Главная страница | Монографии | Конец норманской теории

Конец норманской теории
Владимир Алексеевич Колганов
В книге рассмотрены различные версии начала Руси. Автор предлагает версию, согласно которой Русь в середине IX в. основало древнегерманское племя ругов, пришедшее в Приднепровье с берегов Дуная. В отличие от других работ историков по этой теме, здесь приведены исчерпывающие доказательства, основанные на европейских и арабских источниках IX-XII вв. Вторая редакция книги дополнена новыми аргументами в пользу авторской версии происхождения народа русь.
Вторая редакция книги дополнена главой, содержащей результаты генетических исследований останков одного из потомков основателя Руси. В третьей редакции появилась глава о происхождении слова "ругать". В четвёртой редакции появилась глава, где доказано, что русины являются потомками ругов. Пятая редакция дополнена главой, в которой изложена авторская версия происхождения слова "хоругвь". В шестой редакции появилась глава, где рассмотрена версия, согласно которой руги – это сородичи венетов с небольшой долей скандинавской крови.

Владимир Колганов
Конец норманской теории

Глава 1. Древнерусские летописи
Когда читаешь работы историков, посвященные возникновению русского государства, возникает вполне логичный вопрос: почему за триста лет они так и не смогли прийти к единому мнению и продолжают спорить, пытаясь опровергнуть аргументы оппонентов? Основная причина заключается в скудости наших знаний о событиях IX века, однако установлению истины мешает и неоднозначная, иногда тенденциозная интерпретации тех немногих сведений, которые мы находим в летописных источниках IX-XII вв.
К сожалению, русские летописи не могут служить надёжным основанием для построения гипотезы происхождения Руси. Легенда о Кие, основателе Киева, а также рассказ о призвании варягов годятся только для учебника начальных классов школы. Наверняка эти тексты писались по заказу князей и церковных иерархов, поэтому нередко факты приукрашивались или искажались с учётом политических интересов правящей элиты.
И всё же для большинства исследователей истории древней Руси исходным документом, с чтения которого начинается построение гипотез, стала «Повесть временных лет» (ПВЛ). Принято считать, что в начале XII века её написал Нестор, монах Киево-Печерского монастыря. Но можно ли доверять источнику, в основу которого положены неизвестные нам древние летописи, легенды и предания?
В ПВЛ сказано, что племена, населявшие территорию к востоку от Балтийского моря, издавна противостояли вооружённым людям, которые «приходили из-за моря» и пытались обложить данью местное население – словен, обитавших близ озера Ильмень, чудь, кривичей и другие племена. В древнерусских летописях агрессивных чужеземцев с побережья Балтики принято было называть варягами. Однако автор ПВЛ утверждает, что варяг Рюрик был приглашён княжить, а не пришел на эту землю как захватчик. Здесь вот что странно: обычно борьба с общим врагом объединяет разрозненные племена, но если верить Нестору, получается так, что вольные народы, жившие довольно дружно, передрались между собой и решили призвать строгого начальника со стороны, откуда-то из-за моря. Причём, изгнав одних варягов, словене и кривичи пошли на поклон к другим варягам, как бы признав, что были неправы, отвергая притязания незваных пришельцев на свою территорию.
С.М. Соловьёв, историк XIX века, автор «Истории России с древнейших времён» понял слова Нестора буквально, не вдаваясь в детали. Вот какие откровения находим в его книге (том 1, глава 4):
«Летописец начальный говорит, что варяги были изгнаны и потом снова призваны; летописцы позднейшие говорят, что как скоро один князь был изгоняем или сам удалялся из Новгорода, то граждане последнего немедленно посылали за другим: они не терпели жить без князя, по выражению летописца».
Это напоминает анекдот без начала и конца, поэтому вполне логично, что Д.С. Лихачёв в своих комментариях к «Повести временных лет» не счёл возможным назвать призвание варягов достоверным фактом:
«Легенда о приходе из-за моря Рюрика, Синеуса и Трувора со всем своим родом Русью, от которого и "п р о з в а с я Руская земля" <…>, чистый домысел, трафарет исторического мышления летописца, его гипотеза, с которой пора перестать считаться».
Однако напрасно Лихачёв так неласково охарактеризовал древнего летописца, поскольку в опровержение слов Нестора он не смог предложить ничего кроме самых общих фраз:
«Нет никаких серьезных оснований считать, что слова "Русь" и "русьский" первоначально означали только варягов, или только южное племя полян, или только господствующую "верхушку" русского населения».
Конечно, нельзя однозначно доверять сведениям из ПВЛ, если они не подтверждаются другими средневековыми источниками. Но, прежде всего, вызывает сомнения датировка событий IX века. К примеру, согласно ПВЛ, поход Аскольда и Дира на Константинополь случился в 866 году от рождества христова (в 6374 году от сотворения мира), тогда как из византийских источников доподлинно известно, что это событие имело место в 860 году.
Попытку объяснить подобные расхождения в датах предпринял А.А. Шахматов в работе «Хронология древнейших русских летописных сводов», опубликованной в 1897 году. Нас будут интересовать только даты не позднее 866 года. Итак, вот что написано в ПВЛ о походе на Константинополь: «В лето 6374. Иде Асколдъ и Диръ на Грекы, и приде въ 14 лето Михаила цесаря».
Каким же образом автор ПВЛ вычислил дату похода, если ему известно было только время пребывания Михаила III на византийском престоле? Шахматов предположил существование некоего Начального свода, который во многом стал источником сведений для автора ПВЛ и его предшественников. Судя по всему, составитель Начального свода нашёл в болгарском переводе «Хроники Георгия Амартола» указание на год вступления Романа на византийский престол, вычел 78 лет (суммарное время царствования других императоров) и получил 6350 (842) год – начало царствования Михаила III – что соответствует истине. Затем всё тот же составитель принял обозначение главы 12, описывающей поход русов на Царьград, за продолжительность пребывания Михаила на троне и сделал вывод, что поход был в 6362 (854) году.
В свою очередь, предполагаемый составитель первой редакции ПВЛ, прочитав Начальный свод, решил, что год 6362 (854) означает начало царствования Михаила III, и принял этот год за «начало Русской земли». Далее прибавил 12 лет (та же ошибка, что и у составителя Начального свода) и получил 6374 (866) год – год похода Аскольда и Дира на Царьград.
По мнению Шахматова, составитель второй редакции ПВЛ решил устранить неточности первой редакции:
«Основываясь на том, что от первого лета Михаила и года, когда началась Русская земля <…>, прошло до первого лета Святославля 83 года, он вычел эти 83 года из 6453 г. (смерть Игоря); в результате оказался 6370 (862) г., который и признан им за год начала земли Русской – год призвания князей. Им он и заменил 6362 (854) г. Начального свода и первой редакции».
Итак, историография Руси началась с комедии ошибок, что совсем не удивительно. Даже современные историки нередко ошибаются, хотя обладают, казалось бы, более обширными знаниями, чем Нестор и его предшественники. Что же касается датировки событий в ПВЛ, то в завершение своей статьи Шахматов делает следующий вывод:
«Предыдущее исследование приводит нас к заключению, что в нашей древней истории до 945 г. достоверными могут быть признаны лишь следующие годы, занесённые в летопись: 907-й (договор Олега с греками), 912-й (договор Олега с греками), 941-й (поход Игоря на греков), 945-й (договор Игоря с греками и смерть Игоря)».
Тем самым, Шахматов отвергает возможность призвания Рюрика в 862 году. Вот что написано в ПВЛ о призвании варягов:
«В лето 6370. И изгнаша варягы за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собе володети. И не бе в нихъ правды, и въста родъ на род, и быша усобице в них, и воевати сами на ся почаша. И ркоша: "Поищемъ сами в собе князя, иже бы володелъ нами и рядилъ по ряду, по праву". Идоша за море к варягом, к руси».
Шахматов основывает свой вывод на сведениях из «Бертинских анналов» (Annales Bertiniani. 1826), согласно которым византийцы знали народ «рос» (Rhos) ещё в 839 году. Кроме того, он ссылается на Амастридскую и Сурожскую легенды, якобы повествующие о нападении русов. И далее пишет:
«Имеется ряд указаний на давнее местопребывание руси именно на юге, и в числе их не последнее место занимает то обстоятельство, что под "Русью" долгое время разумелась именно юго-западная Россия и что Чёрное море издавна называлось Русским».
Насколько «издавна», Шахматов не уточняет. Но вот следующий вопрос, неизбежно возникающий у дотошного читателя при чтении ПВЛ: можно ли доверять сведениям автора, если он не приводит никаких ссылок на источники? Результаты исследования этой проблемы Шахматов изложил в «Сказании о призвании варягов», опубликованном в 1904 году (Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук, СПб, с. 320).
Для начала Шахматов задаётся следующим вопросом. Если русь тождественна варягам, отчего было не сказать: «И идоша за море къ Руси»? В итоге он приходит к выводу, что «первоначальный вид Сказания о призвании князей говорил только о варягах», а упоминание руси – это позднейшая вставка киевского составителя ПВЛ.
Шахматов обращает внимание и на фразу из ПВЛ о дружине Олега (882 г.): «и беша у него мужи Варязи и Словене, и оттоле прозвашася Русью». Поскольку русь в составе дружины Олега не упоминается, Шахматов делает вывод, что «Словене и Варязи прозвались Русью, только перейдя на юг, в Киев». Более того, «новгородцы вообще очень не скоро назвались русскими, а в XII-XIV в. под Русью они разумели, судя по их летописям, сначала Киевскую, а потом Суздальскую область».
Итак, Шахматов считает домыслами составителя ПВЛ упоминания варягов-руси («те варяги назывались русью») до прихода Олега в Киев. И лишь в описании событий 882 года, видимо, случайно сохранился текст Начального свода без существенных изменений. Действительно, в Новгородской первой летописи младшего извода (НПЛ) текст о призвании варягов отличается от того, что написано в ПВЛ. Вот что читаем в НПЛ:
«И реша к себе: "князя поищемъ, иже бы владелъ нами и рядилъ ны по праву". Идоша за море к Варягомъ и ркоша: "земля наша велика и обилна, а наряда у нас нету; да поидете к намъ княжить и владеть нами"».
В этом отрывке нет упоминания руси. Однако Шахматов так и не смог ответить на вопрос: «Почему северное предание сообщало о призвании варягов, а южное – об иноземном варяжском происхождении Руси?»
Есть некая недосказанность и в рассмотренной выше «Хронологии». Шахматов пишет о том, что «не может быть, кажется, никакого сомнения в тождестве имени "Русь", данного варягами славянам, и именем Ruotsi, обозначающим у финнов страну этих самых варягов». Но если имя «русь» возникло на юге, финское Ruotsi здесь совершенно ни при чём! Увы, Шахматов не нашёл способа, как связать между собой два столь противоречивых утверждения.
Впрочем, Д.С. Лихачёв тоже ограничился только общими рекомендациями:
«Нельзя искусственно разрывать происхождение слова Русь и считать, как это делали некоторые исследователи <…>, что на севере слово "Русь" имело одно происхождение, а на юге – другое, случайно совпавшие в едином звучании. Так можно предполагать разве только с отчаяния перед сложностью проблемы. Во всяком случае, сложный вопрос происхождения слова "Русь" требует пристального изучения».
С этими словами нельзя не согласиться. Версии происхождения слова «русь» будут рассмотрены в следующих главах.

Глава 2. Неизвестный по имени Рюрик
Если признать вымыслом часть текста ПВЛ, посвящённую обстоятельствам появления Рюрика на землях ильменских словен, тогда в истории России появляется белое пятно. Поэтому ничего другого не остаётся, кроме как искать объяснение событию, оказавшему столь значительное влияние на историю России.
Но прежде необходимо разобраться, о каких варягах-руси писал средневековый летописец. Вот мнение Н.М. Карамзина, изложенное в книге «История государства Российского»:
«Историки находят основательные причины думать, что Несторовы Варяги-Русь обитали в Королевстве Шведском, где одна приморская область издавна именуется Росскою, Roslagen. Финны, имея некогда с Рослагеном более сношения, нежели с прочими странами Швеции, доныне именуют всех ее жителей Россами, Ротсами, Руотсами… Варяги-Русь могли переселиться туда из Скандинавии, из Швеции, из самого Рослагена, согласно с известиями древнейших Летописцев Пруссии, уверяющих, что ее первобытные жители, Ульмиганы или Ульмигеры, были в гражданском состоянии образованы Скандинавскими выходцами, которые умели читать и писать. Долго обитая между Латышами, они могли разуметь язык Славянский и тем удобнее примениться к обычаям Славян Новогородских».
В.С. Ключевский более сдержан в оценке сведений из ПВЛ и лишь по-своему интерпретирует их в курсе лекций «Русская история»:
«По словам Повести, новгородцы сначала были славянами, а потом стали варягами, как бы оваряжились вследствие усиленного наплыва пришельцев из-за моря».
Однако «оваряжение» славян ничем не подтверждено – куда больше оснований предполагать «ославянивание» варягов, что подтверждается сохранением славянского языка на территории Руси.
Немецкий лингвист Макс Фасмер в «Этимологическом словаре русского языка» пишет о происхождении этнонима «варяг»: «так называли на Руси выходцев из Скандинавии». Там же он излагает два варианта этимологии этого слова, предложенных лингвистами. Основой может быть греческое "варангос", означающее «телохранитель, воин из наемной стражи византийских императоров». Впервые этот термин появляется в «Обозрении истории» византийского хрониста Георгия Кедрина, жившего на рубеже XI–XII веков. Другой вариант: древнескандинавское va?ringr или v?ringr, от слова va?r, что означает «верность, порука, обет». Тогда v?ringr – это «союзники, члены корпорации».
По поводу версий происхождения термина «варяг» историк Д. И. Иловайский высказался ещё в начале прошлого века:
«Скандинавоманы слишком упирают на Скандинавию. Относительно отечества Варангов византийские известия указывают иногда на Германию, иногда на далёкий остров, находящийся на океане, который они называют Туле, а чаще всего причисляют их к Англичанам. Под островом Туле у Византийцев разумеется вообще крайний северный остров, так что, смотря по обстоятельствам, под ним можно разуметь острова Британские, Исландию, острова и полуострова Скандинавские. Но что ж из этого? Мы всё-таки не видим главного: тожества с Русью, и не только нет никакого тожества, напротив».
Сомнения Иловайского понятны, поскольку ПВЛ не даёт ответа на главные вопросы. Но вот что важно: если византийцы называли варангами наёмников из стражи императора, тогда ими могли быть воины любой национальности, от англичан до скандинавов. Однако и это определение термина «варяг» не приближает к истине. Гораздо важнее, что термин появился в Византии лишь в XI веке, а русский летописец мог использовать его применительно к IX веку, не зная о происхождении этого термина.
Помимо двух упомянутых вариантов происхождения термина «варяг», были и другие версии. Историк XVIII века В.Н. Татищев предполагал, что пришельцы-скандинавы называли себя «волками» – на древнескандинавском языке это vargr. Некоторые историки считали, что варяги пришли из Вагрии, местности близ Ютландского полуострова. Другие берут за основу племя варинов из Южной Балтики. Можно ещё упомянуть сообщение Иордана, готского историка VI века, который в трактате «О происхождении и деяниях гетов» рассказал о древних скандинавских племенах:
«В северной части [острова Скандзы – так Иордан называет Скандинавию] живёт племя адогит. <…> Есть там ещё племя – скререфенны. <…> Следует затем целая толпа различных племён: тевсты, вагот, бергио, халлин, лиотида. <…> За ними – миксы, евагры, отингис [в оригинале, на латинском языке: Mixi, Evagre, Otingis]. Все они живут по-звериному в иссечённых скалах, как бы в крепостях».
Большинство из перечисленных в тексте племён неизвестно историкам более позднего времени. Особый интерес вызывает племя под названием «евагры» (Evagre), что близко по звучанию к термину «варяг». Однако попытки связать происхождение этого термина с «варинами», «ваграми», «варгами» и «еваграми» обречены на неудачу, поскольку лингвисты категорически отвергают возможность преобразования этих слов в «варяг». Впрочем, то же самое можно сказать и о древнескандинавском v?ringr, так что остаётся единственный вариант, согласно которому термин «варяг» пришёл на Русь из Византии. При этом следует иметь в виду, что варяги, по существу, не имеют никакого отношения к предмету нашего исследования, поскольку этот термин был неизвестен в IX веке. Куда более важным является выяснение причин появления термина «русь», о чём будет рассказано в следующих главах.
Теперь попытаемся ответить на вопрос: кем был летописный Рюрик? Есть только две версии, которые заслуживают нашего внимания. В 1836 году профессор Дерптского университета Фридрих Крузе высказал предположение, что на самом деле главой ильменских словен и кривичей в 862 году стал конунг (князь или король) Рорик (Rorich, Hr?rek, HrCrekr), правитель области Фрисландия на Ютландском полуострове. Происходил он из династии Скьёльдунгов, был племянником или братом изгнанного датского короля Харальда Клака, который в 826 году получил от короля франков Людовика Благочестивого в лен владения на побережье Фризии с центром в Дорестаде. «Хроникон о свершениях норманнов во Франкии» (перевод А.С. Козлова, 2009 г.) содержит такие сведения о Рорике:
«В год Господень 845. Король норманнов Рорик направляет против Людовика в Германию по реке Эльбе шестьсот судов. Саксы, поспешившие им навстречу, когда свершилась битва, <…> становятся победителями. <…> В тот же год, возвращаясь к морю по пройденному [ранее] руслу Сены норманны разграбляют, опустошают и сжигают дотла все местности, граничащие с морем».
В «Анналах Ксантена» (перевод А.И. Сидорова, 1999 г.) рассказывается о дальнейшей судьбе Рорика:
«850 г. <…> Норманн Рорик, брат упоминавшегося уже юного Гериольда (Харальда), который бежал прежде, посрамленный Лотарем [королём Лотарингии], снова взял Дуурстеде [Дорестад] и коварно причинил христианам множество бедствий».
В «Бертинских анналах» ((Annales Bertiniani. 1826, перевод А. Волынец, 2005 г.) также сообщается о Рорике:
«850 г. <…> Король норманнов Орик вступил в войну с двумя напавшими на него племянниками. Примирившись с ними посредством раздела королевства, Рорик, брат Гериольда [Харальда] <…> собрав войско норманнов, на многих кораблях разграбил Фризию [Фрисландию], остров Батавию, и другие места по Рейну и Вахалю. Когда Лотарь не смог тому воспрепятствовать, он <…> дарит ему Дорестад и другие графства».
Более подробно о событиях 850 года сообщают «Фульдские анналы» (перевод А. Кулакова, 2010 г.; в этой цитате некоторые имена приведены в соответствие с представлениями современных историков):
«Год 850. Рорик из народа норманнов во времена императора Людовика в качестве лена получил [в управление] вместе со своим братом Гериольдом [Харальдом] поселение Дорестад [находилось в окрестностях современного города Вейк-бей-Дюрстеде в Нидерландах]. После смерти императора Людовика, при Лотаре, который наследовал правление своего отца, по ложному обвинению, если верить слухам, Рорика уличили в измене, задержали и посадили под стражу. Когда умер его брат, он бежал оттуда и присягнул королю восточных франков Людовику. После того, как он прожил там несколько лет среди саксонцев, с которыми соседствовали норманны, он собрал значительный отряд данов [это предки датчан] и стал заниматься с ними морским разбоем, разоряя местности в государстве Лотаря, расположенные на северном побережье океана. Пройдя через устья Рена (Рейна) он добрался до Дорестада. А поскольку князь Лотарь не мог изгнать его без опасности для своих владений, <…> он согласился восстановить Рориха в прежних правах при условии, что он будет <…> противодействовать пиратским набегам данов».
Следующее упоминание о Рорике относится к 855 году (Annales Bertiniani. 1826):
«855 г. Лотарь отдаёт всю Фризию своему сыну Лотарю; Рорик и Годефрид ушли оттуда на родину, то есть в Данию с надеждой на получение королевской власти. <…> Рорик и Годефрид, поскольку им никак не сопутствовал успех, удерживали за собой Дорестад и владели большей частью Фризии».
Новые сведения о Рорике находим в «Фульдских анналах»:
«Год 857. Норманн Рорик, управлявший Дорестадом, с согласия своего господина, короля Лотаря, повёл флотилию в область данов и по соглашению с королём данов Ориком взял во владение вместе со своими товарищами часть земли, находящейся между морем и Эгидорой [Айдер, река в Шлезвиге]».
А вот сообщение из «Бертинских анналов» о Рорике после 862 года (перевод Фарафонова Ю.В., 2015 г.):
«863 г. Даны в месяце январе поднялись на кораблях по Рейну <…> убив множество фризских купцов и захватив немалое количество народа, пришли к некоему острову рядом с замком Новезием [Нойс, Neuss]. С одной стороны Рейна к ним подступил Лотарь со своими людьми, а с другой стороны – саксы и оставались там вплоть до Календ апреля, когда эти даны по совету Рорика ушли так же, как и пришли [Unde idem Dani consilio Rorici, sicut accesserant, et recedant]».
Примечательно, что Рорик даёт советы данам, но фактически уже не командует ими – о Рорике, как предводителе данов и участнике их походов, нет ни слова в хрониках после 862 года.
В 867 году Лотарь только надеялся на помощь Рорика, но так и не дождался («Бертинские анналы»):
«867 г. <…> Лотарь, относясь с подозрением к Карлу, возвратившемуся от Людовика, отправился из Меттиса во Франконофурд и помирился с ним, ранее бывшим весьма враждебным к нему. <…> Вернувшись оттуда, объявил в своём королевстве о наборе войска для защиты родины от норманнов, полагая, что с подмогой данов возвращается Рорик, которого из Фризии изгнали её жители».
Приведённые отрывки из хроник позволяют понять, чем занимался Рорик в середине IX века. Однако допустим, что Рюрик и Рорик – это одно и то же лицо. Содержание русских летописей не исключает возможности, по крайней мере, кратковременных вояжей Рорика в Западную Европу. Целью могло быть участие отрядов данов в военных действиях на стороне одного из наследников Людовика Благочестивого. Сам Рорик этими отрядами фактически уже не руководил, поэтому и привлёк к переговорам Рудольфа, своего преемника. Рорик в глазах Людовика и Карла оставался важной персоной, за ним стояла военная сила, но, если бы Рорик сам командовал войском, присутствие Рудольфа было бы излишним, тем более что Карл ему не доверял. При этом фразу об изгнании из Фризии можно понимать и так, будто восставшие жители заставили уйти войска, которыми командовал другой, близкий Рорику человек, возможно, кто-то из его родственников. Кстати, именно отсутствие Рорика могло стать причиной поражения. Не исключено, что к этому времени он перебрался на восточное побережье Балтики, там и стал княжить.
Вроде бы всё сходится на том, что Рорик Ютландский вполне мог быть тем Рюриком, который обосновался в приильменском городище и княжил в Новгороде. Но трудно поверить в то, что Людовик и Карл не знали о том, что Рорик одновременно правит в Новгороде и занимается делами подконтрольных ему воинских соединений на землях франков. В хрониках об этом важном обстоятельстве не упоминается, но это можно объяснить тем, что придворные летописцы были слабо информированы о том, что творилось на землях к востоку от Балтики.
Согласно второй версии, Рюрика следует искать среди свеев, на территории нынешней Швеции. Однако в числе известных представителей знати IX века, упомянутых в скандинавских сагах, нет человека по имени Рорик (Рёрек или Хрёрек). Единственную подходящую кандидатуру находим в «Саге о Харальде Прекрасноволосом» (Снорри Стурлусон, «Круг земной», перевод М.И. Стеблин-Каменского, 1980 г.) – там упомянут «Эйрик в Уппсале» (Eir?kr konungr at Upps?lum).
Княжеский род Эйрика Эмундарсона управлял значительной частью территории Швеции, а город Уппсала был центром провинции Упланд. В середине IX века викинги под руководством Эйрика не раз грабили поселения на восточном побережье Балтики, о чём рассказано в «Саге об Олаве Святом». Но мог ли Эйрик одновременно княжить и в Уппсале, и в Новгороде? «Повесть временных лет» содержит только два сообщения о предводителе варягов, датированные примерно 862 и 879 годом, поэтому нет никаких оснований утверждать, что Эйрик Эмундарсон до самой смерти безвылазно находился на земле ильменских словен. Он мог разместить в ближайших городах свои отряды, а Новгород стал ещё одной промежуточной базой для сбора дани со словен и подготовки дальних походов – вниз по Днепру, в Причерноморье, вплоть до Константинополя.
Надо признать, что имена Эйрик и Рюрик не настолько созвучны, чтобы их перепутать. Но в давние времена известия о пришельцах передавались из уст в уста, а не записывались, поэтому скандинавские имена за десятилетия могли изрядно исказиться – не исключено, что Эйрик превратился в Рюрика.
Что же случилось в середине IX века? Ильменские словене, кривичи и соседние племена решили договориться с Рюриком, обещая платить дань в обмен на защиту от скандинавов, которые регулярно совершали набеги и разоряли их поселения. Рюрик согласился на такие условия, но только для того, чтобы затем прибрать к рукам всю власть. Он фактически был королём в Ладоге, хотя большую часть времени мог проводить за пределами этой территории. Здесь полная аналогия с королевой Англии Елизаветой, которая правила заморскими колониями, не выходя из своего дворца.
Однако из того, что Рорик или Эйрик могли править в Ладоге, вовсе не следует, что один из них стал основателем Руси.

Глава 3. Исконно-русские версии
Исконно-русскими мы будем называть версии, в основу которых положена вера в существование русского народа с незапамятных времён. Надо признать, что попытки некоторых историков найти доказательства существования руси в начале первого тысячелетия, а возможно и в ещё более глубокой древности, вызывают уважение. Доказать «исконность» руси – это вполне естественное желание любого российского историка, будь он профессионалом или дилетантом. Проблема в том, что чем дальше мы забираемся в «тёмные века», под которыми подразумевается раннее средневековье, тем меньше летописных материалов, пригодных для анализа. В качестве примера приводим отрывок из «Анналов» Тацита, написанных во II веке н.э.:
«За лугиями живут готоны, которыми правят цари, и уже несколько жёстче, чем у других народов Германии, однако ещё не вполне самовластно. Далее, у самого Океана, – ругии и лемовии; отличительная особенность всех этих племён – круглые щиты, короткие мечи и покорность царям. За ними, среди самого Океана, обитают общины свионов; помимо воинов и оружия, они сильны также флотом».
Историкам пришлось приложить немало сил, чтобы выяснить, какие народы упомянуты в «Анналах» и где расположен этот самый Океан. Оказалось, что Океаном Тацит называл Северное и Балтийское моря, а сообщение о том, что свионы, предки шведов, обитают посреди Океана, стало следствием заблуждения географов: Скандинавский полуостров они считали островом вплоть до XI века.
Примерно такая же картина возникает при анализе трактата Иордана «О происхождении и деяниях гетов». Вот что он писал о событиях IV века в Восточной Европе:
«Германарих, король готов хотя, как мы сообщили выше, и был победитеем многих племён, призадумался, однако, с приходом гуннов. Вероломному же племени росомонов [Rosomonorum gens infida], которое в те времена служило ему в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему».
Термин «росомон», кроме Иордана, никто из средневековых хронистов не использовал. Так бы и затерялись росомоны среди названий многих неведомых нам народов и племён, о которых упоминали древние историки, если бы не настойчивость некоторых историков в намерении доказать древнее происхождение русского народа. Для таких энтузиастов любое «рос» или «рус», обнаруженное в старинном фолианте или на средневековой карте – это словно путеводная звезда. Увы, только созвучием, как правило, и ограничиваются доказательства очередной «теории». В данном случае внимания заслуживает германская этимология слова «росомон», основанная на предположении, будто ros означает «красный», а mon является искажённым готским «mana», так что «росомон» можно вроде бы перевести как «красный человек». Происхождение красных, или краснолицых, людей обсуждается в одной из следующих глав, где рассмотрена «греческая» версия происхождения слова «рос».
В трактате Иордана упомянуто ещё одно племя – роксоланы (Rhoxolani). Впервые об этом народе написал греческий географ I века до н.э. Артемидор Эфесский, а вслед за ним Страбон – в трактате «География» этот народ назван по-гречески ?????????. Принято считать, что этноним «роксоланы» основан на иранском словосочетании, которое переводится как «светлые аланы» (roxs-alan). По сведениям из древних источников, во II-I веках до н.э. роксоланы жили на территории между Днепром и Доном, а позже переместились в придунайские земли. Понятно, что «рокс» это совсем не «рос», однако иногда за неимением лучшего приходится использовать и подобные созвучия.
Территория между Доном и Днепром весьма привлекательна тем, что включает в себя Киевскую Русь и более ранние образования вроде «волынцевской» и «салтово-маяцкой» культур. Есть искушение связать население этой территории в IX веке с роксоланами I века до н.э. Так и поступил Д.И. Иловайский в книге «Краткие очерки русской истории» (1868 г.):
«Русь издревле обитала в стране между Днепром и Азовским морем; она упоминается у греческих и латинских писателей под именем сармарского [сарматского] народа роксолан или россо-алан. Первое о них упоминание встречается в 94 году до Рождества Христова (у Страбона), а затем идут отрывочные известия о них до VI века включительно. В следующие затем века (весьма скудные по отношению к историческим известиям) россоланские, или русские, князья и их храбрые дружины, по всей вероятности, были заняты упорною борьбой с соседними народами, как славянскими, так и иноплеменными (особенно с аврами [аварами] и уграми [предками венгров]). Мало-помалу Русь подчинила себе некоторые славянские племена и образовала сильное государство, центром которого сделался Киев».
К сожалению, Иловайский в своих изысканиях недалеко ушёл от М.В. Ломоносова, который ещё в середине XVIII века написал по заказу императрицы «Замечания на диссертацию Г.-Ф. Миллера "Происхождение имени и народа российского"». Вот какими контраргументами воспользовался Ломоносов:
«Отвергает господин Миллер мнение учёных людей, которые россиян и имя их производят от роксолан, древнего народа, жившего между Днепром и Доном, а причины сего отвержения полагает, что-де небольшое сходство имени россиян с именем роксолан и сходство места не довольны к тому, чтобы утвердить происхождение имени и народа российского от роксолан; но должно-де показать: 1) как имя роксолане переменилось на имя россияне, 2) как роксоланы перешли к северу, 3) каким языком роксолане говорили. На сие ответствую, что хотя сходство имени и места роксолан с россиянами довольно быть казалось уже многим славным европейским авторам и целым ученым собраниям, чтобы имя и род россиян произвести от роксолан, однако дабы господина Миллера и в строгих сих его требованиях удовольствовать, следующее предлагаю: 1) Перемена имени роксолане на россияне весьма невелика».
Увы, современные лингвисты могли бы высмеять такое «доказательство», если бы речь не шла о знаменитом учёном. Столь же неубедительно выглядит и следующий довод из работы Ломоносова:
«Но хотя ни о роксоланах, ни о россах, ни о руссах после четвёртого до девятого века не упоминается у внешних писателей, однако из того не следует, чтобы тем именем оный народ сам не назывался».
Версия о происхождении руси от роксолан не получила развития, однако лингвист О.Н. Трубачёв продолжал настаивать на том, что термин «русь» возник именно в Днепровско-Донском регионе. В качестве аргумента он использовал очередное созвучие, интерпретируя росомонов как «светлых людей», а роксоланов – как «светлых алан». Однако никто так и не смог представить каких-либо доказательства связи росомонов и роксолан начала первого тысячелетия с русью IX века. Созвучие – это слишком слабый аргумент, когда речь идёт о происхождении русского народа.
Эта недоказанная связь, видимо, подвигла некоторых историков на поиски корней руси в «волынцевской» и «салтово-маяцкой» культурах. Вот что писал академик В.В. Седов в книге «Славяне» (2002 г.):
«До последних десятилетий VII в. лесостепные земли Днепровского Левобережья заселяли анты – носители пеньковской культуры (сахновская стадия), а более северную территорию – племена колочинской культуры. В конце этого столетия развитие этих культур на Левобережье было прервано вторжением крупной массы нового населения. Последнее оказалось более жизненным и более активным в хозяйственном отношении, и в Днепровском Левобережье формируется новая культура – волынцевская».
Увы, следов пребывания в регионе большого количества людей, кроме черепков на древних пепелищах, да остатков их поселений, отыскать не удалось. Тем не менее, Седов делает обескураживающий вывод:
«Русы – носители волынцевских древностей и эволюционировавших на их основе роменской, боршевской и окской культур».
Создаётся впечатление, что подобные декларации появляются от безысходности – если желания превышают возможности, тогда приходится ограничиваться единственным аргументом, который сводится к утверждению: всё было именно так, поскольку иначе быть просто не могло.
Впрочем, есть косвенный аргумент в пользу упомянутой версии, заключающийся в том, что в 827-834 годах хазары с помощью византийцев построили крепость Саркел, которая, судя по всему, служила для защиты западных границ Хазарии в районе волго-донского волока. Седов в статье «Русский каганат IX века» упоминает и другие укрепления, которые якобы также использовались для этой цели:
«До 30-х гг. IX в. на северо-западном пограничье Хазарии использовались старые укрепления – городища, возникшие ещё в скифское время. Они были устроены на труднодоступных мысах коренных берегов рек и воспринимались средневековым населением как естественно защищённые участки местности, способные обеспечить безопасность жителей близлежащих селений».
Однако, как именно воспринимались эти городища средневековым населением, на самом деле не известно. Кроме того, на восточной окраине территории «волынцевцев» археологи не обнаружили следов укреплённых поселений, что свидетельствует об отсутствии противостояния с хазарами. Увы, нет никаких оснований для утверждения, будто хазары опасались именно «волынцевцев» или «салтовцев», тем более что такие опасения всё равно не позволяют поставить знак равенства между этими народами и русью.
Но есть ещё один аргумент, который использовал Седов для того, чтобы подтвердить свою версию местоположения Руси в IX веке. В первой половине этого века был составлен список народов и племён, преимущественно славянского происхождения, населявших области восточнее Франкского государства. И вот какова последовательность перечисления народов в этом списке, получившем условное название «Баварский географ»: …Bruzi, Vuizunbeire, Caziri, Ruzzi, Forsderen…
Первый народ идентифицирован историками как пруссы, третий – как хазары, четвёртый – как русы, а последний – это предположительно «лесные жители», которых можно отождествить с древлянами. Седов утверждает, что «русам остаётся ареал волынцевской культуры – между Хазарией и территорией древлян». Но если этому списку всецело доверять, то возникает вопрос: каким образом хазары оказались между пруссами и русами? В этом случае русов следует искать к востоку от Волги, что противоречит версии Седова. Так что единственный вывод, который может быть сделан на основании этого списка, состоит в том, что в Баварии IX века был известен некий народ, название которого созвучно слову «русы».
Если Иловайский искал начало Руси в I веке н.э., то нынешние историки явно осмелели, поэтому не боятся реконструировать события III тысячелетия до н.э. Вот короткий отрывок из доклада Л.П. Грот на научно-практической конференции «Российская государственность в лицах и судьбах её созидателей: IХ-ХXI вв.» в мае 2013 года:
«При всей известности археологического богатства Прикамья учёные недоумевали: а кто же это плавал из Прикамья до Индии на протяжении тысячи лет, с VIII века до н.э. до VII века н.э.? <…> По моей концепции начального периода древнерусской истории, этим народом были древние русы <…> которые выделились из индоевропейского субстрата Восточной Европы при его распаде одновременно с ариями, что датируется обычно началом III тыс. до н.э. Арии ушли на юг, а русы остались в Восточной Европе, и именно их присутствие фиксируется исторической топонимикой, прежде всего, восточноевропейскими гидронимами с корнем рос/рус/рас. Совпадение названия страны, гидронима и этнонима – в нашем случае, страна Русь и народ русы – является признаком исконного проживания народа на данной территории».
Проблема в том, что ни Лидия Грот, и никто другой не в состоянии представить нотариально заверенный документ, где были бы зафиксированы даты появления на свет всех этих гидронимов и топонимов – то ли это случилось в VII, то ли в IX, то ли в XII веке. С другой стороны, упомянутые совпадения вполне естественны, поскольку было бы странно, если бы русские люди стали, например, в X веке называть реки и города в честь каких-то шведов или финнов. Куда логичнее звучит «Руса – русская река».
Впрочем, есть обстоятельства, которые не соответствуют и этой логике, и декларациям Лидии Грот. Всё дело в том, что на просторах европейской части России есть множество рек, происхождение которых не удаётся объяснить ни с помощью древнеславянского языка, ни привлекая для этого какие-то местные наречия. Но стоит только обратиться к древнескандинавским языкам, как такая возможность сразу появляется. Подробнее об этом будет рассказано в главе, посвящённой скандинавской версии происхождения руси.
Помимо нелепых, ничем не подтверждённых предположений, сторонники существования руси в начале первого тысячелетия н.э. нередко выдают желаемое за действительное. Историк В.В. Фомин в статье «Нужен ли нашему будущему шведский взгляд на наше прошлое?» (2013 г.) пишет следующее:
«К сказанному необходимо добавить, что <…> поэт XII в. Манасия называет русов в числе участников нападения под руководством аварского кагана на Константинополь в 626 г., в "Хронографии" Феофана Исповедника (ум. 818) под 773 г. сообщается, что император Константин V Копроним в поход на болгар послал 2000 хеландий, а сам на "русской" хеландии поплыл к устью Дуная».
На самом деле, Манассия в числе участников нападения упоминает тавроскифов, а в «Хронографии» Феофана Исповедника (перевод И.С. Чечурова, 1980 г.) написано следующее:
«774 г. В этом году, в месяце мае, 12-го индикта Константин двинул флот из 2-х тысяч хеландиев против Булгарии, и сам, взойдя на пурпурные хеландии, отправился к [устью] реки Дунай, оставив стратегов кавалерийских фем за клисурами, с тем, чтобы они могли проникнуть в Булгарию, покуда булгары будут заняты самим василевсом».
Фомин воспользовался переводом, выполненным в 1884 году, в котором сделана ошибка. Как поясняет Чечуров, «хронист говорит об императорских хеландиях, украшенных пурпуром, составлявшим прерогативу византийского василевса».
Ещё одним примером неспособности сторонников версии об «исконности» руси, русского народа, аргументированно опровергнуть доводы оппонентов является сочинение С.В. Цветкова «Поход Русов на Константинополь в 860 году и начало Руси» (2010 г.):
«Вполне очевидно, что русы были главенствующим племенем среди восточных славян, и именно их представители вели последующие переговоры с Византией, а поскольку до этого события империя, которой уже давно были хорошо известны другие славянские племена, видимо, мало что знала о русах, то после похода всех восточных славян так именовала – по главенствующему племени – русами (росами). О главенстве руси над соседними племенами Фотий пишет в знаменитом Окружном послании: "тот самый так называемый (народ) Рос, те самые, кто – поработив (живших) окрест них и оттого чрезмерно возгордившись – подняли руку на саму Ромейскую державу"».
Увы, Цветков так и не представил никаких доказательств того, что русь в IX веке главенствовала среди славян. Ну а ссылка на Фотия совершенно неуместна, поскольку тот ни слова не пишет о славянах.
Далее Цветков попытался опровергнуть Лиутпранда Кремонского (Liudprands von Cremona Werke. 1977):
«Необходимо отметить, что итальянские хронисты под норманнами понимали все народы, живущие севернее них, о чем сообщал Лиутпранд Кремонский: "Ведь на севере его соседями являются венгры, печенеги, хазары, руссы (Rusios), которых мы зовём другим именем, т. е. нордманами…" Так что итальянцы считали норманнами даже хазар и печенегов».
Трудно представить, что греки настолько слабо разбирались в географии, что называли северянами жителей Хазарии, территория которой простиралась до предгорий Кавказа. Однако в книге Лиутпранда есть другой отрывок:
«XV. В северных краях есть некий народ, который греки по его внешнему виду называют "русиос", мы же по их месту жительства зовём "норманнами"».
Отсюда следует, что в первом отрывке слова «которых мы зовём» относятся только к русам. Кого же европейцы называли норманнами? Ответ на этот вопрос находим в труде хрониста Эйнхарда «Жизнеописание Карла Великого» (перевод М.М. Стасюлевича, 1864 г.) первой половины IX века:
«От западного океана к востоку протянулся некий залив, длина которого неизвестна, ширина же нигде не превышает ста тысяч шагов, хотя во многих местах является меньшей. По берегам его живёт множество народов; даны и свеоны, которых мы называем нордманнами (Nordmannos), заселяют северное побережье и все близлежащие острова».
Итак, похоже, что без подтасовок не может обойтись ни один сторонник версии об «исконности» Руси. Иногда горе-искателям не удаётся найти подходящий перевод или фразу, допускающую двойное толкование. В этом случае факты берутся «с потолка», примером чему является содержание статьи «Загадка древних русов, или что означает слово "русский"?», опубликованной в 2008 году. Её автором стал С.В. Перевезенцев, доктор исторических наук, член бюро президиума Всемирного русского народного собора. Вот что там написано:
«Учёные выяснили, что на карте древней Европы I–IX вв., то есть тогда, когда Древнерусского государства ещё не существовало, имя "русь" было очень распространено. Сегодня известно, что какие-то четыре разные Руси были в Прибалтике. В Восточной Европе имя "русь" можно найти на берегах Днепра, на Дону, в Карпатских горах, в устье Дуная, на побережье Азовского и Каспийского морей, в Крыму. В Западной Европе – на территории современной Австрии, а также в Тюрингии и Саксонии. Кроме того, какая-то "Русь" ("Руззика") входила в состав королевства вандалов в Северной Африке».
Особенно впечатляет присутствие руси в Африке. Можно было бы не обращать внимания на такие откровения, если бы они не являлись характерным примером состояния исторической науки, по крайней мере, той её части, которая посвящена исследованию начала Руси.

Глава 4. Южно-балтийская версия
В «Повести временных лет» сказано, что словене, кривичи и соседние племена, изгнав за море одних варягов, отправились к другим, и опять за море. Но почему именно за море? Неужели нельзя было подыскать себе князя на обширной территории к востоку от Балтики?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выяснить, зачем на свет появилась ПВЛ. Наиболее логичное объяснение состоит в том, что летопись была написана по заказу киевского князя. Более того, перед Нестором была поставлена определённая задача – показать, что варяги-русь это не чужаки вроде свеев или норманнов. Однако написать, что русь это какой-то близкий по происхождению народ, Нестор не мог – тогда бы пришлось указать точное место, откуда пришла эта русь. Такие сведения можно проверить, и в результате обнаружится обман, поэтому Нестор написал расплывчато – мол, русь пришла из-за моря. Те же слова читаем и в НПЛ, так что варягов-русь вроде бы следует искать на побережье Балтики, хотя и без особой надежды на успех.
«На помощь» Нестору пришёл В.Н. Татищев. Историк XVIII века попытался доказать, что Рюрик был наполовину славянин, а правил землями к северу от Приильменья, на территории Карелии и нынешней Финляндии. Для подтверждения своей версии Татищев включил в книгу «История Российская» отрывки из якобы утраченной «Иоакимовской летописи»:
«О князях русских старобытных монах Нестор плохо знал, какие дела свершали славяне в Новгороде, а святитель Иоаким, хорошо знающий, написал, что сыны Иафетовы и внуки отделились, и один от князь, Славен с братом Скифом, ведя многие войны на востоке, идя к западу, многие земли у Чёрного моря и Дуная себе покорили. <…>
Князь Славен, оставив во Фракии и Иллирии около моря по Дунаю сына Бастарна, пошёл к полуночи и град великий создал. <…> После устроения Великого града умер князь Славен, а после него властвовали сыновья его и внуки много сот лет. И был князь Вандал. <…> Он имел три сына: Избора, Владимира и Столпосвята… Потом умер Избор и Столпосвят, а Владимир принял власть над всей землей. <…>
По смерти Владимира <…> княжили сыновья его и внуки до Буривоя, который девятым был после Владимира, имена же сих восьми неведомы. <…>
Люди же, терпевшие тяготу великую от варяг, послали к Буривою, испросить у него сына Гостомысла, чтобы княжил в Великом граде. И когда Гостомысл принял власть, тотчас варягов что были каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить. <…>
И пришёл после смерти Гостомысла Рюрик [сын варяжского князя и Умилы, средней дочери Гостомысла] с двумя братья и их сородичами».
В этой истории всё складно сказано, за исключением того, что кроме слов самого Татищева нет никаких доказательств существования летописи «святителя Иоакима». И даже если такая летопись была, трудно поверить, что столь ценные сведения были доступны только этому монаху.
Некоторые историки отстаивали версию, согласно которой варяги пришли с южного побережья Балтики. Такие сведения содержатся в мекленбургских и голштинских «генеалогических таблицах», которые были собраны в конце XVII века Иоганном Фридрихом фон Хемницем и опубликованы в 1708 году Иоганном Хюбнером. Согласно этой генеалогии, Рюрик был внуком Витослава, короля ободритов (бодричей) – западных славян, живших в нижнем течении Лабы (Эльбы) и Одера. Отец Рюрика, Годослав (Готлиб), погиб на войне с данами (датчанами) в 808 году, а корону наследовал его брат. Хемниц утверждал, что Рюрик и его братья, Сивар и Трувар, потеряв надежду взойти на престол, отправились в Новгород. Однако веры этим сведениям нет, поскольку не указаны источники, на основе которых были составлены «таблицы».
С. Мюнстер и С. Герберштейн ещё в XVI веке придерживались того мнения, что родиной варягов была Вагрия, граничившая с Любеком и Голштинским герцогством. В средние века вагры, одно из племён полабских славян, входили в союз ободритов. Однако эта версия, как и многие другие, основана всего лишь на созвучии слов – «вагры» и «варяги».
В пользу южнобалтийской версии высказывался М.В. Ломоносов в работе «Замечания на диссертацию Г.-Ф. Миллера "Происхождение имени и народа российского"»:
«Против всех сих неосновательных Бейеро-Миллеровых догадок имею я облак свидетелей, которые показывают, что варяги и Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили от древних роксолан или россов и были отнюд не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною».
Казалось бы, Ломоносов прав. Если варяги, как писал Нестор, не были ни свеями, ни урманами, ни англами, ни жителями острова Готланд, однако пришли из-за моря, тогда остаётся предположить, что они родом с южного побережья Балтики. Впрочем, в Балтийском море есть и другие острова помимо Готланда, но этот вариант будет рассмотрен в одной из последних глав. Что же до версии Ломоносова, то он настаивал на том, что варяги-русь жили в соседстве с пруссами. Ввиду отсутствия «облак свидетелей», эту версию не имеет смысла обсуждать.
Южно-балтийскую версию происхождения руси с давних пор поддерживал В.Л. Янин, известный археолог, действительный член Российской академии наук. Вот отрывок из его выступления на президиуме РАН в 2001 году, где обсуждались результаты работы Новгородской экспедиции:
«Данные археологии, результаты изучения антропологических типов, обрядности, фортификаций, керамики показывают, что главный путь проникновения славян в северо-западные земли Древней Руси берёт начало на южных берегах Балтики».
И далее:
«Княжеская резиденция появилась в середине IX века. Многие находки говорят о пребывании здесь варяжской дружины: определенное доказательство реальности самого факта призвания скандинавского князя. Он действительно был призван, потому что три составные части конфедерации – новгородцы, кривичи и меря – не могли выдвинуть на княжеский стол кого-либо из своей среды».
В интервью 2009 года Янин дополнил эту версию:
«Кривичи и новгородские славяне пришли из Южной Балтики. А когда они между собой поссорились, то послали за князем. Послали в те места, где они бывали, где жили. Оттуда призвали Рюрика».
Судя по всему, связь ильменских славян и кривичей с Южной Балтикой вполне возможна, а вот происхождение Рюрика по-прежнему остаётся тайной за семью печатями.
Более категоричен в своих высказываниях историк А.Н. Сахаров, член-корреспондент РАН. Вот что он написал в своём сочинении «Рюрик, варяги и судьбы российской государственности»:
«Летописец не только рассказал о факте призвания варягов, но и точно определил, кто такие были варяги Рюрика, откуда они явились, в каком отношении к восточным славянам они находились. Он отмечает, что варяги живут "за морем", что они зовутся "русь", причем летописец – осведомленный и внимательный автор – подчёркивает их этническое отличие от шведов, норманнов, англов, готландцев. Этническую принадлежность варягов-руси к славянскому миру летописец определяет одной фразой: "А словеньскый языкъ и рускый одно есть". <…> Летопись многократно упоминает и об отношениях восточных славян с варягами-русью в IX в., все эти упоминания ведут в одном направлении – на южный берег Балтики».
На самом деле, в ПВЛ нет явного указания на то, что варяги-русь пришли с южного побережья Балтики. Точно так же слова о родстве славянского и русского языков нельзя считать доказательством славянского происхождения варягов. Так что историк всего лишь выдаёт желаемое за действительное.
Есть версия, связанная с островом Рюген, расположенным к востоку от Ютландского полуострова – это тоже Южная Балтика, однако речь в этом случае не идёт ни о соседях пруссов, ни о союзе ободритов. Одним из защитников «рюгенской» версии является писатель Л.Р. Прозоров – вот что он пишет:
«Особенно же сильно была сакрализована особа князя Рюгена, вместилища священного для всех славянских народов города-храма Арконы. <…> И тут необходимо обратить вниание на сообщение англосаксонской поэмы VIII века"Видсид": "Хаган правил хольмругами". Хольм – остров, руги, ругии – население острова <…> Рюген, в VIII веке уже безусловно славянское».
Тут вам и Хаган (Хаген), напоминающий «хакана русов», о котором написано в «Бертинских анналах» и в сочинениях Ибн-Русте. Тут и руги – название племени, вроде бы созвучное со словом «русы». Всё это уже было в книге С.А. Гедеонова «Варяги и Русь» (1876 г.). Однако лингвисты утверждают, что слова «руги» и «русы» имеют разную этимологию. Тем не менее, эта версия остаётся довольно популярной среди историков. Более того, А.Г. Кузьмин считал, что Рюген и есть тот самый «остров русов», о котором писали арабские географы X-XII веков. В качестве подтверждения «рюгенской» версии иногда упоминают город, расположенный в 100 км западнее острова Рюген – это город Рерик (Rerik), один из районов которого называется Russow. Но дело в том, что до 1938 года город имел совсем другое название, Alt Gaarz – оно появилось не позднее XIII века, а переименован город был то ли в память о поселении викингов, которое якобы находилось в этом месте, то ли как напоминание о располагавшейся где-то поблизости столице ободритов.
Об острове Рюген писал в XI веке Адам Бременский (перевод М.Б. Свердлова, 1989 г.):
«Мы узнали, что из тех островов, которые лежат [у страны] склавов [славян], наиболее примечательных три. Первый из них называется Фембре (Фемарн). Он расположен напротив ветров, так что его можно видеть из Альдинбурга точно так же как и тот, который называется Лаланд. Второй (Рюген) расположен против вильцов; владеют им раны или руны, наиболее храбрый народ из склавов. Есть закон: без их мнения никакое общественное дело не выполнять, так их боятся вследствие их дружеских отношений с богами или вернее говоря, с демонами, которым они воздают большее поклонение, чем другие. Итак, оба эти острова полны пиратов и жесточайших разбойников, которые не щадят никого из проезжающих мимо них. <…> Третий [остров] тот, который называется Семланд, соседний с руссами или полонами [полянами, поляками]».
Самланд, Самбия – земля одного из прусских племен, которую Адам по ошибке называет островом. Вызывает удивление соседство прусских земель с русскими, однако в другом месте Адам поясняет:
«Нам известно, что за Одером живут помераны, затем простирается обширнейшая страна полян, граница которой, как говорят, соприкасается с царством Руссии».
Однако Адам Бременский даже не попытался отождествить жителей острова Рюген с русами – он лишь отметил, что этот остров находился недалеко от земель «руссов» и «полонов».
Таким образом, несмотря на установленные археологами связи ильменских словен и кривичей с обитателями южного побережья Балтики, приходится признать, что пока не найдено никаких подтверждений версии, согласно которой варяги во главе с Рюриком пришли в Приильменье из этих земель. Так что в пользу южно-балтийского происхождения руси нет сколько-нибудь убедительных аргументов.

Глава 5. Хакан русов
В предыдущей главе рассказано о неудачной попытке связать «хакана русов» с островом Рюген на Южной Балтике. Что же дало повод для возникновения этой версии?
Впервые хакан русов упоминается в «Бертинских анналах» (Annales Bertiniani. 1826), посвящённых событиям в государстве франков с 830 по 882 гг.:
«839 г. <…> Прибыли также греческие послы, отправленные императором Феофилом. <…> Он также послал с ними неких [людей], которые говорили, что их, то есть их народ, называют рос [gens Rhos – народ рос], что их король, по имени хакан [chacanus], послал их к нему [Феофилу], как они заявляли, дружбы ради».
О хакане русов писал в первой половине X века арабский учёный Ибн-Русте (Гаркави А.Я., Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб, 1870, с. 26)]:
«Они имеют царя, который зовется хакан-Рус. Они производят набеги на Славян, подъезжают к ним на кораблях, высадятся, забирают их [Славян] в плен, отвозят в Хазран и Булгар и продают там».
Примерно в то же время о хакане русов сообщил и анонимный автор книги под названием «Худуд ал-‘Алам мин ал-Машрик ила-л-Магриб» («Границы мира с востока на запад», 982 г., перевод И. Старикова, 2005 г.):
«К востоку от этой страны – горы печенегов; к югу от неё – река Ruta; к западу от неё – саклабы [славяне]; к северу – Ненаселенные Земли Севера. Это обширная страна, и жители её злонравны, непокорны, имеют надменный вид, задиристы, и воинственны. Они воюют со всеми неверными, живущими вокруг них, и выходят победителями. Властитель их называется Rus-khaqan. Эта страна чрезвычайно благоприятствуема природой в том, что касается всего необходимого [для жизни]».
В середине XI веке титул «каган» встречается в трудах церковного историка Илариона, митрополита Киевского. Вот какие строки находим в «Слове о законе и благодати» и в «Исповедании веры»:
«Похвалимъ же и мы, по силе нашеи, малыими похвалами великаа и дивнаа сътворьшааго нашего учителя и наставника, великааго кагана нашеа земли Володимера. <…>
Сии славныи от славныихъ рожься, благороденъ от благородныих, каганъ нашь ВлодимеръСии славныи от славныихъ рожься, благороденъ от благородныих, каганъ нашь Влодимеръ. <…>
Быша же си въ лето 6559 (1051), владычествующу благоверьному кагану Ярославу, сыну Владимирю».
Автор «Слова о полку Игореве» (конец XII в.) называет каганом тмутараканского князя Олега Святославича: «Рекъ Боянъ и ходы на Святъславля пестворца стараго времени Ярославля Ольгова коганя хоти».
Наконец, на стене собора Св. Софии Киевской была надпись, утраченная во время Великой Отечественной войны: «Спаси, Господи, кагана нашего». Скорее всего, здесь речь идёт о Святославе Ярославиче, сыне Ярослава Мудрого, княжившем в Киеве в 1073—1076 годах.
Однако автор «Повести временных лет», созданной в начале XII века, не понял значения этого титула, поэтому и возникло под его пером такое странное сочетание, как «князь Каган»:
«В год 6473 (965). Пошел Святослав на хазар. Услышав же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар, и столицу их и Белую Вежу взял».
Надо признать, что использование титула «каган» в Киевской Руси поначалу вызывает недоумение. «Каган» (хакан) – это высший титул у кочевых народов, приравниваемый к императорскому титулу. А ведь в языке славян было слово «князь», происхождение которого возводят к прагерманскому (или готскому) kuningaz.
Вот мнение Е.А. Мельниковой ("Князь" и "каган" в ранней титулатуре Древней Руси, 2010 г.):
«Приведенные случаи употребления терминов "князь" и "каганъ" в XI-ХII вв. дают основания полагать, что, по крайней мере, до последней четверти XI в. официальным титулом великих киевских князей был термин "каганъ", который на протяжении XI в. начал заменяться, а к концу столетия был окончательно вытеснен титулом "князь"».
А. П. Новосельцев (К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя, 1982) полагал, что титул «каган» заимствован у хазар:
«Правитель русов принял титул хакан довольно рано, скорее всего, в первой половине или, точнее, в первой трети IX в. <…> Принятие русским князем титула хакан явно символизировало его претензии, во-первых, на независимость от Хазарин, а во-вторых, отражало реальное положение русского князя, под властью которого уже должны были находиться другие правители».
Не отвергая хазарскую версию появления на Руси титула «каган», И.Г. Коновалова допускает и другую возможность (Древнейший титул русских князей «каган», 2005 г.):
«Разносторонние контакты восточных славян с теми областями Центральной Европы, которые в наибольшей степени испытали на себе воздействие авар, могли способствовать знакомству восточных славян с титулом «каган», принятым у авар».
Однако одним знакомством не объяснить подобное заимствование, поскольку правители западных и южных славян носили другие титулы, несмотря на знакомство с титулом «каган».
Естественно, что существование кагана предполагает и наличие некоего государственного образования, которым он управляет, однако в древних летописных источниках нет упоминаний «русского каганата» – впервые это словосочетание появилось лишь в 1862 году в работе С.А. Гедеонова.
В первой половине XX века популяризатором идеи возникновения каганата на востоке от Балтики стал датский славист А. Стендер-Петерсен. В его работах можно встретить упоминание и Волжского, и Ладожского каганатов, во главе которых стояли скандинавы. Не обошёл эту тему и Г.В. Вернадский, в 40-х годах прошлого столетия попытавшийся реконструировать историю возникновения русского каганата в главе «Первый русский каганат» пятитомного труда «Древняя Русь»:
«Скандинавы, проникшие в Приазовье в середине восьмого века, смешались с местными асами [аланами] и русами, и к концу века приобрели достаточную силу, чтобы угрожать Крыму. Мы можем предположить, что к этому времени им удалось создать не только вооруженные силы, но и организованное государство. Их правитель со временем присвоил себе хазарский титул кагана. <…> Мы вполне можем признать, что Русский каганат этого периода являлся сильной державой того же типа, что и государства хазар и волжских булгар, то есть имевший главной целью контроль над важными путями международной торговли».
На чём же основана эта реконструкция? В главе «Скандинавы и Русский каганат (737-839 гг.)» Вернадский пишет:
«Представляется возможным, что в 739 г. или чуть позже варяги достигли берегов Азовского моря. <…> весьма вероятным представляется, что в течение восьмого века отряд скандинавов, а более точно – шведов, установил контроль над районами нижнего Дона и Приазовья. Примечательно, что, согласно "Саге об Инглингах", частично включённой в Heimskringia Снорри Стурлусона (тринадцатый век), эта территория была известна как Великая Швеция (Svitjort en mikia). Отряд шведов, контролировавший местные племена асов и рухс-асов (русь), видимо, не был многочисленным, и постепенно шведы не только смешались со своими вассалами, но и приняли их название и сами стали известны сначала как асы, а затем как русь».
Если учесть, что асы Вернадского это всё те же аланы, тогда придём к уже рассмотренной версии о «роксоланском» происхождении руси. Прискорбно и то, что в качестве единственного доказательства покорения скандинавами Приазовья в VIII веке используется мнение сочинителя древнескандинавских саг.
В нынешние времена идеи Гедеонова и Вернадского подхватил ярый противник скандинавской версии происхождения Руси, автор книги «Славяне» В.В. Седов:
«Поход русов 860 г. на Константинополь мог быть подготовлен только в Русском каганате Днепровско-Донского региона. <…> Территория Русского каганата, по всей вероятности, в общих чертах соответствовала области расселения русов как она очерчивается по данным археологии. На западе она почти целиком охватывала бассейн Десны и сравнительно небольшую часть правобережья Днепра (округи Киева и Канева). Южные пределы раннегосударственного образования русов составляли земли верхних течений Сулы, Пела и Ворсклы, на юго-востоке граница проходила по рекам Северский Донец и Тихая Сосна. В состав каганата на востоке входили области воронежского и верхнего течения Дона, а на севере – Верхнее Поочье и правобережные районы рязанского течения Оки. <…>… Если в Русском каганате всё же был административный центр, то им мог быть только Киев».
Здесь снова всё сводится к пресловутой волынцевской археологической культуре. Однако словосочетания «по всей вероятности», «мог быть», «мог быть только» вызывают ещё большее недоумение, чем сам «русский каганат». Причина в том, что доказательств версии Седова нет и не предвидится.
О существовании «русского каганата» в Поднепровье писал и специалист по истории викингов и варягов Г.С. Лебедев в книге «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси» (2005 г.):
«Во второй трети IX в., между 838-842 гг. (852 г. по ПВЛ) на основе и вокруг этого среднеднепровского образования объединяется "Руская земля", "каганат русов", охвативший основные восточнославянские территории с центром, вероятнее всего, в Киеве (князья которого сохраняли титул "каган" до XII в.). Совпадая с "Русской Землей" в первичном смысле (Среднее Поднепровье – Нижнее Подесенье – Верхнее Побужье), "каганат русов" объединял её с Верхней Русью (на что указывает присутствие в окружении кагана руси шведов)».
Польский историк Генрик Ловмянский, проанализировав сообщение из «Бертинских анналов» так же сделал весьма впечатляющий вывод:
«Употребление титула «хакан» в 839 г. может свидетельствовать об уже развитой государственной организации».
Однако без ответа остаётся вопрос: было ли использование русами титула «каган» вполне обоснованным экономически и политически или всего лишь стало следствием их претензий на всевластие в регионе?
Против версии о существовании «русского каганата» на территории от Левобережья Днепра до бассейна Среднего Дона и Верхней Оки выступила историк Е.С. Галкина в книге «Русский каганат без хазар и норманнов» (2012 г.). Основное возражение состоит в том, что «на территории каганата (если это славяне-волынцевцы), вступившего в борьбу с Хазарией, отсутствуют укрепленные поселения, что говорит как раз о мирной жизни».
Пожалуй, наиболее логично мнение А.П. Новосельцева – представленное в весьма обтекаемой форме, оно не даёт повода для серьёзных возражений:
«Где-то на западных рубежах Хазарии в 30-х годах оформилось угрожавшее каганату политическое объединение во главе с русами, правитель которого, вступая в борьбу с хазарами, решил принять высший титул в тогдашней Восточной Европе – хакана».
Иную версию предложил в 2000 году французский историк К. Цукерман в статье под названием «Два этапа формирования древнерусского государства». Проанализировав европейские и арабские источники IX-X веков, исследователь пришёл к следующему выводу:
«Относительно географической локализации каганата мы придерживаемся гипотезы, располагающей его на севере, в бассейне Волхова. Сопоставление данных текстов с результатами археологических раскопок приводит к выводу, что каганат исчез в результате межплеменной войны в начале 870-х годов. Приход же Рюрика следует датировать не 862-м, как в ПВЛ, а серединой 890-х годов».
Видимо, Цукерман не читал работ Шахматова, поэтому и настаивает на своей датировке событий, описанных в ПВЛ. А вот что пишет Цукерман в заключение статьи:
«Экспансия скандинавских (русских) поселений на севере современной России, в крайней северной точке торгового пути, контролируемого на юге хазарским каганатом, послужила основой для создания русского каганата. Амбициозный титул, принятый его главой, свидетельствует о глубокой интеграции в Восточной Европе; новая государственная структура появляется незадолго до первого упоминания о ней в конце 830-х годов. Русский каганат контролировал торговлю между Скандинавией и Востоком, и походы на Константинополь и Абаскун свидетельствуют о его военной мощи».
Единственным и притом весьма сомнительным аргументом в пользу расположения русского каганата в бассейне реки Волхов, то есть недалеко от Ладоги, являются слова византийского патриарха Фотия о том, что русы, напавшие на Константинополь в 860 году, пришли якобы с «крайнего севера». Обстоятельства этого нападения будут рассмотрены в одной из следующих глав, но прежде необходимо проанализировать версию, согласно которой русский каганат, или некое подобие такого государства, был создан стараниями скандинавов.

Глава 6. Ладожская версия
В первой половине XVIII века немецким историком, членом Петербургской академии наук Г.З. Байером была предложена норманская версия возникновения Руси. Позднее эта гипотеза получила развитие в работах Г.Ф. Миллера и А.Л. Шлёцера. В книге Шлёцера «Нестор. Русские летописи на древле-славянском языке» есть такие строки:
«Ни кто, кто только что-нибудь читал о норманнах, не может принять варягов ни за кого более, чем за норманнов».
Норманскую версию поддержал и В.О. Ключевский в «Курсе русской истории» (глава 9):
«Эти балтийские варяги, как и черноморская Русь, по многим признакам были скандинавы, а не славянские обитатели южно-балтийского побережья или нынешней южной России, как думают некоторые учёные».
По мнению Н.М. Карамзина, историка начала XIX века, славяне были обречены на то, чтобы остаться на задворках просвещённой Европы, если бы варяги не согласились властвовать над ними. Вот что он написал в «Истории государства российского» (том 1) в качестве доказательства норманской версии:
«Господствуя на морях, имея в IX веке сношение с Югом и Западом Европы <…>, варяги, или норманны, долженствовали быть образованнее славян и финнов, заключенных в диких пределах Севера».
Присутствие скандинавов в Ладоге подтверждено находками археологов, однако не найдено доказательств реальной экспансии скандинавов в этом регионе. Косвенным подтверждением могут служить лишь названия рек на пути с Балтики в сторону Дона, Волги и Днепра. Как ни старались лингвисты, появление этих гидронимов не удавалось объяснить с помощью древнеславянского языка или местных наречий. Но стоит обратиться к древнескандинавскому языку Old Norse, как появляются вполне приемлемые варианты. В качестве примера можно привести несколько «расшифрованных» названий рек, но здесь следует учесть, что словарь Old Norse далеко не полон, поскольку основан на анализе древнескандинавских саг, так что необходимо сверять результаты идентификации гидронимов с современным шведским языком.
Один из предполагаемых путей «из варяг в греки» начинался в Финском заливе: Нева – Ладожское озеро – Волхов – Ильмень – Ловать – Днепр – Чёрное море. Название первой реки в приведённом перечне образовано из слов «nyr vegr» (в Old Norse), аналогом чему в современном шведском языке является «ny v?g» – эти слова переводятся как «новый путь», а произносятся как «ни ваг» с долгим «а». Со временем появилось слово с более удобным для славян звучанием – «нева».
Река Волхов, вытекающая из озера Ильмень и впадающая в Ладожское озеро, также обязана своим наименованием свеям (шведам). Как выяснили археологи, на берегах этой реки ещё задолго до IX века местные жители сооружали невысокие земляные валы для защиты от нападения скандинавов. Имея в виду эти сооружения, скандинавы и придумали название «hvаll hof» (в Old Norse; «vall hov» в шведском языке), основой которого стало слово «vall», которое переводится как «вал». Слово «hov» в словаре современного шведского языка переводится как «двор, резиденция». Если допустить, что скандинавы так называли поселение, расположенное за валом, тогда всё сходится.
С помощью шведско-русского словаря можно расшифровать название реки Кострома: слова «kosa», «tro» и «man» образуют словосочетание «путь верного человека». Шведские корни можно найти и в названиях городов. Примером служит слово «tv?r», одним из значений которого является эпитет «поперечная». Возможно, вначале так была названа река, впадающая в Волгу близ нынешней Твери почти под прямым углом, – ныне она называется Тверца.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/vladimir-alekseevich-kolganov/konec-normanskoy-teorii-59604268/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.