Главная страница | Юмористическая проза | Эксперимент Г.ЛОХа, или общество иллюзиалов

Эксперимент Г.ЛОХа, или общество иллюзиалов
Ниса Браун
Эта книга-посвящение иллюзиалам, а начал я писать ее по заказу ЛОХа (Лаботории Основоположников Химеризма), еще до того, как мною было нарушено слишком много правок страны Эко. Именно ЛОХа нужно благодарить за то, что теперь любой иллюзиал может завести ребенка независимо от пола! Если бы в Эко были девизы, наверняка получилось бы что-то вроде гендерно, нейтрально, транспаратно, экологично! Но их конечно нет и не может быть! Потому что девиз, он же обязательно нарушит чей-то нейтралитет, ну уж нет, с иллюзиалами такого не пройдет. Эко не какая-то там допотопщина и писать здесь правки может каждый иллюзиал. Здесь больше нет молодых, старых, толстых и тонких…точнее они есть,но никто не вправе давать иллюзиалу «оценочные суждения». В какой-то момент ситуация выходит из-под контроля, и защита нейтралитета и экологии набирает обороты абсурда и переходит в крайности. И теперь, скитаясь по Лондонскому метро, я могу сказать главное «Mind the gap» или «Соблюдайте нейтралитет»!

Ниса Браун
Эксперимент Г.ЛОХа, или общество иллюзиалов

Муравьиные бега
Паранойя – вот главный конек Этики, который управлял ею всю ее жизнь. Теория струн, теория унитаза (весь мир – это унитаз, а мы в нем как микробы из рекламы «Доместоса», живем, размножаемся, пока кто-то не зальет «Доместос» и не спустит воду, а мы сразу – а-а-а, наводнение, а-а, коронавирус), теория измерений (она же теория муравья в интерпретации Этики).
– Смотри, вот муравей, жил себе и живет и по сей день, пока человек не наступит и не разобьет его муравейник, ну или не сделает его своей марионеткой.
– А как это?
– В детстве мы с братом устраивали муравьиные гонки. Мы просто брали одного несчастного муравья (тогда мы не знали, что это неэкологично и неэтично, и вообще, предельно жестоко и способно разрушить весь хрупкий мир, и тогда конец света точно не за горами), называли его, к примеру, Джек. А другого называли Стен.
Кстати, нельзя не отметить, что муравьи хотя и живут в нашем четырехмерном мире (конечно, спорно, но общепринято, поэтому не буду спорить), у них там все еще двухмерненько. Так уж сложен муравей, если вы подходите к нему, он, конечно, увидит, что какая-то сила заслонила ему солнце, «надвигается тьма», как говорится, возможно, даже в муравьином языке (не сомневаюсь, что он есть, помимо рукопожатия этими усиками – прямо как у людей, наверняка у них есть свои языки, жаргоны и даже сленги и матерщина) есть пара слов, описывающих это сверхъестественное явление природы. «Ураган, смерч, мгла, туман, аномалия» – в общем, выбирайте из тех, что есть, так как муравьиный пока не внесен в список «Дуолинго». Короче, темноту муравей замечает, но когда бывает уже слишком поздно. И то, что у этой темноты есть руки, ноги, глаза (побольше, чем весь муравей) и даже рот (у некоторых даже есть усики, только они не несут никакой коммуникативной ценности, хотя это тоже спорно), бедный муравей знать не знал! А еще – что эта самая темнота его видит, следит и уже собирается выловить… чтобы пустить для потехи в крысиные бега (в данном случае муравьиный заплыв), бедняжка, увы, не догадывался.

Пьеса «Муравей в ванне»
Сцена 1.
– Хм-м, темновато! А-а, куда делась земля, надо что-то укусить, вдруг поможет! Нет, не помогло. Где земля? А-а-а-а, это смерч, он несет меня куда-то! Угораздило же из смерча попасть прямо в океан, надеюсь, доплыву до конца. Не видно ни конца, ни края, а-а, я весь выдохся, иду ко дну.
Голос из-за кулис:
– Этика, твой Джеки тонет, давай вытащим его, пусть отдохнет, потом второй заплыв.
И под веселый смех еле живой Джеки оказывается на полу:
– О-о, пронесло! Я cпасся! Ур-ра! Я выплыл, стихия больше не бушует, жизнь – это череда взлетов и падений!
Так, за пару заплывов, попеременно тонули то Джек, то Стен. Победил Стен, но Джек боролся до последнего.
Занавес.
Так периодически условные Джек и Стен пускались в крысиные бега, то есть в гонку в ванне, заполненной водой. Конечно, никто и не подумал спросить, хотел ли Джек, который мирно тащил (или планировал тащить, а кстати, умеют ли муравьи планировать?) свою крошку в муравейник, пускаться в этот омут с головой. И на фиг ему сдался Стен, которого он знать не знал. Но так как их никто и не думал спрашивать, теперь Джек и его названый брат Стен оказались в гонке не на жизнь… И подбадриваемый какими-то непонятными звуками (то бишь ором моим и брата, каждый поставил на своего муравья) Джек усиленно плыл, плыл, чуть не издох, стал тонуть, но опять:
– Давай, Джек, ты сможешь!
– Вкратце вот и вся моя теория о муравьях и «Доместосе», – подытожила Этика.

Макс и Девять
Девять был прирожденный ипохондрик и открыл в себе это свойство еще лет в девять. Стоило ему остаться надолго дома – и он обнаруживал красные маленькие точки на правой руке, с ужасом осматривал левую, оказывалось, что и там они есть, к счастью, погуглив, он понимал, что от этой болезни он не умрет, но есть у него еще куча других заболеваний, и возможно, конец получится оттянуть, но он неизбежен.
Иногда, и вот это было реальной проблемой, когда кто-то его сильно нервировал или он чувствовал себя «под давлением», у него начинался сильный шум в ухе. Нет, жужжало не в обоих, а только в правом, и так сильно, что ему казалось, что мозг взорвется. Но это, конечно, оттого, что он еще и был большим паникером. И вроде вот тебе радость – радуйся, ты оглушен своим же мозгом, спасение свыше, ты больше не слышишь раздражителя. Бывало даже, он представлял, как сейчас возьмет стул этого упоротого дебила профессора, который доставал и стебал его своими заковыристыми подколами, как он внезапно возьмет этот стул и треснет этого корчащего из себя мученика и спекулирующего своим состоянием здоровья и тем самым управляющего и властвующего над умами неокрепшими. Но ведь как можно ответить старшему, а? Это, конечно, было бы большой невоспитанностью. Поэтому мозг его придумал этот шум. Во всяком случае, так думал Девять.
Он часто размышлял, стоит ли ему залезать под МРТ, посмотреть, все ли у него в порядке с мозгами, но МРТ – дело нешуточное, недешевое и, поговаривают, даже может вызвать пару болезней, которые до этого мирно дремали. Девять и так насчитал себе около девяти и решил, что все же лучше не копать пока глубже. В общем, говоря модным словом, прокрастинировал болезнь. Размышляя о близкой кончине, о том, как мало он пожил и сделал, не успел даже попробовать всех радостей жизни, он обнаруживал, что пришло время стрима, и все болезни, и даже самые смертельные, покидали это поле битвы пикселей.
После очередной поездки за счет накопленных миль – из Стокгольма в Цюрих, затем из Хельсинки в Лиссабон, и это в течение четырех месяцев – Макс и Девять усердно гуглили, куда бы отправиться для своего исследовательского проекта дальше. Грант, полученный в начале года, к их величайшему удивлению, несмотря на все усердия, был истрачен только наполовину, но ребята не унывали, и поисковик искал заданные параметры.
Они перепробовали кучу разных методов: говорить слова Шири, Алексу, ну и наконец, самое простое – погуглить. Они специально купили старый добрый глобус, для забавы, с большим трудом удалось это сделать, так как теперь были популярны смарт-глобусы: нажимаешь на страну – всплывает окошко с населением, нажимаешь на определенные (кнопочки? Ну что вы, кнопочки вымерли еще во времена коронавируса) параметры – и можно узнать все, начиная от глубины рек в стране, заканчивая редкими животными, с моментальной гугл-наводкой. Хотя было, конечно, неловко иногда увидеть, что животное в момент приближения справляло естественную нужду, но зато каждый желающий мог просветиться по самое не могу. Такие глобусы имелись у каждого, продавались беженцами с Сомали, которых стали как-то даже любить больше после волны коронавируса.
Тогда же появилось новое веяние в пластической хирургии – ну как, новое, король попа давно уже это открыл и прoшел от и до… В общем, после азиатофобии у европейской половины планеты китайцы не сдались и пригласили профессионалов из Кореи. Японцы долго пытались не обращаться за помощью извне, но в результате сдались. Короче, азиаты, желающие путешествовать, стали мулатами.
Проект все никак не заканчивался, и окончательного результата рукописи о современном экопотребительском обществе у них все еще не было, этим двоим предстоял выбор между Дубаем и малоизвестным для них государством где-то вблизи японского архипелага и Канады, страны нисходящего солнца с ничего не значащим названием Креоглох – Эко. В Дубай их совсем не тянуло.

Полет в Эко
Самолет кружился уже второй час над Креоглох-Эко, но разрешение на посадку все еще не
получал. Все пассажиры успели проголодаться, особенно после запрета на еду в самолете на расстояния меньше 100 000 км.
Лысеющий щупленький невротик в желтой майке с надписью «The beach boys» рядом с Максом ужасно нервничал, но пытался отвлечь себя всевозможными методами.
– А вы тоже из Лондона?
– Ну, как ни удивительно, да. Других полетов в Креоглох не было.
Мальчик лет двенадцати, с черными коротко остриженными волосами, сидел в первом ряду и, похоже, был единственным, кому было не лень пролистать весь список фильмов (эта авиакомпания состояла в НИЗу («Нет интернет-зависимости!»)), соответственно, интернетом на борту пользоваться было нельзя.
Весь полет странные звуки не давали покоя мистеру Бич Бой, а он, обладая очень чутким слухом, дико переживал, внутри него бушевала буря ужаса, но ввиду своей застенчивости он не осмеливался ни с кем поделиться своей неприятной находкой. Двухчасовое кружение самолета привело его в еще больший ужас, если не сказать в смятение. Бич Бой не выдержал.
– Мистер, вы тоже слышите странные звуки?
– Вы имеете в виду мотор? – еле сдерживая усмешку, спросил Макс.
– Не-ет, что-то типа треска, стука, писка, все время сменяющегося. А вдруг самолет неисправен, и мы поэтому не садимся?
– Ну, если бы он не был исправен, мы бы уже давно сели, точнее, нас разнесло бы в пух и прах.
При этих словах Бич Бой побледнел, смутился, разозлился на грубость собеседника и отвернулся к иллюминатору. Макс вздохнул с облегчением и закрыл, наконец, глаза, пытаясь вздремнуть.
– Во-о-от, опять этот звук, неужели вы не слышите?!
А-а, так это мамзель спереди кивала в такт своим гитарным риффам, писку и грохоту ударников, доносящимся из наушников.

Креоглох
Креоглох-Эко, страна-город, со своими маленькими дорожками, спокойными сквериками, тихими людьми напоминал тот самый хюгге[1 - Хюгге – понятие, возникшее в скандинавских странах, обозначающее чувство уюта и комфортного общения. Ощущение благополучия и удовлетворенности.].
Любимым моментом в перелетах для Девять, был тот единственный, когда наконец томление в закрытом безвоздушном пространстве с кучей незнакомых людей близилось к концу. И ноги затекли, и шея, а гулять по самолету не вариант, потому что давно уже не малыш, к тому же вот оно «пристегните ремни, самолет готовится к снижнию». И страшновато чуть-чуть…Девять конечно не признавался в аэрофобии даже себе. И вот из иллюминатора видны сначала аккуратные квадратики, смотришь и думаешь, да как будто прямо игрушки, даже мельче…
Выбираясь из аэропорта, Макс чуть было не свернул себе шею. Да, он устал, да хотелось есть, но все эти «да» затмевало еще одно чувство. Такого он еще не видел. Что-то явно было не так. А точнее очень даже так. Во первых дышалось легче. А почему дышалось легче? Ну еще бы! Среди такого то количества «капусты», то есть деревьев, кислорода было больше чем он мог бы надышать даже в кислородной маске.
– Видел? Ты видел?– Девять никак не мог заткнуться всю дорогу, пока Макс открыв окно такси с высунутым языком как красивая собака в кинофильмах собирал микробы на ветру. Торчащая голова Макса, путешественника закаленного «экзотикой» очень органично смотрелась. Каждый раз выезжая из аэропорта Макс ощущал прилив энергии, не смотря на то что обещал себе уснуть в такси и спать аж до приезда в отель.
– А-а, да что же это? Что это?! Макс ты видел?
– Вы о СОТАх? – уточнил водитель не отнимая руки от руля.
– Соты? Какие еще соты? Да нет же, эти зеркала. Вон, огромное зеркало позади нас. Что за постройка?
– Это СОТА. Свето-отражатель-типа-альфа. В общем-то, это экозеркала, там так и написано. Они расположены с учетом максимального принятия света и весь свет из них направляется…
–Я знаю! Это же CSP да? Концентрированная солнечная энергия.– перебил Девять.
На этом «чудеса Эко архитектуры» не закончились. На крыше холмообразных домов (о, дома здесь были исключительно холмообразными. Девять даже был немного в шоке когда из иллюминатора в самолете увидел россыпь муравейников) стояли железяки статуи в причудливых формах.
– Божее, что это? – Тут уж не выдержал Макс. – Мне показалось…
– По ходу, они тут совсем двинулись…И еще везде ставят фейки…Статуя а-ля Джакометти стояла на крыше здания, с рукой протянутой к небу…– пробормотал Девять в камеру. Тихо так, чтобы никто кроме него самого не расслышал.
Стало темнеть, потом заморосил дождь, Максу пришлось засунуть голову обратно в машину, а Девять уж не знал, стоит ли высовывать руку с телефоном или лучше остановиться.
– Стоп! – водитель в недоумении оглядел Макса с головы по пояс (если бы он пытался оглядеть его до ног, так еще и в дождь, шансы доехать до отеля целыми значительно уменьшались)
– Там вот эта статуя…На крыше…А-ля Джакометти…Ну, рукой тянется вверх, такая удлинення странная фигура…
Водитель все еще недоумевал, хотя и молча.
– А-а! Вот еще раз! – тут подключился и Девять.
– Даа! Я видел вспышку! Прямо от этой статуи…Что за…
– СВЕЗ – безо всяких эмоций констатировал водитель.
– Чего? – Девять не поверил своим ушам.
– Слез?! Как же, ведь это автобан, почти автобан, мы еще не доехали, и дождь вон уже как из ведра…Так нельзя! – ничего себе грубиян, так повелительно «Слез!», всего то за невинный вопрос.
– Я не слезу!
Водитель молчал.
– Вооот же!О Боже!!! Что за…– опять завопил Девять
– СВЕЗ! – отрезал водитель во второй раз. Девять только собрался истерить, мол что за наглость, где это видано, но Макс вовремя вклинился.
– Что вы сказали? – ноль эмоций. Как будто не их только что выгоняли посреди дороги.
– СВЕЗ!!!– В этот раз уже громче и внятнее (если не сказать агрессивнее) произнес водитель.
– Ловец молний. Эта система используется для добычи электричества.
– А сокращение от чего? Почему СВЕЗ? – Макс как истинный журналист задавал исключительно точные вопросы.
– Не знаю. Название. – констатировал водитель. СВЕЗ на самом деле был Зевс наоборот. А все потому что он молнии не метал, а ловил.
***
И вот наконец почти в полуночь уставшие и измотанные, Макс и Девять приехали в отель в центре города. Смесь португальского и финского отдаленно напоминали язык местных. Но не стоит волноваться, английский тут знали все так же хорошо, как и язык Креоглоха. Девушка на ресепшен встретила их стандартным приветствием, без лишних слов, на бейджике имя «Джун».
– Бо-оже, как же здесь красиво, и главное, мало людей! – Девять мечтательно высунул голову из окна.
– Рай для социофоба, а не напрягает ли тебя такая тишина на центральной улице?– что радость для Девять, обратное для Макса.
– Меньше народу…
– Идиотам – свободу! – Макс лежал распластавшейся медузой на кровати и пустил свой книдоцит[2 - Нет, не книгоцит – цитаты из книги, а книдоцит – любители медуз почему-то заменили одну букву и решили назвать так «ядовитую стрелялку» медуз.] на поражение.
– О, а гугл-то здесь тормозит, – продолжил Макс, пытаясь ковыряться в телефоне.
– Кстати, во сне я видел, как в Тейт-галлери во время перформанса Генри Мура вдруг вбегает Миро, кричит: «Э-э-эй, опять мою идею стырили! Я подам на вас в Гаагский суд!» – и с визгом: – «Бук-к-коросу-зо!»[3 - «Урою» по-японски, растиражированное аниме.] – бросает что-то в Мура. Мур падает на пол, весь в красном, я в ужасе отпрыгиваю, и тут какой-то странный и в то же время знакомый голос: «О чем спор, ребята? Вам обоим придется платить мне». Я поворачиваюсь, а на майке надпись: «Клей».[4 - Пауль Клее, швейцарский абстракционист.]
Девять был тот еще любитель поумничать, поэтому даже сны его были с нотками артхауса.
– Бывает такое счастье, чтобы тебе не снились сны? За что мне такая честь – все время слушать твои откровения? – Макс уже переключал местные каналы, облокотившись на зеленую подушку.
– Бывает, конечно же.
– И что же ты делаешь в такие редкие моменты счастья?
– Тогда я пишу.
– Как мне повезло с напарником, просто несказанно! Вот поэтому-то мы сейчас здесь, был бы нормальным, незачем было бы тащиться в забытую Богом и всеми картами страну.
Тут он, конечно, погорячился и сам это понял, потому что, несмотря на странное географическое расположение, Креоглох вовсе не был страной, забытой Богом.
Приехали они сюда для своего ежегодного интервью об экообществе и ученом, который вроде как относился к числу великих. Где и как откопают они великого ученого, конечно, подсказал им гугл, и они отправились в ЛОХ (Лаборатория основоположников химеризма). Само слово «химеризм» вызывало отвращение и неприязнь, Максу почему-то сразу вспоминалась бывшая, а Девять просто перебирал в голове все просмотренные фильмы и аниме с такими классными персонажами.
– Как думаешь, профессор Герхарт похож на Эдриена Брауди? А его химеры больше похожи на твою бывшую или на химер из ФМА[5 - Имеется в виду аниме «Стальной Алхимик».]? – завтрак только что прошел через глотку, и у Девять было самое время задавать вопросы.
– Достойный вопрос для аниме-задрота вроде тебя. А насчет бывших – «химера» и «мегера» – это два разных слова, ты же вроде журналист, нет? Слова – твоя профессия, а ты все еще путаешься в них как в детском саду, – пытался съязвить Макс.
– Я знаю, ты пытаешься самоутвердиться за мой счет, возвысить свое эго, не получится, я уже закован.
– Опять прочитал статейку «Как общаться с манипуляторами»? То, что ты «закован», это ты точно оговорился, потому что закован ты крепко своими закостенелым мозгом, – последнее слово за Максом. Ну иначе и быть не могло.

Суть
После удачного эксперимента и исследований Герхарта в этом городе-стране наконец получилось сделать то, что являлось пищей для споров тысячелетиями. О чем написали тонны книг и благодаря чему, возможно, люди еще живы и немного здоровы. Подытожив, Герхарт научился расщеплять людей. Не на атомы, а вполне цивильно, мужчинам больше не нужно было упрекать противоположный пол в чрезмерной требовательности и выносе мозга, а женщинам незачем было становиться жертвами домашней тирании, неравноправных отношений и нетолерантных ущемлений прав на пути вверх по пирамиде Маслоу.
Долго не могли решить, как быть с воспитанием и стоит ли создавать отдельные школы для девочек и для мальчиков. Затем решили, что лучше все же обучаться вместе, но в таком случае кто и как будет вести уроки?
Не имея повода жаловаться на ущемление на работе, невозможность создавать карьеру, одновременно занимаясь бытом и воспитанием, перестав винить женщин в забывчивости и безответственности, а мужчин – в патриархате, оба лагеря, снарядившись пароварками, умными стиралками, не менее умными пылесосами и домами, не знали, как жить дальше. Почему и как перестать обсирать кого-то, тем более что веками это сидело в наших ДНК (в ДНК сидит информация – именно так написано во всех источниках, а раз написано, значит, так тому и быть).
Оказалось, что это не так уж облегчило проблему и для полного равноправия нужно изолировать один лагерь либо уничтожить. Так как ни те ни другие не соглашались изолироваться, а тем более уничтожаться, пришлось искать методы, с чем же теперь все это есть.
Для того чтобы избежать стереотипов, нужно было создать новый стереотип, но как их создать и подать в обертке «нестереотип», никто не знал.
Остался открытым вопрос влюбленности, так как некоторые сопротивлялись такой свободе и хотели старостроя, утверждая, что все не было так запущено и что так им будет легче и правильнее. После слова «правильнее» возникли вопросы о том, где написаны эти правила и кто их придумал.
Не желая быть конченными потребителями и идти на поводу у своих низменных первобытных чувств, решили почерпнуть знания, проведя огромное исследование и переписку, сэкономив тем самым время и заказав онлайн все необходимое. Еще и закупив миллион онлайн-книг, которые привезли мулаты-китайцы, они позаботились об экологии.
По ходу переписки нашли уйму грамматических ошибок, у кого-то чуть не вырвало глаз, и ненавязчиво указали отправителям.
Ряд уроков все же решили добавить, не только детям, но и родителям. Те родители (а это были все), которые были еще из первого поколения расщепленных, то есть поколение неравноправных, должны были идти на занятия по нейтральному воспитанию. Многие пытались улизнуть, так как были уверены, что они прекрасно знают, что такое нейтральное воспитание, то есть не посещать сеанс НПЕРДИ (нельзя передавать еретиковые регрессивные догмы иллюзиалам). Иллюзиалами звали детей, появившихся в результате «деления».
Как придать форму этому хаосу, они никак не могли понять. А ларчик открывался просто, ведь весь мир состоит из хаоса, человечество, в конце концов, появилось из хаоса, так же как и вся Вселенная, хотя, конечно, лично никто не присутствовал. Короче, всю сознательную жизнь проводили, пытаясь поставить этот хаос в какой-то порядок, дать соответствующие названия, разделить на подгруппы, обязательно относить все время события и людей к разным группам, тем самым как-то контролируя хаос. Пранк[6 - Писатель-философ, во всяком случае, в той системе обозначений его называли именно так.] даже расписал две книжки, моментально ставшие бестселлером. «Хаос»– таким было определение: «Вся наша жизнь от начала и до конца является не чем иным, как попытками поставить наконец этому хаосу вокруг конец. Упорядочить, разделить на подгруппы и самое главное, дать обязательное определение, так как людям казалось, любое явление, которому дадут определение, уже хоть немного перестает быть хаосом, поэтому очень важно было его назвать.
Обязательное вставление в рамки в попытках упорядочить хаос привело к тому, что мы даже сами себя перестали чувствовать, пытаясь непременно описывать себя словами, – писал Пранк: – Возможно, эмпатия появилась для того, чтобы люди перестали все время пытаться контролировать хаос, а просто чувствовали друг друга. Но слова настолько обрели верх над чувствами, что кажется, скоро эта «фишка» атрофируется».
Книжка, конечно, была написана еще в начале «иллюзиального» общества, и ее «абсурдность» раскусили так же быстро, как была написана эта «ненейтральная книга».

Эконаушники
– Наушники эко? Ты правда думаешь, что с твоими старыми уже все так безнадежно?
– Ну послушай, здесь каждый скверик – это экологически чистый сквер! Я не могу здесь пользоваться своими отсталыми наушниками. Вообще, мне стыдно в них выходить на улицу, бит, который раздается из таких наушников, дает в сотню раз больше выбросов в воздух, чем «Нова», к тому же в них встроен автоконтроль пота. А еще доказано, что при возбуждении и эмоциональной встряске, которые испытывают люди, прослушивающие старый тип наушников, сера застревает в ушном канале, что небезопасно, а также остается на наушнике, что негигиенично и разносит всякую инфекцию. При вытаскивании такого наушника из уха куда ты его кладешь? Правильно, в грязный карман. А потом и вовсе где-нибудь на стол. Потом опять в ухо, а так ты заносишь инфекцию прямо в мозг, ты понимаешь? Пять таких, как я, и городу крышка, – Девять гордился своим приобретением.
– Ты уверен, что наушники «Нова» тебе помогут? Мне кажется, крышка уже тебе, инфекция одолела твой мозг уже давно, – ввернул Макс, не отрываясь от ноутбука.
Наушники «Нова» – маленькие цилиндрические наушники, экокоэффициент наушников составляет 0 выбросов. При использовании таких наушников атмосфера очищается на 0,0001 % в каждом кубическом метре.

Клуб анонимных женатиков. Восстановительный центр
Вика, 30 лет.
– Полтора года я не могла привыкнуть к имени дочери – Александра, язык не поворачивался. Изначально не нравилось, но муж сказал, что очень любит это имя. Каждый раз, когда приходится звать ее, мне легче подойти и взять ее за руку, чем назвать по имени.
– А меня мама назвала Аня, все долго путали мое имя, а на выписке папа назвал Любовь. Я до тридцати лет не любила свое имя и просила, чтобы называли хотя бы Анной.
– Мою маму назвали в честь бабушки, мама дала имя Солидад, папа же не переваривал испанские имена и называл меня Соня. И все его родственники и друзья тоже. Так лет до десяти я думала, что меня зовут Соня, только потом, когда осознала, взяла Солидад.
– Это немыслимо! Это еще полбеды, вот я помню, как по утрам мама, провожая отца на работу, была вынуждена вставать, накрывать ему стол и только потом, бедняжка, после того как папа уйдет, ложилась спать. А вечером к его приходу на ужин должно быть готово первое, второе и третье… А еще иногда, боже, как это унизительно, ей приходилось готовить и выполнять работу одновременно, она работала модным тогда фрилансером, но от этого не выглядела лучше (Инна, 31 год).
– Чего только я не пережил от своей жены! А от девушки? Когда мы только познакомились, она была очень даже ничего, ну тогда это называли (шепотом) секси, и чтобы хоть раз поцеловать ее, я после работы тратил свое драгоценное время, а ведь мог бы и, кстати, очень хотел, просто поваляться за своим любимым ютубом (тогда там еще было полно годноты, однажды я даже наткнулся на видео какого-то инопланетянина).
Эррор же обязательно нужно было погулять, она очень обижалась, когда я говорил, что занят, особенно если узнавала, что смотрел я в это время «Бриттаниа» или просто скроллил «вам может понравиться» – и да, мне это нравилось! Но они забыли разработать кнопку «это понравится вам и вашей жене». Или «это понравится вам, если вы в обществе женщины», «а это понравится вам наедине с вашим эго». Ей-богу, как будто нельзя было просто жить!
Да, формы у нее были что надо (со страхом поглядывая, не заходит ли Нельза, директор женской части совета, в каждом совете были два управляющих – мужчина и женщина, и говорить о формах противоположного пола, а тем более – конкретного человека считалось нарушением правил и штрафовалось). Я, конечно, любил ее, за ее утонченные (подмигивая) манеры, успехи в карьере (в воздухе рисуя руками форму груши) и то, как она говорила (имелось в виду «готовила», но он испугался шума в коридоре и решил заменить букву) (Тима, 35 лет).

Гуора-дайджест
«Кому удобно жить в Канаде?»
«Почему, вы думаете, сюда приезжают люди со всего мира?»
«Как лечить невроз?»
«Почему некоторые люди боятся собак?»
– Они следят за мной! Мне пришел дайджест, который ответил на все вопросы, о которых я его не спрашивал! Буквально вчера мы говорили о том, как твой братец живет в Канаде, ты упомянул о своей нелюбви к показушникам, и об этом они тоже советуют почитать, – сказал Девять, осторожно прислонившись к краю Максовского кресла.
– Ну так удали подписку.
– А я не подписывался.
– Отпишись.
– Я не подписывался! Но удалять не буду, интересно, до чего они допишутся, как раз собираюсь купаться. Возьму с собой телефон – смотреть аниме.

Эковитамины
– ЭКОВИТАМИНЫ ОЧИЩАЮТ ВАС НА ВСЕ 100 %, ВКЛЮЧАЯ ВАШ МОЗГ И ТЕЛО! (Маленькими буквами: и карман).
АКЦИЯ! Если вы впишете промокод, на следующий месяц ваш заказ будет доставлен с мини-тестером экокрема.
Рейв стояла в аптеке и изучала инструкцию и описание каждого продукта так же, как юристы изучают любой документ, попавший в их поле зрения (так думают все те, кто не юрист).
– Эковитамины «БРЕХНЙА», новый состав очистит ваш организм от негативных воздействий, способствует росту полезных клеток, а также очистит ваш мозг от стресса и способствует быстрому соединению нейронов.
– Вы уверены, что это не обычный глицин, грандаксин или ксанекс? Ну или еще какая-нибудь фигня, просто стимулирующая выброс эндорфинов?
– Вы сомневаетесь в ЛОХе? Наша продукция исключительно экологична, мы не занимаемся словоблудством и стали бы мы обманывать людей, как некоторые отсталые страны? Наша цель – помочь людям стать чище и здоровее!
– А моложе? Есть у вас что-то омолаживающее? С эффектом лифтинга и энзимами, что ли, может, какой-то антиэйдж?
– Что, простите? Что вы сказали?
– Омолаживающее. Лифтниг. Антиэйдж. Какое из этих?
Парень в зеленом, точнее сказать, фисташковом халате, с вышитой хлопком надписью «эко» бросил надменный и полный отвращения взгляд на Рейв, поворотил носом с видом, как будто только что увидел кучу навоза.
– Вы что, из СТАРОСТРОЯ?
– Откуда?
Он еле сдерживал себя, чтобы не завизжать, и готов был броситься в истерике на Рейв, но годы учебы в эковузе все же помогли ему не проявить первобытные чувства вроде гнева.
– Что вы имеете против возраста и старения и зачем вам антиэйдж? Если вас кто-то заставляет молодиться, просто скажите об этом!
В стеклянном мусорном ведре сидел огромный червь, который пожирал экоотходы.
– Ой, как гадко, у вас там червь завелся, вы что, мусор не выкидываете ?
– Это Уилсон! Он не червь! Он мой напарник, помогает мне с очисткой экоотходов!

Парк
Солнце заливало со всех сторон парк, усыпанный гравием, таким мелким, что вам было бы ох как неудобно оказаться там на каблуках. Серые, но очень изящно обработанные скамеечки были разбросаны по этому гравию, и при входе сюда возникало ощущение, что ты попал в магический лес. Деревья обволакивали все вокруг, и здесь непременно хотелось остаться, пойти дальше вглубь, приблизившись к фонарю, посмотреть вверх и, немного испугавшись большущего паука, все же смотреть на него и его аккуратную паутину и, как околдованный, идти дальше. Умиротворенность, покой и красота. Остановиться, присесть и любоваться, и одновременно идти дальше, как бы не пропустить чего-то еще большего.
Но ведь это не роман XVIII века и не туристическая брошюра, так что очень подозрительно идиллически выглядела беготня маленьких пухленьких детишек меж деревьев.
С виду такой милый и безобидный парк на самом деле был площадкой для инициации. Этика, которая сидела поодаль с напускным безразличным видом, ужасно хотела погрызть ногти, покрутить волосы, нетерпеливо подрыгать ногой, в конце концов. Гарфункель, развалившийся на железной скамейке, нашел-таки метод, как выплеснуть все свое нетерпение так, чтобы не спалиться посторонним наблюдателям, которым, конечно же, было «безразлично и глубоко все равно», что происходит вокруг. Он засунул в уши наушники. И конечно, исподлобья, сквозь свои солнечные (благо день был солнечный) очки поглядывал, хотя уже…
– Like a like a sex machine, do it you know, get up, get on up, get up get on up, shake your money maker…
Плавно постукивая в такт музыке, Гарф перенесся в мир ритма, ему казалось, что он контролирует свое тело, то есть чтобы не сильно прямо тусовка в голове была видна всем снаружи, но все же любимый, максимальный звук пришлось убавить, потому что «Like a like a sex machine man you got to have the feeling sure as you’re born» – такое наглое и прямое заявление, да к тому же во всеуслышание, стоило бы ему больших потерь в карьерном росте, уж не говоря о соседях и прямом вопросе определения сына в школу.

Креолы
– Ну как тебе впечатления, Макс?
– Какие впечатления?
– От города.
– А ты что, сам не был со мной, что ли? Ну, все очень аккуратно, чисто, красиво, вежливо, прямо утопия какая-то. Только небольшая погрешность: девушки тут уж чересчур неухоженные, вроде красивые, формы все на месте, но какие-то прямо не очень женственные, что ли. А мужики какие-то скрытные, я пару раз пытался пошутить с ними, они быстро меняли тему и буквально убегали.
ЛОХ: «С вашего счета списано 200 креолов[7 - Креол – местная валюта.]. За использование оскорбительных, указанных статьей 3.0 и правкой к статье 3.0.1 «О словах, ущемляющих права людей», зафиксированных в данном случае слов на букву «н», «к» и «ж». Если у вас есть жалоба, обратитесь по номеру 707…»
– Не понял!
При произношении определенных слов включался ЛОХ-контроль, который следил, чтобы ни один мужчина и ни одна женщина не посмели ущемить права друг друга.
– Вот тебе и конец утопии, я же знал, что здесь есть подвох! Они списали деньги с моего счета, просто так! Совсем офигели, что еще за списание денег?! Сейчас я им покажу, чертовы воры! Никто еще не крал у меня деньги со счета вот так, внаглую!
«Вы позвонили в службу 707. Если вас незаслуженно оскорбили…»
– Вернитесь и заслужите. Знаю я эту фигню, давно уже ходит этот баян, я не шутки шутить звоню.
– Добрый день, с вами говорит оператор Джун, чем могу вам помочь?
– У меня только что списали 200 креолов просто так!
– Это невозможно. Полагаю, вы использовали слова, унижающие и оскорбляющие честь и достоинство. Подключитесь, пожалуйста, к нашей онлайн-услуге через 707 и впишите то, о чем вы говорили за пару минут до получения СМС.
– Да зачем писать, я вам прямо тут скажу, я говорил о том, какие все в этом городе чересчур идеальные, тактичные, аккуратные, а вы, оказывается, следите за всеми, как большой брат! Ну или Саурон какой-нибудь.
Динг-г-г-г! ЛОХ-707: «Оценочные суждения. С вас списано 300 креолов. Слова на букву “и”, “т”, “а”…»
Макс, не отходя от трубки, обеднел еще на триста креолов. И все же оператор на том конце провода продолжала свой текст с жестяной интонацией:
– Во-первых, кто такой большой брат и Саурон, я не знаю, но спешу заверить вас, никакой слежки у нас нет, это автоматический нанодатчик, рассчитанный на защиту гражданских прав. В данном случае вы нарушили право на свободу самоопределения, вгоняя людей в рамки и стереотипы.
– Я вас правильно понимаю, я нарушил гражданские права? Я же никого не оскорбил, что за…
«Бред вы несете», – чуть было не сорвалось у него с языка, но терять следующие двести креолов не очень-то хотелось.
– Что-за… за что?!
– Повторяю…
– Не надо, спасибо! Только не будете ли вы так милы (да чтоб вы провалились), не объясните ли мне, то есть с меня списали мои честно заработанные деньги, за слова «идеальный», «аккуратный» и «тактичный»?
Динггг-минус триста креолов.
– Мой нанофиксатор показывает, что с вас списали двести креолов за слова на букву «н», «к» и «ж», о чем, собственно, вас и оповестили.
– Какие конкретно слова? Не могли бы вы уточнить, будьте (прокляты) так добры.
– К сожалению, не могу. Иначе я нарушу права и получу штраф.

Девять
– А знаешь, Макс, мне кажется, с тебя списали деньги за… – Девять, как известно, и так был параноиком, теперь же он почувствовал, что настал его звездный час, и вот его коронный выход. Девять гордо и с ироничной, полной достоинства ухмылкой напечатал в телефоне слово «женственный» и передал Максу.
– Опять такие же плоские шутки, как и ты сам. Мне сейчас не до шуток, это что за страна такая! Я этого так не оставлю!
– Да успокойся ты, и между прочим, я не шучу, думаю, тебя именно за эти слова и оштрафовали.
– За слово «женатый», да?!
Девять заглянул в телефон Макса, немного удивленный, не забирая телефона, стал печатать на своем.
– Вот это слово.
– Жертвенный? Ты что, уже совсем сдурел от такого слишком свежего воздуха и всей этой милоты да несказанного уважения? Я вообще такого не говорил!
– Слушай, должно быть, автозамена.
Девять решил не испытывать дальше судьбу местного наноэлектронного ЛОХ-контроля и написал на листке: «Женственный».
– Ок, а что такое «н» и «к»? Я уже вообще забыл, о чем говорил.
– И я, к сожалению.

Парк – продолжение
Развалившийся на скамейке Гарфункель настолько увлекся музыкой, что и забыл, что безразличие было только напускное, он и вправду расслабился, можно даже сказать, нежился на солнце, решил, что теперь главное carpe diem[8 - Лови момент (лат.).].
Предоставленный себе кудрявый Торкель, как это обычно бывает при абсолютной свободе, сразу же направил всю силу и мощь гибкого, пытливого, любознательного человечка на изучение, свободное и не ограниченное запретами и табу. Как истинный свободный человек, он пробивал свой путь к просветлению и знаниям. Сначала он долго пытался залезть в фонтан и, наконец, с пятой попытки очень больно свалившись с края фонтана в весьма крупный гравий, насыпанный вокруг фонтана, он, конечно, приобрел прекрасный опыт, получив урок физики и силы притяжения, не говоря уж об анатомии боли.
Урок первый – логическое мышление свободного человечка. Оказалось, что гравий тоже был очень даже занятным делом. Нет, вы не подумайте, что свободный человечек, предоставленный неограниченному доступу к ресурсам для изучения, безо всяких гендерных и социальных табу, тупо строил замки или еще что-то. Он, вероятно, хотел продолжить изучать законы физики и всемирного тяготения, рассчитать скорость движения тела, брошенного горизонтально. Странно, что девушка в желтом платье не проявила ни доли восхищения таким экспериментом и даже посмотрела по сторонам, сохраняя мину безразличия на лице, где все-таки находится центр управления такой свободы.
Центр – отец Торкеля и не думал том, что так скоро кому-то понадобится, он пустился в мысли о югене (эстетическая категория в японской культуре, обозначающая предполагаемое сокровенное восприятие), о таинстве природы, красоте непостижимого, величии недосказанного, в общем, грезил все о той же свободе. Территория рядом с фонтаном постепенно пустела, как школы при панике от коронавируса, все отсаживались все дальше.
Но, как и при всякой свободе, поизучав азы от теории к практике, Торкель заскучал, теперь его интересовала социология, человеческие ресурсы и психология. А точнее сказать – конфликт, пусть и замаскированный.
Последнее, что успела заметить иллюзиал-мамаша, – как маленький карапуз с большими голубыми ангельскими глазами остервенело тянул машинку ее дочери за колесо, он был уверен, что он имеет на это полное право, так как все мы имеем равные права.

Права иллюзиалов
КАЖДЫЙ ИЛЛЮЗИАЛ ИМЕЕТ ПРАВО НА СВОБОДУ.
СВОБОДУ СЛОВА, ДЕЙСТВИЯ, ОБРАЗОВАНИЯ.
1.0. ГЕНДЕРНЫЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ ТАБУ НЕПРИЕМЛЕМЫ НИ В КАКОМ ВИДЕ: ТО, ЧТО МОЖНО ДЕВОЧКЕ, МОЖНО И МАЛЬЧИКУ.
1.0.1. «Не плачь как девчонка, не груби как мальчик… И все остальные стереотипные слова из старостроя будут караться штрафом.
1.1. ЗАПРЕТЫ В ВОСПИТАТЕЛЬНЫХ ЦЕЛЯХ ПРИЕМЛЕМЫ ТОЛЬКО В СЛУЧАЕ ОПАСНОСТИ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ (есть мусор, биться головой о стену и т. д.).
1.2. ЛЮБЫЕ ЗАПРЕТЫ ДОЛЖНЫ ИМЕТЬ ВЕСОМЫЙ АРГУМЕНТ.
1.3. КАЖДЫЙ ИЛЛЮЗИАЛ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ СОЦИАЛЬНЫЕ ПРАВИЛА.

Интервью
Когда Девять и Макс ввалились в кабинет Герхарта (ввалились, потому что дверной проем был весьма узкий, и они, игнорируя друг друга, пытались войти с одной ноги), молодой секретарь у входа – в розовом халатике с кружевами на рукавах – приветливо улыбнулся им и указал на кресло.
– Герхарт примет вас через минуту.
Девять шепотом Максу:
– Сачеем ты толкался, почему не дал войти как человек?
– Во-первых, я знаю все правила ЛОХа, тут у всех равные права, поэтому я хотел войти одновременно! Во-вторых, говоря «как человек», ты оскорбляешь права животных.
Тут показалась лысая голова Герхарта, а через минуту и весь Герхарт бодро приветствовал журналистов. Скрюченный вторым видом искривления – вечный поклон (первый вид – невидимый груз), поглядывал на всех оценивающим взглядом с точностью снайпера. Запах его парфюма был настолько сильным, что Девять ввиду своей ипохондрической боязненности и моментальной психологической реакции стал кашлять, потом ему даже показалось, что он задыхается, и он подбежал к окну, надеясь, что это поможет. Это был один из тех моментов, когда сначала ему было немного не по себе, и он уже слышал голос в своей голове:
– А вдруг ты сейчас задохнешься? Помнишь, один раз ты чуть не задохнулся? А как проснулся в холодном поту со звуками «кхххыыыы-ыыыыыыи» – и твоя девушка думала, что ты свихнулся, а ты ей: «Кхыыы, дышать не могу, садыхааюсь». А помнишь, как я помог тебе забыть, как дышать? Ты долго думал, возможно ли забыть, как дышать, и не важно, что ты еще не старик и не крыса из опыта Джека Фельдмана и что твои нейроны все еще очень даже ничего. И что, в отличие от подопытных крыс Фельдмана, а также пары невезучих стариков, REM[9 - REM – фаза сна, характеризующаяся повышенной активностью мозга.] опасен для тебя только тем, что иногда ты можешь начать болтать во сне и нести всякую ересь. Ну, возможно, есть опасность R.E.M.а[10 - Также R.E.M. – американская рок-группа.] пробудить желание танцевать так же хорошо, как Аарон Тайлер Джонсон[11 - Имеется в виду сумаcшедший танец Аарона в клипе R.E.M. «?Berlin».] (что с твоими физическими данными просто отстой). В общем, тогда, когда ты думал, что чуть не сдох от гипоксии, я симулировал, соврал, постебал тебя, шах и мат!
Девять широко открыл рот, пытаясь глотнуть воздух всем, чем только мог, в том числе и глазами, которые, казалось, сейчас вылезут из орбит.
– Не хотите ли воды?
Кларк, парень в розовом халатике с кружевами, протянул стакан воды Девять, потому что его работа заключалась в эмпатии.
– Я почувствовал вибрации в воздухе.
Макс еле сдерживал смех, и ему очень хотелось съязвить или жестоко подшутить.

Крем
Учитывая, что покупка этого крема стоила ей больших усилий, Рейв наносила свой вечерний крем для сухой кожи с особой бережностью, но не без тени сомнения, особенно после лекции экоконсультанта. В единственной экоаптеке, с официальным разрешением от ЛОХа, она рисковала лишиться всех денег со своего счета.
– А кто же вам сказал, что у вас сухая кожа?
– Ну,как-бы мне это сказало мое лицо.
Консультант поморщил лицо: ишь, какая непривычная прямолинейность, как она только позволила себе такую странную формулировку, да к тому же безо всяких экофраз[12 - Экофразы – слова, которые вы должны упомянуть, прежде чем начать разговор – будь то тостер, косметика, продукты питания, да хоть кофе! Эти фразы просто обязаны показать всему миру то, насколько вы бережны, аккуратны и ЭКОномны ко всему вокруг и что ваша покупка вовсе не попытка очередного бессмысленно потраченного ресурса.].
– Сухая кожа – это не проблема! Вам надо больше пить, только и всего! (Нейтрально, ни единого гендерного подтекста, браво!)
– Если не верите, можете потрогать мое лицо (подмигивая), я не буду никому жаловаться, честное слово.
Консультант зарделся от ужаса и возмущения: «На… (глая дура)», – чуть не слетело у него с языка (ой нельзя так, лучше «неэкологичная нарушительница личного пространства»).
– На-а-а… (халка) – (блин, до следующей зарплаты еще долго, а я только на той неделе лишился пятиста креолов за то, что случайно напел вслух Everybody Anyone (Itsuroh Shimoda), я ж не знал, что их чертов переводчик слова моментально переводит! Спасибо, гугл! Чтоб ты сдох! Да, я матерюсь, ну хоть в голове-то можно!)
– Нам не следует нарушать личное пространство друг друга (фух! Отвертелся!)

СВОД ПРАВИЛ менялся в режиме онлайн, и СМС-оповещение от ЛОХа приходило на телефон каждого в течение пятнадцати минут после правки к иллюзиалам.
«Правка 3.0.1. Леди, мистер, мадмуазель и т. д. – обращения, которые заставляют вас почувствовать себя загнанными в определенные гендерные или социальные клише, подлежат штрафу в размере 500 креолов».

Написание статьи
– Я не знаю, что и как мне писать! Боюсь, если начну писать то, что хочется, об этом Г. ЛОХе, я останусь без денег, все файлы найдут, за все оштрафуют, я им еще и должен останусь, по гроб жизни придется быть тут «литературным афроамериканцем», разрабатывать новые экоидеи и создавать слоганы для промывки податливых, очищенных органических мозгов, – у Девять дергалась нога, что, конечно, могло называться нервным тиком, но в данном случае Девять пытался заставить мозг думать.
– Твоя паранойя перешла на новый виток, а как же пароль на компе? Похоже, что кроме паранойи у тебя еще развилась мания величия и прогрессирующая стадия обсессивно-компульсивного расстройства, кстати, после того как мы стукнулись вчера лбами, ты не успел стукнуться во второй раз. Может, уже запишешься к трихологу? Или лучше сразу на обширное обследование. Придумай еще миллионы изощрений чтобы оправдать свою лень, королева Елизавета, в отличие от тебя, еще в свои неполные шестнадцать писала две тысячи пятьсот слов в день, и это не для работы, а просто чтобы вести дневник, для души, – дал свой анализ Макс.
– То, что мы сейчас дома, а все твои карты с нано-эко-лохо-чипами на балконе, не значит, что ты можешь быть таким сексистом, уж не говоря о том, как ты пытаешься принизить меня, указывая на мое далеко не королевское происхождение, «высшее сословие, королева», ага. Стереотипное гопнико-мышление в чистом виде. А как контрольный, ты еще назвал меня старым. Плюс непрошенные советы, и напоследок ты дал свою неточную оценку по поводу тех сфер, в которых у тебя не то что нет никаких заверенных дипломов, а даже сертификата, заверенного эко-ЛОХом. Итого пятьсот креолов.
– Ты прямо пропитался этим духом «ЛОХовской» ереси.
– Ладно, обойдемся тремястами креолами, к тому же заплатив мне, «вы получаете открытую кредитную линию», а вот ЛОХ никогда не вернет тебе списанных за твою неосторожную глупость деньжат.
– Двести креолов за «глупость», триста – за то, что, открыв свой рот, ты оскорбил, если не сказать «загрязнил», воздух, и двести – за то, что ты рыгнул. Сколько углекислого газа ты запустил в этот город? Не будем говорить громко и указывать пальцем (шепотом), но кое-кто еще и врал про «кредитную линию», итого гони мне семьсот креолов, на том и порешим.

Инициация
Теперь Гарф клял все на свете, особенно свой экотелефон. Поставив будильник на «следующие 10 минут», настолько увлекся процессом расслабления, что и не заметил сообщения, всплывающего на экране. Ввиду экономии энергии включается энергосберегающий режим, а в этом режиме «умный» будильник автоматически выключился – исключительно из цели умной цифровой заботы.
Carpe diem, конечно, было прекрасной идеей, и вот сейчас настал тот самый момент истины, чтобы в прямом смысле «поймать момент». Он бросился к малышу, пытаясь оттянуть его от волос бедняжки, но как будто сегодня эковселенная мало подарила радости, наушник вылез из телефона, и весь парк прослушал «Low» Ленни Кравица, хотя этой песни не было в плей-листе. Это все могучий ютуб подфартил с «это вам может понравиться» в момент свободного полета отца от скамейки к сыну. Он судорожно искал, где бы нажать в воздухе ютубовский «назад на 15 секунд», мозг отказывался верить такому чрезмерному невиртуальному счастью, «carpe diem», что уж тут добавить. Но когда друг за другом пришли пять СМС-оповещений от ЛОХа, с опустошенным счетом и клочком волос девочки в руках, триумфально отдернувший своего сына, он был наверняка несказанно рад, что все это не онлайн.
– Поздравляем! Будьте так добры, не протянете ли мне свою карту? Ваш ребенок сделал свой выбор, он прирожденный активный экоиллюзиал – модели двуполого аэквалитатема.
– Что, простите, не расслышал? (Будь проклят телефон, безлимитный «экоинтернет», вывалившийся наушник и вообще все вы вместе взятые!) Что он сделал-то, я не понял?
Этика, сотрудница ЛОХ-программы по определению иллюзиалов в школы трех типов, должна была четко следить, чтобы каждый ребенок исключительно по своей воле попал в одну из этих трех альма-матер – нового, равноправного, гендерно независимого экотипа. Главная работа которой заключалась в соблюдении всех постулатов свободного на все 100 % гендерно равного экообщества. Ни один малыш, бездумно бегающий в этом парке, не должен оказаться под влиянием каких-либо социальных условностей, стереотипов, ни в коем случае нельзя было допустить малейшего влияния на однозначное решение малыша.
Малыш, к счастью, сделал свой выбор, потому что, как и полагалось, отец предоставил ему абсолютную свободу, согласно первой правке экопостулатов.
Что же было делать малышу, если машинка оказалась как нельзя кстати. И конечно, всем несказанно повезло, что закон о запрете ношения игрушек на тот момент все еще не вошел в силу.
– Повторяю, ваш ребенок сделал свой выбор, он выраженный представитель школы ИДИОТа – Инклюзивного Двугендерного Иллюзиало-образования Тета[13 - Тета – один из ритмов головного мозга.]. Мы только что с вами ясно увидели его рвение к общению с девочками, а значит, он изъявил свою волю учиться в школе ИДИОТа.
Да уж, что и говорить, а «рвение» общаться было явным, об этом говорил и весь вид раскрасневшегося от схватки малыша и главное – трофей, можно сказать, медаль от общения – желтый клок волос в крепко сжатом кулаке.
– Кажется, вы не посещали сеансы НПЕРДИ? (НПЕРДИ – Не Передавайте Еретиковые Регрессивные Догмы Иллюзиалам).
У ребенка явный недостаток понятий о свободе окружающих и личном пространстве. Об этом мы с вами поговорим позже. Но в нашей школе ИДИОТы все очень доступно и крайне мягко излагается, так что ваш малыш в скором времени будет знать все для соответствующей уважительной жизни и процветания экообщества.

Школа
В 20-х годах XX века, в годы расцвета психологии, несмотря на все еще активно практикующуюся лоботомию, в маленьком городке на юге Швейцарии психолог Щульц Хаммер проводил опыты в детском саду. Сейчас это, конечно, звучит зловеще, но именно благодаря его опытам Эко-Ляндия и процветает, а можно сказать, человечество не перегрызло друг другу глотки и по сей день, не правда ли?
То, какими несносными, всеразрушающими могут быть маленькие дети, известно всем, тут Гоулдинга не читай, Масару Ибуку не практикуй. Что уж говорить о детских истериках из-за «вон той игрушки у соседского ребенка». Так вот, Хаммер, проводя свои опыты, пришел к выводу, что если ребенку (с нормальной психикой, конечно) предложить один вариант, то 170 из 183 (столько было детей в том детсаду) будут негодовать, протестовать, хныкать и кричать. Если долгое время убеждать ребенка, что есть только одна разновидность еды, а потом внезапно предложить еще два других варианта:
– Хочешь супа?
– Нет!
– Ну смотри, могу предложить сегодня картошку, суп и десерт! Выбирай!
– Давай десерт!
То ребеночек непременно поверит в свободу выбора, в то, что на самом деле он сам выбрал этот десерт, и вот с ним, наконец, считаются, он может есть десерт, не съев основное меню. С тех пор эта практика приняла название «метод Хаммера» и активно применялась в детсадах и школах.
Герхарт ЛОХ был внуком Хаммера и методику знал на зубок. После того как женщины и мужчины получили право на полную независимость друг от друга и просто должны были стать одинаковыми с социальной точки зрения, ЛОХ столкнулись с рядом незадач. К примеру, стало понятно, что первое, что делает нас такими «ненейтральными и разными», – это общество. И нельзя было допустить, чтобы иллюзиалы, дети проекта, подверглись хоть капельке этого гадкого воздействия. Вся ЛОХовская система образования была построена на методе Хаммера – вот вам три типа школ. И главный постулат: свобода выбора.
Только ребенок сам мог выбрать, куда податься. И делать это надо было с самого раннего возраста.

Заметки
Рыться в заметках очень утомило Гарфункеля, к тому же, как обычно, там царил такой цифровой бардак из названий: «Доклад понедельник», «Заметки важные», «Папка деканат», «Заметки очень важные»…
Гарфункель с удовольствием перешел бы на старый, бумажный блокнотик и ставил бы туда стикеры с названиями. Однако он же, в конце концов, не был конченым врагом окружающей среды и вовсе не собирался срубать деревья, он и за мухами в доме гонялся исключительно только для того, чтобы проводить их поскорее к окну, в естественную среду, на свободу! Не говоря уж о комарах – он всегда был рад быть донором, что, ему жалко, что ли? Маленький пупырышек на коже, а спасение от голода, возможно, целого семейства! Может, комариха беременная? Есть, конечно, вот эти вставляющиеся в сеть отгонятели насекомых, какие-то там радиолокационные волны доисторических моделей, но вы даже не подозреваете, как потом эти комары страдают, британские ученые подсчитали, что после вот таких вот примитивных отгонялок комары летают как оглушенные, хуже, чем попугаи, которые нажрались мака в Индии и летают как сумасшедшие, разоряют поля и угрожают урожаю, бедняжки!
Поэтому позволить себе наглость и роскошь пользоваться бумажным блокнотом – уж лучше было в пьяном бреду с выкриками «Foxey foxey you know you’re a cute little heart breaker… sweet little love maker… yeeeah» Хендрикса свалить дерево бензопилой прямо посреди города, под бурные аплодисменты потирающих руки в предвкушении свежей крови инквизиторов, ой, что это я, блюстителей равных прав и гендерной уважительной свободы. Уж лучше экобук, экопланшет, как гласил слоган в рекламе «Спасем природу! Будущее человечества в наших руках!» – и бегущей строкой четко прописано, что ни один природный ресурс не использовался в создании планшетов этой фирмы, все создано из полностью перерабатываемых ресурсов.
Как и из чего получали плату и сколько денег тратилось на обязательное обновление, можно было ознакомиться прямо в брошюре или хотя бы погуглив вторую страницу слово «экофон экопланшет». И уж конечно, все было не так дремуче, как в 2020-х, когда плату получали неизвестно из чего, почти криптонита, который по большей части добывался только в Африке и не подлежал никакой полнейшей переработке. Ну, разумеется, как и говорилось в рекламе и описании, ни одно деревце не пострадало при создании таких экофонов. А вам что, уже надписи недостаточно?
Желание быть полезным, ощутить себя частью чего-то большего, понять, что хоть ты и песчинка, но очень важная, и никакая песчаная буря не начнется без того самого, маленького, но важного, очень важного человечка. В каждой экорекламе и экопризыве маленькими, невидимыми буковками был написан именно такой милый невинным, потерянным душам мотив. «Вы нам нужны, и вовсе не так все безнадежно, вы вовсе не бесполезные пылинки, сотрясающие воздух бессмысленными возгласами! Вы все еще на что-то горазды, даже способны спасти целую планету! Во как!»
Оставив наконец свои заметки, он случайно взглянул на сидящую напротив девушку. Гарфункель даже не успел разглядеть цвет ее волос, но решил, что неплохо было бы поболтать, конечно, ощущая в себе прилив застенчивости… Не успел он как следует повоевать со скромнягой внутри себя, тут как снег на голову – эта милая особа подошла к нему сама. От неожиданности он поперхнулся своим остывшим кофе, и когда она была уже совсем рядом, непроизвольный «апчхи» окрасил бежевый комбинезон подошедшей в упор в коричневое пятно.
– Ой, простите, я на вас чихнул (напрягая всю свою смекалку), но как художник-авангардист, смею заверить, так стало намного… эм-м, авангарднее, эдак в духе Мондриана, это пятно добавляет шарма вашему чересчур (хотелось сказать «идеальному») комбезу и…
– Вы мудак!
(СМС-нотификация о списании суммы за оскорбление – триста креолов.)
– Пусть с меня сейчас списали пару жестянок за то самое слово, но вы только что нагло в упор пялились на меня! Это возмутительно! (Краснея и переходя на крик.) Вы только что занимались флиртом! Вторглись в мое личное пространство и нарушили мой покой! И последнее, позор, вы плохо учились и плохо гуглили, Мондриан был абстракционистом!
А вот теперь Гарф успел разглядеть лицо. Ну конечно же! Такое «этичное» лицо не забудешь. Это благодаря ей Торкель сейчас в ИДИОТах.

Перформанс
Случалось ли с вами счастье оказаться на перформансе? Нет, быть не его участником, а именно зрителем. С Девять такое счастье случилось однажды в «Тейт Британ». Блуждающий по большим тихим залам, стараясь тихо дышать и вглядываться в работы древних времен с умнейшим выражением лица, при этом пытаясь проглотить свой зевок, чтобы не выглядеть ханжой, он дошел до самого тихого холла. Как полагается, с высочайшими потолками, холодными стенами и не менее холодным полом. Расслабившись наконец, он любовался пустотой, оказалось, пустой зал не хуже увешанного картинами, тут даже можно выдохнуть и потупить глаза, даже поскроллить свой смартфон. Но мозг не давал ему покоя, потому что в буклете-гиде еще оставался зал Генри Мура, а туда надо было дойти непременно, хотя бы для успокоения совести, а если признаться самому себе, то просто отметиться.
Рядом с Девять были его племянники, на вопрос, как они оказались в музее, да к тому же в летний день, можно ответить «искусство не знает возраста», «vita brevis, ars longa»[14 - Жизнь коротка, искусство вечно (лат.).] и так далее. А по правде говоря, если вы уже успели побывать во всех Хамлейсах[15 - Один из самых старых и больших магазинов игрушек в Лондоне.], Биг-Бене, Тауер-Хилле и даже Британском музее, а на улице лето, солнце светит так ярко, это, конечно, означает, что прямо сейчас, в самых лучших английских традициях, пойдет дождь. Вот именно на такие случаи существуют музеи, а если к тому же и вход бесплатный, что может быть чудеснее?
И вот, когда на вас нахлынуло вдохновение, интерес к искусству проснулся-таки по самое не могу, а все потому что еще полдень, дождь продолжает валить как манна небесная, и тут внезапно волна ценителя искусства окатывает вас, прямо как Хокусайевская Канагава. Приблизившись к картине на расстояние меньше метра, вы хотите разглядеть вон ту деталь, посмотреть, сколько там мазков, может, даже запомнить название этого нового для вас художника, чтобы потом блеснуть, наконец, где-нибудь в прибогемных разговорах со снобами и «ценителями», ну чем, ей-богу, вы хуже? Но не тут-то было, взглядом орла, приметившего жирненького кролика в кустах, Мариванна или пусть Бетти, охраняющая святая святых зал, почти как Гефест у Олимпа, набрасывалась на меня каждый раз прямо в шаге на пути к высокому.
– Дядя Девять, а что это? Давай подойдем поближе!
На небольшой сцене, прямо на полу, валялись и катались по полу голые мужчины и женщины. Разумеется, это был перформанс, а вы что подумали? Ведь это «Тейт», нет не «модерн», «Тейт Британ», и вот там за стеной, в соседнем зале, лежит вся такая недотрога, воздушная Офелия.
– Дядя Девять, а что с ними? Они что, нудисты?
– Тс-с-с-с, какие вам нудисты, это же храм искусства!
Девять никак не мог понять, что же делать, а точнее, что же думать. Хотелось подойти и посмотреть, а что же там за «перформанс» такой, может, хоть табличка есть. Табличка, как и любое слово, дающее определение, – это просто самое гениальное, одно из основополагающих открытий человечества! К примеру, художники-авангардисты давно это поняли, поэтому давали такие названия своим картинам, чтобы суть можно было НЕ понять не только по «рисунку», но и по названию. Название было ровно таким же НЕинформативным, как и само произведение. Кладезь для воображения. Или, скажем, приходите вы в библиотеку, а как понять, что там? Табличка гласит «Соблюдайте тишину». Вот, тут все встает на свои места, сразу ясно, что там надо делать. Или вот «mind the gap»[16 - «Помните о зазоре», «Помните о дистанции» – предостерегающая надпись-оповещение в Лондонском метро.] – и все, вуаля! А ведь были раньше студни которые без этой надписи так и норовили попасть под поезд. А сейчас разве так? Надпись – она все изменила!
Собственно, отчего все так сложно с детьми: они не умеют читать таблички! Он орет, а ты ему: «Здесь нельзя орать!» Табличка прямо в глаза! Доказано (не спрашивайте кем), что сказанное вслух и написанное одно и то же слово по-разному воспринимается нашим мозгом. Мозг с тех самых первобытных пор уверен в том, что написать чушь никак не могли. Сказать – да запросто, а вот написать – ну что-о вы!
В смятении, растерянности и с небольшой долей любопытства, Девять все же осмелился подойти, как пуганая лань, поближе. Как ни странно, хранительница огня у Олимпа, как гласила ламинированная табличка у нее на груди, Бетти, вовсе никак не отреагировала. Девять тем временем честно старался не смотреть, собрав все свое мужество или, напротив, пытаясь засунуть все свое мужское куда подальше. Хотя с другой стороны, он же вовсе не ханжа, а раз уж это музей и они валяются вон там, ну пусть не очень прикрытые, а точнее, очень неприкрытые, значит, есть в этом большая эстетическая ценность! Эдакий ваби-саби, красота несовершенного, красота антисимметричного, природная красота в общем в первозданном виде!
И племянники сами виноваты, что приплелись с ним и к тому же вели себя так тихо вплоть до этого зала, могли бы подыграть и начать буянить, ну хотя бы тронуть что-то в четвертом по счету зале. Таблички Девять не нашел, зато как ему показалось, подойдя поближе, суть-то он понял.
– Дядя Девять, может, им плохо ? У тебя же синдром раздраженного кишечника, наверняка с собой есть это твое лекарство, ну как оно, ты всегда как объешься на праздниках, сначала корчишься на диване в такой позе, как они, потом пьешь его. А, вспомнил, лекарство от диареи!
Если бы сухощавая Бетти не имела такой спартанской выдержки и не выглядела столь же отрешенной и отстраненной от реальности (что вовсе не отменяло полета орла в случае, если добыча, то бишь посетитель, оступится), Девять был бы очень смущен и даже оскорблен. Но в этот раз он просто сделал вид, что ничего не услышал. Что, конечно, только подзадорило мальчишку.
– Дядя Девять, не будь жадиной, ты же говорил нам, надо делиться! Поделись своим лекарством от диареи! Ты не видишь, что ли, людям настолько плохо, что они уже голые, в конвульсиях валяются на полу! – кричал возмущенный мальчишка, чем и обратил внимание беспристрастной до сих пор Бетти на Девять. Но конечно, сказать что-то было не в традициях этого храма искусств. Она лишь одарила Девять взглядом Медузы, и Девять почти обратился в камень.
– Тише-е! – прокричал он шепотом так, что участники перформанса от неожиданности чуть не перестали кататься по полу.
Девять так и не успел найти табличку, с тех пор голые люди, валяющиеся на холодном полу «Тейт Британ», через стену от Офелии, долго не давали ему покоя. И вовсе не потому, как подумал сейчас какой-нибудь эксгибиционист, что он не успел разглядеть всю красоту ню. В том-то и дело, что это не был эксгибиционизм. А что же это было? В чем суть перформанса? Может, то, что все мы равные, бесшерстые, голые перед искусством отморозки? Которые только и знают, что корчиться по полу туда да сюда? Или наоборот, искусство настолько в тупике, что только валяние голых пятых точек хоть как-то сдвинет его с мертвой точки? Что бы это ни было, но таких смешанных чувств он не испытывал почти никогда. Возможно, это и было целью: перевернуть картину с ног на голову, вызвать бурю странных эмоций, не подходящих к описанию в определенную табличку. Поэтому не «Тейт Модерн», где что ни шаг, то что-то неожиданное, а именно оплот истории, а именно «Тейт Британ». Именно таким оказался вывод выбегающего из музея как от коронавирусного Девять в дождливый июльский день.

Гаджеты
«Сегодня в 14:00 в ЭКО-МОМА состоится перформанс, вход свободный».
После того как ценители искусства оказались свидетелями рождения великой картины экосовременности – «Every drop matters», Эко-Ляндия стала вторым Парижем, то есть авансценой для несчастных и великих художников. Но, конечно, здесь не было ни великих, ни жалких, так как, соответственно поправке 8.0.1. в Эковакууме, никто не в праве давать оценочные суждения и высказывания в адрес гражданина экообщества. Любое нарушение будет строго отслеживаться и облагаться штрафом. Большим штрафом.
«Художника обидеть может ка-а-а-аждый», – входя в зал, напевал себе под нос Макс, готовясь в пух и прах размазать здешний бомонд своим тонким – не подкопаешься – сарказмом, мысленно потирая лапки, как муха после варенья, ну или чего-нибудь вонючего – смотря чем судьба порадует.
Назвать это место залом было, конечно, большим неуважением к реальным залам, тем, что были в XVIII веке, к примеру, во дворце у короля Франции, но, к счастью (или к сожалению?), залы не могут оскорбиться, поэтому так тому и быть. Зал! Во-первых, он был напечатан на 3D-принтере исключительно из переработанных материалов. Переработанной туалетной бумаги и пластиковых стаканчиков, которыми, разумеется, здесь больше никто не пользовался, их привезли из некоторых отсталых стран, которые, к превеликому позору, все еще пользовались этим ядом. Специально для постройки здания, а как же иначе, отправили самолет прямиком в Европу, Азию, Африку и даже Австралию. Туда и обратно. Провели тренинги, конференции, собрали толпы людей, приносивших этот ужасный пережиток отсталого прошлого, то есть стаканчики, на спасение экологии. Не прошло и месяца, как сбор стаканчиков был завершен и привезен «Боингами» в Эко-Ляндию. Чтобы все были спокойны, «Боинги» заправили исключительно экотопливом (которое все еще не придумали, но надпись «эко» на «Боинге» все видели своими глазами, а вам что, мало надписи?).
Зал был похож на муравейник, то есть в форме огромного конусообразного сооружения. Архитектор Лоренцо К. соорудил это здание по всем законам экоочищения и утверждал, что сама природа вдохновила его, конечно же, муравьи. Он, видимо, а точнее, совсем точно, не совсем хорошо знал муравейники, да и самих муравьев. К примеру, вряд ли, создавая этот прекрасный экомуравейник, он имел в виду, что иллюзиалы – муравьи. Уж кого-кого, а муравьев-то точно недооценили. Взять хотя бы «муравьиные круги смерти». Гипнотическое зрелище, которое очень забавно смотрится, как будто муравьи играют в карусель. Вот один муравей, на первый взгляд, совершенно беспричинно начинает бегать по замкнутому кругу, увлекая за собой все большую группу, и они бегают по кругу до тех пор, пока не упадут замертво. Изредка небольшая группа муравьев по непонятным причинам отделяется от этого «круга смерти».
– Я построил здание, храм искусства, вдохновленный природой, где каждый человек одним своим присутствием поможет сохранить и даже улучшить нашу экопланету.
Планета не могла оштрафовать, сказать, что она и так хороша, иначе архитектору пришлось бы прикусить язык, во избежание:
– Вы только что оскорбили Землю оценочными суждениями. Штраф – 1 000 000 000 бесконечность креолов.
Поэтому слово «улучшить» было сказано Лоренцо К. с особой интонацией. Кроме того, он, конечно, был тот еще любитель гугла, несмотря на всю свою природную обаятельность, о которой знал только он один, а больше никто и не подозревал. Он исключительно из благих намерений позаимствовал пару советов у «титанов». Как, к примеру, у Антонио Гауди, его творения все время будоражили его мозг, и Лоренцо все время пытался урвать кусок этого мастера ебе.
– Нет ничего придуманного, все изначально существует в природе, – громко, гротескными раскатами, эхо в специальной акустике зала, начал Лоренцо К. свою речь цитатой Гауди, но конечно, в устной речи не было знака (С), поэтому и только поэтому он опустил момент указания авторства этой цитаты.
Кстати, он, конечно, был несказанно счастлив, ощущал себя на голову выше всех в зале, что придавало его «приветливой» самодовольной улыбке еще больше пикантности. Именно в этой части зала акустика была таковой, что даже без пьедестала и микрофона (что, конечно, было бы сейчас крайне неуместно, он ведь не хотел лишиться всех своих доходов из-за простого желания потешить свое эго) его голос становился в три раза громче, чем обычно.
Он усвоил урок жонглирования словами еще с детства. В их тогда еще неэкологичной деревушке на юге Италии тетушка Сильвиа давала бесплатные мастер-классы по искусству шейминга глазами, молчанием, демонстративным игнорированием слов собеседника, искусством притворства, напускной словесной любви, и самое главное, она научила его мастерству игры словами. Словоблудству. Сестра Лоренцо Софи с малых лет только и умела, что бросать все слова, как метатели ядром, только в лоб, только во всеуслышанье. Но тетушка научила ее, как можно метнуть то же слово с помощью дрона, вроде как бы слово и долетело, а поди докажи, что метнула его тетушка Сильвиа и что именно тебе. Тетушка никогда не считала себя неправой в чем-либо, даже если говорила «дважды два четыре – пять». Поэтому все ее внучатые племянники выросли с четким убеждением, что два умножить на два – пять. Так гласила последняя инстанция в песне, которую она им напевала. Более того, если находился смельчак, поставивший под сомнение сие высказывание Сильвии, он был бы прилюдно со стопроцентным попаданием линчеван, и сам Пифагор усомнился бы в своих теориях, если встретил бы Сильвию. Возможно, мир все еще существует только благодаря таким Сильвиям, иначе страшно представить, что было бы, если каждый, кому взбрела в голову какая-нибудь чушь, не был бы сиюминутно посажен на свой маленький стульчик.
– Софи, есть некоторые девочки, которые только и делают, что тратят свое время впустую, но мы же таких не знаем, правда?
Так Софи и Лоренцо узнали, что можно сказать «ты дура», не произнося этого вслух.
Или когда приходила в гости ее соседка Франческа, которую она на дух не переносила и с удовольствием распускала про нее любые слухи, чтобы хоть как-то насолить ей, с ней беседа шла крайне аристократичная.
– Ой-й, Франческа, я вчера смотрела такое классное ток-шоу, вчера Лаура Финеччи (актриса) рассказывала о том, что ее любимые сказки – это сказки братьев Гримм, те, в которых рассказывается о ненасытности некоторых людей, о женщинах-змеях, из греческой мифологии, но мы таких не знаем.
Благодаря тетушке Лоренцо К. и оказался в ряду архитекторов-ресайклистов, движение которых появилось на заре эко-ЛОХовской эпохи. Конечно, как и каждый уважающий себя, а тем более – уважающий всех вокруг, социум по инерции требовал новых строений. Экологичных. Органических. Переработанных. Полных уважения ко всем вокруг. Был ли Лоренцо К. самым настоящим талантливым инноватором, я вам не скажу. Но словами он жонглировал бесподобно.

Ритмосерьга
Макс стоял посреди зала и счастливо отплясывал под «All night» Парова Стеллара, что выглядело очень захватывающе. К тому же он почему-то стоял в центре зала, что, конечно, противоречило правилам. Руки летели во все стороны, да-да, именно во все стороны, а ноги, казалось, что ими управляет какой-то Мерлин или невидимая беговая дорожка вперемешку с электровелосипедом . Если бы все это происходило в Индии, Макса непременно признали бы очередной инкарнацией Шивы. Девять был, мягко говоря, шокирован.
Стоящая в трех метрах женщина, покручивая в руках толстый зеленый браслет, завороженно смотрела на странный танец Макса, и если бы мы сейчас не были в Эко-Ляндии и в зале-«муравейнике», я бы побился об заклад, что в этот момент что-то произошло в ее равноправном мозгу. А возможно, в сердце. Не могу сказать с точностью, так как не произвел соответствующих замеров на ФУФЛО.
ФУФЛО – Физиометр уровня феромонов латентного окраса. Имеется во всех экоучреждениях на случай, если кто-либо заподозрит коллегу в чрезмерных чувствах и скрытом флирте. Уж каков скрытый флирт, подробно написал Луи Франсуа в своей книге «От неандертальца до иллюзиала», где он подробно описывает, к примеру, вот так:
– Флирт, само собой, в прогрессивном современном экообществе иллюзиалов давно отмерший вид общения. Он был необходим, когда люди веками не могли отойти от гендерного стереотипа общения, где, как и в животном мире, один из партнеров должен привлечь внимание другого для продолжения рода. Любой флирт, как и в мире флоры и фауны, обязательно носит животный и агрессивный окрас, так как один из двух обязательно возьмет на себя роль доминанта.
Правкой 10.0.1 флирт признавался нарушением прав и посягательством на личное пространство человека в экоиллюзиальном обществе.
Девять еле пробился к Максу сквозь толпу в зале. Макс, обливавшийся потом, стоял с самой счастливой улыбкой идиота, какая только могла быть у человека, который только что был Шивой.
– Макс, ты что, порезал карточку на кусочки, уже договорился с дилерами из Сомали на продажу почки и решил податься в цирк шапито? Или ты чего-то обкурился за пять минут? Только прошу, перестань лыбиться как малыш, которому впервые дали сосульку.
– А мне и дали сосульку впервые. Я только что летал. Это просто невероятно!
– Да почему же, вероятно, даже чересчур.
Девять округлил глаза, хотя они и так были достаточно большими, отчего он стал похож на малыша лемура, эдакая злая версия Морта из «Мадагаскара».
– О, я вижу, ты еще решил стать хиппи в режиме «не отходя от кассы». Что за чертова серьга в твоем ухе? Они насильно на тебя надели? И почему ты только что здесь выделывался перед всеми? – Девять перешел на шепот, а как же иначе, когда на карточке оставались последние сто креолов. – Вообще, наверное, это очередной мой странный сон, не стоит паниковать, дыши, Девять, дыши… ы-ы-ы-ых!
Девять стал задыхаться от такой небывалой «радости» за Макса. Он успел добежать до выхода, к счастью, там уже никто не толпился. Кстати, вход и выход у этого невероятного построения, был точь-в-точь как в муравейнике.И однако, в двух вариациях. Ну конечно, потому что даже в этом у иллюзиалов был выбор. По левой стенке муравейника были вделаны деревянные ступеньки-полки, каждая на двадцать сантиметров выше предыдущей, и так, прямо как «Лестница в небо»,[17 - Led Zeppelin “Stairway to Heaven”] она поднималась вплоть до «света в конце тоннеля», то есть входа-выхода.
А по правой стенке – хотя почему же правой, возможно, она была и левой, тут сложно однозначно сказать, где право, а где лево, да, к тому же назвать одну из стенок правой значило бы, что вы разделяете пространство, а значит, и людей в нем, на правых и левых. Поэтому лучше уж сказать «право и не очень-то право» или «лево и в обратную сторону от лево». Но, к счастью, согласно правке 9.0.8, слово «право» оскорбляет права нейтральности, так как оно идентично звучащему «правый», то есть «правильный». Никто не вправе указывать иллюзиалам, кем им быть. Заменить слово «правый» или «левый» описанием предметов и пространства, находящимися там, где «право» или «лево».
Глотнув свежего воздуха у поверхности, Девять спустился в «муравейник» спасать Макса.
***
– Макс, может, все-таки объяснишь, что это было? Ты помнишь вообще, зачем пришел сюда? Могу напомнить, ты журналист, пришел за интервью, а это место – просто зал для перформанса!
Но Макс казался оглушенным птенчиком и все крутил в руках серьгу желтого цвета, крутил, потом снова подносил к уху, надевал, отплясывал чечетку, потом снова снимал, делал какие то глупые неуклюжие прыжки своими ногами-макаронинами, потом снова надевал серьгу и в этот раз крутился вокруг своей оси как баскетбольный мяч в руках у позера, но так гармонично и без запинки, что у Девять чуть снова не закружилась голова. И каждый раз, снимая серьгу, он восхищенно разглядывал ее. Выглядело это так, как будто макаке с неподступного острова в океане впервые попал в руки экофон. Именно с неподступного острова, потому что любая уважающая себя городская макака, да хотя бы любая из того самого Тосё-гу в Никко[18 - Город в Японии, где находится храм с изображением «трех философских обезьян».], давно уже отставила старые философские «миказару» (которой вы пользуетесь каждый день, думая, что она смеется, а она всего лишь не хочет вас видеть, «киказару» – не слышу плохого, что говорится, и «ивазару» – не распространяю то плохое, что услышал), и вовсе не в диковинку им все современные тенденции.
Пока Макс, хуже макаки, снимал и надевал на себя серьгу, его, как и двадцать минут назад во время танца, окружила разношерстая толпа, что заставляло Девять сильно беспокоиться. Нет, понятное дело, что он стоял рядом с Максом, и его охватила агорафобия, которую он впервые открыл в себе в детском саду во время утренней зарядки, с тех пор он недолюбливал спорт, а учителя его прозвали социофобом, хотя вовсе он таким не был, журналист – и социофоб, это же антонимы. Из последних сил Девять набрал воздуха в легкие, пробрался через трех зрителей зоопарка, стоявших прямо перед Максом, которые наблюдали за ним, как за редким животным, сбежавшим из клетки, да к тому же которого можно потрогать. Но на всякий случай не трогали. Я тоже всегда стараюсь не трогать редких животных, мало ли какая зараза. Но тут, скорее, боялись штрафа, нельзя же просто так подойти и потрогать человека, тем более незнакомого. Пятьсот девяносто девять креолов на полу не валяются.
– Ма-а-акс, ну что ты, первый раз серьгу видишь? Да, знаю, был у тебя, как у Пикассо, «голубой» период, ты слушал Blind Guardian и хотел продырявить себе ухо и носить там что-нибудь, что покажет твою принадлежность. И напомню, я тебя в этом поддерживал, и никто тебя не повязал по рукам и ногам, а ты все же решил, что ухо одно, то есть их два, а жизнь-то одна, а вдруг мне надоест? И вообще, сегодня серьга, завтра косуха, так недолго себя загнать в какой-нибудь стереотип! Отдай это, Макси, вон тебя люди заждались, вот так, Макс, вот так, нам пора уходить, хоро-оший Макс, ты просто молодчина, – шепотом, потому что Макс даже если и нуждался в одобрении, в Эко-Ляндии об этом знать не обязательно.
Девять медленно протянул руку к Максу, точнее, к руке Макса. Все ведь смотрели «Властелина колец», так вот Макс смотрел на Девять такими глазами, как будто у него сейчас отнимут ту самую «преле-есть». Девять, прошедший целый курс по психологии онлайн, еще будучи на втором курсе, для того чтобы «войти в доверие к интервьюированному», как-то уж очень увлекся и досконально изучил тему «как общаться с припадочными». Зачем ему это, он не мог бы ответить даже сейчас, но любая проблема со здоровьем интересовала его с тех самых пор, как его прозвали Девять.
Мужчина и две женщины хором, как по приказу, прокричали Девять в уши:
– Очередь!
Взглядом они уже выцарапали Девять глаза, взяли за шкирку и выкинули вон, прямо к лестницам, ведущим к «свету в конце тоннеля». К счастью, Девять был журналистом из серии непуганых, и никакие взгляды на него не действовали. Хотя не сказать, что он прямо уж совсем не боялся, потому что еще чуть-чуть – и прощай, последние сбережения на карточке.
– Простите, уважаемый, ваше время истекло, верните, пожалуйста, ритмосерьгу на место.
Как молотком по голове, наипротивнейший голос обратился явно к Максу. Обладатель этого голоса моментально показался таким уродливым, что Максу хотелось просто взять и треснуть его со всей силой, может, даже всадить острым, изогнутым концом серьги прямо в глаз, ну в крайнем случае в кисть.
Так же, как он сделал 23 апреля, на первом курсе. Один недоносок стоял прямо перед ним и заслонял весь вид на красавицу с каштановыми волосами и длинными, изящными пальцами, с очень странным именем Рейв. Как к ногам у Тарантино, так же и к длинным пальцам, разумеется, вкупе с соразмерными формами всего остального, девушек Макс питал особую симпатию, а таких он встречал крайне редко. И как только он пытался «незаметно» разглядеть Рейв, тут же странный парень в сером худи поворачивался прямо туда же, как будто назло. Такого хамства, а тем более прямо перед собой, Макс терпеть не собирался. Мало того, из-за севшей зарядки телефона он проспал и не успел позавтракать. А несмотря на весь свой ведьмински худой типаж, от завтрака, обеда и ужина он не отказывался никогда. Макс свято придерживался пословицы «завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу». Потому-то он и завтракал каждое утро так усердно в компании себя, днем непременно обедал в компании своего лучшего друга, то есть мистера Макса Тротта, а вечернюю трапезу оставлял своему заклятому врагу, из-за которого с бедным Максом все время происходили неприятности, и Макс временами готов был его придушить. Как все уже догадались, это был не кто иной, как сам Тротт Макс. Будь он девушкой, он обязательно стал бы тем самым врагом, которого сначала ненавидят, улыбаясь в лицо, потом распускают любые слухи, но так и не осмеливаются сказать в лицо:
– Знаешь, Макс, я просто ненавижу тебя, потому что ты худой козел, жрешь и не толстеешь! Иссохни!
Так вот Макс родился не девушкой и уже поэтому он мог быть худым, не становясь при этом чьим-то лютым врагом и просто злодеем из-за хорошего метаболизма. Но это, конечно, было в дремучей Европе, в современном Эко-ЛОХ нейтральном обществе никто и никого не ненавидит и не любит из-за физических, да и внутренних данных. Просто вы такие,и все тут. Вы не прекрасны, вы не ужасны. Повторяю еще раз: 0.0.1. По правке эко-ЛОХ-общества, никто не имеет права давать оценочные суждения в адрес нейтрального иллюзиала или члена ЛОХ-общества.
В этот день все сложилось особенным образом, профессиональные астрологи с точностью сказали бы, что в этот день, 23 апреля, его белая луна была во льве или еще в ком-нибудь, что это была пятая фаза (надеюсь, такая есть) лунных суток, а еще в натальной карте было написано, что так тому и быть. Но Макс был очень недалеким парнем и даже не знал своего знака зодиака, пока его не посвятили в это таинство добрые сведущие люди, разумеется, по дате рождения. Бедняга не догадывался, что в этот день таким, как он, уродившимся в третий день восхождения, когда экзопланета Тута сцепилась в танце смерти с экзопланетой Тама, исходя из гороскопа, следовало следующее: «Сегодня взаимодействие Луны в Близнецах, а Меркурия в Рыбах мешает мыслить логически, создает цепь ложных совпадений. Не время для важных решений и серьезных действий. Вместо прямых вопросов и конфликтов хорошо использовать загадки, интриги, розыгрыши, намеки и шутки».
И вот когда с третьей попытки разглядеть длинные пальцы Рейв, не говоря уже обо всех остальных частях тела, вместо силуэта девушки перед глазами Макса опять встал Серое Худи, последний рычажок, оставшийся и так без топлива и без инструкций в виде астропрогноза, вышел из-под контроля. Макс со всей своей костлявой и долговязой, приближающейся к двум метрам высоты оттянул ничего не подозревающего и не имеющего глаз на затылке Серое Худи за шкирку. Серое Худи от такой неожиданности растерялся настолько, что внезапно для себя открыл новое свойство шариковой ручки. Макс был атакован шариковой ручкой так сильно, что из руки пошла кровь, и стало уже совсем не до Рейв.
Серое Худи не переносил вида крови, сам поражаясь своему животному рефлексу, извинялся так, как будто только что он перерезал человеку артерию, при этом Худи даже смотреть было страшно на плоды своего преступления, то есть на те капельки крови, которые показывались друг за другом на руке у Макса. Он долго, по-червяковски, извинялся перед незнакомцем, уже забыв о том, что тот начал первый. Все длилось бы еще очень долго, если бы Макс, не желающий показаться в глазах Рейв изнеженным цацей, не остановил весь этот спектакль (потому что зрителей-то уже набралось человек восемь, и даже Рейв любопытно, из-под пряди вьющихся распущенных волос, беспалевно поглядывала в сторону бесплатного театра со спецэффектами).
– Ну все, спектакль окончен!
Макс поклонился публике и протянул руку Серому Худи:
– Макс Тротт.
– Еще раз прос…
Макс посмотрел на Худи своим фирменным взглядом исподлобья, что выглядело так, как будто дерево собирается проткнуть своими жесткими сухими ветками и предупреждающе смотрит на вас дуплом.
– Макс Тротт! А вас?
– Девять.
К счастью, в «муравейнике» в момент такого озарения Девять был уже не в сером худи и знал все рычаги Макса.
– Повторяю, уважаемый, ваш перформанс удался, все мы это увидели, но теперь самое время положить ритмосерьгу на место.

Коксворд
Факультет журналистики университета «Коксворд» славился многими выпускниками, внесшими лепту в мировую журналистику, вдохнувшими в нее новое дыхание и даже создавшими течение под названием «Журналисты с границами», а иначе «ограниченные журналисты». Основной идеей которых было уважать частное пространство, не вести никаких журналистских расследований, тем самым уважая мир и покой в обществе, прилепиться к одной, наиважнейшей теме и ограничиться только ею на ближайшие четыре месяца. Повторять эту тему изо дня в день, изучить ее от и до и со всех возможных платформ говорить о ней во всех деталях и повторять эту «новость», повторять ее утром, днем и вечером, по ТВ, радио и интернету.
Людям важно повторенье, люди хотят стабильности, поэтому коксы стремились к максимальной стабильности. «Новость» в мире, где куча треша происходила непонятно где и непонятно с кем, где всякие разные никому не нужные открытия открывались самыми странными способами, где неизведанные существа бороздили глубины океана, никому не нужные и не интересные, самым важным было поймать ту самую важную новость, которая интересовала весь мир наверняка больше всего на свете. И важным было повторять эту новость до тех пор, пока все не поняли важности этой новости.
Даже для человека, живущего на необитаемом острове, если вдруг он сможет поймать радиоволну, надо было рассказывать об этой новости так, чтоб он понял, что вон та рыбка, которую он хотел только что поймать и набить свое брюшко, вовсе не так важна, что шторм, первые знаки которого наш Робинзон, умудренный опытом, уже увидел, вообще ничто по сравнению с «той самой новостью», и для того чтобы выжить, Робинзону просто жизненно необходимо это знать.
Коксы имели цель исключительно принести добро, то есть, как говорили умные люди, «предупрежден – значит вооружен», вот они и хотели предупредить людей о той единственной, самой важной и самой насущной на всей планете проблеме. А для этого надо было ограничиться чем-то одним. И досконально изучить и осветить эту тему со всех сторон. Потом, когда окажется, что подлые журналисты из других течений опять все наврали, снова досконально изучить и еще более досконально осветить эту самую важную тему. И так каждый день, главное – не унывать и ограничиваться. Что они делали безупречно. Ограничивались.

Опять ритмосерьга
– Нет, я помню, как зашел сюда брать интервью. Как я могу забыть, особенно после встречи с Герхартом из ЛОХа и его россказнями о пользе этой разработки в «нейтралитете» способностей и талантов.
– Ну ты явно помнил, зачем ты там оказался, особенно судя по твоему счастливому лицу, сумасшедшему танцу и Парове Стелларе, звучащем на фоне. Кстати, на сколько ты обеднел в этот раз?
– Очень не хочу тебя расстраивать, но ровно на ноль. Я бы даже сказал, что теперь я разбогатею.
– Будешь танцевать дни напролет со своей серьгой в ушах в берлинских клубах. Это да, посмотреть на такое костлявое зрелище точно соберутся толпы.
– Здесь таких нет. Это во-первых. А во-вторых, завистливый мой дру-у-у-уг, – Макс протянул «у», искривив лицо, чтобы глубина дружбы стала заметна Девять, даже если он и туповат. – После того как я приобрету эту серьгу, мне уже ни к чему клубы. Я вернусь домой и открою свою студию.
– Флаг тебе в руки. Только для начала, может, хотя бы дашь мне всю информацию, которую собрал в муравейнике? Итак, давай, я весь в предвкушении.
Макс откусил кусок экоторта, купленный по дороге на сигаретную пробежку (не волнуйтесь, сигареты, разумеется, были эко, на крышечке черным по белому было написано: «Экосигареты». А вам что, уже надписи недостаточно?), сделанный из свежего авокадо и посыпанный какао. На странность, экоторт по вкусу оказался таким же, как пирог, которым его угостила в детстве троюродная тетка, готовившая исключительно на рафинированном подсолнечном масле.
Тот злосчастный день, когда, открыв рот как можно шире, Макс отправил туда большую часть пирога в предвкушении и ожидании сладкого, мягкого, в общем, привычного вкуса обычного бисквита, преподал Максу такой урок, какой он не получил больше нигде. Эндорфины в голове уже приготовились вспрыснуть долю наслаждения в мозг Макса и… он стремглав побежал на кухню, так сильно хотелось запить эту капустную, не сладкую, не понятно какого вкуса гадость хоть чем-то. Но чего-то, то есть холодной питьевой воды, чего и следовало ожидать, нигде не нашлось. Тогда он еще не умел вызывать у себя рвотный рефлекс по заказу. Скажи ему кто, что чистящий зубы за пять секунд ленивый Макс сможет полоскать рот в течение трех минут без остановки, ни за что, точнее, ни за что до этого дня не поверил бы. Тогда-то он впервые в жизни и понял две основные вещи: во-первых – внешность обманчива, во-вторых – ожидания обязательно заставят вас пожалеть.
– Ой-й-й, что за экоторт! Прямо как у тетушки… Девять, остальное я дарю тебе. Ешь на здоровье, он на сто процентов эко, гарантирую, по вкусу я это понял, самое то, как ты любишь.
– Гони сюда.
Девять маленькими порциями отправлял кусочек за кусочком эту зеленую гадость в рот, не переставая удивлять Макса, тот даже на секунду пожалел о том, что не съел все сам. Но на всякий случай позже проверил в аптечке, на месте ли лекарство от диареи. Тащиться в экобольницу – то еще развлечение. А сейчас надо писать статью, а не развлекаться.
– Ну ладно, коротко и ясно. Вот ты, к примеру, кто? Правильно, дохляк, не умеющий бегать, прыгать и думать. Ты дожил до тридцатника и все еще толком не научился дышать.
– Ну-ну, допустим. А суть где?
– А ведь я могу сказать или подумать, что я лучше тебя, потому что я умею бегать. Или вот, помнишь перформанс того фрика, первого в эко, под названием «Каждая капля важна». Ну тот, который истратил пять банок краски, чтобы рассказать свои мысли о важности капельки. Ты ж говорил: «О, я тоже так могу, да-да, я хотел сказать именно это, как раз вчера думал прямо в точности о таком». Когда кто-то говорит или делает что-то, людям часто кажется, что именно об этом они и думали, что тебя эта идея посетила намного раньше. И вообще, сделать «вот это вот» очень легко, а что такого особенного? Особенно когда продукт уже готов. Это всегда так, пока кто-то не возьмет и не сделает. Так вот, экоиллюзиалы считают, что каждый человек имеет и должен иметь права на все. А значит, для начала нужны равные способности на все.
– Ты разговариваешь как школьник, который получил двойку и все ходит кругами, чтобы скрыть правду. Ну же, давай к сути, я верю, ты сможешь!
– В муравейнике перформанс заключался в Г.ЛОХовских штучках. Гаджетах для иллюзиалов. К примеру, в караоке тебе всегда приходилось сидеть и подбадривать толпу, заодно напиваться, ну а что еще делать в караоке, если не петь? Очевидно же – пить! А все потому что тебе наступил на ухо подлец слон, которого ты вообще в глаза не видел. Так вот, теперь с помощью открытия ЛОХа поговорка про плохого танцора больше не актуальна. Просто такого не существует. Никто не сможет сказать, что он чем-то лучше других. Понятное дело, с физическими данными пока гаджетов нет, то есть если ты ленивый толстяк-обжора, то тут, к фитнес-тренеру не ходи, дело ясное, ты жирдяй. Но, возможно, и с этим скоро будет покончено.
– И-и-и-и что это за гаджеты?
– Я насчитал пять, когда дошел до ритмосерьги, было уже не до счета, тем более что какая-то муравейниковая чувиха настойчиво уговаривала всех подходящих и смотрящих попробовать что-то из новшеств. И стать частью перформанса. И я стал! Мало того – я станцевал, ты видел, как на меня смотрели?
– Ну да, я был среди этих счастливчиков. Смотрели на тебя как на обычного идиота.
– Сколько все-таки в тебе зависти. В общем, я смотрю, ты сам все понял. Можем идти.
– Что я понял?
– Ритмосерьга и все ее друзья – именно для таких, как ты, ну и я, короче, для тех, кто раньше смотрел на других с благоговением, в твоем случае с завистью, и как муха, потирал лапки в ожидании провала. Больше не придется мило улыбаться в глаза, а потом пытаться погасить бурю «любви» внутри себя. Итак, ритмосерьга – для тех, кто обожает музыку, но не умеет танцевать. Браслет – если бы ты пришел чуть раньше, сам убедился бы, разработан для полных профанов в рисовании. Ну, тех, кто… к примеру, был этот, в нашем потоке, «творец с Монмартра», как его, Жофре, или какое там странное имя, все время пыжился своим искусным рисованием и доставал всех вокруг. Еще ему все время давали оформление первой страницы сайта. Он наверняка, как и я, думал: «Я могу и лучше, просто не такой бездельник, чтоб с утра до ночи руку набивать». Но никогда при этом не смог нарисовать ничего, кроме «палка, палка, огуречик». И даже тогда выходил у тебя не совсем человечек. А с браслетом – все! Ты Дега, ты да Винчи, ты де Кирико – ты все в одном лице, ты, короче, Янус, ты Тримурти и ты просто хамелеон.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/nisa-braun/eksperiment-g-loha-ili-obschestvo-illuzialov-64990697/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Хюгге – понятие, возникшее в скандинавских странах, обозначающее чувство уюта и комфортного общения. Ощущение благополучия и удовлетворенности.

2
Нет, не книгоцит – цитаты из книги, а книдоцит – любители медуз почему-то заменили одну букву и решили назвать так «ядовитую стрелялку» медуз.

3
«Урою» по-японски, растиражированное аниме.

4
Пауль Клее, швейцарский абстракционист.

5
Имеется в виду аниме «Стальной Алхимик».

6
Писатель-философ, во всяком случае, в той системе обозначений его называли именно так.

7
Креол – местная валюта.

8
Лови момент (лат.).

9
REM – фаза сна, характеризующаяся повышенной активностью мозга.

10
Также R.E.M. – американская рок-группа.

11
Имеется в виду сумаcшедший танец Аарона в клипе R.E.M. «?Berlin».

12
Экофразы – слова, которые вы должны упомянуть, прежде чем начать разговор – будь то тостер, косметика, продукты питания, да хоть кофе! Эти фразы просто обязаны показать всему миру то, насколько вы бережны, аккуратны и ЭКОномны ко всему вокруг и что ваша покупка вовсе не попытка очередного бессмысленно потраченного ресурса.

13
Тета – один из ритмов головного мозга.

14
Жизнь коротка, искусство вечно (лат.).

15
Один из самых старых и больших магазинов игрушек в Лондоне.

16
«Помните о зазоре», «Помните о дистанции» – предостерегающая надпись-оповещение в Лондонском метро.

17
Led Zeppelin “Stairway to Heaven”

18
Город в Японии, где находится храм с изображением «трех философских обезьян».