Главная страница | Ужасы | Периметр 3. Смесь

Периметр 3. Смесь
Артём Владимирович Чумаков


Стороны Периметра научились уживаться друг с другом. Даже безмозглые каннибалы не выходят за условные границы. Кто-то чувствует себя в безопасности, надеясь, что их жизни не станут очередной платой за мир. Но одна из сторон рано или поздно точно нарушит все договоры. Прошёл слух, мол, где-то в глубинах Периметра всё ещё живы борцы за свободу. Готовятся дать последний бой.

Третья часть трилогии «Периметр».





Артём Чумаков

Периметр 3. Смесь





Дисклеймер


Роман содержит в себе сцены насилия и жестокости, и не рекомендуется к прочтению впечатлительным людям и лицам с неокрепшей психикой. Книга не несёт в себе цели призвать читателя к каким-либо действиям, нарушающим закон, или противоречащим свободе и выбору других людей. Данная история – плод воображения. Все персонажи и события вымышлены. Любые совпадения с реальностью – случайны.

Приятного чтения!




***

Теймит шла по переулку, на границе центрального северного и северо-восточного районов. Местная забегаловка – единственная работа, что оставалась в северной половине, не требовала серьёзного сертификата и не относилась к корпорации «Стивенс». В кафе редко заглядывали отморозки из «Сёрч», отчего это место для Теймит становилось единственным кусочком земли Девятого, где она ещё могла спокойно дышать.

Банда Криса Хорпера не вызывала страха. Скорее отвращение. Проблемой оставалось то, что владелец забегаловки не имел никаких соглашений с «Сёрч», а значит, все сотрудники, подчиняясь комендантскому часу, обязаны покинуть улицы до десяти вечера. Здесь, возле северо-востока, где жила Теймит, патруль появлялся редко. Скорее всего, боялись монстров, захвативших полузаброшенные кварталы. Саму же Теймит монстры не пугали. Отвращение от «Сёрч» перевешивало любой страх.

Она легко мирилась с развалюхой в пятиэтажке, которую владелец забегаловки предоставлял. Тараканы и крысы, кажется, дружили с Теймит, и кучковались по углам, не мешая спокойно жить. Она даже начала находить их забавными. Владелец кафе – жирный, постоянно потный, прыщавый извращенец лет сорока. Теймит не питала иллюзий относительно того, зачем он вызвался помочь. Даже в таких условиях, она ещё неплохо выглядела. Пока владелец лишь отпускал пошлые шуточки, иногда забавные, и изредка показывал картинки с обнажёнными женщинами или пошлые порно-комиксы. Теймит это не особенно парило. В какой-то степени, она сочувствовала начальнику. Но зареклась, что свалит, как только его увлечения перейдут грань. Или пока Теймит не напьётся, и ей не захочется мужского внимания.

Так происходило много раз. Ещё до того, как Девятый превратился в цитадель двух людоедских режимов. Наверное, такое поведение Теймит оставалось главной причиной, почему люди рядом с ней не задерживались. Делали замечания, пичкали советами, говорили, как нельзя жить и как правильно. Фраза «Пошли в жопу» для Теймит являлась фирменной.

Как ни странно, в последние месяцы её жизнь мало изменилась. Пришлось поменять одну полуразваленную пристройку на такую же, но в другом районе. Проблемы с электричеством превратились в проблемы с сантехникой, клопы – в тараканов, а сосед-алкоголик – в кучку крыс. Что касается остального, люди по-прежнему оставались сплошь уродами, Девятый – свалкой химических отходов, а жизнь – чередованием сна и неудач. Для Теймит, фамилии Хорпер, Стивенс, Дженсен и прочие никакой роли не играли.

На часах – без пятнадцати десять. Квартира Теймит в паре кварталов отсюда.

– Девушка! – раздалось сзади.

Теймит подумала, что если ускорит шаг, то этот очередной пьяный придурок поленится её догонять. Но голос не отставал:

– Эй! Остановитесь!

На асфальте, в круге света от фонаря, перед Теймит выросли несколько теней. Она остановилась и развернулась:

– Ну что надо?!

Четверо с повязками «Сёрч» на плечах уверенно шагали к Теймит. Она прошептала:

– Вот говно…

– Нет, – главарь мотал головой. – Не может быть! Я просто не верю своим глазам!

Голос казался Теймит знакомым. Из темноты медленно проявлялось лицо. Ральф.

– Познакомьтесь, друзья! – он переглянулся с остальными патрульными. – Это – Теймит. Учились с ней в одном классе. Чёрт, не ожидал тебя здесь увидеть.

– Прости, – отвечала Теймит. – Знала бы, что встречу твою рожу – пошла бы другим путём.

– Оу. Ты всё такая же мерзкая сука.

– А ты всё такой же лошара, Ральф, – Теймит подмигнула.

– Ошибаешься, – Ральф гордо поднял подбородок. – Я – глава отряда патрульных. Сам Новый Заказчик меня выбрал. Видишь, как жизнь всё расставила по местам.

– Он выбрал тебя из жалости. Не мог смотреть на то, как ты хнычешь.

– Не могу на тебя злиться. Я ведь был в тебя влюблён. Подарки тебе слал. Записки с признаниями. Но тебе плевать было. А я страдал. Даже зная, что ты спишь со всеми подряд.

Теймит широко улыбнулась:

– Со всеми, кроме тебя, Ральф,

Патрульные позади Ральфа рассмеялись. Один похлопал его по плечу.

– Хватит, Теймит, – Ральф махнул рукой. – Я знаю, что ты не такая. Может, посидим где-нибудь? Ты же где-то здесь живёшь? Отметим встречу, все дела…

– Чёрта с два! – Теймит попятилась. – Ничего не будет.

– Да брось, – Ральф осторожно шагнул навстречу. – Мне ведь не много надо. Я ведь знаю, тебе это ничего не стоит. Иначе бы не стал предлагать.

– Пошёл в жопу, Ральф!

Теймит развернулась и зашагала к дому. Ральф обогнал её и схватил за руку:

– Ты не поняла? Я уже совсем другой человек. Я могу не распинаться перед тобой. Ты ведь не хочешь ночевать с нарушителями в блоках «Сёрч»? Хватит всё усложнять.

– Каких нарушителей? – Теймит вырвала руку. – У меня ещё десять минут. Я ничего не нарушала.

– Ты серьёзно? – Ральф ухмыльнулся. – Думаешь, так сложно исправить эти десять минут в отчёте? У тебя, может, свидетели есть?

Остальные патрульные медленно подходили к ним.

Теймит быстро оглянулась. Недалеко стояла заброшка. Оставался шанс свалить от Ральфа через тёмные подвалы и спрятаться там. Теймит знала этот район явно лучше четвёрки патрульных. В голове созрел план. Не самый лучший, но хоть какой-то.

– Ладно, – Теймит выдохнула. – Давай в том доме. Я потерплю эти пять секунд, если пообещаешь, что больше никогда не подойдёшь ко мне.

– Ты серьёзно? – Ральф смотрел на неё с недоверием.

– Пообещай, Ральф! – Теймит тыкала в него пальцем.

– Хорошо, обещаю. Но ты уверена…

– Ральф, чёрт, хватит мямлить! Ты так ещё омерзительнее, чем обычно. Я точно блевану! Перестань быть лохом хоть сейчас.

Ральф повернулся к своим:

– Я скоро.

Теймит уверенно зашагала к заброшке. Медлить нельзя. Всё должно произойти внезапно, чтобы Ральф не сразу опомнился. Вопрос лишь в том, как далеко Теймит готова зайти, чтобы всё выглядело натурально. Чтобы Ральф ничего не заподозрил. Иначе план провалится, и от четверых Теймит точно не уйдёт.



Они проходят на первый этаж. Теймит чувствует приторный мятный запах. Весь этаж заполнен мутным белым туманом. Теймит уводит Ральфа как можно дальше от переулка. Света всё меньше. Теймит резко разворачивается:

– Давай здесь.

– Давай, – Ральф почёсывает шею.

– Штаны снимай!

– Что?! – Ральф застывает.

– Снимай штаны. Здесь холодно. Прелюдии не будет, а я хочу закончить быстрее.

– Ладно.

Ральф копошится с замком джинсов. Теймит видит, как трясутся его руки. Её начинает подташнивать от того, насколько Ральф жалок. Теймит достаёт из кармана резинку для волос и собирает хвостик. Ральф всё ещё возится с молнией. Теймит опускается на корточки. Резко сдёргивает джинсы Ральфа до колен. Теймит медленно поднимает глаза:

– И снова тебе не перепадёт.

– Что?

Теймит вскакивает и толкает Ральфа. Так сильно, как может. Он валится на пол. Грохот разносится по всей заброшке. Теймит срывается с места. Спуск в подвал завален бетонным плитами. Теймит быстро заскакивает на лестницу и бежит наверх.

– Сука!!! – вопит Ральф.

Теймит добирается до третьего этажа. Лестница дальше разрушена. Теймит ступает на этаж. Аккуратно проскальзывает вглубь. Прячется за куском стены.

Заваленный подвал портит все планы. Теймит не знает, сколько сможет скрываться здесь. Внизу уже слышатся голоса остальных патрульных. Ральф кричит:

– Здесь негде прятаться, тупая шмара! Мы всё равно тебя найдём.

Мятный запах усиливается. Будто в ноздри прыснули капли от насморка. Привыкая к темноте, Теймит замечает всё больше белого тумана. Ральф продолжает:

– А я ведь хотел тебя отпустить. Тебе, видимо, меня одного мало. Не переживай, в «Сёрч» народу много!

Теймит осматривает этаж. Может, есть укрытия получше? Тело трясёт. Впервые, «Сёрч» вызывают страх. Теймит выдыхает. Чёрт с ними. Она хотя бы попыталась.

Теймит будто чувствует шеей чьё-то дыхание. Медленно поворачивает голову. Холодная ладонь затыкает ей рот. Пальцы сжимают лицо до боли.

– Тише, – кто-то шепчет Теймит в ухо. – Я ничего плохого тебе не сделаю. Покажи пальцами, сколько их там.

Она послушно загибает большой палец и поднимает руку.

– Четверо? – продолжает голос. – Сиди здесь, пока я не скажу. Не издавай звуков. Не двигайся. Все вопросы – потом. И советую не смотреть вниз. Поняла?

Теймит аккуратно кивает. Холодная ладонь отлипает от лица. Из-за спины Теймит выползает тень. Человек в чёрном. Он проходит по этажу, пуская изо рта густой белый пар. В темноте сверкает лезвие. Человек медленно спускается по лестнице вниз. Достаёт смартфон, щёлкает по экрану. Теймит слышит, как заброшка заполняется шипением. Мурашки бегут по коже. Шипение перерастает в рык. Слышатся вопли Ральфа и патрульных. Звон лезвий, Теймит осторожно подползает к краю платформы третьего этажа. Она смотрит вниз. Одного из патрульных рвут на части двое бледных полуобнажённых людей. Мусор на полу заливается кровью. Патрульный вопит так истошно, что Теймит трясёт ещё сильнее. С десяток бледных проскакивают из одного угла первого этажа в другой. Ещё несколько секунд лязга и криков. Теймит видит, как человек в чёрном проходит между монстрами и окровавленными телами патрульных. Тишина.

Теймит встаёт. Наверное, сейчас самое время свалить. Тень, пускающая пар, не вселяет доверия. Может, это какой-то местный каннибал. Опасаться его следует не меньше, чем «Сёрч».

– Спускайся! – раздаётся голос снизу.

Теймит аккуратно проходит по этажу к лестнице. Затёкшие ноги еле поддаются. Теймит спускается вниз.



Человек-тень стоял в центре первого этажа. Ральф и трое патрульных лежали с распоротыми животами и сверкали внутренностями. Теймит сошла с лестницы. По углам сидели голые люди. Худые, бледные, с пустыми белками в глазницах. Теймит слышала об этих монстрах, но видела только на экране смартфона. В видео или на картинках. Монстры покачивались. Один их них громко рыкнул. Теймит застыла. Монстры оставались на местах.

Она посмотрела на человека в центре. На нём – обычные джинсы и кеды. Мантия с капюшоном скрывала верх. Человек сказал:

– Не бойся, они не кусаются, – он оглянулся на трупы «Сёрч». – Шутка.

– Кто ты такой?

– Для тебя, я – чувак в капюшоне. Больше тебе знать не нужно.

– У тебя типа свои дрессированные монстры?

– Их криплами называют, – человек дёрнул капюшон вперёд. – Ты не слышала?

– Слышала. Просто забыла. Мне, если честно, не очень интересно, как их называют. Куда важнее, на что они способны.

– Как видишь, на многое. Давай выйдем отсюда. Я вижу, тебе рядом с ними не по кайфу.

Чувак в капюшоне махнул рукой в сторону переулка. Он стремительно зашагал к выходу. Теймит шла следом, поглядывая на криплов. Из-за пустых глаз, она не могла понять, куда они смотрят.

Теймит с чуваком прошли по переулку.

– Спасибо тебе, – начала она. – Не знаю, что бы со мной было. Сраные «Сёрч». От них никому не спрятаться. И их всё больше.

– Да, – чувак кивнул. – И потому я не понимаю, что ты здесь делаешь. Северная половина – не место девушкам вроде тебя, без друзей в «Сёрч» или в Эс-конвой. И ты точно не сотрудница «Стивенс».

– А куда мне деваться? – Теймит развела руками.

– На юг. Есть куча способов туда перебраться. «Сапортерс» принимают гостей с севера.

– Да, принимают. Только делать там нечего. У них такие же порядки, как и здесь. Всё на контроле. Ходить можно только по двум-трём кварталам. Если сцапает ГСП – никто тебя не вытащит. Но это не самое жуткое. У «Сапортерс» и «Сёрч» какие-то договорённости. Юг отдаёт северных беженцев обратно. По каком-то утверждённому списку.

– Отдают Хорперу?

– Не-е-т, – с улыбкой протянула Теймит. – Есть люди куда хуже Хорпера. У них в «Сёрч» есть один ублюдок. Ник Стоук. Палач Ник его называют. Если надо кого-нибудь пришить – зовут его. Ладно, если бы просто убивал. Он может войти в кураж. Отрезать людям конечности, поджигать. Народ такое рассказывал – просто жесть. Ник с парой-тройкой ребят приходят на юг, и «Сапортерс» отдают им людей. По какому принципу отбирают – не понятно. Но вроде только предателей «Сёрч» и беженцев с севера. В любом случае, оставаясь там, я рисковала в любой момент оказаться в руках у Палача Ника. И я лучше буду терпеть кучу придурков с оружием, но с которыми можно договориться, чем ждать, пока меня внесут в этот хренов список.

– Мда, – промычал чувак, мотая головой.

Теймит окинула взглядом пустынный переулок. Чувак остановился. Теймит попыталась посмотреть ему в глаза, но капюшон скрывал лицо в темноте.

– Слушай, – она почесала подбородок. – У тебя есть какое-нибудь убежище или что-то вроде того? Можно я останусь с тобой? Мне больше некуда идти.

Теймит, осознавая, во что превратилась её жизнь, с трудом сдерживала слёзы.

– Нет, – ответил чувак. – Мои бледные друзья не поймут. Для них, ты – такая же пища, как и «Сёрч». Я не смогу их сдерживать.

– Но тебя-то они не жрут. Значит, есть способ договориться?

– Я мало чем от них отличаюсь, – он вздохнул. – Знаешь, мне очень жаль, но я не могу возиться с людьми. Всё, что могу посоветовать – это валить отсюда. Найти друзей, к которым северный режим лоялен, и жить с ними. Здесь скоро всё превратится в бледную цивилизацию. Это не остановить. И лучше иметь защиту в виде придурков с оружием.

– Дерьмо.

Чувак ничего не ответил. Теймит показалось, что за поворотом прятался ещё один крипл. Может, она сама это придумала, но хотелось знать наверняка.

– Твои друзья, – произнесла Теймит. – Они здесь повсюду.

– Пока – нет, – возразил чувак. – Эти пришли со мной. «Сёрч» сюда не заходят. Они выслеживали тебя, и перешли границу. Других таких идиотов поискать надо. Так что ты пока в безопасности.

– Я надеюсь.

– Ладно, – чувак зашагал дальше по переулку. – Провожу тебя до дома. Но не надейся, что в следующий раз я окажусь рядом.

– Хорошо.

Теймит поравнялась с ним. Оглядываясь, шла в сторону своего дома.




1


Рэйчел открыла глаза. Видела, как её коленки торчат из-под белой сорочки. Рэйчел лежала на кушетке в ярко освещённой комнате. В углу стоял стеклянный шкаф. Перед глазами всё расплывалось. Что в шкафу – понять трудно. Рэйчел с трудом поворачивала голову. Чувствовала, что глаза сейчас закроются. Веки захлопнулись.



Рэйчел щурится от луча света, бьющего по глазам. Железный стул жалит холодом бёдра. Рэйчел слышит голос:

– Как вы себя чувствуете? Слышите меня? Как ваше самочувствие?

За лучом света сидит человек в медицинской маске. Густые брови и голубые глаза. Голос доктора высокий, молодой.

– Рэйчел! Как вы себя чувствуете?

Рэйчел хочет что-то ответить. Губы будто склеены. Рэйчел не может выдавить из себя ни слова. Не может пошевелить ногами и руками. Глаза закрываются.



Рэйчел лежала на кушетке. Комната та же, но свет приглушён. Всё тело сковывает ноющая боль. Что-то пульсирует возле костей. Рэйчел медленно подняла туловище. Пресс болел, но сесть удалось. Рэйчел повертела головой. Каждое движение давалось с хрустом. Рэйчел пошевелила правой рукой. Попробовала левой. Та сильно затекла и не слушалась. Рэйчел могла двигать лишь плечом. Она попробовала растереть руку. Тёплая кровь растекалась от плеча к кончикам пальцев. Рэйчел глубоко вдохнула. Воздух втягивался внутрь, сметая со стенок горла что-то вроде мокрых ватных комков. Рэйчел сглотнула. Она почувствовала, как в животе забурлило. Водоворот полз из желудка наверх. Вдоль рёбер, мимо лёгких, в горло. Рэйчел начало выворачивать. Она соскочила с кушетки и приземлилась коленями на холодный блестящий пол. Рэйчел долго рвало. Каждый вдох перерастал в очередной рефлекс. Когда всё закончилось, и она пришла в себя, увидела на полу жёлто-зелёную слизь. Рэйчел вытерла рукой подбородок. С ладони стекала желчь. Рэйчел попыталась встать, опираясь на край кушетки. Едва приподнялась, и острая боль проткнула ноги. Рэйчел свалилась на пол. Веки будто стягивались тисками.



Рэйчел снова сидит на железном стуле. Тело почти не болит. Лишь лёгкая пульсация в висках. Напротив Рэйчел сидит доктор. Уже другой. Маска не скрывает лицо, покрытое лёгкой седой щетиной. Доктору лет пятьдесят или больше.

– Рэйчел, – говорит он. – Как твои дела? Ты можешь говорить?

– Могу, – отвечает Рэйчел. – Да, могу.

Она судорожно кивает головой. Не может поверить, что, наконец, заговорила. Сколько времени она молчала?

– Где я? – спрашивает Рэйчел. – Что произошло?

– Итак, – доктор потирает руки. – Я всё тебе расскажу. Но тебе будет сложно это воспринять. Поэтому пообещай, что ты не станешь всё отрицать, спорить со мной, и задавать много вопросов. Договорились?

Рэйчел молча кивает. Доктор выдерживает короткую паузу, после чего начинает рассказ:

– Меня зовут доктор Берт. Мы находимся в больнице Девятого юниона. Ты пережила сильное отравление. Террористы держали тебя в заложниках, чтобы манипулировать Беном Роу. Тебя накачивали какими-то препаратами. Эс-конвой вовремя успели тебя вытащить, и нам удалось вывести токсины без серьёзных последствий. Ты что-нибудь помнишь, Рэйчел?

– Я…

Рэйчел пытается собрать всё в кучу. Вокруг надписи Эс-конвой вырисовывается синяя форма, броня, шлем. Террористы отзываются в памяти людьми в чёрных масках. Рэйчел помнит, как те истязали людей. Какие-то гаражи. Серый фургон. Бен Роу… Они жили вместе. Рэйчел видит перед собой взрослого крупного мужчину. Они гуляют по набережной. Бен улыбается. Затем кричит. Рэйчел не слышит, что именно. Бен замахивается, но не видно, на кого. Все картинки в голове мутные, будто в тумане. Чётко вырисовывается лишь одно имя.

– Ник, – тихо произносит Рэйчел. – Я не помню, кто это, но помню имя.

– Ник? Я не знаю, о ком ты. Возможно, услышала, как террористы говорят между собой. Тебе могут сниться странные сны, и ты можешь видеть галлюцинации. После такого отравления можно ожидать чего угодно. Не пытайся построить картину целиком. Это лишняя нагрузка на мозг. Всё восстановится, Рэйчел. Ты придёшь в норму, обещаю. Но сейчас тебе нужно много отдыхать.

Доктор Берт ведёт Рэйчел по коридору. Она не видит ничего вокруг. Перед глазами возникает парень с окровавленным топором.




2


Кобб закинул в себя остатки пива и поставил банку на пол. Вывел ноутбук из спящего режима. На мониторе висел чат с Разрабом.



Мастер кунг-фу: «Я вообще не знаю, что делать. Я как будто знаю, но связан по рукам и ногам. Эти «Стивенс», вроде, и тупые, но к ним не подобраться. В одиночку – точно. Но я не могу никому доверять. Все, кого считал друзьями, могли принять другую сторону. А те, в ком не сомневаюсь – могут пострадать. Это всё так странно. Теперь я сижу здесь, в этом чате. В единственном месте, где мне отвечают, и за чью жизнь я не боюсь. Да и вообще, я не уверен, что мне отвечает живой человек»

Разраб: «Важность не того, чей ответ. Важность – сам ответ. Бывает момент о жизни, когда один – это лучшее, а вместе – худшее. Решений, действий. Жизнь или судьба сама всё делает во имя одинокого. Во имя, чтоб не было лишнего. А далее – все вернутся в одно. В место или иное. Опускание рук делает более ответственным, чем действие. В нашем так делается. В вашем и такое, и другое. Может такое, или может другое. Но если бы я в ваше место – мой выбор быть действенно, а не спрятанным»

Мастер кунг-фу: «Надо быть уверенным в каждом действии. У меня не так много шансов на ошибку. Я планирую работать тихо, и если меня раскроют – всему конец»

Разраб: «Ваш рассказ о врагах, он очень понятный. Если такие люди с желанием создавать впечатление, вроде крутой, вроде могучий, то это больше в ложь, чем к правде. Каждое слово, подобные «Мы – власть! Мы – сила! Мы – потребление ваших детей в пищу! А-а-а-а!» – это впечатление страха. Терастопия от страха. Вся история – впечатления силы, великолепие, превосходство. Этот момент, и правда наверх. Нет еды. Нет создания. Нет создания чего-то. Пустой всё. А те, кто наверху, в полном знании – тоже принимали веру. Принимали, что они наверху силы. И тут образуется сюрприз. Нельзя в веру великолепия, когда хотят впечатлений. Великолепие – это когда не скрывается. Когда молча»

Мастер кунг-фу: «Про детей – смешно. У вас есть чувство юмора. Ладно, я почти поверил, что мне отвечает живой человек. Я не буду опускать руки. Чёрт, спасибо! Я не ожидал, что простой текст на мониторе способен поднять мой дух»

Разраб: «Ваше такое же тяжёлое, как и наше. Мы в долгу друга и своего. Поддерживать, советовать. Победа придёт таким способом»



Кобб откинулся на спинку кресла. Медленно засыпал. С утра, ему предстоит о многом подумать. Главное – не потерять настрой.




3


Сет почувствовал, как край железного ящика режет ладонь. С громким звоном, ящик рухнул в паре метров от прицепа конт-трака. Из ангара донёсся голос Росса:

– Сет, твою мать!

– Прости, Росс! – Сет попятился. – Мне эти ящики все руки стёрли.

– Если там что-нибудь разбилось – я тебе лицо сотру! Не можете в одного – работайте в парах! Сколько раз повторять?

– Больше не повторится.

Сет вытер ладони об штаны и, рывком подняв ящик, поставил на подъёмник возле прицепа. Росс поставил сверху ещё два.

Лагерь делился на корпусы. Пять для старшего состава, и пять – для младшего. В старших содержались заключённые от двадцати пяти лет. Все, что младше – занимали остальную половину.

За каждым корпусом стоял старший. Заключённый, что отвечал за графики отработок всех остальных. Старший получал самые большие штрафы за косяки корпуса. Сроки выполнения работ, состояние груза, чистота использованного инвентаря – учитывалось всё. Каждый штраф мог серьёзно увеличить срок пребывания в лагере.

Сет жил в корпусе «44». Старший – Росс. Парень среднего роста, крепкого телосложения, с короткой светлой стрижкой. От шеи Росса к правому запястью тянулся чёрный узор. Что-то вроде змеи с шипами. Росс жил в лагере чуть больше года. Его забрали из Девятого в восемнадцать. Заключённые почти не обсуждали, за что попали сюда. По слухам, Росс имел дело с Томми Дженсеном и «Сапортерс». Ещё до того, как всё движение накрыли ГСП.

В отличии от большинства корпусов, в «сорок четвёртом» не приветствовалась иерархия по принципу «новички-бывалые». Росс считал, что новички больше косячат, и их нельзя отправлять на работу одних. И если «бывалых» реже вписывать в график, то сильно растёт риск не уложиться в сроки.

«Сорок четвёртый» закончил погрузку. Росс собрал около тридцати парней вокруг себя и начал перекличку. Заключённые отзывались на свои имена.

– Джонни?! – выкрикивал Росс.

– Тут я.

– Моран?!

– Да здесь, здесь.

– Сет!

– Я.

После переклички, Росс объявил перекур. «Сорок четвёртый» разделился на несколько маленьких кучек, рассредоточенных у ворот ангара.

Как человек, Росс казался рассудительным. Говорил мало, работал быстро. На свой корпус срывался редко. Только когда серьёзно косячили. По слухам, вспыльчивость Росса и привела его в лагерь.

К Сету подошёл Джонни. Высокий кудрявый парень. В лагерь попал за пару месяцев до Сета. Забирали из Шестого юниона. Мелкое хулиганство. Джонни никогда не терял оптимизма. Многим казался глупым, но Сет видел в нём скорее простодушного беззлобного парня.

– Ты в норме? – спросил Джонни.

– Вроде, – Сет смотрел на руки. – Почему нам не выдают перчатки? Уже который день.

– Говорят – не хватает.

– Да конечно. Совести у администрации не хватает.

– Не знаю. Мне вот в перчатках не очень удобно. Они так стягивают плотно…

К Сету и Джонни подошёл заключённый из другого корпуса. Смуглый и худощавый.

– Ты – Сет? – спросил заключённый.

– Я, – кивнул Сет.

– Надо поболтать.

– Пойдём.

Оставив Джонни, они вдвоём двинулись за ангар.

– Эй! – раздался голос Росса. – Вы куда?

– Поболтать надо, – ответил заключённый.

– Рукава засучи.

– Пожалуйста, – заключённый свернул рукава формы до локтей.

– И болтайте так, чтобы я видел.

– Окей-окей.

Заключённый нервно помотал головой и, повернувшись к Сету, едва слышно произнёс:

– Я хочу свалить отсюда.

– Все хотят, – Сет развёл руками.

– Я серьёзно. Я знаю, что ты уже вытащил нескольких людей. По Кодексу, все дела.

– Чёрт, – Сет оглянулся, почёсывая вспотевшую шею. – Порядок долга какой?

– Ниже пятого. Я узнавал условия. Всё сходится.

Заключённого немного трясло.

– Так, ладно, – продолжал Сет. – Ты в курсе, что я могу устроить тебя только на юго-запад Девятого? Младшим инженером в «Андерком». Жить скорее всего будешь в последних пристройках…

– Я знаю, знаю, – перебил его заключённый. – Мне плевать, где. Главное – не здесь.

– Хорошо. Найди меня после обеда, дам тебе форму и материалы для теста. Но учти, если завалишь – второй раз будет дороже. Можешь себе сильно срок увеличить.

– Да-да, я учту. Спасибо.

Заключённый удалился. Росс отвёл от Сета взгляд.




4


Ник сбился со счёта, сколько раз прошёл по этому маршруту. Тоннели «Андеркома» с каждым днём казались меньше и грязнее. Мусор, что здесь оставляли «Сёрч», заполняли коридоры. С каждым спуском, Ник замечал всё больше протёкших труб. Краска осыпалась с ржавых каркасов на пол и хрустела под ногами.

Ник хотел закончить вечер как можно быстрее. Но члены «Сёрч», которых подбирали в отряды, редко торопились завершить рейд. Специально растягивали время, смаковали каждую минуту под землёй. Ник шёл шагов на десять впереди остальных. По привычке, почёсывал топорик на поясе. Чедвик и ещё четверо плелись сзади.

– Да ты гонишь! – досадно произнёс один из парней.

– Я тебе говорю, – гордо ответил Чедвик. – Меня Крис лично вызывал к себе, и они со Скоттом проводили комиссию.

– А не говорили, кого возьмут? Хоть какие-то требования.

– Смотрели на физическую форму, спрашивали про то, каким я вижу будущее Девятого и всего Периметра.

– И что ты ответил?

– Слушай, друг, – Чедвик усмехнулся. – Если бы я хотел, чтобы в новый отряд набирали кого угодно – повесил бы памятку на стене. Прямо у входа в офис. Но комиссию все должны пройти честно. Это отбор лучших из лучших. И если не достоин – то нечего туда соваться. Крис говорил про новое оружие. Такое, которого ни у кого в мире нет. И вряд ли все подряд смогут с ним справиться.

– А ты, Чедвик, типа справишься?

– Меня выбрали, и это уже о многом говорит. Но если никого из вас не возьмут – не парьтесь. У нового отряда и задачи сложнее будут. Я сам немного парюсь на эту тему. Ведь это большая ответственность.

Ник сдавленно усмехнулся и помотал головой.

– Что смешного? – спросил Чедвик. – Завидуешь, Ник? Тебя-то пока не утвердили. Может, вообще не утвердят.

– Да, Чедвик, – монотонно ответил Ник. – Завидую. Преклоняюсь перед Чедвиком-избранным. Только заткнись, прошу.

Несколько парней посмеялись.

Следующие два поворота отряд «Сёрч» прошёл в тишине. В конце этого коридора Ник уже видел Макса Грина. Тот стоял прямо под фонарём, висящим на стене. Чем ближе «Сёрч» подходили, тем чётче становились фигуры возле Макса. Трое парней ёрзали на месте и переглядывались. Ник остановил отряд метрах в десяти от Макса и внимательно осмотрел компанию напротив:

– Это все?

– Трое, – Макс пожал плечами. – Как по списку.

– Мало ли. Вы любите отходить от списка.

– Это не моё дело. Моё дело – привести.

– Передай Томми, что если ещё раз поменяете список – нашим договорённостям придёт конец, и разговаривать мы будем уже по-другому.

– Да брось, – Макс улыбнулся. – Вы тоже любите списки в последний момент подавать, а не как договаривались.

– Я тебя услышал.

– Эй! – воскликнул парень слева от Макса. – Что происходит? Что они тут делают?!

– Не усложняй, – спокойно ответил Макс. – Просто следуйте за ними, и всем будет хорошо. Захотите выкинуть какой-нибудь фокус – подставите не только себя, но и людей, что вас приютили. Ведите себя достойно.

– Да хрен там!



Парень отталкивает Макса в сторону и бежит в сторону южной половины. Ник выхватывает из-под куртки пистолет и, недолго целясь, спускает курок. Пуля влетает в череп убегающего. Его тело падает на щебень и проезжает пару метров вперёд.



Ник посмотрел на двух оставшихся возле Макса:

– Кто ещё хочет попробовать себя в марафоне?

Те молча помотали головами. Чедвик ухмыльнулся:

– Забавно. Считай, лучшее отражение «Сапортерс». Люди переходят на вашу сторону и получают пулю в лоб. А те, что послали вас и пришли к нам – получают высокие чины.

– Чедвик, – Ник повернулся к нему. – Закрой рот. Не видишь, взрослые разговаривают?

Чедвик отхаркнул на пол. Ник рукой подозвал пленников:

– Давайте за мной.



Ник вёл отряд с пленниками по тоннелям обратно на север. Перед глазами постоянно возникал парень с простреленной головой. Как он падает, заливая кровью щебень. Ника подташнивало.

Пленники вели себя тихо. Молчал и Чедвик. Ник пару раз кидал на него взгляд. Чедвик, стиснув зубы, пялился под ноги.

Прошло около получаса, и вся группа выбралась на поверхность в северной части территории «Стивенс». Быстро сдав пленников в офис, отряд разошёлся.

Ник стремительно шагал меж серых корпусов. Кто-то нагонял его. Ник резко развернулся. Чедвик стоял метрах в пяти, с покрасневшим лицом, крепко сжимая кулаки.

– Чего тебе? – Ник развёл руками.

– Поболтать надо.

– Давай только быстро.

Чедвик подошёл ближе и тяжело выдохнул:

– Что ты делаешь, Ник? На рейдах, на переговорах, на заборе предателей. Ты постоянно затыкаешь мне рот. Ты позоришь меня перед нашими, и перед жертвами.

– Потому что ты творишь какую-то хрень, – Ник улыбнулся. – Толкаешь эти тупые речи, раздражаешь народ своими комментариями. Никто не спрашивает твоего мнения. У Криса договор с Томми. Всё, что нужно, они сами друг другу скажут.

– В том и проблема, Ник, – Чедвик закивал. – Для тебя это всё – просто какие-то договоры, какие-то акции. Ты не воспринимаешь ничего всерьёз, ходишь с такой циничной рожей, смотришь на всех, как на говно. Мы живём идеями Криса, идеями «Сёрч». О том, что мы меняем мир. О своём превосходстве. О высшей касте, которая изменит всё. А ты просто ходишь как на работу. И…

– Да, Чедвик! – Ник резко перебил его. – Это и есть работа. У каждого есть свои задачи, и каждый должен выполнять их настолько хорошо, насколько может. Таков залог успеха. А твои выкрики только добавляют проблем.

– Я знаю, Ник. Но я не могу ничего с собой поделать. Эмоции захватывают, когда я вижу Макса, продающего своих людей. Когда вижу, как улицы очищаются от криплов. И я хочу, чтобы наши идеи как можно быстрее стали системой.

– Да? – Ник строго посмотрел на Чедвика. – Тогда сделай что-то серьёзное. Научись чему-то. Технологии, экономика, логистика – это то, что по-настоящему важно для движения. Но сейчас, ты – всего лишь чувак с палкой, который издевается над монстрами и людьми, зная, что ему за это ничего не будет. Люди, что построили «Сёрч», рисковали всем. У них не было гарантий, не было никакой поддержки, не было денег. Крис годами вынашивал эти принципы, пытался пробить систему. Даже сейчас, северная половина живёт благодаря огромной куче компромиссов и решений. И они не вырастают из эмоций. И уж точно не из чувства превосходства. Так что завязывай со своими приколами. И перестань подначивать остальных.

Ник развернулся, собираясь уходить. Чедвик произнёс:

– Это не всё.

– Да что ещё? – Ник нехотя повернулся обратно.

– Ты, может, в чём-то прав. И мне стоит вести себя сдержаннее. Но есть вещь, которая не даёт мне покоя, – Чедвик слегка замялся. – Я давно наблюдаю за тобой, Ник. На рейдах, в офисе, на собраниях. Тебе будто плевать на всё, что у нас происходит. На рейдах, ты часто не даёшь наказать нарушителей как следует. А пленникам спускаешь с рук их фокусы. Но когда доходит до поручений Криса – ты отдаёшься на все сто. Особенно на казнях. Неделю назад, в лесу, ты парню голову отрубил. И многие рассказывали про другие казни, на которых меня не было. Ты превращаешься в маньяка. Не щадишь никого. Ты, Ник, как будто хочешь выслужиться перед начальством, когда есть возможность. Отмести от себя подозрения. И у меня есть много вопросов в сторону твоей преданности движению. Ты вообще за нас, Ник? Или только делаешь вид?

В памяти Ника промелькнули казни. Внутри всё сжалось от взглядов беспомощных людей, молящих о пощаде, ставших жертвой страшного безумного правосудия Криса. Ника передёрнуло. Руки и ноги затряслись, по спине побежали мурашки.



Ник хватает Чедвика за грудки и прижимает к стене корпуса. Тот пытается вырваться. Глаза наполняются страхом. Пальцы Чедвика отчаянно впиваются в запястья Ника. Едва ослабляют хватку.

– Слушай, парень, – негромко произносит Ник. – Ты перешёл все границы. Я предупреждал, что твой длинный язык тебя когда-нибудь убьёт. Сейчас, ты в шаге от этого. Ты нарываешься на высший чин «Сёрч». Кидаешь предъявы своему начальству. Но ты хорошо подумал? Ты уверен в том, что сказал? Можешь хоть сейчас пойти к Крису, и рассказать ему о своих мыслях. И он всё проверит. Как положено. Но если окажется, что ошибся – я убью тебя, Чедвик. С позволения Криса. Кстати, проверим, насколько ты важен для движения. Как тебе такой расклад, а?

Ник прижимает Чедвика сильнее. Тот отводит напуганный взгляд. Чедвик точь-в-точь жертва тех казней. Но в этот раз Ник не станет мешкать. Ничто его не останавливает.

– Эй! – раздаётся с угла корпуса.



Ник с Чедвиком повернулись на голос. Крис медленно шёл в их сторону, щурясь:

– Что происходит, парни?

– О, Крис! – Ник отпустил Чедвика. – Этому парню есть, что тебе сказать. Да, Чедвик?

Тот пялился себе под ноги, покусывая губы.

– Эй, – Ник пихнул Чедвика в плечо. – Давай, говори.

– Чедвик? – Крис развёл руками. – В чём дело?

– Ни в чём, – Чедвик мотнул головой. – Всё в порядке.

– Ну и вали, – Ник толкнул его в сторону.

Чедвик спешно прошёл вдоль корпуса и скрылся за углом. Крис ухмыльнулся:

– Что за дела?

– Меня поражает целеустремлённость некоторых людей. Думать у них не получается, но они активно продолжают это делать.

– Да брось, Ник. Их просто нужно направлять. Чедвик – хороший парень. Преданный, идейный. Бывает, лезет куда не просили, но хочет как лучше. Будь с ним помягче.

– Он может любую операцию сорвать, Крис, – Ник засунул руки в карманы. – Пытаясь сделать как лучше.

– Да, и я не ставлю его туда, где он может серьёзно напортачить. Но оружие, которое мы готовим, всё изменит. Исключит подобные риски.

– Каким образом?

– Пока не могу сказать, – Крис улыбнулся. – Это будет сюрприз. Но тебе понравятся новые «Сёрч». Кстати, как у вас всё прошло?

– Одного вальнули. С остальными – всё в норме.

– Чёрт… – Крис почесал затылок. – Ну хоть так. Ладно, мне работать надо.

Крис ушёл. Ник ещё минут пятнадцать курил возле корпуса.




5


Кобб сидел в одном из офисов «Стивенс» и ковырялся с управлением мультимедиа. Предстояло много работы со здешними системами. Много взломов, подозрительных проникновений. Коббу стоило как можно лучше втереться в доверие людей из «Стивенс». Сейчас, он проверял уже десятый вариант улучшить картинку на экранах. Кобб не знал, что сильнее им движет, азарт инженера, репутация или желание выслужиться и замылить глаза. Но уходить без результата не собирался. В кабинет вошёл мистер Ивз:

– О, привет, Кобб! Что у тебя тут?

– Здравствуйте, – Кобб почесал затылок. – Да так, пытаюсь картинку подкрутить. Эти экраны могут выдавать штуки покруче.

– Да ладно тебе, не заморачивайся, – мистер Ивз подошёл ближе и посмотрел на монитор. – Главное – это содержание, а не обёртка. Тем более, что мистер Стивенс в таком восторге от твоей работы, что я уже начинаю нервничать. А то как бы тебя на моё место не поставили.

Они вдвоём усмехнулись. Кобб взял в руки планшет с программой управления:

– То, что я делаю сейчас – может серьёзно пригодиться позже. Одна технология всегда двигает другую. Один софт развивает следующий. Ну и так далее. Поэтому, я не могу схалтурить в чём-то одном. Когда-нибудь, это врежет по башке.

– Кобб, – мистер Ивз помотал головой. – Пойми, сейчас другие времена. Не все люди могут спокойно жить, зная, что кто-то способен их обхитрить. Сейчас такое время, когда лучше сбавить обороты.

– Я не могу так, мистер Ивз, – Кобб не отвлекался от планшета. – Работа – это всё, что у меня есть. Мои принципы, моя жизненная позиция. И я живу тем, чтобы делать всё настолько хорошо, насколько это возможно. Сбавить обороты – это значит изменить себе. Вы правы, сейчас особое время. И поэтому нужно за что-то цепляться, чтобы время не засосало в себя. Чтобы не зависеть от него.

– Чёрт! – мистер Ивз выхватил у него из рук планшет и швырнул на стол. – Ты что, не понимаешь, что здесь происходит?! Не знаешь, что все инженеры ушли на дно? Думаешь, просто так? Я повторюсь, в «Стивенс» не любят, когда кто-то слишком умён, слишком крут. Тем более, когда у человека есть такая тяга к свободе и к независимости. «Стивенс» не любят таких, как ты. А ты ходишь с надменным лицом, всем видом показываешь, какой ты крутой, и какие они тупицы. Это скользкая дорожка, Кобб! Хватит играть с ними в игры. Мой тебе совет: прикинься дурачком. Изобрази умственную отсталость, паралич или что-нибудь ещё, пока тебе с этим не помогли!

Мистер Ивз быстро вышел из кабинета. Кобб ещё долго не мог вернуться к работе. Не знал, как воспринимать слова мистера Ивза. Как угрозу? Или как предостережение? Неужели, тот решил спасти Кобба от злой могучей корпорации? Может, это последний шанс отступить, и точка невозврата уже близко. Коббу стоило засунуть подальше своё самолюбие. Но что-то внутри подсказывало, что этого не произойдёт.




6


Сет лежал в койке. Не мог уснуть. И не мог оторваться от Кристины на экране смартфона. Фотография могла взбесить, развеселить, замотивировать и вогнать в полную тоску. Ничто в лагере не вызывало столько эмоций. Глаза Кристины будто возвращали Сета на волю.

Он заблокировал смартфон. В лагере запрещалось использовать любую связь, кроме той, что требовалась для работы здесь. Заключённые хранили на устройствах лишь те файлы, что остались перед последним задержанием, и которые не противоречили Кодексу. Сет не смог сохранить никаких эскизов. Ни своих, ни Тодда, ни каких-либо других. Все изображения попадали под вопрос об экстремизме. Многие заключённые считали, что файлы на смартфонах – отражение их истинной человеческой сути. На устройстве Сета не хранилось фотографий родителей, одноклассников, «парковки», и даже видео с трюками. Он стёр всё при переезде к Тодду. Экономил память для рисунков.

Сет закрыл глаза. Знал, что, несмотря на усталость, может пролежать до утра, так и не уснув. Это мучило многих в лагере. В комнате Сета, из восьми человек, по ночам ворочались трое.

Сон, на удивление, уже подкрадывался. Из коридора доносились крики. Вся комната проснулась. Восемь парней удивлённо переглянулись. Крики повторились. Пара соседей Сета осторожно выглянули в коридор. Через пару мгновений, в дверях торчали все. Двери четырёх комнат распахнулись, и заключённые высыпались наружу. Сет выходил одним из последних.

Росс тащил за шиворот пухлого парня. Тот пытался схватиться за косяки дверей. На этаже возникли двое надзирателей. Покручивали в руках дубинки. Один рявкнул:

– Росс, что происходит?!

– Надо помочь парню помыться, – Росс тянул жертву к душевым.

– Чёрт, – надзиратель нервно дёргал плечом. – Давай аккуратнее только.

– Да-да-да.

Росс ткнул кулаком пухлому в живот. Согнувшись, тот послушно плёлся дальше. Надзиратели покинули этаж. Росс с пухлым скрылись за поворотом. Заключённые из четырёх комнат недолго переглядывались, после чего сорвались в сторону душевой.



Из-за спин заключённых «сорок четвёртого», Сет видит пухлого, сидящего на полу. На белом кафеле возле него – лужа крови. Росс хватает пухлого за волосы и оттаскивает к одной из перегородок. Со звоном, разбитый нос влетает в хрупкую стенку. Кусок пластмассы катится по полу до стены душевой. Пухлый получает с ноги в грудь. Кажется, что уже на исходе. Но Росс продолжает выбивать пот из пухлого тела. По очереди, заключённые отворачиваются. Кто-то отходит на задние ряды. Лица пухлого не видно за кровью.

– Надо бы объяснить, – Росс прерывается и окидывает взглядом толпу. – Этот ублюдок был пойман на краже трижды за эту неделю. Я дал ему шанс признаться один раз. Второй раз дал шанс. Третий шанс – это уже за гранью.

Росс втыкает пухлого головой в пол.

– И это не всё, – Росс говорил через одышку. – Есть ещё двое, что знали о кражах, но молчали.

Сет чувствует, как руки и ноги начинают трястись. Живот будто протыкают спицами. Лицо потеет, уши горят. Сет уверен, что ничего не знал, но когда Росс ведёт свой суд, каждый подставляет себя на место провинившегося.

– Нет! – Росс продолжает. – Никаких шансов этим людям я давать уже не буду. Да, все мы здесь не на стороне закона. Но вы крадёте у своих. Здесь, в лагере, всё, что у нас есть – это последнее, что у нас есть. И такого дерьма я не прощу никому!

Он вытаскивает за шиворот ещё одного заключённого и толкает к пухлому. Вторая жертва пытается оправдаться, но почти сразу получает с ноги по лицу. Красный кафель лишь в редких местах поблёскивает белым. Вскоре, из толпы выпадает ещё один. Росс отрывается, как может. В ход идут перегородки, открученные вентили, кулаки и ботинки. «Сорок четвёртый» даже не пытаются помешать. Перед ними разворачивается акт справедливости. Наверняка, каждый ставит себя на место обворованных, желая отделать виновных как следует.



Росс включил несколько кранов. Вода хлестала об пол, смывая кровь с душевой. Росс вышел в коридор. Кто-то зашагал сразу за ним. Несколько человек остались смотреть на три истекающих кровью тела.

Сет никогда не нарушал порядков лагеря и корпуса. Считал, что не имеет никаких исключительных прав. Даже если мог оставаться непойманным. Иногда, глядя на правосудие Росса, Сет задумывался, жил бы он так честно с другим старшим корпуса. Многие в «сорок четвёртом» даже думать боялись о нарушении. Но оставалось большим вопросом, по своим ли убеждениями.




7


Ник шёл за толпой по территории «ЦесКорпа». В основном, народ из «Сёрч». Редко попадались простые жители северной половины.

Длинный мост лежал через канал, соединяя островок Зала заседаний и восточную территорию производства. Преодолев мост, толпа прошла в открытые ворота решетчатого забора. Пики на концах прутьев висели метрах в пяти над землёй. Даже таких широких ворот оказалось недостаточно, чтобы разом впустить на территорию всех участников Заседания. Народ кучковался, сужая шеренгу. Минут через десять, все протиснулись к зданию.

Зал заседаний прятался в длинной серой пятиэтажке. К главному входу вела широкая тропинка, по бокам которой лежали два неостриженных желтоватых газона. По центру газонов стояли фонтаны в виде чаш, обвитых орнаментом из цветов и фруктов. Фонтаны не работали, и в чашах скопилась грязная вода.

На крыльце снова образовался затор. Народ медленно заползал в здание. Вскоре, зашёл и Ник.

Сразу за входом – огромное фойе. Столы-гвоздики, обтянутые грязными рваными белыми скатертями. Пара столов лежали на боку по углам фойе. У стен валялись сложенные барные стулья, обёрнутые в пыльную прозрачную плёнку. В фойе пахло сыростью и чем-то вроде стирального порошка. На той стороне виднелась распахнутая двойная дверь, ведущая в зал. Над дверью висел большой экран с таймером. До Заседания оставалось полчаса. У входа дежурила пара из Эс-конвой и тройка ГСП. Ник вошёл внутрь.

Все стулья, как и в фойе, валялись в одной куче где-то в углу. Большое пустое пространство разделяло входную дверь и пьедестал с длинным столом. Яркий свет падал на президиум, оставляя зал в полумраке. За президиумом висел большой экран с таймером. Таймер показывали и маленькие плазмы на стенах. Двадцать минут до начала. Вооружённые ГСП и Эс-конвой стояли по периметру. Справа от пьедестала, метрах в десяти, за маленьким столиком с ноутбуком сидел Кобб. Ковырялся в смартфоне. С другой стороны стояли Крис и Скотт. Что-то увлечённо обсуждали. Ник видел много знакомых лиц. С кем-то здоровался в ответ. Народ продолжал набиваться, заполняя зал духотой и шумом. Ник встал у правой стены. Терпеливо ждал начала, поглядывая на Криса.

Таймеры показывали нули уже несколько минут. Толпа постепенно стихала. Вскоре, в президиуме появился Стивенс. Через мгновение, в сопровождении Престона и пары сотрудников ГСП поднялись Бен с Хэллером.

Бен заметно похудел. Даже из середины зала Ник мог разглядеть как костюм висит мешком. Хэллер же выглядел бодрым. Футболка плотно обтягивала накаченное тело.

– Добрый вечер, – произнёс Бен, нажав кнопку на микрофоне. – Приветствую всех на плановом Заседании Юниборда.

Из динамиков доносился хриплый усталый голос. Бен постоянно откашливался.

После недолгой вводной части, он передал слово Стивенсу. Тот вставил накопитель в отверстие на столе:

– Внимание на экраны, господа. Я хотел бы подвести небольшие итоги последнего полугодия.

Логотип «Стивенс» заполнил все экраны в зале. Следом – какой-то график. Стивенс рассказывал, как сильно увеличился выделяемый Заказчиком бюджет, как быстро стал выполняться Заказ, как много удалось произвести «ЦесКорпу» после внедрения «Стивенс Системз». Графики и таблицы сменялись видами Девятого, движущимися трэплерами, улыбающимися людьми с техникой «эснет» в руках. На экранах появился Ивз. Он долго что-то рассказывал про оборудование на производстве, показывал интерфейсы программ и огромные машины «ЦесКорпа». Ник видел полный зал пустых непонимающих взглядов. После экскурсии Ивза, Стивенс показал ещё несколько видео с различной техникой из Десятого и Седьмого юнинов. Говорил, как важно идти вперёд, и как технологии меняют жизни людей. Экраны ненадолго погасли, после чего из темноты вылез логотип: жёлтая надпись «Сёрч». Следом – нарезка из разных выпусков, лица криплов крупным планом, пара кадров с патрулём на улицах. Толпа заметно оживилась. Стивенс говорил, как важно сохранять безопасность юнитов на всех уровнях. Из зала вырвалась пара восторженных выкриков и жидкие аплодисменты. Ролик про «Сёрч» закончился. На экранах возник мужчина в белом халате. Судя по титрам – некий доктор Берт. Он рассказывал об альцефуле, и о том, как технологии «Стивенс» помогают в её изучении. Рассказ сопровождался кадрами с корчащимися от боли людьми. Презентация окончилась, и Стивенс подвёл итог:

– Таким образом, я официально заявляю о желании возглавить Юниборд Девятого юниона. Принимаю это решение со всей ответственностью, и обещаю исполнять свой долг достойно, целесообразно, строго следуя Кодексу и храня в безопасности жизни, честь и права юнитов!

В зале воцарилась абсолютная тишина. Люди вопросительно переглядывались. Пару мгновений спустя, застыли, не отрывая глаз от президиума. Хэллер усмехнулся и ткнул кнопку на своём микрофоне:

– Заявление интересное. Но такую презенташку может склеить любой из нас.

Бен включил свой микрофон:

– Офицер Хэллер хочет сказать, что рекомендацию на пост Модератора нужно заслужить. «ЦесКорп» действительно сильно продвинулся благодаря технологиям «Стивенс», но этого мало. На модернизацию производства выделялись средства из бюджета «ЦесКорпа», что делает вас не более чем подрядчиком. Трэплеры – действительно важное внедрение для юниона. И мы безмерно за них благодарны. Но, как вы помните, они обеспечивают вам льготное пользование «Андеркомом». И такой договор был признан обеими сторонами. Простите, но все ваши заслуги – это скорее обязанность, чем подвиг. Так что пост Модератора для вас – под большим вопросом.

– Всё верно, – Стивенс кивнул. – Но под большим вопросом могут оказаться и наши договоры. Как вы помните, мистер Роу, все наши отношения имеют осязаемый срок действия. И, прежде чем отказывать, подумайте, способен ли Девятый юнион справиться со всеми проблемами в одиночку.

– Это шантаж? – усмехнулся Хэллер. – Угроза?

– Нет, – ответил Стивенс. – Офицер Антоло! Покажите офицеру Хэллеру, что такое «угроза».

По залу пробежал шёпот. На президиум поднялся Патрик Антоло. В полном обмундировании Эс-конвой, с автоматом в руках. Тяжёлыми шагами подошёл к Хэллеру. Антоло приставил дуло автомата к его виску. Несколько сотрудников ГСП вскочили на пьедестал, доставая оружие. В полумраке зала затрещали затворы. На президиум поднялся и Престон Донован. Наклонился к микрофону Стивенса:

– ГСП! Опустить оружие и оставаться на местах!

ГСП на пьедестале застыли.

– Донован! – рявкнул Хэллер. – Ты – тупой конченный ублюдок! Ты что, думаешь, что тебя что-то другое ждёт? Да с тобой так же обойдутся. Придурок.

Престон смотрел прямо перед собой, будто ничего не слыша. Стивенс продолжил:

– Офицер Хэллер, мистер Роу, прошу привести в действие приказ о передачи поста Модератора.

– Что происходит?! – Хэллер развёл руками. – Ты что-то перепутал? Ты в курсе, что такая процедура не признается легитимной нигде в мире? Здесь целая толпа свидетелей твоего преступления! Как ты будешь вести дела? Заказчик прикроет весь твой синдикат. Об этом ты людям забыл рассказать? Вы и месяца не проживёте.

Стивенс спокойно отвечал:

– Это перестанет быть вашей проблемой, как только приведёте приказ в действие. От вас не так много требуется. Вы же хотите выйти из этого зала?

Хэллер уставился на Бена. Тот опустил глаза, тяжело вздыхая и почёсывая затылок.

– Так нельзя! – выкрикнул молодой мужской голос из толпы. – Это уже перебор! Решения с дулом у виска? Какое государство вы собрались здесь строить?!

– Мистер Хорпер, – Стивенс повернулся к Крису. – Разъясните молодому человеку ситуацию.

Крис скрылся в толпе. Ник видел лишь какую-то суету. Люди толкались, негромко возмущались. Вскоре, пара из «Сёрч» вывела молодого человека из зала. Крис снова возник слева от президиума. Стивенс одобряюще ему кивнул и повернулся к Бену с Хэллером:

– Господа, напомню, что единственное, к чему привело ваше управление – это бунты и эпидемия альцефулы. Какие идеи вы преследуете, отказываясь передавать мне пост Модератора? Хапать кусок от бюджета скоро станет невозможно. Бюджета просто не будет. Вы даже свои коррупционные схемы абы как построили. На юнион плевать – это ещё понятно. Но вы даже свой карман не можете нормально держать. Зачем сопротивляться? Ради чего? Бен, ответишь?

– Ха! – вскрикнул Хэллер. – Как у тебя всё круто срослось. Только не забывай, Стивенс, что единственный вариант, как ты можешь получить пост – это приставив стволы к вискам. И знаешь, что? Пускай Антоло стреляет, – он откинулся на стуле, закинув руки за голову. – Плевать. Я готов сдохнуть, чтобы все твои системы встали, а Заказчик казнил тебя на глазах у всего Периметра. Хрен тебе, а не пост.

– Джон, – раздражённо встрял Бен. – Хватит. Ты ничего этим не добьёшься. Они всё равно возьмут своё. Даже если ты откажешься активировать приказ, я могу воспользоваться правом Модератора, и исключить тебя из Юниборда. Хватит огрызаться. В этом мире это больше не имеет смысла.

– Кусок говна! – Хэллер пнул стол. – Ссыкливый немощный кусок говна! Надо было сразу выкидывать тебя из управления, и ставить младшего Уильямса.

– Эй, вы! – бросил Стивенс. – Долго это будет продолжаться? Хэллер, заканчивай сценку! С тобой, или без тебя, приказ активируется.

– Да пошли вы! – Хэллер достал из кармана накопитель.

– Неужели, – облегчённо выдохнул Стивенс.

Бен с Хэллером вставили свои накопители в отверстия на столе. На экраны вылезла надпись: «Формирование Приказа о вступлении в должность Модератора Юниборда».

– Нам понадобятся планшеты, – неуверенно произнёс Бен.

На президиум поднялся Кобб с тремя устройствами в руках. Он нехотя раздавал планшеты трём спикерам. Взгляд Кобба оставался спокойным, будто ему вообще плевать. Впрочем, как и всегда. Кобб вернулся за свой стол и уставился куда-то в одну точку.

Бен, Хэллер и Стивенс, выключив микрофоны, долго совещались, тыкая пальцами по экранам планшетов. Вскоре, по толпе пополз шёпот, а затем и разговоры вполголоса. Ник кинул взгляд на Криса, ходящего кругами слева от президиума. Скотт стоял чуть дальше, совершенно спокойный, почти сливался с толпой. ГСП и Эс-конвой мирно переговаривались между собой, даже шутили. Престон и Антоло смирно стояли в президиуме, наблюдая за членами Юниборда.

Прошёл почти час, и надпись на экранах сменилась шкалой загрузки, подписанной: «Обновление компонентов систем и подсистем». Проценты набирались, Стивенс довольно улыбался, Бен отчаянно смотрел в потолок, Хэллер с презрением окидывал взглядом толпу. Проценты перевалили за девяносто, и зал медленно стих. Только шкала заполнилась, Бен ткнул кнопку на микрофоне:

– Поздравляю, мистер Стивенс, со вступлением в должность Модератора Юниборда!

На экраны вылез логотип «Стивенс». Толпа взорвалась овациями.

Зал немного успокоился, и на президиум вышел Крис. Народ похлопал чуть тише. Крис держал микрофон в руках:

– Друзья, я поздравляю вас с одним из самых важных шагов в истории Периметра! Этот шаг показал, что вместе мы можем изменить всё. Что наш голос будет услышан, и любая система, даже самая кровожадная и бескомпромиссная, прогнётся.



Белая «С» на синем фоне резко меняется на жёлтую надпись «Сёрч». Антоло снимает автомат с предохранителя и взводит затвор. Щелчок разносится по всему залу. Крис продолжает:

– Сегодня мы сделаем и следующий шаг. Периметр топчется на одном месте. Механизмы ржавеют. Пора отказаться от привычных устоев. К чёрту старый Кодекс! – зал вновь взрывается аплодисментами. – Да, в жопу его! Мы составим новый. Тот, который сделает нашу жизнь лучше, ярче, счастливее! Мы перестанем боятся. Преступности, криплов, власти. Вы хотите жить в страхе? – толпа сотрясает стены уверенным «Нет!». – И я не хочу. Так что к чёрту Кодекс. – Крис откашливается и глубоко вдыхает. – Заказчик хочет следить за каждым нашим шагом, каждым вдохом. Кто дал ему такое право? – Бен, мотая головой, опускает руки в ладони. – Мы не рабы! Мы не будем ходить по струнке, лишь бы угодить жалким потомкам некогда великой державы. Мы ничего им не должны! – из разных частей зала доносится «Да!», «Пошли они!». – С этого дня, мы будем работать на Нового Заказчика. На того, кому есть что предложить, кроме тотальной слежки, цензуры, и постоянного беспощадного рабского труда! Вы готовы к Новому Заказчику? – Хэллер с ужасом смотрит на ликующую толпу. – Мы должны отказаться от старой, прогнившей системы власти, которая десятки лет держала нас в тисках. И я говорю: «К чёрту Юниборд!», – народ рвёт глотки, скандируя «К чёрту Юниборд!». – Офицер Антоло, – Крис поворачивается к президиуму и заметно понижает тон. – К чёрту Юниборд.

Гремят два выстрела. Голова Бена падает на стол. Хэллер валится со стула на пол. Толпа замирает с шоком на лицах. У Ника перехватывает дыхание. Он долго не может поверить, что на президиуме два трупа членов Юниборда. Ник медленно переводит взгляд на Кобба. Тот с лёгкой грустью смотрит себе под ноги. Резко поднимает голову. Кобб смотрит точно Нику в глаза. Оба щурятся. Ник пытается понять, что у Кобба на уме. Крис заставляет всех повернуться на президиум:

– Простите за резкость, друзья, но времена требуют решительных мер. Мистер Стивенс!

Стивенс, злорадно улыбаясь, тыкает кнопку на микрофоне:

– Да, мистер Хорпер.

– Вы с нами? Давайте! К чёрту Юниборд!

– К чёрту Юниборд! – вскрикивает Стивенс.

Крис выхватывает пистолет из кобуры Престона. Снимает с предохранителя. Приставляет к затылку Стивенса. Выстрел. Голова нового Модератора с тяжёлым стуком врезается в стол. Кобб ошарашенно открывает рот. Растерянно застывает Престон. ГСП нервно переглядываются. Люди в зале прикрывают рты руками. Ник слегка пятится назад, не отрывая взгляда от тела Стивенса. Скотт неторопливо скрывается в толпе. Лишь Эс-конвой остаются спокойными.



– Итак, – Крис вернул пистолет Престону. – Новый Кодекс будет разослан всем участникам «Сёрч» в мессенджере. Остальные жители Девятого могут ознакомиться с ним на официальной странице движения. Заседание окончено.

Он соскочил с президиума и быстро пропал из виду. Кобб тоже покинул своё место.

Ник ещё долго рассматривал стол на пьедестале. Немного придя в себя, вместе с частью толпы двинулся к выходу из зала.




8


Рэйчел едва успела проснуться. Голова страшно раскалывалась. Боль в мышцах мешала двигаться. Дверь палаты открылась. Доктор Берт аккуратно вошёл. Его лицо показалось Рэйчел поникшим, даже отчаянным. Доктор Берт сел на кушетку:

– Рэйчел, есть плохие новости.

Плохие новости… С Рэйчел что-то не так? Отравление оказалось слишком серьёзным?

– Что случилось? – спросила Рэйчел.

– Террористам удалось добраться до мистера Роу. Его убили.

Она несколько раз повторила слова доктора Берта про себя.

Всё, что происходило с Рэйчел до этой холодной, слепящей коробки, держалось в памяти огрызками. Она не знала, что из этих кусков случилось действительно, а что рисовало больное воображение. Рэйчел толком не помнила, кто она сама. Единственным мостиком к той жизни оставался Бен. Доктор Берт много говорил о нём. Рэйчел казалось, что она начала вспоминать чёткий образ мужчины, моменты их совместной жизни, какие-то разговоры. Но где гарантия, что и эти редкие штрихи на пустом холсте – не очередная ловушка отравленного мозга?

Рэйчел чувствовала, как от её жизни отрывают кусок. Панический страх захватывал разум. Будто Рэйчел бежала от огромных чудищ в вырубленном лесу. Некуда свернуть, нечем сдержать угрозу. Сейчас, светлые стены сдерживают зло, что таится снаружи. Но что ждёт Рэйчел за ними? Вместе со смертью Бена, она потеряла последнюю связь с той жизнью, которая казалась настоящей.

А если доктор Берт врёт? Если всё это – часть какой-то игры, какого-то большого обмана? Рэйчел помнила похищение и людей в чёрных масках. Но что, если они притащили её сюда? И в этом месте происходят все истязания, всплывающие в памяти. Рэйчел затрясло. Пытки могли оказаться реальностью, происходящей здесь каждую ночь. А вот Бен – просто сном. Ложью, в которой Рэйчел пыталась спрятаться.

Новость о смерти Бена говорила о том, что прятаться больше негде. Перед глазами растворялся единственный образ, что казался реальным. За пределами этой комнаты, у Рэйчел не осталось ничего. Даже светлых снов.

Рэйчел тихонько заплакала, зажав лицо руками. Так крепко, будто они могли сдержать плач. Но чем сильнее ладони давили на глаза, тем глубже Рэйчел падала в темноту. Плач медленно перерастал в отчаянное рыдание.

А если любая реальность давно закончилась? Может, Рэйчел умерла? Теперь, бредовые сны просто сменяли друг друга. Рэйчел хотела, чтобы веки сомкнулись, и больше никогда не открывались.

– Рэйчел, – нежно произнёс доктор Берт. – Я понимаю, как тебе тяжело. Но знай, что здесь ты в безопасности!

Доктор Берт ушёл.




9


Сет и Джонни сидели у края поля, на горе из бракованной резины.

Одна из основных задач лагеря – это тестирование новых синтетических удобрений. В поля чаще посылали работать старшие корпусы. Но иногда на подмогу приходила молодёжь.

После забора образцов «сорок четвёртым», Росс объявил небольшой перерыв.

– Я – преступник, – говорил Джонни. – Я уверен. Знаешь, у меня ведь уже были риски попасть в лагерь, или в изолятор. Но удавалось отмазываться. И, знаешь, я ведь ни капельки не исправлялся. Недельку-две думал над своим поведением, и опять за старое. Меня так достало оправдываться перед родителями! Последние пару раз я это делал просто так. Просто чтоб отстали от меня. Я сам хотел сдаться, чтобы не проходить через это снова. И в последний раз меня не стал никто отмазывать. Я в лагерь уезжал с улыбкой.

– Что такого ты делал, Джонни? – Сет смотрел на разрытое поле.

– Ну меня забрали как соучастника при взломе склада. Но я не хотел никого грабить. Просто ходил с парнями, которые обчищали магазины и всё такое. Мне нравилось ломать. Бить витрины. Я нигде не мог почувствовать такой свободы. Так легко на душе было, когда из тишины вырывался треск стекла. Громче, чем что-либо. Ты как будто на каком-то другом уровне ощущений, знаешь. Но только кто-то появлялся – я терял дух. Не от страха. Я не боялся получить по башке или что-то такое. Не хотел причинять никому боль. Люди, которые пытались защитить своё имущество, не заслужили насилия. И мне стыдно, что приходилось их пугать. Говорят, что даже у самых стойких остаётся травма психологическая на всю жизнь.

– А если сейчас окажешься на воле, возьмёшься за старое?

– Да точно! – Джонни махнул рукой. – Я не знаю, почему здешние так любят себя обманывать. Типа раскаиваются, типа не хотели. Если в твоей природе нет тяги к преступлению – ты никогда не пойдёшь против Кодекса. Я вот ни капли не исправляюсь. Я просто штраф отрабатываю. И как отработаю и вернусь, сто пудов куда-нибудь влезу.

– Это странно, Джонни. Неужели нет ничего, куда бы ты мог деть свою агрессию? На стройке, например.

– Я работал на стройках, пока в школе учился. Немного легче становилось. После смен, не хватало сил куда-нибудь не туда влезть. Но это обман. Это не разрез ночной тишины. Я не очень нормальный, Сет. Я это понимаю. И поэтому, должен сидеть здесь.

– Как-то грустно, – Сет посмотрел Джонни в глаза. – То есть ты не хочешь получить второй шанс?

– Да бессмысленно это всё. Я знаю, что ты можешь помочь выбраться. Но я не хочу.

Они на пару мгновений замолчали. Джонни постоянно покачивался и ковырял носом ботинка резину под ногами.

– Слушай, Сет, – произнёс он. – Я не понимаю, что ты тут делаешь. Ты вроде из тех, что случайно сюда попал. У тебя отец со связями, при деньгах. Ты и сам мог бы выбраться. Написать этот тест или что там нужно. Зачем ты здесь?

– Я не хочу вступать в отношения с системой. Не хочу откупаться, потому что не считаю себя виновным. Мы с Тоддом никого не убивали, не грабили. И мы ничего не заработали на своём деле. Только хотели открыть людям глаза. Системе такое не нравится, и это понятно. Но это не делает меня преступником.

– Кодекс с тобой поспорит, – Джонни усмехнулся.

– Пускай спорит. Есть вещи поважнее. Ощущение себя настоящим человеком. Не рабом, не винтиком системы. Чем-то самостоятельным. Тодд смог таким стать. Единственное, что его остановило – это выстрел. И он не успел рассказать обо всём людям. О том, как важно быть сильной единицей, защищать свои интересы. Вставать по утрам не во имя Заказа, не для жилья или еды, а для создания чего-то. Многие в «ЦесКорпе» создавали просто нереальные вещи. Например, вот эту жижу, которая сейчас разлита по полю. Рабочие и инженеры «ЦесКорпа» каждый день создавали вещество, которому нет аналогов в мире. Но они делали это из-под палки. Представь, на что способен человек, который болеет своим делом, который прекрасно понимает, что делает мир лучше. И таких – миллионы. Нет, миллиарды, Джонни.

– Блин, Сет, я понимаю, о чём ты. Но разве Тодду не проще было толкать свои идеи, будучи кем-то влиятельным? Все говорят, что он умный был. И ты вроде не дурак. Зачем пытаться докричаться до людей со дна, если можешь делать это со скалы?

– Потому что при подъёме на скалу, легко забыть, что хотел кричать.

Джонни понимающе закивал. Пару раз глубоко вздохнув, он спросил:

– Почему люди, которым ты помог вернуться на волю, отправляются в Девятый? Только там вакансии остались?

– Не просто в Девятый, – Сет ухмыльнулся. – Я даю им те вакансии, при которых расселяют на юго-запад. В маленький кусочек Периметра, где ещё можно свободно дышать. Люди там ещё не до конца задавлены Стивенсом и его солдатами, – он щёлкнул пальцами. – Тодд никогда не мог собрать вокруг себя толпу. В Периметре всё постоянно движется. Только родившись, ты уже попадаешь в чью-то систему ценностей, в чью-то пропаганду. И хрен тебе что объяснишь. Но люди, которые сидят здесь, в лагере – они уже раз бросили вызов системе. Притом, без крови и серьёзных последствий. То есть высказались, не испортив никому жизнь. Иначе бы угодили в изолятор. И этот баланс отношения к Кодексу и к людям вокруг себя – то, чего не хватало Тодду. Заключённым лагеря не нужны движения вроде наших «Сапортерс» или «Сёрч». Большинство здешних перешли черту по своим личным убеждениям. Они не пойдут на компромисс ради лучших условий. Уже доказали, что есть принципы важнее.

– И что они будут делать там, на юго-западе девятого?

– Ломать порядки, навязанные системой. Объяснять людям, что это бессмысленно.

– А если не согласны с тобой? Здесь многие до сих пор состоят в каких-то движениях. Некоторые даже поддерживают власть.

Над полем поднялся сильный ветер, окатив Сета с Джонни. Они отвернулись от летящей в глаза пыли. Только порыв стих, Сет посмотрел на Джонни:

– Если при общении с человеком, я понимаю, что у него другие взгляды, то отказываюсь помогать ему с тестом.




10


Рэйчел проснулась от странного тепла на ноге. Будто кто-то ползёт. Открыв глаза, Рэйчел увидела, как над ней нависает большая тень. Приглядевшись, узнала доктора Берта. Он сидел на краю кушетки, и поглаживал ладонью бедро Рэйчел. Рука ползла всё выше, под сорочку. Рэйчел дёрнулась. Доктор Берт улыбнулся:

– Это я, Рэйчел, всё хорошо. Расслабься.

Он продолжал поглаживать бедро. Тепло ладони Берта обжигало холодную кожу. Рэйчел поджала под себя ноги. Она вжалась в стену так сильно, как могла. Хотела просочиться насквозь. С лица Берта не стиралась улыбка. Его губы поблёскивали.

– Тише, тише, – Берт потянулся к Рэйчел. – Не переживай.

Его пальцы сжали её ногу. Берт тянул Рэйчел к себе. Она попыталась закричать, но не смогла. Связки вибрировали, челюсть двигалась, но кроме клацанья зубов и хлюпанья слюней изо рта не выходило ни звука.

Даже если бы Рэйчел смогла закричать, то кому? Кого звать на помощь? Она даже не знала, есть ли кто за стеной. Рэйчел лишь повторяла в голове: «Скорее бы это закончилось. Скорее бы».

Она попыталась оттолкнуть Берта, но сил едва хватало легонько пихнуть его в плечо. Рэйчел вырвалась из хватки и попыталась спрыгнуть с кушетки. Простыня мялась и путалась в ногах. Рэйчел ступила на холодный пол. Быстро проскочила к двери. Дёргала за ручку на себя и толкала вперёд. Дверь не шелохнулась. И что теперь?

Рэйчел почувствовала, как сильно устала. Мышцы будто лопались от каждого движения. Рэйчел прислонилась к двери. Берт спокойно сидел на кушетке, поглаживая колени. Рэйчел с трудом держалась на ногах. Глаза закрывались. Рэйчел сползла по двери вниз. Темнота.



Рэйчел открывает глаза. Холодно. Перед лицом лишь жёлтая лампа, свисающая с потолка. Позвоночник ноет. Рэйчел не может пошевелиться. Вены на левой руке странно пульсируют. Рэйчел опускает глаза туда. В руке игла. Поршень шприца выталкивает какую-то жидкость. Веки снова захлопываются.



Позвонки трутся о гладкую ровную поверхность. За лампой прячется лицо Берта. Его глаза прикрыты. Язык обмазывает слюнями верхнюю губу. Рэйчел лежит на каком-то столе абсолютно голая. Видит, как её грудь покачивается. Слышит, как дыхание Берта ускоряется, расползаясь эхом вдоль стен. Рэйчел шевелит глазами, но каждое движение отдаётся болью в веках. Холодные щёки обжигает одинокая слеза. Снова темнота.



Прямо перед Рэйчел – лицо молодого парня. Сантиметрах в десяти. Парень широко распахивает глаза. Моргает. Ещё. Ещё пару раз. Зажмуривается. Лицо парня трясётся и бледнеет. От глазниц к вискам стягиваются морщины. Парень открывает глаза. Пустые мутные склеры.



Рэйчел сидела на кушетке. В памяти мелькали лишь бледные худые существа с пустыми глазами. Она не могла выкинуть их из головы. С десяток таких обступали Рэйчел со всех сторон и тянули к ней свои длинные мокрые пальцы. Так продолжалось с час. Рэйчел не знала, куда деться от этих видений. Вскоре, существа стали истекать кровью. Бледные черепа раскалывал топор. Рэйчел не видела, чьи руки держали оружие. Она видела лишь тёмную кровь, разлетающуюся брызгами в разные стороны. Рэйчел почувствовала, как тошнота подходит к горлу. Смогла сдержаться.

Дверь палаты открылась. Доктор Берт зашёл с привычной добродушной улыбкой. Рэйчел почувствовала облегчение. Сейчас, она расскажет о своих снах, и рассудок вернётся.

– Ну, как у нас дела? – доктор Берт сел на край кушетки. – Как спалось?

– Вроде, хорошо, – Рэйчел пожала плечами. – Но я всю ночь видела каких-то монстров.

– Расскажи мне всё, Рэйчел.

– Они как люди, – её немного затрясло. – Но очень худые. Кожа туго стягивает кости. Тёмные пятна по всему телу. И они ходят так криво, рывками. И пустые глаза.

Доктор Берт взял Рэйчел за руку. Стало теплее. Тело трясло всё меньше.

– И их убивали, – продолжала Рэйчел. – Рубили топором и раскидывали трупы.

– Что ж, – доктор Берт улыбнулся. – Будем считать, что это знак.

– Знак?

– Да! Знак того, что лекарства-топоры справляются с монстром-отравлением.

Рэйчел рассмеялась. Все её сны, видения походили на бред. Будто Рэйчел спятила. Но доктор Берт всегда всё внимательно выслушивал, всегда старался найти всему объяснение. Всего полчаса с ним, и Рэйчел успокаивалась. Больше не терзали бесконечные мысли о том, что её ждёт за пределами больницы.

Доктор Берт приобнял Рэйчел за плечи:

– Всё хорошо. Ты идёшь на поправку.

Она облегчённо выдохнула.




11


Столовая пропахла варёным мясом и потом. Аппетит заключённых не перебивало ничто.

«Сорок четвёртый» сидел в полном составе за своим столом. Сет давно заметил, как многие в корпусе перенимали сдержанность и спокойствие Росса. В «сорок четвёртом» хватало вспыльчивых и шумных парней, но даже они редко проявляли себя. За этим столом редко разговаривали. Разве что обменивались парой слов.

К столу «сорок четвёртого» уверенно шагал Роберто – заключённый из Седьмого юниона, из тридцать второго корпуса. Вёл за собой ещё пару неприметных парней. Сет чувствовал лёгкое напряжение.

– Росс! – воскликнул Роберто, оставаясь метрах в пяти от стола. – Слышал про Криса Хорпера?

– Дружок, – Росс повернул голову в его сторону, продолжая есть. – Если ты решил прервать мой обед, и обед всего моего корпуса, то повод должен быть серьёзный.

– Серьёзный, поверь! – Роберто кивал. – Это же чёрт из вашего, из Девятого? Слышал, что произошло? Кучка гопников убили мистера Стивенса. Прямо во время Заседания. Скажешь, что не в курсе?

Сета давно не удивляли новости из Периметра. Большинство заключённых понимали, что происходит какой-то трэш, и массовая перестрелка, ограбление конт-трака или даже убийство чиновников не вызывали особого ажиотажа. Сейчас же, новость об убийстве Стивенса заставила добрую половину столовой отложить приборы.

– В курсе, – Росс развёл руками. – И что с того?

– Что с того?! – переспросил Роберто, и продолжил вдвое громче. – Девятый юнион не хочет ответить за свою обезьяну? Мистер Стивенс обеспечивал Заказ половине Периметра. Рабочие места, технологии, безопасность – всё.

– Роберто, ты ничего не забыл? В лагере нет юнионов. Есть корпусы. Ты отвлёк мой корпус от обеда, и пока что причина для этого слабая.

Надзиратели с углов столовой медленно сходились к «сорок четвёртому».

– Да хватит! – продолжал Роберто. – Нет юнионов? Да это не работает.

– В моём корпусе – работает, – Росс отодвинул от себя тарелку с супом.

– Да хрень это всё. Сегодня ты не отвечаешь за свой юнион, завтра – за корпус, послезавтра – за себя самого. Вот, как это работает. Очень удобно, Росс, – Роберто указал пальцем на стол «сорок четвёртого». – Народ, запомните лица тех, кто не хочет отвечать за себя.

Сет чувствовал, к чему всё идёт. Взгляды заключённых наполнялись гневом и презрением. Со всей столовой «сорок четвёртому» никогда не справиться, да и вряд ли кто решит выступить с аргументами против Роберто. Плюс, достаточно народу в лагере хотят на свободу, и прекрасно знают, к кому за этим обратиться.

– Не неси чушь, Роберто! – Сет встал. – Здесь нет людей Хорпера, и быть не может. Кстати, именно по той причине, что у них соглашения со Стивенсом. То, что Стивенс обрёл такое влияние – заслуга людей повыше. Девятый здесь не играет роли.

– Росс! – Роберто ухмыльнулся. – Заткни своего щенка, пока у него есть шанс выжить.

– Росс ни за кого здесь не отвечает, – Сет не сдавался. – Корпусная система – это система для надзирателей. Если ты на их стороне – выбор твой, но вряд ли остальному народу это понравится. Теперь про юнионы. Их здесь нет, и тебе это не нравится. Юнион – отличная возможность спрятаться за чужие спины. Чтобы за тебя отвечали те, кого забрали с той же территории. Думаешь, что в лагере должны отвечать за юнион? Да любой, у кого террорист-Стивенс занимал пост в Юниборде, должен лежать с пером в боку. Ты можешь задать вопрос любому заключённому, но от себя, а не от корпуса или юниона. И будь готов принять ответ. Хочешь что-то спросить у Криса Хорпера? Ну так отправляйся в Девятый и спрашивай. Не надо тявкать оскорбления, позоря и корпус, и юнион.

Гневные взгляды переводились с Росса на Роберто.



Роберто с двумя спутниками движутся в сторону Сета:

– Я сейчас задам тебе вопрос, и постарайся на него ответить, кусок говна.

Сет разминает шею. Должен успеть подкрасить Роберто личико, пока не вмешаются надзиратели. Перед Сетом вырастает спина Росса:

– Далеко собрался?

– А что не так? – Роберто разводит руками. – Я же не с корпуса спрашиваю. Пускай этот чёрт сам за себя отвечает. Разве он не об этом говорил?

– Окей, Роберто, – кивает Росс. – Но сначала я спрошу у тебя и твоих друзей. Не за корпус, а по своим личным убеждениям.

Роберто и два его приятеля по очереди летят в разные стороны. На стол, на скамейку, на пол. Посуда со звоном сыпется со стола. Заключённые, сидевшие возле Сета, отпрыгивают подальше. Росс вбивает голову Роберто в скамейку. Один из надзирателей подскакивает к ним. Хватает Росса за руку:

– Хорош, успокойся!

– Он прервал обед! – Росс указывает рукой на Роберто в окровавленной одежде. – Ты же знаешь, это серьёзно!

– Знаю, – спокойно ответил надзиратель. – Я из Седьмого юниона. Он ещё на мои вопросы должен ответить.



Надзиратель за шиворот вытащил Роберто из столовой.

Сет облегчённо выдохнул. Напряжение резко спало. Весь лагерь смотрел на «сорок четвёртый», одобряюще кивая. Росс с Сетом сели за стол и продолжили есть.




12


Кобб ковырялся под капотом «брукса» уже пятый час. Завёл двигатель. Тот снова троил. Коббу пришлось признать, что машине пора на покой. «Брукс» доживал последние дни. Из-за раскола Девятого, из-за всех проблем Периметра, достать нужные запчасти стало невозможно. Просить помощи у Скотта – не вариант, ведь Кобб останется в долгу. Это шло вразрез со всеми планами.

Кобб снова завёл мотор. Машина будто плевалась. Кузов дико трясло. Кобб повернул ключ обратно. На глаза чуть не навернулись слёзы. Слишком много перемен произошло, и прощаться с этим ржавым старым монстром Кобб совсем не хотел. Он собрал за свою жизнь столько бесполезного барахла. Идеально, без единого косяка. И сейчас, многолетний опыт и большой инженерный потенциал должны сыграть решающую роль. Может, первый раз в жизни, ради чего-то действительно важного. Но все знания и умения оказались совершенно бессильны. Кобб чувствовал, что руки опускаются. Что с таким настроем у него нет шансов против «Стивенс».

Кобб думал о том, чтобы открыться «Сапортерс», перебраться на юг, принять их сторону. Скарлетт оставалась там. Никто не знал, что она работает на «Сёрч», и спрятать её не составило бы труда. Выйдя из тыла врага, Кобб лишился бы многих преимуществ. Но работать одному становилось всё сложнее. Все преимущества меркли на фоне поддержки, которая ждала Кобба на юге. Времени на раздумья почти не оставалось. Смартфон зазвонил. Крис.

– Алло? – лениво протянул Кобб.

– Привет. Как настроение?

– Так себе.

– Бывает. Слушай, есть вариант отвлечься. Наверное, тебе сейчас будет полезно.

– Выкладывай.

– Надо съездить на ближайшую перехватку конт-траков. Что-то со связью. Надо помочь ребятам. Съездишь?

– Давай, – Кобб складывал инструменты в чемодан. – Во сколько?

– Вечером. После восьми. Тебе позвонят.

– Я понял. Да, давай съезжу. Буду ждать звонка.

– Пока.

Эти вечерние вылазки хорошо разгружали мозг. Простые задачи. В основном, работать приходилось руками. Плюс ко всему, Кобб всё больше понимал нюансы связи «Стивенс», принципы работы предприятий. Каждая подобная халтура на пару шагов приближала его к захвату системы.




13


Росс воткнул лопату в землю. Сет опустил в вырытую яму специальное устройство. Через поле, к ним шла группа. Человек десять. Все из разных корпусов.

– Это ещё что? – Росс опёрся о лопату.

– Надеюсь, они не за лопатой, – ответил Сет. – Нам ещё пять штук устанавливать.

Группа остановилась в нескольких метрах от пары из «сорок четвёртого». Один из парней смотрел на Сета:

– Привет. Дело есть. Отойдём?

– Ага, сейчас, – Росс выпрямил спину. – Здесь говорите.

– Ладно, – парень пожал плечами. – Короче, Сет, мы все хотим написать тест.

– Все?! – Сет окинул группу ошарашенным взглядом. – Это будет проблемой.

– Да, парни, – Росс мотал головой. – Мне плевать, кто и чем занимается в свободное время, если это не вредит корпусу. Но у Сета нет столько времени. График – есть график. А если он будет делать это по ночам – то скоро сляжет. Так что не вариант.

– Мы это понимаем, – продолжал парень. – И хорошо, что ты, Росс, здесь. Есть предложение. Мы будем делать часть вашей нормы, пока Сет работает с тестами.

– А надзиратели? – Росс улыбнулся. – Вряд ли им понравится такое отношение к порядку лагеря.

– Мы с ними договоримся, – ответил парень. – Вряд ли надзирателям есть разница. А кто повыше – проверять не будут.

– Ой, не знаю, – Росс повернулся к Сету. – Ты что думаешь?

– Блин, – Сет почесал затылок. – Я, в принципе, готов, если проблем не будет.

– Не будет, – парень из группы махнул рукой.

– Тогда так, – подытожил Росс. – Если надзиратели дадут добро, то я составлю вам отдельный график, исходя из нашей нормы. Идёт?

Парни закивали и удалились.

Сет с Россом поставили ещё пару устройств. Солнце припекало.

– Сет, – Росс резко остановился. – Слушай, это всё не моё дело, но ты же понимаешь, что администрации скоро надоест твоя схема? Они поменяют правила.

– Я этого и жду, – Сет хитро улыбнулся. – Что они перейдут черту, и решат отойти от Кодекса. Это единственное, что они смогут сделать против этой схемы. Заказчику сейчас не до того. Никто не будет менять Кодекс. Заказчик и его правила – единственное, что держит заключённых здесь. Если управляющие лагерем решатся пойти против Кодекса, то останутся один-на-один с разъярённой толпой, которую больше ничего не будет сдерживать.

– Мда, – Росс тяжело вздохнул.

– Кстати, почему ты ни разу не попросил помочь тебе с тестом? Ты же давно знаешь, чем я занимаюсь.

– Да как-то смысла нет, – Росс аккуратно ковырял лопатой землю. – Меня на воле никто не ждёт. Для меня нет особой разницы, здесь или там. А здесь даже прикольно. Интересно ковыряться с этими штуками. Вне лагеря я не найду такой работы. Ладно, пошли.

Они двинулись дальше.




14


Джип летел всё дальше от Девятого по разбитой дороге между лесными массивами. Ник сидел справа от водителя и вглядывался в темноту сквозь громадные деревья. Почти не слышал Чедвика, несущего с заднего сиденья очередную чушь про великое оружие «Сёрч». Кобб, сидящий рядом с ним, не выдержал:

– Знаешь, что я тебе скажу? Самое страшное оружие – это наш водитель. Хочешь кого-то убить – посади к нему за руль вот этого. Чувак! Ты можешь хотя бы пытаться объезжать ямы? Ну хоть делать вид, что пытаешься. Чёрт бы тебя побрал…

У Ника перед глазами стояло только имя Кобба в графе «Приговорённый». Кобура под курткой мерзко елозила по рёбрам.

– Эй, чел! – Кобб прильнул к спинке водительского сиденья. – Ты уже второй поворот пропустил. Перехватка в другой стороне! Я не хочу до утра ковыряться. Либо развернись, либо пусти меня за руль!

– Не слушай его, – вмешался Чедвик. – Едем по заданному маршруту.

– Да? – Кобб повернулся к нему. – И на каких колёсах сидит ваш логист? Ник, скажи им.

Ник медленно развернулся. Глядя Коббу в глаза, аккуратно мотнул головой. Раздражённый взгляд того медленно превращался в отчаянный. Кобб тихо спросил:

– Мы не на перехватку?

– Нет, – резко ответил Ник и повернулся обратно к окну.

– Вот чёрт… – Кобб ухмыльнулся и откинулся обратно. – Я должен был догадаться.

Он замолчал. Ник пытался угадать, что у Кобба на уме. Понял ли, куда джип их везёт? Может, у Кобба уже назрел план? Он всегда что-то придумывал, всегда выкручивался.

– Понимаешь, – Чедвик снова заговорил. – У нас серьёзные планы на будущее, и мы должны скинуть всё лишнее. Ты, может, и хороший инженер…

– Чедвик, – Ник не отрывал взгляда от дороги. – Завали хлебало. Серьёзно. Если ты ещё хоть раз откроешь рот – я пущу тебе пулю в лоб. Это не шутка, не угроза. Это факт. Заткнись нахрен. Один звук, и ты – труп.

Салон джипа погрузился в тишину. Лишь амортизаторы раздражающе скрипели.

Прошло около получаса, и водитель повернулся к Нику:

– Вроде здесь.

– Сворачивай на обочину, – ответил Ник. – И глуши.

Четвёрка шла вглубь леса. Чедвик с водителем освещали фонариками путь по мягкой мокрой земле. Ник замыкал, оглядываясь и теребя застёжку на кобуре топора. Кобб шёл спокойно. Почёсывал лоб под шапкой и потирал плечи.

Вскоре, водитель остановился. Луч его фонаря пробежался по небольшой поляне. Чедвик светил на Кобба. Все четверо встали в круг.



Ник достаёт пистолет, снимает с предохранителя и передёргивает затвор. Смотрит в блестящие от влаги напуганные глаза Кобба.

– Да ладно, парни, – тот поднимает руки на уровень груди. – Вы серьёзно? Может, решим вопрос с Крисом? Я смогу с ним договориться. Давайте успокоимся, – голос Кобба дрожит. – Чёрт побери. Вот же говно!

– Кобб, – с ухмылкой произносит Чедвик. – Наше движение больше не нуждается в ваших услугах!

Ник поднимает пистолет и целится ему в висок:

– Я предупреждал, Чедвик.

Выстрел. Чедвик падает. Тело с хлопком врезается во влажную землю. Водитель, распахнув рот, застывает. Срывается в сторону. Ещё выстрел. На поляну падает второе тело. Ник подбирает фонарик Чедвика и светит на лицо Коббу. Тот боится шевельнуться, не сводит с Ника взгляда.



Ник поставил пистолет на предохранитель и убрал под куртку:

– Кобб, твою мать! Я считал тебя умнейшим из всех, кого знаю! Жаренным пахнет уже месяц, а тебе хватило мозгов ходить со своей надменной рожей и дразнить их. Придурок! Почему ты не свалил?! – Ник подошёл ближе. – Почему? Как все фриндеры, мог бы залечь на дно. Думал, что всё схвачено?

Кобб медленно опустил руки:

– Ник, твою мать… Мог бы хоть намекнуть, что ты не за них. Я почти обделался. У всех бывших прощения попросил. Я был уверен, что не выйду из этого леса!

Кобб облегчённо выдохнул. Хоть на лице и проступала счастливая улыбка, его тело ещё трясло. Ник ответил:

– Да пошёл ты, Кобб! Даже не представляешь, в какой мы теперь жопе.

Кобб развёл руками и наигранно улыбнулся:

– Извиняй, старичок.

– Бери у этого ключи от джипа, – Ник ткнул пальцем в труп водителя. – Надо сваливать.



Джип летел по трассе к Девятому. Кобб ловко маневрировал по разбитой дороге. Ник нервно постукивал кулаком по приборной панели.

– Дерьмо, – он запрокинул голову и тяжело выдохнул. – Рэйчел похитили, и я точно знаю, что она где-то у них. Где-то в северной половине. Пришлось нехило выслуживаться перед Крисом и Скоттом, чтобы мне доверяли. Я такие вещи делал, Кобб! Ты себе представить не можешь. В итоге, я обшарпал всю территорию «Стивенс», все темницы с нарушителями, всё производство. Рэйчел так и не нашёл. Единственное, куда мне не удалось пробраться – это в крыло больницы, которое забрали себе «Сёрч». Ходили слухи, что там держат девушку, очень похожую на Рэйчел. Там постоянно Эс-конвой дежурит, и даже наших не пускают. Только если привозят в критическом состоянии. Я даже думал нарваться в одного на толпу криплов, чтобы меня привезли в то крыло. Потом посмотрел, во что превратились эти твари, и понял, что эта идея – смертный приговор. Они никого не щадят. Не успокоятся, пока не растащат все твои органы.

– Ну проник бы ты в это крыло, а дальше что?

– Как минимум, знал бы, что Рэйчел там. Может, смог бы договориться со Скоттом, чтобы её отпустили. Хрен его знает.

– Зная, как они гасят своих же в этом лесу? – Кобб улыбнулся. – Да ты с ума сошёл, Ник.

– У меня выбора особо нет. Рэйчел оказалась там по моей вине.

На трассе появились фонари. Дорога стала чуть ровнее. Джип приближался к Девятому. Ник выдал:

– Мне нужен твой друг из больницы.

– Эдди?

– Да. Он должен помочь нам вытащить Рэйчел.

– Чёрт, Ник, – Кобб нервно замотал головой. – Нам нельзя соваться туда. Нас убьют. Тем более, вмешивать Эдди.

– Час назад ты был готов лечь трупом на той поляне. По-моему, мы уже перешли все границы. У нас есть планы территорий, ключи, расписания. Надо воспользоваться шансом, пока они всё не поменяли. Кстати, не поделишься, почему «Сёрч» решили убрать тебя именно сейчас?

– Да хрен их разберёт.

– Да брось, Кобб, – Ник улыбнулся. – Хоть какая-то причина должна быть.

– Скорее всего, узнали, что я на связи с Заказчиком. Точнее, с той его частью, которая не на стороне Скотта.

– Ясно, – Ник кивнул. – Чёрт, сколько бы дерьма удалось избежать, знай я о твоих фокусах. Ты бы хоть знак подал.

– Ага, конечно! Кому? – Кобб рассмеялся. – Всё, что я о тебе слышал, это как безумец отрубает головы накосячившим членам «Сёрч».

– Это было всего раз.

– Оу, ну это конечно всё меняет, Ник! А сам-то чего знак не подал?

– Ты так работал, что я поверил в твою преданность.

– Классно, – Кобб показал большой палец. – «Актёрка» на десять баллов.

Над деревьями медленно вырастали высотки и трубы заводов.

– Итак, – начал Кобб. – К утру «Сёрч» точно нас хватятся. Значит, нужно выйти из всех их сервисов.

– Смогут отследить?

– Конечно. Навигация завязана на аккаунтах в «ВотчМи». Плюс, наверняка Эс-конвой умеют перехватывать связь по альфа-каналу, как ГСП. Но это тоже можно обойти. Как вернёмся в Девятый – провернём один фокус с миттерами.

– Надо найти убежище. В северной половине нас точно достанут.

– Думаешь, на юге – нет?

– Туда они почти не суются. Томми даже удавалось прятать кое-кого из беженцев севера.

– Значит, «Сапортерс» держат марку?

– Сложно сказать. Но с ними всё ещё нужно договариваться. Правда, вряд ли они будут рады видеть нас с тобой. Даже если поверят, что мы против Криса и Скотта.

– Попробуем залечь на дно подальше от центрального квартала.

Кобб достал смартфон и поставил на громкую связь.

– Кобб? – из динамика донёсся голос Скарлетт.

– Привет. Готова слушать, не задавать лишних вопросов, и делать всё, что я скажу?

– Ох, твою мать! Я знала, что рано или поздно это произойдёт.

– Готова, Скарлетт?

– Да, давай уже, – Скарлетт вздохнула.

– Удались из всех сервисов «Сёрч», и поставь альфа-глушилку. Не выходи с севером на связь, и закрой все обменники. Поняла?

– Допустим.

– Идём дальше, – Кобб немного скинул скорость. – У тебя был знакомый фриндер, который по недвижке на юго-востоке.

– Фриндер по недвижке… – протянула Скарллет. – Снейк?

– Да. Нам нужна квартира. И побольше.

– У него сейчас не так много осталось. После реформ Дженсена пришлось часть отдать «Сапортерс». Но, думаю, для меня он что-нибудь найдёт.

– Пожалуйста, это очень важно, – Кобб на миг завис. – Так, вроде всё. Пускай ждёт нас с Ником.

– С Ником?!

– Потом всё расскажем.

Скарлетт буркнула что-то вроде «Ладно», и Кобб сбросил вызов. Пару минут подумав, повернулся к Нику:

– Нам нужно забрать «брукс» и кое-что из техники.

– А у меня дома остались пара магазинов с патронами.

– Погнали.

Кобб надавил на газ. Джип с рёвом набирал скорость.

Ник смотрел на фонари, слившиеся в один луч. Лицо Рэйчел, её голос, её горькие духи не выходили из головы. Ник убивал безоружных жертв режима Криса слишком много. Вскоре, тошнота перестала подходить к горлу. Ночами, Ник больше не заливался слезами в ванне, выплёвывая панические вопли. За каждым из тех трупов стояла история. История протеста, храбрости, жертвенности. И все они разбивались с одним щелчком. Рэйчел настолько захватила разум Ника, что он научился оправдывать каждое убийство. Со страхом, с отчаянием, но оправдывал. И дело не в красоте Рэйчел. Признаться, в последнее время она стала слишком далека от супермодели. Глаза тонули в страшных синяках, на коже проступали розоватые язвы, тело дёргалось в нервном тике. Это не походило на мечту. Но страсть, с которой Рэйчел шла на похитителей, обезоруживала. Сидя в крепости из бескомпромиссной роскоши и пыли престижного семейного счастья, она не знала ничего о свободе действий и мыслей, но крепко держалась за своё положение. С шёпотом коллег за спинами, с завистливыми ухмылками прохожих. Рэйчел жила чужой жизнью, чтобы дать похищенным хоть какую-то. Ник не мог представить, с какой болью к ней приходило осознание, что эта крепость, эта жизнь в чужом теле никого не спасут. Но Рэйчел и тогда не отступила. Потому не отступил Ник. Принял должность палача с мыслью, что это ради спасения чего-то по-настоящему важного. Чего-то, что не даёт этому миру погибнуть. Конечно, Ник сомневался. Не раз хотел, в наказание, покончить с собой. Перед прыжком с балкона, с таблетками в руке, с дулом пистолета у своего виска, он будто видел казнённых, всё объяснял, и они всё понимали. Прощали. И следующим вечером, Ник легко нажимал на спусковой крючок, зная, что этот человек тоже скоро всё поймёт. Ник не считал себя героем. Он не спасал мир. Но вырастил в себе беспощадного убийцу – инструмент для защиты тех, кто спасёт этот мир по-настоящему. Ник никогда не проигрывал совести.




15


«Сорок четвёртый» выходил из столовой с ужина. Ноги еле держали Сета. Слишком запарный выдался денёк. Росс начал перекличку. Сет откликнулся на своё имя и отошёл чуть в сторону, подышать воздухом. К Сету подскочили двое надзирателей.

– Привет, – произнёс надзиратель с надписью «Кейв» на бейджике. – Ты же Сет Ластейн?

– Я, – кивнул Сет.

– Дело есть, – Кейв немного замялся. – Ты же готовишь заключённых к тестам на сертификаты?

– Да. Это, вроде, не запрещено.

– Не-не, ты не подумай, – Кейв слегка попятился. – Ты молодец, хорошее дело делаешь. Всё по Кодексу. Я вот к чему. Нам бы с приятелем тоже тест написать.

– А вам зачем? – Сет оглядывался, чтобы «сорок четвёртый» не ушёл без него.

– Повышение квалификации. Мы посмотрели, там зарплату могут повысить. И неплохо повысить. Возьмёшься?

– Чёрт…

Поддержка от пары надзирателей вряд ли окажется лишней. Но тесты на повышение квалификации намного сложнее, чем те, что сдавали заключённые. Сам Сет смог бы подготовиться, но вот дать гарантии другим – вряд ли. Тем более, за ним висела норма по графику, которую надзиратели точно не перекроют. Да и Россу не понравится, если Сет станет тратить на тесты ещё больше времени. В любом случае, отказывать рано.

– Я посмотрю, – неуверенно произнёс Сет. – Может, можно что-то придумать.

– Спасибо, – радостно ответил Кейв. – Спасибо большое! Если что – обращайся ко мне по любому вопросу. У любого надзирателя можешь спросить, где я. Ну, если что.

– Спасибо, Кейв, – Сет кивнул. – Но я ничего не обещаю. Это сложные тесты, и…

– Не парься. Даже если попробуешь, я уже буду благодарен.

Надзиратели ушли. Сет вернулся к «сорок четвёртому». По дороге в корпус, пытался прикинуть, какие тесты подойдут.




16


Ник с Коббом подъезжали на «бруксе» по переулкам серверной половины к восточному мосту.

Им удалось по-тихому забрать машину, кое-что из техники, патроны и немного одежды. Кобб не переставал ругаться на «брукс». Говорил, что тот доживает последние дни. Машина аккуратно проезжала по безопасному маршруту. Ник помнил все «слепые зоны» патруля «Сёрч» и редких вылазок Эс-конвой. Часто приходилось скрываться, пытаясь найти Рэйчел там, куда не пускали всех подряд.

«Брукс» пересёк восточный мост и скоро оказался недалеко от квартиры Снейка. Он, невысокий худощавый паренёк с взъерошенными волосами, встречал их внизу. Снейк велел Коббу спрятать «брукс» во дворах. Схватив кучу сумок, троица поднялась на самый верх пятиэтажки.

Квартира Снейка включала в себя три плановых комнаты, кухню и ещё две пристройки квадратов по десять. У каждой – по широкому балкону. Снейк отдал парням одну из пристроек. Там – две кровати и шкаф с отломанной дверцей. Ник с Коббом скинули вещи.

Снейк всё время что-то мямлил под нос, нервно крутился и смотрел в окна. Ник с Коббом рухнули на кровати. Снейк встал по центру комнаты:

– Короче, парни. Буду честен, мне совсем не нравится то, что сейчас происходит. Томми оторвёт мне башку, если узнает, кого я тут прячу. Поэтому ведите себя тихо! В холодильнике есть какая-то еда, но основной развоз «Сапортерс» сделают завтра.

– Снейк, – Кобб коварно улыбался. – Нам с Ником, для нашей же безопасности, нужно понимать, почему ты согласился с нами сотрудничать. Знаешь, хотелось бы убедиться, что нас не сдадут сразу же, как уснём.

– Не сдадут, – раздражённо ответил Снейк. – Скарлетт очень сильно просила вам помочь, а я не могу ей отказать. Она очень хороший человек, и… – он замялся. – Я очень уважаю её взгляды.

– А-а-а-а… – Кобб закивал, расплываясь в улыбе. – Человек хороший, взгляды уважаешь. Я понял. Короче, Снейк, если не будешь делать нам мозг и поможешь – скину фотки Скарлетт, где она в одном белье.

– Что?! – Снейк прищурился. – Что за хрень, Кобб? На кой они мне?

– Блин, – Кобб досадно хлопнул себя по колену. – А ты не так прост, как кажется. Не повёлся на дешёвые уловки. Есть фотки, где она без белья.

– Пошёл ты, – фыркнул Снейк. – Знаешь, Кобб, в чём твоя проблема? Многим кажется, что ты такой крутой, независимый фриндер, говорящий всё прямо, в лоб. Такой умный и циничный. Но на самом деле, ты – обиженный закомплексованный мальчик, пытающийся отыграться на чувствах людей. Это твой защитный механизм. Но выглядит не так круто, как тебе кажется.

– Я – обиженный закомплексованный мальчик, с голой Скарлетт на ноуте.

– Ты правда думаешь, что это делает тебя круче?

– Это позволяет мне смотреть на вещи трезво, – Кобб, продолжая улыбаться, выпрямился и сел на край кровати. – Я мотивирован вещами посерьёзнее, чем спермотоксикоз. И я не буду рисковать жизнью, пялясь на чьи-то сиськи, и называть это своей мечтой.

– Знаешь, Кобб, – встрял Ник. – В наше время, когда каждый постоянно рискует жизнью, не так жалко делать это ради любви. Наверное, это единственное, что может хоть как-то оправдать наш нынешний образ жизни. Но если ты вынужден рисковать жизнью, оставаясь в трезвом уме – чёрт знает, так ли ты крут.

Снейк улыбнулся:

– Твоя правда, Ник, – он попятился к выходу из комнаты. – Ладно, у меня дела. Не подставляйте меня и Скарлетт.

Снейк вышел из квартиры. Кобб, разведя руками, медленно повернулся к Нику:

– Это что ещё было? Вектор морали по Стоуку? Мотивирующий курс не думал написать?

– Не надо его цеплять, если не хочешь, чтобы он соскочил и сдал нас к чертям. Мы не в том положении, Кобб, чтобы так разговаривать с людьми.

– Ой, да расслабься, – Кобб махнул рукой и растянулся на кровати. – Видел, как он слюнями исходит, говоря имя «Скарлетт»? Никуда он не денется.

– Да, я понимаю, что тебе нелегко.

– Что ты несёшь, придурок? – Кобб ухмыльнулся.

– Ты всё равно пытаешься не думать о том, что у Скарлетт может быть кто-то другой. Потому и бесишься на Снейка.

– Совсем дурак? Мне плевать вообще.

– Плевать? – Ник сдавленно усмехнулся. – Ну конечно. А что ж ты так занервничал? Про архив забыть не можешь. Плачешь, наверное, по ночам, когда фотки её листаешь. Любовь – жестокая штука, брат, от неё никуда не денешься.

– Заткнись, я на это не поведусь.

– Да мне не надо, чтобы ты вёлся. Я вижу, как у тебя колени трясутся. Задел я тебя за живое, да? Прости, брат. Но такова жизнь. М-да…

– Кретин.

Они рассмеялись.

Ник залип в потрескавшуюся штукатурку на потолке. Минуты тянулись вечность. Мысли о Рэйчел вряд ли позволят уснуть. Сейчас, Ник до боли в груди хотел, чтобы она услышала «Держись. Я скоро».




17


Рэйчел сидела в кабинете у молодого доктора. Он проверял зрение, слух, спрашивал по самочувствие. Доктор сделал пару заметок в своём планшете. Поднял глаза на Рэйчел:

– Можете рассказать о себе? Краткую биографию. Где родились, работали, и всё в этом духе.

– Так, – Рэйчел закатила глаза. – Зовут меня Рэйчел Роу. До замужества – Бирн. Я родилась в Седьмом юнионе. Мать – врач, работала в больнице юниона. Отец – физик. В школе я училась хорошо, и поэтому легко прошла на курсы специалиста по связи.

У Рэйчел в голове будто что-то щёлкнуло. Перед глазами возникали символы. Поля формы доступа к гамма-каналу стремительно заполнялись. Рэйчел видела перед собой ноутбук, провод от которого тянулся к устройству с горящими красными и зелёными лампочками.

– Курсы длились два года, – она продолжала. – И дали мне четвёртую категорию. Недолго работала в Седьмом. В двадцать четыре я перебралась в Девятый юнион. Здешний «Юниконнект» нуждался в кадрах. Вакансий много было. Устроилась без особых проблем. На одном из корпоративов мы познакомились с Беном Роу. Тогда он только заступал на должность Модератора. Чуть меньше, чем через год отношений, мы поженились.

Рэйчел помнила, как они с Беном первый раз поцеловались. На набережной. Сильный холодный ветер беспощадно раскидывал волосы в разные стороны.

Несмотря на возраст, Бен часто вёл себя как ребёнок. Порой, всё валилось у него из рук. И это казалось Рэйчел милым и забавным.

Будто со вспышкой, одно воспоминание сменялось другим. Бен любил выпить. В какой-то момент, он перестал засыпать, если не притронется к бутылке.

Рэйчел видела, как Бен замахивается на неё. В гостиной упал комод.

– Всё в порядке? – спросил доктор. – Можете продолжать?

– Да-да, – Рэйчел кивнула. – Всё в порядке. В итоге, я дошла по карьере до руководителя отдела. Руководила большим штатом.

«Маджетт шоу». Люди в масках – не террористы, а ведущие жестокого шоу, выходившего на гамма-канале. Рэйчел вела расследование, чтобы разоблачить эту банду. Те открыли на неё охоту. Следили, угрожали. Но Рэйчел удалось скрыться.

– Кажется, всё, – она подвела итог. – Всё, что я могу вспомнить.

– Хорошо.

Доктор стучал пальцами по экрану планшета.

Парня, что Рэйчел видела во снах, звали Ник Стоук. Он участвовал в чистке улиц от худых бледных монстров. И он же помогал Рэйчел в расследовании. Ник легко расправился с парочкой информаторов. Рэйчел помнила, как он держал её за руку. В каком-то заброшенном доме. Говорил, что они справятся, что всё будет хорошо. Рэйчел почувствовала лёгкий подъём. Будто всему, что с ней сейчас происходит, настанет конец. Рэйчел казалось, что Ник где-то рядом.

Но что, если все воспоминания – ложь? Террористы могли заставить Рэйчел поверить в эту легенду. Там, в заброшенном доме, Ник крепко прижимал её к себе. Стало намного теплее. Рэйчел до безумия хотела верить в ту правду, которую шептали заброшка и кровавое шоу на гамма-канале. Но жизнь, которую рисовал доктор Берт, казалась светлее и добрее. Там все всегда находили выход. Зло погибало, а добро брало верх. Сладкая жизнь. Не та, которую жила Рэйчел.




18


Сет не мог думать о тестах. Символы сбивались в одну кучу. Всё, о чём Сет думал – это скорый отбой. Сегодня он планировал свалиться на койку камнем. Окинув взглядом комнату, Сет видел таких же измотанных заключённых.

Варианты тестов и формы на получение сертификатов медленно расплывались. Глаза закрывались. Сет спланирует всё завтра.

В коридоре снова шумно. Голос Морана – неформального заместителя Росса, перебивался отчаянными криками уставшего «сорок четвёртого». Вскоре, Моран добрался до комнаты Сета. Вошёл с большой коробкой в руках:

– Итак, сдаём миттеры. Все. Быстрее.

– В чём дело, Моран? – спросил кто-то из заключённых.

– Один умник из «сорок четвёртого» нарушил правила сети. Корпусу влепили штраф, и увеличили норму. Процентов на тридцать.

– Тридцать?! – вскрикнул Сет.

– Да, – кивнул Моран. – Никто до сих пор не признался. Так что кладём свои игрушки в коробку. Сейчас мы с Россом проверим, кто из корпуса – крыса.

Вся комната обступила Морана, бросая смартфоны в коробку. Каждый ругался себе под нос. Кто-то про увеличенную норму, кто-то – про нескорый отбой. Сет кинул свой смартфон последним. Пока Росс не проверит – отбоя не будет. И это волновало Сета больше всего. Моран, выходя в коридор, буркнул:

– Сидим, ждём.

Парни недолго нервно ходили по комнате. Вскоре, в коридор высыпал весь «сорок четвёртый». Росс с Мораном оставались в своей комнате. По толпе бежал шёпот, вроде «Не знаешь, кто? Не видел?». Никто не торопился признаваться.

Когда искали виновного, Сет оставался спокоен. Знал, что за ним всё чисто. Но всегда допускал вариант, что могли подставить. В лагере каждый мог нажить врагов. Сет не сомневался в справедливости Росса, и что в любой ошибке тот разберётся.

– Привет, – произнёс заспанный Джонни. – Почему никто до сих пор не понял, что проще признаться, чем доводить всё до такой фигни?

– Не проще, – возразил Сет. – Человек настолько не хочет, чтобы его поймали, что сам начинает верить в свою невиновность. И потом, ты же понимаешь, что могут и не спалить.

– От Росса ничего не скроют.

– Да чёрт знает. Обхитрить можно кого угодно.

– Я только не понимаю, почему такой большой штраф.

– Скорее всего, скачивали запрещённые материалы, или стратегическую информацию выдавали. Может, какую-то схему администрации раскопали. Вариантов куча. Не понравиться системе – это легко.

– Это да, – Джонни усмехнулся.

Они стояли ещё полчаса или больше. Сету казалось, что он готов вырубиться прямо здесь.

Дверь комнаты открылась, и в проёме показался Росс. Он держал двумя пальцами чей-то смартфон. Разгневанные глаза бегали по толпе. Лицо сильно покраснело. Сет никогда не видел Росса таким. Даже в стычках с другими корпусами. Даже когда дела шли совсем плохо. Росс поднял смартфон над головой:

– Чей?!

Коридор заполнился тихим бормотанием. Никто не признавался. Лицо Росса становилось всё злее. Сет не понимал, зачем кому-то так тянуть резину. Виновный всё равно найдётся. Росс повторил громче:

– Чей?!!

Сет присмотрелся. В правом углу экрана заметил небольшой скол. Очень знакомый. Неужели, Джонни?!

Сет медленно поворачивался. За эти пару мгновений, успел подумать о том, как простоватый Джонни мог так искусно врать. Так убедительно держать этот образ простачка, оставаясь всегда вне подозрений. Весь корпус знал, что Сет с Джонни хорошо общаются. Никто не поверит, что за всё это время, Сет ни разу не заметил за Джонни нарушений. Получается, что Сет покрывал своего приятеля, и это делало обоих виновными. Даже сейчас, оба молчали. Пройдёт меньше получаса, и владельца смартфона найдут. Сета с Джонни ждёт правосудие Росса.

Сет не успел ничего сказать или прошептать. Даже не успел встретить взгляд Джонни. Мозг кипел. В голове будто щёлкнул рубильник. Сета окатил настолько холодный пот, как если бы его окунули в ледяной бассейн. Бормотание в коридоре отходило на задний план. Перед глазами всё плыло. Росс держал в руках смартфон Сета:

– Я считаю до трёх! Если ублюдок не выйдет сам, последствия будут намного хуже.

Сета не оставляла надежда, что просто показалось. «Один!». Не показалось. «Два!».

– Это мой! – крикнул Сет, выходя к Россу.

Коридор стих. Секунда паузы. Росс кивнул:

– Неужели?

Он схватил Сета за шиворот и потащил в сторону душевой:

– Надо помыться.

– Стой, Росс! – лепетал Сет. – Я ничего не нарушал!

– Заткнись.

Казалось, Росс может поднять Сета одной рукой. Ноги еле успевали ступать на пол. Сет что-то лепетал, но уже сам толком не слышал собственных слов. Душевая приближалась.



Они проходят по белому холодному кафелю в самый центр. Росс вмазывает Сету в корпус. Все органы внутри сворачиваются в комок. Кашляя, Сет падает на колени. Боль не позволяет даже пошевелиться.

– За что?! – выдавливает из себя Сет. – Я ни хрена не сделал, Росс!

Росс приседает рядом на корточки. Тычет Сету в лицо экраном смартфона:

– Откуда у тебя это?

Сет медленно поднимает голову. На дисплее – фотография Кристины. Блеск её глаз даже сейчас немного успокаивает. Сет чувствует себя где-то рядом с ней, в Девятом.

– Это Кристина, – начинает объяснять он. – Мы – друзья. Я хотел её нарисовать, и попросил фотку.

– Друзья?! – кричит Росс. – Она не скидывала фоток даже мне, когда мы встречались. С чего вдруг ты стал таким особенным?

Слухи об опасном бывшем Кристины становятся явными. Вся картина сходится у Сета в голове. Он жалеет, что всё вскрылось так поздно.

Нога Росса влетает Сету в лицо. Тот падает на пол. Видит, как кровь медленно растекается под ним.

– Я не знаю, Росс! – Сет выдавливает из себя слова через глубокие прерывистые вдохи. – Она послала меня. У нас ничего не вышло. Клянусь!

– Я твоим клятвам не верю. Твоя семья никогда не жила в пристройке. Такие как ты всегда выкручиваются! Для вас нет понятий достоинства, чести. Вы делаете всё, что хотите, и никогда за это ничего не получите. Только я тебе с рук ничего не спущу.

Рядом с головой Сета падает смартфон. Экран разбит. Половина стекла рассыпается кусками по белым плиткам.

Слышится топот из коридора. Сет с трудом разворачивается. Видит, как в душевую заходят почти все из корпуса.

– Росс, хватит! – кричит один из толпы. – Хрен с ней, с этой нормой! Сделаем! Он пацан ещё, Росс! Оступился – с кем не бывает.

– Мы сами разберёмся, – спокойно отвечает Росс.

– Быстро по комнатам! – рявкает из толпы Моран.

Он обходит заключённых и по одному выталкивает из душевой:

– Быстро вышли! Кому сказано?!

Парни нехотя разворачиваются и возвращаются в коридор. Моран покидает душевую последним.

Росс прислоняется к тонкой перегородке, складывая руки на груди:

– Мы действительно разошлись, когда меня забрали. Постоянно расходились, из-за моих ночных вылазок с Томми Дженсеном. Тебе не понять, каково это, постоянно видеть рассыпающиеся стены родительского дома. Каждый день возвращаться домой, не зная, есть ли он у тебя. И тут появляется Томми. Протягивает руку каждому, и говорит, что теперь всё изменится. Говорит, что надо бросить вызов системе, и всё встанет на свои места. Не надо будет после школы бежать на производство, чтобы выбить смену, пока глобсейф не прикрыли твою подпольную бригаду. Я никогда не опускался до краж и грабежей, как многие из наших. Я шёл против уродов в шлемах и в броне, которые могут дать сдачи, – он бьёт кулаком в перегородку и принимается ходить кругами. – Кристина не понимала этого. Она хотела, чтобы я жил и работал так, как от меня требует система. У Кристины-то всё на мази. Хороший дом, образование она получит. Она, считай, из другого мира. И каждый раз, когда мы с Томми шли за свободой, Кристина не хотела меня пускать. Когда всем в «Сапортерс» было нечего терять, я оставался единственным, кого кто-то ждал. Единственный, кому звонили, плакали в трубку и умоляли остаться дома. Кристину достало не спать ночами, и она сказала, чтобы я забыл её. До того момента, я считал, что хорошо себя знаю. Но я и подумать не мог, что все мои мечты, все стремления потеряют смысл лишь от того, что я больше никогда не увижу какую-то девчонку. И я решил отказаться от движения. Я ушёл из «Сапортерс», я порвал все связи. Лишь бы Кристина вернулась ко мне. И вот настал тот вечер. Я летел сквозь южную половину, как безумец, чтобы всё ей рассказать. Уже видел, как мы делим жизнь на пару. Оставался квартал. Четверо патрульных положили лицом в землю. Пока крутили, я смотрел на окна комнаты Кристины. Я тогда ещё надеялся, что отмажусь. Как твой брат, который всегда отмазывался. Я вдруг поверил в справедливость. Но это был мой последний взгляд на этот дом, на юго-запад Девятого. Последние секунды на свободе.

Росс успокаивается. Сету кажется, что всё самое страшное позади. Кулаки Росса всё ещё крепко сжаты.

– И я попал сюда, – продолжает он. – Вёл себя как можно тише. Ни с кем не закусывался, делал всё чётко по правилам, впахивал по максимуму. Здесь мало кто любит «Сапортерс». И надзиратели, и заключённые. Так что меня серьёзно пытались выбить из колеи. Но я не поддавался. Думал только о том, как бы побыстрее отработать свой долг и свалить. Наконец, вернуться к Кристине. Но чем дольше я оставался здесь, тем больше видел разных историй. Как заключённых кидают их жёны, отворачиваются друзья. Кажется, сроки здесь не такие большие. Но даже их хватает, чтобы потерять всё, что ты заработал на воле. Я серьёзно. Абсолютно всё. И каждый день, я слышал какую-то новую историю. Видел, как люди отщепляются от воли и присасываются к здешнему комку отбросов. Все эти люди были лучше меня. Не какие-то отморозки. Просто люди, которые ошиблись. И даже их общество списывало со счетов. В какой-то момент, я понял, что пора повзрослеть, и принять, что Кристина меня не ждёт. У неё своя жизнь, свои стремления. И я не гожусь в те, кого ждут у окна, пока жизнь проносится мимо. Кристина очень крутая. Я знал, что какой-то ублюдок станет крутиться возле неё. Рано или поздно, какая-нибудь гнида появится, и займёт моё место. Я не мог ночами уснуть, представляя, как вбиваю в асфальт башку этой твари. Наутро смирялся, а к вечеру не мог простить глобсейф, что не скрутили меня хотя бы на полчаса позже. Я жил только тем, что вернусь, и убью всех ублюдков, что крутились возле Кристины. Днём остывал, а к ночи – закипал с новой силой. Я всегда был уверен, что меня сдал кто-то из её поклонников. Но теперь, ты – здесь, передо мной.

– Росс, – Сет кряхтит высушенным горлом. – Она никого не подпускала к себе!

– Закрой рот! – Росс бьёт Сету ногой в грудь.

– Я говорю правду! – тот почти выплёвывает слова. – Все боялись к ней подходить. И у меня ничего не вышло. Прости меня, Росс! Я ничего не знал. Я могу помочь тебе выбраться отсюда. Ты сдашь тест, и тебя отпустят. Ты вернёшься к ней, Росс!

Сета тошнит. То ли от ударов в туловище, то ли от собственной слабости. Сейчас, Сет готов отдать что угодно, лишь бы выбраться из душевой. Он видит глаза Росса. Безумные, отчаянные. Росс может не остановиться. Ему нечего терять. Сет, может, никогда не выйдет отсюда. И он готов отдать самый яркий лучик света в своей жизни, лишь бы удары прекратились. Лишь бы здоровенные кулаки разжались.

Росс берёт Сета за волосы и бьёт лицом об пол. Кровь попадает в глаза. Сет не может даже открыть рот. Голова вяло болтается на шее. В груди всё будто сжало тисками.

– Заткнись! – вопит Росс. – Я не верю тебе и твоим схемам! Всё, что тебе осталось – это просить меня прекратить. Такие как ты сделают что угодно, лишь бы улизнуть, выкрутиться. Я не верю тебе. Кристина никогда не отправляла мне своих фоток!

Он протаскивает Сета на пару метров в сторону. Тот не может сдерживать слёз. Кажется, что Сет останется здесь навсегда. Его лицо врезается в хрупкую пластиковую перегородку. И ещё раз. Кусок пластика вылетает в сторону. Росс поднимает Сета на ноги и сносит им другую перегородку. Тот не успевает вдохнуть, как летит в другую сторону. Весь пол залит кровью. Сет не может пошевелиться. Росс оттаскивает его к стене душевой. Череп Сета оставляет несколько вмятин. Белая краска откалывается и кусками падает вниз. По стене стекает кровь. Росс продолжает бить полуживое тело. Ногами, руками. С каждым ударом, Сету кажется, что это предел боли. Но становится ещё больнее. И ещё. Сет пытается закрыться от ударов. Россу уже плевать, куда и как бить. Он просто хочет превратить тело Сета в фарш. Росс устаёт, отходит в сторону и продолжает снова.



За всё время, Сет несколько раз терял сознание и включался обратно. В какой-то момент, Росс остановился. Наклонившись к Сету, произнёс:

– Теперь каждый твой вечер будет таким. Тебя никто не вытащит из этого круга. Я смету любого, кто попытается мне помешать. Если не хочешь для них такой же участи – лучше отговори. Это мой тебе совет. Жить ты будешь в кладовке. Жрать – объедки из столовой. Если они будут. И не надейся, что сдохнешь. Я тебе не позволю.

Росс отхаркнул Сету в лицо. Медленно зашагал прочь. Сет пытался ползти, но каждое движение отдавалось жуткой болью. Всё, что ему оставалось – это лежать на холодном кафеле, заливаясь слезами и кровью, тихонько постанывая, и надеяться, что к утру сможет встать.




19


Раннее утро. «Брукс» стоял припаркованным в северо-восточной части Девятого, в одной из «слепых зон» для «Сёрч». Ник с Коббом облокотились на крыло машины. Эдди стоял напротив, потирая помятое лицо. Говорил с сонной хрипотцой:

– Это западное крыло. Его целиком отдали под нужды «Стивенс», – Эдди осёкся. – Ну или кто там теперь главный. Оборудование у них своё, тестируют какие-то химикаты для Хорпера. Иногда зовут наших санитаров и врачей. Гоняют анализы оттуда и истории болезней. В сами истории не заглядывал. Нашим выдают бейджики специальные. Поначалу, проверяли всех жёстко. Сейчас – так, через раз. И да, там видели девушку. Тёмные волосы со светлыми корнями.

– Рэйчел, – твёрдо произнёс Ник.

– Не знаю, – Эдди мотнул головой. – Врать не буду.

– Сможешь план крыла достать? – спросил Ник. – И список пациентов по палатам.

– Ага, сейчас, – Эдди широко распахнул глаза. – Ты спятил? Я там дышать боюсь лишний раз.

– Хотя бы бейджики.

– Бейджики – может, смогу.

Кобб вмешался:

– Как по территории перемещаются? Входы-выходы.

– По айси прописывают допуск. Удалённо. Составляют график, и выгружают данные сотрудника.

– Камеры?

– От Заказчика точно на проходных висят. А по коридорам крыла пустили дроны новые.

– Как на складах, – закивал Ник. – Сняли старые камеры, чтоб Заказчик не видел, что происходит.

– Как вариант, – согласился Кобб. – А допуск по айси – это значит, что по примеру энкея можно ключи сделать.

Ник хлопнул в ладоши:

– Получается, если повезёт – сработаем тихо и быстро.

– Ага, – Кобб показал ему большой палец. – Шикарный план. А если не повезёт?

– То нас поймают и убьют, – Ник улыбнулся. – В целом, мало что поменяется. Кроме того, что мы проживём на несколько дней дольше, чем должны были. Не самый худший расклад.

Кобб вздохнул и, протирая глаза, зашагал вдоль машины. Ник посмотрел на Эдди:

– А ты что думаешь?

– Блин. Я в вас верю, парни. Вы вроде крутые чуваки и всё такое. Но чтобы бодаться со всей этой северной диктатурой – надо хотя бы народу добрать. А вдвоём, единственное, на что вы можете рассчитывать – это везение. Будет обидно, если вашего потенциала, ваших возможностей хватило бы, чтобы всё изменить, но погибните вы слишком рано. Не хотелось бы терять сильное звено так бессмысленно.

– У нас выбора нет. Каждый час на счету. Кто знает, что ждёт Рэйчел.

– Раз ты так уверен – мне больше нечего сказать, – Эдди пожал плечами и улыбнулся.

Они втроём договорились, когда свяжутся. Эдди отправился вглубь северной половины. «Брукс» – на восточный мост.




20


Джонни помогал Сету идти. Моран вёл толпу «сорок четвёртого» по территории. Росса этим утром никто не видел.

Сет не думал, что когда-нибудь испытает такое счастье от возможности ступить на обе ноги. Несмотря на жуткую боль во всём теле, он чувствовал, как ноги и руки медленно отходят. Глаза почти не открывались. Голова гудела. Постоянно тошнило. Но Сет не надеялся даже выйти из душевой. Джонни нашёл его с утра, помог отмыть кровь и дал обезболивающее. Сет предупреждал, что у того могут возникнуть проблемы. Но Джонни говорил, что ему плевать.

«Сорок четвёртый» почти подошёл к ангару, когда всех резко остановили сотрудники структуры безопасности. Сет не видел, какой именно структуры:

– Джонни, что там?

– Не поверишь! Там ваши ГСП!

– Что?! – Сет попытался открыть хотя бы один глаз, но тщетно. – Что они здесь делают?

– Моран пошёл узнавать.

Стоять Сету оказалось чуть тяжелее, чем идти. Пара секунд без движения, и позвоночник заныл. Сет пытался найти удобное положение. По толпе пробежался шёпот.

– Твою мать! – воскликнул Джонни. – Там тело Росса! Он весь в крови.

– Нет! – Сет мотнул головой. – Быть не может.

– Да, это он.

– Живой?

Сет пытался прикинуть, что могло произойти после душевой. Вряд ли постарался кто-то из «сорок четвёртого». Кому Росс мог насолить?

Моран вернулся к остальным:

– Мёртв.

Народ ошарашенно переговаривался. Сет не мог толком разобрать ни слова. Моран продолжал:

– Тихо! Стоим здесь. Скоро дадут новые распоряжения по работе.

Джонни ушёл вперёд.

Сет думал о том, что Росс так и не смог поговорить с Кристиной. Они оба так и не встретились. Сет злился на Росса, но лишь оттого, что тот отказывался слышать. Из-за своей ненависти, так и не поверил, что Кристина ждала. Росс погиб без надежды на что-то светлое. Они с Кристиной оба хотели сойтись снова. Она оставалась одна, оставляя Россу шанс всё исправить. Тот же делал всё, чтобы поскорее вернуться. С жуткой тоской на душе, Сет принимал такой финал. Какая-то жестокая бессмыслица.

К Сету сзади кто-то подошёл:

– Эй, ты в порядке?

Сет смог увидеть только форму надзирателя и бейджик с надписью «Кейв».

– Бывало лучше, – ответил он.

– Я тебе устрою отдельную палату в больничном крыле. Надеюсь, ты поправишься как можно скорее.

Сета раздражало, как Кейв лишний раз напоминает о себе, и о своей просьбе. Сейчас явно не самое лучшее время, чтобы думать о таких вещах. Кейв отошёл на пару шагов. Сет окликнул его:

– Кейв! Это же ваших рук дело? Ты постарался?

– Сет, – Кейв похлопал Сета по плечу. – Не парься. Вообще ни о чём. Здесь тебя никто не тронет. Ни один психованный ублюдок. Это всё, что ты должен знать.

Кейв ушёл. Он стал раздражать Сета ещё больше. Неужели Кейву так важен этот сертификат? Но Сет понимал, что с надзирателями лучше дружить.




21


Кобб на квартире у Снейка сидел за старым ноутбуком в чате с Разрабом.



Разраб: «Города размера наименьшего легко принимают позицию нашего. Они хотят быть частью нашего. Но внутри есть различия. Общество не способно быть одним. Всегда двое или больше того. Проблема человека. Всё большое имеет раскол. Как больше – больше и частей»

Мастер кунг-фу: «Вы знаете, почему Терастопия раскололась? Почему потеряла своё величие?»

Разраб: «Каждое в нашем мире – это путь. Путь человека, путь природы или любого другого. Самое большое во лжи – это окончание пути. Остановка лишь одно. Остановка сердца, мозга. Любая другая остановка – иллюзия. Организм в иллюзии хочет прекратить путь всего. Хочет быть на месте, где его путь не должен продолжаться. Максимум желаний. Такой организм ставит укрепления. Ставит цепи, крепкие болты. Закручивает очень глубоко. Цель одна – остановить мир. Лишить движения. Но путь человека в другом не окончен. Он не хочет держать своё место. Хочет другое. Его движение всегда готово. Но такой человек оказывается поставлен, как чашка с чаем. Появляется покрытие плесенью. Любой без желания оказываться плесенью»




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/artem-vladimirovich-chumakov/perimetr-3-smes/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.