Главная страница | Стихи и поэзия | ЗВЕЗДЫ НА ПОВОДКЕ

ЗВЕЗДЫ НА ПОВОДКЕ
Наталья Пахомова
Первый сборник стихов автора – лирический дневник, в основу которого легли духовные поиски себя, обретения смысла бытия, внутренней гармонии и гармонии с миром.

ЗВЕЗДЫ НА ПОВОДКЕ

Наталья Пахомова
Посвящаю светлой памяти моей мамы Марии Степановны с благодарностью за возможность жить и творить

Дизайнер обложки Владимир Дмитриевич Пахомов
Иллюстратор Наталья Васильевна Пахомова
Фотограф Владимир Дмитриевич Пахомов
Редактор Наталья Васильевна Пахомова

© Наталья Пахомова, 2021
© Владимир Дмитриевич Пахомов, дизайн обложки, 2021
© Наталья Васильевна Пахомова, иллюстрации, 2021
© Владимир Дмитриевич Пахомов, фотографии, 2021

ISBN 978-5-0053-9239-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дорогие читатели!
Приглашаю вас в мой поэтический мир. В этот сборник вошло все лучшее, что я смогла создать до начала третьего тысячелетия, так сказать в преддверии новой эпохи. Так уж получилось, что я всю жизнь, с некоторыми перерывами, пишу стихи, но издать их – то не было возможности, то – желания. Поэтому я собрала их в небольшие разделы в хронологическом порядке, чтобы было видно мой человеческий и поэтический опыт в это непростое время. По идее это должны были быть отдельные сборники, но, увы, 90-ые годы были сложными для молодых поэтов (я тогда еще могла считаться молодым поэтом) в плане публикации и распространения своего творчества. Около десятка моих стихотворений по счастливой случайности попали в коллективные сборники, были и досадные курьезы, когда могли попасть, но не попали (ох, уж эти звезды, не так выстроились!).
В каждом из этих пяти разделов – свое настроение, своя главенствующая тема. Первый раздел «Неверные приметы» – плоды моей юношеской рефлексии, в этих ранних стихах отразилось познание мира и поиск своего места в нем, принятие и отрицание, первые сентенции, в которых не только радость от встречи с неизвестным, но часто боль и разочарование. Настроение стихов – больше тревожное, мятущееся, лирический герой зачастую внутренне раздвоен, он ищет свое место в пространстве и времени.
Но постепенно его диалог с миром налаживался и уже в разделе «Пока жертвенник курится» он полностью сливается со своим окружением, для него природа и все окружающие его – зеркало, в котором он ищет отражение своего внутреннего состояния. Это – период внутреннего затишья, благости, молитвы и благодарности. Я бы не сказала, что это стихи о природе или пейзажная лирика, здесь философское и пейзажное настолько переплетено, что я бы не стала относить их – стихи – к какому-то конкретному жанру…
Но гармоничные состояния – это преходящее, особенно если автор – лирический герой – всегда в поиске совершенства. Опять – конфликт, опять новые вопросы к миру и к себе и поиски гармонии! Идеал – он ведет, он создает внутреннее напряжение, лирический герой неудовлетворен ни собой, ни окружающим его! Все сложнее находить ответы на свои вопросы и тогда автор обращается к опыту других, к своей душе, к духовным авторитетам прошлого и современности. Об этом – «Молчание снегов». Это опять рефлексия, но она уже наполнена более сложным содержанием!!! Не все так однозначно, говорит он себе и вам!
И пятый раздел «Звезды на поводке» – в преддверии окончания века очень насыщенный!
В это время собирается не только свой личный опыт, но и опыт всего прошедшего тысячелетия, он носится в воздухе и главное – воспринять его и правильно прочитать! Для лирического героя, все, что попадает в поле его зрения – «зерно на мельницу» – по меткому выражению Рам Даса, известного исследователя глубин человеческой психики. И здесь обобщения часто переплетены с конкретикой, осмысления частного индивидуального опыта с общечеловеческим. Лирический герой то выходит на первый план, то теряется за многочисленными аллюзиями, вплетающимися в образную ткань библейских тем и мифологических сюжетов:

Я – снег, я – дождь,
Без королевства – королева,
Тома уцелевшие Александрии,
Библейский Змий, соблазняющий Еву
И Ева, соблазненная Змием…

В этом сборнике нет специального раздела стихов о любви, стихи подобной тематики – это стихи о порой сложных, часто запутанных человеческих отношениях, попытки осмыслить и выразить свои мысли и чувства, свое отношение к тем или иным фактам взаимодействия людей, с которыми автор – лирический герой вступает в отношения. И я бы опять не назвала это любовной лирикой в чистом виде.
Особая тема – тема творчества как такового. А кому сочинителю она не близка? В этом сборнике – это сквозная тема, она проходит по всем разделам. Откуда истоки творчества, что является триггером, который запускает творческий процесс, откуда приходит то, что приходит: «Чье авторство, природы ли, мое?». У меня стихи чаще «случаются», и все мое творчество носит скорее спонтанный непредсказуемый характер, что абсолютно не означает, что я не работаю над стихом. Творческие муки нам тоже ведомы, как и моменты вдохновения, творческого порыва, творческого жара.
Ритм – основа Вселенной, основа красоты и гармонии. И в ритме, и в рифме есть какая-то магия. И приходят они обычно сами, и все зависит от того, какой идеей ты в данный момент маешься. Поэтому новое стихотворение – это всегда праздник, и ты никогда не знаешь, каким оно будет, а будет оно таким, каким и должно быть именно в это время в этих обстоятельствах. В этот сборник вошли в основном стихи, написанные в традиционной русской метрике, так как они более естественны именно для меня, да и для вас, надеюсь, тоже. Да и рифма часто ведет.
Мое отношение к жизни, к событиям, к ситуациям, оно, скорее, между строк, чем заявлено прямо и открыто. Я вообще не люблю стихи, в которых все явно, ясно, в лоб и уже ничего не нужно додумывать. Не только в женщине должна быть тайна, но и в творчестве, в поэзии. Поэзия – это не штампованные поэтизмы, чем вычурней и витиеватей выразился автор, тем поэтичней (как ошибочно думают некоторые), поэзия – она часто внутри строк, даже самых простых по форме.
Название сборника – оно претенциозно, не спорю. Но так уж получилось, что звезды – это для меня не просто поэтические образы, а скорее этакие путеводители и указатели направления жизни, а так как астрологией я увлекаюсь очень давно, то и принимаю в расчет их руководство при выборе жизненных решений. Скорее это я у них на поводке, но со временем все может измениться, или уже изменилось?
Сейчас я пишу совсем другие стихи, но и время и наши состояния ведь не повторяются, правда?
Надеюсь на то, что и мой второй сборник будет интересен моим читателям. В него войдут стихи, написанные в период с 2015 по настоящее время. Интрига…

    От автора

«Поместился в зажатой горсти…»
Поместился в зажатой горсти
Щедрый дар (а давалось мне много!),
Пусть зерно растрясла по дороге,
Постараюсь остатки спасти.
Раскатилось, поди, по щелям.
Погоди, поскребу по сусекам.
Подмешала муку к отрубям.
Вот такой из меня горе-пекарь!
Неказистые калачи,
Корка, спекшаяся от жара.
Грех отказываться от дара,
Даже если дар и горчит.

«Сама сегодня не своя…»
Сама сегодня не своя,
И путаются мысли-нити.
Забыта Книга Бытия,
Забыт на стуле теплый свитер.
И как в былые времена
Легко лететь мне по ступеням,
Как будто я сама – весна,
Я стала воздухом весенним,
Я уподобилась снегам
С подтаявшим на солнце телом,
По тротуарам-берегам
Шатаясь, в сущности, без дела.
На пустяки растратив день,
Ветрам отдавшись своевольным.
А на стене шальная тень
Моя
трепещет в танце сольном.

В РАЗВИТИЕ ТЕМЫ
«Душа обязана трудиться
И день, и ночь, и день, и ночь…»
    Н. Заболоцкий
Душе, так вечная работа,
Ей, птице певчей, вот беда,
Взамен свободного полета
Приходится вкусить труда.
И день ли, ночь ли, вечер, утро,
Без устали и без суббот,
Ее, чтоб стала доброй, мудрой,
Запрячь, как бессловесный скот?
А сам-то ты, дружок, попробуй,
Чтоб и в дому и на виду,
Всегда, везде – в рабочей робе!
Все триста с лишним дней в году.
Пусть иногда бедняжку жалко,
«Чтоб в ступе воду не толочь»,
Под ноги – зыбку, в руки прялку-
Чтоб день и ночь, чтоб день и ночь…

«Разбился мир. Теперь миров не счесть…»
Разбился мир. Теперь миров не счесть.
Разбрызгался, как капли водопадов,
Одна на всех дробиться стала Весть,
Один Завет стал миллионом радуг,
Один язык за тысячи веков
Рассыпался на сотни языков.
У каждого – свой мир, свой дом, свой бог
И Путь один стал множеством дорог.
Разбился мир, теперь миров не счесть,
Лукавить незачем, что есть, то есть.
Кому-то нужно будет по зерну
Его собрать в Мозаику – одну…

«Твое лицо читаю… Осторожно…»
В.П.
Твое лицо читаю… Осторожно,
Не нарушая правила приличий,
Хочу проникнуть в тайну смуглой кожи
Побуквенно,
построчно,
постранично.
Ты ежишься от пристального чтенья
И запечатываешь мысли-соты,
В себя уйдя, за тонкое тисненье
Старинной, не сегодняшней работы,
И светятся глубокой позолотой
Морщинки, как изгибы чудной вязи.
Ищу в десятый раз, а может – в сотый?
За видимым – невидимые связи…

РЕКВИЕМ ПО ОПАВШИМ ЛИСТЬЯМ
Век их – короток. Жребий – скромен.
А исход – молчалив и скор.
Им в процессии похоронной
Не сопутствует эскорт.
Их погосты – мрачны, унылы,
Ни оградок нет, ни крестов,
И хоронят их не в могилах,
Без напутственных горьких слов
запоздалого сожаленья,
И не плачет вдова навзрыд,
Что поделаешь, вышло время,
Что горело, перегорит.
Не слыхать поминального звона,
Не вздыхает смурной народ,
Все проходит, и по Закону
Что рождается, то умрет…
Разметает могильный холмик
ветер.
С Богом! В последний путь!
Да опухший с похмелья дворник
Удосужится помянуть…

ВЕСЕННЯЯ НОЧЬ
Притронулась ты тихо, нежно так,
Так мягко, осторожно, словно кошка.
Ночной дозор подвыпивших гуляк,
И воздух теплый льнет к моим ладошкам.

Настоянный на предвкушенье трав,
Ночной гуляка-ветер дух тревожит,
Сегодня мелкий дождь бесспорно прав,
Он не идти, не жить, не быть не может.

Он – тот, с кем заключила договор,
Чтоб стать волшебной ночи быстрой тенью.
На ужин накрывают где-то стол,
И зонт раскрытый сохнет на ступеньках.

И темень размывают фонари,
Ступающие по весенним лужам,
Воздушные и полые внутри,
По форме безупречные снаружи.

Рожденья тайна бродит по весне,
И медленно – до середины мая
В горах напротив будет таять снег,
Очарованье этой ночи – таять…

* * *
На какое Царство помазана?
Сказка эта еще не сказана.
На чем стоЮ? ПлачУ золотом,
Жизнь свою влачу с добрым молодцем.
И плакучей останусь вербою?
Стану первою?
Самой первою?
Статной?
Статуей?
Или стервою?
Чего стОю?… А сердце латано…
Царь небесный авось сосватает —
Оживет со временем статуя.
На его ли Царство помазана?
С чувством сладила,
Но не с разумом…

НЕВЕРНЫЕ ПРИМЕТЫ (1980 -1985)



ЕЩЕ ЧЕРНОВИК ТЫ…
Принес черновик – отблеск прожитых дней:
Душевная смута, неясность тоски,
Незнанье любви и признание в ней,
Мечты, от действительности далеки.
Из лавы горячих, безудержных слов,
Серьезных вопросов и множества тем,
Включая упрямство, незнанье азов
Мы выбрали строчек… шесть или семь.
Еще черновик ты… Из множества лиц
Свое выбираешь, как в связке ключи,
Не зная, как много незрелых страниц,
Набросков незрелых порвешь на клочки…

«Спеша, что есть сил в стихи…»
Спеша, что есть сил в стихи
(В миру одержав победу),
Из вихря слепых стихий
Я в замок к себе приеду.
Широкий мост через ров,
Резной воротник башен
И зев массивных ворот,
Мой двор мне флажками машет.
Вот яства уже несут,
Постель – так пышнее пены…
Хозяйку и гостью тут
От мира укроют стены…
Светает… И ветер стих,
Пора отправляться, с Богом!
Чтоб снова вернуться в стих
Усталой чуть-чуть с дороги…

«Завсегдатай порта – суета …»

Завсегдатай порта – суета —
С раннего утра до поздней ночи.
Я ходила вовремя туда, —
Опоздать боялась, напророчить.
В том порту – отзвучье дальних стран —
(Романтической душе подспорье),
На бортах и в трюмах океан
Через шторм везли суда упорно.
Как себя не отрезвляла я:
Дальний рейс – не легкая прогулка,
Океан – неправедный судья,
Слышишь, как о камни бьется гулко?
Будет шторм, зеленая вода,
Может смерть, привыкнуть невозможно,
Но ходила я встречать суда,
И мечтала, но мечтала ложно.
До сих пор волнует моря гул,
Непонятная тоска тревожит,
Что ж моряк, неужто ты вздремнул,
Что ж унынья победить не можешь?
Недостоин видно ты мечты,
И романтиком не может зваться,
На глаза портовой суеты
Неудобно стало появляться…

«В автомат залетаю: помоги!..»
В автомат залетаю: помоги!
Снег на сердце не тает, и ни зги.
Зимний ежится вечер
на ветру,
Если ты не ответишь,
я умру!
Но молчание в трубке и …гудок.
Ты забыл мои губы,
Как ты мог!
Скомкан рот,
Это небо – храм немых,
Гроб холодный, холодный – этот снег.
…Больше я не звоню
по пяти раз на дню.
Поутру снег сгребают в могильные кучи,
Валит с ног детвора,
Только память живуча,
Но зачем себя мучить?
Быть взрослее пора.
И лежит снег как свет,
Еще свеж был вчера,
А сегодня затоптан,
и глух,
и беззвучен.
Что он может? Он слаб
И его убирают с утра
Как свидетеля чьей-то бессильной тоски.
«03» – дозвонюсь?
Но пока без ответа звонки.

«Спокойной стала.…В будни вгрызлась…»

Спокойной стала.…В будни вгрызлась,
И чувствам уплатила дань.
Увы, уже не бескорыстна
Протянутая к миру длань.

«Огородные грядки…»
Огородные грядки
Под ногами бегут,
Не дают спать мне сладко
И писать – не дают.
Разрушают режим мой,
Но весна на дворе,
Спелой ягодой живы
Все в глухом январе.
Потому хожу с тяпкой
И вечор устаю,
И вовсю, не украдкой,
И полю, и пою.

«Как нелегко в одежде этой модной…»

Как нелегко в одежде этой модной,
А говорят, что мне она к лицу,
И я опять боюсь прослыть свободной
И сшить обновку не по образцу,
Где выкройка – по общему лекалу
(Примерка длится несколько минут),
Фасон – не мой, на платье ткани – мало,
А на запястьях пуговицы жмут.
Затянута безжалостно в корсете
Чужих иллюзий, идеалов – чьих?
Мой шаг стреножен (и стреножен стих),
И что с того, что модно я одета?

«Урочный час настал…»
Урочный час настал
И темен жизни Путь,
И хочется устать,
Пропасть куда-нибудь,
Найти в тревогах Дня
Огня живую Весть,
Есть Дом и у меня,
Бесспорно, где-то есть…

КОЛОКОЛА
    Чюрленису
Учитель рисунка – усатый царек,
Без предисловий заданье изрек:
Изгибы фантазии спрятав под спуд,
На ватмане белом вычертить куб.
Мальчишки за дело поспешно взялись —
Заполнить штриховкой безжалостный лист,
Награда усердию ждет их потом —
Ведь все заработано честным трудом.
Один только мальчик, каноны поправ,
Невольно смешавши сказку и явь,
Свободно парящий где-то в мечтах,
Сидел отрешенный на задних рядах.
Ему, с его ранних младенческих дней
Задачку судьба дала посложней:
На чистом листе, от угла до угла
Трезвонили будущности колокола.

ПРОПИСНЫЕ ИСТИНЫ

Прописная истина,
Ты живешь веками,
Лошадь норовистая
С крупными боками.
Оседлают бедную
И кнутом – по ребрам!
Словно лошадиное
У нее здоровье.
На быстринах жизненных —
Островок с галошу,
Истина есть истина —
Дама, а не лошадь.
Каждый раз заискивая,
В их бесспорность веря,
Прописные истины
Стоило б проверить…

«Мне куда-то нужно идти…»
Мне куда-то нужно идти…
Помню: берег, вокруг вода…
Но закрыли туда пути,
В тупике стоят поезда.
Усмирен беспокойный нрав
У вокзальных глухих ворот,
В океане июньских трав
Похоронен их быстрый ход.
Их не сдвинуть… Печать времен?
Обесточены провода?
Вдруг навечно путь отменен,
В те места, где вокруг вода?

ЮЖНАЯ СКАЗКА
1
Три семьи в тесной каморке:
Приехали на юга!
Одна отдушина: море – не тайга.
Одно другого стоит,
Но все равно,
Сибирь хороша зимою,
А летом – оно —
М о р е ….
Тень движется – чудо:
Медузы (не брезгую я),
Зашла в воду в три груды семья.
Зябковато, не парко.
Впрочем и на югах
Нынче не так уж жарко,
Хорошо, не в снегах.
Три семьи в тесной каморке:
Приехали на юга:
Одна отдушина: море – не тайга.
2
Круглый месяц заливает краской
Вывеску продмага, пирс, дома.
Да, обманчивы морские сказки,
Что себе придумала сама.
Вот ограда с нецензурным словом,
Урна, перевернутая дном,
Пахнет галькой, водорослями, молом,
Смехом, сигаретами, вином
И разлукой пахнет, бестелесны
Руки, так в воде достанешь дно.
Я поверю в сказку почудесней,
Ты – соври… Опять пойдем в кино,
Где экран белеет, словно парус,
Где механик бьется у руля,
Где вздремнула тихо чья-то старость,
Чья-то юность тихо подошла….
Под волной исчезнет след неровный
(Галька колет нежные ступни),
От косы безлюдной до курорта
Все ясней огни, ясней огни…

НЕВЕРНЫЕ ПРИМЕТЫ
Художника узнаю по бородке,
Стилягу – по развинченной походке,
Поэта – по задумчивому лику,
А вечер – на воде багреют блики,
Веселого – друзей имеет много,
Увижу я географа в дороге,
Влюбленный примеряется к букету,
И много солнца лишь бывает летом.
И так в приметах жизнь затрафаретил,
Что мог на все вопросы я ответить.
Но вдруг сегодня все переменилось:
Старик сердитый оказал мне милость,
Садились мы в вагон – он руку дал нам,
– Влезайте, но места оставьте дамам!
В вагоне оказались просто люди,
Которые не думали о чуде:
Рассеянно скучала тетка с сеткой,
Моряк смешил случайную соседку,
И вскоре мне поэта показали
(Его узнал бы я в толпе едва ли),
Играл он в карты, вкус искал в котлете,
Но думал ли о мраке и о свете?
И покупал поспешно на вокзале
Цветы – от нелюбви они увяли.
И только спрыгнул он на полустанке
Веселый, а грустинка в губ чеканке,
К нему не подлетела, не запела…
Хотя какое мне до них всех дело?
А поезд дальше шел, он мчался, мчался, —
И мир куда забавней показался!
Осенний лист вагоны подминая
Сверкали солнцем новобрачным мая,
И все приметы – листья золотые,
Перерезал колес тяжелый выем…
С тех пор не верю в них – приметы лживы
И только жив мой взгляд и сердце – живо!
Добряк внутри снаружи очень строгий,
Бывает лик святой, а дух – убогий,
И странно: нелюбимая приснится,
Холодный ветер обжигает лица,
На все вопросы не найти ответов,
Не верю в вас! Вы мертвые, приметы!

ОСТАНЬСЯ!

Останься!
Это я шепчу в слабой надежде…
Твой ответ, не щадя,
Высек прежде
Чем я взмолилась о нас
И пришла в стены храма,
Где холодные плиты пола
И нет мамы.
Собиралась гроза,
Было жарко,
Я стала за
Тобою, и мне стало жалко,
Лета и всего, что оно с собою уносит,
Останься, —
Пашня дождя просит…
Под косыми ударами ливня
Стебелечки ложились в ряд,
И пушистые ветки липы
Обломало и бросило в грязь…
И наотмашь слова твои били,
Были – ветра порыв,
Злые ветры стремглав сносили
шифер – с крыш…
От запруд ничего не осталось,
Смыло все и смело,
С нас стекала вода и жалость….
Все – прошло?
…Мы опомнились, молнией мечены
В крупных каплях – слез?
От рассвета до самого вечера —
Парад гроз…



«Вам, девочкам с наивным сердцем…»
Вам, девочкам с наивным сердцем
(Разлука с детством нелегка),
Так тягостно порой соседство
Скупого мира-старика.
И ноты ваших юных песен
С его шарманкой – вразнобой,
Уж очень беспричинно-весел,
Уж очень счастлив он собой.
Старик не ласкою встречает,
Клюкой подчас – исподтишка,
А беспричинно осерчает, —
То тяжела его рука.
Что ж, затянувшемуся детству
свой – небольшой – отмерен срок,
И девочки с наивным сердцем
Запомнят дедушкин урок.
Но чтобы не было так тяжко,
Дырявый вывернув карман,
Вдруг прослезится старикашка
И… черствый пряник сунет вам.

СЕВЕРНАЯ СКАЗКА

Мы заговорщики большие,
Так будем ими до конца.
Глаза не выморозит иней
Под сенью милого лица.
Перебираю я седины,
Как годы, где мы жили врозь,
И тают северные льдины
От пламени, что в нас зажглось.
Мы убежали на край света,
Пусть сбилась с ног давно родня,
Наш адрес держится в секрете,
Мы в зоне северного дня.
Мы в засекреченном квадрате,
И нам смешон их дальний зов.
А заговорщица в халате
Дверь закрывает на засов.
И так покойно нам под сенью
Другого, так крепка рука.
Обледенелые ступеньки
Нам не грозят пока.…Пока…

ГИМН МОРЮ
Старинных посланий прошли времена,
Но гордым стихиям обидно подчас,
Брюзжит океан и лопочет волна,
Что вот и пришел их падения час.
Придатком людей стали их почитать,

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65631987) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.