, нас сегодня решили погонять по всему району, – усмехнулся он, взглянув на новый вызов, – перевозка в перинатальный центр.

– Ох, ближний свет, – завел мотор водитель. – А что там?

– Самопроизвольный аборт.

– Мать его.

Бригада доехала до центральной больницы. Возле приемного отделения уже скопилась куча людей, двое из которых были пьяницами, благополучно пристроенными на ночлег возле стены. Вонь от них стояла страшная, пациентам приходилось затыкать руками нос, чтобы не чувствовать резкого запаха пропитанной испражнениями одежды. Лишь одна девушка спокойно сидела, сложив руки на колени и ничего не замечая. Её не волновал ни запах, ни скопление шумного народа. Она пребывала словно в гипнотическом трансе. Назар и Николай мельком окинули взглядом происходящее и направились к медсестрам.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-andreevich-apostu/metastazy-68677063/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.