Главная страница | Эротические романы | Чувства на салфетке

Чувства на салфетке
Дарья Александровна Мунш
Студентка выпускного класса английской школы-пансиона «Клейсмор» после очередного скучного лета возвращается в школьное общежитие. Каролина наивно полагает, что этот год будет такой же ужасный, как и все предыдущие. Но каково же будет удивление этой темноволосой особы, когда она познакомится за руку со злом, прячущемся за стенами её учебного заведения. Сможет ли эта юная леди выстоять в сражении с неизвестным душегубом или с треском слетит с обрыва в омут, отдавая душу в руки самого Дьявола?

Чувства на салфетке

Дарья Александровна Мунш

© Дарья Александровна Мунш, 2023

ISBN 978-5-0059-3434-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Лживые чувства
Сочное сентябрьское солнце достигло верхушек слегка желтоватых деревьев. Сегодня светило было несколько прохладнее, чем вчера. Ничего удивительного, ведь пришла осень. А это значит, что совсем скоро Лондон покроет пелена холода, дождя и невзрачных туч. В лесу было на удивление спокойно. Птицы и звери медленно пробуждались ото сна, заполняя пространство темного леса шорохами и стрекотаниями. Ночь не так давно подошла к концу, поэтому воздух был ещё влажным и свежим, отчего медленно превращался в прозрачные капли на зелёной, отчасти выжженной солнцем, траве.
Тринадцать человек в тёмных балахонах столпились вокруг изувеченного тела неизвестной девушки. Они глядели в глубину потухших мёртвых глаз, пытаясь понять, что же в себе содержит взгляд умершей. Им до безумия хотелось разузнать, что видит эта бездыханная туша по ту сторону роговицы. Быть может, Бога? Или же Дьявола? А что, если пустую вечную тьму? Мужчины не знали, поэтому просто продолжали разглядывать погибшую, изредка перешёптываясь между собой.
Ветер упрямо раздувал светлые волосы убитой, словно не понимая, что эта несчастная девочка больше не поднимется с сырой земли, покрытой первыми жёлтыми листьями. Юбка была наполовину задрана, блузка расстёгнута, а белый бюстгальтер оказался залитым ещё свежей, местами даже тёплой, кровью. Волосы спутались, образовав на голове что-то больше похожее на необработанный дикий куст; тонкие бледные губы были широко раскрыты, словно до сих пор производили на свет последний вскрик; а лицо застыло в жуткой отчаянной гримасе. Другими словами, не самая приятная картина, которую только можно было запечатлеть в чаще прекрасного утреннего леса.
Среди мрачных личностей, окруживших мёртвую юную особу, можно было выделить одного лидера – величественного незнакомца в кроваво-красном балахоне. Он явно не только цветом одеяния отличался от всех этих бедолаг в чёрном, которые будто по нелепой случайности оказались в холодном лесу в такую рань. Неизвестный стоял в самом центре, склонившись над не дышавшей блондинкой. Господин всё никак не мог отвести от погибшей глаз – больно прекрасным ему казалось это израненное девичье тело. Аноним медленно поглаживал девочку по щеке ладонью, спрятанной в алую перчатку, и неустанно шептал на каком-то древнем языке что-то больше похожее на молитву, словно отчитывал недавно почившую. Но явно не человеческая жалость и чистая набожность руководствовались им в момент такой слабости. Ведь очевидным было то, что эта безымянная кучка мужчин и расправилась с несчастной.
– Повелитель, нужно уходить! – Скомандовал кто-то из толпы, обращаясь к мужчине в красном. – Скоро приедут дети. Нас не должны увидеть. – Голос говорящего был несколько встревожен.
Он, безусловно, приходил в ужас от мысли о том, что кто-то мог их заметить за преступлением.
– Верно. – Согласился неизвестный, плавно поднявшись с колен, чтобы выудить что-то небольшое из глубокого кармана мантии. – Покойся с миром, дитя. И да хранит тебя матерь всего сущего – наша верная Владычица Амараллис. – Едва слышно вымолвил он, вложив в ладонь погибшей небольшой кулон, с мерцающим на солнце, камнем гранатового цвета.
Мужчина с невероятной силой сжал пальцы почившей так, что они неприятно захрустели, и вновь шепнул на неизвестном языке несколько коротких, но очень красивых слов.
Украшение стало медленно превращаться в песок, разъедая бархатную девичью кожу, подобно серной кислоте. Казалось, будто этот господин какой-то умелый фокусник, исполняющий коронный номер с исчезновением предмета. Вот только вряд ли у простого фокусника в номере приняла бы участие мёртвая девушка, да ещё и посреди нелюдимого гремучего леса.
Когда кулон окончательно канул в небытие, оставив после себя лишь лёгкий белый пепел, лидер толпы решил немедля уходить, кинув прощальный опечаленный взгляд в сторону жертвы. С щеки упала скупая одинокая слеза, приземлившаяся в неопрятные светлые волосы убитой. И все те же тринадцать анонимов скрылись в тени полуголых ветвей.

Тем временем, далеко от этого безликого осеннего леса, свой обычный день начинала Каролина Джефферсон – ученица выпускного класса английской частной школы-пансиона «Клейсмор». Юная особа встала на заре, чтобы собрать оставшиеся вещи в чемодан и отправиться в путь до кампуса, расположенного далеко за проспектами и закоулками Лондона. Приход осени вовсе не радовал её. Напротив, вынуждал грустить, чувствовать себя слегка подавленной, скорее даже несчастной и одинокой, да думать не о самых добрых и приятных вещах. Ведь ей приходится возвращаться в школу, а она, мягко говоря, не желает этого. Лето закончилось, забрав вместе с собой все мечты и грезы, весь энтузиазм и надежду на светлое будущее. Тепло сменилось вечной мерзлотой и мокрыми ночами в тишине. А она только было отвыкла от этого, сумев хотя бы чуточку больше себя полюбить. Ах, как же всё-таки редко с нами случаются хорошие вещи.
Нет, эта брюнетка вовсе не была какой-то особенной. За душой у Кары не скрывалось никаких загадок и тайн, способных выделить её миловидное личико из толпы. Ничего примечательного и удивительного. Или… Разве что, только на первый взгляд, эта юная неопытная школьница не обладала никакими скелетами в шкафах. Был у этой юной леди один маленький секрет, о котором бедняжка сама не могла догадываться. Даже не то, чтобы догадываться. Она знала о нём, конечно знала, но сумела убедить себя в том, что это ложь. Что такого с ней никогда не было, а если и было, то только в состоянии сонного паралича. Этот, своего рода секрет, хранился далеко в глубинах подсознания мисс Джефферсон, затаившись там подобно дремлющему вулкану. И он так и был бы окутан вечным сном, если бы не череда страшных событий, которые случились с Каролиной осенью две тысячи десятого года.
Кара родилась в Лондоне и воспитывалась в семье детского психолога – Ховарда Джефферсона и, в прошлом, помощницы судьи Апелляционного суда Англии и Уэльса – Эйприл Джефферсон, превратившейся из умелого юриста в алкозависимую продавщицу придорожного маркета. Девочка, так же как и её, далеко не самые лучшие, родители, не имела никаких выдающихся талантов, но была чертовски красива, хоть и не признавала данного факта вовсе. Серая, но прекрасная мышка, незаметная богатеньким и избалованным ровесникам, что окружали её повсюду. В особенности, в школе. И хоть Кароль была всегда робкой и неуверенной в себе девушкой, обладавшей при этом противоречивой раскрепощенностью и острым языком; её никак нельзя было назвать обыкновенной и списать со счетов. Окрестить невидимкой, коих в английском обществе бесконечное бессчетное множество. Существование этой темноволосой особы было бы глупо счесть бесполезной тратой времени. И поэтому Каролина ещё заслужит Вашего удивления, уж поверьте мне.
Высоко подняв руки к потолку, юная леди потянулась и сладко зевнула. Так не хотелось отпускать приятные сны, но сварливая мать, давно ожидающая девочку внизу, не давала вернуться в царство Морфея и в сотый раз во сне встретить Его.
Дерик. Рик. Ублюдок Бломфилд. Таракан. Дерс. Напыщенный засранец. Лучший парень на свете. Наглый урод. Мажор на бэхе – как только она не называла его в голове. Это короткое имя въелось под корку, мешая девочке вспоминать о том, что она уже сложила в сумку, и о том, что ещё предстоит туда поместить. Дерик Бломфилд затуманивал здравый рассудок школьницы. Был тем самым предметом обожания, про которого пишут в каждой глупой и сопливой книжке. Этот парень превращал все волнующие и умные мысли в гремучую смесь и не давал бедной девочке даже размеренно дышать. Несчастная всё лето думала лишь о нём одном, с наивной улыбкой представляя, как они вместе тешутся в лучах заката и рассвета; как морские волны ласкают их загорелые тела и как шумит у их ног, необъятный даже разумом, высокий водопад. Этот юноша был миром, в котором наша, холодная на первый взгляд, особа тонула с головой, не имея надежды выплыть. И на то была весомая причина.
Именно поэтому Джефферсон так боялась возвращаться в пансион. Она вовсе не хотела видеть объект своих чувств с давней пассией; не собиралась молча глотать ревность и закатывать глаза, пытаясь не позволить слезам пробиться наружу. Кароль ненавидела себя за эти чувства, но всё равно не в силах была подавить их.
И кто бы сомневался, что этот молодой человек был первым красавцем школы. Подтянутое тело, притягательный взгляд, зияющая улыбка, бездонные золотисто-карие глаза, ухоженные светлые волосы, дорогая модная одежда, вот-вот сошедшая с подиумов Милана – всё это сводило, живущих в пансионате, воспитанниц с ума. И Каролина оказалась далеко не исключением. Дерик раздражал её до нервозной трясучки пальцев, до боли в животе и чёртиков в глазах – но всё вышеперечисленное порождала в ней лишь высокая и истинная любовь.
Во всяком случае, Кароль так наивно думалось до встречи с тем мужчиной, что в корне изменил её спокойную, бедную, лишенную надежд на взаимность, жизнь.
Каролина не была похожа ни на одну девушку, обучающуюся в стенах «Клейсмора». Эта сумасшедшая особа с тёмными каштановыми, практически чёрными, волосами, изумрудно-зелёными глазами, тонкой изящной талией и неординарным личным стилем, каждым движением отличалась от пассий Бломфилда. И, разумеется, никогда не смогла бы стать одной из них.
Кароль попросту ненавидела себя за то, что столь слепо велась на пустую красоту одноклассника, да и за то, что действовала подобно этим разукрашенным пустышкам, что толпами бегали за Дериком. Но в одном Джефферсон всё же была умнее соперниц – она никогда не показывала блондину своих чувств. Как минимум, в истинном их воплощении. А он, в свою очередь, никогда и не догадывался что она чертовски в него влюблена. Так, чтобы прям по-настоящему. Так, чтобы рисковать жизнью ради другого человека. И так, чтобы прощать даже самые страшные и непростительные согрешения объекту своих чувств. Но это не меняло сути происходящего – Кароль страдала от безответной, на первый взгляд, любви и всюду искала лекарство от неё. Но пока безуспешно.
А за окном едва гуляла осень. Первые жёлтые листья спешили встретиться с землёй, чтобы произвести на свет последние вздохи. Этот путь окончен и так от сердца отлегло. Они прощаются с нами теперь, увы, навсегда. До новой весны. Их лёгкие измученные тельца больше не увидят солнца, не изопьют утренней росы, да не станут любоваться своими сочно-зелёными «нарядами». Да и будет ли вообще новая весна?
У Кары это дождливое и красно-желтое время года всегда ассоциировалось с глубокой старостью. Осень – наши преклонные года, время, когда мы незащищённее всего, слабее, чем были вообще когда-либо в жизни. Но скоро зима – милая маленькая смерть, покой, пустота. И тогда всё закончится. Нужно только чуть-чуть подождать.
Смешно и глупо говорить о том, что никто из воспитанников пансиона «Клейсмор» даже не знал о ранимости Каролины, но это так. От правды не убежишь. Ни один из них и представить себе не мог, как это темноволосое создание упивается слезами в пустой комнате и терзает тонкие запястья лезвием, потому что также как и они питает любовь к главному сердцееду окружения.
Больнее всего быть влюблённой в человека и осознавать, что его сердце отдано другой. Каролина Джефферсон медленно умирает, глядя на тебя, глупец. Она воет и ноет, тихо лишает себя жизни. Почему ты не видишь её любви? Почему выбираешь этих пустышек? Чем они лучше её? Вот чем? Грудь у них, ясное дело, побольше (что спорно), ноги длиннее и худее, а одежда и обувь дороже; но это, отнюдь, не повод для того, чтобы не замечать нормальных девушек и быть с этими жалкими подделками. Такие «куклы» не умеют любить. Грязная постель – все их увлечения и навыки. Мне жаль подобных особ всем сердцем. Без капли лжи, именно жаль. Но даже эти прекрасные зомби живут гораздо счастливее девушек вроде нашей героини. У них есть всё – парень мечты, дорогие машины, туфли на шпильках, кружевное бельё, выбор с кем переспать и огромный гардероб. А вот простушки вроде Каролины лишены этих прелестей жизни. Они только и могут, как курить и надеяться, что однажды их полюбят.
Но это всё эмоции, жалкое обличие, которое нужно откинуть на задний план. Отныне и навсегда, Кароль для себя усвоила – стоит научиться безразличию и всё станет гораздо проще. Но как этого добиться, она ещё не придумала.
Гулко хлопнув дверцей, Кара покинула старенький автомобиль матери и аккуратно водрузила сумки на плечи. Взору предстал давно знакомый школьный пейзаж. Девочка глубоко вздохнула и, сама не зная зачем, робко помахала Эйприл, что была готова уже тронуться с места в обратный путь. Мать никак не отреагировала на её сухое прощание и накрыла девчонку клубами выхлопных газов своей полуржавой посудины. Джефферсон вновь с грустью вздохнула, после чего двинулась в сторону кампуса, марая дорожной пылью потертые ботинки, мало напоминающие удобную и практичную обувь.
У матери вновь не нашлось средств, чтобы снабдить дочь всем необходимым для нового учебного года. Поэтому Кара довольствовалась поношенными вещами, купленными в комиссионке, на которых хватило заработанных ею денег, что в последний день лета вручил ей мистер Харрис – директор автозаправки на Баттерси, где Кароль трудилась все три жарких летних месяца, чтобы приобрести хоть какие-то вещи и оставить хотя бы сотню-две на карманные расходы до следующего лета. Транжирой брюнетка никогда не была. А с такими родителями статью ею не могла, подавно. Но деньги все равно требовались, как минимум на лекарства, редкие поездки на общественном транспорте и, на ещё более редкие, походы в кино, с целью хоть как-то развеяться и отвлечься от тяжелой бессмысленной жизни.
Расстояние от главных ворот до дома, в котором жила Кара и её одноклассники, было немаленьким. В собственности у школы находился поистине исполинский участок лондонской земли. Площадь земельных владений «Клейсмора» была разбита на большое количество зданий: помещение, где проводились занятия; закрытый стадион; бассейн; футбольное поле; бесконечное количество маленьких домиков, где жил отдельно каждый класс пансиона; летняя эстрада и даже, внушающих размеров, лес. Однако, последний природный объект практически с первого деревца был ограждён забором, чтобы дети, обучающиеся в пансионе, не подвергались опасности, блуждая по его окрестностям. Недаром родители каждого ученика платили такие большие суммы за то, что их отпрыски учатся в этом месте. Да и школа, прежде всего, отвечала за безопасность своих учеников. Во всяком случае, так было прописано в договоре на обучение…
А брюнетка, тем временем, медленно брела, проклиная каждый последующий шаг. Ноша была тяжкой в прямом и переносном смысле. Негативные мысли придавали ещё более мрачный окрас сегодняшнему дню и вынуждали студентку с неудержимой силой грезить о теплых объятиях смерти.
Удивительно, как ещё мать была в состоянии довезти Кару до школы. К большому своему сожалению, девочка уже и не помнила, когда родительница последний раз не вставала по утрам с похмелья, матеря и проклиная её за то, что она просто есть. Кара спала и видела тот счастливый для неё день, когда Эйприл расстанется с выпивкой и научится проявлять хоть какую-то заботу к единственной живой дочери, да вернётся к былым судебным делам. Но, к большому разочарованию подростка, Эйприл скорее бы сдохла в грязной заблёванной подворотне, нежели бросила пить.
Школьница так и думала бы о своих бессчетных бедах, но внезапно позади послышался знакомый голос:
– Джефферсон! – На этот звонкий оклик особа резко обернулась. Испуганный взгляд пал на излюбленные карие глаза и задержался на них. – Как лето, если не считать то, что..? – Начал было беседу парень, запинаясь практически с первой фразы.
На мгновение Каролине показалось, будто она спит. Девушка не припоминала, чтобы они с Дериком были приятелями и он смел спрашивать у неё что-либо, не касающееся школы. А потом, вмиг вернула себя в одну июльскую ночь и опомнилась. Лучше бы это всё забыть. Только больнее от тех воспоминаний.
– Эй, Кароль! Вспомнила мой член и дар речи потеряла? – Дерик громко рассмеялся над собственной похабной шуткой и начал дёргать собеседницу за руку, добиваясь ответа.
– Бломфилд! – Словно очнувшись ото сна, также звонко вымолвила ненавистную фамилию Кара. – Чего тебе? – Моментально прибавила она металла в голосе, выдернув руку из захвата. – С нашей последней встречи разве было не ясно, что ты и твой член мне противны? – Весёлый настрой будто смыло морским прибоем. Не захлебнитесь, мистер Бломфилд.
– С нашей последней встречи было ясно, что ты от меня без ума, крошка. Также как и от моего члена. – Прикусив губу, паренёк скользнул взглядом по телу одноклассницы, оценивая её внешний вид.
Потёртые ботинки; некогда белая, потемневшая блузка и, заштопанная по шву, юбка – не восхищали, а только принуждали пожалеть их хозяйку. Но Дерс не стал. Понимал, что жалостью только оскорбит.
– Тебе показалось. – Спустила его с небес на землю брюнетка и повернулась к однокласснику спиной, не желая продолжать диалог.
– Чёрт, Кароль. Ну, я же извинился. – Блондин нагнал девушку и перегородил путь, не позволив оставить ей последнее слово за собой, и вперился в блестящие изумруды медовым взглядом восхищения.
– Не нужны мне твои извинения. Вали к своей Даррелл. – Рявкнула на него юная леди и опять попыталась пройти, но крепкая фигура не позволяла.
Нефрит и янтарь принялись сражаться друг с другом, разбрасывая искры сопротивления в осенний воздух. И пока что нефрит был сильнее.
– Опять начинаешь? – Блондин сгрёб брови в кучу недовольства и поставил чемоданы на землю.
Неглубокая морщина пролегла между бровями, вынудив Кароль слегка хихикнуть. Настолько слегка, что Дерс даже не услышал, после чего они поменялись местами – Рик попытался робко улыбнуться, но сердитое лицо Каролины скинуло ухмылку с губ, впустив в кожу отравляющий яд. Девочке ещё больно, мистер Бломфилд. Не надо.
– Нечего начинать. Как ты там сказал? «Было хорошо, но повторять не стоит». Тут я с тобой только соглашусь. Хотя, нет. Мне хорошо не было. – Процитировала его летнее смс-сообщение девушка, вспоминая, как рыдала навзрыд, когда его получила, и едва сдерживалась от желания запустить старенький телефон в стену.
– Я ошибся, малыш. – С раскаянием признался Рик и скользнул пальцем по обветренным девчоночьим губам, растирая кровь, проступившую на потрескавшейся коже. – Весь август о тебе думал. Не будь такой, карамелька. Я помню как ты стонала и просила ещё. Не пытайся меня обмануть. – А потом потянулся к ней, чтобы поцеловать в эти самые губы.
Но Каролина сделала несколько шагов назад, не позволив. Хватило этих поцелуев одним летним вечером. Она знала, что бывает потом. Больно бывает. И ничего кроме боли.
– Завали, Бломфилд! Нихуя я тебе не карамелька! Ищи себе других сосалок! От боли я стонала. Ты мерзкий. Не трогай меня! Не разговаривай со мной! – Драла глотку истеричка, пока студент всё ещё силился войти в её личное пространство и увлечь в неравнодушный захват.
Боль от поступка Дерика ещё была жива в юной мисс Джефферсон. Сидела глубоко в сердце. Подобно гремучей змее, обвивала тонкую девичью шейку, удушая приступами ревности и обиды.
– Вот и найду! Сука импульсивная! Потом сама приползёшь и просить ещё будешь. А я не дам. – Добил оскорблением красавчик и прошёл вперёд, задев особу при этом крепким плечом.
Внутри блондина что-то предательски сжалось от непередаваемого холода собеседницы, но молодой человек не подал абсолютно никакого вида. Ни один мускул на его ухоженном лице не дрогнул. Напоследок Дерик только бросил недовольный взгляд в сторону одноклассницы, крепче вцепившись в ручки чемодана, и прибавил шагу.
– Вали нахрен, идиот! К тебе я не приползу, даже если твой член будет последним на земле! – Не уступила студентка, всё-таки оставляя последнее слово за собой, и показала удаляющейся фигуре средний палец.
Ну, вот! Он уходит! Каролина лишь глядела крепкой мускулистой спине вслед и ненавидела, до мозга костей ненавидела саму себя. Он ведь хотел наладить их отношения, а эта дура взяла и нахамила. В сотый раз сама себя опозорила. Вечно лающая маленькая шавка. Вот кто она!
Но Джефферсон не умела по-другому. Бедняжка не могла даже на секунду показаться этому нарциссу слабой или уязвимой, нуждающейся в нём. Именно поэтому старалась быть грубой на столько, на сколько хватило бы сил и актёрского мастерства. За умелой ложью правду трудно увидать. Особенно тем, кто и не пытается её найти. К тому же, Дерик сам виноват в морозном холоде её слов, брошенных в его адрес. Парню давно стоило научиться контролировать себя и свои мужские потребности.
А вот и «Океан Мудрости». Каролина замерла у подножья дома, вздохнув полной грудью. Больше всего на свете не хотела сейчас видеть этих самовлюблённых деточек, с которыми училась в одних стенах последние три года. Но выбора у несчастной не было. Именно поэтому она вновь подняла сумку и ступила на деревянную лестницу, ведущую к двери. Створки противно скрипнули и погрузили девочку глубоко в недра дома. Из гостиной на неё уже ненавистно глядело лицо Дерика и остальных обитателей общежития. Но девчонку беспокоили лишь эти, блестящие от злобы, золотисто-карие глаза, которые просто пылали яростью и воображаемо бросали колючие искры неприязни в разные стороны. На самом же деле, всё что мог делать парень – крепко сжимать кружку с чаем в руке и прожигать одноклассницу яростным взглядом.
Кароль зажмурилась и отвела глаза в сторону. Это больно, но она не подаст виду. Ей плевать на него и этих лжецов, верно? Сейчас главная проблема – сумка, которая была слишком тяжелой, чтобы просто вот так стоять и ощущать на коже неприязнь, исходящую от окружающих.
Сию же секунду особа поставила багаж на пол и попыталась отдышаться. Из вежливости она хотела вымолвить слова приветствия другим обитателям дома, но их недовольные лица в тот же миг отбили это странное желание.
– О, вот и убогая пожаловала! – Послышалось откуда-то сверху.
Кто бы сомневался. Это была Лесли Даррелл – главная красавица «Клейсмора», девочка с большими запросами и маленьким коэффициентом интеллекта. По классике жанра, она являлась среднестатистической блондинкой, одевалась лишь по последней моде и приходилась дамой сердца Бломфилду. Лесли тратила целые состояния на косметику и одежду. Практически жила в бутиках Лондона, покидая их только для того, чтобы продемонстрировать миру шмотки, приобретённые там. Почему бы и нет? Денег у её отца вполне хватало, чтобы обеспечить любимую и единственную дочку всем этим добром. Да этих счетов в мировых банках хватило бы ещё на десяток таких избалованных и требовательных дочек и даже осталось бы пару-тройку миллионов.
Так вот, всё что Даррелл умела – подбирать платье к туфлям и сумочкам, резвиться с Дериком в постели и издеваться над теми созданиями, которых она считала ниже себя по рангу. А такими были по её соображениям… Все. Разве что, кроме кучки её подруг и Бломфилда, ясное дело. И Каролина была далеко не исключением из числа тех, над которыми блондинка вечно потешалась. Напротив, Джефферсон приходилась ей самой любимой жертвой, издёвки над которой приносили моднице непередаваемое удовольствие и происходили изо дня в день, а не только «по праздникам», как в случае других одноклассников. Но Джефферсон терпела каждое оскорбление, каждое жестокое слово, каждый пинок и смешок – всё молча выносила, не смея даже подавать голоса. Она выше этого школьного жалкого стёба. Да и кто станет её защищать от этого блондинистого монстра? Ведь единственный мужчина, которому она могла бы довериться, всегда был у Лесли на подачках и изредка кидал те же ядовитые смешки в её сторону. А иному человеку она бы никогда даже и не подумала доверить свою жизнь и репутацию.
– И тебе привет, Лес! – С некой ухмылкой ответила леди, чтобы не нарываться, на абсолютно ненужные ей, проблемы.
– Я так понимаю, все нормальные вещи в Англии закончились, поэтому тебе пришлось надеть на себя «это»? – Даррелл опустила длинные ноги на верхние ступени лестницы и начала медленно подбираться к «жертве».
– Как точно ты это подметила. – Продолжала отбиваться Кара, опасаясь любого неверного слова, невольного вздоха и лишнего шага.
– Ты что, тварь, совсем охренела? – В глазах красотки появилась та же ненависть, что и у Дерика пару минут назад. И вот она уже схватила Джефферсон за ворот рубашки, чуть ли не задушив бедолажку неслабой хваткой. – Кто тебе позволял так говорить со мной? – Блонди мерзко прищурила глаза и приблизилась к испуганному личику оппонентки. – Забыла за лето, как уродкам вроде тебя можно вякать в адрес королевы школы? – Бедная Кара даже не знала что ответить на все эти угрозы и оскорбления, поскольку дыхания уже не хватало из-за удушливого захвата мисс Даррелл.
Неизвестно чем закончилась бы эта перепалка, если бы не подоспевший вовремя спаситель.
– Лесли, прекрати сейчас же! – Скомандовал громкий тон Дерика с первого этажа. – Не начинай учебный год с драк. – Парень был настроен серьёзно.
Теперь ненавистный блеск его глаз был обращён в сторону худощавой подружки. Кара не поверила собственным ушам. Он, пару минут назад чуть ли не готовый разорвать её, теперь встал на защиту. И от кого! От самой Лесли Даррелл! Просто чудо какое-то!
– Дерри! – Блондинка пулей сбежала по оставшимся ступенькам и набросилась на возлюбленного, крепко и по-собственнически прижавшись к рельефной груди. – Я так скучала по тебе! – Нежно прощебетала Лес, уже приблизившись к щетинистой щеке, словно всей этой разборки с Каролиной и не было.
Тем временем, Кароль воспользовалась моментом и поспешно удалилась с места нелепой схватки с блондинистым монстром. Благодаря Бога за спасение, брюнетка тихонько шагала по деревянному полу общежития. Несмотря на быстрое освобождение из плена оскорблений и смешков, отнюдь, не самые приятные мысли заполняли голову. Не успела приехать в кампус, как уже сцепилась с этой безмозглой сучкой.
И теперь Джефферсон стала задаваться уже совсем иными вопросами: почему Лесли так ненавидит её? Отчего именно ей достаётся больше всех от этой разрисованной куклы? Быть может, она чувствует столь сильную любовь со стороны Каролины по отношению к Дерику и боится, что наша героиня сможет увести его? Ведь зачастую у самых высокомерных персон не хватает уверенности в себе.
Не в силах больше размышлять о прискорбности своего положения, Кара повернула ручку двери и оказалась в небольшой спальне, где её давно ожидала соседка. Переступила порог и одновременно ослабила хватку, отчего вещи с гулом приземлились на пол.
– Каролина! – Радостно воскликнула Сюзанна Батлер, через секунду бросившаяся на шею приятельницы.
Эта особа с рыжими волосами, скромной улыбкой и светлым, слегка конопатым, лицом – едва ли не единственный человек в школе, ценящий и уважающий Каролину по-настоящему. Сьюзан на редкость добрый и отзывчивый ребёнок. Она никогда не бросит Джефферсон в беде, хоть та и не всегда бывает ласкова с нею. Ведь эту, Сюзанну, столь миролюбивую и воспитанную особу растила одна мать, похоронившая отца девочки, когда той едва исполнилось пять лет. Сьюзан давно привыкла к лишениям, нищете и издёвкам, именно поэтому выбрала в подруги Кароль – такую же загнанную и одинокую особу, как и она сама. Девочки, не имея каких-то особых понятий о дружбе, попросту держались друг за друга как могли, из последних сил обороняясь от этих избалованных детишек бизнесменов, нефтяных магнатов и светских дам. Ибо в жестоком мире моды, неоднозначных мнений и манящего разврата нельзя бродить в одиночку.
– Как твоё лето? – Батлер ослабила хватку и через секунду уже сидела на кровати, ожидая рассказа одноклассницы.
– Ужасно. – Коротко отрезала Кара и присела рядом. – Скука смертная. – Девочка закинула ноги на постель и обхватила их руками. – За лето не случилось абсолютно ничего, что можно было бы назвать запоминающимся событием. – На мгновение студентка задумалась, приложив холодную ладонь к потному лбу.
Неужели и вправду не произошло никакого интересного случая, о котором можно было бы с улыбкой рассказать однокласснице по приезде в школу?
– Разве что, соседка своего пса похоронила. Хороший был пёсик. Часто прибегал ко мне за лаской. Жалко беднягу. Под фуру попал. Прям как Кёрт. – Поведала Кара и призадумалась, пытаясь восстановить в памяти ещё что-нибудь занимательное. – А, ещё один придурок не затушил вовремя бычок и чуть ли не устроил в мою смену на заправке пожар. – Подытожила Каролина и замолкла.
Обе девочки погрустнели. То ли оттого, что пожалели старого лабрадора миссис Гаррисон, то ли оттого, что с прискорбием осознали, что их летние каникулы были катастрофой, а может и вовсе оттого, что устали от долгой дороги в пансион.
– Не знаю что хуже – девять учебных месяцев в этих стенах или, так называемый, отдых дома с вечно пьяной матерью, в который мне, наоборот, пришлось пахать как проклятой, чтоб купить хоть какие-то тряпки. А то с голой жопой бы по школе ходила. Эйприл срать. Её только волновало, заплатили ли мне. Поэтому приходилось прятать деньги в рабочем шкафчике. Она бы всё пропила. – Продолжала размышлять школьница.
На лице отпечаталась ещё большая грусть, но брюнетка попыталась прогнать её прочь. Ничего не изменится.
– Последний год, когда эти богатенькие детишки будут издеваться над нами. Осталось совсем немного, Кароль. Мы справимся. – Подруга обняла мисс Джефферсон за плечи и прислонилась щекой к бледному лицу.
– Ты думаешь в универе до нас никто не будет докапываться? – Каролина глубоко вздохнула, поёжившись при этом от чужих прикосновений, и слегка приподняла уголки пухлых губ.
– Там все разные. К тому же, туда люди едут учиться, а не демонстрировать мускулы, шмотки, макияж и умение унижать окружающих. – Сюзи мечтательно заулыбалась, подобно пятилетней девочке, представляя этот идеальный мир, где никто не смеет даже единого грубого слова сказать в её адрес.
Особа больше всего на свете хотела, чтобы эти унижения наконец-то закончились. Желала этого даже больше, чем дорогой телефон последней модели и собственный автомобиль. Больше, чем шопинг в Милане и смазливого парня. Больше, чем поездки за границу и изысканные блюда. Сюзи попросту хотелось спокойной жизни, в которой не нужно бояться, что в любой момент твою блузку могут испачкать чем-то липким, а юбку задрать до самых трусиков. Сьюзан хотела быть человеком, который заслуживает к себе такого же гуманного отношения, которое получают все остальные.
Внезапно девичьи мечты и лёгкий непримечательный разговор оказались прерваны звуком сообщения, поступившим на мобильный Кары. На экране высветилось буквально несколько коротких слов, что заканчивались инициалами, столь давно знакомыми хозяйке сотового.
«В 20:00 на первой лавке парка. Д.Б.» – гласило злополучное сообщение.
Юная леди не поверила собственным глазам. Дерик назначил ей свидание. Хотя, если быть точнее, обычную встречу. Но ей так хотелось думать, что это будет свидание. Поэтому Кароль назвала это в голове именно романтической встречей. И пускай он, возможно, позвал её просто, чтобы спросить расписание на завтра или снова одарить новой порцией пошлых оскорблений, или что-то ещё – бестолковое и бессмысленное. Из всех обитателей дома он выбрал именно её, а это уже большая честь.
На мгновение девочке стало страшно. Вдруг это какой-то очередной стёб. Проверка – придёт она или нет, и там вовсе не Дерик, а его ревнивая подружка Лесли, уничтожающая любых потенциальных партнёрш блондина. Но Кара не могла отказать этому умопомрачительному юноше, пускай и не была уверена на все сто процентов, что это вообще прислал он. Больно глубоко этот белокурый демон запал в душу. Именно поэтому она кинулась собираться в ту же секунду, не замечая растерянного взгляда Сьюзан, которая лишь пару секунд назад сладостно улыбалась и казалась более, чем довольной.
Каролина никогда не смела позволять себе влюбляться. Не давала шанса своему мозгу даже размышлять об этом странном и нелепом чувстве. Девушка пыталась убедить своё Альтер-эго, что мужчины – бесполезный мусор, существующий только для продолжения рода. А так как детей девочка заводить не собиралась, то всюду обходила парней стороной. До встречи с Бломфилдом, разумеется.
Вы уже слышали много фактов о Дерике, познакомились с его острым языком; навязанными, высоким положением его семьи в английском обществе, самовлюблённостью и нарциссизмом. Но вы никогда не задумывались о том, что это лишь маска, за которой скрывается ранимый и чуткий человек? Не считаете, что юноша, подобно Каролине, прячет истинные чувства под слоем напыщенности и цинизма? Я, право, не знаю. И чтобы помочь вам разобраться в этом, давайте перенесёмся на три года назад, чтобы лицезреть знакомство наших главных героев.
«…Первое сентября. Худощавая девочка с тёмными волосами и непередаваемо грустным лицом вышла из жёлтого такси. Неприятно-холодный сентябрьский ветерок обдал бледную кожу, приведя вместе с собой кучу мурашек, очень удобно разместившихся на хрупком болезненном теле. В руках девушки покоились две небольшие сумки, бутылка воды и, кажется, чёрный телефон. Юная леди огляделась по сторонам с целью охватить взором незнакомый ранее пейзаж. Пансион мигом поразил незамысловатой красотой, заставив рот юной леди слегка приоткрыться от восхищения. Таких роскошных и идеальных зданий она никогда не видела до этого момента. Аккуратный фасад; отовсюду виднеющиеся крыши, покрытые мелкой, цвета античной бронзы, черепицей; кованые лестницы и маленькие уютные окошечки – не оставили Каролину равнодушной. Она умилялась при виде идеальности этих окрестностей. И, отогнав все негативные мысли об этом чужом и далёком месте, молодая дама решила начать новую жизнь. С приездом сюда многое должно измениться. И в первую очередь – она сама. Теперь Кару не настолько сильно беспокоило то, что пришлось оставить государственную школу, местных друзей и суровую мать. Перемен требовало молодое горячее сердце и они случились весьма кстати.
Лёгким движением руки, брюнетка вытянула из сумки карту «Клейсмора», дабы понять, как ей пройти до своего домика. Подчинив глаза вновь ловким очертаниям пансионата, она пыталась связать контуры карты с реальностью. Но тут девочка резко дёрнулась от неожиданности. Позади неё с рёвом притормозил «BMW» кроваво-красного цвета, из которого выскочил абсолютно незнакомый парень. Кара обомлела. Впервые в жизни она сочла человека противоположного пола не просто привлекательным, а необъяснимо красивым. Очерствелое сердечко забилось чаще, приняв обмокший подтаявший вид, подобно пломбиру в знойный летний день. Леди попросту потеряла дар речи от такого неописуемо-прекрасного парня, отчего обронила спасительную карту.
– О! Ты, наверное, новенькая! – Радостно воскликнул юноша, заметив незнакомую личность подле себя. – Меня зовут Дерик Бломфилд. Будем знакомы! – Приветливо и доброжелательно вымолвил паренёк, протянув девочке руку в знак знакомства, несмотря на то, что она молча моргала, прилипнув испуганным взглядом к его фигуре.
Но, не растерявшись, Кара, в свою очередь, пожала крепкую мужскую ладонь и лучезарно улыбнулась.
– Каролина Джефферсон. – Слегка стеснительно ответила леди и залилась краской от смущения.
– Кароли-и-и-на. – Протянул блондин только что услышанное имя, словно пробуя его на вкус. – Та самая Каролина. – Повторил он. – Мы с тобой будем учиться в одном классе. – Не менее дружелюбно продолжил светловолосый.
Кароль немного не поняла, что значит «та самая Каролина», но спрашивать побоялась, ибо у неё появилось и так немало вопросов к этому красавцу.
– В моём учебном листе написано, что я буду жить в «Океане Мудрости». – Кара глянула в распечатанный матерью лист, который пришёл ей от директора, и немного изменилась в лице.
Название показалось нелепым, но собеседник вовремя всё пояснил.
– Так называется наш домик. Тут у каждого общежития своё название: «Река Знаний», «Пристанище Пифагора», «Приют Знатоков» и так далее. Нам ещё повезло с прозвищем кампуса. – Ребята рассмеялись в унисон. – Я тебе серьёзно говорю. Вон, мой знакомый на класс младше живёт в «Джунглях Демокрита». – Всё никак не замолкал голос Бломфилда, пытавшийся вывести Кару из смущения.
Дерик не переставал любоваться неординарной внешностью новой знакомой. Она заворожила его. С первого взгляда покорила влюбчивое сердце. Было в неё что-то особенное. То ли глаза очень яркие, то ли губы манящие. Парень сам не понимал, что так его привлекло в новой однокласснице. Зато его член понимал прекрасно и дал о себе знать стойкой «смирно».
– Пойдём, я покажу тебе дорогу до кампуса. А то твоя карта уже давно парит за пределами «Клейсмора». – Подавив возбуждение, предложил блондин и указал на дорожку к корпусу.
И правда, заветный листочек с картой школы, к большому сожалению, улетел за ограду, попав в объятья лондонского ветра, и не собирался спасать свою хозяйку.
Каролине ничего не оставалось, кроме как молча поднять сумки с земли и направиться следом за Бломфилдом. Смущение не позволяло девочке продолжить беседу. Поэтому ей приходилось только ждать первых шагов от своего спутника. Но ожидание оказалось недолгим.
– Где ты училась раньше? – Дерс безумно хотел узнать новую знакомую получше и по этой причине сам нарывался на разговор.
– В обычной государственной школе. – С некой грустью и даже каким-то стыдом вымолвила Джефферсон.
– Тогда у меня напрашивается другой вопрос, – юноша закинул свою сумку на плечо и без предложений помощи несколько нагло, но лишь из добрых побуждений, забрал багаж девочки. – Что заставило тебя перевестись в эту «обитель богатеньких детишек»? – Парень приподнял одну бровь и забавно ухмыльнулся.
– Моя тётушка отдала много лет работе в этом пансионе. – С большим удовольствием поддержала беседу Кара. – Она давненько уговаривала маму отправить меня сюда, но, как видишь, удалось ей это только сейчас. Директор Томпсон посодействовал из благодарности за многолетний труд. – Кароль яро обрадовалась тому, что белокурый красавчик вызвался помочь ей с багажом.
Уж больно тяжелыми были набитые сумки для девочки, что оказалась ростом едва выше пяти футов и весила около ста фунтов.
– Ну, и дела-а-а. – Протяжно выговорил молодой человек. – А как же тогда зовут твою тётю? Быть может, я с ней знаком? – Не переставал задавать вопросы тот.
– Жозефина Мур. – Вымолвила брюнетка и жадно отхлебнула воды из пластиковой бутылки.
– Ох, уж эта миссис Мур! – С пухлых губ блондина сорвалось пару смешков. – Сколько крови она у меня попила со своей физикой. – От услышанного Кара тоже легонько засмеялась и кивнула головой, закрутив при этом крышку бутылочки.
– Да, она весьма требовательна и строга. – Добавила к смеху темноволосая, узнав в описании Рика любимую тётушку.
– Не думал, что у такой занудной женщины может быть столь милая племянница. – В ход пошёл сладостный флирт.
Молодой человек всегда общался подобным образом с особами, которых находил привлекательными. Это природное обаяние передалось ему от отца, меняющего жён чуть ли не каждый День Благодарения.
Но этот милый разговор стал исключением из всех последующих бесед наших героев. Каролина практически сразу познакомилась с Лесли и её стервозным характером, а та, в свою очередь, выбрала её главной жертвой для издёвок и сумела убедить возлюбленного, то бишь Бломфилда, в том, что Джефферсон серая мышь, которой не место в такой престижной школе как «Клейсмор». И самое обидное для несчастной девочки, в прошлом учившейся в обычной государственной школе, было в том, что Дерик без зазрения совести поверил своей псевдолюбви, словно позабыв с каким трепетом нёс сумки Кары в их первый день знакомства, словно между ними не было этого электричества и он не возбуждался от её коротенькой юбочки…»
Но в чём же была проблема Каролины? Какая ошибка стала для неё роковой? Чем она себя так проявила с плохой стороны, что её сделали объектом насмешек и унижений? Быть может из-за боязни большой и истинной любви? Или от слишком естественной красоты? От алкозависимости матери и дешевизны шмоток? А вдруг у всего этого есть немного мистический характер? Но ответы на все эти вопросы нам ещё только предстоит выяснить.
На часах уже было без десяти восемь. Брюнетка слегка подправила утренний макияж, выбрала из небольшого гардероба самый привлекательный наряд, обула ботильоны на высоком каблуке, что достались ей по счастливой случайности на одной из крупнейших годовых распродаж, и распустила пышные густые волосы, робко улыбнувшись сама себе. Неуверенно глянув на своё симпатичное отражение в зеркале, Каролина поднялась из-за туалетного столика и поспешно покинула комнату, направившись к выходу из общежития, проигнорировав крики соседки, бросающиеся в её удаляющуюся спину.
Худые ноги предательски подкашивались от приближающегося визита с Бломфилдом. Она не просто волновалась, как бывало в обычные дни, когда им доводилось встречаться в стенах школы. В девочке поднималась буря, которая одновременно требовала прибавить шаг и, в то же время, пойти совсем в другую сторону. Но Кара всё равно упрямо шла к заветной лавке, на которой её давно уже ожидал Дерик.
Дама почти у цели. Осталось обогнуть пару деревьев и скамейка появится на горизонте. Ей уже виден этот растерянный и слегка грустноватый взгляд виновника всей этой спешки.
Набрав воздуха в лёгкие, Джефферсон ускорила темп и через секунду опустила пятую точку на скамейку прямо возле Дерса.
– Кажется, ты собирался отправиться на поиски новой дырки. – Начала с агрессии она, не дав парню обронить ни слова.
– Меня вполне устраивает твоя. – Усмехнулся блондин и слегка отодвинулся, ощутив, как ему вожделенно поплохело от соприкосновения с бедром одноклассницы.
– Я серьёзно, Дерик! – Но Кароль веселья товарища не разделяла. – Зачем ты позвал меня сюда? Что из «пошёл нахуй, урод!» тебе было непонятно? – Воздух между одноклассниками пропитался электричеством и стал агрессивно-спёртым.
Не важно, что каждый из них говорил. Важным было то, как они смотрели друг на друга, пока их сердца бились в такт. На улице было совсем не жарко, но оба лба героев покрылись потом.
– Просто не могу забыть ту ночь, которую мы провели вместе этим летом. И ты можешь меня хоть сто раз послать на этот самый хуй, но не забывай о том, что тебя всегда будут ждать с превеликим удовольствием только на моём. – Внезапно для себя самого выпалил юноша, боясь поднять глаза на подругу.
– Это было ошибкой. – Отрезала Джефферсон и встала, чтобы удалиться обратно в кампус.
Но не тут-то было. Молодой человек схватил её за руку и резким движением притянул к себе так, что она оказалась сидящей на его коленях.
– Хватит, Каролина! Прекрати сводить меня с ума своим равнодушием! – Через каждое слово он лобызал горячую шею, отдающую нотками цитруса, гортензии и мяты. Пульс участился, а предательские мурашки побежали по коже.
Кароль так хотела вновь растаять от его касаний. Но девичья гордость не позволяла этого сделать, наказывая юной леди наигранно вырываться из тисков предмета воздыхания.
– Ты воспользовался мной и выкинул, гадёныш! Так поступают только мерзавцы. Я ненавижу тебя за твоё предательство! И какой бы сильной не была моя любовь, я лучше засуну её себе глубоко в задницу, потому что ты её не достоин! – Переходя уже на крик, высказывалась девочка.
В ней было столько злобы и желания пуститься не только в оскорбления, но и драку. Будь Бломфилд на несколько футов легче – ему не удалось бы удержать её в таком яростном порыве.
– Я тебя правильно понял, ты любишь меня?! – Нет, он не слышал и не хотел слышать отказа в голосе подруги.
Юноше было плевать на те обидные вещи, которые Кара пыталась ему внушить. Главным были для него её горячие и противоречивые чувства.
– Ты вскружил мне голову и взял чуть ли не силой. А после вернулся к своей безмозглой блондинке, словно между нами ничего не было. Я ненавижу тебя, Бломфилд! Ненавижу тебя за твою трусость! Ты даже представить себе не можешь, чего мне стоил твой поступок. Но сейчас ты сам всё поймёшь. На, смотри! – Девушка поспешно закатала рукава блузки, чуть ли не ткнув запястьем в лицо собеседника.
На тоненьких девичьих ручках красовались глубочайшие раны, едва успевшие покрыться корочкой. А под ними виднелись уже зажившие красно-белые шрамы. Это могло означать лишь одно – Каролина неоднократно пыталась совершить самоубийство, но что-то или кто-то не давал ей это сделать. Ещё слишком рано.
– Твою ж мать! – Вскрикнул блондин, оторопев от увиденного.
Ему стало стыдно перед этой несчастной девочкой. Парень растерялся от всей серьёзности ситуации, не придумав ничего лучше, чем просто выругаться.
Дерик ещё никогда не чувствовал себя таким виноватым. Не смотрел в лицо людям, страдающим психическими расстройствами, и не ведал величины горя. Раскаяние завладело разумом и он продолжил кричать.
– Каролина, блять, дура, ну что ты натворила, зачем?! – Стенал Дерс, теперь уже целуя нескончаемые порезы. – Это пиздец какой-то. Из-за меня резаться, ты серьезно? – Как-то даже польстил этот членовредительский поступок.
Неужели он достоин того, чтобы такая красивая и ласковая девочка убивалась по нему до такой степени, чтобы причинять себе боль?
– Нет, блять, я пробуюсь в гримёры. – Принялась защищаться иронией Каролина. По-другому не умела. – Правдоподобно? Возьмут меня в дешевый ужастик? – Тараторила она, а сама шикала от болезненных поцелуев, поскольку некоторые порезы были совсем свежими – истерзала себя напоследок перед приездом в школу, пока мать бухая стучала ей в ванную, требуя дать ей денег на бутылку.
– Не смешно, малыш. Тебе больно? – Закатав уже девочке рукав до предплечья, чтобы изучить руку целиком, поинтересовался парень.
Охренеть можно – всё в порезах.
– Что ты! Я кайфую! Режу руки и кончаю. – Нарочито томным голоском протягивала девочка. – Так ты думаешь?
– Я думаю, что у тебя проблемы. – Но Рик прекрасно понимал, что это фальшь, за которой прячется загнанная несчастная девочка, которая корчится от боли в разбитом сердце и выносит боль из глубин души на кожу.
– Моя проблема – ты. – Фыркнула Джефферсон и вырвала изрезанную руку, шикнув от очередной щиплющей боли.
– Ну прости, Кароль! Прости меня! – Схватив девушку за скулы, принялся вымаливать прощение Бломфилд прямо ей в губы. – Я знаю как омерзительно поступил с тобой. Но, блять… Я реально люблю тебя, понимаешь?! Я не обманул тебя тогда. Но, сука, ебучая Лесли. Предки мне выбора не оставили. Как бы я хотел быть с тобой, крошка. Больше всего на свете. Но не могу. – Подытожил Рик и опрокинулся на спинку лавки, когда Кароль вырвалась, разрывая тактильный контакт с его пальцами.
Каролине хотелось расплакаться от услышанных слов. Больше всего на свете она сейчас желала разрыдаться, закричать не своим голосом, глядя в эти лживые, но такие родные глаза. Брюнетка не могла поверить в то, что он любит её. Любит чувственно, искренне, глубоко. Это обман. Неправда. Такой как Бломфилд не имеет права что-то чувствовать к девушке вроде неё. Они не подходят друг другу по рангу; принадлежат разным кастам; находятся в таких, отличных друг от друга, слоях общества. Их любовь никогда не состоится. Это ошибка. Большая ошибка, допустить которую никак нельзя.
Но, сидя на его коленях этим прохладным осенним вечером, Кароль могла думать лишь о том, как прекрасен его соблазнительный взгляд, как шелковисты и ухожены пшеничного оттенка волосы и как горяч и возбужден каждый мускул подтянутого тела. Девочка сходила с ума, но воспитанность не позволяла ей сказать что-то большее, чем «я поняла». Даже не воспитанность. Скорее гордость. Привычная гордость, которая должна присутствовать в каждой девушке.
– Я не держу зла, Рик. – Вздохнула особа и подскочила с колен юноши, разрывая их тактильную связь окончательно.
Опустилась на деревянную плоскость рядом и вытянула пачку сигарет из сумочки. Подкурила одну, а упаковку молча протянула Дерику, мол «угощайся». Он последовал её примеру и тоже затянулся, выпустив несколько колечек дыма.
– Наш разговор окончен. – Холодно добавила она и отвернулась от товарища, продолжив упиваться едким дымом, что медленно выходил из её сигаретки.
Безусловно, девушке хотелось много чего добавить, но всё та же гордость затыкала рот, требуя молчания.
– Не уходи, карамелька. – Взмолился блондин, крепко схватив одной рукой одноклассницу за запястье, пока в другой руке у него всё также красовалась сигарета. – Прошу, побудь со мной ещё чуть-чуть. В последний раз. – Пролепетал он, подобно умирающей старушке, любая минута для которой, могла стать последней.
И Джефферсон сжалилась над молодым человеком. Уж больно печален был его, обычно игривый, взгляд.
Юноша выбросил окурок и опустил голову на вздымающуюся грудь собеседницы. Его пьянил этот чистый аромат почти нетронутой плоти. А ведь он единственный, кто осмелился посягнуть на её женское достоинство, являющееся для Каролины неоценимо дорогим. И за это Дерик сам себя ненавидел. Успел уже тысячу раз пожалеть о содеянном тем роковым июльским вечером, но, отныне, ничего не вернёшь. Оставалось верить только в то, что когда-нибудь эта темноволосая особа простит его за осквернение своего невинного тела и не будет проклинать каждой тёмной ночью, нависающей над крышами домов Лондона.
Но совесть мучила. Дерс всё время размышлял о своём омерзительном поступке и пытался найти способ заслужить прощение Каролины. Но ей эти попытки были не нужны.
Но почему он так переживает о ней? Ведь ему не стыдно было поступать так с Лесли, вовсе не совестно от подобного поступка по отношению к другим девушкам, но за неё… За эту темноволосую девочку Бломфилду больно как за самого себя. Ну почему? Отчего всё так, как есть на самом деле? Он не знал. Не осмеливался признаться самому в себе в том, что без памяти влюбился в эту изгнанницу. Но их пламенная любовь была запретным плодом. За неё придётся слишком дорого заплатить. Но у него есть деньги.
– Мы можем обмануть всех! – Торжественно заявил парень и нагло уставился в глубину зелёных глаз крошки Джефферсон.
Счёт сравнялся. Но нефрит жаждал победы. И не собирался сдаваться.
– Встречаться тайно. Каждый день. Здесь. Да где угодно. – В мужском голосе было столько радости, словно у ребёнка, спешившего за новой игрушкой.
Но Кара умела разбивать чужие мечты.
– Я не собираюсь участвовать в твоём глупом спектакле, Бломфилд. – Решительно возразила она. – И не собираюсь ни с кем делить мужчину. Я себя не на помойке нашла. – Высоко вздёрнув нос, добавила Кара, выпустив два клубочка дыма через ноздри. – Тебе стыдно признаться, что ты полюбил такую убогую, как я? – Брюнетка криво улыбнулась, с иронией взглянув в очи оппонента.
– Мне? Стыдно? – Начал наигранно возмущаться молодой человек. – С чего ты вообще взяла это? – Глаза забегали из стороны в сторону, будто бы он пытался в чём-то обмануть одноклассницу и боялся, что его разоблачат.
– Тогда в чём проблема? Почему мы должны скрываться ото всех, если любим друг друга, как ты утверждаешь? – Кароль была настроена серьёзно.
Она добьётся своего. Выбьет правду из него хоть кулаками. Он признается во всём, чего бы ей это не стоило.
– Лесли убьёт тебя. – Бломфилд не придумал ничего лучше, чем свалить вину на свою агрессивную пассию.
Но, отчасти, это было правдой. Ведь она не простила бы измены парню, да и знатно подпортила Каролине жизнь, если бы узнала, что та теперь с её Дериком. Но Кара так просто не сдавалась. У неё был заготовлен ответ на каждое возражение со стороны блондина.
– Ты хочешь сказать, что вы с этой безмозглой навсегда вместе только потому, что она может убить любую, кто захочет занять её место рядом с тобой? – И правда, это был слишком смешной повод, чтобы не расставаться с Даррелл и обходить стороной свою настоящую любовь.
Но Дерс находил эту причину очень даже весомой и продолжал стоять на своём.
– Ты не понимаешь, Кароль! – Пылко завозмущался юноша, не переставая крепко держать собеседницу за запястье. – Мои отец и мать хорошие друзья семьи Дарреллов. Они дружат сколько я себя помню. А папа, вроде как, даже учился в нашем пансионе вместе с отцом Лес. Предки давно чуть ли не обвенчали нас. У них общий бизнес, какие-то совместные проекты. Грубо говоря, наши семьи партнёры ни первый год. Они меня проклянут, если я брошу Лесли. Лишат всего и изгонят из империи. А я не хочу оставаться с голой жопой из-за того, что влюбился в тебя. Слишком много поставлено на кон. – Слова красавчика били не в бровь, а в глаз. А у Кароль не было сил защищаться.
Джефферсон потупила взор. В ансамбле с солёными слезами, вот-вот готовыми вырваться наружу, дабы обличить столь ранимую и тонкую конституцию души, к горлу подступил тот самый предательский ком.
Вот как, Бломфилд. Деньги для тебя оказались дороже чувств. Да, так зачастую бывает в нашем алчном мире. Но Каролина не хотела верить в то, что это может случиться именно с ней. Что это именно её могут променять на бумагу с водяными знаками без зазрения совести.
Как же всё-таки жутко быть богатым. Горячий, молодой и привлекательный парень готов прожить вечность с той, которую даже на мгновение не любит, только потому что от этого его карманы будут набиты грязными бумажками, которые можно обменять на материальную роскошь. Эта аристократская расчётливость была чужда Джефферсон. Куда уж ей до мира красивых и богатых. Но как бы по-скотски юная леди себя не ощущала от вышесказанных слов, всё равно смогла подавить ярое желание заплакать и подняла глаза на своего Иуду.
Он был так красив, так сладостен и так возбуждён. Непозволительно прекрасный сукин сын. Кара мечтала об очередном соединении с его телом и заранее проклинала себя за подобные мечты. Но всё что девочка могла, ведомая гордостью и воспитанием – возненавидеть его за очередное предательство и поставить точку. Жирную такую. Чтобы никто и не подумал написать продолжение. Но кто ж тогда знал, что это был лишь пролог.
Пухлые губы периодически подёргивались от нервозного состояния и невозможности высказать все что думается насчёт Бломфилда и этой унизительной ситуации, в которую он их загнал. Кара мечтала о том, чтобы подорваться с места и унести ноги куда-нибудь подальше от этой скамейки, от этого парня и от этого пансиона. Но, по понятным причинам, лишь продолжала восседать на потёртой деревянной лавке, ожидая что одноклассник продолжит их беседу. Но Бломфилд молчал. Добавить было нечего.
– Какого хера ты меня тронул? Зачем? За что? – Изумрудные глаза почернели и наполнились ядовитым нефритовым смогом, напоминающим слёзы. Они это и были.
Лучше бы она так и осталась в зрительном зале, пока Дерик и его Лесли играли свою пьесу о любви. Лучше бы её никогда не приглашали на сцену. Актрисой она быть не хотела. Но вынуждена оказалась ею стать.
– Карамелька… – Пискнул блондин, понимая, что ему абсолютно нечего ей сказать или дать.
– Нет, объясни. – Но Кара не оставляла ему шанса на стыдливое молчание. – Почему я должна быть частью твоего спектакля? – Голос срывался до слезливых пиков, но Кароль держалась. Ты не получишь её слабости, уёбок.
– Ты не должна. Просто я… – Мямлил блондин и наглаживал корочки на алебастровых запястьях, будто силясь их заживить от ласковых прикосновений.
Но борозды этих порезов были глубоко в сердце. И там не заживут никогда.
– Что ты? – Кара вырвала руку и оттянула рукав блузки, скрывая от глаз товарища членовредительскую слабость.
Зря призналась ему о своём недуге. Начнёт ещё всем трепать, что она неуравновешенная девиантная дура.
– Люблю тебя… – И вновь схватка нефрита и янтаря.
И, казалось бы, янтарь почти победил, но нефрит выскочил в последний момент и набросил на его шею удавку. Два: один, мистер Бломфилд. Вас скоро размажут практически всухую.
– Ну охуеть теперь. – Выругалась мисс Джефферсон на очередное бесполезное признание. – И что мне делать с этой информацией?
– Ничего не делать. – Вымученно опустил блондин. – Попытаться меня понять, только и всего. – Он и сам уже начинал жалеть, что воспользовался доверчивостью и невинностью одноклассницы.
Но машины времени у мистера Бломфилда не было. Зато были чувства к объекту жалости.
– Я поняла. – Не с меньшей усталостью ответила Каролина.
Этот разговор уже утомил, честное слово. Ничего не изменится. Нефрит ведёт. Но ему стало плевать на победу. Он не заинтересован в поединке.
– Могу идти? – Бросила она бесцветным тоном, словно от ответа Дерика её решение могло измениться, и встала на ноги. Она уйдёт. Навсегда.
– Кароль, ну не надо быть такой. – Дерик схватил студентку за колени и потянул на себя, не переставая заглядывать в изумрудные топи блестящих глаз.
С ума сойти можно. Зелень всего мира. Словно малахит вставили в радужки.
– А какой я должна быть? Что ты мне предлагаешь, Бломфилд? Стать твоей любовницей, пока ты строишь свою финансовую империю? – С ломаной улыбкой вещала Каролина, жадно хватая воздух губами, чтобы всё-таки не зареветь.
Сердце разрывалось от боли. Ну, почему она влюбилась в него? Зачем? Лучше бы так и жила с куском льда в сердце, вместо того, чтобы смотреть как сердечко тает и капает кровавой водой глубоко в душу, а не расцветает и благоухает от незнакомых нежных чувств.
– Я же не женат, чтобы ты становилась моей любовницей. – Возразил блондин, не найдя другого ответа.
– Ну, так ты женишься. Школу закончишь и станет наша мисс Даррелл миссис Бломфилд, раз уж ваши предки так хотят породниться. – Кара испытывала эстетическое удовольствие от издевательств над товарищем.
Ибо чем больше она говорила, тем более ярко-выраженными становились заострённые скулы и пылче дыхание соперника. Красавчик на взводе. Как бы дикого зверя не разбудить.
– Кара, дай мне шанс. Позволь попытаться. – Лепетал Рик, а сам ещё не знал, что будет если она позволит.
Если уступит и примет его любовь, чтобы сыграть по чужим правилам. Но азартом Кароль не страдала, поэтому играть не собиралась.
– Какой шанс? На ещё один перепихон? – Усмехнулась брюнетка, пока янтарь Бломфилда готовил контрудар.
А усмехнулась не потому что не хотела этого «перепихона». А поскольку считала, что кроме секса Дерику от неё ничего не нужно. Но ему нужно было всё. Её сердце, особенно. Становитесь в очередь, мистер Бломфилд. На это сердечко объявлена охота.
– Попроси невесту, Дерик. Она тебе точно не откажет. – Дала разумный совет зеленоглазка и сделала шаг в сторону кампуса.
Пора сваливать. Трент скоро объявит отбой. Не хотелось бы заработать наказание в первый же день нового учебного года.
– Да хватит, блять! Хватит! – Рассвирепел блондин и подскочил с места, пытаясь сцепить девичьи руки в замок у неё же за спиной, чтобы перестала острить и выслушала, а не убегала от проблем как ребёнок.
Но слова эти не стоили для мисс Джефферсон ровным счетом ничего.
– Отъебись! Не трогай меня! – Завопила Кара и таки вырвалась из плена одноклассника, подавшись в бегство.
Но не в сторону общежития, как изначально планировала. А прямиком в запретную чащу.
Уставшие ноги несли глубоко в темный лес, расположенный уже за территорией «Клейсмора». В него ходить было запрещено, но в этот миг Джефферсон было абсолютно наплевать на школьные правила. С каждым шагом девочка понимала, что заблудилась и выхода назад так просто не отыскать. Но больше этого её только беспокоил крик Бломфилда, что мчался следом.
А мимо пролетали ветки, сучья и массивные коряги, норовящие ударить беженку, по уставшим от бега, конечностям, да по больнее, чтобы не думала больше захаживать туда, куда не следует. Кара начала задыхаться от спешки. Правый бок свело от напряжения и скорости, а нога зацепилась за трухлявое полено в самый неподходящий момент. И Кароль упала. Скорее рухнула, прямо на сырую почву, приложившись лбом к, скрытому кучкой листьев, булыжнику. Боль поразила до самых кончиков волос, вынудив беглянку истошно вскрикнуть. В глазах помутнело. Назойливые звёздочки побежали под веками, вызывая тошноту, а мерзкий запах сырой земли въелся в ноздри. Боль смешалась с отвращением. Дышать стало ещё труднее. И, в конечном итоге, девушка просто отключилась.
«Слава Богу, он бежал за мной» – напоследок пронеслось в помутневшем разуме.
Теперь судьбу Джефферсон вершил Дерик.
– Кароль! Каролина! Крошка! – Пытался привести подругу в чувства блондин, легонько пошлёпывая по щекам, предварительно уложив пострадавшую на спину.
– Руки убери, Дерик! – Недовольно прохрипела девушка, едва успев прийти в себя.
Приподнялась на локтях и одернула от лица ладонь товарища, чтобы прекратил хлестать её по щекам как полоумный.
– Ну, и куда ты меня загнал? – Юная леди слегка прищурилась и огляделась по сторонам.
По лбу и острым коленям текла свежая, ещё тёплая, кровь, но юной леди было плевать. Брюнетка была уже готова встать и отправиться искать выход, но Бломфилд присмирил её пыл.
– Прекращай зубы на меня скалить! – Дерик нащупал шелковый платок в кармане пиджака и рывком вытянул клочок, складывая вдвое, чтобы лучше впитывал. Рана на лбу брюнетки доверия не внушала. Зато внушала страх. – Никто тебя сюда не гнал. Ты сама ломанулась в эту темень. – Парень приложил ткань к израненному лбу, отчего Кара зашипела, но сдержала крик между лёгких. – У тебя лоб разбит. Больно? – Испуганно поинтересовался он, когда злосчастный платок уже насквозь пропитался сочащейся кровью.
– Жаль он разбит не об твой нос. – Не осталась в долгу Джефферсон. Ещё не остыла от их словесной перепалки на скамейке.
– Блять! Вот что я в тебе нашёл?! Язва психованная. – Сетовал блондин, а сам старательно собирал капли с лица «язвы» с особой осторожностью и какой-то даже нежностью.
– Сука импульсивная, язва психованная… Это такие комплименты ты мне у себя дома обещал? – Напомнила ему Кара об его словах в их первую совместную ночь, когда Дерик лишил её невинности, напев про то, что будет романтиком только с ней, отныне.
– Надавать бы тебе по заднице. – Прокомментировал её ответ мистер Бломфилд и невольно ушёл в представления о том, как Кара лежит обнажённая на его постели, привязанная к изголовью, и ждёт умелый удар флоггера по упругим ягодицам.
На такие представления, член блондина не остался в долгу и вскочил из уважения к БДСМ субкультуре за несколько мгновений. Джентльмен.
– Спасибо, мне хватает лба и колен. – Вернула его в реальность зеленоглазка.
А потом огляделась по сторонам и слегка насупилась. Ни одного огонька – сплошная темень и непроглядные ветки.
– Р-рик, – заикаясь от холода, окликнула она приятеля, – мы по-по-т-терялись. – И тихонько усмехнулась над ситуацией, в которую они попали по её дурости.
– Я вижу, карамелька. – Вздыхая, ответил тот и усадил страдалицу к себе на колени, чтобы так не дрожала.
Зуб на зуб не попадал. Тело била мелкая дрожь, поэтому Кара обмякла в руках товарища и прижалась к его груди, как птенчик к крылу мамы-птицы. Сил на пререкания не осталось. Лоб саднил, колени тоже. Можно немного побыть слабой и оставить строптивость на потом.
– Не называй меня так, таракан. – Недовольно шикнула Джефферсон и куснула товарища за плечо, в которое уткнулась носом.
– Как хочу, так и буду называть. – Игриво начал дразниться блондин, ощутив азарт, исходящий, от греющейся у него на груди, студентки.
Рик аккуратно убрал прядь волос с испачканного кровью, но не менее прекрасного, лица и улыбнулся от забавной физиономии, которую скорчила Каролина. Мёртвая тишина повисла между ними, смутив пару родившимся безмолвием. Но через минуту парень ещё больше осмелел и позволил себе притронуться, к посиневшим от холода, губам одноклассницы. И она ответила ему на такой порыв. Раз уж все обстоятельства сложились так, что они остались тут наедине друг с другом, то почему бы не поддаться страсти?
Через несколько мгновений их губы слились уже в более горячем и настойчивом поцелуе, а тела запылали от нетерпения. Но устрашающая обстановка никак не давала расслабиться. Больно холодно и жутко было этим осенним вечером в чаще незнакомого леса.
– Дерик! – Неожиданно выкрикнула брюнетка, оторвав губы от приятеля. – Ты слышишь это? – И навострила уши, пытаясь распознать непонятный звук, идущий словно со всех сторон леса.
– Как ты хочешь меня? Конечно, слышу. – Пикантно вымолвил Бломфилд и продолжил покрывать поцелуями шею и плечи возлюбленной.
– Прекрати думать только о пристройке своего члена! – Одёрнула его юная леди. – Ты действительно не слышишь этого шепота? – Озадаченно продолжала она, пытаясь убедить себя в том, что не сходит с ума.
– Слышу, малыш, слышу. – Прерываясь, лепетал молодой человек, отвлекаясь на соприкосновения с бархатной кожей одноклассницы. – Это каждый дюйм твоего тела умоляет расцеловать его. – Игриво протараторил он и принялся лобызать грудь Каролины.
– Бломфилд, мать твою! – Кароль начинала злиться от несерьёзности спутника.
Ведь она действительно слышала что-то недоброе. Будто какая-то пожилая женщина шептала гадости ей на ухо на незнакомом языке. Девочка недовольно отмахнулась от друга и, попутно застегивая пуговицы на полурасстёгнутой блузке, попыталась встать. Кое-как подавив ноющую боль в области лба и колен, Джефферсон оказалась на ногах.
– За мной! – Уверенно скомандовала она и бросилась в объятья древнего мрачного леса.
Дерик и понять ничего не успел, как спина его пассии скрылась за ветвями вековых деревьев. Выбор оказался невелик и парнишка покорно последовал за брюнеткой.
– Кароль, не могла бы ты идти помедленнее!? – Сердито выкрикивал он, запыхавшись от беглого темпа. – У нас ещё вся ночь впереди. – С иронией и легкими смешками добавлял Дерс, сделав вывод, что одноклассница, похоже, не собирается сбавлять скорость.
А девочка шла настолько уверенно, словно знала до дюйма, куда ей точно стоит опустить ступню. Над ней будто кто-то стоял и диктовал в какую конкретно сторону следует бежать. Кара не знала кто или что ждёт её за нескончаемыми деревьями, но покорно подчинялась шестому чувству. Ещё шаг, два, три… За следующим поворотом притаилась душегубка-судьба, готовая наброситься на свою загнанную жертву. Они вот-вот встретятся, чтобы навсегда воссоединиться. Каким же всё-таки лёгким оказался этот бой. Даже легче, чем Вершитель думал. Но это лишь начало. Отправная точка. Впереди немало скользких путей, только и жаждущих, как сломать заблудшего путника. Обитель открыла двери для каждого библейского агнца. Прошу, милый друг, устраивайся поудобнее. Тебя ждёт немало испытаний и чудес, от которых твоя кожа покроется ледяными мурашками, а глаза увеличатся в размере. Только не смей плакать. Слезами горю не поможешь. Мы открываем наше шоу!
Каролина вышла из тьмы леса и замерла у подножья неизвестного здания. Масштабы сооружения поразили настолько, что бедняжка раскрыла от удивления рот. Это место не было похоже ни на одно другое, встречавшееся девушке до этого. Взора не хватало, чтобы охватить его целиком. Белые, слегка почерневшие от времени стены, освещали темную и жуткую ночь. Вместо окон – квадратные дыры, на которых по-идее должны находиться рамы. Стёкла выбиты то ли ушедшими годами, то ли, зачастую бродящими тут, вандалами.
Дыхание Каролины окончательно сбилось, а за шиворотом образовался холодный пот, сплошь пропитавший блузку. Руки затрясло, от неподдающегося объяснению, страха. Она не знала что делать с ситуацией, состоявшейся этой ночью в недрах незнакомой местности.
Девочка даже представить себе не могла, что столько лет прямо возле её носа скрывалось такое мистическое сооружение, а она познакомилась с ним только сегодня. Тысячи голосов звали, просто умоляли войти внутрь и встретиться с обитателями полуразрушенных стен. Но она отважно сражалась с ними, отражая натиск неупокоенных душ.
Сердце Кары билось с неуловимой скоростью, по щекам текли горячие слёзы ужаса, тело полностью пришло в оцепенение, а сама девочка рухнула на разбитые колени, лепеча что-то несвязное под нос. И в этот жуткий момент из леса вышел Дерик.
У парня перехватило дыхание. Он просто обомлел от увиденного. Но первым делом молодой человек бросился к дрожащей Каролине, кричавшей не своим голосом незнакомые фразы. Жути нагоняли непонятно откуда взявшиеся вороны, противно гогочущие над крышей брошенного помещения. Их вой заполнял лес от конца и до края, внушая осатаневшей девочке кричать ещё громче. В неё словно кто-то вселился и так ловко управлял, отчего Кароль потеряла всякий контроль над своей тушей и, не переставая, вопила чужеземные молитвы.
– Ради Бога, Каролина, приди в себя! – Разрывал глотку Бломфилд, зажав между ладоней, искаженное от ужаса, лицо подруги. – Успокойся, карамелька, что с тобой такое?! – Продолжал вопить он, теперь уже не теша себя надеждами привести одноклассницу в чувства.
Блондин не понимал, что стряслось с его спутницей. Впервые видел, когда такие страшные и необъяснимые человеческим языком вещи происходят с людьми. Он никогда не здоровался за руку с безумием или одержимостью дьяволом. Не знал как умеет нечистый выворачивать наизнанку невинных девочек, сбившихся с праведного пути. Но именно это удалось ему сегодня исправить, лицезрев козни сатаны в тени заброшенной психиатрической больницы имени Уильяма Гарвейя. Рогатый только начал свой спектакль. Ещё немало ужасов состоится, прежде чем объявят антракт. Держите бинокли наготове. Шоу Сатаны объявляется открытым!

Глава 2. Победила любовь
Солнечные лучи упрямо били в окно, пробираясь через легкие шторы комнаты Каролины и Сюзанны. Осенний ветер выл, заблудившись в старинных ставнях, пытаясь разбудить обитательниц спальни, дабы те не опоздали на занятия в первый учебный день. Но девочки продолжали забавно посапывать носом, видя теплые девчачьи сны. По-крайней мере, так могло бы показаться тем, кто наблюдал за ними со стороны.
Увы, отнюдь не самые ванильные и радужные сновидения приходили к мисс Джефферсон, когда та была окутана объятьями Морфея. Всю ночь Кароль мучили непрекращающиеся кошмары, от которых брюнетка просыпалась каждые полчаса в холодном поту. Кто только не являлся ей: то люди в черных балахонах до пола с закрытыми мрачными лицами; то какой-то татуированный парень, ранее не встречавшийся Джефферсон; то сморщенная старуха, лопочущая на том необъяснимом и незнакомом языке. Бесчисленное количество расплывчатых событий, трудно распознаваемых головным мозгом юной и несостоявшейся особы. Но Каролина знала одно – все эти люди как-то связаны с тем заброшенным зданием, скрывавшемся в чаще леса, расположенного за общежитиями. И как – ей предстоит только выяснить. Недаром они являются именно ей. Тут явно присутствует какая-то зависимость, последовательная цепочка, которую необходимо распутать. И почему-то конкретно ей.
Кароль свесила ноги с кровати и зевнула, прикрыв ладонью рот. Жуткая ночь истощила целиком и полностью. Девочка не могла вспомнить, как оказалась в постели. Ведь всё что мисс Джефферсон припоминала – то, как они с Дериком заблудились в лесу. Быть может, она заснула в его тёплых объятиях, а он смог найти дорогу к кампусу и принёс её сюда? Да, такое развитие событий вполне устраивало. Да и времени на все эти раздумья у Каролины не было. Её ждали шесть академических часов в компании с нелюбимыми одноклассниками. Это осознание ещё больше расстраивало, ведь она на дух не переносила тех, с кем доводилось питать знания в общих стенах, с кем была вынуждена сидеть за одними и теми же партами, шагать по смежным коридорам и изнашивать одинаковую форму.
Вновь зевнув, и, окончательно перебросив унылый взгляд на соседку по комнате, Каролина сочла хорошей идей разбудить её.
Набрав воздуха в лёгкие, девушка обрушила лавину кричащего голоса на сладко спящую подругу:
– Сюзанна Батлер, если ты сейчас не встанешь – я окачу тебя ледяной водой из графина! – От такого гомона Сюзи зашевелилась в постели и противно пискнула.
– Который час? – Сонно вымолвила девочка, потерев глазницы после крепкого сна, и перевернулась на левый бок, дабы встретиться взглядом с подругой.
– Семь утра. – Теперь уже таким же заспанным и уставшим голосом процедила Кара. Последние силы ушли на крик в адрес соседки.
– Ты где лобешник так разбила? – Изумилась Сьюзан, когда окончательно продрала веки и столкнулась взглядом с огромной присохшей раной на лбу у подруги.
– Лучше тебе не знать. – Трепать про то, что они с Дериком гонялись по лесу, в поисках острых ощущений, точно не стоило.
Поэтому Кара, заклеив рану широким пластырем, накинула подобие шелкового халата на плечи и добавила:
– Через полчаса завтрак, а мы ещё даже очередь в душ не заняли. – Потянувшись за банным полотенцем, брюнетка не сочла нужным добавлять что-то ещё, а просто поторопилась в ванную, пока её не опередила сожительница.
Приняв долгожданный душ, и, почистив зубы, Джефферсон поспешно оделась и через пять минут уже двигалась по лестнице в сторону столовой. Лоб нещадно саднил и чесался, не давая забыть о пережитом ужасе минувшей ночью. Когда наконец Кароль оказалась внизу, перед ней предстала не очень приятная картина: к её горю, за столом находились практически все обитатели дома, помимо проспавшей Сьюзан и, никогда не завтракающей со всеми, Берил Уолтон – несуразной шатенки, что всяческими способами измывалась над собой, зачастую изнуряя тело голодом.
Заняв положенное место, Кара начала изучать одноклассников взглядом, ибо некоторых из них она вчера так и не застала за ужином, поскольку пропустила его. Больно была занята выяснением отношений с Дериком.
Как раз, находящийся прямо напротив неё, Бломфилд по-королевски восседал на законном деревянном стуле и уплетал вторую порцию блинчиков. Его вид был таким же глупым и соблазнительным, как и всегда, словно молодой человек не видел этой жуткой одержимости, случившейся с Кароль минувшей ночью.
Вечно снующая рядом со своим любовником, Лесли ковырялась в тарелке, делая вид, что на очередной диете и не голодна. Параллельно красотка бросала взор на шею возлюбленного, на которой красовался синий засос, оставленный ему Каролиной на память в чаще холодного осеннего леса. Королева школы недовольно вздыхала, догадываясь от увиденного, что Дерс опять ей с кем-то изменил, но не решалась выяснять отношения при всех. У них всё прекрасно. Главное, чтобы все так думали.
Чуть дальше блондинки разместился Стивен Гаррет – знатный обжора, не упускающий ни одной вкусной вещи из-под носа. Паренёк мерзко чавкал, заглядывая в чужие тарелки, попутно запивая еду апельсиновым соком. Подле него распласталась Розалин Хенсли – пепельная блондинка с небесно-голубыми глазами и бледным, словно болезненным, лицом. Блондинистая леди попивала кофе, смешанный с крепким французским виски, который она стащила вчера из багажника машины вечно пьяного, но не менее состоятельного, отца. Несчастная Рози отходила после бурной ночи со своим страстным кавалером – Марком Вудом, что вцепился в её левую руку, бормоча какие-то низости девочке прямо на ухо. Брюнет изредка поглядывал от голода в тарелку с остывшим блюдом. Однако, совращать вторую половинку ему хотелось больше, нежели есть.
Рядом с ними сидела ещё одна особа – сплошь усыпанная веснушками и вечно улыбающаяся Нэнси Бёрнс, которая увлечённо что-то обсуждала со своим лучшим другом – Кельвином Диксоном, пять минут назад чуть ли не заплевавшем от смеха Дэвида Колдуэлла – мрачного и неразговорчивого мальчика, родители которого являлись основными спонсорами «Клейсмора». Именно по этой причине никто не осмеливался издеваться над ним или высмеивать его неординарную внешность. Какой человек осудит тебя за то, что ты неформал, когда твой отец жертвует ни одну сотню тысяч на развитие и усовершенствование школы.
А в самом дальнем углу, чуть приближённее к Каролине, чем все остальные, оказался Эгберт Маккормик – худой и прыщавый мальчик, выигравший гранд на обучение в этом элитном заведении. Над ним все так же насмехались, как над Джефферсон и Батлер, ведь он не был обеспечен деньгами и не имел богатеньких родственников. Богатством для этого скромного парня был его интеллект, который и помог ему попасть в эту частную школу. Кудрявые волосы как обычно были аккуратно зачёсаны и закреплены гелем для волос, что очень бесило Стивена, не прекращающего набивать рот всевозможной едой.
– Что, Эгби, так и не лишился девственности этим летом? – Попытался отвлечь всех, от утоляющих голод, дел Гаррет очередной глупой фразой. – Может быть, хотя бы это помогло тебе избавиться от твоих миленьких прыщиков. – Бормотал он с набитым ртом, пытаясь задеть закомплексованного мальчика.
Большинство сидящих за столом залилось хохотом. Кароль лишь съёжилась от привычных низостей, пытаясь придумать что-то, дабы задеть обидчика товарища. Да, они с этим умником всегда были приятелями. Их с Эгбертом вечно называли влюблённой парочкой, потому что Кара не позволяла хамам-одноклассникам унижать такого благородного и эрудированного человека, как Маккормик. Джефферсон не собиралась позволять им начинать новый учебный год с травли, именно поэтому, немедля, вмешалась в состоявшуюся разборку:
– Сначала есть научись, а потом будешь умничать, Гаррет. – Злобно отчеканила она, направив изумрудный гневный взгляд на обжору.
Со всех сторон раздался возмущенный свист и ухмылки, не внушающие абсолютно ничего хорошего. В этот миг даже самые нудные обитатели дома заинтересовались, выжидая последующего хода сражения.
– Ой, кто это тут у нас замямлил?! – Наконец-то Стивен сумел прожевать пищу и начал говорить более внятно. – Ты бы вообще не высовывалась, Джефферсон. Давно не получала от Её Величества Лесли Даррелл? Или это она тебе лоб так круто разбила? – Ехидно и мерзко протараторил юноша, пихнув в плечо блондинку, призывая её подключиться к перепалке.
– Отвали, Стив! – Недовольно шикнула красотка, потерев от боли место, куда её ткнул одноклассник.
Лесли никак не могла свести глаз с засоса на шее Бломфилда. И история его возникновения – единственное, что волновало Лес на данный момент.
– Ешь молча, Стивен. Нет желания смотреть на твой открытый чавкающий рот. – Огрызнулась Кара и впихнула в пухлые губы ложку каши.
Гаррет, поняв, что помощи ждать неоткуда, просто продолжил изничтожать запасы школьной провизии, уткнувшись в тарелку носом. Над завтракающими повисла тяжелая смущающая тишина, избежать которой было уже невозможно.
Закончив, непонятный ядовитый и, оскорбляющий друг друга, завтрак ребята покидали посуду в раковину, ожидая, что домоправительница уберёт всё за них и начали медленно подбираться к выходу, чтобы отправиться на занятия.
В то время, Каролина, нечаянно обронив телефон под стол, принялась искать его среди нескончаемых ножек стульев. Девочка даже не заметила, как практически все ушли и остался только Бломфилд, ожидающий её возвращения из мира деревянной мебели, ещё тёплых крошек и кусочков еды, живущих под обеденным столом. Паренёк жадно покусывал губы, наблюдая за открывшимся перед ним видом пятой точки Джефферсон. Рик потерял связь с реальным миром и кокетливо воображал в чумной любвеобильной голове, какое бельё надела Кара сегодня и насколько тонкое кружево на её трусиках. Он был похож на голодного пса, перед носом которого потрясли ароматным и сочным куском мяса. Столь сильным было его желание, справиться с которым Дерик не мог, да и не хотел.
Наконец, отыскав свой телефон, Кара поспешно выбралась из-под стола, ударившись при этом макушкой. Невольно вскрикнула, схватившись за голову, а Дерс дернулся, откинув извращённые фантазии. Юноша кинулся помогать ей и аккуратно вызволил одноклассницу из-под мебели.
– Бломфилд! – Сварливо вымолвила юная леди, встретившись взглядом со своим вечным спасителем. – Что на этот раз? – Девочка отбросила его руки с тела и отряхнула блузку от пыли, прибившейся к ней под столом.
– Не будь злюкой, малыш. Лесли ушла в школу без меня. Нас никто не услышит. – Он привычно изогнул светлую бровь, соблазняя брюнетку взглядом, задержав свои золотисто-карие очи на расстегнутой пуговице на блузке Каролины.
– Так! – Сердито процедила девочка и сию же секунду продела пуговицу в петлю. – Это не меняет сути моего вопроса: что тебе нужно от меня? – Она продолжала строить из себя железную леди, ибо боялась, что в стенах «Океана Мудрости» их может услышать кто угодно и моментально донести Лесли. Сплетницы блондинистого монстра царили на каждом углу. Расслабляться никак нельзя было.
– Ничего, кроме любви. – Практически шепотом вымолвил блондин и прильнул к дрожащим губам собеседницы.
Она сомнительно ответила на поцелуй, но в тот же миг отпрянула от мужской груди, невольно оттолкнув. Разум и сердце бились друг с другом. Сердце кричало повторить поцелуй, а разум нашептывал, что надо убираться. А сама Кароль пока не знала к чьему зову хочет прислушаться.
– Рик, ты что творишь? – Тихо, но не менее сердито отреагировала юная леди на порывы страсти со стороны товарища. – А если кто-нибудь нас увидит?! – Девушка испуганно забилась в угол, чтобы быть ни при делах в случае появления одноклассников в гостиной, и слегка выставила руки, чтобы блондин не переходил границы.
В нефритовых глазах читался неподдельный страх. Даррелл стёрла бы несчастную в порошок, если бы узнала, что она хотя бы пальцем трогала её Бломфилда. Да практически любой житель этого дома, без сомнений, рассказал блондинке эту интересную новость, если бы застал тут целующихся Каролину и Дерика.
– Мне плевать, Кароль! – Дерри чуть ли не кричал, приближаясь вновь всё ближе и ближе к «жертве», наплевав на барьер из её рук.
Всё нутро изнемогало от желания. Юноша был готов прямо здесь сорвать школьную форму с горячего тела Джефферсон, чтобы сцепиться с ней в жарких страстных объятиях. Но понимал, что ни сама Каролина, ни воспитанники, а, в особенности, персонал дома такого порыва чувств не оценят. Понимал, а действовать продолжал.
– Я больше не могу молчать. Хочу только тебя одну. – Он, как и прошлой ночью, начал покрывать бархатную шею Каролины маленькими и тонкими поцелуями, отчего её дыхание участилось. – И вообще. – Отрываясь от самой сладкой шейки на свете, опомнился юноша. – Ты мне спасибо должна сказать за то, что я тебя допёр до кампуса. Мог трахнуть и бросить в лесу. А я тебя в постель уложил и даже лоб обработал. Как, кстати, не болит? – У Кароль такая ярость пробудилась в душе от услышанного.
Кулачки сжались до хруста, скулы напряглись от праведного гнева, а острый язык принялся говорить:
– Ещё раз подойдёшь ко мне, ублюдок, это я тебя вывезу в лес и брошу. Дохлого. – Рука занеслась над лицом противника, но Дерик умело её перехватил, вдавив в крепкую ладонь, и с придыханием взглянул на свою рассвирепевшую пантеру.
– Лечи мне. Ты всегда огрызаешься, а потом дрочишь на мои фотки в ванной, я уверен. Трахнуть тебя, крошка? Прям здесь могу. – Шаловливая рука потянулась к краю школьной юбки, слегка задирая, и скользнув к кружеву трусов, принялась массировать клитор безо всякого зазрения совести прямо через ткань.
– Руки, нахуй, убрал свои… Ах… – Рычала и стонала зеленоглазка, не зная чего ей хочется больше – кайфануть от эротического массажа или поставить одноклассника на место.
– Такая мокрая для меня. Моя мятная карамелька. Холодная, но сладкая внутри. – Средний палец, преодолев край трусов, скользнул во влажную дырочку, пока большой оставался на чувствительном клиторе, нещадно массируя его, а губы Бломфилда терзали бьющуюся венку на шее.
Кароль прикрыла от удовольствия глаза, даже боясь представить, что сказала бы Жаклин, если в это самое мгновение вошла и увидела здесь их в такой позе.
Блондин согнул ногу подруги в колене и, закинув на своё бедро, добавил к среднему пальцу ещё и безымянный, прибавляя темпа и глубины проникновению.
– Дерик, хватит! Мы, блять, в столовой общежития! – Кричащим шепотом призывала остановиться брюнетка, пока одноклассник терзал её лоно пальцами, подводя к краю.
– Похуй вообще. Давай. Хочу, чтобы ты кончила мне на пальцы. – Наказал блондин и впился в вишнёвые губы, вдавив стонущую девчонку в стену до боли в костлявых лопатках.
Пальцы с характерным хлюпающим звуком буравили горячее влажное лоно и обещали мощную разрядку, пока язык в такт с ними проникал в рот строптивой зеленоглазке. И она позволила себе расслабиться. На мгновение. Мысль о том, что в любой момент может войти кто угодно, расслабиться полностью не позволяла. Кара не переставала зажиматься и оглядываться по сторонам, чем только злила обезумевшего товарища.
– Ты ебанулся? Трент и Жаклин наверху. М-м-м… – Замычала она, когда блондин задолбил просто в бешеном ритме, задевая при этом заветную точку внутри влагалища.
Кароль широко раскрыла глаза и, утопая в янтаре одноклассника, затряслась, ощутив себя на пике блаженства. Ресницы невольно опустились и девочка упёрлась затылком в стену, запрокинув голову. Грудь вздымалась из-под тонкой форменной рубашки, в глазах засверкали искры от знакомства с первым оргазмом в жизни, а пальцы Дерика наконец-то выскользнули обратно, лишив ощущения наполненности. Два: два, мисс Джефферсон. Вы можете проиграть.
– Наверху будешь ты. – С дьявольской ухмылкой умозаключил паренек и облизнул освобождённые влажные пальцы, вынудив Кароль высунуть от омерзения язык. Они же были… Там… Гадость какая! – Сегодня вечером. В моей бэхе. На мне. Хочешь? – Но Дерик лишь насладился вкусом соков своей горделивой брюнетки, зная наверняка, что кроме него и его пальцев никто в ней не был.
– Наверху твоя рука будет. Когда удава будешь душить. – И даже оргазм не приструнил острячку. Хоть и в глазах плясали черти, мечтающие схватить адреналинового наркомана за член и запихнуть его себе же внутрь.
– Ты сама мне подушишь. Око за око, как говорится. – Намекнул паренёк на то, что ждет взаимных благодарностей за игру на струнах почти невинной бедняжки.
– Мечтай. – Фыркнула студентка и отошла к противоположной стене, чтобы Дерику ещё чего не вздумалось с ней сотворить.
– Хотя, к чёрту вечер. Пошли прямо сейчас. – Но блондин быстро её нагнал и вновь вторгся в рот шаловливым языком, мечтая, чтобы там побывал не только язык, а кое-что повнушительнее.
– Отойди от меня, придурок! Никуда я с тобой не пойду! – Оттолкнула его в грудь упрямица, не собиравшаяся становиться участницей пошлых планов.
Дерик на это лишь неудовлетворённо рыкнул и потянулся за школьной сумкой, которую ещё в самом начале разборки кинул под стол.
Эта словесная потасовка могла бы продолжаться вечно, если бы в гостиную не вбежал опомнившийся Ник Лебовски – ещё один проспавший житель «Океана Мудрости» и, по совместительству, лучший друг Дерика и его верный товарищ по розыгрышам одноклассников.
Заметив в комнате только Джефферсон и Бломфилда, юноша звонко шлёпнул себя по лицу, удовлетворительно воскликнув:
– Дерс, блять, вот ты где! – Он приблизился к товарищу, закрыв туловищем Каролину, словно её тут и не было. – Все уже ушли. Я думал придётся одному плестись в школу. – Парень облегчённо похлопал друга по плечу и потащил к выходу из гостиной.
Дерик пытался сопротивляться, глядя растерянной Каролине вслед, но Ник даже и подумать не мог о том, что отвлёк его от разговора с этой замухрышкой. Кто ж знал, что они тут не просто разговаривали.
Друзья скрылись за дверями пансиона, после чего Кара облегчённо выдохнула, придя к мысли о том, что если она задержится в доме хотя бы на пару минут – опоздания на урок ей не избежать.
По школе бегали разъярённые дети, раздражающие ещё сонную и, замученную шаловливыми пальцами Дерика, Кароль. Она не понимала, откуда столько сил в их маленьких и хилых тельцах; что они такое едят и пьют, чтобы поддерживать эту не затухающую энергию. Пытаясь вспомнить себя в их возрасте, девочка невольно улыбнулась, мысленно встретившись с давними товарищами из государственной школы. Да, было время беззаботное и спокойное, где никто не смел её обидеть или унизить. Где максимум могли игриво дёрнуть за косичку, чтобы просто привлечь внимание.
Каролина уже и позабыла эти безропотные года, в которых папа ещё любил маму и даже не думал ей изменять. Позабыла, вечно хулиганящего, но безгранично светлого и отзывчивого старшего брата, погибшего несколько лет назад по нелепой случайности. Кара не помнила, что такое настоящая семья. От её образа осталась лишь фотография брата в траурной рамке и разбитая машина отца, замусоренная пустыми бутылками из-под ликёра, выпитыми её отчаявшейся мамашей. Она забыла это всё с такой же лёгкостью, как забыли про неё саму ещё живые, но такие испорченные и безразличные родители.
Да, смерть близких делает из нас настоящих монстров, вынуждая плевать на всех. Даже на самих себя. И какие же всё-таки страшные и непоправимые вещи творит с нами время. Как легко и безжалостно оно ломает людские судьбы, хрумкая костями, словно имбирным печеньем. Времени подвластно всё. Оно берёт над нами верх, управляет подобно бездушными марионетками. И мы подчиняемся, покорно подчиняемся ему, позабыв какими счастливыми людьми были когда-то.
А Дерик проходил мимо, не обращая ни малейшего внимания на Каролину. Он продолжал строить из себя равнодушного идиота, который высмеивает её от тоски и зажимает в руках безмозглую Лесли Даррелл, до сих пор злившуюся и скалившую зубы на огромный синий засос на его шее. Рик упрямо делает вид, будто утренний инцидент в гостиной попросту приснился Джефферсон. Словно это не он трахал её пальцами и целовал дрожащие вишневые губы, обещая продолжения. А она осталась рада этому в какой-то степени. Его необъяснимая любовь вовсе не нужна девушке – от неё одни проблемы. Проще покончить с этими чувствами, надеясь, что уход из школы заберёт и симпатию к Бломфилду. Заключительный год покончит с их неоднозначной симпатией, словно её никогда и не было.
– Кара, прости меня. – Безмолвно, одними губами, произносит Бломфилд, прижимая к себе хохочущую Лесли, с треском посасывающую его губы, пытавшуюся создать видимость того, что у них всё прекрасно.
Но это бутафория. Прекрасно ему было в столовой. С одной пышногрудой брюнеткой.
Но парочка выглядит такой счастливой и беззаботной. Как и всегда. Их смех, словно омерзительный скрип, разрывает уши мисс Джефферсон, принуждая девочку затыкать их от отвращения. На эти открытые проявления чувств давно закрывают глаза учителя и директор. Да и все остальные воспитанники пансиона больше не корчат недовольные гримасы, а просто проходят мимо, словно ничего не происходит. Им всем плевать. Всем, кроме Каролины. Она в сотый раз глотает молча слёзы, до крови прикусывая нижнюю губу. Сердце по привычке сжимается от боли и девушка решает сбежать подальше от этих голубков, чтобы избавить себя от этой душещипательной картины.
Поворот… Второй… Третий… Долгая дорога в неизвестном направлении. Девушка далеко за пределами школы. Она бежит глубоко в лес, доверив дрожащее тело судьбе. А там, по роковой случайности, не поджидает Каролину абсолютно ничего хорошего.
Несчастные и отчаявшиеся люди всегда наиболее уязвимы, нежели счастливые. Им нечего терять. Именно поэтому они совершают глупые и необдуманные поступки. А Кара ощущает себя отчаявшейся далеко ни первый год. Её жизнь рухнула в тот злосчастный миг, когда автомобиль её любимого брата столкнулся с фурой. И всё хорошее в ней сломалось и измельчилось вместе с костями Кёртиса Джефферсона. Господи, ну почему он не мог остаться дома? На кой чёрт сдалась ему та вечеринка у Мелоуна?!
Кароль ревела навзрыд. В чаще тёмного леса некому было осудить её за порыв слабости. Зажав в горячих ладонях мокрые осенние листья, девочка кричала, проклиная всё на свете. Ну как ей отпустить его? Как забыть и перестать ощущать эту боль? Почему люди до сих пор не создали лекарство от любви? Ох, насколько оно порой спасало бы. Но брюнетка не может не любить этого парня. Им переполнено её, пока ещё бьющееся, сердце; залито до краёв. Юная особа влюблена в каждый дюйм этого высокомерного и заносчивого юноши. Да-да, любовь зла…
От истошных криков школьницы разбежались все представителя фауны, населяющие ближайшие окрестности. Их чуткий и уязвимый слух не смог выдержать такой громкости. А когда всё хорошее уходит, зло занимает их места, верша своё правосудие. Но сегодня даже Сатана взял выходной. И ему нет дела до этой сломленной банши. Её покинули все. Разве что, Господин Одиночество присел рядом, обхватив несчастную прозрачными руками. Он молча сочувствовал, тихонько напоминая, что скоро все страдания закончатся. И они будут вместе. Он будет рядом. Ведь только он умеет её любить по-настоящему. Держись из последних сил, Каролина Джефферсон. Только ты сама можешь спасти себя от одинокого безумия. Принять судьбу и отправиться навстречу тому, кто любит тебя не за что, а вопреки.
Внезапно раздался телефонный звонок, который похитил Кару из пучины отчаяния. На экране высветился знакомый номер, именуемый «Ублюдок Бломфилд». На какое-то мгновение Каролина задумалась отключить мобильный, послав к чёрту этого ловеласа. Но страх, что звонок Дерика окажется последним, пересилил и она проговорила краткое «Алло» в трубку.
– Кароль, где ты? Тебя не было на последнем уроке. Всё нормально? – Встревоженный голос блондина прозвучал на том конце провода.
– Отъебись, Бломфилд! Не твоего ума дело! – Заплаканным голосом вымолвила брюнетка, стерев слёзы с щеки тыльной стороной ладони.
– Я серьёзно, карамелька. Где ты? Я приду за тобой. Или приеду. Смотря, где ты. – Настаивал на своём блондин, требуя незамедлительного ответа собеседницы.
– Я сказала отвали, Рик! Я не хочу видеть ни тебя, ни твою мерзкую подружку! Что не понятно?! – Злость и ревность не отступали, продолжая держать власть над бедной девочкой и вынуждая отклонять возможную встречу с тем, к кому так рвалось её трепещущее сердце. – Тебе есть кому змею показывать. – И вновь к горлу подступил комок, а изумрудные очи наполнились солёными слезами.
Юная леди держалась как могла. Но в разговоре с ним она таяла и открывалось истинное лицо. Та искренняя сторона, которая души не чаяла в Дерике и искала с ним любой удобной встречи.
– Кара, ты что, плачешь? – Молодой человек не поверил ушам, услышав на том конце провода всхлипы и стоны подруги.
У него похолодело за шиворотом от этих мокрых всхлипывающих звуков. Ведь молодой человек отродясь не слышал как плачет Каролина и это открытие до смерти напугало его.
– Тише, малыш, успокойся. – Не зная, что и говорить в таком случае, бормотал банальные вещи парень. – Ну скажи, где ты? Я приеду за тобой и мы отправимся далеко-далеко. И там не будет ни Лесли, ни моего долбанного отца, ни этой дурацкой школы, – никого. Только ты и я. Всё что пожелаешь, только не плачь, карамелька.
Рик не смог придумать ничего лучше, чем просто наобещать всяких глупостей. В тот миг, когда сладостная ложь срывалась с губ, юноша сам не осознавал на какой необдуманный шаг собирается пойти. Но он готов был сказать всё что угодно, лишь бы дама его сердца прекратила распускать нюни. Но произошёл обратный эффект. Сладкая ложь только разозлила брюнетку.
– Ты мне не нужен! – Драла глотку в динамик мобильного Каролина. – Я не люблю тебя, понял? – Вопила она, смешивая яростный позыв с горькими слезами. – Убирайся прочь! Уезжай куда хочешь – главное без меня! – Через каждое слово девушка запиналась, комкая голос с истерикой, но всё равно упрямо пыталась донести до школьного товарища напускную правду. Словно это было правдой.
Она бросилась в крайности. Пошла на отрицание, чтобы унять душевную боль. Но всё было тщетно. Чем больше она пыталась себя убедить, что её душе и сердцу не требуется этот белокурый демон – тем сильнее ей хотелось прижаться к его крепкому горячему телу. Чувства вцепились в этого парня мёртвой хваткой. Расслабьте пальцы, мисс Джефферсон. Нефрит проигрывает.
– Кароль, я знаю, что обидел тебя. Ты можешь ненавидеть меня за это всю оставшуюся жизнь, но я прошу тебя, слышишь, прошу дать мне шанс. Я люблю тебя, Каролина! Люблю и не собираюсь отпускать! Прекрати делать вид, что я тебе безразличен. Я знаю, что это не так. Мы нужны друг другу, поняла? Мы справимся, Кара, только доверься мне. – Теперь уже на крик перешёл Бломфилд.
Блондин вопил, позабыв что вокруг него люди, которые отчётливо слышали имя «Каролина» и с лёгкостью могли передать одной знойной блондинке каждое слово, что срывалось с его губ. Но Дерс, вопреки всему, решил наплевать на каждого, кто мог услышать его тираду. Любовь взяла верх. Ей удалось одержать победу даже над большими деньгами и вырваться на свободу. И теперь никакая Лесли со своими изящными формами, и никакой отец не смогут заставить его разлюбить загнанную и отчаявшуюся девушку по имени Каролина Джефферсон. Он объявил войну наигранной любви и протянул руку искренности. Но разве только живые против этого союза?
– Я в лесу. – Кратко ответила Каролина и отключилась, а Дерик, в свою очередь, бросился за руль «BMW», дабы исполнить обещанное.
Обычно крепкие, руки блондина дрожали словно у маленького напуганного ребёнка. Туго схватившись за руль дорогого автомобиля, парень молился, чтобы с его любимой всё было в порядке. В том лесу явно творится что-то неладное. А эту хрупкую девушку может сгубить любое неверное движение. Именно поэтому Дерику было страшно и радостно одновременно.
С одной стороны, он мог найти уже не дышавшее тело любимой и понять, что опоздал; а с другой, парень был нескончаемо рад, что наконец-то окончательно открылся перед любовью всей своей жизни и мчится ей навстречу. Он до последнего верил, что Джефферсон просто сидит посреди леса, с трепетом ожидая его приезда.
Так и было. Каролина разместилась на трухлявом пне и выжидающе всматривалась в даль, пытаясь разглядеть одноклассника. Но рёв его мотора был слышен ещё за несколько миль от её местонахождения, поэтому девочке оставалось лишь затаить дыхание перед скорейшей встречей с товарищем. Она уже вся продрогла от осеннего холода. К вечеру столбик градусника опустился до отметки «плюс пятнадцать», а школьная блузка совсем не грела, только мокрым холодом приклеивалась к коже, вынуждая подрагивать и стучать зубами.
Наконец-то колёса автомобиля Дерика оказались практически у ног брюнетки и она встретилась взглядом с его обладателем. Он изобразил на лице раскаяние и бросился к продрогшей особе.
– Ты с ума сошла? – Принялся кричать юноша, водрузив её, бьющееся мелкой дрожью, тело на руки. – На улице такая холодрыга. Где, блять, твой пиджак? – Ощутив холодок, шедший от тела девочки, парень ещё крепче прижал её к себе и через мгновение усадил на тёплое сиденье машины, решив, что ответа на вопрос не дождётся.
Заняв водительское место прямо возле Кары, молодой человек продолжил диалог.
– Я включил подогрев сидений. Сейчас ты мигом отогреешься. – Дерри притянул ледяные ладони девушки поближе к тёплому воздуху и слегка пощекотал холодную кожу пальцами. Какая же мягкая. Как розовый лепесток.
– Что с нами будет, Рик? – Поёжившись от резкой смены температуры, девушка уставилась воспалённым взглядом в очи собеседника, пытаясь отыскать в них ответ на свой вопрос.
Было горестно думать, что он просто поиграется опять с ней и вернётся к своей привычной жизни с Лесли. А во второй раз предательства Кароль бы не пережила. С первым-то кое-как справилась.
– Кара, ну почему ты задаёшь всегда такие сложные вопросы? – Юноша игриво улыбнулся, пьяно расплывшись от красоты темноволосой подруги, и ласково провёл по пластырю, приклеенному ко лбу.
– Потому что я умна, в отличии от твоей Даррелл. – Высокомерно вздёрнув носик, произнесла брюнетка. – Я умею думать, а не только трахаться. – Грубо, но честно призналась она, тем самым рассмешив оппонента.
– Трахаться ты не умеешь. – Возразил белокурый и рассмеялся ещё громче.
Рассмеялся прямо в растерянное лицо своей пассии, ожидая её реакции на такую дерзость.
– Ах, так! – Да, Кара восприняла это как вызов. Именно этого Бломфилд и добивался.
Они слились в страстном поцелуе, смешав обоюдную любовь воедино. Им моментально стало плевать на всё: на этих мерзких богатеньких деток, ненавидящих их; на то, что они посреди жуткого тёмного леса, который мечтает сгубить каждого, кто смеет в нём грешить; на то, что скоро их кинутся искать и рано или поздно отыщут и накажут; и даже на то, что они такие разные и непохожие и просто не имеют права быть вместе. Но они страшатся лишиться друг друга вопреки всему и это делает историю о них по-особенному красивой.
Продолжая лобызаться, ребята бросились к одеянию. Дерс стремительно расстегнул все пуговицы на блузке Кары и принялся жадно ласкать её грудь через тонкий бюстгальтер; пока она кинулась к ширинке, и, расстегнув легким движением, скользнула тонкими пальчиками внутрь брюк блондина. Он слегка напрягся от такой слабости, ощутив ещё холодные девичьи пальцы на своей набухшей эрекции, и больно прикусил её за губу, отчего Кароль тихонько застонала. Это ещё больше возбудило парня и заставило расправиться и с бюстгальтером. От смущения девочка прикрыла оголённые груди, но юноша тут же отбросил её руки прочь и принялся покрывать поцелуями уже припухшие соски. Она стонала и прижимала его колючее от щетины лицо к горячему бюсту. Секунда и молния на школьной юбке тоже была расстёгнута, намекнув своей обладательнице, что пора бы им расстаться.
Скатившись по сидению вниз, девушка легко сбросила юбку с ног и осталась в одном нижнем белье. А если быть точнее – только в чёрных кружевных трусиках.
Дерс похотливо улыбнулся, встретившись взглядом практически с обнажённым телом подруги, и сам помог себе распрощаться с рубашкой. Штаны же с него стащила Каролина. И вот они оба остались лишь в небольших клочках одежды на причинном месте, уже с лихвой возбуждённые и горячие.
– Как я и сказал. В бэхе. На мне. – Напомнил о своей утренней реплике блондин, стащил тонкое кружево с причинного места одноклассницы и усадил её попку на себя.
– Пошёл нахуй. – Ругнулась брюнетка и ощутила колом стоячий член, упирающийся в её голую плоть, сквозь ткань боксеров.
– Да нет, малыш. На хуй ты сейчас пойдёшь. Вернее, сядешь. – Прыснул блондин и, спустив трусы, вторгся в горячее влажное отверстие с гортанным рыком, не забыв перед этим надеть презерватив, заготовленный на такой случай в бардачке.
Мгновение и крик Каролины поражает его уши, вынуждая Бломфилда заткнуть брюнетке рот поцелуем. – Тише-тише, карамелька. – Шепчет он в окровавленные губы, широко раскрытые от неприятной боли. – Немного потерпи и тебе понравится. – Убеждает Дерс и Кара, веря ему, начинает чувствовать что-то более приятное, нежели боль. – Аг-р, блять, ну как же узко… – Вырыкивает мистер Бломфилд, каждой набухшей веной ощущая давление женского лона даже через латекс.
Теперь крик сменяется стоном наслаждения и Рик не видит смысла затыкать свою пассию. Они сливаются воедино, чтобы понять насколько близки и дороги друг другу. В машине становится по-настоящему жарко. Два человека находят себя, находят истинные чувства, смешивая их с пылающей страстью и стонами блаженства. Их грехом наполняются все уголки тёмного леса, но запутавшиеся детишки всё равно не могут оторваться друг от друга.
Каролина не в силах остановиться. Она ещё никогда не чувствовала себя такой счастливой и возбуждённой одновременно. В ней словно что-то меняется, превращая девочку совсем в другого человека. В женщину. И теперь она не боится сказать Дерику как сильно влюблена в него. Не боится, что он прогонит её, обсмеяв вслед. Ведь он тут. С ней. Покрывает поцелуями девичье тело в миг воссоединения с её женским составляющим. Он самый близкий и родной сейчас. Кроме него и этой запотевшей машины нет ничего и никого в этом прогнившем мире.
– Вот так, малыш, да! – Рычит от удовольствия Бломфилд, двигая бедрами навстречу, прыгающим на нём, ягодицам одноклассницы. – Тебе хорошо? Скажи, Кароль, тебе очень хорошо? Я чувствую какая ты мокрая… Ух, сука! Да! Ещё, крошка! Поцелуй меня! – Без капли стеснения проговаривает парень, принявшись потирать набухший клитор подруги большим пальцем правой руки, вынуждая Кару двигаться быстрее и стонать громче, и подставляет губы для поцелуя.
Кароль подчиняется его воле и сладко прикусывает за нижнюю губу, дразня.
– Я… – Выговаривает студентка, дрожащим от ритма, голосом, постанывая через каждое слово. – Люблю… – Она просто задыхается от нескончаемого удовольствия, дрожа от грубых глубоких толчков со стороны школьного товарища. – Тебя… Люблю тебя, ублюдок Бломфилд! Ах… – После этого вздоха девочка до крови впивается в спину молодого человека ногтями, ощутив себя на пике блаженства.
– Да, кончай, кончай, карамелька! Ух, блять, как я тебя люблю! – Рычит Рик и делает мощные удары бедрами, не оставляя девочке шанса лишиться «главного приза».
Перед глазами плывет, пока волна наслаждения закручивает водоворот внизу живота, поднимая из глубин глотки мощный вопль. И Кара раскрывает губы и стонет… Нещадно стонет прямо в рот своему обладателю, вмиг забыв все мерзкие слова, что так любит произносить, созидая эти губы.
– Не смей никогда больше от меня убегать, Каролина! – Гневно выпаливает блондин, делая удары бёдрами на каждом слове, и ускоряет темп, с силой сжимая лицо зеленоглазки. – Ты – моя! Моя и точка! Навсегда! – Не перестаёт рычать Дерик, бросая капли пота на бардачок, на сиденья, на руль и даже на стёкла автомобиля.
– А ты мой! – С тем же натиском набрасывается на него юная леди. – Нахуй Даррелл. Пристрелю её. Тварь. – Она улыбается, заметив немое согласие со стороны блондина, и сама целует в губы, закрепляя некий договор на убийство.
– Какая Даррелл. Только ты, моя карамелька. М-м-м, блять, сейчас кончу. Давай со мной. – «Галантно» предлагает мистер Бломфилд и снова вовлекает в их страстный танец двух сливающихся тел, натренированные на чужих промежностях, пальцы.
Кароль заглушает собственные стоны, путаясь в коже шеи одноклассника, пока он таранит её на неземной скорости с животными рыками и нещадно массирует клитор большим пальцем. И, достигнув апогея, выпускники «Клейсмора» проваливаются в сладостную бездну одновременно, уткнувшись друг в друга потными лбами, созерцая пляску чертей, вытанцовывающих радость от обоюдного оргазма, на дне блестящих радужек.
Губы одноклассников в сотый раз сплетаются в сладостном поцелуе, смачно завершая этот смертельный грех. И они, разрывая поцелуй, дышат друг другу – один ей в грудь, а другая ему в плечо, пытаясь восстановить ровное дыхание. А потом вновь – лоб в лоб, глаза в глаза, кожа к коже. Янтарь и нефрит больше не сражаются. Победила любовь.
Отдышавшись, Дерик незаметно освобождается от, налитого его спермой, презерватива, разглядев некое смущение на лице одноклассницы. Кароль даже не заметила, что он успел надеть его в порыве такой неудержимой страсти. Ей даже не хотелось думать, что этот контрацептив мог быть использован не с ней. В данный момент Каре было так хорошо, что все тревожные мысли уходили на задний план, а тело пылало от пережитого наслаждения.
Но в жизни никогда не бывает всё идеально. Каждый из нас рано, или же поздно, расплачивается за свои ошибки и оплошности. Так и наказание этих любовников не заставило себя долго ждать.
По нелепой случайности, или же благодаря чьим-то стараниям, за слиянием Дерика и Каролины наблюдала… Да-да, именно Лесли. Ей сию же секунду доложили о криках Дерика о любви к Каролине и сообщили куда нужно ехать, чтобы застать влюблённых врасплох. Но сцены ревности Даррелл решила приберечь на потом. Она обязательно придумает что-то получше, чем простой скандал с оплеухами и слезами.
Теперь понятно кто «одарил» Рика этим красно-синим засосом на шее. Но Лес даже подумать не могла, что её главная «жертва» способна на такое. Она бы скорее поверила в то, что парень изменил ей с другим парнем; чем в то, что обольстительницей месье Бломфилда оказалась сучка Джефферсон. Но глаза не лгут. На коленях её второй половинки сейчас прыгает главная лузерша «Клейсмора» и кончает с пронзительным стоном. Настоящим стоном, а не имитированным, какой обычно издаёт Лес, когда Дерик делает с ней нечто подобное.
Блондинка, к её большой радости, успевает записать голубков в порыве их страсти на видео, дабы показать всей школе как им хорошо вдвоём, пока остальные зубрят домашку и скучают за просмотром телика.
Утерев слёзы предательства с щёк, обиженная решает для себя, что это не просто школьные шалости и детские обиды, а самая настоящая война. Шепча слова проклятий в сторону обидчиков, белокурая бестия незаметно удаляется с места происшествия, придумывая в чумной голове при каком моменте лучше преподнести всем обитателям «Океана Мудрости» сие видео или же, если быть точнее, фильм для взрослых.
Тем временем, абсолютно ничего не подозревающие, Каролина и Дерик успели лишь накинуть на себя одежду, дабы прикрыть все свои причинные места. На какое-то мгновение ими овладевает стыд. Но одноклассники лишь наиграно улыбаются в лица друг другу, словно между ними пару минут назад не было всей этой страсти. Ребята растеряно молчат, не зная что и говорить после такого.
Неожиданно, Кара отворачивается к окну, пытаясь разглядеть насколько неприлично темно на улице, чтобы прикинуть который час. Ей хочется разреветься от всей нелепости ситуации, но брюнетка держит над собой контроль. Меньше всего ей сейчас хочется показывать свои слабости сидящему рядом.
Да, было жестоким поступать с ней подобным образом вновь. Но девочка влюблена. Она не в силах с собой ничего поделать. Так будет всегда. Она жертва его необъяснимой любви, а он просто привлекательный парень, который, на минуточку, даже не свободен. Между ними всегда будет что-то большее, чем детские чувства, но что-то меньшее, чем страсть, достойная настоящих отношений.
Любовники не становятся одним целым и не живут семьями. Их спутниками жизни всегда является кто-то другой. А этот страстный секс лишь объясняет то, что былой выбор оказался неправильным. Нет, эти дети не могут ничего исправить. Они слишком набедокурили когда-то. Бог наказал их, отвернувшись от их испуганных и заплаканных глаз. Он плюёт им в спины, чтобы они отыскали правильный путь. Но всё глухо. Это плевки против ветра.
– Давай, Рик, скажи мне, что наш секс оказался очередной ошибкой и он больше не повторится. – Каролина не выдержала и оборвала густую тишину, стоящую в автомобиле первой.
– С чего ты взяла, что я стану говорить что-то подобное? – Юноша сердито нахмурился и начал медленно протаскивать пуговицы на рубашке в узенькие петли. – Я действительно настроен уходить от Лесли. Только пока не знаю как. – Парень суетно оглядывается по сторонам, чтобы найти свои брюки и юбку любовницы.
И таки находит под водительским сиденьем. Протягивает юбку Каролине, а сам натягивает школьные брюки с невозмутимым видом, словно все было спланировано до мелочей и их секс был частью отточенного сценария.
– Не стоит… – Внезапно отвечает Джефферсон, застегнув скрытую молнию сбоку. – Точнее стоит. Тебе очень дорого это стоит. – Равнодушно продолжает вещать ученица, теперь уже водя тоненьким пальчиком по запотевшему стеклу «BMW».
– Я не понимаю тебя, Кароль. – Противоречивые слова собеседницы только ещё больше злят блондина.
Он резко хватает её за руку, приблизившись к напуганному девчачьему лицу, и бросает прямо в лицо нелестные слова:
– Несколько минут назад, прыгая на моём члене, ты во всю глотку орала, что не отдашь меня Лесли, что я только твой и ты её убьёшь. А теперь же что? Кончила два раза и потеряла память? – Молодой человек никак не может прийти к выводу о том, что происходит.
Блестящие карие глаза бегают из стороны в сторону, требуя объяснений от спутницы.
– Во мне говорило возбуждение. – Всё же решается ответить брюнетка. – А теперь, находясь в более здравом уме, я понимаю каким упущением станет для тебя расставание с Даррелл. Моя любовь не дороже денег. И ты сам это говорил. – Каролина будто бы не осознаёт что делает.
Она просто хочет, чтобы любимый был счастлив и пытается защитить его от такой разбитой и несчастной особы, как она. Юная леди не желает ему той же участи, что ждёт её саму. И в жертвует собой, чтобы спасти того, кого любит. Эта жертва первая. Но, отнюдь, не последняя.
– Как ты так можешь, Кара? – Юноша чуть ли не плачет, сталкиваясь в очередной раз с равнодушием той, в которую оказался без памяти влюблён. – Я, блять, люблю тебя, идиотка! Ты поймёшь это или нет? Или мне, сука, звезду надо с неба достать, чтобы ты поверила? Так я достану, блять! Какую тебе?! – Бломфилд бросился к заплаканному лицу собеседницы, принявшись вновь покрывать его поцелуями, пока она упрямо вырывалась из тисков, задыхаясь собственными воплями.
Звезда ей не нужна. У неё уже есть одна. Вечерняя. Только она ещё не знает об этом. И даже Утренняя есть в запасе. Но та разобьёт её вдребезги, зато первая соберёт по осколкам и заставит сиять ещё ярче, чем до.
– Отвези меня в пансион, Дерик. – Взор Каролины был воплощением холода и ничем больше.
Она тоже всё для себя решила. Бломфилду придётся забыть об их чувствах и заставить себя заново полюбить Лесли. А если не получится, то хотя бы также продолжать играть роль, влюблённого в королеву школы, мальчика. Потому что Каролина Джефферсон заказана. И у её заказчика имя не Дерик Бломфилд.
– Ты говоришь мне нет? – Глубокий вздох, предшествующий горькой правде сделан. Осталось лишь набраться смелости и расставить все точки над «i».
– А ты меня о чём-то спрашивал? – Девушка наконец-то смогла застегнуть маленькие пуговки на груди, пряча от товарища ещё влажный от пота бюст под тканью, и накинула на плечи его пиджак, поскольку собственного у неё не оказалось.
– Нет, не спрашивал. Тебе показалось. – Злобно рявкнул юноша и завёл автомобиль.
Машина тронулась, разъярённо скрипнув шинами, развив моментально бешеную скорость.
Весь оставшийся путь молодые люди ехали в тишине. Кара продолжала упрямо смотреть в тёмное окно, будто ничего не произошло, а Дерик всё время глядел лишь на дорогу.
Уже у самых ворот, Рик всё-таки не выдержал. Резко затормозил, опустив ручник, и уставился на одноклассницу яростным вожделенным взглядом. Сука, ну какая красивая! Почему её фамилия не Даррелл?! Почему не её родители партнёры его отца?! Почему он не может оторваться?!
– Я люблю тебя. Я пиздец как люблю тебя, крошка. – Бросает Дерик, хватая за руку сидящую рядом, ещё веря в то, что у них есть шанс на общее счастье.
– Я тебя тоже. Но это ничего не изменит. – Напоследок говорит Каролина и, вырвав руку из мужской ладони, скидывает пиджак товарища с плеч, чтобы немедля ретироваться с пассажирского сидения на улицу.
Мало ли кто крутится около ворот школы, пока они тут в любви друг другу обещаются.
Отныне им не о чем разговаривать. Эти двое стали чужими людьми, как бы прискорбно это не звучало. В их молодых, но затуманенных головах, царил настоящий хаос. Они оба бесконечно любили друг друга, но по юной глупости не могли быть вместе. Ибо подобная любовь попросту неправильна. Кто-то допустил ошибку и пришло время её исправить.
Эти дети ещё пожалеют о своём необдуманном поступке расстаться раз и навсегда, кто бы мог сомневаться. Но это случится точно не сегодня. Ведь этот день начинается с новой главы, в первой строчке которой будет, безусловно, идти речь о любви одной непростой пары, но совсем не о той, про которую каждый из вас сейчас подумал. А этим неприлично красивым и неопытным людям больше не будет больно, обещаю. Они останутся такими же фальшивыми, как духи «Chanel», продающиеся в подворотне Лондона. А кто-то или что-то сумеет повлиять на их жизни, в корне изменив судьбу каждого.

Глава 3. Новый наставник
Очередное холодное осеннее утро. Будничный день, обязывающий всех учащихся пансиона, вставать спозаранку, чтобы успеть собраться в школу.
Можно было бы заявить, что это такой же обычный вторник для Каролины как и все предыдущие вторники, если бы не одна цепочка событий, произошедшая именно в это злосчастное утро.
В стенах пансиона кипела жизнь: домоправительница готовила хрустящие вафли воспитанникам на завтрак; смотритель висел на телефоне, чтобы узнать от директора последние новости «Клейсмора»; а ребята лениво собирались на занятия. Кто-то ещё спал, кто-то уже рассеянно носился по комнате, пытаясь найти второй одинаковый носок, а кто-то подводил свой образ к завершению, дорисовывая вторую стрелку над глазом.
Вот и Кара, изрядно проспав, по стандарту надела школьную форму, чуть ли не перепутав изнаночную сторону с внешней. После краткого прихорашивания, брюнетка проследовала вниз по лестнице на первый этаж, дабы утолить чувство голода.
Никто и не сомневался, что за столиком давно собрались все одноклассники, в том числе и Дерик, не замечающий Кару порядка двух недель с того самого момента, когда они поклялись друг другу в любви в салоне кроваво-красного «BMW», которая «ничего не изменит». Молодой человек лишь окинул подругу влюблённым взглядом, тотчас же прогнав эту слабость, так как, крепко державшая его за руку, Лесли не давала парню возможности даже поздороваться с брюнеткой. Лишь страстно расширившиеся зрачки юноши дали Каре понять, что чувства этого блондина всё также сильны по отношению к ней.
Каролина заняла своё место за столом. Сиюминутно к ней подлетела домоправительница и поставила тарелку с едой напротив. Кароль никогда не ела сладкое, поэтому Жакки подала ей тарелку с овсянкой, пока остальные наслаждались свежеиспечёнными вафлями.
– Доброе утро, Кароль. – Произнесла женщина, улыбнувшись.
– Доброе утро, Жаклин. – Так же приветливо и с улыбкой ответила Джефферсон, после чего принялась завтракать.
Но внезапно в этот ленивый приём пищи вмещался смотритель дома, влетевший в двери столовой. Мужчина на мгновение прервал дифирамбы, чтобы убедиться на наличие всех воспитанников за столом.
Поняв, что не хватает только Берил, на которую странно было бы надеяться, Трент (так звали смотрителя) продолжил вещать:
– Внимание, учащиеся! – Громким и настойчивым голосом начал он. – С этого дня, вашим преподавателем по истории, экономике и праву станет мистер Чарльз Флэтчер. Миссис Макроу ушла на пенсию. – Наступила неловкая пауза. Мужчина, видимо, ожидал какой-то реакции от завтракающих, но её не последовало. – Довели старушку. – Шёпотом добавил он и покинул помещение столовой, звонко стуча каблуками увесистых башмаков о дубовый паркет.
Ребята не сразу поняли что произошло. Но когда осознание наконец-то посетило, чуть ли не хором начали возмущаться.
– Вот дерьмо! – Выругался Ник. – Как мы теперь тесты скатывать будем без слепой Макроу?
– Плевать на тесты. – Поддержала Лебовски светловолосая подруга Бломфилда. – Очередной препод мужик. Мне лично хватает озабоченного химика. Вдруг и этот будет нас домогаться?! – Возмущалась Даррелл, тем самым заставив залиться смехом своих одноклассников.
– Никто не тронет тебя, Лесли. – Вмешалась в разговор Каролина. – Рядом с тобой вон какой защитник есть. – Изумрудный взгляд пал, на излюбленного ею, Бломфилда и она, не сдержавшись, легонько прикусила нижнюю губу, вынудив того подавиться куском вафли от такого пикантного жеста.
Чёртовы губы. Как же хочется их расцеловать. И не только их.
– Заткнись нахер, Джефферсон! – Тут же враждебно настроилась главная блондинка школы. – В этом обществе шлюхи не имеют права вякать! – Она была настолько переполнена удушающей ревностью, что не смогла смолчать.
Даррелл уже приготовилась наброситься на Кароль, но, вовремя потянувший её вниз, Дерик сумел подавить это восстание, не дав ему даже начаться.
– Тише, Лес. Не обращай внимания на всяких идиоток. – Прошептал Дерс на ухо своей пассии.
Услышав эти, весьма не лестные слова, Джефферсон изменилась в лице. Она просто не могла поверить собственным ушам. И это тот самый Рик, который клялся ей в безграничной любви и был готов отдать все свои деньги, лишь бы быть с ней одной? А теперь она идиотка и её слова ничего не стоят. Как же всё-таки быстро люди умеют меняться ради собственной выгоды.
– Не пытайся меня заткнуть, Дерик! – Красотка старалась вырваться из тисков возлюбленного, дабы разукрасить лицо давнему врагу. – Я хочу, чтобы все знали, как она трахалась с тобой в машине посреди запретного леса безо всякого зазрения совести! – Перешла уже на крик блондинка.
Но когда она осознала, какие низости только что все услышали из её уст, было поздно что-либо исправлять.
– Что уставились?! – Продолжала кричать юная леди. – Спросите у своей любимой одноклассницы совета, как правильно нужно себя вести, чтобы затащить в койку чужого парня! – Лесли была уже готова разрыдаться, но держалась.
Ей хотелось провалиться под землю от стыда, но Лес упрямо стояла на своём, пытаясь унизить соперницу в глазах товарищей, да поведать подробности того вечера, за которым наблюдала через заднее стекло автомобиля возлюбленного.
– Прекрати нести чушь! – Тут уже вмешалась Каролина.
Малахитовые глаза горели от злости. Наверное первый раз в жизни она была готова первой наброситься на Даррелл и повыдёргивать её блондинистые патлы.
– Такого не было никогда! Кого ты пытаешься обмануть?! – Удивительно, как на этот крик ещё не сбежался весь персонал «Океана». Разборка была слишком горячей и требовала немедленного вмешательства взрослых.
– Это кого ты пытаешься обмануть, сука дешёвая?! – Продолжала вопить Лес, первой перейдя от словесных оскорблений к действиям.
Юная особа запустила в обидчицу тарелкой с ещё тёплыми вафлями, но та успела вовремя увернуться, вынудив блюдо с грохотом разбиться о ближайшую стену.
– У меня есть доказательства того, что это правда! – Внезапно осенило разъярённую воспитанницу.
Лесли кинулась за телефоном, но Дерик удачно среагировал и выхватил мобильный из рук, подняв его над светловолосой головой, чтобы Лес не смогла дотянуться и свершить задуманное.
– Лесли, крошка, может мы не будем разбираться в этом при всех? – Он прильнул к губам блондинки, но та влепила ему неслабую оплеуху на такой смешной успокаивающий.
– Что, стыдно стало, изменщик? – Злость юной леди перепрыгнула с брюнетки на парня. – Не хочешь яйцами светить перед всем «Океаном»? А перед шлюхой Джефферсон так хотелось? – Разрывала глотку блонди, вспоминая стоны и причитания парня, когда он трахал её главного врага.
Конечно, обида глубоко засела внутри и Лес было мало простых извинений со стороны Рика. Она хотела смешать с грязью ту, с которой ему было так хорошо в салоне красного «BMW» в чаще осеннего леса. Гораздо лучше, чем бывало с ней, когда она также скакала на его члене, издавая фальшивые стоны. Но от Джефферсон её отличало то, что в случае Каролины они были не фальшивыми.
Ревнующая блондинка совсем не думала, что выглядит жалко, когда пытается добиться правосудия в присутствии одноклассников. Ей просто хотелось отомстить и она не задумывалась о последствиях, о своей репутации – ни о чём. Жаждала мести, только и всего.
– Спроси у своего парня, кто из нас двоих на самом деле шлюха, Даррелл. – Произнесла заключительную реплику Каролина, намекнув на то, что Рик был у неё первым (и пока последним), после чего покинула столовую, оставив позади себя десяток непонимающих взглядов и двух, теперь одинаково ненавидящих её, людей.
Брюнетка заняла место за партой и закрыла лицо руками. Она боялась порицаний одноклассников, робела от мысли о том, что теперь её ещё больше будут осуждать и, конечно же, не хотела носить клеймо распутной девы, с которой можно вступить в половую связь, просто попросив.
Разумеется, мисс Джефферсон не была такой. Её отношения с Дериком носили любовный характер и Кара была с ним лишь из-за высоких чувств. Она не могла без него и соглашалась на всё, лишь бы противоречивый мажорик на красном «BMW» был рядом.
Сегодня в Каролине умерла последняя надежда на то, что Бломфилд останется с ней, послав Лесли к чёртовой матери. Она чуяла приближающуюся войну, но остерегалась совсем не этого. Девочке больше всего была страшна ненависть Дерика, которая вот-вот готова была разгореться.
Решив, что она не сможет ничего изменить, Кара просто стала ждать. Только пока сама не знала чего: либо ополчения со стороны всех одноклассников, либо защиты от самого любимого ею человека, либо изгнания из «Клейсмора» с позором.
Пока Кароль размышляла над плачевностью ситуации, в которой очутилась, в кабинет вошёл темноволосый мужчина весьма привлекательной внешности. На вид ему было не больше тридцати лет. Молодой человек был относительно высокого роста и несколько крупной комплекции: стальные мускулы подчёркивала плотная хлопковая ткань, повторяющая каждый извилистый мышечный контур. На анониме очень даже симпатично смотрелись чёрные приталенные брюки и белая рубашка, верхняя пуговица которой была расстегнута, добавляя официальному образу ещё больше пикантности. На левом запястье поблескивали явно недешевые часы, а воздух заполнял запах настоящего мужчины, смешанный с тяжелым навязчивым парфюмом.
Незнакомец занял место за учительским столом и опустил мистический взгляд, на ничего не понимающую, толпу. Нос с горбинкой, что казался длиннее дозволенного, был слегка вздёрнут, словно говорил всем собравшимся: «вы – челядь. Здесь я царь и Бог. И все будет так, как ваш государь захочет, глупые детишки. Готовьте дань и молитесь, чтобы её размер меня устроил». Но тут высокомерие нового педагога ушло для него самого же на задний план. Его топазы встретились с изумрудами пышногрудой брюнетки во втором ряду и замерли. Молодой человек несколько изменился в лице, словно узнал в этой девочке знакомую, и, обомлев, неумышленно раскрыл рот. Но, осознав всю неловкость ситуации, впечатавшись аквамариновым взором в очи Кары, будто желая лицезреть её смущение перед ним, никому незнакомый тип начал говорить:
– Всем доброе утро! Разрешите представиться – меня зовут Чарльз Флэтчер и я ваш новый учитель истории, экономики и права. Но, думаю, это вам и так известно. – Преподаватель столь мило улыбнулся, что вся женская половина класса поплыла от плутливого соблазнительного взгляда.
Вся, кроме Джефферсон. Она уже начала дымиться под его взглядом и, неуютно поёжившись, перевела взор на Бломфилда, так же сверлящего её карими глазами, будто соревнующегося с мистером Флэтчером – кто первый засморит малышку Джефферсон до смерти.
– Чтобы развеять устоявшиеся мифы о несерьёзности молодых педагогов, скажу вам сразу – я весьма требовательный и отношусь со всей строгостью к знанию моего предмета. Так что, попрошу вас сразу исправно готовиться ко всем контрольным работам и внутриплановым проверочным. – Тут уже вся аудитория водрузила на себя не очень довольные мины, окончательно осознав, что с этим типом им будет не так уж и просто, нежели с пожилой миссис Макроу.
Чарльз начал вести первый в этой школе урок, а Каролина, в то же самое время, вернула ему всё внимание. Теперь уже брюнетка продолжала не спускать с него глаз, отплатив историку тем же смущением, которым Флэтчер одарил её в первую минуту знакомства с выпускным классом «Клейсмора».
Леди следила за каждым движением молодого преподавателя, не теряя из вида ни одного взмаха чёрных ресниц. Но дело было вовсе не в том, что мистер Флэтчер приглянулся ей как мужчина. Его неземной взгляд казался ей до одури знакомым. Словно она видела его далеко ни один раз в своей недолгой жизни. Девочка не могла понять, где и как могла наблюдать этого мужчину, но знала, точно знала, что это не первая их встреча.
Прозвенел звонок с урока. Все ребята уже покинули аудиторию, а Джефферсон продолжала смотреть на нового учителя, пытаясь отыскать хотя бы какую-то связь между реальным миром и этим удивительным молодым человеком. Сердце трепыхалось в груди, готовое выскользнуть на парту, и познакомиться с новоиспеченным преподавателем лично, но упрямо продолжало биться в теле, отдавая оголтелыми импульсами прямо в горло. У сердечка этой девочки иная роль. Но не факт, что оно не окажется во власти этого мужчины одним морозным утром.
– Прошу прощения, мисс, не знаю вашего имени… – Оборвал гробовую тишину преподаватель.
– Каролина. – Словно пробудившись от глубокого сна, представилась Кара.
– Каролина. – Повторил за ней учитель. – С вами всё в порядке? – Он подошёл ещё ближе, тем самым сделав аквамариновый взгляд ещё знакомее для девушки.
– Вполне. – Кратко ответила студентка.
– А мне так не показалось. – Чарльз вновь столь пикантно улыбнулся, отчего Кара разглядела в нём не просто знакомое лицо, но ещё и очень привлекательного мужчину.
– Да нет же, мистер Флэтчер, я.. нормально. – Не могла связать двух слов Кароль, выдавая неприрученное бесконтрольное волнение перед его персоной.
– Тогда почему вы не заметили, что все ваши товарищи покинули аудиторию и не вышли вместе с ними? – Чак не унимался, будто пытался завести более конструктивную беседу с новой ученицей.
– Простите, я задумалась. – Девочка краснела от такого соблазнительного взгляда, не в силах справиться со своим женским составляющим.
Ну, что за идиотка! Прав был Дерик этим утром, а она уже решила обидеться на подобную нелестную характеристику.
– Если у тебя есть какие-то вопросы, то я слушаю. Если же нет – тогда советую поторопиться на химию, которая начнётся буквально через две минуты. – Преподаватель не переставал острить, вынуждая школьницу стеснительно улыбаться.
– Я лучше пойду. – Опомнилась девочка и поднялась из-за парты, бросив финальный взор на нового знакомого, от которого во рту становилось вязко, а между ног, почему-то, влажно. Наваждение какое-то.
– Думаю, на химии ты так краснеть не будешь. – Напоследок съязвил преподаватель и проводил юную леди взглядом.
«Как же хороша, чертовка», – подумал про себя Чарльз.
Он тоже не мог избавиться от мысли о том, что эта девочка знакома ему. Нет, конечно, Флэтчер никогда не видел её до сегодняшнего дня, не разговаривал с Карой и не лицезрел этой смятённой, но безумно красивой улыбки. Они словно очень хорошо были знакомы в прошлой жизни и подсознание подсказывало им, что они или давние друзья, или дальние родственники, или вообще страстные любовники. Могло быть всё что угодно. Ведь никто не знает, что было до того момента, когда каждый из нас произвёл на свет свой первый звук.
Чак ещё пару минут не расставался с мыслями об этой милой и застенчивой девушке. До того момента, пока к нему в класс не вошла новая партия учеников, в непонимании глядящая в сторону учительского стола. И вновь он начал представляться, стращать детей сложными контрольными и строгими требованиями к знанию предмета.
Наступило время обеда. Ребята всегда утоляли голод во время занятий не в столовой общежитий, а в кафетерии, находящемся в стенах самой школы. Его площадь была заполнена множеством столиков, за которыми не приходилось сидеть целыми классами. Поэтому школьники по привычной установке делились на группы и обедали в приятных для себя компаниях.
Но сегодня Кара села за столик в одиночестве. К ней обычно присоединялись Эгберт и Сьюзан, но после утрешней ситуации даже они отсели от школьной подруги.
Девушка, которую попросту не попытались даже понять, восседала одна. Бедняжка ковыряла вилкой салат, ибо так и не смогла впихнуть в себя ни кусочка. Её выражение лица сложно было назвать просто грустным. Юная леди была подавлена и еле держалась, чтобы не разрыдаться у всей школы на глазах.
Но внезапно Кароль почувствовала, что над ней кто-то стоит. Подняв, слегка покрасневшие от накативших слёз, глаза брюнетка заметила светящийся от доброты взор мистера Флэтчера. В его руках красовался поднос с тем же самым салатом, что и у Каролины, сэндвич с курицей и стакан апельсинового сока. Не долго думая, Чак сам начал разговор.
– Каролина, ты не против, если я присяду за твой столик? – Разумеется, учитель заочно был уверен в положительном ответе ученицы, но не мог не спросить её разрешения.
Джентльмен, чёрт возьми. Но разве это тот случай, где нужно демонстрировать педантичные манеры? Разве они требовались с ученицами?
– Я совсем не возражаю, мистер Флэтчер. – Кароль натянуто улыбнулась и мужчина занял место напротив.
– Да уж. – Продолжал вести разговор молодой человек. – Мне так непривычно слышать в свои двадцать пять лет от юной леди словосочетание «мистер Флэтчер». – Принялся рассуждать он, выдавая в голосе несколько фальшивые нотки.
– Вам всего двадцать пять? – Каролина охотно вступила в диалог, потому что Чарльз, похоже, единственный в этом месте, кто хотел и готов был говорить с ней.
– Да-а-а. – Протянул историк. – Я несколько лет прятал диплом на полке, перебиваясь разными видами заработка и не понимал, хочу ли быть учителем или это не моё. Но потом наткнулся на вакансию в вашей школе. Стал изучать поподробнее, и больно хорошими оказались отзывы о «Клейсморе». А кто-то из комментирующих вообще осмеливался назвать его лучшим пансионом Великобритании. – Распылялся мужчина.
– У нас тут не просто школа, а настоящая академия цинизма и богатеньких деточек. – Съязвила Каролина, услышав, как новый педагог лестно отзывается об этой обители ужаса, в которой она обучается долгие три года.
– Это ты верно подметила. Из этих детей на кого не глянь – у всех даже школьная форма от «Gucci», а сумки от «Chanel». Вот только ты – другая. – Небесно-голубые глаза игриво блеснули, задержавшись на теле воспитанницы пансиона.
И почему он вообще разбирается в брендах? Разве у простого школьного учителя может быть намётан глаз на такое?
– Убогая? – Усмехнулась на внезапное предположение Кароль.
– Нет. Особенная. – Томным голосом озвучил Чарльз, вынудив мурашки Каролины прогуляться по алебастровой коже.
Какой же красавчик. А голос как у Ангела. Ангела похоти.
– Особенно убогая? – Не унималась брюнетка, силясь подавить внутреннее восхищение.
Не хватало ещё запасть на учителя. Мало же проблем.
– Чёрт… – Выругался историк, предугадывая, что просто с этой упрямицей не будет. Но он любит таких. Вешалки давно не прельщают. – Я не хотел тебя обидеть, Кароль. – Вымолил взглядом прощение и едва заметно подмигнул, отчего Кароль чуть ли слюной не подавилась.
К чему ещё и кокетство? Или она путает вежливость и попытки разрядить обстановку с симпатией?
– Поверьте, мистер Флэтчер, меня сложно обидеть. Знали бы вы, что они обо мне говорят. – Оглянувшись на чавкающих одноклассников, пожала плечами зеленоглазка.
– Я уверен, всё что они говорят – ложь. – Изрёк брюнет и вновь ослепил нефрит сапфировым взглядом.
Намеревается схватка драгоценного камня с полудрагоценным? Тогда не сложно догадаться, кто проиграет.
– А я смотрю отношения у тебя не особо заладились вообще со всеми? – Продолжал задавать вопросы мужчина, наконец-то приступив к поглощению еды.
– А как вы догадались? – Чак так забавно поедал бутерброд, что Кара едва удержалась, чтобы не рассмеяться.
– Ну, ты сидишь в гордом одиночестве, в то время как твои одноклассники едва умещаются за своими столами. – Вымолвил мужчина, параллельно пережёвывая сэндвич.
– Ну да. Всё так и есть. – Хмыкнула Каролина. – Мы никогда не были особо дружны. У их родителей куча денег и высокие должности, а у моей матери алкогольная зависимость и непогашенный кредит. – С досадой и былой грустью вымолвила брюнетка, нарисовав в голове образ пьяной родительницы.
– А как же ты тогда оказалась среди этих мажориков, если у твоей мамы нет средств, чтобы оплачивать твою учёбу? – Юная особа словно находилась на допросе. Школьному наставнику хотелось знать всё. – Ты прости, если это личное. Просто мне показалось, что тебе не с кем поговорить, но очень хочется. – Он и вправду лез глубоко в душу.
Но Джефферсон почему-то так желала довериться ему. Он не был похож ни на одного парня, окружавшего её в стенах этого учебного заведения. Каре хотелось говорить с ним часы напролёт, не замечая никого вокруг.
– Не извиняйтесь. – Успокоила девушка. – Это я, напротив, должна извиняться перед вами за то, что заполняю вашу светлую голову своим семейным мусором. – Каролине снова взгрустнулось, но эти, искрящиеся от доброты и теплоты, глаза развеяли тоску вмиг. – Вы уже познакомились с педагогическим составом школы? – Чарльз вновь измазал нос соусом от бутерброда, на что девочка издала лёгкий смешок.
– Да, я свинья, не удивляйся. – Кокетливо произнёс он. – Знаком, но не со всеми. – Дополнил, попутно вытерев соус с носа.
– Имя Жозефина Мур вам о чём-нибудь говорит? – Наблюдая за тем, как Чак аппетитно поглощает незамысловатый обед, Каролина тоже смогла справиться с парой ложек салата.
– Преподавательницы физики? – Обратив внимание на то, что девочка хоть немного поела, Чарльз расплылся в улыбке, подобно заботливому отцу.
– Да. – Радостно воскликнула Джефферсон. – Она моя тётушка. Родная сестра Эйп… матери. – Запнулась она, когда по привычке хотела назвать мать по имени. – Так вот, именно благодаря тёте мне выпала такая честь – учиться в этом гадюшнике с этими самодовольными детишками. – Кароль закатила глаза, ещё больше рассмешив учителя.
– Ну, мне ещё только предстоит познакомиться со всеми этими детишками. На данный момент, я имею о них лишь зрительное представление. Не выучил пока ни одного имени. Кроме твоего, конечно же. – От последней фразы педагога Кара ещё больше залилась краской и игриво усмехнулась.
Тем временем, за столом «элиты школы» во всю шли обсуждения нынешней обстановки в общежитии. Лесли всё никак не могла отойти от утреннего инцидента, а Дерик проклинал себя за то, что был так неосторожен тем вечером, когда позволил себе придаться страсти с Каролиной в своём «BMW».
Стивен как всегда поедал всё что видел перед собой, Ник недоверчиво и слегка сердито поглядывал, на сидящих напротив, Бломфилда и Даррелл, в то время как Розалин и Марк как обычно выясняли отношения. Но первой в общий разговор осмелилась вступить Лесли.
– Вы только посмотрите на эту шлюху! – Начала весьма дерзко блондинка. – Она уже во всю флиртует с новым историком. – Девушка отломила небольшой кусочек сэндвича и положила в свой маленький ротик, из которого вылетали одни гадости. – Недолго она страдала по тебе, Дерри. – Съязвила белокурая бестия, ядовито улыбнувшись.
– Лес, ну вот тебе не надоело? – Взъерепенился Рик, услышав, что речь опять идёт о той самой Каролине.
Что уж скрывать, он ещё не остыл. Такая любовь за пару недель не проходит. Скажу больше, она может вечно жить в сердце. И сколько ты не пытайся запрятать её в глубинах подсознания, она будет напоминать о себе, даже когда дети пойдут в школу, а престарелый кот скоропостижно скончается.
– Поговорить что ли больше не о чем? – Юноша тоже приступил к сэндвичу, попутно отхлебнув сока из прозрачного бокала.
– Да ладно тебе, Дерс. – Встрял в разговор пары Ник. – Нам уже не терпится посмотреть горячее видео на телефоне Лесли, где ты превращаешь серую мышку Каролину в грязную шлюшку. – Юноша игриво поднял одну бровь, в то время, как белки в глазах блондина налились кровью от ярости.
– Да вы издеваетесь что ли?! – Перешёл чуть ли не на крики Бломфилд. – Я вам отвечаю, я сейчас пересяду за стол к Джефферсон и Флэтчеру, если вы не завалите ебальники. – Начал угрожать тот, дабы хоть как-то усмирить пыл товарищей.
– Дерзай! – Даррелл тоже охватила злость.
Девушку уже начинало передёргивать в моменты, когда кто-то произносил имя той, с которой ей посмел изменить любимый и единственный парень.
– Ты думаешь мне слабо, крошка? – Между парой возник конфликт.
Измена в корне рушила отношения, наплевав на папочкины деньги и давно привычную жизнь.
– Ты же не хочешь сидеть с главной шлюхой школы. – В особе проснулась чуть ли не настоящая ненависть к любимому мужчине.
Услышав последнюю фразу из уст второй половинки, Бломфилд подорвался с законного места и, бросив гневное, «она не шлюха», направился в сторону Кары и нового преподавателя. Уже издалека он обратил внимание на то, насколько Каре весело и интересно с мистером Флэтчером. Сердце блондина сжалось. Он видел этот ярый интерес в глазах любимой девушки и не мог спокойно смотреть на то, как она кокетливо улыбается в лицо другого мужчины. И теперь Рик решился помешать им не только потому что разругался с Лесли и товарищами.
Через мгновение парень возник у столика Каролины и едва слышно произнёс: «Я вам не помешаю?».
Выражение лица Джефферсон сменилось до неузнаваемости. Как это Дерик осмелился подсесть к ней на глазах у всей школы?! А Чак, в то же время, уже приветливо ему улыбался, указывая на место рядом с собой. Но Бломфилд молча сел возле Кароль и продолжил поедать свой обед с невозмутимым видом.
– Рик, ты что творишь? – Шёпотом произнесла брюнетка, наклонившись к незваному гостю.
– Ем салат. – Спокойным голосом ответил парень, делая вид, будто ничего не произошло.
– Ну, я вижу вам есть о чём поговорить. – Почувствовав себя неловко, Чарльз решил, что достаточно засиделся с ученицей и со стороны это выглядит неправильно.
Тем более у неё появился компаньон и нет больше никакой нужды веселить эту грустную девочку самостоятельно.
– Вам уже пора, мистер Флэтчер? – Кара моментально погрустнела, услышав, что такой прелестный собеседник как Чак собирается покинуть её.
– К сожалению, да. – Учитель привычно улыбнулся и резко перевёл взгляд на сидящего рядом с девушкой. – Тебе есть с кем пообщаться. – Чарльз на прощание кивнул и встал с места, захватив при этом поднос с остатками пищи.
Бросив прощальный взгляд на удаляющегося историка, Кара повернулась в сторону блондина. Он молча ел, даже не стремясь что-либо объяснять. Кароль оказалась в растерянности. В голове повисли сотни вопросов, которые требовали незамедлительных ответов, но Дерик не стремился их давать. Тогда девочка решила взять инициативу в свои руки.
– Может объяснишь? – Каролина резко схватила соседа за руку, отчего Бломфилд слегка вздрогнул.
– Что я должен объяснить? – Парень скорчил недовольную мину и одёрнул запястье из ладони одноклассницы, после чего продолжил есть как ни в чём не бывало.
Дерс был уверен, что за каждым его движением в данный момент следит Лесли и боялся даже не так моргнуть и уж тем более держать Кару за руку.
– Рик, прекрати строить из себя идиота! – Джефферсон начала злиться. Ей вовсе не хотелось иметь дело с дурачествами Бломфилда.
– Да вашу ж мать! – Выругался блондин, с прискорбием осознав, что так просто одноклассница от него не отвяжется. – Мне сегодня дадут спокойно поесть или нет?! – Поднял свои два, горящих от злости, глаза на подругу и задержался на её прекрасном лице.
– Как только ты скажешь в чём дело, можешь хоть до отвала наесться своими отвратительными сэндвичами. – Взгляд мисс Джефферсон тоже не собирался становиться мягче.
Она боялась вновь быть замешанной в каких-то бесполезных разборках и поэтому столь настойчиво требовала от одноклассника немедленных объяснений.
– Заебёшь! – Юноша наконец-то оторвался от обеда и вновь поднял глаза на собеседницу.
– Кто ещё кого из нас заебёт… – Буркнула себе под нос Кароль.
Но Дерик никак на её фразу не стал реагировать. Уж больно хотелось ему её «заебать» в прямом смысле этого бранного слова.
– Моя «любимая» девушка пыталась взять меня на слабо. Она была уверена, что я не осмелюсь пересесть от них к тебе и этому секс-инструктору, прикрывающимся учителем по истории, а я взял и пересел. – При слове «любимая» Дерс недовольно закатил глаза, вынудив Каролину слегка рассмеяться.
Но то, что она услышала после явно не обрадовало. Значит теперь она просто спор и обедать с ней за одним столом последнее дело?
– А чего же ты ко мне сел?! – Голос Кары стал громче, что привлекло внимание рядом сидящих. – Почему сразу в туалете есть не стал? Там и то поприятнее. – К горлу подступил комок.
Безумно стало больно от происходящего и услышанного. Ни день, а сплошное наказание.
– Кароль, прошу, не надо. – Шёпотом взмолился блондин, завидев назревающую истерику в нефритовой глади. – Ты же сама решила, что между нами всё кончено. И вообще, нам нельзя разговаривать. – Парень вновь уткнулся носом в тарелку, засунув последний кусок сэндвича в рот.
– Ненавижу тебя! – Тоже шёпотом вымолвила Каролина и подорвалась с лавки.
Поспешно покинула кафетерий и понеслась по школьному коридору, сломя голову. Слёзы вновь подступили и тут Джефферсон уже не выдержала. Всё бежала и бежала, не успевая вытирать горько-солёные капли с щёк. А в исчезающую спину грохотом доносились ядовитые смешки. В «Клейсморе» искренность всегда вызывала смех. Тут каждый второй живая подделка, даже не пытающаяся отыскать подлинную сторону.
А девочка с чёрными волосами с каждой секундой приближалась к выходу из здания. Больше не могла находиться среди этих гадких и, ненавидящих её, людей. И вот заветная дверь показалась за поворотом.
Юная леди глубоко вздохнула и оказалась на свободе. Приземлившись на первую же скамейку, бедняжка закрыла лицо руками и принялась вопить от боли. Обида разрывала изнутри, не давая возможности держать себя в руках.
Он вновь предал её, даже не пытаясь сражаться за их общее счастье. Нелепые мысли носились в голове отчаявшейся. Она была готова на всё что угодно, лишь бы заглушить эту боль. Но кое-кто всё же осмелился отвлечь от минутной слабости.
– Каролина? – Тяжелая рука опустилась на хрупкие плечи, отчего та вздрогнула. – Что стряслось в кафетерии после того, как я ушёл и почему ты плачешь? – Учитель приподнял подбородок рыдающей указательным пальцем и встретился взглядом с заплаканными изумрудами.
– Мистер Флэтчер, мне льстит, что вы оказываете мне столько внимания, но я бы не хотела обсуждать произошедшее в столовой с вами. – Брюнетка дёрнула головой, чтобы прервать соприкосновение с кожей историка. – Это действительно личное. – Вытерла, ещё не высохшие, слёзы и отвернулась от растерянного учителя.
– Уверена, что не хочешь поделиться? – Не сдавался Чарльз.
Будучи настоящим мужчиной с хорошими манерами, он не мог оставаться равнодушным, смотря на убитую горем женщину. Хоть она была ещё очень юной и приходилась ему воспитанницей, которую Чарли знал меньше суток.
– Абсолютно. – Всхлипнув носом, опустила студентка, мысленно вопя «нет, ни черта я не уверена, ни в чём.»
– Извини, я на самом деле лезу не в своё дело. – Мужчина не стал садиться рядом, продолжая стоять над завывающей ученицей. – Прости, если я смутил тебя, Кароль. – Какой уж там, мистер Флэтчер. Смутить её непросто. А после пережитого этим сентябрьским вторником – подавно.
Но правда, почему этот неопытный новоиспеченный педагог проявляет столько заботы к практически незнакомой девушке? Откуда столько жалости и нелепых чувств к неизвестно кому?
– Всё в порядке. – Озадаченно и с тяжестью в голосе вымолвила школьница. – Не смею вас больше задерживать. – Говорила она так, словно намекала, что напротив, не стоит её оставлять наедине с самой собой.
Но учитель воспринял эти слова всерьёз и не стал продолжать диалог.
– Хорошего дня! – Сухо и равнодушно бросил Чак и направился ко входу в школу.
Не сдержавшись, оглянулся на пол пути, но не осмелился вновь подойти к раздосадованной девочке, судорожно комкающей в пальцах подол плиссированной юбки.
А Каролина, тем временем, продолжила плакать. Чувство непрекращающегося одиночества не покидало.
Разве бывает так, чтобы у одного человека было в жизни всё исключительно чёрного цвета? Кароль воплощение бесконечных неудач. Создание, которому не повезло ни в чём: ни в любви, ни в деньгах, ни в большом уме, ни даже в личных качествах. Одна надежда лишь на то, что в смерти ей всё-таки повезёт. Может быть, хоть на том свете она встретится с любимым братом и он поддержит и пожалеет отчаявшуюся младшую сестрёнку. И тогда этой тёмноволосой особе уже будет наплевать на красавчика Дерика, его стервозную подружку и этих самовлюблённых детей, которые приходятся ей одноклассниками.
Одиночество губит людей, доводит до самоубийства, заставляет страдать морально, а иногда даже и физически. Но Кара не из тех, чьим разумом может завладеть тоска и вынудить пойти на этот необдуманных шаг. Суицид – удел слабых, а она не такая и никогда такой не будет.
«Выйти в окно», «поужинать» таблетками или повиснуть на люстре слишком просто. Этим ты никогда не сможешь разрешить проблемы и добиться чего-то великого. Да, возможно кто-то поплачет о тебе день, неделю, месяц, но они будут жить дальше, а от тебя останется лишь обглоданный скелет, усыпанный слоем грунта.
Кто-то однажды сказал: «Когда ты летишь с моста, то понимаешь, что все твои проблемы решаемы, кроме одной – ты летишь с моста». И Каролина следовала сказанной кем-то правды, вопреки селфхарму и вечным стенаниям разума.
Поэтому она справится. Будет жить во что бы то ни стало и ещё покажет этим глупым избалованным деточкам, кто такая Каролина Мария Джефферсон на самом деле.
Кароль утёрла указательными пальцами слёзы из-под глаз и вздохнула полной грудью. Если Дерик не думает о том, что причиняет ей невыносимую боль – она отплатит ему той же монетой. Он будет молить о пощаде, но окажется слишком поздно. Этот белокурый юноша ещё пожалеет о том, что когда-то посмел оставить её. Каролина даже сможет сыграть роль самой счастливой девушки, если придётся. Но всему своё время. Недаром говорят, месть – блюдо, которое подаётся холодным.
Девушка поднялась с кованой лавки, захватив при этом намокшую от слёз сумку. На занятия ей совсем не хотелось идти. Поэтому брюнетка сразу направилась в общежитие. Ей было плевать, что скажет домоправительница или смотритель. Хуже уже не будет. Тем более, в классе Лесли и, чёрт её знает, что возникнет в этой блондинистой глупой голове. Хватит на сегодня школьных перепалок.
Брюнетка на цыпочках пробралась в кампус и медленно проскользнула на лестницу. Оставшись незамеченной, девушка проникла в глубь своей комнаты. К её большому удивлению, на кровати сидела Сюзи, жадно поедавшая красное сочное яблоко. Она сделала вид, что не заметила соседку по комнате и продолжила что-то увлечённо разглядывать в телефоне.
Тогда Кара рискнула первой завязать разговор.
– Привет. – Не придумала ничего лучше Кароль, чем поздороваться.
– Виделись. – Безразлично ответила Сьюзи, не отрываясь от мобильного.
– Как дела? – Девушка продолжила засыпать подругу банальностями.
– Кара, что тебе нужно? – Тут рыженькая наконец-то соизволила поднять взгляд на собеседницу.
Но дружелюбием на лице мисс Батлер и не пахло – непроглядное осуждение и презрение.
– Просто хотела узнать, чем же я так перед тобой и Эгбертом провинилась, что вы даже не сели ко мне за обедом. – Джефферсон присела на край кровати, устремив, воспалённые от слёз, изумруды на приятельницу.
– По-моему, тебе и с Бломфилдом и секси-историком неплохо сиделось. – Холодно выплюнула Сьюзан и сварливо потёрла конопатый нос, опять заинтересовавшись телефоном.
– Сюзанна, ты смеёшься что ли? – Каролина неумышленно повысила голос, совсем позабыв о том, что они не имели права находиться сейчас в пансионе. – Они сами ко мне подсели. Я их не звала. Ни одного, ни второго – Брюнетка вырвала мобильный из рук рыжей, призвав тем самым обратить на неё внимание.
– А спать с ним на переднем сидении «BMW» Дерик тоже сам тебя позвал? – После этого вопроса в брюнетке словно что-то щелкнуло.
От кого – от кого, а от лучшей и единственной подруги она никак не ожидала услышать подобных слов. Вновь слёзы подступили к изумрудным очам, но Джефферсон сдержала их.
– Да что ты знаешь обо мне? – Наконец-то прозвучал тот самый вопрос, который брюнетка мечтала задать долгие годы.
Ведь никто, ни один человек в этом мире не знает её настоящую, ибо девочка очень умело скрывает истинные эмоции и чувства. Но сегодня всё иначе. Крепость пала, обнажив слабые места, и Каролина показала настоящее лицо. Да, её осудят, уже осуждают, посчитают слабой и смешной, но она будет искренней, в отличие от всех остальных.
– Ты права, Кара, – Сюзанна продолжила нападать на приятельницу, попутно выхватив свой сотовый из её рук. – Я действительно ничего не знаю о тебе. Но мне бы и в голову не пришло переспать с Бломфилдом, зная что он занят. Как ты могла так поступить с Лесли? Как у тебя вообще совести хватило после этого сесть со всеми за один стол и фальшиво улыбаться, делая вид, словно ничего и не произошло? – Юная леди перешла на крик.
Возмущению не было предела. Сюзанна решила наплевать на то, что их разговор с Каролиной могут услышать смотритель или домоправительница. Осуждение перевешивало чашу весов, на которых лежал страх быть разоблаченными в прогуле.
– Сьюзан, ты любила когда-нибудь? – Ни с того ни с сего, бросила мисс Джефферсон.
– Какое это имеет отношение к нашему разговору? – Рыжая нахмурилась.
Любовь. Какое глубокое понятие. Разве можно рассуждать на эту тему в восемнадцать? Что они могут знать о любви? Кроме стен пансиона не видят ничего. Где ж тут отыскать это чувство? Но Кароль довелось именно здесь. Вот только она пока не ведала, что имя её любви – не Дерик Бломфилд.
– Просто ответь, любила ли ты когда-нибудь настолько сильно, что была готова отдать жизнь за этого человека? – Изумруды Джефферсон налились слезами, блеснув в солнечных лучах, скользящих из окна.
– Нет, такой дурости со мной не случалось, Стефани Майер ты недоделанная. – Язвительно возразила девчонка и вновь вгрызлась в покусанное яблоко.
– Тебе крупно повезло. – Нервно хихикнула Кара, присев на край своей постели. Их с подругой ждал долгий разговор. – Не знаю, причём тут автор «Сумерек», конечно. – Отметила нелепый комментарий подруги она. – Но я люблю Рика настолько сильно, что моё сердце реально сжимается от боли, когда я вижу их вдвоём. Я ненавижу Лесли каждой клеточкой. Она глупая фальшивка, которая и ногтя его не стоит. Но он с ней. И не потому что по-настоящему любит её, а потому что так требует его семья. И да, я переспала с ним. Это было неправильно. Да что там неправильно. Это было подло и низко с моей стороны. Но я люблю его, Сьюзи! Люблю до одури. А он говорит, что любит меня, но не может бросить Даррелл, потому что родители требуют быть с ней ради выгоды. Так почему ты осуждаешь меня, если никогда не любила? Как можешь ты говорить подобные вещи, не зная насколько бывает больно, когда ты смотришь вслед любимому, в то время как он идёт под руку с другой? Ты не имеешь права меня пристыдить, потому что не можешь поставить себя на моё место. И не поставишь никогда, я надеюсь. Потому что тебя полюбят в ответ. Тебе повезёт, я уверена. А мне… Сама знаешь. – И после этого долгого монолога Кароль отвернулась к стене, зарывшись в собственные ладони, решив, что на её браваду Сюзанне ответить нечего.
Неописуемо прекрасное девичье лицо искривилось от боли, сделавшись уродливым. Девушка горько заплакала, ощутив, что бессильна перед лицом этой боли.
Она уже готова была выкинуть этого блондина за порог сердца, но Дерик упрямо просунул ногу перед дверью, не дав окончательно её захлопнуть. И теперь девочка вновь корчится от боли, осознав масштабы своей любви и привязанности к ненавистному однокласснику. Ей стыдно, горько и страшно одновременно.
Вопрос «что же будет дальше» вновь повис в её голове. Неужто она обречена на вечные муки сердца? А может кто-то другой всё же рискнёт избавить её от печали? Ведь не бывает худа без добра.
Джефферсон даже представить не может, что её ждёт в ближайшем будущем. Вот только не знаю, понравится ли ей это будущее или заставит ещё больше страдать…

Глава 4. Незваный гость
Темноволосый историк-красавец восседал на коричневом кожаном кресле в, залитой языками пламени горящего камина, гостиной. Мужчина потягивал ирландский виски из громоздкого бокала, мыслями находясь с новой знакомой. Ученица по имени Каролина Джефферсон никак не могла покинуть головы. Больно красив стан этой особы. А как взгляд знаком. Аж жутко. А чего стоят алые губки и попка, едва скрытая тканью юбки. Обезуметь можно. Какой идиот позволил молодому мужчине работать в таких условиях? Но ему придётся. Мистер Флэтчер стал частью педагогического состава «Клейсмора» отнюдь не для того, чтобы глазеть на задницы и груди старшеклассниц. Но Каролина Джефферсон своим сумасводящим видом вмиг изменила его планы. Может стоит вернуться в Ньюпорт и оставить возмездие навсегда? Как бы потом не пожалеть, когда одним новым утром проснёшься не в своём особняке, а за решёткой из-за сексуальной связи с ученицей.
Преподаватель осуждал себя за такие развратные помыслы по отношению к Каролине. Ведь она его подопечная и он в ответе за неё. Но сердце билось быстрее от осознания о том, что уже завтра эта самая подопечная войдёт в его класс, усевшись за парту прямо перед ним. Чак воображал какой длинны будет её плиссированная чёрная юбка и сколько пуговиц окажутся расстёгнутыми, прежде чем блузка скроет её шикарный бюст. Параллельно Флэтчер пытался вспомнить яркость зелёных плутливых глаз и глубину их омута. Вырисовывал в подсознании изящный изгиб талии и другие интересные места, пытаясь спрятать возбуждение в бокале с виски. Но тщетно. Достоинство упиралось в ширинку, умоляя выпустить на свободу. Прямо в руки одной зеленоглазой брюнетке.
Что уж там скрывать, юноша влюбился с первого взгляда в эту глупую и ещё совсем юную девушку. Так иногда случается, ничего уж не поделаешь. Вот только ему даже страшно было представить, насколько дорого он заплатит за эту любовь. И дело было даже не в том, что Каролина его ученица.
Чак подлил себе ещё виски, но в этот самый момент в дверь кто-то гулко постучал. Мужчина чуть было не пролил напиток на ковёр от неожиданности, но рука вовремя одернула бутылку. Прямо со стаканом в руке, Чарльз направился к выходу, чтобы впустить незваного гостя. Замок щёлкнул, наконец-то завершив интригу. На пороге стоял давно знакомый человек.
– Не поздновато для визитов? – Чарльз был недоволен, но всё же впустил старого приятеля.
– Зачем ты вернулся? – Без приветствий бросил визитёр.
Гость был настроен весьма враждебно. Когда Чарльз протянул ему бокал с виски, тот лишь осуждающе взглянул на него и оттолкнул от себя напиток, бросив краткое «я за рулём».
«Когда тебя это останавливало, друг?» – подумал про себя Чарльз, но вслух сказал совсем другое.
– Для чего ты задаёшь вопросы, ответы на которые и так прекрасно знаешь, Алан? – Чарльз неудовлетворённо хмыкнул и устремил взгляд прямо в карие глаза собеседника.
Он не изменился. Разве что, обзавёлся новыми татуировками, неглубокой щетиной и едва заметными шрамами на шее. Что ж, жизнь из них двоих сложилась у Чарльза явно удачнее. Да и виделись они последний раз не так давно. Год назад где-то. В тот злополучный год, когда Рони Салливан, ебанная сука, сначала огорошила «радостной» вестью о том, что беременна, а потом исчезла с нехилой суммой, оставив о себе в напоминание лишь короткую записку: «Прости, Чарли. Ребёнок не твой. Не ищи.» А он и не искал. Только приключения на задницу. И нашёл. В баре в компании Алана Фостера и двух, не внушающих доверия, девиц. И снова расстался со всеми, имеющимися при себе, наличными. Но то было не великим горем, в сравнении с той болью, что оставила в его сердце Вероника Салливан. Ну, да и хер с ней. Бог отвёл, как говорится.
– Хватит стоить из себя идиота. Говори, зачем ты вернулся в Лондон и в «Клейсмор», в частности? – Вырвал из пучины неприятных воспоминаний хрипловатый голос месье Фостера.
Чак мотнул головой и уставился на друга растерянным выражением лица.
«А ты не понимаешь, брат, зачем я вернулся? Тебе ли не знать. Эта боль у нас одна на двоих. Одинаково горькая, одинаково удушающая и одинаково безрассудная. И только для меня из нас двоих она – кровная», – мысленно отвечал Чарльз, а сам только делал глотки из бокала и сканировал товарища топазовым взглядом превосходства.
С каждой секундой визитёр становился только злее. Было видно, что между ним и хозяином дома давно какая-то необъяснимая вражда. Или забытая дружба, похороненная ввиду множества страшных и горьких обстоятельств.
– Месть – блюдо, которое подают холодным. – Кратко вымолвил избитую фразу брюнет, вернувшись в законное кресло. – Такой ответ тебя устроит? – И продолжил наслаждаться виски, пытаясь хотя бы алкоголем отвлечься от глубоких дум и противозаконных фантазий.
– Они убьют тебя, Чак. – Алан усмехнулся на безнадёжность ситуации. – Тебе уже удалось сбежать однажды. Только безумец станет играть со смертью дважды. – Гость обнажал все тайны владельца дома, будто не боясь его неконтролируемой ярости.
– Всё сказал? – От услышанного небесно-голубые глаза налились кровью. – Теперь можешь быть свободен. Возвращайся к своим дружкам и постарайся спрятаться, когда я приду и прострелю бошки каждому из них, без разбора и сожалений. – Мужчина попытался выставить собеседника за дверь, но тот ещё не собирался уходить.
– Я не стану участвовать в акте твоего возмездия. Выбирайся из этого дерьма сам. – Вторил Фостер, а у самого в дорожной сумке пылилась мантия, доказывающая не пережитое желание мести. И Чак об этом знал.
– А последние семь лет ты что делаешь? Славишь Сатану? Уверовали, ефрейтор Фостер? – Усмехнулся брюнет на напускную фразу.
– Думаешь так легко сбежать из секты, Чак? – Отчаянно изрёк обладатель потухшего карего взгляда.
– А ты пытался? – Парировал правовед.
– Это у тебя есть всё. Собственная империя, крутые тачки, сучки. А у меня что? Двойное гражданство, диплом «Кембриджа» и старый Форд? Такие себе богатства. – Вздыхая от собственной никчёмности, высказался кареглазый.
– Я предлагал тебе работу. С твоим дипломом вполне можно устроиться в приличное место. Необязательно даже во «Fl&Fa». Но тебе нравится себя жалеть, как я вижу.
– Мне не сбежать. – Устало вздохнув, бросил Алан. И это было правдой. – Но ты можешь. – Вот только мистер Флэтчер пользоваться возможностью этой не собирался.
Во-первых, потому что не хотел; а во-вторых, потому что успел за один день отыскать ещё одну причину для задержки в столице Великобритании, ставшей для него вторым домом. И, возможно, вторая причина однажды окажется весомее первой.
– Они говорят о тебе, Чак. – Не сдавался незваный гость. – Я рискую жизнью прямо сейчас, когда прихожу к тебе. Уверен, они следят за всеми. Возвращайся в Ньюпорт, пока не поздно.
Ал хотел уже было уйти, но добавил напоследок:
– Я тоже любил её. Но мы всё равно не сможем вернуть Джессику. Так зачем рисковать жизнью? Спасайся, Чарльз. Ты – следующий. – После этих слов аноним растворился за дверью особняка, а Чарльз, в свою очередь, насвистывая что-то весёлое себе под нос, снова и снова отхлёбывал из бокала, делая вид, что визита старого знакомого не было вовсе.

Серое небо плыло за окном спальни Каролины и Сюзанны. С самого утра погода на улице Лондона не задалась. Холодный ветер свистел в щелях пансиона, прибавляя старинному дому устрашающий вид.
Кара лежала в постели, глупо пялясь в потолок, даже не моргая. Со стороны девушка была похожа на умершую: стеклянный взгляд, недвижимое тело и засохшие слёзы на щеках.
Эта ночь опять оказалась для брюнетки кошмарной. Жуткие сны терзали долгих шесть часов. Что только она не видела: вновь ту сморщенную сухую старуху, читавшую какие-то дьявольские молитвы; круг неизвестных людей в чёрных балахонах и всё того же незнакомого старика в золотистой бархатной рясе. Кара не смогла запомнить его лица, но шестое чувство подсказывало ей, что они совсем скоро встретятся. Что неспроста она видит эти сны и есть в них что-то необъяснимо-мистическое.
Но долго это лежание продолжаться не могло. Ещё пол часа такого валяния и Каролина опоздает на урок истории.
Девушка перевернулась на бок и едва слышно позвала соседку по комнате.
– Сьюзи, – прошептала девушка, надеясь, что подруга уже не спит, – ты проснулась? – Привстала на локтях и устремила нефритовый взгляд на приятельницу.
– Давно уже. – В пол силы ответила Батлер и тоже повернулась к однокласснице. – Ты ворочалась всю ночь. Кошмары снились? – Участливо побеспокоилась она.
– Ещё какие. – Кара присела на постель и подпёрла лоб ладонью. – Достали уже эти сны. Вот только что бы они могли значить. – По выражению лица Джефферсон было видно одно – она озадачена.
– Каролина, – тон Батлер стал несколько мягче, – я бы хотела извиниться за вчерашнее. Никто мне не давал права грубить тебе и обвинять в чувствах. Сама не знаю, что на меня нашло… – Девчонка было хотела добавить что-то ещё, но Каролина её перебила.
– Не извиняйся. На твоём месте я бы тоже себя осудила. – Она пересела на кровать подруги и обняла её за плечи. – Просто попытайся меня понять, большего не прошу. – Девочки крепко сжали друг друга в объятиях и рассмеялись.
– Смешай с грязью эту Лесли, Кароль! – Высоко вздёрнув носик, воодушевила Сьюзан. – Дерик же на самом деле влюблён в тебя, я надеюсь? Не ради секса наплёл о любви?
И тут в комнате повисла тишина. Батлер ударила по самому больному, потому что Джефферсон теперь и не знала, а любит ли её Бломфилд. Да даже если и любит, они поклялись в том, что отныне не будут вместе. Плевать на чувства, одиночество и горькие слёзы – они чужие друг для друга люди.
Каролине захотелось вновь залиться слезами, но не много ли воды утекло с её щёк за последние два дня?
Девушка набрала воздуха в лёгкие и на выдохе произнесла:
– Между нами всё слишком сложно. Я и сама не совсем понимаю. – Кароль поднялась с постели и потянулась за банным полотенцем. – Сьюзи, пожалуйста, давай с сегодняшнего утра не будем говорить о Дерике. Только не спрашивай почему. Попытайся понять меня. – И умоляюще взглянула в глаза одноклассницы, веря, что та прислушается к её просьбе.
– Так уж и быть. Никакого Бломфилда с этой минуты. – Девушки вновь обнялись и звонко рассмеялись. – Иди скорее в душ. А то опоздаем на урок к секси-историку. – Скомандовала Батлер, игриво приподняв одну бровь, после чего Кара скрылась за дверью их спальни.
Новый день начался гораздо лучше, чем Каролина ожидала. Она ещё ни разу не попалась на глаза Лесли, не общалась с противными одноклассниками и совсем не думала о Бломфилде. А причиной такого успеха стал прогул занятий.
Вспомнив в каком тоне она разговаривала вчера с преподавателем истории, в то время как он пытался её успокоить, девушка решила, что будет гораздо лучше, если она просто не придёт и не столкнётся с учителем стыдливым взглядом.
Кара уже третий час бродила по запретному для посещения лесу, время от времени покуривая любимые крепкие сигареты. Погода, к большой радости, оказалась очень даже приятной и юной леди ничего не мешало, чтобы наслаждаться никотиновым дымом и одиночеством.
Тут позади что-то подозрительно хрустнуло и она обернулась на звук.
– Мистер Флэтчер, вы меня напугали! – Девушка схватилась за сердце, переводя дух от встречи с фигурой учителя.
– Прости, Каролина, я не хотел тебя напугать. – Извинительно опустил Чак и сделал ещё несколько шагов в сторону Каролины.
Кароль, вперившись взглядом в лицо историка, позабыла о том, что следует смотреть под ноги, и почти уже полетела по классике на землю, но Чарльз смог вовремя поймать девочку за талию, прежде чем та бы споткнулась об корень векового дуба.
Девушка ощутила увесистую ладонь у себя на талии и непроизвольно сглотнула. Какой горячий. Настоящий кипяток. Интересно, а ТАМ он ещё горячее?
– Осторожнее. – Со своей привычной пикантной улыбкой произнёс Чак и прервал контакт с телом ученицы.
– Вы что, следили за мной? – Джефферсон отпрянула от мужчины и отряхнула куртку от упавших с дерева листьев.
– Нет, конечно. – Мужчина рассмеялся от услышанного и снял последний листик с плеча зеленоглазки. – Почему тебя не было на занятии? Ты же знаешь как директор относится к прогульщикам. – Историк умело ушёл с темы и начал строить из себя строго учителя, коим пытался казаться для всех своих подопечных.
– Да плевать я хотела на этого директора, на эту школу и на эти прогулы. – Весьма вызывающе ответила Кароль и вытянула из сумочки новую сигарету. – Так как вы здесь оказались? – Не унималась ученица, чиркнув зажигалкой.
– Ты ещё и куришь? – Осуждающе буркнул брюнет, наблюдая за тем, с каким упоением Кароль затягивается сигаретой.
Аж самому захотелось. Но курить с ученицей последнее дело. Лучше построить из себя строго ботаника, осуждающего пагубные привычки. Потом покурит.
– Прям таки плевать? Даже на меня? – Добавил Флэтчер, вспоминая гневную браваду Кары о том, что ей нет никакого дела до учебного процесса.
– В каком смысле? – Что он себе позволяет? Они знакомы второй день. Ясное дело, ей на него плевать. Но, будь это так на самом деле, она бы пришла. Пришла и сделала вид, что ей не стыдно за вчерашнюю истерику. Но она скрылась. Вот только Чарльз всё равно нашёл.
– Ты прогуляла мой урок, малышка. – Напомнил брюнет и с ужасом перевёл взгляд на лес, когда осознал, что с губ сорвалось ласковое прозвище, коим он окрестил Каролину в своих мыслях.
– А ещё алгебру и английский. – Невозмутимо ответила мисс Джефферсон, не делая акцент на неуместном прозвище.
«Малышка». Это было приятно слышать. Особенно из уст такого волевого и темпераментного мужчины, как Чак Флэтчер. Но такая ли она малышка, мистер Флэтчер? Или вам всё равно, что вы не единственный, кто выдумывает для неё уменьшительно-ласкательные?
– Думаю, Чапман и Дженсон не сильно расстроились. – Отметил историк.
Чапман уж точно. Этому старику вообще было плевать на посещаемость. И Чак знал это не понаслышке.
– А вы? – Резко бросила юная леди прямо в лицо учителю.
– Что я? – Насупился Флэтчер.
Потерял связь с реальным миром, пока сканировал глазами лицо зеленоглазой язвочки, за день запавшей в душу. В жизни не случалось с ним такой дурости. В любовь с первого взгляда Чарли никогда не верил. До вчерашнего дня.
– Расстроились, что я не пришла, мистер Флэтчер? – Повторила неудобный вопрос брюнетка.
– Да. – На выдохе опустил брюнет и с такой оголодавшей жадностью взглянул на мисс Джефферсон, что она ощутила этот голод даже на коже, скрытой под одеждой. Вот это наваждение. Необъяснимо, но факт, как говорится.
– Забавно. – Хихикнула Кароль и едва сдержалась, чтобы не щёлкнуть оппонента по носу. А то чего такой серьёзный. Как будто в зале суда сидит и слушает свой приговор. – Напомнить вам меры наказания при совершении уголовных преступлений? – Намекнула она ему на статью о растлении малолетних. Хотя, она уже давно не малолетка. Противоречиво выходит. Но Чак её учитель. Это неправильно в любом случае.
– Если ты забыла, это моя прерогатива. – Уколол её историк, напоминая, что из них двоих знаток в области права – он. – И я не вижу состава уголовного преступления в том, что учитель беспокоится о своей ученице или расстраивается, когда она не приходит на урок.
– Жестко, мистер Флэтчер. – Девочка надула от обиды губы, когда столкнулась с очередным уходом от ответа на вопрос, который она даже не задавала.
Но он же мужчина. Он должен сделать первый шаг. Ведь очевидно, что между ними в воздухе витает настоящая страсть. Одни пылкие взгляды чего стоят. У нефрита и сапфира постоянно равный счёт. Поразительно.
– Я могу и мягко. – Выпалил историк, невольно сглотнув.
Её он в своей голове за прошедший вечер как только не «мог». И сверху, и снизу, и сбоку, и жестко, и сладко, и медленно, и быстро – по-всякому. Лишь бы с ней.
– Если прогуливать больше не будешь. – Добавил, пытаясь смыть скрытый смысл в своих словах.
– Не буду, так уж и быть. – Сдалась Кара, а сама принялась размышлять, какой мистер Флэтчер ей нравится больше – грубый и властный или мягкий и ласковый.
Но пока она его не знала ни в том, ни в другом свете. Но это пока. Ей ещё удастся лицезреть десятки оттенков души этого умопомрачительного мужчины. Она нарисует этими красками картину своей жизни. Она утонет в палитре и выплывет наружу. Если научится плавать в этом акриловом море.
– Так вы не ответили на мой вопрос. – Вернулась в реальность Каролина.
– Который? – Чак, судя по выражению его лица, тоже был далёк от леса и прохлады, витающей в сыром воздухе.
В его мыслях было жарко. И, из всего что было вокруг него в данный момент времени, в представлениях участвовала только Каролина. Хотя… Тот дуб весьма неплох. Можно было бы приставить её к нему, задрать юбку и без прилюдий вторгнуться в горячую дырочку. Да, идея огонь. Но за эту идею можно лишиться свободы. Лет на восемь.
– Как вы оказались в лесу. – Вновь вырывала из горячих фантазий Кара.
От этого смущающего разговора девушка даже забыла про свою сигарету, что успела стлеть наполовину, пока она силилась выбить из учителя признания. Поэтому Кара стряхнула большую горстку пепла на землю и притянула мундштук к губам. Красиво, сучёныш? То ли ещё будет. Представляю какое впечатление на тебя произведёт курение этой язвы, когда она будет упиваться дымом голая в твоей постели. А в том, что это будет, сомнений уже не оставалось.
– Я не воспитанник пансиона. Мне, в отличии от тебя, можно здесь прогуливаться. – Не переставал язвить преподаватель, не желая уступать строптивой девчушке.
– И всё же, вы думаете я поверю в то, что вы шли за мной в лес, чтобы просто поведать о недовольстве директора? – Юная леди крепко затянулась и выдохнула таким образом, что весь дым полетел в сторону Чарльза. Юноша скривил недовольную гримасу, но делать замечаний школьнице не стал. Уж больно ему хотелось втереться в её доверие.
Чак смотрел на Каролину глазами, полными страсти и невинной влюблённости. Историк тонул в чертах этой юной и колкой девочки. Она будто сошла с картины искусного живописца эпохи возрождения и застряла в настоящем времени. Таких, как Каролина, Чак не встречал никогда. А может даже и не встретит вовсе. На земле подобные существа не водятся.
Но от чего ему дано отыскать её среди тысяч непохожих? Почему именно ему выпала такая честь? Рано вскрываться. Слишком рано.
– Нет. – Возразил темноволосый и устремил нечитаемый взгляд в сторону собеседницы. – Как я сказал ранее, я просто прогуливался во время обеденного перерыва. – Прикусил нижнюю губу, завидев, как Каролина эротично забрала рукой волосы, и метнул в её сторону искры запретного возбуждения. Сапфир и нефрит готовы к схватке? Или ещё рано?
Член в штанах правоведа оживился, напоминая хозяину, что женщины у него не было с середины сентября. Что для Флэтчера, привыкшего к бурной сексуальной жизни, было невыносимо долго.
– Годы берут своё? Свежего воздуха не хватает? – Девочка позволяла себе много лишнего. Но это ни капли не смущало молодого учителя. Дерзкие острячки были его слабостью. А пышногрудые, тем паче.
– Увы и ах! – Мужчина тихонько посмеялся и резко схватил собеседницу за запястье. Небо омрачилось. Грозовые тучи настигли голубую гладь и окрасили сапфир чуть ли до обсидианового оттенка. – Ты ведь тоже это чувствуешь, не так ли, Каролина?
Детородный орган окаменел пуще прежнего, болезненно упершись в ширинку брюк, умоляя своего обладателя выпустить его на волю и согреться в глубинах горячего тела этой нагловатой, но умопомрачительной студентки.
Чак готов был завыть в голос, лишь бы снять это напряжение тотчас же. Но контролировать низменные потребности мужчина умел ничуть не хуже, чем дарить истинное наслаждение красивым статным девушкам.
– Что чувствую? – Джефферсон пыталась сделать вид, словно не понимает, о чём говорит её милый спутник, и выдернула руку из его ладони.
Намерения брюнета постепенно открывались и это не могло не приводить в ужас. Но отдаваться ему Кара не собиралась, хоть и в глубине души мечтала познать вкус губ своего молодого обаятельного лектора.
– Не строй из себя дурочку, будь так добра. – Сверкнув гневным топазовым взглядом, процедил мистер Флэтчер. Как же, не чувствует.
В ярости тот оскалил зубы, приблизившись к растерянному лицу воспитанницы. Возбуждение и желание одерживали победу над самоконтролем. А нефрит и топаз бросали друг другу вызов, каждый грезя о победе.
– Давай, говори! – Скомандовал Флэтчер, на что брюнетка ответила диким хохотом. Это походило на детскую игру, хоть и не было никакой игрой. Неужели настал час разоблачения?
– Вы забавный, мистер Флэтчер. – Изумрудные глаза ученицы блеснули малахитовым ядом, встретившись с агрессией находящегося рядом мужчины.
– Думаешь, я с тобой шучу? – А вот в сапфирах уже была настоящая гроза: голубое небо сверкало, бурлило, наливалось дождём и вновь освещалось раскатами дьявольских молний. У вас есть зонт, мисс Джефферсон?
– Не знаю, шутите ли, но мне смешно.
– Несносная девчонка. – Буркнул себе под нос историк и с ужасом глянул себе под ноги, осознав, что озвучил собственные мысли вслух. Опять.
– Что? – Изумилась Кароль, когда услышала это неуместное негодование.
– Ничего. – Отбился историк и всё-таки подкурил сигарету тоже. Нужна разрядка. Ещё и эта острячка дымит как паровоз. Отшлёпать бы за пагубные привычки. По голой заднице.
– Несносная? Хотите оставить меня на наказание, мистер Флэтчер? – Подначивала, сама не зная зачем, Каролина.
– Ты играешь с огнём, малышка. – Рыкнул Чарльз и выпустил клубочки дыма через нос.
Больше всего он хочет оставить её на наказание. И наказать. По самые гланды.
– Я уже горела, мистер Флэтчер. – Двусмысленно произнесла зеленоглазка, когда, неожиданно для самой себя, вспомнила жуткую картину смерти старшего брата.
Он горел. В прямом смысле этого слова. Пылал в машине отца заживо, переломанный, облитый собственной кровью, пока она стояла на обочине и захлёбывалась слезами, понимая, что не может ничем помочь любимому Кёртису. В тот день её сердце сгорело тоже. И не сгорит вновь, даже если она окажется в пламени Преисподней. Так больно, как тогда, ей уже не будет. Во всяком случае, так сейчас казалось.
– Не боитесь обжечься? – Сократив расстояние между своей грудью и торсом учителя, бросила Кароль и встала на носочки, чтобы не казаться перед ним такой крошечной и уязвимой.
Со стороны выглядело всё так, словно она хочет его поцеловать. Но Кароль хотела показать, что выше всего этого. Выше его.
– Искре никогда не стать пламенем. – С напускной жалостью изрёк историк и заправил студентке выбившуюся прядку за ушко.
Невинное прикосновение взбудоражило горячую кровь. Холодок сомнения и страха прошёлся по позвоночнику и лопаткам, взывая не вестись на эту ласку.
– А может я феникс? – Усмехнулась девочка и сама поправила волосы, чтобы учителю не вздумалось вновь касаться её. Дурно уже было от таких опаляющих прикосновений.
– Тогда я Альбус Дамблдор. – В ответ рассмеялся Флэтчер.
– Молоды вы для профессора Дамблдора. – Покачала головой студентка и тоже слегка хихикнула.
– Ну да, тут я погорячился. Мужчины меня не прельщают.
– Не ломайте мою психику, мистер Флэтчер. – Уже смеясь во весь голос, взмолилась зеленоглазка и резко помрачнела, когда вновь ощутила на себе этот звериный взгляд. Да не смотри ты так, окаянный. Трясёт уже.
– Все претензии к маме Ро. – Свалил вину на автора «Гарри Поттера» правовед и вновь опустил взор на вишневые губы, покрытые тонкой корочкой израненной кожи.
Обветрила губки, бедняжка. Так и хочется увлажнить их, чтобы не саднили. Подуть, приласкать, опробовать на вкус.
– Красивая. – С придыханием озвучил Чарльз и перевёл топазовый взгляд с губ на глаза, брови, вздёрнутый носик и другие черты строптивой студентки.
– Что? – Обомлела от неожиданного комплимента брюнетка.
Опять её называют красивой. А она знает, что бывает после этих заявлений. Очень больно и гадко бывает. На мгновение сладко. Но только на мгновение, которому следуют долгие терзания разума, глубокие порезы и ночные истерики. Пора сваливать.
– Ты очень красивая, Кароль. – Повторил брюнет и провёл большим пальцем по манящим губам. Мягкие и шершавые. Как испорченный шёлк. Кто ж его испортил?
– Не понимаю, чем я могла вам так приглянуться. – Покачала головой Кара и прикрыла от смущения веки.
Мягкий палец не переставал ласкать щиплющую кожу. Больно и приятно одновременно. Что-то напоминает…
– Красота субъективна, мистер Флэтчер. – Ответила на нелепый комплимент девчонка и дёрнулась от руки преподавателя, чтобы разорвать этот смущающий тактильный контакт.
Губы словно ушатом ледяной воды окатили. Стало безумно холодно. Но холод лучше боли. А мужчины – воплощение боли. От них одни неприятности.
– А я, в данный момент, субъект учебной деятельности, спешу вам напомнить. – На прощание добавила она и растворилась за ветками осенних деревьев.
– Стой, Каролина! – Кричал Чарльз в удаляющуюся спину собеседницы. – Ты совсем не так меня поняла! – Не унимался преподаватель, осознав, что сболтнул лишнего.
– Всё я так поняла. Но забудем об этом. – Выкрикнула издалека брюнетка и поспешила потерять историка из виду.
Несясь сломя голову по холодному лесу, школьница боялась лишь одного – что Чарльз нагонит её. И тогда уже случится что-то страшное, непоправимое.
Кто он, спросите вы? О, мои дорогие, лучше этого не знать. А если быть честными, то Чарльз Флэтчер обычный молодой учитель в частной английской школе. Ничего больше. И он ещё покажет себя с самой профессиональной стороны, будьте уверены.
А Каролина, тем временем, осознала, что заблудилась. Местность, окружающая девушку, была абсолютно ей незнакома. Страх не найти дорогу в кампус становился всё крепче, а надежда отыскать путь на волю, напротив, угасала. Не хватало ещё заночевать в лесу. Тем более, Чарльз не терял веры найти ученицу, чтобы доказать ей, что она не так его поняла. И Кароль предчувствовала – если сегодня они встретятся вновь, то это будет последний день в её бесполезной жизни.
Паника росла с каждым мгновением. Морозный, но всё ещё осенний, холод достиг тонкой девичьей кожи, от чего та поёжилась. Чтобы хоть как-то себя успокоить, юная леди вытянула из кармана куртки сигарету и подкурила. Вот же угораздило её! Но тут, неожиданно для самой себя, девушка вышла к тому самому зловещему зданию.
Перед глазами заблудшей девчонки раскинулся больничный массив, от которого веяло холодом, смертью и ушедшим временем. Сильнейший ветер задул в растерянную физиономию, но Джефферсон упрямо смотрела в «лицо» этой махины. Она пыталась вспомнить, где видела раньше это место. Но как бы школьница не напрягала извилины, ей не удавалось понять почему эта лечебница кажется ей такой знакомой. Так как выбор у потерявшейся был невелик, она вошла внутрь здания, обнажив своих монстров перед этими брошенными стенами.
«Есть здесь кто?» – наивно прокричала девочка, не надеявшись услышать ответа на вопрос.
Тишина. Холодные мурашки пробежались по коже, но Кара продолжила медленно идти в кромешной тьме. К счастью, в кармане лежал мобильный, которым можно было хоть как-то осветить путь в никуда.
Под ногами Кароль разглядела груду камней, песка и мусора, брошенного вандалами. Неудивительно, что это место пользуется спросом у неформальной молодежи. Будь она в большой компании друзей, тоже с удовольствием изучила бы его содержимое. Но сегодня она здесь совсем одна, поэтому стоит опасаться любого шороха.
Неожиданно в голове особы пробежала мысль о возможности нахождения в заброшенной больнице дьявольской секты, о безжалостных сатанистах, которые с лёгкостью могли бы тут устраивать свои чёрные мессы, вдали от лишних глаз и ушей. Джефферсон искренне надеялась, что это лишь её глупые предположения, которые не подтвердятся.
Внезапно вдали что-то сверкнуло и привлекло внимание. Мисс Джефферсон медленно подкралась к месту, откуда шел свет и разглядела какой-то необычный амулет с красным камнем, завёрнутый в изорванную грязную салфетку. Подняв украшение с бетонного пола, леди увидела на салфетке странное послание, которое слегка расплылось от времени и сырости, царящей в здании. Надпись гласила: «Прими на долгую память мои самые искренние чувства на салфетке. Твой верный друг, спутник жизни и покорный слуга.»
Кара нахмурила брови, не поняв содержимого записки. Какие ещё чувства на салфетке, какая долгая память и что за покорный слуга? Видимо, кто-то пытался сделать своей девушке необычный подарок, но он не особо удался. Поскольку, окажись иначе – он бы не валялся среди пустых банок из-под пива, раскрошенных кирпичей и иного мусора, в котором даже имелись использованные презервативы.
«Гадость какая» – говорила сама с собой Каролина, когда вышеупомянутый растянутый латекс показался ей на глаза, – «это насколько нужно хотеть потрахаться, чтобы заниматься этим делом в таких условиях», – мысленно осуждала Кароль неизвестных ей безумцев, придающихся страсти в этом месте, в котором она сейчас дрожала не столько от холода, сколько от страха и, навязанных созидаемым, порочных картин.
Теперь уже школьница принялась рассматривать само украшение: серебряная линия, соединённая с двух концов по форме капли содержала в себе больших размеров красный камень, волшебно сверкающий даже от слабого света мобильного. Крепление, на котором держалась цепочка, также было украшено камешками, но уже прозрачными и мелкими, придававшими амулету более утончённый вид.
«Очень даже красивая вещь» – подумала про себя Кароль. – «Что за идиотка могла такое выбросить?»
И с такими мыслями, девушка опустила подвеску в карман куртки, решив, что она сможет ей пригодиться. От такой находки ну никак нельзя было отказываться, особенно если вспомнить тот факт, что кроме золотых серёг, с крошечными изумрудами, доставшихся ей от покойной бабушки, и серебряного креста на такой же серебряной цепочке, у неё не было ничего.
Вспомнив, где она находится, девочка подняла глаза и застыла. Перед её лицом замерло внушающих размеров неопознанное существо. Кроваво-красные глаза демона полностью освещали комнату. Зловонная пасть выпускала вязкую зеленоватую слюну, а извилистые длиннющие рога шаркали по полуразрушенному потолку, вынуждая камни и песок сыпаться на голову заблудшей выпускницы. Всё исполинское тело неопознанного чудища было покрыто струпьями, а на предплечьях выступали сухожилия, в некоторых местах обнажающие наполовину сгнившие кости. Демон выглядел нездоровым, но при этом внушал настоящий леденящий ужас, спастись от которого казалось невозможным.
Кара онемела от шока. На мгновение ей показалось, что это всё жуткий сон и вот-вот она проснётся от звона будильника или громких шагов Сьюзан. Но этого, к большому сожалению, не происходило.
А чудище продолжало глядеть прямиком в душу. Оно словно просто захотело попугать людишек. Уж больно давно никто не заглядывал к нему в гости, а тут такая встреча: молодая привлекательная девушка, да ещё и с такой пульсирующей веной на шее. Просто подарок судьбы для одинокого голодного демона.
Для брюнетки остановилось время. Джефферсон впала в оцепенение, боясь даже вздохнуть. Казалось, ещё чуть-чуть и сердце остановится от непередаваемого ужаса. Но оно продолжало предательски биться быстрее скорости света, мешая дышать и моргать, попавшей в беду, школьнице. Мисс Джефферсон боялась не то чтобы пошевелиться, даже сглотнуть было для неё невозможным.
– Наконец-то ты пришла, дочь моя! – Подобно обычному человеку, внезапно начал вещать бес. – Я уж было подумал, что ты не навестишь меня. – Демон начал тянуть сухую когтистую лапу в сторону испуганной ученицы, но та вся сжалась от страха и закрыла глаза ладонями, пытаясь спастись хотя бы от его кошмарного нечеловеческого облика. – Ну что ты, моя сладкая? Я тебя не обижу. Не бойся меня. – Каламбурно успокаивал чёрт и продолжал топтаться вокруг Каролины, оглядывая её со всех сторон.
В кромешной тьме Кароль слышала как его гигантские лапы перемещаются по бетонному полу, отбрасывая груды камней в разные стороны. Вид и слова не шли ни в какое сравнение. Приторный голосок и нечеловеческих мерзостный вид – вот каков был больничный демон во всей своей «красе».
– Невероятная. Просто копия. Ангел, Каролина. Истинный Ангел в человеческом обличии. – Продолжал сладострастный трёп Демон. – Неиспорченная. Совершенная. Моя! – Сорил комплиментами, принуждая Кару спускать по щекам слёзы ужаса и задыхаться приступами панической атаки. – Хотя нет, – Бес приблизился и вдохнул аромат кудрявых смоляных локонов полной грудью, смакуя на языке пары человеческой кожи, игнорируя нервную тряску студентки, – всё-таки надкушенная. Но от этого не менее вкусная. – Приговаривал Демон и не переставал любоваться красотой заблудившейся беглянки.
Здравый ум Джефферсон просто не мог осознать что с ней происходит и возможна ли такая встреча не в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.
Неожиданно для самой себя, девочка бросилась бежать, но уже на следующем повороте запнулась об арматуру, торчащую из пола, и с грохотом приземлилась на бетонный пол, разбив себе при этом нос и оба колена. Несчастная взвыла от боли, на мгновение позабыв, что в нескольких футах от неё застыл служитель тьмы, самый злобный и жестокий узник ада – Дьявол. Во всяком случае, она так решила.
«На помощь!» – истошно выкрикнула девушка, прежде чем окончательно потерять связь с реальным миром от болевого шока и эмоционального потрясения.
***
Ты молишь меня о том, чтобы я не трогал тебя, Карли. Говоришь, что я проклят, что все мы прокляты. Думаешь, что тот, кто идёт рука об руку с тобой настоящий. А я, отныне, подлый, жестокий, неспособный на любовь. Твоя правда. Говори все что хочешь, кошка. Мне плевать, абсолютно плевать на то, что ты кричишь в мою удаляющуюся спину, когда я прихожу к тебе в твоих самых жутких и ненавистных кошмарах.
На кого мы стали похожи? Кто есть кто? Ты ответишь? Молчишь. Я ненавижу, попросту ненавижу тебя. Хочу ощущать вкус твоей крови на обветренных губах, и глотать, глотать её, разрывая твоё тело в клочья. Но так слишком просто.
Ты знаешь, я мечтаю, чтобы ты помучилась сполна, прежде чем встретишься со своим Творцом. Чтобы всякий раз, когда ты смотришь на собственное отражение в зеркале, тебе хотелось разбить его на мелкие кусочки, дабы не видеть эту омерзительную, жалкую и лживую девчонку с черным сердцем. С этой грязной кровью, такой же как у меня, такой же как у Неё, такой же как у Него! Сколько не дери мочалкой кожу – твоя грязь, она глубоко под рёбрами, она в воздухе, которым ты дышишь и в мужчине, который, непременно, станет смыслом твоей жалкой жизни.
Чуешь? Мы вышли на тропу войны. Правда, пока ещё делаем вид, что не знаем противника в лицо. Но вот-вот маски будут сорваны и ты придёшь в весьма нелегкое замешательство. Уже слышу свой дикий смех, когда ты увидишь в толпе врага Его. Вот это будет веселье, кошка, вот это будет праздник, я тебе обещаю.
***
Некоторое время спустя, Кароль пришла в себя. Вначале девочка даже не поняла, что с ней происходит, мгновением позже осознав, что какой-то мужчина несёт её израненное тело на руках. Школьница издала легкий стон, намекнув своему спасителю, что очнулась.
Подняв затуманенный взор, Кара уловила знакомые черты – это был Флэтчер. Историк спас её от истинного зла. Юная леди даже побоялась представить, что стало с ней, если бы Чарльз не отыскал её в том разрушенном здании. Но он отыскал. И её сердце снова забилось быстрее, но не от страха, а от непонятного ощущения благодарности.
– Мистер Флэтчер? – Вопросительно прохрипела брюнетка, пытаясь отвлечь спасителя от тяжелой ноши.
– Кароль, слава Богу! – Возрадовался мужчина. – Я уже думал ты не вернешься ко мне. – Историк остановился и принялся разглядывать лицо бедняжки.
Разбитый нос, припухшие губы, облитые присохшей кровью, и, всё-такие же сверкающие, малахитовые глаза. Красивая и ужасная одновременно. Сердце сжималось от жалости и желания забрать эту боль себе. Нельзя таким красавицам портить свои лица в ранах и ссадинах. Для этого у них есть сильные и волевые мужчины, как Чарльз Флэтчер, например.
И, закончив сканирование лица малышки Джефферсон, брюнет возобновил ход. Убираться надо из этого проклятого леса. Темно уже, да и холодно.
– В каком смысле вернусь к вам? – Школьница скорчила вопросительную гримасу и остановила взгляд на небрежной причёске молодого преподавателя. – Вы решили, что я умерла? – Джефферсон перевела взор на голубые глаза наставника и задержалась на них.
Топи. Нет, океаны. Один – Атлантический – холодный, беспощадный и смертоносный, а другой – Тихий – умиротворяющий, теплый и запредельно далёкий. Но даже в Тихом океане плавают акулы, любящие маленьких девочек с аппетитными попками и налитыми грудями.
– Я боялся так думать, но ты слишком долго была без сознания. И не дышала почти. – Мужчина вновь на мгновение остановился, ощутив, что тело Каролины соскальзывает. Слегка подбросил её в воздухе, чтобы ученица вновь приняла удобное для них двоих положение, и продолжил ход. – Но, к большой радости, мои опасения не подтвердились. – Брюнет улыбнулся и убрал скатившуюся прядь с окровавленного лица девочки, чтобы она не наелась собственных волос. – Расскажи мне что с тобой стряслось, Кароль. Ты можешь мне доверять. – Этот, чертовски притягательный мужчина, ну не мог не располагать к себе.
Каролина, сама того не желая, с каждой секундой осознавала, что влюбляется в него абсолютно беспричинно и просто не может с этим ничего поделать.
– Я бежала. Так долго, что совсем запуталась в какой стороне дорога к пансиону. – Начала долгий рассказ девушка.
Внимательно слушая ученицу, Чарльз поставил её на землю, расстелил свой пиджак и усадил на импровизационное ложе, а сам приземлился рядом, внимая интересному повествованию ученицы. Как бы темно и холодно не было, поговорить им лучше здесь. В окрестностях «Клейсмора» уединения не добиться. А вести студентку к себе домой Чак не решился. Мало ли как она поймёт его порыв.
– Лес становился всё незнакомее, а страх сильнее и я поняла, что заблудилась. – Кара устремила взор на собеседника и наконец-то хоть немного успокоилась. Он не навредит. – И тогда уже бежать было некуда, потому что на пути было только заброшенное здание. – Каролина немного изменилась в лице, но преподаватель продолжал её покорно слушать, не заметив перемены в настроении. Да и какое настроение может быть у девочки, разбившей нос и оба колена. – Я узнала это место не сразу. Трудно было даже поверить, что за нашей школой может скрываться такое крупное заброшенное здание, о котором никто не знает. Но потом до меня дошло, что мы были здесь раньше… С Дериком. – Слегка смутившись, произнесла имя возлюбленного Каролина.
Она никогда до этого момента не упоминала Бломфилда в разговоре с мистером Флэтчером. Ей казалось, словно учитель лишь по одному её произношению сможет понять как сильны и невзаимны её горячие чувства по отношению к Дерику.
– С Бломфилдом? – Слегка удивленно переспросил брюнет.
– Ну да, – Кароль растерялась, не поняв, что так смутило её наставника, – мы с ним друзья, вроде как. – Юная леди запиналась через каждое слово, приводя собеседника в замешательство.
– Просто, исходя из нашей с тобой первой беседы, я сделал такой вывод, что у Каролины Джефферсон, милой, но неуверенной в себе девушке, нет друзей. – Мужчина произнес эту фразу настолько обидно, что у брюнетки что-то кольнуло в сердце.
Она не хотела признаваться Флэтчеру, что осталась совсем одна в этом жестоком и холодном мире. Больше всего Кароль сейчас боялась, что молодой человек подумает, будто бы она слабая и одинокая. Отличная добыча, одним словом.
– Мы немного ушли от темы, мистер Флэтчер. – Поправила школьница.
– Да, действительно. – Согласился с ней историк и вновь устремил оценивающий взгляд в её сторону. – Извини, что прервал тебя. Продолжай. – Кара нервно сглотнула и набрала воздуха в легкие, чтобы вновь начать вещать.
– Ну так вот, я смогла узнать это место и прикинула, что ничего хорошего со мной сегодня не случится. – Лёгкий смешок сорвался с губ школьницы. Немного истеричный, не несущий в себе ничего положительного. – Но выбора у меня в любом случае не было, поэтому я вошла внутрь. Очень замёрзла и почему-то подумала, что внутри окажется безопаснее. Но как бы не так… – Юная леди сварливо потерла под носом, испачкав тыльную сторону ладони кровью, на что мужчина сразу же предложил ей свой носовой платок. – Благодарю вас! – Чуть тише произнесла брюнетка и продолжила. – Мне было невыносимо страшно. Как никогда, мистер Флэтчер. Там так тихо, знаете, словно время остановилось. Я начала бродить по помещениям и практически сразу поняла, что это не недострой, а заброшенная больница. Почти в каждой из комнат была куча заржавевших коек, медикаментов и прочей медицинской атрибутики. Мне даже удалось попасть в операционную. Все стены там были залиты присохшей кровью. Когда я увидела это, мурашки побежали по коже. Разве же в обычных больницах на стенах бывает кровь? Санитары всегда прибирают после операций, а тут такой откровенный ужас, все стены забрызганы, будто там барана разделали. Мне хотелось закричать, но голос, как в кошмаре, пропал. А дальше… – Повествовательницу отвлёк желтый лист, приземлившийся на худое плечо.
Девушка испуганно дернулась, прежде чем понять, что это просто листик, не представляющий абсолютно никакой угрозы.
– Тише, Кара, не бойся. Ты в безопасности. Я с тобой. Всё хорошо. – Учитель слегка погладил девушку по плечу, ожидая, что она продолжит вести историю.
Но страх вернулся к измученной девочке. Она сама призвала его к себе, когда вернулась, к будоражащим кровь, воспоминаниям о заброшенной больнице. Ведь восстанавливая в памяти всё увиденное в этой лечебнице, школьница все больше и больше продвигалась к тому моменту, где ей повстречался демон. Она боялась рассказывать об этом своему спасителю, ведь он вполне мог просто счесть её сумасшедшей. И тогда Флэтчер, вне всяких сомнений, донёс бы эту информацию до директора, тот направил бы её матери Джефферсон, а та с большим удовольствием сослала бы несчастную выпускницу на растерзание бессердечным врачам психиатрической лечебницы.
– Мистер Флэтчер, можно я дальше не буду вам ничего говорить? – Изумрудные глаза наполнились слезами ужаса.
Она не желала даже на мгновение думать о том, что случилось в этой, забытой Богом, больнице, а не то что уж рассказывать что-либо о ней малознакомому человеку.
– Почему? – Изумился историк, не ведая глубины того ужаса, который удалось познать мисс Джефферсон в руинах заброшенной больницы имени Уильяма Гарвейя.
– Вы все равно мне не поверите. Это всё такие глупости. Я правда просто заблудилась и нос разбила, пока бродила по заброшке. Обычное дело. А для такой неуклюжей лохушки как я, подавно. Давайте просто уйдём отсюда. Прошу вас, мистер Флэтчер, давайте просто уйдём. – С глаз брюнетки градом полились слёзы. Плотину прорвало. Ужас вновь завладел телом, ликуя от очередной победы.
– Как дама пожелает. – Одобрил решение выпускницы историк. – Тогда дойдём до моей машины, обработаю тебе коленки и провожу до кампуса. Идёт? – Предложил неплохой план действий брюнет и протянул девочке руку, чтобы помочь ей встать с земли.
– Идёт. – Согласилась брюнетка, хватаясь за поданную ладонь.
Историк рывком потянул её на себя, от чего их носы оказались в пяти дюймах друг от друга, а свободная рука учителя на талии у студентки. Кароль задержала дыхание от неожиданности и невольно прикусила нижнюю губу. Идиотская привычка, выдающая её нервозность.
– Ну, чего ты дрожишь, трусишка? Я не кусаюсь. – Чарльз мягко погладил девочку по талии через куртку, призывая расслабиться и довериться ему. Но Кара знала, что если доверится мужчине вновь, пожалеет ещё больше, чем в первый раз.
– Почему я вам не верю? – Пискнула она, когда ощутила, что Флэтчер прижал её к себе ещё ближе, силясь сократить расстояние между носами до пары дюймов.
– Правильно делаешь. – Усмехнулся Чак и ослабил напор, после чего потянул к выходу из чащи, чтобы новых приключений не нашла на свою прелестную задницу.
Вёл он её уверенно, даже рука не дрожала, хоть и сердце трепыхалось ничуть не меньше, чем, у разгорячённой его напористостью, Каролины. И не только сердце…

Глава 5. Экстрасенс с манией величия
Новое утро было таким же отвратительным для Кары, как и все предыдущие. Она не переставала думать о тех кроваво-красных глазницах, когтистых лапах и изуродованном лице, принадлежащем проклятому слуге ада. И теперь уже ненависть со стороны Дерика и Лесли казалась ей такой смешной, детской и глупой, что девушка не понимала как раньше могла вообще придавать этим мелочам такое большое значение. Всё познаётся в сравнении. А ей, отныне, есть с чем сравнивать.
Прошло пару недель. Мистер Флэтчер пропал из школы на несколько дней. Это, безусловно, расстраивало. Кароль боялась, что учитель больше не вернётся и она вновь останется одна в своём унылом горе. И хоть директор сообщил студентам, что историк просто уехал на заседание фонда «Молодые Учителя Англии», страх потерять Чака не угасал внутри мисс Джефферсон.
Она скучала по нему. Скучала, потому что он единственный искренний и добрый человек в стенах этой «обители деточек с богатыми родителями». Скучала, потому что они стали очень близки за короткий срок его преподавания в Клейсморе. Скучала, потому что оказалась без памяти влюблённой в него. Девушки такие непостоянные, милый друг. Аж жалко смотреть.
И почему мистер Флэтчер так не вовремя покинул её? Почему даже не предупредил о возможном отъезде? Что там такое могло произойти, что он бросил учеников в такой ответственный момент? Ведь совсем скоро первые в этом году экзамены, к которым, разумеется, никто из них не готов.
Но экзамены мало волновали Каролину. Правильнее сказать, совсем не волновали. Гораздо больше её тревожили жуткие сны, повсюду мерещащиеся дьявольские очи, мерзкие гогочущие слова на чужеземном языке, звучащие в её голове каждое тоскливое утро, и эта необъяснимая любовь к новому наставнику. А ещё, его ненависть. С момента их «прогулки» по лесу, в Чарльза как демон вселился. На каждом уроке он заваливал её каверзными вопросами, вытребовал пересказов параграфов чуть ли не наизусть, а когда она отвечала блистательно, добивал вопросом, ответ на который, во всем мире, знал только он. И, когда Кара, по понятным причинам, не отвечала правильно, ставил «С» и оставлял на наказание. А потом по два часа Кароль сидела с ним в кабинете за выполнением домашнего задания, а Чарльз только сверлил её льдистым топазовым взглядом и молчал. Два часа, блять! Пялился и молчал. Молчал и пялился. И вот уже две недели подряд: каждый вторник, четверг и пятницу она сидела в его кабинете под пристальным взглядом своего Цербера с сапфировым взглядом и не могла понять, какого хера он смотрит так, словно дыру на ней силится прожечь?!
Кароль прикрыла глаза и попыталась вспомнить досконально такой последний «вечер».
«… – Мистер Флэтчер, да в чём дело? – Оторвала лицо от долбанной таблицы по праву Каролина и бросила в адрес преподавателя гневный вопрос, пока он безмятежно разглядывал её, склонившуюся над тетрадкой, голову.
– Вы уже закончили, мисс Джефферсон? – Невозмутимо поинтересовался историк и отодрал пятую точку от учительского стула, чтобы подойти к студентке поближе.
Достиг её парты, опустил морду в рабочую тетрадку и неудовлетворительно выдохнул. Только на основной части. Ещё, как минимум, столько же. Засранка непослушная.
– Не тратьте время зря, мисс Джефферсон. Вы не сделали и половины. – Упрекнул Чарльз, а сам остался в том же положении.
«Сука, опять у неё пуговица на груди расстегнулась. Купить ей что ли рубашку на размер побольше, чтобы титьками своими не светила? Мне-то только в радость полюбоваться, но смотрят же все, кому не лень. А ебучий Бломфилд больше всех. Аж теряется, когда палит. Словно знает, что там скрыто ото всех тонким лифом. А может не словно?», – мысленно беседовал сам с собой Флэтчер.
– Да как можно что-то делать, когда вы смотрите на меня так, словно хотите поджечь взглядом?! – Отвлёк тоненький возмущенный голосок от размышлений.
Чарльз с трудом оторвал взгляд от груди и поднял глаза на рассвирепевшую пантеру. Ух, какие глазища! Правда злится. Или это потому что она заметила, как он изучает взглядом её бюст? А, плевать. Он мужчина. Думать надо, когда с такой грудью надеваешь обтягивающие блузки. И почему ему кажется, что в другие дни она надевает форму по-свободнее, когда случайно встречается с ней в коридорах школы?
– Хотите внеочередное наказание, мисс Джефферсон? – Не удержался от острастки Чарльз.
– Да куда уж больше. – Истерически хихикнула брюнетка. – Я в вашем кабинете на наказании третий раз за неделю. А у нас, насколько вам и самому известно, как раз столько в неделю история, экономика и право.
– Мало. – Коротко буркнул Флэтчер, не спуская нечитаемого выражения с личика зеленоглазки.
– Что мало? – Насупилась Кара.
– Мало раз в неделю у вас история, экономика и право. – Пояснил Флэтчер и невольно задумался, что с большой радостью оставался с этой мордочкой наедине каждый вечер. А лучше каждую ночь…
– Вы не единственный, мистер Флэтчер. – Приструнила его мисс Джефферсон. – А если меня захочет кто-нибудь другой? – Закинув ногу на ногу, спросила она и нервно затрясла носком туфли.
Выпад не остался без внимания Чака и вот его взгляд уже скользит по длинным ногам, торчащим из-под парты.
– Прости? – Чарльз аж поперхнулся слюной на такую двусмысленную фразу и повёл взглядом выше.
«Кто там тебя ещё захочет, малышка? Ты охренела что ли?!», – разъярённо бормотал он про себя, пока взор уже остановился на области между трясущихся ног, – «это трусы?! Это, чёрт возьми, трусы?! Какого хера у этих студенточек такие короткие юбки?!», – сетовал мысленно правовед.
Хотя, конечно, другие студентки его мало волновали. Но эта, с чёрными длинными волосами и нереальными зелёными глазами, волновала до дрожи в конечностях и неудовлетворенного воя. Давно он сделался мазохистом? С какой целью он оставляет её после каждого урока на наказание, зная, что пребывание с мисс Джефферсон воззовёт в нем желание к самоудовлетворению? Давно уже стоило после уроков не в кабинете с соплячкой сидеть, а цыпочек цеплять в ближайшем ночном клубе. Но о них мистер Флэтчер почему-то думал в последнюю очередь. И не стремился обращаться за помощью к малознакомым шлюшкам, когда у него такой лакомый кусок стынет в кабинете. Но Чак любит прожарку «Well Done», а пока это только «Medium Rare». Но это пока. Гриль у него есть. И не один.
Блуждающий взгляд не остался без внимания Каролины и она решительно оправила юбку, лишая его удовольствия созерцания белых трусиков, проглядывающихся под плиссированной тканью.
– Оставить на наказание захочет. – Пояснила Каролина и залилась краской, поняв, какой скрытый подтекст содержали её предыдущие слова.
Гипнотизёр хуев. Это все он виноват. Стоит тут весь такой совершенный, искры из глаз пускает и воздух парфюмом будоражащим заполняет. Кто вообще берет на роль преподавателя у совершеннолетних девушек таких красавчиков? И ещё позволяет им оставлять их на наказание? Ясно же одно – лучшее наказание он может устроить ей только одной мышцей, скрытой ширинкой и боксерами, пока другие мышцы так и проглядываются сквозь ткань чёрной рубашки. Сука, ещё этот чёрный цвет… С ума можно сойти. Так и сливается с пышной шевелюрой и оттеняется безумно глубокими голубыми глазами, на дне которых она уже давно плавает – бездыханная, сдавшаяся и лишенная надежды на спасение.
– Значит, я буду биться с ними насмерть за право оставить тебя на наказание. – Бросил брюнет и чуть ли не засмеялся в голос, когда нарисовал в голове уморительную картину, как он дерётся со стариком Чапманом или снобом Кроном, чтобы заслужить право наказания Каролины Марии Джефферсон. Бьёт пидорасов учебниками по голове и раздаёт удары тетрадками в другие жизненно важные органы.
Ох, как бы ему хотелось правда вступить в такую схватку. Причин предостаточно.
– Как благородно. – Фыркнула Каролина и задрала нос от собственной значимости.
– Делайте. Задание. Мисс. Джефферсон. – Металлическим голосом отдал приказ Чарльз.
Если они так и будут болтать, ничем хорошим это не закончится. Варианта только два – либо они подерутся, либо эта сучка с острым языком окажется разложенной на этой самой парте, за которой восседает в треклятой обтягивающей блузке и коротенькой юбочке. Да и если они подерутся, то все закончится вторым вариантом. Короче, болтовню надо сворачивать. Сцепятся языками в прямом смысле слова, если не замолчат.
– Не буду! – Надула губки Каролина и подалась головой вперёд, чуть ли не влетев лбом в грудь Чарльза, нависающего над ней мощной тенью.
– Делай, я сказал! – Наклонившись ещё ниже, прорычал историк.
– Я. Не. Буду. – По буквам отчеканила Каролина и тоже двинулась в его сторону намеренно близко.
Между лицами учителя и ученицы оставалась буквально пара дюймов. Ещё один такой выпад – и они столкнутся носами.
– Значит я поставлю тебе «F» за семестр. По всем трём предметам. – Принялся разбрасываться угрозами Флэтчер и оторвал торс от крышки парты.
Опасно оставаться с ней в такой близости. Эти алые губки так и просят надавать по ним. Головкой члена.
– Ставьте. – Не поддалась на провокации Кароль.
Если он правда так сделает – она пожалуется тете. А та его быстренько на место поставит. Она-то знает, что проблем с историей, правом и экономикой у Каролины никогда не было, пока этот сученыш в «Клейсморе» не появился.
– Р-р-р! – Просипел Чарльз на детскую непокорность.
«В кого ты такая упрямая, детка? Неужели ты думаешь, что я тебе по зубам?», – отвечал про себя преподаватель.
«Как же ты меня заебал, ублюдок! Сил нет никаких! Что ты прицепился? Ну что тебе от меня надо?! Я думала с момента нашей первой встречи, что ты будешь поддерживать и защищать от этих гадёнышей, а ты, наоборот, смешиваешь меня с дерьмом, напоминая, где моё место – на помойке», – драла глотку в глубине души Каролина и нагло смотрела преподу прямо в глаза, мечтая растопить этот лёд, которым были залиты его сапфиры.
– Устала от меня, малышка? – Самодовольно бросил Чарльз, не выдержав гнетущего молчания, в котором они только изучали лица друг друга сталкивающимися взглядами и каждый мысленно посылали один второй гневные фразочки.
Сложил руки на груди в замок, выпячивая мышцы на накаченной груди пуще прежнего и расставил ноги на ширине плеч. Явно намеренно.
«Выебывайся в другом месте, мистер Флэтчер. Тут и так все знают, что ты царь и Бог», – не прекращала внутренний монолог Каролина.
Непроизвольно сглотнула и призадумалась, что для учителя он слишком накаченный. Совершенный ублюдок. Для кого качается? Для толпы охающих и ахающих школьниц, которые табунами за ним бегают? И почему тогда на наказании у него сидит только одна строптивая негодница, которая единственная вздыхает про себя, а не вслух? Охотник всегда чувствует сильную жертву? Самую вкусную, рьяно вырывающуюся, и сочную? Видимо, так и есть, раз уж в кабинете на наказании сейчас именно такая.
– Знали бы вы, КАК я от вас устала, мистер Флэтчер. – Прикрывая лениво веки, выдохнула Каролина и вновь посмотрела на таблицу, доделывать которую желания в ней не было никакого.
– Однажды ты скажешь мне за это «спасибо». – С уверенностью заявил учитель.
И она скажет. Но, отнюдь, не за это. Поводы будут более веские и требующие благодарностей.
– Никогда. – Рьяно отчеканила студентка.
– Никогда не говори никогда. – Фразой, старой как мир, ответил мужчина.
– Пф, какая банальщина, мистер Флэтчер. – Не оценила Кароль клишированную реплику. – Вы меня разочаровываете. – Картинно вздохнула и слегка прогнулась в спине, поскольку дико устала сначала от семи академических часов, а потом ещё от двух лишних, наказуемых.
На такой выпад, и без того натянутая ткань на груди, слегка треснула и ещё пара пуговиц выскользнули из петель, открывая похотливому взору Флэтчера бежевый бюстгальтер.
Чарльз закашлялся, обомлев от увиденного, и опустил пытливый взгляд в пол, даря Каре возможность стремительно застегнуть пуговицы и лишить его удовольствия созерцания дешевенького бюста, купленного в одном из секондов Лондона. Но Каролина на застегнула! Наслаждайся, ублюдок. Пусть тебе тоже будет неловко.
– Зато есть вещи, в которых я точно тебя никогда не разочарую. – С дьявольской ухмылкой изрёк Чарли, когда вернул глаза на студентку и увидел, что прикрываться она не стала, и невольно задумался, что принадлежность, которой он бы воспользовался в этом предложении, давно готова перейти от предложений к действию.
– Сомневаюсь. – Пробормотала себе под нос Кароль и таки застегнула блузку, мысленно улыбаясь, что он следит за её действиями и явно возбуждается.
И дело тут не в высокомерии, которого в Каре никогда не было. Физиология. Даже самая невзрачная грудь не останется без внимания мужчины. Для личной оценки. А у Кароль есть что предоставить на оценку. И грудь её явно заслужила «А», в отличии от знаний по истории, экономике и праву.
Чарльз недовольно хмыкнул, когда понял, что оценивание груди завершилось, но отмечать её поступок не решился. Хотя, как сказать.
– Хочешь проверить? – С той же чертовской ухмылочкой вопросительно изрёк он и не удержался от соблазна.
Приласкал большим пальцем вишневую губу, отметив её бархатную мягкость, и опустился до ложбинки под шеей, в которой уже собрался пот от нервного напряжения и электричества, витающего между ними.
– Хочу уйти. – Промычала Кароль и отодвинула стул, лишая Чака возможности дотягиваться до неё похотливой ладонью.
– Не хочешь. – Уверенно бросил он и спрятал руки в карманы темно-синих брюк, ослабляя натяжение в ширинке.
Но вздутый орган был слишком велик, чтобы такое действие позволило мистеру Флэтчеру скрыть его возбуждение от зоркого глаза мисс Джефферсон. Напротив, подобный непосредственный поступок привлёк её внимание и теперь уже Кара скользит взглядом по фигуре учителя, воображая похабные низости в голове.
– Откуда вам знать?! – Но слова и мысли – вещи разные. Не хватало ещё засранцу понять, что она хочет не меньше, чем он.
– Я всё знаю о твоих желаниях. – С полной уверенностью в голосе заявил Флэтчер, давая понять, что думает она слишком громко, и облокотился на парту, стоящую напротив парты Кары.
«Я уже поняла, что у тебя большой член, сладкий. Не старайся», – отметила про себя поступок учителя Каролина.
Потому как не нашла иной причины такого расслабленного поведения. Ширинка была чуть ли не напротив её носа и открывала глазу вид на внушительную продолговатость. Если так устал, мог просто сесть за свой стол. А тут расположился перед ней, стояком своим размахивает, явно завлекая, рекламируя. Но Кароль, как и большинство людей в цивилизованном мире, рекламу не любила.
– У вас мания величия, мистер Флэтчер? Или вы экстрасенс? – Слегка посмеявшись, иронично поинтересовалась Кароль, бесстыдно сканируя малахитовым взглядом целый холм, воздвигнутый напротив её парты.
– Экстрасенс с манией величия. – Парировал историк.
– Если бы вы правда были экстрасенсом, вы бы знали, как я хочу уйти. – Вернув взгляд с ширинки на лицо правоведа, изрекла Кара, давая ему понять, что он её невербальным предложением не заинтересовал.
– Именно потому что я экстрасенс, я знаю, что уйти ты хочешь в последнюю очередь. – Каролина на это ничего отвечать не стала.
Прав ведь, сукин сын. Даже в этом правовом аду ей намного приятнее находиться, нежели в одних стенах с ненавистными одноклассниками.
– Не завидую вашей девушке. – Внезапно выпалила Кароль, явно проверяя почву.
– У меня нет девушки. – И выдохнула, когда получила ответ, который и хотела услышать.
– Теперь мне понятно почему. – Чарльзу аж смешно стало от её жалких попыток принизить его.
«Хочешь быть моей девушкой, детка? Пока рано. Нужно убедиться, что ты не расхочешь никогда. Позлись ещё. Мне так нравится», – размышлял учитель и незримо улыбался, когда чувствовал, что жертва практически нагнана. А он даже не старался.
– Делайте домашнее задание, мисс Джефферсон. – Ледяным тоном произнёс Чарли, пока сам уже сгорал от нетерпения преподать гордячке другой урок. В иной плоскости. – И не грызите, чёрт возьми, свой карандаш! – Моментально среагировал он, когда Каролина по привычке принялась кусать кончик письменной принадлежности от нервозности, решив последовать указанию.
– Я буду делать, лишь бы не говорить с вами. – Обиженно процедила Кара и намеренно затолкала карандаш ещё глубже в рот.
– Как скажете. – Сдался Флэтчер и вернулся за учительский стол с диким удовольствием принявшись вновь терзать острячку непроницаемым взглядом. – Карандаш. Изо. Рта. Убрала. Сейчас же! – Не выдержал он, когда заметил, что эта засранка ещё с большим упоением обхватила кончик губами, вынуждая его завыть в голос.
Каролина скривила недовольную физиономию, но таки вынула письменную принадлежность изо рта, успокоив неудовлетворённого тигра, живущего внутри её секси-историка. Чак выдохнул и вернул себе ледяную маску равнодушия на лицо.
И пусть его глаза блестели льдистой коркой, под слоем льда горело смертоносное пламя, которое больше всего на свете мечтало объять эту сладкую мордочку жгучим языком и не выпускать из дьявольской пляски лязгающего пламени никогда…»
Прозвенел очередной звонок на урок, вынудивший Кару отвлечься от воспоминаний и поднять пятую точку с дивана рекреации. И она лениво поплелась в класс, мыслями всё так же находясь с мистером Флэтчером.
Но потом, не в силах совладать с эмоциями, девушка решила, что лучше просто уйти из школы, дабы не думать о секси-историке и этих глупых чувствах по отношению к нему.
Проскользнув от одного угла к другому, девочка оказалась с внутренней стороны порога учебного помещения, и уже через секунду выскочила на школьный двор. Что уж там скрывать, Кара робела от мысли о том, что мистер Томпсон (директор Клейсмора) будет проходить мимо и заметит беглянку. Неприятности с руководством школы ей сейчас не нужны уж точно. Хватает и без того неудач.
Вот уже и двор школы оказался за спиной. Ноги вновь вели в неизвестном направлении, но девушка решила не обращать на это никакого внимания. Уже ничего не пугало. Ведь что может быть в этой жизни страшнее самого Люцифера? Вот именно – абсолютно ничего. А так как с вышеупомянутым Кароль уже была знакома лично, бояться ей было нечего. Разве что, всё того же директора. О да, его зализанная причёска и поросячьи глазки не намного приятнее Тёмного Владыки.
Холодный осенний ветер подул с новой силой, вынуждая густые тёмные волосы изгибаться подобно гремучим змеям. Каролина слегка вздрогнула, когда прохладный воздух достиг кожи, упрямо забравшись под тонкий школьный пиджак тёмно-красного цвета.
«Неужели будет дождь» – пронеслось в голове прогульщицы.
Ведь зонта у неё, ясное дело, не было. А промокнуть и заболеть не казалось такой хорошей идей. Но выбор у Джефферсон отсутствовал, вследствие чего, она продолжала идти сама не зная куда.
– Ты когда-нибудь перестанешь прогуливать? – Послышалось за спиной.
От этого внезапного оклика девочка вздрогнула, ощутив как неприятный комок ужаса подступил к горлу. Брюнетка в страхе обернулась, чтобы понять кому принадлежали эти осуждающие возгласы и плавно выдохнула, осознав, что бояться нечего. Точнее некого.
– Рик, мать твою, ты до смерти меня напугал! – Прикрикнула мисс Джефферсон на нарушителя покоя.
Да, это был он. Бломфилд. Стоял прямо перед ней со своей привычной ухмылкой на пухлых губах. Ну что ему ещё надо от неё?
– Как ты здесь оказался? – Кароль попыталась отдышаться, водрузив костлявую ладонь на грудную клетку. Слишком уж неожиданной оказалась встреча.
– Следил за тобой. – Без зазрения совести признался молодой человек.
– На кой чёрт? – Выражение лица школьницы становилось серьёзнее, а голос громче и злее.
Не хватало ещё очередных признаний и нытья по поводу их несостоявшихся отношений. Ведь в голове давно все мысли заполнены совсем другим молодым человеком. Статным, с терпким запахом бобов тонка и сандала и бездонными льдистыми глазами цвета грозового неба. Янтарь проиграл. Но просит реванша.
– Хотел поговорить. – Парень приблизился к испуганной брюнетке и скорчил жалкую гримасу, дабы не сводить дружескую беседу к конфликту.
Ещё слишком много правды они скрывали друг от друга, чтобы строить из себя холодных незнакомцев.
– Повторю тебе, уже наверное в сотый раз – нам не о чем с тобой разговаривать. – Каролина была настроена крайне враждебно.
Но, к её же несчастью, Дерик умел обращать её вражду в эмоции более положительного характера.
– Тебе тоже снятся эти сны, Кароль? – Неожиданно для самого себя, выпалил резкий вопрос блондин.
– Какие ещё сны? О чем ты? – Девушка сделала вид, словно не понимает о чём идёт речь. Но зрачки, увеличившиеся в несколько раз от испуга, доказывали обратное.
– Ты прекрасно понимаешь о чём я. Не строй из себя дурочку. – Тут уже лицо светловолосого стало суровее, прогнав прочь улыбку с губ.
Рик не понимал зачем Кара играет с ним, пытаясь обмануть. Неужели ей есть что скрывать?
– Да, мне тоже снятся эти сны, Бломфилд. – Осознав, что нет больше смысла лгать, сдалась брюнетка. – Ну, а дальше-то что? – Напряжение между одноклассниками возрастало, вынуждая обоих насупиться и задышать тяжелее и глубже.
– А это я у тебя хотел спросить. – Снял с себя ответственность юноша.
Безусловно, было страшно и непонятно. Но он, по природе своей, обвинял в собственных страхах кого угодно, но только не себя. И в этот раз обвинения пали на плечи Каролины.
– Я тоже боюсь, Дерик. Мне так же, как и тебе, хочется во всём разобраться. Но я не знаю как. – Теперь уже беседа становилась теплее и искреннее.
Девочка поняла, что ей стоит хоть кому-нибудь довериться, какой бы сложной задачей это не было. Хватит с неё бесполезной лжи. Всё равно ничего этим не добьётся, к большому её сожалению.
Каролина приземлилась на потёртую лавку клейсморовского парка, в который забрела словно по ошибке, и опустила голову на свои же колени. Совсем не хотелось смотреть в глаза Дерику и в сотый раз осознавать как он нужен ей. Да, она уже убедила себя в том, что отныне ни к нему неровно дышит. Но блондин как всегда всё испортил, подкравшись в тот самый момент, когда нового предмета воздыхания не оказалось на горизонте.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/darya-aleksandrovna-munsh/chuvstva-na-salfetke-68660658/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.