Главная страница | Любовное фэнтези | Непокорный трофей

Непокорный трофей
Оксана Северная
Я всегда знала, какая судьба мне уготована – залог мира, супруга короля, правительница. И я готовилась к такой жизни. Но стала трофеем варвара. Теперь я – заложница, пленница без права голоса и надежды на освобождение… И только одно меня утешает – я видела его будущее. Осталось дождаться того, что предначертано судьбой. Но я даже не догадывалась, что может случиться между настоящим и предстоящим…

Оксана Северная
Непокорный трофей

Глава 1
Адриана
– Осталось совсем немного, кирия Адриана. Я почти закончила, – Хейди, моя преданная и верная служанка, расправила подол белого легкого платья и поправила сбившуюся с плеч накидку, а затем принялась за волосы. – Как вы бы хотели уложить волосы?
Как бы я хотела уложить волосы? Никак. Я бы вообще предпочла сейчас быть далеко от этого места. Как можно дальше от торжества, на котором я буду одним из трофеев. Ведь сегодня празднует победу тот, кто разрушил все, что было дорого и любимо, одним махом. Тот, кто ворвался в мой дом, принеся лишь слезы, боль и разрушения. Его называли Изгнанник. Жестокий, беспощадный, властолюбивый. И его война не щадила никого…
Он хотел подчинить весь материк. Вот только истинный повелитель живет не для себя, а во имя других, несет своему народу добро и мирное небо над головой. Таким был и мой отец…
Сжала руки в кулаки и расправила плечи. Нет. Сегодня он не увидит моих слез. Сегодня я загляну в его глаза и увижу то, о чем желала с первого дня этой войны. Я увижу его смерть!
– Оставь их распущенными, – я кивнула и устремила свой взгляд в открытое окно, в сторону бушующего моря.
– Как скажете, кирия Адриана, – Хейди кивнула и принялась расчесывать непослушные локоны.
Сильный порыв ветра ворвался в комнатку, раздувая шторы, обдавая волной холода. В лицо ударил запах моря и надвигающейся грозы. На губах появился привкус соли. Черные страшные тучи нависли над Орлеем. Казалось, сама природа, сами небеса скорбят по павшим воинам Элехории.
Следом прозвучал удар колокола, напоминавшего о начале торжества. Будто ножом по сердцу.
Сегодня я лишь пленница в собственном доме. Лишь трофей, доставшийся победителю.
Где–то в отдалении зазвучали барабаны, которые сменились ритмичной мелодией далеких варварских земель. Даже музыка у них была жесткая, резкая, чуждая слуху! Я сжала руки в кулаки. Ногти врезались в кожу. В груди жарким пламенем разрасталась решительность.
Война не окончена. У Элехории еще была надежда. Тобиас. Мой брат, который по праву рождения истинный правитель Элехории. Он скоро появится с союзниками, обязательно появится. И я надеюсь увидеть в глазах Изгнанника смерть от его клинка.
За спиной послышался лязг ключей, скрежет замка, а следом дверь распахнулась. Хейди тут же склонила голову и испуганно отступила назад. Что ей пришлось пережить?! Как они с ней обращались?! С бедной, ни в чем не повинной Хейди…
– Ну что, ваш выход, принцесса, – за спиной зазвучал насмешливый ядовитый мужской голос. – Надеюсь, у тебя получится развлечь нашего повелителя. Если дорога твоя прелестная головка.
Каждое слово било будто пощёчиной. Резко развернулась и впервые в жизни с любопытством взглянула в глаза. Дар сработал мгновенно. Дыхание перехватило, реальность растворилась перед глазами, уступая место будущему. Битва. Море. Хорошо знакомый пейзаж. Клинок, блеснувший в пронзительном солнечном свете. Три мгновения. Три удара его сердца. Сейчас я видела то, что увидит он. Этот варвар, ощутивший опьяняющий вкус победы, погибнет здесь. И совсем скоро.
И впервые от увиденного мне не стало плохо. Наоборот, надежда, проснувшаяся в груди, окрепла. Хоть я и всегда считала свой дар проклятьем… Но не сегодня.
Жизнь всегда заканчивается смертью. Этого не изменить, от этого никуда не деться. Но жить с ежедневным напоминанием о том, как и по какой причине погибнут твои родные и близкие… порой невыносимо. По этой причине я старалась избегать смотреть людям в лицо.
Но сегодня я войду в обеденный зал с поднятой головой. Не опущу взгляд ни на мгновение.
– Не думаю, что мои развлечения придутся Вашему повелителю по вкусу, – я заговорила, все еще смотря ему прямо в лицо и направилась к двери, расправив плечи и стиснув зубы.
– Не моему, а нашему! – мерзко усмехнулся варвар, а затем рявкнул, обращаясь к Хейди, – И ты! Ты тоже идешь с ней! Живо–живо! Поторапливайтесь!
И он с сальной ухмылкой подтолкнул Хейди вперед. Та мгновенно скользнула за мной тенью. Я тут же перехватила ее ледяную ладонь и сжала. Она едва заметно вздрогнула в ответ.
В коридоре нас встретили еще трое стражников. Угрюмые, мрачные, выряженные в блеклые доспехи. Они заняли свои места по бокам и двинулись вперед, сохраняя молчание. Четверо мужчин для охраны двух хрупких девушек? Неужели от нас можно было ожидать какого–то подвоха?
Сохраняя видимость невозмутимости, я шла вперед по хорошо знакомым родным коридорам. Здесь прошла вся моя жизнь. Все детство мы с Тобиасом играли в прятки, сбегая от наших нянь и учителей. Здесь всегда царили мир и порядок. Мой дом не достанется ему. Никогда!
Ритмичная громкая музыка, бой барабанов, громкие радостные голоса зазвучали ближе.
Главный обеденный зал дворца сейчас распахнул свои двери для врага. И некому было защитить родные стены.
Все еще находясь под стражей, переступила порог. Внутри зала горели сотни факелов. За столами, расставленными хаотично, восседали раскрасневшиеся и изрядно подвыпившие воины. Отовсюду звучали бранные реплики и хохот. Молодые служанки, ещё вчера прислуживавшие монархам, сегодня стали игрушками в руках захватчиков. Фамильный герб сорван со стены и служил ковром для варваров. И мое появление не осталось незамеченным. Нас провожали сальными взглядами, свистом, непристойными предложениями. Я не позволяла себе смотреть в их лица, чтобы сохранить ясное сознание. И стражи, будто не замечая ничего вокруг, вели нас вперед. К главному столу, за которым на месте моего отца конечно же восседал он. Изгнанник. Его силуэт я видела еще со входа. Как и тонкую фигуру его Снежной ведьмы, сидевшей на троне, который никогда никто не занимал, кроме моей матери.
Хейди вцепилась в мою ладонь сильнее, и я ощутила, как она дрожит от страха. Стражи нарочно вели нас прямо по затоптанному гербу нашей семьи. На мгновение я замешкалась, а затем, потянув Хейди в сторону, под улюлюкания варваров, решительно обошла полотно ткани, напоминавшем мне о семье.
Сердце дрогнуло. К горлу подкатил комок. Но проявить эмоции сейчас мне непозволительно.
Стражи расступились, пропуская нас вперед. А я застыла, вскинув подбородок и устремив свой взгляд прямо на него. Он о чем–то оживленно разговаривал с мужчиной, сидевшим по соседству. И будто не обратил никакого внимания на мое появление. Черноволосый, широкоплечий, бронзовая кожа загрубела от солнца и ветра. На его щеке красовался свежий порез. В каждом резком жесте чувствовалась варварская сила, жестокая решительность.
Зато сидевшая по левую руку Снежная ведьма оживилась. Белые, словно снег, волосы, заплетённые в множество косичек и схваченные тонким обручем, словно ожили, зашевелились. Или мне показалось? Вцепилась в меня внимательным взглядом холодно–голубых, как и ее сердце, глаз, прищурилась, словно увидела больше, чем мог бы заметить обычный человек. И я невольно отвела взгляд. Не зря ее называли ведьмой – она была страшнее всех варваров, что пришли в мои земли. И самое страшное – ее смерти я не увидела. Неужели, она бессмертна?
Она поднялась с трона королевы медленно, текуче. И варвар, который меня сюда привел, прерывисто выдохнул. Ведьма была высокая, гораздо выше меня, и похожа на… дикую кошку. Даже за пиршественным столом она не сняла оружие, оставив длинный кинжал на поясе.
Она не спеша приблизилась, обошла меня по кругу, словно оценивала товар, и криво улыбнулась. Хоть взгляд ее оставался холодным, острым, пронизывающим.
– Поклонись своему повелителю! – скомандовала она, и голос ее пронесся по залу, отбился от сводов и заглушил голоса пирующих воинов, привлекая всеобщее внимание.
– Здесь нет моего повелителя, – мой голос прозвучал будто гром, и тут же наступила напряженная тишина.
В глазах ведьмы полыхнул такой огонь, что казалось даже настенные факелы померкли на мгновение.
– Отныне ты рабыня, и твоя жизнь зависит от воли нового короля, – прошипела Снежная ведьма. – И если тебе прикажут, ты будешь ползать у его ног и скулить, как сука, прося почесать за ухом.
– У Элехории единственный правитель. И его имя Тобиас Тиммерманс, – я заговорила уверенно и не опуская взгляда. – И захватчик, который был изгнан из родных мест, никогда не станет истинным королем моей Родины.
– Ты забываешься! – острые сильные пальцы молниеносно вцепились в мой подбородок. – Я лично вырву твой…
– Этхельда! – низкий бархатистый голос оборвал Снежную ведьму на полуслове. И, как ни странно, она умолкла, убрала от меня руки и даже сделала шаг назад, бросив на вожака быстрый взгляд. – Пригляди за Кейхом.
Ведьма резко выдохнула, наградив меня полным ненависти взглядом, но развернулась и быстрым шагом вылетела из тронного зала.
– Значит, не твой повелитель? – Изгнанник заговорил со мной, вздернув бровь и прищурившись. Но даже не поднявшись с отцовского трона.
О небеса, я вынуждена была стоять, как простолюдинка перед изгнанным из своих земель бродягой. Какой позор.
– Нет. Этими землями не одну сотню лет правили Тиммермансы, и до тех пор, пока жив мой брат, ты не сможешь назвать себя королем, – устремила свой взгляд ему в лицо и… ничего. Он не смотрел мне в глаза. Проклятье…
– Значит, нужно всего лишь убить труса, сбежавшего из собственной крепости, оставив родную сестру на потеху воинам? – в его голосе послышалась насмешка. – Если бы я знал, не стал бы даже вести воинов в бой. Хоть это бы их жутко разочаровало. Мой народ не привык бежать от битвы. Боги любят смелых и отчаянных.
В зале раздался хохот, лязг серебряных кубков и разноголосые заверения достать труса хоть из–под земли и показать народу Элехории, из чего он сделан. Губы Изгнанника изогнулись в какой–то хищной, злой и надменной улыбке, и он поднял кубок, осушив его вместе с остальными воинами.
– Боги любят справедливость. И наши войны для них всего лишь интересная занятная игра, – мой голос зазвенел и я ощутила, как обстановка накалилась до предела. – Но справедливость восторжествует. И очень скоро ты пожалеешь о том, что ступил на эти земли.
Что–то внутри дрогнуло. Быть может, это и есть мой последний день? Своей смерти я, увы, не видела ни разу в жизни…
– Правда?! – он снова улыбнулся, блеснув ровными белыми зубами. И как–то порывисто поднялся с места. В одно мгновение оказавшись просто передо мной, обдав меня запахом вина из наших погребов и чего–то еще… незнакомого мне. Он легонько поддел мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. – Может, ты меня заставишь пожалеть? Ведь мужчин в этих землях я не видел!
И вновь магия окутала мое сознание молниеносно. Реальность перед глазами в одну секундуисчезла, уступая место трем мгновениям. Трем ударам сердца. Солнце палящее, жгучее. Варвары. Стрела пронзает сердце. И последнее, что вижу за спиной Изгнанника… Джералд?! Неужели он?!
Скоро. Совсем скоро они вернутся! И смерть настигнет Изгнанника совсем скоро!
Реальность нахлынула резко, вместе с внимательным, изучающим и насмешливым взглядом варвара. Но мое сердце ликовало. Надежда окрыляла и дарила долгожданную радость.
– Ты будешь сражаться с девушкой? – заговорила, борясь с желанием нанести удар первой. – Поднимешь руку на ту, что заведомо слабее тебя? Так поступают только трусы.
– А ты хочешь, чтобы я поступил с тобой так, как поступил бы воин с девушкой?! – и в его взгляде появилось что–то злое, опасное.
Я знала, что случилось с девушками во дворце. И случается каждый раз, когда воины того пожелают, и от ужаса у меня онемели пальцы, а кровь отхлынула от лица.
Он резко дернул меня за руку и силой поволок к нескольким измученным напуганным служанкам, пытающимся подстроиться под чуждый ритм и двигаться в танце. Получалось плохо. Но странно было бы ожидать от них хороших танцев.
– Раз уж так… – он толкнул меня на возвышение. – Вспомни, что ты девушка, развлеки моих воинов. Говорят, ты прекрасно танцуешь… так танцуй!
Скоро, совсем скоро его жизнь оборвется. Но суждено ли мне дожить до этого дня? Но и терять мне уже, по сути, было нечего.
– Ты можешь лишить меня жизни, но я никогда не подчинюсь твоей воле.
Его губы снова изогнулись в усмешке. Такой, от которой мороз по коже пошел. Короткий кивок и… наступившую тишину пронзил женский крик. Взгляд устремился в толпу варваров и тут же выцепил хрупкую фигурку Хейди, зажатую в руках у стражника.
– Мне рассказывали, что господа в ваших землях ценят слуг и рабов, – заговорил он спокойно, вкрадчиво, но от того еще более пугающе. – Вот мы и проверим, принцесса. Или ты выполнишь мою просьбу, или…
Это все игра. И сейчас этот Изгнанник возомнил себя богом…
Варвары, распаленные вином и желанием, двинулись в нашу сторону. И ничто их не сдерживало. За спиной послышались молитвы и всхлипы служанок. Хейди вся сжалась в грубых руках варвара, которые сминали и рвали нежную ткань платья. А следом в руках мужчины сверкнул нож.
– Унижать обездоленных и слабых ваш удел! – я прорычала, а затем рывком сдернула с себя накидку, намерено перетягивая всеобщее внимание. И мгновенно ощутила сотни липких взглядов. Никто не погибнет сегодня по моей вине. Я не доставлю варварам такого удовольствия. – Я станцую!
Нужно лишь слушать музыку. Барабаны загрохотали громче, отбивая четкий ритм. Дикая тревожная незнакомая мелодия какого–то струнного инструмента переплеталась с этим боем.
И эта варварская музыка, чуждая слуху, гремела, била по ушам, пробиралась в самое сердце. Проникала под кожу, опьяняла, будто дурманила.
Дыхание перехватило. Сердце бешено колотилось в груди. Кровь бурлила по венам. Заставляла тело двигаться в бешеном ритме, выполнять хорошо отточенные движения. Раз за разом, секунда за секундой. Не обращая внимания на прилипшие ко лбу волосы, на жар, духоту и похотливые взгляды. Я вкладывала в каждое резкое движение всю свою боль, всю ненависть к этим захватчикам.
Взгляд скользил по многочисленным лицам и фигурам, заполнявшим обеденный зал. Обезумевшие варвары, возбужденные вином, кричали и отпускали похабные шуточки все громче. Не долго им осталось пировать!
Скоро. Совсем скоро всему этому придет конец.
– Хватит! – внезапно рявкнул Изгнанник, заглушив и бой барабанов, и гвалт, поднятый его людьми.
И действительно все стихло. Словно оглушило меня. Только всхлипы нескольких еще не спрятавшихся женщин разрывали эту тишину.
Замерла и перевела дыхание. Вскинула подбородок, глядя захватчику прямо в глаза. Что теперь? В его взгляде я видела пламя, и оно готово было испепелить меня прямо на месте.
– Бьерн, уведи ее, – бросил он через плечо, отвернувшись и словно потеряв ко мне всякий интерес.
Боги, неужели это все?
Хотя я прекрасно понимала, что сегодня все только началось…

Глава 2
Торем
В плошках масляных ламп танцевал огонь – неспокойный, трусливо вздрагивающий от каждого дуновения соленого бриза, врывающегося в открытое окно. Он вырывал такие же беспокойные, словно живые, тени на стенах королевских покоев. И эти тени завораживали своим танцем.
Тонкие женские пальцы скользили по груди воина, обрисовывая контуры мышц, пробегая по старым шрамам, обретенным еще юношей, едва получившим настоящий меч.
Сильное, упругое, все еще разгоряченное тело Этхельды по прозвищу Снежная ведьма прижималось к Торему, обжигающее рваное дыхание щекотало кожу. И Изгнанник рассеянно поглаживал свою ведьму, но мысли его витали далеко от этих покоев.
Он думал о том, что ему предстоит. Одной победой земли не завоевать. Их нужно отстоять, укрепиться в них, завоевать доверие крестьян и фермеров. Сделать все, чтобы они могли выращивать хлеб. И всегда быть готовым к нападению.
– Ты был резок со мной, мой король, – еще немного хриплым голосом заговорила Этхельда, устроив голову на плече того, кого называла королем. – На глазах у воинов и этой…
Торем перевел дыхание, прикрыв глаза.
– Ты сама виновата. Я говорил тебе, что женщина должна знать свое место, – совершенно спокойно заметил Изгнанник. – А ты, кажется, забылась.
Торем не зря об этом напоминал своей ведьме. Уходя из родных земель, покидая родной дом, он поклялся, что ни одна женщина не будет крутить им, как Хильда крутит его отцом. Ни одной женщине он не позволит лезть в дела, которые требуют мужского ума и силы. И никогда он не превратиться в подобие правителя, как его отец.
Мачеха сделала из короля раба. Его люди голодали, пока эта женщина выменивала хлеб и рыбу на украшения и ткани у прибывших с юга торговцев. И Хравн на это молчал.
Боги! Ни один воин более не видел в нем предводителя. А едва Торем попытался напомнить отцу о том, кто он есть, как оказался бунтарем. А после…
После Хравн Бесстрашный отрекся от сына в присутствии воинов и жреца. Поклялся лично перерезать ему глотку, если нога Торема Изгнанного ступит на земли Алерна.
И теперь Изгнанник вынужден искать пристанища в чужих землях. Отвоевывать право на жизнь мечом, отвечая не только за свою судьбу, но и за судьбу воинов, последовавших за ним. И в том числе Снежной ведьмы, покинувшей тепло и достаток королевского дома. И сменив меха и шелка на грубую кожу и кольчугу.
Он готов был принять условия местного короля, поступить к нему на службу и лично присягнуть ему на верность, но тот обнажил меч на мирных переговорах. И Торем вынужден был ответить тем же.
В итоге, старый король мертв, а у Торема появились свои земли, которые он намерен теперь отстоять и расширить. И принцесса Адрианна была ценным даром богов, что позволит ему воплотить в жизнь задуманное.
– Я просто хотела поставить на место эту элехорийскую шлюху, – прошипела Этхельда сквозь зубы, отпрянув и откинувшись на спину. – Не понимаю, почему ты с ней так носишься. Если хочешь ее для себя, то возьми.
Взять? Да, он мог бы ее взять силой, по праву победителя. Она была хороша. Необычно хороша. В землях Аларна нет женщин с темными волосами, загорелой кожей и черными, как ночь в канун зимнего солнцестояния, глазами. И она точно вызывала желание в мужчинах.
Торем был бы и сам не против взять ее на свое ложе. Но зачем? Женщина, которая хочет отдаться сама, дарит куда больше наслаждения. К тому же, принцесса была нужна ему для другого. Она была заложницей, возможностью торговаться с ее братом. А женщин у него и без того хватало.
Хоть эта была какой–то… необычной. Этот огонь в глазах, решимость, упрямство и гордость. Она готова была умереть, но не уронить свое достоинство королевы. Но в то же время она умела жертвовать ради других. И как она двигалась…
Торем снова скрипнул зубами, вспомнив взгляды, которыми чуть ни вылизывали ее тонкую фигурку его воины. И они почему–то злили его. Потому и велел Бьерну убрать ее подальше, пока не случилось ничего непоправимого.
Этхельда тоже знала, о чем говорит. У ее короля были другие женщины. Он никогда не брал их силой, как другие воины, но она знала, как он может покорять женское сердце. Но наигравшись, он снова и снова возвращался к ней. Каждый раз все страстней, все ненасытней. И она была даже рада этим его забавам. Мужчина не может принадлежать единственной женщине, он становится мягким, как тесто.
А Этхельда такого не хотела. Она любила своего короля за его силу, за его дар подчинять себе сердца воинов и простых крестьян и за его бесстрашие в бою.
– Мне не нужно ее тело, Хельда. Мне нужна заложница, если я хочу укрепиться в этих землях, – пояснил Торем, как маленькому ребенку, поднявшись с ложа, накрытого мехами белого медведя, привезенными из родных земель. – Ее брат наденет корону, если уже не надел, но не сможет избавиться от слухов за спиной, если его сестра будет в плену у чужаков, захвативших его земли. – он взглянул на свою ведьму, но осознал, что она совершенно не понимает, к чему он ведет. – И однажды король придет за ней. Возможно, с войском. Но не станет штурмовать крепость, рискуя утратить авторитет среди своих же людей. Пока Адриана наша пленница – он может только лаять, как трусливый пес. И когда он придет.. тогда я буду ставить условия. И еще… Ее цена будет выше, если она будет целой и невредимой. Потому, будь добра держать себя в руках и не вредить принцессе.
– Я тебе не убивать ее предлагала, – фыркнула Этхельда.
– Нет! Женщины в этих землях берегут себя до свадьбы, особенно высокородные. Кнут говорит, что женщина, бывшая с мужчиной до свадьбы, считается опороченной.
– Глупости! – поморщилась Снежная ведьма.
– Может быть, но стоит помнить об этом, если я хочу торговаться с королем. Если принцесса не давала брачных обетов, то с мужчиной еще не была. И ее невинность добавит ей гораздо больше весомости, когда придет время.
– С даром, который я тебе преподнесла, ты мог бы и сам завоевать эти земли, – снова фыркнула ведьма, поднявшись за мужчиной вслед. – Но ты медлишь. Ждешь, когда к тебе придут с переговорами. Разве ты не обжегся однажды?! Король этих земель уже однажды пытался тебя убить, придя на мирные переговоры. И ты снова решил повторять свои же ошибки? Воины хотят битв и крови, Торем. Дай им то, чего они жаждут.
– Нет… – рассмеялся Торем. – Воины хотят дом, женщину, сыновей, хлеба и вина, и эти желания толкают их в битву, Этхельда. Я не хочу завоевывать земли, оставляя после себя пустошь. Я хочу дать своим воинам дом, мир и покой. Эти земли богаты, не то, что в Алерне. Здесь есть хлеб, виноград, скот. И мои люди получат достаток, который заслужили, поверив мне и покинув дом.
– Ты решил из воинов сделать землекопов? Они разнежатся и не смогут даже оружия в руках держать, – задрав подбородок и поморщившись, бросила ведьма, приблизившись к небольшому столу и наполнив кубки вином. – И тогда ты пожалеешь, что не услышал меня. Эта… дерзит тебе, воины станут смеяться над тобой, как над твоим отцом. Ты этого хочешь?
Торем резко вскочил с ложа, встретив взгляд Снежной ведьмы.
– Ты не следишь за языком, Этхельда. И даже несмотря на то, что я назвал тебя своей женщиной, ты доиграешься. Я не стану терпеть от тебя подобного яда.
Глаза ведьмы полыхнули синим огнем.
– Как скажешь, мой король. – процедила она сквозь зубы. – Мое дело предупредить тебя. Твое – решать.
Торем улыбнулся и притянул женщину к себе, запустив пятерню в волосы, заплетенные в сотни тонких косичек, впился в ее губы поцелуем. И только одним богам известно, как ей удалось не расплескать красное вино по светлым коврам с высоким ворсом.
– Такой ты мне нравишься больше, – хрипло проговорил он, забрав кубки из ее рук и отставив обратно на стол.
И только после снова повалил свою ведьму на ложе, навис сверху, глядя в ее синие колдовские глаза.
– Я всегда буду служить тебе, мой король, – отозвалась Этхельда, улыбнувшись. – Пока ты не разочаруешь меня.
Но только глупец мог поверить в то, что эта женщина согласилась с доводами того, кого называла королем. Она шла за сильным и пока ее мужчина мог доказать свою силу. Но стоило ей усомниться…

Глава 3
Адриана
Пронзительно яркое солнце поднималось над горизонтом, озаряя своим светом искрящуюся морскую гладь, крыши домов, прибрежные узкие и непривычно безлюдные улочки. Сотни чаек с пронзительным криком кружили над водой в поисках добычи. Легкий ветерок трепал белоснежные шторки, принося в комнату немного морской свежести. Вчерашняя буря закончилась. И сейчас природа будто замерла в ожидании.
Замерла и я. Вцепившись пальцами в подоконник, я разглядывала проклятый горизонт в надежде увидеть корабли. Но… пусто. Горизонт был чист. Ни одного, даже торгового корабля. Впрочем, не удивительно…
Отошла от окна. Эмоции вновь захлестнули меня с головой. И вновь принялась расхаживать по собственной комнате, как загнанный зверь по клетке. Место, которое было мне домом, место, которое я любила всем сердцем, превратилось в тюрьму. А я стала рабыней. Той, что должна выполнять приказы чужеземца, Изгнанника, возомнившего себя королем этих земель.
Стиснула зубы и сжала руки в кулаки. В памяти все еще были свежи воспоминания вчерашнего вечера. И крики страха служанок, и сальные взгляды, и этот унизительный приказ… Он думает, что все здесь в его власти.
Но недолго ему торжествовать и пировать осталось.
Я увидела все, что было необходимо. Сидеть и ждать в заточении было выше моих сил. Смотреть на это варварство, на то, как угнетают мой народ, на то, как топчут все, что было мне дорого… невозможно! И так больше не может продолжаться! Нужно действовать.  Нужно бежать! Искать помощи у ближайших соседей, попытаться отыскать брата!
Взгляд скользнул за окно. Я, в отличие от этих захватчиков, знала этот дворец как свои пять пальцев, все ходы, проходы для слуг. А что, если…
Тишину прорезал скрежет замка. Я отпрянула от подоконника, а следом и дверь распахнулась. На пороге появилась бледная Хейди, сжимавшая ярко–красную шелковую ткань в руках. И тут же за ее спиной вновь щелкнул замок, в который раз напоминая, что без разрешения мне эту комнату не покинуть.
– Кирия Адриана, доброе утро, – она склонила голову, но я успела заметить в ее глазах слезы.
О боги, она же осталась вчера на этом варварском пиру… Сердце сжалось в груди.
– Хейди! Что они с тобой сделали?!
– Все в порядке, кирия Адриана, – она тихо заговорила, будто боясь, что за дверью услышат ее жалобы, и сделала шаг вперед. – Мне приказали собрать вас к обеду.
И правда, лучше обойтись без расспросов. Кто знает, что ей будет за эти слова… А я никак не могу ее защитить! Тем временем Хейди подошла к широкой скамье и принялась раскладывать на ней принесенную ткань. Я подошла ближе, и взгляд тут же наткнулся на открытый лиф, расшитый камнями и золотыми нитями. И широкая шелковая полупрозрачная юбка. Костюм танцовщицы! Он заставляет вырядиться меня в костюм танцовщицы! Решил указать мое истинное место! Или… хочет сделать одной из своих наложниц?! О боги…
– Кто передал этот наряд для меня? – я заговорила спокойно, стараясь ничем не выдать своих истинных эмоций.
– Кирия Этхельда, – Хейди опустила взгляд.
Конечно. Кто же еще! Мои слова задели ее не на шутку. И скорее всего, теперь меня отдадут чужеземцам для их варварских утех.
Нет уж! Вот теперь точно пора действовать. План собственного побега рождался на ходу.
– Что ж, хорошо, – я кивнула, а затем подошла вплотную к Хейди и зашептала. – Тебя били? Над тобой… издевались эти варвары?
Ответом последовал слабый кивок, от которого решительность лишь окрепла.
– Мне… мне безумно жаль, – я вновь обхватила ее ледяную ладонь. – Но все еще может вернуться. Тобиас жив и он скоро явится с нашими союзниками. И я должна найти его, я должна бежать. И мне понадобится твоя помощь.
Девушка замерла и вскинула на меня взгляд полный страха. И от такого близкого контакта реальность вновь растворилась перед глазами. Я уже видела эти три мгновения, видела ее смерть. И она наступит не скоро.
– Если ты боишься и не хочешь, я пойму. Но сидеть взаперти с просто смотреть на все это выше моих сил…
Хейди обхватила мою руку двумя ладонями и кивнула в знак согласия. Что ж. Хорошо. В мыслях появился черный ход для слуг, который вел как раз мимо главного входа в сторону просторного королевского сада....
– Чем я могу помочь? – она проговорила почти беззвучно.
– Сейчас я разобью зеркало и порежусь. Ты позовешь стражника. И меня, скорее всего, отведут в больничное крыло. Вряд ли лекаря будут отрывать от его работы… Не факт, конечно, но попытаться стоит. Ты можешь помочь стражнику добраться до лекарей, так как он здесь явно не ориентируется. Но только по северному коридору, хорошо?
Хейди с готовностью кивнула. На ее лице появился румянец, а глаза лихорадочно заблестели.
Я подошла к небольшому столику с моими заметно поредевшими украшениями и вытащила небольшую остроконечную брошку. Подняла подол платья и, сцепив зубы, резко провела острием по лодыжке, а затем еще и по ладони, для убедительности. Появилась тонкая алая полоска. Кожу обожгло от боли, но я будто не замечала ее. Сердце бешено колотилось в груди. Внутри все бушевало от нетерпения.
Все получится. Я справлюсь.
В следующее мгновение я со всей силы швырнула шкатулку с украшениями в свое побледневшее отражение. Стекло тут же треснуло, а осколки звонко разлетелись по комнате. Я тем временем рухнула на пол, подняв подол юбки и завопив как можно громче и правдоподобнее.
Хейди тут же кинулась к двери и, ссутулив плечи, застучала.
– Прошу! Откройте! – голос девушки дрожал. – Кирия Адриана вся в крови! Прошу!
Дверь незамедлительно открылась. На пороге появился вчерашний страж с ухмылкой на лице. Он недоверчиво осмотрел комнату и устремил свой взгляд на меня.
– Поднимайся! – он рявкнул. – От таких царапин еще никто не умирал! И давайте побыстрее приберите тут все!
– Не могу. Мне больно, – я сжала рану и намеренно растерла кровь по ноге.
– Отражение не понравилось, раз зеркало решила разбить? – варвар мерзко усмехнулся. – Не нравится быть в шкуре шлюхи? Поднимайся! Ты сегодня опять будешь развлекать нас своими плясками.
– Боюсь, не смогу. Я на ногах–то еле стою. Передайте вашему повелителю, что танцевать на его обеде я не буду.
– И не надейся! На обеде ты будешь присутствовать! Может, сегодня будут и не только танцы, – он оскалился и облизнул пересохшие губы, а затем рявкнул на Хейди. – Ты! Есть у вас тут лекарь?
– Да, – она с готовностью кивнула. – Нужно спуститься вниз…
– Покажешь дорогу! И без глупостей! – варвар вновь зыркнул в мою сторону. –  А ты поднимайся! И не надейся, что ты пропустишь обед! Ты же будешь главным блюдом!
Отлично! Лучше и быть не могло!
Хейди помогла мне подняться, а затем подхватила под локоть. Едва наступая на порезанную ногу и с поддержкой Хейди, я двинулась вперед. Сейчас он не стал звать никого на помощь, видимо не ощущая никакой опасности от окровавленной меня и молчаливой напуганной служанки.
Но внезапно он остановился, а затем перехватил мою руку, вцепившись в нее мертвой хваткой.
– Пожалуй, я за тобой поухаживаю, – он провел свободной рукой по моей груди, вызывая волны отвращения. – А ты ступай вперед!
Хейди испугано отпрянула, а затем немного замешкавшись, направилась вперед по коридору. Ох, и как же мне теперь вырваться из этого захвата?!
– Ну что, принцесса, спеси–то поубавилось? – стражник зашептал прямо над ухом, обдавая меня запахом кислого вина. – Чью постель будешь греть сегодня?
Черный ход совсем рядом. Остался всего один поворот....
– Больничную постель, – я процедила сквозь зубы, пытаясь отстраниться как можно дальше.
– И не надейся, – он оскалился. – После обеда я заберу тебя себе.
Пора! Я резко дернулась, а затем со всего размаха зарядила ногой мужчине по колену. Варвар, не ожидавший такой прыти от покалеченной девушки, на мгновение замешкался, а затем попытался меня схватить, но я уже бросилась вперед со всех ног. Мне в спину послышались проклятия, Хейди вскрикнула… Но я не оборачивалась.
Завернула за угол и бросилась к третьей колонне справа. Черный ход. Он уже так близко! Потянула на себя за уступ, и тут же в стене образовался узкий проход. Подцепив платье, я нырнула в темноту и поспешила закрыть за собой дверь. В нос ударил запах пыли и затхлости.
Сердце выпрыгивало из груди. Грудь обжигало от недостатка воздуха. Перед глазами все расплывалось…
Изо всех сил я бросилась вперед по узкому темному коридору. Добралась до лестницы, ведущей на первый этаж. Подол платья путался, замедлял бег, ноги разъезжались по натертому полу. Но меня было не остановить. Сейчас этот варвар объявит о моем исчезновении и выбраться с территории дворца будет невозможно. А сейчас есть шанс. Небольшой, конечно…
Коридор первого этажа петлял и вился, напоминая мне о прошлом. О наших тайных вылазках в сад поздней ночью, об игре в прятки с нянями, о таком счастливом и беззаботном, но таком далеком детстве…
Впереди показался просвет. Прелый воздух пронзил знакомый запах улицы. Вот он, выход.
Толкнула дверь и, прищурившись, выглянула в появившуюся щель. Никого. И вроде бы не слышно голосов стражи… Выскользнула на улицу и бросилась в тень широких колонн. Мне всего лишь нужно добраться до летнего сада, затеряться среди кипарисов и раскидистых сосен. А за ним – город…
Где–то сбоку мелькнуло какое–то белое пятно, но я не сбавляла шаг. Неслась так, что кровь гудела в ушах. Но резкое едва уловимое движение и… вот уже прямо передо мной застыла, взъерошив шерсть, огромная белоснежная пятнистая кошка! И хищный взгляд ее желтых горящих глаз не предвещал ничего хорошего…
Попятилась назад. Язык прилип к нёбу, по телу прокатилась нервная дрожь. Уф… Это просто животное. Главное не паниковать, и тогда я смогу пройти мимо. Очень на это надеюсь…
– Спокойно, хороший котик, – я медленно заговорила, пытаясь скорее успокоить себя, чем животное. – Я просто пройду вперед, хорошо?
– Не хорошо, – послышался низкий знакомый голос, и я, резко обернувшись, наткнулась взглядом на мужскую фигуру. Он был обнажен до пояса, взмокшие темные волосы прилипли ко лбу, а в руках Изгнанник держал двуручный меч. – Пришла понаблюдать за нашей тренировкой, принцесса?
От неожиданности все слова разом забылись. Я сделала еще шаг назад, судорожно соображая, что делать. Стоит мне только дернуться в сторону, как меня тут же поймают… Это ж надо было им выбрать местом тренировок королевский сад!
На каждое движение барс реагировал угрожающим гортанным рычанием. А Изгнанник продолжал смотреть на меня так, словно уже одним взглядом раздевал донага.
– Так и будешь молчать? – рявкнул теряющий терпение мужчина и резко сократил расстояние, вцепившись в мое плечо.
– Я имею право ходить там, где хочу! Это мой дом, – подняла взгляд и попыталась вырваться из захвата. – Я наследница рода Тиммерманс…
– Ты не имеешь никаких прав здесь, если я не дал тебе их, – не дав мне и малейшей надежды вырваться, процедил Изгнанник и с силой дернул, волоча обратно ко дворцу. – Придется усвоить это, принцесса!
О, небеса! Он был больше меня раза в три, и упираться, а уже тем более пытаться вырваться просто не было ни единого шанса. Я невольно перебирала ногами, проклиная свою удачу и закусив губу от отчаяния.
Что сейчас будет? Что он еще сделает? Отдаст меня на съедение своему барсу? Или воинам… Хотя, я бы предпочла погибнуть от когтей животного!
Изгнанник уверенно направлялся в сторону главного входа во дворец. Мелькали лица испуганных служанок, безразличных воинов. В какой–то момент мне показалось, что среди прочих я видела Каталею. Хрупкая девичья фигурка мелькнула среди кустов и тут же скрылась. Или это все же не она?
В любом случае, вряд ли мы с ней вообще свидимся…
От одной этой мысли меня головой накрывала паника. А Изгнанник, не замедляя шага, поволок меня вверх по лестнице, после – на второй этаж и, толкнув дверь в покои, ранее принадлежащие моему отцу, затащил меня в хорошо знакомую комнату.
К горлу подкатил комок.
С громовым грохотом закрылась дверь, словно упала могильная плита на все мои надежды. Изгнанник остановился, встал, подпирая дверь и скрестив руки на груди, все так же глядя на меня с каким–то непонятным выражением на лице.
– Что теперь ты скажешь о своих правах?! – спросил он, не скрывая насмешки в голосе, а после оторвался от двери и медленно, словно хищник, начал сокращать между нами расстояние. Словно к добыче. Словно раздумывал, как нападать…
Во рту пересохло, сердце замерло, а затем пустилось в пляс. Вновь посмотрела в его глаза… И вновь его скорая смерть отразилась в моей памяти. Вдохнула полной грудью, проясняя мысли.
– Скажу лишь то, что тот, кто взял власть силой, долго не продержится на месте повелителя, – заговорила я сквозь стиснутые зубы. – В твоих правилах лишь угнетать и убивать невинных. Божий гнев обрушится на тебя совсем скоро.
И снова эта кривая, насмешливая улыбка. Он смеялся надо мной. Просто насмехался.
Резкое движение, я снова оказалась в его руках, прижата к стене без малейшей надежды вырваться. И теперь наши тела разделяла лишь тонкая ткань платья. Меня обдало жаром его кожи.
– Не о богах тебе стоит думать сейчас, – прошептал он, обдавая лицо теплым дыханием.
И я отчаянно забилась, пытаясь вырваться. Но куда там… Его рука скользнула вдоль тела, сминая тонкую ткань полупрозрачного платья танцовщицы. Мозолистая рука оцарапала кожу. И следом он впился в мои губы поцелуем – властным, жестким, требовательным, заставляя задыхаться.
А мне, впервые со дня, когда погиб отец, захотелось разрыдаться. Но не сейчас. Потом, когда никто этого не увидит.
Я извернулась и со всего маху ударила его ногой. Кажется, причинив себе боли больше, чем ему. Но он все же отстранился, его глаза была так близко, что, казалось, присмотревшись, я смогу видеть все его мысли. Но смотреть на него у меня не было ни малейшего желания.
– Упрямая, маленькая принцесса… – протянул он насмешливо. – Ты понимаешь, что не в том положении, чтобы упрямиться? На твоем месте любая бы старалась добиться моего расположения, пыталась угодить.
– Ты можешь завоевать мое королевство, поработить мой народ. Можешь взять мое тело, – вскинула взгляд, стараясь вложить в него всю свою ненависть. – Но никогда ты не сломишь мой дух. Слышишь? Я буду молить богов о твоей смерти!
– Однажды, ты сама придешь ко мне! – тихий шепот и… не угроза, скорее – обещание. – И молить ты будешь совершенно об ином!
И его слова, произнесенные таким шепотом, отозвались мелкими мурашками на коже.
А в доказательство своих слов, он порывисто отстранился и даже сделал несколько шагов назад.
– Посидишь здесь пока. – скомандовал он, – И не прыгай в окно, там Кейх. Грызть, может, не станет, но в следующий раз не будет так добр к тебе.
И не дожидаясь ответа, Изгнанник вышел вон из бывших, уже оскверненных, покоев моего отца.
Проскрежетал дверной замок, отрезая меня от ужаса, что едва не пришлось пережить. И я медленно осела на пол, закрыв лицо руками и пытаясь собраться и не провалиться в истерику.
Он отступил. Почему? Хочет продать меня брату? Обменять? Каков его план?! Сжала руки в кулаках и поднялась на ноги.
Пока я жива, я не сдамся! В следующий раз побег удастся. И моим унижениям придет конец.

Глава 4
Торем
– Выглядишь так, словно пережил схватку с белым медведем, – поддел Торема дожидавшийся в общем зале рыжий Кнут.
Но тот не отреагировал на слова друга совершенно никак. Может потому, что чувствовал нечто схожее. Кровь все еще бурлила в жилах, пробуждая непреодолимый охотничий азарт. Хотя она была скорее дикой, еще не прирученной кошкой. И Торем даже себе боялся признаться, какую бурю эмоций вызывало в нем ее сопротивление.
Благо, его воины еще не стали сходиться в зал к обеду и не видят его сейчас.
Боги! Эта девчонка действовала на него странно. Даже Этхельда не вызывала в нем такого желания. Хоть ночи со Снежной ведьмой были жаркими и безумными.
Но эта принцесса. От ее горящего взгляда, непокорности, упрямства у Торема вскипала кровь. Он желал наказать ее, указать ее место. Всего лишь поцелуй… но едва и сам не забылся. Проклятье! И… он хотел подчинить ее. Не силой. Он хотел, чтобы принцесса сама пришла к нему!
Но тут же Изгнанник тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. Она и правда колдунья. Иначе как так случилось, что он в два счета забыл обо всех планах, связанных с ней?! Нет, так дальше нельзя.
– Вина! – приказал он пробегающей мимо служанке. Его голос непривычно охрип, и девушка, вздрогнув, бросилась наполнять кубок. Потому только промочив горло, Торем отмахнулся от насмешек лучшего друга: – Давай не будем об этом! Она пыталась сбежать. Я разозлился.
Кнут окинул своего предводителя насмешливым взглядом и словно невзначай заметил:
– Я слишком давно тебя знаю, чтобы утверждать, что ты сейчас точно не зол! Но… как скажешь!
– То–то же! Лучше давай перейдем к делу, – протянув кубок служанке, чтобы та снова его наполнила, заговорил Торем. –  Можешь быть свободна. – и, едва та скрылась в боковом коридоре, спросил: – Что тебе удалось выяснить?!
Кнут поджал губы, вмиг посерьезнев. Обычно легкомысленный рыжий парень, с веселыми искрами в карих глазах, был так серьезен, только когда разговор заходил о битвах и богах.
– Мои люди пробрались в Тимерин. – принялся рассказывать он. – Вчера вечером состоялась коронация нового короля Тобиаса в столице и в присутствии их жрецов, которых здесь называют духовниками. И он во всеуслышание пообещал вернуть сестру. Призывал народ спасти свою принцессу из лап чудовищ.  И еще… я видел корабли Гертельна короля Шелинкора. Полагаю, новый король Элехории надеется на союз.
Торем постучал пальцами по столу. Это не лучшие новости. Но в остальном, все шло точно так, как он того ожидал.
– Значит, он точно придет за ней. – заключил Изгнанник, улыбнувшись. – Интересно, что он пообещал старику за военную помощь?!
Кнут задумчиво потер подбородок и, наполнив еще один кубок вином, промочил горло. Жара этих земель его выматывала, как и других воинов, прибывших из северных королевств.
– Люди шептались, что старик Гертельн просил руки Адрианы, еще когда был жив ее отец. – упоминание о короле Радере осело на языке кислым вином, и Торем не смог не поморщиться. – Но покойный король медлил с ответом. Как думаешь, сын будет более сговорчив? Военный союз, скрепленный браком. Король Шелинкора стар, у него нет сыновей. И если вдруг… племянник на троне соседнего королевства будет весьма кстати Тобиасу.
Торем поморщился, сделав глоток вина, запивая злость, вызванную такой простой, но закономерной догадкой. Такую девушку нельзя отдавать старику. Это все равно, что подарить цветы невиданной красоты слепому.
– Думаю, что он может обещать что угодно. Пока она здесь – это только гул в пустом горшке. Пусть сначала придут и заберут ее. Ее возвращение будет стоить дорого королям.
Кнут кивнул и наполнил сам два кубка, но пить снова не стал. Просто задумчиво вертел один в руках, словно обдумывал что–то важное.
– А сам ты не думал о том, чтобы получить право на трон Элехории? – спросил он вполне серьезно.
Торем фыркнул, а после поморщился.
– Я не собираюсь завоевывать Элехорию. У меня недостаточно для этого воинов. Какими бы они бесстрашными ни были, они не бессмертны. У нас недостаточно сил на полноценную войну. Но… если укрепиться здесь. Я исследовал крепостные стены. Нужно подготовиться к нападению…
– Все было бы проще, если бы у тебя были законные права на земли и трон, Торем, – с нажимом продолжал Кнут. – Девушка в твоих руках. Что мешает тебе взять ее в жены? Она такая же правительница по крови, как и ее брат. Более того, ее любит народ. Ее братец сейчас очень удачно играет на этой любви. А вот с Тобиасом все совсем иначе. – хмыкнул он. – Он слишком любит кровопролитие ради развлечения. Женщин, которые ему не принадлежат. И это не нравится его подданным. Если бы ты…
Жениться на принцессе? Да, это была не самая дурная идея. Точнее, она была лучшая из тех, что некогда озвучивал Кнут. И Торем всерьез задумался. Проще способа узаконить и укорениться в этих землях и  не придумать. Но…
– Я назвал Этхельду своей женщиной, – задумчиво пробормотал Торем. – И не намерен изменять своему же слову.
– Этхельда тебе не пара, Торем, – заметил Кнут. – Она просто ведьма, околдовавшая тебя…
– Я должен ей больше, чем смогу отдать, – признался Изгнанник. – И предательство не та благодарность, которую она от меня ждет.
– Подумай сам, сын Хравна, гордость одной ведьмы или судьба нескольких сотен воинов, доверивших тебе свои жизни. Никто не просит тебя вышвырнуть ее на улицу. Она может и дальше греть твою постель. Или даже отдай ей деревню какую–нибудь за ее службу…
– Я подумаю об этом, – оборвал на полуслове Торем разошедшегося друга.
Кнут криво улыбнулся, но умок. Вчера он видел, какими глазами предводитель смотрел на элехорийскую принцессу. Едва ли он сможет долго противиться тому чувству, что разжигает его кровь. Но и чары Снежной ведьмы сильны. Нужно время, и тогда боги рассудят их. Главное, что рыжему Кнуту удалось посеять нужные зерна в голове своего друга.
– К слову о твоей ведьме, – между прочим, припомнил рыжий Кнут. – Ты бы придержал ее. Она сегодня снова избила служанку. Это уже третья за эту неделю. И сегодня, отправившись в деревню, она покалечила крестьянина, едва вырвавшего из–под копыт ее лошади своего ребенка. Если так дальше пойдет… ты сам понимаешь, что будет.
Да. Люди взбунтуются и сбегут. На земле некому будет работать. А те, кто останется, будут приносить больше вреда, чем пользы.
– Возьми дворцового лекаря, – окончательно растеряв крупицы хорошего настроения, велел Торем. – Езжай в деревню и пусть сделает все, чтобы поставить раненого на ноги. И еще… вели кухаркам собрать еды его семье. Пока он болен, они не должны голодать.
Кнут кивнул и уже собирался уходить, но дверь распахнулась и в зал влетела невысокая, худенькая женщина в светлом просторном платье и собранными в высокую прическу темными волосами. Каталея. Кнут улыбнулся, и в груди жестокого воина разлилось тепло от одного взгляда на эту женщину.
– Я хотела бы говорить с повелителем! – ее звонкий голос дрогнул и сорвался, но она прочистила горло и продолжила. – О кирии Адриане!
Торем расслаблено откинулся в кресле, смерив женщину внимательным взглядом.
– В этом королевстве все женщины храбрее мужчин? – поинтересовался он почему–то у Кнута.
– Нет! – заговорила просительница. – То есть… Я боюсь вас до дрожи в поджилках. Но не могу смотреть на то, как обращаются с принцессой, – опустив взгляд, заговорила Каталея. – Она привыкла к другому. И я прошу вас хотя бы позволить мне смягчить ужас пребывания в плену.
Торем хмыкнул, но после сделал глоток вина, не спеша отвечать на такую простую, казалось бы, просьбу. Он ждал, что она продолжит, но, как ни удивительно, заговорил Кнут:
– Действительно. Почему бы и нет? Тем более, кирия Каталея уже прислуживала принцессе.
– Вот как… оказывается, как много ты знаешь о кирии Каталее… – насмешливо заметил предводитель.
– Не больше, чем требуется, – посерьезнев, отрезал Кнут, сделав невольный шаг в сторону замершей женщины. И тем самым выдав себя с головой.
Сердце мужчины, клявшегося, что единственной его любовью будет его боевая секира, сражено маленькой элехорийкой, с глазами оленицы.
– В таком случае, если что – ты в ответе за этих девиц, – решил Торем, поставив кубок и поднявшись с места. – Проведи кирию в мои покои, – и заметив, как напрягся друг, улыбнулся: – Принцесса заперта там.
Еще один воин сражен без капли пролитой крови. Ядом, который травит кровь, и который воспевают поэты. Он туманит разум, мешает мыслить трезво. И называют его – любовью.
И снова вспомнился отец, преданной собакой глядящий на красавицу с черным сердцем по имени Хильда.
Слава всем богам, что сам Торем никогда не впустит это чувство в свое сердце. Ведь он клялся, и боги слышали его клятву.
– И позаботьтесь о ее ране. Вашей принцессе нужно быть осторожней с зеркалами. Битое зеркало – дурной знак, – добавил Торем прежде, чем покинуть зал.

Глава 5
Адриана
Сделала глубокий вдох и прислонилась спиной к ледяной стене. Холод камня действовал отрезвляюще. Но липкое, мерзкое чувство не покидало. Сейчас я ощущала себя грязной как никогда. Ненавистное платье безнадежно разодрано, по телу прокатывала дрожь от накрывающих воспоминаний. Его грубые руки будто до сих пор сминали кожу. Губы горели от жесткого поцелуя. Больше всего сейчас хотелось опуститься в ванну, смыть с себя грязь рук варвара. И промыть рот с мылом. Потому что даже сейчас я ощущала солоноватый вкус его губ.
Выдохнула и обвела взглядом спальню отца. Все вроде бы осталось, как и прежде. Не хватало портретов покойной матери на стенах, и огромная, чуждая взору, шкура белого медведя устрашающе скалилась на меня с кровати.
Я не была здесь с того самого дня. Со дня, когда он погиб. Будто сейчас он войдет, как всегда сухо кивнет и спросит о том, как прошел день, о моих успехах. А напоследок все же мягко улыбнется и потреплет по волосам. Как когда–то давно, в детстве.
Но перед глазами тут же появилось такое яркое и такое болезненное воспоминание. Он погиб на поле боя и… я, конечно же, видела последние три мгновения из его жизни. Он сражался с гордо поднятой головой, погиб как герой… Но от этого ничуть не легче.
И отец знал о том, как все для него закончится.
– Если всю жизнь бежать в страхе от смерти, то для чего тогда жить? – голос отца пронесся эхом в воспоминаниях. – Запомни, страх – это удел слабых, дорогая моя. Нам не дано выбирать, как или когда мы уйдем из этой жизни. Но мы можем решать, как жить сейчас. Вот что главное.
– Но, быть может, боги дали мне эту силу, чтобы предостеречь тебя! – помню, как я единственный раз в жизни расплакалась при отце. – Чтобы даровать тебе долгую жизнь! Чтобы ты построил сильную, могущественную империю!
– Твой дар лишь предупреждает, – отец тяжело вздохнул. – Смерть не обмануть, она не наш соперник. Это лишь часть пути. Помни об этом.
И я помнила. Помнила, но старалась жить, не смотря никому в глаза и считая дар богов своим личным проклятием.
Хотя сейчас именно этот дар облегчал заточение. Осознание того, что все вернется, обязательно вернется и станет почти как прежде, вселяло такую хрупкую надежду. Нужно лишь время.
Замок за моей спиной щелкнул, и все внутри тут же сжалось. Неужели он решил все же обесчестить свой трофей?! Резко развернулась, но наткнулась лишь на фигуру незнакомого мне стража. Он не был похож на остальных – открытое лицо и приветливая улыбка на губах никак не вязались с образом сурового воина. И… он не рассматривал меня как добычу…
– Мне приказано сопроводить вас в вашу спальню, – он заговорил низким голосом. И добавил: – Только без глупостей. День суматошный сегодня, пожалейте старика.
“Старику” было навскидку около двадцати, может, чуть больше. Огненно–рыжие волосы коротко острижены, в отличие от большинства варваров. И вообще, он был каким–то другим.
Я молча направилась к двери.
Бежать сейчас и правда было глупостью. Этого делать я точно не собиралась. В следующий раз продумаю план “от и до”. Подберу удобную одежду и выберу наиболее удачный момент. А сейчас… сейчас мне хотелось переодеться и попытаться забыться сном.
Путь до моей спальни, находившейся в другом крыле дворца, мы проделали молча. Не было ни единой усмешки, ни единого унизительного замечания. Перед глазами мелькали силуэты служанок, фигуры варваров, спешивших в обеденный зал. Где–то вдалеке слышался знакомый барабанный бой, извещавший о начале обеда. И то, что мне не нужно было участвовать в этом представлении, развлекая варваров, несказанно радовало.
Дверь в мою комнату оказалась распахнута. Варвары воруют остатки моих украшений? Выносят все самое ценное? Перешагнула порог своей комнаты и… не поверила своим глазам! Каталея! Подруга расставляла на небольшом столике тарелки с ароматными блюдами, столовые приборы, фрукты и графин с рубиновой жидкостью. Она ничуть не изменилась с нашей последней встречи. В длинном свободном платье, темные волосы струятся по обнаженным плечам, на щеках легкий румянец и как всегда что–то напевала себе под нос.
– Адриана! – она резко развернулась, а в следующее мгновение бросилась ко мне навстречу и заключила в свои объятия. – Наконец–то! Как же я волновалась! Как ты?
– Я… в порядке, – отстранилась, разглядывая подругу. Она смотрела на меня с тревогой. – А ты? Как ты здесь оказалась?
– Попросилась стать твоей новой служанкой, – Каталея передернула плечами.
Все внутри похолодело. Неужели Хейди заподозрили в том, что она чем–то помогла мне?
– А где Хейди?
– Ее отправили на кухню! – подруга пожала плечами, а затем перевела взгляд на подол платья. – Ох, у тебя вся нога в крови! И платье порвано! Я помогу тебе переодеться!
Мне и самой хотелось избавиться от унизительного наряда как можно скорее.
– Ох! Плохо выглядит! – Каталея покачала головой, разглядывая рану на ноге, и достала какой–то флакончик. – Нужно обработать рану!
– Это просто царапина. Заживет, – я отмахнулась, перехватив ладонь с пузырьком, и заговорила шепотом. – Лучше расскажи мне, что вообще произошло?
– Ох, Адриана, – Каталея все же смочила белый платок в жидкости из флакончика и приложила к царапине. – Столько всего произошло, за раз и не рассказать. Я пыталась к тебе пробраться все это время… Но ни под каким предлогом не получалось… А сегодня увидела, как Изгнанник тебя поймал… А потом узнала, что ты пыталась бежать! Я думала, он тебя велит казнить! Но он решил сделать тебя своей женщиной…
– Что?! – я отдернулась. – Я не его женщина!
– Но этот наряд… И ты была в его спальне! – в голосе подруги сквозило недоверие. – Вот я и подумала…
– Нет! – мотнула головой. – Я скорее распрощаюсь с жизнью…
– И зря, – Каталея покачала головой, не дослушав. – Будто это что–то изменит. Нужно быть мудрее…
– О какой мудрости ты говоришь? – я напряглась. – Пока я сижу здесь в четырех стенах, они убивают наших мужчин, бьют и насилуют наших женщин…
– Что? – на ее лице появилось удивление. – Кто тебе сказал такое?
– Я не слепая! – накинула на плечи платье. – Вижу, что происходит вокруг! Они вторглись в наши земли и смели все на своем пути!
– Но ведь это наши воины напали первыми! – подруга мотнула головой. – Первыми пошли в бой!
Что? С чего она это взяла?!
– А им нужно было сложить оружие и сдаться?! – не сдержавшись, я закричала в ответ. – Тобиас скоро будет здесь с нашими союзниками, я уверена. Они вернут город! Скоро все станет, как и прежде…
Мои слова утонули в громком хорошо знакомом звуке сигнальных труб. Сердце забилось быстрее. Тут же я бросилась к окну, надеясь, что смогу рассмотреть гостей, явившихся к Изгнаннику.
Перевесилась через подоконник и устремила взгляд в сторону распахнутых центральных ворот. Ничего не видно! Но там определенно что–то происходило… Варвары заметно напряглись, были слышны какие–то резкие слова на чуждом языке. А следом взгляд выцепил яркое белое пятно. Белый флаг! И рядом с этим флагом на ветру развевался герб Элехории.
*
В вечернем сумраке полыхали сигнальные костры и факелы, озаряя площадь перед дворцом тревожным мерцающим оранжевым светом. Из обеденного зала все так же звучали барабаны, был слышен гул голосов, в котором я пыталась разобрать хоть один знакомый мне. Был ли Тобиас среди людей Элехории? Или решил не рисковать? Нашел ли он союзников? Каков его план? Зная брата, думаю, что действовать в лоб он не будет. Скорее всего, он будет действовать тихо, не привлекая лишнего внимания.
Переговоры должны были начаться еще в обед, но по какой–то причине все затянулось. Сразу после появления посланников Элехории обстановка во дворце несколько изменилась. Ворота закрылись, охрану удвоили, если не утроили… И в воздухе повисла какая–то напряженная тишина, которую нарушал лишь шум моря и крик чаек. Каталею сразу же вывели из моих покоев, оставив меня в одиночестве. Впрочем, этому я была даже рада. Ее разум явно затуманили, может даже опоили чем–то, раз она не видела ничего вокруг!
Но стоило только солнцу скрыться за горизонтом, как за мной тут же явились, приглашая к ужину.
Внезапно рыжеволосый страж резко остановился прямо передо мной, и я едва успела остановиться следом. Он устремил свой взгляд прямо мне в лицо и стоило нашим взглядам встретиться, как магия вновь окутала разум. Задержала дыхание, ощущая, как реальность растворяется перед глазами. Элехорийский залив, летний солнечный день, спокойствие. Рядом с воином женщина, лицо которой было испещрено морщинами. Но я узнала бы ее в любом возрасте. Каталея. О боги!
– Принцесса, я позволю себе дать вам совет, – мужчина, не замечая моей заминки, заговорил и даже попытался улыбнуться. – В ваших интересах и в интересах посланников от вашего народа чтобы вы сохраняли молчание ровно до тех пор, пока вас не попросят заговорить. Будьте сдержанней.
Сдержанней?! А были ли сдержаны эти варвары, когда бились с моим народом? Или, может, они были сдержаны, общаясь с теми девушками–служанками, которых варвары буквально раздевали взглядами?
Но я не собиралась разжигать пламя сегодня из и без этого тлеющих углей.
– Я обучена этикету как никто другой в королевстве, но вот будет ли ваш повелитель сдержан? Не думаю, – мой голос звучал жестко, чуждо.
– Мы за мир, а не за войну, принцесса, – страж удовлетворенно кивнул и последовал к обеденному залу.
Барабанный бой усилился, стоило только нам переступить порог. Сегодня большая часть столов пустовала. На мгновение я прищурилась от яркого света. Но шага не сбавила. Следовала за стражем, расправив плечи и устремив взгляд вперед. Туда, где за широким столом на месте повелителя сидел он. Изгнанник. Расслабленный, надменный. Его губы изогнуты в кривоватой ухмылке, а в темных как ночь глазах читалось пренебрежение.
При одном взгляде на него по телу прокатилась липкая дрожь. В памяти, будто пламя от искры, вновь вспыхнули воспоминания моего неудавшегося побега. Его грубые прикосновения, жесткие губы… Он украл у меня первый поцелуй!
Закусила губу и отвела взгляд.
Место Снежной ведьмы пустовало. Похоже, у нее явно не получилось быть сдержанной!
Перевела взгляд правее. И сердце пропустило удар. Вся кровь прилила к лицу. На мгновение замешкалась. Неужели увиденному суждено сбыться так скоро?!
Потому что за соседним столом среди многочисленных стражников Элехории, откинувшись на спинку стула и устремив на меня свой взгляд, сидел Джералд. Старший принц Ларентании. И тот, кому я была обещана в жены.
Но сегодня на нем не было привычного венца наследника престола, да и его наряд выглядел как обыкновенная форма одного из воинов Элехории. Он ничем не выделялся среди других.  Лишь пристально рассматривал меня пару секунд, нахмурив брови. А затем поджал и без того тонкие губы и… отвел взгляд.
И я совершенно не понимала, что происходит.
С самого детства нам пророчили этот брак, который должен был укрепить союз между Элехорией и Лертанией. Ни один прием, ни один праздник не обходился без правителей соседнего государства. Джералд и Тобиас сдружились. А я воспринимала будущий брак как данность, потому что так будет лучше для королевства, для моего народа. Любила ли я его?
Не знаю. Порой мне казалось, что я вообще не способна на это чувство. Невозможно сблизиться с человеком и видеть в отражении любимых глаз последние мгновения. Как можно жить с этим? Зная, как и когда все закончится… Нет. Мне нельзя было любить.
Да и к тому же брак по любви – непозволительная роскошь. Ведь на первом месте всегда должно быть благо своей страны.
Изгнанник поднялся с места, приблизился ко мне, улыбнувшись своей раздражающей кривоватой улыбкой и измерив меня внимательным взглядом.
– А вот и принцесса Адриана! Как видите, цела и невредима, – глядя мне прямо в глаза, обронил он. – я не воюю с женщинами.
– В таком случае, вы позволите ей присоединится к ужину? – напрягся Джерард. – Чтобы мы могли убедиться…
– Если только она сама того пожелает, – вцепившись в меня пронизывающим взглядом, ответил Изгнанник.
– Не могу отказаться, – проговорила я в тон ему и, отстранившись, уверено направилась прямиком к столу, за которым разместились воины Элехории. Кто–то был мне знаком, кого–то я видела впервые. Один из посланников, кириос Рамон, супруг Каталеи. Он будет рад узнать, что с ней все в порядке. Вот только мое видение… Каталея уже выбрала свое будущее.
Старалась поймать взгляд Джералда, но тщетно. Он будто специально сосредоточено изучал Изгнанника.
О боги… Мне нужно сообщить ему, нужно как–то передать то, что я увидела. Нужно лишь пару мгновений наедине…
– Не думаю, принцесса, что вам здесь будет удобно, – перехватив мою руку повыше локтя, проговорил Изгнанник, и как–то совсем уж интимно обняв меня за талию, направил в другую сторону, где уже сидел за столом рыжий воин, тот самый, что привел меня в зал. – Здесь место получше. Хотелось бы, чтобы все могли любоваться вашей красотой.
Я едва сдержалась, чтобы не вырваться. Нужно сохранять спокойствие и хладнокровие. Иначе переговоры о мире, закончится бойней. Слова Изгнанника – не рекомендация, не просьба, а… приказ. Напоминание, что я невольница, и не имею права самостоятельно решать даже то, где сидеть за столом. Но я стерплю. Пока стерплю и это. Не долго осталось.
– Полагаю, что здесь решаются вопросы намного важнее, чем любование моей красотой, – все же не выдержала, но покорно направилась следом за варваром, стараясь лишний раз не дышать рядом с ним.
– Ну почему же? – помогая мне присесть рядом с моим новым стражником, усмехнулся Изгнанник. – Эти люди, в первую очередь, пришли говорить о вашем освобождении.
– Я хочу лично убедиться в том, что кирия Адриана в порядке! – прозвучал голос Джералда, прорезав напряженное молчание, словно острым клинком. А у меня сердце подпрыгнуло в груди. Мгновение, одно мгновение, чтобы сказать ему о том, что грядет. – Я могу к ней приблизиться?
Рука изгнанника сильнее сжала мою талию, и я невольно бросила на него возмущенный взгляд. Что–то такое мелькнуло в его выражении лица – пугающее напряжение, но в следующий миг он отстранился.
– Пожалуйста, – сделал знак рукой и даже отошел в сторону варвар. Но его взгляд стал внимательней, настороженней, хоть губы продолжали улыбаться. Жуткое сочетание… – Если вам это так необходимо!
Изгнанник отошел к трону и снова расслабленно упал в отцовское кресло. А я подавила судорожный вздох, чувствуя, как пальцы закололо от предчувствия и важности грядущего мгновения. Только бы получилось!
Джералд поднялся со своего места и не спеша направился ко мне. Я сжала дрожащие пальцы в кулаки. Как сказать ему? На глазах у всех… Но другого шанса не будет. Нужно попытаться сказать, так чтобы не понял никто, кроме него. Можно попробовать произнести три слова на старом языке Лертании…
Подняла взгляд и… лицо Джералда исказилось перед глазами. По телу прокатилось слишком хорошо знакомое ощущение, а в следующее мгновение реальность вновь уступила место видению. Лунный свет. Стальной клинок, полыхнувший во тьме. И лицо, от которого мороз по коже. Снежная ведьма! Сердце пропускало удар за ударом. Ощутила, как кровь отлила от лица, губы приоткрылись в безмолвном крике.
Что?! Как?! Как такое возможно?! Этого не может быть!
– Хватит, – голос Изгнанника ворвался даже в видение. – Кирия Адриана, прошу к столу.
Слова доносились до сознания, словно сквозь толщу воды. Шум в ушах отвлекал от разговора, ведущегося за столом.
Едва замечая, что происходит вокруг, добралась до отведенного мне места и опустилась на стул. Перед глазами все еще застыло заостренное лицо ведьмы.
Но ведь Джералду суждено было прожить долгую жизнь! Его путь заканчивался в глубокой старости! Я ясно видела это! Но сейчас… Нет, этого не может быть… будущее невозможно изменить. Было невозможно…
И выходит, что… война не закончится со смертью Изгнанника?!
– …Король Тобиас готов заплатить за свою сестру любой выкуп! – заговорил какой–то воин с элехорийским гербом на груди. И эти слова вернули меня к реальности. – Только назовите цену.
Я невольно бросила сосредоточенный внимательный взгляд на варвара и даже затаила дыхание. Он взглянул на меня, словно вскользь. Но тут же опять все внимание вернул посланцам.
– Как вы думаете, сколько стоит принцесса вашего королевства? – спросил Изгнанник. – Сколько ваш король готов заплатить за сестру?
Гонец замялся. А я сжала в руках салфетку, стараясь не выдать волнения.
– Король Тобиас предлагает за сестру пять тысяч серебром, – выдавил он. – И возможность спокойно покинуть эти земли. Без кровопролития.
Пять тысяч… серебром?! В моих покоях драгоценности стоят дороже!
– Я уже раз поверил в слова ваших королей, когда они предлагали мне переговоры и обещали защиту, если я не подниму оружия. И что? Помнится, вы присутствовали на тех переговорах, – с долей рычания в голосе процедил Изгнанник, – помните, чем все обернулось.
Элехорийский воин резко побледнел и потупил взгляд. Я напряглась. Что же там на самом деле случилось?! Чего я не знаю?!
– Вы понимаете теперь, что я не верю в обещания элехорийских правителей. Что до выкупа… Вы сами как считаете, достаточно ли этого серебра? Или вам сейчас так же смешно, как и мне?
– Мы удвоим выкуп! – отозвался Джералд, даже не глядя в мою сторону. – Этого, по–вашему, будет достаточно?
Вся кровь прилила к щекам. Я думала, что сильнее унижения не испытаю! Но сейчас я была будто товар на рыночной площади, за который торгуются. Которому набивают цену, но не готовы отдать слишком много.
– Я бы оценивал свою сестру куда дороже, – поморщился варвар. – Но за этот выкуп готов отдать кого–нибудь другого. Может, кирию Каталею?
Рыжий воин, сидящий рядом со мной, напрягся и бросил на своего предводителя какой–то рассерженный, злой взгляд. Но сказать ничего не успел.
Дверь распахнулась и в зал вошла Каталея – собранная, немного бледная, но, кажется, спокойная.
Ее муж напрягся и даже подался вперед. Вдвое старше моей подруги, он был холоден, а иногда даже… жесток с ней. Уж я–то помнила ее слезы. Но все же он не оставил ее, пришел за ней.
– Мы пришли за принцессой… – начал говоривший гонец.
– Я заплачу сам за нее! – тут же подал голос кириос Рамон.
И моя подруга вздрогнула будто от пощечины.
– Я против! – выкрикнула Каталея. – Я не хочу возвращаться.
– Шлюха! – хрипло взревел ее супруг, поднимаясь с места, но его тут же осадили элехорийские воины, чтобы не свершилось непоправимого.
– Вот видите, – развел руки варвар, занимавший отцовский трон. – Даже кирию Каталею обижает ваша жадность. Боюсь представить, что чувствует принцесса Адриана.
В зале воцарилась гнетущая, напряженная тишина. Казалось, одно неосторожное движение, слово, вздох и случится страшное. От напряженного ожидания у меня сводило челюсти и начинали болеть пальцы, сжимающие злосчастную салфетку.
– Я думаю, на этом переговоры можно считать оконченными, – обронил Изгнанник, поднявшись с места, приблизившись и взяв меня за руку, вынуждая подняться.
– А что передать королю Тобиасу? – растерянно спросил гонец, который вел переговоры от имени короля.
Изгнанник бросил на меня взгляд и хищно улыбнулся:
– Передай, что он приглашен на нашу с принцессой Адрианой свадьбу. Если он того пожелает!
А я ощутила, как земля уходит из–под ног…
На мгновение наступила оглушительная тишина. Время будто замерло. Джералд впился в мое лицо взглядом, полным недоумения, лицо гонца побледнело и вытянулось, кириос Рамон весь побагровел.
Вся кровь прилила к лицу, внутри все сжалось в тугой узел. Впилась ненавидящим взглядом в Изгнанника, который сжал мое запястье.
– Моя рука обещана другому… – процедила сквозь зубы, пытаясь отстраниться как можно дальше.
– Полагаешь, для меня это имеет значение? – он ухмыльнулся.
Конечно, не имеет! Ведь ему чужды такие понятия, как честь и совесть!
– Это исключено! – Джералд тут же подскочил со своего места, привлекая все внимание к себе. – Принцесса высокородна, и в ее жилах течет древняя кровь!
Изгнанник оторвал от меня пронизывающий взгляд и обратил внимание на негодующего Джералда.
– Поверьте воину, кровь у всех одинаково красная, – в его голосе зазвучали стальные ноты, и он ближе притянул меня к себе. – И не заставляйте меня проверять достаточно ли красна ваша.
Это было прямой угрозой. Здесь несколько сотен варваров против десятка элехорийцев. Одно слово Изгнанника, и их сотрут с лица земли. По нашим законам гонцов не казнят. Но станет ли придерживаться этот варвар святого правила? Не уверена.
Хочет жениться на мне для того, чтобы получить власть? Хочет урвать кусок от добычи? Получить право на трон?! Подавится! Ничего у него из этого не выйдет!
– В этом нет необходимости, – старалась говорить спокойно, но голос все же дрогнул. – Наш брак не будет действителен без благословения старшего из моего рода.
– Законы можно изменить, – Изгнанник хищно улыбнулся. – А теперь прошу нас извинить. Но моей невесте пора отдыхать.
Рыжий воин тут же поднялся с места и, кивнув в сторону коридора, проговорил с тревогой в голосе:
– Вам пора, принцесса.
Выдернула, наконец, руку из захвата Изгнанника и направилась в сторону дверей, стараясь сохранять невозмутимость, хотя все внутри разрывалось от гнева. Кровь закипала в жилах, тело бросало в жар. Бросила короткий взгляд в сторону Джералда, стараясь вложить в него все свои мысли, чувства. Побледнев, он смотрел будто куда–то сквозь меня. А затем едва заметно мотнул головой. Осуждает?! Что он думает? Неужели считает, что я, как и Каталея, не желаю возвращения?
Больше не оборачиваясь, направилась прочь из зала, следом за своим тюремщиком.
О боги! А может, Джералд попытался подать мне какой–то знак? Может… может, у наших посланников есть план? Ведь не мог Тобиас предложить столь смехотворный выкуп! Или он не нашел союзников, и его казна пуста, или… гонцам и Джералду нужно было попасть в замок под предлогом переговоров. Может, все еще не закончено? Может, переговоры – лишь начало?
Ведь увиденное будущее Изгнанника осталось неизменным. Но… выходит, что его гибель не остановит войну? И Джералд…
Нет, этого не может быть! Его судьба была иной!
– Пара серебряных – цена плененной принцессы! – по пустому коридору пронесся холодный надменный женский голос, и рыжеволосый страж тут же остановился, склонив голову. – Ты не нужна своим, зато принесешь победу чужакам.
Снежная ведьма, выряженная в темно–синее легкое длинное платье, появилась из тени, напоминая хищную птицу. Чуть наклонив голову, впилась в меня ненавидящим взглядом, от которого все внутри холодело.
– Ошибаешься. Боги не допустят такого, – заговорила, едва сдерживая рвущийся наружу гнев и не отводя взгляда.
Хотелось размазать эту самодовольную ухмылочку по лицу этой ведьме. Но… я не могла позволить себе проявление такой слабости.
– Боги? Боги любят сильнейших. А ты слаба, принцесса. И тебе никогда не стать полноправной королевой, – она прошипела мне в ответ, но тут рыжеволосый страж вклинился между нами, напоминая о себе.
– Этхельда, принцессу необходимо доставить в ее покои. Ей не разрешено ни с кем общаться.
– Боишься, что сбежит? Не думаю…  Ведь ее хорошенькая служанка раскрыла все тайны этого дворца. Ох, как она кричала, – ведьма оскалилась, а затем развернулась в сторону обеденного зала и прокричала нам в след. – Ступай, Кнут. Твоя элехорийская шлюха уже заждалась!
Но я уже не слышала ее. Хорошенькая служанка… Хейди?! Что она сделала с ней?! Как узнать о ее судьбе?!
– Что она сделала с Хейди? – заговорила сдавленно и не надеясь на ответ.
– Заверяю вас, принцесса, что с вашей прежней служанкой все в порядке, – Кнут поспешил вперед. – Она не пострадала. Идемте!
Можно ли верить его словам? Можно ли верить хоть кому–нибудь в этом замке?!
Переступила порог своей спальни, добралась до кровати и рухнула на нее, зажмурившись. Как же хотелось, чтобы происходящее было лишь сном! Кошмаром, который скоро закончится! Но реальность была страшнее всех кошмаров.
И в этот самый момент ночную тишину пронзил высокий жуткий крик. Будто бы женский возглас, полный боли… А следом слабый ветер ворвался в распахнутое настежь окно, обдавая волной свежести. Резко подскочила на ноги и тут же встретилась взглядом с небольшой желтоглазой совой. Птица, склонив голову, наблюдала за мной. Что? Птица? Но… откуда она здесь?! Так это она кричала!
Птица встрепенулась, и я заметила небольшое белое пятно в области ее лапок. Присмотрелась. Кусочек бумаги? Или показалось?
На мгновение замерла в нерешительности, а затем направилась к окну, не торопясь, чтобы не спугнуть ее. Птица будто только этого и ждала. Вытянула лапку, ожидая пока я избавлю ее от этой ноши, а затем, бросив в мою сторону еще один внимательный взгляд, вылетела в окно.
Негнущимися пальцами развернула бумагу. Короткое послание было на старом языке Лертнании.
«Я вернусь за тобой! Если ты согласна, зажги все огни в своей спальне!»
Сжимая записку в кулаке, будто боясь что она исчезнет, тут же бросилась исполнять просьбу.
И все же у них был план! Теперь я в этом не сомневалась…

Глава 6
Торем
С моря дул штормовой ветер. Трепал шерстяной плащ на плечах стоящего на крепостной стене воина, словно пытался сорвать его. Он был похож на взбалмошную женщину, намеревающуюся закатить скандал своему мужчине. А женщина всегда найдет повод, если желает скандала.
Грозовые тучи надвигались на город. Гасли один за одним огни в окнах горожан, за стенами крепости. Пустели и без того немноголюдные улочки.
В воздухе ощущалась гроза.
Торем замер на крепостной стене, скользя взглядом по опустевшему городу, на который неотвратимо опускались сумерки. Но мысли его были не здесь. Совершенно не здесь.
Они прыгали, как путающий след заяц, то в пиршественный зал, то к разговору с Кнутом, но все время сворачивали к принцессе. И к тому темноволосому гонцу с лицом, как у юной девы. Только слепой не заметил бы в нем благородную кровь. Вот только кто именно явился за Адрианой, прикинувшись простым воином? Не Тобиас точно! А кто тогда?
Торем подавил желание снова обернуться и хоть мельком взглянуть на ее окна. Нет, он не увидит в них ничего. Но все равно хотелось. Зря он поднялся именно на восточную стену.
– Кхм…Торем, – совсем рядом раздался низкий, словно боевой рог, голос Снорри.
– Говори! – разрешил предводитель, даже не обернувшись.
Он слышал, как Снорри поднимался по каменным ступеням на стену. Хоть воин и отличался почти неслышным шагом охотника. Но Торем давно привык, что он слышит лучше и больше, чем обычный человек. Сердцебиение. Дыхание. Треск мелких камушков под подошвами сапог. Иногда он и правда задумывался о том, что стал больше зверем, чем человеком. С каждый днем он чувствовал это все отчетливей, с каждым неожиданно новым умением.
И это была еще одна сторона подарка ведьмы. Пугающей стороной… Но Торем старался не думать о том, что с ним будет дальше.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/oksana-severnaya/nepokornyy-trofey/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.