Главная страница | Юмор и сатира | Черновик. Последняя книга

Черновик. Последняя книга
Александр Александрович Смирнов
Книга порой бывает частью души автора.Здесь это активно указывается. Уровень любителя, человека, которого чуть ли не заставили создать книгу. Шучу! Книга содержит нецензурную брань.

Черновик
Последняя книга

Александр Александрович Смирнов
Прошу не судить строго. Здесь происходит творческий беспорядок! Но я думаю – он вам понравится!

Корректор Ян Исупов

© Александр Александрович Смирнов, 2024

ISBN 978-5-0056-1876-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

История творчества

Как же я пришел к выпуску книги? История первой книги «Знаки Жизни»
Основано на реальных событиях.
Начало Февраля. 2022-ый год. Я думаю на счёт подарка на 8-ое марта и мне ничего не приходит в голову лучшего, кроме как сделать, собственными руками, украшения. Но, как это бывает, планы меняются или вовсе идут «стойкой походкой» в пропасть.
И вот в один из вечеров, сидя на мягком диване, где я всё так же не знал, что подарить в женский день, я читал стихи одному уважительному человеку. Чередовал их с прозой, объяснялся за историю каждого стиха и всё так же с выражением читал творчество. Человеку, которому я читал эти стихотворения, очень они понравились и я услышал ту фразу, которую и должен был услышать: «Я когда-нибудь куплю твой сборник стихов!».
Эта фраза в корне изменила обстоятельства. Эта фраза изменила ход действий и планы. Я начал выбирать из своего множества написанных стихов – лучшие, но таковых не было. Резко в один из вечеров меня взяла апатия, когда я понял, что мне просто нечего написать в книгу. Всё изменилось, когда я всё же сделал отбор менее строгим. И вот пройдя множество манипуляций, а так же проверку над ошибками, я задумывался о названии. Текст уже был готов на то время, не полностью конечно, но готов. Было принято всеобщее решение между мной и моим главным редактором книги – Яном, назвать её как и группу в социальной сети: «Знаки Жизни».

История такого названия проста: я выкладываю стихи, прозы или истории в этой группе, тем самым подаю знак того, что я жив. Всё просто.
И да, сегодня вы узнали секрет этого названия, как бы это смешно не звучало. На самой книге изображён флаг России и Украины соединённый алой фигурой, обозначающий то, что выпуск книги состоялся в тяжёлое время для многих.
Редактирование над книгой окончилось 28-го февраля, а уже 2-го марта она попала в очередь на проверку для печати. На следующий день, а именно 3-го марта, книга была принята на печать типографией, а на утро 14-го марта я забрал мой первый тираж, моей первой книги со службы доставки.
Непередаваемые ощущения держать то, что сам создал. И знаете… мне понравилось иметь свою книгу.
Это как билет за любую границу, где ты есть тот, кто её переступит.

И пусть она была не очень удачной, но эта книга, которую я пишу сейчас, а которую ты читаешь, будет в разы лучше. Я научился.

Ты знаешь?
Нам дано прожить…
Всего лишь век!
Пусть будет он счастливым!!!

Рассказ моего прадеда
Основано на реальных событиях.
Ну что-же, внучок, слухай…
Довелось мне как-то во времена второй мировой в Польше побывать, а точнее на её окраине, в саму Польшу – ни ногой ни рукой не совались. Русские оцепенели во времена разрухи, да каждый каялся перед концом войны. А она всё шла, да шла…
Ну так вот. Не съезжая с темы, як танк по минам. Вечерок был… Темно… В такие даты поляки, да их патрули, по всей земле вширь да вдаль топают… Ну а я потчевал у одной полячки и не помню, что там да как произошло, но поругались мы с ней, а она за порог меня. В кителе моём, солдатском, да в «Галифе», брюки такие, офицеровы. Прогуляться ринулся, обдумать, да вернуться потом решил. Ну а тут и патруль, внучок… Двое солдат, да голых: ни оружия, ни чести. Пришлось мне пораскинуть своими умственными, ну и сунул я в китель руку, сложив пальцы так, будто пистолет держу. Мат стоял на всю деревню, крики. Молод я тогда был, да голосист. Они как увидовали чу творится такое: солдат, да еще в обмундировании офицерском, грозится убить… Ууу… Посбегали они, кто куда.
Вот такая вот история, внучок, многое видовал в мире этаком. Война – дело простое, хаоса род да погибели много. Смысла в таких глобальных ссорах нет. Постарайся, мир этот хоть чуть-чуть изменить, глядишь и глаза у мира сего подобреют. И следи за собой, никогда не отрывай глаз от того, что есть твоё. А теперь пойду я, позже свидимся.

Жизнь дала большую мудрость, которую черпала семья прадеда через голод. Ели гнилую картошку, третьего сорта крупы, варили лечебные травы и питались ими. Дети пухли от голода и горя много принесла война.

Вы идеальны
Вы идеальны. Пусть не верите.
Но я же уверяю Вас!
Вы идеальны. Нет примеров,
Чтоб вывод мой как смех угас.
И вы душой очень красивы.
С особым взглядом, верю в Вас.
Ведь узаконена та правда,
Что льёте, словно дождь на нас.
Вы идеальны. Нету споров.
Никто не вправе их открыть.
Вы идеальны. Нет повторов,
Что Вас могли бы заменить.
Вы идеальны…

Посвящается человеку благодаря которому Автор стал автором и выпустил книгу!

«Застрял в темнице. Думал – будешь скормлен…»
Застрял в темнице. Думал – будешь скормлен…
Но нет, простили божества!
Теперь, дерзай!
Ведь нет судьбы для воли,
Ну просто нет!
Так знали существа…
А как же жизнь?
На крае…
Где у склона…
Расположилась смерть, Варяг е? добряк!
Ведь верят те,
Что страх спасал от боли,
А вот и нет:
Боязнь – твой главный враг!
Ах, да. Судьба.
Слова из преисподней – Е? описанный состав.
Судьба – злодей,
Но ты не отрекайся!
Ведь без не?…
Всё станет тяжелей!

1918 год
Николай Второй. Последний Император.
Я сел в толпу залитых кровью,
Их лица безмятежно спали,
А предзабвенные глаза,
Что в сумраке искрой играли,
Настолько добренькими стали
Как в детстве у детей.
Я сел в толпу своих семей.
И прежде был я император,
А позже соберут музей,
Как Русь, Империю проклятую,
Прогнали с истины моей.
Я сам лежу в толпе нерусской.
Нас предал лучший наш приятель,
И в округе будто предатель
В разы добрей элитных нас.
Вот так начало возрождалось
И Русь у русских отбивалась:
О почки, кровь, среди морей.
За столько времени прошедших,
Не стали русские «добрей».
Вина тому – нехватка сил.
Моральных. Среди пустот.
Вернулась Русь, как и удот,
Что как и я
Заправит ей.
Вот так и правили страной,
Россией, нашей, славной.
Дак выпьем же, за упокой,
Советской, дивной, стражи!
И вынесем же приговор,
Главе ажиотажа!

История от прадеда
Как в войну вторую мировую жил и воевал.
Основано на реальных событиях.
Ну что-ж… Тяжкие времена были. Каждый был обескуражен своим героизмом, когда шёл в наступление. Не всякий гад, на мину рад, бежать! Так вот и я единожды подорвался на одной немецкой, противопехотной… Ногу можно сказать было потерял, да врач попался волшебный – он мне ногу по частям собрал. Отходил я тогда пол года от операции этакой, потом пол года меж советским союзом и мной дискуссия была: «А брать-ли такого бойца дальше воевать?». Ну а я, будучи отличным пехотинцем, который залатал свои рваные раны, вновь пошел отдавать долг родине, якобы «мало медалек заслужил». Тогда я и встретился с противником, что страшнее фашиста, а именно: с верующими императору – япошками. Эти шайтаны по пуще немца – скот. Летят на нас, як молния падая. Никогда бы и не подумал, что если вбивать человеку с детства, что создан он погибнуть на поле свинцовом, то он и рад этому будет. Опасно было дёргаться в те времена, когда в окопе сидишь а тебя с японских минометов поливают. Страшнее всех них только «Бельевые вши».
Да выжил я на войне этой.
Ну будь здоров, повезло, да только сердцу боль навсегда, ведь есть кое-что по худо этакой смерти: когда товарищи твои, будучи подбитыми истребителями в грязь лицом падают, а ты им даже сквозь самый поганый грех помочь не можешь. Негоже такое лицезреть, проще самому, внучок – сгинуть, чем товарища терять что дорог был. Ох негоже…

Службу нес на Халкин Голе, после того как его комиссовали, после подрыва на мине.

И в лес уйдет душа…
Почти собранная фальш
Улыбчивых, забвенных
Убийственных, обкуреных
И перепивших в щи…
Не усидевшая на дереве,
Скользящая по камню
Упавшая с бетонных плит…
И навсегда затеяно,
Что будет, кем предвстанет
И кому же навсегда
Он свою душу проиграет,
И в лес уйдёт душа.
Потом не вспоминает,
За кем стремился падать,
Словами лишь заумными,
Пытался их сдержать.
Они ползли по улицам,
Ползли у берегов,
Прыгали с крыш однообразных,
С серых плит домов.
Упавши оживали,
бежали и стремились
Достигнуть что-то высшее,
Да не всегда судьба
Не даст соврать народу злобному
И не всегда она
Проложит путь сколдованый,
И не чиста душа…

Секрет зимы
Темнеет кора красивых растений:
Берёзы и дуба, что живут у ручья…
А всё это дело ведёт только к факту:
Что близится холод, за ним и зима.
И каждый человек на белом свете,
Хоть раз задался этаким вопросом:
Зачем зима нужна, её метели?
Ведь все и так насытились морозом.
Ну а в лице планетушки Земли,
В её ответе – кроется весь смысл.
Ведь после холода:
Тепло к нам вновь нагрянет…
И март, когда весь холод тает.
Апрель, что «приведёт весну».
Ну а за ним придёт и тёплый Май…
Что нам откроет всю любовь свою.

Закрой глаза
Закрой глаза. Раслабься. Улыбнись.
Представь полянку, мама улыбаясь,
Тебе кричит: беги же с горки вниз!
Тут и река и пляж, но ты стремаясь…
Вдруг приоткрыл глаза.
Места, пускай тебе известны,
Где та полянка – засеяна травой…
Пусть хоть и голос мамин там чудесный,
Остался, сохранив память с собой…
Ты знаешь: Давно не то, там место!
Ты знаешь…
Вс? давно прошло.

Предательство
Не понимаю его дел,
Его манер, подобных лжи,
Не понимаю его взгляд,
Что вновь бесследно убежит.
И вздох его как звук прощанья,
Как будто: крик из пустоты…
Я так хотел не ошибаться,
Но вновь нашел дыру в души.

Простой на вид
Простой. На вид.
Улыбчив и доволен.
Не зверь, не враг…
Скорее… просто друг?
Ты был врагом
И будешь им без воли!
А волю дашь – И ты уже слабак.

Меня не признало общество.
Меня не признало общество.
А мне это и нафиг не нужно.
Издевка, тупая как дружество,
Но дружбы совсем не выходит.
И вс? это общество – смертно.
Скажи, зачем ты ласкаешься?
Скажи мне, к чему же убожество?
Зачем надо мной издеваешься?
А знаешь. Предательство – лучшее.
Ты кинешь меня в одиночестве.
Ты бросишь меня как убогого,
Среди своих издевательств.
Ну ладно. Ты знаешь?.. Я встану.
И снова жизнь покатится.
Я снова пройдусь по времени.
Да без твоего издевательства.

Иссяк колодец добряков…
Закрытый глаз. Вначале левый.
Потом закрою и второй.
Стремлюсь я быть немного целым,
Но вновь стою я на краю.
Шатаюсь, ветер словно пуля,
Стремиться сбить с тяжелых ног.
И ты, правдивых ищешь с поля,
Где нет бескрайности дорог.
Опять мотив один и тот же,
И в пляске чёртовых блядей…
Ты их коснёшься! Вот-те краски…
Закрасишь всех, больной злодей.
Натянут силы словно трос…
Где вера и надежда жаждой,
Поднимут весь добрый народ…
И крикнут: «Сорван будет род!
Иссяк колодец добряков
И факт пропажи станет чуждым.»

А мы играли в жизнь годами.
А мы играли в жизнь годами,
Смотрели пьяными глазами,
Что каждый раз просили яд,
И как же снова дьявол рад,
Что ты предатель и подлец:
Окончил жизнь друзей своих,
И жестом взмаха наконец
Предательство плечом замкнул,
И их улыбки сквозь свинец
Обрек на мертвый, теплый пол…

Не теряйся понапрасну
Не теряйся понапрасну,
Лейся там, где яркий свет!!!
Знай, что жизнь это – прекрасно!
Не закончится в обед…

Случай в автобусе
Коридор. Где есть живые.
И кто из них стремится вдаль?
Скажу соседу: «Эй, служивый!
Когда увидим жизни рай?»
А он со службы возвращаясь,
В нашивках, в боевом тряпье,
В который раз начнёт историю,
О той гнилой, больной войне.
И сидя в коридоре, где сиденья,
Слезу на китель уронив,
Продолжит паузой историю:
Как к боевикам попал он в тыл.
Они прошли по «дружным трупам»,
Где сам солдат в крови лежал…
Там шла такая гниль истории…
Что каждый слёзы не сдержал.
Его товарищи – убиты.
Комбат с собакой боевой – лежат.
Все танки то что были – сбиты…
И где-то час – лишь тишина.
А после сна: он встал и отряхнулся.
А с головы стекает кровь:
Вот так домой солдат вернётся…
С гнилой, ободранной войны.
И он не скоро улыбнется,
Телам тем жизни не нужны:
А он под жарким пеклом солнца,
Остался нити рвать… войны.

Достигнуть бы, нам с вами, компромисс
Достигнуть бы,
нам с вами,
Компромисс.
Играть конечно в жизнь – не плохо даже,
Но жизнь создаст…
Да вот банального сюжета всем сюрприз.
Когда в округе, есть множество безбашенных людей, Но только единицы – ваша жизнь.
Достопочтенной оказавшись рысь,
Что глотку перегрызть тебе пыталась,
Вдруг выскочив, спасает тебе жизнь.
Теперь же думаю: Откуда родилась такая мысль?
Когда судьбою проклятый солдат,
Схатив по кителю очередь снарядов,
Вдруг воцаряет в мире скорбь и слизь,
Из глаз которых много поливает…
За то что он спасает чью-то жизнь.
«Когда же смерть, наступит?» – угасая…
Себя пленишь, раздумывая в ночь?
А я люблю. Я меру – миру знаю.
И то люблю, за что всегда борюсь.

Всё происходящее – не убывающее действительное.

Маяковский
Вершат правдивую эпоху,
Сминая всех зашедших в ночь…
«Ох, от чего бежишь ты, парень?»
Зачем предал свою ты дочь?
И дочь твоя – творений символ.
Своей рукой подвинул вон:
И Пушкина, и всех иных,
Кто создал для тебя народ.
Ох, Маяковский. Бедный парень.
Скитаясь в толпах бренных лиц,
Ты никогда и ни за что,
Не преуспел бы, ты найти,
Счастливый для тебя когда-то
Покойный в мире
Тёплый бриз.
Твой стан тогда исчез куда-то
И ты однажды сам исчез.

На корке льда грязь посрамилась…
На корке льда грязь посрамилась,
И солнца взгляд упал на лужи…
К чему ты жизнь всегда стремилась,
Зачем скользя свой стан обрушив,
Ты всем в глаза смотреть училась,
А после в комнате очнулась?
Пути истоптанных дорожек,
Ты мне успела проложить…
Но вот весной, себя нарушив
Ты в моём теле изменилась…
Была дитё с улыбкой милой
И глаз твоих прекрасней нет…
А щас ты взрослая чувиха,
Что после взгляда вручит бред.
    Март. 2022г.

Не знаю: можно-ли мне верить?
Не знаю: можно-ли мне верить?
Я сам себе давно не верю…
И каждый раз живу я прошлым,
Сминая в грусти горечь, страх
И щас как проклятый монах:
Хожу и жгу своё сознанье…
И без плохого притязанья,
Я начал врать и в бессознанке,
И сам того не понимать.
Я вновь скажу тебе слова
И вижу я любовь твою,
Но как бы не была сильна:
Всегда стоял я на краю…
Всегда писали: я пропал.
Не верили, что я вернусь.
А я вернулся, я сказал:
«Что я со всеми разобьюсь».
Что я не предал… Не отдал…
Что я остался… Развернулся…
И смог поднять с трибун бокал…
И всей толпе я улыбнулся…
А после – тяжесть… Я упал…
И больше я не смог вернуться…
Поднимут опосля? скандал,
Не знали: можно-ли мне верить…
А им я сверху та-а-ак кричал,
Что сам себе давно не верил…

Стихотворение о том, как ошибаются великие умы, за которыми все мы в данную минуту повторяем. Только есть одно но: а не ошиблись-ли они?

Время – Путь. Иль элемент?
Не ясно то, что для кого-то,
Время – путь.
Иль элемент?
Для кого-то существует,
Кто-то тянет…
Кто-то нет.
Кто-то вечно этим лает!
Размышляя л?жа. Где?
Ну конечно на диване.
Время есть.
Пока есть те.
Кто когда-то чем-то занят.
Ведь возможность и есть время.
То, что делают везде.

Время – относительно. Но не для нас!

Дурак.
Бросаю все силы на что-то другое:
На творчество, рифмы и прочий аншлаг…
Всем тяжело, понимаю Вас люди…
Последнее время:
Я как вурдалак.
Из всех своих близких,
Иль дальних знакомых,
Всю душу, до капли, пытаюсь сосать…
Но всё как и прежде становится новым,
Как был я, кем был,
Так и останусь «дурак».

Я не пишу стихи от боли.
Я не пишу стихи от боли.
В глазах моих печаль одна.
Я был собакой, птицей воли,
Слепым, что прозван был «Монах».
Я был отброшен у карьера,
Родными братьями…
Со всех сторон!
Я был однажды проклят дядей,
Сидит который,
Ждёт звонок.
Сейчас же вышел я, с поднятой,
До смеха «гордой» головой,
И отстранил от всех, ребята,
Границы, сложенных душой.

Себя найду я в чаще леса…
Себя найду я в чаще леса,
Стоять спиной к себе я буду…
Предам себя, ведь так чудесно,
Когда предал себе чужого…
Найду ответы на вопросы.
Найду я наконец-то смысл.
Зачем родился тот кто хочет,
Или уже нарыл могилу?
А выжить ведь – буквально просто.
Вы не гонитесь за скотиной!
А просто будьте для себя,
Тем самым кто откроет смысл…
И будьте бдительней в России,
Здесь просто так ни что не спросят…
Ну и не ройте Вы могилу,
Она для тех кто много просит…

Покуда жив – идет война.
Смотря в окно, мы видим всё сквозь стёкла.
Но вот внимание, отнюдь, уходит прочь.
И я готов – писать об этом книгу…
Хоть в светлый день и мрака – ночь.
Все люди в мире становятся как окна:
Сквозь них увидеть всё возможно нам.
Но что становится уж сильно пагубным:
Так это то, что мы как зеркала.
Мы смотрим, стоя, друг напротив друга,
В глаза душевные, больные…
И раздираем в тех глазах,
Свои тела на строки пыли…
И душ своих пренебрегаем силой,
Однажды: каждый духом пал.
Но только вот не до могилы,
Нас этот дух везде шпынял…
А до бокала с горловиной,
Что был разбит о камень в ночь.
И вот доходит же: «Скотина!
Вся наша жизнь – тупая ложь.»
И я восстану завтра утром,
Под звук истории веков…
Мой срок течет, я этим беден.
Возник, откуда же таков?
И вот под возгласы: «Вставайте!»
Толпа доверится не сможет…
И командира навсегда:
Заткнет тупой, немецкий ножик.
А у Царя при господинах,
Найдется друг его – предатель…
По головам пройдет – Ценила…
Толпу отравит – Покоятель…
И вот к чему все эти ссоры?
К чему метает нас душа?
Мой дух, такой же, как предатель…
На грань ножа… На грань ножа!
Да с грани этой – вновь кидает!
И предаёт… Не отступает…
И жизнь ценна меньше гроша…
Покуда жив —
Идет война.
(Ценила – человек бросающийся на крайние меры для чего-то более стоящего для него, чем жизни других. Покоятель – убийца)

Ваши души.
Горькие слёзы сжигают внутри
Ваши души.
За умерших тех, с кем обиды держали:
Поникли на всю вашу жизнь…
И я как дурак, однажды дедуле,
Сказал: «Я не явлюсь!»…
Ох сколько прошло же, годов, люди…
Как хочется мне всё вернуть.
И горько всегда, когда представляю,
Что вот: мама уйдет…
А с ней и отец, ведь это так больно,
Жизнь коротка словно год…
И мы сквозь мученья, признаться, сквозь веру,
Боимся, ведь бога и нет…
Мы верим загадкам, мы любим и ценим,
Мы верим в тот беленький свет…
А я Вам сказать, человечество, должен:
Что жизнь Вам дана, чтобы жить.
Не тратить её! Не бегите за плетью!
Цена…
лучшей жизни
– хорошая смерть.

Брошен
Брошеный. Избитый. Голый.
Без возможности сделать звонок.
Сумевший покинуть волю,
Нажать, удачно курок.
Убитый, закопаный тёплым.
Оживший, вернувший всё то,
Что было, когда жил в истории,
Что было, когда-то давно.
Воставший, среди зубоскалья.
Предавший, свою же семью…
И мёртвый: и плотью, и верой…
Всё то – что должно быть в кино.

Точка невозврата.
Да под обломками ледяными,
Да в том, дневном, крика тиши?…
Никто из них и не был злыми:
Как вспоминают согрешив.
Они, ну просто оказались,
Не в это время, не в этом месте…
Бодров ну часто сам твердил:
«Твоя минута – твоё место.
И это точка невозврата.
А в чем же сила? Сила в действии…
Какого действия? Лишь правды…
Её начала и конца.
И тот кто прав – за ним и сила…»
И вот скажу я только так:
Тот кто видал Бодрова гибель,
Кто знает: где его могила —
За ним и вся у мира Сила.
А ко-ли свидетелей и нет,
То Вам, мой, вот такой ответ:
«Не умер он. Живет прилично.
Да не найти его нигде.
А загляните себе в душу…
Вы видите, как всё в огне?
Так вот. Частицы тех огней…
Всё то, что делает живее,
Чем сама жизнь:
Всего сильней.
Заметьте: сила в правде.
Да правду многие не знают…
О ней лишь много говоря:
Вокруг, да вдоль неё гуляют…
И много правды не узнают:
Скрывать себя она умеет…
И не тяните до конца —
Ведь груз души всё тяжелеет.

Но как бы эстрадные звёзды не пели…
Вначале о компьютере мечтал,
Потом о любви.
Года этих мечт:
Весело шли…
Летом катался на велике смело,
Зимой проблема: одна за одной.
Но как бы эстрадные звезды не пели:
Нашел и найду в этом мире покой.

«Вернется тот…»
Вернется тот,
Кто вновь заплачет.
Тот, кто предал Вас.
Но сколько бы он не дурачил…
Он снова бросит и предаст.

Ты повзрослел
Ты повзрослел. Ты стал умнее…
Ты стал придирчивый к словам.
Вдруг видишь, беззаботных этих:
Шняряют сутками в дворах
И мы привыкли звать их дети,
Улыбку видя на устах.
Мы тащимся по магазинам,
Купить еду по-дешману.
А рядом мама, сын, корзина
И вдруг попросит мармелад!
Она ему его купила,
Теперь он счастлив, как всегда!
Такое время истощ?нно,
Проносится, быстрей чем миг.

«Давно открыл я, для себя…»
Давно открыл я, для себя:
Что через «грусть» стихи пишу я.
Обидно! – счастья, я не чую…

Пропажа веры.
Шатаясь по пустыням в паутине,
В который раз, ты видя свет,
Уже не веришь в свои силы:
«Мираж!» – вскрикнешь…
И в побег.
Вот так просил, у беглых, помощи:
Спасти твой шаг, спасти твой бег.
Но как откликнулись на помощь:
Ты вновь бросаешься в побег.

Лишь тень сумел оставить…
Подайте руку, сударь уважаемый!
Прошу простить за взор, что пал на Вас.
Мне очень трудно говорить с людьми,
Ведь не для каждого придуман был приказ.
Спасибо, Вам, за помощь!
Который сударь бросил меня тут…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/alexander-smirnov/znaki-zhizni-sbornik-stihov-i-nemnogo-prozy-67257146/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.