Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире

Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире
Лайза Николь


Фэнтези для подростков
Винсента, 11-летнему обычному мальчику из бедной семьи, его пригласили работать в Самый Необыкновенный Отель в Мире! И с этого дня его жизнь стала походить на одно огромное приключение. Чего только нет в отеле! Во-первых, номера на любой вкус. Например, Номер Смеха, Летающий Номер, Номер Детских Воспоминаний… Но самое главное: Винсент нашёл в отеле друга – девочку по имени Флоренс. Она управляет отелем, пока её родители заняты сбором материала для банка генов вымирающих видов вот уже третий год подряд.

Но всё меняется, когда Винсент решает заглянуть в Номер с Зеркалами Будущего (хотя это строго запрещено!). И теперь ему нужно думать о том, как спасти Флоренс, своего единственного друга, от ужасного предсказания!





Лайза Николь

Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире



Посвящается Кейт, Полю, Якобу и Лайаму







Прежде чем мы начнём


Позвольте занять вас на пару минут, чтобы объяснить нечто важное о разных моментах нашей жизни…

Не все моменты в ней одинаковы. Бывают отдельные моменты, способные изменить всё. Такие моменты, которые направляют вас по новому пути и навсегда преображают вашу жизнь. Такие моменты, после которых никто и ничто не остаётся прежним.

Вот и наша история начинается с точно такого момента.

На первый взгляд эти моменты могут показаться совершенно обычными. И только когда ты уже превращаешься в старую развалину, из которой сыплется песок, вдруг осознаёшь, каким моментом ИЗ МОМЕНТОВ он был на самом деле.

А моменты ИЗ МОМЕНТОВ – они такие.

Они имеют свойство оставаться далеко в прошлом задолго до того, как ты заметишь алые стрелки, что покажут на чрезвычайную важность именно этого момента для всей последующей жизни.

К этой минуте ты, как продвинутый современный читатель, скорее всего, уже успел догадаться, что в отдельно взятом мною моменте будет играть важную роль персонаж по имени Винсент.

И ты прав.

Однако речь пойдёт не только о нём. И поэтому перед началом чтения позволь мне представить тебе двух человек, навсегда запечатлённых в этом моменте. Двух человек, чей личный мир не то чтобы перевернулся вверх ногами, но изменился так разительно, что наши персонажи сделались неузнаваемыми – точно как жизнь бабочки, которая до этого была гусеницей. (И это натолкнуло меня на вопрос: помнит ли бабочка о том, как она была гусеницей? Полагаю, лучше нам вообще этого не знать. Жизнь полна завораживающих тайн, и разве это не прекрасно?)



Познакомьтесь: Винсент

Винсент жил в самом обычном городишке под названием Бэрри. Само название говорит за себя. Такое название падает с губ, как свинцовое грузило, и больно ударяет прямо по пальцу ноги.

Бэрри.

Бэрри никогда, ни разу в истории не попадал в список мест, которые следует посетить, прежде чем умрёшь. Никто не носил здесь футболки с принтом в стиле «Я ? Нью-Йорк», или Лондон, или Париж. Если уж на то пошло, люди вообще попадали в Бэрри исключительно ради того, чтобы, проехав через него, оказаться в Самом Необыкновенном Отеле в Мире. Итак, Винсент с родителями жил на Обычной улице, сразу за Рыбным проездом. Его дом был обычным. Его одежда была обычной. И даже его волосы были обычными тоже. (Вам обязательно знать, что они были русыми?) Среднего роста, с совершенно непримечательными чертами лица (даже веснушек у него не было), Винсент был настолько обычным, что его постоянно путали с кем-то другим – если вообще обращали на него внимание.



Познакомьтесь: Флоренс

Итак: трудно представить себе кого-то менее обычного, чем Флоренс. Она жила в Самом Необыкновенном Отеле в Мире. А значит, и её полное имя – а как же иначе? – тоже было невероятно Необыкновенным. Её звали Флоренс Вивьен Делия Эверест Уэйнрайт-Каннингэм Третья. У неё был Необыкновенный наряд: молочно-голубая бархатная юбка, кружевная блузка, украшенный вышивкой и бисером жакет, пошитый на заказ. А ещё ярко-изумрудные туфельки, сверкавшие лампочками и исполнявшие музыку Баха, когда она шла.

И конечно, семья у неё была Необыкновенной. Необыкновенно многочисленной. Необыкновенно предприимчивой. Необыкновенно талантливой. Сплошь и рядом изобретатели, художники, артисты, разведчики и первопроходцы.

Её тетя Вайолет была известной джазовой певицей, а дядя Эрл – первым человеком, прыгнувшим с края мира. Да что там – в одной только Книге рекордов Гиннесса фамилия Уэйнрайт-Каннингэм встречалась двадцать девять раз! И мы, конечно, должны помнить об отеле, которым владели её родители! О Самом Необыкновенном Отеле в Мире. Он был так роскошен сам по себе, что обязательно упоминался в Книге рекордов Гиннесса как самый Необыкновенный – для этого было достаточно одного названия, не говоря про всё остальное! (Между прочим, вы знаете, что и сама Книга рекордов Гиннесса тоже попала в Книгу рекордов Гиннесса? Готова поспорить, что нет! Вот и ещё одна из любопытнейших тайн в нашей жизни!)

Ну что ж, не пора ли за дело? Мой соавтор только что дал отмашку, а значит, нам пора выкатывать из сарая колымагу нашей истории и отправляться в путь. Кстати, я надеюсь, он не будет в обиде, если я потрачу ещё пару минут, чтобы рассказать о нём. Как-никак в наши дни соавторы так же редки, как рэп-музыка без крепких выражений. Вот почему я считаю, что мне невероятно повезло.

Прежде всего, соавторы очень полезны. Например, едва у меня возникнет мысль прилечь и отдохнуть, когда только миновал полдень, как он начинает мне нашёптывать, что в это время дня спят одни младенцы и что мне следует вернуться к работе. И немедленно! Также он всегда сообщает мне, когда мои шутки «отстой» – его выражение, не моё! Или когда я долго топчусь на месте. Он как здоровенная палочка (такая огромная, что её даже можно обнять!), а я как пиньята[1 - Горшочек со сластями; во время праздника подвешивается к потолку, одному из присутствующих завязывают глаза и просят разбить горшочек палкой. (Здесь и далее прим. пер.)]. И все эти сладости сами по себе не попа?дают тебе на голову, если ты понимаешь, на что я намекаю. Да, есть и такие авторы, которым палка не требуется (насколько мне известно, почти все они обожают бег трусцой на длинные дистанции, причём занимаются этим ни свет ни заря), но я, уважаемый современный читатель, к таким не отношусь. И честно признаюсь: ума не приложу, что бы делала без соавтора. Мой соавтор не просто помогает мне рассказывать историю: он во многом сам и есть эта история.

Да, я знаю, всё просто и понятно, как ломоть хлеба, но как только история закончится, ты точно поймёшь, что я имела в виду. Поверь мне. Он об этом позаботится.

Итак, начнём?




Глава 1

Тот самый момент


И вот он наступил.

На людном рынке, на людной улице.

Флоренс, в сопровождении портье Руперта, искала чистильщика обуви, который почистит обувь постояльцев их отеля, поскольку постояльцы никогда не желали ничего чистить сами.

И так случилось, что в это самое утро у Винсента скончался дедушка. Из его скудных пожитков родне остался лишь набор чистильщика обуви. Дедушка постоянно повторял Винсенту, что этот набор способен творить чудеса.

– С этими вещицами я побывал на краю света и вернулся домой. И если бы не вот эта на вид простецкая сапожная щётка, я бы не встретил твою бабушку. А тогда и ты бы не появился на свет, понимаешь, Винсент? И ты никогда не смог бы радоваться этой прекрасной жизни, что тебе дана! Вот объясни это иначе чем чудом! Здесь обязательно есть волшебство, не может не быть!

Вряд ли многие из знакомых Винсента сочли его жизнь такой уж прекрасной, но его родных это не смущало. Они умели радоваться мелочам. Потому что иного им не оставалось. Не было в их жизни ничего БОЛЬШОГО. Ни больших событий, ни наград. Ну, по крайней мере, до ЭТОГО МОМЕНТА.

– Вот, – сказал Винсенту папа, отдавая ему дедушкины щётки. – Мой па хотел, чтобы они достались тебе. Он был бы очень рад.

Вдобавок он отдал Винсенту низенький деревянный стульчик – в точности такой высоты, чтобы было удобно чистить ботинки – и поцарапанный старый ящик с подставкой на крышке, прямо под ногу клиента на крышке.

Винсент был вне себя от восторга! Ещё ни разу в жизни ему не преподносили такой сюрприз! Это было как снег на голову. Ему не терпелось скорее попробовать щётки в деле и почувствовать, как на него действует дедушкино волшебство. Не то чтобы он не грустил оттого, что дедушка умер. Он очень скучал по дедушке. Но тот успел много раз повторить внуку, что пожил в своё удовольствие и что восемьдесят пять – достаточно долгий срок. Старик считал, что когда ты не в состоянии сам натянуть штаны или насладиться доброй кружкой пива или куском пудинга, потому что из-за этого у тебя делается расстройство кишечника, а ты даже не успеваешь вовремя добежать до горшка, – становится затруднительно радоваться жизни по-прежнему, и он был готов к последнему расставанию.

Так что Винсент на прощание крепко обнял и поцеловал дедушку, показавшегося ему странно холодным, подхватил свой новый старый ящик чистильщика и поспешил на рынок возле железнодорожного вокзала. Всю дорогу мальчик фантазировал, чего только он не накупит на деньги, заработанные чисткой обуви. Во-первых – большой промасленный пакет с солёными чипсами. Во-вторых – один из этих синих напитков для спортсменов, которые могут так покрасить даже струю, которую ты пускаешь в туалете, что не будет видно коричневых разводов на унитазе. А может, он ещё и сходит в кино! Он ведь никогда не был в кино.

Оказавшись на месте, Винсент решил устроиться рядом с вокзальными дверями, у самого входа на рынок. Он подумал, что так ему удастся привлечь и покупателей с рынка, и тех, кто путешествует поездом. Облюбованное им свободное место оказалось как раз возле ларька со всякими закусками, и надо же: там продавались и чипсы, и спортивные напитки! «Наверное, волшебство уже началось!» – подумал Винсент. Он уселся на стульчик и поставил перед собой ящик. Вытащил из него самую большую щётку и пару бархоток для наведения глянца и аккуратно разложил всё это на подставке для обуви. Теперь уж точно никто не усомнится, что он – настоящий чистильщик обуви!

Винсент был ТАК горд.

Он сам не верил, что у него теперь есть работа. И не просто работа… это же бизнес! Никто из ребят в школе не мог бы этим похвастаться. Он подумал, что стал единственным в Бэрри одиннадцатилетним мальчиком со своим собственным бизнесом.

Винсент то и дело поправлял и перекладывал щётки и бархотки, чтобы они выглядели как можно заманчивее. Он даже поплевал на пальцы и попытался уложить свои самые обыкновенные каштановые волосы во что-то вроде причёски. И пока он так сидел в ожидании своего первого клиента, Винсент стал по-особенному смотреть на обувь людей, проходивших мимо. «Ох, вот эти башмаки так и просят ваксы! Разве можно в таких идти на работу? А каблуки-то совсем сбились! Только бы она не упала… бедная женщина, она же хромает на каждом шагу! Ей нужно что-то сделать со своей обувью!»

Тут же в его голове закружился хоровод мыслей о том, как следует чинить обувь и делать её удобной. И в этот момент Винсент вдруг почувствовал, что влюбился в обувь самым настоящим образом. (Прости, но это пока не ТОТ момент, о котором я только что предупреждала. ТОТ момент вот-вот наступит. Соавтор как раз посоветовал мне навести ясность во всей этой «мешанине моментов», а не то она собьёт с толку даже самого опытного и продвинутого читателя!)

Вскоре Винсент дождался своего первого клиента. Это был толстяк с таким большим и круглым животом, что легко было вообразить, будто он проглотил шар-прыгун. Из-за такого живота он вряд ли мог вообще увидеть свои туфли – и уж тем более их почистить.

– Сколько ты возьмёшь за пару башмаков, мальчик? – спросил мужчина.

– Э… хм, – Винсент до сих пор даже не подумал о том, сколько собирается просить за свой труд. Он замялся. – Как насчёт доллара?

– Ну, сперва я бы хотел увидеть, что у тебя получится. Почистишь хорошо, и с меня доллар, почистишь плохо – заплачу меньше.

Винсент согласился. Он подумал, что опыт ему нужен не меньше, чем доллар. А толстяк уже поставил ногу на подставку. Винсент покопался в ящике, нашёл чёрную ваксу и принялся за дело. Он навёл ослепительный блеск на оба башмака и напоследок прошёлся по ним ещё раз бархоткой, чтобы наверняка ничего не пропустить.

– Вот так, – сказал он. – Кажется, готово.

Ухватившись за край ларька с закусками, чтобы не упасть, и поочерёдно задирая ноги, толстяк придирчиво осмотрел результаты работы Винсента.

– Очень хорошо! – провозгласил он с улыбкой, отчего его третий подбородок скрылся под четвёртым, четвёртый под пятым, и так далее. – Блестят, как новенькие!

Винсент ощутил очень приятное покалывание во всём теле.

– Держи, – толстяк достал из кармана брюк две пятидесятицентовые монеты и кинул Винсенту. Весело сверкнув на солнышке, они кувыркнулись в воздухе и со звоном упали на булыжник. Дзинь! Дзинь!

Винсент поблагодарил мужчину и подобрал деньги. Он всё ещё не верил, что это случилось на самом деле. Он уже на полпути к спортивному напитку!

Винсенту не пришлось долго ждать второго клиента, а затем и следующего. Однако по мере того как миновал утренний час пик, толпа спешивших через турникеты на станции людей поредела, и солидная очередь клиентов Винсента превратилась в тонкий ручеёк.

Винсент уже собирался сложить в ящик свои щётки, когда подоспели Флоренс и портье Руперт. (Если кто-то не очень хорошо знает, чем занимается портье: в самых Необыкновенных отелях это специальный человек, чья работа – помогать постояльцам решать любые вопросы. Например, если требуется поймать такси в три часа ночи, или усыпать коридор тремя тысячами розовых лепестков, или раздобыть тонну молока яков, в котором какой-нибудь выскочка привык принимать ванну.)

– Может, этот? – и Руперт показал на Винсента.

– Ну, щётки и бархотки у него есть. Ничего необыкновенного, но такого у нас самих более чем достаточно, а значит, это не проблема, – решила Флоренс.

– Точно, точно, точно! – с энтузиазмом закивал Руперт.

И Флоренс направилась к Винсенту.

– Послушай, – начала она, – я из того самого отеля в горах, и мы ищем на лето работника, чтобы он чистил обувь нашим гостям. Летом у нас вечно рук не хватает. Тебя случайно не интересует такая возможность?

Винсент медленно встал.

– Я… я… д-да, интересует, – заикаясь, промямлил он, мысленно уже возносясь к тому единственному отелю в горах, про который ему было известно.

«Нет, не может быть… Этого не может быть… Или может?!»

– Как удачно, что мы так быстро тебя нашли. Я уж боялась, что придётся бродить тут всё утро. Кстати, меня зовут Флоренс.

– Винсент.

– Приятно познакомиться, – Флоренс протянула руку.

Но Винсент совсем остолбенел от неожиданности, и рука так и осталась висеть в воздухе.

– Вот тут наш адрес, – сказала Флоренс и дала мальчику визитную карточку. – Ты бы не мог приступить к работе уже завтра?

Винсент не отвечал. Вместо этого он четыре раза перечитал надпись на карточке. Только чтобы четырежды убедиться в том, что, как ему показалось, там сказано то, что было сказано.



Самый Необыкновенный Отель в Мире

1708, Горное шоссе

Гора Мандалай

Плато Мабомбо


Очевидно, так всё и было. Иного логического заключения не находилось. Винсент решил, что ему действительно предложили чистить обувь в Самом Необыкновенном Отеле в Мире!

Флоренс было не привыкать к реакции такого рода. Она терпеливо ждала, пока Винсент придёт в себя настолько, чтобы ответить. Девочка тихонько постукивала по мостовой изумрудной туфелькой, исполнявшей Баха, Виолончельную сюиту № 1 соль мажор – мелодию, от которой сердце готово воспарить, как переполненный горячим газом воздушный шар. Мелкие лампочки по рантам туфелек перемигивались в такт её движениям.

Винсент опустил взгляд на эти изумрудные музыкальные туфельки.

– Бах?

– Да! – Флоренс была удивлена, но зато теперь она твердо знала, что Винсент – самый подходящий чистильщик обуви для Самого Необыкновенного Отеля в Мире. – Так… завтра не слишком быстро?

Винсент замотал головой.

– Замечательно. Каждого нового сотрудника мы для начала приглашаем в наш отель как гостя. Только на один день и ночь. Вот письмо для твоих родителей, там всё сказано, – Флоренс вручила Винсенту конверт. – Надеюсь, они тебя отпустят. Это самый быстрый способ обучить тому, как всё работает в Самом Необыкновенном. Ты не поймёшь, откуда у нас берётся роскошь, пока не испытаешь её на себе. Мы принимаем гостей в главном фойе. В десять утра. Тебя там будут ждать.

– Хорошо, – выдавил из себя Винсент.

От неожиданности и удивления у него в горле так пересохло, что он едва пищал, как летучая мышь.

Всё это не укладывалось у него в голове.

Он не просто будет работать в Самом Необыкновенном Отеле в Мире. На завтра он превратится в гостя! Сюрпризы сыпались на него один за другим, как шарики из автомата мороженщика. И приглашение стать гостем было последним шариком! Восхитительным шариком с хрустящей карамелью, орехами и шоколадной глазурью! Винсент подумал, что он теперь точно знает, что почувствовал Чарли, когда нашёл своё золото[2 - Отсылка к фильму Чарли Чаплина «Золотая лихорадка».].

Винсент посмотрел, как Флоренс и портье из отеля исчезают в толпе, кое-как собрал свои вещицы и опрометью помчался домой. Никакой пакет чипсов и синий спортивный напиток не шли в сравнение с Самым Необыкновенным Отелем в Мире! Разве требуется ещё какое-то доказательство существования волшебства, о котором ему рассказывал дедушка?

Винсенту доказательств хватало.




Глава 2

Гость одного дня


– Подъём, подъём, подъём, подъём!

Винсент вскочил как ошпаренный. Семилетняя сестра Винсента по имени Роуз что было силы трясла его и пищала в самое ухо.

– Я не сплю! – рявкнул Винсент.

Он перекатился на живот и зарылся лицом в подушку.

– Винсент, вставай! Сегодня твой первый день в Самом Необыкновенном Отеле в Мире! Тебе нельзя опаздывать!

– Который час? – Винсент сел в кровати.

– Уже почти половина шестого! А мне ещё надо успеть сделать причёску и маникюр и решить, во что я оденусь!

– Ты никуда не идёшь, Роуз, – в его сонном голосе явно слышалась досада.

– МЭРИЛИН! – закричала она во всю силу лёгких.

– Да хоть Мэрилин! Всё равно ты никуда не идёшь.

Роуз упрямо хотела, чтобы её звали Мэрилин. У неё были большие планы – она хотела стать кинозвездой и полагала, что для кинозвезды имя Мэрилин подходит гораздо больше, чем Роуз. Ещё она упорно ходила повсюду, накинув на себя одеяло, как плащ, на случай, если за нею увяжутся её фанаты или папарацци. Или «пацци», как небрежно называла их Роуз. Вот только до сих пор поблизости не замечалось ни тех, ни других.

– Но, Винсент, это же как пить дать: в отеле наверняка сейчас гостит один из этих величайших продюсеров современности. И мне всего-то надо подстеречь его так, чтобы меня заметили. Это будет тот прорыв, которого я жду всю жизнь! – тараторила она, заламывая руки и жмурясь так неистово, будто молилась о мире во всём мире.

– Я отправляюсь в отель, чтобы работать, а не подстерегать гостей. И тебя туда не пущу!

Роуз прекратила мольбы. Она скрестила руки на груди и закусила верхнюю губу. Выдержала драматическую паузу и возобновила натиск:

– Почему ты встаёшь у меня на пути? Что я сделала тебе плохого? – она так уставилась на Винсента, будто хотела просверлить его взглядом до самых печёнок. – Ты ревнуешь! – она самым драматическим образом развернулась на месте, так что взлетели края одеяла, и ушла из комнаты. – Этот город вполне подходит для такого, как ты, Винсент, но НЕКОТОРЫМ из нас суждена другая судьба!

Винсент потёр глаза. Он поднял взгляд на открытку с изображением Самого Необыкновенного Отеля в Мире. Когда-то он нашёл её на улице, принёс домой и повесил на стене. Он не смыкал глаз полночи, смотрел на картинку и пытался представить, что ждёт его в отеле на самом деле.

Городок всегда полнился слухами. Такое место, как Самый Необыкновенный Отель в Мире, просто создано для того, чтобы порождать самые невероятные небылицы. Кое-кто даже клялся и божился, будто своими глазами видел такие чудеса, как танцующие черепахи и летающие ламы, не опасаясь прослыть записным вруном среди более благоразумных граждан. Конечно, члены семейства Уэйнрайт-Каннингэмов тоже постоянно являлись объектами разных сплетен. И не все истории казались смешными. Воспитанные люди отзывались об этой семье как об «эксцентричной», тогда как менее воспитанные просто объявляли их ненормальными. Однако Винсенту хватало здравомыслия не опускаться до слухов и стараться составить собственное мнение. Он вскочил с кровати и принялся одеваться. Наверное, если бы у него был прибор для измерения волнения, его бы зашкалило!

Папа Винсента уже успел проснуться и был занят делом. Он хлопотал на кухне.

– Доброе утро! Если не хочешь варёные яйца, приготовь что-нибудь сам. Мама всю ночь была с Томом. Хотела подремать хоть немного, прежде чем я уйду.

Томом звали младшего брата Винсента. Ему было четыре с половиной года, а он так и не начал говорить. Судя по всему, родители готовы были решиться отдать мальчика в специальную школу. И хотя они старались не подавать виду, Винсент понимал, как они из-за этого переживают. Они постоянно вели какие-то переговоры о новых тестах и упражнениях. И хотя на это уходили все деньги, ещё никто из приглашённых специалистов так и не смог объяснить им, что с Томом не так. Собственно, благодаря Тому Винсент узнал музыку Баха, когда заиграли туфельки Флоренс. Классическая музыка была единственным, что успокаивало Тома, когда у него случалась очередная из ужасных истерик: малыш мог рыдать часами, как заведённый. Но стоило прозвучать мелодии Баха, Бетховена, Стравинского или Шостаковича – он моментально замолкал, плюхался на спину – раскинув руки и ноги, как морская звезда – и слушал. К несчастью, Том не принадлежал к любителям поспать, и когда Том просыпался задолго до рассвета, мама или папа ставили одну из самых длинных симфоний, какие могли отыскать, и пытались подремать ещё хоть немного. Вот почему нежные звуки пианино, проникавшие из соседней комнаты, всегда являлись грустным напевом об очередной нелёгкой ночи.

– Ты уверен, что справишься сам, если будешь ночевать в отеле? – спрашивал папа, одновременно натягивая чёрные резиновые рабочие сапоги и зажигая плиту. – Я бы с удовольствием принял их приглашение, чтобы составить тебе компанию, но ты же знаешь, нам не разрешают пропускать смены. Сейчас у нас на счету каждый грош: мы откладываем деньги, чтобы показать Тома хорошему специалисту. А мама не может оставить твоего брата без присмотра.

– Не беспокойся, пап, – ответил Винсент, стараясь не показать, как он расстроен. – Вот погоди, если всё получится, может, и для тебя там найдётся работа.

Папа Винсента работал на фабрике «Кот-Рыболов» на окраине города: там выпускали кошачьи консервы. В Бэрри все работали на этой фабрике. Она воняла так, что была главной достопримечательностью, которую запоминали все, кто побывал в городе. Тяжёлый смрад скапливался над ним к середине рабочего дня и висел над улицами даже за полночь. Всякий раз, когда очередные полтонны перемолотых в фарш креветок и рыбы, смешанных с желе, отправлялись в огромную фабричную печь, она выпускала новое облако удушливого бурого чада. Хорошо хоть сами жители городка давно привыкли к этой вони. Ведь известно, что если ты дышишь чем-то всю жизнь, то постепенно перестаёшь это замечать.

– Оно бы неплохо. Готов поспорить, что любая работа в отеле легче, чем ворочать лопатой тонны креветок, да только скорее наша Роуз пойдёт гулять без своего одеяла.

То есть это было попросту невозможно.

Если Винсент и был в чём-то уверен, так это в том, что его родители почти не умеют мечтать. С появлением в их семье Тома мечты стали непозволительной роскошью, и попытки пофантазировать строго пресекались.

– Пойду-ка я, пока совсем не опоздал. Яйца на плите.

Винсент сел за кухонный стол и стал смотреть, как сыплется песок в часах, отмеряющих время варки яиц. У них всегда были яйца на завтрак. Потому что Том ничего не ел, кроме яиц. Всё прочее просто швырялось в стену.

Роуз с сердитым видом явилась на кухню и села. Она демонстративно закинула на стол ноги в полосатых носочках и дутых пластиковых босоножках, которые она любила за то, что у них имелось некое подобие каблучка. Винсент не обратил на неё внимания. Дождался, когда последняя песчинка проскользнёт через стеклянное горлышко, поднялся и снял с плиты тяжёлую кастрюльку с яйцами. Кипящая вода с шипением качалась между стенками.

– Ой, – вырвалось у Винсента, когда кастрюлька качнулась слишком сильно, и ему на руку брызнуло кипятком.

– А ты чего хотел? Она же только что кипела, тупица! – тут же заметила Роуз. Она успела причесать брови зубной щёткой и старалась напустить на себя угрожающий вид.

– Да неужели? – ехидно отозвался Винсент. Он выудил одно яйцо, вскрыл скорлупу и поставил перед сестрой.

– Ты хоть представляешь, какое море чувств я могу выразить с помощью одних лишь бровей? – Роуз прикрыла нижнюю половину лица краем одеяла, чтобы было видно только брови, двигавшиеся вверх-вниз, справа налево, словно пара мохнатых гусениц, оказавшихся на беговой дорожке. – Буквально сотни! – заявила она.

Винсент лишь закатил глаза.

Роуз надменно уставилась на превосходно сваренное яйцо.

– ЭТО я есть не собираюсь! – она решительно отодвинула свой завтрак. – Оно недоварилось!

– Тогда готовь себе сама, – сказал Винсент.

Он уже успел заварить чай для мамы и на цыпочках шёл по коридору к родительской спальне. Том заснул на тюфяке на полу. Винсент отлично помнил тот день, когда мама с папой вернулись домой и дали ему подержать новорождённого братика. Он был так рад. Ничего в жизни Винсенту не хотелось так, как стать старшим братом. Конечно, он уже был старшим братом для Роуз, но Роуз, судя по всему, в братьях не нуждалась. Она всегда желала всё делать сама. И когда я говорю «всё», то имею в виду именно это. Даже её первыми словами было «Я сама!», и такой она и выросла. Я сама! Вот почему Винсента так привлекала возможность иметь младшего брата, чтобы гулять с ним, и учить всяким штукам, и присматривать за ним. Увы, Тому старший брат был нужен ещё меньше, чем Роуз. По правде сказать, вряд ли Том вообще понимал, что у него есть брат. Как будто Винсент был невидимкой.

И это, пожалуй, было для Винсента горше всего.

Это было так обидно, что Винсент даже не смел об этом думать.

Он не сказал бы об этом никому. Даже самому себе.

Наверное, в самой глубине души он надеялся, что если игнорировать эту горькую правду, она как-то исчезнет сама собой.

Мама, всё ещё не проснувшись толком, прижала к губам палец, требуя тишины. Она выглядела усталой – то есть более усталой, чем обычно, – когда перешагнула через Тома и выскользнула в коридор.

– Не надо носить в спальню ничего горячего, – сердито прошептала она на ходу, забирая у сына чашку с чаем и направляясь на кухню. – Ты же знаешь, какой у тебя брат.

Это было ещё одним признаком неспокойной ночи: сердитые родители.

– Роуз, ноги на пол, – велела мама, со стуком опуская чашку на стол.

Роуз, продолжая наводить красоту на брови при помощи зубной щётки, села прямо, в то же время стараясь поймать взгляд Винсента и в отчаянии сигналя ему на своё позабытое яйцо, готовое вот-вот упасть с края стола.

Винсент не поддался на призыв о помощи и сделал вид, что ничего не замечает.

– Так. Дай-ка я на тебя взгляну, – сказала мама, собирая длинные пышные волосы в низкий узел. В последнее время она почти не делала такой узел. Чтобы у Тома не возникло желания за него схватиться.

Винсент выпрямился во весь рост и расправил плечи, пока мама придирчиво разглядывала его. Мальчик безуспешно постарался поддернуть вниз рукава рубашки: они кончались чуть ниже локтей.

– Слишком короткие.

– Закатай их. И никто не заметит, – предложила она.

Пока Винсент возился с рукавами, из спальни послышался страшный треск, как будто что-то сломалось, а следом тяжело грохнуло.

И тут же грохнуло снова. БУМ.

– Ох, только не это! Что он опять натворил? Там уже больше нечего ломать! – и мама Винсента устремилась обратно в спальню.

– Позвони нам, чтобы мы не беспокоились, хорошо, Винсент? – крикнула она на бегу. – Посмотри у меня в сумочке, там должна быть мелочь тебе на автобус!

Винсент долго копался, пока нашёл несколько монеток и переложил их в пластиковый пакет, где уже лежала его пижама. И тут он заметил пропажу.

Винсент резко метнулся через стол.

– РОУЗ!!!

Он вырвал у сестры свою зубную щётку и спрятал в пакет. Роуз захохотала с жутким завыванием, а потом без звука показала одними губами: «ПО-ДА-ВИСЬ!» Для семилетней малышки Роуз прямо-таки виртуозно умела ругаться. Винсент ответил ей убийственным взглядом. От забытой на столе маминой чашки поднимался лёгкий парок: чай наверняка остынет.

Да, не очень-то всё это походило на трогательные проводы, на которые надеялся Винсент.

Он взял пластиковый пакет и ящик с сапожными щётками и вышел из дома.




Глава 3

Самый Необыкновенный Отель в Мире


– Самый Необыкновенный Отель в Мире! – прокричал водитель автобуса.

Винсент выглянул из окна. И действительно, отель был тут как тут. Стоял в дальнем конце долины Мабомбо, у подножия горы Мандалай – Самый Необыкновенный Отель в Мире. Он так переливался золотом в лучах утреннего солнца, что напомнил Винсенту гигантского величавого льва, с гордостью взирающего на свои владения.

– А ближе не подвезёте? – спросил мальчик у водителя, прикидывая на глаз, что до отеля ещё шагать и шагать.

– Боюсь, что нет, – ответил водитель. – Дальше только пешком, паренёк.

Винсент вышел из автобуса. Он смотрел, как автобус развернулся и укатил обратно по извилистой дороге в Бэрри. Мальчик глубоко вздохнул. Свежий, чистый горный воздух был приятным сюрпризом после дымного чада улиц Бэрри. Только теперь Винсент задумался о том, какой дрянью они дышат дома.

Несмотря на ветреную погоду, Винсент был не против прогулки. Как частенько повторяли ему родители, в жизни далеко не всё хорошее на деле оказывается таким хорошим, как ты ожидал. И хотя сам Винсент считал подобное отношение к жизни чересчур мрачным, он понимал, что чем больше времени он потратит на то, чтобы предвкушать, как он станет гостем в Самом Необыкновенном Отеле в Мире, тем лучше.

Здесь, в окружении горных кряжей, мальчик счёл за благо раскатать рукава рубашки, прежде чем пуститься в путь под порывами ветра. Ветер был так силён, что ему даже приходилось пригибать голову, чтобы не резало глаза. Упорно продвигаясь вперёд, Винсент развлекал себя мечтами о том, как пройдёт сегодняшний день. «Интересно, нам подадут торт на второй завтрак? Или хотя бы пончики? И наверняка там будет мороженое. Какой же Самый Необыкновенный Отель в Мире без мороженого? И у них должен быть большой бассейн! Могу поспорить, там и трамплин есть! Или хотя бы водная горка. Ох, хоть бы там была водная горка!»

Пока Винсент строил радужные планы, он не мог отделаться от назойливых мыслей о том, насколько всё было бы лучше, если бы с ним мог пойти папа. Или мама. «Вот это было бы круто – нам втроём погостить в Самом Необыкновенном Отеле в Мире!» Винсент постарался вспомнить, когда они в последний раз веселились все вместе. Или когда хотя бы один из родителей был полностью в его распоряжении. Если не считать походов за покупками. Винсенту когда-то нравилось ходить в супермаркет. Это значило, что ему обязательно достанется пачка жевательной резинки, или фруктовых леденцов, или ещё чего-то вкусненького, что он сумеет тихонько подложить в тележку с покупками, пока мама и папа не видят. Но те дни давно миновали. У него сердце кровью обливалось, когда он видел, с какой тщательностью папа пересчитывает деньги в кошельке или как кривится у папы лицо, если сумма в чеке была больше той, на которую он рассчитывал.

По правде сказать, они больше вообще никуда не ходили всей семьёй. Это не так уж и расстраивало Винсента. Потому что если дома Том был бедствием, то пребывание с ним где-то ещё превращалось в настоящую катастрофу. И вдобавок Бэрри был слишком небольшим городком. Если младший брат выкидывал какую-то шалость или закатывал одну из своих знаменитых истерик, это моментально становилось известно всем. Вспомнить хотя бы тот раз, когда они в первый раз повели Тома в зоомагазин, где он вцепился в клетку с попугаем, тряс её и орал, как перепуганный гиббон. И ни мама, ни продавщица ничего не могли с ним сделать. Пока наконец злосчастный попугай просто не свалился с жёрдочки замертво. И больше не шелохнулся. Наверное, у него от ужаса случился сердечный приступ или что-то такое. А Винсент сам хотел бы грохнуться вот так, замертво, когда увидел, как одна из сплетниц в его классе, Джози, вылетела из магазина с воплем:

– Он сдох! Его убили! Брат Винсента убил попугая!

Он знал, что утром в понедельник об этом будет судачить вся школа, да так, что жестокое обращение Тома с попугаем превратится из сотрясения клетки в нечто более жуткое, вроде того, что Том откусил птице голову.

Большая часть пути через горное плато пролегала так, что Винсенту не было видно отеля. Там, где дорогу не заслоняли деревья, ветер был особенно силён, и Винсент шёл, опустив голову и уставившись на ботинки. Однако через час, упорно переставляя одну ногу за другой, мальчик всё же решился поднять взгляд. Это было сродни тому, как если бы он внезапно оказался у самого горизонта, освещённого великолепным сиянием восходящего солнца.

Ветер внезапно прекратился, будто сбежал в горы.

Так же резко отпала у Винсента челюсть, а язык вывалился наружу, как кусок размороженной говядины. Он даже выпустил из рук свой драгоценный ящик, который с грохотом ударился о камни, но Винсент и ухом не повёл. Как будто все прочие чувства перешли в спящий режим, чтобы дать возможность взору в полную силу впитать все подробности великолепной картины, открывшейся перед ним. Отель оказался несравненно более прекрасным, более грандиозным, более великолепным, чем Винсент был способен себе когда-либо представить.

Хотя мальчик знал, что отель должен быть огромным, даже самые смелые предположения померкли перед тем, что он увидел перед собою.

Винсент стал считать.

Здание возвышалось на шестнадцать этажей и насчитывало, наверное, не меньше тысячи арочных окон и балконов.

А как ярко он был освещён!

Даже сам воздух над отелем был медового оттенка. Словно воплотившаяся мечта: неповторимая смесь сияния солнца и надежды. Винсента так захватила ослепительная красота отеля, что ему пришлось напомнить себе о необходимости делать то, чем наше тело обычно занимается без лишних напоминаний.



Дыши, Винсент!

Моргай, Винсент!

Глотай, Винсент!

Подбери наконец язык, Винсент!

И что бы ни случилось, не вздумай надуть в штаны, Винсент!



Постепенно мозг возвращал телу контроль над его основными обязанностями. Винсент наконец смог поднять свой ящик с сапожными щётками и снова зашагал к Самому Необыкновенному Отелю в Мире.

«Теперь я знаю, на что похож утраченный рай Шангри-Ла. Или сами небеса».

В садах, поражавших обилием красок, куда бы ни посмотрел Винсент, он замечал экзотических созданий, наслаждавшихся утренним солнцем. Белые павлины вышагивали и кружили по ярким зелёным лужайкам, словно гигантские хлопья снега, плывущие на ветру. Под высокими деревьями, усыпанными плодами манго, в унисон хлопали ушами слоны. Винсента чуть не сбила с ног парочка страусов, стремившихся через дорогу в рощу в сопровождении выводка малышей. «А что, если эти истории про летающих лам – правда?» По мере приближения к роще его слух услаждали неземные по красоте птичьи трели. Он поднял взгляд и увидел, что на ветках теснятся соловьи и туканы, макао и кукабарры, и ещё десятки неизвестных ему заморских пернатых – поют и прихорашиваются. Через рощу протекал стремительный и глубокий горный ручей с такой прозрачной водой, что Винсент мог разглядеть даже самых мелких рыбёшек, суетившихся в воде, в компании с выдрами и утконосами. Он опустился на колени. Выдра выставила из воды любопытную мордочку и подплыла к нему.

– Ух ты! Привет, дружок! – Мальчик закатал рукав и почесал зверьку животик. Судя по всему, выдре это понравилось.

– Ох, извини! Я так виновата! – раздался голос в сопровождении соло виолончели.

Винсент приподнялся и увидел Флоренс: она неслась к нему во весь дух, так что длинные каштановые волосы мотались из стороны в сторону. Она была обута всё в те же изумрудные туфельки, что вчера на вокзале в Бэрри.

– Ты добрался! Прости, Винсент! Я хотела отправить за тобой машину. Мы здесь совсем оторваны от мира.

– Ничего, – сказал Винсент. – Не каждый день удаётся поиграть с выдрой.

– Это верно, – согласилась Флоренс, стараясь отдышаться. – Но всё равно. Мне нет прощения! – она так деловито подбоченилась, словно была возмущена до глубины души собственной рассеянностью. – Не понимаю, что со мной творится. Я то и дело что-то забываю. Понимаешь, большинство гостей прибывает сюда на воздушном шаре. По правде говоря, сегодняшний последний гость прилетает с минуты на минуту. – Флоренс оглянулась – и вот, извольте видеть, между двумя горными пиками выплыл огромный жёлтый шар. – Так гораздо спокойнее, чем на машине. Оживлённое автомобильное движение нарушит мир, спокойствие и загрязнит чистоту воздуха. А мы стараемся, чтобы нашим гостям было легко позабыть о ежедневной рутине. Строго говоря, это и есть наша цель. Хотя, конечно, отелю такого масштаба одними шарами не обойтись. И под горой проложен туннель. Он выходит прямо в подвальные помещения отеля. Для поставщиков продуктов и всё такое.

Винсент кивнул и постарался улыбнуться, чтобы не выдать напряжённую работу мозгов.

– Можно спросить? – произнёс он, не отдавая себе отчёта в том, что уже успел задать вопрос.

– Конечно, – кивнула Флоренс.

– Это, что ли, бегемот? – Винсент махнул в сторону чего-то огромного, двигавшегося под водой по руслу ручья с такой лёгкостью, будто на нём были обуты сапоги на пружинках или притяжение было слабым, как на Луне.

– А, ты об этом? Да! – они вдвоём смотрели, как животное поднялось на поверхность, набрало в лёгкие воздуха и продолжило своё путешествие. – Это Мэгги. Её только что привезли из Танзании, но она успела отлично освоиться. Мы ещё никогда не держали гиппопотама и волновались, что ей может здесь не понравиться. А теперь давай я помогу тебе донести багаж.

Винсент опустил взгляд на свой пластиковый пакет и видавший виды ящик и внезапно смутился. Он тут же пожалел, что у него нет одного из этих смешных чемоданов на колёсиках. Он видел такой даже у бездомного бродяги, который ночевал в Бэрри на вокзале!

– Ох, я… я сам. Я всегда путешествую налегке, – пробормотал Винсент, который вообще не путешествовал ни разу в жизни.

– Я тоже, – сказала Флоренс. – Не понимаю, какой смысл таскать за собой всё, вплоть до кухонных кастрюлек! Вот бы кое-кто из наших гостей был таким же практичным! Нет почти ничего такого, что ты бы не мог найти в нашем Необыкновенном. Уж можешь мне поверить.

Винсент и Флоренс отправились дальше. По пути Винсент из кожи вон лез, стараясь придумать более умный ответ, чем «Ого!», вырывавшееся у него то и дело по мере того, как Флоренс походя рассказывала об экзотических животных и птицах, обитавших в здешних садах. Её знания обо всём, от запретов на ввоз диких животных до горных климатических зон и тонкостей перекрёстного опыления роз (дабы они выглядели и пахли как розовый лимонад), могли составить целую энциклопедию. Ещё она успела рассказать о том, как сразу после войны её предки задумали построить Самый Необыкновенный Отель в Мире, когда все вокруг только приходили в себя от боли и шока.

– …и всегда этим местом заправлял кто-то из Уэйнрайт-Каннингэмов. – Мои родители отправились в деловую поездку, так что на данный момент осталась только я.

– Что ты сказала? – Винсент даже остановился. – Только ты? – он постарался казаться не слишком потрясённым. – Ты правда управляешь целым отелем?

– Да, – Флоренс рассмеялась. – Только я. И это правда, управляю. Знаешь ли, если ты Уэйнрайт-Каннингэм, это воспринимается как данность!

Винсент понятия не имел о том, что означает «данность», но почувствовал, что Флоренс не очень приятно было бы углубляться в эту тему.

– Ты только пойми меня правильно, не то чтобы я была недовольна, – пояснила она. – Ну, в смысле, разве кто-то отказался бы порулить Самым Необыкновенным Отелем в Мире?

Винсент подумал, что он уж точно бы отказался! И более внимательно посмотрел на Флоренс. Вряд ли она была его старше.

– А где же сейчас твои родители?

– Ты хочешь сказать, на данный момент? Полагаю, в Боливии… Или нет, погоди, там они были вчера. Точно, они ночным рейсом полетели в Турцию, – Флоренс прикинула время по солнцу. – Сейчас примерно девять сорок по местному времени, то есть как раз пока мы говорим, они приземлились в Стамбуле.

– А когда они вернутся?

– Ну, в июне будет уже три года, как они уехали, так что думаю, что они не задержатся надолго. Но с такого рода экспедициями никогда не знаешь наверняка. Я только надеюсь, что они вернутся скорее рано, чем поздно. Особенно если я не избавлюсь от этой забывчивости. Терпеть не могу, если что-то идёт не так, когда я у руля этого судна.

Винсент задумался над тем, что это за экспедиция такая, что растянулась на три года? Что можно так долго искать? Жизнь на Марсе? Или Гималайских йети?

– Ну а что насчёт тебя? Ты давно уже чистишь обувь? – спросила Флоренс.

– Не так уж давно, – уклончиво отвечал Винсент, чтобы не пришлось признаваться, что, в общем-то, он успел почистить обувь один-единственный день. – Некоторое время назад я получил в наследство дедушкин бизнес. – Винсент захлопал глазами, стараясь растянуть долю правды, как пузырь жевательной резинки. Пятачок на рынке у ларька с закусками да поцарапанный ящик со щётками вряд ли тянули на титул семейного бизнеса.

– Вот так совпадение! – воскликнула Флоренс. – Мы оба заняты в семейном бизнесе! Я просто знала, когда увидела тебя вчера у вокзала, что у нас очень много общего!

Винсент улыбнулся. Правда, ему всё равно было невдомёк, как Флоренс могла до этого додуматься. Он-то понимал, что общее скорее найдётся у осьминога и коробки с хлопьями, чем у них двоих.

– Вот мы и пришли, – сказала Флоренс.

Винсент застыл на месте. Он чувствовал себя словно во сне, и в то же время это происходило наяву. Впереди раскинулась гладь прелестного озера, так что перевёрнутое отражение отеля сверкало на поверхности, словно поле подсолнухов. На отмели стая фламинго, горделиво неся головы, в ногу как один пересекали водные угодья. Движения их блестящих чёрных клювов напомнили Винсенту птичью версию фламенко. Он знал об этом танце, потому что Роуз сходила от него с ума. Она рисовала шпильки на подмётках своих башмаков и с топаньем носилась по кухне, размахивая одеялом и щёлкая пальцами вместо кастаньет. Роуз твёрдо была уверена в том, что если ты кинозвезда, то обязательно должен уметь танцевать фламенко.

«Если ты не знаешь, как танцевать фламенко, ты ничего не знаешь о любви, а если кинозвезда и должна о чём-то знать, так это именно о любви!» – полагала Роуз.

– Иди поздоровайся с Рупертом! – окликнула Флоренс и заскакала по лестнице через ступеньку.

Винсент, неловко размахивая пластиковым пакетом, поспешил следом. На верхней площадке двое мужчин в ярко-синих ливреях распахнули двери и провозгласили:

– Добро пожаловать в Самый Необыкновенный Отель в Мире!




Глава 4

Бинокли и карманные собачки


Винсент снова выронил свои вещи. От потрясения у него перехватило дух.

Впервые в жизни его нога ступала в такое огромное и величественное помещение, каким оказалось главное фойе. Это было невероятное сочетание самых прекрасных творений человеческого гения и матери-природы. В беседках из дикого винограда отливали изумрудной бархатной обивкой мягкие диваны. Из обрамлённых портьерами окон высотой в три этажа открывался вид на белоснежные горные пики. Перед уютно полыхавшими каминами дремали собаки. Тысячи канделябров в виде лосиных рогов мерцали разноцветными отблесками хрустальных подвесок. По всему залу бродили малютки пони – не крупнее собачки среднего размера – с пышными плюмажами из разноцветных перьев и радужно окрашенными хвостами. На спине у них вместо сёдел были закреплены подносы с прохладительными напитками и лёгкими закусками. В центре, где под сенью пальм приглушённо играл джазовый дуэт, в ритме их музыки танцевали струи фонтана с крошечными черепашками. (Уточняю: танцевал сам фонтан, а не обитавшие в нём черепашки! Насколько мне известно, черепашки вообще не умеют танцевать. Хотя, как только что уточнил мой соавтор, только дурак станет недооценивать черепах. Он также напомнил мне, что черепахи существуют ещё со времён динозавров и умеют находить дорогу домой через все моря и океаны. И будет по меньшей мере глупостью, если не просто нахальством, вот так запросто решить, что они не в состоянии освоить хотя бы простенький вальс или «лунную дорожку»).

У Винсента закружилась голова, пока он старался проследить за причудливыми пируэтами певчих птичек, сновавших под сводами сине-золотого потолка.

Внезапно его затошнило. Он стал спотыкаться.

– Дыши, Винсент, – произнесла Флоренс и похлопала его по спине.

Винсент громко вдохнул и ответил:

– Прости, это нечаянно.

– Ничего страшного. Мы привыкли, что тут постоянно случаются обмороки. Вот почему мы так следим за тем, чтобы весь персонал прошёл обучение по оказанию первой помощи. Ты быстро привыкнешь к этому месту. А вот и Руперт!

В спешившем к ним мужчине Винсент легко узнал вчерашнего портье с рынка. У него была ослепительно сверкавшая лысина и словно нарисованные усы в форме улыбки. Ещё бросалась в глаза его странная походка: как будто ноги были слегка быстрее хозяина и норовили обогнать. А бёдра, такие же слишком проворные, на каждом шагу выписывали какие-то замысловатые восьмёрки, так что оставалось лишь удивляться, как он вообще не падает на ходу.

– Ах, Винсент! Добро пожаловать, добро пожаловать, добро пожаловать!

Винсент собрался было пожать ему руку, но вместо этого оказался заключён в медвежьи объятия.

– Ох, нет, нет, нет, у нас в Необыкновенном принято обниматься, мальчик!

Винсенту, чтобы не погибнуть от удушья где-то под мышкой у Руперта, пришлось вывернуться самым немыслимым образом. Такая постоянная нехватка кислорода уже начинала напоминать состояние рыбы, случайно выскочившей из воды и упавшей на берег. Оно и верно, именно так Винсент себя и чувствовал: как будто его неожиданно забросило в новый, практически неизвестный мир.

– Ещё увидимся, Винсент, – Флоренс направилась куда-то к стойке портье. – Я найду тебя, но с минуты на минуту должна прибыть партия швейцарского шоколада. И если её не разгрузят до обеда, не хватит шоколада, чтобы заправить фонтан для завтрака. Пеппи отнесёт твой багаж.

Руперт наконец-то отпустил Винсента, в то время как Пеппи – одна из малюток пони – явилась за его багажом.

– Знакомство с гостями вот-вот начнётся. Идём со мной, – позвал Руперт.

Ошарашенный мыслями о мраморных фонтанах, извергающих жидкий шоколад, Винсент едва поспевал за вихляющей походкой Руперта, спешившего к группе гостей, собравшихся возле пальм. Все как один дружно глазели на потолок.

– Смотрите-ка, рога ожили! – заметил Руперт.

Тогда и Винсенту стало интересно: что же они все разглядывают? Оказалось, что на одном из канделябров в виде лосиных рогов болтался щуплый мальчишка. «Вот это да! Что он вытворяет?»

– Макс, спускайся! – окликнула мальчишку мать. – Хватит дурить! Ты забыл, что случилось в прошлый раз, когда ты полез на люстру?

– Твоя мама пр-р-рава, Макс! – подхватил Руперт. – Хотя, на мой взгляд, ты необыкновенно смотришься с рогами на голове, под ними должно быть ещё пять сотен килограммов живого лося. Почему-то мне кажется, что тебе такой вес не унести.

Мамаша уже успела взгромоздиться на кресло и теперь пыталась схватить мальчишку за ногу.

– Не-а! – Макс так резко задрал ноги, что канделябр закачался. Похоже, это сильно обрадовало Макса, и он принялся нарочно раскачиваться, чтобы расшатать рога ещё сильнее. – У-ух!

По залу разнёсся низкий стон: бедный канделябр подал голос, словно это был настоящий лось.

Гости в толпе заахали и кинулись врассыпную.

– Макс, я тебя умоляю! Пожалуйста! СЛЕЗАЙ ОТТУДА!!! – надрывалась его мать, причём в уголках её губ таился не только новый испуг, но и следы постоянной нервотрёпки и страха.

– Винсент, ты не собираешься его оттуда снять? – спросил Руперт.

– Чего?

– Так, только без паники. Ты что-нибудь придумаешь! Слушайте все, идите за мной! Прохладительные напитки будут поданы на балконе! Вы же просто умираете от жажды! Идём, идём, идём! – закурлыкал портье, совсем как индюк.

Все поспешили подчиниться его призывам, за исключением Винсента и матери Макса.

Винсент так и стоял, как оглушённый. Что, скажите на милость, он должен делать? Как ему снять с канделябра этого полоумного Макса?

Тем временем мама Макса продолжала причитать и махать руками, а Макс успешно раскачивал крепления рогов.

Постепенно холодный ужас скрутил внутренности Винсента и пополз вверх, отчего тут же пересохло в горле.

И тут его осенило.

«Фокусы!» Когда-то Винсент увлекался ими – очередная бесплодная попытка найти способ привлечь внимание Тома. В любом случае терять ему было нечего.

– Эй, Макс! – крикнул он. – Смотри!

Винсент поднял руки и сложил их так, чтобы казалось, будто он отрывает кончик большого пальца и ставит его на место. Макс прищурился, разглядывая, что это делает Винсент. А потом просто разжал руки и плюхнулся в кресло, как комок разваренных спагетти. Он тут же вскочил на ноги и побежал разглядывать волшебный палец Винсента.

– Ох, спасибо тебе, спасибо, спасибо! – запричитала мать Макса.

Винсент, уже уставший держать руки задранными, наконец смог их опустить. Он с облегчением вздохнул и отправился вслед за остальными гостями.

– Молодец, Винсент! – приветствовал его на балконе Руперт. – Мои усы прямо чуяли в тебе эту сообразительность! Не люблю хвастать, но должен сказать, что у меня самые чуткие усы по эту сторону от Катманду!

Винсент кое-как махнул Руперту, мол, всё в порядке, и постарался скрыться в задних рядах гостей. Его шокировало то, с какой лёгкостью Руперт назначил его спасителем Макса! Это что, его обычный образ действий – разрешать чрезвычайные ситуации при помощи одиннадцатилетних новичков? А что, если бы Макс упал? Или канделябр упал на него? И что это, скажите на милость, за чуткие усы?

– Теперь встаньте в кр-р-руг, встаньте в кр-р-руг, встаньте в кр-р-руг, и добро пожаловать в Самый Необыкновенный Отель в Мире!

С балкона открывался бесподобный вид. Находясь на одном конце долины, можно было увидеть её противоположный конец. Винсент потихоньку приходил в себя и уже смог обратить внимание на других гостей. Прежде всего его удивила их неоднородность. Он всегда считал, что в Самом Необыкновенном Отеле в Мире останавливаются сплошь и рядом только самые крутые богачи, и кое-кто из этих людей, несомненно, таким и являлся, зато были и такие, что как будто вышли из проходной фабрики «Кот-Рыболов». Они носили потрёпанные костюмы. У них в глазах застыла усталость. А обувь запылилась и потрескалась.

– Меня зовут Р-р-руперт! – продолжало звенеть в ушах раскатистое «р». – Я – портье здесь, в нашем Необыкновенном. И если вам что-то нужно – обращайтесь ко мне. Не надо стесняться. Потому что нет такой пр-р-роблемы или пр-росьбы, которую я бы уже не услышал на своей работе. Вер-р-рно. Сперва о главном. Как вы сами видите, тер-рритория у нас изрядная. Внизу, у начала этой лестницы, у нас стойка гостевого транспорта. Вы можете выбирать, что вам больше по вкусу: ракетный ранец или верховая лама.

«Ракетный ранец или верховая лама? Он издевается?!» Винсент отлично знал, что ему больше по вкусу, и это никак не вязалось с тем, что ему предлагали.

– Конечно, мы с уважением относимся к любителям пеших прогулок, – продолжал Руперт. – И для них запасли старые добр-р-рые карты. Ага, чудесно! – Руперт громко хлопнул в ладоши. – Вот, наконец, долгожданные напитки, бинокли и карманные собачки.

«Карманные собачки!» У Винсента сердце замерло в груди. «Карманные собачки!» Он крутанулся на месте, чтобы увидеть, как вереница слуг катит к ним несколько тележек. Одна была полна дымящихся разноцветных напитков, украшенных ломтиками фруктов или коктейльными зонтиками. На другой строго блестевшие чёрным лаком бинокли были выстроены аккуратными рядами, как будто произведение современной скульптуры. И последнюю тележку занимала плетёная корзинка, полная мелких, мелких собачек, так что их носики и лапки едва дотягивались до края.

Винсент всю жизнь мечтал о собаке. Он начал просить собаку раньше чем научился говорить: на каждый день рождения и Рождество. Однако Бэрри был городом кошатников. Так сложилось, потому что работники фабрики «Кот-Рыболов» покупали кошачьи консервы за полцены. К несчастью для Винсента, Том обожал тискать кошек, что никогда добром не кончалось – если не для Тома, то для кошки. И у Винсента никогда не было своего любимца. Если не считать попыток устроить муравейник в банке из-под джема. Но согласитесь, трудно полюбить муравья.

– Карманные собачки остаются при вас на всё время пребывания в отеле, и, конечно, им разрешается спать в вашей постели! – Руперт подлетел ко второму столику. – Бинокли самого лучшего качества. На такой высоте вы запросто увидите даже мячик для гольфа, забытый на Луне космонавтами с «Аполлона».

– Ага, я хочу посмотреть! – заорал Макс.

Он схватил пару биноклей с тележки. К сожалению, под руку ему попались бинокли из самого нижнего ряда, а не с вершины пирамиды, отчего вся конструкция обрушилась на пол.

– О го-осподи!!! – простонала мама Макса. Она машинально ухватила второй дымящийся напиток, опрокинула его в горло и принялась жевать бумажный зонтик.

Винсенту было ужасно её жаль. Он слишком хорошо знал, каково это – отвечать за совершенно неуправляемого ребёнка. Люди невольно начинают тебя считать виноватым в его выходках.

– Без проблем, без проблем, без проблем. – Руперт в очередной раз продемонстрировал привычку повторяться трижды.

Как по волшебству рядом возникло несколько слуг, которые ловко собрали бинокли и водрузили обратно на тележку. Руперт ободряюще улыбнулся маме Макса. Он взял её за руку и наградил мягким рукопожатием.

– Мальчики, сюда! – позвали родители трёх мальчишек, задиравших носы куда выше самого высокого трамплина на зимних Олимпийских играх. – Идите и выберите себе космических собак! Они совсем как те таракашки, которых вам так нравится бомбить на третьем уровне «Битвы за Беджу!»[3 - Bejjaa – персонаж World of Warcraft.]. – При этом мистер и миссис Задранный Нос приложили все усилия, чтобы их потомство оказалось как можно дальше от Макса и его измученной мамы.

Не отрываясь от экранов смартфонов, мальчишки попросту не замечали ничего вокруг. Ни Макса, рухнувшего с канделябра, ни крушения горы биноклей, ни тележки с комнатными собачками. Они только вскрикивали и ругались, полностью захваченные игрой.

– Пожалуй, мы пропустим космических собак, – сообщила миссис Задранный Нос. – Наши мальчики не слишком любят животных. Они вообще не любят живых существ.

– Если мы отказываемся от космических собачек, я считаю, нам полагается скидка, – тут же добавил мистер Задранный Нос, обращаясь куда-то в пространство.

(Руперт давно привык к тому, что самые богатые гости требуют скидки. Они, как правило, чрезвычайно привязаны к своим деньгам.)

– Ой, какие они ПУСИЧКИ! – запищала долговязая девица с кислотно-синими волосами, сильно превосходившими по яркости любимый напиток Винсента. – Дайте мне двух!

– Челси, милая, полагается по одной собачке каждому, – мягко возразил её папа.

– Ну а мне полагается две, потому что я больше всех люблю животных!

– Хорошо, милая, – и его унылые глаза и унылые плечи опустились в ещё большем унынии. – Можешь взять мою. Я обойдусь.

– Ура! – И Челси принялась копаться в корзинке, выхватывая и отшвыривая собачек, как будто выбирала самое спелое яблоко.

Винсент стоял у корзинки, в волнении стискивая руки, и следил за тем, как другие гости выбирают себе собачек. Он не спускал глаз с лохматой чёрно-белой малышки, тихонько сидевшей в самом центре корзинки. Она была не больше чайной чашки и казалась мальчику самой красивой собачкой, которую он когда-либо видел.

И, когда наконец подошла его очередь, Винсент уже едва сдерживал нервную дрожь. По телу у него бегали мурашки.

Оставалась одна последняя собачка.

Это была та самая чёрно-белая малышка, которой он любовался.

Он протянул руку и прочел кличку на ошейнике: Джесс.

– Джесс. Привет, Джесс, – прошептал он.

Собачка ответила мальчику взглядом больших блестящих глаз. Окружающий мир превратился в размытое разноцветное облако. Звуки испарились, и само время унесло ветром. Винсент осторожно взял Джесс, чтобы вынуть её из корзинки, как вдруг из разноцветного облака высунулась рука и выхватила Джесс прямо у него из-под носа.

– Ой-ой-ой, эта ещё лучше! – завизжала Челси. Она бросила назад свой предыдущий выбор, и с собачкой в каждой руке вальяжно отправилась хвастаться родителю.

Винсент был ошеломлён! Он опустил взгляд на пушистое золотистое чудо, отброшенное только что с такой небрежностью. Он осторожно поднял собачку и прижал к груди. Он чувствовал, как часто бьётся крохотное сердечко. На ошейнике было написано: Мин.

– Ты красавица, Мин, – произнёс Винсент, прижимая малышку к себе и гладя по спинке. – Меня зовут Винсент. – В ответ он увидел пару широко распахнутых карих глаз под круглым лохматым лбом. Крошечный хвостик часто-часто застучал по его руке.

Если бы пребывание Винсента в Самом Необыкновенном Отеле в Мире закончилось бы здесь, в эту самую секунду, он всё равно оставался бы самым счастливым мальчиком на земле.

– А тепер-р-рь, если все выбрали себе собачек, можно отправиться на стоянку транспорта, не так ли? Сюда, пожалуйста! – и Руперт спустился по парадной лестнице отеля.

Винсент едва успел посадить Мин в нагрудный карман, выпить напиток через соломинку, пока она не захлюпала на дне, и помчался за остальными, напевая под нос от восторга.




Глава 5

Большая прогулка и забытые мечты


– Все, все сюда! Не толкайтесь, здесь довольно пр-р-ространства! А теперь, поскольку большая прогулка подразумевает действительно большую прогулку, мы рады предоставить вам возможность воспользоваться ракетными ранцами, – Руперт показал на стену, где аккуратными рядами были развешаны ранцы в форме ракет – совсем как у космонавтов. Портье снова замахал в воздухе руками, как будто давал отмашку на взлёт: видимо, ему вообще нравилось изъясняться жестами. – И очень удачно, что вер-р-рховые ламы – не новость для многих наших гостей, – добавил Руперт. И он махнул в другую сторону, где расположились ламы, жевавшие траву. Длинношеие создания внимательно смотрели на гостей, которые так же внимательно смотрели в ответ. – Ведь ракетные ранцы могут быть опасны. – Руперт снова замахал руками в обратном направлении и явно перестарался – неужели кто-то всё ещё мог бы перепутать, где тут ракеты, а где ламы?

– Без необходимой подготовки в управлении ранцами наши гости сыпались бы с небес, как Санта-Клаусы во время циклона.

Человек из транспортной команды помог Винсенту приладить на себя ранец с ракетой. Ему постоянно приходилось повторять себе, что всё это наяву. «Я сейчас полечу! Я действительно сейчас полечу!» Он упёрся локтями в выдвигавшиеся вперёд подлокотники и взялся за рычаги управления. Этот ранец оказался таким лёгким! Немногим тяжелее его школьного рюкзака.

– Не давите на кнопки и не передвигайте рычаги, пока мы не выйдем наружу! – Руперт едва успел произнести эти слова, как Макс взлетел под потолок, как стрекоза, бьющаяся о стекло.

– А-а-а-х! – выкрикнул Макс и почему-то начал крутить ногами, как будто нажимал на педали велосипеда.

– Скорее! Кто-нибудь, помогите ему! – в отчаянии его родительница принялась как попало дергать за все рычаги, и в итоге её стало носить по залу, словно проколотый воздушный шарик.

Винсент и остальные гости едва успевали уворачиваться.

Ламы подняли взгляды вверх.

– Извините, – произнёс весьма сердитого вида бизнесмен, подняв над головой телефон, – это надолго? У меня деловой звонок!

– Не беспокойтесь, – отвечал Руперт, скорчившись на полу и прикрывая голову руками, – позже у вас будет для этого специальное время, мистер Кэш. А ты, Макс, левой рукой передвинь рычаг на себя. Медленно!

В ту же секунду Макс рухнул на пол, как дрон с разрядившейся батарейкой. По счастью, пол здесь был мягкий. Вероятно, как раз на такой случай. Всегда найдётся один ненормальный. А скорее даже два.

– Медленно! – повторил Руперт, теперь обращаясь к маме мальчика, застрявшей в дальнем углу.

– Мадам, левая рука на себя! Осторожненько!

Медленно мама Макса сползла вниз по стене, как скользкий бесформенный комок. (Я надеялась было предоставить вашему воображению самостоятельно решить, какого рода будет этот комок, однако мой соавтор прожужжал мне все уши, что я должна просто сказать «комок соплей» – и точка. Возможно, он прав). Винсент протянул Максовой маме руку и помог встать. Бедняжка выглядела так, будто хотела сжаться в комочек и заснуть вечным сном.

– Тепер-р-рь, когда все внизу, – сказал Руперт, – давайте выйдем и потренируемся!

Гости вышли, оставили своих собачек на лужайке и начали тренировку. Винсент заметил странную девочку с повязкой на глазу и неуверенной походкой. Похоже, ей больше всех доставляла удовольствие возможность летать, позабыв о хромоте.

– Помните твёр-р-рдо, левая рука – вверх и вниз, правая – повороты, и всё будет отлично! – Руперт наставлял гостей с помощью мегафона, который, судя по всему, нравился ему не меньше, чем язык жестов.

Для мальчика, который даже не умел ездить на велосипеде, Винсент освоился с управлением на удивление быстро. Он моментально научился взлетать и приземляться и теперь лихо кружил в нескольких метрах над землёй. Ощущение было невероятным. «Я лечу! Я по-настоящему лечу!»

Винсент даже осмелился предложить помощь мальчишкам с задранными носами: их попытки управлять ранцем больше походили на неуклюжие прыжки лягушек, перепуганных фейерверком на заднем дворе.

– Ква-а-ах!

Плюх.

– Ква-а-ах!

Плюх. Шмяк.

– Ква-а-ах!

Плюх. Шмяк. Плюх.

Однако они делали вид, что не замечают Винсента, и стали дёргаться ещё сильнее.

– Эти ранцы – полный отстой! – выпалил один из мальчишек. – Они все неисправные!

– Точняк! – поддержал его брат. – Мы-то в этом сечём! Мы в битве за Беджу только и летали на таких ранцах!

– В таком случае я полагаю, что скидка неизбежна, – заявил их родитель.

Руперт пустился в объяснения, что полёты на ранцах в электронной игре несколько отличаются от настоящих.

– Да ты просто ЖИРНЫЙ! – заорал Макс. – Жиртрест-жиртрест-жиртрест-жиртрест-жиртрест-жиртрест!

– Ох, мне так жаль, так жаль, – бормотала мама Макса, готовая провалиться сквозь землю от стыда.

– И поделом! – завизжала миссис Задранный Нос. – Может, мои дети немного полные, зато у твоего сына совсем съехала крыша!

Хотя сам отель и представлялся Винсенту порождением иного мира, его гости оказались уж слишком обычными.

Когда суматоха немного улеглась и все так или иначе научились управляться со своими ранцами, началась большая прогулка. С Рупертом во главе гости выстроились в клин, как стая перелётных птиц. На дальнем берегу озера Руперт просигналил всем остановиться.

– Бесподобно! Всего несколько футов мокрой воды, – Руперт подкрутил усы, слегка потрёпанные ветром. – Этот симпатичный остров перед вами называется островом Фина. И он крайне необычный! Благодаря капризным, но весьма благоприятным для нас воздушным завихр-р-рениям на нём сложился собственный микроклимат. Несмотря на то, что озеро располагается на высоте 3500 метров над уровнем моря, здесь выросли компактные дождевые леса. Неслыханная вещь для такой высоты. Мы приглашали самых авторитетных биологов, ботаников и климатологов, и ни один учёный не нашёл этому объяснения. Это мы особенно ценим у нас в Необыкновенном. Нет ничего роскошнее хорошей загадки. Ну скажите мне, кто бы хотел, чтобы всему на свете имелось простое объяснение?

– Я! Терпеть не могу загадки, – отрезал мистер Задранный Нос. – Я желаю знать абсолютно всё.

– Понятно. Сейчас остров стал домом примерно полусотне орангутанов, – продолжил Руперт, – и большой колонии ленивцев.

– Ленивцы! О БОЖЕ МОЙ, я обожаю ленивцев! Папа, я ведь могу поменять двух моих собачек на ленивца, правда? – Челси вынула из кармана собачек и небрежно швырнула их в руки отцу.

– Боюсь, ленивцы не могут покинуть остров, – воскликнул Руперт. – Они самые упорные домоседы в мире и не переносят перемен.

Челси тут же забрала обратно собачек и надулась.

– Я сочувствую тебе, Челси, – сказал Руперт. – Мы все в Необыкновенном большие любители ленивцев. Постарайся непременно посетить один из мастер-классов «Найди в себе ленивца», где пр-реподает Фин, наш смотритель. Они проводятся почти каждый день, в три часа. На остров можно попасть на водном велосипеде или в каноэ, – Руперт показал на причаленные у пристани белые велосипеды в виде огромных лебедей и индейские каноэ.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=62706685) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes



1


Горшочек со сластями; во время праздника подвешивается к потолку, одному из присутствующих завязывают глаза и просят разбить горшочек палкой. (Здесь и далее прим. пер.)




2


Отсылка к фильму Чарли Чаплина «Золотая лихорадка».




3


Bejjaa – персонаж World of Warcraft.


  • Добавить отзыв
Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире Лайза Николь
Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире

Лайза Николь

Тип: электронная книга

Жанр: Книги для подростков

Язык: на русском языке

Издательство: Эксмо

Дата публикации: 29.10.2024

Отзывы: Пока нет Добавить отзыв

О книге: Винсента, 11-летнему обычному мальчику из бедной семьи, его пригласили работать в Самый Необыкновенный Отель в Мире! И с этого дня его жизнь стала походить на одно огромное приключение. Чего только нет в отеле! Во-первых, номера на любой вкус. Например, Номер Смеха, Летающий Номер, Номер Детских Воспоминаний… Но самое главное: Винсент нашёл в отеле друга – девочку по имени Флоренс. Она управляет отелем, пока её родители заняты сбором материала для банка генов вымирающих видов вот уже третий год подряд.