Главная страница | Попаданцы | После Победы

После Победы
Алина Потехина
Елия не верит в судьбу. Но, именно по е? милости, девушка проживает чужую жизнь, в чужом мире, даже не догадываясь об этом. Вс? меняется с появлением Влада. Теперь Елия не знает что е? беспокоит больше – похитители, существование магии и иных миров или то, что любовь оказалась изощр?нной местью? Девушка даже не догадывается, что эти проблемы – лишь пыль под ногами грядущих. Что же останется после победы?

Алина Потехина
После Победы

1.
Интересно, если вставить трубку кальяна в ноздрю и вдохнуть – выйдет ли дым из второй ноздри? – я никак не могла отделаться от этой мысли, пока сидела за столом в самом тёмном углу.
Сладкий запах табака раздражал, бил молоточком в висках. Кальян вызывал противоречивые чувства – мне не нравился запах, но дым был прекрасен. Смешиваясь с полумраком кафе, он скрывал лица, приглушал надоедливое щебетание Ольги – очередной пассии моего друга – Стаса.
Сегодня ему исполнилось девятнадцать. Ольга сидела у Стаса на коленях, держась одной рукой за его плечи, а второй размахивала во всех направлениях. Длинные пальцы невольно притягивали взгляд, а роскошные светлые волосы елозили по тарелкам, но этого уже никто не замечал. Окружающие стол ребята следили за плавными движениями девушки, потягивая кальян.  Я наблюдала за ними и думала, что Стас и Ольга подходят друг другу – красивые, эффектные, богатые и счастливые.  Они заражали позитивом и жадной ненасытностью жизни, впечатлений, страсти и адреналина.
Трубка кальяна кочевала из рук в руки, лица сливались в однообразную пелену улыбок, смеха и перешёптываний. Какофония доносящейся из общего зала музыки разбивалась на отдельные составляющие. Протяжно гудели басы, фортепиано вплеталось в мелодию минорной лентой. Дым скрадывал очертания лиц, переводил изображение в двухмерное пространство, давал воображению вступить в игру. Но главное – дым давал возможность не принимать участия в беседе. Руки сами собой вертели салфетку. Закручивали её в фигурку лошади. Уже пятую за вечер.
– Эй, Ель! Ееееель! Или сосна? Всегда путаю. – Компания разразилась хохотом, будешь? – Руслан, один из многочисленных друзей Стаса протянул трубку кальяна.
Оторвавшись от закручивания хвоста, я не сразу поняла, чего он от меня хочет. Заметив протянутую трубку, покачала головой. Потом представила его с трубкой кальяна в ноздре и титаническим усилием воли подавила смех.
Шутка про сосну тянулась за мной ещё со школы, и с каждым годом всё сильнее подогревала мой интерес к длительности своей жизни, а заодно интерес новых друзей Стаса к моему имени.
– Боишься?  – Трубка перешла к веснушчатой девушке. – Не бойся, здесь нет ничего дурманящего. – Руслан опять засмеялся.
Знал бы он, о чём я думаю. Скучно. Как же скучно.
Я тихонько попрощалась с именинником и вышла из кафе. Прощаться с остальными не было смысла – никто даже не заметил моего ухода. Это радовало и печалило одновременно.
Мартовский воздух прочистил мозги всего за пару минут. Пошёл снег – он падал, ложился на тротуары, козырьки и крыши. Хорошо. Успела на последний автобус – ещё лучше. Спустя час я уже шла от конечной остановки в сторону частного сектора.
В детстве каждый вечер дедушка с бабушкой брали меня с собой на прогулки. Они шли и тихо разговаривали, а я отбегала вперёд или хваталась за их руки. Во время прогулок моё детское воображение придумывало новые игры или адаптировало любимые сказки под окружающую действительность. Я мысленно сражалась с разбойниками, в роли которых выступали кусты или снежные заносы. Это было детство. Оно оставило мне тихое ощущение уюта маленьких городов.
Тонкий слой мокрого снега искрился в свете фонарей и оставлял на себе следы моих ног. Я шла сквозь тишину и думала – дотянут ли следы до утра. Трёхэтажные дома длинными боками сдавливали улицу. Светилась вывеска одинокого круглосуточного бара. За последними домами уже виднелся частный сектор. Мне было тепло и спокойно.
Погрузившись в мысли, я любовалась ночью, пока что-то твёрдое с запахом перегара не упёрлось в моё лицо. Я попятилась и натолкнулась спиной на ещё одного человека. Двое других стояли по бокам. Шапка слетела с головы, по телу пробежала дрожь. Секунды потянулись медленно. Пытаясь сохранять спокойствие, я оглянулась в поисках прохожих. Пусто. Уже поздно и в этой части города никого не было. Мысли закрутились бешеным водоворотом: что делать? Попросить пропустить? – Так ведь не пропустят.  Закричать? – А смысл?
– Оохх, хорошенькая! Пойдёшь с нами. – Просипел голос за спиной.
Слова подействовали, как катализатор. Я попыталась оттолкнуть мужчину, стоящего впереди, но он вцепился в мою куртку, поскользнулся и мы упали. За спиной послышались крики и возня. Мужчина, пытался встать, не отпуская моей куртки. Я пиналась. Затрещала ткань. Он сдавленно хрюкнул и откатился в сторону. Я села, попыталась встать, но увидела перед собой исполински высокого парня и, в тщетной попытке отползти шлёпнулась в снег спиной. Руки соскользнули, я больно ударилась локтём. Увидела, что парень стоит и смотрит на меня и замерла. Невольно я почувствовала себя кроликом перед удавом.
Снежинки, кружась в свете далёкого фонаря, опускались на ресницы, оседали на волосах. Зад уже начал примерзать к мокрому асфальту. Я с трудом оторвала взгляд от парня, стоящего передо мной, огляделась и, наконец, заметила, что четверо мужчин лежали в снежном месиве, постанывали и матерились.
– Держи шапку, дурында! – Мне в голову прилетел мокрый комок.  – Ну? Чего расселась? – Парень грубо взял меня за руку повыше локтя и поставил на ноги.
– Сспасибо. – Мой голос задрожал.
– Что ты там лопочешь? – Зло гаркнул парень сверху. – Нашла кого благодарить.  – Он посмотрел на мужчин с омерзением.
– Ты почему ночью одна шарахаешься? – сказал парень со злостью.  – Пошли, тормоз, тут холодно. – Он отпустил мою руку. – Провожу.
– Ттуда  мне. – Я кое-как кивнула в сторону частного сектора.
В ответ парень бросил на меня полный презрения взгляд.
Волшебство ночи потерялось безвозвратно. Сердце бухало в груди, но дрожь в коленях потихоньку проходила. Только сейчас оформилась мысль, вызывающая панику – парень уложил четверых и у него даже дыхание не сбилось! Как такое возможно? И зачем он пошёл меня провожать? Снова накатил, отступивший было, страх.
Я подняла глаза на своего спасителя, увидела, что он ушёл на несколько метров вперёд. Пришлось догонять.
Парень продолжал идти с бешеной скоростью. Лёгкие обжигал холодный воздух – мне приходилось практически бежать.
– Ну и откуда ты идёшь в такое время? – Грубый голос заставил меня вздрогнуть.
– Со дня рождения друга.  – И почему я оправдываюсь перед незнакомым человеком?
– И что он такси вызвать не мог?  – Парень не смотрел на меня – Почему тебя никто не встречает?
– Это допрос?! – Я налетела на остановившегося парня.
Несколько секунд его холодный взгляд сверлил дыру в моём черепе.
– Я одна живу. Встретить некому. Всё? – Ответ утонул в тишине.
– Всё.  – Мы остановились на перекрёстке. – Куда?
Я повернула налево. Мы прошли мимо двух домов и остановились перед деревянной калиткой. Одноэтажный домик в темноте выглядел унылым.
– Пришли. – Я посмотрела на парня и открыла калитку.
Он скептически осмотрел дом, пожал плечами и прошёл на придомовой участок вслед за мной.
Возле дверей дома я снова остановилась. Мой спутник прислонился к косяку и стал наблюдать за тем, как я медленно достаю ключи и наощупь вставляю в замок. Мне стало неловко – парень спас меня, а я не хотела впускать его в дом. Бесцеремонность спасителя меня пугала.
– Буду благодарен, если ты нальёшь что-нибудь горячее. – Он вошёл в дом, скинул уличную одежду и уселся за стол.
Я замерла на пороге. Вряд ли он хуже тех четверых, но от него я точно не отобьюсь – невольно подумала я и с тяжёлым сердцем набрала воды в чайник. Чувство опасности вопило во мне о том, что надо бежать. Куда? Деваться уже некуда. Проскользнула мысль облить гостя кипятком, но тут же улетучилась.
«Маленький свет» – лампа над раковиной, осветил комнату. Чайник вскипел быстро. Я нарезала вчерашний пирог и налила чай. Год назад я, наконец, собралась с духом и разобрала бабушкины вещи. Среди них нашлась толстая тетрадка с пожелтевшими листами и десятками рецептов пирогов. С тех пор я пеку пироги каждую неделю. Это напоминает о бабушке, о беззаботной жизни и тепле семейного очага. В то время меня дома ждали.
Незнакомец сидел за столом напротив окна. Кухонный гарнитур темнел сбоку от него, а, с другой стороны, терялась в полумраке комната. После смерти бабушки я выбросила большинство вещей. В этой комнате остался диван, комод и телевизор, стоящий на нём. Два окна расположились напротив друг друга – одно над диваном, другое рядом с телевизором. На полу стояли горшки с большими цветами – гордость бабушки. Огромные листья монстеры отбрасывали жуткие тени на стену.
– Откуда у тебя браслет? – Спросил парень, когда я поставила перед ним кружку.
Я уселась напротив него и отпила чай.
– Неожиданный вопрос.
– И всё-таки?
– Родители подарили. – Я пожала плечами и начала разглядывать незнакомца.
У него было слегка вытянутое лицо. Подбородок прихватился щетиной, но на нём явно проглядывалась тонкая чёрточка шрама. В полумраке было непонятно, какого цвета глаза. Волосы стали для меня неожиданностью – длинные, чуть ниже линии плеч, и серые, как небо на рассвете. Я подумала, что если одеть его в рыцарские латы, то можно будет снимать в средневековой мелодраме без грима. Или боевике.
– Интересный браслет. Это же рысь, если я не ошибаюсь?  – Гость смотрел на меня с непонятным выражением лица. Если бы он сейчас вскочил и закричал «Бинго!» – я бы не удивилась.
– Не ошибаешься, странно только, что ты смог его рассмотреть в полумраке. – Комнату заполнило наэлектризованное молчание.
Браслет был со мной всегда. Бабушка рассказывала, когда меня нашли – он был намотан в два ряда на руке. В детском доме его снять не смогли. Сказали, что замок заело. Потом, когда браслет стал перетягивать руку, мама без усилий сняла его и надела обычным способом. Они с бабушкой потом удивлялись, что браслет не скатывался с руки. Выглядел он как тонкая золотая цепочка с круглым медальоном. На медальоне оттиск головы рыси и трёх цветков.
– Называй меня Влад. – Парень улыбнулся и протянул мне руку. – У меня зрение хорошее. – Добавил он.
– Ель.  – Я ответила на рукопожатие.
– Что?
– Меня зовут Ель.
Тишина заполнила комнату, как вода подземелье. Я смотрела на Влада в ожидании шутки про имя. Страх ушёл, на его месте остались любопытство и усталость. После смены в магазине, я сразу поехала на день рождения Стаса, потом случилась потасовка возле бара. Усталость укрыла тяжёлым одеялом. Но что же делать с гостем? Выгнать человека в два часа ночи на улицу мне не позволила совесть. А оставлять его на ночь в доме было страшно. Гость молча доел пирог и продолжил рассматривать меня. Сложилось впечатление, что он что-то искал в моём лице. В самом обычном лице, которое только можно придумать. Чуть широковатые скулы, ровный нос, брови прямые, а глаза тёмно-синие, но в полумраке этого он разглядеть не мог.
– Ты можешь переночевать здесь – Наконец, я решилась произнести вслух единственную мысль, которая не вызывала мук совести.
– Ты такая смелая? – Влад, посмеиваясь, откинулся на спинку стула.
– Нет. – Я тоже улыбнулась. – Если бы ты хотел что-то сделать, то уже сделал бы. А воровать у меня нечего.
После этих слов я встала и начала убирать со стола.
– Считай это проявлением благодарности. – Добавила я, не оборачиваясь.
– Хорошо. – Ответил он, выдержав паузу.
Если бы я была зверем, то сейчас у меня бы встала дыбом шерсть на загривке. Его улыбка не вязалась с холодным и оценивающим взглядом. Чувство опасности снова взвыло и заметалось во мне, а сердце громыхало всё время пока я, молча мыла посуду и стелила ему на диване.
– Ванна и туалет там. – Я махнула рукой на дверь в пристрой.
Спальня отделялась от основной комнаты тонкой перегородкой. Раньше вместо неё была обычная штора. Когда я пошла в школу дед с папой сделали пристрой с удобствами и поставили перегородку. Я зашла в спальню и задумалась. В отличие от ванной – здесь нет замка на двери. Зато есть тумбочка. С пыхтением я подвинула её вплотную к двери, повалилась на кровать и скрутила влажные после душа волосы в гульку.
По крайней мере, я услышу, если он захочет войти – успокоила я себя и уснула.
Кошмар, который преследовал меня с раннего детства, снова вернулся сегодняшней ночью. Во сне я сидела в комнате с графитно-серыми стенами. Передо мной лежала огромная книга с объёмными картинками. За окнами кто-то кричал. Неподалёку разбилось стекло. Няня стояла возле окна и теребила подол платья. Дверь распахнулась и вбежала мама. Моя настоящая мама. Я не помнила её лица – это мучило меня больше всего. Она надела на мою руку красивый браслет, обняла и что-то заговорила. Я так и не смогла разобрать ни слова.  Только стояла и смотрела, как по её щекам бежали слёзы. Потом мамины глаза стали стеклянными, мир исчез и пространство затянулось дымкой. Тёплый ветер обдувал меня со всех сторон, а тьма расступалась от света приближающихся огней.
Проснулась я поздним утром. От вчерашних переживаний не осталось и следа. О тревогах напоминала только тумбочка, косо стоящая посередине комнаты. Ночью мне приспичило в туалет. Сначала я споткнулась об тумбочку, потом соображала, что она делает перед дверью. А потом долго чертыхалась в попытках её отодвинуть. Идя обратно, я не стала её задвигать. Из соседней комнаты при этом отчётливо слышался приглушённый смех.
Утром Влад уже не казался мне страшным. Когда я надела наушники и начала готовить омлет, мой гость ещё спал. Луи Армстронг быстро растопил мои тревоги, а привычные действия ввели в состояние безмятежности. Про гостя я забыла уже через несколько минут, а когда повернулась к столу и увидела сидящего за ним Влада, то заорала и подпрыгнула.
– И тебя с добрым утром, дорогая. – Еле выговорил парень, давясь спазмами смеха.
Я тоже засмеялась, и это стало переломным моментом. Страх отступил окончательно.
– Кушать будешь? – Спросила я сквозь слёзы.
– Конечно. После такого приёма мне неделю надо стресс заедать. – Ответил Влад.
– Но-но! Не такая уж я и страшная. – Я скорчила рожицу и достала из духовки сковородку. – Как спалось?
– Неплохо, если не считать передвигания мебели в соседней комнате. – Парень ответил с невозмутимым лицом.
К лицу прилила кровь. По спине пробежали мурашки.
– Ты давно живёшь одна? – Спросил Влад, и попробовал омлет.
– Два года. – Я тоже занялась едой. Здоровый завтрак – залог хорошего дня – так говорила мама. Наступила тишина.
– Вкусно. – Парень поставил свою тарелку в раковину и налил нам чай.
– Где твои родители?
– Погибли много лет назад. – Я убрала свою тарелку.
– Прости.
– Ничего. Я их почти не помню. Меня с восьми лет воспитывали бабушка с дедушкой. Но их тоже уже нет в живых. – Я достала из холодильника остатки пирога и поставила в микроволновку.
– Давно? – Влад наблюдал за мной.
– Дед умер пять лет назад, бабушка два года. – Я посмотрела на него, невольно задержалась на глазах, отметив про себя, что никогда не видела такого красивого оттенка серого.
Влад выглядел спокойным. Кружка утонула в его ладонях, а ноги высовывались с другой стороны стола. Когда я достала пирог, поставила его перед ним на стол и села, он убрал ноги и снова спросил:
– Сколько тебе лет?
– Девятнадцать. А тебе?
Он задумался на секунду и ответил – Тридцать.
– Ты выглядишь моложе. – Я улыбнулась. Тебя не потеряют домашние?
– Я один живу.
– Не скучно? – Мне хотелось продолжить разговор.
– Нет. А тебе?
– Нет. – Я даже засмеялась от такого нелепого предположения. – Меня всё устраивает.
Влад откинулся на спинку стула.
С улицы послышался звук мотора. Через минуту заскрипела калитка, а вслед за ней хлопнула дверь. Стас ввалился в дом и стал, не глядя в комнату стягивать куртку. Ботинки он снял и запнул под тумбочку. Однажды мой дедушка, отчаявшись приучить Стаса ставить обувь аккуратно, спрятал его ботинки. С тех пор Стас запихивает их под тумбу.
– Привет! Ты обещала мне учебник. – Протянул он и застыл.
Я махнула ему рукой и не удержалась от смешка. Давно не видела Стаса растерянным. Мой друг детства смотрел на Влада и его уши и щёки медленно краснели. Гость продолжил расслабленно сидеть на стуле. Взгляд Стаса прочесал комнату и остановился на расправленном диване.
– Кто это? – Спросил он и посмотрел на меня со злостью.
– Влад. – Ответила я со всем спокойствием, на которое была способна.
– И давно этот Влад ночует у тебя? – Спросил Стас со смесью иронии, сарказма и угрозы в голосе.
– Не очень. – Из глубины живота начало подниматься раздражение.
– Откуда ты взялся? – Спросил Стас у Влада.
– Из лона матери. – Ответил Влад. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
Стас замер с открытым ртом, а я воспользовалась заминкой и, приложив усилие, чтобы не расплескать своё раздражение, вклинилась в разговор.
– Чай будешь?
– Что? Чай? Нет, меня ждут. – Мой старый друг вернулся к гостю.
– Ты издеваешься? – Это он Владу. – Какого хрена ты к ней прицепился?
– Стас, хватит! – Не выдержала я.
– Технически, я к ней не цеплялся. – Ответил Влад. – Ты всегда с таким опозданием начинаешь беспокоиться?
– Что? – Вспыльчивый Стас подскочил к Владу, но замер перед столом. Мой гость остался сидеть.
– Ты почему ей такси не вызвал, заботливый? – Влад ничего не делал, но у меня по загривку пробежала волна мурашек. От него веяло опасностью, как от хищника.
– Хорош ругаться! – Я встала между ними, оттолкнула Стаса от стола – Стас, вчера Влад мне помог добраться до дома. И остался здесь ночевать. Всё? Успокойся, я большая девочка.
– Ты? – Стас побагровел. – В смысле помог добраться? На чём?
– На ногах, Стас. Были неприятности, он мне помог.
– Какие?
– Пьяные – Влад встал. – Четыре пьяные неприятности.
– Ель? – Стас побледнел.
– Всё в порядке. И хватит цепляться друг к другу! – Теперь начала краснеть я.
Влад хмыкнул и уселся обратно, а Стас продолжил стоять. Я решила не испытывать судьбу и ушла в спальню за книгой. Устроили цирковое шоу! – мысленно негодовала я. Когда я вышла к ним с книгой в руках – мальчики молча сидели за столом и разглядывали друг друга с хмурыми лицами.
– Держи учебник. – Я положила книгу на стол и уселась на столешницу кухонного гарнитура.
– Спасибо. Я пойду, Ель. Меня ждут. – Стас ещё раз угрожающе посмотрел на Влада и натянул куртку.
– Давай. Увидимся. – Я пошла провожать его. Он обулся, обнял меня и вышел.
Я вернулась к гостю. Несколько минут мы молча смотрели в окно, на удаляющуюся машину.
– Злишься? – Вопрос Влада застал меня врасплох.
– Да. – Я ответила не задумываясь. – Он хороший друг.
– Не спорю. – Влад потянулся и встал. – Тебе в город надо?
– Надо бы. Пойдём?
Через пятнадцать минут мы уже хлюпали по снежной каше в сторону города. Ночные следы, разумеется, растаяли.
– И часто шутят над твоим именем? – Влад шёл размашистым шагом. Мне приходилось практически бежать за ним.
– Почти постоянно. Но не все. – Я перевела дыхание. – Я привыкла уже.
– Оно и видно. Кто тебе так с именем подсобил?
– Не знаю. Не спрашивала. – Мы вышли на очищенный тротуар, и идти сразу стало легче. – Тебе куда?
– Прямо. – Влад остановился. – Увидимся, принцесса. – Влад посмотрел на меня так, будто ждал особой реакции на его слова.
– Я не принцесса. – Нахмурилась я. – Пока, Влад.
– Пока.
Он ушёл, а я ещё несколько минут смотрела в его спину. Слишком странный, чтобы понравиться и слишком загадочный, чтобы оставить меня равнодушной – наконец, оформила я своё ощущение от нового знакомства.

2.
Влажный мартовский ветер пробирал до костей. Ему было абсолютно всё равно во что одеты люди – он проникал сквозь одежду, выбивал остатки тепла. Застигнутые непогодой, люди входили в магазин с видом промёрзших щенят, которых занесли в дом.
Не смотря на обилие посетителей, работа не шла. Большинство людей зашли сюда погреться.
Я смотрела в окно и думала о весне. Хотелось тепла, первых ручейков, солнца, которое греет, как материнская ладонь. Хотелось, попробовать сладкий весенний воздух и уловить первые листочки. Просыпаться по утрам под пение птиц. Передо мной на прилавок плюхнулась книга. Я вздрогнула.
– Ель, мне долго ждать? – Влад похлопал по Трём мушкетёрам и улыбнулся. – Между прочим, у тебя скоро рабочий день закончится.
Несколько пар любопытных глаз тут же направились на нас.
– Тебя потянуло на приключения? – Скомканные купюры пришлось разворачивать и разглаживать.
– Ну да. Меня всю жизнь тянет на приключения. – Он неохотно подвинулся, пропуская следующего покупателя.  – Но я им не поддаюсь!
– Свежо предание… И что ты, вообще, забыл в этом городе? – Я протянула ему книгу.
– А с чего ты взяла, что я не местный? – Влад принял её и начал засовывать во внутренний карман.
– Не знаю. – Я задумалась. А правда – почему я так подумала?
– Эй, я ещё тут. – Влад помахал ладонью перед моим носом.
– Да, да. Так ты местный?
– Нет. – Издевательски улыбнулся он.
– Ну и зачем тогда голову морочишь? – Я нахмурилась. – А откуда ты?
– От верблюда. – Ответил Влад и прошёл к скамейке для посетителей.
Двое мужчин, которые в тот момент листали подарочный альбом с репродукциями Моне, попятились от него, а когда увидели, что Влад сел – захлопнули альбом, поставили его на место и быстро вышли.
Мои любопытные коллеги попытались вывести меня на откровенность, но их подмигивания им в этом не помогли. Спустя полчаса я попрощалась и, предчувствуя завтрашний допрос, ушла вместе с Владом.
Мы вышли на стеклянную от мороза улицу. Оплывшие во время оттепели сугробы, покрылись глазурью. В свете фонарей это выглядело как свет, который разливался по снегу жидким металлом. Я разглядывала пейзаж и думала о Владе. Восстанавливала в памяти минуту за минутой нашего знакомства и последующих дней. Мысль о том, что Влад не местный появилась почти сразу же. Но откуда и почему – так и не смогла определить. У него не было акцента. Внешность хоть и запоминающаяся, но не выдавала в нём иностранца. Но было в нём что-то неуловимое – всё время ускользающее.
– Ты давно живёшь здесь? – Решилась спросить я, не надеясь на ответ.
– Относительно.
– Относительно чего и в какую сторону?
– Относительно тебя – не много. Относительно тех, кто прибыл на прошлой неделе – много. – Ответил Влад и замолчал.
Уголки его губ напряжённо поджались, но лицо оставалось спокойным. Стало понятно, что его что-то встревожило и разозлило.
– Что с тобой?
Влад посмотрел на меня с укором и промолчал.
В груди кольнуло, мозг зацепился за что-то.
– Те люди. Двое мужчин, которые альбом Моне листали. Мне показалось, что они тебя узнали и испугались. Ты из-за них злишься?
– Нет. У тебя паранойя, деточка. – Ответил Влад раздражённым голосом.
Дальше шли молча. Влад злился, я едва успевала за ним. Может быть, я притягивала за уши, но интуиция подсказывала мне, что догадалась я правильно и злость моего спутника связана с теми людьми. Мне было любопытно, но я уже знала, что задавать вопросы бесполезно. Ни сейчас, ни вообще. Влад никогда не отвечал на расспросы о себе и своём прошлом.
Через час, продрогнув до самых костей, мы подошли к моему дому. За эти несколько недель после знакомства совместные посиделки стали нашим привычным времяпровождением. Давно, со времён средней школы, у меня не было постоянно присутствующих гостей. Сердце согрелось дружбой. Целыми вечерами, а бывало и днями мы играли в настольные игры, строили карточные домики, смотрели фильмы, читали и обсуждали книги. Удивительно комфортное общение расслабляло. Но всё чаще я чувствовала, как внутри поднимается безобразным месивом страх. Всем своим нутром я ощущала, что что-то происходило, приближалось неумолимой лавиной. Опасное и непонятное. И ещё мне казалось, что Влад и был причиной моего страха.
Спустя неделю весеннее солнце, наконец-то потеплело. Тающий снег хлюпал под ногами, весело бежали тонкие ручейки по аллеям единственного в нашем маленьком городе парка. Угрюмый, непривычно собранный Стас, молча плёлся рядом со мной, время от времени пиная булыжники оплавленного снега.
– Знаешь, Ель, мне не нравится Влад. – Стас выпалил эту фразу и замолчал.
Это были его первые слова за неполный час прогулки. Непривычная молчаливость наводила меня на мысли о скором конце света, или конце этого мира. Зависит от восприятия.
– Я знаю, Стас. Я знаю. Но чего ты хочешь от меня?
Внутри, зашевелилась тоска. Как будто большой и почему-то чешуйчатый кот раздражённо выгибал спину, царапал стены моей души. Мы никогда не ссорились, даже в самых неоднозначных школьных приключениях выступали единым фронтом, прикрывали друг другу спины не только физически, но и словесно.
Некоторое время Стас шёл молча, потом начал говорить тихим, но уверенным голосом, постепенно наращивая громкость.
– Я выяснял про него, Ель. Он приехал полгода назад, снимает квартиру у старушки на другом конце города. Нигде не работает, но при этом не считает деньги. Я попросил отца пробить его документы, но не удалось. Паспорт настоящий, но он как будто нигде никогда не жил, не учился и не работал. Нет никаких сведений о его родных. Он будто просто из ничего появился здесь вместе со своим паспортом.
После обоюдного молчания он добавил:
– А ещё я пытался следить за ним. Но он всегда исчезал. Понимаешь? Я будто всегда забывал о том, что следил за ним, и уходил по другим делам. Как-то странно это всё. Если бы я верил в мистику, то подумал бы, что он какой-нибудь Гарри Поттер с каким-нибудь таинственным заданием в нашем захолустье. Не доверяй ему. Я прошу тебя.
Чешуйчатый кот внутри недовольно метался. Я ведь действительно ничего не знала о Владе. Даже фамилии. А, если подумать, то он никогда не говорил, что его зовут Влад. Он просто просил называть его так. И у меня не было поводов доверять ему. Это всё действительно очень подозрительно, но… Но мне почему-то очень хотелось верить Владу. Только сейчас, разговаривая со Стасом, я в полной мере осознала, что действительно хочу доверять Владу. Что он, как будто, стал мне дорог. Осознав это, я испугалась. Я влюбилась? Как я могла влюбиться в непонятно кого? Этого не должно было случиться. Но больше всего меня тревожило то, что я совершенно не понимала, зачем Владу проводить со мной столько времени. Почему именно со мной?
– Ель… – От неожиданности сердце подпрыгнуло в моей груди. Задумавшись, я совершенно забыла о том, что не одна.
– Ель, переедь ко мне на время? – Стас остановился, пнул ледяной булыжник в близлежащий сугроб и посмотрел на меня, вопросительно подняв брови.  – Постой, Ель, не отказывайся. Я знаю, что тебе скучно с моими друзьями, да и со мной тоже, но так ты сможешь начать новую жизнь. Что тебе здесь делать? Мы с отцом поможем тебе с продажей дома, если хочешь. Да и Ольга не против. Она не рада, конечно, но и не против. Переезжай, а?
От удивления я задохнулась и не заметила очередной ледяной булыжник под ногами. Споткнулась, чуть не упала, выпрямилась и уставилась на Стаса. Слова застряли в глотке.
– Что мне там делать, Стас? За мою халупу в городе можно купить разве что убитую комнату в коммуналке. Даже на минимальную квартиру я не смогу заработать. Да и в целом – что мне у тебя делать?
– Подумай об этом. Просто подумай. – Стас нахмурился и посмотрел в небо.
Я проследила за его взглядом. Стая ворон кружилась в небе, нависала тяжёлой мглой, наводила тоску карканьем.
– Давай так, Стас – Если у меня появятся подозрения, что Влад хочет навредить мне, я перееду к тебе. Но пока что я не вижу в нём ничего плохого.
– А подозрительного?
– Ну да, он подозрительный. Но ничего плохого пока не сделал.
– Когда сделает – будет поздно. – Недовольно проворчал мой собеседник.
– Спасибо, Стас. Ты замечательный друг.
Я посмотрела в глаза своему старому другу. Он неловко обнял меня за плечи.
– Я волнуюсь за тебя, Елёнок.
В глазах защипало. Елёнком меня называли родители и дедушка с бабушкой. Давно пережитая тоска снова всколыхнулась в сердце, но тут же утихла – сменилась светлой грустью.
Спустя два часа после расставания со Стасом, я металась по дому, перекладывая вещи с места на место. Несколько раз садилась читать разные книги, но так и не смогла вникнуть ни в одну из них. Страх и тревога метались во мне так же, как я по дому. В конце концов, я решила, что надо не ломать голову, а расспросить Влада о его прошлом. Ну не мог же он, в конце концов, действительно, возникнуть здесь из ниоткуда. Это абсурд, бред сумасшедшего. И всё-таки неизвестность не давала мне покоя. Почему так рвётся что-то внутри? Зачем Стас просит меня переехать? – Спрашивала я себя снова и снова.
– Стас просит тебя переехать? – Голос Влада прозвучал от двери и застал меня врасплох.
Старая хрустальная ваза выскользнула из рук и разбилась, разлетевшись миллионом осколков по комнате.
– И ты согласилась?
– Нет… Не знаю. Что мне там делать? – Я потрясла головой, в попытке идентифицировать свои чувства.
– Я разве говорила об этом вслух? – Спросила я, осознав, что либо он умеет читать мысли, либо я не заметила, что говорю сама с собой вслух.
Взгляд Влада лезвием скользнул по мне, содрал кожу по миллиметру. Я уже и забыла, что он может так холодно смотреть.
– Разумеется, ты сказала об этом вслух.
Слёзы подступили к горлу, голос прозвучал глухо. Я начала оправдываться, потом одёрнула себя, но вновь продолжила. Сидя на полу, среди осколков старой вазы я говорила и говорила.
– Мы со Стасом подружились ещё в начальной школе. Я помогала ему с домашкой, а он не давал другим ребятам дразнить меня. У него родители очень много работали, и он часто оставался до самого вечера у меня в гостях. Потом его мама уволилась, и мы стали проводить меньше времени вместе. Сейчас, спустя год после школы мы стали общаться ещё реже, но всё же остались друг для друга близкими друзьями. Стас год готовился к поступлению в Москве, а я нашла работу. Его родители взяли надо мной опекунство, когда бабушка умерла. Благодаря им я не попала в детский дом снова.
Осколки блестели в лучах заходящего солнца. Я сидела на полу без сил, запустив в волосы холодные пальцы. Что же делать дальше?
Руки Влада притянули мою голову к его плечу, вытирали солёные слёзы с моих щёк, обнимали крепко-крепко. Он долго молчал. Как хорошо, что он молчал. Как хорошо, что он умел молчать тогда, когда не было нужды в разговорах.
– Расскажи мне о своей семье. – Спросил Влад.
Я удивилась. Влад никогда не спрашивал меня о родителях после первого дня знакомства.
Тишина сдавила нас со всех сторон, сердце стучало, как гонг – медленно и глухо. Я заговорила и окончательно успокоилась. Внезапно поняла, что не перееду к Стасу.
– Меня удочерили в три. Это было зимой. В ту зиму было много-много снега, а мороз раскрашивал окна блестящими узорами. Это сейчас окна пластиковые, тогда были деревянные, двойные. Иногда они промерзали полностью и можно было втапливать монетки. Я помню, как сугробы полностью закрывали забор, и я удивлялась – думала, что его нет. У меня перехватывало дыхание от того, что весь этот двор мой, и я могу лепить сколько угодно снеговиков и копать пещеры. Ты знаешь, это так странно, но ту первую зиму я помню хорошо, а родителей нет. Их лица сливаются. Когда я рассматриваю их фотографии, то всегда чувствую, будто это не они. Не знаю, как объяснить. – Я помолчала, потом продолжила.
– Через пять лет родители погибли – разбились на машине. Бабушка с дедушкой старались не показывать, как сильно скучают по ним. Потом умер дед. Я долго не верила в его смерть. Когда бабушка умерла, родители Стаса установили опеку надо мной. Я осталась жить тут, но они меня содержали и помогали. Стас для меня брат. Не по крови, конечно. На протяжении двух лет после смерти бабушки мы пытались найти моих биологических родителей. Не смогли. Недавно потеряли последние ниточки. Даже связи родителей Стаса не помогли. Единственное, что мы узнали – меня нашли в приблизительно полуторагодовалом возрасте на улице. На руку в несколько раз был намотан браслет. Его пытались снять, но не смогли. В конце концов, мы решили, что мои родители из какой-то секты – ведь на мне была ещё и странная одежда. Больше я ничего о себе не знаю. Больше ничего. – Я замолчала. Влад тоже не прервал молчания.
– Глупо, конечно, но мне кажется, что однажды мой мир рухнет, как уже рухнул когда-то. Ведь это ненормально, что я оказалась одна на улице, в полуторогодовалом возрасте. Знаешь, мне часто снится мама. Моя настоящая мама. Но я не могу вспомнить её лица. В этих снах вокруг всё время кричат, что-то падает, взрывается, свистит. И во сне я всегда знаю, что это конец, что как раньше уже не будет. Может быть, это воспоминания о прошлой жизни? Наверное, тогда – в той жизни, мой мир рухнул впервые. И меня не покидает чувство, что это повторится: через неделю или через год, но повторится. – Я снова замолчала.
– Мне страшно, Влад. Иногда я думаю – а, вдруг, они все ушли из жизни так рано из-за меня? Может, это я притягиваю смерть? И я чувствую себя ужасно глупо, рассказывая тебе об этом. Ты мне веришь?
Влад посмотрел на меня долгим взглядом. Как будто, знал о чём я говорю. Прошептал тихо, почти беззвучно:
– Верю.
Я не знала, сколько прошло времени. Может несколько минут, а может и несколько дней. Мы встали и молча пошли пить чай. Как будто стеснялись друг другу что-то сказать.

Прошло две недели. Солнце заполнило мир теплом, прорезалась кричаще-зелёная травка, птицы стали гомонить по утрам, навёрстывали упущенное за зимний период. Утром выходного дня я сидела перед окном с кружкой. Пока дымился обжигающе горячий кофе – я обдумывала события последних дней. Дело в том, что неделю назад произошёл ряд событий, совершенно выбивший меня из колеи. Во-первых… Думаю, надо рассказать об этом подробнее.
Во-первых, в субботу днём объявился мой бывший. Что ему было нужно – до сих пор оставалось загадкой. Роман у нас был недолгий, вялый и, думаю, непонятный для нас обоих. Лёша ходил на курсы вместе со Стасом, особо они не общались, но однажды я случайно столкнулась с ними в магазине всякой сувенирной ерунды. Я зашла туда поглазеть и погреться, а они выбирали подарок преподавателю. После Алексей выпросил у Стаса мой номер, мы начали общаться, довольно быстро он предложил встречаться, а я согласилась. Мне до сих пор непонятно – что же мной двигало в тот момент. Скука, любопытство или что-то иное? С самого начала нам было слегка не по себе в компании друг друга. И я, вспоминая сейчас тот период, недоумеваю – на чём держались наши отношения несколько месяцев? Однажды, меня отправили в другой магазин нашей сети, чтобы поменять перепутанные на складе книги. По пути я зашла в кафе и, на протяжении практически получаса, наблюдала за поцелуями своего парня и миленькой блондинки. Мне даже не было обидно. Просто смешно. Помню, что в тот момент я вздохнула с облегчением от того, что получила повод расстаться. Странно, наверное, но в последние два месяца отношений я только и делала, что искала этот самый повод. Расстались мы быстро и практически мирно. С тех пор случайно виделись всего лишь несколько раз.
Ну, так вот – в прошлую субботу он пришёл ко мне в гости. Похлопав невинными глазками, он сказал, что шёл мимо, увидел мой силуэт в окне и решил заглянуть. Правда, помешивая в третий раз сахар в чае, он начал говорить о том, как ему было хорошо со мной и как он хочет всё вернуть. Честно сказать, в тот момент я изрядно растерялась. Но, собравшись с силами, наотрез отказалась начинать всё с начала, середины, конца или любой другой точки. Тогда, не сильно расстроившись, Лёша предложил мне интимную связь, не обременённую отношениями. Мой повторный отказ его почему-то не впечатлил, и, спустя полчаса туманных намёков он начал меня уговаривать, расписывая несомненные плюсы для моего здоровья и количество подарков, которые он мне будет за это дарить. После он решил, что тактильный контакт всколыхнёт во мне какие-то чувства и решил меня обнять. Очень удивился моему предложению свалить из моего дома, попытался меня обнять снова, как вдруг, оказался в горизонтальном положении в паре метров от меня. Влад, который, как выяснилось, уже несколько минут наблюдал за его действиями через окно, был зол. Глядя на него у меня внутри что-то заледенело и появилось желание спрятаться. Перед глазами возникла сцена нашей первой встречи и, стало понятно, что Лёша – труп. Алексей, тем временем, совершенно не догадываясь о своей близкой смерти, встал, и злобно посмотрев на Влада, высказал своё возмущение в крайне нецензурной и оскорбительной для Влада форме. Осознав, что сейчас в моём доме появится покойник, я, сама не поняла как, оказалась между ними. Прижимаясь лопатками к груди Влада, я в очень грубой, но понятной форме объяснила Лёше кто он такой и куда ему стоит отправиться. Сначала мне показалось, что Лёша сейчас бросится на меня. Кажется, Владу тоже, потому что спустя долю секунды, я уже была за его спиной и наблюдала, вылетающего Лёшу из моего дома.
Влад был в бешенстве. На его челюстях гуляли желваки. Именно тогда, глядя на его холодную злость, я впервые подумала о том, что могу ему нравиться не только как подруга. И, именно в тот день я окончательно убедилась в том, что он нравится мне. Не как друг.
Весна стремительно отвоёвывала землю. Уже к середине мая началась жара, а к началу июня жители города высыпали на пляжи. На протяжении двух недель компания Стаса планировала выезд на природу.
В назначенное утро мы встретились на выезде из города. Я приехала с Владом на его байке, который тут же привлёк всеобщее внимание. Во-первых, компания не была знакома с моим другом. Большинство из друзей Стаса, не без оснований, считали меня тихоней, поэтому, когда я появилась в компании Влада – очень удивились. Пятнадцать минут все восхищённо прогуливались вокруг мотоцикла, наконец, приехали ребята, которых мы ждали, и мы помчались на наше любимое место. Я, уже привычно, обнимала Влада. Ветер свистел в волосах, но в шлеме я этого не слышала. Влад начал ездить на байке сразу же, как только сошёл снег. Он попытался научить меня управлять им, но эта махина оказалась тяжеловатой.
Обычно я воспринимала поездки на пикник с компанией Стаса как обязанность, которая вносит разнообразие в мою размеренную жизнь. Но в этот раз всё пошло по другому сценарию. Девушки смотрели на Влада с плохо скрываемым восхищением, на меня с неприязнью и удивлением, а парни приглядывались к моему спутнику с интересом и настороженностью.
В первые полчаса мы все метались по поляне и упорно создавали хаос. Часть парней отправились купаться, Ольга с Кристиной распаковывали продукты, Стас и Влад разжигали мангал. Я сидела на краю поляны под деревом и наблюдала за общей суматохой. Через полчаса Влад позвал меня купаться и я, к неудовольствию некоторых девушек, согласилась.
Озеро, на котором мы отдыхали, большое по площади, но маленькое по глубине – идеальное место для пикника в начале лета – вода нагревается быстро и уже через неделю жары можно купаться. К тому времени, когда я переоделась и зашла в воду, Влад уже уплыл. Я, как всегда, медленно прорезала водное пространство рывками тела. Ритмичные движения позволяли спокойно думать, гребок за гребком, приближали меня к противоположному берегу. В детстве меня водили в бассейн, но профессионально я заниматься не захотела. В память о том времени осталось только умение хорошо плавать.
– Не боишься так далеко заплывать? – Влад приблизился ко мне.
– Нет. Чего бояться-то?
– Утонуть.
Я засмеялась.
– Серьёзно? Нет, утонуть я точно не боюсь.
– О, ты так хорошо плаваешь? А я не заметил.
Я брызнула ему в лицо.
– Нет. Утонуть может каждый. Но я не боюсь.
– Почему?
– Все мы смертны. Раньше, позже. Страшно причинить боль своим уходом. А я, в этом плане, свободна, как ветер.
– А как же друзья?
– Ты хотел сказать – Стас?
– Да.
– У него много друзей. Не думаю, что для него это станет чем-то непоправимым. Да, да. Я говорю, как циник. Не надо на меня так смотреть.
Мне стало неловко от этого разговора. Успокаивало только то, что тонуть я не собиралась. Но выражение лица Влада меня беспокоило. На нём обозначились морщины, а в глазах появилась горечь. Если бы я его увидела сейчас впервые, то дала бы ему все сорок лет.
– Не делай целью жизни – смерть, Ель. Ты нужна мне.
Я зависла на месте. Попыталась сказать что-то смешное, но посмотрела на его лицо и промолчала. Влад тоже молчал.
– В каком смысле, Влад?
– В том, о каком ты сейчас подумала.
– А ты умеешь читать мысли?
Влад содрал с меня шкуру своим наждачным взглядом и подплыл вплотную. Если бы он ответил утвердительно – я бы даже не удивилась. Правда, удивиться мне всё же пришлось. Потому что Влад обхватил меня своими огромными руками, притянул к себе вплотную и поцеловал. Сначала неловко, пробуя на вкус, а потом сильно, но нежно. Я настолько удивилась, что сначала замерла. Потом оттаяла и, повинуясь внутреннему состоянию, ответила. Прижалась ближе, вцепилась в его плечи. Лишь через несколько минут я поняла, что он удерживает меня над поверхностью воды, потому что я забыла двигать ногами.
– Ты сейчас серьёзно? – Спросила я через несколько минут.
– Да, Ель.
Когда мы вышли из воды, обстановка на берегу изменилась. Стас старательно укладывал шампура на мангал, Ольга с двумя девушками нанизывали мясо, другие шептались и хихикали. Сцена длилась недолго, через полчаса все болтуны успокоились сами собой. Ольга отвела Стаса в сторону и долго ему что-то выговаривала. Когда они вернулись, Стас выглядел сконфуженно, но пытался дружелюбно улыбаться. Я весь вечер пребывала в состоянии счастливого волнения. Наши с Владом пальцы переплетались снова и снова.
Наверное, это странно, но став парой мы стали чаще молчать, чем говорить. Зачем наполнять словами тишину, если всё понятно без них? Достаточно быть рядом. Прикасаться кончиками пальцев. Вдыхать воздух полной грудью. Смотреть в глаза и чувствовать сердцем. Бывали дни, когда мы не говорили ни слова.
В тот день мы с Владом перешли невидимую грань, которую нам нельзя было переходить. Возможно, это спасло бы сотни жизней. А может и уничтожило бы тысячи. Я часто думала об этом, когда оставалась одна. Что было бы, если бы мы послушались голоса разума? А если бы не встретились вообще? Кто был бы сейчас жив, а кто, наоборот ушёл бы раньше времени? В каком варианте будущего было бы меньше потерь? Боюсь, что тогда мы бы потеряли самое главное – себя.

3.
День рождения – забавный праздник. В этот день специально для меня порвалась граница мира, выпустила наружу маленький, кричащий комок.
Живя в материнской утробе, ребёнок, находится в предбаннике, готовится вступить в мир, для которого он был зачат. А что происходит, когда ребёнок попадает не в тот мир?

Июль встретил нас безжалостным солнцем и мягким асфальтом. Я сидела перед открытым окном с кружкой крепкого кофе и молча наслаждалась летом, жизнью и рассыпчатым печеньем. Чудесное утро, чудесного дня. Рёв мотора вплёлся в птичий гомон, хлопнула калитка. Влад вошёл пружинистым шагом. Волосы, собранные в хвост на затылке, отливали серебром.
– Ты готова? – Он легко запрыгнул на подоконник и улыбнулся. – Сегодня нам предстоит небольшая поездка. И дай печеньку!
– Эй! Ты ничего не говорил про поездку. – Сказала я и попыталась спрятать вазочку со сладостями.
Он запрокинул голову и засмеялся, а я не смогла отделаться от мысли, что обнажённое горло – это проявление высшей степени доверия.
Бывают такие дни, когда всё внутреннее мироустройство растекается теплом, наполняя внешний мир нежностью и счастьем. В эти дни невольно приходят мысли о бесконечности счастья и безграничности любви. Мой двадцатый день рождения был именно таким.
Мотоциклетный шлем привычно сжал голову, а я только успела удивиться – как это? Я так быстро привыкла к присутствию Влада в моей жизни, что мне иногда казалось, будто он был со мной всегда. Нежность наполнила моё сердце до самых краёв – до бесконечности. И как же недолго мне оставалось быть уверенной в незыблемости своего мира.
Но об остальном позже, в тот момент я думала только о ветре, об изумрудном платье, летящем вслед за байком и о счастье, которое меня грело изнутри. Мне до дрожи нравилось ездить вот так, за спиной. Я могла обнимать Влада сильно-сильно и ничего не бояться. Мне казалось, что он догадывался об этом. Часто я ловила себя на размышлениях о том, что Влад читает меня как открытую книгу. Я гнала от себя эти мысли, но они возвращались, да ещё и подкидывали подтверждений моих догадок.
Город уже давно остался позади, а мы всё ехали и ехали. Лес проносился мимо нас сплошной стеной, красивый, как на картинке и сладко-пряный.
– У меня есть для тебя сюрприз. – Сказал Влад, когда мы остановились в галдящих зарослях. – Сейчас увидишь.
Он сжал мою руку и повёл сквозь деревья. Лес расступился внезапно. Край земли. Скалистый обрыв скатывался на добрую сотню метров вниз, под ним несла свои тёмные воды река. Горизонт терялся вдали, как мираж в дымке. Глубокий и сильный ветер, ничем не перехваченный, бил в грудь. Невероятная глубина неба обнимала нас своим куполом. Словно во сне я сделала несколько шагов к обрыву, но Влад не дал подойти вплотную к пропасти. Удержал за предплечья и засмеялся.
Мне казалось, что воздух наполнился сладостью. Наверное, это и было счастье.
– Я знал, что ты оценишь. – Влад улыбался.
В тот момент, он выглядел совсем молодым.
Мы долго сидели, прислонившись спинами к дереву, дышали ветром, ели пироги и разговаривали. Это так просто. Как бы мне хотелось, чтобы этот день не кончался.
Закат мы встретили тут же. И это было самое потрясающее зрелище в моей жизни. Солнце медленно приблизилось к горизонту, но, едва коснувшись его, ускорилось, вероятно, предвкушая скорый отдых. Небо вокруг него окрасилось сначала жидким золотом, а потом подёрнулось огненной краснотой, пока не затухло багровыми всполохами.
Несколько минут стояла тишина, но потом я почувствовала, как что-то касается моей шеи. Это был прозрачный, многогранный камень, размером с пол ногтя на мизинце, который висел на тонкой цепочке. Он повис точно между ключицами.
– Это мой подарок. На день рождения и на прощание.  – Влад замолчал, а моё сердце рухнуло в пропасть. Слова застряли, так и не сорвавшись с губ.
Он смотрел на меня очень внимательно. Тем самым взглядом, который пронизывал насквозь. Его руки обхватили, прижали к груди, спрятали от внешнего мира.
– Я уезжаю завтра.  – И снова наступила тишина.
– Надолго? – Спросила я, спустя две вечности.
Спросила, глубоко внутри себя уже зная ответ. Знала, что он не вернётся.
– Не знаю.
Он не сказал больше ничего, но стало понятно, что это конец. Потом я подумала о том, что вечер только начинался и мы успевали ещё наговориться или хотя бы просто побыть рядом. На прощание.
У меня ещё будет время, чтобы всё обдумать – убедила я себя. И забылась в этом вечере. Последнем в своём роде.

Через два часа мы ввалились в мой дом с коробками пиццы и пироженками. Смеялись всю дорогу от пиццерии. Мы продолжали смеяться и дурачиться дома. Я решила, что у меня ещё будет много времени на слёзы и тоску, а сейчас я хотела быть счастливой. Счастливой, как никогда раньше.
– Сегодня в полночь будут показывать фильм «Мертвец». Посмотрим? – Влад распаковал пиццу.
– Посмотрим – посмотрим. – Проворчала я и выдернула самый большой кусок.
Какая, в сущности, глупость – смотреть фильм накануне отъезда – подумала я. Но это значит, что он останется у меня ночевать.
Последняя конфета, оставшаяся в вазочке, вызвала битву. Это было смешно и так по-детски. Высокий и сильный Влад с лёгкостью отнял у меня конфету и, задирая руку, или отводя ее, назад не давал мне. Я в детстве так играла с дедушкой. Азарт захлестнул, битва продолжалась несколько минут, как вдруг я поняла, что прижимаюсь к Владу, пытаясь достать конфету из-за его спины. Сердце начало неистово колотиться где-то в горле, дыхание перехватило. А почему бы и нет? Эта мысль пронзила мой мозг и оказалась настолько неожиданной. Я не знаю, сколько длилось это осознание. Но как только я решилась – время исчезло вообще. Словно его и не было никогда. Весь мир исчез. Мои губы нашли его. И реальность погрузилась во тьму. Нет, я не теряла сознание, но дальше я себя не контролировала. Сильные и нежные руки вцепились в меня, дыхание сбилось.
Фильм мы всё-таки посмотрели.
Солнце заливало мир, воздух наполнялся летними запахами, а мы стояли на крыльце и молчали. Уткнувшись в грудь Влада носом, я думала о том, что люблю его. И о том, что сама никогда не смогу отпустить.
Он всегда был сильнее меня. В конце концов, Влад посмотрел на меня в последний раз.
– Ель.
– А?
– Браслет. Не снимай его. Никогда, ладно?
– Что? Причём тут браслет?
– Не важно. Просто не снимай его. Кто бы ни просил тебя сделать это. Хорошо?
– Обещаю.
Влад щёлкнул меня по носу, завёл мотоцикл и уехал. Я долго стояла на крыльце, прислушивалась к звукам, пока не поняла, что этот период моей жизни закончился. Значит должен начаться новый – подумала я и зашла в дом.

4.
Вечер наступил стремительно. Я весь день провела в шоковом состоянии, потому что после прощания с Владом ничего не помнила. Будто закрыла глаза солнечным утром, а открыла только в вечерних сумерках.
Я сидела за столом с кружкой остывшего чая, в его любимом зелёном платье и с ощущением нереальности прошедшего дня. Насчёт платья знала не со слов Влада –  я не раз замечала, как блестели его глаза, когда он смотрел на меня в этом платье. Казалось, что он на мгновение забывал, как дышать. А когда я надевала одежду своего любимого – тёмно-синего цвета, в его глазах появлялись тревога и выраженная тоска.
Сначала я думала, что мне кажется, но теперь, спустя много лет, я понимаю, что была права и понимаю причины этих чувств. Но об этом позже, по ходу дела сами поймёте, что к чему.
Так вот, я сидела за столом и пыталась вспомнить, что делала на протяжении всего дня. Урывками в памяти всплыло, что разговаривала со Стасом, и он обещал заехать вечером – вытащить меня куда-нибудь. Что же, наверное, мне это действительно было необходимо.
Невольно мысли коснулись Влада и сердце обожгло. Нет, не стоило думать о нём. Глубоко внутри, глубже, чем в сердце, я понимала, что он не вернётся. Бывают у меня в голове такие убеждённые в своей правоте мысли о том, чего знать не могу, но почему-то всегда они оказываются верными. Поэтому на протяжении своей недолгой жизни, я научилась верить себе и своим чувствам.
С самого начала я чувствовала, что он опасен, и что надо бежать от него, без оглядки, куда угодно, бросив всё. Наверное, это был единственный раз, когда я воспротивилась своим инстинктам. Зря ли? Не знаю. Наверное, нет. Но и об этом я тоже расскажу позже.
Стук в дверь меня напугал. Борясь с собственными мыслями, я и не заметила, как наступили летние сумерки. Впрочем, дверь тут же открылась, напугав ещё больше. Их было трое. Очень странные, они вошли в дом, и обступили меня. Один, чернявый парень чуть постарше меня, резким движением схватил меня за руку и начал разглядывать браслет. Страх перехватил моё дыхание – ни пошевелиться, ни закричать я не смогла. Так и стояла, разевая рот, как рыба.
– Проверь её. – Рявкнул чернявый тому, что стоял у меня за спиной.
Мужчина медленным шагом обошёл меня, обхватил ладонями лицо и посмотрел в глаза. Он был постарше, на вид около сорока лет, светловолосый и загорелый. Было в нём что-то такое-же опасное, как и во Владе, будто бы хищное.
Глаза под светлыми ресницами, вдруг, обрели пронзительность, а дальше стало происходить нечто совершенно для меня непонятное: словно в ускоренной съёмке я наблюдала свою жизнь со стороны. Какие-то периоды он проскакивал, на каких-то останавливался и смотрел, а я, невольно, смотрела вместе с ним. Дело дошло до родителей, потом до детского дома, а затем я увидела сон, который мучил меня на протяжении всей жизни. Плачущая женщина, прижимала меня к себе, говорила, говорила, но я не могла разобрать ни слова. Я видела как она, заливаясь слезами, застёгивала браслет на моей руке, как целовала меня в щёки, глаза, как смотрела на меня пронзительным и долгим взглядом. Няня мяла подол длинного платья.
От этих видений моё сердце начало бешено колотиться, но ни пошевелиться, ни заговорить я так и не смогла. Мужчина же, смотревший мои ночные кошмары, внезапно отпустил меня и посмотрел уже совершенно другим взглядом. Чернявый нервно сжимал кулаки и явно еле сдерживал себя, чтобы не наорать на взрослого. Тот же, посмотрев на меня ещё несколько секунд, кивнул и сказал хриплым и шершавым голосом:
– Это она.
Теперь уже все трое уставились на меня с каким-то нездоровым интересом.  От их взглядов появилось стойкое ощущение, что рядом с привычной для меня головой появилась вторая, или же, что на лбу вылез ещё один глаз. В общем, они смотрели на меня, как на что-то нереальное.
– Значит, Влад нашёл-таки! – Удовлетворённо и с нескрываемым восхищением проговорил светловолосый.
В этот момент я поняла, что могу двигаться и говорить. Первое что я сказала… Ну знаете, в состоянии шока мозг начинает работать по-другому, поэтому, произнеся свои первые слова за этот вечер, я сама удивилась их абсурдности. Так вот, я спросила у них – не хотят ли они чаю. До сих пор, вспоминая тот вечер, думаю – почему из всех нелепых вопросов, которые можно было задать в подобной ситуации, я задала именно этот?
Мужчины переглянулись и уставились на меня со смесью любопытства и снисходительности. Так смотрят на умалишённых.
Не знаю, сколько бы продолжалась немая сцена, но на улице послышался гул автомобиля, припарковавшегося возле дома.
Именно этот звук и стал спусковым крючком последующего разгрома. Осознав, за несколько мгновений до этого, что в моём доме находилось трое мужчин, один из которых делал что-то странное с моей головой, мне, наконец, стало страшно. Но прежде, чем я прочувствовала свой страх, повинуясь инстинктам, я швырнула в них стул, стоящий сбоку от меня и, тут же, рванула к двери. Шалость не удалась. Не успев добежать до двери буквально пары шагов, я услышала звук разбившегося стекла и, одновременно с этим, почувствовала, как чья-то рука перехватила меня поперёк туловища.
Дальше всё происходило на редкость стремительно: тот, что ковырялся в моей голове – а это именно он перехватил моё туловище, выкинул меня в окно, за которым меня поймал чернявый. Третий парень, какой-то белёсый и невзрачный, подвёл к нам трёх лошадей. ЛОШАДЕЙ! Твою мать, откуда они взяли лошадей? – подумала я, когда меня закидывали в седло перед чернявым. Скользнула мысль спрыгнуть с лошади, но животное уже начало двигаться и инстинкт самосохранения победил. Вцепившись в луку седла, с ужасом поняла, что мы собираемся перепрыгнуть забор. И тут я сделала то, что, наверное, нормальная девушка сделала бы в самом начале. А именно – я зажмурилась и завизжала. Но прыжок прошёл благополучно, поэтому рот мой быстро заткнули рукой и сказали молчать.
Лошади помчались по дороге между домами, сзади просигналила машина, я уже успела понадеяться на Стаса, но лошади перемахнули через невысокий забор посёлка и помчались в лес.
Тут моя надежда угасла, и на её место пришло любопытство. В первую очередь, я сомневалась в том, что всё происходящее реально. Нет, ну серьёзно! Что за идиотизм – похищать меня, сироту, да ещё и таким странным способом? И причём здесь Влад? Как он мог искать меня, если мы встретились абсолютно случайно? Мысли о нём снова обожгли, но теперь думать о другом стало легче. Например, о том – куда мы всё-таки направляемся?
Светловолосый ехал впереди, мы за ним, а сзади пожилой. Все молчали, а мне почему-то очень не хотелось прерывать их молчание. При этом, абсолютно противоречиво, мне хотелось задать тысячу вопросов, наорать и заставить вернуть домой.
Я не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я поняла, что все мои мысли вращаются вокруг… нет, не Влада. И даже не вокруг направления нашего движения, а вполне прозаически, они вращались вокруг моей отбитой задницы. Попытки сесть поудобнее увенчались лишь раздражительным тычком в бок от черноволосого.
Сколько можно ехать? И, самое главное – куда?
Я прикусила губу почти до крови, но всё-таки решилась открыть рот:
– Куда мы едем? И кто вы, блин, вообще такие?
Мужчины проигнорировали меня, чего, впрочем, я и ожидала.
То ли от большого количества событий последних дней, то ли от стресса, а может и из-за отбитой и ноющей тупой болью, пятой точки, я впала в болезненный ступор. Происходящее не укладывалось в голове, я даже ущипнула себя несколько раз, чтобы проверить – не дурной ли это сон, который когда-нибудь должен кончиться.
Не может же это длиться вечно? И как они двигаются в кромешной темноте? Придётся подождать, в конце концов, всё должно выясниться – так я думала, убаюкивала себя этими мыслями, цеплялась за них, как за спасательный круг.
Ночь длилась бесконечно. Когда я поняла, что меня снимают с лошади и усаживают на траву – даже расчувствовалась. Слёзы подступили к глазам. Мне потребовалось усилие, чтобы не заплакать.
– Эй, принцесса, держи. – На колени бухнулся хлеб.
– Я не принцесса. – Буркнула я и начала жевать.
Желудок предательски взвыл.
Чернявый в ответ на это засмеялся, но светловолосый, которого звали странным именем – Бригг, его веселья не разделил.
– Она не знает. – Сказал он шершавым голосом и отвернулся.
Чернявого это почему-то развеселило. Если бы я могла мыслить адекватно, то поняла бы, что ему даже понравилась моя неосведомлённость. Он подобрался, как кот, наблюдающий за мышью через стекло, сел передо мной на корточки и слегка наклонился.
– Ничего не знает? – Он переспросил у Бригга, но глаз не отводил от меня.
Я с набитым ртом продолжала разглядывать этих двух. Похоже, скоро мне, наконец, расскажут, зачем меня похитили и куда мы едем. Это обнадёжило.
Верхушки деревьев посветлели, занимался рассвет, и этот, ничем не примечательный в обычных обстоятельствах, факт меня озадачил. Всё дело в том, что лес за нашим посёлком совсем небольшой. Примерно километров шесть в диаметре. То есть скакать по нему, даже в полной темноте, всего-то часа полтора. Даже если по дуге – это не больше двух – трёх часов. Если уже рассвет, а мы всё ещё в лесу, то получается, что мы скачем по нему кругами? Но зачем? Какой в этом, вообще, может быть смысл?
Я осмотрелась. В последние годы я не так уж часто бывала в нашем лесу, но пока были живы бабушка с дедушкой, мы ходили сюда хотя бы раз в неделю. Мне пришлось закрыть глаза, посчитать до двадцати, потом снова осмотреться, чтобы, наконец, признать – этот лес был незнакомым. Он не был страшным или отталкивающим – он был чужим.
Это сон, это сон, это просто дурацкий сон – успокаивала я себя.
Это не сон.
Чернявый с любопытством наблюдал за моими мысленными метаниями.
– Значит, ты ничего не знаешь? – Он рассмеялся.
Взгляд его стал глумливо-любопытным. Так смотрят отморозки, подсовывая живого таракана в пенал одноклассницы.
– Ну почему же? – Почти всерьёз обиделась я. – Киты общаются между собой на частоте пятнадцать – двадцать герц, луна движется вокруг земли со скоростью одна целая, две сотых километров в секунду и отвечает за движение мирового океана, а тесто для блинов на свежем молоке вкуснее, чем на кислом. Если тебя интересуют другие области моих знаний, то ты вполне можешь об этом спросить, а не глазеть на меня, как на циркачку перед выступлением.
Глаза чернявого во время моей речи заметно расширились, а выражение лица с глумливого сменилось на растерянное, а затем медленно перешло в жалостливо-презрительное.
– Слушай, а она точно нормальная? – Спросил он у Бригга, который старательно устанавливал котёл над медленно разгорающимся костром.
Бригг бросил на меня короткий взгляд, перевёл его на чернявого, и кивнул, плотно сжав губы.
Может быть мне, конечно, показалось, но его последующий кашель уж очень напомнил старательно сдерживаемый смех. Чернявый, видимо понял всё так же, как я, и, отвесив мне пинка, удалился. Ну и козёл – хотела крикнуть я, но вовремя остановилась. Ладно, булку не отобрал и то хорошо.
Начался новый день, который оставил мне на память, окончательно отбитую филейную часть. Мои спутники весь день молчали. Ночь опустилась вместе с холодом и росой. Густая трава упругими стеблями щекотала голые пятки.
Руки мне связали колючей верёвкой так, чтобы я могла развести их на ширину плеч. Чернявый хотел оставить их стянутыми, но Бригг отвёл его в лес и долго о чём-то говорил. Тогда же выяснилось, что чернявого зовут Велер и он в этой команде главный. Я не подслушивала. Честно.
Конец верёвки Бригг привязал к толстой ветке дерева. С узлом он возился недолго, но закончив, подозвал меня и попросил дотронуться до узла. Тут же раздался свист, переходящий в гром. Дааа… Сбежать не получится. Да не больно-то и хотелось, если честно. Всё потому, что все события последних дней казались мне нелепыми. По привычке анализируя происходящее, я решила, что оставаться с ними безопасней, чем соваться в совершенно незнакомый лес. Ну и… Ну ладно, ещё мне было любопытно. Хотелось узнать, куда меня везут и что вообще тут происходит. И как Бригг делает эти странные вещи.
Белёсый парень появился из леса с мёртвым кроликом в руках, изрядно меня напугав. Напугал он меня тем, что вышел из-за дерева, под которым я сидела, тогда, когда я окончательно забыла об его присутствии в нашей дружной компании. Он молча уселся возле костра, быстро разделал кролика, обтёр какими-то специями из деревянной баночки и подвесил над костром, предварительно нанизав на металлический прут.
Наблюдая за его манипуляциями, я успокоилась. Но тут же снова заволновалась – а вдруг мне не дадут этого прекрасного кролика? Но зря. Видимо, нужна я им живой и относительно здоровой – решила я, когда доела вкусное кроличье мясо. Это меня совсем успокоило. Ровно настолько, насколько нужно, чтобы уснуть. Не просто уснуть, а уснуть на траве под деревом в компании трёх незнакомых мужчин, утащивших меня непонятно куда и, что более странно – непонятно зачем. Правда, перед этим Бригг хмуро глянув на Велера, кинул мне тонкое, как простынь, но очень тёплое одеяло, так что я пригрелась и провалилась в сон.
Может быть, я как-то неправильно реагировала на происходящие со мной вещи, но проснувшись в предрассветный час, я не только не понадеялась на то, что происходящее было сном, но даже обрадовалась, обнаружив себя в лесу, с привязанными к дереву руками. Не то чтобы мне нравилось лежать на траве связанной – всё-таки подобные извращения явно не моё, скорее обрадовало то… То, что жизнь не скатилась с уходом Влада обратно в скучную рутину, напоминающую день сурка? Что мне не придётся снова оправдываться перед собой в том, что я живу серой, скучной, ничем не примечательной жизнью?
Мне с самого детства казалось, что я живу не свою жизнь, что занимаю чьё-то место, а сама должна быть где-то далеко, совершенно в другом месте, в абсолютно другой жизни. И, как ни странно, я оказалась права. Тогда я думала, что заняла место ребёнка, которому не суждено было родиться у моих родителей. Потом поняла, что дело было в другом.
Я лежала на траве, рассматривала звёздное небо и радовалась тому, что могла со спокойной совестью не думать о Владе. Недолго. Ровно до тех пор, пока не прокрутила в голове всё, о чём говорили вчера мои спутники. Потом ещё раз. И ещё. Я пришла к неутешительному выводу: Влад был замешан в моём похищении. И вот тут мне стало по-настоящему тошно и обидно. Как ни крути, но он был со мной по какой-то конкретной причине. Именно по той, из-за которой я сейчас лежу в траве. И всё, что между нами было… Нет, думать об этом было невозможно. Тут же перед глазами возник Стас, который сейчас сказал бы: “Я же предупреждал.”
Я аккуратно села. Медленно растёрла онемевшие плечо, руку и бедро. Когда резь прошла, я попыталась встать. Опёрлась о ствол дерева и потянулась. Ломота в теле постепенно прошла. Какой бы мягкой не была трава, бока я отлежала знатно.
– Не спится, принцесса? – Спросил хмурый Бригг, сидящий у костра.
Всё это время он молча наблюдал за моими манипуляциями.
Я подумала с минуту и продолжила разминать конечности. Потом решила, что терять мне нечего, а из всех троих провожатых, Бригг внушает мне наибольшее доверие.
– Почему вы называете меня принцессой? – Спросила я, и тут же прикусила язык.
Не потому, что страшно, а потому, что я хотела узнать более существенную, в данной ситуации информацию.
Бригга, впрочем, вопрос не удивил. Мне даже показалось, что он ждал именно его.
– Потому что ты и есть принцесса. – Невозмутимо ответил он, и продолжил смотреть в тлеющий костёр.
Мда… Час от часу не легче. Сначала я решила, что это слишком бредовая ситуация и узнавать куда меня везут не имеет смысла, но потом пришла к выводу, что делать всё равно нечего. Так почему бы и не поговорить? Пусть и о самых идиотских теориях.
Откровенно говоря, каждый ребёнок в детском доме, до определённого возраста свято верит в то, что он принц или принцесса, которого случайно потеряли. Первое время он усердно ждёт, когда же его, наконец, найдут. Потом он просто ждёт, что его заберут домой, а потом. Потом бывает разное. И почти всегда неимоверно грустное.
Поэтому всерьёз я к словам Бригга не отнеслась. Мало ли что им там причудилось? Им всем, начиная от Влада. Кстати, раз уж всё равно, о чём спрашивать, так почему бы и нет – решила я.
– Причём здесь Влад?
А вот теперь Бригг посмотрел на меня с интересом. И я могу его понять. Ведь, по сути, Влад – это последнее, что должно меня волновать в данной ситуации.
Мужчина поворошил угли, подкинул ещё несколько веток, снова посмотрел на меня. Затем он нахмурился, поджал губы и едва заметно покачал головой.
– Долго рассказывать. Да и не расскажет никто ведь. – Он снова покачал головой. –  Ты уверена, что хочешь узнать об этом?
– Хочу. – Я уселась возле костра, благо длина верёвки позволяла, и протянула к нему руки.
– Твои родители наворотили дел в своё время. Таких, что до сих пор аукаются, а ведь уже тридцать восемь лет, как их в живых нет. – Бригг бросил на меня беглый взгляд и вернулся к углям и продолжил говорить.
– Поначалу они неплохо справлялись со своими королевскими обязанностями. Их любили. Народ ими восхищался, а это, поверь мне, дорого стоит. Но со временем они стали меняться. Сначала их жестокость проявлялась в мелочах, потом стали срываться дипломатические встречи, а спустя время их приказы стали не только жестокими, но и глупыми. Они словно играли в королевство. Будто впали в детство. До сих пор не понимаю, что с ними произошло. – Бригг надолго замолчал.
– Сначала те, кто указывал на глупость приказов, впали в немилость и были изгнаны. Потом те, кто пытался сгладить последствия этих приказов или отказывался их выполнять, умирали. Поначалу от несчастных случаев, но всё чаще и чаще их стали убивать. Очень жестоко. Брат Влада отказался сжечь деревню, заплатившую слишком мало налогов. На все его доводы о том, что мёртвая деревня не сможет платить, вообще никаких налогов, были встречены смехом. Через несколько дней их всех убили. Выжили только Влад и его дядя.  – На лице рассказчика проступили глубокие морщины. Он продолжил после паузы, которую я не решилась нарушить.
– Сложное было время. Сложное и опасное. Ты не представляешь, насколько опасное. Любое действие, любое слово, могло привести в действие приговор. А самое страшное было в том, что невозможно было понять какие именно слова или действия будут караться. Семья барона Наймор была не единственной пострадавшей. Это и погубило твою семью. Спустя время дядя Влада собрал войско и поднял восстание. Много людей откликнулось на его призыв, и власть в королевстве поменялась. Не знаю, что с тобой было бы, если бы твоя мать тебя не спрятала. Она, конечно, рисковала – портал со случайной точкой выхода – штука опасная. Но тебе повезло. Я думаю, что тебе повезло даже больше, чем, если бы ты росла с родителями.
– Значит Влад… – Я не смогла сформулировать вопрос.
– Он поклялся отомстить. – Слова Бригга резанули ножом по живому.
Он надолго замолчал, затем вынул из огня горящую ветку и тихонько подул на неё. Пламя взметнулось, на мгновение в его очертаниях проступила птица, и снова всё стало как прежде.
– Что это? – Я посмотрела на него как ребёнок на фокусника. – Это ты сделал? Но как? – я проговорила эти вопросы, но на самом деле уже догадывалась каким будет ответ.
Мне было до одури страшно принять факт возможности волшебства, но происходящие в эту ночь события меня убедили. Да и не только в эту ночь, если быть откровенной.
Той, последней, весной был гололёд. Ходить было настолько трудно, что хотелось надеть коньки.
– Ель, тебе раковина на уши не давит?
Влад задал вопрос с настолько невозмутимым выражением лица, что, не знай, я его уже несколько недель, поинтересовалась бы, о чём он спрашивает. Но я уже привыкла к его шуткам, поэтому скользя по ледяной корке проворчала:
– Давит, конечно. Но лучше пусть давит она, чем лбом по льду елозить.
Влад фыркнул и показательно изобразил падение, в последний момент, подхватившись из забавного пируэта. Глядя на него, я захлебнулась смехом, но продолжила идти, и, что вполне естественно, грохнулась с треском. В буквальном смысле. Спустя несколько мгновений хватания ртом воздуха я поняла, что треск произвела моя нога.
Честно сказать, не помню, как Влад тащил меня домой, но отчётливо помню, как он положил меня на диван, быстро, но внимательно глянул и сказал, что мне надо поспать. В тот момент я даже забыла об острой боли от возмущения. Спать? Со сломанной ногой? Ты издеваешься? – если бы я могла, то залепила бы сейчас ему хорошего пинка. Но он снова глянул на меня, и я уснула. Это было странно, даже во сне мне казалось, что это неправильно и так не должно быть. Но самое интересное меня ждало после пробуждения. А именно – совершенно здоровая нога. Влад на все вопросы отмалчивался или говорил, что уснула я сама (ну да, конечно), а нога прошла из-за холодного компресса, который он менял по мере таянья льда.
Мне пришлось поверить, потому что других вариантов не было. Пришлось, но периодически сознание подкидывало воспоминания об этом дне, и я снова и снова задумывалась о нормальности произошедшего.
Да, в том мире, куда я попала существует магия. Конечно, она оказалась не такой, как в книжках про Гарри Поттера, но всё же.
– Постой Бригг, у тебя неувязка. – Осознала я вслух.
– Нет никаких неувязок, принцесса.
– Мне вчера исполнилось двадцать. А ты сказал, что моих родителей нет в живых уже тридцать восемь лет. – Я восторжествовала, но ненадолго.
– Видишь ли, принцесса, время в разных мирах течёт по-разному. В нашем мире прошло тридцать восемь, а в том всего восемнадцать. Это законы мироздания.
Торжество улетучилось. Другой мир? Серьёзно?
– Тогда почему в нашем мире ничего не знают о вашем?
– Потому что вы не умеете переходить грань.
– Почему?
– В вашем мире нет магов. Точнее есть, но очень мало и они скрываются.
Я вспомнила про костры инквизиции и замолчала. Значит, перейти границу между мирами можно только с помощью магии. В голове тут же пронеслись все загадочные истории, которые я когда-либо слышала. Затем я вспомнила, как Стас говорил, что не смог найти ничего о прошлом Влада, будто он взялся из ниоткуда. Вспомнились оборванные нити поисков моих родителей. Вместе с тем, всплыли слова Стаса о том, что он так и не смог проследить за Владом – всё время забывал о слежке.
– Влад тоже волшебник? – Озвучила я, кольнувшую сердце, догадку.
– Да. Очень сильный. – Бриг посмотрел на меня из-под светлых бровей.
– Если всё так, как ты говоришь – почему он не забрал меня сам?
Бригг замолчал так надолго, что я перестала ждать ответа.
– Не знаю, принцесса.

5.
Уже на протяжении двух часов мы сидели на каменистом склоне холма и обсуждали детали въезда в город. Ну, обсуждали, естественно, мои милые сопровождающие, а я разглядывала высокие стены, башенки и покатые крыши, игрушечного замка из фэнтезийного фильма. Вокруг крепости раскинулся город со своими разношёрстными домиками, оградами и кронами деревьев. Они тоже были обнесены забором, но деревянным и невысоким. За этим забором лепились маленькие домики, но уже совсем простые – чаще одноэтажные. Социальное расслоение столицы Амрэйта можно было наблюдать, не заходя внутрь.
Мои спутники никак не могли решить, как ввезти меня в город. Очевидно, что вариант с красной ковровой дорожкой и фейверками они даже не рассматривали. А зря, мне бы понравилось. Бригг настаивал на том, что надо кому-то пойти в город, взять некий каяр и вернуться сюда, дабы не дискредитировать принцессу. Велер считал, что подобных сложностей можно избежать и обойтись тем же способом, каким меня доставили до этого самого места. То есть впереди себя на лошади и с верёвкой на руках.
Я наблюдала за ними и задавалась вопросом – почему Велер такой нервный? Он прямо-таки упивался своей властью, пусть и власть его распространялась только на меня. Спорили они долго, пока белёсый парень по имени Вар, который был в их компании кем-то вроде подмастерья, не предположил, что если они войдут в город на лошадях, то это привлечёт нездоровое внимание, потому как все знают, что на лошадях ездят только путешественники между мирами. Спорщики сначала молча уставились на него, потом поорали ещё немного, и сошлись на предложении Бригга. Вару же предстояло вернуться в город с лошадьми. С этого момента появилась хоть какая-то определённость в моём обозримом будущем, и мне стало немного легче. Я совершенно не представляла, что ждало меня в стенах этого замка.
Не каждый день удаётся проехаться по городу другого мира на непонятной машине. Нет, она была похожа на наши, по крайней мере, в ней угадывалось, что это машина. Корпус был гибким, водитель сидел по центру, но, как выяснилось потом, он вполне мог сместиться в сторону, и разложить второе кресло рядом. Здесь машины называли каярами. После чуда местного автопрома меня удивили дороги. Они были идеально ровными, покрытыми каким-то раствором, по цвету, напоминающем мрамор. Звук от шин был при этом глухим, будто покрытие дороги поглощало его. Люди при виде нас оглядывались с любопытством. Мальчишки махали руками, а женщины их одёргивали.
Я уставилась в тонированное окно и долго пыталась понять, что с этим городом не так. Чем дольше я наблюдала, тем больше убеждалась в том, что средневековые домики и одежда – не более чем стилизация.
На дорогах были тротуары, люди сновали туда-сюда с непонятными гаджетами в руках. Лоточники принимали оплату прикладыванием круглых жетонов, которые большинство горожан носили на браслетах.
За каменными стенами крепости обстановка была совершенно другая. Вдоль дороги росли цветы и были посажены деревья, вывески лавок стали сдержанными, а люди неторопливыми. Мы ехали дальше, до самого дворца. В замок мы прошли через вход для прислуги. Об этом я догадалась, глядя на снующих в разных направлениях людей в одинаковой униформе. Вопреки моим представлениям о прискорбной жизни слуг – они были весёлыми, смешливыми и опрятными. Это вселило в меня надежду на благоприятный исход моей судьбы.
Забавно, живя серой, спокойной жизнью я не верила в судьбу и всё с ней связанное. Мне всегда казалось, что провиденье – это большая глупость, придуманная людьми, которым не хватает чего-то необъяснимого в их скучных и одинаковых жизнях.
Вспоминая тот день, я всё время ловила себя на удивлении от яркости утра в лесу, прохлады каменистого склона холма, сидя на котором я слушала спор о въезде в город, и какой-то затуманенности, и лёгкой нереальности города и замка. Будто мозг сопротивлялся этим странным событиям и упорно пытался превратить их в сон. Как же интересно мы устроены.
Бригг и Велер подошли к мужчине, которого я могла бы назвать стражником, и, после короткого разговора, пошли в след за ним в отведённую для меня комнату-темницу. Не знаю, как назвать её по-другому. С одной стороны – это небольшая и уютная комнатка с кроватью под балдахином, большим письменным столом и шкафом, забитым книгами. В углу комнаты расположились две маленькие двери, ведущие в крохотную уборную и такую же крошечную ванную комнату. Кстати, ванна там была – деревянная, гладкая и даже с каким-то подобием крана. Это, и смывной бачок, удивило меня больше всего. Почему-то глядя на замок, я представляла себе эдакое средневековье с их антисанитарией, жуткими туалетами и ванными в виде бочек, которые слугам приходилось наполнять принесённой подогретой водой. Правда, вспомнив про то, что видела, когда мы ехали по городу, я как-то успокоилась.
Смешно, правда? Ведь когда я ехала сюда – меня больше пугало отсутствие туалета и нормальной ванны, чем встреча с тем, кто убил, предположительно моих родителей, и искал меня, чтобы… Чтобы что? Ответ на этот вопрос пока оставался открытым.
Меня привели в комнату, заперли за мной тяжёлую железную дверь и удалились.
Солнце скрылось за тёмными тучами и комната, освещаемая двумя низкими окнами, находящимися под потолком, погрузилась в полумрак. Мягкая постель встретила меня сыростью и настроение, поднявшееся было от наличия нормальных условий, снова испортилось. Ну серьёзно, так обрадоваться постели, после нескольких дней сна в лесу, и на тебе! – постель эта оказалась холодной и сырой. Впрочем, интуиция всё равно не дала мне её расправить. Ну ладно, не только интуиция. Я понадеялась, что ко мне кто-то придёт и объяснит, как пользоваться этими странными кранами. После недели путешествия по лесу мне чудовищно хотелось помыться. Я подумала, что если у них ещё и есть горячая вода, то я стану самым счастливым человеком в этом замке.
Прохладное дерево столбика, держащего балдахин, удобно подпирало мой лоб, и я уже почти провалилась в сон, когда дверь отворилась. Застигнутая врасплох, я вздрогнула. Помимо высокого, уже немолодого мужчины с перечно-солёными волосами, в комнату вошёл приятный молодой человек, неуловимо похожий на первого, а за ним Велер и Влад. В этот момент, по ощущениям, у меня вышибли из организма весь воздух, а мозг погрузился в вакуум. Я и ждала этой встречи и не ожидала её. Парадокс, конечно.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/alina-potehina/posle-pobedy-67935857/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.