Спартак Мишулин. Правда под запретом
Спартак Мишулин. Правда под запретом
Карина Спартаковна Мишулина
Современная биография
После смерти Спартака Мишулина, актера театра и кино, народного артиста, на его семью обрушилась самая настоящая травля, которая длилась годы: хейт в Интернете и на работе, поливание грязью на федеральных телеканалах, бесконечные статьи и якобы разоблачающие интервью, и все это из-за одного человека…
Карина, дочь Спартака Мишулина, в этой книге впервые расскажет всю правду: обо всех обвинениях в сторону непорядочности семьи и Спартака, о лживых тестах ДНК, о том, насколько «грязен» мир ток-шоу на ТВ и что в действительности стоит за теми, кто несет «правду» с экранов.
Трогательная история о борьбе за правду и честь собственной семьи, а главное, за честное имя родного отца – Спартака Мишулина.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Карина Спартаковна Мишулина
Спартак Мишулин. Правда под запретом
© Текст. Карина Мишулина, 2021
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2021
Вступление
Я приветствую вас, мой дорогой читатель!
В 2021 году моему папе, народному артисту России, лауреату Государственной премии Спартаку Мишулину, исполнилось бы 95 лет.
Рис. 1. Спартак Мишулин и Карина Мишулина
Как любящая дочь, бережно хранящая память о нем, я решила написать эту книгу, где расскажу вам о том, каким он был человеком, мужем и отцом. Конечно, изначально хотелось, чтобы книга была добрая и светлая, но, к сожалению, в нашей жизни произошла неприятная история, в которой была затронута честь папы и нашей семьи, обойти эту тему я не смогла, да и, к сожалению, это стало теперь тоже частью нашей жизни. Как говорится, из песни слов не выкинешь!
Я описываю все честно и откровенно, я расскажу все, что оставалось за кадром, как устроен мир телевидения, как делается ток-шоу, какие испытания пришлось преодолеть нам в борьбе за папино честное имя.
Так как в книге я раскрываю все карты, то было бы здорово, если бы вы, мой дорогой читатель прочли некоторые важные моменты внимательно, не впроброс, так скажем, углубившись в тему. Я попыталась описать некоторые сложные темы, такие как ДНК, доступным языком, но все-таки некоторых терминов избежать нельзя и, чтобы картина была полной, описывать все это нужно детально.
Я не хочу кому-то что-то доказывать или переубеждать кого-то, я лишь хочу донести свою историю и свою правду до каждого из вас! А уж какие выводы делать, решать вам!
Я благодарю всех друзей и знакомых, кто был с нами в это непростое время, всех, кто не продался и не предал нас.
Благодарю свою семью за поддержку и любовь и посвящаю эту книгу своему любимому папе, Спартаку Мишулину!
Глава 1
Вот так мы жили
Я лежала на холодном кафельном полу в ванной, мое тело содрогалось от рыданий, по лицу градом катились слезы, но я как будто не понимала, что это все происходит со мной. Сон, это просто очередной страшный сон, ведь они преследуют меня уже второй месяц! Именно из-за них я боюсь спать, я боюсь закрывать глаза, я всего боюсь…
Но если это сон, почему я не могу проснуться? Почему так плохо, боже, сколько этих «почему» вертится в моей голове!
Именно в таком положении в тот день меня нашла моя мама. Я даже не представляю, что могла она испытать, увидев свою дочь, свернувшуюся калачиком, захлебывающуюся рыданиями, не понимающую, где сон, а где реальность!
«Мамочка! За что они так все ненавидят меня? Мы же ни в чем не виноваты…»
Ах, как я хотела все скрыть от нее, чтобы она не переживала, чтобы не мучилась вместе со мной, но, когда живешь в одном доме, когда два месяца вас терроризируют и шантажируют звонками, сложно что-то скрыть. Тем более от матери.
Ее тепло, ее нежные руки заставили меня в тот момент вернуться в реальность, собраться духом!
«Доченька, я прошу тебя, не надо! Родная моя, успокойся! Они просто травят нас, но они ведь ничего не знают! Они возомнили себя судьями, веря лишь тому, что им показывают, но никто из них не знает правды! Мы все переживем! Мы вместе, мы сила! Потому что мы любимые девочки нашего Спартака и ради него мы все выдержим!»
Мы сидели вдвоем, обнявшись, на холодном полу, наши сердца бились в унисон, и лишь стекающие на пол слезы иногда нарушали этот ритм.
Что такое правда? И почему, когда ты ее говоришь, тебе не верят? Почему людям легче поверить в ложь? Она кажется легче и притягательнее, а правда не всегда бывает приятна и красива. Особенно когда очень больно!
И я должна, я хочу рассказать всю правду. Я не хочу никому ничего доказывать и навязывать какое-то мнение. Я лишь хочу, чтобы люди сами делали выводы. Ведь каждый из нас может попасть в подобную ситуацию и не найти выхода! В ситуацию, когда весь мир против тебя, против твоей правды, и она обесценивается, потому что сильные мира сего решают встать против тебя и одним мановением руки стирают тебя вместе с твоей правдой, как будто и не было тебя!
Но дойдя до тупика, только два выхода – или сломаться, или выстоять и жить!
Я выбрала второй и очень хочу, чтобы люди, прочитав мою книгу, поняли, что никто не может победить нас, кроме нас самих! Правду победить невозможно! И поставить на колени человека, говорящего правду, нельзя! Если он сам не опустится… но я устояла!
Но все это было потом… а тогда, в тот страшный, переломный день, мы еще долго сидели, обнявшись, в тишине, и наши мысли постепенно унесли нас в далекий 1979 год. В год моего рождения!
Я родилась 22 ноября 1979 года в Москве, в роддоме номер 16, на Соколе.
Меня долго ждали родители, я далась им с трудом и была поздним и долгожданным ребенком. Маме на момент моего рождения было 34 года, папе 53. Надо ли говорить, какую радость и счастье я принесла в семью.
В семью, где и так царила любовь.
Рис. 2. Папа встречает меня из роддома
Мои родители познакомились в далеком 1969 году, в декабре, под Новый год! Не зря же говорят, что под Новый год случаются чудеса!
Мама Валентина работала тогда на Шаболовке монтажером программы «Время», она была очень талантливым сотрудником, ее любили и уважали коллеги, до сих пор многие ее работы по монтажу входят в Золотую коллекцию Госфильмофонда СССР.
Рис. 3. Мишулина Валентина в молодости
При всем при этом она была необычайно красива, имела репутацию отзывчивой, но недоступной женщины! Огромное количество мужчин за ней ухаживали и пытались завладеть ее сердцем, но мама всем говорила: «Нет!» Такой характер! Наполовину немка, на четверть француженка, она всегда знала себе цену и не разменивалась на мимолетные романы. Ей было важно встретить того единственного, полюбить на всю жизнь, найти друга и опору в жизни.
В этом они с папой были схожи. Я часто спрашивала его: «Почему ты так долго не женился? Все-таки ты встретил маму, когда тебе было уже 43 года».
«Я искал настоящую любовь. Я против разводов, особенно если появляются дети. А по молодости многие люди часто путают страсть с любовью, женятся, рожают детей, а потом страдают все, либо от того, что родители расходятся, либо что живут, мучаясь, ради детей. А дети-то все чувствуют. Я так не хотел. Я должен был быть уверен, что это любовь. Что этот человек станет мне другом и опорой. Тылом и самым близким, к кому будет хотеться бежать с работы. И только с Валюшей я это обрел. Все то, о чем мечтал! Семью!
Но я снова забежала вперед, а тогда, в далеком декабре 1969 года, папа снимался в «Кабачке «13 стульев», там же, на Шаболовке. И вот все совпало до секунд. Они вышли покурить в перерыве, и папа, увидев мамины небесно-голубые глаза, просто оторопел, как мальчишка. Мама рассказывала, что, конечно, он был уже известен и она его узнала, но никаких мыслей в тот момент у нее не закралось. Единственное, она чувствовала, что он не отводит от нее глаз.
Чуть позже к ней подошел ее товарищ, режиссер Владимир Акопов, и сказал: «Спартак Мишулин тобой заинтересовался, просит телефон. Но я ему сказал, что Валя у нас неприступная и телефоны не дает».
Мама лишь улыбнулась в ответ. А уже этим вечером в квартире мамы раздался звонок. Мамина мама взяла трубку:
«Алло! Добрый вечер! Вас беспокоит футбольный клуб «Спартак», можно Валентину?»
Бабушка, тогда еще не готовая к подобным шуткам, настороженно позвала маму, «мол, тебя футбольный клуб спрашивает».
Мама сразу все поняла и снова улыбнулась: «Нашел-таки телефон!»
И с этого момента началась их красивая история любви, продлившаяся 35 лет.
Конечно, не все сразу было гладко и идеально, через несколько дней папа сказал маме:
– Ты знаешь, я не умею врать, да и не хочу. До встречи с тобой я жил с женщиной шесть лет. Она умная, замечательная, но отношения давно изжились, я понимаю, что любви нет, но есть чувство долга, я обещал ей жениться. Встретив тебя, я понимаю, что уже не хочу свадьбы, но и предать ее не могу. Скажи, как быть.
Мама ответила, что любовницей она не станет никогда и отношения начинать не видит смысла.
Они расстались. Переживала ли мама? Уверена, что да. Ведь папа был ее судьбой, хоть она тогда этого не могла знать, но то, что предначертано, не так легко отпустить из сердца.
Прошел месяц. За это время папа узнает, что его женщина изменила ему с другим и об этом узнали все, так как это был папин коллега по театру.
И те отношения сами собой закончились.
Через какое-то время папа позвонил маме.
– Я свободен! Если ты еще не передумала, то я все так же нуждаюсь в тебе и хочу, чтобы ты была рядом!
И мама переехала в его однокомнатную квартиру. Надо отдать должное папе, он тут же начал делать все, чтобы приобрести «двушку». Он говорил: «Я не могу позволить жене не иметь спальню и жить в однокомнатной квартире».
Вступил в кооператив и через год купил двухкомнатную квартиру, и после этого они расписались.
Их объединяло очень многое. Оба москвичи. Оба с трудным детством, когда надо было выживать. Оба недолюбленные. Папа, по сути, не знал любви матери, а у мамы был не самый лучший отец.
Он был из дворян, мама француженка, Мария Аранюж-де-Крупе, ее род остался в России после войны с Наполеоном. Отец, немец, служил гувернером у Марии, у них случился роман, они убежали из дома, поженились, родили двух сыновей и прожили счастливо всю жизнь. Мамин отец был красивым, воспитанным и глубоко интеллектуальным человеком, долго ухаживал за моей бабушкой, в итоге женился на ней, а потом, в какой-то миг, попал в определенные обстоятельства и, как многие, увы, не справился. Он потерял работу и впал в депрессию, начал пить. Причем пить страшно. Мама часто рассказывает историю, когда ей было лет восемь, он пьяный ворвался в комнату, где она спала, криком и оскорблениями вытащил ее из кровати… Мама босиком, зимой выбежала, захлебываясь рыданиями, на улицу, в одной ночнушке и пыталась спрятаться от разъяренного отца. И казалось, ее ничто не спасет, ее мама была в ночной, на смене, брат – маленький. Хорошо, вышел дворник и прекратил этот ад.
А потом отец трезвел, стоял на коленях, плакал, говорил, что больше не будет… Бабушка его прощала, и все продолжалось по кругу.
У папы тоже история не из легких, что только он не пережил. Сначала, не успев родиться, оказался ненужным собственной матери и был сдан ею в Дом малютки. Оттуда его забрал дядя, родной брат матери. Вернее, не дядя, а его жена, любимая тетя папы, тетя Дусечка, как он ее называл. Найти папу в Доме ребенка помогло редкое имя Спартак, так назвал его дядя, Александр Васильевич Мишулин, историк. Когда папа родился, он как раз защищал диссертацию о гладиаторе Спартаке и решил назвать племянника таким необычным именем. Чуть позже своего родного сына он назвал Аристоником, тоже в честь гладиатора. Папа всегда шутил: «Как здорово, что я родился первым, Спартак еще как-то можно выговорить, а вот с Аристоником посложнее». Но, надо сказать, с двоюродным братом они были очень близки до конца жизни. Так вот, однажды тетя Дуся шла мимо Дома ребенка, за оградой гуляли детки, и она услышала, как нянечка громко кричала «Спартак, иди сюда! Спартак, не лезь туда!» Папа был очень активным ребенком. Тетя Дуся подумала, что это не может быть совпадением, и зашла узнать, что это за Спартак. Помогло еще то, что дядя был высокопоставленным человеком, и когда тетя Дуся рассказала ему, что это точно их племянник, дядя помог забрать папу из Дома ребенка. Вот таким чудесным образом он оказался в семье дяди. И какое-то время папа жил там, воспитываясь вместе с двоюрдными сестрами и братом. Потом его мать вышла замуж за Василия Павловича Пивоварова и забрала сына.
Отношения с отчимом не заладились, да и папа был, как он говорил, шебутным ребенком, все время что-то придумывал, фантазировал, энергия била через край, даже сам записался в секцию бокса в «Крылья Советов», где в последствии получил мастера спорта по боксу.
Однажды, чтобы угостить всех своих друзей вкусностями, продал мамину шубу, и все бы ничего, но, как выяснилось, в кармане шубы были вшиты и спрятаны деньги, внушительная сумма. Ох и влетело тогда папе!
Отчима раздражал чужой ребенок, да еще и с таким активным характером, мама постоянно работала, ей было не до воспитания, и, по классике жанра, отчим стал бить папу, и он сбежал в 13 лет из дома. Совсем.
Сбежав из дома, он оказался на вокзале, где встретил рыдающего мальчишку в военной шинели.
– Что ты плачешь? – спросил папа.
Рис. 4. Папа со своей матерью, Анной Васильевной Мишулиной
– Да меня в артучилище отправляют, а я не хочу! – рыдал парень.
– Так давай махнемся одеждой и я поеду вместо тебя!
Просто папа решил, что артучилище это артистическое училище, а так как он уже грезил профессией актера, то не задумываясь махнулся одеждой с парнем и оказался в городе Анжеро-Судженске. Время было предвоенное, документы особо никто не проверял, так что затеряться среди толпы было легко. И только лишь приехав в Анжеро-Судженск, он понял, что никакое это не артистическое училище, а самое что ни на есть артиллерийское. Но папа и там не растерялся, открыл драмкружок. Начал преподавать танцы и ставить спектакли. Он часто вспоминал:
– Поражаюсь своей юношеской наглости: вот так запросто, не имея опыта и образования, я мог чему-то обучать других!
А дальше была война. Однажды, для показа своего спектакля в клубе, папа, по глупости мальчишеской, украл лампочку, вывернул ее в местном сельсовете и попался на воровстве. А сельсовет во времена Сталина такое не прощал! За это его посадили в лагерь.
Там случилась трагедия, которая отражалась на папином здоровье до конца его дней. Папу переехал трактор. В лагере он работал водовозом, возил воду заключенным, а так как в основном сидели политические, по сути, ни за что пострадавшие интеллигентные люди, много врачей, работников культуры, то папа, имея доступ к кухне, как водовоз, прятал хлеб и втайне возил им вместе с водой, чтобы люди не умерли с голоду. Однажды и на этом он попался. Ему увеличили срок на два года. Но в этом был он весь. Всегда и всем бескорыстно помогал, даже в ущерб себе. Помогал до конца своей жизни.
В один из дней работы водовозом он очень устал и уснул в поле, тракторист, работавший там же, его не заметил и наехал на него.
Папа не дышал, его приняли за мертвого и отнесли в морг. Спасло лишь то, что работник морга зашел, привезя очередной труп, а папа пошевелился. Работник чуть не упал в обморок, папа всегда с юмором рассказывал эту историю, но тогда, я думаю, им всем было не до смеха. Папу срочно отвезли в операционную, вызвали политзаключенного хирурга, который и провел операцию, спасши папе жизнь.
Папин дядя, как я уже писала выше, занимал очень высокий пост (советский историк-антиковед, доктор исторических наук, профессор, главный редактор журнала «Вестник древней истории»), был вхож к Сталину, благодаря этому имел доступ к некой секретной информации, ему сообщили об инциденте, он нашел папу и добился его досрочного освобождения.
И начался папин долгий и тернистый путь в профессию.
Он грезил ею с детства. Увидев фильм с Чарли Чаплином, лет в пять, он понял, что вот его призвание! Только этим он хочет заниматься.
Он рассказывал, что в день в кинотеатре рядом с его домом, на улице Горького (ныне Тверская), было несколько сеансов фильма с Чаплином, и папа шел на самый ранний сеанс, но так хохотал, что мешал остальным людям смотреть фильм, его выводили из зала, но он не шел домой, а оставался на следующий сеанс, но смех снова не давал ему досмотреть фильм до конца, в итоге целиком кино он мог посмотреть только на последнем сеансе.
Он всегда говорил: «Меня не сломало то, что я имел четкую цель. Я мечтал быть артистом, и никакие плохие компании не могли сбить меня с толку. Я формировал сам себя. Когда другие прозябали во дворах за алкоголем и картами, я читал или писал рассказы». Кстати, папа не пил до 40 лет совсем. Да и после 40 мог выпить пару рюмок, но никогда не дружил с алкоголем.
Меня всегда восхищало то, что он, по сути, сам себя воспитал, при этом не сошел с правильной дороги, не сломался, не ожесточился, а остался добрым и открытым человеком.
Насчет его написания рассказов тоже была интересная история.
Ему было лет 14, он сидел ночью один и писал очередной рассказ, как вдруг появилось видение из-за шкафа в облике женщины в черном. И она сказала ему: «Если больше определенного количества человек узнают твою настоящую дату рождения или хоть один твой рассказ будет опубликован, ты умрешь!»
Я часто спрашивала папу: «Ну что это прям правда? Она реально была?»
«Не знаю, может, это был сон, может, явь, но дату я изменил в паспорте и с тех пор стал писать «в стол».
Спустя много-много лет он опубликовал маленький рассказик и заболел. Не знаю, совпадение это или нет, но после он уже ничего не опубликовывал.
А вот мечта стать актером его не оставляла никогда.
Когда после попадания под трактор и операции он оказался в городе Удомля, поехав вместе с другом, который жил в тех местах, папа тут же устроился в местный Дом культуры массовиком-затейником.
Как он сам вспоминал, его кружки пользовались огромной популярностью.
А уж когда папа танцевал цыганочку, устоять не мог никто.
Не зря он шутил, что его подкинул маме табор цыган. Кстати, спасибо генам, мне дар танцевать тоже передался.
В 6 лет я репетировала спектакль «Роковая ошибка» в Театре сатиры, и там нужно было танцевать цыганочку.
Во время репетиции заглянул Андрей Александрович Миронов и потом говорил мне, что моя цыганочка его сразила. Может, просто хотел сделать приятное ребенку, а может, и правда папин танцевальный талант вырывался из меня.
В Удомле папу нашел его родной дядя и забрал в Москву. Была весна 1947 года, время поступления в театральные институты.
Напомню, что дядя занимал высокую должность при ЦК КПСС (ректор АОН при ЦК ВКПСб) и имел много нужных связей, и, видя, как племянник горит театром, отвел его на прослушивание в Щукинское училище, к самому Борису Захаве.
Как говорил папа: «Я выдал все, что мог! И выдал так, что Захава практически закричал: «Вам на пушечный выстрел нельзя подходить к театру!» – и не принял его в институт».
Спустя годы, когда папа уже работал в Омском театре, приехал в Москву на гастроли и играл Тузенбаха в «Трех сестрах», тот же Захава посвятил папе целую статью в газете, описывая талант молодого дарования и восхищаясь актером. Конечно, забыв, что когда-то сам выгнал этого актера из храма искусств.
После провала с поступлением папа не отчаялся, узнав, что в г. Калинине (ныне г. Тверь) идет набор во вспомогательный состав драмтеатра, и поехал за своей мечтой!
Его приняли. Сначала во вспомогательный состав, а позже и в труппу театра. И с 1 сентября 1947 года папа стал официальным работником театра.
Как говорил папа, там он обрел крестного отца в профессии в лице главного режиссера театра Г. А. Георгиевского. Он поверил в талант папы и дал ему путевку в жизнь.
До конца жизни папа вспоминал Г. А. Георгиевского с теплотой и благодарностью.
Да, получилось так, что официального актерского образования у папы не было, он часто сокрушался на эту тему. В советское время высшее образование было признаком престижа и успешности, но тем не менее благодаря Георгию Георгиевскому папа прошел настоящую школу актерского мастерства, переиграв в Калинине огромное количество ролей, став в городе достаточно известным и успешным актером.
Рис. 5 С. В. Мишулин во времена работы в г. Калинине
Но там же, в Калинине, у него начались проблемы со здоровьем, дали о себе знать отголоски лагерной жизни. У папы развился туберкулез. Лечение было долгим, он мотался по санаториям, диспансерам и больницам. Тогда поддерживала его удивительная женщина, его первая сильная любовь, актриса Калининского драмтеатра Римма Гавриловна Солнцева. Думаю, благодаря ей, ее вере в него он поправился, но болезнь не прошла бесследно, до конца жизни у него был пневмоторакс.
После выздоровления папа женился на Римме Гавриловне, и они продолжили вместе служить в Калининском театре до 1956 года.
Римма Гавриловна была прекрасной актрисой, а впоследствии стала гениальным педагогом актерского мастерства в Москве, в Театральном училище им М. С. Щепкина. Она воспитала не одно поколение блистательных, известных и успешных артистов.
Вместе с ней в 1956 году они уехали в Омск за режиссером, Сергеем Владычанским, которого направили руководить омским драмтеатром.
В Омске папа переиграл весь мировой репертуар. Играл Тузенбаха и Сергея в «Иркутской истории». И много других героев. Папа вспоминал, что в Омске у него была счастливая, насыщенная творческая жизнь. Помимо театра, он еще руководил детской театральной студией.
Я спрашивала папу: «Какие воспоминания у тебя об Омске?»
«Счастье творчества и морозы! Ох, какие там иногда были морозы!»
Мы с папой по натуре теплолюбивые, да и еще у нас есть такая физиологическая особенность – на морозе сразу краснеет нос. И вот папа рассказывал, что в Омске, когда наступали лютые морозы, он передвигался от дома до театра перебежками через магазины. Говорил: «Пройду немного, чувствую, нос уже отморозил, и сразу в первый попавшийся магазин, отогреюсь и дальше иду, так хоть как-то спасал нос от красноты, а то потом никаким гримом было бы не замазать».
Там же, в Омске, их пути с Солнцевой разошлись, но до конца дней они периодически общались и папа всегда с теплотой о ней говорил.
Лично от себя хочу сказать, что именно Римма Гавриловна готовила меня к поступлению в театральный. Великая, красивая, талантливая женщина! Спасибо ей за все!
Вспоминаю их встречу, когда папа привел меня познакомиться, перед тем как мы с ней стали готовиться к моему поступлению. У Риммы Гавриловны шел урок актерского мастерства, мы дождались окончания, она вышла в холл института, тепло и широко улыбаясь, подошла к нам, они с папой обнялись, а я увидела, как из-за угла выглядывают ее студенты, тихо шушукаясь, но как будто боясь помешать встрече. Потом, когда я уже поступила и познакомилась с ее студентами, то спросила про этот случай:
«Что вы тогда как партизаны выглядывали?»
«Было любопытно, как все пройдет, нам казалось, что эта встреча будет как в романтическом кино».
Как в романтическом кино не произошло, но это было очень по-теплому, по-родному. Они долго болтали, смеялись, что-то вспоминали… а потом она согласилась со мной заниматься и разрешила присутствовать на своих занятиях. И это было счастье! Счастье видеть, как она работает со своими студентами, как любит их, а они отвечают ей взаимностью. Я благодарна Римме Гавриловне, что она приняла меня как родную, поверила в меня, разглядела актерские способности и подготовила к поступлению. Я всегда буду вспоминать ее с нежностью и благодарностью!
В 1961 году Омский театр приехал на гастроли в Москву, и сестра Ольги Александровны Аросевой, прекрасная актриса омского театра, Елена Александровна Аросева, попросила сестру замолвить словечко перед В. Н. Плучеком, художественным руководителем Театра сатиры, за папу.
В. Н. Плучек пришел на спектакль и после просмотра пригласил папу в труппу Театра сатиры.
Так, спустя много лет скитаний папа вновь вернулся в родной город. Правда, потеряв прописку (раньше при переезде в другой город прописка терялась), он поселился в общежитии театра, на Малой Бронной. Его соседями были Т. И. Пельтцер и многие другие прекрасные артисты.
Началась его новая, интересная московская жизнь.
Первую роль папе дали в провальном, как он говорил, спектакле «Фунт лиха», и дебют оказался неудачным, как говорится, первый блин комом.
Тонна критики и негатива вылилась тогда на участников спектакля, и папа не стал исключением. Конечно, он переживал, конечно, были мысли, а может, все зря? Но в очередной раз неистовая любовь к профессии побеждала.
И он снова шел вперед. Ждал и верил. И дождался!
Совсем скоро он получил роль Скапена в постановке «Проделки Скапена», которая утвердила его место в театре как достойного и талантливого артиста!
Начали появляться роли, которые вскоре принесли ему известность и успех.
А в личной жизни?
Мы часто говорили с папой о прошлом. Я спрашивала, с кем он встречался? Почему не женился?
Папа говорил: «Конечно, я встречался с женщинами, я был нормальный взрослый мужчина. Но моя врожденная осторожность делала меня крайне избирательным. Я боялся встретить ту, которая меня захомутает, вынудит жениться без любви. А любви тогда не встречал. Мне было важно, чтобы женщина была мне в первую очередь другом. Верным и преданным».
Видимо, сказывалась недолюбленность его матерью. Он подсознательно боялся, что женщина может предать, как он говорил, полюбить не его, а его квартиру, положение в обществе, состоятельность.
Позже у него произошла встреча с прекрасной женщиной Еленой. Она была переводчиком, знала несколько языков. Красивая, самодостаточная, интересная.
Они начали встречаться, и роман затянулся на несколько лет. Но, как говорил папа, не было у обоих какой-то внутренней искры, говорящей, что это навсегда. Что это то, что он искал всю жизнь.
В это время папа уже отстоял на очереди на квартиру и купил однушку, в кооперативном доме, в центре Москвы. Начал сниматься в «Кабачке «13 стульев». Стал успешным и известным актером.
Надо сказать, что папа никогда не был расточительным человеком, он не был жадным, нет! Просто был домашним по натуре и бережно относился ко всему, что имел. Наверное, потому что все доставалось ему трудом, ну и в черте характера, бесспорно, была заложена домовитость. Он был из тех мужчин, кому важно создать все условия для приличной жизни, чтобы дом был полная чаша.
За это время он сам нашел свою мать. Ее сослали в Ташкент в конце 1930-х годов, там она и осталась жить. Родила еще двух дочек. Работала, руководила золотыми рудниками, работа была тяжелая, совсем не женская, руководить приходилось настоящими зэками. Но в этом была она вся! Сильная, властная, волевая! Папа ее нашел. Но материнское тепло и нежность, увы, так и не обрел.
Никогда ее не винил, начал помогать чем мог. Посылал деньги, забирал ее на лето в Москву, опекал. Иногда они, уже с моей мамой, приезжали в гости в Ташкент.
А она? Я как-то спросила маму, как они общались? Какой она была с папой? Ведь мама ездила с папой к ней и у нас дома ее принимала неоднократно.
Мама рассказывала: «Она была ровной с папой. Называла его всегда только Спартак. Сыночек, Спартачок – все эти нежности не были ей присущи. Знаешь, она сама по себе была жесткая женщина. Все-таки руководила зэками, а там нельзя быть слабой. Ее муж, папин отчим, вел хозяйство, а она работала, приходя домой, брала газету, закуривала «Беломор» и читала газеты. Выйдя на пенсию, пошла в кружок пения и игры на гитаре.
И всегда, всю жизнь, ровно в 00.00 когда по радио шел гимн, она вставала и стоя его слушала, так и продолжая отдавать дань партии!
Я очень похожа на нее и внешне, и характером, когда достигла переходного возраста и позволяла себе некоторые юношеско-максималистские высказывания, папа всегда шутил: «Не включай Анну Васильевну! Ее в ссылку сослали за ее острый язык. Не повторяй ее судьбу!»
Так вот, вернусь к Елене, познакомившись с мамой, он как раз еще был в уже изживших себя отношениях с Еленой. Но судьба распорядилась так, что отношения закончились сами собой, до свадьбы дело не дошло, и началась его счастливая жизнь с мамой. Жизнь длиною в 35 лет.
Очень часто, когда я рассказывала эту историю, лишь для того, чтобы подчеркнуть врожденные честность и порядочность своих родителей, почему-то это выворачивалось наизнанку. И переворачивалось в то, что, наоборот, они не честны… Как странно. Мама отказалась от человека, который ей стал дорог, потому что считает, что быть любовницей это неправильно и нечестно. А папа, в силу своей природной честности, рассказал маме правду сразу, в начале отношений, не заводя их в более близкие и серьезные. Так в чем же их нечестность-то? Ну да ладно, видимо, правду говорят, что каждый видит одну и ту же информацию, как хочет, как выгодно ему. И если кто-то хочет видеть в белом черное, что же поделать, наверное, его право!
Папа всегда говорил: «В маме я обрел не только любовь, но и верного друга, опору, интересного собеседника и человека. Обрел все то, что так долго мечтал найти в женщине!» И ведь несколько лет они жили вместе без штампа в паспорте, притирались, познавали друг друга, возможно, в чем-то проверяли. То есть это не был скоропалительный брак. Он был обдуманный, трезвый, мудрый, взрослый. А что плохого в проверке друг друга? Это лучше, чем кинуться в омут с головой, поддавшись страсти, которая может пройти быстро, а за ней будет пустота. Лучше пожить какое-то время, чтобы уже на сто процентов понять, что это твой человек и именно с ним я хочу идти по жизни вместе!
И они шли, рука об руку! Вместе ездили на гастроли, папа не любил расставаться с мамой. Попросил уйти с работы, чтобы всегда быть рядом. И мама ушла, хотя ее очень ценили и уважали на работе. Она делала монтаж программы «Время», часто в прямых эфирах, тогда не было компьютеров и делали это практически вручную. И мамины работы всегда были лучшие!
Но ради того, чтобы быть с любимым человеком, она оставила карьеру. И ни разу не пожалела. Ведь она тоже обрела то, о чем так мечтала, то, чего не хватало в детстве, – семью, любящего мужа, защиту и заботу.
Папа даже посвятил маме рассказ, который так и побоялся печатать из-за суеверия. В нем шла речь о том, что якобы когда-то Бог разделил людей на половинки и разбросал по свету. И счастлив тот, кому удалось найти свою половину, обрести целостность. И папа писал, что ему удалось и он счастливый человек! А кому-то не удается, они так и продолжают искать, бегая от одного партнера к другому, путая страсть с любовью.
Рис. 6. Папа с мамой
Я всегда размышляла, как при таком сложном детстве, недолюбленности матерью папа смог так любить нас, построить такую семью и не нести обиду и злость в душе.
Наверное, он исключение из правил. А может, и правда, когда находишь свою половину, все остальное стирается и становится неважным.
Я никогда не забуду, как папа смотрел на маму, особенно однажды, ему было уже за 70, был какой-то праздник, и мама говорила тост, надо было видеть глаза папы, устремленные на нее, это был взгляд влюбленного мальчишки, полный любви и обожания. Я думала тогда, в свои 17 лет, неужели так бывает, что спустя столько лет брака люди так смотрят друг на друга? Бывает! Еще как!
А их разговоры каждый вечер, иногда до утра? Я засыпала под них и думала, о чем же можно столько говорить? Они же так долго вместе, неужели еще есть темы для разговоров?
А сейчас, будучи взрослой, понимаю, какое это счастье, когда с любимым человеком невозможно наговориться. Это и есть единство душ!
Мама была его главным советчиком во всем, даже в профессии. Несмотря на широкую известность, любовь зрителя, уважение коллег, папа был безумно скромным и сомневающимся в себе человеком. Каждый раз, репетируя новую роль, он страшно переживал, волновался, что не получится, не удастся сыграть, как он хочет! И мама всегда вселяла в него веру! Порой давая очень точные советы, обсуждая с ним роль, постановку, характер героя. И конечно, потом папа блистательно играл, всегда! Сам себе придумывал образ, грим, костюм, скрупулезно подбирая все до мелочей в своем образе. И все его страхи говорили лишь о его чересчур трепетном отношении к профессии, к его гиперответственности во всем. Нет, он не был из разряда «актер актерычей», как их называют в театральном мире. Это тип актеров, которые и дома продолжают играть, картинно страдать от невостребованности или непризнания, запрещая близким им мешать репетировать или повторять текст, так, скажем, строя всю семью и изображая свое величие. Папа совсем таким не был. Даже если он готовился к спектаклю, то делал это тихо и незаметно, никогда не нарушая покой домашних. А разговоры о театре, о ролях и репетициях просто были частью их с мамой жизни. Им обоим это нравилось и было интересно. Это были дружеские разговоры, в которых рождалась новая роль.
Папа был партийный и выездной за границу, что лишний раз говорит о его безупречной репутации, так как КГБ тогда работал на «отлично» и проверял выезжающих от и до. Да еще и ездил с ними на все гастроли, не выпуская из виду ни на шаг. Я даже думаю, что и дома, и в театре все телефоны находились на прослушке.
Однажды папа рассказывал, что в Италии в 1970-е годы они шли по улице с группой актеров и группой из КГБ и к папе подходит темнокожий парень, крича по-русски: «О! Спартак! Как я вам рад!»
Папа говорит: «Я дал деру, боясь, что сейчас обвинят в шпионаже». А оказалось, что парень врач, учился в Союзе и знал папу как Пана Директора. Поэтому все кончилось благополучно.
Когда намечались гастроли в ФРГ, папа пытался сделать все, чтобы взять маму с собой. Предложил ей стать ведущей и объявлять номера в концерте. Мама, конечно, согласилась, но ведь она не актриса, а перед разрешением на выезд все номера принимала комиссия из КГБ. И маме надо было показать себя как ведущую перед группой лиц, принимающих решение.
И вот настал день икс. В пустом огромном зале сидят несколько человек в серых пиджаках, с суровыми лицами. Мама выходит на сцену и теряет дар речи. Они смотрят на нее, она на них. Ей кажется, что проходит целая вечность, она стоит как вкопанная и не может пошевелить ни рукой, ни ногой. И дальше слышит шепот папы из-за кулис, как в фильме «Карнавал»: «Отползай! Уходи! Уходи со сцены!»
Так, не успев начаться, закончилась ее сценическая карьера.
Но папа не растерялся, он договорился с коллегами, и они придумали для жен актеров театра поездку в Германию, правда в ГДР, туристическую, во время гастролей Театра сатиры. И им разрешили. Составили маршрут так, чтобы жены смогли пересекаться с мужьями и видеться.
Валюшка, как ее звал папа, стала полностью своей в театре. Подружилась с актрисами, принимала дома папиных коллег, накрывая столы, готовить мама всегда умела блестяще. Ее сациви, пельмени и лобио всегда вспоминали все артисты.
А уж как папа ее одевал, вспоминают до сих пор. Раньше в театр приносили одежду, на продажу, которую нельзя было достать в открытом доступе. И вот все собираются, смотрят, прицениваются, и выходит папа, смотрит, не раздумывая отбирает вещи:
«Это Валюшке, и это Валюшке, и это моей Валюшке!»
«Спартак, это же одинаковые платья, только разного цвета!» – говорили ему коллеги.
«Ну и хорошо! Зачем ей мучиться с выбором? Цвет-то разный! Значит, уже не одинаковые! Беру все!»
После поездки в Италию он приехал с огромным чемоданом, радостно его открыл, посадив маму и ее маму на диван, и начал доставать вещи, как гусар:
«Это Валюше! Это Валюше! И это! И это! Это маме! (маминой) и это!» Бабушка не выдерживает и говорит: «А себе-то ты что-нибудь привез?»
«Да! – радостно говорит папа. – «Галстук!»
В этом был он весь. Все для любимых, а себе… себе ничего не нужно.
Еще надо понимать, что в то время хоть и были гастроли за границу для избранных, но условия не всегда были радужные. Суточные платили маленькие, приходилось на всем экономить, чтобы хоть что-то купить там. Но и тут папу спасал его бережливый и домовитый характер. Собираясь в Италию, он вез кипятильник, керосинку, кастрюлю, консервы и несколько бутылок можайского молока.
– Спартачок, как ты это потащишь? Тяжело же! Зачем тебе молоко-то с собой? – спрашивали его.
– Так я там куплю булку и молоком запивать буду, сытно и дешево! Зато сэкономлю и сколько всего Валюшке привезти смогу!
Коллеги смеялись, пока сами не потратили все суточные и не озаботились, а как же теперь быть и что кушать. И произошла история, которую часто вспоминает А. А. Ширвиндт. Шли они с А. А. Мироновым по коридору гостиницы, проходили мимо папиной комнаты, увидели внизу под дверью странный отсвет и почувствовали приятный запах. Постучали. Папа заговорщически открыл дверь, быстро впустив их внутрь, и они ахнули, увидев, как в ванной на керосинке папа варит в кастрюльке суп из консервов. Тут уже все перестали смеяться над ним. А с огромным удовольствием присоединились к трапезе. А папа был сыт и в то же время смог порадовать обновками свою Валюшку.
Мама в то время ходила только в фирменной одежде, в босоножках на платформе, в клешах, в пальто от Вячеслава Зайцева. Папа гордился и обожал ее наряжать!
Всегда угадывал с размером маме, а потом и мне.
В Германии был смешной случай, он решил купить что-то для мамы, зашел в магазин. Выучил, как ему показалось, одну фразу: «Я хочу посмотреть», увидел продавщицу и говорит: «Их виль дих!» Продавщица делает круглые глаза, смотрит на папу, он опять: «Их виль дих!»
Продавщица начинает смеяться, папа ничего не понимает, хорошо, рядом оказывается соотечественник, который, смеясь, говорит, что то, что сказал папа, переводится как: «Я тебя хочу!» Тут уже начал смеяться папа. Хорошо, что у немцев есть чувство юмора. Поход в магазин оказался крайне веселым.
Он не был жадным, всегда подкармливал молодых артистов, помогал всем, кому мог. Объясняя, что у него был трудный путь и ему самому некому было помочь, а теперь у него есть возможность помогать другим, и он с радостью это делает.
В семье он был защитой, добытчиком, кормильцем и опорой!
Помню, как, приезжая с работы и принося получку, он радостно собирал нас на кухне и с легкостью гусара доставал купюры из кошелька и клал их на стол перед мамой! Любил отдавать ей все деньги. Иногда перепадало и мне. Я тут же радостно целовала его в щеку, а он весело щурился и говорил мне:
«О! Этот поцелуй дорогого стоит!»
Конечно, оставлял себе заначку, как он ее называл, но часто мы с ним гуляли, и я просила купить что-нибудь, папа шутил, мол, все деньги же у мамы, у меня нет.
А я хитро смотрела на него и говорила: «Есть, есть!»
И папа, смеясь, доставал заначку, говоря: «Вот девчонки мои, заначку не дают оставить!»
Но, конечно, это были наши шутки. Конечно, в семье было равноправие, и просто ему как мужчине это доставляло удовольствие – все отдавать любимой. Мама никогда не требовала ничего, не пилила его, не устраивала разборок, это все отсутствовало в нашей семьей. Мама окружала папу такой любовью и заботой, всегда ставя на первое место любовь и уважение. А уж когда папа стал пожилым человеком, она часто просила его не хвататься за любую работу, говоря, что всех денег не заработаешь, а нам важнее, чтобы он был здоровым и не перетруждал себя. Также она никогда не совершала крупных покупок, не посоветовавшись с папой. А он в свою очередь никогда не спросил ее: «А где деньги? Куда и на что ты их тратишь?» Никогда! И для меня это пример идеального мужчины! Был такой случай, как-то папа принес большую сумму денег, и мама ее спрятала, да так спрятала, что забыла куда. Спустя месяц после этого они решили совершить крупную покупку, и папа говорит:
– Валюш, я недавно приносил такую-то сумму, ее как раз хватит на покупку.
– Спартачок, а их нет… наверное, я потратила… – растерянно отвечает мама.
– Потратила? А, ну ладно! – улыбается папа – Значит, позже купим!
Я тогда была поражена, насколько искренне он даже не повел бровью, не стал ругаться, допрашивать, куда и как она могла так быстро их потратить. Конечно, вскоре мама нашла эти деньги, и покупка была совершена, но тот момент я запомнила на всю жизнь. Это стало для меня одним из примеров уважения и любви в семье!
Да, папе доставляло радость баловать нас с мамой. Однажды ему предложили сняться в эпизоде у Леонида Гайдая, в фильме «На Дерибасовской хорошая погода». Папа уже снимался у Гайдая, очень его любил и уважал, и был бы рад согласиться, но было одно «но». Эпизод снимали в Америке, а папа очень боялся летать, у него была настоящая аэрофобия, к сожалению, мне это тоже передалось, так вот, чуть позже рассказывала актриса Наталья Хорохорина, с которой папа снимался в Одессе в фильме «Чертов пьяница»:
– Сидим мы после съемок, и Спартак Васильевич говорит, что его зовет Гайдай, сняться в фильме, но надо лететь девять часов, а лететь страшно, да и еще и ради эпизода, стоит ли… Но потом он подумал и говорит: «Зато сколько я Каринке смогу привезти оттуда вещей и Валюшке! Полечу!»
Это был 1992 год, в России еще практически ничего не было, и это стало ключевым для папы, чтобы согласиться лететь, несмотря на аэрофобию. До сих пор помню нашу прогулку по Тверскому бульвару после его прилета из Америки, когда он привез мне модные обновки: кожаная куртка в заклепках, ботинки на огромной платформе, брюки клеш и рюкзак, разноцветный с настоящими часами! Когда я шла по улице, оборачивались все. Ну а уж в школе с таким модным и необычным рюкзаком я стала центром притяжения всех учеников.
После папиной смерти я нашла его дневник, где описана его поездка в Чехию. Папа всю жизнь, как и я, любил тельняшки и майки в полоску. И вот он пишет, мол, иду по улице, вижу в витрине майку в полоску, именно ту, как я мечтал! Смотрю цену, нет, лучше я девчонкам своим что-то куплю. И ушел.
Я читала и плакала! Это было за год до его смерти. Боже, почему он не рассказал? Я бы сама поехала и купила ему эту майку. Я бы не разрешила себе ничего покупать, если бы знала! Да и мама, если бы узнала об этом, сделала бы все, чтобы он купил себе свою мечту. Мама вообще любила ему покупать наряды: красивые костюмы, рубашки, обувь. Но папа был консерватор. Прикипал к одной вещи и мог носить ее годами. А все красивые наряды так и висели в шкафу.
– Не обижайся, Валюш! Мне все нравится, я потом надену. А пока в этом похожу, привык, удобно, я однолюб во всем!
Только однажды я видела, как он просил маму купить ему рубашку. Недалеко от нашей дачи был известный в 90-е годы «салтыковский» рынок. Туда приезжали люди со всех районов Москвы и области отовариваться, и мы тоже по выходным иногда туда ходили. И вот как-то раз папа увидел клетчатую рубашку, крайне плохого качества, и начал ласково просить ему ее купить. Мама говорит:
– Спартачок, да мне не жалко, но после первой стирки она полиняет, давай лучше купим тебе что-то подобное в хорошем магазине.
– Валюш, вот нравится мне именно она.
Купили. Папа был счастлив. Уж не знаю, действительно ли именно эта рубашка запала ему в душу или устроила цена, склоняюсь, что цена, просто нам он это сказать не мог, зная, что мы готовы покупать ему все самое лучшее, он просто тихо экономил на себе. Такой характер.
В этом был он весь. Все для нас.
За день до операции, после которой его не стало, врач спрашивает его о самочувствии, говорит про последствия операции, а он сидит на кровати и тихо так говорит: «Мне бы еще годик пожить, чтобы Валюше и Каринке поднакопить побольше денежек. Чтобы они без всего не остались».
Поясню, так как многие снова могут неправильно понять и говорить, зачем он должен был вам копить деньги? Вы что, инвалиды беспомощные?
Во-первых, это его воля и желание. Во-вторых, мама и правда инвалид второй группы, у нее сахарный диабет, плюс жизнь она посвятила папе и ради него бросила работу. Я на тот момент была с грудным ребенком, муж не зарабатывал особо, да так вышло, плюс папа понимал, что актерская профессия нестабильна и это не всегда зависит от таланта или способностей артиста. Зарплаты в театрах маленькие, а кино то есть, то нет. И иногда его можно ждать годами. Конечно, это наш выбор, мы не роптали и не жаловались. Я сама вышла замуж за мужчину, который не мог обеспечить семью, но я и никогда не гналась за богатыми, мне всегда были важны другие факторы в человеке, да и рассчитывала я всегда на себя, хотела быть независимой. Но папа был таким человеком, ему было важно, чтобы мы ни в чем не нуждались, и спорить с ним было бесполезно.
Помню, когда я начала работать в театре на Перовской, мне предложили поучаствовать в новогодней кампании. Играть детские сказки по садикам и клубам. Я, не раздумывая, согласилась. Две недели были тяжелейшими. Подъем в 4 утра, 4–5 сказок в день, в разных концах города. Папа узнал и говорит:
– Зачем тебе это надо? Сколько тебе там платят?
Я называю сумму. Он говорит:
– Давай я тебе заплачу эти деньги, только не мучай себя.
Я категорически отказалась и доработала все спектакли. Для меня было невероятным счастьем, что я сама заработала деньги, смогла купить родителям подарки и быть независимой. Да и работать-то я начала в 4 года, играя спектакли на профессиональной сцене. Поэтому обвинить нас в том, что мы радостно сидели на папиной шее, свесив ноги, абсолютно нельзя! Просто папе это было важно, ему приносило радость нас обеспечивать и дарить нам чувство защищенности.
Но я снова убежала вперед.
А тогда была их счастливая жизнь, наполненная поездками, гастролями, друзьями. Кстати, папа в основном дружил не с артистами. У него было три самых близких друга.
Герман Соловьев – полковник. Комсорг космонавтов. Он познакомил папу с Гагариным, с Леоновым и многими другими великими людьми. Это была настоящая крепкая мужская дружба, начавшаяся в 1961 году и длившаяся всю жизнь. Гера был истинный офицер, с большой буквы! Умеющий любить и дружить! Это была дружба не для чего-то и почему-то, а это была бескорыстная дружеская любовь и уважение!
Они и ушли друг за другом. Папа в июле 2005-го, Гера летом 2006 года. И похоронены они рядом. На Ваганьковском кладбище.
Второй папин друг – генерал Юрий Ницын. В советское время он был начальником погранвойск СССР. То есть, как бы сейчас сказали, руководил всей таможней.
Рис. 7. Папа и Ю. Г. Ницын)
Удивительный, добрый, настоящий!
Однажды мама с подругой поехала в Польшу, мы остались с папой дома. И папа попросил Юру, чтобы на таможне их сильно не трясли. При этом папа дал маме еще и орден Польского заслуженного деятеля искусств, полученного за «Кабачок» 13 стульев».
И вот первая остановка, Брест. В соседнем с мамой купе едет писательница Юнна Мориц, известная в те годы. Заходят пограничники, высокого чина, отдают маме честь и говорят, что на перроне стоит «Чайка», а Юрий Георгиевич сказал, чтобы маму покатали по Бресту, поезд будет стоять сколько нужно. Мама, стесняясь, начала отказываться, мол, неудобно. Не нужно, спасибо.
В общем, после долгих уговоров мама с подругой все-таки не поехали, так как было неловко перед другими пассажирами.
На польской границе заходят представители польской таможни и, видя мамин (папин) орден, отдают честь и расшаркиваются. Мол: «Пани! Доброго пути»! И уходят.
Юнна Мориц не выдерживает и спрашивает проводницу: «А кто эти две?.. Ну в Бресте еще ладно, может, они чьи-то любовницы, подумала я, какого-нибудь генерала, что перед ними офицеры кланяются. Но в Польше, чтобы таможенники так честь отдавали, я еще не видела!»
И третий папин друг, Хоакин. Испанец, друг испанского короля. Чудесный человек, женившийся на русской женщине и какое-то время живший в Союзе. Именно он помогал доставать памперсы и детскую смесь, когда я родилась.
Вот я и подошла к своему рождению.
Родители были счастливы вместе, но, конечно, грезили о ребенке.
Но Бог долго не давал им такого счастья. У обоих были небольшие проблемы со здоровьем. Во время недавнего «нападения» на нашу семью, я где-то прочитала очередную глупость, что у родителей были разные резус-факторы, мол, поэтому не получался ребенок. Бред полный, так как у мамы и папы резусы положительные, и не это было причиной. Но смешно, что люди, совсем не знающие моих родителей, позволяют себе в пабликах высказывать такие странные предположения.
До меня у мамы была неудачная беременность, мама потеряла ребенка, и это был огромный стресс для нее.
Лишь спустя два года они решили снова пробовать. Судьба послала им гениального врача, Елизавету Петровну, замечательного гинеколога из ведомственной клиники. Так как до этого бедную маму залечили профессора самого высокого уровня, ставя самые несусветные диагнозы, коля ей гормоны и пичкая таблетками, придя к Елизавете Петровне, мама уже сама как будто разбиралась в гинекологии, чем насмешила Елизавету Петровну, сказав, что маме вынесли вердикт – бесплодие.
Елизавета Петровна улыбнулась, отправила маму на обследование, и через месяц, будучи на гастролях с папой в городе Иваново, мама резко захотела шампанского, которое раньше не любила.
Ее это смутило, но бокал она выпила. Позвонила из гостиницы врачу, рассказала о странных симптомах и услышала в ответ: «Ты беременна!»
После возвращения в Москву, после осмотра, радостная новость подтвердилась.
Надо ли говорить, что испытывали мои родители!
Это было их долгожданное счастье!
Рис. 8. Мама носит меня под сердцем
Беременность мамы была легкая, но, уже испытав одну неудачную беременность, она все равно переживала и старалась беречься. Ну а уж как берег ее папа, тут словами не опишешь.
Мамина мама, бедненькая, не познавшая мужской заботы, восторгалась и удивлялась, как мужчина может так относиться к женщине, так любить и заботиться.
Рис. 9.Мама и папа в ожидании меня
Однажды, когда мама была уже на приличном сроке, они заходили с папой и бабушкой в подъезд, а навстречу вышел парень с большим велосипедом, и они с мамой не смогли разойтись, и мама упала.
Бабушка говорила: «Таким Спартака я еще не видела! Я думала, он убьет парня!»
Но, слава богу, мама не пострадала, я тоже.
Кстати, про папину заботу, до моего рождения он уехал в Грузию на гастроли, мама еще работала и не смогла поехать с ним. А у них был пес, болонка, вечно болеющий. И вот вечером мама полезла за ним, дать лекарство, а он забился под диван, мама наклонилась, чтобы залить ему лекарство в рот, а он укусил ее за нос. Да так, что хлынула кровь и нужно было ехать зашивать нос.
Маму забрали в больницу. Вечером папа звонит, как всегда, узнать, как дела, и бабушка ему рассказывает, что случилось. Дальше были паника и нецензурная речь в адрес собаки со стороны папы.
Мама рассказывала: «Лежу в больнице, в палате, отбой. Тишина. Вдруг заходит медсестра.
«Мишулина, к телефону у главврача».
Мама в шоке. Кто ночью может звонить, да еще и главврачу. Явно что-то случилось. Идет на ватных ногах в кабинет.
Заходит. Главврач говорит: «Тебя вызывает министр здравоохранения Грузии».
Мама дрожа берет трубку, а там голос ее любимого Спартачка: «Валюша! Что с тобой? Что случилось? Как ты?»
Оказалось, узнав о беде, он поднял на уши всю Грузию, дошел до министра и позвонил маме. И подобных случаев было миллион.
Во время маминой беременности случился еще один неприятный случай. Каждое лето к нам приезжала папина мама и сестры по маме, от брака с отчимом. И вот они снова пишут, что едут. На что папа пишет в ответ, что они наконец-то ждут ребенка. Валюше нужен покой. Вежливо просит их понять ситуацию и отложить поездку на время. Но неожиданно для себя получает письмо с проклятиями и оскорблениями от сестры. Сестры, которая не искала его, когда он был один, когда он голодал, когда не знал, где и как выживать. Он не был обижен на них, но искренне не понимал, за что они начали лить на него такую грязь? Только за то, что он один раз не был готов их принять по уважительной причине?
Спустя время они возобновили общение, правда ненадолго. Приезжали к нам на дачу. Бабушку я не увидела, а вот сестру и папиного племянника Андрея видела.
Наступило 22 ноября. У мамы начались схватки. И, как выяснилось, у нее было еще одно неразвитое детское место, которое пошло первым, и я начала задыхаться. Времени принимать решение было мало. Главврач позвонила папе и сказала, что будет кесарево. И возможно, придется выбирать между мной и мамой.
Папа незамедлительно выбрал маму!
У него в гостях в этот момент был товарищ.
Бабушка рассказывала, папа положил трубку и начал плакать: «Она не выдержит! Моя Валюша не перенесет операцию! Зачем мы все это затеяли!»
Бабушка говорит: «Я никогда не видела, чтобы мужчина так плакал».
Друг ему говорит: «Спартак, да ты че! Бабы как кошки рожают, и твоя родит!»
Папа незамедлительно взял его за шкирку и со словами: «Может, твоя и кошка, а моя Валечка нежная и хрупкая и она не перенесет!» – выставил его из квартиры.
Но спасибо главврачу Вере Петровне за то, что спасла меня и маму. Говорят, когда меня вытащили из животика, я сосала палец и улыбалась!
Позвонили папе: «Спартак Васильевич, все хорошо! У вас девочка!»
«А еще кто?» – спросил папа.
«Пока больше никого», – смеясь, ответила врач.
Папа так мечтал о сыне, неистово, всю жизнь, что когда я была в животе у мамы, называл меня «Спартачок». Именно так он хотел назвать сына, чтобы обязательно был второй Спартак Мишулин, продолжатель династии.
Потом, когда я уже сама ждала дочку, он ходил со мной на все УЗИ и, когда говорили, что у меня девочка, спрашивал врача: «А может, еще изменится что-то? Может, все-таки будет мальчик?»
Врачи только улыбались в ответ.
Он даже в дневнике, который вел для Кристины, моей дочки, с самого ее рождения, написал напутствие мне и ей, родить-таки ему Спартака Мишулина.
Мама потеряла очень много крови, и ее положили в реанимацию, где она провела две недели.
Когда она пришла в себя и ее перевели в палату, первое, о чем она думала, а вдруг подменят ребенка, она же дочку не видела при родах. Но когда меня внесли, все вопросы отпали!
«Спартачок!» – вскрикнула мама, увидев меня – черный чуб на голове, папины глаза, нос, рот. Копия!
Мама написала папе записку: «Приносили доченьку сегодня, вылитая ты!»
Рис. 10. Я и папа
Бабушка говорит, папа так расстроился: «Вот, мама, девочка, и на меня похожа, это же ужас! Как я хотел, чтобы она была на Валюшку похожа. Чтобы красивая была, а не как я!»
Очень критичен был к себе.
Мама в ответ ему пишет: «Ну что ты! Она прехорошенькая!»
И папа радостно в ответ писал очень нежные письма маме, где говорил, как сильно любит и ждет, уже нас обеих! Эти письма мама до сих пор бережно хранит.
Наступил день выписки. День, когда папа взял меня на руки и больше никогда не отпускал.
День, когда соединились наши души, энергии, когда началась наша большая отцовско-дочерняя любовь!
В те времена на выписку принято было дарить женщине гвоздики, так как другие цветы были дефицитом, а нянечке, выносившей ребенка, давали рубль за девочку и три за мальчика. Зарплата в то время у нянечек была, наверное, рублей шестьдесят-семьдесят.
А тут папа, с огромным букетом роз для мамы, и протягивает нянечке сто рублей! Она чуть не бросила меня на землю от неожиданной радости! Конечно, больше зарплаты, вот так сразу! Папа еле выхватил меня у нее!
Также он подарил маме и мне кольца ручной работы с бриллиантами, удивительной красоты. Многие смеялись, Карине-то зачем он подарил, когда еще она дорастет до него?! Но папа считал, что это будет самой лучшей памятью. Так и есть. И не важно, сколько они стояли и стоят, для меня и мамы, они бесценны, это наша память, это частичка папиной любви, которая всегда с нами!
Он стал идеальным отцом, таким, каких мало!
Не выпускал меня из рук, вставал ночами, между репетицией и спектаклем бежал домой, чтобы побыть со мной. Звонил из театра каждый час, узнавая, как я, поела ли, и так далее.
Однажды ночью бабушка проснулась от моего вскрика, решила встать, чтобы дать родителям поспать, заходит тихонько в комнату и видит сидящего на кровати папу и меня на его руках. Папа нежно укачивает меня и восторженно шепчет: «Ведь не из чего получилась! Не из чего!»
Мое рождение, в его 54 года, стало для него настоящим чудом.
Рис. 11. Я и папа
И он стал для меня всем. Лучшим другом, любимым отцом, примером, учителем, наставником. Самым близким и родным.
Наша духовная связь была так сильна, что, повзрослев, я, просыпаясь утром, четко чувствовала, что у папы, например, будет давление сегодня или плохое самочувствие.
Я чувствовала его настроение. А он так же чувствовал меня во всем.
В мои полтора года он принес меня в театр. Он мечтал, чтобы я продолжила династию. Когда еще я была в животике у мамы, он постоянно гладил живот и говорил, что малыш обязательно будет актером! Мама смеялась:
– Скорее футболистом, так сильно стучит ножками!
– Нет, за «Спартак», мы, конечно, тоже будем болеть вместе, но призвание у него точно будет актерское! – говорил папа.
Папа радостно рассказывал, что тихонько зашел со мной на руках в зрительный зал, где шел взрослый спектакль. Постоял минуты две и шепотом говорит мне: «Пойдем».
А я как завороженная смотрела не отрываясь на сцену и мотала головой: «Неть… неть…»
И мы остались до конца спектакля, папа так и стоял тихонько, держа меня на руках.
Рис. 12. Я с папой на сцене театра Сатиры
В два с половиной года меня вынесла на сцену О. А. Аросева, спросив за кулисами: «Пойдешь со мной?»
И я пошла.
Это было во время спектакля «Пеппи Длинныйчулок». Мы с папой были за кулисами, начинались поклоны, и вдруг Ольга Александровна, играющая в этом спектакле, подошла ко мне и предложила пойти с ней. И я не растерялась. Она взяла меня на руки и, на радость и удивление зала, вынесла меня на сцену. Так что, как когда-то Ольга Александровна проложила папе дорогу на московскую сцену, так спустя много лет проложила и мою.
Рис. 13. Я и О. А. Аросева
В четыре года я начала играть в спектакле «Бег», дочку начальника станции. Посчастливилось стоять на одной сцене с А. Д. Папановым.
Рис. 14. Я в спектакле «Бег». Рядом А. Д. Папанов
Папа радостно удивлялся, что, когда сказал мне о том, что я буду играть роль Оленьки, я обрадовалась и тут же засыпала его вопросами, кто эта девочка, а какая она, а что она любит. Папа говорил, что был поражен, что я, четырехлетний ребенок, так осознанно и ответственно подхожу к работе над ролью, совсем как профессиональная актриса.
Наступил день моей премьеры. Мама в зале. Папа за кулисами, он играл генерала Чарноту в этом спектакле, представляю, как он переживал. Ведь за меня не выйдешь, не сыграешь. Мама рассказывает, что тоже сильно перенервничала.
«Я думаю, тебе же четыре года, вдруг сейчас выйдешь, испугаешься и убежишь со сцены и все…»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65495732) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Карина Спартаковна Мишулина
Современная биография
После смерти Спартака Мишулина, актера театра и кино, народного артиста, на его семью обрушилась самая настоящая травля, которая длилась годы: хейт в Интернете и на работе, поливание грязью на федеральных телеканалах, бесконечные статьи и якобы разоблачающие интервью, и все это из-за одного человека…
Карина, дочь Спартака Мишулина, в этой книге впервые расскажет всю правду: обо всех обвинениях в сторону непорядочности семьи и Спартака, о лживых тестах ДНК, о том, насколько «грязен» мир ток-шоу на ТВ и что в действительности стоит за теми, кто несет «правду» с экранов.
Трогательная история о борьбе за правду и честь собственной семьи, а главное, за честное имя родного отца – Спартака Мишулина.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Карина Спартаковна Мишулина
Спартак Мишулин. Правда под запретом
© Текст. Карина Мишулина, 2021
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2021
Вступление
Я приветствую вас, мой дорогой читатель!
В 2021 году моему папе, народному артисту России, лауреату Государственной премии Спартаку Мишулину, исполнилось бы 95 лет.
Рис. 1. Спартак Мишулин и Карина Мишулина
Как любящая дочь, бережно хранящая память о нем, я решила написать эту книгу, где расскажу вам о том, каким он был человеком, мужем и отцом. Конечно, изначально хотелось, чтобы книга была добрая и светлая, но, к сожалению, в нашей жизни произошла неприятная история, в которой была затронута честь папы и нашей семьи, обойти эту тему я не смогла, да и, к сожалению, это стало теперь тоже частью нашей жизни. Как говорится, из песни слов не выкинешь!
Я описываю все честно и откровенно, я расскажу все, что оставалось за кадром, как устроен мир телевидения, как делается ток-шоу, какие испытания пришлось преодолеть нам в борьбе за папино честное имя.
Так как в книге я раскрываю все карты, то было бы здорово, если бы вы, мой дорогой читатель прочли некоторые важные моменты внимательно, не впроброс, так скажем, углубившись в тему. Я попыталась описать некоторые сложные темы, такие как ДНК, доступным языком, но все-таки некоторых терминов избежать нельзя и, чтобы картина была полной, описывать все это нужно детально.
Я не хочу кому-то что-то доказывать или переубеждать кого-то, я лишь хочу донести свою историю и свою правду до каждого из вас! А уж какие выводы делать, решать вам!
Я благодарю всех друзей и знакомых, кто был с нами в это непростое время, всех, кто не продался и не предал нас.
Благодарю свою семью за поддержку и любовь и посвящаю эту книгу своему любимому папе, Спартаку Мишулину!
Глава 1
Вот так мы жили
Я лежала на холодном кафельном полу в ванной, мое тело содрогалось от рыданий, по лицу градом катились слезы, но я как будто не понимала, что это все происходит со мной. Сон, это просто очередной страшный сон, ведь они преследуют меня уже второй месяц! Именно из-за них я боюсь спать, я боюсь закрывать глаза, я всего боюсь…
Но если это сон, почему я не могу проснуться? Почему так плохо, боже, сколько этих «почему» вертится в моей голове!
Именно в таком положении в тот день меня нашла моя мама. Я даже не представляю, что могла она испытать, увидев свою дочь, свернувшуюся калачиком, захлебывающуюся рыданиями, не понимающую, где сон, а где реальность!
«Мамочка! За что они так все ненавидят меня? Мы же ни в чем не виноваты…»
Ах, как я хотела все скрыть от нее, чтобы она не переживала, чтобы не мучилась вместе со мной, но, когда живешь в одном доме, когда два месяца вас терроризируют и шантажируют звонками, сложно что-то скрыть. Тем более от матери.
Ее тепло, ее нежные руки заставили меня в тот момент вернуться в реальность, собраться духом!
«Доченька, я прошу тебя, не надо! Родная моя, успокойся! Они просто травят нас, но они ведь ничего не знают! Они возомнили себя судьями, веря лишь тому, что им показывают, но никто из них не знает правды! Мы все переживем! Мы вместе, мы сила! Потому что мы любимые девочки нашего Спартака и ради него мы все выдержим!»
Мы сидели вдвоем, обнявшись, на холодном полу, наши сердца бились в унисон, и лишь стекающие на пол слезы иногда нарушали этот ритм.
Что такое правда? И почему, когда ты ее говоришь, тебе не верят? Почему людям легче поверить в ложь? Она кажется легче и притягательнее, а правда не всегда бывает приятна и красива. Особенно когда очень больно!
И я должна, я хочу рассказать всю правду. Я не хочу никому ничего доказывать и навязывать какое-то мнение. Я лишь хочу, чтобы люди сами делали выводы. Ведь каждый из нас может попасть в подобную ситуацию и не найти выхода! В ситуацию, когда весь мир против тебя, против твоей правды, и она обесценивается, потому что сильные мира сего решают встать против тебя и одним мановением руки стирают тебя вместе с твоей правдой, как будто и не было тебя!
Но дойдя до тупика, только два выхода – или сломаться, или выстоять и жить!
Я выбрала второй и очень хочу, чтобы люди, прочитав мою книгу, поняли, что никто не может победить нас, кроме нас самих! Правду победить невозможно! И поставить на колени человека, говорящего правду, нельзя! Если он сам не опустится… но я устояла!
Но все это было потом… а тогда, в тот страшный, переломный день, мы еще долго сидели, обнявшись, в тишине, и наши мысли постепенно унесли нас в далекий 1979 год. В год моего рождения!
Я родилась 22 ноября 1979 года в Москве, в роддоме номер 16, на Соколе.
Меня долго ждали родители, я далась им с трудом и была поздним и долгожданным ребенком. Маме на момент моего рождения было 34 года, папе 53. Надо ли говорить, какую радость и счастье я принесла в семью.
В семью, где и так царила любовь.
Рис. 2. Папа встречает меня из роддома
Мои родители познакомились в далеком 1969 году, в декабре, под Новый год! Не зря же говорят, что под Новый год случаются чудеса!
Мама Валентина работала тогда на Шаболовке монтажером программы «Время», она была очень талантливым сотрудником, ее любили и уважали коллеги, до сих пор многие ее работы по монтажу входят в Золотую коллекцию Госфильмофонда СССР.
Рис. 3. Мишулина Валентина в молодости
При всем при этом она была необычайно красива, имела репутацию отзывчивой, но недоступной женщины! Огромное количество мужчин за ней ухаживали и пытались завладеть ее сердцем, но мама всем говорила: «Нет!» Такой характер! Наполовину немка, на четверть француженка, она всегда знала себе цену и не разменивалась на мимолетные романы. Ей было важно встретить того единственного, полюбить на всю жизнь, найти друга и опору в жизни.
В этом они с папой были схожи. Я часто спрашивала его: «Почему ты так долго не женился? Все-таки ты встретил маму, когда тебе было уже 43 года».
«Я искал настоящую любовь. Я против разводов, особенно если появляются дети. А по молодости многие люди часто путают страсть с любовью, женятся, рожают детей, а потом страдают все, либо от того, что родители расходятся, либо что живут, мучаясь, ради детей. А дети-то все чувствуют. Я так не хотел. Я должен был быть уверен, что это любовь. Что этот человек станет мне другом и опорой. Тылом и самым близким, к кому будет хотеться бежать с работы. И только с Валюшей я это обрел. Все то, о чем мечтал! Семью!
Но я снова забежала вперед, а тогда, в далеком декабре 1969 года, папа снимался в «Кабачке «13 стульев», там же, на Шаболовке. И вот все совпало до секунд. Они вышли покурить в перерыве, и папа, увидев мамины небесно-голубые глаза, просто оторопел, как мальчишка. Мама рассказывала, что, конечно, он был уже известен и она его узнала, но никаких мыслей в тот момент у нее не закралось. Единственное, она чувствовала, что он не отводит от нее глаз.
Чуть позже к ней подошел ее товарищ, режиссер Владимир Акопов, и сказал: «Спартак Мишулин тобой заинтересовался, просит телефон. Но я ему сказал, что Валя у нас неприступная и телефоны не дает».
Мама лишь улыбнулась в ответ. А уже этим вечером в квартире мамы раздался звонок. Мамина мама взяла трубку:
«Алло! Добрый вечер! Вас беспокоит футбольный клуб «Спартак», можно Валентину?»
Бабушка, тогда еще не готовая к подобным шуткам, настороженно позвала маму, «мол, тебя футбольный клуб спрашивает».
Мама сразу все поняла и снова улыбнулась: «Нашел-таки телефон!»
И с этого момента началась их красивая история любви, продлившаяся 35 лет.
Конечно, не все сразу было гладко и идеально, через несколько дней папа сказал маме:
– Ты знаешь, я не умею врать, да и не хочу. До встречи с тобой я жил с женщиной шесть лет. Она умная, замечательная, но отношения давно изжились, я понимаю, что любви нет, но есть чувство долга, я обещал ей жениться. Встретив тебя, я понимаю, что уже не хочу свадьбы, но и предать ее не могу. Скажи, как быть.
Мама ответила, что любовницей она не станет никогда и отношения начинать не видит смысла.
Они расстались. Переживала ли мама? Уверена, что да. Ведь папа был ее судьбой, хоть она тогда этого не могла знать, но то, что предначертано, не так легко отпустить из сердца.
Прошел месяц. За это время папа узнает, что его женщина изменила ему с другим и об этом узнали все, так как это был папин коллега по театру.
И те отношения сами собой закончились.
Через какое-то время папа позвонил маме.
– Я свободен! Если ты еще не передумала, то я все так же нуждаюсь в тебе и хочу, чтобы ты была рядом!
И мама переехала в его однокомнатную квартиру. Надо отдать должное папе, он тут же начал делать все, чтобы приобрести «двушку». Он говорил: «Я не могу позволить жене не иметь спальню и жить в однокомнатной квартире».
Вступил в кооператив и через год купил двухкомнатную квартиру, и после этого они расписались.
Их объединяло очень многое. Оба москвичи. Оба с трудным детством, когда надо было выживать. Оба недолюбленные. Папа, по сути, не знал любви матери, а у мамы был не самый лучший отец.
Он был из дворян, мама француженка, Мария Аранюж-де-Крупе, ее род остался в России после войны с Наполеоном. Отец, немец, служил гувернером у Марии, у них случился роман, они убежали из дома, поженились, родили двух сыновей и прожили счастливо всю жизнь. Мамин отец был красивым, воспитанным и глубоко интеллектуальным человеком, долго ухаживал за моей бабушкой, в итоге женился на ней, а потом, в какой-то миг, попал в определенные обстоятельства и, как многие, увы, не справился. Он потерял работу и впал в депрессию, начал пить. Причем пить страшно. Мама часто рассказывает историю, когда ей было лет восемь, он пьяный ворвался в комнату, где она спала, криком и оскорблениями вытащил ее из кровати… Мама босиком, зимой выбежала, захлебываясь рыданиями, на улицу, в одной ночнушке и пыталась спрятаться от разъяренного отца. И казалось, ее ничто не спасет, ее мама была в ночной, на смене, брат – маленький. Хорошо, вышел дворник и прекратил этот ад.
А потом отец трезвел, стоял на коленях, плакал, говорил, что больше не будет… Бабушка его прощала, и все продолжалось по кругу.
У папы тоже история не из легких, что только он не пережил. Сначала, не успев родиться, оказался ненужным собственной матери и был сдан ею в Дом малютки. Оттуда его забрал дядя, родной брат матери. Вернее, не дядя, а его жена, любимая тетя папы, тетя Дусечка, как он ее называл. Найти папу в Доме ребенка помогло редкое имя Спартак, так назвал его дядя, Александр Васильевич Мишулин, историк. Когда папа родился, он как раз защищал диссертацию о гладиаторе Спартаке и решил назвать племянника таким необычным именем. Чуть позже своего родного сына он назвал Аристоником, тоже в честь гладиатора. Папа всегда шутил: «Как здорово, что я родился первым, Спартак еще как-то можно выговорить, а вот с Аристоником посложнее». Но, надо сказать, с двоюродным братом они были очень близки до конца жизни. Так вот, однажды тетя Дуся шла мимо Дома ребенка, за оградой гуляли детки, и она услышала, как нянечка громко кричала «Спартак, иди сюда! Спартак, не лезь туда!» Папа был очень активным ребенком. Тетя Дуся подумала, что это не может быть совпадением, и зашла узнать, что это за Спартак. Помогло еще то, что дядя был высокопоставленным человеком, и когда тетя Дуся рассказала ему, что это точно их племянник, дядя помог забрать папу из Дома ребенка. Вот таким чудесным образом он оказался в семье дяди. И какое-то время папа жил там, воспитываясь вместе с двоюрдными сестрами и братом. Потом его мать вышла замуж за Василия Павловича Пивоварова и забрала сына.
Отношения с отчимом не заладились, да и папа был, как он говорил, шебутным ребенком, все время что-то придумывал, фантазировал, энергия била через край, даже сам записался в секцию бокса в «Крылья Советов», где в последствии получил мастера спорта по боксу.
Однажды, чтобы угостить всех своих друзей вкусностями, продал мамину шубу, и все бы ничего, но, как выяснилось, в кармане шубы были вшиты и спрятаны деньги, внушительная сумма. Ох и влетело тогда папе!
Отчима раздражал чужой ребенок, да еще и с таким активным характером, мама постоянно работала, ей было не до воспитания, и, по классике жанра, отчим стал бить папу, и он сбежал в 13 лет из дома. Совсем.
Сбежав из дома, он оказался на вокзале, где встретил рыдающего мальчишку в военной шинели.
– Что ты плачешь? – спросил папа.
Рис. 4. Папа со своей матерью, Анной Васильевной Мишулиной
– Да меня в артучилище отправляют, а я не хочу! – рыдал парень.
– Так давай махнемся одеждой и я поеду вместо тебя!
Просто папа решил, что артучилище это артистическое училище, а так как он уже грезил профессией актера, то не задумываясь махнулся одеждой с парнем и оказался в городе Анжеро-Судженске. Время было предвоенное, документы особо никто не проверял, так что затеряться среди толпы было легко. И только лишь приехав в Анжеро-Судженск, он понял, что никакое это не артистическое училище, а самое что ни на есть артиллерийское. Но папа и там не растерялся, открыл драмкружок. Начал преподавать танцы и ставить спектакли. Он часто вспоминал:
– Поражаюсь своей юношеской наглости: вот так запросто, не имея опыта и образования, я мог чему-то обучать других!
А дальше была война. Однажды, для показа своего спектакля в клубе, папа, по глупости мальчишеской, украл лампочку, вывернул ее в местном сельсовете и попался на воровстве. А сельсовет во времена Сталина такое не прощал! За это его посадили в лагерь.
Там случилась трагедия, которая отражалась на папином здоровье до конца его дней. Папу переехал трактор. В лагере он работал водовозом, возил воду заключенным, а так как в основном сидели политические, по сути, ни за что пострадавшие интеллигентные люди, много врачей, работников культуры, то папа, имея доступ к кухне, как водовоз, прятал хлеб и втайне возил им вместе с водой, чтобы люди не умерли с голоду. Однажды и на этом он попался. Ему увеличили срок на два года. Но в этом был он весь. Всегда и всем бескорыстно помогал, даже в ущерб себе. Помогал до конца своей жизни.
В один из дней работы водовозом он очень устал и уснул в поле, тракторист, работавший там же, его не заметил и наехал на него.
Папа не дышал, его приняли за мертвого и отнесли в морг. Спасло лишь то, что работник морга зашел, привезя очередной труп, а папа пошевелился. Работник чуть не упал в обморок, папа всегда с юмором рассказывал эту историю, но тогда, я думаю, им всем было не до смеха. Папу срочно отвезли в операционную, вызвали политзаключенного хирурга, который и провел операцию, спасши папе жизнь.
Папин дядя, как я уже писала выше, занимал очень высокий пост (советский историк-антиковед, доктор исторических наук, профессор, главный редактор журнала «Вестник древней истории»), был вхож к Сталину, благодаря этому имел доступ к некой секретной информации, ему сообщили об инциденте, он нашел папу и добился его досрочного освобождения.
И начался папин долгий и тернистый путь в профессию.
Он грезил ею с детства. Увидев фильм с Чарли Чаплином, лет в пять, он понял, что вот его призвание! Только этим он хочет заниматься.
Он рассказывал, что в день в кинотеатре рядом с его домом, на улице Горького (ныне Тверская), было несколько сеансов фильма с Чаплином, и папа шел на самый ранний сеанс, но так хохотал, что мешал остальным людям смотреть фильм, его выводили из зала, но он не шел домой, а оставался на следующий сеанс, но смех снова не давал ему досмотреть фильм до конца, в итоге целиком кино он мог посмотреть только на последнем сеансе.
Он всегда говорил: «Меня не сломало то, что я имел четкую цель. Я мечтал быть артистом, и никакие плохие компании не могли сбить меня с толку. Я формировал сам себя. Когда другие прозябали во дворах за алкоголем и картами, я читал или писал рассказы». Кстати, папа не пил до 40 лет совсем. Да и после 40 мог выпить пару рюмок, но никогда не дружил с алкоголем.
Меня всегда восхищало то, что он, по сути, сам себя воспитал, при этом не сошел с правильной дороги, не сломался, не ожесточился, а остался добрым и открытым человеком.
Насчет его написания рассказов тоже была интересная история.
Ему было лет 14, он сидел ночью один и писал очередной рассказ, как вдруг появилось видение из-за шкафа в облике женщины в черном. И она сказала ему: «Если больше определенного количества человек узнают твою настоящую дату рождения или хоть один твой рассказ будет опубликован, ты умрешь!»
Я часто спрашивала папу: «Ну что это прям правда? Она реально была?»
«Не знаю, может, это был сон, может, явь, но дату я изменил в паспорте и с тех пор стал писать «в стол».
Спустя много-много лет он опубликовал маленький рассказик и заболел. Не знаю, совпадение это или нет, но после он уже ничего не опубликовывал.
А вот мечта стать актером его не оставляла никогда.
Когда после попадания под трактор и операции он оказался в городе Удомля, поехав вместе с другом, который жил в тех местах, папа тут же устроился в местный Дом культуры массовиком-затейником.
Как он сам вспоминал, его кружки пользовались огромной популярностью.
А уж когда папа танцевал цыганочку, устоять не мог никто.
Не зря он шутил, что его подкинул маме табор цыган. Кстати, спасибо генам, мне дар танцевать тоже передался.
В 6 лет я репетировала спектакль «Роковая ошибка» в Театре сатиры, и там нужно было танцевать цыганочку.
Во время репетиции заглянул Андрей Александрович Миронов и потом говорил мне, что моя цыганочка его сразила. Может, просто хотел сделать приятное ребенку, а может, и правда папин танцевальный талант вырывался из меня.
В Удомле папу нашел его родной дядя и забрал в Москву. Была весна 1947 года, время поступления в театральные институты.
Напомню, что дядя занимал высокую должность при ЦК КПСС (ректор АОН при ЦК ВКПСб) и имел много нужных связей, и, видя, как племянник горит театром, отвел его на прослушивание в Щукинское училище, к самому Борису Захаве.
Как говорил папа: «Я выдал все, что мог! И выдал так, что Захава практически закричал: «Вам на пушечный выстрел нельзя подходить к театру!» – и не принял его в институт».
Спустя годы, когда папа уже работал в Омском театре, приехал в Москву на гастроли и играл Тузенбаха в «Трех сестрах», тот же Захава посвятил папе целую статью в газете, описывая талант молодого дарования и восхищаясь актером. Конечно, забыв, что когда-то сам выгнал этого актера из храма искусств.
После провала с поступлением папа не отчаялся, узнав, что в г. Калинине (ныне г. Тверь) идет набор во вспомогательный состав драмтеатра, и поехал за своей мечтой!
Его приняли. Сначала во вспомогательный состав, а позже и в труппу театра. И с 1 сентября 1947 года папа стал официальным работником театра.
Как говорил папа, там он обрел крестного отца в профессии в лице главного режиссера театра Г. А. Георгиевского. Он поверил в талант папы и дал ему путевку в жизнь.
До конца жизни папа вспоминал Г. А. Георгиевского с теплотой и благодарностью.
Да, получилось так, что официального актерского образования у папы не было, он часто сокрушался на эту тему. В советское время высшее образование было признаком престижа и успешности, но тем не менее благодаря Георгию Георгиевскому папа прошел настоящую школу актерского мастерства, переиграв в Калинине огромное количество ролей, став в городе достаточно известным и успешным актером.
Рис. 5 С. В. Мишулин во времена работы в г. Калинине
Но там же, в Калинине, у него начались проблемы со здоровьем, дали о себе знать отголоски лагерной жизни. У папы развился туберкулез. Лечение было долгим, он мотался по санаториям, диспансерам и больницам. Тогда поддерживала его удивительная женщина, его первая сильная любовь, актриса Калининского драмтеатра Римма Гавриловна Солнцева. Думаю, благодаря ей, ее вере в него он поправился, но болезнь не прошла бесследно, до конца жизни у него был пневмоторакс.
После выздоровления папа женился на Римме Гавриловне, и они продолжили вместе служить в Калининском театре до 1956 года.
Римма Гавриловна была прекрасной актрисой, а впоследствии стала гениальным педагогом актерского мастерства в Москве, в Театральном училище им М. С. Щепкина. Она воспитала не одно поколение блистательных, известных и успешных артистов.
Вместе с ней в 1956 году они уехали в Омск за режиссером, Сергеем Владычанским, которого направили руководить омским драмтеатром.
В Омске папа переиграл весь мировой репертуар. Играл Тузенбаха и Сергея в «Иркутской истории». И много других героев. Папа вспоминал, что в Омске у него была счастливая, насыщенная творческая жизнь. Помимо театра, он еще руководил детской театральной студией.
Я спрашивала папу: «Какие воспоминания у тебя об Омске?»
«Счастье творчества и морозы! Ох, какие там иногда были морозы!»
Мы с папой по натуре теплолюбивые, да и еще у нас есть такая физиологическая особенность – на морозе сразу краснеет нос. И вот папа рассказывал, что в Омске, когда наступали лютые морозы, он передвигался от дома до театра перебежками через магазины. Говорил: «Пройду немного, чувствую, нос уже отморозил, и сразу в первый попавшийся магазин, отогреюсь и дальше иду, так хоть как-то спасал нос от красноты, а то потом никаким гримом было бы не замазать».
Там же, в Омске, их пути с Солнцевой разошлись, но до конца дней они периодически общались и папа всегда с теплотой о ней говорил.
Лично от себя хочу сказать, что именно Римма Гавриловна готовила меня к поступлению в театральный. Великая, красивая, талантливая женщина! Спасибо ей за все!
Вспоминаю их встречу, когда папа привел меня познакомиться, перед тем как мы с ней стали готовиться к моему поступлению. У Риммы Гавриловны шел урок актерского мастерства, мы дождались окончания, она вышла в холл института, тепло и широко улыбаясь, подошла к нам, они с папой обнялись, а я увидела, как из-за угла выглядывают ее студенты, тихо шушукаясь, но как будто боясь помешать встрече. Потом, когда я уже поступила и познакомилась с ее студентами, то спросила про этот случай:
«Что вы тогда как партизаны выглядывали?»
«Было любопытно, как все пройдет, нам казалось, что эта встреча будет как в романтическом кино».
Как в романтическом кино не произошло, но это было очень по-теплому, по-родному. Они долго болтали, смеялись, что-то вспоминали… а потом она согласилась со мной заниматься и разрешила присутствовать на своих занятиях. И это было счастье! Счастье видеть, как она работает со своими студентами, как любит их, а они отвечают ей взаимностью. Я благодарна Римме Гавриловне, что она приняла меня как родную, поверила в меня, разглядела актерские способности и подготовила к поступлению. Я всегда буду вспоминать ее с нежностью и благодарностью!
В 1961 году Омский театр приехал на гастроли в Москву, и сестра Ольги Александровны Аросевой, прекрасная актриса омского театра, Елена Александровна Аросева, попросила сестру замолвить словечко перед В. Н. Плучеком, художественным руководителем Театра сатиры, за папу.
В. Н. Плучек пришел на спектакль и после просмотра пригласил папу в труппу Театра сатиры.
Так, спустя много лет скитаний папа вновь вернулся в родной город. Правда, потеряв прописку (раньше при переезде в другой город прописка терялась), он поселился в общежитии театра, на Малой Бронной. Его соседями были Т. И. Пельтцер и многие другие прекрасные артисты.
Началась его новая, интересная московская жизнь.
Первую роль папе дали в провальном, как он говорил, спектакле «Фунт лиха», и дебют оказался неудачным, как говорится, первый блин комом.
Тонна критики и негатива вылилась тогда на участников спектакля, и папа не стал исключением. Конечно, он переживал, конечно, были мысли, а может, все зря? Но в очередной раз неистовая любовь к профессии побеждала.
И он снова шел вперед. Ждал и верил. И дождался!
Совсем скоро он получил роль Скапена в постановке «Проделки Скапена», которая утвердила его место в театре как достойного и талантливого артиста!
Начали появляться роли, которые вскоре принесли ему известность и успех.
А в личной жизни?
Мы часто говорили с папой о прошлом. Я спрашивала, с кем он встречался? Почему не женился?
Папа говорил: «Конечно, я встречался с женщинами, я был нормальный взрослый мужчина. Но моя врожденная осторожность делала меня крайне избирательным. Я боялся встретить ту, которая меня захомутает, вынудит жениться без любви. А любви тогда не встречал. Мне было важно, чтобы женщина была мне в первую очередь другом. Верным и преданным».
Видимо, сказывалась недолюбленность его матерью. Он подсознательно боялся, что женщина может предать, как он говорил, полюбить не его, а его квартиру, положение в обществе, состоятельность.
Позже у него произошла встреча с прекрасной женщиной Еленой. Она была переводчиком, знала несколько языков. Красивая, самодостаточная, интересная.
Они начали встречаться, и роман затянулся на несколько лет. Но, как говорил папа, не было у обоих какой-то внутренней искры, говорящей, что это навсегда. Что это то, что он искал всю жизнь.
В это время папа уже отстоял на очереди на квартиру и купил однушку, в кооперативном доме, в центре Москвы. Начал сниматься в «Кабачке «13 стульев». Стал успешным и известным актером.
Надо сказать, что папа никогда не был расточительным человеком, он не был жадным, нет! Просто был домашним по натуре и бережно относился ко всему, что имел. Наверное, потому что все доставалось ему трудом, ну и в черте характера, бесспорно, была заложена домовитость. Он был из тех мужчин, кому важно создать все условия для приличной жизни, чтобы дом был полная чаша.
За это время он сам нашел свою мать. Ее сослали в Ташкент в конце 1930-х годов, там она и осталась жить. Родила еще двух дочек. Работала, руководила золотыми рудниками, работа была тяжелая, совсем не женская, руководить приходилось настоящими зэками. Но в этом была она вся! Сильная, властная, волевая! Папа ее нашел. Но материнское тепло и нежность, увы, так и не обрел.
Никогда ее не винил, начал помогать чем мог. Посылал деньги, забирал ее на лето в Москву, опекал. Иногда они, уже с моей мамой, приезжали в гости в Ташкент.
А она? Я как-то спросила маму, как они общались? Какой она была с папой? Ведь мама ездила с папой к ней и у нас дома ее принимала неоднократно.
Мама рассказывала: «Она была ровной с папой. Называла его всегда только Спартак. Сыночек, Спартачок – все эти нежности не были ей присущи. Знаешь, она сама по себе была жесткая женщина. Все-таки руководила зэками, а там нельзя быть слабой. Ее муж, папин отчим, вел хозяйство, а она работала, приходя домой, брала газету, закуривала «Беломор» и читала газеты. Выйдя на пенсию, пошла в кружок пения и игры на гитаре.
И всегда, всю жизнь, ровно в 00.00 когда по радио шел гимн, она вставала и стоя его слушала, так и продолжая отдавать дань партии!
Я очень похожа на нее и внешне, и характером, когда достигла переходного возраста и позволяла себе некоторые юношеско-максималистские высказывания, папа всегда шутил: «Не включай Анну Васильевну! Ее в ссылку сослали за ее острый язык. Не повторяй ее судьбу!»
Так вот, вернусь к Елене, познакомившись с мамой, он как раз еще был в уже изживших себя отношениях с Еленой. Но судьба распорядилась так, что отношения закончились сами собой, до свадьбы дело не дошло, и началась его счастливая жизнь с мамой. Жизнь длиною в 35 лет.
Очень часто, когда я рассказывала эту историю, лишь для того, чтобы подчеркнуть врожденные честность и порядочность своих родителей, почему-то это выворачивалось наизнанку. И переворачивалось в то, что, наоборот, они не честны… Как странно. Мама отказалась от человека, который ей стал дорог, потому что считает, что быть любовницей это неправильно и нечестно. А папа, в силу своей природной честности, рассказал маме правду сразу, в начале отношений, не заводя их в более близкие и серьезные. Так в чем же их нечестность-то? Ну да ладно, видимо, правду говорят, что каждый видит одну и ту же информацию, как хочет, как выгодно ему. И если кто-то хочет видеть в белом черное, что же поделать, наверное, его право!
Папа всегда говорил: «В маме я обрел не только любовь, но и верного друга, опору, интересного собеседника и человека. Обрел все то, что так долго мечтал найти в женщине!» И ведь несколько лет они жили вместе без штампа в паспорте, притирались, познавали друг друга, возможно, в чем-то проверяли. То есть это не был скоропалительный брак. Он был обдуманный, трезвый, мудрый, взрослый. А что плохого в проверке друг друга? Это лучше, чем кинуться в омут с головой, поддавшись страсти, которая может пройти быстро, а за ней будет пустота. Лучше пожить какое-то время, чтобы уже на сто процентов понять, что это твой человек и именно с ним я хочу идти по жизни вместе!
И они шли, рука об руку! Вместе ездили на гастроли, папа не любил расставаться с мамой. Попросил уйти с работы, чтобы всегда быть рядом. И мама ушла, хотя ее очень ценили и уважали на работе. Она делала монтаж программы «Время», часто в прямых эфирах, тогда не было компьютеров и делали это практически вручную. И мамины работы всегда были лучшие!
Но ради того, чтобы быть с любимым человеком, она оставила карьеру. И ни разу не пожалела. Ведь она тоже обрела то, о чем так мечтала, то, чего не хватало в детстве, – семью, любящего мужа, защиту и заботу.
Папа даже посвятил маме рассказ, который так и побоялся печатать из-за суеверия. В нем шла речь о том, что якобы когда-то Бог разделил людей на половинки и разбросал по свету. И счастлив тот, кому удалось найти свою половину, обрести целостность. И папа писал, что ему удалось и он счастливый человек! А кому-то не удается, они так и продолжают искать, бегая от одного партнера к другому, путая страсть с любовью.
Рис. 6. Папа с мамой
Я всегда размышляла, как при таком сложном детстве, недолюбленности матерью папа смог так любить нас, построить такую семью и не нести обиду и злость в душе.
Наверное, он исключение из правил. А может, и правда, когда находишь свою половину, все остальное стирается и становится неважным.
Я никогда не забуду, как папа смотрел на маму, особенно однажды, ему было уже за 70, был какой-то праздник, и мама говорила тост, надо было видеть глаза папы, устремленные на нее, это был взгляд влюбленного мальчишки, полный любви и обожания. Я думала тогда, в свои 17 лет, неужели так бывает, что спустя столько лет брака люди так смотрят друг на друга? Бывает! Еще как!
А их разговоры каждый вечер, иногда до утра? Я засыпала под них и думала, о чем же можно столько говорить? Они же так долго вместе, неужели еще есть темы для разговоров?
А сейчас, будучи взрослой, понимаю, какое это счастье, когда с любимым человеком невозможно наговориться. Это и есть единство душ!
Мама была его главным советчиком во всем, даже в профессии. Несмотря на широкую известность, любовь зрителя, уважение коллег, папа был безумно скромным и сомневающимся в себе человеком. Каждый раз, репетируя новую роль, он страшно переживал, волновался, что не получится, не удастся сыграть, как он хочет! И мама всегда вселяла в него веру! Порой давая очень точные советы, обсуждая с ним роль, постановку, характер героя. И конечно, потом папа блистательно играл, всегда! Сам себе придумывал образ, грим, костюм, скрупулезно подбирая все до мелочей в своем образе. И все его страхи говорили лишь о его чересчур трепетном отношении к профессии, к его гиперответственности во всем. Нет, он не был из разряда «актер актерычей», как их называют в театральном мире. Это тип актеров, которые и дома продолжают играть, картинно страдать от невостребованности или непризнания, запрещая близким им мешать репетировать или повторять текст, так, скажем, строя всю семью и изображая свое величие. Папа совсем таким не был. Даже если он готовился к спектаклю, то делал это тихо и незаметно, никогда не нарушая покой домашних. А разговоры о театре, о ролях и репетициях просто были частью их с мамой жизни. Им обоим это нравилось и было интересно. Это были дружеские разговоры, в которых рождалась новая роль.
Папа был партийный и выездной за границу, что лишний раз говорит о его безупречной репутации, так как КГБ тогда работал на «отлично» и проверял выезжающих от и до. Да еще и ездил с ними на все гастроли, не выпуская из виду ни на шаг. Я даже думаю, что и дома, и в театре все телефоны находились на прослушке.
Однажды папа рассказывал, что в Италии в 1970-е годы они шли по улице с группой актеров и группой из КГБ и к папе подходит темнокожий парень, крича по-русски: «О! Спартак! Как я вам рад!»
Папа говорит: «Я дал деру, боясь, что сейчас обвинят в шпионаже». А оказалось, что парень врач, учился в Союзе и знал папу как Пана Директора. Поэтому все кончилось благополучно.
Когда намечались гастроли в ФРГ, папа пытался сделать все, чтобы взять маму с собой. Предложил ей стать ведущей и объявлять номера в концерте. Мама, конечно, согласилась, но ведь она не актриса, а перед разрешением на выезд все номера принимала комиссия из КГБ. И маме надо было показать себя как ведущую перед группой лиц, принимающих решение.
И вот настал день икс. В пустом огромном зале сидят несколько человек в серых пиджаках, с суровыми лицами. Мама выходит на сцену и теряет дар речи. Они смотрят на нее, она на них. Ей кажется, что проходит целая вечность, она стоит как вкопанная и не может пошевелить ни рукой, ни ногой. И дальше слышит шепот папы из-за кулис, как в фильме «Карнавал»: «Отползай! Уходи! Уходи со сцены!»
Так, не успев начаться, закончилась ее сценическая карьера.
Но папа не растерялся, он договорился с коллегами, и они придумали для жен актеров театра поездку в Германию, правда в ГДР, туристическую, во время гастролей Театра сатиры. И им разрешили. Составили маршрут так, чтобы жены смогли пересекаться с мужьями и видеться.
Валюшка, как ее звал папа, стала полностью своей в театре. Подружилась с актрисами, принимала дома папиных коллег, накрывая столы, готовить мама всегда умела блестяще. Ее сациви, пельмени и лобио всегда вспоминали все артисты.
А уж как папа ее одевал, вспоминают до сих пор. Раньше в театр приносили одежду, на продажу, которую нельзя было достать в открытом доступе. И вот все собираются, смотрят, прицениваются, и выходит папа, смотрит, не раздумывая отбирает вещи:
«Это Валюшке, и это Валюшке, и это моей Валюшке!»
«Спартак, это же одинаковые платья, только разного цвета!» – говорили ему коллеги.
«Ну и хорошо! Зачем ей мучиться с выбором? Цвет-то разный! Значит, уже не одинаковые! Беру все!»
После поездки в Италию он приехал с огромным чемоданом, радостно его открыл, посадив маму и ее маму на диван, и начал доставать вещи, как гусар:
«Это Валюше! Это Валюше! И это! И это! Это маме! (маминой) и это!» Бабушка не выдерживает и говорит: «А себе-то ты что-нибудь привез?»
«Да! – радостно говорит папа. – «Галстук!»
В этом был он весь. Все для любимых, а себе… себе ничего не нужно.
Еще надо понимать, что в то время хоть и были гастроли за границу для избранных, но условия не всегда были радужные. Суточные платили маленькие, приходилось на всем экономить, чтобы хоть что-то купить там. Но и тут папу спасал его бережливый и домовитый характер. Собираясь в Италию, он вез кипятильник, керосинку, кастрюлю, консервы и несколько бутылок можайского молока.
– Спартачок, как ты это потащишь? Тяжело же! Зачем тебе молоко-то с собой? – спрашивали его.
– Так я там куплю булку и молоком запивать буду, сытно и дешево! Зато сэкономлю и сколько всего Валюшке привезти смогу!
Коллеги смеялись, пока сами не потратили все суточные и не озаботились, а как же теперь быть и что кушать. И произошла история, которую часто вспоминает А. А. Ширвиндт. Шли они с А. А. Мироновым по коридору гостиницы, проходили мимо папиной комнаты, увидели внизу под дверью странный отсвет и почувствовали приятный запах. Постучали. Папа заговорщически открыл дверь, быстро впустив их внутрь, и они ахнули, увидев, как в ванной на керосинке папа варит в кастрюльке суп из консервов. Тут уже все перестали смеяться над ним. А с огромным удовольствием присоединились к трапезе. А папа был сыт и в то же время смог порадовать обновками свою Валюшку.
Мама в то время ходила только в фирменной одежде, в босоножках на платформе, в клешах, в пальто от Вячеслава Зайцева. Папа гордился и обожал ее наряжать!
Всегда угадывал с размером маме, а потом и мне.
В Германии был смешной случай, он решил купить что-то для мамы, зашел в магазин. Выучил, как ему показалось, одну фразу: «Я хочу посмотреть», увидел продавщицу и говорит: «Их виль дих!» Продавщица делает круглые глаза, смотрит на папу, он опять: «Их виль дих!»
Продавщица начинает смеяться, папа ничего не понимает, хорошо, рядом оказывается соотечественник, который, смеясь, говорит, что то, что сказал папа, переводится как: «Я тебя хочу!» Тут уже начал смеяться папа. Хорошо, что у немцев есть чувство юмора. Поход в магазин оказался крайне веселым.
Он не был жадным, всегда подкармливал молодых артистов, помогал всем, кому мог. Объясняя, что у него был трудный путь и ему самому некому было помочь, а теперь у него есть возможность помогать другим, и он с радостью это делает.
В семье он был защитой, добытчиком, кормильцем и опорой!
Помню, как, приезжая с работы и принося получку, он радостно собирал нас на кухне и с легкостью гусара доставал купюры из кошелька и клал их на стол перед мамой! Любил отдавать ей все деньги. Иногда перепадало и мне. Я тут же радостно целовала его в щеку, а он весело щурился и говорил мне:
«О! Этот поцелуй дорогого стоит!»
Конечно, оставлял себе заначку, как он ее называл, но часто мы с ним гуляли, и я просила купить что-нибудь, папа шутил, мол, все деньги же у мамы, у меня нет.
А я хитро смотрела на него и говорила: «Есть, есть!»
И папа, смеясь, доставал заначку, говоря: «Вот девчонки мои, заначку не дают оставить!»
Но, конечно, это были наши шутки. Конечно, в семье было равноправие, и просто ему как мужчине это доставляло удовольствие – все отдавать любимой. Мама никогда не требовала ничего, не пилила его, не устраивала разборок, это все отсутствовало в нашей семьей. Мама окружала папу такой любовью и заботой, всегда ставя на первое место любовь и уважение. А уж когда папа стал пожилым человеком, она часто просила его не хвататься за любую работу, говоря, что всех денег не заработаешь, а нам важнее, чтобы он был здоровым и не перетруждал себя. Также она никогда не совершала крупных покупок, не посоветовавшись с папой. А он в свою очередь никогда не спросил ее: «А где деньги? Куда и на что ты их тратишь?» Никогда! И для меня это пример идеального мужчины! Был такой случай, как-то папа принес большую сумму денег, и мама ее спрятала, да так спрятала, что забыла куда. Спустя месяц после этого они решили совершить крупную покупку, и папа говорит:
– Валюш, я недавно приносил такую-то сумму, ее как раз хватит на покупку.
– Спартачок, а их нет… наверное, я потратила… – растерянно отвечает мама.
– Потратила? А, ну ладно! – улыбается папа – Значит, позже купим!
Я тогда была поражена, насколько искренне он даже не повел бровью, не стал ругаться, допрашивать, куда и как она могла так быстро их потратить. Конечно, вскоре мама нашла эти деньги, и покупка была совершена, но тот момент я запомнила на всю жизнь. Это стало для меня одним из примеров уважения и любви в семье!
Да, папе доставляло радость баловать нас с мамой. Однажды ему предложили сняться в эпизоде у Леонида Гайдая, в фильме «На Дерибасовской хорошая погода». Папа уже снимался у Гайдая, очень его любил и уважал, и был бы рад согласиться, но было одно «но». Эпизод снимали в Америке, а папа очень боялся летать, у него была настоящая аэрофобия, к сожалению, мне это тоже передалось, так вот, чуть позже рассказывала актриса Наталья Хорохорина, с которой папа снимался в Одессе в фильме «Чертов пьяница»:
– Сидим мы после съемок, и Спартак Васильевич говорит, что его зовет Гайдай, сняться в фильме, но надо лететь девять часов, а лететь страшно, да и еще и ради эпизода, стоит ли… Но потом он подумал и говорит: «Зато сколько я Каринке смогу привезти оттуда вещей и Валюшке! Полечу!»
Это был 1992 год, в России еще практически ничего не было, и это стало ключевым для папы, чтобы согласиться лететь, несмотря на аэрофобию. До сих пор помню нашу прогулку по Тверскому бульвару после его прилета из Америки, когда он привез мне модные обновки: кожаная куртка в заклепках, ботинки на огромной платформе, брюки клеш и рюкзак, разноцветный с настоящими часами! Когда я шла по улице, оборачивались все. Ну а уж в школе с таким модным и необычным рюкзаком я стала центром притяжения всех учеников.
После папиной смерти я нашла его дневник, где описана его поездка в Чехию. Папа всю жизнь, как и я, любил тельняшки и майки в полоску. И вот он пишет, мол, иду по улице, вижу в витрине майку в полоску, именно ту, как я мечтал! Смотрю цену, нет, лучше я девчонкам своим что-то куплю. И ушел.
Я читала и плакала! Это было за год до его смерти. Боже, почему он не рассказал? Я бы сама поехала и купила ему эту майку. Я бы не разрешила себе ничего покупать, если бы знала! Да и мама, если бы узнала об этом, сделала бы все, чтобы он купил себе свою мечту. Мама вообще любила ему покупать наряды: красивые костюмы, рубашки, обувь. Но папа был консерватор. Прикипал к одной вещи и мог носить ее годами. А все красивые наряды так и висели в шкафу.
– Не обижайся, Валюш! Мне все нравится, я потом надену. А пока в этом похожу, привык, удобно, я однолюб во всем!
Только однажды я видела, как он просил маму купить ему рубашку. Недалеко от нашей дачи был известный в 90-е годы «салтыковский» рынок. Туда приезжали люди со всех районов Москвы и области отовариваться, и мы тоже по выходным иногда туда ходили. И вот как-то раз папа увидел клетчатую рубашку, крайне плохого качества, и начал ласково просить ему ее купить. Мама говорит:
– Спартачок, да мне не жалко, но после первой стирки она полиняет, давай лучше купим тебе что-то подобное в хорошем магазине.
– Валюш, вот нравится мне именно она.
Купили. Папа был счастлив. Уж не знаю, действительно ли именно эта рубашка запала ему в душу или устроила цена, склоняюсь, что цена, просто нам он это сказать не мог, зная, что мы готовы покупать ему все самое лучшее, он просто тихо экономил на себе. Такой характер.
В этом был он весь. Все для нас.
За день до операции, после которой его не стало, врач спрашивает его о самочувствии, говорит про последствия операции, а он сидит на кровати и тихо так говорит: «Мне бы еще годик пожить, чтобы Валюше и Каринке поднакопить побольше денежек. Чтобы они без всего не остались».
Поясню, так как многие снова могут неправильно понять и говорить, зачем он должен был вам копить деньги? Вы что, инвалиды беспомощные?
Во-первых, это его воля и желание. Во-вторых, мама и правда инвалид второй группы, у нее сахарный диабет, плюс жизнь она посвятила папе и ради него бросила работу. Я на тот момент была с грудным ребенком, муж не зарабатывал особо, да так вышло, плюс папа понимал, что актерская профессия нестабильна и это не всегда зависит от таланта или способностей артиста. Зарплаты в театрах маленькие, а кино то есть, то нет. И иногда его можно ждать годами. Конечно, это наш выбор, мы не роптали и не жаловались. Я сама вышла замуж за мужчину, который не мог обеспечить семью, но я и никогда не гналась за богатыми, мне всегда были важны другие факторы в человеке, да и рассчитывала я всегда на себя, хотела быть независимой. Но папа был таким человеком, ему было важно, чтобы мы ни в чем не нуждались, и спорить с ним было бесполезно.
Помню, когда я начала работать в театре на Перовской, мне предложили поучаствовать в новогодней кампании. Играть детские сказки по садикам и клубам. Я, не раздумывая, согласилась. Две недели были тяжелейшими. Подъем в 4 утра, 4–5 сказок в день, в разных концах города. Папа узнал и говорит:
– Зачем тебе это надо? Сколько тебе там платят?
Я называю сумму. Он говорит:
– Давай я тебе заплачу эти деньги, только не мучай себя.
Я категорически отказалась и доработала все спектакли. Для меня было невероятным счастьем, что я сама заработала деньги, смогла купить родителям подарки и быть независимой. Да и работать-то я начала в 4 года, играя спектакли на профессиональной сцене. Поэтому обвинить нас в том, что мы радостно сидели на папиной шее, свесив ноги, абсолютно нельзя! Просто папе это было важно, ему приносило радость нас обеспечивать и дарить нам чувство защищенности.
Но я снова убежала вперед.
А тогда была их счастливая жизнь, наполненная поездками, гастролями, друзьями. Кстати, папа в основном дружил не с артистами. У него было три самых близких друга.
Герман Соловьев – полковник. Комсорг космонавтов. Он познакомил папу с Гагариным, с Леоновым и многими другими великими людьми. Это была настоящая крепкая мужская дружба, начавшаяся в 1961 году и длившаяся всю жизнь. Гера был истинный офицер, с большой буквы! Умеющий любить и дружить! Это была дружба не для чего-то и почему-то, а это была бескорыстная дружеская любовь и уважение!
Они и ушли друг за другом. Папа в июле 2005-го, Гера летом 2006 года. И похоронены они рядом. На Ваганьковском кладбище.
Второй папин друг – генерал Юрий Ницын. В советское время он был начальником погранвойск СССР. То есть, как бы сейчас сказали, руководил всей таможней.
Рис. 7. Папа и Ю. Г. Ницын)
Удивительный, добрый, настоящий!
Однажды мама с подругой поехала в Польшу, мы остались с папой дома. И папа попросил Юру, чтобы на таможне их сильно не трясли. При этом папа дал маме еще и орден Польского заслуженного деятеля искусств, полученного за «Кабачок» 13 стульев».
И вот первая остановка, Брест. В соседнем с мамой купе едет писательница Юнна Мориц, известная в те годы. Заходят пограничники, высокого чина, отдают маме честь и говорят, что на перроне стоит «Чайка», а Юрий Георгиевич сказал, чтобы маму покатали по Бресту, поезд будет стоять сколько нужно. Мама, стесняясь, начала отказываться, мол, неудобно. Не нужно, спасибо.
В общем, после долгих уговоров мама с подругой все-таки не поехали, так как было неловко перед другими пассажирами.
На польской границе заходят представители польской таможни и, видя мамин (папин) орден, отдают честь и расшаркиваются. Мол: «Пани! Доброго пути»! И уходят.
Юнна Мориц не выдерживает и спрашивает проводницу: «А кто эти две?.. Ну в Бресте еще ладно, может, они чьи-то любовницы, подумала я, какого-нибудь генерала, что перед ними офицеры кланяются. Но в Польше, чтобы таможенники так честь отдавали, я еще не видела!»
И третий папин друг, Хоакин. Испанец, друг испанского короля. Чудесный человек, женившийся на русской женщине и какое-то время живший в Союзе. Именно он помогал доставать памперсы и детскую смесь, когда я родилась.
Вот я и подошла к своему рождению.
Родители были счастливы вместе, но, конечно, грезили о ребенке.
Но Бог долго не давал им такого счастья. У обоих были небольшие проблемы со здоровьем. Во время недавнего «нападения» на нашу семью, я где-то прочитала очередную глупость, что у родителей были разные резус-факторы, мол, поэтому не получался ребенок. Бред полный, так как у мамы и папы резусы положительные, и не это было причиной. Но смешно, что люди, совсем не знающие моих родителей, позволяют себе в пабликах высказывать такие странные предположения.
До меня у мамы была неудачная беременность, мама потеряла ребенка, и это был огромный стресс для нее.
Лишь спустя два года они решили снова пробовать. Судьба послала им гениального врача, Елизавету Петровну, замечательного гинеколога из ведомственной клиники. Так как до этого бедную маму залечили профессора самого высокого уровня, ставя самые несусветные диагнозы, коля ей гормоны и пичкая таблетками, придя к Елизавете Петровне, мама уже сама как будто разбиралась в гинекологии, чем насмешила Елизавету Петровну, сказав, что маме вынесли вердикт – бесплодие.
Елизавета Петровна улыбнулась, отправила маму на обследование, и через месяц, будучи на гастролях с папой в городе Иваново, мама резко захотела шампанского, которое раньше не любила.
Ее это смутило, но бокал она выпила. Позвонила из гостиницы врачу, рассказала о странных симптомах и услышала в ответ: «Ты беременна!»
После возвращения в Москву, после осмотра, радостная новость подтвердилась.
Надо ли говорить, что испытывали мои родители!
Это было их долгожданное счастье!
Рис. 8. Мама носит меня под сердцем
Беременность мамы была легкая, но, уже испытав одну неудачную беременность, она все равно переживала и старалась беречься. Ну а уж как берег ее папа, тут словами не опишешь.
Мамина мама, бедненькая, не познавшая мужской заботы, восторгалась и удивлялась, как мужчина может так относиться к женщине, так любить и заботиться.
Рис. 9.Мама и папа в ожидании меня
Однажды, когда мама была уже на приличном сроке, они заходили с папой и бабушкой в подъезд, а навстречу вышел парень с большим велосипедом, и они с мамой не смогли разойтись, и мама упала.
Бабушка говорила: «Таким Спартака я еще не видела! Я думала, он убьет парня!»
Но, слава богу, мама не пострадала, я тоже.
Кстати, про папину заботу, до моего рождения он уехал в Грузию на гастроли, мама еще работала и не смогла поехать с ним. А у них был пес, болонка, вечно болеющий. И вот вечером мама полезла за ним, дать лекарство, а он забился под диван, мама наклонилась, чтобы залить ему лекарство в рот, а он укусил ее за нос. Да так, что хлынула кровь и нужно было ехать зашивать нос.
Маму забрали в больницу. Вечером папа звонит, как всегда, узнать, как дела, и бабушка ему рассказывает, что случилось. Дальше были паника и нецензурная речь в адрес собаки со стороны папы.
Мама рассказывала: «Лежу в больнице, в палате, отбой. Тишина. Вдруг заходит медсестра.
«Мишулина, к телефону у главврача».
Мама в шоке. Кто ночью может звонить, да еще и главврачу. Явно что-то случилось. Идет на ватных ногах в кабинет.
Заходит. Главврач говорит: «Тебя вызывает министр здравоохранения Грузии».
Мама дрожа берет трубку, а там голос ее любимого Спартачка: «Валюша! Что с тобой? Что случилось? Как ты?»
Оказалось, узнав о беде, он поднял на уши всю Грузию, дошел до министра и позвонил маме. И подобных случаев было миллион.
Во время маминой беременности случился еще один неприятный случай. Каждое лето к нам приезжала папина мама и сестры по маме, от брака с отчимом. И вот они снова пишут, что едут. На что папа пишет в ответ, что они наконец-то ждут ребенка. Валюше нужен покой. Вежливо просит их понять ситуацию и отложить поездку на время. Но неожиданно для себя получает письмо с проклятиями и оскорблениями от сестры. Сестры, которая не искала его, когда он был один, когда он голодал, когда не знал, где и как выживать. Он не был обижен на них, но искренне не понимал, за что они начали лить на него такую грязь? Только за то, что он один раз не был готов их принять по уважительной причине?
Спустя время они возобновили общение, правда ненадолго. Приезжали к нам на дачу. Бабушку я не увидела, а вот сестру и папиного племянника Андрея видела.
Наступило 22 ноября. У мамы начались схватки. И, как выяснилось, у нее было еще одно неразвитое детское место, которое пошло первым, и я начала задыхаться. Времени принимать решение было мало. Главврач позвонила папе и сказала, что будет кесарево. И возможно, придется выбирать между мной и мамой.
Папа незамедлительно выбрал маму!
У него в гостях в этот момент был товарищ.
Бабушка рассказывала, папа положил трубку и начал плакать: «Она не выдержит! Моя Валюша не перенесет операцию! Зачем мы все это затеяли!»
Бабушка говорит: «Я никогда не видела, чтобы мужчина так плакал».
Друг ему говорит: «Спартак, да ты че! Бабы как кошки рожают, и твоя родит!»
Папа незамедлительно взял его за шкирку и со словами: «Может, твоя и кошка, а моя Валечка нежная и хрупкая и она не перенесет!» – выставил его из квартиры.
Но спасибо главврачу Вере Петровне за то, что спасла меня и маму. Говорят, когда меня вытащили из животика, я сосала палец и улыбалась!
Позвонили папе: «Спартак Васильевич, все хорошо! У вас девочка!»
«А еще кто?» – спросил папа.
«Пока больше никого», – смеясь, ответила врач.
Папа так мечтал о сыне, неистово, всю жизнь, что когда я была в животе у мамы, называл меня «Спартачок». Именно так он хотел назвать сына, чтобы обязательно был второй Спартак Мишулин, продолжатель династии.
Потом, когда я уже сама ждала дочку, он ходил со мной на все УЗИ и, когда говорили, что у меня девочка, спрашивал врача: «А может, еще изменится что-то? Может, все-таки будет мальчик?»
Врачи только улыбались в ответ.
Он даже в дневнике, который вел для Кристины, моей дочки, с самого ее рождения, написал напутствие мне и ей, родить-таки ему Спартака Мишулина.
Мама потеряла очень много крови, и ее положили в реанимацию, где она провела две недели.
Когда она пришла в себя и ее перевели в палату, первое, о чем она думала, а вдруг подменят ребенка, она же дочку не видела при родах. Но когда меня внесли, все вопросы отпали!
«Спартачок!» – вскрикнула мама, увидев меня – черный чуб на голове, папины глаза, нос, рот. Копия!
Мама написала папе записку: «Приносили доченьку сегодня, вылитая ты!»
Рис. 10. Я и папа
Бабушка говорит, папа так расстроился: «Вот, мама, девочка, и на меня похожа, это же ужас! Как я хотел, чтобы она была на Валюшку похожа. Чтобы красивая была, а не как я!»
Очень критичен был к себе.
Мама в ответ ему пишет: «Ну что ты! Она прехорошенькая!»
И папа радостно в ответ писал очень нежные письма маме, где говорил, как сильно любит и ждет, уже нас обеих! Эти письма мама до сих пор бережно хранит.
Наступил день выписки. День, когда папа взял меня на руки и больше никогда не отпускал.
День, когда соединились наши души, энергии, когда началась наша большая отцовско-дочерняя любовь!
В те времена на выписку принято было дарить женщине гвоздики, так как другие цветы были дефицитом, а нянечке, выносившей ребенка, давали рубль за девочку и три за мальчика. Зарплата в то время у нянечек была, наверное, рублей шестьдесят-семьдесят.
А тут папа, с огромным букетом роз для мамы, и протягивает нянечке сто рублей! Она чуть не бросила меня на землю от неожиданной радости! Конечно, больше зарплаты, вот так сразу! Папа еле выхватил меня у нее!
Также он подарил маме и мне кольца ручной работы с бриллиантами, удивительной красоты. Многие смеялись, Карине-то зачем он подарил, когда еще она дорастет до него?! Но папа считал, что это будет самой лучшей памятью. Так и есть. И не важно, сколько они стояли и стоят, для меня и мамы, они бесценны, это наша память, это частичка папиной любви, которая всегда с нами!
Он стал идеальным отцом, таким, каких мало!
Не выпускал меня из рук, вставал ночами, между репетицией и спектаклем бежал домой, чтобы побыть со мной. Звонил из театра каждый час, узнавая, как я, поела ли, и так далее.
Однажды ночью бабушка проснулась от моего вскрика, решила встать, чтобы дать родителям поспать, заходит тихонько в комнату и видит сидящего на кровати папу и меня на его руках. Папа нежно укачивает меня и восторженно шепчет: «Ведь не из чего получилась! Не из чего!»
Мое рождение, в его 54 года, стало для него настоящим чудом.
Рис. 11. Я и папа
И он стал для меня всем. Лучшим другом, любимым отцом, примером, учителем, наставником. Самым близким и родным.
Наша духовная связь была так сильна, что, повзрослев, я, просыпаясь утром, четко чувствовала, что у папы, например, будет давление сегодня или плохое самочувствие.
Я чувствовала его настроение. А он так же чувствовал меня во всем.
В мои полтора года он принес меня в театр. Он мечтал, чтобы я продолжила династию. Когда еще я была в животике у мамы, он постоянно гладил живот и говорил, что малыш обязательно будет актером! Мама смеялась:
– Скорее футболистом, так сильно стучит ножками!
– Нет, за «Спартак», мы, конечно, тоже будем болеть вместе, но призвание у него точно будет актерское! – говорил папа.
Папа радостно рассказывал, что тихонько зашел со мной на руках в зрительный зал, где шел взрослый спектакль. Постоял минуты две и шепотом говорит мне: «Пойдем».
А я как завороженная смотрела не отрываясь на сцену и мотала головой: «Неть… неть…»
И мы остались до конца спектакля, папа так и стоял тихонько, держа меня на руках.
Рис. 12. Я с папой на сцене театра Сатиры
В два с половиной года меня вынесла на сцену О. А. Аросева, спросив за кулисами: «Пойдешь со мной?»
И я пошла.
Это было во время спектакля «Пеппи Длинныйчулок». Мы с папой были за кулисами, начинались поклоны, и вдруг Ольга Александровна, играющая в этом спектакле, подошла ко мне и предложила пойти с ней. И я не растерялась. Она взяла меня на руки и, на радость и удивление зала, вынесла меня на сцену. Так что, как когда-то Ольга Александровна проложила папе дорогу на московскую сцену, так спустя много лет проложила и мою.
Рис. 13. Я и О. А. Аросева
В четыре года я начала играть в спектакле «Бег», дочку начальника станции. Посчастливилось стоять на одной сцене с А. Д. Папановым.
Рис. 14. Я в спектакле «Бег». Рядом А. Д. Папанов
Папа радостно удивлялся, что, когда сказал мне о том, что я буду играть роль Оленьки, я обрадовалась и тут же засыпала его вопросами, кто эта девочка, а какая она, а что она любит. Папа говорил, что был поражен, что я, четырехлетний ребенок, так осознанно и ответственно подхожу к работе над ролью, совсем как профессиональная актриса.
Наступил день моей премьеры. Мама в зале. Папа за кулисами, он играл генерала Чарноту в этом спектакле, представляю, как он переживал. Ведь за меня не выйдешь, не сыграешь. Мама рассказывает, что тоже сильно перенервничала.
«Я думаю, тебе же четыре года, вдруг сейчас выйдешь, испугаешься и убежишь со сцены и все…»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65495732) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Карина Мишулина
Тип: электронная книга
Жанр: Биографии и мемуары
Язык: на русском языке
Издательство: АСТ
Дата публикации: 01.07.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: После смерти Спартака Мишулина, актера театра и кино, народного артиста, на его семью обрушилась самая настоящая травля, которая длилась годы: хейт в Интернете и на работе, поливание грязью на федеральных телеканалах, бесконечные статьи и якобы разоблачающие интервью, и все это из-за одного человека…