Гибрид
Гибрид
Алена Юдина
«Гибрид» – сверхсекретный проект Империи Карне, идея которого заключается в скрещении сильных сторон робота и человека. Соединение в одном объекте гибкости ума и выносливости металла. Джеймс стал первым ребенком «Гибрида» – с самого раннего детства он находится в научном центре, знает больше, чем положено ребенку. Суждено ли «Гибриду» существовать? Кому и чем придется пожертвовать во имя великого научного открытия? И есть ли место любви в этой истории?
Алена Юдина
Гибрид
Где прошлое сливается с настоящим,
Где разум граничит с безумием,
Где любовь на пороге войны -
Там мы
1. Две тысячи сто семьдесят шестой год
Империя Ка?рне – огромная территория, оградившаяся от всего мира. На ее границе со всех сторон возведены толстые высокие стены, которые только самоубийца рискнул бы пересечь. Гордое и величественное государство со своими устоями и порядками.
Две тысячи сто семьдесят шестой год. Двадцать второй век стал временем, когда количество роботов и людей стало практически одинаковым. Механические создания служили не только для бытовых или производственных нужд, но и пополнили ряды армий. Роботов стали использовать для военно-политических нужд, так как они оказались более выносливыми, чем человек.
Заводов по созданию роботов было огромное количество, практически в каждом уголке Империи. Но запрос на производство, а также новые разработки поступали из одного места. Это была научная лаборатория Карне, находящаяся в засекреченном для обычных людей месте. Здесь проводились исследования по роботопроизводству и его совершенствованию. Ученые этого научного центра не имели себе равных: каждый был гением в своем роде. Для того, чтобы попасть в научный состав необходимо обладать выдающимися навыками и знаниями хотя бы в одной из областей: химия, физика, проектирование, кибернетика, генетика, биология и т. д. Но был и иной путь. Научным составом лаборатории несколько десятков лет назад была открыта академия, направленная на различные отрасли научного знания. Ежегодно, в конце учебного года, на базе академии проходил фестиваль «Инновация», на котором все желающие могли продемонстрировать свои разработки. Оценивают же их сотрудники самого научного центра, а самых выдающихся приглашают к себе. Бывает и так, что несколько лет подряд никого не выбирают, а в один год пригласили сразу троих. Данный фестиваль как для участников, так и для жюри, всегда лотерея: повезет-не повезет.
Подавляющее большинство учеников академии – жители Карне, однако встречались редкие экземпляры, которые приезжали из другой страны. По соседству с Империей находилось государство Альвата, прославившееся своим стремительным развитием в области кибернетики. По площади оно значительно уступало Карне, да и исторический возраст был лет на семьсот меньше, но люди Альваты смогли совершить стремительный скачок во всех сферах жизни. Карне и Альвата активно практиковали «студентов по обмену» для получения новых знаний и опыта. Такие ученики редко участвовали в «Инновации», чаще они выступали обычными посетителями.
Но какими бы «хорошими» не были отношения Карне и Альваты, каждая из стран хотела иметь превосходство над другой во всех аспектах, однако первичный акцент делался на военный строй. Именно поэтому научная лаборатория Карне получила запрос правительства на создание нечто такого, что закрепило бы их господство. Состав ученых, работающих над этим, подписал обязательство о неразглашении работы: максимальная засекреченность и конфиденциальность. В составе было всего трое умов, однако очень способных.
Во главе стоял старик Элим. Несмотря на его возраст, а ему было пятьдесят семь лет, старческим маразмом он не страдал. Напротив, был самым старшим и самым уважаемым членом всей лаборатории. Поговаривают, что он видел мир без роботов. Видать, это вместе с динозаврами было.
Вторым по значимости и возрасту был Гувер. Разработка первого военного робота принадлежит именно ему. Он смог модифицировать обычного робота так, что в одной его руке могло храниться до семи видов различного оружия, которое сам механизм выбирал при помощи специального алгоритма. Алгоритм же, в свою очередь, подстраивался под ситуацию и противника. Данная работа получила официальное название «разработка, определяющая XXII век», а право на ее использование выкупалось многими странами за баснословные деньги. Ему было всего пятьдесят два, а он уже любит шутить на тему «с меня песок сыпется». Ох уж эти старики.
Единственным женским представителем в этой мужской обители была Жасмин. Молодая двадцати восьмилетняя девушка по праву занимала место «женщина-ученый». Обычно она работала в тандеме с Гувером. Если второй разработал военробота, то заслуги по его алгоритмизации процентов на восемьдесят – заслуга Жасмин. В лаборатории их в шутку называют «дедушка и внучка», и дело не только в возрасте. Гувер стал своеобразным наставником для девушки, открыв ей мир науки с новой стороны. Поэтому, когда деда определили в состав секретной разработки, Жасмин автоматически стала ее членом.
Эта троица работала над сверхсекретным проектом. Для того, чтобы превзойти Альвату Карне требовалось нечто такое, что встало бы над роботами, как самым сильным оружием настоящего времени. Старик Элим провел не один десяток исследований и сравнений в поисках совершенного. И, как показалось, нашел. Основной целью работы Элим ставил поиск слабых мест человека и робота, а также возможности их компенсации. Минусом человека была его слабость: хоть сутками сиди в спортзале, железо все равно мощнее. Сюда же в минусы шли низкий уровень интеллекта в сравнении с компьютерами и низкая выживаемость в экстремальных условиях.
Что касается роботов, сила и интеллект были их сильными сторонами, но все это было невозможно без человека. Зависимость от естественной жизни – вот недостаток железа. Никто не знает, под чем был старик Элим, когда ему пришла эта идея в голову, но он предложил создать человека-робота: живой организм с элементами металла. Такая мысль очень долго развивалась и переваривалась, постепенно приобретая логическую и постепенную оболочку. В следствии проект был запущен, а название ему дали «Гибрид».
– Джеймс, ты готов?
– Да, – ответил мальчик.
– Тогда приступай.
В помещении раздался звук, сигнализирующий о начале тестирования. Джеймс, находясь в стеклянном аквариуме, решал задания, пока Элим и Гувер следили за показателями на экране.
– За месяц нам удалось продвинутся на 0,27 %, не самый лучший результат, – отметил Гувер, глядя в карточку Джеймса. – Прошлый месяц был более продуктивным.
– Не забывай, что он все-таки ребенок, – ответил старик Элим. – Ему всего восемь лет, а его интеллектуальные способности уже превышают норму в семь раз, и это не предел. Впрочем, нам некуда торопиться.
Джеймс стал тем самым ребенком, из которого создавали гибрида. Заменять его органы и конечности на импланты ученые пока не рисковали, поэтому было решено начать с повышения мыслительных навыков. Команда поставила почти невозможную цель: «прокачать» Джеймса так, что время на решение задач и алгоритмов у ребенка у компьютера будет одинаковым. Для этого была написала специальная программа, по которой обучался мальчик. Его будни состояли из постоянных задач, упражнений и любой другой мыслительной деятельности. Слегка искривленная осанка была показателем недостатка физических нагрузок. Взрослый-то не может сидеть сутками на пролет, а ребенок так тем более.
Старик Элим привел Джеймса семь месяцев назад. Ученый рассказал, что мальчик – беспризорный, и они случайно столкнулись в парке, когда тот хотел стащить бумажник из заднего кармана брюк. Никто не знал, почему старик решил именно его использовать, однако первые же результаты заставили научную команду забыть об этом. Джеймс улавливал все моментально, впитывая информацию, как губка. Работникам научного центра было уже все равно, откуда взялся это парень; самое главное – он идеально подходил на роль экспериментального гибрида.
Первые месяцы реализации проекта для Джеймса были адскими. Согласившись на эту авантюру, он буквально поставил крест на своем детстве. Хотя, сложно назвать беспризорность счастливым-то детством. Из-за того, что объем памяти ребенка был невысок, ученым пришлось замещать имеющуюся у Джеймса информацию на нужную, что привело к частичной потере памяти. На данный момент он совсем не помнит, как жил до попадания в научный центр, а в идущих буднях и запоминать нечего: сплошное соревнование с компьютером.
В помещении раздался сигнал о завершении тестирования. Джеймс покинул застекленный аквариум и подошел к Элиму.
– Ну что, старик, я сегодня молодец? – Джеймсу не было знакомо слово «субординация», поэтому он был «свой в доску».
– Ну я бы не сказал, – Элим ехидно улыбнулся. – Сегодня Алёна решила свой пакет задач быстрее тебя на десять минут. Что-то мне подсказывает, что это она молодец, а не ты.
– Она робот, – обиженно фыркнул Джеймс.
– А я думала, что я твой друг, – прозвучал позади электронный голос.
К старику Элиму и остальным подъехал робот, высотой примерно с Джеймса, может чуть выше. Белоснежный корпус, голубые вставки, вместо привычного лица голограмма. Это была та самая Алёна, что соревновалась с мальчиком. Конечно, по документам она робот АЛ-327, но для Джеймса и всего коллектива она просто Алёнка. Ее создали специально для гибрида для развития мыслительных навыков. Никто не ожидал, что Джеймс и АЛ-327 подружатся. Они общались в свободное время, обсуждали обычные бытовые темы, выходили гулять на территорию центра. Для мальчика Алёна не была роботом – она была другом. Здесь, среди кучи взрослых дяденек и военроботов эти двое оставались детьми.
– Ты больше, чем просто друг, – Джеймс протянул руки Алёне и улыбнулся. – Но все равно, ты же робот!
– Знаю, знаю, не напоминай. Должна заметить, господин Элим, мне пришлось сильно постараться, чтобы опередить Джеймса. Может, все-таки, он молодец?
– Как скажешь, – старик Элим даже спорить не стал с этим детским садом. Что еще ребенку для счастья надо? Просто похвалить.
– Сейчас у тебя небольшой перерыв, – обратился к мальчику Гувер. – Сходи поешь, днем будем тестировать кое-что новое, будь готов.
– Опять? Да сколько можно? – пусть Джеймс и умнее некоторых взрослых, но детские капризы никто не отменял.
– Сколько потребуется, – холодно ответил Гувер и отвернулся. – Съешь обязательно яйцо и шоколад на десерт, минимум кусочков пять. После придешь за препаратом.
Для стимуляции мозговой активности Джеймс два раза в день делал инъекцию: какой-то суперский укольчик, повышающий «думательный уровень». Именно так о нем думал мальчик, потому что запоминать названия препаратов ему не хотелось.
– Джими, идем? – позвала мальчика Алёна.
– Да, пошли.
Друзья спустились в кафетерий в цокольном этаже центра. Джемс подошел к столу раздачи, где его сразу узнали. Он был на особом питании, поэтому работники кафетерия выдали ему все необходимое. Усевшись за стол возле высокого фикуса, оба приступили к обеду.
К слову, про обед. Нет, роботы не питались человеческой едой. После провального эксперимента с попыткой накормить робота бургером, когда у него все микросхемы полетели, для механических друзей сделали специальные аккумуляторы. Они были встроены в различные предметы центра: стены, столы и стулья, перила лестниц. Это было придумано для того, чтобы у роботов была всегда возможность экстренной подзарядки. Для нее было достаточно просто коснуться любой частью тела аккумулятора и немного подождать.
В кафетерии такая зарядка была встроена в стулья. Джеймс сел на обычный, а Алёна на зарядный. Голубые вставки на ее теле засветились, обозначая, что пошел процесс.
– Не злись на Гувера, он хороший, – заговорила Алёна.
– Я знаю, но иногда я устаю от этого, Джеймс откинулся на спинку стула. – Я ничем больше не занимаюсь, только решаю всякие задачки. Лучше в виртуальный футбол играть, чем торчать в этом аквариуме.
– Ищи во всем положительное. Зато, ты знаешь, что такое автоэлектронная эмиссия.
– Алёна, ты уверена, что ребенок в восемь лет должен это знать? – Джеймс косо посмотрел на механическую подругу. Он действительно был слишком взрослым для своих лет; понимал то, чего возможно не следовало бы, рассуждал мудрее старика Элима, и, при желании, мог бы дать пинка Гуверу.
– Мне всего год, но я знаю больше тебя, – Алёна непонимающе посмотрела на друга.
– Да, но ты робот, Алёна…
Дальнейший обед прошел в тишине. Джеймс тихо жевал стручковую фасоль, а Алёна ушла в «спящий режим». Закончив с подзарядкой, друзья направились обратно в лабораторию к Жасмин.
– О, ребята, заходите! – Жасмин была одной из немногих, кто относилась к АЛ-327 по-человечески. Некоторые считали ее своей дочерью даже, но это были те, кто принимал участие в ее сборке и прошивке. Для остальных – просто робот.
– В левую руку? – уточник Джеймс, усаживаясь на кушетку.
– Да, сегодня в нее.
Жасмин достала шприц и начала набирать препарат. Алёна закрыла лицо руками, будто боялась.
– Алёна, тебя собирали огромные механизмы, прошивали станками и специальными иглами, тестировали в экстремальных условиях, и ты боишься обычного укола? – посмеялся Джеймс над подругой-роботом.
– Если ты не забыл, вундеркинд ты, меня прошили «очеловеченной программой», т. е. максимально приближенной к человеческому поведению, а вы всегда уколов боитесь, – переиграла и уничтожила.
– Не правда, – обижено буркнул мальчик. – Я не боюсь! Ай!
На этой фразе Жасмин, словно по таймингу, поставила укол.
– А теперь полежи, сегодня я тебе ввела на кубик больше обычного.
– Почему? – спросил Джеймс.
– Это был запрос Гувера. Я не одобряю это решение, но его мало волнует мое мнение, – по недовольному лицу Жасмин можно было прочитать все, что она думает про Гувера. – Рано тебе дозу увеличивать.
– Ты же входишь в секретный состав, так почему с тобой не считаются? – спросила Алёна.
– Потому что есть личности, считающие себя умнее других, – ответила Жасмин.
– Но ты же работаешь с Гувером в тандеме много лет?! – друзья решили завалить девушку вопросами.
– И что? – Жасмин тяжело выдохнула. – Запомните раз и навсегда: ученые – самые настоящие эгоисты. Если речь заходит о научном открытии, они забывают о любых моральных ценностях. Да, с Гувером интересно работать, но ровно до того момента, когда он становится одержимым.
– Чем он одержим сейчас? – спросила Алёна.
– Мной, – резко ответил Джеймс. – Все они одержимы мной.
В воздухе повисло неловкое молчание. Жасмин подошла к мальчику и села рядом на кушетку.
– Ты и правда слишком много понимаешь для своих лет.
Увеличенная доза препарата не вызвала побочных действий, поэтому, немного полежав, Джеймс и АЛ-327 направились в свой отдел.
– Сегодня мы хотим протестировать тебя в экстремальных условиях, – начал объяснять Гувер, когда друзья вернулись. – Твои показатели в спокойной обстановке впечатляют, но в реальности комфорта нет.
– Закинете меня в клетку с медведями? Или я должен решать химию, плавая в бассейне с кислотой? – иронично произнес Джеймс.
– Я стойкая к кислоте, ты можешь плавать на мне, – поддержала шутку Алёна.
– Идея хорошая, надо запомнить, – прервал смех подошедший старик Элим. – Но сегодня все будет сравнительно гуманней. Температура в аквариуме будет периодически резко подниматься и опускаться. А на завтра, так уж и быть, организую бассейн с кислотой.
– Требую отборную щелочь.
– Ну разумеется, для тебя все самое лучшее.
Все рассмеялись, даже на лице вечно хмурого Гувера мелькнула улыбка. Когда к общему сбору присоединилась Жасмин мальчик направился в аквариум. Он увидел новое оборудование, которое будет отвечать за перемену температуры.
– Ну что, посмотрим, кто кого? – игриво спросила Алёна.
– Да как дискриминант вычислить.
У друзей был особый ритуал: перед каждым тестированием бросать друг другу вызов. И пускай каждый раз выигрывала Алёна, Джеймса это ничуть не останавливало. Вот только юный гибрид еще не знал, что его ждет после победы над металлической подругой.
В помещение раздался сигнал. Джеймс и Алёна приступили к решению алгоритмов. Спустя пару минут мальчик почувствовал, как в аквариуме становится жарче. Температура постепенно поднималась, на лбу выступили первые капельки пота. Руки ощущались вяло, дыхание стало тяжелым и сбивчивым.
– Джеймс, как ты себя чувствуешь? – Жасмин связалась с мальчиком через микрофон, заметив его состояние.
– Жарко, – еле выдавил из себя Джеймс, не отвлекаясь от задания.
– Нужно охладить помещение, Гувер, это перебор! – девушка обратилась к наставнику.
– Этим я и занимаюсь, – ученый провел пальцем по панели, и температура пошла на спад.
Джеймс сразу почувствовал спад. Сначала он выдохнул с облегчением, однако в следующее мгновение легкая дрожь охватила его тонкое тело. Температура была где-то четыре градуса ниже нуля. Пот неприятно обжигал холодом тело, не позволяя Джеймсу сосредоточится на задании. Мальчик поднял глаза на Алёну: робот спокойно продолжала выполнять задания, будто не замечала окружающие перемены. Картинка перед глазами поплыла – Джеймс отключался.
– Алёна… – шепотом проговорил мальчик и обессиленно упал на стол.
Яркий свет слепил глаза. Немного поморгав, Джеймс обнаружил себя на кушетке медкабинета. За ширмой кто-то стоял и что-то бурно обсуждал. По голосу Джеймс узнал Жасмин, старика Элима и Гувера.
– Элим, это перебор! – возмущалась Жасмин. – Вы подняли температуру на десять градусов, а потом резко опустили на тридцать четыре! О чем вы думали? Он ребенок!
– Он гибрид, – влез Гувер. – Мы взяли его для эксперимента, а не под родительское крыло.
– Не будет никакого гибрида, если вы не сбавите обороты! Он может просто умереть от перегрузки. Думаешь, почему он отключился?
– Давление, – спокойно ответил Гувер. – Жасмин, если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь покинуть нас. Это секретная разработка, тебя допустили сюда как специалиста. Так будь ученым, а не слабохарактерной женщиной.
– Прекратите! – осадил старик Элим. – Мы не можем пойти против детской природы. При естественном развитии Джеймс никогда не сможет вынести такого перепада, а это только начало.
– Что вы предлагаете? – спросил Гувер.
– Мы долго откладывали вмешательство в его тело. Думаю, самое время вернутся к этому вопросу.
Джеймс невольно чихнул, чем прервал обсуждение его будущего. К нему тут же подошли.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Жасмин, глядя то на мальчика, то на подключенную к нему аппаратуру.
– Голова кружится, – ответил Джеймс.
– Как минимум пару дней он должен отдохнуть здесь, никаких экспериментов! – почти крича произнесла девушка, глядя на коллег. – Иначе проект будет на гране срыва!
– У нас как раз будет время подумать, – спокойно ответил Элим, взял за плечо Гувера и удалился из кабинета.
– Что со мной будет? – спросил Джеймс, оставшись наедине с Жасмин.
– Не знаю, Джеймс, не знаю. Хочешь, я позову Алёну?
– Да, пожалуйста.
Жасмин вышла из палаты, оставив мальчика наедине с мыслями. У него не раз случалось переутомление, но до такого еще не доходило. Джеймс впервые задумался о том, что будет дальше. Во что перерастет решение безобидных задач? Жизнь обычного ребенка и так сильно отличалась от его, так еще из него и робота хотят сделать. Страх перед неизвестностью окутал юного гибрида с ног до головы, в уголках глаз блеснули слезы.
– Джими! – задорный электронный голос вернул мальчика на землю.
– Алёна, – мягкая детская улыбка появилась на лице Джеймса. – Ты пришла.
– Конечно! Между прочим, это я сюда тебя принесла! Я так сильно испугалась, когда ты упал, что даже алгоритм не досчитала!
– Что ж, буду знать, что я тебе дороже задачек, – произнес Джеймс и друзья рассмеялись. – Алёна.
– М?
– Какого это – быть роботом?
На несколько секунд в воздухе повисла тишина. По Алёне было непонятно, задумалась она или подвисла.
– Давай сначала ты мне ответишь, – вдруг заговорила подруга-робот. – Каково быть человеком?
– Я всего лишь ребенок, вряд ли смогу точно ответить.
– Ты не просто ребенок, Джими, – настаивала Алёна. – Попытайся.
– Человек довольно странное существо. Он зависим от всего и свободен одновременно. С самого рождения мы нуждаемся в заботе и уходе, так как без этого можно просто умереть. Подрастая, человек становится жертвой обстоятельств, появляется зависимость от общественного мнения. Но в тот же момент не существует чего-то такого, что могло бы ограничить полет мыслей. Человек может сказать то, что от него хотят, а вот мечты останутся лишь о самом сокровенном. Свобода выбора является лишь иллюзией, но все же, однажды наступает момент, когда что-то становится зависимо от нас, например наши дети, подопечные.
– Ого, – Алёна удивленно посмотрела на друга. – А теперь представь полную зависимость – это жизнь робота.
– О чем ты?
– Нас создают люди. От них зависит наше предназначение, наши навыки и способности. Само наше существование в человеческих руках. У нас нет своих мыслей и желаний, мы всего лишь запрограммированные машины с разными целями.
– Но сейчас ты рассуждаешь, как обычный человек!
– Потому что во мне заложена очеловеченная программа. В моем алгоритме есть чувства и эмоции, я знаю их название и могу определить по внешнему виду человека. Но почувствовать я их никогда не смогу.
– Твой голос… Он немного грустный, – обратил внимание Джеймс.
– Всего лишь часть программы. Когда люди говорят о чем-то серьезном или не веселом, их голос грустнеет, – ответила Алёна. – Джими, мы роботы, мы не можем отойти от заданной программы, в отличие от людей.
– Целью проекта «Гибрид» является создание робота, способного чувствовать и проявлять эмоции, – тихо проговорил Джеймс. – Но что будет, если механическая часть будет преобладать надо мной, и я стану обычной программой?
– Именно поэтому я и спросила, каково быть человеком, – голос робота немного повеселел. – Ты сказал, что не существует чего-то такого, что могло бы ограничить полет мыслей. Твои чувства и желания нельзя подчинить, ты сам решаешь, кем стать.
– Вот бы ты была настоящей девочкой, – по щекам предательски катились слезы. Ох, Джеймс, ты и правда еще совсем ребенок.
– А я и так настоящая, – звук электронного смеха звучал так живо, что касался каждой струны детской души.
– Ты же знаешь, что у меня проблемы с памятью из-за всех этих экспериментов? – спросил Джеймс.
– Да, я слышала от Элима.
– Я готов забыть каждый опыт, каждую секунду, проведенную в аквариуме. Но твой смех… Где бы я не находился, я хочу помнить его и слышать отовсюду.
Алёна неспешно пододвинулась к Джеймсу и обняла.
– Спасибо, Джими.
2. Двадцать четыре часа
Джеймс сидел на широком подоконнике у открытого окна. Ночной прохладный воздух не только заполнял комнату, но и освежал разум. Джеймс хорошо помнит, когда он полюбил ночь: как только попал в научный центр. Он, конечно, не особо помнит жизнь до центра, однако любовь к темному виду из окна появилась именно с началом проекта. Сегодня ему опять пришлось решать несколько десятков задач, от чего мозг тихонечко закипал. А ночью можно отдохнуть, поразмышлять о чем-то неважном.
На часах было без десяти полночь. Тишину улицы нарушало стрекотание кузнечиков в саду, полет светлячков и изредка слышимый лай собаки, что живет за пределами центра. Звездное небо сегодня было особенно чистым: оно растянулось бесконечным полотном, окутав горизонт со всех сторон, словно заботливая мама укутала дитя в теплое одеяло. Джеймс любил представлять, как кто-то, живущий выше облаков, создает эту красоту для него одного. Кто-то такой, кто видит в нем ребенка, а не экспериментальный объект. И если родительской любви он не получил (а может просто не помнит), то другие чувства все же ему посчастливилось испытать.
Часы пробили ровно двенадцать, наступил новый день. Джеймс улыбнулся и тихонько пропел:
– С Днем Рождения меня…
– С Днем Рождения тебя! – дверь в комнату открылась.
– Алёна! – радостно воскликнул именинник.
– Тише, Джими, разбудишь кого-нибудь, – рассмеялась девочка-робот и подошла к другу с крепкими объятиями.
Алёна всегда становилась той, кто первой поздравлял Джеймса с праздником. Ровно в полночь она приходила, стараясь не потревожить остальных. И так каждый год.
– Никто ничего не заметил? – спросил Джеймс.
– Будь уверен. Гувер попытался меня отключить вечером, но я вовремя переключила режим на «ожидание».
Друзья рассмеялись. Об их ночных встречах было известно многим, но никому так и не удалось помешать хотя бы одной. Для каждого ребенка день его рождения всегда особенный, но для Джеймса он был еще более долгожданным. На двадцать четыре часа он становился свободным человеком, которого не нагружали тестами и прочей ерундой. Практически полная свобода действий и вкусный торт с подарками. Разве что-то может быть желанней?
– И так, что мы будем делать днем? – Алёна упала на кровать и загадочно посмотрела на друга. Пускай она и робот, а эмоции проявлялись не хуже человека.
– Пошли в город.
– Что?
За все время пребывания в центре ни Джеймс, ни Алёна ни разу не были за стенами центра, а их прогулка ограничивалась общим парком.
– Джими, ты серьезно?
– Да.
– Уверен, что нас отпустят?
– А мы будем спрашивать? – Джеймс посмотрел на Алёну. На его лице было столько решимости, что сомневаться в его словах было глупо. – Погуляем и вернемся.
– Джими, это побег!
– И? Мы же не навсегда. Все будут заняты, вряд ли они заметят наше отсутствие пару часов. К тому же, разве сегодня не свободный день?
– Уверена, такая свобода на тебя не распространяется. И как ты собираешься сбежать?
– Сначала я хотел через центральную дверь, просто стащив чей-нибудь пропуск, но там много охраны и лишний шум. Поэтому, воспользуемся выходом возле D корпуса.
– Производственный въезд?
– Да. Завтра привезут новое оборудование медикам, ворота некоторое время будут открыты.
– Когда в тебе появилось столько смелости? – Алёна продолжала заваливать Джеймса вопросами.
– У меня плохое предчувствие, – мальчик сел рядом с девочкой-роботом.
– О чем ты?
– Мне кажется, что если не сегодня, то никогда. Алёна, мне надоело сидеть взаперти. Неужели тебе не хочется посмотреть на Империю?
– В меня загружена подробная карта всего Карне. Думаю, я не совсем тебя понимаю.
Джеймс опер голову руками и тяжело вдохнул. Казалось, он что-то хотел сказать, но Алёна его перебила:
– Но это не отменяет того, что я хочу погулять с тобой по городу. Давай сбежим!
Девочка рассмеялась. Джеймс, и без того влюбленный в ее смех, завороженно наблюдал за человеческими эмоциями на ее электронном лице.
В обсуждении грандиозного побега и маршрута прогулки друзья не заметили, как наступило утро. Первые лучи солнца выглянули из-за горизонта.
– Мне нужно вернуться к себе, а то Гувер будет ворчать, – попрощалась Алёна.
– Да он всегда ворчит, – подметил Джеймс. – Так мы договорились?
– Конечно, сообщник.
Девочка помахала и скрылась за дверью. Джеймс с разбегу плюхнулся в кровать, однако сна не было ни в одном глазу. Его переполняло как ожидание предстоящего сумасшествия, так и тревога. Что же именно не дает покоя?
Спустя несколько часов раздался стук в дверь. Джеймс, так и не заснувший, решил притворится спящим:
– Кто? – сонным голосом спросил он.
Вместо ответа последовал звук открывающейся двери. Повернувшись, мальчик увидел старика Элима, Гувера, Жасмин с кучей шариков и Алёну, аккуратно держащую праздничный торт.
– С Днем Рождения, Джеймс! – все на перебой начали поздравлять Джеймса.
Алёна протянула другу двуярусный белый торт с персиковой начинкой и красивым числом «13» наверху. Старик зажег свечи и произнес:
– Загадывай желание и задувай.
На редкость, сегодня все были на позитиве. Даже вечно хмурый Гувер изредка улыбался. Такая обстановка позволила отвлечься мальчику от дурный мыслей и окунутся с головой в атмосферу праздника.
«Я хочу…» – начал загадывать Джеймс.
– Ура-а! – закричала Алёна, когда ее друг разом сдул все огоньки.
– Встаньте поближе, – Жасмин устанавливала камеру на штативе. – Я ставлю таймер.
Начался обратный отсчет. Жасмин подбежала и встала рядом. Взрослые встали позади, а на переднем плане остались именинник с тортом и его любимый друг. Радостный момент, запечатленный не только на фотопленке, но в памяти каждого.
– А подарки? – спросил Джеймс, оглядываясь по сторонам.
– Вот наглец! – засмеялся старик. – А подарок тебя ждет вечером.
– Почему?
– А вот, потому что, – ответил Гувер. – Сегодня у тебя свободный день, отдохни как следует, а ближе к вечеру мы будем ждать тебя в центральном зале.
– Заинтриговали, – Джеймс посмотрел на торт, – а чай?
– А вот чай идем пить сейчас, – Жасмин забрала пирог из рук мальчика и направилась к выходу. – Одевайся и спускайся в кафетерий.
Взрослые ушли. Алёна еще раз поздравила друга и осталась его ждать.
– Грузовик с аппаратурой приедет около часу, и пробудет два часа, – сказала девочка-робот. – Я слышала разговор возле въезда.
– Значит, не будем далеко уходить. Нужно успеть на вечернюю встречу. Пойдем сразу после чаепития, – Гувер натянул футболку, и друзья пошли на праздник.
Тортикопоедание длилось недолго, так как взрослой части гостей надо было работать. Напомнив еще раз о вечернем сборе, все разошлись по рабочим местам, а вот Алёна с Джеймсом направились на улицу.
Информация о грузовике не оказалось точной: друзья вышли в тот момент, когда техника заезжала на территорию центра.
– Сейчас его уйдут сопровождать и проверять, а мы быстро пробежим вон там, – Джеймс указал левую сторону ворот. Тесты не прошли даром; мальчику всегда удавалось быстро анализировать ситуацию и принимать верные решения.
– Смотри, уходят! – Алёна указала на конвой.
– Да, сейчас!
Джеймс взял за руку подругу и рванул к выходу. Если бы Алёна не была роботом, то вряд ли бы поспела за другом, так как бежал он очень быстро. Покинув территорию центра, друзья засели за ближайшим кустом, чтобы перевести дух. Ну, отдышаться требовалось только Джеймсу.
– Так вот зачем из тебя гибрида делают, – съязвила Алёна.
– Не напоминай, – Джеймс сделал несколько глубоких вдохов и начал оглядываться по сторонам. – Покажи карту.
Алёна вытянула руку и направила указательный палец на землю. В следующий момент на зеленой траве раскинулся подробный макет города.
– Надеюсь, в тебя загружено последнее обновление, – съязвил в ответ Джеймс. Что ж, 1:1. – Можешь увеличить наш район?
Несколько секунд и карта уменьшилась, показывая только округу научного центра.
– У нас не так много времени, поэтому далеко уйти не получится, – сказала Алёна.
– Верно. Вот здесь территория центра. Так, тут жилой кампус, здесь Академия… – Джеймс водил взглядом по макету, словно запоминая наизусть всю местность.
– Тогда, может, сюда? – свободной рукой девочка-робот указала на озеро рядом с жилым кампусом.
– Это с другой стороны от нас, но времени должно хватить. Давай попробуем!
Карта скрылась, и друзья направились за приключениями. И не будем говорить, на какое место они их отыскали.
Роботы были обычным явлением в городе, а Джеймс участвовал в секретном проекте: это позволяло их спокойно прогуливаться, не пряча лица
от прохожих. Мальчик шел и, как сова, крутил головой на все 360 градусов, чтобы не пропустить ни одной детали.
Пусть Алёна и робот, пусть в нее загружена вся информация, но это не заменит реальных впечатлений от увиденного. По улицам бежала жизнь, люди куда-то безостановочно торопились. Друзья вышли на тропинку, ведущую напрямую в кампус. Дорожка была вымощена причудливым узором из нежно-голубого и серого кирпича. Вдалеке виднелся фонтан, на котором беззаботно резвились дети. Джеймсу подумалось, что он мог быть среди них, если бы не попал в центр. Было бы здорово, наверно…
Внимание Алёны привлекли бабочки. Одна из них, ярко-желтого оттенка, села прямо на голову робота, после чего пересела на ближайшую ромашку.
– Ты ведь не можешь чувствовать запах? – спросил Джеймс, увидев, как подруга рассматривает цветы.
– Да, во мне нет такой функции. Гувер посчитал ее не необходимой.
– Они очень сладко пахнут, – Джеймс присел рядом. – Даже не знаю, с чем сравнить. Представь себе зеленое бескрайнее поле, скошенную траву и множество насекомых: бабочек, пчел, стрекоз и кузнечиков. Кое-где виднеются редкие ягодки клубники, а рядом трудятся муравьи. Красиво?
– Очень, – девочка мечтательно закрыла глаза.\
– Вот весь этот пейзаж соединен в одном запахе ромашки.
Алёна удивленно посмотрела на Джеймса. Так странно, ему удалось описать запах обычными картинками так, что на секунду почудилось, будто девочка-робот смогла его ощутить.
– Значит, моими любимыми цветами будут ромашки, – девочка осторожно сорвала один из цветков и положила себе в отсек, находившийся в туловище. – На память о сегодняшнем дне.
Время было сильно ограничено, поэтому юные сбежавшие направились дальше. Вблизи дома кампуса выглядели куда больше, нежели из окон центра. Друзья без остановки обсуждали все, что видели – голубое небо, причудливые облака, пролетающих мимо птиц и проходящих людей. Восторг вызывали пушистые шмели, тополиный пух, и даже пыль на зданиях. Вне лаборатории они существовали, как обычные дети, восторгаясь от самых обычных предметов и явлений, а внутри зарождалось тепло, недоступное ранее. Что же это?
За кампусом открылся вид на озеро. В кристальном диске отражалась небесная синева. Теплый ветер создавал мелкие волны, которые друг за другом, колыша водную гладь. На противоположном берегу пророс камыш, а здесь, под ногами, лежал золотистый песок. Джеймс снял ботинки и босиком побежал к воде. Прогретая солнцем вода приятно охлаждала стопы. Алёна осталась на суше и с любопытством наблюдала за происходящим. Никогда она еще не видела друга таким счастливым. Он бегал по мелководью из стороны в сторону, распугивая головастиков.
– Джеймс! – окликнула его девочка.
– Вот оно, счастье! – Джеймс, заливаясь хохотом, плюхнулся в воду, промочив всю одежду. – Иди сюда!
Алёне вода была не страшна (она и в бассейне с кислотой нормально плавала). Несмело она подошла к другу, привыкая к ощущениям.
– Алён, – обратился Джеймс. – давай запомним это день навсегда.
– Да!
Друзья еще долго бесились и плескались в озере, Некоторые прохожие осуждающее смотрели на них, но было все равно. В эти двадцать четыре часа им требовалось уместить столько, сколько некоторые люди не могут познать за несколько лет. В, казалось, бесконечном счастье и беззаботном смехе Джеймс и Алёна потеряли счет времени и опомнились лишь с лучами вечернего заката.
– Джеймс, время!
Они кинулись в сторону центра. У фонтана уже не было детей, бабочки улетели с ромашкового луга. Сквер немного замолк, погрузился в тишину, а алый закат благородно освещал небеса. Вот только для героев это было затишьем перед бурей, окрашенным в кровавый цвет.
Время было около шести, когда Джеймс с Алёной подбежал к воротам. Как и ожидалось, они были давно закрыты. Засев в тех же кустах, что и утром, друзья стали обсуждать дальнейший план действий:
– Джими, что же делать? – испуганно спросила девочка.
Мальчик не отвечал. Он задумчиво осматривал стену в поисках хоть каких-то лазеек. Но защита правительственного центра была абсолютной. Как только Джеймс хотел что-то ответить, как послышался голос:
– Эй, вы! Какого черта вы там делаете? Джеймс?! – с крыши одного из корпусов в рупор кричал Гувер. Ох, что будет…
Ворота открыли, сбежавших под охраной отвели в центральный зал корпуса робототехники. Надо ли говорить, что получит Джеймс сейчас далеко не подарки?
– Джеймс! Потрудись объяснить, что это значит! – Гувер кричал так, что стены содрогались. – Мы обыскали всю территорию, а вас и след простыл! Не догадались, что тут везде камеры висят? Оригинальнее ничего не придумали?!
– Разве мне не даны сутки свободы? – попытался оправдаться Джеймс.
– Свободы? – удивился Гувер. – Тебе дано освобождение от экспериментов, но пропуска за пределы научного центра тебе никто не выписывал, юноша! Ты, в первую очередь, ребенок, секретный объект правительственного проекта! Столько сил было вложено, чтобы повысить твою мозговую активность, и, похоже, все впустую!
Джеймс стоял неподвижно, опустив голову, не в силах выдавить и слова. Внезапно он почувствовал, как его за руку взяла Алёна. Все верно – для центра он всего лишь экспериментальный объект. Но для единственного друга…
– Вы сделали все, чтобы я повзрослел раньше времени, – твердо произнес мальчик. – Вы не можете держать меня взаперти, просто потому что вам так хочется!
– А вот тут не прав, – к спору подключился Элим. – Как раз таки мы можем держать тебя здесь.
– Заставьте.
– Джими, остановись, – Алёна судорожно хватала друга за рукав.
– Не в этот раз, уже не сейчас.
– Раз ты не ребенок, значит, самое время избавится от игрушек, Джеймс.
Гувер размеренным быстрым шагом подошел к друзьям и одним движением схватил девочку-робота. Она пыталась вырваться, но программой хороших физических данных она не обладала. К тому же, ее собрал Гувер, а значит, прекрасно знал ее слабые места.
– Отпустите ее, сейчас же! – срывая голос, кричал Джеймс. – Она не игрушка, она мой друг!
– Ах, вот как. Ты снова ошибаешься, юноша. Давно было пора так сделать.
– Джими!
Гувер замахнулся и со всей силы швырнул робота об угол стола. Экран ее лица разлетелся на несколько крупных и десятки мелких осколков. Следующим рывком ученый ударил металлическим корпусом о стену. Части, что служили руками и ногами отлетали одна за другой, а на туловище оставались царапины и вмятины. После очередного удара из почти развалившегося корпуса выпала ромашка. Та, что так понравилась Алёне. Она хотела сохранить этот маленький цветок в память о сегодняшней прогулке. Но, увы…
На глазах Джеймса выступили слезы. Он упал на колени и закрыл лицо руками, оставаясь не в силах на это смотреть. Скрежет металла отдавал жгучей болью в висках. Последний удар был о пол. Груда железа, отдаленно напоминавшая подругу, врезалась в память Джеймса навечно.
– Раз ты не ребенок, значит тебе не нужны игрушки, – повторил Гувер, отряхивая руки.
– Она не была игрушкой, – Джеймса душила истерика, – она была другом!
Джеймс поднял глаза на старика Элима и Жасмин. Почему, почему никто из них не остановил это? Как они могли так спокойно за этим наблюдать?
Собравшись с силами, мальчик поднялся с колен. Медленно он подошел к одному из столов, где стояли приготовленные подарки. Он открыл одну из коробок, не глядя вытряхнул содержимое и подошел к разбитому роботу. Один за другим, бережно и неспеша он стал собирать осколки лица Алёны, стараясь не пропустить ни одного.
– Что ты делаешь? – спросила Жасмин.
– Я восстановлю ее, – почти шепотом ответил Джеймс, – я верну ее.
– Джеймс, не глупи, она всего лишь робот! – Жасмин хотела становить мальчика, но ее остановил Элим.
– Не стоит, – он отрицательно помотал головой.
Все молча наблюдали за тем, как Джеймс собирал девичьи осколки. На руках оставались мелкие порезы, но они были ничем, по сравнению с ранами, оставшимися на сердце. Лицо горело, губы дрожали, однако слез больше не было. Отчаяние встало комом в горле, душа эмоции и заглушая крик. В голове мелькали эпизоды сегодняшней прогулки. Прозрачная озерная вода, свежая зелень, запах ромашек – все это слилось в человеческие эмоции на лице робота.
«Прости, я не смог защитить тебя» – эта мысль не покидала голову Джеймса ни на секунду. Он винил себя в бездействии. Но Джеймс ли виноват? Собрав последние осколки, мальчик приподнялся.
– Как ты собираешься ее восстанавливать? – спросил старик.
– Уверен, я найду способ, – грозно ответил Джеймс.
– Если попытаешься, то это станет самым сложным паззлом в твоей жизни.
– Не сложнее, чем было наблюдать за этим.
В разговоре Джеймс отвлекся от происходящего вокруг, что его подвело. Тонкая игла резво вошла в шею.
– Хватит, – это была Жасмин. – Мы слишком долго откладывали, ты осмелел.
В ее голосе не было слышно прежней доброты и заботы. На место них пришли озлобленность и агрессия. Всего несколько минут и атмосфера предательства накрыла комнату с головой. Тело мальчика становилось ватным, глаза накрыла пелена. Последнее, что он помнит, это как старик забрал коробку со стеклом из рук.
– В операционную, живо, – скомандовала Жасмин, убедившись, что мальчик отключился.
– Можешь ведь, когда хочешь, – Гувер одобрительно похлопал коллегу по плечу.
– Даже не пытайся, – огрызнулась девушка. – Тебе нет оправданий.
– А я и не ищу их.
Тело мальчика отвезли в операционное помещение. Ему ввели дополнительную дозу анестезии и прикрепили конечности к столу ремнями. Элим сел возле головы Джеймса, настраивая необходимую аппаратуру. Жасмин подготавливала инструменты, а Гувер молча наблюдал, словно о чем-то задумался.
Следующим шагом после решения тестов и повышения мозговой активности ученые определили прошивку мозга мальчика микросхемами, которые позволят приблизить его интеллект к интеллекту робота, а также сделает возможным запрограммировать человека на то или иное действие. Жестоко? Возможно. Однако ученые – самый бесчувственный народ, живущий в этом мире.
Эта была трепанация черепа. Прошивка мозга проводилась впервые, поэтому имела высокий риск неудачи или потери пациента. Впрочем, этот факт никого не смущал и не останавливал. Особую осторожность и размеренность действий заставлял проявлять тот факт, что проект «Гибрид» является правительственным, а экспериментальный объект в лице Джеймса – единственным. Одно неверное движение и верхушка Карне настучит по голове всем и каждому.
Операция длилась около девяти часов. За это время Джеймс пару раз пытался проснуться, но новая доза наркоза не дала этому случится. Элима несколько беспокоило такое большое количество наркотика, однако в том состоянии, в котором мальчика усыпили, вряд ли бы он позволил довести дело до конца. Пациента отвезли в отдельную палату и подключили к аппаратам, отслеживающие жизненно важные показатели, после чего команда ученых устроила собрание.
– Оба полушария головного мозга были прошиты микросхемами, – начал старик Элим.
– Можете дать примерный прогноз? – спросила Жасмин.
– Главным опасением является только риск повреждения нейронный связей. Но это мы узнаем, когда Джеймс очнется.
– Во время операции никаких непредвиденных обстоятельств не произошло, кровотечений не было. Полагаю, все прошло гладко, – сказала Жасмин. – Господин Гувер, почему вы молчите?
Гувер сидел в кресле и неподвижно смотрел в одну точку. Он настолько погрузился в раздумья, что не сразу услышал, как к нему обращаются.
– Гувер! – чуть прикрикнул позвал Элим.
– А, да, простите. Задумался.
– О чем же?
– Что мы будем делать с мальчиком дальше. Правительство начало нас подгонять, ведь за пять лет мы практически ни к чему не пришли.
– Намекаешь, что нужно ускориться?
– Полагаю, что да. Импланты изготовить не долго, макеты у нас уже есть.
– Я не согласен, – отрицательно помотал головой старик. – Мы нанесли Джеймсу психологическую травму, сломав АЛ-327, насильно вторглись в его организм и перепрошили мозг. Если мы начнем налегать на мальчика, проект будет под угрозой срыва.
– Ты слишком добр к нему, Элим! Он не более, чем экспериментальный объект!
– Гувер, перестань кричать, – вклинилась в спор Жасмин. – Вы оба правы. Нам нельзя больше затягивать со сроками, но и торопиться не стоит. И в том, и в другом случае мы рискуем.
– Мы ученые, мы всегда рискуем чем-то.
– Всему есть граница, – возмутилась девушка.
– Мы послали к черту все существующие принципы, как только связали себя с наукой, – Элим тяжело выдохнул. – Жасмин, отслеживай состояние Джеймса. Позови нас, как только он придет в себя. И вот, пусть у тебя полежит.
Старик протянул девушке коробку с осколками робота, и коллеги разошлись. Неприятное послевкусие, оставшееся после разговора, натолкнуло каждого на раздумья. И у каждого они были свои. Жасмин вернулась в палату к мальчику. Джеймс неподвижно лежал на кровати с перебинтованной головой. Показатели были в норме, повода для переживаний не было. А учитывая количество наркоза, которое ему ввели, проспит мальчик еще долго.
Жасмин села за ноутбук, вбивая какие-то данные. На глаза ей попалась папка, в которой хранился алгоритм, написанный ею для АЛ-327. Вместо помощи девушка молча наблюдала за тем, как ее коллега превратил девочку-робота в груду бесполезного металлолома. Жасмин закрыла голову руками и легла на стол. Тяжело признавать, но старик оказался прав – каждый из них добровольно похоронил все существующие принципы, как только встал на путь науки.
Девушка не заметила, как заснула. Теплый солнечный луч неспешно крался по стенам, приближаясь к рабочему столу. Проснувшись, Жасмин не сразу открыла глаза; проказник лучик добрался до ее лица. Немного ослепленная женщина-ученый повернулась в сторону Джеймса. И каков был шок, когда она его не обнаружила на кровати. Провода были аккуратно выдернуты и сложены, постель расправлена. Жасмин бросилась прочь из палаты в коридор. Не зная, в какую сторону бежать, она заглядывала в каждый уголок и за каждую дверь. Джеймс, где же ты?
Пустой центральный зал третьего этажа. Все были заняты работой. Стол, на котором стояли подарки уже пустовал. На полу не осталось никаких следов разбитого робота, лишь царапины на стенах оставались свидетелями преступления. Джеймс стоял на том самом месте, где находился в момент потери друга. В руках держал коробку с осколками – стащил со стола Жасмин. Он не понимал, какие чувства испытывает. Боль? Страх? Отчаяние? А может, все вместе? Голова раскалывалась, но Джеймс не замечал эту боль. Двадцать четыре часа, что должны были стать самыми счастливыми в их жизни в одно мгновение стали окрашены в траурный цвет.
Тишину нарушил внешний шум из коридора. В зал вбежали Жасмин, старик Элим и Гувер.
– Джеймс, что ты здесь делаешь? – спросила девушка. – Ты должен был оставаться в палате!
– Кто это решил? – спокойно спросил мальчик.
– Твое состояние нам непонятно, может произойти все что угодно, – старик сделал шаг навстречу Джеймсу. – Нужно вернуться.
– Кажется, вы меня не поняли. Я не собираюсь возвра…
Джеймс не успел договорить. Как только его взгляд остановился на Гувере, головная боль отдала еще сильнее. Мальчик чувствовал, как теряет рассудок, а эмоции берут верх.
– Что за операцию вы провели?
– Мы прошили твой мозг микросхемами. Теперь ты на шаг ближе к тому, чтобы стать полноценным киборгом, – ответил Гувер. И зря.
– Я собственноручно разрушу этот проект! С меня довольно!
Тело двигалось само по себе. Джеймс кинулся на Гувера с кулаками, но ученому удалось увернуться.
– Джеймс! – сзади подошла Жасмин и вколола транквилизатор. Но в этот раз он не подействовал. Один удар и девушка отлетела в стену.
Нет, Джеймс не этого хотел. «Прошу, дайте просто уйти, я не хочу никому вредить!». Мальчик кинулся к коробке с осколками, но Гувер попытался его остановить. И снова зря. Одного замаха было достаточно, чтобы ученый ударился об угол одной из тумб, оставив на ней кровавый отпечаток. Джеймс этого не видел. Он схватил коробку и выскочил в широкое окно, разбив его на миллионы осколков.
3. Научный центр Карне
Поздняя весна, середина мая. Теплое солнце согревает свежую зеленую траву, на редких деревьях распускаются цветы. Сегодня начинается ежегодный фестиваль среди студентов научной академии «Инновация». Будущие светлые умы общества собираются в одном месте для демонстрации своих изобретений и наработок. Будет ли в этом году счастливчик, который попадет в научный центр? Загадка для всех.
На площади перед академией установили шатры и навесы. В суматохе последних приготовлений и не разберешь, кто участник, а кто просто пришел посмотреть. Исключением были лишь те, кто уже находился на свое презентационном месте.
Мира неспешно прогуливалась меж шатров, рассматривая разработки каждого. На первый взгляд может показаться, что она является простым посетителем, но как бы не так. В этом году научная лаборатория решила кое-что попробовать: вместе с основным составом жюри на фестиваль отправили человека из научного центра, о котором никто не будет знать. Таким образом, у сотрудника лаборатории будет возможность пообщаться с участниками неофициально, по-дружески. И именно Мира стала таким «засланным» сотрудником. Она не была похожа на ученого: алые волосы, откровенное легкое платье под джинсовой курткой и кеды. Полная противоположность стереотипному представлению о скромных ученых в белых халатах.
Мира остановилась у очередного навеса. Под ним стоял молодой высокий парень, на вид где-то двадцать один год с темно-каштановыми волосами. Интересно, но его глаза имели такой же оттенок.
– Посмотришь? – юноша заметил любопытство Миры.
– С удовольствием, – Мира в припрыжку забежала во внутрь. Она очень сильно удивилась, когда увидела пустой презентационный стол. – Не хочу тебя разочаровывать, но стол придумали давненько.
– Надень вот это, – парень протянул Мире металлическую перчатку.
– На улице не декабрь, – съязвила девушка, однако перчатку все же надела. Мира внимательно рассматривала свою левую руку в ожидании чего-то необычного. – Она довольна удобна, из чего ты ее сделал?
– Из гибкого металла.
– Но как ты достиг такой эластичности? Она словно из кожи!
– Я добавил несколько капель кислоты, – пояснил юноша. – Это низко концентрированная кислота, она разъедает некоторые молекулы металла, придавая ему гибкость.
– Но почему она не разъедает поверхность?
– Секрет фирмы.
Юноша улыбнулся. Мира продолжала завороженно рассматривать перчатку.
– Полагаю, эластичность не единственная ее особенность?
– Верно. Вытяни указательный палец. А теперь под него, чуть ниже, расположи правую ладонь.
Мира послушно выполнила указание.
– А теперь очерти указательным пальцем в воздухе круг.
С легким недоверием Мира выполнила и это. Она едва не упала от шока, когда увидела, что очерченный ею силуэт превратился в апельсин, лежащий у нее на правой ладони.
– К…как…чего?? – Мира не могла подобрать слов. – Он настоящий?
– Можешь попробовать, – легко ответил юноша.
Мира очистила апельсин. Черт, он и правда был настоящим!
– Что это?
– Это материальная перчатка, – ответил парень. – Пока другого названия я не придумал. Суть в том, что она способна материализовать любой предмет, исходя лишь из его силуэта.
– Но круглым ведь бывает не только апельсин!
– Значит ты подумала об апельсине. Эта перчатка прошита электронными нитями, которые синхронизируются с твоими нервными окончаниями, а они, в свою очередь, являются проводниками к мозгу.
– Хочешь сказать, что эта перчатка мои мысли прочитала?
– Фактически, да.
Мира изумленно смотрела то на перчатку, то на апельсин. В лаборатории за год работы она повидала уже многое, но появление предмета из воздуха наблюдает впервые.
– Могу я еще что-нибудь начертить? – спросила Мира с просьбой в голосе.
– Конечно, сколько угодно.
Юноше явно нравилось Мирино любопытство – улыбка с его лица не исчезала с момента их встречи. Мира задумалась: чего бы такого «наколдовать»? Немного подумав, она начертила в воздухе причудливый узор. В руке у девушки оказалась небольшая веточка с изумрудными цветами. Хотя, по внешнему виду, они и на цветы не были похожи.
– А что это? – теперь Мира заинтересовала молодого ученого.
– Его по-разному называют. Кто-то нефритовым цветком, кто-то цветком изумрудной лозы. Я, кстати, предпочитаю больше второй вариант.
– Наверно, это довольно редкое растение?
– Да, я выращиваю его дома для… определенных целей, – немного ушла от ответа Мира. – Однако, я в восторге от твоего изобретения. Хочешь попасть в научный центр?
– Да, очень. Я слышал, что там работают самые крутые ученые.
– Возможно, – усмехнулась Мира, понимая, что знает весь коллектив. – Как тебя зовут?
– Джеймс, – ответил юноша. – А ты?
– Мира. Ты студент академии?
– По обмену, приехал из Альваты. Мне сказали, что если я попаду в центр, то могу досрочно закончить обучение и переехать в Карне.
– Что ж, Джеймс, желаю тебе удачи. С такой разработкой у тебя есть все шансы.
– Спасибо, Мира. Уже уходишь?
– Да, хочу успеть все посмотреть.
– Забегай, если время останется, – Джеймс проводил Миру взглядом.
Вечерело. Фестиваль подошел к концу, осталось дождаться итогов. Джеймс услышал внешний шум, который становился все ближе. В шатер зашли четверо ученых и Мира. Вот только если днем она была яркой девушкой, то сейчас ее образ был скромнее: волосы аккуратно собраны в высокий хвост, вместо платья – белоснежный халат, на носу очки с черной оправой, и только кеды остались теми же. Она встала рядом с остальными и сказала:
– О нем я вам рассказывала.
Джеймс стоял как вкопанный, непонимающе смотря то на ученых, то на Миру.
– Молодой человек, позвольте взглянуть? – обратился к парню один из присутствующих.
Вернувшись в реальность, Джеймс продемонстрировал свою перчатку. Минут через десять в руках жюри уже лежали коробок спичек, бутерброд, бутылка пива и учебник по химии. Ученые и правда очень странный народ…
– Впечатляет, очень впечатляет, – сказал тот, в чьих руках бутерброд. – Мира сказала, что вы по обмену к нам приехали?
– Да, из Альваты.
– Думаю, со мной все согласятся. Можете отправить запрос в родную страну о досрочном окончании учебы. Добро пожаловать к нам.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67141231) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Алена Юдина
«Гибрид» – сверхсекретный проект Империи Карне, идея которого заключается в скрещении сильных сторон робота и человека. Соединение в одном объекте гибкости ума и выносливости металла. Джеймс стал первым ребенком «Гибрида» – с самого раннего детства он находится в научном центре, знает больше, чем положено ребенку. Суждено ли «Гибриду» существовать? Кому и чем придется пожертвовать во имя великого научного открытия? И есть ли место любви в этой истории?
Алена Юдина
Гибрид
Где прошлое сливается с настоящим,
Где разум граничит с безумием,
Где любовь на пороге войны -
Там мы
1. Две тысячи сто семьдесят шестой год
Империя Ка?рне – огромная территория, оградившаяся от всего мира. На ее границе со всех сторон возведены толстые высокие стены, которые только самоубийца рискнул бы пересечь. Гордое и величественное государство со своими устоями и порядками.
Две тысячи сто семьдесят шестой год. Двадцать второй век стал временем, когда количество роботов и людей стало практически одинаковым. Механические создания служили не только для бытовых или производственных нужд, но и пополнили ряды армий. Роботов стали использовать для военно-политических нужд, так как они оказались более выносливыми, чем человек.
Заводов по созданию роботов было огромное количество, практически в каждом уголке Империи. Но запрос на производство, а также новые разработки поступали из одного места. Это была научная лаборатория Карне, находящаяся в засекреченном для обычных людей месте. Здесь проводились исследования по роботопроизводству и его совершенствованию. Ученые этого научного центра не имели себе равных: каждый был гением в своем роде. Для того, чтобы попасть в научный состав необходимо обладать выдающимися навыками и знаниями хотя бы в одной из областей: химия, физика, проектирование, кибернетика, генетика, биология и т. д. Но был и иной путь. Научным составом лаборатории несколько десятков лет назад была открыта академия, направленная на различные отрасли научного знания. Ежегодно, в конце учебного года, на базе академии проходил фестиваль «Инновация», на котором все желающие могли продемонстрировать свои разработки. Оценивают же их сотрудники самого научного центра, а самых выдающихся приглашают к себе. Бывает и так, что несколько лет подряд никого не выбирают, а в один год пригласили сразу троих. Данный фестиваль как для участников, так и для жюри, всегда лотерея: повезет-не повезет.
Подавляющее большинство учеников академии – жители Карне, однако встречались редкие экземпляры, которые приезжали из другой страны. По соседству с Империей находилось государство Альвата, прославившееся своим стремительным развитием в области кибернетики. По площади оно значительно уступало Карне, да и исторический возраст был лет на семьсот меньше, но люди Альваты смогли совершить стремительный скачок во всех сферах жизни. Карне и Альвата активно практиковали «студентов по обмену» для получения новых знаний и опыта. Такие ученики редко участвовали в «Инновации», чаще они выступали обычными посетителями.
Но какими бы «хорошими» не были отношения Карне и Альваты, каждая из стран хотела иметь превосходство над другой во всех аспектах, однако первичный акцент делался на военный строй. Именно поэтому научная лаборатория Карне получила запрос правительства на создание нечто такого, что закрепило бы их господство. Состав ученых, работающих над этим, подписал обязательство о неразглашении работы: максимальная засекреченность и конфиденциальность. В составе было всего трое умов, однако очень способных.
Во главе стоял старик Элим. Несмотря на его возраст, а ему было пятьдесят семь лет, старческим маразмом он не страдал. Напротив, был самым старшим и самым уважаемым членом всей лаборатории. Поговаривают, что он видел мир без роботов. Видать, это вместе с динозаврами было.
Вторым по значимости и возрасту был Гувер. Разработка первого военного робота принадлежит именно ему. Он смог модифицировать обычного робота так, что в одной его руке могло храниться до семи видов различного оружия, которое сам механизм выбирал при помощи специального алгоритма. Алгоритм же, в свою очередь, подстраивался под ситуацию и противника. Данная работа получила официальное название «разработка, определяющая XXII век», а право на ее использование выкупалось многими странами за баснословные деньги. Ему было всего пятьдесят два, а он уже любит шутить на тему «с меня песок сыпется». Ох уж эти старики.
Единственным женским представителем в этой мужской обители была Жасмин. Молодая двадцати восьмилетняя девушка по праву занимала место «женщина-ученый». Обычно она работала в тандеме с Гувером. Если второй разработал военробота, то заслуги по его алгоритмизации процентов на восемьдесят – заслуга Жасмин. В лаборатории их в шутку называют «дедушка и внучка», и дело не только в возрасте. Гувер стал своеобразным наставником для девушки, открыв ей мир науки с новой стороны. Поэтому, когда деда определили в состав секретной разработки, Жасмин автоматически стала ее членом.
Эта троица работала над сверхсекретным проектом. Для того, чтобы превзойти Альвату Карне требовалось нечто такое, что встало бы над роботами, как самым сильным оружием настоящего времени. Старик Элим провел не один десяток исследований и сравнений в поисках совершенного. И, как показалось, нашел. Основной целью работы Элим ставил поиск слабых мест человека и робота, а также возможности их компенсации. Минусом человека была его слабость: хоть сутками сиди в спортзале, железо все равно мощнее. Сюда же в минусы шли низкий уровень интеллекта в сравнении с компьютерами и низкая выживаемость в экстремальных условиях.
Что касается роботов, сила и интеллект были их сильными сторонами, но все это было невозможно без человека. Зависимость от естественной жизни – вот недостаток железа. Никто не знает, под чем был старик Элим, когда ему пришла эта идея в голову, но он предложил создать человека-робота: живой организм с элементами металла. Такая мысль очень долго развивалась и переваривалась, постепенно приобретая логическую и постепенную оболочку. В следствии проект был запущен, а название ему дали «Гибрид».
– Джеймс, ты готов?
– Да, – ответил мальчик.
– Тогда приступай.
В помещении раздался звук, сигнализирующий о начале тестирования. Джеймс, находясь в стеклянном аквариуме, решал задания, пока Элим и Гувер следили за показателями на экране.
– За месяц нам удалось продвинутся на 0,27 %, не самый лучший результат, – отметил Гувер, глядя в карточку Джеймса. – Прошлый месяц был более продуктивным.
– Не забывай, что он все-таки ребенок, – ответил старик Элим. – Ему всего восемь лет, а его интеллектуальные способности уже превышают норму в семь раз, и это не предел. Впрочем, нам некуда торопиться.
Джеймс стал тем самым ребенком, из которого создавали гибрида. Заменять его органы и конечности на импланты ученые пока не рисковали, поэтому было решено начать с повышения мыслительных навыков. Команда поставила почти невозможную цель: «прокачать» Джеймса так, что время на решение задач и алгоритмов у ребенка у компьютера будет одинаковым. Для этого была написала специальная программа, по которой обучался мальчик. Его будни состояли из постоянных задач, упражнений и любой другой мыслительной деятельности. Слегка искривленная осанка была показателем недостатка физических нагрузок. Взрослый-то не может сидеть сутками на пролет, а ребенок так тем более.
Старик Элим привел Джеймса семь месяцев назад. Ученый рассказал, что мальчик – беспризорный, и они случайно столкнулись в парке, когда тот хотел стащить бумажник из заднего кармана брюк. Никто не знал, почему старик решил именно его использовать, однако первые же результаты заставили научную команду забыть об этом. Джеймс улавливал все моментально, впитывая информацию, как губка. Работникам научного центра было уже все равно, откуда взялся это парень; самое главное – он идеально подходил на роль экспериментального гибрида.
Первые месяцы реализации проекта для Джеймса были адскими. Согласившись на эту авантюру, он буквально поставил крест на своем детстве. Хотя, сложно назвать беспризорность счастливым-то детством. Из-за того, что объем памяти ребенка был невысок, ученым пришлось замещать имеющуюся у Джеймса информацию на нужную, что привело к частичной потере памяти. На данный момент он совсем не помнит, как жил до попадания в научный центр, а в идущих буднях и запоминать нечего: сплошное соревнование с компьютером.
В помещении раздался сигнал о завершении тестирования. Джеймс покинул застекленный аквариум и подошел к Элиму.
– Ну что, старик, я сегодня молодец? – Джеймсу не было знакомо слово «субординация», поэтому он был «свой в доску».
– Ну я бы не сказал, – Элим ехидно улыбнулся. – Сегодня Алёна решила свой пакет задач быстрее тебя на десять минут. Что-то мне подсказывает, что это она молодец, а не ты.
– Она робот, – обиженно фыркнул Джеймс.
– А я думала, что я твой друг, – прозвучал позади электронный голос.
К старику Элиму и остальным подъехал робот, высотой примерно с Джеймса, может чуть выше. Белоснежный корпус, голубые вставки, вместо привычного лица голограмма. Это была та самая Алёна, что соревновалась с мальчиком. Конечно, по документам она робот АЛ-327, но для Джеймса и всего коллектива она просто Алёнка. Ее создали специально для гибрида для развития мыслительных навыков. Никто не ожидал, что Джеймс и АЛ-327 подружатся. Они общались в свободное время, обсуждали обычные бытовые темы, выходили гулять на территорию центра. Для мальчика Алёна не была роботом – она была другом. Здесь, среди кучи взрослых дяденек и военроботов эти двое оставались детьми.
– Ты больше, чем просто друг, – Джеймс протянул руки Алёне и улыбнулся. – Но все равно, ты же робот!
– Знаю, знаю, не напоминай. Должна заметить, господин Элим, мне пришлось сильно постараться, чтобы опередить Джеймса. Может, все-таки, он молодец?
– Как скажешь, – старик Элим даже спорить не стал с этим детским садом. Что еще ребенку для счастья надо? Просто похвалить.
– Сейчас у тебя небольшой перерыв, – обратился к мальчику Гувер. – Сходи поешь, днем будем тестировать кое-что новое, будь готов.
– Опять? Да сколько можно? – пусть Джеймс и умнее некоторых взрослых, но детские капризы никто не отменял.
– Сколько потребуется, – холодно ответил Гувер и отвернулся. – Съешь обязательно яйцо и шоколад на десерт, минимум кусочков пять. После придешь за препаратом.
Для стимуляции мозговой активности Джеймс два раза в день делал инъекцию: какой-то суперский укольчик, повышающий «думательный уровень». Именно так о нем думал мальчик, потому что запоминать названия препаратов ему не хотелось.
– Джими, идем? – позвала мальчика Алёна.
– Да, пошли.
Друзья спустились в кафетерий в цокольном этаже центра. Джемс подошел к столу раздачи, где его сразу узнали. Он был на особом питании, поэтому работники кафетерия выдали ему все необходимое. Усевшись за стол возле высокого фикуса, оба приступили к обеду.
К слову, про обед. Нет, роботы не питались человеческой едой. После провального эксперимента с попыткой накормить робота бургером, когда у него все микросхемы полетели, для механических друзей сделали специальные аккумуляторы. Они были встроены в различные предметы центра: стены, столы и стулья, перила лестниц. Это было придумано для того, чтобы у роботов была всегда возможность экстренной подзарядки. Для нее было достаточно просто коснуться любой частью тела аккумулятора и немного подождать.
В кафетерии такая зарядка была встроена в стулья. Джеймс сел на обычный, а Алёна на зарядный. Голубые вставки на ее теле засветились, обозначая, что пошел процесс.
– Не злись на Гувера, он хороший, – заговорила Алёна.
– Я знаю, но иногда я устаю от этого, Джеймс откинулся на спинку стула. – Я ничем больше не занимаюсь, только решаю всякие задачки. Лучше в виртуальный футбол играть, чем торчать в этом аквариуме.
– Ищи во всем положительное. Зато, ты знаешь, что такое автоэлектронная эмиссия.
– Алёна, ты уверена, что ребенок в восемь лет должен это знать? – Джеймс косо посмотрел на механическую подругу. Он действительно был слишком взрослым для своих лет; понимал то, чего возможно не следовало бы, рассуждал мудрее старика Элима, и, при желании, мог бы дать пинка Гуверу.
– Мне всего год, но я знаю больше тебя, – Алёна непонимающе посмотрела на друга.
– Да, но ты робот, Алёна…
Дальнейший обед прошел в тишине. Джеймс тихо жевал стручковую фасоль, а Алёна ушла в «спящий режим». Закончив с подзарядкой, друзья направились обратно в лабораторию к Жасмин.
– О, ребята, заходите! – Жасмин была одной из немногих, кто относилась к АЛ-327 по-человечески. Некоторые считали ее своей дочерью даже, но это были те, кто принимал участие в ее сборке и прошивке. Для остальных – просто робот.
– В левую руку? – уточник Джеймс, усаживаясь на кушетку.
– Да, сегодня в нее.
Жасмин достала шприц и начала набирать препарат. Алёна закрыла лицо руками, будто боялась.
– Алёна, тебя собирали огромные механизмы, прошивали станками и специальными иглами, тестировали в экстремальных условиях, и ты боишься обычного укола? – посмеялся Джеймс над подругой-роботом.
– Если ты не забыл, вундеркинд ты, меня прошили «очеловеченной программой», т. е. максимально приближенной к человеческому поведению, а вы всегда уколов боитесь, – переиграла и уничтожила.
– Не правда, – обижено буркнул мальчик. – Я не боюсь! Ай!
На этой фразе Жасмин, словно по таймингу, поставила укол.
– А теперь полежи, сегодня я тебе ввела на кубик больше обычного.
– Почему? – спросил Джеймс.
– Это был запрос Гувера. Я не одобряю это решение, но его мало волнует мое мнение, – по недовольному лицу Жасмин можно было прочитать все, что она думает про Гувера. – Рано тебе дозу увеличивать.
– Ты же входишь в секретный состав, так почему с тобой не считаются? – спросила Алёна.
– Потому что есть личности, считающие себя умнее других, – ответила Жасмин.
– Но ты же работаешь с Гувером в тандеме много лет?! – друзья решили завалить девушку вопросами.
– И что? – Жасмин тяжело выдохнула. – Запомните раз и навсегда: ученые – самые настоящие эгоисты. Если речь заходит о научном открытии, они забывают о любых моральных ценностях. Да, с Гувером интересно работать, но ровно до того момента, когда он становится одержимым.
– Чем он одержим сейчас? – спросила Алёна.
– Мной, – резко ответил Джеймс. – Все они одержимы мной.
В воздухе повисло неловкое молчание. Жасмин подошла к мальчику и села рядом на кушетку.
– Ты и правда слишком много понимаешь для своих лет.
Увеличенная доза препарата не вызвала побочных действий, поэтому, немного полежав, Джеймс и АЛ-327 направились в свой отдел.
– Сегодня мы хотим протестировать тебя в экстремальных условиях, – начал объяснять Гувер, когда друзья вернулись. – Твои показатели в спокойной обстановке впечатляют, но в реальности комфорта нет.
– Закинете меня в клетку с медведями? Или я должен решать химию, плавая в бассейне с кислотой? – иронично произнес Джеймс.
– Я стойкая к кислоте, ты можешь плавать на мне, – поддержала шутку Алёна.
– Идея хорошая, надо запомнить, – прервал смех подошедший старик Элим. – Но сегодня все будет сравнительно гуманней. Температура в аквариуме будет периодически резко подниматься и опускаться. А на завтра, так уж и быть, организую бассейн с кислотой.
– Требую отборную щелочь.
– Ну разумеется, для тебя все самое лучшее.
Все рассмеялись, даже на лице вечно хмурого Гувера мелькнула улыбка. Когда к общему сбору присоединилась Жасмин мальчик направился в аквариум. Он увидел новое оборудование, которое будет отвечать за перемену температуры.
– Ну что, посмотрим, кто кого? – игриво спросила Алёна.
– Да как дискриминант вычислить.
У друзей был особый ритуал: перед каждым тестированием бросать друг другу вызов. И пускай каждый раз выигрывала Алёна, Джеймса это ничуть не останавливало. Вот только юный гибрид еще не знал, что его ждет после победы над металлической подругой.
В помещение раздался сигнал. Джеймс и Алёна приступили к решению алгоритмов. Спустя пару минут мальчик почувствовал, как в аквариуме становится жарче. Температура постепенно поднималась, на лбу выступили первые капельки пота. Руки ощущались вяло, дыхание стало тяжелым и сбивчивым.
– Джеймс, как ты себя чувствуешь? – Жасмин связалась с мальчиком через микрофон, заметив его состояние.
– Жарко, – еле выдавил из себя Джеймс, не отвлекаясь от задания.
– Нужно охладить помещение, Гувер, это перебор! – девушка обратилась к наставнику.
– Этим я и занимаюсь, – ученый провел пальцем по панели, и температура пошла на спад.
Джеймс сразу почувствовал спад. Сначала он выдохнул с облегчением, однако в следующее мгновение легкая дрожь охватила его тонкое тело. Температура была где-то четыре градуса ниже нуля. Пот неприятно обжигал холодом тело, не позволяя Джеймсу сосредоточится на задании. Мальчик поднял глаза на Алёну: робот спокойно продолжала выполнять задания, будто не замечала окружающие перемены. Картинка перед глазами поплыла – Джеймс отключался.
– Алёна… – шепотом проговорил мальчик и обессиленно упал на стол.
Яркий свет слепил глаза. Немного поморгав, Джеймс обнаружил себя на кушетке медкабинета. За ширмой кто-то стоял и что-то бурно обсуждал. По голосу Джеймс узнал Жасмин, старика Элима и Гувера.
– Элим, это перебор! – возмущалась Жасмин. – Вы подняли температуру на десять градусов, а потом резко опустили на тридцать четыре! О чем вы думали? Он ребенок!
– Он гибрид, – влез Гувер. – Мы взяли его для эксперимента, а не под родительское крыло.
– Не будет никакого гибрида, если вы не сбавите обороты! Он может просто умереть от перегрузки. Думаешь, почему он отключился?
– Давление, – спокойно ответил Гувер. – Жасмин, если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь покинуть нас. Это секретная разработка, тебя допустили сюда как специалиста. Так будь ученым, а не слабохарактерной женщиной.
– Прекратите! – осадил старик Элим. – Мы не можем пойти против детской природы. При естественном развитии Джеймс никогда не сможет вынести такого перепада, а это только начало.
– Что вы предлагаете? – спросил Гувер.
– Мы долго откладывали вмешательство в его тело. Думаю, самое время вернутся к этому вопросу.
Джеймс невольно чихнул, чем прервал обсуждение его будущего. К нему тут же подошли.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Жасмин, глядя то на мальчика, то на подключенную к нему аппаратуру.
– Голова кружится, – ответил Джеймс.
– Как минимум пару дней он должен отдохнуть здесь, никаких экспериментов! – почти крича произнесла девушка, глядя на коллег. – Иначе проект будет на гране срыва!
– У нас как раз будет время подумать, – спокойно ответил Элим, взял за плечо Гувера и удалился из кабинета.
– Что со мной будет? – спросил Джеймс, оставшись наедине с Жасмин.
– Не знаю, Джеймс, не знаю. Хочешь, я позову Алёну?
– Да, пожалуйста.
Жасмин вышла из палаты, оставив мальчика наедине с мыслями. У него не раз случалось переутомление, но до такого еще не доходило. Джеймс впервые задумался о том, что будет дальше. Во что перерастет решение безобидных задач? Жизнь обычного ребенка и так сильно отличалась от его, так еще из него и робота хотят сделать. Страх перед неизвестностью окутал юного гибрида с ног до головы, в уголках глаз блеснули слезы.
– Джими! – задорный электронный голос вернул мальчика на землю.
– Алёна, – мягкая детская улыбка появилась на лице Джеймса. – Ты пришла.
– Конечно! Между прочим, это я сюда тебя принесла! Я так сильно испугалась, когда ты упал, что даже алгоритм не досчитала!
– Что ж, буду знать, что я тебе дороже задачек, – произнес Джеймс и друзья рассмеялись. – Алёна.
– М?
– Какого это – быть роботом?
На несколько секунд в воздухе повисла тишина. По Алёне было непонятно, задумалась она или подвисла.
– Давай сначала ты мне ответишь, – вдруг заговорила подруга-робот. – Каково быть человеком?
– Я всего лишь ребенок, вряд ли смогу точно ответить.
– Ты не просто ребенок, Джими, – настаивала Алёна. – Попытайся.
– Человек довольно странное существо. Он зависим от всего и свободен одновременно. С самого рождения мы нуждаемся в заботе и уходе, так как без этого можно просто умереть. Подрастая, человек становится жертвой обстоятельств, появляется зависимость от общественного мнения. Но в тот же момент не существует чего-то такого, что могло бы ограничить полет мыслей. Человек может сказать то, что от него хотят, а вот мечты останутся лишь о самом сокровенном. Свобода выбора является лишь иллюзией, но все же, однажды наступает момент, когда что-то становится зависимо от нас, например наши дети, подопечные.
– Ого, – Алёна удивленно посмотрела на друга. – А теперь представь полную зависимость – это жизнь робота.
– О чем ты?
– Нас создают люди. От них зависит наше предназначение, наши навыки и способности. Само наше существование в человеческих руках. У нас нет своих мыслей и желаний, мы всего лишь запрограммированные машины с разными целями.
– Но сейчас ты рассуждаешь, как обычный человек!
– Потому что во мне заложена очеловеченная программа. В моем алгоритме есть чувства и эмоции, я знаю их название и могу определить по внешнему виду человека. Но почувствовать я их никогда не смогу.
– Твой голос… Он немного грустный, – обратил внимание Джеймс.
– Всего лишь часть программы. Когда люди говорят о чем-то серьезном или не веселом, их голос грустнеет, – ответила Алёна. – Джими, мы роботы, мы не можем отойти от заданной программы, в отличие от людей.
– Целью проекта «Гибрид» является создание робота, способного чувствовать и проявлять эмоции, – тихо проговорил Джеймс. – Но что будет, если механическая часть будет преобладать надо мной, и я стану обычной программой?
– Именно поэтому я и спросила, каково быть человеком, – голос робота немного повеселел. – Ты сказал, что не существует чего-то такого, что могло бы ограничить полет мыслей. Твои чувства и желания нельзя подчинить, ты сам решаешь, кем стать.
– Вот бы ты была настоящей девочкой, – по щекам предательски катились слезы. Ох, Джеймс, ты и правда еще совсем ребенок.
– А я и так настоящая, – звук электронного смеха звучал так живо, что касался каждой струны детской души.
– Ты же знаешь, что у меня проблемы с памятью из-за всех этих экспериментов? – спросил Джеймс.
– Да, я слышала от Элима.
– Я готов забыть каждый опыт, каждую секунду, проведенную в аквариуме. Но твой смех… Где бы я не находился, я хочу помнить его и слышать отовсюду.
Алёна неспешно пододвинулась к Джеймсу и обняла.
– Спасибо, Джими.
2. Двадцать четыре часа
Джеймс сидел на широком подоконнике у открытого окна. Ночной прохладный воздух не только заполнял комнату, но и освежал разум. Джеймс хорошо помнит, когда он полюбил ночь: как только попал в научный центр. Он, конечно, не особо помнит жизнь до центра, однако любовь к темному виду из окна появилась именно с началом проекта. Сегодня ему опять пришлось решать несколько десятков задач, от чего мозг тихонечко закипал. А ночью можно отдохнуть, поразмышлять о чем-то неважном.
На часах было без десяти полночь. Тишину улицы нарушало стрекотание кузнечиков в саду, полет светлячков и изредка слышимый лай собаки, что живет за пределами центра. Звездное небо сегодня было особенно чистым: оно растянулось бесконечным полотном, окутав горизонт со всех сторон, словно заботливая мама укутала дитя в теплое одеяло. Джеймс любил представлять, как кто-то, живущий выше облаков, создает эту красоту для него одного. Кто-то такой, кто видит в нем ребенка, а не экспериментальный объект. И если родительской любви он не получил (а может просто не помнит), то другие чувства все же ему посчастливилось испытать.
Часы пробили ровно двенадцать, наступил новый день. Джеймс улыбнулся и тихонько пропел:
– С Днем Рождения меня…
– С Днем Рождения тебя! – дверь в комнату открылась.
– Алёна! – радостно воскликнул именинник.
– Тише, Джими, разбудишь кого-нибудь, – рассмеялась девочка-робот и подошла к другу с крепкими объятиями.
Алёна всегда становилась той, кто первой поздравлял Джеймса с праздником. Ровно в полночь она приходила, стараясь не потревожить остальных. И так каждый год.
– Никто ничего не заметил? – спросил Джеймс.
– Будь уверен. Гувер попытался меня отключить вечером, но я вовремя переключила режим на «ожидание».
Друзья рассмеялись. Об их ночных встречах было известно многим, но никому так и не удалось помешать хотя бы одной. Для каждого ребенка день его рождения всегда особенный, но для Джеймса он был еще более долгожданным. На двадцать четыре часа он становился свободным человеком, которого не нагружали тестами и прочей ерундой. Практически полная свобода действий и вкусный торт с подарками. Разве что-то может быть желанней?
– И так, что мы будем делать днем? – Алёна упала на кровать и загадочно посмотрела на друга. Пускай она и робот, а эмоции проявлялись не хуже человека.
– Пошли в город.
– Что?
За все время пребывания в центре ни Джеймс, ни Алёна ни разу не были за стенами центра, а их прогулка ограничивалась общим парком.
– Джими, ты серьезно?
– Да.
– Уверен, что нас отпустят?
– А мы будем спрашивать? – Джеймс посмотрел на Алёну. На его лице было столько решимости, что сомневаться в его словах было глупо. – Погуляем и вернемся.
– Джими, это побег!
– И? Мы же не навсегда. Все будут заняты, вряд ли они заметят наше отсутствие пару часов. К тому же, разве сегодня не свободный день?
– Уверена, такая свобода на тебя не распространяется. И как ты собираешься сбежать?
– Сначала я хотел через центральную дверь, просто стащив чей-нибудь пропуск, но там много охраны и лишний шум. Поэтому, воспользуемся выходом возле D корпуса.
– Производственный въезд?
– Да. Завтра привезут новое оборудование медикам, ворота некоторое время будут открыты.
– Когда в тебе появилось столько смелости? – Алёна продолжала заваливать Джеймса вопросами.
– У меня плохое предчувствие, – мальчик сел рядом с девочкой-роботом.
– О чем ты?
– Мне кажется, что если не сегодня, то никогда. Алёна, мне надоело сидеть взаперти. Неужели тебе не хочется посмотреть на Империю?
– В меня загружена подробная карта всего Карне. Думаю, я не совсем тебя понимаю.
Джеймс опер голову руками и тяжело вдохнул. Казалось, он что-то хотел сказать, но Алёна его перебила:
– Но это не отменяет того, что я хочу погулять с тобой по городу. Давай сбежим!
Девочка рассмеялась. Джеймс, и без того влюбленный в ее смех, завороженно наблюдал за человеческими эмоциями на ее электронном лице.
В обсуждении грандиозного побега и маршрута прогулки друзья не заметили, как наступило утро. Первые лучи солнца выглянули из-за горизонта.
– Мне нужно вернуться к себе, а то Гувер будет ворчать, – попрощалась Алёна.
– Да он всегда ворчит, – подметил Джеймс. – Так мы договорились?
– Конечно, сообщник.
Девочка помахала и скрылась за дверью. Джеймс с разбегу плюхнулся в кровать, однако сна не было ни в одном глазу. Его переполняло как ожидание предстоящего сумасшествия, так и тревога. Что же именно не дает покоя?
Спустя несколько часов раздался стук в дверь. Джеймс, так и не заснувший, решил притворится спящим:
– Кто? – сонным голосом спросил он.
Вместо ответа последовал звук открывающейся двери. Повернувшись, мальчик увидел старика Элима, Гувера, Жасмин с кучей шариков и Алёну, аккуратно держащую праздничный торт.
– С Днем Рождения, Джеймс! – все на перебой начали поздравлять Джеймса.
Алёна протянула другу двуярусный белый торт с персиковой начинкой и красивым числом «13» наверху. Старик зажег свечи и произнес:
– Загадывай желание и задувай.
На редкость, сегодня все были на позитиве. Даже вечно хмурый Гувер изредка улыбался. Такая обстановка позволила отвлечься мальчику от дурный мыслей и окунутся с головой в атмосферу праздника.
«Я хочу…» – начал загадывать Джеймс.
– Ура-а! – закричала Алёна, когда ее друг разом сдул все огоньки.
– Встаньте поближе, – Жасмин устанавливала камеру на штативе. – Я ставлю таймер.
Начался обратный отсчет. Жасмин подбежала и встала рядом. Взрослые встали позади, а на переднем плане остались именинник с тортом и его любимый друг. Радостный момент, запечатленный не только на фотопленке, но в памяти каждого.
– А подарки? – спросил Джеймс, оглядываясь по сторонам.
– Вот наглец! – засмеялся старик. – А подарок тебя ждет вечером.
– Почему?
– А вот, потому что, – ответил Гувер. – Сегодня у тебя свободный день, отдохни как следует, а ближе к вечеру мы будем ждать тебя в центральном зале.
– Заинтриговали, – Джеймс посмотрел на торт, – а чай?
– А вот чай идем пить сейчас, – Жасмин забрала пирог из рук мальчика и направилась к выходу. – Одевайся и спускайся в кафетерий.
Взрослые ушли. Алёна еще раз поздравила друга и осталась его ждать.
– Грузовик с аппаратурой приедет около часу, и пробудет два часа, – сказала девочка-робот. – Я слышала разговор возле въезда.
– Значит, не будем далеко уходить. Нужно успеть на вечернюю встречу. Пойдем сразу после чаепития, – Гувер натянул футболку, и друзья пошли на праздник.
Тортикопоедание длилось недолго, так как взрослой части гостей надо было работать. Напомнив еще раз о вечернем сборе, все разошлись по рабочим местам, а вот Алёна с Джеймсом направились на улицу.
Информация о грузовике не оказалось точной: друзья вышли в тот момент, когда техника заезжала на территорию центра.
– Сейчас его уйдут сопровождать и проверять, а мы быстро пробежим вон там, – Джеймс указал левую сторону ворот. Тесты не прошли даром; мальчику всегда удавалось быстро анализировать ситуацию и принимать верные решения.
– Смотри, уходят! – Алёна указала на конвой.
– Да, сейчас!
Джеймс взял за руку подругу и рванул к выходу. Если бы Алёна не была роботом, то вряд ли бы поспела за другом, так как бежал он очень быстро. Покинув территорию центра, друзья засели за ближайшим кустом, чтобы перевести дух. Ну, отдышаться требовалось только Джеймсу.
– Так вот зачем из тебя гибрида делают, – съязвила Алёна.
– Не напоминай, – Джеймс сделал несколько глубоких вдохов и начал оглядываться по сторонам. – Покажи карту.
Алёна вытянула руку и направила указательный палец на землю. В следующий момент на зеленой траве раскинулся подробный макет города.
– Надеюсь, в тебя загружено последнее обновление, – съязвил в ответ Джеймс. Что ж, 1:1. – Можешь увеличить наш район?
Несколько секунд и карта уменьшилась, показывая только округу научного центра.
– У нас не так много времени, поэтому далеко уйти не получится, – сказала Алёна.
– Верно. Вот здесь территория центра. Так, тут жилой кампус, здесь Академия… – Джеймс водил взглядом по макету, словно запоминая наизусть всю местность.
– Тогда, может, сюда? – свободной рукой девочка-робот указала на озеро рядом с жилым кампусом.
– Это с другой стороны от нас, но времени должно хватить. Давай попробуем!
Карта скрылась, и друзья направились за приключениями. И не будем говорить, на какое место они их отыскали.
Роботы были обычным явлением в городе, а Джеймс участвовал в секретном проекте: это позволяло их спокойно прогуливаться, не пряча лица
от прохожих. Мальчик шел и, как сова, крутил головой на все 360 градусов, чтобы не пропустить ни одной детали.
Пусть Алёна и робот, пусть в нее загружена вся информация, но это не заменит реальных впечатлений от увиденного. По улицам бежала жизнь, люди куда-то безостановочно торопились. Друзья вышли на тропинку, ведущую напрямую в кампус. Дорожка была вымощена причудливым узором из нежно-голубого и серого кирпича. Вдалеке виднелся фонтан, на котором беззаботно резвились дети. Джеймсу подумалось, что он мог быть среди них, если бы не попал в центр. Было бы здорово, наверно…
Внимание Алёны привлекли бабочки. Одна из них, ярко-желтого оттенка, села прямо на голову робота, после чего пересела на ближайшую ромашку.
– Ты ведь не можешь чувствовать запах? – спросил Джеймс, увидев, как подруга рассматривает цветы.
– Да, во мне нет такой функции. Гувер посчитал ее не необходимой.
– Они очень сладко пахнут, – Джеймс присел рядом. – Даже не знаю, с чем сравнить. Представь себе зеленое бескрайнее поле, скошенную траву и множество насекомых: бабочек, пчел, стрекоз и кузнечиков. Кое-где виднеются редкие ягодки клубники, а рядом трудятся муравьи. Красиво?
– Очень, – девочка мечтательно закрыла глаза.\
– Вот весь этот пейзаж соединен в одном запахе ромашки.
Алёна удивленно посмотрела на Джеймса. Так странно, ему удалось описать запах обычными картинками так, что на секунду почудилось, будто девочка-робот смогла его ощутить.
– Значит, моими любимыми цветами будут ромашки, – девочка осторожно сорвала один из цветков и положила себе в отсек, находившийся в туловище. – На память о сегодняшнем дне.
Время было сильно ограничено, поэтому юные сбежавшие направились дальше. Вблизи дома кампуса выглядели куда больше, нежели из окон центра. Друзья без остановки обсуждали все, что видели – голубое небо, причудливые облака, пролетающих мимо птиц и проходящих людей. Восторг вызывали пушистые шмели, тополиный пух, и даже пыль на зданиях. Вне лаборатории они существовали, как обычные дети, восторгаясь от самых обычных предметов и явлений, а внутри зарождалось тепло, недоступное ранее. Что же это?
За кампусом открылся вид на озеро. В кристальном диске отражалась небесная синева. Теплый ветер создавал мелкие волны, которые друг за другом, колыша водную гладь. На противоположном берегу пророс камыш, а здесь, под ногами, лежал золотистый песок. Джеймс снял ботинки и босиком побежал к воде. Прогретая солнцем вода приятно охлаждала стопы. Алёна осталась на суше и с любопытством наблюдала за происходящим. Никогда она еще не видела друга таким счастливым. Он бегал по мелководью из стороны в сторону, распугивая головастиков.
– Джеймс! – окликнула его девочка.
– Вот оно, счастье! – Джеймс, заливаясь хохотом, плюхнулся в воду, промочив всю одежду. – Иди сюда!
Алёне вода была не страшна (она и в бассейне с кислотой нормально плавала). Несмело она подошла к другу, привыкая к ощущениям.
– Алён, – обратился Джеймс. – давай запомним это день навсегда.
– Да!
Друзья еще долго бесились и плескались в озере, Некоторые прохожие осуждающее смотрели на них, но было все равно. В эти двадцать четыре часа им требовалось уместить столько, сколько некоторые люди не могут познать за несколько лет. В, казалось, бесконечном счастье и беззаботном смехе Джеймс и Алёна потеряли счет времени и опомнились лишь с лучами вечернего заката.
– Джеймс, время!
Они кинулись в сторону центра. У фонтана уже не было детей, бабочки улетели с ромашкового луга. Сквер немного замолк, погрузился в тишину, а алый закат благородно освещал небеса. Вот только для героев это было затишьем перед бурей, окрашенным в кровавый цвет.
Время было около шести, когда Джеймс с Алёной подбежал к воротам. Как и ожидалось, они были давно закрыты. Засев в тех же кустах, что и утром, друзья стали обсуждать дальнейший план действий:
– Джими, что же делать? – испуганно спросила девочка.
Мальчик не отвечал. Он задумчиво осматривал стену в поисках хоть каких-то лазеек. Но защита правительственного центра была абсолютной. Как только Джеймс хотел что-то ответить, как послышался голос:
– Эй, вы! Какого черта вы там делаете? Джеймс?! – с крыши одного из корпусов в рупор кричал Гувер. Ох, что будет…
Ворота открыли, сбежавших под охраной отвели в центральный зал корпуса робототехники. Надо ли говорить, что получит Джеймс сейчас далеко не подарки?
– Джеймс! Потрудись объяснить, что это значит! – Гувер кричал так, что стены содрогались. – Мы обыскали всю территорию, а вас и след простыл! Не догадались, что тут везде камеры висят? Оригинальнее ничего не придумали?!
– Разве мне не даны сутки свободы? – попытался оправдаться Джеймс.
– Свободы? – удивился Гувер. – Тебе дано освобождение от экспериментов, но пропуска за пределы научного центра тебе никто не выписывал, юноша! Ты, в первую очередь, ребенок, секретный объект правительственного проекта! Столько сил было вложено, чтобы повысить твою мозговую активность, и, похоже, все впустую!
Джеймс стоял неподвижно, опустив голову, не в силах выдавить и слова. Внезапно он почувствовал, как его за руку взяла Алёна. Все верно – для центра он всего лишь экспериментальный объект. Но для единственного друга…
– Вы сделали все, чтобы я повзрослел раньше времени, – твердо произнес мальчик. – Вы не можете держать меня взаперти, просто потому что вам так хочется!
– А вот тут не прав, – к спору подключился Элим. – Как раз таки мы можем держать тебя здесь.
– Заставьте.
– Джими, остановись, – Алёна судорожно хватала друга за рукав.
– Не в этот раз, уже не сейчас.
– Раз ты не ребенок, значит, самое время избавится от игрушек, Джеймс.
Гувер размеренным быстрым шагом подошел к друзьям и одним движением схватил девочку-робота. Она пыталась вырваться, но программой хороших физических данных она не обладала. К тому же, ее собрал Гувер, а значит, прекрасно знал ее слабые места.
– Отпустите ее, сейчас же! – срывая голос, кричал Джеймс. – Она не игрушка, она мой друг!
– Ах, вот как. Ты снова ошибаешься, юноша. Давно было пора так сделать.
– Джими!
Гувер замахнулся и со всей силы швырнул робота об угол стола. Экран ее лица разлетелся на несколько крупных и десятки мелких осколков. Следующим рывком ученый ударил металлическим корпусом о стену. Части, что служили руками и ногами отлетали одна за другой, а на туловище оставались царапины и вмятины. После очередного удара из почти развалившегося корпуса выпала ромашка. Та, что так понравилась Алёне. Она хотела сохранить этот маленький цветок в память о сегодняшней прогулке. Но, увы…
На глазах Джеймса выступили слезы. Он упал на колени и закрыл лицо руками, оставаясь не в силах на это смотреть. Скрежет металла отдавал жгучей болью в висках. Последний удар был о пол. Груда железа, отдаленно напоминавшая подругу, врезалась в память Джеймса навечно.
– Раз ты не ребенок, значит тебе не нужны игрушки, – повторил Гувер, отряхивая руки.
– Она не была игрушкой, – Джеймса душила истерика, – она была другом!
Джеймс поднял глаза на старика Элима и Жасмин. Почему, почему никто из них не остановил это? Как они могли так спокойно за этим наблюдать?
Собравшись с силами, мальчик поднялся с колен. Медленно он подошел к одному из столов, где стояли приготовленные подарки. Он открыл одну из коробок, не глядя вытряхнул содержимое и подошел к разбитому роботу. Один за другим, бережно и неспеша он стал собирать осколки лица Алёны, стараясь не пропустить ни одного.
– Что ты делаешь? – спросила Жасмин.
– Я восстановлю ее, – почти шепотом ответил Джеймс, – я верну ее.
– Джеймс, не глупи, она всего лишь робот! – Жасмин хотела становить мальчика, но ее остановил Элим.
– Не стоит, – он отрицательно помотал головой.
Все молча наблюдали за тем, как Джеймс собирал девичьи осколки. На руках оставались мелкие порезы, но они были ничем, по сравнению с ранами, оставшимися на сердце. Лицо горело, губы дрожали, однако слез больше не было. Отчаяние встало комом в горле, душа эмоции и заглушая крик. В голове мелькали эпизоды сегодняшней прогулки. Прозрачная озерная вода, свежая зелень, запах ромашек – все это слилось в человеческие эмоции на лице робота.
«Прости, я не смог защитить тебя» – эта мысль не покидала голову Джеймса ни на секунду. Он винил себя в бездействии. Но Джеймс ли виноват? Собрав последние осколки, мальчик приподнялся.
– Как ты собираешься ее восстанавливать? – спросил старик.
– Уверен, я найду способ, – грозно ответил Джеймс.
– Если попытаешься, то это станет самым сложным паззлом в твоей жизни.
– Не сложнее, чем было наблюдать за этим.
В разговоре Джеймс отвлекся от происходящего вокруг, что его подвело. Тонкая игла резво вошла в шею.
– Хватит, – это была Жасмин. – Мы слишком долго откладывали, ты осмелел.
В ее голосе не было слышно прежней доброты и заботы. На место них пришли озлобленность и агрессия. Всего несколько минут и атмосфера предательства накрыла комнату с головой. Тело мальчика становилось ватным, глаза накрыла пелена. Последнее, что он помнит, это как старик забрал коробку со стеклом из рук.
– В операционную, живо, – скомандовала Жасмин, убедившись, что мальчик отключился.
– Можешь ведь, когда хочешь, – Гувер одобрительно похлопал коллегу по плечу.
– Даже не пытайся, – огрызнулась девушка. – Тебе нет оправданий.
– А я и не ищу их.
Тело мальчика отвезли в операционное помещение. Ему ввели дополнительную дозу анестезии и прикрепили конечности к столу ремнями. Элим сел возле головы Джеймса, настраивая необходимую аппаратуру. Жасмин подготавливала инструменты, а Гувер молча наблюдал, словно о чем-то задумался.
Следующим шагом после решения тестов и повышения мозговой активности ученые определили прошивку мозга мальчика микросхемами, которые позволят приблизить его интеллект к интеллекту робота, а также сделает возможным запрограммировать человека на то или иное действие. Жестоко? Возможно. Однако ученые – самый бесчувственный народ, живущий в этом мире.
Эта была трепанация черепа. Прошивка мозга проводилась впервые, поэтому имела высокий риск неудачи или потери пациента. Впрочем, этот факт никого не смущал и не останавливал. Особую осторожность и размеренность действий заставлял проявлять тот факт, что проект «Гибрид» является правительственным, а экспериментальный объект в лице Джеймса – единственным. Одно неверное движение и верхушка Карне настучит по голове всем и каждому.
Операция длилась около девяти часов. За это время Джеймс пару раз пытался проснуться, но новая доза наркоза не дала этому случится. Элима несколько беспокоило такое большое количество наркотика, однако в том состоянии, в котором мальчика усыпили, вряд ли бы он позволил довести дело до конца. Пациента отвезли в отдельную палату и подключили к аппаратам, отслеживающие жизненно важные показатели, после чего команда ученых устроила собрание.
– Оба полушария головного мозга были прошиты микросхемами, – начал старик Элим.
– Можете дать примерный прогноз? – спросила Жасмин.
– Главным опасением является только риск повреждения нейронный связей. Но это мы узнаем, когда Джеймс очнется.
– Во время операции никаких непредвиденных обстоятельств не произошло, кровотечений не было. Полагаю, все прошло гладко, – сказала Жасмин. – Господин Гувер, почему вы молчите?
Гувер сидел в кресле и неподвижно смотрел в одну точку. Он настолько погрузился в раздумья, что не сразу услышал, как к нему обращаются.
– Гувер! – чуть прикрикнул позвал Элим.
– А, да, простите. Задумался.
– О чем же?
– Что мы будем делать с мальчиком дальше. Правительство начало нас подгонять, ведь за пять лет мы практически ни к чему не пришли.
– Намекаешь, что нужно ускориться?
– Полагаю, что да. Импланты изготовить не долго, макеты у нас уже есть.
– Я не согласен, – отрицательно помотал головой старик. – Мы нанесли Джеймсу психологическую травму, сломав АЛ-327, насильно вторглись в его организм и перепрошили мозг. Если мы начнем налегать на мальчика, проект будет под угрозой срыва.
– Ты слишком добр к нему, Элим! Он не более, чем экспериментальный объект!
– Гувер, перестань кричать, – вклинилась в спор Жасмин. – Вы оба правы. Нам нельзя больше затягивать со сроками, но и торопиться не стоит. И в том, и в другом случае мы рискуем.
– Мы ученые, мы всегда рискуем чем-то.
– Всему есть граница, – возмутилась девушка.
– Мы послали к черту все существующие принципы, как только связали себя с наукой, – Элим тяжело выдохнул. – Жасмин, отслеживай состояние Джеймса. Позови нас, как только он придет в себя. И вот, пусть у тебя полежит.
Старик протянул девушке коробку с осколками робота, и коллеги разошлись. Неприятное послевкусие, оставшееся после разговора, натолкнуло каждого на раздумья. И у каждого они были свои. Жасмин вернулась в палату к мальчику. Джеймс неподвижно лежал на кровати с перебинтованной головой. Показатели были в норме, повода для переживаний не было. А учитывая количество наркоза, которое ему ввели, проспит мальчик еще долго.
Жасмин села за ноутбук, вбивая какие-то данные. На глаза ей попалась папка, в которой хранился алгоритм, написанный ею для АЛ-327. Вместо помощи девушка молча наблюдала за тем, как ее коллега превратил девочку-робота в груду бесполезного металлолома. Жасмин закрыла голову руками и легла на стол. Тяжело признавать, но старик оказался прав – каждый из них добровольно похоронил все существующие принципы, как только встал на путь науки.
Девушка не заметила, как заснула. Теплый солнечный луч неспешно крался по стенам, приближаясь к рабочему столу. Проснувшись, Жасмин не сразу открыла глаза; проказник лучик добрался до ее лица. Немного ослепленная женщина-ученый повернулась в сторону Джеймса. И каков был шок, когда она его не обнаружила на кровати. Провода были аккуратно выдернуты и сложены, постель расправлена. Жасмин бросилась прочь из палаты в коридор. Не зная, в какую сторону бежать, она заглядывала в каждый уголок и за каждую дверь. Джеймс, где же ты?
Пустой центральный зал третьего этажа. Все были заняты работой. Стол, на котором стояли подарки уже пустовал. На полу не осталось никаких следов разбитого робота, лишь царапины на стенах оставались свидетелями преступления. Джеймс стоял на том самом месте, где находился в момент потери друга. В руках держал коробку с осколками – стащил со стола Жасмин. Он не понимал, какие чувства испытывает. Боль? Страх? Отчаяние? А может, все вместе? Голова раскалывалась, но Джеймс не замечал эту боль. Двадцать четыре часа, что должны были стать самыми счастливыми в их жизни в одно мгновение стали окрашены в траурный цвет.
Тишину нарушил внешний шум из коридора. В зал вбежали Жасмин, старик Элим и Гувер.
– Джеймс, что ты здесь делаешь? – спросила девушка. – Ты должен был оставаться в палате!
– Кто это решил? – спокойно спросил мальчик.
– Твое состояние нам непонятно, может произойти все что угодно, – старик сделал шаг навстречу Джеймсу. – Нужно вернуться.
– Кажется, вы меня не поняли. Я не собираюсь возвра…
Джеймс не успел договорить. Как только его взгляд остановился на Гувере, головная боль отдала еще сильнее. Мальчик чувствовал, как теряет рассудок, а эмоции берут верх.
– Что за операцию вы провели?
– Мы прошили твой мозг микросхемами. Теперь ты на шаг ближе к тому, чтобы стать полноценным киборгом, – ответил Гувер. И зря.
– Я собственноручно разрушу этот проект! С меня довольно!
Тело двигалось само по себе. Джеймс кинулся на Гувера с кулаками, но ученому удалось увернуться.
– Джеймс! – сзади подошла Жасмин и вколола транквилизатор. Но в этот раз он не подействовал. Один удар и девушка отлетела в стену.
Нет, Джеймс не этого хотел. «Прошу, дайте просто уйти, я не хочу никому вредить!». Мальчик кинулся к коробке с осколками, но Гувер попытался его остановить. И снова зря. Одного замаха было достаточно, чтобы ученый ударился об угол одной из тумб, оставив на ней кровавый отпечаток. Джеймс этого не видел. Он схватил коробку и выскочил в широкое окно, разбив его на миллионы осколков.
3. Научный центр Карне
Поздняя весна, середина мая. Теплое солнце согревает свежую зеленую траву, на редких деревьях распускаются цветы. Сегодня начинается ежегодный фестиваль среди студентов научной академии «Инновация». Будущие светлые умы общества собираются в одном месте для демонстрации своих изобретений и наработок. Будет ли в этом году счастливчик, который попадет в научный центр? Загадка для всех.
На площади перед академией установили шатры и навесы. В суматохе последних приготовлений и не разберешь, кто участник, а кто просто пришел посмотреть. Исключением были лишь те, кто уже находился на свое презентационном месте.
Мира неспешно прогуливалась меж шатров, рассматривая разработки каждого. На первый взгляд может показаться, что она является простым посетителем, но как бы не так. В этом году научная лаборатория решила кое-что попробовать: вместе с основным составом жюри на фестиваль отправили человека из научного центра, о котором никто не будет знать. Таким образом, у сотрудника лаборатории будет возможность пообщаться с участниками неофициально, по-дружески. И именно Мира стала таким «засланным» сотрудником. Она не была похожа на ученого: алые волосы, откровенное легкое платье под джинсовой курткой и кеды. Полная противоположность стереотипному представлению о скромных ученых в белых халатах.
Мира остановилась у очередного навеса. Под ним стоял молодой высокий парень, на вид где-то двадцать один год с темно-каштановыми волосами. Интересно, но его глаза имели такой же оттенок.
– Посмотришь? – юноша заметил любопытство Миры.
– С удовольствием, – Мира в припрыжку забежала во внутрь. Она очень сильно удивилась, когда увидела пустой презентационный стол. – Не хочу тебя разочаровывать, но стол придумали давненько.
– Надень вот это, – парень протянул Мире металлическую перчатку.
– На улице не декабрь, – съязвила девушка, однако перчатку все же надела. Мира внимательно рассматривала свою левую руку в ожидании чего-то необычного. – Она довольна удобна, из чего ты ее сделал?
– Из гибкого металла.
– Но как ты достиг такой эластичности? Она словно из кожи!
– Я добавил несколько капель кислоты, – пояснил юноша. – Это низко концентрированная кислота, она разъедает некоторые молекулы металла, придавая ему гибкость.
– Но почему она не разъедает поверхность?
– Секрет фирмы.
Юноша улыбнулся. Мира продолжала завороженно рассматривать перчатку.
– Полагаю, эластичность не единственная ее особенность?
– Верно. Вытяни указательный палец. А теперь под него, чуть ниже, расположи правую ладонь.
Мира послушно выполнила указание.
– А теперь очерти указательным пальцем в воздухе круг.
С легким недоверием Мира выполнила и это. Она едва не упала от шока, когда увидела, что очерченный ею силуэт превратился в апельсин, лежащий у нее на правой ладони.
– К…как…чего?? – Мира не могла подобрать слов. – Он настоящий?
– Можешь попробовать, – легко ответил юноша.
Мира очистила апельсин. Черт, он и правда был настоящим!
– Что это?
– Это материальная перчатка, – ответил парень. – Пока другого названия я не придумал. Суть в том, что она способна материализовать любой предмет, исходя лишь из его силуэта.
– Но круглым ведь бывает не только апельсин!
– Значит ты подумала об апельсине. Эта перчатка прошита электронными нитями, которые синхронизируются с твоими нервными окончаниями, а они, в свою очередь, являются проводниками к мозгу.
– Хочешь сказать, что эта перчатка мои мысли прочитала?
– Фактически, да.
Мира изумленно смотрела то на перчатку, то на апельсин. В лаборатории за год работы она повидала уже многое, но появление предмета из воздуха наблюдает впервые.
– Могу я еще что-нибудь начертить? – спросила Мира с просьбой в голосе.
– Конечно, сколько угодно.
Юноше явно нравилось Мирино любопытство – улыбка с его лица не исчезала с момента их встречи. Мира задумалась: чего бы такого «наколдовать»? Немного подумав, она начертила в воздухе причудливый узор. В руке у девушки оказалась небольшая веточка с изумрудными цветами. Хотя, по внешнему виду, они и на цветы не были похожи.
– А что это? – теперь Мира заинтересовала молодого ученого.
– Его по-разному называют. Кто-то нефритовым цветком, кто-то цветком изумрудной лозы. Я, кстати, предпочитаю больше второй вариант.
– Наверно, это довольно редкое растение?
– Да, я выращиваю его дома для… определенных целей, – немного ушла от ответа Мира. – Однако, я в восторге от твоего изобретения. Хочешь попасть в научный центр?
– Да, очень. Я слышал, что там работают самые крутые ученые.
– Возможно, – усмехнулась Мира, понимая, что знает весь коллектив. – Как тебя зовут?
– Джеймс, – ответил юноша. – А ты?
– Мира. Ты студент академии?
– По обмену, приехал из Альваты. Мне сказали, что если я попаду в центр, то могу досрочно закончить обучение и переехать в Карне.
– Что ж, Джеймс, желаю тебе удачи. С такой разработкой у тебя есть все шансы.
– Спасибо, Мира. Уже уходишь?
– Да, хочу успеть все посмотреть.
– Забегай, если время останется, – Джеймс проводил Миру взглядом.
Вечерело. Фестиваль подошел к концу, осталось дождаться итогов. Джеймс услышал внешний шум, который становился все ближе. В шатер зашли четверо ученых и Мира. Вот только если днем она была яркой девушкой, то сейчас ее образ был скромнее: волосы аккуратно собраны в высокий хвост, вместо платья – белоснежный халат, на носу очки с черной оправой, и только кеды остались теми же. Она встала рядом с остальными и сказала:
– О нем я вам рассказывала.
Джеймс стоял как вкопанный, непонимающе смотря то на ученых, то на Миру.
– Молодой человек, позвольте взглянуть? – обратился к парню один из присутствующих.
Вернувшись в реальность, Джеймс продемонстрировал свою перчатку. Минут через десять в руках жюри уже лежали коробок спичек, бутерброд, бутылка пива и учебник по химии. Ученые и правда очень странный народ…
– Впечатляет, очень впечатляет, – сказал тот, в чьих руках бутерброд. – Мира сказала, что вы по обмену к нам приехали?
– Да, из Альваты.
– Думаю, со мной все согласятся. Можете отправить запрос в родную страну о досрочном окончании учебы. Добро пожаловать к нам.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67141231) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Алена Юдина
Тип: электронная книга
Жанр: Научная фантастика
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 06.05.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: «Гибрид» – сверхсекретный проект Империи Карне, идея которого заключается в скрещении сильных сторон робота и человека. Соединение в одном объекте гибкости ума и выносливости металла. Джеймс стал первым ребенком «Гибрида» – с самого раннего детства он находится в научном центре, знает больше, чем положено ребенку. Суждено ли «Гибриду» существовать? Кому и чем придется пожертвовать во имя великого научного открытия? И есть ли место любви в этой истории?