Главная страница | Эротические романы | Мой нежный хищник

Мой нежный хищник
Регина Грёз
Предания Дэриланд #1
Катя отправилась на болото за клюквой и увидела Волка. А он увидел Катю и решил забрать в мир сказочного Средневековья, потому что местному барону нужна жена.
Красивая, чувственная, добрая история о том, как суровый мужчина, способный становиться Волком по древнему проклятию своего рода, находит возлюбленную в обычной русской девушке, которая умеет печь восхитительные пирожки и обожает животных.
В свою очередь Волк окружает избранницу такой заботой и любовью, что Катерина отвечает взаимностью на все его притязания.

Регина Грёз
Мой нежный хищник

Глава 1. Отпуск в Березовке
Первый в жизни трудовой отпуск Катя Смирнова получила в сентябре и осталась этому рада, потому что с детства любила осень – время подведения итогов, пора изобилия. Кате порой казалось, что и новый год следует начинать также с первого сентября, как было в России до Петра I.
А еще на первое сентября приходился день рождения. Чтобы его отпраздновать, Катя приехала к родителям в маленькую деревеньку с добрым названием Березовка – за двести километров от областного центра.
Планов на три недели отпуска было много. В первую очередь хотелось помочь родным со сбором урожая и его переработкой. Катина мама на всю округу славилась домашними заготовками, а благодаря недавно проведенному Интернету, список рецептов консервирования ягод и овощей в семье значительно расширился.
В подполье Смирновых к зиме собирался огромный запас баночек с различными соленьями и вареньями, бочки с квашеной капустной, кадушки с грибами. И в этом году Катя собиралась принять непосредственное участие в подготовке запасов на долгую сибирскую зиму.
А на кого еще надеяться родителям? Катюша была единственным ребенком в семье – поздним ребенком и потому особенно любимым.
Выросла она в Березовке, с успехом окончила местную школу и в городе выучилась на инженера-технолога хлебопекарного производства. К несказанной гордости всей небольшой родни. Попутно Катя прошла несколько курсов поварского и кондитерского искусства и даже успела немного поработать помощником кондитера в небольшом кафе.
– Достанется же кому-то наше сокровище! – удовлетворенно восклицал папа. – Смотри, дочка, не прогадай, главное, чтобы муж уважал тебя как человека, а не только кухарку у плиты видел да няньку для своего потомства.
А мама советовала:
– По сердцу выбирай суженого, а уж городской ли – деревенский, по нынешним временам – все равно. «Из грязи в князи» сейчас никого не удивишь. Вот Васька Мякишев еще вчера флягами воду на огород таскал, а теперь на большой иномарке по проспектам разъезжает, Иринку свою в каких только заграничных морях не купал.
Бизнес у него, видишь ли, хорошо идет! А здесь у леса коттедж отгрохал, прямо-таки дворец! Ты, Катюша, за дворцами не гонись, главное, чтобы человек был душевный и тебя любил честно.
А вот с любовью у Кати было непросто. Со школьных лет она дружила с милым мальчиком Витей, жившим на соседней улице. В пятом классе они сели за одну парту и не расставались до самого выпускного. Так случилось, что Витя Кудрявцев стал ее первым мужчиной.
После школы вместе уехали в город на учебу, поступили в Сельхозакадемию, поселились в одном общежитии, планируя позже снять отдельное жилье и пожениться. Витя нравился Катиным родителям, а Катя вроде бы устраивала Витину маму, которая была в доме Кудрявцевых главной фигурой.
Постепенно дело двигалось к свадьбе, но будучи второкурсником, на веселом мальчишнике Витя случайно познакомился с Эвелиной. Познакомился и пропал, съехав из шумного студенческого общежития. И ведь было отчего голове закружиться…
Мама Эвелины владела сетью продуктовых магазинов, разбросанных по всему городу, дочери единственной ни в чем не отказывала. В свои неполные двадцать лет «малышка Эви» уверенно каталась по городу на «Субару», а также имела отдельную квартиру – студию, где с размахом проводила шумные вечеринки с друзьями.
Избалованная, пресыщенная светскими удовольствиями Эвелина откровенно скучала, к тому же недавно рассталась с очередным «плейбоем». А тут в поле зрения оказался деревенский паренек под два метра ростом, с шапкой волнистых русых волос и застенчивой улыбкой на загорелом лице. Витя был таким искренним и неискушенным, что показался Эвелине пришельцем с другой планеты.
Оттуда, где не знают про ночные клубы, бары и рестораны, тусовки до утра, электронные сигареты и «травку». Молодая светская львица немедленно взяла богатыря- колхозника в оборот и за пару недель открыла ему глаза на такой спектр развлечений, что тому показалось, будто все предыдущие двадцать лет были лишь прологом, лишь подготовкой к настоящей, яркой, насыщенной удовольствиями жизни.
А что могла ему сейчас предложить Катя Смирнова? Тарелку борща, кусок пирога с капустой в общей кухоньке общежития да немного торопливой ласки, пока в комнате нет никого из подруг. Обиднее всего Кате было, что «мил друг Витенька» с ней так и не объяснился толком.
Он, похоже, и сам понимал, что поступает скверно, пытался избегать бывшую возлюбленную. Катя недолго ждала признания, а потом выловила несостоявшегося жениха в коридоре Института и прижала к стене.
– Другую полюбил? А что молчишь? От меня прячешься, как таракан за печку… Тапком не пришибу, хотя стоило бы, пожалуй! Приди да скажи, как нормальный человек: любовь у нас, Котенок, прошла, завяли помидоры. Я за тобой бегать не буду, сам знаешь. Только и ты меня забудь, обратно не вздумай проситься. Ты мне больше никто, так и знай!
Отвернулась и пошла дальше, гордо расправив плечи, а перед глазами долго еще стояли васильковые очи и пухлые Витькины губы, столько раз ею сладко целованные. Весь вечер Катя проревела в подушку.
Соседки по комнате успокаивали, девчонки хорошие подобрались. А многоопытная старшекурсница Елена, не отрываясь от свежего маникюра, только бросила в обычной грубоватой манере:
– Катрин, не реви! Поиграет с ним модная «ляля» и бросит. Он к тебе приползет на брюхе, как щеночек побитый. Вот тогда и оторвешься! Да разве таких лапочек, как ты, бросают… Эх, Катрин, Катрин, цены ты себе не знаешь!
Одеть бы тебя нарядней да немного подкрасить, за тобой бы такие солидные мальчики увивались, лучше бы лет под сорок и выше – они при деньгах. И все, что захочешь тогда, и шубку, и колечки, и отдых на море. Ты бы только пальчиком показывала да ножкой топала.
– Это почему? Это за что? – недоверчиво спросила Катя.
Елена только усмехнулась, проницательно глянув на нее.
– Первый был, да? Первого, конечно, всегда жалко, а со второго уже легче пойдет. Расслабься, подруга, все только начинается.
Напутствие такого рода Кате не понравилось. Она взяла себя в руки, целиком погрузилась в учебу, нашла подработку в кафе, – умело готовила пиццу, бутерброды, разливала чай. Посетители мужчины замечали симпатичную стройную девушку с золотистой косой, обернутой вокруг головы наподобие короны.
Катя обслуживала быстро и с улыбкой, отчего даже уставшие, раздраженные клиенты вдруг успокаивались и приглашали на свидание – «погулять по городу вечерком, посидеть в баре, отдохнуть на даче, покататься на лыжах…».
Она же всем заученно отвечала, что дома ждет ревнивый муж и маленький сын. Действовало безотказно. Катя категорически не желала вступать в новые отношения, сосредоточившись на учебе и работе. А душа ныла, в памяти проплывали светлые деревенские ночи на сеновале, жаркие Витины ласки да сердечные признания-обещания. Ничего уже не вернуть.
В начале последнего курса Катя сняла комнату у бабушки Степаниды Андреевны и переехала из общежития в свой отдельный уголок. Как раз вовремя, потому что в прежний студенческий «муравейник» вернулся изрядно потрепанный гламуром Витя Кудрявцев.
Правда, на этот раз прожил он в общаге недолго, бросил Сельхоз и был призван в армию, благо пора подошла. А Катюше на новом месте жилось отлично, хозяйка ее была старушонка бойкая, но не назойливая.
В свои семьдесят семь баба Стеша еще частенько забегала в гости к знакомым одиноким старичкам, собирала посиделки с чаепитием у себя дома, приглашала пожилых говорливых подруг. На таких встречах живенько да с острым словцом обсуждались последние новости из жизни «звезд» отечественной эстрады и политическая обстановка в мире. Кто кого чем нахально стращает и куда их всех за это нужно масштабно послать.
А еще баба Стеша умела гадать на картах и кофейной гуще, подрабатывала снятием порчи и сглаза. Потому к ней наведывались интеллигентные дамы неопределенного возраста и солидного достатка. Незадолго до получения диплома Катя тоже попросила бабушку погадать, то бишь предсказать судьбу девичью не всерьез, а забавы ради.
Пока квартирантка, морщась, пила крепкий кофе Степанида Андреевна важно разложила на столе потрепанные рабочие карты. Правду сказать, кофейный напиток Катя больше предпочитала сладким и наполовину с молоком, желательно из-под матушкиной коровки. Но ведь на таком кофе не погадаешь о женской доле. Придется потерпеть терпкую горечь насыщенной бурды.
Разглядывая осевшую в чашке гущу, баба Стеша собрала в складочки и без того сморщенный желтоватый лоб, а после долго изучала карточный расклад, прежде чем произнести таинственные слова:
– Ох, девка, вижу – чудное тебе выходит. Жить будешь на чужой стороне, далеким- далеко от дома, зато муж будет богат и при огромной власти. Да еще будто бы военный, уж не генерал ли часом… Любить тебя будет шибко, и ни в чем тебе отказу не знать. Сам будет мужик суровый, но с тобой ласковый, в доме его будешь, как сыр в масле кататься, как яблочко наливное на золотом блюдечке. Сына ему сперва родишь, а потом дочь.
– Красиво вы говорите, бабушка, – Катя не удержала улыбки, совершенно не веря в подобные предсказания.
А про себя подумал, что хозяйка просто желает подбодрить. Но Степанида Андреевна продолжила вглядываться в остатки кофейного зелья и рассуждать вслух:
– Одного не пойму, причем здесь дикий зверь нарисовался.
– Какой зверь?
– Да вот сама глянь, на блюдце рисунок выходит, видишь? Голова и морда не то собака, не то волка.
– Ага, – рассмеялась Катя, – у мужа, наверно, псарня будет, охотник мне достанется.
– Думаю, все ж таки волк! – убежденно сказала Степанида Андреевна. – Мне их на своем веку видать доводилось. После войны, знаешь, сколько серых развелось? У-ух, как завоют за селом зимой – аж душа вон, до того страшно! Я маленькая была, раз ночью мы с тятькой на телеге ехали по дороге, а волки вдоль пути нашего по горке цепью шли, один за другим. Лошаденка наша понеслась, бедная, в мыле вся домой пришла. Да и мы с тятенькой ни живы, ни мертвы. Хорошо, сытые были, черти, не напали.
– Страсти какие! – сочувственно ахнула Катя, собираясь выходить из-за стола, но Степанида Андреевна ее задержала.
– А тебе, милая, я так скажу: в лес одна – ни ногой. Опасность тебе в лесу вижу. Такую опасность, что все жизнь разом переменит. Я уж стара, да из ума пока не выжила, слова мои помни, не ходи далеко в лес, кто бы ни звал. Хоть брат, хоть сват, хоть мамка родная.
Загадочное предостережение Катю изрядно повеселило, не относиться же к нему серьезно. А уж по поводу богатого мужа… Чем его привлечь?
Катя себя считала девушкой симпатичной, но ничем особо не примечательной. Рост средний, примерно сто шестьдесят пять сантиметров, глаза светло-карие «медовые», как любовно говаривал отец, волосы темно-русые, отливающие золотом на свету. Фигурка, конечно, что надо – ладная, аккуратная, напоминает песочные часы.
Правда, Катя еще с детства стеснялась такого сравнения, старалась скрыть за свободной одеждой свою вовсе не маленькую грудь, сгладить крутизну бедер, никогда не подчеркивала тонкую талию.
А расставшись с Витей, и вовсе махнула на себя рукой, косметикой перестала пользоваться, не покупала новой одежды, донашивая чуть ли не школьные платья и брюки.
Конечно, устроившись после учебы технологом на главный городской «Хлебокомбинат», Кате пришлось приобрести пару приличных вещей, но опять же она выбирала модели строгие и неброские. Привлекать мужские взоры не хотелось, да и работа на пищевом производстве требовала обязательного ношения белого халата.
Вообще Катя никогда не мечтала очаровать какого-то виртуального богача. Пусть олигархи достаются Эвелинам, а ей бы оставили таких, как Витя. Вот только и Витеньку она простить не могла, несмотря на все его попытки встретиться и поговорить по душам.
Напрасно он забрасывал ее сообщениями на телефон, через общих знакомых передавал письма и цветы. Катя была непреклонна. А потом Витя будто смирился и оставил ее в покое. Не тревожил уже пару лет.
«Наверно, новую королеву себе нашел», – думала Катя.
На сердце уже было легко и спокойно.

Глава 2. На Моховом болоте
Есть такие дороги, назад не ведут…
    Хелависа
Первые дни отпуска Катя наслаждалась тишиной размеренной деревенской жизни. Родители окружили заботой, вкусно кормили, не будили рано.
«Отдыхай, доченька, заслужила!»
Но Катя не любила сидеть без дела. Вскоре на поле высились курганы желтой и розовой картошки, а на крыльце старого кирпичного домика стояли ведра с помидорами и перцами, корзинки с опятами и груздями, благо хозяин был мастером по грибным делам.
Однажды у местного магазинчика Катю остановила пожилая соседка тетя Нюра. Да не просто поздороваться, а с интересным предложением.
– Ты давно у своих гостишь? Не скучно в деревне? Катюш, а поехали с нами завтра за клюквой. Матушка твоя завсегда эту ягодку любила, а у самой, знаю, спина болит, собирать не может. Отец твой нам тоже не товарищ, не мужское, говорит это занятие, каждой «бусинке» кланяться, то ли дело грибы. Поехали, Кать! Ватагой-то оно веселее.
Немного растерявшись, она согласно кивнула. «Клюква – наш сибирский виноград, мама с ней таких пирожков напечет, что пальчики сладкие оближешь!»
Только спросила:
– А кого еще с собой берете?
– Ну… – задумалась соседка, – Люся Басова собиралась, Нина Кудрявцева вроде тоже.
Ехать в лес с мамой Виктора не очень хотелось, но что ж теперь всю жизнь от их семьи прятаться? Кате нечего стыдиться, не она же хвостом вильнула от жениха.
– А кто нас повезет?
– Да мы со Степанычем договорились, на «уазике» его старом покатим, – сообщила тетя Нюра.
– Войдем ли в машину все вместе? – засомневалась Катя, с трудом припоминая транспорт старичка- соседа. Возраст машины и дедушки, кажется, были совершенно одинаковы.
– Ты махонькая, на коленки мне сядешь, – хихикнула пышнотелая тетя Нюра.
Забрать Катю в поездку должны были рано утром следующего дня. Мама только радовалась:
– По лесочку прогуляешься, погода нынче в сентябре чудная стоит: тепло, солнечно, прямо бабье лето на дворе.
Но ровно к шести утра вместо дряхлого соседского «Уазика» к воротам Смирновых подкатил роскошный перламутровый внедорожник. Услышав короткий нетерпеливый сигнал, Катя медленно вышла из ограды, сжимая в руке красное пластиковое ведерко для ягод.
Навстречу ей из большой красивой машины выскочил сам Виктор Кудрявцев.
– А вы случайно не заблудились, молодой человек? – насмешливо спросила Катя, пытаясь улыбнуться дрожащими губами.
– Садись, садись скорее, соседка, – затараторила сбоку тетя Нюра. – Дед-то наш захворал малость, пришлось Витю просить, он как раз вчера из города прикатил будто по заказу.
«Ах, ты старая сводня!» – возмутилась про себя Катя, понимая, что приглашение подстроено специально для встречи с бывшим возлюбленным.
Но отступать было некрасиво, она в жизни своей никогда ни от кого не бегала и впредь не собиралась. Ни за кем, ни от кого. Поэтому Катя со спокойным достоинством уселась на переднее сиденье, игнорируя протянутую для помощи руку водителя.
Сзади, тесно прижавшись друг к другу, настороженно посматривали: соседка Нюра, мать Виктора – тетя Нина и главная деревенская сплетница, пенсионерка Люся Басова.
Половину дороги в сторону Мохова болота ехали молча, каждый думал о своем, даже планы строились грандиозные, в том числе насчет шумной деревенской свадьбы.
Машина у Виктора и впрямь была, что называется, «зверь». На таких навороченных иномарках Кате кататься еще не приходилось, как и вообще на авто иностранного производства. Очень хотелось узнать марку джипа, но начинать разговор первой ни за что бы не стала.
Виктор бросал на бывшую одноклассницу испытующие взгляды, а потом прямо спросил:
– Как живешь?
– Справляюсь, – тихо ответила Катя, не глядя в его сторону.
– Может, тебе помощь нужна? Ты ведь квартиру снимаешь?
– Разве еще не все справки обо мне навел? У тебя же две улицы осведомителей.
– Да твои скрытничают, – доброжелательно усмехнулся Виктор, – тоже обижаются на меня, понимаю. Катюш, я перед тобой очень виноват. У нас так начиналось хорошо, прости, я все испортил. Но и мне потом плохо было. Так плохо без тебя… Я себя сам наказал.
«Заднее сиденье» вовсю прислушивалось к негромкому разговору на переднем. Катя молчала, пытаясь справиться с комком в горле.
«Думала, у меня отболело в душе, выгорела обида. А стоило Витьке появиться – опять тяжело. Что же мне теперь всю жизнь из-за него страдать и мучиться? А вот не дождетесь!»
– Мы с тобой давно все обсудили. У тебя своя жизнь, у меня своя! – сказала Катя, как огрела стальным прутом.
И вдруг в разговор вмешалась тетя Нина:
– Знаешь, милая, ты меня, конечно, извини, но так нельзя. Парень высох по тебе, измаялся, а ты его гонишь. Ну, оступился разок, с кем не бывает, мужики они доверчивые, как телята. Нельзя из-за старого греха обоим жизнь ломать.
«Да уж», – усмехнулась про себя Катя, – «из меня бы вы за такой грех до последнего вздоха кровь пили».
– Простила бы ты его, девонька, у вас ведь любовь была. Сошлись бы опять, деток мне народили. Не пришлось бы Витюшке на богатой старухе жениться… – промурлыкала тетя Нина.
– Мама, перестань говорить ерунду! Ни на ком я жениться сейчас не собираюсь, – с досадой поморщился Виктор, резко нажав на педаль.
Перламутровый «зверь» довольно рыкнул, прибавив скорости. Тетя Нина не унималась, радея о сыновнем счастье:
– Ага, как же! Эта стервозина городская спит и видит тебя к ручонкам прибрать. А тебе надо такое «счастье»? Ей же за сорок, она больше рожать не собирается.
«Вот оно что!» – догадалась Катя, – «Ясно, отчего у тети Нины ко мне вдруг симпатия возникла. У сынули очередная спонсорша нарисовалась, только теперь возрастная дама».
Витя побагровел и тоже завелся не на шутку:
– Мама! Я тебе сто раз объяснял. Дина мне помогла устроиться на работу, а теперь у нас общий бизнес. Вот накоплю на хорошую квартиру, выкуплю свою долю и расстанемся с ней по-людски.
– Да она вцепилась в тебя как клещ, ни за что не отпустит! Где еще такого красавца взять, на все согласного и глупого? Пропадешь ты с ней, Ви-тя… – в голосе тети Нины послышались материнские слезы.
Кате вдруг стало противно и тошно:
– Останови машину, я выйти хочу! Сама доберусь до дома, мне что-то здесь нехорошо.
– Ага, доберешься… к вечеру, – грубовато бросил Виктор, даже не думая притормозить.
– А ты, Катенька, все одна? – приторно ласково спросила тетя Люся, явно желая разведать обстановку на другом фронте.
Катю охватила внезапная злость, захотелось немедленно совершить что-то неожиданное, чтобы все ахнули и прекратили дурацкие расспросы.
«Угораздило же меня согласиться на эту ягоду в змеиной компании!»
И вкрадчивым голосом Катя начала сочинять:
– Сватается ко мне один человек, правда, старше лет на пятнадцать, вот я и сомневаюсь. Он, конечно, солидный, состоятельный, у него фирма своя строительная и все такое…
– Так чего же тут думать? Надо брать! – с охотничьим азартом воскликнула тетя Нюра.
– Я пока присматриваюсь, – уклончиво ответила Катя, поразившись полету своей фантазии, – в последнее время он торопит с решением, замуж зовет. И с жильем нет проблем – загородный дом у озера, сам строил, то есть по его планам – чертежам. Коттедж в виде средневекового замка… с зубчатыми башенками и подъемным мостом. Очень впечатляет!
Никогда прежде она не врала столь вдохновенно, любуясь реакцией деревенских теток.
– Катюша, это же сказка просто, смотри не прозевай! – советовала тётя Нюра.
– А сам-то он разведенный али вдовец? – сгорая от любопытства поинтересовалась тетя Люся.
Ответила Катя как на исповеди – с непритворным душевным волнением:
– Ни разу женат не был, говорит, сначала собирался на ноги крепко встать, чтобы любимая ни в чем не нуждалась. Детей у него тоже, кажется, нет. Хотя, это вовсе не проблема, говорят, чужих детей не бывает.
– Ух, ты! – восхитились соседки, за исключением мамы Виктора, – алиментов мужик не платит. Катюша, а что ж ты его в Березовку не привезешь, с родителями не познакомишь?
– Так дела у него, – объяснила Катя. – Серьезный проект. Проверка за проверкой. Иностранные капиталы и все такое… Сюда-то одну еле отпустил, настолько ревнив, говорит, если скоро не вернешься, я тебя украду и увезу в сказочное место, где никто не найдет. Будешь жить со мной, как королева, на золоте есть, бархатом укрываться! Вот такой настойчивый и строгий. Говорит, что любит меня безумно.
Знать бы тогда Кате, что именно эти слова потом будут многократно повторены соседками перед ее огорченными родителями… Но сейчас вдруг стало смешно от собственной выдумки, похоже, шутливый настрой почувствовал и Витя Кудрявцев. Оскалился белозубо и выдохнул прямо в лицо:
– Для меня сказки выдумываешь? И так складно получается у тебя. Ну-ну…
– А разве не заслуживаю я сказки, Витюш? – озорно спросила Катя, а у самой сердце застучало, будто у резвой лошадки перед забегом.
Витька сейчас был такой же милый и родной, как три года назад. Только возмужал после армии, взгляд стал более умудренный, взрослым. Но те же синие бездонные глаза, манящие губы…
Машину вдруг тряхнуло на ухабе, водитель, похоже, плохо следил за проселочной дорогой. Катя неловко завалилась в сторону, Витя поймал ее за локоть, близко заглянув в глаза, ровно в душу. «Пропаду ни за грош!» – поняла Катя.
«Бежать мне от него надо за тридевять земель, верить ему больше не могу, да хватит ли сил оттолкнуть…»
– Кать, ты насчет ревнивого мужика соврала, признайся? – раздался в ухе знакомый горячий шепот.
«Да что он себе возомнил, можно подумать кроме него я больше понравиться никому не могу?!»
Рассердившись не на шутку, она сурово ответила:
– Все правда, врать мне ни к чему! Жених скоро сам за мной явится и увезет в свой замок, только человек он занятой, много у него людей под началом, свататься некогда. Приедет, заберет меня, и поминай как звали.
Руку ее горячую Виктор медленно отпустил и вскоре остановил машину в небольшой березовой рощице. Дальше дорога была для тяжелого транспорта непроезжей. Впереди лучиками разбегались едва приметные тропки, поскольку начиналась рядом зыбкая и мокрая болотистая местность.
К слову сказать, о Моховом болоте по округе всегда ходила недобрая слава. Вроде как местные лешие тут сильно балуются, людей морочат. Многие опытные ягодники порой часами блуждали, прежде чем выйти на знакомые поляны.
Так ведь и клюква здесь попадалась царская, брусники навалом, встречались кочки с сизой голубикой. Потому-то и старались бабоньки приезжать гурьбой, ходили рядышком друг к другу и домой возвращались с полными ведрами ягод.
Пока притихшие женщины разбирали свои вещи из багажника да заправляли штаны в сапоги, остерегаясь змей, Катя стояла в сторонке со своим ведерком и думала, кого бы попросить сыграть роль сорокалетнего ухажера. Соседки деревенские так дела не оставят, родителей допрашивать начнут, что за жених у их дочери появился.
Как назло на работе у Кати были в основном женщины, а директор хлебокомбината – хмурый человек предпенсионного возраста, с такой легкомысленной просьбой к нему не подойдешь.
«Эх, заварила я кашу…»
И тут она поймала на себе жадный взгляд Виктора, курившего чуть поодаль от машины.
«А ведь когда мы вместе были, даже в рот не брал сигарет, и выпить мог только пиво с друзьями. Изменился. Кудри остриг подчистую, вон только „ежик“ на голове остался, и правда, похудел, осунулся, словно бродячий пес. А ростом словно бы выше стал, и плечи шире…»
Катя вдруг спохватилась, что спутницы ее уже разбрелись по тропкам, а у машины остались только она и бывший кавалер.
«Что же я тут с ним одна стою! Бежать надо, немедленно бежать!» – мелькнуло в голове огненным всполохом.
– Кать, подожди, я с тобой… Катя, давай поговорим – очень надо!
Слыша за собой жалобный хрипловатый зов, она без памяти бросилась в ближайший чахлый лесок.
«Если догонит, я точно пропала. Сразу же разревусь перед ним, скажу, что сил больше нет так жить, не получается у меня забыть все, что между нами случилось».
Но раненая гордость гнала все дальше и дальше от машины, а еще на Катино счастье или на беду у Виктора в кармане зазвенел телефон. Не оборачиваясь, она еще успела расслышать, как вдруг изменившимся, противно томным голосом он что-то объясняет невидимому собеседнику.
Говорит, как будто оправдывается.
«Наверно, Диана его дивная донимает!»
У Кати словно второе дыхание открылось, мысль о том, что можно вернуть прежние отношения с Витей рассеялись, как дым от сожженной осенней листвы.
«Сейчас главное где-нибудь на болоте укрыться, успокоиться, а потом набрать ягод и, как ни в чем не бывало, вернуться к машине. И пусть только попробует еще на меня глазеть и вздыхать, пусть только прикоснется!
Женихом-архитектором пригрожу и всей его выдуманной псарней».

Глава 3. В Священной дубраве
Спустя полчаса скитаний по болоту Катя прекратила вести мысленный диалог с Виктором и его мамой, вытерла слезы и прислушалась. Вокруг стояла зловещая мертвая тишина. Хоть бы ворона подала голос, ветка бы скрипнула, качнувшись от ветра.
Деревца рядом стояли корявые, низенькие, а впереди расстилалась усеянная мшистыми кочками ложбина. Катя хотела покликать спутников, но испугалась, что на голос к ней выйдет Виктор. Встречаться с ним сейчас совершенно не хотелось.
Катя прошла вперед еще несколько шагов и ощутила, как под ногами хлюпает вода. Потом взгляд остановился на невысоком пригорке, заросшем густым мхом и серебристым лишайником.
«Здесь отдохну и пойду искать своих, да и ягодами пора заняться, зря что ли ведро взяла».
Она расстелила на мхе куртку и присела сверху, подставив лицо неяркому сентябрьскому солнышку. Улыбнулась и тут же снова брови свела, от отпуска всего ничего осталось. А там снова город и комната бабы Стеши. Но вдруг неподалеку раздался тихий звук, похожий на тоскливый скулеж.
Катя повернула голову и остолбенела – прямо перед ней на пригорке стояла большая собака. Серая, обросшая лохматой шерстью, с умными желто-коричневыми глазами.
– Эй! Ты откуда? – крикнула Катя.
«Если, собака, значит, люди где-то рядом ходят».
– Чего стоишь, хозяина зови скорее! – чуть ли не со смехом бросила она в сторону зверя.
А потом огляделась уже с подступающим к сердцу страхом. Воздух вокруг пригорка странным образом дрожал, будто над пламенем костра, окружающий ложбину лес теперь казался подернутым белесой дымкой.
Катя нервно сглотнула и попыталась подняться, ноги почему-то не слушались, руки тоже ослабели. Чудная собака между тем осторожно приблизилась и принялась обнюхивать ее сапожки, водя носом до колен и поднимаясь по бедрам выше.
Словно оцепенев, в замешательстве наблюдала Катя за действиями животного. Однако дара речи при этом вовсе не лишилась.
– Да тебе чего надо? А ну, кыш отсюда!
«Собака» вздрогнула и тут же потянулась длинной мордой к самому лицу. И когда в упор на Катю глянули внимательные желтоватые глаза хищника, мгновенно вспомнились предостережения бабы Стеши насчет лесных прогулок.
Катя сдавленно всхлипнула и пробормотала:
– Милый волчок – хороший волчок, пожалуйста, не надо меня кусать, я знаю, ты добрый, ты меня не обидишь. Прошу, дай мирно уйти.
Сделав волевое усилие над скованным телом, Катя кубарем скатилась с пригорка – словно провалилась в бездонную яму. Потом задержала дыхание, потеряла счет времени, оказавшись в невесомости. И только вновь ощутив под руками твердую землю, медленно открыла глаза.
Теперь перед ней высились деревья с темной густой листвой, а сама Катя лежала на ровной поляне, заросшей ярко-зеленой травкой. Сквозь кроны дубов пробивались солнечные лучи, воздух был свежим, летним, настоянным на сочных травах и луговых цветах.
«Было болото вокруг, как же я в лесу оказалась?»
Катя недоуменно озиралась, пытаясь выяснить, где сейчас находится и куда двигаться дальше. С перепутанными мыслями в голове она медленно поднялась с колен и пошла в сторону просвета между деревьями.
– Прямо Лукоморье какое-то! Только кота ученого не хватает и русалки на ветвях, – с грустной иронией рассудила вслух.
– А ты сама видно не из этих мест, девушка?
Услышав из-за дерева старческий голос, Катя вздрогнула, но тут же обрадовалась. Сейчас все прояснится и ей подскажут дорогу домой.
«Но откуда в Сибири на болоте взяться дубовой роще, наваждение просто…»
Обогнув широкий ствол, она увидела маленькую старушку. У ног ее стоял плетеный из лозы короб, прикрытый пестрым вышитым полотенчиком. Следовало поскорее познакомиться.
– Добрый вечер, мея зовут Катя, – я, кажется, заблудилась немного, ничего не понимаю, закружилась голова. А-а-а… скажите, до Березовки далеко?
Старушка смотрела на Катю с доброй улыбкой на сморщенном лице.
– Не слыхала о таком поселении, милая. Присядь-ка со мной, расскажи, какая у тебя беда случилась, раз пришла просить помощи у спящих Богов.
– Каких еще богов? – удивилась Катя, опускаясь на колени перед старушкой.
И заговорила быстро-убежденно:
– Мне пора домой, меня родители ждут! Наверно, уже ищут давно. Я на болото убежала, а потом увидела волка, испугалась, упала и очнулась здесь. А что это за странное место?
Старушка удивленно покачала головой.
– Заповедная роща Локмора, неужели ты не знала? Сюда никто не приходит просто так, милая. С Богами не шутят, их не беспокоят по пустякам. Говоришь, тебя испугал волк, он гнался за тобой и угрожал напасть?
– Нет-нет, – припомнила Катя. – Он просто меня обнюхал – это было жутко. Скажите, а у вас нет телефона? Интересно, связь ловит в лесу?
Старушка нахмурилась.
– Ты говоришь чудные слова. Я тебя не понимаю. Город в двух днях пути на смирной лошади, а я живу в Лосте – торговом селе за озером. Куда же ты держишь путь?
Катя почувствовала странное беспокойство, на глаза накатились слезы, недоброе предчувствие сдавило грудь.
– А где же Мохово болото? Где моя Березовка?
– Тише, милая, не плачь, – утешала старушка. – Поведай мне о своих печалях, а я расскажу Богам – пусть пошлют утешение, помогут советом. Я умею говорить с духами Локмора, они давно меня знают. Может, и ты взамен сможешь нам помочь. Ты же здесь тоже не случайно, Ката… как говоришь твое имя?
В глазах старушки светилось участие и доброта, похоже, и впрямь, не оставит в беде. Всхлипывая, Катя снова назвалась и услышала в ответ похвалу.
– О, Катарина – прекрасное, благородное имя! Ты, верно, из знатной семьи, так? Настоящая леди, судя по речам и манерам, хотя твоя одежда и похожа на карнавальный костюм.
– Нет, нет, что вы, мои родители простые люди. А почему вы сказали – «леди»? Мы что – в Англии? В Европе? Это же Россия, не так ли? Вы в какой стране живете-то, бабушка?
– В благословенном Дэриланде, конечно! А ты откуда?
«Я сошла с ума! Я ударилась головой! Такого не может быть на самом деле, или это ужасная шутка. Дубы-колдуны… волки на болоте… как же выбраться?!»
Катя обхватила голову ладонями и застонала, покачиваясь из стороны в сторону. Незнакомка мягко обняла ее и пригладила волосы.
– Успокойся, Катарина, все наладится. Наверно, ты потеряла память, что бывает из-за большого горя. Или случайно заснула здесь и твою душу похитили для забавы местные духи, такое случалось и впредь.
– Что же мне теперь делать? Я хочу вернуться домой! – шептала Катя, с мольбой глядя на старушку.
– Пойдем со мной, я отведу тебя в Лост, остановишься у нас, а потом за тобой приедут родные, не может быть, чтобы такую славную девушку не стали искать. Если ты, конечно, хочешь, чтобы тебя нашли. Ты ведь не сбежала из дома? Зачем ты пряталась в лесу?
– Я не хотела, чтобы меня Витька догнал, я его ненавижу, он предал меня, променял на другую, на машины и бары, никогда его не прощу! – выдохнула Катя, невольно сжимая кулачки.
– Ах, вот оно что! Тебя обидел мужчина… ай-ай, он был твоим женихом?
– Да, мы хотели пожениться, только… – Катя даже говорить не могла из-за нахлынувших слез.
– Теперь понимаю, зачем ты оказалась в священной дубраве, – торжественно провозгласила старушка. – Хотела принести в дар душу и вернуть любимого или отомстить сопернице. Тебе повезло, что осталась жива, Богов нельзя тревожить такими просьбами. Здесь нужно лишь благодарить и советоваться. Священная роща не любит жалобы и слезы, тебя могли здорово наказать, для того верно и был послан волк.
– Помогите вернуться! – взмолилась Катя, – я никогда не жаловалась, немного поплакала и только, никому зла не желаю, я про Витю и думать забыла, он сам ко мне подъехал, сердце разбередил, гад кудрявый. Скажите, что сделать, чтобы попасть домой, бабушка… можно узнать ваше имя?
– Я – Арита, мой сын – лучший пекарь в Лосте, а невестка ему помогает. Моя внучка Грейта немного младше тебя и почти такая же красавица. Нашу семью уважают, мы живем в каменном доме. Останешься с нами, может, придумаем, как тебе помочь.
– Здесь, наверно, дикие звери водятся? Волки бродят по лесу?
– Боги милостивы и звери давно не причиняли людям вреда. Не то, что в прежние годы… При старом-то господине бывало всякое. Пойдем, скоро завечереет, а путь нам еще неблизкий.
– Может, вам помочь нести коробку? – глухо спросила Катя.
– Лучше помоги одеть ее мне на плечи. Вот так, дай еще обопрусь о твою руку, а где же посох? Спасибо, милая. Теперь двинемся в путь.

Глава 4. Знакомство с миром Дэриланд
Несколько дней прошли как в удивительном сне, вот только усталость по вечерам была самая настоящая. Пришлось Кате привыкать к деревушке Лост и обстановке чужого дома, на первом этаже которого размещалась пекарня.
Сама Катя жила наверху, деля комнату с дочкой хозяина – юной девушкой по имени Грейта. Причем соседку постоянно хотелось назвать Гретель, потому что новое окружение, одежда селян и домики в стиле фахверк очень уж напоминали западное средневековье.
И самое главное, что буквально повергло Катю в смятение во время первого знакомства с поселком: никаких тебе следов развитой современной цивилизации, никаких телефонов и электричества в принципе – ни машин, ни даже велосипедов.
Жители Лоста передвигались пешком или на телегах, запряженных весьма добродушными на вид мохноногими лошадками. Поселение считалось по местным меркам довольно большим и богатым, в нем развивались всяческие ремесла, хорошо было поставлено гончарное и кузнечное ремесло.
Всем необходимым люди обеспечивали себя сами – от еды до одежды и крова. А как же иначе при натуральном хозяйстве? Как потопаешь, так и полопаешь. Сначала Катя изумленно таращила глаза и слова не могла вымолвить, прогуливаясь по округе в сопровождении Грейты или Ариты, настолько все вокруг было невероятным для человека из XXI века.
Хорошо еще, Катя сама выросла в деревенской обстановке и некоторые нюансы вроде гигиенических удобств во дворе, ровно как и крики петухов с раннего утра были отлично знакомы.
И поскольку она отлично разбиралась во всех тонкостях хлебопечения, то немедленно предложила свои услуги мастеру Баргу. Не желая сидеть на шее у радушных хозяев, Катя надеялась быть полезной семье, приютившей чужестранку.
Уже через пару дней после прибытия в Лост, она азартно разделывала из приготовленного ею же теста булочки, смазывала их маслицем или сладкой водичкой перед тем, как посадить в печь.
О сахаре и привычном чае здесь ничего не знали, зато в почете были различные травяные сборы и мед аж семи сортов, в зависимости от расположения пасеки: липовый, луговой, гречишный, вересковый, лавандовый, малиновый и мятный.
Прошла неделя, пробежала вторая, Катя потихоньку приноравливалась к новой жизни. В доме пекаря к ней относились тепло, поскольку ее умелые руки творили из теста вкуснейшие изделия, а ряд предложений по разнообразию ассортимента выпечки привлек внимание покупателей.
Бездельничать она никогда не умела, целыми днями сновала по кухне или жилой части дома, предлагая свою помощь, где только возможно.
Жена пекаря и невестка старушки Ариты была, что называется «на сносях» и это вызывало особое беспокойство у всей семьи. Дело в том, что после рождения Грейты все новые беременности Миры заканчивались плохо, седовласый степенный Барг уже не надеялся снова стать отцом, тем более жена была немолода, но вот теперь снова ожидала ребенка.
Потому и пришла старая Арита в заповедную рощу Локмора испросить защиты Спящих Богов. А словно в ответ на ее молитвы в роще появилась незнакомая девушка в мужских охотничьих штанах и сапогах. Может, сами Боги ее послали, как оберег для семьи.
Катю такие надежды весьма смущали, потому как она совершенно не знала, как может пригодиться будущей роженице. Оставалось только верить, что на сей раз все разрешится благополучно и не придется присутствовать при общем горе, если Мира снова потеряет малыша.
Будучи человеком деятельным и энергичным, Катя быстро освоилась в поселке и постаралась навести справки о той стране, куда ее занесло лесными чарами. В первую очередь она попыталась разузнать о культурной жизни и уровне образования местного населения. Оказалось, в Лосте есть небольшая школа при церквушке и в свободное от работы время Катя решила туда наведаться.
Хмурый пожилой мужчина с неестественно прямой ногой встретил гостью не очень ласково и пришлось ей пустить в ход все свое обаяние и некоторое знание психологии. Люди – они же везде одинаковы, в любом мире. Если они люди…
С первого дня в Лосте Катя активно поддерживала легенду о своем появлении, мол жених обманул и не выдержав позора, решила она перебраться подальше от более удачливой соперницы и строгих родичей. Такие случаи бывают в каждой стране при самых разных социальных строях – от первобытного до феодального, не говоря уже о капиталистическом, и даже, говорят, в сверхдемократических державах.
Однако эта история не понравилась тем жителям Лоста, которые придерживались строгих взглядов на отношения между молодыми людьми. Катя не раз замечала, как любопытные соседушки пристально поглядывают на ее животик, уж не округлился ли сверх обычного, раз дева незамужняя прячется на чужой стороне.
Похоже, местный учитель относился к ревностным блюстителей морали. Катино появление для него было скорее поводом для порицания, чем сочувствия. И, тем не менее, немного растопить холодный прием ей удалось.
Большую роль в этом сыграли пирожки с овечьим сыром, наподобие «хачапури», которые она с утра приготовила. И, конечно, спокойная и грамотная речь, полная достоинства и уважения к святому делу обучения местной ребятни основам грамоты.
Седовласого «педагога» звали Тарим, он снисходительно показал гостье глиняные дощечки с буквицами принятого здесь алфавита, и Катя с удивлением уставилась на чехарду русских и английских письменных знаков, понимая, что вполне сносно может читать простой текст.
Почему-то ее навыки чтения и письма произвели на Тарима неожиданный эффект. Он вдруг раскланялся и стал держаться более почтительно, а вскоре по селению поползли слухи, что Катарина в самом деле из благородной семьи. Тому способствовали поведение и манеры «чужестранки», а также несколько вычурная речь по мнению селян.
В первый же вечер знакомства Катя пыталась расспросить учителя о стране с завораживающим названием Дэриланд. Почему-то это слово невольно ассоциировалось у нее с выдуманной «Нетландией», где обитали потерянные мальчишки во главе с их неустрашимым лидером Питером Пэном.
А может, история про детей, которые не хотели взрослеть, не только фантазия Джеймса Барри и эта удивительная страна действительно существует где-то в Другом мире?
«Хорошо, что я в сказку попала, а не в настоящее Средневековье!» – думала Катюша, тяжко вздыхая, – «уж там бы хлопот не обобраться, еще за ведьму бы приняли, потащили на костер, вот ужас где!»
Из пространных описаний Тарима она потихоньку выяснила, что Дэриландия или попросту Дэриланд – страна обширная и населенная самым разнообразным людом, да и не только людом, а всякими загадочными существами вроде шаловливых фей и водяных коней.
Селение Лост, где она теперь вынуждена обитать, располагалось в самом центре владений баронов де Лостан, извечных хозяев здешних земель.
«Ясно, местные феодалы!» – живо определила Катя, напрягая память, чтобы хоть что-то припомнить из школьного учебника про Средневековый период истории.
На ум сразу же пришла информация о том, как в первую брачную ночь бесправные крестьяне поставляли местным олигархам девственниц-невест. Осознав, что подобная перспектива ей уже не грозит, Катя немного приободрилась и стала смотреть веселее.
Тарим также рассказал, что сейчас родовым поместьем Лостанов управляет барон Веймар, под боком у которого вполне можно жить сытно и безопасно, не в пример бывшему владельцу замка – грозному Хоргану, которому Веймар приходился единственным наследником.
Но по воле богов суровый Хорган, о котором не одно семейство в Лосте до сих пор вспоминает с содроганием, уже много лет как скончался, и в округе наступили спокойные времена. При этой новости Катя тоже выдохнула с облегчением.
Все-таки приятно знать, что здесь царит не какой-нибудь там древний самодур, а просто угрюмый, нелюдимый тип, который все никак не может сыскать себе подходящую жену и, наконец, обзавестись потомством.
– Так нынешний барон де Лостан не молод? – поинтересовалась она.
– Давно не молод, – подтвердил Тарим.
«Деликатничает», – решила про себя Катя, – «наверно, из барона уже труха сыплется, раз ни одна порядочная знатная дева не хочет связываться».
Еще выяснилось, что южнее земель Лостанов находится богатый город Тарлинг, именуемый также городом Мастеров, где процветают всяческие ремесла и промыслы.
Находится он в ведомстве Короля Гальбо, а управлять им должен наместник из Королевских Рыцарей, некто де Маликор, но сей господин давненько пребывает в военном походе во славу Его Величества, а городом в его отсутствие заведует почтенный Бургомистр, избранный на городском совете.
Сам же Король проживает еще южнее и довольно далеко от Лоста, к величайшей радости сельчан, поскольку короли вместе со своей свитой очень прожорливы и вокруг них вечно плетутся разнообразные интриги и опасные заварушки. Учитель перенес все это на своей шкуре, поскольку сам когда-то был на войне и едва не потерял ногу.
Городишки помельче и богатые села также обильно разбросаны в землях Лостанов, местные жители не голодают, эпидемий и неурожаев давно не случалось, вообще Катя осталась довольна экономической и политической обстановкой в регионе собственного «попадания».
Она начала увлеченно расспрашивать дальше. И чем словоохотливее становился ее собеседник, отведав свежей ароматной стряпни, тем более интересные вопросы задавала ему любопытная гостья. Некоторые из них приводили Тарима в полнейшее замешательство.
– А водятся ли у вас драконы? – интересовалась Катя.
– О таких тварях я не слыхал, а вот в низовьях Роси – вот там, говорят, обитают люди, способные превращаться в крылатых змеев и летать по небу, их поселение называется Гнездовье, и правит им очень воинственный рыцарь. Его даже Король на помощь приглашал, когда чудовища на нас напали.
– Какие еще чудовища? – обомлела Катя.
– Да-а я сам не видел, может, и слухи… – с явной неохотой продолжил Тарим, – на южных границах Дэриланд раскинулся непроезжий дремучий лес. И кто там только не обитает, всяких гадов тьма-тьмущая – даже говорить тебе не стоит, уж такое тварье, упасите Милостивые Боги, вовек не видать, не слыхать.
– Но, теперь-то все тихо на заставах? – уточнила Катя. – Победили вы… то есть мы тех гадов, я, к сожалению, пропустила уроки истории. Матушка велела закручивать перцы и резать баклажанчики на икру.
– Затихли они в своей дикой чаще, а то девиц наших им подавай – своих-то напрочь замучили, – таинственно шептал Тарим.
– Ритуальное жертвоприношение? Ой, неужели каннибализм…
– Вот уж не знаю, а если б и знал чего, так достойной девице и вовсе о том говорить не следует!
Катя поморгала смущенно, потупив карие очи. Конечно-конечно, пусть местные считают ее приличной барышней, хотя это выражение больше подходило бы для царской России позапрошлого века. Эх, не могла же она в к Александру Сергеевичу в имение Михайловское угодить!
А там и Болдинскую осень можно было бы вдвоем скоротать. Неведомые силы распорядились иначе – выслали на чужбину в мрачные времена.
Разговор с учителем плавно перешел на соседей Лостанов с востока. И там, оказывается, хватало своих легенд с явным мистическим оттенком.
Так, например, на северо-восток от Лосты начинаются пологие горные хребты, что окружают спрятанную за перевалами Сумрачную долину. И это одно из самых суровых мест в Дэриланд. Никто из многочисленных знакомых Тарима никогда не бывали во владениях Демона вечной ночи.
Слушала Катя учителя и не знала, надо ли верить в страшные россказни или разумнее счесть их за предания для любопытной малышни.
«Как бы мне поскорее отсюда выбраться, как бы вернуться домой подобру-поздорову… Родители, наверно, поседели с горя, ищут меня с полицией, прочесывают леса и болота. Мамочка, бедная, переживает!»
Внезапно глаза наполнились слезами, Катя быстро поблагодарила собеседника и, распрощавшись, побежала к своей пекарне.
А уж дел на крестьянском подворье всегда невпроворот. Тем более, что хозяйку Миру все берегли. Вернувшись к домашним заботам, Катя обнаружила, что единственный наемный работник – пожилой мужчина занят ремонтом телеги, а хозяин месит тесто для вечерней выпечки.
Арита обучала Грейту рукоделию и Катя, чтобы избежать скучного сидения за иглой, схватила ведро и помчалась к колодцу, который располагался на небольшой площади с другой стороны улицы.
Полдень стоял жаркий, и вокруг не было ни души, все жители по своим усадебкам, кто от работы отдыхал, а кто и наоборот, только за нее взялся.
Приложив немалые усилия, Катя зачерпнула воду и поставила тяжелое ведро на каменную кладку колодца. Не успела дух перевести, как сзади послышалось четкое цоканье копыт и легкий посвист всадника.
Катя с недоумением оглянулась – за две недели, что она проживала в Лосте, ей еще не приходилось видеть человека верхом на лошади, местные обычно ездили в простеньких надежных телегах, а то все больше пешком передвигались.
Вскоре рядом с колодцем приостановился абсолютно белый конь с богатой сбруей, а на нем восседал темноволосый смуглый мужчина в черно-зеленом одеянии. Катя невольно уставилась на незнакомца, да и животное заслуживало внимания. А уж как контрастно смотрелись они вместе – черное на белом…
– Не дашь ли мне напиться, девица?
Этот простой вопрос, заданный глуховатым голосом, почему-то заставил ее вздрогнуть.
– А-а-а… да, да, конечно, сейчас!
Она даже улыбнулась, досадуя на свою нерасторопность и смущение.
«Ну, надо же! Засмотрелась на дяденьку в сапогах до колена, посреди лета меховая накидка, и как ему не жарко во всей амуниции?»
Катя зачерпнула из ведра воду деревянным ковшом, что висел на балке колодца специально для подобных целей, и попыталась передать всаднику.
Едва она приблизилась к «милой лошадке», как животное диковато всхрапнуло и так дернуло головой в ее сторону, что Катя мигом отпрянула назад. Хотя она и выросла в деревне, опыта общения со вздорными жеребцами у нее не было. Другое дело кролики или котята.
Мужчина усмехнулся, прищурившись:
– Не бойся, Кор тебя не укусит. Он понимает, что ты подходишь с добрыми намерениями.
– Зачем же тогда пугать? – упрекнула Катя.
– Это было всего лишь приветствие!
– Простите, сэр, но лошадиный язык мне не знаком!
– Как ты меня назвала?
– М-м-м… господин? Так будет правильно? – уточнила Катя, стараясь вести вежливую беседу.
Холеный Кор нетерпеливо переступал передними ногами в темных «носочках», явно скучал. А вот его владелец был всерьез заинтригован. Он медленно спешился и, придерживая коня под уздцы, приблизился к Кате.
Она с легким поклоном передала ему воду и смирно сложила руки на поясе, решив дождаться посудину обратно. Но мужчина не торопился.
– Ты здесь недавно. Вообще не из этих мест. Выглядишь иначе и говоришь чудно. Но мне кажется, я тебя уже где-то прежде встречал. И совсем недавно.
Он сам отхлебнул из ковша, а затем с невозмутимым видом сунул его прямо к морде коня.
– Что вы делаете, это не гигиенично! – не сдержалась Катя и даже сделала красноречивый жест, будто собиралась отнять ковш.
– А что я такого делаю? – искренне удивился мужчина, переведя на нее выразительный взгляд своих серых глаз.
– Вообще-то из этой бадейки люди пьют, а не животные, и по санитарным нормам… «ф-фух, кому я это все объясняю, что феодал может знать о вредоносных бактериях – темнота и мракобесие, а еще сказочный мир!»
Катя только горестно вздохнула и обожгла невежу сердитым взглядом, на который немедленно получила словесный ответ:
– Выходит, что и мне отсюда пить нельзя. Жаль… хороша студеная водица, да уж очень строгая девица!
Незнакомец пренебрежительно хмыкнул, сунул ковш обратно в Катины руки и с завидной грацией вскочил на коня, напоследок так сурово глянув вокруг, что даже бойкий петух тетушки Нермы подавился сочным червяком, а ленивый боров медника Тальма пустил пузыри в придорожной луже.
Катя вытерла вспотевший лоб краешком платка и поправила за ухо прядку волос, выбившуюся из пучка на макушке.
«М-да… сразу видно, что это местный воротила аграрного сектора! Крестьян эксплуатирует, землями владеет, наложниц держит целый гарем из пригожих служаночек».
«И ведь даже не молод и не красив – лицо хмурое, холодное, глаза словно льдинки, а под коркой льда пляшут искорки золотистые. И когда я все успела рассмотреть, вот досада! Не хватало мне еще пялиться на местных олигархов!»
Встречей Катя была весьма недовольна, но и без нее хватало забот. Например, надо помочь Баргу с имбирными пряниками, поступил свадебный заказ из соседней деревни, да еще она вызвалась напечь пирожков по маминому рецепту – невероятное объеденье. Грейта хоть и была дочкой пекаря, но больше любила шить, чем стоять у жаркой печи.
– Сынка бы мне даровали Боги под старость, – вздыхал Барг, с надеждой глядя на объемный животик супруги.
Через месяца два – полтора Мира должна будет разрешиться от тяжкого бремени. Как оно будет на сей раз…
Не успела Катя закончить свою стряпню, как к ней обратилась бабушка Арита:
– Милая наша Катрин, попрошу тебя об одной услуге. Самой бы надо совершить, да сил вовсе нет для прогулки. Не сбегаешь ли ты в рощу? Я приготовила амулеты из особых трав и камней, добавь еще свои пирожки и будет доброе кушанье для Богов Локмора. Нужно оставить подношение у самого высокого старого дуба на поляне, – там, где мы встретились с тобой, помнишь?
Катино сердечко затрепетало. Еще бы ей не помнить первый день своего появления в Дэриланд. Первые минуты растерянности и страха, полнейшего непонимания, где она находится, и как ей вернуться домой.
– Конечно, я все сделаю, бабушка!
Вскоре она собрала узелок с дарами и направилась в сторону заповедной дубравы. Теперь Катя мало чем отличалась от прочих молодых селянок, ведь одевалась она в простое домотканое платье, которое предложила ей Грейта из своих немудрящих запасов.
Правда, благодаря тому, что новая подруга любила вышивать, то и серое платье в виде длинной рубахи по рукавам и у ворота было украшено причудливыми узорами из красных ниток. Катя никогда не была привередлива в одежде, было бы чем прикрыться. На мужское внимание здесь она не рассчитывала, живой бы остаться в отсутствии самых необходимых средства гигиены и привычных лекарств.

Глава 5. Спаситель в серой шкуре
Хотя сама Катя на местных мужчин старалась без особой нужды не смотреть, некоторые молодые парни в Лосте на нее поглядывали с большим интересом. Как бы она не куталась и не пряталась в мрачные одежки, как бы не заплетала туго свои золотистые косы – истинный бриллиант и в грязи заблестит.
Особенно приглянулась новая поселянка каменщику Сарху. Жил парень в доме родителей, но уже готов был отделяться, потому как сам был с довольно неглупой головой и крепкими руками. Да и возраст пришел свое гнездо вить. Однако Сарх жениться не спешил, хотя девиц пригожих ему в невесты готовых – хоть отбавляй.
– Семейной жизнью я еще наживусь вдоволь, надо бы погулять напоследок!
И тут появилась в поле его острого зрения «чужеземка Катарина», по всему видать девка – перестарка, уже не первой свежести, потрепанная, наверняка, раз от своей родни сбежала. Уж не от великого ли позора пряталась?
Который день присматривался Сарх к чужеземке. Вот к местному грамотею побежала, не иначе как будет просить составить письмецо с просьбой о прощении перед родичами.
Потом еще замечал ее Сарх у колодца, на общем дворе и в пекарне. Местные жители сначала держались настороженно, но Катя всем приветливо улыбалась и вела себя скромно, и с таким сдержанным достоинством, что слухи и сплетни постепенно пошли на убыль.
Но ведь Сарха не проведешь. Что-то не то было с этой девкой простоволосой, уж больно свободно она себя вела, почти дерзко порой. Ходила прямо, ни перед кем спины не гнула и очей не опускала, даже говор у нее был другой – быстрый и уверенный. А уж взгляд… раз поймал его Сарх на себе, как и дружелюбную улыбку. Поймал, да и сам попался – забыть уже не мог.
«Да кто она такая? Откуда взялась? Была бы и впрямь высокого рода, так разве жила бы среди простолюдинов? У пекаря хоть и сытно пристроилась, но прислуживать-то ей некому, да и сама целыми днями в работе. Вон вчера пока шла к колодцу, все на пальцы дула, говорит, что обожглась о раскаленный противень. Тоже мне, благородная дама!
Не-ет, видать, есть в ней какой-то изъян, раз такая красавица до сих пор никому в жены не подошла! Мне за ней бегать, конечно, не пристало, но вот позабавиться на травке луговой вдали от чужих глаз, может, она и сама не прочь…»
Обо всем этом раздумывал про себя Сарх, возвращаясь из каменоломни обратно в поселок, как вдруг увидел на тропинке перед собой ту самую девицу, что уже начинала ему сниться.
Катя тоже увидела знакомое лицо молодого селянина и приветливо помахала рукой еще издалека. Начиная разговор, Сарх степенно спросил:
– Куда направляешься? Не боишься бродить у леса одна?
– Так чего бояться, бабушка сказала – разбойники здесь не водятся, дикие звери не нападают, – простодушно ответила Катя.
– Люди тоже разные бывают, – уклончиво пробормотал Сарх, едва скрывая восхищение. Сейчас, вблизи, освещенная солнечными лучами чужеземка показалась ему совершенной красоткой.
– Давай-ка, я тебя провожу!
– Что ты, не нужно! Я иду в Локмор, мне нужно передать угощение Спящим Богам.
Катя чуть было не сказала – «вашим Богам», да вовремя опомнилась. К тонкому миру Духов здесь относились серьезно, помимо Больших и Грозных Богов в каждом доме чтили также «маленьких хозяев».
«Ну, совсем, как домовых на Руси-матушке!» – умилялась Катя, слушая таинственный шепот Грейты во время их обычных бесед перед сном.
– Я могу тебя проводить, я никуда не спешу! – торопливо предложил Сарх.
Его кровь вскипела при мысли о том, что скоро они останутся наедине под густым пологом дубравы. Уж тогда-то сможет убедить ее раскрыть все свои тайны. А потом ничто не помешает им встречаться, и если Катрин будет с ним ласкова, Сарх даже готов дарить ей маленькие безделушки в подарок.
Правда, о женитьбе не может быть и речи! Родители никогда не позволят ему взять в жены бесприданницу с темным прошлым, да еще одного возраста с ним, когда вокруг немало молоденьких невинных девчушек, чьи родичи скопили полные сундуки добра для будущего зятя.
Кате вовсе не нужны были провожатые, она хотела тщательно изучить поляну возле дуба на предмет наличия какого-нибудь «портала» в двадцать первый век, в родимую Березовку.
Свидетели из Лоста ей в этом кропотливом деле точно не требовались, но мускулистый каменщик не отставал. Сарх на полном серьезе вдруг начал расписывать свою великую щедрость и доброту, готовность всегда прийти на помощь всем обиженным и угнетенным.
Катя его почти не слушала, раздумывая, как бы половчее отделаться от надоедливого кавалера. Тем временем они уже вместе вступили в дубраву, где каждому следовало замереть в священном трепете, в то время как Сарха, напротив, обуревали весьма земные интересы.
Не успела Катя благоговейно выложить перед заветным дубом немудрящие подношения, мысленно изложить просьбы и чаяния семьи пекаря Барга, как молодой провожатый взял ее за руку.
– Вот мы, наконец, остались одни. И в укромном месте! Никто нам не помешает.
Такое странное заявление Катю сперва позабавило, а потом она немного расстроилась, решив, что парень будет объясняться ей в любви и придется подыскивать вежливые слова для отказа. Святая простота! Каменщик даже не думал начинать цветистых речей, краснея от волнения и заикаясь при виде девичьих прелестей.
Сарх грубо прижал чужеземку к себе и попытался сразу же поцеловать в губы. Катя опешила на доли секунды, а потом начала царапаться и вырываться из крепких рук с решимостью лесной кошки. А Сарх начал посмеиваться, все более распаляясь:
– Дурочка, прекрати биться! Если не я, так другой возьмет и вовсе с тобой церемониться не станет. Всем у нас ясно, что ты уже испорчена, тебя даже вдовец с кучей детей не примет. Ты здесь чужая, неужели еще не поняла?
От такой откровенной грубости Катя едва не разрыдалась, сил сопротивляться у нее почти не осталось. Да и где ей было совладать с мужчиной, который каждый день ворочает тяжеленные каменные глыбы.
– Пусти… пожалуйста, отпусти!
Сарх яростно целовал ее лицо и шею, а она только пыталась увернуться и не позволить ему коснуться своих губ. Катю отчаянно мутило от запахов лука и терпкого мужского пота, исходивших от парня. А тот, наконец, почувствовав, что жертва полностью в его власти, бросил Катю на поляну и навалился сверху, задирая подол женского платья.
– Милые Боги Локмора, защитите! – едва успела выдохнуть она, даже не осознавая, что выкрикнула эти слова вслух.
Где-то наверху, в кроне развесистого могучего дерева зашелестела листва, потом раздалось надсадное карканье ворон. Катя из последних сил пыталась оттолкнуть от себя тяжелое тело каменщика, но вдруг за его спиной раздалось грозное рычание.
Сарх немедленно перекатился в сторону и поднялся на колени, а Катя со слезами на глазах поправила платье и с размаху залепила ему оплеуху, тут же отбив себе руку о железную скулу. Это новое огорчение заставило ее просто взвыть.
Потом Катя прижала ушибленную ладошку к груди и разревелась, как маленькая, сидя на поляне под дубом. Она даже не обратила внимание, что Сарх на четвереньках сначала, а потом выпрямившись в полный рост побежал прочь. И ведь Катя даже не видела серую тень, что метнулась за ним следом.
Было очень обидно и больно. Она-то искренне думала, что в деревне ее хотя бы немного уважают, относятся дружелюбно, а оказалось, гадости за спиной говорят. А в чем же она виновата? Что замуж не вышла в пятнадцать лет и не нарожала еще кучу детей? Теперь бы точно сидела в Березовке, младшенького нянчила, пока старшие делают уроки.
А, может, в этом и есть самое настоящее женское счастье? Семья, дом и дети… Так, ведь надо сначала будущим деткам папу хорошего найти. А это уже не так просто. Вот хотя бы, как у нее с Витей получилось… Из-за него Катя и на болото сбежала. Всю жизнь ей этот Витька поломал! Так хотя бы сам счастлив был. И все-таки она желала ему добра. Пусть даже с другой.
Немного успокоившись, Катя вытерла слезы и обратила внимание на зловещую тишину вокруг. Огляделась, невольно задерживая дыхание, и вздрогнула – в двух шагах сбоку от нее лежал волк. Настоящий огромный волк, теперь-то она ни за что бы его с собакой не спутала.
Катя медленно поднялась на колени и попыталась трезво оценить масштаб новой опасности. А этот самый «масштаб» лежал себе довольно смирно, положив голову на лапы, и внимательно разглядывал испуганную девушку.
Осознав, что хищник не собирается нападать, Катя снова погладила свою руку и даже на нее подула, утишая боль. И тогда Волк тихо встал с явным намерением приблизиться.
– Нет, нет, нет, уж будь добр лежать там, где лежишь, – срывающимся голосом проговорила Катя. – Ко мне подходить не надо, мне и так уже весело с самого утра. У вас тут не страна, а, судя по разговорам, какое-то убежище всяких Фантастических тварей, прямо как в книжке Джоан Роулинг – демоны и змеи крылатые, вампиры и оборотни, я уже ничему не удивлюсь. Приличного человека встретить, раз – два и обчелся, зато уроды всякие – просто на каждом шагу!
Потом она кое-чего запоздало сообразила и продолжила, обращаясь к Зверю, который теперь находился перед ней, чутко поводя ушами и зачем-то принюхиваясь.
– Ты его прогнал? Вот молодец! Наверно, тебя здешние Боги послали на помощь. Наконец-то проснулись! Пора уже было вмешаться, когда в их священной роще такое хамство происходит.
Возмущенная до глубины души, Катя сейчас была способна даже на критику в адрес Высших сил. Между тем Волк подошел совсем близко и прикоснулся прохладным влажным носом к ее руке, а потом вдруг лизнул ушибленное место, что все еще немного горело.
И тогда Катя совсем растерялась и расчувствовалась:
– Ну, ладно, хороший, хороший! Я не буду ворчать, ты вовремя пришел. Еще бы подсказал мне, как домой вернуться, нашел бы лазейку обратно. Ну, поищи, пожалуйста, сам видишь, мне здесь не место, я для них – чужая, меня любой обидеть может.
Катя снова приготовилась плакать, она испугалась предстоящего насилия, которого едва удалось избежать, и так сейчас заскучала по родным, что и словами не передать. В деревню ей возвращаться совершенно не хотелось, а больше идти было некуда.
Солнце уже оседало к горизонту, не ночевать же в лесу, хоть и заповедном? Тяжело вздыхая, Катя подобрала брошенную корзинку и потихоньку направилась в сторону селения. Волк издали проводил ее до границ Локмора и не последовал дальше, но долго наблюдал из дубравы, чтобы никто плохой больше не встретился на пути.

Глава 6. Избранница зверя
…Только сталь твоих глаз не забыть никогда,
а в груди ледяная морская вода…
    Хелависа
Веймар вернулся в замок глубокой ночью. Старая Нарида не спала, ожидая его позднего возвращения, и привычно стала ворчать:
– Снова бродил по лесу голодный, одежда грязная, я сама приготовила тебе ванну, но она давно остыла. А ведь должен был раньше явиться, ты же не любишь такую жару. Что могло тебя задержать?
Ничего не отвечая, Веймар небрежно скинул плащь на руки кормилице, а потом, так же молча, опустился в глубокую ванну из серого мрамора. Казалось, барон сосредоточенно о чем-то размышлял.
Нарида же продолжала сыпать упреками, подливая из кувшина горячую воду:
– У Торма захромала лошадь, пришлось вызывать поселкового лекаря. Торговцы из Карста составили прошение на твое имя, просят позволить им проехать на Торжище через Лост, так как пустоши у реки кишат змеями. В замке куча других забот, а тебя нет целыми днями. В конце концов, кто здесь хозяин, ты или я?
Веймар, наконец, слабо улыбнулся, вытягиваясь почти в полный рост в своей огромной купели, которая помнила еще грузные тела первых Лостанов. Глаза барона были закрыты, он отдыхал и почти не желал вступать в беседу со старой ворчуньей. Однако, кое-какие новости ей следует сообщить.
– Ничего Нарида, скоро тебе прибавится хлопот. Я ее нашел!
– О чем ты, никак не могу взять в толк… – заволновалась кормилица.
– Я нашел твою будущую хозяйку, Нарида. Свадьба состоится через полтора месяца, в период Зрелой Луны.
Старушка ахнула и опустила руки с кувшином, горячая вода выплеснулась ей под ноги:
– О, мой мальчик, хвала Богам! Кто же она? Из города? Вот чудовище, как ты смел молчать! Ну же, Веймар!
– Я привезу ее сюда через пару дней, до заключения брака Катарина будет жить в замке. Тебе предстоит многое подготовить. Ей нужна лучшая комната, красивая обстановка, одежда и что-нибудь еще… что любят женщины… может, какие-нибудь безделушки в подарок.
– Ну, да, конечно, зачем ждать… Это чудесная новость! А ее родные? Ты уже с ними говорил? – жадно допрашивала Нарида. – А сама девушка рада? Катарина – прелестное имя! Она, верно, красавица, нежна и тиха, как дикая серна. Ах, Веймар! Скоро в нашем замке зазвучат детские голоса! Я знала, что не умру, пока не понянчусь с твоими волчатами.
– Надеюсь, все так и будет, – устало выдохнул барон.
– Но ты словно вовсе не рад? Что не так, скажи… Девушка все-все про тебя знает?
– Ей даже неизвестно мое имя! Я не уверен, что она вообще захочет стать моей женой.
– Но как же так, Веймар… она… посмела тебе отказать? – в ужасе пролепетала Нарида.
Барон криво усмехнулся и скрылся под водой, избегая дальнейших расспросов любопытной кормилицы. Только старушку было не остановить, она сыпала все новыми вопросами, теперь Веймар не обращал на них никакого внимания. Он пытался угадать, как воспримет Катарина новость о предстоящем замужестве с незнакомым человеком, сколько времени ей понадобится, чтобы к нему привыкнуть.
А вот его покойного отца мало бы волновали такие мелочи. Хорган забрал к себе Лею в тот же вечер, как увидел юную красавицу на торжестве в честь приезда Наместника. Старого барона не тронули ни слезы, ни мольбы невинной девушки. Он овладел ею еще по дороге в замок, прямо в лесу, не стыдясь вооруженных всадников охраны.
И лишь через пару месяцев издевательств, когда понял, что новая игрушка в ожидании «приплода» грубо постановил:
– Родишь мне сына – станешь хозяйкой Ульфенхолл! Будет девчонка – прогоню плетьми…
Сына Хорган назвал Веймаром в честь пра-прадеда, прибывшего в Дэриланд с побережья Закрытого моря. Предок был славным воином, но, не выдержав распри со сводным братом – законным ярлом Атли, вынужден был покинуть родные фьорды, чтобы вместе с отрядом преданных храбрецов обосноваться на плодородных равнинах земли, далекой от морских просторов.
Кроме богатой утвари и оружия первый Лостан привез в новые земли и свое проклятие. Как гласит ппредание, однажды ради победы в военном походе морской разбойник обменял душу мрачному колдуну на способность принимать звериное обличье, что приводило бы в трепет не только врагов, но и самых верных соратников.
Даже на смертном одре первый Веймар грезил вольной жизнью пирата, рассуждая о будущем своего рода:
– У меня вместо сердца – кусок гранита в ледяной крови, его я и передам потомкам! И пусть одного из них непременно назовут моим именем, чтобы он взял мою силу, ловкость и быстроту. Пусть же он превзойдет меня в доблести и мощи. И станет счастливей меня… даже в своей серой шкуре.
Не оттого ли Хорган возлагал на маленького сына Леи большие надежды. Только мальчик вовсе не торопился их оправдывать. Хотя Веймар рос крепким и сильным, как и все в роду Лостанов, амбициозному Хоргану этого было мало.
Как-то раз, поставив высокого худощавого юношу перед собой, барон заорал так, что долго еще дрожали стеклышки цветных витражей в огромных окнах большого зала:
– Тебе скоро пятнадцать, а ты еще ни разу не обращался. Позор! Ты не мой сын! Зато твоя мать – блудливая сука, я так и знал, что она зачала тебя от метельщика! Я отправлю тебя в Сумрачную долину и выживай как хочешь, ублюдок. Сдохнешь там на снегу или вернешься на четырех лапах, ты понял меня? А убогую дрянь, породившую это отродье я скормлю псам Ульфенхолл. Хоть какая-то польза от дрянной потаскухи.
…Выбравшись от глубокой ванны, Веймар с удовольствием натянул на влажное тело чистую льняную рубашку, приготовленную Наридой. Давнишние воспоминания заставили снова почувствовать на клыках кровь отца.
Как будто это было лишь вчера – перекошенное бешенством, дурно выбритое, морщинистое лицо Хоргана, его разинутый черный рот и безумная ярость, заставившая кости Веймара расплавиться, изменяя форму…
Потом дикая боль, пронзившая суставы, и осознание собственного превосходства над старым седым Волком. Он это смог. Ради Леи, не ради себя. Сам бы он выдержал не только холод и мрак Долины, но не побоялся бы даже гнева ее хозяина.
Однако мать не надолго пережила грозного супруга, скончалась в ту же весну, оставив юношу на попечение Нариды и старого Торма, служившего в личной охране Хоргана Бешеного. С тех пор минуло много лет…
В дверь спальни робко постучали и скоро Веймар различил знакомое брюзжание старой кормилицы:
– Прости глупую, но ведь я остаток ночи не сомкну глаз. Все буду думать про вас. Скажи правду, Веймар, она тебе хоть немного нравится? Тебе самому, а не твоему Волку. Именно тебе, как мужчине, а?
Барон раздраженно отмахнулся:
– Это совсем не важно! Она станет госпожой в моем доме, у нее будет все, что она пожелает – деньги, наряды, уважение и почет – все подобающее хозяйке Ульфенхолл.
И я буду ее беречь и ценить, как избранную моего Зверя! Разве не понятно? Он должен был давно взять себе пару. Из нас двоих в вопросе продолжения рода решает он. И он выбрал именно эту женщину. Значит, такова судьба. Мы будем вынуждены ее принять.
– Все это так, но скажи, какая она? Ей уже исполнилось шестнадцать? – не унималась Нарида.
– На вид ей около двадцати лет… кажется.
– Двадцать лет! – воскликнула Нарида. – И у нее еще нет мужа? Что с ней такое? Почему ее никто не взял прежде? Или… ох, нет… ты хочешь забрать ее от семьи, а как же дети? Что, если у нее дети? О, Вейма-ар!
– Насколько я знаю, у нее нет ни мужа, ни детей! По крайней мере, сейчас! – огрызнулся барон, откидывая с голой груди теплое одеяло. В голосе начинала звучать сталь.
И без того становится жарко от одних мыслей о предстоящей свадебной суете. Досадной и бестолковой. Хотелось остаться одному и выспаться до обеда, завтра предстоял длинный день. А тут еще Нарида присела на краешек постели, сморщенными пальцами разглаживая кончик пухового одеяла.
– Ну, хоть еще что-нибудь про нее расскажи, мне же так интересно. В кои-то веки ты задумал жениться, мы все очень рады, Веймар! Нрав у нее кроткий?
Терпению барона пришел конец, усмехаясь в душе над вероятными страхами старой служанки, он пригрозил:
– Одно я понял точно, характер у нее такой же непокорный и вздорный, как у тебя! Вот погоди, погоди… привезу ее в замок – она живо наведет здесь свои порядки, а твоя власть ограничится уборной. Вот тогда ты запоешь псалмы гор и лесов!
Как он и полагал, Нарида жалобно всхлипнула, прижимая к своей все еще пышной груди дряблые руки:
– Да, неужто она ж такая, как ты описал… Мальчик мой, зачем тебе нужна эта ведьма! Может, другую найдешь, какие твои годы…
Веймар даже не успел себя успокоить, как Зверь внутри гневно зарычал, заставив его произнести вслух гневную тираду:
– Мне не нужна другая, запомни! Катарина предназначена мне богами. Эта женщина будет моей даже если растает лед вокруг Сумрачной долины и наша Рось, выйдя из берегов, затопит Локмор. Смотри, как бы не напророчить беду.
Нарида метнулась к двери, но Веймар опередил ее и, схватив руками за плечи, приподнял над полом. Лишь старая кормилица могла расслышать в глухом рокоте человеческие слова:
– Я тебе давно не мальчик – забудь это слово! У меня уже седеют лапы. Если еще раз посмеешь так обратиться ко мне в присутствии Катарины, то впредь будешь служить на конюшне! Ты все поняла, Нарида?
– Да, да, мой господин! Ну, конечно, я тебя поняла, – испуганная старуха часто мигала слезящимися глазами, воспаленными от печного дыма.
Веймар медленно опустил кормилицу на пол, а потом крепко обнял ее и тут же вытолкнул за дверь. Нарида заковыляла по лестнице в сторону кухни, даже забыв прикрикнуть на нерасторопную прачку, что попалась навстречу с кучей скомканного белья.
«Что теперь со мной будет, Великие Боги! Молодая хозяйка непременно велит прогнать меня вон, у нее будут свои привычные слуги, зачем ей терпеть немощную старуху. И Веймар даже не вступится, и весь Ульфенхолл будет обязан ей подчиняться. Я кончу свои дни на гнилой соломе в заброшенном хлеву, этого не миновать…»
Свои горькие размышления Нарида поспешила разделить с Тормом – одноруким пожилым воином, бывшим прямым потомком одного из тех рослых, могучих храбрецов, что некогда составляли дружину первого Веймара – Покорителя Пустоши… Веймара, основавшего Ульфенхолл.
Правда, свою левую руку Торм потерял отнюдь не в славном бою, и это являлось причиной его давнего стыда и горя. Хотя, надо признать, в тот печальный день он мог потерять что-то поважнее руки, настолько Хорган Бешеный был пьян и зол.

Глава 7. Праздник в Лосте
Что ни вечер, то мне, молодцу,
Ненавистен княжий терем,
И кручина, злее половца,
Грязный пол шагами мерит.
Завихрился над осиною
Жгучий дым истлевшим стягом;
Я тоску свою звериную
Заливаю пенной брагой…
    Хелависа
Вернувшись из дубравы в расстроенных чувствах, Катя долго не могла прийти в хорошее расположение духа. О нападении каменщика и неожиданной помощи волка она предпочла умолчать.
«У Ариты своих забот полно, и я еще тут со своими несдержанными поклонниками. Еще знать бы, что с парнем сталось, выбрался хоть из леса живым…».
За семейным ужином Барг торжественно объявил, что завтра в Лосте будет ярмарка, а вечером пышный праздник, который устраивают торговцы из Карста. Купцам было разрешено проехать через земли Лостанов к большому Торжку у подножия горных склонов, окружающих Сумрачную долину.
Грейта заметно оживилась от этой новости, и Катя прекрасно поняла подругу, обычная жизнь в деревушке была не очень веселой, а тут всеобщая вечеринка намечается – сначала обновки и лакомства, затем музыка и танцы.
Катя даже попыталась выведать, нет ли у Грейты кого-то из молодых мужчин на примете, но та лишь густо краснела, опуская темные глаза пугливой косули.
– Скоро, скоро улетит наша пташка из родного гнезда, – вздыхала Арита, сматывая в клубок шерстяные нитки.
– Давно обещана внучка в Хортам, еще муж мой ладил обручение с семьей Громли.
Губы Грейты начинали мелко дрожать, щеки побледнели:
– Я не хочу уезжать так далеко от вас, бабушка, ведь до Хортама несколько дней пути! Не хочу жить в чужом доме, они… они будут меня обижать, я знаю…
Когда подруга залилась слезами, Катя совершенно растерялась.
«Да что здесь творится! С малых лет все за девчонку решили, она жениха и в глаза не видела, а вдруг он косой и рябой, и вообще, злыдень. Как с ним детей делать… Им же всем сразу потомство подавай, продолжение рода!
Нет уж, пусть лучше меня испорченной считают, зато никто с замужеством не полезет, как-нибудь одна перебьюсь, местных кавалеров надо за километр обегать. Двух слов связать не могут, ухаживать даже не пытаются, а сразу юбку задирают. Настоящее дичайшее Средневековье! Рыцари галантные только в сказках для маленьких девочек остались. Или всех драконы сожрали».
Ночью она долго не могла уснуть, прислушивалась к тому, как Грейта ворочается на своей постельке, что-то беспокойно бормочет и даже всхлипывает. А перед глазами Кати стоял ее странный спаситель в мохнатой шкуре.
«Неужели это тот же волк с Мохова болота? Может, и мое появление здесь как-то с ним связано, но ведь он мне здорово помог, заступился… что бы я делала, если бы Сарх… как бы потом жила здесь…».
Дальше думать на грустную тему расхотелось, Катя прикрыла глаза и принялась считать в уме белых овечек, что видела днем во дворе у соседа. Правда, наяву они выглядели не особенно белоснежными и чистыми, но на процессе засыпания этот факт явно не сказался.
Следующий день представлял собой настоящую карусель из сменяющих одно другое дел и забот. С самого утра Катя встала к разделочному столу в пекарне, занялась стряпней. Барг садил хлеба и булочки в печь, следил за огнем, заказов сегодня было много, еще надо было к вечеру напечь пирогов с особенными для Лоста узорами в виде острых зубчиков по краям.
– Это клыки Волка – древний оберег наших земель. Мы всегда подаем гостям такое угощение, чтобы все знали – край Лостанов защищает могучий Зверь. Он никому не позволит обидеть тех, кто ему предан.
– Местная легенда? красиво звучит! – похвалила Катя, смазывая верхушку пышного пирога растопленным маслицем.
Барг замялся и смущенно улыбнулся, вытирая руки полотенцем:
– Ну, да, может, и легенда. Только, знаешь, все предания когда-то были истинной правдой, многие в них верят до сих пор. И волк тоже бродил по нашим лесам, охраняя вассалов и преследуя врагов. В последние годы о нем ничего не слышно. Только вот хорошо ли это… старики, говорят – не очень. Может, прежний хозяин и бывал крут, но часто навещал деревню, хотя по мне так лучше бы и не видать никого из господ. Целее будем!
Барг надолго замолчал, и Катя притихла, формируя в муке замысловатые постряпушки. Очень уж хотелось удивить селян и гостей новым «печивом» по своим фирменным рецептам. А еще она задумала приготовить настоящий торт с великолепным бело-розовым кремом, почти что свадебный, лучший из всех, что вообще могла сотворить, а могла она, и впрямь, немало.
– Пусть все увидят и ахнут! И чтобы потом закрыли рты и даже думать обо мне плохо не смели. И пусть я не молоденькая скромница по их древним понятиям, пусть у меня «темный лес за спиной», но все должны будут согласиться, что Барг не зря меня кормит, – я такое приготовлю, что никому до меня и не снилось. Тортик и королю будет подать не стыдно. Пусть накормят местного феодала и о нашем Лосте слава пойдет.
День катился к вечеру, работа в пекарне кипела, как вода в котлах. Мира с бабушкой Аритой готовили наряды на предстоящее торжество, а Грейту отправили помогать отцу. Вот уже были готовы и традиционные «волчьи» пироги и булочки, политые медом, давно остывали на блюдах горки румяных пирожков с ягодной и с мясной начинкой.
Катя устала, даже мысли о предстоящем празднике больше не вдохновляли.
«И что мне там делать, – уныло размышляла она, – говорят, пиво и медовая брага будут литься душистыми реками, пристанет ко мне какой-нибудь новый подвыпивший Сарх, бегай от него потом, а волк вряд ли явится в деревню выручать. Одним глазком только гляну, как жители на мой тортик отреагируют и вернусь в дом».
Надо еще добавить, что зря Катя волновалась о своем незадачливом ухажере. Зверь каменщика не тронул. Почти. Тем злополучным вечером в родительский дом Сарх вернулся даже раньше своей сбежавшей жертвы, изрядно помятый и до смерти перепуганный, что, правда, не помешало ему затаить в душе великую злобу. Но Кате о том ведомо не было, с помощью Грейты она вытащила из печи свой кондитерский шедевр и была немного разочарована.
«В моем мире он гораздо больше поднимался – пышнее выглядел, воздушнее, а тут с жаром, что ли мы перестарались, так ведь всего не предусмотреть, каждый торт уникален».
Несмотря на профессиональные самобичевания, творение Катиных ручек привело в полный восторг старосту Борто, которого пекарь заранее пригласил в свою лавочку.
– Вот это красота, никогда не видал такого чуда, городские мастера в городе извелись бы от зависти! Будет чем удивить господина барона. Он передал, что явится сегодня на наше торжество. В кои-то веки почтит своим вниманием Лост. Большая честь для поселения! Мы должны приготовить все самое лучшее, а потому я зарежу собственного барана, Миртель запечет гусей. Угостим де Лостана на славу. Если он, конечно, не побрезгует угощением.
Катя с раздражением брякнула тяжелый противень в угол. Этот барон-феодал определенно начинал ее раздражать. Нет, чего ему еще надо? Сказочка, а не жизнь. Сиди себе в замке, палец о палец не ударив, а местное крепостное население само тебе все принесет и притом лучшее: молочко и яички, курочек и теляток, овощи и муку.
А сам-то, наверно, плешивый и толстый да еще молодушек безропотных пощипать не прочь, противный потаскун! Ну, да, такие только под старость и женятся, когда опомнятся, что наследников пора оставлять, передавать кому-то свои райские угодья.
Надо же – осчастливит он народ своим внимание! Как бы праздник не испортил, и чего все его так ждут?
Катиному возмущению не было предела. «А жену его будущую, конечно, жаль. Он себе, обязательно, молоденькую красавицу возьмет. Запрет в замке и будет всяко приставать, старый черт похотливый!»
Она и сама толком не понимала, откуда в голове сложился четкий образ барона в виде хромого кривобокого старика, – толстого, словно пивная бочка, с отвисшей нижней губой и масляными глазками.
«А с чего ж ему быть худым, если пища сама в рот лезет, винища, пожалуй, целые погреба самого марочного, хоть залейся. И делать ничего не надо, про турниры рыцарские тут не слыхать. Тарим говорил, что все Королевские Всадники сейчас в столице или в походе».
Честно сказать, к мужчинам, грозно восседающим на коне с мечом и в латах, она была с детства неравнодушна. Однажды посмотрев иностранный фильм «Айвенго» долго грезила суровыми воинами, мчавшимся друг на друга с копьями наперевес.
После турнира победитель состязаний непременно сходит с коня и, зажимая ладонью длинную (совершенно не опасную для жизни) царапину в боку, преклоняет колено перед прекрасной Дамой, которая благосклонно машет ему белым платочком, посылая условный сигнал о тайной встрече.
Нет, в Лосте такого не увидишь. Скучно живете, господа обыватели!
Приближался вечер. Катя и Грейта вместе с помощником доставили выпечку под большой навес на главной площади, где должна была состояться основная церемония вечера: приветствие торговцев Карста и ответное слово старосты Лоста, дальше, как водится, совместное преломление хлебов в залог уважения и вечной дружбы, обмен подарками.
Наверно, и барон де Лостан речь «толкнет», если он, вообще, на такое способен. Затем официальная часть должна закончиться, люди будут объедаться и веселиться. Признаться, Кате немного хотелось из любопытства поглазеть на приезжих торговцев, сильно ли они отличаются от знакомых жителей родной Березовки.
К ее приятному удивлению торговые гости из ремесленного городка Карст оказались очень похожи на старых русских купцов – такие же бородатые и осанистые крепкие мужики. Катя даже подошла поближе, почти с восхищением глядя на лица, будто знакомые по фильму «Александр Невский».
На одной из повозок сидела юная, очень милая девушка с длинными золотистыми волосами, заплетенными в две косы, что свободно вились по плечам. Она улыбнулась Кате и та сразу же направилась к ней, чтобы познакомиться.
«А чего стесняться и робеть, может, меня завтра уже восвояси духи леса отправят, надо хотя бы узнать побольше про местные нравы, столько здесь всего интересного».
– Я – Катарина, работаю в пекарне помощницей, а ты тоже торговлей занимаешься или путешествуешь с родственниками?
Девушка отрицательно покачала головой, ее хорошенькое личико помрачнело.
– Мир тебе и твоему дому! Пусть хранят вас Щедрые Боги! Я путешествую с торговцами до склонов Драконьего хребта, а потом хочу пойти дальше наверх и… вниз. Если найду провожатого, конечно.
– Ты хочешь в Сумрачную долину попасть? – удивилась Катя. – А мне говорили, там очень опасно и холодно, и вообще, царит вечная ночь. И что ты там забыла?
Незнакомка грустно улыбнулась, опустив васильковые очи.
– Кажется, сама долина меня здесь забыла. А теперь зовет обратно и ослушаться не могу.
– Откуда ты? А твои родные согласны?
– Я родилась в селении Хортам на берегу озера. Моя мать тяжело больна, ей нужно особое лекарство, которое можно достать лишь в стране вечного сумрака. Мой отец едет со мной, он сейчас пошел узнать насчет ночлега. Здесь собирается большой праздник? Все ходят нарядные и смеются. У нас не бывало такого, мы живем далеко от торговых путей.
– Да, да, – рассеянно отвечала Катя, – слушай, вы можете остаться на ночь у нас, думаю, Барг против не будет. Наш дом рядом с пекарней, вон смотри, высокая красная крыша! Это же здорово, что вы из Хортама, мою подругу как раз просватали за вашего парня, может, ты его знаешь, он из семьи Громли?
Светлокосая девушка ненадолго задумалась, а потом с улыбкой кивнула:
– Конечно, знаю! А мы-то гадали, почему самый видный парень в поселке на наших девушек не глядит. Оказывается, он ждет невесту.
Она звонко рассмеялась, глаза ее заблестели, а Катя с некоторым замешательством поняла, что собеседница просто очаровательное создание, не глупа и на редкость красива. И вроде бы не кичится своими достоинствами.
– Так, ты мне все-таки скажи, ваш Громли – хороший человек? Я за подругу беспокоюсь, она славная, не хочу, чтобы досталась дураку в жены.
Девушка на повозке сразу стала серьезной.
– Гленн Громли будет замечательным мужем, это подтвердит тебе любой житель Хортама. Трудолюбивый, честный, добрый, не боится никого. В кузнице с отцом работал, наверно, сейчас будет его заменять, пока мы… не вернемся.
Катя заметила, как девушка загрустила, словно вспомнив о далекой беде. Эх, забросала ее расспросами, а самое важное так и не узнала.
– Ты мне даже имя свое не назвала…
– Я – Тали, а мой отец – Арем, он – кузнец. Вот уже идет сюда, улыбается, значит, с хорошими новостями.
К повозке действительно приближался высокий мужчина мощного телосложения, и тоже с густой чуть вьющейся бородкой на манер торговых гостей.
«Настоящий великан! Сразу видно – средневековый кузнец!» – постановила в душе Катюша.
Мужчина кивнул ей и вполголоса сообщил дочери, что их приютит на ночь пожилая бездетная семья на окраине Лоста.
– А ты, я смотрю, здесь уже подруг завела?
– Почему бы нет, – улыбнулась Катя и робко добавила, – можно, я Тали в гости приглашу, до праздничного веселья еще время есть, чая попьем с пирожками, побеседуем.
О том, что следовало бы и ее отца – кузнеца пригласить она как-то не догадалась, немного оробев при виде его колоритной внешности. Но, кажется, мужчина и сам понял ее смущение, поскольку тут же ответил:
– Конечно, погуляйте, только одну ее не оставляй, здесь все нам чужие. Я тебе ее поручаю, смотри у меня… Сам я пока выпью немного пива, встретимся на празднике у общего стола.
После такого строгого напутствия Катя сразу почувствовала на себе некую ответственность и уже покровительственно относилась к девушке, выглядевшей намного моложе. Вместе с Тали они вернулись в дом Барга, чтобы отдохнуть и начать готовиться к вечеру.
Надо еще сказать, что Тали захватила с собой из повозки небольшой музыкальный инструмент, не то старинная гитара, не то арфа, – Катя в этом совсем не разбиралась.
– Ты играть умеешь? – изрядно удивилась она, сама будучи скорее в рядах восхищенных слушателей, чем уверенных пользователей музыкальных инструментов.
– Да, меня с детства обучала мама. Она знала много прекрасных песен, я выучила их все и порой придумываю новые строки. С хорошей песней дорога легче.
В доме пекаря новую знакомую встретили хорошо, от угощения, правда Тали отказалась, но увидев Миру долго не отводила от нее взгляда. Старая Арита даже забеспокоилась:
– И чего уставилась, девчонка, ишь глазищи-то растопырила… Как бы ничего худого не вышло.
– Бабушка, успокойтесь, я вреда не принесу, просто вижу иногда больше, чем другие. Ваша невестка ждет сына, но малыш очень слаб. Я могла бы помочь, если позволите. И тогда он будет жить… не как прежние мальчики.
После этих слов Мира залилась слезами, а старая женщина тяжело опустилась на колени, склонив голову чуть ли не до пола. Катя только изумленно глазами хлопала, разглядывая странную гостью:
– Ты умеешь лечить?
– Я знаю травы и разные слова, тоже как песни, особенные – они часто помогают. А «видеть» я могу с детства, точнее… – она немного покраснела, смутившись, – когда только начала ронять кровь.
Катя ее поняла, конечно. Тали попросила Миру лечь на постель поудобнее, а сама села рядом, поглаживая ладонями обнаженный живот будущей роженицы.
– Мне еще нужен уголек из печки и красная шерстяная нить, и свежее куриное яйцо.
Катя немедленно кинулась выполнять поручения, пока Арита сидела на скамеечке в углу, вытирая слезы, что-то тихо про себя шепча, наверно, тоже молилась добрым Богам.
«Жаль, Барг и Грейта сейчас уже на главной площади, не захотели пропустить официальное открытие праздника, да еще собирались приветствовать Феодала!»
Тали уже около получаса колдовала на Мирой, а потом устало выдохнула:
– Теперь все будет хорошо. Он родится в срок и очень легко. Послушный мальчуган, сам перевернулся, а то бы ножками шел, было бы труднее.
Катя обняла новую подругу, смахивая слезы с собственных глаз, а старая Арита привстала со скамьи и снова чуть было не упала в ноги смущенной целительнице.
– Мы так тебе благодарны, доченька. Вот вернется Барг, он тебя наградит.
– Мне ничего не нужно, что вы… Я просто помочь хотела и поняла, что смогу.
Мира крепко спала. Бабушка осталась возле нее, поглаживала выбившиеся из-под платка волосы невестки, целовала ее натруженные руки. Подруги вышли на небольшую веранду, пристроенную к пекарне, присели на лавку отдохнуть.
– А, может, и вовсе на вечеринку не ходить? – всерьез размышляла Катя, – наверно, праздник в самом разгаре, а у меня уже нет сил, ни петь ни плясать не хочется. Вечер-то какой дивный, спокойно, тепло. Вот и солнышко почти село. Останусь я дома… Хочешь, тебя отведу на площадь, наверно, любопытно посмотреть, как народ веселиться, да и еще отец беспокоиться начнет.
Тали задумчиво тряхнула косами, положила на колени свой музыкальный инструмент:
– Я тоже не хочу никуда идти. А спеть я могу тебе и здесь. Вот послушай!
Тали настроила свою маленькую арфу и запела:
Закат раскинулся крестом поверх долин вершины грез;
Ты травы завязал узлом и вплел в них прядь моих волос.
Ты слал в чужие сны то сумасшедшее видение страны,
Где дни светлы от света звезд.
Господином Горных Дорог назову тебя;
Кто сказал, что холоден снег?
Перевал пройду и порог, перепутие,
Перекрестье каменных рек…
    (с)
Голос у нее был чистый и звонкий, проникал в самую глубь души, заставляя впечатлительную Катю надолго задуматься о своем.
– Дивная песня, только немного грустная. Тебе обязательно идти в Долину? Я бы с тобой отправилась, честное слово, но (вздох) здесь надо тоже помогать.
– Ничего. Я же не одна. Со мной Арем.
– А мама твоя… Что-то очень серьезное, да? Сама ты ее вылечить не можешь?
Тали опустила золотистую головку, рассеянно провела пальчиками по струнам, рождая тонкий звенящий звук-стон.
– Ему нужна именно я. И он своего не упустит. Мне надо непременно вернутся вместо нее, иначе случится беда.
– О ком ты говоришь?
Но Тали не успела ответить, потому что к веранде подбежала запыхавшаяся Грейта:
– Ну, что же вы тут сидите, вы же все-все пропустите! Такого больше никогда не будет! Барон привез бочку вина и корзину сладостей из города.
«Ну еще бы! У него их, наверно, сотни в подвале – бочек и корзин…» – с досадой решила Катя.
– … и множество других подарков, он старосте цепь золотую одел на шею и был милостив к приезжим. Наши люди так рады! Ведь прежде и носа к нам не совал, а сегодня просто монеты швырял в толпу… все его так восхваляют…
«Почему я не удивлена?»
– Катрин, немедленно одевай платье мамино с красной каймой и повяжи волосы лентой, и еще мои бусы, мы идем на праздник. Умоляю, ты должна это видеть! А ты? Ты ведь тоже идешь с нами?
Катя только переглянулась с Тали и, поймав ее одобрительный взгляд, побежала переодеваться.
Уже почти стемнело, когда девушки смешались с праздничной толпой селян, что окружала небольшую площадку в центре Лоста. На краю мощенного каменной плиткой пятачка возвышалась огромная бочка с замысловатым вензелем на железном ободе. Катя фыркнула, понимая, что очередь развеселых людей выстроилась за кружкой вина из коллекции барона.
Рядом с бочкой стоял и Барг, а потому Грейта потащила подруг прямо к отцу. Изрядно захмелевший пекарь вдруг бесцеремонно стиснул талию Кати, прижимая к себе и закричал в самое ухо:
– Два кусочка! Он съел два твоих кусочка и до сих пор пальцы себе облизывает. Ему все понравилось!
Катя возмущенно вырвалась из цепких ручищ Барга, с трудом понимая о ком он сейчас говорит. Но пекарь уже кинулся обнимать Тали, хорошо, что к ней вовремя подошел Арем. Под его строгим взглядом Барг с извинениями немедленно отпустил юную красавицу.
Грейта тащила Катю вперед и она едва успела взглядом попрощаться с новой подругой, не зная, что следующей встречи не будет еще очень долго. У каждой впереди своя дорога и свой суровый перевал. Но им доведется увидеться однажды весной, когда Тали будет возвращаться домой через Лост, правда, уже без отца, с другим спутником.
Пусть историю этой отважной и доброй девушки поведает следующее предание Дэриланд.
А сейчас Катя, взявшись за руки с другими крестьянками, от души пританцовывала в большом хороводе, и даже пыталась подпевать деревенским песенкам. Девушки украдкой посмеивались над выкрутасами изрядно поднабравшихся мужчин, вздумавших на потеху публике помериться силой, стоя на двух гладко оструганных бревнах.
В стороне выступали бродячие фокусники – ловкие пожиратели огня, жонглеры и акробаты. Громкие возгласы изумления и восторга сопутствовали каждому трюку.
После уговоров Барга Катя даже попробовала местный алкогольный напиток, очень напоминающий «медовуху». Впервые она оценила традиционную русскую настойку в городке Ялуторовске, когда на прошлую Масленицу приезжала на выходные в гости к однокурснице. Горожане тогда хотели побить все известные рекорды по выпеканию самого большого блина.
То ли кулинары намудрили с тестом, то ли плохо нагрели специально установленную на улице гигантскую сковороду – блин, что называется, «вышел комом». Правда, гости праздника «Проводы русской зимы» горевали тогда недолго и под вышеупомянутую «медовуху» смачно закусили неудачным «рекордом», слушая аплодисменты раскрасневшихся зрителей.
Кстати, Кате тоже тогда достался маленький кусочек… Эх, как же вернуться домой! Родители ведь с ума сходят.
Воспоминания так всколыхнули душу, что Катя вышла из общей толпы и, желая поскорее покинуть площадь развлечения, стала пробираться мимо накрытых столов в сторону пекарни. Вокруг стоял неимоверный шум и гвалт, звучала совершенно невообразимая музыка, со всех сторон раздавались вопли и хохот. Совсем стемнело, ориентироваться помогали только факелы, зажженные по всей площади и вокруг нее.
Видимо, крепкий напиток все же давал о себе знать. Она вдруг почувствовала головокружение и неловко наткнулась на широкую спину мужчины, стоящего возле стола с особенно богатым угощением.
– Простите, извините… я немного спешу.
Катя постаралась вежливо извиниться и, отступая назад, снова чуть было не упала, зацепившись ногой за мешок. Хорошо, что хмурый пожилой воин со шрамом на лице помог удержать равновесие.
– А не пора ли тебе домой, красавица, или ты здесь муженька караулишь? Э-э-э… а мужа-то у тебя и нет, судя по наряду.
– Ничего, скоро будет! – раздался неподалеку чей-то спокойный голос, как будто даже смутно знакомый.
При этом странном заявлении она почти протрезвела, а потом вдруг обнаружила, что седоусый мужчина, поддерживающий ее за плечи, имеет только правую руку. Катя испуганно дернулась от него в сторону и замерла прямо перед высоким крупным мужчиной, который вчера попросил у нее напиться, а потом и коня своего хотел из этого же ковша напоить.
– Добрый вечер! Какая неожиданная встреча.
Катя искренне попробовала сделать что-то вроде реверанса, только ноги слушались плохо, а потому, чтобы уж совсем не опозориться, пришлось ограничиться легким поклоном. Она и сама не понимала, зачем дразнит незнакомца улыбкой.
«Наверно, это прислужник старого барона, кто-нибудь из охраны, сам-то он, скорее всего, упился вусмерть, где-нибудь уже дрыхнет на сеновале…»
А Веймар тоже оцепенел, явно расслышав в глубине своего сознания удовлетворенное ворчание Зверя:
«Моя! Забери. Забери сейчас! Она мне нужна!»
Веймар только усмехнулся. Он уступил своему Волку в главном, позволив сделать выбор избранницы, но вот исполнять все дикие приказы не намерен. Ему даже нравилось перечить и побеждать своего Зверя, хотя тот потом частенько брал реванш, словно в отместку, значит, сейчас Веймар был расположен рискнуть.
– Я тоже рад нашей встрече, Катарина! Правда, хотелось бы видеть вас более устойчивой.
– Простите, но мне пора домой… Это точно.
Она еще раз неуверенно поклонилась, потом стараясь сконцентрироваться на ближайшем факеле, направилась по окраине площади к пекарне. Глаза Веймара сузились, ладони сжались в кулаки, а ногти вдруг заострились, до крови впиваясь в кожу:
«Сейчас же – за ней! Иди и возьми ее. Верни ее мне-е… гар-р…»
Едва сдерживая бешенство Зверя, барон успел отдать распоряжение Торму:
– Ступай следом и проводи девушку до дома, с ней ничего плохого не должно случиться. Заодно узнаешь, где она живет. Вы приедете за ней завтра!
Глубоко вдыхая свежий ночной воздух, перемешанный со смолистым чадом факелов, Веймар быстрым шагом направился к лошади, чтобы как можно скорее покинуть деревню. А там, у леса, отпустил своих людей и скрылся один в чаще.
Его воины вернулись в замок, ведя за собой великолепного белого коня. Барону, бегущему на четырех мохнатых лапах, он сейчас был вовсе ни к чему.

Глава 8. Приглашение
А ко мне посватался ветер,
Бился в окна, в резные ставни.
Поднималась я на рассвете, мама,
Нареченною ветру стала.
Для чего такому жена -
Он играет шелковой плетью,
Где-то всадник, привстав в стременах,
Летит в погоне за смертью…
Ой да на что, на что сдалась я ему
Словно нож, он остер и резок…
    Хелависа
Веймару выпала неспокойная ночь. Одна из самых тяжелых на его еще не слишком долгом веку. Зверь безжалостно терзал тело и разум, заставляя вернуться за самой ценной добычей. И все это было бы очень легко осуществить.
Веймар мог получить свою женщину уже сейчас, до исхода темноты. Он унес бы ее в лес и заставил подчиниться.
Так всегда поступают настоящие звери, так Хорган когда-то взял Лею. Но не память ли о матери заставляла Веймара бежать дальше и дальше от Лоста, от дурманящего аромата Избранницы, от ее блестящих глаз, влекущих губ.
С величайшим трудом Веймар убедил своего Зверя подождать до утра. А на рассвете собрал слуг в замке и сделал строжайшее распоряжение:
– Катарина ничего не должна знать обо мне, как о Волке. Ослушание – смерть! Моей невесте должно все понравиться в поместье, а через полтора месяца она станет госпожой де Лостан и хозяйкой Ульфенхолла.
Надо еще добавить, что собственно прислуги в замке было не много. Веймар не желал видеть толпу народа, снующего по его территории. Всеми мелкими да и крупными бытовыми делами, будь то поставка продуктов, приготовление еды, уборка или стирка занималась Нарида. Она же нанимала новых слуг обоего пола и давно чувствовала себя настоящей смотрительницей замка.
Конечно, бывшей кормилице во многом помогал Торм, – они давно знали друг друга и частенько ссорились, оспаривая право присматривать за юным Веймаром. Ходили слухи, что однорукий воин когда-то пытался затащить Нариду в свои покои, но кому интересно спустя много лет, что из этого вышло.
Лишившись родителей, Веймар быстро повзрослел и положил конец всяческой междоусобице в доме. Немногочисленная челядь быстро убедилась, что молодой Волк умеет рычать не хуже старого, а зубы у него даже не в пример крепче.
Хорошо, хоть норов его был немного спокойнее, чем у отца, и на расправу Веймар никогда не был скор, предпочитая лично разобраться в ситуации, а потом уж миловать или карать. А карал он строго.
Уже в первый год его вынужденного сиротства весь Ульфенхолл знал, что надо остерегаться не столько грозного голоса барона, сколько чересчур спокойного и холодного взгляда, за которым могла скрываться нечеловеческая ярость, способная одним точно рассчитанным ударом уничтожить самого свирепого врага.
Лишь один случай стоит описать тому в подтверждение. После смерти Хоргана некоторые из его прежних вассалов задумали прибрать к рукам часть земель исконного владения де Лостан. Соседская свора не раз нападала на пограничные селения, воруя скот, губя посевы, обижая крестьян. Когда жалобы населения достигли ушей Веймара, он выслушал их безо всяких эмоций и пообещал разобраться.
Старосты разоренных деревень покинули тогда Ульфенхолл, пряча в душе досаду и горькое разочарование. Их прежний хозяин сначала бы распалил себя бранными словесами в адрес зарвавшихся соседей, а после вскочил на коня, собрал отряд верных воинов и немедленно отправился проучить наглецов, осмелившихся посягнуть на то, что принадлежит Хоргану.
Веймар же просто обещал помочь доверившимся ему земледельцам, даже не выказывая особого гнева.
– Молод еще… – ворчал старый Райли, оказавшись за пределами замка, – еще не отрастил клыки, не оброс шерстью, куда ему тягаться с матерыми господами, как бы самого не прогнали с насиженных мест.
На следующее утро в охотничьем домике соседских лесных угодий нашли тело рыцаря Одринтона с перегрызенным горлом. А через несколько дней странным образом погиб по дороге из города наместник Форчин, – тот, что особенно рьяно претендовал на кусок плодородной земли на границах с Лостанами.
После сих печальных происшествий претензии соседей мгновенно прекратились. Все поняли, что новый владелец Ульфенхолла не будет тратить время на угрозы и ругань, а просто накажет того, кого сочтет виновным.
Примерно через месяц после этих событий молодого Веймара вызвал к себе Король. Замок пробыл без хозяина пару недель, но барон вернулся с великолепным перстнем на пальце в знак того, что присягнул на верность правящей династии Гальбо и отныне пользуется всеми рыцарскими привилегиями.
Последние новости заставили притихнуть самых недовольных «стервятников», а люди под лапой Волка воспрянули духом, осознав, что никто более не потревожит их покой.
Таким образом, новому господину Ульфенхолла не требовалась большая свита, – при замке находилась лишь дюжина проверенных воинов во главе с Тормом. Остальные крепкие ребята были распущены по семейным поместьям и регулярно собирались вместе только на военные учения, охоту и прочие интересные мероприятия.
Что же непосредственно до мужских развлечений самого барона… Надо признать, иногда Веймар посещал ближайший городок, где справлял свои взрослые потребности при помощи благосклонных девиц, любящих богатых и щедрых посетителей.
Особого значения таким встречам барон не придавал, считая подобные занятия чем-то вроде отправления самых естественных надобностей человеческой натуры. Он и лиц-то этих благосклонных дам совершенно не запоминал, поскольку пользовался их услугами в определенных позах, когда видеть яркую внешность девицы было совершенно не обязательно. Волк подобные процедуры сносил равнодушно и снисходительно, но вот этой весной…
Этой весной Веймар уже которую ночь не мог найти себе покоя, – Зверь рвался наружу, заставляя бежать в лес, искать кого-то еще неведомого, но совершенно необходимого – самку… подругу… спутницу – одну и навсегда!
Для Веймара такое поведение его второй сути было более чем странно, ведь за все свои сорок лет подобными выходками ранее Волк его не беспокоил. Так что же делать теперь?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/regina-grez-31675700/moy-nezhnyy-hischnik-68047879/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.