Главная страница | Современные детективы | Сердечный выстрел

Сердечный выстрел
Владимир Григорьевич Колычев
Колычев. Роковой соблазн
Нешуточные страсти полыхают на Дону. Местный криминал путем шантажа вынуждает частников за бесценок продавать ему свои земли. Очередной жертвой стал фермер Игнат Гуляев. В отчаянии он застрелил одного из бандитов, отнявших у него собственность, а потом застрелился сам. Однако, участковый Родион Фомин не верит показаниям случайного свидетеля этого происшествия и разрабатывает свою версию. Особое мнение есть и у помощницы Фомина, следователя Скороковой. Не случайно она испытывала к погибшему бандиту особые чувства…
Еще одна захватывающая история, в которой человеческие чувства проходят жестокие испытания суровыми обстоятельствами. Автор-сила, автор-любовь, автор-ностальгия – по временам, когда миром правили строгие понятия и настоящие мужики.

Владимир Колычев
Сердечный выстрел

© Колычев В.Г., 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
* * *

Часть первая

Глава 1
По бескрайним просторам полей, через буераки, реки дул холодный, пронизывающий ветер. Но снега нет и не предвидится, земля не промерзает, хотя на дворе почти зима, конец ноября. Работа кипит, закатывается бетоном земля, строятся причалы. Трех домов для рабочих уже не хватает, поставили модульный бытовой городок, отопление пока электрическое, но котельная уже строится.
И складское помещение стоит, тоже быстровозводимой конструкции, но, видимо, под крышу помещался только ценный инвентарь и материалы, а вот доски оставили во дворе. Забор вокруг стройки металлический, листы подогнаны плотно, так просто их не отогнешь, пролом не устроишь. Но кто-то постарался, и доски утащили.
– Доска хорошая, строганая, пятерка, лиственница, – вздыхая, сказал прораб.
– Хорошая, – кивнул майор Фомин.
В стройматериалах он разбирался не очень, но строганую доску от грубой обрезной отличить мог и сосну от лиственницы тоже. И пять сантиметров – солидная толщина.
– Основание для пола собирались класть, завезли доски, разгрузили. Сегодня прихожу… В заборе дыра, досок нет. Целый штабель вывезли, четыре куба. На сто тысяч, считай. Это по нашей цене, а на рынке за двадцать пять штук сейчас не подходи.
– Все равно будем считать по двадцать пять. – Фомин посмотрел на прораба внимательно и с плохо скрытой насмешкой.
Лес рубят – щепки летят, пилят – опилки, и то к рукам прилипает и другое, одним по-крупному, другим по мелочи. Проектная стоимость терминала два, если не три миллиарда рублей, деньги бешеные, закупки фантастические, четыре куба досок – песчинка в кузове самосвала. Начальника строительства эта пропажа не тронула, и Павлик не побеспокоился. Участкового вызвал прораб, ответственный за доски.
Павлик, Павел Германович, – ответственный и за терминал, и за весь район, в котором он строился. А Смальцев Евгений Петрович – генеральный владелец агрохолдинга «Быстрый Дон». Ему о пропаже четырех кубов древесины даже не скажут, а ведь он мог принять меры. И Смальцев мог, и Павлик, люди они серьезные, даже очень, если смогли протолкнуть на должность участкового своего человека. Фомин возглавлял участковый опорный пункт, а лейтенанта Скорокову прислали ему в помощь. Павлик мог не просто позвонить ей, а поставить задачу…
– Да как ни считай, а искать нужно, – сказал прораб, глянув на Фомина и с надеждой, и с подозрением одновременно.
Местный участковый мог забить на поиски досок, а если вдруг возьмется за дело, не факт, что найдет их. Но вдруг все-таки начнет искать и найдет?
– Найдем, – кивнул Фомин.
Честно говоря, не хотелось ему заниматься этой мелочовкой. Еще в прошлом году он руководил целым отделом в одном из московских оперативно-разыскных бюро, работал по-крупному – и вдруг стал участковым в какой-то степной глуши. Правда, на новом месте тоже скучать не приходилось, и здесь, как оказалось, тоже имел место преступный беспредел. Фомин ввязался в борьбу с ним, и ему пришлось в таких передрягах побывать, что мама не горюй. Однако он с честью преодолел все трудности, выдержал все испытания, и московское начальство пообещало забрать обратно в столицу, а местное предложило возглавить районный уголовный розыск. Лето, осень, зима, а он все еще здесь. Ощущение такое, как будто жизнь остановилась.
– А то ведь мне голову снимут, – пробормотал мужчина.
Родион спрятал улыбку. Доски могли оказаться теми самыми опилками, которые прилипли к рукам прораба. Украл, продал, но начальство заметило, спросило – пришлось обращаться в полицию. Но пропажу в любом случае нужно искать, Родиону все равно, кого выводить на чистую воду, прораба или еще кого-то.
– Пока что у вас тут гаечки сняли… – осматривая пролом в заборе, сказал Фомин.
Забор серьезный, опорные трубы вмурованы в землю, железные поперечные приварены, к ним прикручены листы. Открутить гайку с болта можно было только изнутри.
– Кто-то из своих постарался, – предположил Родион.
Гайки могли открутить в рабочее время, а в ночное извне отжать листы и вынести доски. Строительный склад на отшибе терминала, но у самой реки. Берег уже отбит, подготовлен к бетонированию, опалубка там прочная, ходить по ней можно, как по тротуару. И работы по углублению дна в прибрежной зоне уже проведены, тут не то что лодку, сухогруз уже можно пришвартовать, хотя для этого существовали пристани – пока еще только на начальной стадии строительства.
– Да нет, у нас с этим строго, – мотнул головой прораб.
– Ну да, – не без насмешки глянул на него Фомин.
Очень удобно свалить все на местных, только вот в полиции не дураки работают.
Доски хранились у самого забора, на земле остались только бруски. Судя по расстоянию между крайними подкладками, длина доски составляла три-четыре метра. Длина обычной лодки – четыре метра плюс-минус малость. Непросто на таком суденышке вывезти доску, но возможно в несколько заходов, если лодка обычная с навесным мотором. На веслах доску точно не вывезти. Солидных размеров катер мог забрать все доски сразу. Но опять же, мотор, даже самый тихий, все равно можно услышать. А стройка охранялась. Скорее всего, без своих кража не обошлась.
– Кто имел доступ на складской двор? – спросил Фомин.
Он собирался получить список допущенных к складу лиц, а затем уже осмотреть место, где доски могли грузиться на лодку. Или тропку осмотреть, по которой краденое могли вынести к машине. Но прораб еще только думал, кого назвать из затребованного списка, а Родион уже заметил знакомое лицо. Во двор медленно задним ходом въезжал грузовик с арматурой; машину сопровождали грузчики, а среди них – Слава Стенькин.
Фомин не стал ничего говорить, он всего лишь кашлянул в кулак. В станице Пшеничной Слава Стенькин если не легенда, то, как минимум, притча во языцех. Если где-то что-то стряслось, иди к Стенькину, он в лучшем случае в курсе, а в худшем соучастник. Чэпэшник, одним словом. И еще Родион вычислил закономерность: если Слава отметился где-то по мелочи, жди беды по-крупному.
В свое время Слава всего лишь наорал на собаку, напугав ее и заставив убежать, а закончилось это тем, что в Пшеничную нагрянули киллеры, чтобы застрелить Майю – первую красавицу района – на ее свадьбе. Фомин мог погибнуть в противоборстве с преступниками. Чуть погодя Стенькина заподозрили в нападении на мужа Майи, а закончилось все тем, что сам Фомин едва не погиб от рук наемников. В самом конце лета Стенькин украл полковничью форму, за это получил по голове дубинкой, отчего потерял память. А дальше последовала целая череда кровавых событий. Майю похитили, Родион рисковал жизнью, освобождая ее. Не прошло и месяца, снова ЧП – Славу избили на стройке, где он сейчас работал. Всего лишь избили, но Фомин понял, что впереди его ждет новый всплеск насилия. И точно, отморозки, избившие Славу, ограбили отца Майи, ударив его ножом. Ребята эти работали на Павлика, лейтенант Скорокова помогала им уйти от ответственности. Фактически она предала Родиона, но до сих пор они служат вместе, потому как их не могут развести. Его не переводят к новому месту службы, а она не хочет никуда уходить. Не для того ее ставили на Пшеничное, чтобы служить абы где.
– Давайте список, Олег Михайлович, а я скоро.
Фомин попрощался с прорабом, незаметно для Стенькина покинул складской двор, вышел к своей машине и отправился в Пшеничное.
Возможно, Стенькин и не причастен к краже досок, тем не менее Фомин подъехал к дому, где жил со своей сестрой Слава, подошел к воротам.
Забор низкий, штакетный, ржавая немецкая каска на деревянный опорный столб надета, гвоздем намертво прибита – ни снять, ни оторвать. Будка есть, а собаки не видно, не слышно – можно даже во двор зайти. Но только осторожно, чтобы Зина, сестра Славы Стенькина, не облаяла. А она может. Облает, как собака, и тут же приласкается, как кошка, это у нее в порядке вещей.
Но Фомина интересовала сейчас не Зина, он осматривал двор через забор, не видно ли где досок в штабеле. А ведь лежит что-то за домом, концы, покрытые рубероидом, виднеются, на доски похоже.
Дверь не открывалась, занавески в окнах не шевелились, никто не реагировал на появление Фомина. Он уже собрался открыть калитку, когда заметил Зину. Она шла по улице, возвращаясь откуда-то, в каждой руке несла по сумке. Круглолицая, полнощекая, грудь пышная, полновесная. Летом душа нараспашку, а сейчас под пальто, застегнутом на все пуговицы, грудь скрыта.
– Товарищ майор! – и заигрывающе, и с тревогой улыбнулась Зина.
Одно время она все порывалась накормить Родиона борщом, охладить его окрошкой и согреть горячим дыханием своей знойной груди. Но Родион и тогда любил свою Леру, и сейчас жил с нею, не изменяя…
– А вы из магазина, Зинаида Павловна? – Фомин смотрел на сумки в руках женщины.
Одна холщовая сумка, другая из кожзама и с длинными ручками. Это в городе возвращаются с полиэтиленовыми пакетами из магазина, а здесь больше хозяйственные сумки в ходу. Тем более что Зина работала в магазине, сама продавщица, так что есть что с работы таскать.
– Да нет, мясца вот прихватила, – кивнув на холщовую сумку, сказала женщина.
– Из магазина?
– Да нет, Петр Сергеевич кабанчика забил.
– Петр Сергеевич, – сдержав улыбку, кивнул Родион.
Ходили слухи, что Зина сошлась с пожилым вдовцом, вроде как живет с ним. А сам Слава Стенькин, говорили, ухлестывал за Майей. Как у них там складывалось, Родион не знал, не интересовался…
Нехорошо у Фомина с Майей вышло. Она бегала за ним, он – от нее. Она развелась с мужем, Варшавин сделал ей предложение, она отказалась от заманчивой перспективы стать женой наследника миллиардного состояния. Зато Лера не устояла. Два года противилась Варшавину, но все же не устояла от искушения и переметнулась к нему. Родион потянулся к бутылке, Майя пришла на помощь, привела его в чувство, еще бы чуть-чуть, и они прошли бы точку невозврата в своих отношениях, но в самый последний момент появилась Лера. И Родион не смог ее прогнать. А Майя ушла. Ничего не сказала, просто ушла. И до сих пор молчит. Да и он не ищет с ней встречи. А она, возможно, ждет. Он чувствует, что ждет.
– А что? Мужчина положительный, хозяйственный, – зажеманилась Зина.
– А ночевали вы где?
– А вот это не ваше!.. – Зина слегка присела, разом поставив на землю обе сумки, набрала в легкие воздух, чтобы шумно возмутиться. Но, вспомнив о репутации своего братца, сдулась. – А что случилось?
– Да вот доски на терминале украли.
– Доски?.. Кто? – едва слышно, осипшим вдруг голосом спросила Зина.
– А где ваш брат работает?
– На терминале… На складе…
– Со склада доски и пропали.
– Да не мог Слава…
– А что у вас там за домом? На доски похоже.
– Ну, доски… Старые доски, сто лет в обед.
– А глянуть можно?
Доски действительно оказались старыми, потемневшими от времени. Восемь шестиметровых досок толщиной семь-восемь сантиметров. Пользуясь случаем, Родион заглянул в летнюю кухню, там сразу возле двери висела рабочая одежда: летний комбинезон, телогрейка, такая же стеганая безрукавка, грязные джинсы.
К телогрейке даже прикасаться не пришлось, свежая древесная пыль бросалась в глаза. Пыль, опилки – все, что на досках бывает. На рукавах пыль, на кармане, на животе. Длина пропавших досок не превышала четырех метров, их можно было переносить и в одиночку, прижимая к себе для удобства. Вот Слава и прижимал.
– А я могу взять телогрейку? – спросил Фомин.
– Фуфайку, что ли? Ну, берите… А зачем?
– Да, может, и не пригодится.
Ватник он бросил в багажник, сел в машину, отряхнул руки. Стенькин ему ни сват, ни брат, но крутит с Майей и вроде как соперником приходится, так что над Родионом будут зло смеяться, если Слава сядет за кражу. Одним словом, замять дело нужно, это не так уж и сложно. Стенькин возвращает похищенное, его увольняют, на этом дело и заканчивается.
Фомин отправился обратно к терминалу. Проезжая мимо участка, увидел черный, сверкающий лаком «Гелендваген». Павлик пожаловал – красавицу свою навестить.
Еще вчера Скорокова даже на холодный ветер не жаловалась, а сегодня заболела ангиной. Горло изнутри разнесло, голос охрип, поднялась температура. Родион отправил ее в больницу, а на терминал по вызову отправился сам. Но, видимо, Скорокова к врачам решила на обращаться. Возможно, позвонила Павлику, он привез лекарства, заодно и навестил больную. Это их личное дело. Жаль, что грязно смешанное со службой.
Скорокова каялась, говорила, что не могла отказать Павлику в его просьбе. К тому же она помогла Фомину задержать преступников, которых сама же и покрывала. Да и девчонка она по своей сути далеко не гнилая. Тем более что она, в общем-то, и не предавала, а всего лишь следовала согласно изначально поставленной ей задаче. Родион ее даже простил. Только вот забыть не мог. Потому не особо переживал. Ну, ангина, и что? Сама заболела, сама и вылечится.
И Павлика видеть он не хотел. Не нравился ему этот тип. В ограблении Туманова он не участвовал, но преступников покрывал. Значит, с самого начала знал о похищенных деньгах. На допросах Кальмар уверял, что действовали они по своему усмотрению, Павлик не руководил, не направлял, но все равно подозрительно. Тем более что Кальмар со своими отморозками помогал Павлику, запугивая местных фермеров, скупать у них землю. И Туманова он шантажировал, угрожая вынуть все скелеты из его шкафа. Жесткий он, хитрый, скользкий. Не хотелось с ним видеться.
Но и мимо Родион проехать не смог. Павлик выходил со двора, за ним шла Скорокова, они оба увидели его машину.
Здание опорного пункта делилось на две части: на рабочую и жилую. Родион и сам когда-то жил в комнате отдыха, сейчас там обитала Скорокова. Могла жить с Павликом, но предпочитала ночевать в участке. Хотя и у него частенько гостила, не без того. А сейчас, возможно, он забирал ее к себе. Хорошо, если насовсем.
Родион остановил машину, вышел, кивнул Павлику. Рослый мужчина спортивного телосложения, движения и походка сильного человека. Темные волосы, короткая стрижка, широкое лицо, крупный, отнюдь не уродливый нос, желваки на скулах выделяются. Взгляд спокойный, но пронзительный. Черный кожаный плащ сидел на нем как влитой.
– Забираешь больную? – спросил Родион.
– Да, пусть побудет, я дом новый снял, тепло в нем, – одними глазами улыбнулся Павлик.
Родион помнил старый дом – реально из дерьма и палок. Опорная конструкция из веток, заполненная глиной и навозом. Летом в таких мазанках не жарко, а вот зимой холодно. И как только Павлика угораздило снять такую хибару – с его-то возможностями?
– А вы на терминал, товарищ майор? – охрипшим голосом с чувством вины спросила Скорокова.
Красивая она девушка, лицо светлое, взгляд ясный, улыбалась редко, а зря, зубы у нее ровные, белые. Стройная, но не хрупкая, руки цепкие, ноги сильные, и бегала она, как спринтер, и боевым самбо владела на приличном уровне. Но Родион расстанется с ней без всякого сожаления, даже рад будет расставанию. А в Москву его могут вызвать в любое время… А могут и не вызвать.
– Да вот, есть одна зацепка.
Павлик посмотрел на Скорокову с насмешкой, перевел взгляд на Родиона.
– Это вы про доски?
– Это мы про кражу.
Раньше хутор у железнодорожного моста не входил в зону ответственности майора Фомина. Но штат участка расширили, добавили сотрудника, а вместе с тем повесили на него и терминал. На них с лейтенантом Скороковой. Не зря же Павлик и стоящий за ним Смальцев пробивали на должность своего человека.
– Погорячился Малыгин, не будет заявления. Сами разберемся.
– Этого я и боюсь, – усмехнулся Фомин.
– А не надо бояться, мы люди мирные… И землю по нормальной цене выкупаем, – немного подумав, добавил Павлик.
– Да, но не все соглашаются ее продать, – сказал Родион, вспомнив Гуляева.
Павлик, может, и не грабил Туманова, но моментом воспользовался. Семена Гуляева арестовали, и Павлик тут же отправился к его отцу с кабальным предложением. Одно из двух, или земля, или сын. И остался бы Гуляев без своего хозяйства, если бы не Варшавин…
– Так мы не всем и предлагаем… Ладно, поедем мы.
Фомин кивнул в знак прощания и, не подав Павлику руки, повернулся к своей машине. Ему тоже нужно ехать.
…Стенькин разгружал фургон, таскал рулоны с утеплителем. Настроение бодрое, боевое, в глазах усталость, но ни тоски в них, ни печали. Не переживал Слава, не боялся разоблачения: или ни в чем не виноват, или просто непробиваемый.
Фомин не стал ждать, когда грузчики закончат работу, выдернул парня на разговор.
– Где доски? – Он смотрел Стенькину прямо в глаза.
– Какие доски? – удивился тот.
– А ты не знаешь, какие доски у вас тут пропали?
– Я-то здесь при чем?.. – возмущенно вскинулся Слава. – Чуть что, сразу Стенькин?
– Я у тебя дома был, ватник твой рабочий осмотрел, опилки на нем с досок.
– Какие еще опилки?
– Свежие. С лиственной доски. Экспертиза это подтвердит. А суд тебя арестует. Тебе грозит до пяти лет лишения свободы.
– Да не брал я ничего! – Стенькин хлопал глазами, потрясенно глядя на Родиона.
– Ну что, тогда я в отдел, куртку твою на экспертизу сдавать.
– Какую куртку?
– Ватник, телогрейка, черная такая, на кухне висела.
– Без рукавов?
– С рукавами.
– Не было с рукавами, с рукавами пропала.
– Когда?
– Позавчера в огород хотел, не докопал немного. Смотрю, а ватника нет… Сами знаете, память у меня не совсем. – Слава и хотел было улыбнуться, постучав себя по голове, но не смог. Страшно парню, паника на душе, настроения нет. А ведь не грустил, не печалился, разгружая фуру.
А с памятью у него действительно беда, вроде бы все вспомнил, но белые пятна оставались.
– Если память, значит, не помнишь, как ватник на место вернулся. В машине он у меня. Твой ватник, опилки на нем с досок…
– Так вы же говорите, что вчера ночью украли.
– Вчера ночью.
– А я вчера ночью у Майи был.
Фомин хотел спросить, всю ночь он с Майей провел или только часть, но понял, что голос выдаст волнение. А ведь ему на самом деле стало не по себе, ощущение навалилось, как будто кто-то мягким, но тяжелым мешком ударил под коленки. Это раньше он ничуть не ревновал Майю, но все изменилось после того, как Лера предала его. Он остался с женой, но Майя ему теперь не чужая, чтобы он там себе ни внушал.
– Ну, не всю ночь… – немного подумав, признался Слава и тут же поспешил заверить: – Но я сразу домой пошел!
– Пошел?
– Ну, так машины у меня нет. И доски вывозить не на чем.
– На лодке… Доски на лодке могли вывезти.
– И лодки у меня нет.
– У Леньки, дружка твоего, есть.
Пшеничная – станица небольшая, Родион знал всех жителей наперечет. У кого казачьи шашки водятся, знал, кто коней держит, кто на лодках рыбачит. И кто с кем дружит, имел представление. А уж Славкиного-то дружка знал как облупленного.
– Так это, у отца его лодка.
– А Ленька взять ее не мог?
– Так Ленька… – замялся Слава. – Ленька не мог.
– А если мог?.. Значит, так, сейчас едем к Леньке.
– Ну, поехали, – пожал плечами Стенькин.
– Начальник твой все поймет, товарищи твои поймут, что ты под подозрением. Дело придется возбуждать. А так бы вернул доски, и никаких проблем…
– Да я б вернул! Если б знал, где они!.. – Славка с вызывающим видом скрестил на груди руки.
– Ну, смотри, я предупредил.
– Но я на самом деле ничего не брал! Да и как бы я смог, тут охрана везде!
Слава повертел головой, обвел рукой вокруг себя, но, к своему разочарованию, не обнаружил ни одной камеры, в обзор которой попадали бы доски, вернее, место, где они хранились. И охранников Родион не увидел. Двор закрывался на ночь, охранники присматривали за воротами, а внутрь не заходили. Возможно, и воспользовался этим обстоятельством Стенькин и украл доски.

Глава 2
«Мерседес» неновый, но в хорошем состоянии, красивый, бордовый. Такой вот прощальный привет оставил своей дочери Туманов. Он уже в Крыму, жена с ним, два сына, а Майя осталась в Пшеничном. Огромный дом на ней, мужа нет, зато любовник появился. Глядя на «Мерседес», Родион постарался настроиться на рабочий лад. Он здесь исключительно по заявлению о краже. Только она должна интересовать его, и ничто другое.
Но Майя такая красивая, эти волосы, эти глаза, эти губы. Все дышит свежестью и нежностью, женское обаяние просто зашкаливает.
Майя могла бы заехать в ворота своего дома, не выходя из машины, но все же решила остановиться. В колледже она училась, только что вернулась с занятий. В машине никого, и в доме пусто. Ей, должно быть, одиноко. Но Родиона это не должно касаться.
– Случилось что-то? – спросила Майя, глядя на Фомина с иронией обиженной девушки.
– А должно было что-то случиться?
– Ну, ты же здесь не из любви… к искусству.
– Стенькин в краже подозревается.
– Неужели на этот раз генеральскую форму украл? – усмехнулась Майя.
Ветер немного стих, но все же он дул ей в спину. И она не могла этого не чувствовать. Возможно, потому ее и клонило к Родиону. А может, ее к нему притягивало что-то другое.
– Доски. Со стройки. – Фомин кивком указал в сторону терминала. – Четыре кубометра.
– Много.
– За час-два не управиться. И в одиночку тоже.
– И кто сообщник? – правильно поняла Майя.
– Кто сообщник…
Напрасно Родион ездил к Леньке, и двор осмотрел, и лодку, ни досок не нашел, ни следов транспортировки.
– Стенькин сказал, что у тебя до двух часов был.
– А почему на «ты»? – с насмешливым возмущением спросила Майя.
Родион промолчал, но удивление выразил – движением бровей.
– Если я сообщник, значит, на «вы». Гражданин начальник!
Голос у Майи нежный, звонкий, слушать ее, как из ручья ключевую воду пить. Но иногда этот ручей становился шумной полноводной рекой.
– Это правда?
– Что я сообщник?
– Что Стенькин у тебя был?
– Если на «ты», значит, все-таки не сообщник.
Майя подалась к Родиону, как будто собиралась прильнуть к нему, и руку подняла, как будто хотела коснуться его носа.
– Был Стенькин?
– А если был?.. Я девушка одинокая, а вокруг волки. – Майя обвела рукой вокруг себя.
Действительно, дом ее стоял в открытой степи, до станицы два-три километра, вокруг поля, как засеянные, так и дикие, поросшие кустарником, за которыми не раз прятались самые настоящие злодеи. Она в этом поле одна, и некому ее защитить. Овчарка Беретта подросла, но ей еще далеко до взрослой особи.
– Ну, хорошо, что нашелся мужчина, – выдавил из себя Родион.
– Кому хорошо? – с едкой иронией спросила Майя.
– Ну, вообще…
– Думаешь, Славке хорошо? Или мне?.. Думаешь, я падшая женщина?
– Не падшая ты. И не женщина. – Родион чувствовал себя выбитым из колеи.
– Не падшая не женщина?
– Девушка.
– Чья девушка? – Майя смотрела Фомину прямо в глаза.
– Когда Стенькин ушел?
– Куда? Доски воровать?! Так мы вместе!
– Что вместе?
– Воровать!
– Вместе?
– Я предложила, и мы пошли… А как еще привлечь твое внимание? – Майя улыбнулась тепло, но не совсем ласково.
Да, она согласна осчастливить Родиона своей милостью, но только если он этого заслужит.
– А если серьезно?
– Все очень серьезно… Стенькин в половине двенадцатого ушел. И то еле выгнала… Ходил тут. – Майя повела рукой в сторону реки. И, немного подумав, добавила: – Вместе ходили. Пока тепло было. Ну, не совсем холодно. А ветра задули, погреться попросился. Мне что, чаю жалко?
– Не думаю.
– И сейчас холодно, – намекнула Майя.
А он чувствовал себя перед ней мальчишкой, который мечтал остаться наедине с любимой девочкой, но в то же время до дрожи боялся этого. Но мальчику мешала раскрыться скромность и неопытность, а у Родиона жена. Не мог он изменить Лере… Пожалуй, не мог.
– Стенькин с тобой об этом говорил?
– О чем об этом? – нахмурилась Майя.
– Ну, что холодно на улице, замерз он.
– Я же говорю, чаем его согрела. Только чаем.
– Может, он говорил, что идти куда-то надо, может, ждет его кто-то, несмотря на холод.
– Валька, что ли? – поморщилась Майя.
– Почему Валька?
Стенькин, было время, гулял с Тонькой, а его друг Ленька с Валькой. Не так давно с Валькой сошелся сам Стенькин. То с Тонькой он, то с Валькой, но серьезные чувства у него только к Майе.
– Да мне, в общем-то, все равно, кто.
– Может, он про Леньку говорил?.. Может, звонил ему?
– Да нет, не звонил. Сначала чай пил, затем телевизор смотрел… Знаешь, одной скучно, со Славкой совсем тоска… И с Гуляевым так было…
Майя всем видом давала понять, что не скучно ей будет только с Родионом.
– С Гуляевым? – задумался Фомин.
– Не хочу о нем говорить.
– Понятно.
– Не хочу, – повторила Майя. Но сама же с собой и не согласилась. Не выдержала, заговорила: – С рыжей сучкой он жил.
– С Алевтиной?
Алевтину Зозулину крутили на причастность к нападению на Туманова, но прямой ее вины не нашли, дело закрыли, она уже месяц как дома после следственного изолятора. А ведь из-за нее Семен Гуляев попал в историю. Неужели в третий раз на те же грабли наступил?
– Да нет, Катюха там у них есть.
– Катюха, – кивнул Родион. – У них.
Интересно девки у станичных парней пляшут. Валька из Пшеничной то с Ленькой, то со Славкой. Катюха из Верховерской то с Васькой, то с Семеном. Видел Родион эту рыжеволосую красотку с другом Гуляева Васей Митьковым. Из дома ребята выходили, в котором вдвоем провели ночь. Девчонке лет семнадцать-восемнадцать, вряд ли больше. Но так и Майе девятнадцатый год всего.
– Ну, она раньше с Митьковым гуляла…
– Рыжеволосая.
– Рыжих он любит… – язвительно и чуточку с обидой сказала Майя.
– Бывает.
– А ко мне тогда чего лезет? – спросила она тоже с обидой, но с оттенком самодовольства.
– А он лезет?
– Да наехал недавно, чего это Славка вокруг меня вертится? И лыбится так подленько! Как будто я и раньше с ним крутила. И с ним, и со всеми…
– Подленько, – не мог не согласиться Фомин.
– Вчера подъезжал, – пожала плечами Майя.
– А чего так неуверенно?
– Просто подъехал, постоял, а из машины так и не вышел.
– Сюда подъехал?
– Ну да. Вечером. Темнело уже… А может, и не он. Машина вроде его… Он же с Катюхой больше не живет… Не так уж и любит рыжих, как оказалось, – ехидно усмехнулась Майя.
Родион и хотел сказать, что Семен ее любит, но промолчал. Раньше бы сказал, а сейчас в глубине души он думал о Гуляеве как о сопернике.
– Дом строил. К весне, говорил, построю и женюсь на Катюхе.
– Кому говорил?
– Да всем…
– Дом строил, – в раздумье проговорил Родион.
– Для меня строил. Для Катьки строил. Сейчас для кого-то другого строит!.. Если для меня, то пошел он к черту!..
– Значит, что Славка ходит к тебе, Семен в курсе?
– Кто ко мне ходит? Славка?! Ну, ходит, по кругу. Кто ж его в круг-то пустит? – Майя и не скрывала, что последнюю фразу озвучила нарочно для Родиона.
– Но Семен все равно ревнует?
– А это его личные проблемы!..
– А где Семен дом строит?
Родион и не думал, что Семен мог подставить Стенькина. Не настолько он подлый, чтобы расправиться с соперником таким образом. Или просто прикрыться им. Но все же он съездит на стройку. Если Майя согласится проводить его. На чашку чая к ней идти он боялся, а провести время в машине, в пути, почему бы и нет?
– Могу показать, – улыбнулась Майя, давая понять, что поняла Родиона.
Свой «Мерседес» она загнала во двор, с легкостью влюбленной птички впорхнула в машину к Фомину.
Он не торопился, но все равно с Майей время летело быстро. И опомниться не успел, как уже находился на улице, где строился Гуляев.
А ведь он бывал уже на Уречной улице в станице Верховерской, когда брал банду Кальмара. Улица старая, но место отличное, первая линия у воды. Старые дома постепенно сносились, новые строились. А Гуляев ставил дом и вовсе на пустыре в самом конце улицы. И тоже у реки.
– «Паджеро!» – Майя указала на внедорожник, который стоял у ворот недостроенного дома.
Родион кивнул. Он знал, чья это машина, только вот к разговору с Гуляевым готов не был. Вероятность, что украденные доски у него, близка нулю. Может, мимо проехать, в другой раз заглянуть? Но в то же время забор вокруг дома довольно высокий, это ведь перелезать через него придется. А сейчас ворота открыты. И отговорка для Семена есть. По делу Туманова тридцать первый дом осматривал, обратно ехал, заметил знакомый джип.
Но отговорки не понадобились. Сначала он увидел Гуляева, затем доски, возле которых он стоял. Струганые доски, новенькие, совсем светлые и по длине метра четыре, не больше.
Дом большой, двухэтажный, уже под крышей, оконные рамы стоят. Возможно, и до внутренней отделки уже дошли. А доски хорошие, отличная основа под паркетный пол. Да и под чистовой пол неплохо.
Гуляев стоял с открытым ртом, приложив к затылку ладонь, он не замечал Родиона.
– Лиственница?
Семен дернулся как подстреленный, резко повернулся к участковому. Глаза большие, недоумение в них.
– Вы?
Парень глянул по сторонам, как будто где-то рядом должна была находиться Майя. А ведь правильно все понял, Майя здесь, хотя и в машине. Но надолго ее не хватит, обязательно придет. Тем более что разговор будет долгим.
– Откуда дровишки?
Родион и сам глянул по сторонам. Двор выходил к реке, но не к самой воде, а к дороге, которая тянулась вдоль берега. С трех сторон забор из профлиста, а с этой – сетка-рабица. И воду видно, и край обрыва за дорогой. И алюминиевую лодку на двухколесной тележке под забором, у самой калитки.
– Сам не понимаю… – пожал плечами Гуляев. – Подъезжаю, смотрю, лежат.
– Может, лодкой занесло?
Родион подошел к лодке, осмотрел. Не новая, пятна от времени на корпусе, шероховатости, краска засохшая. И древесная пыль с досок совсем свежая, опилки, волокна, свежие царапины. Вода ниже ватерлинии уже высохла, но все равно можно понять, что лодку недавно погружали в реку.
– А мотор где?
– Так дома… Ну, у отца… Он себе новую лодку взял, а эту мне отдал.
– И все-таки, где мотор? В доме?
На корме Родион заметил свежие пятна, как будто что-то разлили. Протер пальцем, понюхал, ну, конечно, бензин. Поставили мотор, сняли, куда-то отнесли. Все просто.
– Да нет мотора!
– А ты где ночью был?
– Я где ночью был? – встрепенулся Семен.
– Да, ты. – Родион внимательно смотрел на него.
Гуляев довольно убедительно изображал удивление, но парень он по этой части опытный. Его ведь и в похищении Майи в свое время обвиняли, и в нападении на Туманова, но во всех случаях зря. А вот сейчас Родион ему не верил. Слишком уж убедительные доказательства его вины имелись. Доски, лодка, и мотор обязательно найдется.
– Вы думаете, что это я? – Семен указал рукой на доски, затем на лодку.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Дома я был.
– У родителей?
– Да нет, на Ростовской.
Родион помнил этот дом, там он и видел Катюху.
– С кем? – спросил он.
И в тот же момент увидел Майю, которая шла к ним от дома, глядя на доски. Родион качнул головой. Под ноги нужно смотреть, как бы на дощечку с гвоздем не наступить.
– С кем ты был на Ростовской? – повторил вопрос Фомин.
Но Семен завороженно и с подозрением смотрела на свою бывшую жену.
– Майи с тобой не было.
– А с кем она была? – Гуляев резко глянул на Родиона.
Но ответила ему сама Майя.
– Не с тобой, – останавливаясь возле Фомина, сказала она.
– С тобой?
– Не уходи от разговора, Гуляев! – нахмурился Фомин.
– От какого разговора? От этого? – Семен кивком указал на доски. – От досок, которые вы мне тут подбросили?
– И лодку тебе подбросили?
– Да нет, лодка моя… Но так ее любой может взять, собаки нет.
– Собаки нет во дворе у Стенькина.
– При чем здесь Стенькин?
– При том, что ты грузил доски в его ватнике.
– Я?! В его ватнике?!
– В его ватнике. Ты его и подставил… Подло, Гуляев, очень подло.
– Я подставил?! Да меня самого подставили!
– А лодка тяжелая. Килограммов двести, да?
– Сто семьдесят пять.
– Самому не утащить.
Лодку катили на тележке, но одному человеку с нею не справиться, если он не тяжелоатлет. Семену до амбала точно далеко. Да с досками в одиночку не управиться. А с Васей Митьковым можно. Или еще с кем-то.
– Да не брал я доски! – Гуляев стукнул себя в грудь кулаком.
– Подставили? – усмехнулся Родион.
– Может, вы… – Семен осекся и отвел взгляд в сторону. – Я не знаю, кто меня подставил.
– Зачем?
– Я не знаю!.. – Семен угрюмо скользнул взглядом по Майе.
– Неужели я похож на идиота?.. – насмешливо спросил Родион. – Если бы я хотел тебя подставить, я выбрал бы какой-нибудь другой способ. Кошелек с деньгами. Кошелек легкий, с места на место перебросить раз, и все. А доски… Сломать забор, подогнать лодку, загрузить. А река сейчас не совсем спокойная, волнение на воде. И всю ночь туда-сюда. Сколько рейсов сделали? Ведь километров пятнадцать пути до терминала…
Фомин верил в невиновность Семена, когда его подозревали в похищении Варшавина и Майи. Когда его обвиняли в нападении на Туманова. Но сейчас не верил. Действительно, для подставы вариант с досками слишком сложный. Да и глупый. При всей своей громоздкости доски не тянут и на средний размер кражи. Ну, присудят Гуляеву штраф в двести тысяч, на этом дело и закончится.
– Я не знаю, я дома был. Спал. Устал я очень, спать хотелось, – буркнул Гуляев.
– Придумай что-нибудь поумней. С Митьковым, скажи, был… Или с кем ты доски воровал?
Не верил Родион Гуляеву и даже не собирался привлекать к делу экспертов – «пальчики» с поверхности лодки снимать, с поручней тележки, следы обуви с земли. Лишняя морока.
– А еще лучше признайся, – сказала Майя, с презрением глядя на Семена.
Фомин кивнул, глянув на нее. Одно дело – доски со склада украсть, и совсем другое – человека подставить. Не поленился Семен сходить к Стенькину, не побоялся перелезть через забор и унести куртку. А затем вернуть ее на место. И это сразу после того, как разгрузил доски. Четыре куба за одну ночь, а потом еще и на порог к недругу сходил. Молодец парень, ничего не скажешь!..
– Да не я это!
– Не ты!.. Смотрю я на тебя и не узнаю. В кого ты превратился, Гуляев? – уколола бывшего мужа Майя.
– Давай так, сейчас берешь машину. – Фомин посмотрел на часы. – Грузишь доски, возвращаешь на терминал. Найдешь там прораба Квасцова Олега Михайловича, он скажет, куда их сгрузить.
– Да не брал я… Ну, хорошо! – глянув на Майю, сдался Гуляев. – И что я скажу этому Квасцову?
– Доски, скажешь, возвращаю. А там уж пусть он сам решает, вызывать наряд или нет. Если вызовет, дело будем заводить, если нет, считай, повезло.
– Значит, если я с ним договорюсь, мне ничего не будет? – повеселел Гуляев.
– Ничего не будет, – ответила за Родиона Майя. – Ко мне только никогда больше не подходи!..
– Давай действуй. И советую тебе с Квасцовым договориться, – сказал на прощание Фомин.
Он повернулся к Гуляеву спиной и направился к машине, Майя – за ним. Более того, она взяла его под руку – назло Семену.
– И как я только с таким ничтожеством жила? – закрывая за собой дверцу, спросила девушка.
– Кто-то у него из дружков на терминале работает, – вслух подумал Родион.
Но мысль развивать не торопился. Если Гуляев уладит дело с Квасцовым, то и сообщника его искать не нужно. Ну, если только для профилактики работу провести.
– А Славку зачем подставлять? – Майя шлепнула ладошкой по коленке.
– А если Славка ему помогал? – спросил Родион.
– Славка помогал Семену?! Да нет!..
Может, Стенькин в своем ватнике сам доски и разгружал.
– Деньги лишними не бывают.
– Ну, не знаю… В принципе Славка такой же придурок… – хмыкнула Майя.
По дороге им навстречу ехал с включенными фарами внедорожник. Родион и внимания на него не обратил бы, если бы машина не остановилась возле тридцать первого дома, где раньше проживал Павлик.
А машина не абы какая, Родион проезжал мимо знакомого «Хавейла», на котором ездил Кальмар со своей мини-бригадой.
Парня в кожаной куртке Фомин увидел в зеркало заднего вида. «Хайвел» остановился, пассажир вышел из машины. Роста выше среднего, не атлет, плечи средней ширины, но тело тренированное, и это чувствовалось даже на расстоянии. Короткая стрижка, квадратная голова, массивная челюсть, жилистая шея. И солнцезащитные очки. Холодно, а он в темных очках. Ну да, ветер, пыль в глаза.
– Может, и не подставлял его Семен? – спросила Майя.
– Может, и не подставлял… – пожал плечами Родион.
Он уже не думал ни о Славке, ни о Семене. Мысли переключились на Павлика и его новую команду. Сам Павлик перебрался в новый дом, а старый оставил своим новым молодчикам. Еще не все угодья в районе скуплены, еще есть работа для боевой команды, способной на нестандартные решения в сложных ситуациях.
– Ты не знаешь, отец Гуляева еще не продал свою землю? – спросил Фомин.
Об этой земле он и говорил сегодня с Павликом, но, возможно, для «Быстрого Дона» этот вопрос уже решенный. Может, поэтому он и улыбнулся так загадочно.
– Не хочет он продавать, – качнула головой Майя.
– Твой отец тоже не хотел.
– Когда мой отец не хотел, Варшавин где-то пропадал. А за Гуляева он свое слово сказал… Игнат Семенович меня своим ангелом-хранителем считает. Как будто я могу позвонить Варшавину и все вопросы решить. А я не могу… И не хочу!
– И не надо, – тихо сказал Родион.
Варшавин – больной для него вопрос. Этот мажор в полковничьих погонах если не сломал, то испортил ему жизнь. Сначала на Леру насел, заставляя ее отречься от Родиона, его самого пытался за решетку отправить, даже киллеров нанимал. Лера с честью выдержала прямое давление, тогда Варшавин пошел в обход – взял в осаду Майю. Скорее всего, он на самом деле влюбился в Майю, просто не устоял перед Лерой, когда она сама сдалась ему на милость…
Но Варшавин сейчас где-то далеко, в Москве, два месяца, считай, прошло, а от него ни слуху ни духу. Зато Павлик готов к новому наезду на Игната Семеновича Гуляева. Возможно, наезд уже начался – по опробованной схеме. Опричники Павлика подставляют его сына, на Семена заводят уголовное дело, спасти положение может только срочная продажа земли. Если так, то Семен с Квасцовым не договорится. Компания «Быстрый Дон» пойдет на принцип, Семена привлекут к ответственности, а полковник Михалев раздует из мухи слона.
Но, как оказалось, Родион зря грешил на Павлика. Семен и доски отвез, и с Квасцовым договорился, полковник Михалев о краже даже не узнал. И уголовное дело не возбуждалось.

Глава 3
Больничный двор за окном, дальше – здание поликлиники. Утро уже, темнота отступила, фонари погасли. Но Лера смотрела в пустоту. Сидит за столом, подперев ладонью подбородок, смотрит в окно и думает о несбывшихся мечтах. Редкой красоты она женщина, невероятного обаяния, не зря Варшавин сходил по ней с ума. Она отказалась от принца ради Родиона, первое время об этом не жалела. На самом деле не жалела. А сейчас только вид делает, что ничего не потеряла, вернувшись к нему. Но сейчас у нее перед глазами яхта, необитаемый остров с пальмами, голубая лагуна, водопад. А может, она видит блеск Нью-Йорка, Парижа, Сингапура. Она могла сейчас путешествовать по миру, а сидит в холодном смотровом кабинете, на плечах пуховый платок, в ногах калорифер.
– Можно? – спросил Родион. Он поднес руку к открытой двери, но стучать не стал.
– Можно? – спускаясь с небес, спросила Лера и, опомнившись, растянула губы в улыбке: – Нужно!
Она поднялась, подошла к Родиону, подняла руки, чтобы обвить его шею, но платок соскользнул с плеч. Платок она поймала, но мужа обнимать не стала.
– Как там больной?
– Зашили, будет жить… А у тебя как? – спохватилась она.
Участковых к дежурству в следственно-оперативной группе привлекать не положено. Но это в теории, а на практике Родион от такого счастья никогда не отказывался. И счастье это не в кавычках, ему на самом деле нравились такие дежурства: хотя бы на некоторое время удавалось почувствовать себя оперуполномоченным. Правда, не везло пока на преступления, совершенные в условиях неочевидности. Сегодня покушение на убийство раскрыл, но это чистой воды бытовуха, друзья-соседи повздорили, один другого ткнул в живот отверткой. Потерпевшего еще не доставили в больницу, а имя подозреваемого уже было известно. За сантехником, правда, пришлось побегать, всю ночь за ним гонялись, к утру только управились.
Дежурство еще не закончилось, но Родион все равно заглянул в больницу к жене. Повод у него для этого имелся. И про потерпевшего спросить, и чайку попить.
– Поймали, будем шить. Дело, – улыбнулся он.
– Он, говорят, буйный.
– И здоровый. Ничего, скрутили.
Родион покрутил головой, разминая мышцы шеи. Здоровый лоб им попался, с трудом скрутили. В шейных позвонках что-то щелкнуло, когда руки за спину заламывал. Но это не смертельно.
– Хорошо… – Лера на мгновение замолчала, подумав о чем-то своем.
– У тебя все хорошо? – Родион внимательно посмотрел на жену.
Может, Варшавин ей звонил – с новым предложением. Он ведь такой, не уймется, пока не получит своего. Или она сама позвонила, но получила отказ…
– Да нет… То есть все хорошо! – улыбнулась Лера. – Все очень хорошо!
У Родиона зазвонил телефон, на дисплее высветилось имя Скороковой.
– Да, Маша!
Родион виновато глянул на Леру. Хоть и не его вина в том, что у него в подчинении служит красивая девушка, но тем не менее. Лера улыбнулась – ничего страшного, она уже привыкла.
– Доброе утро, товарищ майор!.. Если оно доброе.
– Что случилось?
– Из терминала звонили, машину у них там угнали с оборудованием для очистки зерна.
– Давно?
– Да часа полтора назад.
– Звони оперативному, я подъеду. С группой.
– Да не надо.
– Что не надо?
– Нашлась машина.
– Сама нашлась?
– Во дворе у Гуляева. Там же, где и доски были…
– Ты сейчас на Уречной?
– Да, у машины.
– Я сейчас!
Родион посмотрел на Леру, и она, поощряя его решение поехать, кивнула. Если что-то случилось, она все поймет. И если вдруг надо, простит.
– Гуляев где? – уже на ходу спросил он Машу.
– Не знаю. Я сразу к нему поехала.
– Кто-то подсказал? – сквозь зубы спросил Фомин.
Гуляев мог дать маху, позариться на стройматериалы, дело это нехорошее, но, в общем-то, несерьезное. А вот угон машины на тормозах уже не спустишь. Тем более с зерноочистительным оборудованием. Это уже кража в особо крупных размерах, за это до десяти лет лишения свободы дают. Гуляев, может, и не большого ума человек, но вряд ли он идиот, чтобы бросать краденую машину во дворе своего дома. Скорее всего, парня действительно подставили, чтобы надавить на его отца.
Гуляев снова получил предложение, от которого не должен был отказываться, но все-таки отказался. Возможно, его предупредили, он не понял, и Павлик нанес удар. Грубо ударил, грязно, подло, но точно в яблочко, если вдруг у Семена Гуляева не окажется алиби.
– Никто не подсказывал, – призналась Скорокова. – Просто вспомнила, куда доски делись.
– Ну да, проторенной дорожкой пошла, – усмехнулся Фомин. И на этот путь Машу мог наставить Павлик.
– Да нет, просто на ум пришло.
– Как машину угнали?
Родион мог бы спросить об этом и на месте, но если он отключит телефон, Скорокова позвонит Павлику. Или еще кому-нибудь. Надо держать ее на связи, не давать времени позвонить, тем более что до Уречной улицы совсем недалеко, пять минут езды.
– Да как, водитель под утро приехал, шлагбаум закрыт, он пошел разбираться. И машину оставил, и ключи в замке зажигания…
– А почему Гуляев?
– Не хотела вам звонить… – замялась Скорокова.
– Ну так и не звонила бы!
– Вы, конечно, думаете, что это Павлик.
– Что Павлик?
– Мне подсказал… И вообще…
– А он не подсказывал?
– Нет. Я ему еще даже не звонила. И он мне…
Родион доехал до нужного адреса за шесть минут. Проезжая мимо тридцать первого дома, попытался заглянуть во двор. Хата старая, а забор новый, довольно высокий, но все же он заметил крышу стоящего во дворе внедорожника. Утро не самое раннее, девять часов двадцать минут, но и не позднее – Родион с удовольствием завалился бы сейчас спать. Только вот вряд ли орлы Павлика отсыпаются после бессонной ночи. Возможно, Пыжов, Незгирев и Мысак наблюдают за новостройкой Гуляева, с чердака, например.
Родион уже знал, кого Павлик взял к себе взамен Кальмара, Алтайца и Яши, выяснил это, пользуясь своим служебным положением. С Пыжовым Павлик когда-то охранял Смальцева, работал в одной с ним упряжке, откуда взялись Незгирев и Мысак, еще только предстояло выяснить.
Скорокова стояла у ворот, у своей машины, с телефоном в руке. Ворота приоткрыты.
– Где машина? – спросил Фомин.
– Во дворе.
– Ворота были открыты?
– Да нет, это я их открыла. Думаю, вдруг на ручном режиме стоят, руку просунула, потянула, открыла…
– Ты в курсе, что Гуляеву предложили землю продать?
– Павлик? – спросила Скорокова.
– Доски были предупреждением. – Родион пристально смотрел на девушку.
Действительно, провернуть трюк с досками довольно-таки сложно, мороки много, возня с одной лодкой чего стоит. Но Семен-то знал, что не виноват. И отец должен был понять, чего от него хочет Павлик. Не понял.
– Хотела бы я сказать, что Павлик на это не способен, – сказав это, Скорокова поджала губы.
– И помощники у него есть. Кстати, недалеко живут. И на терминале они свои люди. Знали, когда машина подъедет… К тому же им все равно, какая машина, лишь бы с чем-то серьезным, да?
– И полезным… – кивнула Скорокова. – Оборудование там для элеватора, очистка зерна Гуляевым нужна.
– Значит, избирательно к делу подошли… – качнул головой Родион.
Пятитонный «Ивеко» с фургоном стоял кабиной к реке. Видно, преступники торопились, поэтому не стали терять время на маневры, заехали во двор передом, а не задом. Фургон закрыт и даже опечатан.
– И где тут написано, что это оборудование для элеваторов? – спросил Родион, осматривая фургон.
– Не написано.
– Откуда тогда Гуляев знал? Он что, в маршрутный лист заглянул, прежде чем угнать машину?
– Вряд ли.
– Вот и я думаю, что не мог он знать. Но машина у него во дворе… Поехали, узнаем насчет алиби.
Родион глянул на телефон, который Скорокова держала в руке. Глаз да глаз за ней нужен. Впрочем, Павлику она могла позвонить сразу, как нашла машину. А потом уже набрать номер своего непосредственного начальника.
Фомин отправился на Ростовскую, увидел во дворе дома знакомый «Паджеро», позвонил Гуляеву, тот вышел на порог – помятый, нечесаный и с похмелья.
– Ну что такое? – с кислым видом спросил он, но приободрился, даже расправил плечи, увидев Скорокову, которая выходила из машины.
– Кто в доме? – открывая калитку, спросил Родион.
– Никого. А что?
– А ты почему не на работе?
– Так суббота сегодня.
– А перегаром чего несет?
– А вчера пятница была. С пацанами посидели.
– Где посидели?
– Сначала на дискотеке были, потом к Мишке пошли…
– Пацаны где?
– Так по домам…
– А ты когда вернулся?
– Часа в три ночи… Может, скажете, что произошло? – нервно поинтересовался Гуляев.
– Машина у тебя угнанная во дворе стоит. На Уречной улице.
– Угнанная?!
– Не угонял?
– Нет, конечно!..
– А где ты находился в районе семи часов утра?
– Спал… – Гуляев кивнул за открытую дверь.
– Кто может это подтвердить?
– Кто-кто… А видеокамера!.. – обрадовался Гуляев и снова кивнул, на этот раз на свою машину. – Вы же спрашивали про видеорегистратор! Я поставил!.. Купил и поставил, вот.
– Регистратор кругового обзора? – поинтересовался Родион, глядя на «Паджеро».
Камера смотрела на ворота гаража, стоящего позади дома сбоку от него. Крыльцо дома в обзор не попадало.
– Да нет, обычного… Но машину-то я не брал! Значит, дома был!
– А пешком?
– Зачем пешком, когда машина есть?
– Пешком, – повторил Фомин. – Прямо с вечеринки.
– Незачет, – развела руками Скорокова, с сожалением глядя на Гуляева.
– Ну, так соседи! – Семен беспомощно повел рукой вдоль улицы. – Они могли видеть!
– Что видеть?
– Как я возвращался.
– После того как угнанная машина во дворе твоего дома оказалась?
– Да нет, до того.
– А если видели? А не видели, как ты потом ушел.
– Так не уходил я.
– Не уходил. Но в тупик попал, – усмехнулся Родион.
– И соседям незачет, – покачала головой Скорокова.
– Да не брал я машину!.. Зачем мне она?..
Фомин вопросительно посмотрел на свою помощницу. Все вышло в точности, как он и предполагал. Возможно, за Гуляевым следили, видели, как он вернулся, – один и в пустующий дом. А угнать машину не проблема. Возможно, с водителем даже договорились, и он отдал ключи.
– Может, по пьяному делу? – спросила Скорокова, приложив к горлу средний и указательный пальцы. – Занесло на терминал, а мозги не просохли.
– Машина стоит, водителя нет, двигатель работает, – пожал плечами Родион.
Погода неважная, холодно, но так пьяному море по колено. Вдруг машину на самом деле угнал Гуляев. Дернул черт за руку, и понеслась душа.
– Да не угонял я машину!.. Спал я!..
– Свидетель нужен, – сказала Скорокова, неутешительно глянув на парня.
– Да когда же это все закончится? – простонал Гуляев.
– Подставляют тебя? – без насмешки спросил Фомин.
– И я знаю, почему! Землю отец не продает!.. Посадить меня хотите?
– В том-то и дело, что нет. – Родион снова посмотрел на Скорокову.
Он, конечно, мог сделать ход конем. Заявления пока еще нет, дело не открыто, машину можно просто вернуть на терминал. Поставить где-нибудь поблизости, позвонить, сказать, где забрать. Но не зря же Павлик поднимал волну, а Скорокова работала на него. И еще Маша совсем не прочь занять место Родиона. Он попытается увести Гуляева от ответственности, а его за это возьмут и уволят. Даже дело заводить не станут, просто уволят. А Гуляева отправят за решетку. И некому будет помочь ему. Ну, если только Майя Варшавину позвонит. Но так она не хочет. И его номера телефона у нее нет.
– Может, вернуть машину, пока не поздно? – не зная, что делать, спросила Скорокова.
– А еще не поздно? – спросил Фомин.
– Так я никому не говорила, только вам.
Родион мягко взял девушку под локоток и, велев Гуляеву оставаться на крыльце, вывел ее со двора – к машине.
– А как же Павлик?
– На самом деле Павлик говорил мне про Гуляевых. – Скорокова отвела взгляд.
– Что говорил?
– Сказал, что не собирается никого подставлять – ни отца, ни сына.
– А как же земля?
– Цену хорошую предложил. Необязательно же подставлять.
– То есть Гуляев на самом деле угнал машину? И поставил ее там, где ее сразу же найдут?
– Так поступать даже на пьяную голову глупо, – пожала плечами Скорокова. И, глянув на Гуляева, добавила: – Да и не такой уж он и пьяный.
– Значит, все-таки подстава?
– Если да, то я не хочу в этом деле участвовать.
– А машину кто отгонит?
– Я отгоню. Я начала, я и закончу.
– А ключи?
– А ключей нет! – обомлев, протянула Скорокова.
При этом она виновато смотрела на Родиона. И она понимала, и он, что без ключей машину тихо-мирно не вернуть. Тут или замок взламывать нужно, или водителя к месту везти, а договариваться с ним – все равно что соучаствовать в преступлении. А в ловушку Родион попадать не желал, тем более что не верил он Скороковой. Нетрудно изображать лояльность к Гуляеву, когда нет возможности ему помочь. Она ведь могла знать, что ни у него, ни у Фомина ключа нет.
Они вернулись во двор. На вопрос о ключах Гуляев резко мотнул головой. Нет у него ключей и не было.
– Тогда явка с повинной, – развел руками Фомин.
– Это как?
– Проспался, понял, что натворил, вызвал меня… Или позвонил товарищу лейтенанту, – глянув на Скорокову, сказал Родион.
– Мне позвонил. И сказал, где машина, – согласилась Маша.
– Э-э нет, так не пойдет! – мотнул головой Гуляев.
– Собирайся давай и в машину.
– И все-таки, где ключи? – спросила Скорокова, когда Гуляев скрылся за дверью.
– У Павлика. – Родион прямо посмотрел ей в глаза. – Или у Пыжова.
Скорокова отвела взгляд, но отмалчиваться не стала.
– У Пыжова, если на то пошло.
– А Павлик не мог? – едко усмехнулся Фомин.
– Мог! – резко глянула на него Скорокова.
– Как же теперь быть?
– А так! Я ему не присягала!
– Ну, смотри.
– А я смотрю! Со всех сторон!.. С одной стороны, Павлик мог, – смягчилась девушка. – А с другой, вряд ли… Он обещал не трогать Гуляева.
– После того как нашлись доски?
– Да, глупо получилось.
– Это преступная глупость.
Скорокова кивнула, соглашаясь, но ничего не сказала. А там и Гуляев появился.
Всю дорогу парень пытался успокоить себя, отказываясь верить в то, что во дворе дома стоит угнанная фура. Но, увидев машину, в истерике биться не стал.
– Это что, тюрьма? – спросил он.
– Проверим, что ты делал ночью и утром, – качнул головой Фомин. – Опросим свидетелей, проведем обыск в твоем доме… Все зависит от того, найдем ли мы доказательства твоей вины.
– А это что, не доказательство? – Гуляев кивком указал на машину.
Руки он держал сплетенными на животе, как будто на него уже надели стальные браслеты.
– Возможно, в кабине мы обнаружим отпечатки настоящих преступников, – сказала Скорокова. – И соседи могли видеть, как они загоняли машину во двор.
– А я не настоящий преступник?
– Будем устанавливать.
К дому подъехала машина, Фомин выразительно глянул на Скорокову. Неужели Павлик пожаловал? Но во двор быстрым, энергичным шагом вошел отец Гуляева, жилистый мужчина с темным еще от летнего загара лицом.
– Я все знаю! – глядя на Родиона, зло сказал он.
– Гражданин, давайте без эмоций, дело серьезное. – Скорокова мягко взяла Игната Семеновича за руку, но тот дернулся, вырвался и гневно зыркнул на нее.
– Папа, не надо! – мотнул головой Семен.
– Что не надо?! Им земля моя нужна!
И снова Родион промолчал. Не видел он смысла оправдываться, все равно ведь не поверят. А утверждать, что настоящие виновники произошедшего будут найдены и наказаны, он не мог. Преступники подъезжали к дому в темноте, быстро открыли ворота, заехали во двор, вряд ли кто-то видел их, а уж тем более рассмотрел. Уйти они могли по реке, опять же в темноте. И у Гуляева алиби нет, злоумышленники это знали, иначе бы они не решились на подлог. Возможно, они следили за ним.
Фомин догадывался, кто мог подставить Гуляева, но что с того? Да хоть пистолет к голове Пыжова приставить, он все равно ничего не скажет. И Скорокова будет молчать, если что-то знает. Будет изображать солидарность с Гуляевым, хлопотать за парня, но ключ к его свободе не достанет. Потому что перед ней стоит совсем другая задача. И Гуляев-старший знает, какая. Для него что Скорокова, что Павлик, что Фомин. И лучше не пытаться его переубедить.
– Вы можете говорить все что угодно, но факт остается фактом, – сказала Скорокова. – Угнанная машина стоит во дворе вашего дома…
– Это Семена дом, – не согласился Игнат Семенович.
– Какая разница?..
– Ну да, разницы нет… Это я угнал машину! – отец шагнул вперед, закрывая собой сына.
– Папа! – Семен схватил отца за плечо, пытаясь вернуть на место.
– А пусть делают со мной что хотят!
За воротами остановилась машина. В этот раз Фомин на Скорокову смотреть не стал. А к дому подъехал Павлик. Во двор он вошел в сопровождении Мысака. Среднего роста парень, вроде бы и не богатырская в нем стать, размах плеч самый обыкновенный, но выглядел он тяжеловесно. Плотно сбитые мышцы, крепкая кость. Черты лица грубые, нос широкий, челюсть массивная. Надбровья мощные, широкие, к его бы внешности взгляд волка, но глаза у него какие-то крысиные, взгляд быстрый, бегающий. То ли опасность выискивает, глядя по сторонам, то ли запасной выход с корабля, который может утонуть.
Павлик изобразил удивление, глядя на фургон, а его спутник даже бровью не повел.
– А я еду и думаю, ну не мог Гуляев! – глядя на Игната Семеновича, сказал Павлик. – Ан нет, смог!
– Давай без комедии! – Фомин поморщился с таким видом, как будто собирался сплюнуть ему под ноги.
– Это не комедия! Это машина с ценным оборудованием!
– Нашлась машина.
– Ну да, сначала доски, затем машина…
– И доски вернулись, и машина вернется, – сказала Скорокова, недовольно, исподлобья глядя на Павлика.
– А завтра целый склад исчезнет, – хмуро, неприветливо отозвался тот. – И мне за него отвечать.
– Чего ты хочешь? – резко спросил Гуляев-старший.
– Я хочу справедливости. Вор должен сидеть в тюрьме. Товарищ майор подтвердит, что так и должно быть, – одной половиной рта усмехнулся Павлик.
– Это же ты все устроил! – пронзительно глянул на него Родион, но пронять не смог.
– Какие ваши доказательства?
– Всему свое время.
– Забирайте задержанного, товарищ майор. Или я сам вызову наряд.
– Павел! – Скорокова попыталась охладить пыл своего друга, но тот на нее даже не глянул.
– Я ведь все равно до правды докопаюсь. И кто-то пожалеет, если вдруг выяснится, что машину угнал он сам, – пригрозил Фомин.
– Кто-то другой угнал, кто-то другой, – натянуто улыбнулся Павлик.
– Все, хватит! – сжав кулаки, Игнат Семенович вытянул руки по швам.
– Что такое? – Павлик с надеждой глянул на него.
– Забирай машину и уезжай, – сказал Гуляев-старший. – А потом подъезжай, с договором. Я все подпишу.
– Папа, ты чего? – Семен схватил отца за руку.
– А ничего! Они же не оставят нас в покое!
– Ну что вы такое говорите, Игнат Семенович! – осклабился Павлик. – Никто не собирается вас беспокоить!.. Но если вы настаиваете!..
– Я все сказал. – Гуляев-отец опустил голову.
На этот раз сжал только один кулак, давая понять, что врежет Павлику, если он сейчас же не уберется и не оставит сына в покое.
– Ну, хорошо, договорились!
– Со мной ты не договорился, – качнул головой Родион, угрожающе глянув на Павлика. – Машину можешь забирать, но знай, я это дело так не оставлю.
– Все нормально, майор. Все нормально!.. Я пришлю водителя, он заберет машину.
Павлик хоть и хорохорился, но чувствовал он себя не в своей тарелке, поэтому поторопился уйти. Скорокова потянулась за ним, но сама же себя и удержала, осталась на месте.
– Может, вы погорячились, Игнат Семенович? – спросил Фомин.
– Да не успокоятся они! Это же нелюди. Это акулы. Они всех тут сожрали. А-а! – Гуляев махнул рукой и, взглянув на сына, спросил у майора: – Семен свободен?
– Ну, если потерпевший снял претензии…
– А куда он денется?.. – вздохнул Игнат Семенович и, немного подумав, добавил: – И я никуда не денусь.
– И все-таки вы погорячились, – качнул головой Фомин.
– Мы на вашей стороне, – кивнула Скорокова и твердо посмотрела на Родиона. Он мог думать о ней все что угодно, но на поводу у Павлика она больше не пойдет.
Родион кивнул, глядя на нее. Так уж и быть, он поверит ей, но ухо будет держать востро.

Глава 4
До станицы рукой подать, дорожный указатель еще ближе. Пшеничная. Возле этого знака Майя впервые увидела Фомина. Он только-только приехал в станицу и с ходу взялся за дело. Он укреплял знак, она подъехала, остановилась, помогла ему. И влюбилась. Или сначала влюбилась, а потом помогла.
И Варшавин здесь когда-то стоял. Деловой, нахальный, весь из себя. Лето, жара, пыль, он стоит и хищно усмехается. Он тогда брал Майю на прицел, и ведь выстрелил. Почти попал. И как только она тогда удержалась от соблазна не уехать с ним?
И сейчас у знака кто-то стоял. Высокий, статный, в добротном пальто. На Варшавина очень похож. Очень-очень похож. Неужели видение? Подумала о нем, а он взял и появился.
На дороге стоял именно Варшавин. И поднимал руку, останавливая машину. Майя кивнула, глядя на него. Он же не просто так здесь, если она сейчас не остановится, ей все равно от него не убежать. Пришлось останавливаться.
– Не помешаю? – спросил Варшавин, открыв переднюю дверь справа.
Видный мужчина, представительный, даже красивый, а в любви не везет. Так и хочется сказать, не любят его бабы. И Майю он не смог увлечь, и Лера от него сбежала. Глянцевый он, как наливное яблочко, натертое воском, кожура гладкая, но под ней гнильца, червоточинка, и это чувствуется. И еще Майе не нравилась его назойливая напористость, ну не звал его никто, зачем приперся? И так всегда.
– Помешаешь.
– Ты все такая же, – закрывая за собой дверь, усмехнулся Варшавин.
В голосе прозвучала обида, и Майе даже стало его немного жаль.
– А ты как будто из лета вышел.
– Из Сибири.
– Полыньей пахнуло.
– Это парфюм.
– Я думала, абсент, – разгоняя машину, улыбнулась девушка.
– Можно и абсент.
– А ты правда в Сибири служишь?
– Высоко сижу, далеко гляжу… Почему не позвонила мне? – строго спросил Варшавин.
– Насчет чего?
– Гуляева землю заставили продать.
– Далеко глядишь, – кивнула Майя. – А ты оставил мне свой телефон?
– Ты могла бы просто позвать меня. Мысленно. И я бы приехал.
– Ух ты!
Майя остановила машину возле опорного пункта. «БМВ» Фомина не видно, только «Сузуки» Скороковой стоит.
– Приехали!
– Это шутка такая? – Варшавин глянул на Майю, как старший брат на вздорную сестру, не зло, но сурово.
И еще она увидела в его глазах угрозу. Если он выйдет, то никогда уже не появится. А ведь он действительно мог исчезнуть навсегда. С одной стороны, в этом есть своя прелесть, но, с другой, с ним как-то веселей. И не сволочь он. Верней, не совсем сволочь. Их ведь в одном подвале однажды держали, и он связан был, и она. И вел он себя вполне достойно, о пощаде не молил, отцом не угрожал. Говорил только, что отец договорится, так оно, в общем-то, и вышло.
– А куда тебе?
– Комнату мне в своем доме сдашь, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал он.
– Ты меня развеселил!
– Не бойся, приставать не буду.
– Да за себя-то я не боюсь, – в раздумье качнула головой Майя.
За себя она боялась только в присутствии Фомина, с ним она готова была на любое безрассудство. А с Варшавиным просто интересно, тепло, но не горячо.
– И замуж звать не буду.
– Да я и не пойду! – Майя усмехнулась, глянув на него. Пусть не дразнит ее, не раззадоривает, дохлый номер.
А на постой к себе она Варшавина, так уж и быть, возьмет. До вечера. Напоит чаем, позвонит в гостиницу, закажет номер, надо будет, и машину одолжит.
А пока что Майя повезет Варшавина к себе домой. Назло Фомину. Если он сейчас не выйдет из своего участка, не остановит и ее, и Варшавина.
А Фомин не появлялся. Майя решительно тронула машину с места и быстро набрала ход. Нет никого на улице, и во дворах не видно людей, уезжать надо, пока ее вместе с Варшавиным не застукали.
Лера зажглась, как спичка, воспламенилась, распалилась. Родион, казалось, выгорел вместе с ней дотла. Секс, конечно, не самое главное в семейной жизни, но в этих ярких мгновениях особенный смысл. И маленькая смерть, воскресать из которой одно удовольствие.
– Ты должен это знать, – тихо сказала Лера, прижимаясь к Родиону.
Ночь за окном, завтра утром на службу, спать осталось всего пять-шесть часов, но его это нисколько не печалило. Тем более что завтра воскресенье, можно немного опоздать. А можно всего лишь съездить в Пшеничную, появиться там и назад. Погода для декабря хорошая, ни ветра, ни снега, температура плюсовая, с Лерой можно у реки прогуляться.
– Что знать?
– Варшавин сегодня в больнице был.
Родион сначала успокоил дыхание, затем сказал:
– Не знал.
– В приемный покой заходил. Я спряталась… Он понял.
– Что понял?
– Что я не хочу его видеть.
– Завтра я его убью.
– И ты должен это понять.
– Что его нужно убить?
– Что я не хочу его видеть.
Родион кивнул, делая вывод. Хотела Лера видеть Варшавина или нет, главное, дать понять, что ей не интересен флирт с ним.
– И я не хочу его видеть.
– Майя хочет его видеть. – В голосе Леры звякнула саркастическая нотка. – Он, говорят, ночь с ней провел.
– Кто говорит? – нахмурился Родион.
– А чего ты так разволновался?
– Я разволновался?
– За меня так не волновался.
– Началось!
– Уже закончилось. – Лера повернулась к мужу спиной.
– Что закончилось?
– В постели… Или ты уже забыл? – спросила она и тут же сказала: – Давай спать!
Фомин кивнул. Спать так спать… Только вот уснуть долго не получалось. А когда сон все же пришел, в голове тускло высветилась картинка: Варшавин стоял и держал Майю за левую руку, а Леру за правую. И улыбался, протягивая ему обе руки. Выбирай, или Леру, или Майю?..
Снега немного, но след на нем остается – самое время охотиться на зайца. Только вот настроение у Игната Семеновича какое-то небоевое, как будто кто-то гнал его на охоту. Он и не хотел, а надо. Не в настроении, невеселый, задумчивый и без собаки. Прошлой зимой и по весне с Эстонкой своей приезжал, а в этот раз только с ружьем. Хорошая у него эстонская гончая, но уже старая, толку от нее никакого, дома пусть остается.
О собаке Игнат Семенович говорил, будто оправдывался. А Майя думала о Варшавине. Не смогла она его выгнать позавчера, на ночь оставила. Но вчера, к счастью, убрался, а то вышел был сейчас навстречу Гуляеву. Игнат Семенович хоть и бывший тесть, но ведь он же не только ради охоты к Майе приехал. Машину поставить – это, возможно, всего лишь повод, а причина – о Семене поговорить. Или хотя бы узнать настроение Майи. Вдруг она не против снова сойтись с его сыном. А тут Варшавин собственной персоной. Сколько вопросов тогда возникнет. И чем они с Майей ночью занимались, и почему она не замолвила за Игната Семеновича словечко, когда «Быстрый Дон» отбирал у него землю? В прошлый раз-то помогла…
Но Гуляев не стал говорить о Семене и про Варшавина не спросил. Оставил машину, попил водички, взял ружье и отправился к реке. И торопливо пошел, как будто с ходу зайца почуял.
Зато сам Семен появился. Появился, и часу не прошло, как его отец ушел. А утро еще раннее, девяти нет, только-только рассвело. Подъехал, вышел из машины, позвонил в калитку.
– Отец где? – спросил он запыхавшимся голосом. Говорил так, будто педальная у него машина и он всю дорогу крутил, не жалея сил, педали.
– В Караганде!.. Там, где люди сначала здороваются, а потом спрашивают.
Семен заглянул за ее плечо и увидел стоящую во дворе отцовскую машину.
– А Варшавин?
– Что Варшавин?
– Говорят, он у тебя!
– И что? – Майя уперла руки в бока.
И Стенькин у нее бывал, и Варшавин вчера вот ночевал, ему-то какое дело? С кем хочет, с тем и гуляет, с кем хочет, с тем и спит.
– Да ничего… Отец не знает, что он у тебя… Или уже знает?
– Варшавин? У меня?!
Майя схватила Семена за ворот, потащила в дом. Он дернулся, вырвался, но за ней пошел. Она провела его по всем комнатам. Не было нигде Варшавина, ложная тревога.
– А теперь проваливай!
– А отец туда пошел? – Семен махнул рукой в сторону железнодорожного моста.
– Туда.
– Терминал там, – с тревогой в голосе сказал Гуляев.
– И что?
– Отец даже собаку не взял.
– Так Эстонка у вас дохлая.
– Да нет, нормальная… И ружье…
– Что ружье?
– Отец жаканы взял.
– На зайца?
– Думаю, на более крупного зверя… Он этих гадов убить грозился!
Майя кивнула. Не зайца Игнат Семенович почуял, а уродов, которые сыном его шантажировали. Из-за которых ее отец чуть не погиб. Павлик у них там какой-то главный. На зверя Гуляев пошел, на очень опасного зверя.
– Ну, и чего стоишь, бери ружье и давай за отцом!
– Ружье, – кивнул Семен.
– Мое возьми, если своего нет.
Отец сделал все как надо, обратился в полицию, протащил Майю через медкомиссию, оформил разрешение на ружье. Не мог он ее одну здесь без оружия оставить.
– Да нет, я взял, в машине оно.
– Тогда пошел!
Майя пожала плечами, открывая входную дверь. Сегодня воскресенье, никуда ехать не надо. И на подъем она легкая. В принципе, от нечего делать можно составить Семену компанию.
Но с неба сыпала снежная крупа, брызгало дождем, и сразу расхотелось куда-то идти.
– Может, в полицию позвонить? – у калитки спросил Семен.
– Позвони.
– Так Фомина пришлют… Или эту…
– А чем тебе эта не нравится? – Девушка поняла, о ком речь.
– Ну почему же не нравится. Очень даже, – назло Майе сказал Семен.
Майя нисколько не ревновала своего бывшего, но с удовольствием толкнула его в плечо, выставляя за калитку.
– Вот и звони ей!.. Пошел!..
– Может, отцу позвонить? – качнул головой Семен.
Он достал телефон, набрал номер. Майя закрыла калитку, направилась к дому. Проходя мимо машины Игната Семеновича, услышала трель, похожую на звонок будильника. В автомобиле звонил телефон бывшего тестя. Оказывается, смартфон находился в машине, прикрепленный к лобовому стеклу. Игнат Семенович, видимо, забыл его. Или просто не захотел брать с собой.
Майя повернула назад, сказала Семену, что телефон отца в машине, и только тогда зашла в дом. Поднялась на второй этаж, посмотрела в окно, увидела, как Семен отходит от своей машины – с зачехленным карабином на плече. А снег перестал, пошел дождь, и он усилился.
Семен вернулся часа через два, мокрый, грязный, даже на лице глина.
– Где тебя черти носили?
– Да к реке вышел, там обрыв, мокро, земля из-под ног бум! Я с обрыва, а там и вода, и глина… Не повезло, – буркнул он.
– Отца нашел?
– Где, в реке?
– Назад пошел?
– Ну, я-то назад. А он, возможно, на терминал отправился.
– А ты до терминала не дотопал.
– На машине быстрей.
– Может, переоденешься? – спросила Майя.
– Хотелось бы, – кивнул Семен.
– Тогда чувствуй себя как дома, – открывая входную дверь, сказала девушка и не забыла напомнить: – Но не забывай, что ты в гостях.
Ничего у них не выйдет с Семеном, не хочет она с ним. Если он желает дважды войти в одну реку, то пожалуйста, но без нее. Тем более что это неплохо у него получается. С головы до ног мокрый. И холодный. Ему бы сейчас в баньку. Но без нее.
Для кого-то воскресенье выходной, для Родиона – всего лишь короткий день. Но работы сегодня нет, документация относительно в порядке, можно ехать домой. И Скорокова собирается уезжать, стоит у окна. Похолодало, дождь снова сменился снегом, погода, что называется, нелетная. Но Родион все равно поедет. И даже не спросит у Маши, кого она ждет. Павлик, может, и сволочь, но сердцу не прикажешь. Любит его Скорокова и ничего не может с собой поделать.
Он уже открывал дверь, когда зазвонил телефон, и не сотовый, а проводной. Фомин нахмурился, не нравились ему эти звонки стационарного телефона.
Звонил оперативный дежурный.
– Фомин, это очень хорошо, что ты на месте. Машина под рукой?.. Давай на терминал, убийство там заявили. Я наряд высылать не стану, съездишь, глянешь, доложишь.
– Понял.
– Группу готовлю, хорошо, если ложная тревога… Давай! – Оперативный положил трубку.
– Что там? – обеспокоенно, даже встревоженно спросила Скорокова.
– Убийство на терминале.
– Кого?.. Кто?..
– Для этого и едем… Давай!
В машине Скорокова первым делом набрала чей-то номер телефона, но абонент не отвечал. От переживаний у Маши началась нервная дрожь.
– Павлику звонишь? – спросил Фомин.
– Почему Павлику?
– А за кого ты переживаешь?
– Ну да, Павлику звоню.
– А телефон молчит?
– Гудки нормальные, не отвечает…
– Ты его с терминала ждала?
– Да. Сказал, что дела у него там, на обратном пути заедет, заберет.
– А что за дела?
– Да причал решили добавить, место смотрели…
Маша немного подумала и снова набрала номер телефона. На этот раз ей ответили.
– Илья, ты?.. – спросила она.
Фомин косо глянул на нее. Павлик ему, может, и не враг, но уж точно не друг. Родион по разную сторону баррикад и с ним, и с Ильей Пыжовым, а, как ни крути, а Скорокова их человек. Не самое это приятное дело служить с засланным казачком.
– Что у Павлика с телефоном?.. Нормально?.. С Павликом не нормально?! Что с ним?.. Как убили?!.
Скорокова и хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Жевательные мышцы хватил спазм, челюсть застыла в нижнем положении. Она потрясенно и невидяще смотрела на Родиона, пальцы правой руки слабели, еще немного, и телефон вывалится из них.
– Дай-ка!
Родион потянулся к ней, отобрал телефон и приложил его к уху.
– Маша, а ты где? – болезненным голосом спросил Пыжов, если это был он.
Фомин знал, кто он такой, его фамилию, имя, отчество, даже пару раз видел, а голос никогда еще не слышал.
– Майор Фомин, участковый уполномоченный.
– Вы случайно не к нам едете, участковый уполномоченный?
– С кем имею дело?
– Да Пыжов я…
– Что случилось, Пыжов?
– Да два трупа у нас, а так ничего, нормально все, – усмехнулся Илья.
– Где у вас?
– У терминала, с северной стороны. Мы там стояли смотрели, а тут охотник… Вы сейчас где, майор Фомин?
– Подъезжаем.
– Я сейчас к будке охранника подхожу, встречу вас там.
Пыжов говорит тяжело, чувствовалось, что разговаривал на ходу.
– Откуда подходишь?
– Ну, откуда… Я же говорю, труп тут у нас.
– Где именно?
– Я же говорю, с северной стороны терминала.
– Смотрели, где причал ставить?
– Да, причал… Павлик причалил.
– Охотник?
– Да.
– Там от причала до сторожки минут пять идти, – предположил Родион.
– Да нет, все десять.
– Ну, хорошо, десять… Вы в полицию звонили?
– Ну я.
– И только сейчас к сторожке подходите?
– Так пока оклемался…
– Вы ранены?
– Контужен. Этот фрукт мне прикладом в лоб зарядил. Очнулся, смотрю, Павлик лежит и кекс этот рядом. Застрелился.
– В смысле охотник?
– Ну да.
– Вы его знаете?
– Знаю. Землю нам продавал… Гуляев его фамилия.
– Старший?
Родион потрясенно глянул на Скорокову. Смерть Павлика расстроила его не очень, а Гуляева ему безмерно жаль. И неважно, Игнат Гуляев погиб или Семен.
– Что старший?
– Сын или отец?
– Ну, кому-то и сын… Или отец…
– Молодой, старый?
– Ну не молодой, лет пятьдесят.
– А сын?
– Что сын?
– Сын у Гуляева есть.
– Не знаю.
– Что не знаешь?
– Про сына не знаю.
– Как это не знаешь?
– А почему я должен его знать?
– Вы же землю у Гуляева покупали?
– Так у отца покупали, не у сына.
– Если бы сын машину не угнал, отец бы землю не продал.
– Машину?
– С элеваторным оборудованием.
– Что-то припоминаю.
– Должен помнить, – усмехнулся Родион. – Должен знать.
Не мог Пыжов не знать Семена Гуляева, и Илья сам прекрасно это понимал.
– Ну да, знаю, конечно…
Сначала послышался шлепок, видимо, Пыжов шлепнул себя по шее. Затем Фомин услышал стон.
– Что такое?
– Да по лбу себя… Шишка у меня там… И кровь, он меня прикладом рубанул.
Родион хмыкнул. Выкрутился Пыжов. Прикладом по голове получил, контузия у него, потому и не сразу Гуляева вспомнил. Но так оправданий от него никто и не ждет. Родион поймал его на маленькой лжи, значит, он мог соврать и в чем-то большом.
– Гуляев метил в нос, я пригнулся, а так бы…
– Пригнулся?
– Гуляев бросился бежать, мы за ним, там куст, я за этот куст забегаю, а оттуда ружье, в смысле приклад.
– Гуляев бил?
– А потом выстрелил.
Пыжов уже не шел, он стоял, восстанавливая дыхание. Видимо, добрался до сторожки.
– В кого?
– В Павлика.
– И сам застрелился?
– Из одного ствола в Павлика выстрелил, а из другого – в себя.
– А в вас почему не выстрелил?
– А почему он в меня должен был стрелять?
– Ну вы же тоже землю у Гуляева вымогали.
– Я вымогал?! – задумался Пыжов.
– Вы же сказали, что землю у Гуляева покупали.
– Ну так покупали! Не вымогали же!
– Но в Павлика Гуляев выстрелил?
– Так он и в меня хотел пальнуть. Даже ствол наставил. Я еще думаю, ну все… А потом раз, и застрелился.
– Как именно застрелился?
– Ствол к горлу приставил, на спусковой крючок нажал, и полбашки к черту…
– Вы видели?
– Видел.
Фомин усмехнулся. В первой версии Пыжов получил прикладом в голову, вырубился, а когда очнулся, увидел два трупа. Насчет вырубился не говорил, но ведь очнулся. Значит, без сознания был, когда Гуляев стрелял.
– Как это происходило?
– Что происходило?
– Ну как Гуляев застрелился? К дереву ружье приставил или к земле?
– Зачем приставил?
– Ружье не пистолет. Стволы длинные, спусковой крючок далеко. Самому трудно застрелиться.
– Ну так он в землю ружье… В смысле приклад…
Телефон протяжно запищал и тут же отключился. Родион глянул на дисплей, никаких признаков жизни. Похоже, зарядка закончилась.
– Подзарядить можешь? – спросил Фомин, возвращая смартфон Скороковой.
Она на автомате взяла трубку, также механически кивнула. И даже поблагодарила безжизненным голосом.
– Спасибо.
– За что спасибо?
Девушка кивнула, вышла из ступора и задумалась. Действительно, за что спасибо?
– Телефон подзарядить сможешь?
– Шнур в машине.
– А номер Пыжова не помнишь?
Ехать оставалось еще минут пять. В поле зрения Пыжова Родион держать не мог, хотя бы на телефонной линии с ним оставаться. Что-то не в себе парень, в показаниях путается. Нельзя ему дать собраться с мыслями.

Глава 5
У собаки нюх, у опера чутье. Как знал Фомин, что нельзя оставлять Пыжова без присмотра. У шлагбаума стоял парень в форменной куртке, обычный охранник.
– А Пыжов где? – спросил Родион.
– Так ушел! – Охранник махнул рукой вдоль тропинки, по которой уже во весь опор неслась Маша – к своему любимому.
Некогда было выяснять, почему и зачем ушел Пыжов. Вдруг он упустил из виду что-то важное и сейчас пытался исправить ошибку. Чем скорее Родион окажется на месте, тем лучше.
Тропинка тянулась вдоль забора, она вывела их к берегу реки. Возможно, здесь Павлик и находился, когда на него вышел Гуляев. Но почему он бросился бежать? И почему Пыжов и Павлик бросились за ним? А так оно, пожалуй, и было. Мертвых тел Родион нигде не видел. Возможно, они где-то у куста, о котором говорил Пыжов. А как далеко, пока не ясно.
Убегать Гуляев мог по тропинке, которая тянулась вдоль реки. Родион ходил здесь когда-то, искал Семена – от дома Туманова к хутору, затем к железнодорожному мосту, оттуда уже к Алевтине.
Трава вокруг строительной зоны скошена, даже ближайшие к забору кусты выкорчеваны. И берег от деревьев очищен. Дальше – дикая природа: и трава, и кусты, и склонившиеся над водой ивы, и камыши. Под ногами хлюпала вода, джинсы намокли чуть ли не до колена, наконец, на пути встретился Пыжов.
Высокий, движения мощные, напористые, лицо вытянуто, как капот гоночного «Порше», и сам такой же стремительный и стильный в своем приталенном полупальто. Подстреленные брюки смотрелись на нем также фасонисто, но они явно не подходили для путешествия по такой погоде и местности. Так же, как и туфли, наверняка мокрые насквозь.
Фомин торопился, но Скорокову нагнать так и не смог. Пыжов схватил ее за руки, пытаясь остановить.
– Не ходи туда!
Но Родиона ничуть не тронула его забота о ее душевном состоянии. Да и Маша, оттолкнув Илью, продолжила путь.
– А куда это вы ходили? – спросил Фомин, обращаясь к парню.
– Так это, перчатку потерял…
Пыжов вытащил из кармана одну кожаную перчатку.
– А руки?
Родион взял его за одну руку, за другую, это напугало Пыжова. Возможно, он решил, что на него сейчас наденут наручники.
– Что руки?
– А чего ты боишься? – усмехнулся Родион. – За что тебя задерживать?
– Так не за что!
– Вот и я говорю, что не за что.
Родион отобрал одну-единственную перчатку, осмотрел ее. Мокрая, грязная, похоже, Пыжов трогал ею грязную землю или просто опирался на руку, чтобы удержаться от падения. Грязь с перчатки пытались стереть, похоже, о мокрую заснеженную траву, но кое-что осталось.
– Разве что только за потерю перчатки, – сказал Фомин.
– Шутите? – с настороженной полуулыбкой спросил Пыжов.
– Обещал нас у сторожки встретить.
Родион смотрел на шишку в надлобной части головы парня. И гематома в этом месте, и кровь запеклась, похоже, прикладом приложились. Ударили сильно, но вскользь.
– Так это, смотрю, перчатки нет, как переклинило.
– Испугался, что тебя в убийстве заподозрят?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68015065) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.