Главная страница | Триллеры | Во власти огненного наследства. Часть 2

Во власти огненного наследства. Часть 2
Роман Романович Углев


Что делать, когда ты знаешь, кто ты, но не знаешь, как стать самим собой? Когда тебе нужно сделать выбор между прошлым и будущим, но ты не можешь отвергнуть ни то, ни другое? Что делать, когда ты свободен, но эта свобода условна? Как быть, если тебя очень любят одни и ужасно ненавидят другие, а с теми, кого любишь ты, ты пока что не можешь быть, и даже не можешь сказать им, кто ты? Как быть, если при всем этом ты не знаешь, сколько это все будет продолжаться? Во второй части книги "Во власти огненного наследства", будучи неоднократно на волосок от смерти, со всеми этими и многими другими вопросами и вызовами жизни встречается наш главный герой и частично те, кто его окружают. Похищенный пиратами наследник престола, принц Азарий, известный на острове пиратов как сын атамана Азар, по прозвищу Атэс, он же Сахир – создатель легендарного глиняного цирка, снова меняет имя и становится учителем школы боевых искусств великим Шалу.





Роман Углев

Во власти огненного наследства. Часть 2





Предисловие


Когда у меня впервые возник сюжет этой книги, он показался мне довольно-таки избитым и банальным. Однако, когда мы стали обсуждать идею этого произведения, и возможное развитие сюжета с моим сыном Андреем, он первый высказал предположение, что история может оказаться достаточно долгой и интересной, со множеством интересных и самобытных персонажей. Но даже тогда я и подумать не мог, что в результате получится книга больше чем на тысячу страниц.

Когда я начал писать, персонажи возникали в моем воображении сами собой, и каждый из них, казалось, жил своей собственной жизнью. В процессе описания видимых мною деталей этой истории у меня очень часто создавалось впечатление, что я не придумываю сюжет, а просто смотрю фильм и описываю увиденное. И что интересно, к концу книги у меня никак не получалось ее закончить. Персонажи, казалось, требовали к себе специального внимания, и я должен был рассказать о них все до конца, пока их история не придет сама собой к естественному логическому завершению.

Когда книга была опубликована, я хотел, было, воспользоваться услугой издательства, чтобы опубликовать ее не только в электронном виде, но и в печатном. Однако после верстки оказалось, что она слишком большая, более тысячи страниц, что превышало лимит, предоставляемый издательством для ее публикации в печатном виде.

Уменьшать было просто неприемлемо.

И вот тогда у меня возникла идея выпустить ее в двух томах, тем более, что вполне логически книга естественным образом делится как бы на две части почти посередине. К этому времени многие уже ее прочитали и, рассказывая мне о своих впечатлениях, тоже говорили, что объем произведения большой, и его хорошо бы поделить пополам.

Итак, перед вами второй том и продолжение истории принца Азария, наследника престола, похищенного пиратами, узнавшего, кто он есть на самом деле, после его освобождения из тюрьмы.

Приятного вам чтения.




Глава 1


Для Астэр наступившее утро было ужасным. Ее всю ночь мучили кошмары, и она совершенно не выспалась. Перед самым рассветом она все же забылась ненадолго каким-то тяжелым и тревожным сном, из которого ее вывело громкое стрекотание птиц. Стиснув зубы от злости на маленьких пернатых тварей, она выскочила из постели и подбежала к окну. Оказалось, что под крышей над ее окном ласточки свили свое гнездо.

«Вот ведь твари! – подумала она. – Нужно будет сказать безмозглым рабам, чтобы они разорили это гнездо».

Астэр поняла, что уже больше не уснет, и пошла приводить себя в порядок. Стоя перед зеркалом, она вдруг поняла, как сильно постарела и осунулась за последние два-три месяца. Морщины, мешки под глазами, светящаяся тут и там проседь на волосах.

Нет! Она себе определенно не нравилась!

С огромным усилием царица заставила себя позвать к себе рабынь, чтобы они сделали с ней то, что они делали всегда, чтобы придать ей приемлемый вид, однако, как они не старались, она все равно была недовольна тем, как выглядит.

В конце концов, приказав старшему надзирателю высечь всех рабынь, она отправилась в трапезную.

Завтрак был отвратительным. Без всякого аппетита Астэр смотрела на два яичных пирожка, которые лежали на ее блюде и, попробовав один из них, подумала:

«Похоже, что сегодня поваром Евстафий! Мне никогда не нравилось, как он готовит».

Оставив пищу почти нетронутой, она поднялась к себе, и почти сразу к ней прибежал посыльный и принес письмо.

– Это от сотника Дария для И?рис, – пугливо донес он. – Я обязан отнести его к ней, потому что, вы знаете, госпожа, насчет нее особое распоряжение… но… поскольку вы приказали…

– Да-да, так и есть, – замахнулась на него Астэр так, что он вздрогнул, а она резко выхватила новый еще хрустящий пергамент свитка из руки раба. – Все, что приходит, все письма и послания сначала мне, а потом куда надо.

Цыкнув с досады, она бегло прочитала написанное аккуратным почерком послание сотника:



Для Ирис от Дария.

Все очень печально. Получилось повидать твоего Сахира. Беднягу зря забрали. Думаю, что он совсем тронулся. Тебя теперь, дорогая, ждет нелегкая участь. Где нам теперь встретиться? Наверное, дома. Сообщу более подробно, когда ситуация в гарнизоне станет более-менее ясно.



«Ситуация станет более-менее ясно!» Тоже мне, грамотей, – усмехнулась она и сказала посыльному:

– Можешь отнести это Ирис.

Взяв письмо, посыльный облегченно вздыхая как можно быстрей ушел, дабы не получить возможного наказания.

Как только он ушел, к царице подбежал другой посыльный и упал к ней в ноги.

– Докладывай. Что там у тебя? – спросила Астэр, давая рабу знак, чтобы он поднялся.

– Госпожа, только что умер ваш управляющий Картезиус.

– Картезиус?! От чего?

– Неизвестно, госпожа. Просто внезапно умер. Упал как подкошенный на ровном месте и умер, – ответил раб дрожащим голосом, зная, что принести плохую новость для царицы может стоить ему жизни.

Однако ошарашенная этими словами Астэр подняла было руку, чтобы ударить его, но на удивление рабу так и замерла с поднятой рукой, поскольку ей на память вдруг отчетливо пришли слова жреца:

«Жертва принесена. Значит умрет кто-то другой вместо этого вашего Ятона».

Тяжело вздохнув, она опустила руку и приказала посыльному:

– Ладно. Пойди, срочно позови мне Тенера.

Счастливый, что легко отделался на этот раз, раб убежал выполнять приказ, а Астэр подумала:

«Что ж, этого следовало ожидать. Значит теперь у меня будет другой управляющий.




***

Ах! Как же чудесно пели птицы!

Ирис проснулась от яркого солнечного света, которое, выйдя из-за горизонта теперь светило своими лучами прямо ей в лицо. Она чувствовала себя прекрасно выспавшейся и отдохнувшей, хотя легла значительно позже обычного и долго не могла уснуть из-за переживания за Сахира.

Первое, на что обратила внимание девушка, когда открыла глаза, это веселый птичий гомон у нее за окном, от которого веяло мощной энергией жизни и радости.

Выскочив из постели, она подбежала к окну и выглянула наружу. Оказалось, что на приличном расстоянии от нее под крышей замка ласточки свили свое гнездо, и теперь со смешным стрекотом влетали и вылетали из него.

«Как чудесно! Какие они славные! – подумала она, и побежала приводить себя в порядок.

Из маленького зеркала на нее смотрела веселая, зеленоглазая, с рыжими из-за солнечного света волосами красавица, с пухлыми губами, немного сонная, но счастливая.

«Сахиру понравлюсь! – подумала она. – Как он там, кстати?»

Она прислушалась к своему сердцу. Внутри царил мир.

Наскоро приведя себя в порядок, она побежала в трапезную, чувствуя легкий голод.

Завтрак был изумительно вкусный, поэтому, проглотив все, что было предложено Ирис подбежала к повару и искренно сказала:

– Евстафий, огромное спасибо. Все, как обычно, потрясающе вкусно.

– Рад стараться, – ответил повар с радостной улыбкой, помешивая какой-то соус.

После завтрака, не успела Ирис подняться к себе, как к ней постучались.

Открыв дверь, от которой она даже не успела отойти, она увидела посыльного по имени Амон, который радостно протянул ей письмо.

У нее екнуло сердце. Поблагодарив посыльного, Ирис отошла от двери и, встав у окна, развернула тугой из нового пергамента свиток и прочитала:



Для Ирис от Дария.

Все очень печально. Получилось повидать твоего Сахира. Беднягу зря забрали. Думаю, что он совсем тронулся. Тебя теперь, дорогая, ждет нелегкая участь. Где нам можно встретиться? Наверное, дома. Сообщу более подробно, когда ситуация в гарнизоне станет более-менее ясно.



«Что?! Что-то пошло не так?! – подумала она, и тут вспомнила: – Стоп-стоп! Мы же условились, что нужно будет читать каждое третье слово».

Она перечитала письмо, которое теперь гласило следующее:



Все получилось. Сахира забрали. Он тебя ждет. Где встретиться, сообщу, когда станет ясно.



«О, Боже! У них все получилось! Мой Сахир теперь на свободе! А значит, мы снова скоро встретимся! Как чудесно! Спасибо Тебе, Боже! Спасибо!»

Она стала лихорадочно соображать, как же им теперь встретиться, чтобы побыстрее, но потом, остановившись, сказала сама себе, глядя на свое отражение в зеркальце:

– Успокойся, рыжая, и не суетись! Дарий наверняка все уже продумал, и теперь нужно просто дождаться. Ты так долго ждала, так что, ничего страшного, если подождешь еще немного.

Она вышла из своей комнаты и сходила на конюшню. Пообщавшись немного с конюхами, она попросила их на всякий случай приготовить ей Тантума, если она вдруг отправится погулять. Затем она вернулась в свою комнату и заставила себя успокоиться и заняться своими делами. Рано или поздно ей все сообщат и скажут, что делать.




***

За столом царила возбужденная атмосфера обсуждения.

– Тише-тише, не стоит так эмоционально реагировать на небольшие неудачи, – говорил циркачам Тертий, пытаясь разрядить обстановку. – Подумаешь, не получилось пару трюков.

– Но, из-за этих неудачных трюков мы меньше заработаем, – возразил ему Дункан. – Если так пойдет и дальше, мы и за два года не заработаем, чтобы высвободить Сахира.

– Не стоит так переживать, Дункан, – подал голос один из музыкантов по имени Конь. – Я считаю, что для третьего самостоятельного выступления все очень даже неплохо.

– Я тоже так считаю, – поддержал его Тертий. – Ребята, самое главное, что в целом публика была довольна. Вас не закидали остатками пищи, и никто не потребовал назад своих денег. Продукцию покупали, и если посмотреть по количеству, то как раз столько, сколько нужно, чтобы хватило на все дни. Если сегодня вечером будет хотя бы столько же народу, сколько было вчера, значит, вы нравитесь публике. А если будет хотя бы немного больше, то это уже успех, и чем дальше, тем значительней.

– Я бы тоже не стала унывать. – Сказала Фелиция, положив нежно руку на плечо сидящего рядом Серта. – А те трюки, которые у нас не получаются, со временем обязательно получатся. Вы не представляете, как много брат тренировался. Каждый день по несколько часов. Поэтому он и сумел всему этому научиться.

– Я не знаю, где вообще этому можно научиться? – воскликнул Ермоген. – Одна только его качающаяся походка чего стоит. Я сколько не пытался, это же просто жуть, какие сильные ноги надо иметь! А выглядит, один в один как хамелеон.

– У хамелеона и научился, – ответил Серт. – Он вообще любил за всякими тварями наблюдать и копировать их движения.

– В общем, будем тренироваться дальше, – подытожил Дункан как раз в тот момент, когда к ним на веранду вошел посыльный Тертия и доложил:

– Господин, к вам офицер по имени Дарий.

– Дарий!? – воскликнули сразу несколько голосов.

– Пусть скорее идет сюда! – распорядился Тертий Руф.




***

Когда Дарий вошел, Руф, чтобы поприветствовать его, встал к нему навстречу, и вместе с ним поднялись и все остальные. Улыбнувшись, Дарий поднял две ладони кверху и сказал:

– Всем привет. Простите, я не хотел прервать вашу трапезу. Пожалуйста, продолжайте завтракать.

Все опустились на свои места, но никто не стал есть. Все ждали, что он им скажет, так как понимали, что Дарий не пришел бы просто так. У него явно были для них новости, и по выражению его лица было видно, что новости хорошие.

– Ладно-ладно… вижу, что, пока я вам не расскажу с чем пожаловал, вы дальше завтракать не станете.

– Может быть, присоединитесь к нашей трапезе? – предложил Тертий.

– Нет, спасибо. Я недавно из-за стола.

– Тогда, мы все – внимание! – торжественно сказала Фелиция, и все поддержали ее радостным гомоном.

Дарий обвел присутствующих взглядом, приложил палец к губам и, понизив тон почти до шепота, спросил:

– Вы хотите помочь Сахиру?

Все дружно одобрительно загалдели в ответ.

– И вы конечно же не хотите, чтобы ему угрожала опасность?

– Нет, конечно, нет! – снова дружно загалдели в ответ циркачи.

– Тогда обещайте мне, что то, что я вам сейчас скажу останется только между нами здесь присутствующими, и вы ни при каких условиях и обстоятельствах не будете разглашать это, чтоб там ни случилось, и кто б вас чего ни спрашивал.

– Обещаем, конечно, мы обещаем, – снова загалдели все в ответ, дружно кивая головами.

– Что ж. Тогда я скажу вам нечто очень важное. – Дарий сделал многозначительную паузу, а затем, возвысив голос, торжественно объявил: – И?рис получила наследство от отца и выкупила нашего Сахира, и он уже на свободе!

Что тут началось! Циркачи стали в буквальном смысле слова ходить на головах. У некоторых из них на радостях даже стали получаться те трюки, которые не получались. Кто-то скакал, кто-то хохотал, кто-то хлопал в ладоши, кто-то обнимался, а кто-то поднял чаши с вином, поздравляя друг друга и провозглашая тосты.

Дарий с легкой ухмылкой наблюдал за этим, а затем поднял вверх две руки, призывая всех к тишине.

Когда они угомонились, Дункан спросил прежде, чем офицер сумел что-то сказать:

– И когда мы теперь сможем снова выступать вместе?

Покачав головой, Дарий ответил:

– Боюсь, что нескоро. И именно поэтому я и призываю всех к секретности.

– Почему?

– Что случилось?

Стали спрашивать сразу несколько человек.

– Потому что, хотя мы и вызволили его из тюрьмы, но это произошло благодаря совершенно чудесному стечению обстоятельств, и никто из тех, кто его упрятал за решетку не должны знать о том, что он на свободе. Иначе ему грозит опасность угодить туда заново, или, возможно даже, умереть. Поэтому ни о каких публичных выступлениях на людях не может быть и речи. Во всяком случае, пока.

– А-а… а мы уже подумали… – разочарованно протянул Ермоген.

– Нет-нет, все нормально! Ничего мы такого не подумали! – Воскликнула тут же Фея. – Мой брат на свободе, и это главное. Мы и так прекрасно справляемся.

– Да-да, все нормально, – подтвердил Дункан. – Главное, что он цел и невредим. Ему нужна какая-то помощь? Может быть, деньги? Мы уже начали их собирать.

– Да, может быть, нужно что-то такое, что мы можем сделать? – в тон ему подхватил Серт. – И вообще, когда мы можем с ним увидеться?

– Точно пока сказать не могу? – ответил Дарий. – Мы его вытащили только сегодня ночью, и он попросил вас оповестить в первую очередь. Сейчас я отправляюсь к нему, и тогда все станет ясно. Деньги ему точно не нужны. Ирис дала достаточно, чтобы хватило на все, что только может быть нужно. Самое главное, что вы должны помнить, что… об этом никто и ничего не должен знать. Договорились?

– Конечно! Не вопрос! Мы могила! – загомонили в ответ циркачи.

– У меня есть деньги. Его доля, которую он вручил мне в день, когда его арестовали. – сказал Дункан. – Мне нужно их ему передать.

– Я думаю, мы скоро найдем способ, как ему с вами встретиться. Тогда и передашь, – ответил Дарий и, обращаясь ко всем, добавил: – Я думаю, на этом пока все. Мне нужно спешить. Все остальные вопросы оставим на потом. Так что… всем счастливо оставаться.

В знак прощания он хлопнул себя по груди, вытянул руку вперед и поспешно ушел с веранды. Однако Тертий Руф тут же вышел за ним и, подойдя, тихо сказал:

– Господин Дарий, передайте пожалуйста принцу Азарию, что у меня тоже есть кое-что для него, о чем мы условились в самом начале нашего сотрудничества.

Дарий кивнул и ответил, подняв вверх указательный палец:

– Хорошо, передам, но только… никто ни в коем случае не должен знать, что он принц. Пока что мы все держим это в секрете.

– Да-да, я понимаю, – ответил Тертий, согласно кивая головой.

Они пожали друг другу руки по-римски, после чего Дарий удалился.

Глядя ему вслед, Тертий Руф задумчиво проговорил, мысленно обращаясь к Сахиру:

– А ведь, вы родились под счастливой звездой, принц Азарий. Явно под счастливой…




***

От Руфа Дарий сразу отправился в Перикхару. Как ему и посоветовал Зера, он уже выходя из дома, оделся не в форму, а в обычную одежду, и отправился сначала в Плитос. Как он ни оглядывался, и ни присматривался, шпионов он за собой так и не заметил, но решил все-таки зайти к Кинику и попросил, чтобы тот его преобразил.

Оказалось, что Киник уже обо всем предупрежден. Он оглядел Дария критичным взглядом и, чуть подумав, одел на него темный парик с удлиненными почти до плеч волнистыми волосами. Поверх парика нахлобучил на офицера смешную повязку, как у арабских купцов, подвел ему усы и брови, предупредив, что краска легко смывается теплой водой с небольшим количеством уксуса. Напоследок он надел на Дария разноцветную накидку тоже на арабский манер и поднес к нему зеркало.

Посмотрев на себя, римлянин расхохотался. Он действительно был изменен до неузнаваемости за считанные минуты. Теперь он был действительно похож на арабского купца.

– Когда примкнете к группе, просто снимите повязку и накидку, – подвел итог Киник.

– Ну, вы мастер своего дела! – восхищенно ответил Дарий.

– С вас четыре динария. – Бесстрастно ответил тот. – Это на тот случай, если вы не вернете мне эти вещи. А если вернете, то я вам верну половину суммы.

Дарий пожал плечами.

– Хорошо. Как скажете. А если мне понадобится снова изменить внешность?

– Не переживайте. Это моя работа. У меня всегда найдется, как это сделать.

Выйдя от Киника через финиковый сад, Дарий смешался с толпой гуляющих, и какое-то время ходил вокруг различных греческих статуй, которых здесь было множество, пока не заметил группу бродяг, сидящих в тени развесистой акации и играющих в трости. Дарий подошел к ним, понаблюдал какое-то время за игрой, и убедившись, что за ним никто не смотрит, снял повязку и накидку и, подойдя совсем близко, тихо сказал:

– Привет, бродяги. У меня срочное дело к Берту.

Это был тот пароль, который они должны были знать.

– А, вы, наверное, к Шалу, да? – спросил один из них. – Подождите немного, сейчас вернутся двое наших, и пойдете.

«Шалу?! – подумал Дарий. – Где-то я уже это слышал».

Он присел на траву вместе с ними и продолжил наблюдать за игрой. Через пару минут действительно пришли еще двое бродяг, неся с собой котомки с едой, и половина из сидящей группы поднялась и отправилась в путь, показав Дарию, чтобы он следовал за ними. Офицер уже давно понял, что под видом бродяг скрываются люди совершенно другого толка, а вот какого именно, он и пытался понять, незаметно наблюдая за ними, и слушая их разговоры. Уяснил он пока только одно, у этих людей были уши и глаза повсюду.

Пока он думал и гадал, как они доберутся до Перикхары, до которой идти пешком было очень далеко, они вышли на окраину Плитоса, и остановились там, как казалось со стороны, просто, чтобы отдохнуть. Однако не прошло и трех минут, как к ним подъехала большая крытая колесница с запряженной в нее тройкой коней.

– Загружаемся, народ! – воскликнул кто-то, и все мигом залезли в колесницу, включая Дария.

Возничий был, по-видимому, любителем очень быстрой езды, поскольку он дернул вожжами, и лошади понеслись во весь опор. На этом транспорте они домчались до Перикхары меньше чем за полчаса. Когда они остановились у ворот деревни, Дарий вытер пот со лба и подумал:

«Ух! Даже верхом, наверное, я бы не доехал быстрее!»


***

Когда он подошел к дому Атэса, оказалось, что его нет на месте. Дарий уже начал волноваться и стучал в его дверь до тех пор, пока из соседнего дома не выглянула миловидная полная женщина и не сказала:

– Вы к Шалу, да? Он недавно ушел.

– А куда? – спросил Дарий, и снова попробовал вспомнить, где и кто уже называл Атэса Шалу.

«А, точно! Нирей сказал вчера, что так его звали раньше, когда он уже жил в этом поселке».

– Я думаю, что он в это время, как обычно, на кольце. Это ровно десять домов вправо и один налево. Там перед домом растет большая сикомора, а сам дом из большого тесанного бруса.

Поблагодарив соседку, Дарий отправился по указанному адресу, размышляя, что такое «на кольце».

Как оказалось, «кольцом» на местном диалекте называлась просторная крытая арена для тренировок, оборудованная не хуже, чем такая же для подготовки римских воинов у них в гарнизоне. Дом из тесанного бруса был только лишь входом в саму арену, которая представляла из себя ровную круглую площадку, застеленную туго обтянутыми кожей и плотно подогнанными друг к другу квадратными деревянными щитами. С одной стороны арены стояли добротно сделанные из дерева сиденья по типу амфитеатра, а на самой площадке были установлены различные приспособления для тренировок.

Когда Дарий зашел, на одном из этих приспособлений занимался какой-то молодой парень с очень короткой стрижкой и бородой, отрабатывая замысловатую комбинацию с мечом и будучи настолько увлеченным тренировкой, что даже не заметил, как кто-то вошел в помещение. Если бы не уже знакомый стиль движений, римлянин вряд ли узнал бы в нем Атэса.

Какое-то время Дарий смотрел за тем, как брат оттачивает каждое движения, с удовольствием наблюдая, как играют его мышцы, и с какой легкостью он справляется со сложнейшими приемами, пока его не вывел из этого состояния созерцания детский смешок.

Оглянувшись, он увидел нескольких мальчишек, сидящих на одном из сидений амфитеатра и также, как и он, наблюдающих за тренировкой Атэса, который, услышав смешок, тоже оглянулся на звук, и тут увидел Дария.

Видимо из-за длинных волос парика и подведенных усов и бровей, Атэс его узнал не сразу, поскольку какое-то время просто стоял и молча смотрел на него, и лишь потом неуверенно помахал рукой и, повернувшись к мальчишкам, громко крикнул им: – А вас кто сюда пустил? Ну-ка, кыш отсюда!

Мальчишки с виноватым и обиженным видом встали, чтобы уйти, но один из них, который по виду был старше остальных, все-таки осмелился попросить:

– Дядя Шалу, а научите меня сражаться, как вы?

– Путь тебя твой папа учит, – засмеялся Атэс.

– Папа как вы не умеет, – обиженным тоном заявил парнишка.

– А ты уже все умеешь, что умеет папа?

– Не-е, пока еще не все, – замотал головой мальчуган.

– Вот-вот. Сначала научись всему тому, что умеет папа, а потом просись в ученики к кому-то еще.

– А если я научусь? – не сдавался паренек.

– Если… не если… Пока не научишься всему, что умеет папа, можешь ко мне даже не подходить.

Парнишка тяжело вздохнул и нехотя ушел вслед за остальными, бубня себе под нос что-то типа:

– Пока не научишься, пока не научишься… а что делать, если он не учит?

– А ты понастойчивей проси, – крикнул ему вслед Атэс и подошел к Дарию.

– Ну, здравствуй, брат! – Сказал тот, и подал ему руку.

– Здравствуй, – Атэс пожал руку и улыбнулся.

– Это кто тебя так, Фрат? – спросил Дарий, разглядывая его лицо.

Кроме короткой стрижки у Атэса теперь были большие крылатые брови, ровно остриженные усы и короткая квадратиком бородка посреди подбородка. Все это сильно меняло его облик, и на первый взгляд, если не приглядываться, это был совершенно другой человек.

– Ну, да, он… – ответил Атэс. – Есть еще это.

Он достал из своей сумы какие-то две белые гладкие продолговатые костяшки и вставил себе в щеки, отчего его лицо еще сильнее преобразилось.

– Ха-ха-ха, – весело засмеялся Дарий. – Вот это маскарад! Точно Зера подметил, родная мать не узнает.

– Посмотри еще на это.

Атэс отошел в сторонку, где лежал римский военный шлем и надел его на голову. Дарий представил его еще и в доспехах, и воскликнул:

– Да в таком виде мы с тобой можем хоть сейчас смело ехать в гарнизон. Да, что там, в гарнизон! Куда угодно! Тебя невозможно узнать.

– С И?рис можем встретиться?

– Так и знал, что ты об этом спросишь. Смотри, брат. Самое главное насчет Ирис, это избавиться от слежки. Что касается тебя, то, насколько я знаю, Астэр даже не подозревает о том, что тебя подменили, поэтому за мной ей следить незачем и, как следствие, и за тобой тоже. Хотя терять осторожность не стоит. А вот Ирис, это другой вопрос. Царица же теперь наверняка думает, что, раз тебя нет, то есть смысл поднажать на нее в отношении своего сыночка. Поэтому за ней скорее всего установлена постоянная слежка. И если Астэр увидит, что Ирис все время куда-то уезжает, и убегает от шпионов, это может вызвать серьезные подозрения.

– Я не говорю о том, чтобы постоянно уезжать, я говорю хотя бы об одной встрече, – воскликнул Атэс.

– Сегодня после обеда, – кивнул Дарий.

– Что, правда?!

– Да. Я уже все организовал, хотя Ирис об этом еще пока ничего не знает.

– И где?

– Да, на том же месте. В том самом лесу.

– Да ладно!? На самом виду?!

– А почему тебя это удивляет? Она постоянно там гуляет верхом на своем любимом жеребце. Я наоборот намерен сделать все максимально открыто, чтобы было как можно меньше подозрений.

– А как именно?

– Возьму с собой Эмиля и отряд человек в шесть. Ты будешь седьмым, одетым, как и все. Ни у кого и мысли не возникнет. Подъедем к воротам. Вы останетесь снаружи. Я пойду к дяде, ну, в смысле, к царю. Мы поговорим о том о сем, а затем я скажу ему, что хочу взять Ирис на прогулку, чтобы якобы поговорить с ней о ее новом торговом предприятии. Мы же дружим с детства, и раньше, бывало, тоже гуляли вместе. Так что, это, как раз, будет очень даже понятно и естественно.

– А твои солдаты? Им можно доверять?

– Конечно! Во-первых, они о тебе ничего не знают. Все, что они знают, это, что я вместе с начальником тюрьмы исполнял какой-то срочный приказ по доставке важного человека с одного места на другое. А во-вторых, они научены хранить военную тайну, так что, здесь все будет надежно. Я вполне могу представить тебя, как легионера, прибывшего из другого гарнизона под мое начало, и что у тебя здесь какая-то своя особая военная миссия. Кроме того, сегодня я с собой возьму не тех, кого брал в прошлый раз, да, даже если бы взял и тех, ты настолько не похож сам на себя, что они ничего бы не поняли. А насчет Ирис, мало ли с какой девушкой и для каких целей хочет встретиться их начальник. Это их не должно волновать.

– Меня бы волновало, хотя, ладно, убедил, и что дальше? – учтиво спросил Атэс, никак не проявляя свое нетерпение.

– Мы с ней поедем вперед, вы за мной, а когда заедем в лес, трое воинов с Эмилем проедут по тропе вперед, за поляну, а трое остановятся со мной на тропе перед поляной. Так что, если за нами будет слежка с той или с другой стороны, мои ребята их умело нейтрализуют. А вы с ней останетесь на поляне, и пожалуйста, общайтесь, сколько хотите, ну… в пределах разумного, конечно. Только имей в виду, Ирис до последнего момента ничего не будет знать, ну… по известным причинам. Все-таки, девушка, может разволноваться и выдать тебя своими излишними эмоциями. Так что, смотри, чтобы она не закричала на весь лес, когда она тебя узнает. Хорошо?

Глаза Атэса просияли от счастья.

– Спасибо, брат! Ты не представляешь, что это для меня значит! – сказал он. – И что, отправляемся в путь прямо сейчас?

Дарий чуть подумал и неопределенно покачал головой.

– Что? – спросил Атэс.

– Да… я вот здесь подумал… у нас сейчас пока еще есть немного времени. Ты не покажешь мне один приемчик? А то у меня никак не получается его освоить.

– Ты серьезно, Дарий? – удивленно воскликнул Атэс.

– Более чем серьезно, брат. Пока Эмиль незаметно организовывает вашу с Ирис встречу, мы с тобой вполне можем немного потренироваться.

Атэс смиренно пожал плечами.

– Потренироваться, так, потренироваться. Вообще-то старший брат должен тренировать младшего.

– М-м… н-да, но… бывают же исключения из правил.

– Ладно, – вздохнул Атэс и вытащил две гладких костяшки у себя изо рта. – Какой ты там хотел прием?

Сотник довольно улыбнулся, снял с себя парик и взялся за тренировочный меч.




Глава 2


Через несколько часов Дарий, как он и говорил, уже разговаривал с царем, в то время как его воины вместе с Атэсом терпеливо ожидали его у стен дворца.

– Так, ты говоришь, что кто-то снова видел этого молодого человека с похожим родимым пятном на руке?

Ятон сидел на невысоком, но очень удобном, обтянутым кожей троне с подлокотниками, а Дарий на похожем, но чуть меньших размеров, напротив. Между ними на столике стояло вино, вода, и различные соки и фрукты.

– Да, дядя, Эмиль его снова повстречал. – Дарий внимательно наблюдал за реакцией царя на такое заявление.

– Угу, – задумчиво промычал царь. – Эмиль, наверное, для тебя, как для меня был Мелькарт?

Дарий кивнул.

– Возможно. Я на него могу, в общем-то, положиться во всем.

– Удивительно, да? Некоторые слуги бывают вернее и ближе, чем даже самые близкие родственники…

Ятон устремил задумчивый взор куда-то поверх головы племянника и на какое-то время замолчал.

Дарий терпеливо ждал.

– Так, ты допускаешь, что этот молодой человек мог быть моим… Азарием? – после довольно-таки долгой паузы снова спросил царь.

На этот раз Дарий ответил не сразу. Он задумчиво посмотрел в глаза Ятону и, понизив голос почти до шепота, ответил:

– Не берусь утверждать, но у меня все время было внутреннее ощущение, что мой брат жив… поэтому… почему нет?

Царь порывисто вздохнул.

– А… кроме пятна на руке… были у него еще какие-нибудь примечательные черты?

Дарий представил перед собой Атэса и вдруг понял сам для себя, что тот действительно очень похож на своего отца, особенно, если бы у него была такая же прическа и борода.

– Эмиль считает, что у него с вами есть довольно-таки сильное внешнее сходство.

– Хм… почти двадцать три года! – сокрушенно покачал головой Ятон. – И… что… чем занимается этот молодой человек? Он из… пиратов?

На этот вопрос Дарий решил ответить уклончиво.

– О его каких-либо связях с пиратами, кроме как возможной торговли с ними, как и со всеми другими, сведения до конца не подтверждены. Достоверно известно только, что он… торговал гончарными изделиями на базаре… в Акбарии.

– На базаре…

Лицо царя выражало что-то среднее между радостью и смятением. Он снова устремил взор куда-то вдаль и замолчал.

– Я просто подумал, что… – Дарий решил перехватить инициативу в этом разговоре. – Если это действительно Азарий, и он, возможно, и даже, наверняка, ничего толком не знает о своем прошлом, то, сначала, дядя, мне нужно посоветоваться с вами, а потом уже думать, что делать дальше.

Выйдя из задумчивости, царь вдруг оживленно отреагировал:

– Да, знаешь, ты прав… Все-таки, если это он, то ему почти двадцать три. Это такой непростой возраст! Может быть, у него уже есть своя семья, и я, попытавшись вмешаться, вдруг ненароком… сломаю ее. Или, может быть… я же не знаю, каким он стал человеком… А, вдруг… он… как, кстати, он выглядит… богато или… бедно?

– Я могу уточнить это у Эмиля, но, вроде как, средне. Просто, но не бедно. Не сильно богато, но со вкусом. Как простой обыватель, наверное.

Было ощущение, что Ятон пребывает где-то в своих мыслях и почти не слушает его.

– Знаешь… – сказал он после очередной паузы. – Будь я… моложе, наверное, …я, услышав это, сразу пожелал его увидеть. Но… теперь, пожалуй… мне… не хочется ему… навредить.

– В смысле, дядя, я не совсем понимаю. Если это ваш сын, вы хотели бы с ним встретиться, или нет?

– О, да! Конечно! Просто… – голос Ятона дрогнул. – Мне бы очень хотелось посмотреть на него… каким он стал. Просто…

Глаза царя неожиданно наполнились слезами. Видя это, у Дария возникло огромное желание все рассказать царю, но он сдержался и мягко предложил:

– Дядя, вы просто скажите, что вы думаете. Я же все понимаю. Но, если это действительно мой брат, я бы хотел узнать его ближе. Хотя бы даже, чтобы понять, кем он теперь стал…

Неожиданно царь перебил его и заговорил охрипшим срывающимся голосом:

– Я же не знаю, где и как он рос! Пусть даже и не подтвердилось, что он стал пиратом, но… его же похитили какие-то негодные люди. А вдруг они его воспитали злым человеком? А вдруг…

Ятон закрыл лицо руками, и его плечи стали сотрясаться.

«Да, похоже, мне нужно было с этим подойти раньше. – Подумал Дарий. – Хотя, когда раньше? Когда мы сами поняли, кто он такой, дядя к тому времени уже так заболел, что к нему было не подойти».

Он подошел к царю и, положив руку к нему на плечо, с теплотой в голосе сказал:

– Ну, же, дядя, не стоит. Я все понимаю. Давайте так. Я познакомлюсь с ним поближе, разузнаю, посмотрю, кто он, и кем стал, а потом сообщу вам.

– Только, пожалуйста! – Царь оторвал руки от лица и поднял заплаканные глаза на племянника. – Если ты поймешь, что он стал злодеем, не нужно мне ничего про него говорить. Мне хватило потери любимой жены и похищения сына. Лучше не знать ничего, чем знать, что его не только похитили, но еще и сделали лжецом, или вором, или убийцей.

– Хорошо, дядя, я понял.

– И еще, – было видно, что Ятон быстро овладел собой. – Когда будешь гулять с И?рис сегодня, будь с ней осторожен в своих вопросах. Ты знаешь, после смерти Мелькарта она мне почему-то стала как дочь и… Какое-то странное чувство. Вроде не родня, а… в общем, ей и так досталось. И отец умер внезапно, и жених куда-то пропал. Так что, ты… не обижай ее, ладно?

– Да, нет, что вы, дядя. Я наоборот хочу ей помочь.

– Ну, вот и хорошо. И ты, это… заезжай ко мне почаще, племянник. А то Астэр сказала, что ты был так занят, пока я болел, что даже ни разу не навестил меня.

Дарий ничего не стал на это отвечать, а просто обнял Ятона за плечи и, попрощавшись, ушел.




***

Когда он вышел от царя, его слуга, которого он предусмотрительно поставил у дверей, чтобы никто из людей Астэр не подслушал их разговор, сообщил ему, что Ирис и Эмиль уже ожидают его у ворот. Подойдя к ним, Дарий с удовольствием отметил, что Эмилю очень идет форма римского легионера, и постарался не обращать внимания на полный вопросов взгляд дочери Мелькарта, которую сейчас, судя по всему, ничего не интересовало, кроме Атэса. Он незаметно приложил палец к губам, давая ей понять, что не время говорить о чем-то подобном.

Они оседлали своих жеребцов и выехали за ворота, где их ожидали семь римских воинов. Окинув их взглядом, Ирис оглянулась на Дария все с тем же вопросом в глазах, типа: «А эти, что здесь делают?» – но он лишь снова приложил палец к губам, а вслух сказал:

– В последнее время я предпочитаю брать с собой охрану. Времена, знаешь, неспокойные.

Он дернул вожжи и поехал вперед, а Эмиль нарочито притормозил. Ирис поняла, что Дарий специально хочет отъехать на некоторое расстояние, чтобы свободно поговорить и, пришпорила Тантума.

Поравнявшись с ним, она спросила, стараясь всячески сдерживать свои эмоции:

– Я надеюсь, ты меня к Сахиру везешь, или как?

– Все в свое время, И?рис. Все в свое время, – спокойно ответил Дарий.

– Ты не ответил на мой вопрос, – чуть вспыхнула она.

– Почему же, я ответил.

– Но ты не сказал, ни да, ни нет.

– Хорошо, я отвечу; нет, я везу тебя не к Сахиру, а на прогулку. Прежде чем я отвезу тебя к нему, мне хочется с тобой кое-о-чем поговорить.

Она какое-то время ехала молча, борясь с желанием надуться на него как маленькая девочка. Затем, понимая, что Дарий, скорее всего, лучше знает, что делает, сказала:

– Ладно. У меня к тебе тогда другой вопрос. Ты уже ознакомился с теми свитками, которыми я тебе передала в отношении Астэр?

Это было неожиданно. Дарий только сейчас вспомнил, что И?рис, в день, когда она передала ему деньги для выкупа Атэса, вместе с этими деньгами вручила ему большую плоскую корзину со множеством свитков и сказала, чтобы он надежно ее спрятал и обязательно нашел время, чтобы их посмотреть и решить, что с ними делать. А он, поскольку был занят всем тем, что нужно было сделать для Атэса, оставил корзину у себя дома в трапезной и совершенно про нее забыл.

Посмотрев на нее беспомощными глазами, он понял, что врать смысла нет.

– Ирис, дорогая, прости! – Он положил руку на сердце. – Я совершенно забыл про то, что ты меня об этом просила.

– Вот так, значит! Он, видите ли, забыл! – Сказала она, высоко подняв голову и расправив плечи, явно давая понять, что крайне возмущена. – Значит, к Сахиру он меня не везет! Корзину, видите ли, забыл! И ведь сейчас скажет, что был все это время занят каким-нибудь важным делом!

– Да. Скажу.

– Хм… И каким же, если не секрет, позвольте спросить?

– Сахиром.

– Сахиром?! Тогда, почему я до сих пор не имела возможности увидеться с моим Сахиром? Всему свое время, да? Конечно! Сейчас ты снова это повторишь. А ведь, эти свидетельства мой отец собирал в течение многих-многих лет. И там есть множество неопровержимых свидетельств преступной деятельности царицы против римского народа.

– Ирис, ты говоришь слишком громко, – постарался он ее урезонить.

– Хорошо-хорошо, – она снизила тон. – Но ты должен понять, что, если мы обнародуем эти свидетельства, Сахиру, возможно, даже не придется скрываться, а ты на них даже не взглянул. Ну, и как это называется?

– Ты сказала… свидетельства? – переспросил он, пытаясь вспомнить, а говорила ли она ему что-то подобное, когда вручала корзину.

– Да, свидетельства. Я же сказала тебе, что это очень важно, и это нужно срочно посмотреть.

– То есть, ты хочешь сказать, что Мелькарт собрал реальные свидетельства преступлений Астэр против римлян?

– Да-да, именно это я и хочу сказать, Дарий. Я не шутила, когда просила тебя посмотреть эти свитки. Там множество разграбленных деревень, поголовно вырезанные поселки. Это сотни, десятки сотен людей. Там и старики, и дети, и просто мирные жители. Она старалась действовать так, чтобы свидетелей не оставалось, а потом присваивала себе их имущество. Но все равно кто-то остался, и эти свитки – это свидетельства оставшихся в живых.

– Так, что же ты сразу не сказала?

– Ты же помнишь, в каких условиях я тебе их передавала. Я не могла сказать больше.

– Ладно. Я понял. Теперь обязательно посмотрю.

– Ну, и о чем таком важном ты хотел со мной поговорить?

– В целом, как я думаю, нам нужно хорошо продумать, как вы можете встречаться так, чтобы вас не замечали. Теперь, хотя ты и имеешь, в общем-то, свободное перемещение, это не значит, что Астэр оставит свои попытки в отношении тебя и своего сыночка. Я думаю, что она все равно продолжит за тобой следить, и может случайно узнать правду. А нам, во всяком случае, пока, никак нельзя допустить, чтобы она узнала, что Сахир на свободе.

– Честно говоря, меня сейчас меньше всего волнует Астэр и ее выкормыш.

– Мне кажется, что царь не был бы доволен, если бы услышал, как ты отзываешься о его сыне. – Сказал Дарий, а мысленно добавил: «И брате твоего Сахира».

– Ладно-ладно. Не буду. Ну, и что ты предлагаешь? Это из-за этой твоей излишней осторожности я до сих пор не имела возможности увидеться со своим законным женихом?

– Сегодня всего второй день, как он на свободе, а ты уже называешь мою осторожность излишней? – вспылил Дарий. – Я уже начинаю думать, что тебя нужно немного наказать этак на недельку, чтобы ты немного поубавила свой гонор. Я конечно понимаю, что ты теперь свободна и сказочно богата, но мне совершенно не нравится, какой тон ты позволяешь себе в разговоре со мной. Создается впечатление, что я для тебя делаю что-то плохое, а не хорошее.

Дарий сказал это, как ему показалось, тоже излишне громко, и с опаской оглянулся на своих воинов, и на Атэса, надеясь, что тот не услышал его, и что расстояние до них достаточно большое.

Ирис поняла, что зашла слишком далеко, и со вздохом сказала:

– Ладно. Прости, пожалуйста, Дарий. Это просто эмоции. Я, видимо, так много переживала в последние дни, что теперь сама не своя.

– Понимаю.

Какое-то время они ехали молча, осмысливая сказанное. Она боролась со своими чувствами, а он думал, есть ли за ними слежка. Они не видели, что на некотором расстоянии едет всадник и наблюдает за ними издалека. Однако воины Дария его заметили и тоже внимательно наблюдали за его действиями.

Через какое-то время они подъехали к лесу.

– Мы, что… в лес? – спросила она.

– Да, в лес. В тот самый твой любимый лес.

– Ну, уж не знаю, насколько он любимый. С одной стороны, я здесь встретилась с Сахиром, а с другой, меня здесь чуть не убили.

Дарий обернулся к своим и крикнул:

– Эмиль!

Его верный управляющий и с ним три воина тут же пришпорили лошадей и проехали метров на пятьдесят вперед, а остальные остались позади.

– Зачем это они? – спросила Ирис.

– На всякий случай. Я хочу быть уверенным, что, пока мы на прогулке, никакие разбойники нам не помешают.

– М-м, понятно. Все так серьезно! Я думала, мы всего лишь пошли погулять.

– Если бы не Сахир, и тебя, и нас с Эмилем в этом лесу убили бы. Так что, с охраной как-то безопасней.

Она тяжело вздохнула, вспомнив о том, как чуть не распрощалась с жизнью на этой самой поляне, к которой они сейчас подъезжали, и как именно Сахир, рискуя собой, спас ее.

Еще пару сотен метров, и они подъехали к тому самому дереву, к которому ее привязывали. Здесь все еще валялось несколько неубранных обломков после того жестокого сражения за ее жизнь, и кусок той самой веревки.

– Как много здесь напоминаний! – на выдохе сказала она. – Ты специально меня сюда привел?

Дарий остановил лошадь и дождался, когда те, кто впереди, доедут до конца поляны и исчезнут из виду.

– Подожди меня здесь, я быстро, – сказал он. – Можешь пока спешиться.

И?рис послушно остановилась и соскочила с Тантума, а он, пришпорив лошадь, быстро нагнал тех, кто проехал вперед и поменялся головным убором с Атэсом, который был уже на готове.

– За нами шпион, – сказал ему Атэс.

– Ты видел?

– Да. Мы все его видели.

– Один?

– Да, один.

– Послать парням одного на помощь?

– Зачем? Я думаю, четверо справятся.

– Ну, что ж. – Дарий улыбнулся и пожал Атэсу руку по-римски. – Успеха тебе.

– Спасибо, брат, – признательно кивнул Атэс и пришпорив лошадь, выехал на поляну.




***

Карнеус недолюбливал лошадей. В детстве он имел неосторожность подойти к одной из них сзади и получил копытом в живот. С тех пор он побаивался этих огромных сильных созданий и предпочитал держаться от них подальше. Однако ему все равно приходилось с ними сталкиваться, особенно с того момента, когда прежний хозяин решил продать его, и Карнеуса приобрела на базаре не кто-нибудь там, а сама царица Астэр. Не то, чтобы он чем-то не устраивал своего предыдущего хозяина. Просто у того дела пошли неважно, и он решил избавиться от лишней прислуги. Да и купила Карнеуса не сама царица, а кто-то из ее людей, хотя и для нее.

Когда Карнеуса привезли во дворец, его сначала высекли как следует и бросили в темницу, а затем на следующий день объяснили, что так с ним будут поступать каждый раз, когда он будет плохо справляться со своими обязанностями, либо, если он провинится слишком сильно, просто убьют. Это было очень больно и обидно, тем более, что на прежнем месте службы его почти никогда не наказывали.

– Ты ничего такого не подумай, Карни. – Сказал ему его хозяин перед тем, как везти его на невольничий рынок. – Ты хороший раб, и я бы тебя не продавал, но, увы, доходы у меня упали, и я больше не могу тебя содержать. Глядишь, тебя купит кто-то, с кем тебе будет даже лучше, чем мне.

«Вы были самым лучшим хозяином! – подумал Карнеус, выезжая из восточных ворот дворца вслед за группой римских легионеров. – Здесь ко мне относятся гораздо хуже».

Тот, кто его покупал, сначала довольно долго беседовал с ним, задавая ему самые разные вопросы.

Вопросы эти Карнеусу показались странными.

Покупатель расспрашивал его; как зовут хозяина, как зовут его жену, как зовут ее подруг, как они одеваются, какого цвета у них нарукавники, и какие украшения; где они обычно собирались поболтать по-женски, и какие украшения были на стенах в той комнате, и кого они обсуждали вчера, позавчера и третьего дня, и неделю назад; а какая тогда была тогда луна на небе, какая погода и какое небо по утрам и вечерам…

Как оказалось, Карнеус смог ответить на все вопросы покупателя, и даже к своему удивлению прекрасно помнил все те мелочи и подробности, которыми тот интересовался. Затем, видимо удовлетворившись своим выбором, покупатель крикнул продавцу:

– Этот подойдет!

Его руки забили в колоду и, посадив на колесницу, повезли. Когда они подъехали ко дворцу, Карнеус очень удивился и испугался, так как был наслышан, что, если он попадет на службу к царице, то легко может в любой момент распрощаться с жизнью. Его самые худшие опасения оправдались, он попал к Астэр.

В его обязанности входило, следить за всеми, за кем нужно было следить, и сообщать своему начальнику Тенеру, который непосредственно подчинялся уже самой царице, все подробности того, что Карнеус видел или слышал. Иногда подробностей было много, и в этом случае к нему приставляли другого раба, который их все записывал. Пару раз ему приходилось рассказывать то, что ему удавалось узнать, даже самой царице.

Начальник Карнеуса был скуп на похвалу, но, видимо свои обязанности раб выполнял хорошо, поскольку больше его ни разу не высекли. Однако его предупредили, что, если его как шпиона вдруг раскроют, то это самая худшая провинность, которая с ним может случиться.

Хотя сама служба Карнеусу не нравилась. Он не любил следить за людьми и не любил доносить на них. Особенно, когда ему приходилось ехать вслед за ними верхом, так как он, как уже было сказано, недолюбливал лошадей и даже откровенно боялся их. Видимо лошади это чувствовали и поэтому тоже вели себя с ним строптиво.

Правда с последним жеребцом ему явно повезло. Его звали Вульп, что означало Лис. Свое прозвище конь получил за свой низкий рост и странную походку, поскольку переставлял одновременно задние и передние ноги наперекрест, и видимо поэтому, хотя и бежал очень быстро, издавал копытами более тихий звук, чем обычные лошади.

Вульп был, пожалуй, единственным жеребцом, к которому Карнеус отнесся более-менее без страха, и похоже, что и конь со своей стороны, тоже воспринял своего нового наездника вполне благонравно.

«Ну, зачем за ними следить? – думал Карнеус, стараясь не упускать из виду группу легионеров. – Что может быть подозрительного в племяннике самого царя и в этой милой девушке И?рис? И зачем царице нужно о них все знать? По мне так они никакой опасности не представляют. Милейшие люди. Раньше этот офицер Дарий со своим слугой Эмилем так часто к нам приезжали, так мило общались, а теперь вдруг за ними слежка установлена. Не понимаю! Ох, не нравится мне быть шпионом!»

Через какое-то время дорога стала уходить вправо, теряясь за лесным массивом, и Карнеус чуть пришпорил Вульпа, чтобы не упустить группу. Однако, когда он достиг леса, легионеры исчезли из виду.

«Этого еще не хватало! Куда они подевались?» – забеспокоился шпион.

Он проехал до того места, где дорога просматривалась далеко вперед, но группы нигде не было видно.

«Не иначе как в лес свернули!» – подумал он, и чуть пришпорил коня.

Доехав до поворота в лес, Карнеус осторожно повернул Вульпа, направляя его на лесную дорогу, стараясь двигаться как можно тише. Благо, походка коня была сама по себе негромкой, но в лесной тишине даже тихий топот был слышен довольно далеко.

Где-то там в лесной чаще раздалось приглушенное конское ржание.

«Точно, там!» – подумал он и двинулся чуть быстрее.

Однако не успел он проехать и ста шагов, как выехал на небольшую прогалину и неожиданно для себя оказался окруженным четырьмя римскими воинами.




***

С замиранием сердца Атэс выехал из лесной чащи на поляну. Ирис стояла возле Тантума и, бросив в его сторону лишь мимолетный взгляд, тут же отвернулась.

«Не узнала!» – Подумал он, и даже обрадовался. Дарий оказался прав, предложив ему поменяться с ним шлемом, чтобы девушка не сразу поняла, кто к ней подъезжает.

Он не спеша направил лошадь по направлению к ней, глядя на нее во все глаза и ожидая с трепетом, когда же она повернется и наконец узнает его.

Поскольку на нем был надет большой офицерский шлем, украшенный страусовыми перьями, И?рис, увидев издалека, как он выезжает на поляну, подумала, что это Дарий, и отвернувшись в другую сторону, продолжила наблюдать за двумя смешными птичками на ветке ближайшего дерева, перечирикивающимися друг с другом о чем-то о своем о птичьем.

Атэс, улыбаясь, подъехал совсем близко и, спрыгнув с лошади, подошел к ней вплотную.

– Смотри, какие смешные пташки! – сказала она, все еще не глядя на него. – А разговаривают с друг другом на птичьем, ну, прям как люди.

Он усмехнулся в ответ и специально негромко сказал:

– Может быть это жених и невеста, и они обсуждают свою будущую свадьбу?

Знакомый голос резанул ей уши. Она резко обернулась, глядя на него широко раскрытыми глазами и, если бы не его палец, приложенный к губам в знак молчания, И?рис, наверное, закричала бы на весь лес. А так, почти задохнувшись от счастья и неожиданности, она бросилась к нему на шею и стала обнимать его, и покрывать поцелуями его лицо, плача и смеясь одновременно, и приговаривая:

– Сахир, милый мой, как же я соскучилась! Как я вся извелась без тебя, любимый! Как хорошо, что ты цел и невредим! А я глупая, надо же! И зачем я Дария упрекала?

Она говорила, и говорила, и говорила. Слова просто лились из нее неудержимым потоком, как будто все, что у нее накопилось за все эти долгие дни разлуки должно было вылиться сейчас, во время этой столь долгожданной встречи.

Атэс с улыбкой молча слушал этот словесный поток, не говоря ни слова, а просто обнимая и прижимая ее к себе. Ему, конечно же, тоже хотелось очень много чего сказать, но он прекрасно понимал, что он свое еще скажет, а сейчас пока просто не время.




***

– О! А это еще кто здесь? – с наигранным удивлением спросил крупный легионер и перегородил Карнеусу дорогу.

– Шпионишь за нами? – насмешливо спросил другой.

– Э-э… ну, почему сразу, шпионишь? – ответил Карнеус, стараясь не выдать своего испуга, но его дрожащий голос красноречиво свидетельствовал об обратном. Врать у него никогда нормально не получалось.

– А что? Прогуляться решил, да? – спросил еще один воин, и как бы невзначай со звоном извлек из ножен свой меч и встал позади него, преграждая путь к отступлению.

– Н-ну, да, п-прогуляться… – Карнеус лихорадочно соображал, что ему теперь делать.

– Ах, прогуляться, значит?! – здоровяк смотрел на шпиона с явной издевкой. – Выехал, значит, вслед за нами специально из восточных ворот, что якобы, не при делах! Затем ускорил шаг, когда потерял нас из виду! А когда подъехал к повороту в лес, в нерешительности топтался, думая, стоит ли рисковать, и все это мы называем, прогуляться! Так получается, да?!

– Это п-просто с-случайно т-так вышло… – Карнеус понимал, как жалко звучат его оправдания.

– А давай мы твоему коньку жилы подрежем, а тебе ушки немного укоротим, чтобы шпионить было сложнее, и посмотрим, как ты дальше будешь прогуливаться, а?! – сказал тот, который извлек меч.

– Пусти-и-те меня… П-пожалуйста! – взмолился Карнеус.

– Пустить?! Э-э, нет! Куда тебя пускать? – насмешливо сказал здоровяк. – Вперед пройти…? Нельзя! Там наш начальник с девушкой беседует. А назад пустить, так ты про нас все расскажешь, кому не следует. Поэтому, пока не скажешь, на кого шпионишь, живым отсюда не уйдешь. Ну-ка говори, кто тебя послал?

Последнюю фразу здоровяк сказал неожиданно резко и громко, так, что Карнеус вздрогнул.

– Да его наверняка царица Астэр послала, – сказал тот, что с мечом. – Она зачем-то всегда за начальником шпионит. Непонятно, только, зачем. А ну, признавайся! Астэр тебя послала?

С этими словами воин взмахнул мечом так, что он со свистом прошел прямо рядом с ухом у Карнеуса.

Снова вздрогнув, шпион обиженным тоном заявил:

– Моя госпожа вас накажет!

– Ха-ха-ха, хо-хо, хи-хи-хи, – расхохотались легионеры.

– Чтобы нас наказать, нужно сначала про нас узнать. – Насмешливо ответил один из воинов. – А как она узнает, если мы сейчас тебя здесь закопаем, и все?

– Да, даже если и не закопаем. – Продолжил здоровяк. – Даже если мы тебя сейчас и просто отпустим, я думаю, что тебя твоя госпожа теперь сама скорее закопает за то, что мы тебя обнаружили. Так или нет?

Видя, какой страх отражается в глазах у шпиона на эти слова, огромный воин расхохотался. В этот момент Карнеус, крутясь на своем жеребце, оказался повернутым к выходу из леса, и римлянин, который преграждал ему дорогу, специально немного отъехал в сторону, освобождая выезд, и подмигнул здоровяку, который с улыбкой кивнул, молниеносно извлек меч и сильно уколол коня Карнеуса в заднюю часть.

Вульп заржал, встал на дыбы и, опустившись на четыре конечности, понесся вперед во весь опор, не разбирая дороги и унося на себе кричащего от страха и неожиданности неудачливого всадника под дружный хохот римских воинов.

– Как думаешь, расскажет он теперь Астэр про все это? – спросил один из них другого.

– Конечно расскажет. – Ответил тот. – Только, рассказывать ему нечего. Ехал за ними. Они свернули в лес. Я за ними тоже туда. Они меня на входе встретили, посмеялись надо мной и отправили прочь. И все. Как ты думаешь, за такое донесение его Астэр по головке погладит?

– Да, беднягу, скорее всего, либо высекут, либо еще чего похуже, – покачал головой здоровяк.




***

Слыша вдалеке хохот воинов, И?рис спросила:

– Что это у них там происходит?

– Скорее всего, над шпионом смеются, – ответил Атэс.

– Над шпионом? За нами шпион был?

– Да, конечно. Выехал из восточных ворот и все это время ехал за нами на расстоянии.

– Если это из людей Астэр, то я его, наверняка, знаю.

– Скорее всего. Не хочешь взглянуть? Ребята специально спрятались недалеко от въезда, чтобы его встретить и немного попугать.

– Ну-уж, нет. Только не на шпиона, и только не сейчас.

Ей было глубоко все равно, кто за ними следил. В этот миг ей хотелось только одного, слушать, и слушать, и слушать его голос, и смотреть, и смотреть, смотреть на его лицо. Сейчас она чувствовала себя бесконечно счастливой, оттого, что он снова был рядом с ней.

– Как мы будем встречаться? – спросила она. – Если Астэр за нами следит, нельзя допустить, чтобы она про тебя узнала.

– Меня легко узнать в таком виде? – спросил он.

Она впервые всерьез окинула его взглядом, и только теперь обратила внимание, как он сильно непохож на себя.

– Честно говоря, я бы в жизни не узнала тебя, если бы просто вот так встретила на улице. Надо же! Я ведь смотрела на всех вас, когда выезжала за ворота! И ведь не узнала!

– Вот именно. Если уж ты не узнала, то Астэр и подавно. Но осторожность соблюдать все равно нужно. Так что, давай мы не будем торопиться, и согласуем этот вопрос с Дарием. Я ему доверяю.

– Ты знаешь, я тоже. Мы в общем-то с детства дружим, но в последнее время, и особенно, что касается тебя, он так сильно помогает, что… это просто удивительно.

«Она же ведь пока еще не знает, что мы братья», – подумал Атэс, а вслух сказал.

– Так или иначе, мы обязательно придумаем, как встречаться так, чтобы это было безопасно. У тебя же есть какие-нибудь дела вне стен дворца? Дарий сказал, что ты теперь можешь передвигаться свободно куда хочешь. Ведь это ты меня выкупила?

– Да, кстати, ты знаешь. Я же теперь богата. У меня есть целое торговое предприятие. Я, правда, еще ни с кем не встречалась из своих подчиненных, но они у меня, оказывается, есть.

– Я наслышан. Может быть, возьмешь меня к себе в работники?

– Я бы с радостью! Хоть сейчас!

– Да-нет. Это я так сказал…

– А почему нет? Так, во всяком случае, я смогу с тобой встречаться без всяких подозрений.

– Давай не будем спешить. Все должно идти своим чередом. У меня тоже есть пару идей, но я все равно думаю, что нужно подождать.

– Хорошо-хорошо, как скажешь. Главное, что ты на свободе, и Астэр ничего не знает. Остальное устроится.

Они еще долго разговаривали и, конечно же, целовались, и когда Дарий вместе с группой воинов выехал на поляну и приблизился к ним, давая понять, что свидание пора заканчивать, им показалось, что времени прошло совсем немного.

– Что ж, молодые люди, я понимаю, что, прерывая ваше общение, могу сделаться вам ненавистен, но увы… нам пора.

– Пора, так пора, – послушно ответил Атэс.

В последний раз подарив друг другу прощальный поцелуй, влюбленные со вздохом разошлись по своим лошадям и отправились в обратную дорогу так же, как они и приехали сюда.




Глава 3


Тычок мечом в лошадиный круп был, видимо, сильным и очень болезненным. Вульпа понесло так, что Карнеус ничего не мог с ним поделать в течение, наверное, часа. Прижавшись к обезумевшему коню, и стараясь изо всех сил удержаться в седле, он и кричал, и уговаривал его, и ласково гладил – ничего не помогало. Жеребец несся вперед, не разбирая дороги и никак не реагируя на действия своего наездника.

Когда Карнеус уже потерял всякую надежду, остаться в живых, поскольку сил держаться у него больше не было, конь вдруг выскочил на большую дорогу и резко затормозил перед большим караваном верблюдов, спокойно следующих по направлению к городу.

Не веря в свое спасение, Карнеус попробовал потянуть коня за вожжи и понял, что тот снова стал управляемым.

– Ну, вот и хорошо, Вульп. А теперь, поехали-ка домой.

Жеребец послушно повернул, куда нужно, и пошел своей особенной походкой вдоль каравана, а Карнеус печально подумал, что ехать ему до дворца по меньшей мере часа два. Теперь, когда он расскажет о том, что с ним произошло, неизвестно, какая участь для него была бы лучшей, умереть, разбившись обо что-нибудь, упав с неуправляемой лошади, или быть наказанным насмерть своей госпожой. В том, что ему, скорее всего, за его оплошность грозит смерть, Карнеус не сомневался.

Можно, было бы, конечно, и соврать, не рассказывая царице о том, что произошло в лесу, но вот беда, врать Карнеус не умел. Он всегда рассказывал так, как есть, отвечая на все вопросы, и придумывать у него не получалось.

Когда он прибыл во дворец, его уже ждал его начальник Тенер, с недовольным видом ожидая разъяснений.

Как оказалось, Дарий со своим отрядом уже давно прибыл и, препроводив И?рис в ее комнату, отправился восвояси. И теперь Тепер хотел знать, что случилось с Карнеусом. Как только раб соскочил с лошади, к нему тут же подступили два стража и повели его, как он и предполагал, в комнату для наказаний.

Прежде чем начать его о чем-либо спрашивать, начальник приказал, чтобы его раздели и привязали к скамье. Затем ему дали десять плетей, и только потом Тенер стал задавать ему вопросы.

После каждого ответа, ему давали еще пять плетей, и затем допрос продолжался.

К моменту, когда Карнеус рассказал все, он уже был так избит, что еле ворочал языком.

Начальник приказал облить его водой и напоследок сказал:

– Пощады можешь не ждать, раб. Ты выдал себя, и тебя, конечно же, казнят. Вопрос только, когда. Именно это я сейчас и пойду выяснить у госпожи. Так что, пока еще есть немного времени, наслаждайся последними мгновениями своей никчемной жизни.

Карнеуса развязали и повели, насколько он знал, в царскую дворцовую тюрьму.

Когда его вывели на задний двор, он поднял глаза и вдруг увидел И?рис, ту самую девушку, за которой ему было поручено следить. На мгновение их глаза встретились, и он увидел, как в ее глазах отразились то ли страх, то ли сострадание.

– Ну, пошел! Что встал?! Вперед! – прикрикнул на него страж, и стеганул его плетью.

Карнеус зашипел от боли, стиснул зубы, опустил голову и поплелся туда, куда его вели, в тесную сырую камеру дворцовой тюрьмы.




***

Отъехав на значительное расстояние от дворца и убедившись, что за ними никто не шпионит, Дарий подозвал к себе Атэса.

– Знаешь, что я подумал, брат? – сказал он, когда тот приблизился и поехал рядом с ним. – Если тебя не узнала твоя невеста, которая в тебя без памяти влюблена, то шансов, что тебя узнает кто-то из людей Астэр или сама она, очень мало.

– Да, Дарий, я тоже еду и думаю об этом.

– У тебя есть уже какие-то определенные мысли по этому поводу?

– И?рис предложила мне начать работать на нее и стать ее торговым представителем.

– Хм, тоже неплохо. Хотя у меня возникла другая идея. Быть ее торговым представителем, это значит, что нужно вникать в каждую деталь, это векселя, печати, бумаги, люди, с которыми постоянно нужно встречаться, и среди них наверняка могут быть слуги Астэр, которых ты даже не заподозришь. Мне кажется, это все-таки более рискованно чем то, что хочу предложить я.

– А что хочешь предложить ты?

– Ты великолепный воин, брат. И кроме этого, ты еще и необыкновенный учитель. За одно единственное занятие с тобой я сумел понять больше, чем за пару лет самостоятельных тренировок. Ты мог бы открыть школу боевого обучения.

– Свою школу? – спросил удивленно Атэс. – Это же очень серьезно!

– А что, свой цирк, это несерьезно? В этом ты уже преуспел и подготовил превосходную команду, еще раз доказав свои учительские способности. Но о возвращении туда сейчас не может быть и речи. Как бы ты не гримировался, твой стиль и твою подачу спутать невозможно ни с кем, поэтому тебя узнают сразу.

– Это понятно. Я и не собираюсь.

– Ну, кстати, ребята и без тебя, в общем-то, отлично справляются, так что, ты можешь быть насчет них спокоен. А вот тебе сейчас нужно новое лицо. Что-то такое, что никак не связано с твоей предыдущей деятельностью. Поэтому, боевая школа была бы прекрасным решением. И кстати, ты и их мог бы там обучать каким-нибудь трюкам в специально отведенное для этого время.

– С ними понятно. А кого я буду еще обучать?

– Сначала, к примеру, моих воинов. Это уже сто человек. Я, как их непосредственный начальник, могу им просто приказать, и рекомендовать тебя, как мастера своего дела.

– Так, может быть тогда, сделать это у тебя в гарнизоне? Там уже есть все оборудование.

– В гарнизоне мне нужно придумывать для тебя историю, и делать дополнительные бумаги, чтобы все это удостоверить. Это все очень муторно и непросто. А для частной школы ничего этого не нужно. Хотя, бумаги делать все равно придется, просто меньше.

– Да, но зато нужно помещение и оборудование. У меня же ничего этого нет. – С сомнением покачал головой Атэс. – На данный момент я, как ты понимаешь, не имею ни денег, ни возможности их заработать.

– Найти и арендовать такое помещение не сложно. Закупить все необходимое оборудование тоже. Кстати, Дункан просил тебе передать, что у него есть для тебя деньги. И Тертий Руф, между прочим, тоже настоятельно просил организовать с тобой встречу, чтобы сказать тебе, что договор с ним, который вы заключили вначале, все еще в силе. Не знаю, что он имел в виду, но, похоже, тоже какие-то деньги.

– Все равно, этого недостаточно, чтобы начать свою школу, да еще и для ста человек.

– Брат, у тебя же очень богатая невеста!

– Исключено!

– Но, почему!

Атэс внимательно посмотрел на Дария и твердо сказал:

– Как бы она ни была богата, совесть не позволит мне пользоваться ее деньгами. Если Всевышний распорядился, что она вдруг так поднялась, значит и я должен быть на этом же уровне. Но подняться мне нужно самому, а не за счет нее. Хватит того, что она меня выкупила.

Дарий какое-то время ехал молча, обдумывая услышанное.

– Что ж, как мужчина, я вполне могу тебя в этом понять, но, давай мы, для начала, посмотрим, что у тебя все-таки уже есть. Сядем, посчитаем и обсудим. Если что, я тоже чем-то смогу помочь. Ну, так, по-братски. Надеюсь, в этом случае твоя совесть тебе позволит?

Атэс засмеялся.

– Ладно, Дарий, я понял. Как насчет Ирис? Как часто и где мы можем продолжить встречаться?

– Насчет Ирис, брат, нам нужно быть предельно осторожными. Что касается меня, то, как я уже говорил, Астэр незачем за мной следить. А вот в ней она заинтересована напрямую, и думаю, будет шпионить постоянно. Однако у твоей невесты сейчас другой статус и, что немало важно, есть свое дело. Поэтому, нужно просто выяснить, какие области ее торговли или еще чего-то вызывают меньше всего подозрений у царицы, и действовать соответственно. Я же не могу обеспечивать вам отряд воинов на каждое свидание.

– Да-уж… достаточно будет еще двух раз, и это вызовет еще большее подозрение, – засмеялся Атэс.

– Вот именно. Поэтому нужно придумать что-то другое. Но спешить в этом вопросе не стоит. Ты согласен?

– Да, конечно.

– Ну, вот и отлично. Мы проводим тебя до Плитоса, хорошо? А дальше ты и сам справишься.

– Не вопрос.

Дарий повернулся к своим воинам и отдал приказ ускорить шаг.




***

И?рис вышла на задний двор просто пройтись туда-сюда, подышать свежим воздухом и немного поразмышлять. Она была переполнена эмоциями после их встречи в лесу, и ей хотелось хотя бы немного прийти в себя, чтобы не выдать своего возбужденного состояния стороннему наблюдателю. Обычно здесь всегда было более безлюдно, чем перед главным входом, особенно ближе к вечеру.

Но в этот раз погулять в покое ей было не суждено. Как только она вышла, открылись двери, ведущие в цокольные помещения, и стражи выволокли оттуда окровавленного раба по имени Карнеус. Ирис хорошо его знала, поскольку ей не раз приходилось по долгу службы заносить его в список всех дворцовых слуг. Однако она не знала, чем он именно занимался, поскольку он значился на службе у царицы под началом Тенера. Астэр, конечно, пыталась скрывать деятельность этого отдела, но все скрыть было невозможно, поэтому девушка предполагала, что Карнеус был одним из множества шпионов.

Когда Ирис увидела его избитого, окровавленного и еле волочащего ноги, ее сердце сжалось от сострадания.

«Уж не он ли за нами сегодня шпионил?» – подумала она, понимая, что если после такого наказания его ведут в дворцовую тюрьму, то завтра его скорее всего уже казнят. Проводив несчастного взглядом, она колебалась лишь мгновение, после чего решительно отправилась к царице.

Это само по себе для нее было неслыханно. Раньше она бы ни под каким предлогом не согласилась самостоятельно отправиться к Астэр. Однако сейчас ситуация изменилась, и Ирис с удивлением отметила это для себя.

Поднявшись по лестнице и пройдя по длинному коридору, она подошла ко входу в большое помещение с колоннами, откуда был вход в приемный зал царицы, где та обычно находилась в течение дня, и откуда управляла своими делами. Как и следовало ожидать, путь ей преградил стражник и потребовал сказать, зачем девушка направляется к госпоже.

– По личному делу, Гайт, по личному делу, – ответила она.

Теперь, после свободы, предоставленной ей самим Ятоном, она могла свободно передвигаться где угодно во дворце, кроме, конечно же, тех помещений, в которых Астэр была полноправной хозяйкой.

– Что, так и доложить? По личному делу?

– Да, Гайт. Так и доложить.

Стражник кивнул посыльному, который, конечно же, слышал весь разговор, и получив приказ от стража, побежал докладывать царице.

Ждать пришлось недолго. Вскоре посыльный вернулся и сказал, что царица готова принять ее.

Войдя внутрь, И?рис заметила, что больше уже не испытывает той обычной робости, которую всегда испытывала по отношению к царице. Однако она понимала, что в разговоре с Астэр ей важно сохранять привычную учтивость.

Когда девушка вошла, царица читала какой-то большой свиток и даже не взглянула в ее сторону.

– Приветствую вас, госпожа. – Сказала И?рис, как ей показалось, своим обычным тоном.

– Госпожа… – хмыкнула царица. – Докладывай, что хотела.

– Я насчет раба Карнеуса.

– Насчет кого? – удивилась Астэр, и наконец посмотрела на девушку.

– Насчет Карнеуса, которого только что высекли и отвели в дворцовую тюрьму.

– А, насчет этого? Вот какое у тебя личное дело? А я уж подумала… – царица чуть помедлила, и на ее лице на мгновение промелькнуло разочарование. – Ладно. Какое тебе дело до этого раба?

– Его же завтра казнят, да?

– А тебе то, что? Казнят, не казнят… Мой раб. Хочу, казню, хочу, убиваю. Тебе какое дело? Хочешь просить о его помиловании? Не выйдет. Он провинился и будет казнен.

– Я хочу его выкупить, – вдруг твердо сказала Ирис.

– Что?! – От неожиданности у Астэр отвисла челюсть. – Ты сказала… что?

– Я хочу его выкупить, – глядя царице прямо в глаза, спокойно, но без малейшей заносчивости сказала девушка.

Какое-то время Астэр молчала, собираясь с мыслями после услышанного. Затем она откинулась на своем удобном небольшом мягком троне и, усмехнувшись, медленно спросила:

– Богатой, значит, стала? Рабов скупаешь?

– Нет, госпожа, – кротко ответила Ирис. – Просто хочу помочь несчастному. Он же вам, все равно, уже не нужен. Если вы его отправили на казнь, значит с ним для вас все покончено. Он завтра умрет, и больше никакой пользы. Еще и дополнительные расходы, чтобы его похоронить. А так он какую-никакую, но принесет вам прибыль.

Астэр не сумела спрятать своего восхищения, которое вызвали у нее слова девушки. Какое-то время она размышляла над сказанным, и на ее лице играла эта странная удивленная улыбка, но затем она снова овладела собой и, как ни в чем не бывало, спросила, снова опуская глаза в свиток:

– Ну, и сколько ты за него готова заплатить?

– Обычная цена за такого мужчину на невольничьем рынке, это триста динариев. – Спокойно ответила И?рис. – Я готова за него отдать сто пятьдесят.

– Хм, а почему за полцены? – подняла брови Астэр, не скрывая своего удивления. Было видно, что сам разговор с Ирис на подобную тему ее забавляет.

– Потому что, судя по-вашему к нему отношению, он уже и этого не стоит.

Астэр снова усмехнулась и покачала головой. Ничего подобного она от девушки явно не ожидала.

– А ведь Люциус прав, – задумчиво сказала она. – Ты умная.

Слышать это имя было крайне неприятно для Ирис, но она не подала виду, а лишь продолжала спокойно смотреть на царицу, ожидая ее окончательного решения.

Поразмышляв еще немного, Астэр вдруг сказала:

– Нет, в данном случае это не подойдет. Я не хочу, чтобы раб попал к тебе и стал трепать своим языком, чего не следует.

– Есть ли над чем беспокоиться, госпожа? – с интонацией беспечности в голосе спросила Ирис. – Я и так знаю, что он шпион. И что тут такого? Я же прекрасно понимаю, что в вашем положении вы просто обязаны держать целое подразделение людей, которые докладывают вам разного рода вещи. Если только Карнеус имел доступ к каким-то особенным знаниям, о которых я глупенькая не догадываюсь. Но, я думаю, что за те годы, сколько я служила писарем, через меня прошло столько свитков, и в том числе, ваших, что вряд ли он знает больше меня.

На мгновение в глазах у царицы промелькнул страх, но она быстро совладала с собой.

– А ты дерзкая! – нахмурив брови, сказала Астэр и, усмехнувшись, спросила. – Тебе-то зачем этот бесполезный человечишка?

– У меня дел прибавилось со смертью отца, поэтому, вам этот раб уже не нужен, а мне еще пригодится. Смотрите, госпожа. Вы, конечно, сказочно богаты, но сто пятьдесят динариев на дороге не валяются. А так, вы просто казните его и все. Есть ли…

Говоря это, Ирис очень рассчитывала на жадность Астэр, и ее расчет оказался верным. Не дав ей договорить, царица вдруг резко сказала:

– Триста.

– Триста? – Ирис не поверила своим ушам. Неужели ей удалось уговорить царицу?

– Триста, и не меньше. Торговаться не буду. Либо отдаешь триста динариев, и раб твой, либо можешь убираться. И, если он тебе сболтнет что-то, чего не следует, я его казню за государственную измену, и ты его тогда уже не спасешь. Это мое обязательное условие. Он долго служил, и может знать что-то, что тебе совсем не нужно. Имей в виду. Он врать все равно не умеет. Так что, при любом допросе я легко узнаю правду. Либо так, либо никак. Все понятно?

Последние слова Астэр сказала тоном, не терпящим возражений, и Ирис поняла, что спорить дальше смысла нет. Сдерживая счастливую улыбку, она с наигранным вздохом ответила:

– Хорошо, я согласна на триста, и на ваши условия.

– Тогда, решено. Скажи рабу на входе, чтобы он позвал ко мне Тенера. Бумаги о передаче собственности подготовь сама. Ты это все умеешь и процедуру знаешь. Можешь идти.

– Всего вам хорошего, госпожа, – ответила Ирис и, развернувшись, поспешно ушла. Ее сердце просто пело от счастья.




***

После Астэр И?рис сражу же отправилась к царю. Она понимала, что только что совершила что-то неординарное, и ей хотелось спросить у него, как ей дальше правильно действовать.

Ятон был у себя и, когда девушка подошла к его двери, придверник сообщил ему о ее прибытии, и затем сказал ей, что царь разрешает ей войти.

Представ пред царем, она сначала застенчиво опустила голову, украдкой поглядывая на него и чувствуя некоторую неловкость и робость, поскольку дело, с которым она пришла, было новым. С другой стороны, она была очень рада его видеть. После всего того, что он для нее сделал, она испытывала к нему восторженное чувство огромнейшей благодарности.

– Приветствую вас, господин, – сказала она, улыбаясь во все лицо, когда он оторвался от чтения какого-то свитка и поднял на нее глаза.

– О, Ирис! –Ятон тоже излучал ответную радость и отеческую заботу. – Приятно видеть улыбку на твоем лице. У тебя какие-то хорошие новости, или что?

– Думаю, что да, господин. Мне кажется, что это хорошая новость. По крайней мере, для меня. Но я хотела, наверное, попросить у вас совета и мудрости, поскольку пока не знаю, как мне поступить.

Ятон откинулся на спинку трона и кивнул:

– Хорошо. Расскажи мне, в чем новость, и в чем ты хочешь совета. А я посмотрю, есть ли у меня в этом всем достаточно мудрости, чтобы дать тебе правильный ответ.

– Уверена, что есть. Вы же – царь! По-другому просто не может быть.

Она чуть помедлила, размышляя, с чего начать, а потом решила сразу перейти к главному вопросу без обиняков.

– Я только что выкупила у госпожи Астэр одного раба. Мне… показалось это благородным делом, и… я решила подарить ему еще один шанс… и жизнь. Хотелось спросить у вас, как мне… лучше теперь с ним поступить?

Ятон удивленно поднял брови.

– Этот раб, что, совершил преступление, и его хотели казнить?

Ирис поняла, что сказала лишнее. Она подняла глаза к небу и вздохнув пожала плечами:

– Насчет смертельной казни, сказать не могу. Он провинился, его высекли и отвели в нашу тюрьму. Я увидела его как раз после наказания, когда его вели и… сжалилась над ним и… осмелилась спросить госпожу, а не хочет ли она избавиться от него и продать мне, и… она неожиданно согласилась.

Царь, поджав губы, задумчиво покачал головой и спросил:

– И что ты намерена с ним теперь делать?

– Мне сказали, что он смышленый, и я подумала, что мне может пригодиться такой человек, ну и, мне просто стало его жалко. В общем, купить, я его купила, а вот как дальше с ним правильно поступить, не знаю, поэтому и хотела просить вашего совета.

– Ага! – Ятон снова покачал головой, на этот раз с некоторым снисхождением, а затем ответил: – Твой отец обычно, когда брал нового человека, сначала долго с ним беседовал, чтобы понять, кто он, и на что способен. Он задавал ему разные вопросы о его прошлом, о том, где он служил до этого, что делал, на что способен, что ему нравится или не нравится, и что получается хорошо, а что не очень. Так же он спрашивал, за что человека наказывали, и как часто, и за что хвалили. Таким путем он старался подобрать конкретного человека к конкретному месту, чтобы от него было больше пользы, и меньше ущерба. Хотя, скажу тебе честно, я всегда удивлялся, с какой тонкой интуицией он подходил к людям. Если тебе по наследству от него досталась эта черта, и ты сделала сегодня то, что сделала, по велению сердца, то… этот человек, скорее всего, действительно будет тебе полезен.

– Тогда, у меня к вам еще одна просьба, господин, – видя расположенность к ней Ятона, осмелела Ирис.

– Какая? – с доброжелательной готовностью поднял брови царь.

– Согласно внутреннего распорядка, он, как раб госпожи, проживал во втором жилом отделении. Мне необходимо его переселить. Могу я с вашего позволения поселить его в третьем отделении вместе с писарями? Я готова оплачивать как за его жилье, так и за пропитание.

Ятон усмехнулся.

– Узнаю подход твоего отца. – Он какое-то время молчал, размышляя о чем-то, а потом решительно сказал. – Что ж, я позволяю. Надеюсь, что твоя интуиция тебя не подводит, и ни у тебя, ни у меня не будет неприятностей с этим человеком. Формальности знаешь?

– Да, конечно, господин царь.

– Хорошо. Когда подготовишь бумаги, приноси на одобрение. Что-нибудь еще?

– Нет, мой господин.

– Тогда, действуй. И будь счастлива.

– Благодарю, мой господин.

Ирис выбежала от царя и под удивленные взгляды придверника во весь дух понеслась к себе готовить бумаги, не понимая сама, почему она так ликует.




***

Придя домой, Дарий первым делом поставил перед собой корзину со свитками, которую ему передала И?рис, и потребовал, чтобы ему принесли ужин. Затем он позвал Эмиля присоединиться к нему за трапезой и, усевшись поудобней за столом, достал первый свиток.

– Сразу видна рука Мелькарта. Смотри, как все аккуратно! На каждом свитке номер, день записи! Все по цветам! На-ка, ознакомься.

Он протянул свиток Эмилю и достал следующий.

Они развернули их почти одновременно, но, когда стали читать, у обоих глаза расширились.

– Мама дорогая! – воскликнул Эмиль, и посмотрел на Дария.

Тот молча кивнул и достал еще два свитка, один для себя, а другой для него.

На третьем свитке он воскликнул:

– Да, это же уму непостижимо! Каким образом это до сих пор удавалось скрывать?!

– А вы посмотрите на список, кому были сделаны подарки, хозяин, – предложил Эмиль, протягивая ему свой свиток.

Дарий взял список и, прочитав его в самом низу, присвистнул:

– Да-а, а она серьезно проплачивала свои деяния.

Они прочитали еще несколько свитков. Затем Дарий, выложив все, достал с самого дня корзины последний и, развернув его, воскликнул:

– Так я и знал! Мелькарт молодец!

– Что это?

– Подведение итога. Сколько всего пострадало, сколько населенных пунктов в целом, и скольким в общем людям и в каком количестве было проплачено.

Ознакомившись с итоговым списком, Эмиль спросил:

– И что вы теперь намерены делать, хозяин?

– Провести независимое расследование, – уверенно ответил тот.

– А почему этого недостаточно?

– Потому что это свидетельство только одного человека, и притом несвободного. Мелькарт до конца своих дней добровольно оставался рабом моего дяди. Он мог стать свободным, но у них был договор. Поэтому нам нужно еще, как минимум, одно свидетельство независимого и свободного человека.

– И кого же?

– У меня есть пара мыслей. Есть несколько очень знатных и благочестивых патрициев, которых нет в этом списке.

– Как насчет Нирея? Его ведь здесь тоже нет? – спросил Эмиль.

– Нирей?! – поморщился сначала Дарий, но потом поднял вверх указательный палец и, кивнув, сказал: – А кстати, почему бы и нет? Правда, не в первую очередь, но… кто знает, кто знает… Ему, правда, нужно будет сколько-то заплатить, если я буду его нанимать, но зато он лицо заинтересованное. Ему важно, чтобы Астэр перестала представлять для него угрозу.

– И у него везде и глаза, и уши! – подтвердил Эмиль. – Как насчет Клуза?

– Клуз у меня и так в планах. Но я хочу его нанять вместе с Постумием.

– С сенатором?! Так высоко?!

– Да, Эмиль, да. Постумий настоящий патриот. И кроме того, очень влиятельная личность. Юлий Марс ему неоднократно переходил дорогу, и он его терпеть не может. Поэтому я хочу сделать это вместе с ним. Во всяком случае, тогда это дело можно будет смело представить моему дяде.

Эмиль согласно кивнул и спросил:

– Я слышал, что Юлий снова вас опередил и даже, можно сказать, подставил?

– Ты насчет Касатки? Да, я был слишком занят принцем, и немного замешкался с этим делом. Проконсул тут же воспользовался моей нерасторопностью и сумел меня обойти.

– Н-да, печально. Что будете делать?

– Уже ничего. Он послал туда своих людей, и свое судно. Теперь, если пиратов там обнаружат, он будет пожинать все лавры.

– Жаль. Я думаю, это очень важно для вас.

– Важно. Но я думаю, мой брат важнее.

В ответ Эмиль лишь с пониманием молча кивнул.




***

Узкая дверь темницы с грохотом отворилась.

«Ну, вот и все! И хорошо! Чем быстрее, тем лучше! – подумал Карнеус. – Хорошо, что они не стали это откладывать до утра».

– Эй, раб! – послышался голос Тенера. – Ты не сдох еще?

«Чего ему от меня надо? – подумал Карнеус с раздражением. – Делай свое дело, и все. Зачем эти бессмысленные вопросы?»

– Эй, ты, что оглох, что ли? – снова спросил Тенер, и осветил камеру факелом.

Карнеус заслонил глаза от режущего света яркого пламени.

– Ах, вот ты где! – обрадовался начальник. – Язык проглотил? Выходи, давай!

Тенер махнул ему рукой, показывая жестом, чтобы тот следовал за ним.

Карнеус повиновался и вышел вслед за начальником. К его удивлению, снаружи вместо двух стражников был только один из дворцовых писарей долговязый и неуклюжий Лант.

– Проводишь его, – кивнул Тенер Ланту и, посмотрев на Карнеуса, громко расхохотался. – Да ты, как я вижу, уже окончательно с жизнью распрощался, да? Ха-ха-ха. Погоди, раб. Рано еще умирать-то! Еще поживешь. Видимо, не судьба тебе пока в царство мертвых отправляться.

Карнеус не верил своим ушам.

– Что-что? Меня, п-помиловали?

– Ха-ха-ха, – Тенер просто заливался от смеха. – Помиловали! Ха-ха-ха! Да тебя не только помиловали. Тебя еще и выкупили со всеми потрохами. Я теперь тебе даже не начальник уже.

– А кто? – Карнеус совсем опешил, не понимая, что происходит, и думая, что Тенер шутит, а шуток он часто не понимал.

– Да, никто! Не начальник, и все. – Тенер неожиданно посерьезнел. – Тебя выкупила эта девчонка, Ирис. Что только в мире творится! Теперь ты ее раб. Так что, радуйся. Она уж точно тебя так наказывать не будет. Заберешь свои вещи, и отправляйся к ней. Лант тебе поможет и покажет, где ты теперь будешь жить. Все!

На этом Тенер плюнул со злостью и пошел прочь, оставив недоуменного Карнеуса и Ланта одних.

Карнеус растерянно перевел на долговязого писаря глаза. Тот добродушно улыбался.

– Это, что… правда? – спросил бывший шпион, все еще не веря происходящему.

– Угу… – кивнул долговязый, сияя как медный таз.

– Что, теперь… моя хозяйка И?рис?

– Угу, – снова кивнул Лант.

Не зная, что на это можно еще сказать, Карнеус пожал плечами и кивнул писарю:

– Пойдем, что ли?

– Угу, – снова кивнул тот, и с готовностью отправился с Карнеусом за его вещами.




***

Через полчаса, когда немногие пожитки бывшего шпиона были перенесены из одного жилого отделения в другое, Карнеус уже робко стучался в двери Ирис.

– Войдите! – прозвучало изнутри.

Он открыл дверь и заглянул внутрь.

Ирис, сидя за своим столом, что-то писала, не поднимая головы.

Он кашлянул.

Она взглянула и, увидев его, засияла самой благожелательной улыбкой, которую он когда-либо видел на своем веку.

– О, Карнеус! Привет!

С ним еще никогда в жизни никто так запросто не здоровался. И это была его новая хозяйка!

– Э-э… госпожа… – промямлил он, чувствуя себя крайне неловко. – Вы же теперь… моя… госпожа?

– Да, конечно, – ответила она, продолжая улыбаться. – Тебе нужно сходить умыться. Ты весь в запекшейся крови. Ты знаешь, где у вас умывальная в третьем отделении?

– Да… то есть, нет… то есть, я спрошу… – засуетился он от неожиданности.

– Чего спрашивать? Обходишь ваше отделение справа, и там увидишь умывальную. Там, если что, щелок есть. Как омоешься, приходи. Еще не очень поздно, так что, поговорим.

– Хорошо, госпожа!

Не помня себя от радости, Карнеус побежал к умывальнику, забыв про боль от исполосованной плетью спины. Для него все происходящее было как во сне. От одной только мысли, что он больше не будет ни за кем шпионить, что ему не придется теперь трястись каждый день за свою жизнь из-за страха, что он сделал что-нибудь не так, его переполняло огромное всепоглощающее счастье. Ему было совершенно все равно, чем он будет заниматься у новой хозяйки. Одной только ее улыбки было достаточно, чтоб понять, что она самая лучшая хозяйка на всем белом свете. Ему еще никто и никогда так не улыбался! Он был готов выполнить любое ее желание, чтобы только еще раз увидеть эту светлую необыкновенную улыбку. Карнеус не помнил, как он мчался до умывальной, как умывался, как возвращался обратно, и сколько на это все ушло времени. Вскоре он снова стоял у дверей своей новой хозяйки и стучался в них.

– Войдите! – ответил волшебный голос изнутри.

Карнеус открыл дверь и вошел, смиренно опустив голову и робко поглядывая на нее исподлобья и пытаясь скрыть свое ликование.

Ирис смотрела на него сказочно красивыми глазами и снова, о да! она снова улыбалась ему своей обворожительной улыбкой.

– Ну, что ж, входи, садись, будем знакомиться. – Сказала она, и показала ему на стул напротив себя.




Глава 4


Распрощавшись с Дарием и Эмилем в Плитосе, Атэс не стал возвращаться сразу в Перикхару, а вместо этого зашел к Кинику, и вышел от него через финиковый сад на этот раз обычным странствующим греческим философом. В этом человеке в плащанице, с ровно уложенными волосами, длинной бородой, посохом и матерчатой сумой через плечо никто, даже двоюродный брат и любящая невеста не смогли бы теперь узнать ни прежнего Сахира, ни того римского воина, который еще полчаса назад ехал на коне рядом с Дарием. Взяв на соседнем постоялом дворе лошадь в аренду, Атэс отправился к Тертию Руфу, поскольку тот жил на расстоянии не более получаса верхом от Плитоса.

Солнце уже зашло, когда он подъехал к добротной каменной ограде дома Тертия и попросил привратника доложить о его прибытии.

– Как вас представить господину Руфу? – спросил привратник.

Атэс лишь на миг задумался и уверенно ответил:

– Скажите, что это брат Фелиции. Договор на три четверти.

– Брат Фелиции, договор на три четверти? Хм… хорошо, как скажете.

Привратник удалился, но почти сразу возвратился, и уже не один, а вместе с Тертием Руфом, который нес в руке яркую лампу и шел так поспешно, что опередил привратника.

Когда патриций приблизился, Атэс предусмотрительно приложил палец к губам в знак молчания. Увидев его, Тертий осветил его лицо. Видя у него сомнение, Атэс улыбнулся и заговорил, чтобы римлянин мог услышать его голос:

– Это я, уважаемый Тертий Руф. Меня, наверное, сложно узнать в таком обличии?

– О, боги! Это вы! Невероятно! Так неожиданно! Нет… я, конечно же, ожидал, меня предупредили, но… Что ж вы стоите? Проходите, скорее, в дом!

Атэс прошел за ним внутрь.

– Вы не голодны? Вы же, наверное, с дороги. Я мог бы вам предложить ужин. Уже, конечно, поздновато, но учитывая ситуацию… – было видно, что Тертий очень сильно взволнован. – Я, если что, еще не ужинал. Все как раз готово.

– Думаю, что от ужина я, хотя уже и поздно, не откажусь. – ответил Атэс, только сейчас почувствовав, как сильно он голоден, и понимая, что трапеза сможет серьезно разрядить обстановку.

– Грация! – позвал Тертий служанку. – Срочно накрой нам с господином… э-э… ужин. Как вас, кстати, теперь величать?

– Можете называть меня Шалу.

– О, Шалу! Отлично! Необычное имя для этих мест.

– Почему же? Вполне подходит для странствующего философа.

– Да, вполне. Я согласен. Так вот вы теперь кто! Понятно. Скажите, господин Шалу… вы в такой поздний час! У вас для меня какие-то важные новости, или вы решили зайти по старой дружбе, и хотели бы просто узнать, как идут дела?

– Скорее второе, чем первое. Самая главная новость, это то, что я снова могу быть перед вами, хотя и… пока еще не совсем открыто.

– Да, несомненно. И это очень, и я бы даже сказал, очень-очень хорошо! Вы не представляете, как я рад вас видеть, господин Сах… Шалу.

Атэс улыбнулся.

– Дарий сообщил мне, что вы хотели меня видеть.

– О, да! Он прав. Я очень хотел вас видеть. Особенно живым и невредимым, и сво… таким свободным. Для меня было необыкновенной печалью видеть, как вас …э-э… попытались лишить этой самой… свободы.

– Нас что, кто-то может услышать? – спросил Атэс почти шепотом, видя, как Тертий подбирает слова.

– М-м, пожалуй, нет.

– Тогда, почему мы осторожничаем?

– Ну, знаете… э-э… наверное, по привычке. – Ответил Тертий тоже почти шепотом. – Дарий так строго предупредил всех нас, чтобы мы ни в коем случае не выдали вас. Поэтому, даже у себя дома, когда никто не слышит, я все равно, знаете ли, осторожничаю.

Атэс с пониманием кивнул и чуть громче, но все равно тихо, сказал:

– Мне хотелось бы встретиться с ребятами, а особенно с Дунканом, ну и, конечно, с сестрой и Назиром. И второе, хотел узнать, зачем вы лично меня хотели видеть?

Патриций с готовностью кивнул и ответил, не повышая голоса выше того уровня, который задал Атэс.

– Что касается первого, господин Сахир… э-э, Шалу…

– Ничего страшного, уважаемый Руф. Нас же никто не слышит. Хотя, лучше, конечно, привыкать к моему новому имени.

– Ну-да, согласен. Так вот. По первому вопросу. С ребятами можно встретиться хоть сейчас. Ну, то есть, ни в сию минуту, а, скажем, сразу после нашего разговора. Поскольку вы верхом, это недалеко. И это, я бы сказал, очень даже уместно сделать сегодня, в крайнем случае, завтра, так как после этого мы запланировали ряд выступлений в другой провинции, где о них почти ничего не слышали. Это будет и для них хорошо, так как никто не будет их сравнивать с вашим великолепием, и они смогут чувствовать себя более раскованно. А с другой стороны, они смогут набраться больше опыта, и станут более уверенными.

– И надолго вы?

– Мы все уезжаем на месяц, а то и больше.

– А если я к ним поеду после разговора с вами, это не будет поздно?

– Я думаю, нет. Обычно они укладываются спать значительно позже.

– Ясно. Думаю, вы правы. Их действительно уместно посетить сегодня.

– А что касается второго вопроса, то узнав от вашего брата, что вы на свободе, я счел нужным донести до вашего сведения, что наша договоренность в силе, и я сохранил для вас вашу долю.

– Вы сказали, моего… брата? – удивленно поднял брови Атэс.

– Да, Дария, – ответил Тертий и тут понял, что выдал себя. Видя недоуменный взгляд Атэса, римлянин покраснел от смущения, но все же справился с собой и стал пояснять:

– Видите ли, господин Сахир… э-э… Шалу… вот ведь сила привычки! …Боги наградили меня необыкновенным слухом. Обычно я слышу то, что другие не могут. Поэтому так случилось, что, когда ваш брат Дарий благодарил вас, я слышал все, что он вам так тихо говорил. Поэтому я один из немногих, кто знает, кто вы на самом деле есть, принц Азарий. – Тертий тут же поднял две ладони перед собой и добавил. – Спешу вас заверить, господин принц, что я никому и ничего об этом не говорил.

– А Дарий знает… что вы знаете?

– Да, господин. Он знает, потому что я у него уточнял этот вопрос. И именно он меня и предупредил, причем, крайне строго, чтобы я держал язык за зубами.

– А ребята?

– Насчет ребят сказать не могу. Я от них ничего подобного ни разу не слышал. Если только вы им не говорили.

– Нет, не говорил. Кроме Назира и Феи, никому и ничего.

– Тогда, если только они не проговорились, думаю, что никто не должен знать.

– Ладно, это не так важно сейчас, – чуть нахмурился Атэс. – О какой доле вы говорили, патриций?

– О вашей. О трех четвертях. Точнее, чтоб было понятно, я с самого начала после вашего ареста предложил Дункану продолжить работать дальше на тех же условиях, но уже без вас. Конечно, качество выступления у них было значительно ниже, но, если не сравнивать с вами, то вполне приемлемое и зрелищное. Я со своей стороны их всячески продвигал и обеспечивал им площадки для выступлений, однако я сказал ему, что согласен на это только, если буду забирать вашу долю. Так вот, эту самую вашу долю я и забирал, и сохранял для вас, будучи уверенным, что вас однажды вызволят, или же для того, чтобы вас выкупить.

С этими словами Тертий поднялся из-за стола и вышел в другую комнату. Через пару минут он вернулся с небольшим мешком и вручил его Атэсу.

– Это ваша доля, господин Шалу.

– Сколько здесь?

– Не очень много, пару тысяч с небольшим, но сколько заработали, столько заработали.

В это время внесли ужин, и на какое время беседа перешла в облегченное русло. Когда Атэс утолил голод, Тертий сказал:

– Я хорошо помню, господин… э-э… Шалу, когда, сразу после вашего похищения, ваш отец искал вас. Я тогда еще был очень молод, но мне так хотелось вас найти. Я даже помню, что мечтал о том, как я нахожу вас, отбираю от разбойников, привожу во дворец, и меня все, соответственно, чествуют и благодарят. Я не спрашиваю у вас, кем вы были, и кто вас воспитывал, но все же, как получилось, что вы узнали о себе? Кто был первым, кто принес вам эту …э-э… радостную весть?

– Эмиль, – коротко ответил Атэс.

– Эмиль? Управляющий Дария? Как это случилось?

Атэс глубокомысленно взглянул Тертию в глаза и после не слишком продолжительной паузы ответил:

– Он увидел меня на базаре рядом с прилавком.

– О! Надо же! И как он вас узнал? Ах, да, помню-помню. У вас должно быть характерное родимое пятно на руке. – Тертий взглянул на руку Атэса и, увидев там рисунок, похожий на татуировку, спросил: – Вы ведь намеренно его скрываете, да?

Атэс снова задумчиво посмотрел патрицию в глаза, прислушиваясь к своей интуиции, как будто ему хотелось понять, с каким мотивом тот задает все эти вопросы. Затем он покачал головой и ответил:

– Пока что, как вы понимаете, для меня небезопасно быть самим собой. Поэтому я очень признателен вам, уважаемый Руф, что вы оказались человеком честным и обязательным. К сожалению, пока что я не могу отблагодарить вас должным образом.

– Ничего-ничего, господин С… Шалу. Я ничего и не требую.

– Можно вопрос? – Атэс смотрел прямо в душу, и патриций почувствовал, что под этим взглядом пытаться солгать бесполезно.

– Да, конечно.

– Для чего вы мне помогаете?

– О! – Тертий смутился и искренне пожал плечами. – Я, честно говоря, сам не знаю. Это, наверное, веление сердца, что ли.

Атэс покачал головой, о чем-то размышляя, а затем спросил:

– Благодарю за вкуснейший ужин. Вы проводите меня к ребятам, или я смогу добраться до них самостоятельно?

– Сможете, конечно. Я, с вашего позволения, уже сегодня никуда не поеду. – Руф приложил руку к сердцу. – День был тяжелым, знаете ли. Но, я вам все объясню. Если ехать по большой дороге прямо на юг, то минут через семь-десять вы увидите у дороги таверну и при ней гостиницу. Сразу за ней дорога ответвляется вправо. Езжайте по этой ветке до дорожной таблички с названием Таро. Там снова направо, и через пятьсот шагов постоялый двор и еще одна гостиница. Они все там. У них рядом с этим местом завтра еще одно выступление. Передавайте от меня всем приветствие.

Когда Атэс ушел, патриций глубоко вздохнул и с улыбкой сказал, мысленно обращаясь к своему недавнему собеседнику:

– Вы точно родились под счастливой звездой, принц Азарий. Хотелось бы и мне немного вашего везения по жизни.




***

Предупредив Карнеуса, что ему запрещено говорить о своей прежней службе у Астэр, И?рис, тем не менее, стала расспрашивать его, чем он занимался до этого, и что у него хорошо получалось, и как он попал во дворец. Бывший шпион с радостью отвечал на все вопросы, и у девушки создалось впечатление, что он, будучи взрослым мужчиной, до сих пор смотрит на мир широко-раскрытыми глазами маленького ребенка. Она не могла не заметить, насколько он хорошо помнит некоторые детали, особенно после того, как он рассказал ей, как его купил Тенер. Ирис захотелось проверить, так ли хороша его память, и она спросила:

– А ты помнишь день, когда у нас выступал цирк Сахира?

– О, да! Помню… очень хороший цирк.

– Ты помнишь, во что я тогда была одета? – продолжала спрашивать Ирис.

– Вас не было в тот день на представлении, – тут же ответил Карнеус. – Вы ухаживали за своим больным отцом, госпожа.

– Ладно, а ты помнишь имена циркачей? Сможешь их назвать?

– Да, госпожа, – сразу ответил Карнеус и стал их перечислять. – Сахир, Дункан, Назир, Фелиция, Ермоген, Юника, Конь, Епенет, Андроник, Род…

Он перечислил без малейшей запинки всех до одного, как будто заучивал их имена наизусть, а затем по просьбе Ирис рассказал во всех подробностях, что каждый из них делал, какую носил одежду, и как вел себя во время представления. Он помнил вступительную речь Сахира всю до последнего слова, и даже со всеми интонациями и большим сходством смог передать тембр его голоса.

И?рис была потрясена. Никогда в жизни она не встречала человека с такой памятью. Проговорив с Карнеусом около двух часов, она, в конце концов, сказала ему:

– Сейчас уже поздно, и тебе пора идти ложиться спать. А завтра с утра заходи ко мне, и я дам тебе первое задание.

– Хорошо, госпожа. Как вы прикажете. А что, если не секрет, за задание?

– У меня есть свое торговое предприятие. Мне нужно, чтобы ты подъехал к моему управляющему Матеусу и с его помощью вник во все детали, во все тонкости этого дела и пришел мне все это доложил. Я дам тебе письмо для Матеуса, чтобы он тебе все показал. Справишься?

– А какой годовой объем торговли у предприятия? – спросил Карнеус.

– О! Тебя кто-то учил таким понятиям? – удивилась Ирис.

– Нет, госпожа. Но мой прежний господин, когда у него дела пошли не очень, часто говорил обо всем этом со своими друзьями за трапезой, и я, слушая их разговоры, очень скоро понял, о чем речь.

– А ты умеешь читать и считать?

– Да, госпожа.

– А кто тебя научил?

– Я слышал, как люди читают и считают, и видел, что они при этом пишут. Поэтому я очень скоро понял значение букв и цифр.

– А твой прежний господин знал, что ты это умеешь?

– Нет, госпожа.

– А почему ты ему не сказал?

– Он никогда не спрашивал, госпожа.

– А писать ты умеешь?

– Да, госпожа, я могу писать.

– Тоже сам научился?

– Да, госпожа.

Ирис удивленно покачала головой и подумала:

«Раб, да еще и грамотный, да еще и врать не умеет. Это, должно быть, ценная находка!»

Она взяла свиток, трость и чернила и, положив перед ним, сказала:

– Напиши, имя твоего прежнего господина и какой был у него годовой объем торговли за год до того, как он тебя продал царице Астэр.

Карнеус послушно начал писать.

Какое-то время девушка следила за ним, а затем воскликнула:

– Так ведь, это греческий язык!

– Да, госпожа. А вы хотели на латыни?

Он тут же склонился над свитком и стал писать все то же самое на латыни.

Ирис ничего не ответила. Она была просто потрясена. Когда он закончил писать, она сказала:

– Хорошо, Карнеус, тогда вот тебе второе задание. – Он с готовностью подскочил. Одно то, что его называют по имени, а не просто «раб» было для него честью. Ирис взяла с полки несколько свитков и отдала ему.

– Все, что узнаешь от Матеуса, записывай.

– Будет сделано, госпожа.

– Все, на сегодня хватит. Иди отдыхай.

– Благодарю, госпожа.

Он упал ей в ноги, в знак благодарности, а она, опешив от подобного действия, сначала просто молча смотрела на него сверху вниз, не зная, как реагировать. Затем смущенно пожав плечами, неуверенно сказала:

– Ладно, все. Не стоит. Иди уже.

Он тут же поднялся и, еще раз поклонившись, ушел.

Проводив его взглядом, девушка вздохнула и улыбнулась.

На душе было хорошо.




***

Когда Атэс подъехал к поселку называемому Таро, и въехал на постоялый двор, было уже совсем темно.

Привратник устало спросил его, не желает ли он поужинать, и будет ли оставаться на ночь, однако Атэс сразу ответил, что заехал всего на час, чтобы повидать циркачей.

– А, вы к ним! Понятно. Тогда вам в трапезную. Они все еще ужинают. Это с обратной стороны гостиницы.

Привратник показал Атэсу, где ему можно умыться после езды и, взяв его лошадь под уздцы, повел на конюшню.

Сидя под большим навесом, служащим укрытием от дождя во время непогоды и от зноя в жаркий полдень, циркачи довольно-таки громко общались между собой. На столе между ними стояло три лампы, дающих достаточно света, чтобы видеть друг друга, но не настолько, чтобы ясно видеть еще и вокруг.

Подойдя к циркачам как можно тише, Атэс остановился чуть в стороне, там, где свет до него не достигал, и стал слушать, о чем они говорят.

– Сколько он уже на свободе? – спросил музыкант по прозвищу Конь.

– Третий день как, – ответила Юника.

– Третий день, а все никак до нас не доедет, – с обидой в голосе сказал Ермоген.

– И что? – спросила Фелиция возмущенно. – Ты же не знаешь, какие у него обстоятельства. Мало ли, что у него происходит.

– Ты за него заступаешься, потому что он твой брат. – Сказал Ермоген.

– Нет не поэтому! – ответила она с вызовом.

– Я ее поддерживаю. – Сказал Серт. – Если бы он смог, он бы доехал. Значит, пока не может.

– Ты ее поддерживаешь, Назир, потому что ты в нее влюблен. – Сказала Юника с легким смешком в голосе.

– Нет, не поэтому! – ответил Серт точно с такой же интонацией, как и Фея за мгновение до этого, и все дружно рассмеялись на эту его реплику. Даже при таком тусклом свете Атэс увидел, как вспыхнули щеки как у Него, так и у сестры.

– А что, не влюблен, что ли? – спросил Конь

– Нет, ну почему? – смущенно ответил Серт, и все опять засмеялись.

– Да, ладно вам! – Примирительным тоном сказал Дункан. – Дарий же сказал, что Сахиру пока опасно действовать открыто. Мы все хотим его поскорее увидеть, но всему свое время. Поэтому, не будем из-за этого ссориться.

– Мы же, вроде бы, условились не произносить его имени? – напомнил Серт.

– Ах, да. Забыл. – Извиняясь, ответил Дункан. – Нужно привыкать. Шалу… Шалу…

В этот момент Атэс случайно чихнул, и Ермоген, тут же схватив лампу, посветил в его сторону и, увидев его, воскликнул:

– Эй, ребята! Нас кто-то подслушивает.

– Что?! – воскликнуло сразу несколько голосов, и мужчины, выхватив мечи, моментально повыскакивали из-за стола и подбежав к Атэсу, окружили его.

От неожиданности он сделал шаг назад и машинально крутанул посох в своей руке, готовый защищаться.

Движение было настолько характерным, что Серт тут же узнал его по этому жесту и воскликнул:

– Да это же…

– Братишка! – пронзительно крикнула Фея и, растолкав всех, бросилась Атэсу на шею.

Серт, тут же отшвырнул меч в сторону, тоже подбежал к другу и обнял его поверх объятий Фелиции, радостно смеясь.

Остальные обступили их со всех сторон и стали ликовать, кто во что горазд. Кто-то прыгал, кто-то танцевал, кто-то пытался обнять его поверх тех объятий, которые уже были.

Когда все, наконец, успокоились, они усадили его за стол и стали наперебой расспрашивать обо всех последних событиях, которые с ним произошли. Ему пришлось рассказать и про тюрьму, и про старика Абнера в камере, и про встречу с Ирис в лесу, и про башню, и голубя, который доставил его письмо после того, как Атэс попросил Бога об этом чуде, и еще много-много всего, о чем пришлось говорить, отвечая на вопросы друзей.

– То есть, ты хочешь сказать, что он просто взял и ушел в потолок? – глядя на Атэса круглыми глазами, спросила Фелиция.

– Нет, меня больше интересует, как это у тебя после этого так быстро спина зажила? – спросил Серт.

– Да спина, это ладно. У него всегда все быстро заживало, – махнула рукой Фея.

– А мне больше про голубя понравилось, – мечтательно сказала Юника. – Надо же, в самое окно прилетел!

– А этот неведомый Бог… Он всем так помогает, или только избранным? – спросил Конь.

Посыпались вопросы один за другим, и беседа продлилась далеко за полночь. Серт и Ермоген, после того, как Атэс так близко и незаметно к ним подошел, на всякий случай взяли на себя роль охранников, и в течение всего разговора, не теряя бдительности и меняя друг друга, ходили вокруг с фонарем и обеспечивали безопасность Атэсу и остальным во время всей беседы.

Вдоволь наговорившись и узнав друг от друга все новости и планы на будущее, друзья наконец расстались, и Атэс уже глубокой ночью отправился сначала в Плитос, а затем в Перикхару.




***

Царицу снова всю ночь мучали кошмары.

В какой-то момент она, очередной раз проснувшись в холодном поту, попробовала понять, с чего все это началось. Ни с чего начались кошмары, как таковые, потому что они у нее бывали периодически с самого детства, а с чего начались именно эти кошмары, после которых она просыпалась с криком и бешено колотящимся сердцем.

Обычно все начиналось и заканчивалось похоже, вплоть до того, что она знала, что и зачем последует. Сначала ее тело опутывало оцепенением и страхом, словно вокруг нее начинали виться веревки, похожие на змей. От вкрадывающегося холода и густого мрака руки начинали трястись, а по коже бежали противные мурашки, которые постепенно превращались в гладких и хищных шипящих тварей, стягивающих ее ноги и руки так, что двигаться было невозможно. После безуспешных попыток высвободиться, прямо перед ее глазами густой мрак вдруг как бы раскалывался надвое, превращаясь в огромный глаз с вертикальным зрачком. Видя его, она пыталась закричать, но по какой-то странной причине ей не удавалось проронить ни звука. Из последних сил она резким толчком вырывалась из мерзких оков оплетающих ее змей, отворачивалась, чтобы убежать, делала шаг… другой… третий, но затем всегда наступала на что-то скользкое и проваливалась в черный вертикальный туннель. Странно, что внутри туннеля было совершенно непонятно, падает она вниз, или стремительно летит вверх, но так или иначе, вскоре она влетала во что-то булькающее, квакающее и кишащее, и по ступням быстро и колко начинали ползать огромные сороконожки, оплетающие щиколотки еще хуже змей, и впивающие свои ужасные челюсти ей в ноги. Как обычно, к ее горлу подступал крик боли, омерзения и ужаса, который она так и не успевала озвучить, так как на лицо прыгало что-то огромное, тяжелое и мохнатое, вызывающее острый спазм в животе. Она быстро скидывала рукой эту тварь, и в этот момент всегда видела спускающихся из темноты множество огней маленьких горящих глаз.

Ужас придавал ей сил. Она вскакивала, пытаясь вырваться из опутывающих ноги мерзостных насекомых, и скидывая с себя прыгающих и падающих на нее со всех сторон мохнатых огромных пауков, старалась убежать, не обращая внимания на ощущение впивающихся в нее острых ядовитых челюстей. Затем она снова теряла равновесие и падала во что-то вязкое и зыбучее, съезжая теперь уже куда-то глубоко вниз.

Достигнув скользкого дна, она чувствовала, как между ее пальцев начинают шевелиться мириады омерзительных опарышей. Отдергивая руку, она пыталась их стряхнуть, но вместо этого они начинали вгрызаться в ее плоть и поглощать ее заживо. Ужасный трупный запах заполнял собой все, проникая в нос, рот, уши, и в тот же миг перед ней появлялся из кромешного мрака появлялся Аид, и его тонкие губы беззвучно произносили: «Добро пожаловать в Гадес!», после чего он медленно и страшно искажался от безумного смеха и превращался в обезумевшего Сахира, который начинал тянуть к ее горлу руки, намереваясь впиться в него когтями.

Она снова пыталась закричать, но захлебывалась, так как вместо крика из ее рта начинали вылезать отвратительные, бородавчатые, холодные жабы.

На этом Астэр с громким криком наконец просыпалась и резко садилась на постели тяжело дыша и трогая себя за горло. При этом во рту всегда оставалось противное ощущение металлическо-солоноватого вкуса крови и гнилостной тины на языке.

Тишина…

В открытое окно светила неполная луна и веяла желанная прохлада.

Откинув покрывало, женщина опустила ноги на пол, но тут же, вскрикнув, опять втянула их на кровать, так как ей на миг показалось, что по ним снова стали ползать сороконожки.

«Проклятье! Это сон!» – сказала она сама себе и все-таки заставила себя опустить ноги вниз и ощутить ступнями прохладный каменный пол.

«Как же все-таки мерзко! Хорошо, что это всего лишь кошмарное сновидение!» – с некоторым облегчением вздохнула она.

Где-то совсем близко завыл койот, и немногим дальше ему в ответ с надрывным хрипом засмеялась гиена.

Женщина поежилась. Перед ее мысленным взором все еще стояли эти безумные выпученные глаза и страшные оскаленные зубы.

«Брр…»

Не могло быть сомнений, впервые Аид ей приснился после ее первого посещения его храма. В ту же ночь он явился ей и, превратившись в высохшую старуху Сакхун, с жутким оскалом и злобным смехом погнался за ней, крича: «Теперь ты моя!»

Тогда она проснулась с пронзительным криком, и разбуженный Ятон спросил, что случилось? Услышав в ответ: «Сон плохой приснился», – он посоветовал поменьше есть на ночь и с недовольным видом отвернулся на другой бок. Однако, когда через пару ночей она снова разбудила его пронзительным криком, на следующий вечер он сказал ей, что лучше поспит один.

После того первого сна, в каждом следующем добавлялись какие-то новые мерзкие детали, и в целом эти кошмары стали ей снится все чаще и чаще.

Тряхнув головой, чтобы отогнать нехорошие воспоминания, Астэр почувствовала жажду и сильнейшее желание избавиться от ужасного гнилостного вкуса во рту. Она встала, подошла к столу, сняла декоративный шатер, служащий для приглушения света светильника, подлила в него масла и налила себе воды.

Снаружи снова завыл койот, и на этот раз где-то под самым окном ему ответил пронзительным криком сыч, заставив царицу вздрогнуть от неожиданности. Выругавшись, она осушила залпом чашу до дна и повернулась чтобы идти к постели. Ее взгляд невольно упал на зеркало на стене, однако, взглянув туда, она увидела вместо своего отражения страшную старуху Сакхун, криво улыбающуюся ей с одним единственным длинным зубом во рту. Пронзительно вскрикнув, Астэр швырнула чашу в отражение и схватила короткий нож, лежавший на столе. Ударившись об отполированную медь, глиняная чаша разлетелась в куски, а отражение в зеркале стало нормальным.

Стиснув зубы, злая и напуганная женщина подошла к зеркалу, держа нож в руке. С отражения на нее смотрела усталая и осунувшаяся Астэр, у которой под глазами появились темные круги, а на лице обозначились ясно очерченные морщины. И, как ни странно, но она сильно напоминала сама себе старую ворожею Сакхун.

«Будь ты проклята!» – подумала она, не зная, кого именно имеет в виду, себя или колдунью.

Снаружи ее комнаты раздался шуршащий звук. Видимо, стоящий на своем посту у ее спальни страж, услышав происходящее внутри, забеспокоился и приложил ухо к двери.

– Стража?! – крикнула царица.

Дверь тут же чуть приоткрылась, и испуганный мужской голос ответил:

– Слушаю, госпожа.

По инструкции он ни в коем случае не должен был входить к ней в спальню без приглашения, но мог слегка приоткрыть дверь, чтобы она его слышала.

– Снаружи все в порядке? – спросила она.

– Да, госпожа, – уже спокойнее ответил он.

– Тогда закрой дверь! – приказала она, и дверь тут же затворилась.

Присутствие мужчины снаружи двери немного успокоило ее.

Она посмотрела на нож и, подумав, провела им по ладони. Прикосновение холодного металла слегка отрезвило ее. Она чуть надрезала кожу, чтобы почувствовать боль, и это ее почему-то еще больше успокоило.

«Чего ему от меня надо? Может быть, ему действительно не хватает человеческой жертвы, как говорила эта старая карга? – подумал царица. – Эх, зря я продала того негодного раба этой девчонке. Он бы хорошо для этого подошел. Ну, да ладно! Что сделано, то сделано. Найдем кого-нибудь другого. Может быть, взять этого безумца, чтобы он не являлся мне больше во сне?»

От этой мысли ей стало приятно, и она, подмигнув своему отражению в зеркале, накрыла светильник декоративным шатром, снова улеглась на постель и уснула.




***

Нового смотрового звали Сиплый. Голос у него был на самом деле очень сиплым, и свое прозвище он получил именно за это. Хотя он бы предпочел, чтоб его звали Зорким, так как именно поэтому он и стал смотровым. Из всего нового экипажа Касатки ему, пожалуй, больше всего хотелось, чтобы судно наконец пустили на воду. После последнего пожара, когда им пришлось в полном смысле слова удирать от преследующего их римского корабля, рискуя, либо сбавить ход и достаться римлянам в добычу, либо продолжать лететь на всех парусах, и сгореть на ходу, так как ветер, которому очень способствовала скорость судна, сильно раздувал пламя. Пираты все же предпочли второе и, делая все возможное, чтобы черпать воду и заливать пожар на полном ходу, сумели-таки оторваться от римлян и уйти от погони. Однако к тому времени, когда они все же потушили пожар на Касатке, урон от огня был просто катастрофическим.

По какой-то причине большая часть прежнего экипажа сразу потеряла интерес к судну и отказалась его ремонтировать. Они поговаривали, что пиратское дело больше не прибыльно и, при той ситуации, которая утвердилась в водах средиземноморья из-за римской власти, стало неоправданно рискованным. Судну понадобились новые люди, в которых все еще не окончательно погас энтузиазм, и которые были бы заинтересованы в его восстановлении. Одним из таких оказался Сиплый, которому, по большому счету, было все равно, чем он будет заниматься на корабле; захватом других судов и грабежом, или рыбной ловлей. Его душа просто рвалась в море, и он был готов на все, лишь бы это было связано с плаванием. Он, конечно, пробовал себя и на Бегемоте, но огромное судно, выходя из бухты Логова Дракона, не спеша отправлялось в ближайший торговый порт и оставалось там на неопределенно долгий срок, пока все что можно было продать, продавалось, и все, что можно было купить, покупалось. Это было совсем не по нутру Сиплому. Ему претило все, что относилось к суше, и нравилось все, что было связано с жизнью в открытом море.

Так или иначе, но Касатку в конце концов восстановили, и теперь, когда она снова была готова к плаванию, вдруг откуда-то появились желающие на ней выйти в море, в том числе и из старого экипажа. Конечно, для некоторых это было обидно, поскольку: «Где они были, когда так нужны были люди для ее скорого восстановления!?» Однако Сиплому было все равно. Они ли, другие ли, какая разница?! Главное, что судно было исправлено и готово к плаванию, а это означало, что сбудется его, Сиплого, мечта.

Сейчас, когда последние приготовления были почти сделаны, и до отхода Касатки из бухты оставались считанные дни, новый смотровой залез на свое любимое место, самую высокую площадку на средней мачте. Ему очень нравилось взбираться наверх с обезьяньей ловкостью, зная, что в этом ему нет равных. Еще в детстве он мог взобраться быстрее всех мальчишек на любое дерево на острове, а в те дни, когда Касатка или Бегемот стояли на причале в бухте Челюсти Акулы, были для него самым лучшим временем. Он мог целые дни проводить, вися на реях и лазая по мачтам. А если ему еще и давали какое-нибудь задание, привязать трос куда-повыше, или осмолить мачту, мальчишка не помнил себя от счастья.

Итак, привычно забравшись на смотровую площадку, Сиплый взглянул вдаль, в открытое море, туда, куда с самого детства смотрел множество раз, мечтая, что однажды он там окажется. Какой-то там Бегемот… это все не то! Молодой смотровой спал и видел, что однажды он-таки сможет стать частью полноценного экипажа самого скоростного судна в этих водах – Касатки!

Ему очень нравилось, что здесь, на смотровой площадке, он на своем месте. Никто не мог так быстро сюда взобраться, и никто не видел так далеко, как он. Сиплый замечал такие мелочи и детали, которые, даже когда он был еще совсем мальцом, неоднократно спасали судно. Несколько раз он видел опасные рифы под водой, и пару раз замечал пагубную отмель. Во всех случаях экипаж успевал отреагировать и сбавить ход, что спасало судно от неприятных последствий. И хотя именно по этой причине он и осип, так как слишком громко кричал оттуда сверху, чтоб быть услышанным, но это было не так важно. Он был чрезвычайно доволен собой, что оказывался столь полезен экипажу и судну.

Свежий ветер трепал его волосы, частично выглядывающие из-под повязки на его голове, и опьяняющее чувство высоты и предвкушения предстоящего плавания наполняло все еще существо. Внимательный взгляд Сиплого привычно скользил вдоль линии горизонта, когда вдруг его зоркое око заметило темную точку на фоне однообразной синевы.

«Что?! Что это такое?! – Подумал он, и присмотрелся повнимательней. – Не может быть!»

Сомнений не было. Это явно было чье-то судно.

Еще несколько мгновений Сиплый разглядывал увиденное.

Стоило спуститься лишь на полметра ниже, и вид линии горизонта тут же терялся за прибрежными скалами, и смотровой знал, что со стороны моря вход в бухту вообще не разглядеть. А вот место, где он находился, было достаточно высоко, чтобы увидеть с него эту часть горизонта.

Какое-то время пират еще рассматривал увиденное, а затем уверенно закричал:

– Тысяча чертей! В море какое-то судно! Оно идет сюда!

Боцман по прозвищу Кальмар, который в этот момент находился как раз под средней мачтой, поднял голову вверх и переспросил:

– Ты уверен, Сиплый? Оно точно идет сюда?

– Уверен ли я? Ты спрашиваешь, уверен ли я? Я что похож на сумасшедшего? – с обидой в голосе ответил Сиплый.

– А что за судно? – спросил другой пират по прозвищу Трос.

– Откуда я знаю, что за судно? Но плывет сюда, никаких сомнений!

Молодой капитан выбежал на палубу и тут же отдал приказ.

– Сиплый, быстро вниз, и бегом на Одноглазую гору. Вихрь и Трос, вы идете с ним. Один из вас доложит обстановку, как только станет что-то более понятно.

Пока он говорил, смотровой уже оказался внизу. Не дожидаясь двух других названных пиратов, он пробежал по трапу на берег и помчался на Одноглазую гору, где была главная наблюдательная площадка, и откуда море было как на ладони.




Глава 5


Утром Атэса разбудил настойчивый стук в дверь. Открыв глаза, он тут же вскочил с постели, накинул рубашку и быстро подошел к двери.

– Кто там?

– Сосед Шалу? – раздался знакомый женский голос, в котором Атэс узнал соседку Дору. – Вам весточку принесли.

Атэс открыл дверь. Миловидная полная Дора, радушно улыбаясь, протянула ему небольшой свиток.

– Простите, если разбудила, сосед. Вас вчера вечером не было, поэтому весточку принесли мне. А сегодня я увидела, что у вас калитка открыта, и подумала, что, может быть, вы дома.

Поблагодарив, Атэс взял свиток и, закрыв дверь, развернул его. Послание гласило:



Дорогой брат, сегодня в восьмом часу я тебя жду на площади возле статуи с младенцем. Дарий.



Он выглянул в окно и взглянул на солнечные часы на дворе справа от входной двери. Солнце уже поднялось над забором, и тень от стрелки указывала на третью ступень. До назначенного времени было еще часов пять.

«Возле статуи с младенцем… – подумал Атэс. – Он пишет так, будто уверен, что я знаю это место. Хоть бы уточнил, что за площадь. Я там ни разу не был. Та, что недалеко от гарнизона, или та, которая в центре? Хм… Нужно будет уточнить у местных, на какой из них есть статуя с младенцем».

Не успел он об этом подумать, как в дверь снова постучали.

– Кто? – спросил он.

– Господин Шалу? Это Зера.

Атэс открыл дверь. Подчиненный Нирея стоял в своем простецком деревенском наряде перед его дверью и был похож не на служащего тюрьмы, а скорее на случайного бродягу, который хочет попросить хлеба. Невольно улыбнувшись, Атэс кивнул ему в знак приветствия.

– Какие-нибудь новости? – спросил он.

– Начальник хотел вас видеть. У него к вам есть какой-то разговор. Сказал, что, если вы еще не завтракали, то он вас приглашает на трапезу вместе с ним. Как раз есть чем занять время до вашей встречи в восьмом часу.

– И… где он? – спросил Атэс, чувствуя себя неуютно от мысли, что за всеми его передвижениями здесь следят.

«Хотя, чему я удивляюсь? – Подумал он. – Здесь в общем-то так и должно быть».

– Это недалеко. Я провожу, – сказал Зера и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел прочь.

Пожав плечами, Атэс закрыл за собой дверь и последовал за ним.




***

Место, где его ожидал Нирей, находилось всего на расстоянии около трехсот шагов. Это был большой аккуратный дом, добротно сложенный из крупных тесанных камней. Здесь сразу чувствовался римский стиль и размах, несмотря на простоту строения.

Остановившись у входа, Зера открыл перед Атэсом дверь и, склонив голову в знак почтения, жестом пригласил его в дом, а сам удалился восвояси.

Внутри было ощутимо прохладно. Пройдя сквозь широкий коридор, Атэс оказался в просторном зале, посреди которого находился широкий стол уже накрытый к завтраку. За столом сидел Нирей и, увидев гостя, как обычно, широко заулыбался.

– О! Какие воители в мои скромные обители! – воскликнул он с характерной ему пафосной интонацией. – Добро пожаловать, ваше будущее величие. Соизволите со мной потрапезничать? Буду вам премного благодарен. У нас сегодня все очень изыскано. Слишком изыскано, я бы даже сказал, для этих мест. Морепродукты, печеное мясо, отличные фрукты, необыкновенно вкусный хлеб, и все это приготовлено в лучших гальских традициях. Вальда! Принеси вина! Надеюсь, у вас все хорошо? Насколько я знаю, пока никаких тревожных событий на ваш счет, если не считать того, что произошло сегодня рано утром. За вами, насколько я знаю, никакой слежки и даже намека на нее, во всяком случае, до сих пор. Это говорит о том, что мы все провернули без изъянов, хотя я все равно не думаю, что наши предосторожности были излишни. Вы присаживайтесь-присаживайтесь. Можете приступать к трапезе, я уверен, что вам понравится. Вы любите гальскую кухню? Вальда отлично готовит. Мне особенно нравится набор ее специй. Вкус, знаете ли, совершенно уникальный.

Все это Нирей проговорил на одном дыхании, ни разу не запнувшись. Атэс чуть поджал губы на всю эту тираду, молча кивнул и, присев к столу, стал накладывать себе в тарелку предложенную еду.

– Вот это особенно вкусно. – Комментировал его действия Нирей. – Это кальмар с восточным соусом, а это та самая знаменитая белая рыба. Она очень хороша с во-он той красной приправой. Попробуйте, Шалу, не пожалеете. Кстати, как я понимаю, вам в вашем новом обличии лучше остановиться на каком-то одном имени, как, впрочем, и внешнем виде. Думаю, что имя Шалу, под которым вы известны в этом поселке, вполне для этого подходит. Оно хоть и довольно-таки редкое для этих мест, но при этом вполне оправдывает вашу не совсем ординарную внешность.

– Вы сказали, что сегодня утром произошло что-то тревожное? – спросил Атэс, взглянув на начальника тюрьмы исподлобья.

– В вашем хмуром взоре я прочитал: «Не отягчайте меня своей излишней болтовней, Нирей. Давайте сразу перейдем к делу». Я прав? Хотя, не суть. Да, вы точно заметили. Я сказал, что до сегодняшнего дня ничего не происходило, а сегодня-таки произошло кто-что неприятное. Почему, в общем-то, я сегодня и приехал сюда, и вызвал вас. Вы ешьте-ешьте. Это не настолько неприятное событие, чтобы нам о нем сильно беспокоиться и омрачать столь прекрасный завтрак.

– Что за событие? – спросил Атэс, которого раздражала болтливость Нирея.

– Ладно-ладно, я вам, конечно же, скажу. Просто думал, что, может быть, вам сначала дать покушать нормально.

– Я ем не ушами, – ответил Атэс, красноречиво взглянув на начальника.

– В вас, Шалу, прямо-таки ощущается человек власти. Видимо, правду говорят, что в таких как вы течет особая, так сказать, «голубая» кровь. Хорошо, нет проблем. Не хотите ждать? Что ж! Я не будут вас заставлять ждать. Так уж и быть.

«Когда же он перестанет болтать и перейдет к делу?» – подумал Атэс.

Как в ответ на его мысли Нирей наконец сказал:

– Царица Астэр сегодня с самого раннего утра прислала ко мне гонца с сообщением. Я хочу, чтобы вы с ним ознакомились.

С этими словами он протянул Атэсу развернутый свиток, на котором было аккуратным почерком написано:



Начальнику тюрьмы Нирею. Приготовить заключенного Сахира, отмыть и прочее, и связанного сегодня к заходу солнца доставить к храму Аида, что в Панеморте.



Атэс поднял недоуменные глаза на Нирея.

– Что это значит?

– О, неужели! Вы великий кудесник и мастер-волшебник! Не могу поверить, что вы не догадались! – Нирей наигранно всплеснул руками. – Ваша ненавистница хочет принести вас в жертву, неужели непонятно?

– Зачем? – все еще недоумевал Атэс.

– Ага! – начальник тюрьмы сокрушенно покачала головой. – Ладно. Раз уж вы совсем не в курсе, я вас немного просвещу.

Он сделал паузу, что было для него нехарактерно, налил себе вина, сделал несколько смачных глотков, откинулся назад на своем плетенном сидении и с улыбкой стал рассказывать.

– Царица Астэр уже давненько имеет обыкновение прибегать к потусторонним силам в поисках помощи для своих не слишком благородных деяний. Она обращалась к вещуньям и ворожеям, а в последнее время зачастила в храм Аида, где она приносит жертвы. Как вы понимаете, специфика этого места довольно мрачноватая. К этому божеству просто так не обращаются, если только не хотят отправить кого-то на тот свет. Но, насколько я знаю, такое сильное средство проклятия, как человеческую жертву, она использует впервые и, что очень примечательно, она хочет принести в жертву не кого-нибудь, а именно вас.

Нирей замолчал, отхлебнул вина и, прищурившись, стал наблюдать за реакцией собеседника.

– То есть, не будь я на свободе, – задумчиво спросил Атэс, – сегодня вечером меня бы не стало?

–Да-да, вы правильно поняли. Вас бы однозначно не стало. А так вместо вас в преисподнюю отправится этот несчастный безумец и, хотя он совершенно бесполезный и никчемный человек, все равно жалко.

Неожиданно у Атэса защемило сердце, и он, поперхнувшись, прикрыл рот ладонью и прекратил есть.

– Попейте вина. Сразу полегчает, – с видом знатока посоветовал Нирей. – Я скажу вам, что вы большой везунчик, ваше будущее величие. Уж поверьте мне, как человеку, повидавшему жизнь. Вы – редкостный везунчик.

– И что, мы никак не можем помочь этому несчастному? – спросил Атэс. – Скажем, устроить нападение и… похитить его? Сколько у нее охрана? Четыре человека? Шесть? Это не о чем.

– Бросьте, Шалу! Даже, если бы вам это и удалось, вы действительно думаете, что, избавив его от этой смерти, вы ему поможете? Его жизнь, это сплошное несчастье. Он ведь совершенно невменяемый. Если другие узники могут, хотя бы, свободно передвигаться по камере, то этого приходится держать прикованным цепями, иначе он начинает биться головой о стены, грызть зубами решетку или еще что-то. И он мучится страшно. Кричит так, будто его режут. Мы перевели его в другое место, потому что он своими криками никому не давал спать. Лично я считаю, что для него эта смерть будет только счастливым избавлением. Но вопрос, даже не в этом. Я вас позвал с одной стороны, чтобы поставить в известность, а с другой, чтоб вы понимали, что после сегодняшней ночи вас, как бы, больше не существует. Я имею в виду, для царицы. Если, конечно, на что я очень надеюсь, она не заподозрит, что вы, это не вы, точнее, я хотел сказать, он, это не вы. А вот, если вы его попытаетесь спасти от этой смерти, то, увы, все будет совсем по-другому. Она наоборот усилит слежку, чтобы во что бы то ни стало вас найти, думая, что ваше безумие, это лишь ловкое притворство, и вы сбежали. Вы же не собираетесь ее убить, освобождая своего безумного двойника?

– О, нет конечно! Она же супруга моего родного отца! И к тому же, какая-никакая, но… царица.

– Я тоже так думаю. Поэтому не совершайте глупых поступков из-за непонятной жалости.

– Просто…

– Что?

– Хоть он и безумен, но… он ни в чем невиновен. Мало того, что я ему в какой-то степени обязан своей свободой, а теперь еще и… буду обязан и жизнью.

– Ну, нет, Шалу. Здесь я с вами не согласен. Во-первых, насчет невиновности. На него жалобы поступали уже давно, а здесь, он набросился на маленькую девочку пяти лет, схватил ее за ногу и куда-то поволок. В общем, напугал ребенка до полусмерти. Женщины побоялись приблизиться, потому что он им угрожал большой палкой, которой, впрочем, он потом и ударил по руке маму девочки. Благо не очень сильно, хотя он, на самом деле, очень силен. Если бы не вмешались деревенские мужчины, неизвестно, чем бы все это закончилось. И кстати, одному из них он почти откусил ухо. Во-вторых, насчет того, что вы ему обязаны. Он как сидел в тюрьме, так и сидит. Для него ровным счетом ничего не изменилось. А, хотя нет, изменилось. Если бы не вы, я бы уже давно отдал приказ от него избавиться, даже из соображений, чтобы бедолага не мучился. А так, он все еще жив, хотя бы для того, чтобы царица могла проверить, что он, точнее вы, все еще там на своем месте, и потешить себя мыслью, что вы все так же безнадежно безумны и безопасны для осуществления ее корыстных намерений. Поэтому, по-моему, происходит то, что должно, только немного позже, чем могло бы произойти в другом случае. Так что, вы должны быть обязаны жизнью не ему, а вашей невесте и совершенно удивительному стечению обстоятельств, которые лично мне лишний раз доказывают, что вы необыкновенный везунчик, вот и все.

Видимо от столь долгой тирады у Нирея слегка пересохло горло, поэтому, наконец остановившись, он схватил со стола чашу с вином и с жаждой осушил ее до дна.

Глядя на него, Атэс усмехнулся и спросил:

– Хорошо, я понял. Что вы мне посоветуете?

– Да, ничего. Что здесь можно посоветовать? Не лезть не в свое дело. Держаться от нее подальше и не терять бдительности. Но при этом, после сегодняшнего вечера, как я понимаю, можно будет вздохнуть еще свободнее.

– Ладно. – Атэса явно тяготил этот разговор. – На какой из площадей находится статуя с младенцем?

– Вы о назначенной вам встрече с Дарием? Конечно на центральной. И, прошу вас, о нашем разговоре брату рассказать можете, но дальше лучше не распространяйтесь. И ему скажите, чтоб не болтал. Знаете, чем меньше людей знают о чем-то, тем лучше. Вы, понятно, лицо заинтересованное, поэтому я решил вас известить. Дарий в этой ситуации тоже лицо заинтересованное, как и вы. А вот остальным, думаю, совсем не обязательно знать. Вы ведь меня понимаете, надеюсь?

Атэс кивнул, поблагодарил за завтрак, поднялся из-за стола и, попрощавшись с Ниреем, удалился. На душе у него было тяжело.




***

Вернувшись к себе, он приготовился к встрече с Дарием и, на всякий случай, с Ирис, мечтая все-таки увидеться с ней этим вечером.

В назначенное время он остановился возле статуи с младенцем на центральной городской площади и, делая вид, что он очень заинтересован самой статуей, периодически оглядывался по сторонам, ища глазами кого-то похожего на Дария. Одет он на этот раз был как обычный обыватель, ничем не примечательный. Однако, было понятно, что никто особенно не обращает на него внимания и уж точно не следит.

Дарий подъехал к нему без всякой маскировки в своем обычном одеянии римского офицера и на роскошном вороном жеребце. Остановившись, он смело подошел к Атэсу и, пожав ему по-римски руку, незаметно подмигнул ему и радушно, но нарочито громко сказал:

– Рад вас видеть, учитель Шалу. Вижу, что вы в порядке. Как мы и договаривались, я нашел для вас отличное место для занятий с моими воинами и, если вы не против, я хотел бы вам его показать прямо сейчас. Вы готовы осмотреть вашу новую школу?

Дарий явно пребывал в хорошем настроении. От одного только его вида, Атэсу стало легче на душе. Подмигнув ему в ответ, он согласно кивнул и спросил:

– Надеюсь, это не очень далеко отсюда?

– О, нет! Совсем недалеко. Иначе я не позвал бы вас сюда. Пройдемте?

Взяв коня под уздцы, Дарий уверенно двинулся вперед, и Атэсу ничего не оставалось делать, как следовать за ним. По дороге он вкратце рассказал брату о своем разговоре с Ниреем.

Выслушав, Дарий задумчиво ответил:

– Ты знаешь, а я с Ниреем согласен. Во всяком случае в отношении того, что для этого несчастного ничего не изменилось. Он бы и так попал в тюрьму и, скорее всего, его бы уже не было в живых. Поэтому чуть раньше или чуть позже, для него это никакого значения не имеет. И чувствовать по этому поводу какие-то угрызения совести тебе, как я думаю, не стоит.

– А что бы ты сделал, если бы не было подмены? Если бы я был все еще в тюрьме, и от Астэр пришел бы приказ подготовить меня для жертвоприношения и доставить к храму Аида?

– Ах, вот ты о чем? – Дарий даже остановился и посмотрел Атэсу в глаза. – Хм… а ты проницателен!

– Ты не ответил на вопрос.

– Пока не ответил, брат. Пока не ответил. Я думаю. И, честно говоря, здесь многое всплывает, над чем нужно поразмышлять.

– Тогда, давай мысли вслух, чтобы я понимал, что происходит в твоей умной голове.

– Хотелось бы, чтобы она была немного поумнее, но… что есть, то есть. Первое, что мне пришло в голову, когда я представил, что ты все еще там, и Нирей сообщил мне о таком приказе Астэр, так это, что я однозначно стал бы искать способ, как тебя избавить. И, скорее всего, я бы организовал нападение и отбил бы тебя по пути.

– Но я слышу нотки сомнения у тебя в голосе.

– Да. Потому что я, рассуждая по ходу, понимаю, что я бы стал думать, как придать всему этому вид, что это, скажем, нападение разбойников, дабы не допустить подозрения на себя. И, скорее всего, я бы нанял именно таких людей. Более чем уверен, что я прибегнул бы и к помощи твоих циркачей и, возможно, даже к помощи Нирея. Хотя я понимаю, что, если бы ты был все еще в тюрьме, то я бы не знал о Нирее ничего того, что узнал.

– Подожди-подожди, Дарий. Один из очень уважаемых мною людей всегда говорил: Что было, то было. А действовать надо исходя из того, что есть. Из сказанного тобой самое главное, что ты бы попробовал меня отбить. И у меня эта мысль не выходит из головы. Может быть, все-таки хотя бы инсценировать такое нападение?

– Да, но подумай так же и о том, что Астэр не знает, что я взаимодействовал с Ниреем. И малейшее наше вмешательство прежде всего отразится подозрением именно на него, поскольку, откуда еще могли бы мы или кто бы то ни было узнать о том, что она отдала такой приказ? А нам же совсем не нужно, чтобы она хотя бы что-то подозревала. Нам желательно как можно больше усыпить ее бдительность.

В этот момент они подошли к отдельно стоящему зданию, и Дарий, постучав в дверь, сказал:

– Давай продолжим после того, как осмотрим помещение для занятий.

Атэс согласно кивнул как раз в тот миг, когда двери открылись, и на пороге показался Эмиль и, увидев пришедших, радушно заулыбался и, склонив голову в знак приветствия, широким жестом пригласил их внутрь.

– Эмиль, дружище, я так рад тебя видеть! – Воскликнул Атэс. – Ощущение, что с нашей последней встречи прошло уже больше года.

– Я тоже рад вас видеть, учитель Шалу. И я тоже надеюсь, что смогу стать вашим учеником.

Они вошли внутрь, и Атэс присвистнул:

– Вот это да! Да здесь же…

– Можно развернуться не на шутку, да? – продолжил его мысль Дарий. – Я знал, что тебе понравится.

– Как ты ее нашел? Это же шикарное место!

– Прежний владелец был богатым человеком. Мечтал о своей частной школе. Построил ее на свои собственные сбережения и, увы, немного не дожил до ее открытия. Жена, будучи одинокой вдовой, и оставшись без средств к существованию, стала сдавать ее в аренду, но не особенно успешно. Постоянных посетителей немного. Вырученных денег едва хватает на жизнь.

Атэс удивленно покачал головой.

– То есть, мы для нее весьма желанны?

– О, да! – Радостно воскликнул Дарий. – Для нее это очень выгодный вариант. Но не только для нее. Для тебя еще более выгодный. Я уже все просчитал. Даже, если ты будешь обучать только моих легионеров, школа будет приносить очень приличный доход. А если ты будешь известен, а ты будешь известен, я в этом уверен, то вскоре твой заработок превысит деньги, вырученные через цирк.

– Что ж, поживем, увидим. Давай, не будем загадывать. Когда первое занятие?

– Я хотел это от тебя услышать. Лично я готов уже на завтра представить тебе первые двадцать человек. Ну, и так, на всю неделю каждый день по двадцать. А дальше, организовывай сам, как тебе понравится.

Атэс глубоко вздохнул, и задумчиво ответил:

– Я готов. С завтрашнего дня. Но сегодня…

– А что сегодня?

– Сегодня я хотел бы обязательно встретиться с И?рис.

Дарий и Эмиль переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Что вы улыбаетесь, господа? Темните что-то? Мне это не нравится! – наигранно возмущенным тоном спросил их Атэс.

– Да, так, ничего особенного, – ответил Дарий. – Просто, мы с ним поспорили на десять динариев, о том, когда ты поднимешь этот вопрос.

– А-а, ах, вот оно что! Вы, значит, на меня спорите! И кто проиграл?

– Я проиграл. – Ответил Дарий с легкой печалью. – Получается, что Эмиль знает тебя лучше.

– О! Надо же! Так все же. Ты не ответил на мой вопрос. Смогу я с ней встретиться сегодня или нет?

– Сможешь-сможешь. Только, нужно еще подумать, как это сделать.

– А что тут думать? Астэр не будет. Она в Панеморт едет… меня в жертву приносить.

– В жертву? – спросил удивленно Эмиль.

Дарий жестом показал ему, чтобы он держал язык за зубами и, что он ему потом все объяснит и сказал, обращаясь к Атэсу.

– Ее-то не будет. Но кто-то наверняка будет приставлен к Ирис, чтобы следить за ней. И нужно его как-то выследить и отвлечь.

– А что, если вы, молодые люди, пригласите ее на прогулку с вами двумя? – предложил Атэс. – Я слышал, что вы так раньше неоднократно гуляли. А если за вами увяжется шпион, вы его легко сможете остановить.

Дарий немного подумал.

– Ты прав. Сегодня мы, наверное, так и поступим. Но мы не сможем делать так каждый вечер. Слишком подозрительно это выглядит. Поэтому для ваших встреч нужно придумать что-то другое.

– Если бы кто-то из вас решил за ней приударить, это выглядело бы вполне естественно. Хотя, согласен. Придумать желательно что-то другое, и чем быстрее, тем лучше. Кстати, мог бы кто-нибудь все-таки съездить в Панеморт и, хотя бы посмотреть со стороны на то, что там будет происходить. Мне ужасно жалко этого парня.

– Но, не до такой же степени, что ты готов добровольно сдаться Астэр, чтобы избавить его от смерти? – спросил Дарий, вопросительно подняв брови. – Тем более, что был бы ты, не было бы тебя, его в любом случае постигла бы печальная участь.

– Не знаю… – не уверенно ответил Атэс и потупил взор.

– Ладно, брат. – сотник подошел и сочувственно положил ему руку на плечо. – Я пошлю кого-нибудь из слуг посмотреть, если ты этого так хочешь. А тебе советую все-таки выкинуть это все из своей головы. Удивительно, как пираты могли воспитать в тебе такие благородные замашки?

Атэс ничего не ответил, а лишь снова тяжело вздохнул и подошел к одному из тренировочных сооружений, чтобы проверить, как оно работает.




***

День уже начал склоняться к вечеру, когда к И?рис, у которой сегодня было очень много работы, пришел один из писарей и, передавая ей обновленную летопись для внесения ее в общий список, с глубоким уважением в тоне сообщил:

– Сотник Дарий просил передать, что он со своим управляющим будут вас сегодня ждать на прогулку за два часа до ужина.

«Сахир!» – подумала Ирис с замиранием сердца, но привычно сдержала свои чувства, и как ни в чем не бывало спросила:

– Что это ты, Кант, стал меня называть на «Вы»? Раньше вроде по-простому обращался?

– Раньше вы были такой же рабыней, как и все мы. А теперь вы госпожа.

– Да, ладно, брось. Это не имеет значения. Ничего не изменилось. Я какой была, такой и осталась.

– Как скажете, Ирис. – Покорно склонил голову писарь. – Но если позволите, я все же буду вас называть на «Вы».

Девушка вздохнула, понимая, что Канта не переубедить и, вручив ему новый свиток и ветхую летопись для переписи, сказала:

– Ладно, называй, как хочешь, если тебе так легче.

– Конечно, легче. У вас ведь даже свой собственный раб теперь есть. Кстати, он только что вернулся после выполнения вашего поручения и сказал, что готов отчитаться о проделанной работе.

– А почему он сразу не пришел?

Кант усмехнулся и, по-заговорщицки приложив ладонь к губам, тихо сказал:

– Приводит себя в порядок после дороги. Говорит, что перед такой хорошей госпожой как вы нужно выглядеть должным образом.

– Ах, вот оно что! – теперь уже усмехнулась Ирис. – Видимо, с этим ничего не поделаешь, и теперь придется к этому привыкать. Пойди, если тебе не трудно, позови его скорее, а то мне еще на прогулку нужно успеть.

Кант ушел, и через пять минут ее новый слуга бодро постучался в ее дверь.

Выглядел он довольным и каким-то загадочным. В руках у него было несколько свитков, из которых часть Ирис узнала, так как сама дала их ему. На них была оранжевая полоса, отличающая их. Остальная часть свитков была явно другого вида, и их было вдвое больше.

– Приветствую вас, госпожа. – Сказал раб и, низко опустив голову, поклонился ей у входа.

– Привет, привет, Карнеус. Что это у тебя?

– Свитки с отчетом о вашем предприятии, которые вы поручили мне сделать. – С готовностью ответил слуга, и аккуратно сложил свитки на столе у Ирис.

– Да, но почему их так много? – Удивилась новоиспеченная госпожа. – Вот эти я тебе давала, а эти откуда?

– Э-э… ваших не хватило, госпожа, поэтому пришлось попросить дополнительно у вашего управляющего Матеуса.

– Хм… дай-ка посмотреть.

Она взяла свитки и стала их внимательно изучать. На первом же из них ее глаза удивленно расширились. Свитки были заполнены аккуратным убористым греческим почерком цифрами, итогами, понятиями, названиями от края и до края, с самого верха и до самого низа. На третьем свитке Ирис спросила:

– Скажи-ка мне, Карнеус, а как ты это все писал?

– Ну… я сначала слушал, спрашивал, уточнял, а потом сел и все записал. Вы же мне так приказали…

– Да, понятно, что я… – Ирис не могла скрыть своего удивления, видя, всю эту писанину. – То есть, ты все расспросил, а потом все это на память записал?

– Ну, да, а что? Я что-то сделал не так? – Забеспокоился слуга.

– Да-нет, все так. Ты все сделал хорошо. – Она продолжала внимательно читать, удивленно качая головой. – А ты уверен, что ты все правильно запомнил?

– Конечно, госпожа. Здесь же все понятно.

«Кому понятно, а кому и не очень», – подумала она про себя, а вслух сказала:

– В общем так, Карнеус. На сегодня хватит. Ты молодец. Спасибо за труд. Можешь идти отдыхать. А завтра мы с тобой после завтрака встретимся и все обсудим. Хорошо?

– Конечно, госпожа. Как прикажете.

Он встал и с готовностью раскланялся, а Ирис, улыбнувшись ему вслед, помахала ему рукой:

– До завтра.

– До завтра, госпожа. Благодарю вас, госпожа.

Он вышел от нее сияя, как новый медный таз. У него получилось выполнить свою первую работу, и его новая госпожа даже похвалила его и улыбнулась на прощанье. Он был просто вне себя от счастья.




***

Какое-то время Дарий и Эмиль наблюдали за тем, как Атэс проверяет различные приспособления для боевой подготовки, после чего римлянин сказал:

– Э-э… братец… у нас здесь есть одно дело, которое мне бы хотелось успеть уладить до нашей совместной прогулки. Ты поедешь с нами, или предпочтешь остаться здесь и потренироваться?

В этот момент Атэс как раз подошел к одному замысловатому приспособлению с несколькими вращающимися в разных плоскостях колесами с выступающими из них палками. Закрутив сразу все колеса, он завороженно смотрел на приспособление, похожее в движении на многорукого деревянного человека, фехтующего с огромной скоростью сразу несколькими мечами. Оглянувшись на Дария, Атэс спросил:

– Мое присутствие или отсутствие имеет значение в этом вашем деле?

– М-м… пожалуй, нет. – Ответил с легким сомнением в голосе сотник.

– Тогда я лучше останусь здесь. Очень уж мне нравится эта штуковина. Хочется с ней разобраться. Да, и вообще, здесь много чего интересного. Я с удовольствием позанимаюсь. Кстати, мне больше не нужен грим, вы заметили?

Внимательно посмотрев на брата, сотник пожал плечами.

– Нет, пока ничего не заметил. Ну, немного по-другому загримирован, чем в этот раз. Главное, что тебя не узнать.

– В том-то и дело, что это уже не грим. Я спросил у Фрата, может ли он сделать со мной что-то, чтобы мне не пришлось постоянно следить за своей внешностью? Вот он и сделал. Теперь это просто мое новое лицо. Видишь, разрез глаз чуть изменен. Скулы больше. Подбородок шире, брови длиннее. В общем, чуть там, чуть здесь, и… вот тебе и другое лицо. Могу сколько угодно умываться, потеть, и все такое. Это уже не смоешь.

– В самом деле… – удивился Дарий. – И как он это сделал? Что за странный метод?

– Честно говоря, не знаю. Чем-то меня уколол в нескольких местах, и все. Сказал, что придется потерпеть. Ну, я и потерпел. Почесалось немного. Ночью плохо спал из-за этого. Но зато потом посмотрел на себя в зеркало и расхохотался. Вроде я, и в то же время, не я вовсе. Сначала в диковинку было на себя смотреть, а сейчас ничего, уже привык. Он говорит, что при желании все можно вернуть на место. А так, оно само начнет проходить через пару-тройку месяцев. Если нужно будет, он повторит.

– Честно говоря, мне больше всего понравился вариант с квадратной бородкой и двумя костяшками за щеками. И не узнаваем, и при этом лицо все равно свое. Хотя, как знаешь.

– Хорошо, когда это все само пройдет, если будет все еще актуально, верну тот вариант.

– Да, зачем. И этот сойдет. Теперь ты тем более можешь начинать свою школу. Астэр тебя не узнает, даже если станет твоей ученицей.

– Именно этого я и добивался, потому что, когда представил, что мне придется в полную силу заниматься каждый день, сразу подумал, что в отношении грима нужно что-то делать.

– Превосходный результат брат. – Одобрительно кивнул Дарий. – Держи ключи. У тебя есть примерно два часа, а мы пошли. Если что, поскольку аренду будешь дальше оплачивать ты, то и полноправный хозяин теперь здесь тоже ты.

Атэс поймал на лету брошенную ему связку.

– Хорошо, я все понял, жду вас через два часа. – Он махнул рукой на прощанье и, отвернувшись, продолжил увлеченно заниматься.

Дарий пошел было к двери, но потом остановился и еще несколько мгновений понаблюдал за братом. Затем, по-доброму улыбнувшись, вышел за дверь вместе с Эмилем и сказал ему:

– Думаю, если бы мы росли вместе, он был бы моим самым лучшим другом.

– Да?! – Эмиль почувствовал легкую ревность по отношению к Атэсу, хотя и понимал, что в этом нет смысла. – А почему?

– Нравится он мне. – Просто ответил Дарий и, подмигнув ему, пошел к своему жеребцу.

«Мне он тоже нравится», – подумал Эмиль и последовал за хозяином.




Глава 6


Сенатор Постумий был человеком волевым и решительным. Его крепкое, несмотря на годы, тело носило на себе шрамы, память о былых сражениях, в которых ему приходилось участвовать в молодости. Сильные руки, большой квадратный подбородок, кучерявые короткие волосы, темно-карие глаза, и необыкновенно спокойный взор, все это вместе сразу производило впечатление смелой и бескомпромиссной натуры. Постумий был весьма влиятельным человеком, хотя и был больше любим простыми людьми, нежели богатыми и именитыми, поскольку любил справедливость, и мог вступиться и за бедного, если находил, что тот прав.

Потеряв в возрасте сорока пяти лет красавицу жену из-за малярии, сенатор решил, что жениться второй раз это роскошь, и поэтому жил вдовцом, воспитывая своих двух уже достаточно взрослых сынов и одну дочь, похожую как две капли воды на мать.

Получив от Дария сообщение о том, что тот хочет с ним увидеться и поговорить на серьезную тему, Постумий ответил согласием, но назначил конкретное время для встречи и предупредил царского племянника, что другого времени у него нет и, если тот не соблаговолит явиться в назначенный срок, в следующий раз они смогут поговорить только через неделю. Получив такой ответ, Дарий постарался быть у дома сенатора заблаговременно, понимая, что тот слов на ветер не бросает.

Итак, в назначенный час он и Эмиль были у ворот Постумия, сообщив через придверника о своем прибытии. Услышав их имена, слуга тут же отворил двери и пригласил гостей внутрь.

Войдя в просторное помещение приемной сенатора, Эмиль и Дарий опустились в удобные добротные дубовые сидения, предложенные им слугой, после чего перед ними поставили небольшой столик с напитками и фруктами по римскому обычаю, и слуга сообщил им, что господин Постумий уже идет.

Взяв в руки бронзовые чаши с приятным в меру прохладным питьевым вином, друзья откинулись на спинки сидений и стали рассматривать помещение приемной, которое было отделано в консервативном римском стиле. Хотя рассматривать-то в общем-то было нечего. Еще два таких же дубовых сидения, напротив, как и те, на которых сидели Эмиль и Дарий, а на ровных, сложенных из больших каменных блоков стенах не было ровным счетом ничего, кроме четырех настенных светильников, по одному с каждой стороны.

Сенатор не заставил себя долго ждать, и вошел в приемную почти сразу после того, как из нее вышел слуга.

Посмотрев на гостей внимательным долгим взглядом, он опустился на одно из сидений и начал разговор, не здороваясь:

– Вас, Дарий, я в последний раз видел на приеме у вашего дяди три года назад. А кто этот приятный молодой человек рядом с вами? Я его не имею чести знать.

– Эмиль, мой управляющий, – ответил Дарий. – Он полностью в курсе того, о чем бы мне хотелось с вами поговорить.

– Понятно. Тогда, ближе к делу. Так, о чем вы хотели со мной поговорить, и почему именно со мной?

Дарий какое-то время помолчал, размышляя, с чего бы начать и понимая, что если он неправильно видит и чувствует Постумия, то он конкретно рискует. Однако отступать было уже некуда.

– Сенатор, я знаю вас, как человека исключительно честного и прямого, и к тому же еще и как настоящего патриота. Как бы вы поступили, если бы узнали, что кто-то из знатных и богатых людей совершает беззаконие, и от этого страдают мирные граждане?

Постумий усмехнулся.

– В этой стране постоянно поступают беззаконно знатные и богатые люди, и от этого страдают мирные граждане. Что именно вы имеете в виду?

– Ну, я не говорю о ежедневном мелком попирании прав бедных богатыми. Я говорю о чем-то гораздо более серьезном, как например, стереть с лица земли поселок или деревню, так, чтобы не осталось в живых ни одного свидетеля, а затем имущество разделить между участниками этой бесчеловечной сделки. Как например, вот здесь…

С этими словами Дарий протянул сенатору копию одного из свитков об Астэр, где были умышленно заменены все имена, включая имя царицы.

Ознакомившись со свитком, Постумий нахмурил брови.

– Насколько я знаю, эта деревня была подвержена нападению неизвестных разбойников?

– Вы совершенно правы, сенатор, но ознакомьтесь так же с этим. – Сказал Дарий, и протянул Постумию еще один свиток с показаниями свидетелей.

– О, я вижу, вы неплохо подготовились! – воскликнул римлянин и, внимательно прочитав все свидетельства, снова вернулся к первому свитку. На этот раз он прочитал его гораздо внимательней, и сказал: – Но, я не знаю никого из перечисленных здесь людей.

– Все имена умышленно заменены, сенатор.

– Зачем? – удивился Постумий.

– Прежде чем я покажу вам подлинник этого и других, подобных этому свитков, я хочу убедиться, что могу заручиться вашей поддержкой. – Ответил Дарий.

– Поясните.

Было видно, что Постумий все еще сомневается.

– Среди участников есть некоторые ваши дальние родственники и довольно-таки близкие знакомые. Возможно даже, друзья.

– Да хоть бы в этом участвовал даже сам ваш дядя, я не оставлю этого дела без основательного разбирательства, если, конечно, вы сможете мне доказать вашу правоту.

– Хвала богам, царь в этом не замешан, но…

С этими словами Дарий протянул Постумию подлинный свиток, в котором были перечислены имена тех, кто получил материальное вознаграждение с разграбленного имущества.

Прочитав список, Постумий присвистнул:

– Вот, это да! Это более чем серьезно. Проконсул Юлий, значит! Хм… А ведь я предполагал, что здесь не все чисто. – Он поднял глаза на Дария. – А кто получил главный куш? Я так понимаю, в этом списке его нет?

– Тот, точнее, та, которая завладела деревней. – Ответил сотник, качая головой.

– Не может быть! – Глаза Постумия широко расширились. – Царица?!

Дарий молча протянул ему еще один пергамент, после чего демонстративно поставил перед патрицием всю корзину с огромным количеством свитков.

– Вы что шутите, Дарий?! – Постумий не мог поверить своим глазам.

– Вот итоговый список. – Ответил сотник и, достав из корзины, протянул сенатору свиток с подведением всех итогов.

– А кто собрал все эти материалы? – спросил тот, но, опустив глаза в корзину, понимающе кивнул: – А-а, мне понятно. Мелькарт?

Дарий молча кивнул.

Какое-то время Постумий внимательно изучал список, а затем поднял на сотника растерянные глаза.

– Да ведь… это же преступление века, Дарий! – воскликнул он.

– Теперь вы понимаете, почему я обратился за помощью именно к вам?

Покачав головой, сенатор задумчиво ответил:

– Мы ввязались в очень опасную игру, офицер.

– Я не ослышался? Вы сказали, «Мы»?

Постумий встал, и Дарий тоже встал к нему навстречу, после чего сенатор положил ему на плечо руку и серьезно сказал:

– Моя совесть не позволит мне оставить вас бороться с этим мракобесием в одиночку, сотник. Поэтому да, вы не ослышались. Я сказал: «Мы».




***

За то короткое время, пока Сиплый бежал на Одноглазую гору, маленькая черная точка посреди открытого моря, в которой разве только он мог разглядеть чье-то судно, превратилась в четкие очертания того, чего он больше всего боялся, римского боевого корабля.

«Сто дохлых акул! – подумал пират, вглядываясь в приближающееся судно. – Они же полностью экипированы!»

Не задумываясь, он рванулся обратно и понесся по узкой тропе ведущей с горы, рискуя сломать себе шею. Он был уже на полпути, когда встретил двух других пиратов, которых капитан послал вместе с ним.

– Ты куда? – спросил его один из них, долговязый Трос.

– Предупредить остальных! Это римляне! – ответил, не останавливаясь, Сиплый.

– Ты уверен? – спросил другой по имени Вихрь, крича ему во след.

– Конечно, я уверен. За кого ты меня держишь? – Крикнул смотровой, не оборачиваясь.

Переглянувшись, двое пиратов продолжили путь на гору, чтобы самим убедиться в словах смотрового, в то время как тот, не жалея себя, продолжал нестись как угорелый вниз по крутому спуску.

Через несколько минут он был рядом с селением, и как только оказался в пределах слышимости, стал кричать своим сиплым голосом:

– Римляне! Это римляне! Это боевое судно! Они уже близко!

Народ высыпал из домов к нему навстречу, и посыпались вопросы:

– А ты уверен?

– А сколько их?

– Ты их сам видел?

– А там один корабль или несколько?

– Они уже нашли бухту?

Сиплый попытался ответить на все эти вопросы, но в этот момент к нему подошел атаман Аркуда, сильный и решительный человек и, властно остановив всех, быстро и по -деловому расспросил смотрового о том, что тот видел, после чего, подняв вверх две руки, громко провозгласил:

– Народ, тихо! Без паники! Рано или поздно это должно было произойти. Поэтому, все тихо! Ничего страшного еще не случилось. Они еще даже не нашли бухту, поэтому, не нужно лишних действий. Будем за ними наблюдать и реагировать по обстоятельствам. Нам нужно послать по три человека на все точки наблюдения, чтобы они своевременно сообщали нам обо всех изменениях. Бобр, Кривой и Сота, вы на Южную гряду. Шпала, ты на Восточное весло. Возьми с собой Пепла и Красотку…

Он стал называть поименно тех, кому нужно идти в наблюдатели, отправляя их на разные места, а народ, немного успокоившись, стал ожидать дальнейших распоряжений.

Постояв немного, Сиплый дождался, когда дойдет очередь и до него и, как он и предполагал, его отправили снова на Одноглазую гору, так как оттуда был самый большой обзор.

К тому времени, когда атаман Аркуда закончил с распоряжениями, со смотрового пункта вернулся Вихрь и сообщил, что римский корабль поменял курс и отправился вокруг острова.

– Понятно. Этого следовало ожидать. – Сказал Аркуда и отдал следующий приказ. – Сообщить всем, чтобы по всему острову погасили огонь. Хотя его и не видно снаружи, но все равно нам лучше не рисковать. Надеюсь, что они уберутся восвояси.

Сиплый не стал дожидаться, когда атаман закончит, и отправился на гору, понимая, что там сейчас ему самое место.




***

Звякнули входные колокольчики, что означало, что кто-то только что, либо выехал за ворота, либо въехал внутрь. И?рис подбежала к окну, чтобы это выяснить, и успела увидеть двух стражников из свиты царицы, завершающих эскорт.

«Ага! Астэр куда-то уехала! Прекрасно!»

Она стала поспешно собираться, зная, что за западными воротами ее ждет Эмиль, который, как она понимала, будет ее сопровождать на свидание с ее возлюбленным.

Сердце радостно пело. Она привела себя в порядок, одевшись во все новое, и радостно помчалась на конюшню. Вскочив на Тантума, она подъехала к воротам и, уже выезжая, вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Резко оглянувшись, она, как и ожидала, увидела завистливые глаза Люциуса, который внимательно смотрел на нее, бесстыдно меряя взглядом. Неожиданно для себя Ирис поняла странное выражение его глаз. Он смотрел с явным подозрением и вопросом. Однако, и это стало для нее уже привычным, она тут же преодолела первичный страх, победно усмехнулась, натянула вожжи и вызывающе посмотрела прямо ему в глаза.

Его даже в пот бросило от неожиданности, и он тут же смущенно опустил голову.

– Что смотришь, Люциус? Нравлюсь? Думаешь, куда это я так вырядилась? На вечеринку еду к царскому племяннику. Должна выглядеть соответственно.

– А чего такая счастливая? – все-таки спросил он в ответ, делая неудачные попытки выдержать ее смелый и открытый взгляд.

– Счастливая, что тебя там не будет. Посиди взаперти с мое, и сразу поймешь, как это радостно, обрести свободу.

Она пришпорила Тантума и, оставив смущенного царского сына позади, выехала за ворота, где ее уже ждал одетый в форму римского легионера Эмиль на своем жеребце.

Какое-то время Люциус еще смотрел ей вслед, досадно покусывая губы, а затем, решительно махнув рукой, побежал на конюшню и, оседлав коня, отправился вслед за ней.

Стоя в дверях, конюх проводил его взглядом, пока тот не скрылся за воротами, и хмыкнув, покачал головой.

– Что, Нинс, хмыкаешь? Царев сын за ней, небось, поехал? – спросил его другой конюх, оторвавшись от своих дел.

– Как пить дать, за ней, – ответил Нинс.

– А ведь раньше, помнишь, как он лошадей боялся? А теперь, гляди, не боится больше.

– Так ведь… любовь! – снова покачал головой Нинс.

– Вот то-то и оно, что любовь, – в тон ему ответил второй конюх и снова занялся своими делами.




***

Первое время Атэс занимался с упоением. Предоставленные тренировочные приспособления были достойны восхищения, и он, переходя от одного к другому, не замечал, как летело время. С некоторыми из них ему пришлось серьезно попотеть, чтобы найти и отработать удары, отражающие их неожиданные выпады.

Однако не в его характере было, просто научиться отражать удар. Понимая, что, пропустив выпад от устройства, он может пропустить подобный и от человека, Атэс, научившись блокировать эти выпады, стал искать, а как он может нанести подобный удар в бою.

Искренне восхищаясь конструктором всех этих механизмов, он работал и работал, соскучившись по хорошей тренировке. Одни устройства наносили удары преимущественно сверху, другие снизу, и это было хорошо, потому что на них можно было отточить блокирующее движение или выпад до автоматизма.

Другие поражали своим разнообразием, и чем больше было приложено силы в отражении того или иного выпада, тем сильнее был вращающий момент устройства, и тем мощнее наносился механизмом следующий удар.

Увлекшись занятием, Атэс не заметил, как с внутренней стороны в зал вошел низенький старикашка и, остановившись, стал наблюдать за тренирующимся парнем.

По нему было видно, что молодой человек вызывает у него восхищение, и в какой-то момент он даже воскликнул, не удержав свои чувства.

– Ух, ты, как хорошо!

Услышав возглас, Атэс обернулся. Увидев старика, он ощутил легкое раздражение, что его прервали, но ничего не сказал, а лишь снова повернулся к механизму, намереваясь продолжить. Но старик, видимо, и сам был заинтересован в разговоре, поэтому он спросил:

– Позвольте, молодой человек, если я не ошибаюсь, то вы и есть тот самый учитель Шалу, о котором мне говорил офицер Дарий?

– Да, это я, вы не ошиблись. – Ответил он, не особо желая разговаривать.

– Что ж, тогда мое сердце спокойно.

– Что вы имеете в виду?

– Видя, как мастерски вы обращаетесь с моими механизмами, я спокоен, что они попали в хорошие руки, и будут служить своей цели.

– Вы сказали: моими?

– Да, совершенно верно.

– Но ведь, насколько я слышал, хозяин этого помещения умер?

– Да, к великому сожалению, мой младший брат, патриций Понтеус, скоропостижно скончался, так и не дождавшись открытия своей школы. Это была мечта всей его жизни. А я, поскольку никогда не был наделен его хваткой в торговом предпринимательстве, помогал ему тем, в чем силен, придумыванием и сбором всех этих механизмов.

– То есть, вы конструктор?

– Да. Хотя, конечно, не всех. Некоторые были позаимствованы в других школах.

Атэс почувствовал, как его раздражение моментально улетучилось, и он исполнился глубоким уважением к старику.

– Должен признать, что вы гений. Это потрясающие приспособления. Как вас зовут, почтенный старец?

– Авитус. Всего лишь Авитус. Рад, господин Шалу, что сумел вам угодить. Особенно после того, как за вами понаблюдал. Со своей стороны, не могу не отметить, что я еще никогда не видел воина с таким уровнем подготовки.

Атэс смущенно опустил голову.

– Надеюсь, что сумею оправдать вашу высокую оценку.

– О, несомненно! Если я хотя бы что-то понимаю в боевом искусстве, то ваша школа будет очень известна. Вам стоит только начать. Позвольте, я вам кое-что покажу.

Авитус подошел к одному из механизмов и стал рассказывать Атэсу, как можно запустить его другим способом. Оказалось, что таких мелочей на каждом приспособлении несколько. Увлеченно разбирая каждое из них, Авитус и Атэс не заметили, как пролетело время. Оторвал их от этого занятия вновь прибывший Дарий, который, увидев, как увлеченно идет обучение Атэса, радостно поприветствовал Авитуса и сказал:

– Я, вообще-то за вами, Шалу. Все уже готово.

Вспомнив, что у него сегодня свидание с любимой, Атэс тут же отвлекся и, поблагодарив старика, отправился вслед за Дарием, а Авитус проводил их до дверей, по ходу рассказывая Дарию, что учитель Шалу – это лучший воин из всех, кого он до сих пор встречал.

У выхода Атэс переоделся в римского легионера, после чего они вышли наружу и, оседлав двух приготовленных скакунов, отправились в путь. Вскоре стало понятно, что они едут куда-то не туда, поэтому Атэс спросил:

– Судя по всему, мы едем не ко дворцу. Или я чего-то не знаю?

– Нет, ты совершенно прав, не ко дворцу. На этот раз едем ко мне. И?рис тоже вскоре будет там.

– Ух-ты! А это безопасно?

– Думаю, более чем. Даже если за ней и будет шпион, он ни за что не посмеет проникнуть в дом. А за тобой, и тем более в форме римского офицера, давно уже никто не следит. Так что, в моем саду вам будет очень даже комфортно. Да и потом, Астэр сегодня на жертвоприношении в Панеморте.

Услышав об этом, Атэс сразу же поник головой. Заметив это, Дарий с участием сказал:

– Да, брось ты, брат. Чему быть, тому не миновать. Прекрати себя в этом винить. Ты здесь не причем.

Атэс промолчал, и до конца пути не проронил ни слова.

Когда они подъехали, он слегка повеселел и, окинув дом Дария взглядом, сказал:

– Достаточно скромно для царского племянника.

– Мне хватает. Лишняя роскошь ни к чему, тем более, для военного человека.

– А где твой Эмиль? Он же всегда и везде с тобой?

– Я его отправил проводить сюда Ирис. Для обеспечения необходимой безопасности. Она, конечно, девчонка не промах, в обиду себя не даст, но все-таки, невеста наследника престола, как-никак.

– Никак не могу привыкнуть к этой мысли.

– К какой? Что ты принц? Как ты и просил, дядя пока ничего не знает. Но я с ним все-таки уже провел подготовительную беседу.

– Да, и что ты ему сказал?

– Пока только в общих чертах, что мы тебя повстречали и, что, возможно, ты его сын?

У Атэса защемило в груди, и внезапно охрипшим голосом он спросил:

– И что он ответил?

– О-о! – Дарий усмехнулся. – В двух словах не расскажешь. Скажем так, я его таким еще никогда не видел.

Атэс хотел было расспросить его подробней, как именно отреагировал царь, но старший брат кивнул ему, мол: «потом поговорим», и, открыв калитку, вошел во двор и жестом показал, чтобы он следовал за ним.




***

Выглянув через занавеску, Астэр какое-то время смотрела на широкие спины стражников. Обычно эти сильные мужские спины, и спокойная равномерная поступь их лошадей придавали ей уверенности, но в этот раз это ни к чему не привело. Она чувствовала себя все так же одиноко, неуверенно и неуютно.

Стиснув зубы, она задернула занавесь и, уткнувшись лицом в ладони, постаралась забыться.

Колесницу на этот раз трясло как-то особенно сильно, а колеса скрипели нарочито громко и раздражающе. Запах лошадиного пота был необычно резким, а дорога особенно долгой и утомительной. Все буквально все раздражало Астэр, и ей хотелось рвать и метать.

Наконец, когда она в очередной раз приоткрыла занавески своей крытой колесницы, вдали забрезжили очертания холмов, за которыми, как она знала, находился поселок Литтос, вслед за которым должна была быть деревня Аскулетта, а за ней Эллинистский городок Панеморт и храм Аида.

Астэр вздохнула с облегчением, хотя по внутреннему ощущению никакого облегчения не наступило.

Однако на этом конец ее напастям не наступил. Колесницу внезапно затрясло, затем резко повело вбок, рвануло вправо, и вдруг накренило влево так, что царица чуть не вылетела в окно. она завизжала от неожиданности, и колесница тут же остановилась.

Выглянув, царица обнаружила, что левое переднее колесо соскочило со своей оси, и двое стражников пытаются исправить ситуацию.

– Проклятие! Что вы себе позволяете?! Что здесь происходит?! – потребовала она отчета.

Стражники тут же вытянулись по струнке, и старший из них доложил:

– Соскочило с оси переднее колесо, госпожа. Мы его исправляем.

– Я вижу, что соскочило колесо, дурни! Почему оно соскочило!?

– Износился клин, госпожа, – снова доложил старший. – Мы сейчас все исправим.

– Злыдни! – стиснув зубы, только и сказала она, желая сойти с колесницы, забрать плеть у возницы и высечь каждого из них, но сдерживая это желание, понимая, что это может только еще больше затянуть и так затянувшуюся ситуацию.

Задернув занавески, Астэр забралась с ногами на покосившееся сиденье, сложила руки перед собой, и стиснув зубы, стала ждать.

Вскоре колесо снова одели на ось, и колесница выровнялась. Еще через какое-то время клин, судя по звукам и тряске, был поставлен на место, и они снова тронулись в путь. Теперь все стало еще более невыносимо раздражающим.

До конца дороги Астэр больше не слезала с сиденья и не выглядывала наружу, пока колесница не остановилась окончательно.




***

Ах, как же она была хороша! Ее волосы, спадающие свободными локонами на плечи, казалось, сводили с ума! Ее взгляд, открытый, любящий, сияющий от счастья, смотрел на него с такой надеждой, с такой любовью и преданностью, с таким принятием! А ее губы! На ее пухлых губах играла самая удивительная и восхитительная улыбка, которую он только мог представить! Ее можно было разглядывать и разглядывать, и казалось, взор никогда не будет насыщен ее красотой!

Атэс, замерев и затаив дыхание, неотрывно смотрел, как И?рис, выйдя из внутренних дверей дома, медленно ступает по садовой дорожке, идя к нему навстречу. Он порывисто сделал лишь один шаг по направлению к ней, и она, не выдержав, сорвалась с места, побежала к нему навстречу и, прыгнув ему на шею, стала целовать его.

– Милый, милый Сахир! Милый Сахир! Я не могу без тебя, милый мой! Как я скучаю по тебе! – причитала она в паузах между поцелуями.

Наконец, вдоволь насладившись вкусом его губ, она отпустила его и, жадно глядя ему в глаза, спросила:

– Ну, как ты, родной? Чем ты порадуешь свою невесту?

Он усмехнулся:

– Дарий открыл для меня школу боевых искусств. Я теперь буду тренировать его головорезов.

– О! Теперь ты не один будешь таким крутым? У тебя появятся такие же, как и ты, крутые? Надеюсь, от этого станет меньше беспорядков?

– Вряд ли… разве только, в тех местах, где случайно окажутся эти самые, крутые…

– Да-ну, брось. Я же знаю, какой ты учитель. Ты точно добьешься успеха в этой сфере.

– Откуда ты знаешь?

– По-другому просто не может быть! Я просто знаю, вот и все! Потому что ты – самый лучший.

– Ладно-ладно, твои слова да Богу в уши.

– Ух-ты, какая хорошая поговорка! Надо будет ее запомнить.

Они еще какое-то время разговаривали о том о сем, когда Ирис вдруг спросила:

– Как, стати, дела у этого парня?

– Какого?

– Ну, этого, сумасшедшего Фэта, которого поменяли на тебя?

Атэс тут же помрачнел и опустил голову.

– Астэр сегодня ночью принесет его в жертву Аиду.

– Ах вот куда она уехала? И зачем ей этот несчастный?

– Зачем?! Смеешься? Она же меня поехала в жертву приносить.

– Ах, да, точно! Я и забыла. И что? Из-за этого ты так загрустил?

– Загрустил, потому что невинный человек сейчас будет вынужден из-за меня пострадать. Он же не виноват, что безумен.

– Как знать, как знать? Мой отец всегда говорил, что разум, это чуть ли не самое ценное, что есть у человека и, если Бог отнимает разум, значит, есть за что. Лично я во всем этом вижу Его удивительное провидение.

– Не знаю. Дарий тоже мне привел кучу аргументов, почему я не должен по этому поводу переживать, но… знаешь, если во всем остальном у него получалось донести до меня свою точку зрения, то в этом как-то неубедительно.

– А хочешь я попробую на тебе кое-что, что всегда работало со мной?

– М-м, не уверен…

– Давай-давай, не упрямься. Вот увидишь, все сразу пройдет.

Она потянула его за руку к удобной садовой скамейке. Он нехотя повиновался.

– Что нужно делать?

– Ничего… сейчас увидишь. Вот… сядь здесь. – Она почти насильно усадила его на скамейку. – Вот так. Отлично. Теперь…

Она положила руку к нему на сердце.

– Что нужно делать?

– Ничего, подожди.

Он положил свою руку поверх ее руки.

– Вот так?

– Да, вот так. Очень хорошо. Молодец. Теперь, прислушайся.

– Прислушаться к чему?

– К тому, что происходит внутри.

– А-а… – Он попробовал сосредоточиться на своих внутренних ощущениях, но у него никак не получалось.

– Не получается! – Обиженно сказал он.

– Ничего страшного. Сейчас получится. Ага… Теперь скажи: «Господь все усмотрит».

Он послушно повторил.

– Еще раз скажи.

– Зачем?

– Просто. Ну, скажи, тебе, что трудно?

– Нет. Господь все усмотрит.

– Еще раз скажи.

– Господь все усмотрит.

– Во-от, так… Теперь давай на нашем языке: «Адонай ирэ».

– «Адонай ирэ»…

– Хорошо…

От ее руки исходило тепло и нежность. Ему это напомнило руку его приемной матери Арины.

– Теперь закрой глаза и прислушайся, – шепотом сказала она.

– К тому, что в сердце?

– Да-да. К тому, что в сердце.

Он замолчал и снова попробовал сосредоточиться. Вначале ничего не происходило, но через какое-то время, как ни странно, от ее руки пошла еще более сильная приятная теплая волна, и его существо вдруг действительно заполнило состояние внутреннего покоя. Он глубоко-глубоко вздохнул и… расслабился.

«Будь, что будет… – подумал он. – Господь усмотрит. Он всемогущий».

Через какое-то время Ирис убрала руку и присела перед ним на корточки

– Теперь открой глаза и посмотри на меня.

Он посмотрел.

О, эти ее глаза! Два огромных изумруда так и светились любовью и преданностью, волнуя его до глубины души.

– Помогло? – Она была просто счастлива, видеть, что ему стало легче.

– Похоже, что да. – Он улыбнулся ей в ответ.

– Вот видишь! Я же говорила!

– Мне кажется, что, это просто, потому что я тебя люблю, поэтому, работает, все что угодно.

– Нет-нет, вот увидишь. Я здесь не причем. Сегодня что-то обязательно произойдет, и Господь в отношении этого несчастного Фэта что-то устроит.

– Поживем-увидим. – Усмехнулся он, но в этот момент в сад выглянул Эмиль и пригласил их на ужин.




Глава 7


Как только они остановились, царица услышала чей-то неприятный гортанный крик, показавшийся ей знакомым. Она выглянула из окошка и увидела в нескольких шагах от них другой эскорт с удлиненной решетчатой повозкой.

К ней тут же подбежал офицер в форме тюремного стража и доложил:

– Госпожа, к вашим услугам старший офицер Катро. по вашему распоряжению мы доставили сюда узника под номером семьдесят шесть.

Крик снова повторился.

– Это он так орет?

– Да, госпожа. Желаете посмотреть?

– Нет, не желаю. Пусть орет.

Она вышла из колесницы, намереваясь спуститься на землю, и к ней тут же подбежали двое из ее стражников и подали ей руки.

Приземистый храм Аида стоял на своем месте, все так же вызывая у нее ассоциацию притаившегося на земле огромного монстра с приоткрытой пастью вместо ворот.

Подавив в себе страх перед этой страшной черной пастью, Астэр приказала двум стражам, подававшим ей руки:

– Вы двое идете со мной.

Затем она решительно повернулась и отправилась в храм.

Вход внутрь ей преградил полуобнаженный смуглый жрец, лицо которого ей было незнакомо.

– Что у вас, госпожа? – спросил он, не здороваясь, что, в общем-то, здесь было привычным.

– Человеческая жертва. – Ответила она.

– Придется подождать до наступления темноты. – Ответил жрец.

– Слушайте. Может быть, давайте, по-быстрому сделаем это дело, и все?

– Порядки здесь устанавливаем мы, госпожа! – Резко ответил жрец и, развернувшись, ушел внутрь.

Вздохнув, Астэр молча вернулась в свою колесницу, снова забралась с ногами на сиденье и заткнула уши, чтобы не слышать периодически повторяющихся резких гортанных криков семьдесят шестого.

Казалось, что это будет продолжаться вечно, как наконец она услышала, как один из ее стражников неуверенно зовет ее:

– Госпожа!

Она вынула пальцы из ушей и услышала еще громче!

– Госпожа!

Она выглянула из дверей.

– Что?! Мы уже идем?

– Нет, госпожа. Вас зовут, госпожа.

Он жестом указал в сторону тюремного эскорта.

Почувствовав что-то недоброе, Астэр посмотрела в том направлении и увидела, что там происходит какое-то столпотворение. Она поспешно спустилась на землю так, что двое из ее стражей даже не успели ей подать руки, и быстрым шагом пошла туда.

Когда она приблизилась, офицер Катро, который говорил с ней прежде, увидев ее, тут же подбежал и доложил:

– Госпожа, вам нужно на это посмотреть. Это стало происходить только что.

Тут только Астэр заметила, что резкие гортанные крики прекратились, а вместо них она слышит громкие хриплые стоны.

Офицер подвел ее к решетчатой повозке, посреди которой на полу лежал тот, которого она знала, как Сахира, стонал и дергался в конвульсиях.

Очевидность происходящего шокировала ее, но она все равно замирающим голосом спросила:

– Что… что происходит?!

– Я думаю, что он умирает, госпожа. – Ответил тюремный офицер.

– Нет! Не может этого быть! Он должен…

Она подошла к решетке, широко открытыми глазами глядя на то, как, корчась и всевозможно изворачиваясь на бревенчатом полу колесницы узник под номером семьдесят шесть прощается с жизнью.

– Нет! Ты слышишь меня! Я приказываю тебе! Ты не можешь так меня подвести! Стой! Прекрати! Ты должен еще жить, пока я тебя не…

Она резко осеклась, потому что семьдесят шестой на мгновение замер. Его глаза вдруг приняли вполне осмысленное выражение. Он прекратил стонать и, повернув к ней голову, посмотрел ей прямо в глаза долгим, спокойным и испытывающим взглядом. Затем он широко и блаженно улыбнулся, кивнул пару раз головой, как будто с чем-то согласился, и вдруг неожиданно заговорщически подмигнул ей и, сразу закатив глаза, откинул голову назад, издал долгий и протяжный выдох и… затих.

Какое-то время Астэр стояла в оцепенении, не в силах поверить в происходящее, как, впрочем, и все, кто вместе с ней наблюдал за этой картиной. Затем она, слишком шокированная, чтобы говорить, издала лишь короткий слабый звук, и чуть кивнула одним лишь подбородком сопровождающим повозку, давая понять, чтобы они проверили, умер ли узник или нет.

Тюремщики тут же открыли решетку и проверили пульс у семьдесят шестого.

– Мертв. – Сделал заключение старший офицер.

– Проклятье! – едва слышно прошипела Астэр и, развернувшись, потерянная и вдруг ослабевшая, медленно пошла к своей колеснице.

Она смогла сделать всего несколько шагов, когда в глазах у нее потемнело, ноги подкосились, и она, лишившись чувств, рухнула на руки едва успевших подхватить ее стражей.

Когда жрец Аида, выйдя наконец из храма, увидел поднявшие пыль два отъезжающие эскорта, он только пожал плечами и, какое-то время недоуменно смотрел вслед удаляющимся колесницам. Так и не поняв, что здесь произошло, он какое-то время попинал камешки на дороге, после чего зашел обратно внутрь храма и закрыл за собой входные двери.




***

Сделав полный круг вокруг острова, римское судно остановилось напротив одного кажущегося пологим берега. Через какое-то время с корабля была спущена на воду лодка, и в ней несколько человек стали на веслах приближаться к острову.

– Смотри-ка! Они всерьез захотели исследовать наше логово! – сказал Вихрь.

– Да, но только, там им ловить нечего. Как подплывут, так и уплывут. – Прокомментировал действия римлян Сиплый.

– Думаешь, они после этого не станут больше пробовать в другом месте? – спросил Трос.

– Станут. Обязательно станут. – Ответил Сиплый.

– Ну… значит, рано или поздно они найдут и акулью бухту.

– Найдут, конечно.

– И что мы тогда будем делать? – спросил Вихрь.

– Откуда я знаю, что мы будем делать? Есть командиры, пусть они и решают, что нам делать. – Раздраженно ответил Сиплый, неотрывно следя за лодкой.

– А ты бы что сделал? – продолжал настаивать Вихрь. – Ну… если бы был командиром?

– Не знаю… – После некоторой паузы ответил Сиплый. – Что ты ко мне пристал? Вот, если я стану когда-нибудь начальником, тогда я и буду знать, что делать, а пока мое дело маленькое. Смотри дальше, кричи громче.

– Сиплый бы, наверное, с ними договорился мирным путем? – Предположил Трос. – Так ведь, Сиплый?

– Это с римлянами? С ними невозможно договориться. – Высказал свои мысли Вихрь. – Они либо тебя побеждают и порабощают, либо, если ты не согласен с их условиями, уничтожают.

«Я тоже так думаю», – решил про себя Сиплый, но вслух ничего не сказал.

– Раньше наш остров оплывали десятыми водами, никто не хотел иметь дело с чудовищами. И этот суеверный страх специально подогревался нашими при каждом удобном случае, а теперь… теперь никому это не надо, видно…

В этот момент к ним на смотровую площадку поднялся мальчишка из поселка, по прозвищу Мыльный.

– Сиплого срочно к Аркуде! – Крикнул он, как только его увидели.

– А остальным что? – спросил его Трос.

– Остальным не знаю. Сказали только про Сиплого. – Ответил Мыльный и тут же, развернувшись, помчался обратно в селение.

Трос и Вихрь недоуменно переглянулись, а Сиплый, поднявшись, молча отправился к тропе, ведущей вниз.

– И что, ты вот так просто уйдешь, и все? – спросил его недовольным тоном Вихрь.

– А что нужно что-то еще? – спросил его смотровой.

– Ну, как бы… да. Тебя сейчас лично к атаману вызвали. Значит, на повышение готовят, а ты просто так уходишь, и все?

– С чего вы взяли? Какое повышение?

– А зачем еще лично к атаману вызывают? – поддержал Вихря Трос.

– Чудаки вы! Еще ничего не произошло, а они уже мелят не-пойми-чего. – Отмахнулся Сиплый и, вздохнув, уверенным быстрым шагом пошел вниз по тропе.




***

Утром следующего дня Атэс проснулся на восходе солнца, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим. Предыдущий день оставил очень хорошие и приятные воспоминания и, если бы не единственный все еще непонятный и огорчающий момент, несчастная судьба его двойника, безумного Фэта, все было бы вообще просто замечательно.

Вспомнив об этом, бывший пират печально вздохнул и подумал:

«Надо будет спросить у Зеры, как все прошло. Ох уж эта Астэр!»

В этот момент услышал, как кто-то подошел к его двери и бросив что-то в корзину, стоящую снаружи, поспешно побежал прочь.

Атэс тут же открыл входную дверь и увидел спину мальчишки-посыльного, разносящего свитки с утренними сообщениями. Один из таких свитков лежал в корзине рядом с входной дверью.

Взяв свиток, Атэс развернул его и прочитал:



Учитель Шалу, для вас есть новости. Зайдите ко мне, как только посчитаете нужным. Я встаю рано. Зера.



Послание было написано грамотно, аккуратным и убористым почерком.

«Пойду-ка я к нему прямо сейчас, – подумал Атэс. – Чтобы потом сразу отправиться в Школу. Нужно хорошенько подготовиться перед занятием».

Он зашел за дом, где можно было умыться и привести себя в порядок, после чего вернулся внутрь, оделся в соответствии с местными порядками, и отправился к Зере.

Шагов за двести до места назначения Атэс увидел, что во дворе дома хлопочет по хозяйству Замина, молодая супруга Зеры, с простой, но очень приятной внешностью. Ее бесхитростный нрав, приветливость и мягкая манера речи располагала к ней множество людей, и Атэс был с ней знаком еще, когда жил в этом поселении раньше. Тогда она еще не была замужем за Зерой. Атэс и предположить не мог в то время, арендуя в Перикхаре домик для проживания, что под видом большей части проживающих здесь простых бродяг и обывателей поселка скрываются служащие тюрьмы и целый штат сыщиков и наблюдателей.

Атэс подошел к дому. Увидев его, Замина радостно помахала ему рукой.

– Доброе утро Шалу. Давненько тебя здесь не было видно. Ты так возмужал! Не скажи мне супруг, что это ты, я бы тебя даже и не узнала. Что тебя снова привело сюда? Опять торгуешь горшками на местном рынке?

«Ага, значит, кому не надо, ничего про меня не знает», – подумал Атэс, и ответил.

– Привет, Замина. Как видишь, обстоятельства снова привели меня к вам. Но на этот раз я торгую другими вещами. Мужа позовешь?

– Позову, что ж не позвать?

Она досыпала корм в лоток для перепелов и, развернувшись, побежала за дом.

Через минуту Зера подошел близко-близко к Атэсу и, поприветствовав его, тихо произнес:

– Учитель Шалу, заключенный под номером семьдесят шесть вчера вечером скоропостижно скончался перед храмом Аида внутри решетчатой повозки для заключенных, в которой он был туда привезен. Начальник сказал, что вам об этом нужно обязательно знать.

– То есть, он не был убит, а просто умер… сам своей смертью, не выходя из повозки? – Спросил Атэс, чувствуя, что у него как будто снимают с плеч огромную тяжесть.

– Да, именно так. Царица Астэр в этот момент была там, и когда это произошло у нее на глазах, она лишилась чувств.

– Что, правда? – Атэс даже не поверил своим ушам. – Прямо так и грохнулась в обморок?

– Меня там не было, но мне так сообщили.

Атэс удивленно и вместе с тем радостно покачал головой.

– Что ж, это действительно очень важная для меня новость. Спасибо!

Он попрощался с Зерой и отправился в обратную дорогу.

На душе у него порхали бабочки.

«Адонай ирэ! – повторил он про себя. – Господь усмотрит!»




***

Атаман Аркуда находился в своем шатре и что-то рисовал на большой карте, развернутой перед ним на столе. С ним были еще двое самых уважаемых на острове пирата, одного, который вместе с атаманом стоял у стола и следил за тем, что тот рисовал, звали Кит, а второго, который сидел безучастно у окна, просто Старый.

Когда Сиплый вошел, Аркуда посмотрел на него и жестом показал ему, чтобы тот сел рядом со Старым.

Смотровой кивнул и подойдя к сидящему у окна пирату, присел на табурет, стоящий здесь же.

Старый сразу же оживился и, повернувшись к нему, спросил:

– Вот скажи мне, Сиплый, вы действительно считаете, что пиратским делом сегодня можно полноценно промышлять и зарабатывать себе на жизнь?

Вопрос был неожиданным, и застал смотрового врасплох. Он беспомощно оглянулся, в поисках поддержки, но, поскольку Атаман и Кит продолжали что-то обсуждать, разглядывая карту и общаясь почти шепотом, он прокашлялся и после значительной паузы ответил:

– Вопрос, кто «мы»? Я, честно говоря, особенно не задумывался над этим.

– Ну, как же!? Разве не ты хотел больше всех, чтобы была восстановлена Касатка? По-моему, ты больше всего для этого потрудился.

– Да, но причем здесь пиратское дело и заработок на жизнь? – Спросил недоуменно Сиплый. – По мне так вообще не важно, чем мы будем заниматься на Касатке. Мне просто нравится все, что связанно с морем.

– Вот как?! – Удивился Старый. – А мы думали…

– То есть, ты говоришь, что ты восстанавливал Касатку не для того, чтобы на ней грабить? – Спросил атаман Аркуда, повернувшись к ним и включившись в разговор.

– Да-нет, конечно! Какой из меня грабитель? Я просто люблю открытое море. Люблю, когда ветер свищет в парусах. Люблю смотреть на горизонт. Ну, и… вообще, все это. Мне на суше не сидится, хочется в плаванье… вот я и… чинил Касаточку.

– Хм… А мы думали… – задумчиво повторил Старый.

– Н-да… незадача… – в тон ему проговорил атаман.

– А что? Что не так? Почему незадача? – удивленно спросил Сиплый.

– Видишь ли… – после некоторой паузы, переглянувшись со Старым, начал Аркуда. – Лично мы, ну… то есть, те, кто сейчас руководит островом, понимаем, что пиратские времена ушли в прошлое. При той ситуации, которая создалась в море, при правлении римлян, и при их военной оснащенности, заниматься пиратством больше смысла нет. Они везде установили свои порядки, поставили посты наблюдения, снабдили всех оснащенными оружием быстроходными судами и… грабить теперь стало слишком рискованным и не особенно прибыльным делом.

– Да, и… на сегодняшний день мы, наверное, остались единственными пиратами в этих водах. – В тон ему продолжил Старый. – Да и, назвать нас пиратами, наверное, уже сложно, потому что, ты помнишь, когда в последний раз у нас был успешный разбойничий рейд, чтобы мы реально захватили и ограбили какое-то судно?

– Что-то не припоминаю. – Честно ответил Сиплый. – Я слышал только одни рассказы о том, что когда-то было.

– Вот именно! – Включился в разговор третий пират по имени Кит. – Мы не пираты, а одно название. Остров уже давно живет за счет торговли и своего хозяйства. Настоящих воинов, тех, кто реально владеет оружием раз-два и обчелся. То есть, былые времена ушли, а мы все еще пираты-пираты.

– Ну, не скажите! – Запротестовал Сиплый. – Я думаю, несколько десятков-то наберется. А некоторые так вообще реальные мастера. Взять хотя бы того же Атэса.

– Где он теперь этот Атэс? – Вздохнул Аркуда. – Отплыл на большую землю, занялся гончарным делом, подключил к этому свою семью. Еще какое-то время они ему с острова присылали нашу глину, а затем он вообще, как говорят, переобулся в циркачи. Так что, вот куда он теперь свое боевое искусство вкладывает. Деньги зарабатывает.

– Да, и правильно делает! – Воскликнул Кит. – Если бы я так мог, я бы тоже этим занялся.

– Хм, был бы моложе, я занялся бы, пожалуй, тоже, – усмехнулся Старый.

– Суть не в этом, – махнул рукой атаман. – Суть в том, что, даже если, как ты говоришь, у нас пару десятков воинов и найдется, против римской мощи нам, если они на нас захотят напасть, долго не устоять. У них только на одном корабле среднего размера воинов пятьдесят будет, если не больше. Пару таких кораблей, и нам конец.

– Ну, а от меня-то вы что хотите? – Слушая все это, наконец воскликнул Сиплый.

Все замолчали, а Аркуда, тяжело вздохнув, развел руками:

– В том-то и дело, что пока не ясно. Мы-то думали, что ты там со всеми заодно, и вы все хотите снова пиратством заняться. А оказывается, что тебе все равно.

– Да, ты подожди, атаман. – Сказал Кит. – Нужно еще с другой молодежью поговорить. Может быть, это только одному Сиплому все равно.

– Так, а вы у него и спросите. – Предложил Старый. – Пока он здесь перед вами.

– Так он нам и скажет. – Усмехнулся Аркуда. – У них же понятия такие. Друг за друга не говорить.

– Это точно, – поддакнул Сиплый. – Я за ребят ответ держать не буду. Пусть сами за себя отвечают.

– А что, атаман. Давай просто позовем весь экипаж и поговорим, – предложил Кит.

Аркуда посмотрел на него задумчиво, а затем поднял в верх указательный палец и сказал.

– Короче так, Сиплый. Твоя задача известить весь экипаж, что сегодня вечером я всех жду у себя. Понятно?

– Поня-атно! – Протянул Сиплый. – А с этими что?

Было очевидно, что он спрашивает про римский корабль.

– А что с этими? – Развел руками атаман. – Продолжать следить, больше пока ничего.




***

Астэр проснулась оттого, что кто-то громко сопел, как казалось, прямо у нее над ухом. Незадолго до пробуждения ей приснился сон, что она лежит на земле посреди леса, в глаза нещадно светит солнце, а над ней навис огромный медведь и, обнюхивая ее, сопит ей в лицо.

Открыв глаза, она зажмурилась от яркого солнечного света, заливающего ее комнату из окна, а перед кроватью сидел ее сын Люциус и, хмуро глядя на нее, почему-то громко сопел.

– Люцик! Что ты здесь делаешь, сынок? – недоуменно спросила она.

– Жду, когда ты проснешься, – ответил он, не показав никаких признаков радости.

– Где я нахожусь?

– Ты что не видишь? У себя в спальне, где ж еще?

Она села на кровати и огляделась. Только теперь ей стало ясно, что это ее спальня. Она ни разу не видела ее освещенной таким ярким солнечным светом по утрам.

– А как ты вошел? Тебя кто впустил?

– Сам вошел, – усмехнулся Люциус. – Стану я еще у кого-то спрашивать…

– А кто разрешил открыть все занавеси? Это что, шутка?! – недовольно спросила она.

– Ты спишь третий день напролет. Тебя никто не мог разбудить, поэтому папа распорядился открыть все окна, чтобы было больше свежего воздуха.

– Ах, вот оно что! – Астэр поморщилась. – А ты что здесь делаешь?

– Я же уже сказал, – обиженным голосом ответил Люциус. – Жду, когда ты проснешься.

– Зачем? – продолжала недоумевать она. – Это так на тебя непохоже!

Он в ответ лишь еще больше насупился и ничего не ответил.

– Ладно, не важно. А почему я так долго спала?

– Это у тебя надо спросить, почему ты так долго спала. Тебя привезли уже спящей, и ты никак не хотела просыпаться, и только сейчас наконец проснулась.

У нее в голове была какая-то пелена.

– А… откуда меня привезли?

– Да не знаю я. Ты что совсем ничего не помнишь? Ты куда-то уезжала с шестью стражниками. А вернулась чуть ли ни под утро, и ты уже спала. Но когда ты не проснулась на следующий день до самого вечера, отец обеспокоился и попробовал тебя разбудить. А когда не получилось, вызвал врача, но это тоже не помогло. Врач сказал, что ты потеряла много сил, поэтому и спишь. Я уже думал, что ты больше никогда не проснешься.

В этот миг Астэр вспомнила, куда она уезжала, и что там произошло. Ей резко стало дурно, и от этих воспоминаний, и от осознания того, что Ятон скорее всего допросил сопровождавших ее воинов, и теперь знает, что она посещала храм Аида. Она закрыла глаза и, обхватив голову руками, тихо попросила:

– Принеси мне воды.

– Эй, кто-нибудь! – резко и громко позвал Люциус, и от его крика у нее зазвенело в ушах.

Вбежал стоящий у входа раб, и Люциус громко приказал ему:

– Живо! Принести царице воды!

Раб тут же убежал.

– Да, нет же. Вон вода на столе в кувшине. – Сказал Астэр, и Люциус тут же снова громко крикнул:

– Эй, раб!

Вбежал на этот раз уже другой раб.

– Налей царице воды! – Громко приказал ему Люциус, кивком головы указав на кувшин и чашу на столе.

Раб тут же подбежал. Налив воды и, поклонившись, подал ей чашу.

Взяв чашу, она поднесла ее к губам, но в этот момент Люциус громко прикрикнул на раба.

– Что стоишь? Пшел вон!

Она вздрогнула от неожиданности.

– Тише! Ты чего так кричишь? Что трудно просто взять и самому налить матери воды?

Он недоуменно пожал плечами.

– Зачем, если есть рабы?

В этот момент в двери постучался другой раб, который бегал за водой.

– Войди, кто там? – крикнул Люциус, и Астэр снова вздрогнула и, закрыв ладонями уши, взмолилась.

– Пожалуйста, тише! Ты так громко кричишь, это невозможно!

Не успела она договорить, как постучался еще один раб и, поскольку дверь была открыта, с порога доложил.

– Его величество царь Ятон спрашивает, когда госпожа царица сможет прийти к нему на разговор?

– О, боги! Ему уже доложили, что я пришла в себя, – обхватив голову руками, мучительно воскликнула Астэр.

– Скажи, что царица еще очень слаба, и ей нужно время, чтобы набраться сил, – ответил Люциус посыльному от царя, и тот, поклонившись, удалился.

Она снова поморщилась от громкого голоса сына, но была благодарна, что тот быстро нашелся, что ответить рабу Ятона. Люциус жестом показал привратнику, чтобы тот закрыл двери, и снова хмуро уставился на мать, явно чего ожидая. Она потерла виски, надбровные дуги, посмотрела на него и, превозмогая головную боль, спросила:

– Ты что-то хотел от меня? Ты для чего, вообще, пришел? По делу?

Он коротко вздохнул.

– Да, по делу. Я насчет этой принцессы, И?рис.

Когда прозвучало это имя, Астэр вдруг снова стало дурно. Она схватилась за живот и выдохнула почти шепотом так, будто ей не хватает воздуха.

– Какая она тебе принцесса?

– Так вот именно! Никакая, а ведет себя, как принцесса, – обиженно ответил он, не обращая внимания на состояние матери.

– Это уж точно, – согласилась Астэр с улыбкой, массируя рукой живот с мученической гримасой на лице. – И что насчет нее? Что-то случилось?

– Да, так, особенно ничего. Ты, когда уехала в тот вечер, ее пригласил на ужин мой братец. Она так вырядилась, будто на свидание поехала и, поскольку слежки назначено не было, я решил за ней проследить.

– Я не вижу смысла за ней больше следить, – ответила Астэр. – Ну, может быть, иногда. Но не так, как раньше. Ее жениха больше нет в живых, а она теперь свободный человек. Так-что пусть делает, что хочет. Зачем мне лишние проблемы, если ей сам царь покровительствует?

– Но у нее кто-то есть, мама! Я точно знаю! – воскликнул сын.

– С чего ты взял? С того, что она вырядилась? Ее на вечеринку пригласили, вот и вырядилась. Это естественно для женщины, тем более для богатой и свободной, какой она теперь стала.

– Нет! Я думаю, здесь что-то другое. Она вышла после этой вечеринки такая счастливая, будто на свидании побывала.

– М-м… – задумчиво покачала головой Астэр. – Значит она еще умнее, чем я думала. Да, и правильно. Нужно быть совсем глупой, чтобы убиваться по поводу безумного жениха, которого посадили в тюрьму за государственную измену и которого, кстати, больше даже уже нет в живых. Пока он был богат и успешен, он был ей интересен, а теперь, зачем он ей такой? Лично меня это совсем не удивляет. Так что, может быть ты и прав, и кто-то из друзей племянника за ней уже и приударил. Наверняка, какой-нибудь офицеришка.

– Да, но ты сказала, что сделаешь так, что она будет моей!

– Правда? Я так сказала?

– Да! И не вздумай говорить, что такого не было!

Она моментально вскипела и забыла про боль.

– Не кричи на мать! Кишка пока тонка. Мало ли, что я сказала? Было дело, может быть и сказала, но красотка оказалась не такой простушкой. Так что, то, что я говорила, было тогда, а сейчас обстоятельства изменились. Понял?

– То есть, ты хочешь признать свое поражение? – сказал Люциус с легким сарказмом так, что это ее кольнуло. Она резко повернулась в его сторону и посмотрела ему прямо в глаза так, что он тут же сник и виновато опустил голову, продолжая все же исподлобья поглядывать на мать.

– Поражение? – Задумчиво спросила она и гордо подняла голову. – Ну, уж нет. Ей со мной не тягаться. Так что, мы еще скрутим рожки у этой козочки… ах!

Неожиданный спазм схватил ей живот так, что у нее потемнело в глазах, и она тут же осеклась.

«Ух! Похоже, эта девчонка имеет какое-то серьезное духовное покровительство!» – подумала она, закрыла лицо руками и какое-то время сидела так молча, пока не стихла боль. Потом она подняла усталые глаза на сына и осторожно проговорила:

– Не поражение, а здравое понимание вопроса. – Астэр перевела дух и, тяжело дыша, продолжила: – Девчонка неожиданно быстро взлетела, и я бы даже сказала, слишком быстро. Такие вещи просто так не случаются. Поверь мне, я знаю. Поэтому, теперь нужно хорошо подумать, прежде чем что-то с ней сделать.

Тошнотное чувство снова резко подступило к ее горлу, и её это неожиданно разозлило. Она стиснула зубы и, подняв на сына тяжелый взгляд, проговорила:

– И вообще, хватит быть маменькиным сынком. Ты уже взрослый. Тебе она нужна, ты и завоевывай. Была бы она просто раба… а так, извини. Свободная, богатая, красивая, умная… Я ей уже даже не госпожа. Ее сам царь защищает! И я против воли мужа в отношении нее не пойду. Сам говоришь, что она как принцесса. А это значит, что на роль простой наложницы уже не подходит. Поэтому, хочешь ее, так потрудись сделать для этого что-нибудь сам и… короче… у меня был обморок и… я три дни была без сознания, и теперь у меня ужасно болит голова… и живот… поэтому избавь меня, пожалуйста, от лишних переживаний… Все… я устала…




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/roman-romanovich-uglev/vo-vlasti-ognennogo-nasledstva-chast-2/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.