Ветер перемен

Ветер перемен
Анюта Соколова


Бездарность – это проклятие. Тот, кто в положенный срок не установил прочную связь с энергетическим полем, обречён на медленное угасание. Оказавшись бездарной, Эльвикэ Сэнье не собирается сдаваться. Она намерена изучать проблему, бороться за своё будущее. Особенно теперь, когда судьба свела её с таким же лишённым дара Ульвэйном Тэгьером. Их встреча похожа на простую случайность, но вдруг возникшее между ними чувство и является ответом на вопрос, который ставился тысячелетиями?





Ветер перемен



Анюта Соколова


Иногда в протянутой руке заключено больше смысла, чем во всех торжественных обещаниях.



Редактор Галина Донина



© Анюта Соколова, 2023



ISBN 978-5-0056-4606-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


– Привет.

Сколько всего может начаться с такого простого слова. Возникнуть, продолжиться, немыслимо закрутиться и сложиться невероятным образом.

– Привет.

А из ответа – лишь из того факта, что он прозвучал, получится история, перевернувшая даже не жизнь отдельных людей – сами основы нашего мира.

Порой мне кажется, что у судьбы очень странное, воистину оригинальное чувство юмора. В какой-то степени ироничное. Иначе я не могу объяснить, зачем она сводит тех, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не должен был оказаться рядом.



***

Весна в Ска?ндье – самое мерзкое время года. Сильные ветра? с севера несут дожди, не прекращающиеся с утра до вечера. Реки выходят из берегов, озёра разливаются морями. На улицу вообще лучше носа не высовывать – пока портал создашь, вымокнешь с ног до головы. Посему все в этот период ограничиваются домашним уютом, наносят визиты вежливости, навещают родственников, гостят у друзей. Все, кроме меня.

По определённой уважительной причине мне разонравились семейные посиделки. Каждый норовит проявить к лишённой дара положенное сочувствие, выразить свои глубокие соболезнования. Не говоря о том, что я и раньше жалость на дух не переносила, сейчас, в моих обстоятельствах, она воспринимается откровенным оскорблением. Лучше бы реагировали, как отец, – гневом и плохо скрытым протестом против несправедливости происходящего.

А вот на маму я сердита. Я пока жива. Наверно, продержусь год, может, полтора… нет, полтора вряд ли, но чем чёрт не шутит! А мама по мне заранее убивается, как по уже ушедшей к Богам. Оно, конечно, оправданно, между тем я-то ещё здесь, всё замечаю. Неприятно, понимаете? Брат замкнулся, не знает, как себя вести, старается при встрече быстро поприветствовать и проскользнуть мимо – занят, мол. Он хороший целитель и действительно всегда загружен работой. Только раньше ему это не мешало болтать со мной часами.

Ой, я точно невоспитанная! Столько всего рассказала, а даже не представилась. Итак, я: Эльви?кэ Сэнье, двадцать лет, три локтя с хвостиком, светло-русые волосы, серо-голубые глаза. Близкие зовут Ви?кэ, а мне нравится Эль. Не выдающаяся красавица, но и не уродка – обычная девушка, каких в Скандье полным-полно. Родители – из потомственных целителей, старший брат, Хейдер, обрёл дар четыре года назад.

Никто не сомневался, что я последую по их стопам. Но на церемонии Обретения Камень остался тёмным – вещь настолько невероятная, что Старшие не поверили, заставили меня положить руку второй раз. И третий. Пока не убедились – произошло немыслимое. В почтенном семействе Сэнье родилась бездарная. Меня быстро вывели из Зала Камня – не через парадные Врата, за которыми новую магиню приготовились встречать и поздравлять радостные родственники и друзья, а кружным, тайным путём. Оставили в крохотной комнатке с единственным окном, попросили подождать. Я ждала долго – церемонию в тот день проходило множество двадцатилетних юношей и девушек со всего Скандье. А потом в комнате стало необыкновенно тесно – от того, что кроме родителей туда явились Старшие в полном составе и сам Верховный.

Если я не оробела, то лишь потому, что и без того была слишком потрясена. Но тогда у меня оставалась надежда. Крохотная, и всё же! Вдруг это какая-то ошибка? Время рождения неверно поставили, ритуал неправильно провели, Камень испортился… Смешно, конечно, однако я упрямо выдумывала всё новые и новые объяснения.

Старейшие окружили меня плотным кольцом, замкнул которое Верховный – хорошо сложённый, осанистый, величественный маг с тонким обручем власти на светловолосой голове. Спокойные серые глаза оглядели меня, смерив, изучив, оценив, разложив на составляющие и сложив обратно – надеюсь, в первозданном порядке. О родовом даре семьи Тэгьер ходили легенды, нынешний правитель являлся магом жизни – настолько редким, что их насчитывалось несколько человек на весь мир. Супруга его, из рода Дарьэ?, наоборот, владела уникальной силой смерти: поговаривали, что единственный сын и вовсе должен был стать чем-то исключительным.

– Как такое могло произойти? – мрачно поинтересовался Верховный у Старших, полностью проигнорировав моё присутствие.

Я не выдержала. Меня часто (и заслуженно!) обвиняли в недостатке хороших манер. Но при встрече с незнакомыми людьми я хотя бы кланялась!

– Светлого дня, – громко произнесла я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Клянусь – Верховный смутился. Острые ресницы качнулись туда-сюда, уголок красиво очерченного рта дрогнул.

– Простите, госпожа Сэнье. Ваш случай настолько исключителен, что заставил забыть о приличиях.

– Исключительнее некуда, – проскрипел Старший Тоньэ?. – Мы считали, что полностью справились с данной проблемой. Бездарные не рождались уже лет тридцать, Скандье почти забыл об этом наказании Богов.

Я поёжилась. Меня в детстве называли по-всякому, шалила я знатно, однако наказанием Богов – ни разу. Да и Боги у нас добрые, больше награждают, нежели гневаются.

– Господа, – подал голос мой отец, проталкиваясь ко мне, вставая рядом и опуская руку на плечо, – не потрудитесь ли вы объяснить поподробнее, что происходит? Не оскорбляя и не запугивая мою дочь.

Вроде и уважительно сказал, и без угрозы, а Старшие зашевелились, церемониальные парчовые балахоны заходили ходуном.

– Ваша дочь, господин Сэнье, к положенному возрасту не сформировала канал для принятия энергии, подпитывающей всех магов, – на сей раз ответил самый юный из Старших, Реньри?, симпатичный молодой человек с обаятельной улыбкой. Сейчас он не улыбался, смотрел с откровенной тоской: – Магия, что отпущена нам с рождения, поддерживает нас до совершеннолетия. В двадцать лет маг создаёт прочную устойчивую связь с общим энергетическим полем, откуда потом он и черпает силу. Тогда же определяется и направленность дара. Целитель или универсал, маг света или тени – каждый обретает себя в миг прохождения ритуала. Сложное устройство, названное для простоты Камнем, за секунды выявляет предназначение мага и открывает доступ к соответствующей энергии. В случае с вашей дочерью этого не произошло.

– То есть, – посуровел отец, – водная стихия Эльвикэ не будет иметь конкретной специализации?

– Не только, – Реньри тихонько вздохнул. – Без подпитки энергией запаса магии, заложенной изначально, хватит разве что на год медленного угасания. Тело не может существовать отрезанным от силы.

В наступившей тишине я отчётливо различила громкий стук. Моё сердце?

– Иными словами, – нашёл в себе мужество выговорить это вслух отец, – моя девочка с этой секунды начнёт умирать? И нет средства ей помочь?

– К сожалению, нет, – развёл руками Тоньэ. – Когда-то феномен бездарных тщательно изучали, пытались подпитывать извне, близкие делились энергией. Увы, это не давало даже отсрочки. Год с небольшим – и Боги забирают обделённого.

Невидимая мне мама всхлипнула, затем сдавленно зарыдала. Я же сосредоточенно кусала губы. Нет, я прекрасно поняла, о чём идёт речь. Но, согласитесь, очень сложно за минуты перестроить свои мысли, планы, мечты… Только что я в уме планировала своё будущее – и вот, какая-то каменюка за меня решила, что я его не заслуживаю! И умру, толком не начав жить. За что? Я в чём-то провинилась? И неужели действительно ничего нельзя сделать?!

Моё спокойствие могло показаться следствием свалившегося потрясения. Наверно, от меня ждали слёз, истерики, обвинений. Я же просто стояла и смотрела – на разом постаревшего отца, на Старших, на виновато потупившегося Верховного.

Именно к нему я и обратилась:

– Скажите, пожалуйста, а мне дозволяется искать средства исцеления самостоятельно?

Маг взглянул на меня с неподдельным интересом:

– Вы хотите изучить проблему сами? Несмотря на случившееся с вами несчастье?

– Я неплохой целитель… – голос всё же дал осечку. – Вернее, была бы хорошим целителем. Чем целый год покорно ждать конца, лучше провести отпущенное время с пользой. Прошу о полном допуске к главному Хранилищу, господин Тэгьер.

Впоследствии я только дивилась собственной смелости. И радовалась, что догадалась воспользоваться моментом. Сложно было в присутствии родителей отказать умирающей, и косые взгляды Старших не стали преградой.

– Конечно, госпожа Сэнье, считайте, разрешение получено.

Так я определила свою судьбу.



***

С того дня прошла денница. Я не чувствовала в себе никаких изменений – порталы по-прежнему строились легко, свет загорался по щелчку пальцев, из зеркала на меня взирала юная девушка, а отнюдь не старуха. Иногда, проснувшись утром, я, как и раньше, ощущала искрящуюся силу… и с ужасом вспоминала, что это лишь остаточные явления.

Родным было тяжелее. Мама, при мне старательно сдерживаясь, наедине безостановочно рыдала. Отец безуспешно пытался её успокоить, а в результате расстраивался сам. Временами он смотрел в одну точку, и губы его кривились в бессильной ярости. Брат, как я уже упоминала, старался меня избегать. А в Скандье бушевала весна.

Дожди заливали всё вокруг, но на сей раз наш дом не тревожили бесконечные друзья и знакомые, проявив деликатность по отношению к семье, застигнутой горем. Ко мне из десятка подруг не явилась ни одна, я тоже не желала никого видеть. О чём бы мы стали разговаривать? О выбранных ими учителях, первых успехах в управлении даром, их грандиозных планах на будущее? Или же о сватовстве парней, скорых свадьбах с подходящими магами? Мой собственный жених, навязанный мне родителями, примчался на второй день после ритуала, долго что-то мямлил и, к моему великому облегчению, разорвал помолвку. Я несказанно обрадовалась, поскольку давно собиралась объявить отцу, что в качестве будущего спутника жизни Лэсги?р меня ни в коем смысле не устраивает. Целитель он, не целитель, я не племенная тёлка, чтобы меня под надлежащего производителя подкладывать. Получив подтверждение, что парнем двигали отнюдь не романтические и нежные чувства, я даже вздохнула свободнее. Правильно говорят, что перед лицом смерти врать невозможно, вот и Лэсгир проявил себя во всей красе – расчётливый, равнодушный охотник за талантливой женой одного с ним дара.

Я же воспользовалась выклянченным разрешением и быстренько, пока Старшие не передумали, оформила себе официальный пожизненный допуск в главное Хранилище. В моём случае «пожизненный» и «годовой» – понятия равнозначные, но не хотелось бы из-за лишних прожитых месяцев повторять возню с документами. Так что, едва наступало утро, я уносилась в Танрэ?, резиденцию Верховного, где размещалось Хранилище, и с головой уходила в свитки. Не скажу, что узнала много нового, но занятие отвлекало от невесёлых раздумий.

Эти мысли я гнала. Жёстко пресекала любое желание размякнуть и поплакать. Во-первых, что толку? Слезами горю не поможешь. Во-вторых, и без меня есть кому рыдать – мама за двоих старается. Если отцу нас обеих придётся утешать, раньше меня к Богам уйдёт. В-третьих… Вот упрямая я. Пока жива – надеяться буду – на чудо, на тех же Богов. И на себя.

Только сегодня я как никогда была близка к тому, чтобы разреветься. Вернулась раньше обычного – весь день вспоминала, что наша домработница с вечера тесто на пироги поставила, прямо слюнями заходилась. Вкуснейшие у Одьен пироги получаются, пальчики оближешь. Прокралась на кухню тихонечко – нечего лишний раз добрейшей женщине на глаза попадаться, охов и ахов наслушалась уже на год вперёд. И увидела брата, уронившего голову на стол в такой тоске, что аж сердце защемило.

– Хей, – окликнула его негромко, – с тобой всё нормально?

Он вздрогнул, резко вскочил.

– Викэ? Что ты здесь делаешь?

Странный вопрос, учитывая, что это мой дом и я тут живу. Пока.

Я виновато развела руками.

– Пирогов захотелось.

Братишка тут же постарался овладеть собой, вымученно улыбнулся, но получилось плохо. В глазах плескалась боль, словно это его приговорили и сроку год отмерили.

– Ты ешь, сестричка, ешь. А я побегу, меня ждут.

И умчался. Хорошие дела… Аппетит у меня, конечно же, пропал. Так, из принципа сжевала кусок, даже вкуса не почувствовала. Посидела, подумала и направилась к отцу.

Он тоже уже вернулся с работы, переоделся в домашнее, расположился в кресле, потягивал горячий взвар из объёмистой кружки. Тяжёлый взгляд скользил от стеллажей, заполненных свитками, к окну с бесконечными подтёками дождя.

– Папа! – начала я и тут же поправилась: – Славного вечера. Можно с тобой поговорить?

Отец дёргаться не стал, изображать весёлость – тем более. Серьёзно кивнул, поманил рукой.

– Садись, Викэ. Я всегда готов тебя выслушать.

Больше всего я была ему благодарна за то, что он не пытался меня утешать или, наоборот, делать вид, что ничего не случилось. Не справлялся ежеминутно о здоровье, не причитал, как мама, не пытался обкормить вкусненьким наподобие Одьен. Но и не избегал, как Хей, не прятал своего горя.

Об этом я и спросила:

– Папа, что с Хеем? Он, конечно, прекрасный брат и всё такое, но одно дело переживать за сестру, другое – самому готовиться помирать. И явно не из-за меня.

Отец замялся.

– Говори, – сердито нахмурилась, – я же всё равно узнаю. У Одьен спрошу, у Сильен. Или у мамы.

Последняя угроза подействовала.

– Хейдеру запретили иметь детей, – злобно выплюнул отец. – Старшие боятся распространения проблемы.

От гнева я задохнулась.

– Почему? Бездарность – не заболевание, по наследству не передаётся! Как же так можно? Что же теперь… А Льен в курсе?

Сильен, красавицу-невесту брата, сильного целителя и мага воды, гордость рода Норьек, мы обожали не меньше Хея. Весть о том, что по моей вине пострадала она, ударила меня едва ли не больнее, чем собственная незавидная участь.

– Разумеется, – криво усмехнулся отец, – Старшие сразу же после церемонии сообщили. После чего ещё и на беременность проверили… мерзавцы. Сильен – молодец, посмеялась им в лицо – мол, в семье Норьек не привыкли до свадьбы детей плодить. Только, Викэ, потом она ночь проплакала у Хея в объятиях, и уж на что я моралист законченный, и то пожалел, что они такие порядочные. Завели бы ребёночка, обратно б уже не засунули. Прости, доченька, за грубость.

Я стиснула зубы. Ладно, мне умирать в двадцать против обычных трёхсот лет средней жизни мага. Но брата за что?!

– Нельзя это так оставить, – решительно заявила я, глядя отцу в глаза. – Старшие слишком много на себя берут. Нет такого закона, чтобы осуждать на бездетность! И Хейдер должен не страдать молча, а бороться.

– Как, девочка? – покачал головой отец. – Оспорить волю Старших? Восстать против их запретов? Может, заклятиями припугнуть?

– Дойдёт до этого – и заклятиями! – я сжала кулаки. – Для начала – протестовать, громко! Высказать свою позицию, обосновать… пожаловаться Верховному, наконец! Он обязан защищать людей – вот пусть и вмешается в произвол!

– Ничего он не сделает! – сдавленный рык. – С его ведома и согласия Старшие Сильен и Хейдера счастья лишили… Викэ, ты – единственная бездарная на всё Скандье, у нас с твоей мамой детей уже быть не может. Два мага – два ребёнка, таков закон сохранения силы. Если на тебе наказание Богов остановится, Верховный довольно руки потрёт и забудет о досадном недоразумении.

– А если… если Сильен не выдержит? – глухо произнесла я то, о чём подумала. – Она милая девушка и брата любит. Но приговор не на ней, а на Хее. Вдруг она… бросит Хейдера?

– Поэтому мальчик так и мучается. И переживает, что невесте жизнь испортил, и боится, что она от него откажется. Викэ! – отец порывисто обнял меня. – Умоляю – не думай, что всё это по твоей вине! Ты и так наказана – уж не знаю, за что только. Худшее и придумать сложно, ан нет, мудрецы наши позаботились, чтобы тебе и последние дни отравить. Доченька, родная, ты не обижайся на Хея – что он так себя ведёт, в глаза тебе не глядит. Он любит тебя, и Сильен тоже любит, а оно вон как…

– Я понимаю, – прильнула к отцовской груди, – всё понимаю… Пап, может, мне пожить пока отдельно? Чтобы глаза не мозолить. Мне сегодня Зо?лин Решьек, Смотритель Хранилища, предложил стать его помощницей и переселиться в Танрэ?. Вы потихоньку привыкнете к тому, что меня нет… не так тяжело будет.

– Викэ! – сильные руки встряхнули меня. – Да что ты такое говоришь, доченька? Считаешь, мы родную дочь просто так из жизни вычеркнем? Разлюбим, забудем?! Последние дни не захотим скрасить? Или… тебе нас жалко?!

– И это тоже. Папа, рядом с умирающими трудно. Вы приметесь обо мне заботиться, я начну раздражаться… Льен, приходя в гости, всякий раз невольно станет вспоминать, чего я её лишила. А на Хея мне теперь самой больно смотреть. Словно я его подвела. Потом… мне, правда, в Танрэ будет лучше. Больше времени для изучения свитков.

«А ещё, – подумала я, – вдруг мне удастся разобраться в проблеме бездарности. Не собираюсь я сдаваться!»

Отец протянул руку погладить меня по голове – и передумал, сжал вместо этого ладонь – как равной.

– Выросла ты, Викэ. Поступай, как сердце велит. В любом случае ты моя дочь, поддержу и помогу, только попроси…

Не выдержал – отвернулся, скрывая слёзы. А я поспешила выскользнуть за дверь.

Гадко было на душе, паршиво. Не ожидала я такой несправедливости от Богов… стоп! При чём здесь Боги? Не они же с небес сошли и Хея приговорили. Значит, надо бороться. И для начала – не откладывая переселиться в Танрэ.



***

Золин встретил меня приветливо, ласковой улыбкой. С самой первой нашей встречи я сразу обратила внимание на особенность этого абсолютно седого (невероятная редкость в Скандье), древнего как мир мага-универсала земли – он словно светился изнутри. Глядел на всё так, будто изначально пытался найти в человеке либо явлении что-то хорошее, даже на бесконечный дождь за окном взирал с пониманием.

– Эльвикэ, славного вечера! Надумала?

Я кивнула. Последовала за магом в жилую часть Хранилища, попутно подбирая слова, объясняющие мой поступок. Но они оказались не нужны: Смотритель начал благодарить меня за то, что я приняла его предложение.

– Сложно мне, девонька, одному с такой сокровищницей знания управляться. Триста сорок три года – не тридцать. Ногами всё не обойти, порталы быстро не построить. Новые свитки разбирать не успеваю, в коробках так и лежат. А ведь там, быть может, кому-то самые необходимые сведения содержатся.

– А отчего у вас помощников нет? – искренне удивилась я. – Такое здание в одиночку и молодому магу не обслужить. Это же везде надо очищающие и сберегающие заклинания обновлять, и климат поддерживать, и… да много чего.

– Даёт мне Верховный учеников, – поморщился Золин. – Побудут те положенный срок, магию земли освоят – и фьють! На волю стремятся, из полумрака и тишины залов к звукам и свету… Молодость простора требует, жажды деятельности. Вот от парочки старичков я бы не отказался. И компания, и интересы общие. Сидели бы вечерами, наливочку потягивали, свитки смотрели, былое вспоминали, иллюзиями бы развлекались… Тебе иллюзии нравятся, Эльвикэ?

– Нравятся, – улыбнулась я, – они у меня всегда получаются… получались.

Золин понял оговорку, приобнял.

– Ты ещё жива, девонька. Мы с тобой сейчас в равном положении, неизвестно, кого раньше Боги призовут. Я ведь тоже, спать ложась, не знаю, увижу ли наутро солнце, и радуюсь каждому прожитому дню. Потому и позвал, чувствуя, что со мной тебе проще будет.

Я напряглась, ожидая неизбежного «жаль, что ты, такая юная…», но Золин лишь ласково потрепал меня по плечу.

– Ты осваивайся, вещи переноси, потом приглашаю к ужину – Сэлинкэ, домработница моя, стол всегда в гостиной накрывает. Шумная она правда не в меру, но готовит вкусно, старается. Выспись хорошенько, а с утра я тебя по Хранилищу проведу, расскажу, где что и чем в первую очередь следует заняться.

– Спасибо, – поблагодарила я. Меня переполняла признательность к этому человеку, знакомому со мной всего несколько дней, а принимающему словно родную.

– Ой, вот ещё… – Смотритель смущённо потупился. – Я, девонька, глуховат стал. Заклинание связи не всегда слышу. Если не дозовёшься – комнату свою я тебе показывал. Не найдёшь меня там – у Сэли?нкэ спроси или лучше у Кавэ?йра, это главный охранник. Он мальчик молодой, сильный универсал-воздушник, сыщет где угодно. Не познакомились ещё? Сейчас…

Вежливый стук в дверь раздался через секунду. Пусть Золин и жаловался на глухоту и немощь, заклинаниями связи он владел прекрасно. Парня, что явился на зов, я охарактеризовала бы очень кратко: идеальный! Высокий, но в меру, мускулистый, но не перекачанный, красивый, но без слащавости. Глаза зелёные, озорные, на подбородке ямочка, пепельные волосы стянуты в низкий хвост. В другое время я растеклась бы сиропной лужицей, а тут вздохнула тихонько и поспешила представиться, чтобы сразу дать понять – мне о нём мечтать заказано.

– Эльвикэ Сэнье, бездарная.

К чести молодого человека, он хоть и побледнел, но не отшатнулся. Огоньки в глазах разве поугасли.

– Кавэйр Зэльи?, к вашим услугам, госпожа.

Эх!.. Какие мне теперь от него услуги… Смотрителя разве с его помощью разыскивать.

Золин объяснил зеленоглазому красавцу, зачем вызвал, отпустил его и сам распрощался. А я начала обживаться.

Комнату Золин мне определил замечательную – просторную, с огромной кроватью и окном во всю стену. Жаль, из-за дождя не понять, восход я буду встречать или закат провожать. Ладно, через полденницы ветер сменится, тучи пройдут и выглянет солнце. Столько я точно протяну, узна?ю. Одежду и прочие бытовые мелочи я перетаскала быстро: открыла портал в собственную комнату, закрепила его и заклинанием перенесла вещи. Надо пользоваться магией, пока она действует! Разложила всё старательно по полочкам шкафа, полюбовалась результатом, задумалась.

Спать рано, ужинать не хочется. Можно было бы наведаться в гостиную, чтобы посмотреть на упомянутую Сэлинкэ, но тогда пришлось бы из вежливости хоть что-нибудь да скушать. Дома вечерами я смотрела свитки или болтала с братом. Вспомнив Хейдера, загрустила. Затем насупилась.

Какое право имели Старшие так поступить с Хеем? Да, их обязанность – контролировать магов и предотвращать все нежелательные последствия заклинаний. Следить за порядком, осаживать особо резвых, карать зарвавшихся. Десять человек на всё Скандье. Все остальные вопросы регулирует Верховный с Советчиками. Случаются, конечно, забавные вещи. Молодые маги передерутся и в запале полквартала разнесут – кому их к ответственности призывать? С одной стороны, ущерб городу, градоправитель Верховному жалуется. С другой – недопустимое применение заклятий, пострадавшие владельцы домов Старшим претензии предъявляют. Но обычно Верховный со Старшими дружно живут, договариваются, виновники и порушенные здания восстанавливают, и положенные штрафы магоединицами выплачивают.

Хей ни в чём не провинился. Неужели бездарность – это такая страшная вещь, что её распространения боятся, словно магической чумы? Сами пострадавшие угрозы не несут, разве что какой-то юнец может психануть напоследок, пока сила ещё есть. Вот я даже сейчас способна вызвать приличных размеров потоп, бурю, небольшой пожар – гори, мол, всё огнём! Ну а толку? Мне полегчает? Поможет?

О бездарности все мы, конечно, слышали. В детстве обзывались – тупица, раззява, бездарный… Не особо задумываясь, что это означает. Потом родители объяснили: «бездарный» – человек без магии. То-то недоумения было! Без магии – это как? Когда мы с ней рождаемся? Я мучила отца вопросами до тех пор, пока не пошла в школу. Там учителя? быстро растолковали и закон Вечной Энергии, и теорию Сбоев. А на уроках истории нам поведали о древних временах, когда на месте Скандье существовало множество мелких независимых государств, раздираемых бесконечными войнами. О страшных заклинаниях и магических эпидемиях, стирающих города. И о частой бездарности, как следствии не вовремя проведённых или пропущенных ритуалов Обретения, без углубления, правда, в подробности самого явления.

Скандье с честью вышло из испытаний. Во?йны остались в прошлом, государства объединились. Старшие, избираемая десятка магов исключительной силы, обуздали ретивых и несознательных. Для упрощения процедуры Обретения создали сложнейшее устройство, названное «Камнем», тысячи лет безотказно помогающее юным магам выявить свой дар. Но выяснилось, что бездарные всё равно появляются, несмотря на все прилагаемые усилия. Тогда я не придала значения скупой фразе преподавателя «Старшие принимают все меры, чтобы этого не происходило». Сейчас понимаю, что за ней скрывались тысячи разрушенных судеб. Запреты на деторождение, распавшиеся семьи, растоптанное счастье.

Легко судить со стороны, соглашаться на меньшее зло, когда мучаешься не ты. Не твой двадцатичетырёхлетний брат разрывается между состраданием к сестре и любовью к девушке. Я стиснула пальцы.

В моём распоряжении год, даже больше. Я целитель… должна была им стать. С пятнадцати лет увлекаюсь изучением свитков. У меня необходимый склад ума – холодный и отстранённый.

Если кто-то и разберётся с проблемой бездарности – лучшей кандидатуры не найти.



***

В комнате я всё же не усидела. Завтра Золин покажет мне Хранилище, а сегодня захотелось просто побродить по огромному мрачному, но не страшному, скорее, таинственному зданию.

Раньше Хранилища называли библиотеками. С момента, когда на смену книгам пришли свитки, сокровищницы знаний переименовали. Книги, разумеется, остались – в длинных нижних залах, ровными рядами на стеллажах или особо ценные – в застеклённых шкафах. Глядя на них, я понимала, откуда появилось выражение «пыль библиотек». Сейчас книги огромная редкость, сто?ят они бешеных денег, и не магоединиц, а настоящих золотых кружков, о которых в Скандье почти забыли.

Свиток в шкаф не поставишь. Свёрнутое заклинание выглядит как сгусток энергии, небольшой светящийся шарик, для удобства заключённый в оболочку. Хранят их в ячейках, прилепляют ярлычок, заносят в реестр. Год три тысячи сорок второй, запись Коршэ Авинье, воспоминания о первом полёте. Или год тысяча девятьсот пятьдесят третий, запись Шенха Нокорьи, разработка теории Сознания. Много информации, мало – на внешний вид свитка это не влияет. Небольшие сквозные залы, отведённые под их хранение, не требуют дополнительного освещения – записи сияют собственным светом, неярко, загадочно.

Я прошла сквозь миллионы мерцающих огоньков и оказалась (надо же!) в саду, защищённом от дождя и ветра невидимой преградой. Здесь вовсю цвели кустарники и благоухали клумбы; развешанные между деревьев фонари расцвечивали полумрак маленькими радугами. Сад террасами спускался с высоты второго этажа и до уровня земли, а в его дальнем конце бурлила река. Да-да, самая настоящая! Я знала, что Деньзэ? протекает через Танрэ, но что она окажется так замечательно вписана во внутренний сад – не ожидала. Воображение рисовало мрачный глубокий ров со стоячей водой – а тут ничем не огороженный стремительный поток, весело скачущий через небольшие пороги. Здорово!

Не подбежала – подлетела. От восторга чуть не шлёпнулась, поскользнувшись на мокрой траве, – перепады рождали искрящуюся водяную пыль. Сама себе сделала втык: чему радуюсь? Мне этой красотой недолго любоваться. Только за денницу не перестроишься, люблю я воду, особенно такую – безудержную, яростную, ревущую. Маги всегда тянутся к своей стихии. Присела на корточки, обмакнула ладони, замерла… и совсем рядом заметила парня.

Он сидел всего в паре локтей от меня, прямо на земле, подтянув колени к груди и уткнувшись в них носом. Грива светлых волос спадала на сцепленные до побелевших костяшек пальцы – такие длинные и тонкие, что бывают лишь у сильнейших магов. Глаза прикрыты, пушистые ресницы отбрасывают тень на кожу необычного, тёмно-золотого цвета. В памяти всплыла легенда о древних временах и дарах Богов, магах, созданных из песка и солнца, и великих героях… Глупо, да? В Скандье давно не появляется новых преданий, и подвиги никто не совершает, но было что-то в этом неподвижном юноше, заставившее меня дрогнуть, прежде чем окликнуть его:

– Привет.

Он не сразу ответил. У меня успела возникнуть мысль, что он не расслышал или же не пожелал разговаривать. Я уже хотела незаметно уйти и оставить его одного, как услышала тихое, безжизненное:

– Привет.

Парень повернул ко мне голову и разглядывал меня – без интереса, просто пытаясь понять, кто нарушил его уединение. Я же рассматривала его с любопытством, поскольку никогда не встречала такой приметной внешности. Про кожу я упомянула, теперь, когда он убрал руки, стали видны высокие скулы, прямой нос, упрямый подбородок. Особенно выделялись глаза – яркие, янтарные, с голубыми крапинками. Не такой красавец, как Кавэйр, тем не менее он приковал мой взгляд намертво.

– Я – Эльвикэ, – поспешила представиться. – Все зовут меня Викэ, а мне нравится Эль.

– Мне тоже, – голос звучал бесстрастно, но не враждебно. – Что ты делаешь в Хранилище в такое время?

– Живу, – мотнула головой в ту сторону, откуда пришла. – Я буду помогать Смотрителю и заодно изучать свитки, разбираясь со своими проблемами.

– Это хорошо, – безучастно согласился со мной юноша, – Золину давно требуется помощник. А что у тебя за проблемы? Я могу помочь?

– Вряд ли, – я пересела поближе к нему, тоже на траву, – видишь ли, я… бездарная.

– Что?!

Его глаза, и без того огромные, распахнулись на половину лица. И вспыхнул в них настоящий неистовый гнев.

– Ты поиздеваться пришла, да?! Тебя Крэйль подослала?!

Я отшатнулась, поспешила подняться, дрожа и недоумевая.

– Не знаю, о ком ты говоришь, но я не вру. Моё имя Эльвикэ Сэнье, денницу назад Камень признал меня бездарной. Если я как-то обидела тебя, извини, пожалуйста, я не хотела. Славного вечера, я пойду к себе.

Развернулась – и была остановлена мёртвой хваткой вцепившихся пальцев.

– Эль, прости!

На ноги он вскочил столь стремительно, что движение напомнило смазанную картинку.

– Я не хотел тебя напугать!

И не напугал. Тогда. А сейчас – очень даже! Потому как, выпрямившись, возвышался надо мной больше чем на локоть, плечи, не сведённые горем, выглядели весьма внушительно, смуглая кожа по контрасту с моей белоснежной казалась слишком тёмной, а глаза пылали ярким огнём. И опять я невольно вспомнила легенду о великих магах, закалённых в пламени.

Лучший способ успокоиться – заговорить о чём-то незначительном. Что я и сделала.

– У тебя штаны намокли. Смотри, даже в ботинки капает.

Он перевёл взгляд вниз, оценил состояние потемневших от влаги штанин, нахмурился, и от ткани повалил пар, а сама она приняла сухой и чистый вид. Я завистливо вздохнула. Мне бытовые заклинания не давались, слишком тонкие, филигранные плетения. Притом эти чары предпочитают «сухие» стихии, я же водник… была бы.

– Ты маг огня? – спросила, заранее уверенная в ответе.

Парень усмехнулся – криво и вымученно.

– Один из самых сильных. Все пророчили мне блестящее будущее. Сам я уже таких грандиозных планов настроил! Исследования и освоение севера…

– Вечные Льды? – загорелась я.

– Кэшенк. Выжить там могут только огневики. А теперь…

Он снова поник, отпустил мою руку, которую до сих пор сжимал в своей, и отвернулся:

– Год… Что можно успеть за год? Свихнуться от ожидания неизбежного? Забиться в глухую дыру и медленно помирать там, теряя магию?

Я уже хотела оскорбиться – и вдруг всё поняла.

– Так ты… тоже?!

Юноша поклонился мне с вызовом обречённого:

– Позволь представиться: Ульвэ?йн Тэгьер, с сегодняшнего дня бездарное ничтожество. Окончательно разочаровал родителей, устроил истерику в ритуальном Зале, пнул сам Камень, перебил всё, до чего смог дотянуться, после позорно сбежал, прячусь в саду при Хранилище, закрылся ото всех, прекрасно зная, что меня ищут.

– С самого утра так и сидишь? – Ясно, почему его одежда настолько вымокла! – Ты же голодный, наверно! Уль… Тебя как называют – Ульв или Вэйн?

– Лэй… – растерялся он.

– Лэй, понятно, что ты никого видеть не хочешь, но магам надо восстанавливать силы, иначе не избежать отката. Особенно таким, как мы, которым резерв пополнять больше неоткуда. Золин обещал ужин, думаю, сейчас ещё не поздно. Пойдём со мной, – я решительно взяла его за руку и потянула. – И не спорь! Ты же не сей миг помирать собрался? Я денницу живу, разницы не чувствую. И вообще… крушить всё вокруг не выход. Как и прибавлять горя родителям.

– Если б это сказала не ты, я бы за такие слова врезал, – сверкнул он необычными глазищами.

– Но это я. Бездарная и пока живая. И вообще… упрямая. Идём!

И он пошёл со мной. Рядом, не вырывая руки. Высоченный, незнакомый… и послушный. И ни капельки не страшный!



***

В Хранилище я чуть не запуталась, но Лэй явно бывал тут раньше, потому что уверенно привёл меня в гостиную. Там уже восседал Золин, нетерпеливо поглядывая на стол, почему-то пустовавший. Увидев нас, он расплылся в улыбке.

– Эльвикэ, девонька, где ты исхитрилась встретить это неуловимое чудо? Глазам не верю! Он же в Танрэ появляется раз в году, родители уже забыли, как сын выглядит.

Лэй ощутимо напрягся, но ответить не успел. Едва не сбив нас с ног, в комнату ворвалась девушка, я только успела разглядеть толстую рыжую косу и кругленькую попу, обтянутую пёстрой юбкой.

– Ой, господин Решьек, тысяча извинений за эту задержку. Но во дворце та-а-акое творится! Младший Тэгьер, огради нас от него все Боги сразу, на ритуал Обретения явился и оказался бездарным. В гневе чуть Ритуальный Дом не разнёс, Камень, словно гальку речную, в стенку впечатал и пропал. Госпожа Крэйль ругается непотребно, господин Аринэш поиски организовал, весь день его сыночка бешеного ищут по всему Скандье.

Мне стало весело.

– Камень, говоришь, пнул? – хохотнула я, глядя в тёмное, ожесточившееся лицо. – Ничего себе, бездарный! Ты о чём думал? Тебе резерв надо на год растягивать, а ты!.. Ну-ка, сядь!

Не то чтобы я ожидала споров, но, когда он тут же без возражений сел на ближайший стул, нервно сглотнула. За мной водится талант воспитывать домашних питомцев, включая кошек, по общему мнению, совершенно дрессировке не поддающихся. Сын Верховного под эту категорию не очень-то подходил. Впрочем, это отступило на второй план, едва я настроилась на ауру Лэя. Даже в таком разодранном состоянии она поражала невероятной яркостью и мощью. Что было бы, если б он обрёл дар? Сильнейший огненный маг Скандье… Каково ему было в ту минуту, когда он лишился всего?

Чтобы залатать энергетические дыры, нужен физический контакт. Поколебавшись, я запустила руки в светлые пряди волос и сцепила пальцы на шее. И почему мои подружки так от грив своих приятелей млеют? Волосы как волосы, расчесать бы неплохо. Бушевал, видать, знатно, некоторые прядки аж спеклись, у огневиков это частенько. Ауру латать мне привычно, вся семья – целители, заклинание простенькое, особых затрат не требует, только природной предрасположенности. Силы у меня пока есть, я же дома? не крушу.

– Ты целитель? – спросил Лэй, стараясь не шевелиться.

– Должна была им стать. Умею многое, от родителей научилась. Всё, расслабься, – с языка чуть не сорвалось «жить будешь», только в нашем с ним состоянии данное выражение показалось неуместным. – Больше не поступай так необдуманно. Год можно прожить по-разному – в относительном здравии и прикованным к постели инвалидом.

Лэй кивнул. Смешной он… Вроде огромный, а хочется потискать, клубочком свернуть и на коленях подержать… Никогда у меня таких чувств не возникало, вот что значит «в одной лодке». Вместе ко дну… ну, это мы ещё поглядим.

– Ульвэйн! – обрёл тем временем дар речи Золин. – Это не ошибка? Ты – бездарный? Ты?! Прости, – вскинул руки в защитном жесте Смотритель, заметив сердитый блеск глаз, – не обижайся, мальчик мой, но…

– Господин Решьек, – перебила я довольно невежливо, – мы с Лэем голодные. Давайте все разговоры отложим на потом.

«Ещё лучше – на „никогда“», – прибавил мой взгляд.

Рыжая девушка, с первой своей фразы застывшая на месте, наконец отмерла. И посмотрела на меня с выражением… К нам в школу однажды приезжал очень старый маг-водник, из тех, что предпочитают жить в море. С перепонками между пальцев и жаберными щелями за ушами. Примерно так на меня и взирала домработница, с редкой смесью ужаса и восхищения. На самого «бешеного сыночка» круглопопенькая и коситься боялась.

– Сейчас, сейчас, – затараторила девушка, – у меня всё готово, подам… Господин Тэгьер, прошу вас, присаживайтесь!

Накрыла она действительно за минуты. С тоской я подумала, что аппетит у меня так и не появился, но после моей вдохновенной речи о необходимости поддерживать силы пришлось терзать рагу и запеканку, изображая оголодавшего человека. Лэй же сметал всё, что ему подкладывали на тарелку, словно его не кормили вовсе.

– Ты когда ел в последний раз? – шёпотом спросила я после шестой или седьмой уничтоженной порции.

– Утром, – так же тихо ответил Лэй. – У меня растущий организм и хороший аппетит.

– Куда растущий?! – содрогнулась я. – Сколько в тебе – четыре локтя?

– И три пальца, – хмыкнул Лэй. – Ты мою родню с юга не видела. Дед все четыре с половиной, и дядя тоже. Я в семье самый маленький, но ещё росту… рос…

То, как он сник при этих словах, царапнуло болью. Справилась я с собой, состроив зверскую рожу и шмякнув ему под нос очередной кусок запеканки.

– Ешь!

Он покосился на меня из-под ресниц и старательно заработал челюстями. Похоже, свой последний год я проживу весело.

Эльвикэ, ты тоже выросла. Вместо подбитых птичек, щенков и котят на сей раз ты подцепила бо-ольшую ходячую неприятность размером в четыре локтя и три пальца.



***

Ужин закончился мирно. Сытый Лэй уже не выглядел настолько подавленным, Золин больше не лез к нему с расспросами, рыженькая домработница Сэлинкэ перестала таращиться на меня, как на говорящую рыбу. Заминка, возникшая в связи с тем, что Ульвэйн наотрез отказался возвращаться во дворец, разрешилась просто: Золин связался с Верховным, о чём-то пошептался и с хитрым видом сообщил нам, что отцовское счастье от нашедшегося сыночка перевешивает желание задать оному хорошую взбучку. Лэй проворчал нечто невразумительное и зевнул.

– Эльвикэ, – обратился ко мне Смотритель с мягкой улыбкой, – проводи это чудо чудное в гостевую комнату. Он знает куда. А то ведь засыпает сидя!

Мне пришлось вытаскивать разомлевшего парня из кресла. Дальше он направился самостоятельно, покачиваясь, но держась на ногах, иначе не знаю, как бы я его, такого огромного, доволокла. Хранилище он знал лучше меня. Гостевая спальня оказалась рядом с моей, поменьше, но тоже уютная. На пороге я собиралась попрощаться и уйти, однако Лэй вцепился в мою руку словно клещами.

– Эль, посиди со мной!

Ничего себе просьба… Незамужняя девушка, молодой парень… Не будь и я, и он бездарными – отказала бы сразу. Но нам бояться нечего – всё, что можно, мы уже потеряли. Репутация моя мне теперь ни к чему, у меня женихов не будет, как и у него – невест. Надеюсь, помочь раздеться он не попросит? Хотя я б не против… Кавэйр дивной красоты, а таких чувств не вызывает. Пригреть, приласкать… Вряд ли у Лэя есть по-настоящему близкие люди. Ведь не просто так он один-одинёшенек, мокрый и голодный, просидел в саду самый жуткий день в своей жизни.

Потянулась за ним, словно ведомая заклятием. Юноша рухнул на кровать не раздеваясь, я присела на краешек. Голубые крапинки в янтаре радужек сейчас не различались, глаза казались просто светло-коричневыми.

– Эль, ты откуда?

– Из Вэйгре.

– Я был там прошлой зимой. Это же почти на берегу моря?

– Окна нашего дома выходят на залив. Я могла бесконечно смотреть на волны и слушать шум прибоя. Вода – моя стихия.

– Мне нравится глядеть на огонь. Никогда не надоедает. А если засуну руку в пламя, оно не причинит мне вреда… Эль, что нам делать… теперь?

Слова вырвались с тихим стоном.

– Жить. Надеяться.

– На кого? На Богов?

– На самих себя. Нужны мы Богам… как магу свечка. Лэй, я не верю, что бездарность – наказание свыше. Скорее всего, это отклонение от нормы, такое, как нарушение зрения или слуха. Никто же не называет наказанием глухого ребёнка, которого рядовой целитель приводит в порядок обычным заклинанием. Только с нами не хотят возиться. Мы не дети. Двадцатилетние самостоятельные личности. Настолько редко встречающиеся, что проще вычеркнуть нас из жизни и забыть. Не думаю, что это какой-то вселенский заговор или козни Старших. Им не до нас. Но нам придётся позаботиться о себе самим.

– Эль, бездарность изучали. Лучшие учёные умы Скандье пришли к выводу, что это бессмысленно. Отрезанный от энергии маг умирает, подпитать его невозможно.

– «Лучшие умы»! – передразнила я его. – Кто из них сам был приговорённым? Или, может, его дети, внуки? Лэй, ты, конечно, волен сдаться. Разрушить ещё пару зданий, угробив свой резерв окончательно, и доживать с этим «невозможно». А я намерена бороться. Если не за себя, то хотя бы ради справедливости. Здесь, в главном Хранилище Скандье, содержатся все знания, накопленные за четыре тысячи лет. Утром я собираюсь помогать Золину, а после изучать свитки. Понадобится – зароюсь и в книги! Ни у кого не было такой цели, никто не ставил перед собой задачи сравнить, сопоставить, сделать выводы. Теория Сознания когда-то тоже казалась невозможной, а сейчас мы все строим порталы с любого места и куда захотим! А Шенх Нокорьи? всего лишь был разлучён с любимой женой и выискивал способ видеться с ней почаще, независимо от расстояния!

Парень аж приподнялся над кроватью.

– Ты собираешься изучать бездарность?

– Изучать – это громко сказано, – поморщилась я. – Для начала хотя бы понять, что это. Пока ясно, что определение, данное мне после ритуала Старшими, не соответствует реальности. Магия не камушки в сосуде, не кирпичики в стене: их нельзя «заложить». Энергия, как и свет, проникает повсюду – почему нельзя поискать обходной путь?.. Ложись-ка ты спать. Такие подвиги, как у тебя сегодня, и полноценного мага вымотают, а ты ещё и мок, и голодал, и с аурой разодранной ходил… наверняка утром откат получишь. Не верится, что тебе двадцать лет и ты сын Верховного. Никакой ответственности!

Он фыркнул и, перевернувшись ко мне спиной, уткнулся в подушку. Обиделся. Я погладила его по голове, совсем как мой отец в детстве – меня. Расчесать бы его…

– Славной ночи, Лэй.

Ответа ждать не стала, но у самых дверей услышала тихое:

– Эль! Тебе совсем не страшно?

– Страшно, – честно призналась я. – Ещё как! У меня внутри всё сжимается, когда представляю, что со мной будет… Поэтому я запрещаю себе думать об этом.

– Помогает?

– Плохо. Но я стараюсь. За каждую дурную мысль я лишаю себя сладкого, при том, что сладкоежка.

Он хихикнул. И уже спокойнее пожелал:

– Славной ночи!



***

Снилось мне море с высоты птичьего полёта. Я неслась над волнами – не с помощью магии, а вытянув руки и управляя ими, словно крыльями. Ветер трепал мои волосы, щекотал шею. Водная гладь сверкала в лучах солнца. Проснувшись, я долго не могла понять, где нахожусь, пялясь в залитое дождём окно и чувствуя счастье внутри себя. Затем вспомнила о бездарности – и всё равно улыбнулась.

Я ещё жива. И теперь должна не просто выжить сама, но и помочь Лэю. Потому я очень быстро оделась, расчесалась и, припомнив это чудо, сунула расчёску в карман. Пригодится. Придирчиво оглядела себя в зеркале, покрутилась и так, и эдак, состроила себе рожицу и помчалась в гостиную.

Золин уже пил чай с молоком, придерживая чашечку обеими руками. Сэлинкэ пристроилась рядом, при моём появлении вскочила.

– Госпожа Сэнье! Светлого утра! Что вам положить?

Я несколько опешила. Девушка выглядела явно старше меня. И обращение «госпожа» и тем более на вы от неё выглядело странно. Вечером домработница на меня лишь таращилась, не решаясь заговорить, и беспрестанно кланялась, вот и сейчас склонилась почти пополам.

– Светлого утра, Сэлинкэ. Только, пожалуйста, не называй меня «госпожой». Эльвикэ или Эль, и на ты. Я сама за собой поухаживаю, но благодарю за проявленную заботу.

Та расцвела:

– Гос… Эльвикэ, не сердите… сердись. Господин Решьек на мои вопросы не отвечает, кто вы, откуда, лишь хитро посмеивается, а… ты вчера с наследником та-ак обходилась, что я уж решила, будто ты самая важная персона в Танрэ. Ульвэйн отродясь никого не слушает, гневается по любому поводу, огнём так и бросается, пожары устраивает с колыбели, грубит без разбору… Наградили Боги Верховного сыночком!

Я только диву давалась. Вчерашний послушный парень не вязался с образом, нарисованным рыженькой. Или это бездарность его так изменила? Вопросительно посмотрела на Золина.

Смотритель загадочно покачал головой.

– Девонька, ничего не скажу. Лэй – мальчик сложный, ты уж сама с ним разбирайся – что настоящее, а что наносное. То, что ты его вроде как опекать решила, – последняя милость к нему Богов, не иначе… Эх, кабы не так вам сойтись! Но оставшиеся дни скрасить друг другу… Что ж, на всё высшая воля.

Я стиснула зубы покрепче. Поспорим ещё по поводу «последней милости»!

– Господин Решьек, а Лэй домой ушёл?

– Никуда он не ушёл, – фыркнула Сэлинкэ, – дрыхнет до сих пор. Половину Ритуального дома разнести – это постараться надо. Будет до вечера валяться.

Резко отодвинув стул, на который так и не села, я строго глянула на Золина.

– Вы что, к нему даже не заходили? Разве не знаете об откатах?

Смотритель охнул и схватился за лоб.

– Ах я, старый дурень… Эльвикэ… ты не могла бы…

Да уже иду. Бегу, можно сказать. Боги, вот тебе и тихое изучение свитков!

В дверь я для порядка стукнула, но особенно прислушиваться не стала, ворвалась так.

Лэй скорчился на кровати, сведённые судорогой пальцы вцепились в покрывало. Все они тут ненормальные, в Танрэ! Папочка Верховный, оставивший сына на попечение древнего беспамятного мага, Смотритель, забывший об элементарных вещах, рыжая домработница, не сознающая опасности… Я успела вовремя. Приподняла голову, пропустила руки под шею, шарахнула небольшим потоком энергии. Лэй забился у меня в руках… сильный какой!

– Тише, тише, – умоляюще попросила я, – повредишь что-нибудь себе ненароком.

Он затих. Затем открыл свои потрясающие глаза и уставился на меня.

– Откат?

– Он, родимый… Прости, я не знала, что Золин тебя не проведает, иначе раньше бы пришла. И ты хорош! Почему потоки не выпустил?

Голубые крапинки в янтаре потемнели.

– Забыл…

Нахмурилась.

– И часто у тебя подобная забывчивость?

Виноватый вздох.

– Постоянно.

Час от часу не легче!

– Лэй, – я знала, насколько ему плохо, с откатами знакомы все маги, потому постаралась смягчить тон, – ты вообще о чём-нибудь думаешь? Я тебя второй раз в жизни вижу, а уже не представляю, как тебя родители терпят!

– А они и не терпят.

В голосе прорвалась боль – вряд ли от отката.

– Мы практически не общаемся… Отец во мне видел только наследника. А Крэйль и вовсе – исключительно эксперимент по скрещиванию магии жизни и смерти.

Дела…

– Крэйль – твоя мама?

Он аж дёрнулся в моих руках.

– Не называй её так! Матерям дети важны сами по себе. А эта… на мне с рождения опыты ставила.

Покачала головой. С котятами проще… Но мне же надо его как-то успокоить. О, придумала!

– Можешь сесть?

Искреннее недоумение.

– Зачем?

– Волосы расчешу. Ты, я так понимаю, исключительно магией за ними ухаживал? Или… подруги помогали? Одному с такой гривой не справиться.

Лэй фыркнул.

– Никого у меня нет! Крэйль ещё с рождения невесту подобрала, вот я порадуюсь, как она останется с носом. Хоть что-то приятное! А длинные – потому что стричь нельзя, волосы – природный балансир.

Я старательно раздирала оплавленные пряди.

– Мне родители тоже жениха нашли, постарались. Целительская магия – дар редкий: чтобы детям передалась, должны и направление совпасть, и стихия. Мой брат, Хейдер, водник и целитель, как и Сильен, его будущая жена, вот мама и хотела мне добра.

Рука с расчёской дрогнула.

– Эль? – встревожился Лэй.

– Старшие запретили брату иметь детей. Они с Сильен не смогут продолжить род… если его невеста вообще не испугается и не расторгнет помолвку. Мой собственный женишок на второй день примчался и от меня, бездарной, отказался. И Хейдер боится, что Льен от него отречётся. И при встрече со мной в глаза не глядит.

– Старшие не имели права так поступать! – вскинулся Лэй. – А мой отец, что – согласился?

– А что ему остаётся? Сотни тысяч подданных – и счастье двух человек, – сама не ожидая, я вдруг начала защищать Верховного. – Пока у него нет новых данных, бездарность воспринимается хуже чумы. От той хотя бы заклинания есть… Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, – Лэй признательно кивнул. – Интересный способ справиться с откатом.

– Справился ты сам, а расчёсыванием я тебя отвлекала. И в порядок заодно привела. Идём завтракать, растущий организм, меня потом работа ждёт.

– А мне с тобой можно? – поставил меня в тупик вопросом Лэй.

– У Золина спроси, – нашлась я.



***

Смотритель был не против добровольного помощника. Наоборот, просиял и воодушевился. После завтрака он вихрем протащил нас по всему Хранилищу, причём я-то за ним поспевала, а опять наевшийся до отвала Лэй только отдувался. Золин показал нам и коробки со скопившимися свитками, и помещения, куда их следовало расставить, объяснил систему ярлыков, даже с каталогом мы разобрались. Затем Золин спустился вниз, в книжные залы, а мы приступили к сортировке.

У меня мелькнула мысль, что сын Верховного напросился в помощь лишь ради того, чтобы не идти домой, и от работы будет отлынивать или совсем устранится. Пусть в Скандье любой труд почётен, а в Хранилища и вовсе попадают только достойные, зарекомендовавшие себя маги, получившие пропуск от Старших, возня со свитками – это совсем не то, чего ждёшь от вспыльчивого огневика. Но парень удивил меня ещё раз, совершенно спокойно просматривая записи, сверяя их с каталогом и расставляя по местам, причём в его длинных и чутких пальцах светящиеся сгустки вели себя куда послушнее, чем в моих девичьих. При этом Лэй окончательно покорил меня тем, что добровольно брал на себя самые высокие ячейки, до которых я не дотягивалась.

Моя договорённость с Золином касалась дообеденного времени, оставшуюся часть дня я планировала посвящать собственным интересам. В разобранных коробках обнаружились записи, заинтересовавшие меня.

Отложив их в сторонку, я повернулась к юноше.

– Обедать идёшь?

– Голодный, как все Демоны мира, – немедленно отозвался Лэй. – Надо поскорее перевести Золину собственные сбережения, иначе скромный бюджет Хранилища на ближайший год меня не прокормит.

Я аж оступилась.

– Ты шутишь? Хочешь остаться здесь?

Лэй усмехнулся, но не зло, скорее, с тоской.

– Абсолютно серьёзен. Эль, я был нужен семье и невесте лишь как потенциальный могущественный маг, необычное сочетание крови, наследник Верховного и выгодный жених. Вокруг меня крутились изощрённые замыслы, полностью перечёркивающие мои собственные намерения. Какая-то часть меня даже радуется, что Боги так щёлкнули всех по носу. Единственные, перед кем мне неудобно, – это маги, с которыми я последние пару лет исследовал Вечные льды. Им без сильного огневика придётся туго. После ритуала я планировал вернуться в отряд и заниматься любимым делом. Бездарный я им буду только мешать. Так что придётся Золину приютить и меня. Замолвишь словечко?

Оценив результат его добросовестной работы, я кивнула.

– Вот и славно, – облегчённо выдохнул Лэй.

Интересно… Какой он настоящий? Тот, что сейчас, или о котором говорила Сэлинкэ? Что если и то, и то? Со мной он откровенен, поскольку я разделяю с ним наказание Богов. Но он может быть и упрямым, и безрассудным. Боюсь и думать, какой он в ярости!

А в гостиной кроме обеда нас ждал сюрприз. Напряжённо застывшую светловолосую фигуру с обручем правителя на голове я разглядела с порога. Покосилась на Лэя. Юноша словно заледенел, походка приобрела плавную величавость, к столу он вёл меня, точно кавалер на официальном приёме. Выдвинул стул, любезно усадил и лишь затем соизволил «заметить» прибывшего:

– Чему обязан вниманием, отец?

Его голос звучал ровно, холодно и вежливо. Никаких живых интонаций, ни следа испытываемой боли. Лицо окаменело, даже блеск глаз он сумел приглушить.

– Ульвэйн, мы волновались за тебя…

– Говори за себя, отец, – перебил его Лэй. – Твоё «мы» неуместно.

– Это не так. Крэйль очень переживает.

– Что её опыт ни к чему не привёл? – чуть вздёрнутая бровь. – Вместо того чтобы обрести невиданную силу, я разочаровал вас и свёл к нулю её усилия последних двадцати лет. Поверь, отец, мне очень жаль.

Я смотрела на него широко распахнутыми глазами и с трудом удерживала отваливающуюся челюсть. На моих глазах Лэй, живой, открытый и непосредственный, превратился в ледяное изваяние, подчёркнутое безупречными манерами. Более того, под иллюзией его одежда приобрела дворцовый лоск, воротник рубашки казался идеально отглажен, рукава без единой складочки… Вот дурной! На что энергию тратит!

Серые глаза Верховного с тревогой следили за сыном.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/anuta-sokolova/veter-peremen-67661502/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.


Ветер перемен Анюта Соколова
Ветер перемен

Анюта Соколова

Тип: электронная книга

Жанр: Современные любовные романы

Язык: на русском языке

Издательство: Издательские решения

Дата публикации: 07.05.2024

Отзывы: Пока нет Добавить отзыв

О книге: Бездарность – это проклятие. Тот, кто в положенный срок не установил прочную связь с энергетическим полем, обречён на медленное угасание. Оказавшись бездарной, Эльвикэ Сэнье не собирается сдаваться. Она намерена изучать проблему, бороться за своё будущее. Особенно теперь, когда судьба свела её с таким же лишённым дара Ульвэйном Тэгьером. Их встреча похожа на простую случайность, но вдруг возникшее между ними чувство и является ответом на вопрос, который ставился тысячелетиями?

  • Добавить отзыв