Главная страница | Современная русская литература | Тупик

Тупик
Дина Серпентинская
Владивосток, 2014 год. Банковскую сотрудницу Аллу оклеветали. Одна публикация в интернете разрушила все, что строилось годами: карьеру, отношения, репутацию. Алла встаёт перед выбором, как быть дальше. Случайное знакомство оборачивается предложением скрасить досуг обеспеченных мужчин за денежное вознаграждение.Ольга вынуждена бороться за опекунство над племянницей, но скромные жилищные условия и низкий доход продавца препятствуют желаемой цели."Тупик" – история женщин, по воле обстоятельств или же в результате собственного выбора оказавшихся "в тупике" и вынужденных искать из него выход.Содержит нецензурную брань.

Дина Серпентинская
Тупик

Часть ?. Алла

Глава 1. Подруги
В одиннадцать вечера бар до отказа заполнился мажорной публикой, стало шумно для разговора, и чтобы расслышать друг друга, приходилось перекрикивать музыку, гул.
– Колись, кто он?!
– Где ты его окрутила?! – затрещали наперебой подвыпившие подруги.
Их глаза, четыре серых помутневших озерца, озарились лучами интереса, и если трезвые девушки пребывали в догадках, деликатно отмалчиваясь, то шальной градус развязал им языки, сорвал, наконец, главный вопрос вечера: кто он и откуда.
Маринка… Ее же просто не узнать! Со дня их последней вылазки прошло около двух месяцев. Тогда она работала медсестрой в больнице, снимала у хозяйки комнату на окраине Владивостока и едва сводила концы с концами. Одевалась на китайском рынке и при этом торговалась: там пятьдесят рублей, здесь сто – вот и стрижка в соседнем павильоне. Мастера-китайцы просили сущие копейки за свои труды.
Теперь же Маринка преобразилась до неузнаваемости! На входе в бар слилась с компанией гламурных тусовщиц, и подруги пропустили ее, приняв за одну из разодетых фиф. И тогда она сама их окликнула.
«Прохорова! Маринка! Ты, что ли?» Их поразили как непомерно дорогие обновки, так и загар, естественный, стойкий: на дворе май, в Приморье несезон. Неужто летала на курорт, но на какие деньги? Даже Таиланд встал бы ей в копеечку и втянул в долги, на мимолетную экзотику пришлось бы работать два-три месяца, уж они-то знали более чем скромный бюджет подруги…
Внимательный женский взгляд просканировал фигурку, отметил все, не упустил ни одну деталь. Волосы идеально прямые и гладкие, как в рекламе известного шампуня – неужели потратилась на кератиновое выпрямление, о котором так мечтала? Тонкий аромат цветочного парфюма. Стильное кремовое платье с растительным орнаментом, поверх него твидовый пиджак очень качественного кроя, ботильоны и сумочка в тон – вещи как вещи, только к их созданию приложил руку именитый дизайнер, и куплены они явно не на китайском рынке. Кольцо с зеленым камнем и никакой лишней бижутерии. Девушка с обложки глянца, не иначе!
«Долгие месяцы пахать, чтобы разок шикануть? Нет, на Маринку не похоже. Да и выше головы не прыгнешь, слишком уж дорого упакована», – переглянулись подруги.
Весь вечер на языке крутился один вопрос: кто же он, добрый волшебник? – и если трезвые Алла с Яной сдерживались спросить напрямую, то стоило им немного пригубить, как деликатность отошла на задний план.
Марина умолчала, что в скором времени будет покупать с аукциона в Японии подержанную иномарку. Ее дела шли в гору: в глазах, улыбке читались уверенность и некая таинственность. Но ее хватило ровно до третьей рюмки, и вскоре она раскололась:
– Мы познакомились в больнице, я делала ему уколы. Теперь встречаемся… Вот уже месяц как.
Подруги захлопали в ладоши: догадки подтвердились. Всем, и в первую очередь самой Марине, хотелось поверить в сказку о Золушке без роду и племени, особых талантов и перспектив, с медицинским колледжем за плечами, единственными (и недолговечными) достоинствами которой были молодость, миловидность и шарм – даже не красота. Она смотрела на вещи трезво и понимала, что с ее образованием блестящую карьеру не построить и не подняться выше старшей медсестры, но не теряла веру, что встретит щедрого мужчину, который избавит ее от финансовых проблем.
Подруги не стали вдаваться в детали отношений, а сошлись во мнении, которое выразила Яна: раз мужчина тратится – значит, ценит, поскольку по нашей жизни никто лишней копейки не выложит, кругом одни жмоты. Истинность ее слов подтверждалась личным опытом.
Яна искала мужчину на сайтах знакомств, и, хотя поиски эти никаких плодов не приносили, вместо того, чтобы удалить аккаунт и вернуться в реальность, она ушла с головой в виртуальную жизнь. Интернет стал ее наркотиком, пожирателем времени, надежд, иллюзий. Ее удерживала мысль, что не сегодня, так завтра напишет «кто-то стоящий», нужно просто подождать, а удались она вдруг, судьбоносной встречи не произойдет. Время шло, поиски выматывали, парни попадались все «не те», по ресторанам не водили, цветы не дарили, в первое же свидание стремились получить одно. В прошлом месяце Яна познакомилась с мужчиной, а сегодня поделилась поучительной историей.
… «Договорились мы где-нибудь посидеть, попить кофе. Встретились – час катались на машине по городу, после чего я мягко намекнула, что неплохо бы куда-нибудь зарулить и выпить по чашечке кофе. Он нехотя согласился. В кафе я заказала капучино и пироженку, и что вы думаете, он сказал, когда принесли счет? Мы договаривались на кофе, так что пирожное оплачивай сама – так и сказал! Вы только прикиньте! Какая жадность, мелочность! При этом весь вечер нахваливал себя, какой он умный, перспективный, какие у него бизнес-идеи, вот только не хватает двух миллионов для реализации. Подвез на машине домой, еще на что-то рассчитывал… И как за бенз с меня не стребовал?» – усмехнулась Яна.
Так она пришла к выводу, что на сайтах знакомств одни скупердяи да халявщики – нормальные ей просто не попадались. Но, даже изучив контингент, Яна не спешила удаляться, держалась оптимисткой. Работала менеджером в фирме, не бедствовала, но и не шиковала. Как и многие, не прочь была устроить жизнь за чей-то счет.
Алла относилась к виртуальным знакомствам скептически. По ее наблюдениям и некоторому опыту, дальше одной-двух встреч в кафе или кино интернет-знакомства не заходят, серьезных отношений там никто не ищет. Пару лет назад, будучи студенткой экономфака, она со всей серьезностью подошла к поиску парня и доверила столь щекотливый вопрос популярному сайту знакомств. Ей писали непристойности, в переписку вступали неадекватные личности, но через тернии к звездам!
В итоге парня она нашла, но, как выяснилось по ходу пьесы, ловеласа с интернет-зависимостью. В отношениях с Аллой он продолжал бегать на свидания, переписывался с другими и никак не хотел удалять анкету. А когда предложил «разнообразить отношения», занявшись этим делом втроем и вчетвером, и скинул ссылки на страницы понравившихся девиц, терпению Аллы пришел конец. Она прервала эту странную связь на четвертом месяце и столько же потом отходила от шока.
Окончила университет, устроилась на работу в филиал крупного банка и закрутила роман с коллегой, с которым тоже рассталась. Причина – в изменах с его стороны. Все всплыло, и бывшие влюбленные разбежались врагами.
С третьим, Павлом, она познакомилась через друзей и встречалась полгода, прежде чем пара стала жить вместе. Больше всего Алла дорожила этими отношениями. Казалось, она нашла именно то, что так долго искала, – верность, понимание. Всем говорила, что никогда не велась на деньги, и сейчас, имея в женихах сына обеспеченных родителей, финансовой выгоды не преследовала никакой – сама работала и зарабатывала. А за подругу искренне порадовалась: нарядная, счастливая Маринка – алмаз, достойный и огранки, и оправы.
Подруги курили кальян и наслаждались атмосферой дорогого места. Публика и ценник определяли статус бара. Здесь не было танцпола, и в час ночи зал пустел; богатенькая молодежь собиралась перед клубом, предварительно потратившись тут, чтобы продолжить «праздник жизни» там. Оплатить за вечер два счета в двух недешевых заведениях – не стоит объяснять, что простому люду не по карману подобные траты. Такие места обязывают держать марку, ведь после этого бара в клуб пойдешь не в абы какой.
Подруги виделись редко и ценили эти встречи, а потому не жалели денег на достойный отдых. И жизнь устраивалась: Маринке помогали, а Яна с Аллой со своих зарплат могли хоть изредка позволить вылазку в подобные места.
Официантка поднесла салаты, пасту, тарелками разбавив стоявшие на столе стаканы с соком и бокалы с крепким алкоголем. При встрече девушки любили хорошо поесть и выпить, при этом обсудить немало наболевших тем. Их объединяли схожие вкусы и суждения, из разногласий – разве что отношение к сайтам знакомств, в этом мнения Аллы и Яны расходились.
И стоило Маринке спросить: «Что новенького? Как на личном фронте?» – как Яну было не остановить. Впечатления ее переполняли. Каждый раз она пересказывала все новые и новые интернетные истории. Кто что написал, какая реакция последовала с ее стороны…
– Да пипец, у меня шок, – начала Яна свой рассказ, – зарегистрировалась на одном сайте знакомств, старый надоел, одни и те же лица… Так вот. Уже пришло сообщений шесть или семь с предложением оказать интим-услуги за материальную поддержку! Куда катится этот мир, если меня уже принимают за ту самую? У меня на аватарке офисная фотка, и я на ней в строгой блузке. Нет ни одной в купальнике! – говорила Яна, активно жестикулируя, а лицо ее выражало дикое недоумение. – И только после того, как я посидела на сайте недельки две, все стало ясно. Некоторые девчонки просто ищут легких денег на клубы, бары, шмотки – и ради этого не брезгуют ничем. Они ищут и находят клиентов, не выходя из дома, по тем же сайтикам знакомств. А мужики считают, что все такие: меркантильные, продажные.
– Да уж, – брезгливо поморщилась Алла.
– Мне за примером далеко ходить не надо. Разговорилась тут с одним, Андреем зовут…Нормальный парень такой на первый взгляд. Так вот, рассказывал, что была у него девочка, для встреч, как они это называют, – многозначительно усмехнулась Янка, – ну вы поняли, да? Платил, ясное дело, как без этого? И, между прочим, довольно щедро! Девица мозг, конечно, по полной выносила, но давалкой оказалась что надо, все его потребности, нетрадиционные, так сказать, удовлетворяла! За это и терпел, и платил! А потом узнал, что она еще с одним встречается, прикиньте! Типа – с тем по большой любви, а с Андреем – за деньги!
– А он что, вообще не догадывался, что ли? – удивилась Маринка.
– Подозревал. А потом она и сама раскололась, что он у нее не один, малолетка тупая! – Янка не могла сдержать возмущения. – Спрашиваю его, а чем она занималась-то по жизни? Да ничем, говорит, сосала мой член и деньги с меня, – произнесла Янка, понизив голос, и продолжала, – и таких ведь полно!
– Да до фига таких, – ответила на это Алла. – Мой Пашка раньше сидел на этих сайтах и как-то рассказал мне вот что: представляете, наткнулся на анкету одной знакомой! Знал ее сто лет, еще со школы! А тут – сидит такая …. И ценник сорок тысяч за ночь, нормально, да? – она не могла сдержать возмущения. – Он говорит, просто ошарашен был! Всегда считал ее птицей высокого полета, а оказалось – шалава элитная! Тусуется в известном баре на Пограничной, там же и снимается.
Щечки Марины запылали.
– Давайте выпьем? – предложила она.
Все трое осушили бокалы и закусили салатиком. На минуту каждая задумалась о чем-то своем, но молчание продлилось недолго, и вскоре Янка вернула разговор в прежнее русло:
– Мужики при деньгах предлагают материальную поддержку – плату за секс. Мне один такой завсегдатай, знаток шалав, написал, что продаваться – вполне естественно для женской природы. Другие же, неплатежеспособные, пишут это, чтобы унизить девушку, мол, ну что, сколько берешь? Сперва это шокировало, но сейчас я вкурила, что к чему, и успокоилась, просто отправляю таких в игнор, – в ее голосе прозвучало негодование, смешанное с обидой.
– Может, ты удалишься оттуда? – в очередной раз предложила Алла, сочувствуя невезучей подруге.
– Рано, посижу еще. Знаете, в этом есть один неоспоримый плюс! Я лучше узнаю людей, мужчин. Ты же не подойдешь на улице к первому встречному и не спросишь его о чем-то личном, верно? В интернете же я задаю вопросы и получаю на них ответы, обсуждаю различные щекотливые темы, о которых побоишься даже заикнуться в компании знакомых. А удалиться могу в любой день, когда захочу.
– Знаешь, «захочу и брошу» – так говорят нарики. Они верят, что способны контролировать себя. Пойми одно: ты тупо тратишь время. А сайт отучит тебя от общения с реальными людьми. Скажи, когда в последний раз ты знакомилась с кем-либо в реале, не в инете?
Силясь вспомнить, Яна наморщила лоб.
– Ээээээ…
– Вот видишь, – назидательно проговорила Алла, – дело, конечно, твое, но мое отношение ко всем этим сайтикам ты знаешь. Искать там мужчину для серьезных отношений – это как искать золотинку в тонне песка. Я же сама там сидела, и ты знаешь, что из этого вышло. Молодые парни ищут раскрепощенных подруг, в их возрасте, сама понимаешь, хочется много и разного. Постарше – или женатики, которые цепляют молоденьких любовниц, или откровенные неудачники. Ищут любимую женщину, для которой деньги не главное, а сами, кроме бутылки пива в парке на лавочке, предложить ничего не могут. Зато мастера петь красивые песни, чтобы хоть кто-то дал. Что тратить на них время? По-хорошему, отношения должны вести к браку. Но это не про обитателей сайтов, – убежденно закончила она.
– Ну, А-а-алл, – протянула Янка, – ты как всегда. Я же не собираюсь выходить замуж прямо сейчас. У меня не такие долгосрочные планы. Я ищу мужчину для отношений на данный момент – и не факт, что выйду за него. Я живу настоящим и не смотрю так далеко в будущее. Поживем – увидим.
– Ты говоришь, что ищешь отношений, а этот сайт тебе их не даст, так и знай. И по мне, так лучше начинать строить отношения с перспективным парнем сейчас и через пару-тройку лет выйти за него замуж, чем размениваться на случайные связи, которые ни к чему толковому не приведут.
Маринка следила за ходом беседы со стороны, не вмешиваясь. Сдержанная и закрытая, она больше слушала других, чем говорила сама. Но и у нее назрел вопрос.
– Так где же их взять, хороших перспективных парней? Они что, на дороге валяются, бери – не хочу? – обратилась она к Алле.
– Как бы банально ни звучало, но жить нужно все-таки в реале! Будешь киснуть дома на диване – никакие сайты не помогут! Чуда не произойдет, и прекрасный принц не постучится в дверь. Другое дело – путешествия, движуха разная… А еще хорошо бывать там, где много парней: гонки, дрифтинг там, я не знаю…
И Алла привела в пример знакомую мотоциклистку. Как-то раз она поехала с другом в горы, где кроме них катались другие мотоциклисты. Из-за резкого торможения в повороте знакомая упала, и двое парней слезли с байков, чтобы ей помочь. Подняли мотоцикл, завели, усадили знакомую, и это при том, что ее друг ехал следом и девушка была в тот вечер не одна. Ее глаза горели, когда она рассказывала это Алле. Далеко не красавица, обычная девчонка, не пользовалась популярностью у парней в городе, но там, на горе, предстала прекрасной пилотессой своего внедорожного железного коня и приковала к себе внимание других мотолюбителей.
Другая знакомая встретила будущего мужа во время сдачи экзамена в ГАИ. Экзамен в тот день она завалила, а парень сдал. Разговорились, пошли гулять, он угостил ее кофе – уже три года в браке. Тем и выигрывают девушки с мужскими увлечениями, что они интересны, им несложно заговорить первыми. Благо тема общая всегда найдется.
Подруги не нашли что возразить, и каждая задумалась о чем-то о своем.
– Одно могу сказать, я счастлива, что у меня есть Пашка. Тем, что имею, дорожу, – выдохнула после продолжительной затяжки Алла; кальян одурманил голову, подсластил язык, – когда мы познакомились, я думала, что ничего серьезного, а вон как закрутилось.
– Ох и гульнем мы на вашей свадьбе, – сказала Яна, в предвкушении довольно потирая руки.
– Скорее бы! Может, мой созреет до чего, – выразила надежду Алла.
В первом часу бар начал пустеть, тусовщики поспешили по клубам. Девушки попросили счет и заказали такси до клуба Shoom.
Модный клуб располагался в центре, рядом с администрацией города, и идти до него от набережной Цесаревича, где находился бар, было не так уж далеко. Но подниматься в горку на высоких каблуках не совсем удобно.
Девушки прошли фейсконтроль и вышли на танцпол. Вдруг Янка схватилась за телефон: вибрация известила о новом сообщении с сайта. Минуты три она читала виртуальное послание и вникала в суть.
– Это уже зависимость, – прокомментировала Алла.
По мере прочтения глаза Яны становились все больше и больше. Непристойности, которые ей предлагали, поразили, шокировали даже ее, бывалую.
– Ну что там? – посыпались вопросы со стороны подруг. Все трое покинули танцпол и направились в сторону дамского туалета.
Интрига росла…
– Вы только прикиньте: мне пишет какая-то Аня. Предлагает – вы просто охренеете – заняться с ней сексом, а третий, мужик, будет на нас смотреть! – воскликнула Янка на эмоциях, совсем забыв, что в туалете они могут быть не одни, и тут же продолжила: – Типа его это возбуждает, но сам он участия не принимает, может разве что сфоткать и тут же удалить! Предлагает по пять тысяч рублей каждой. Любит новые лица, выбирает всегда красоток. Ясен хрен, что принимать участие в этом безобразии не буду, но прочитать занятно. Оказывается, и такие бывают, – скривилась Яна.
– Да уж, каждый развлекается как может, насколько ему позволяют деньги и фантазия, – возмутилась Марина, – извращенцев развелось!
– Проституция чистой воды, – поддержала подругу Алла, – Янка, удаляйся оттуда! Ничего хорошего этот сайт тебе не даст!
Янка загрузилась, ее пьяный мозг с трудом переваривал услышанное. Она решила, что впредь не станет ничего рассказывать критически настроенной подруге. Рассуждения о том, как правильно строить отношения и где знакомиться, давались Алле легко по той простой причине, что она жила с любимым и от одиночества не страдала. А сытый голодного не разумеет.
«Лучше пять минут общения в реале, чем месяц переписки в сети. Сразу видишь, что за человек перед тобой. Переписка не передаст мимику, жесты, интонацию», – говорила Алла, но в последнее время ее дружеские советы стали восприниматься как нравоучения и Яну раздражали.
«На словах-то легко и просто: развлекайся, ходи в разные места, авось с кем-нибудь и познакомишься. Да только в реале они язык в задницу засунут и не знают, как с тобой заговорить. В интернете общение идет легко, ведь человек не боится раскрыться и рассказать о себе, своих тайнах и желаниях. Лучше честность, прямота под чужими фотками в сети, чем живой реальный человек перед тобой, но за маской нормальности, благоразумия, пристойности», – рассуждала Яна.
Сайт знакомств был и останется ее развлечением. Меньше разговоров о нем – меньше критики, подколов.
Оставив все разногласия в дамской комнате, девушки закрыли тему интернет-знакомств, что не сходила с языка весь вечер, и вернулись на танцпол, где, позабыв обо всем, принялись энергично крутить бедрами под клубные хиты. Интенсивные танцы настолько их вымотали, что через час все трое не в силах были сделать хоть одно движение и засобирались по домам.
Они ждали такси на выходе, прохладный майский ветер обдувал разгоряченные, вспотевшие тела. Внимание привлек черный «Ленд Крузер Прадо», рядом с которым вальяжно курили два парнишки, на вид лет двадцати, не больше.
– И откуда в двадцать лет такая тачка? Мажоры. Катаются как сыр в масле за счет богатых родаков, – сказала тихо Янка и выразила мысли подруг.
Поймав на себе взгляд, мажоры направились к ним.
– Привет, девчули!
– Привет.
– Че скучаем, красивые?
– Не скучаем, такси ждем.
– Куда?
– Домой.
– Че так рано, поехали катнем до Шаморы? У нас вискарь, встретим рассвет на море, все дела, – попробовал подкатить один.
Фальшивая романтика, рассчитанная на малолеток, в двадцать четыре года не впечатляла. Как жаль, вот будь они моложе и глупее…
– Нет уж, идите, ребят, откуда пришли.
– А че так, поехали! – переминался с ноги на ногу второй. – Или… По паре косарей?
– Что-о?! Ты за кого нас принимаешь? Да пошел ты! – выругалась Янка. Возмущению не было предела.
– Ну и дура! Стремно выглядишь, кстати! Не в моем ты вкусе, страхолюдина! Тебе только бомжам давать в подъезде. Приоденься получше и с рожей своей что-нибудь сделай, – плюнул ей под ноги тот дерзкий и развернулся; второй последовал за ним.
От обиды у Яны затряслась губа: сперва приняли не за ту, затем унизили внешность, слабое место каждой.
– Янка, ты что? Перестань, – приобняла ее Алла, – мажор охреневший, ты отшила, вот и наговорил со зла!
– Янчик, нашла кого слушать. Ты его видела, сам-то как глиста! Мужик должен быть в теле, а не как этот хлюпик, ветер дунет, и его снесет, – подключилась Маринка, – кто бы говорил! Понторез хренов.
Из клуба выплыли две разодетые, а точнее, раздетые павы в мини. Худющие, губастые и глазастые – как и положено, по всем канонам современной красоты. Завидев черный «прадик», походкой от бедра двинулись прямо на цель. Мажоры облизнулись, сказали пару заезженных фраз, и клубные куклы без вопросов прыгнули в машину, бросив на девчонок взгляд, полный превосходства, будто бы сорвали джекпот. Ох уж эти принцессы жизни…
Алла поморщилась, брезгливость подкатила к горлу. В ее голове не укладывалось, как можно переспать в первый же вечер с незнакомым человеком? «Или они считают себя особенными, думают, что раз сели в дорогой автомобиль, то им что-то светит? Да ими попользуются и пошлют куда подальше, наутро даже имени не вспомнят! А зачем, если телки каждую субботу новые?»
Вскоре подъехали три такси и развезли подруг по домам, кого куда, в разные районы города. Алла жила в новостройке на Чуркина, в квартире Пашки, купленной его родителями. Сбросив туфли, она обулась в домашние тапочки и прошла в спальню. За порогом остался другой мир, черствый и циничный… Она всегда с удовольствием возвращалась в эту квартиру, где могла отгородиться от всех и вся. Надеть махровый халат, затем отправиться на кухню, чтобы приготовить вкусный ужин к приходу парня, – он и был ее миром. С порога окутывало теплом, с кухни шел аромат печеных яблок с корицей, всюду чувствовалась женская рука, и во многом благодаря ее хозяйственности.
Близкие Аллы ее выбор одобряли, даже более чем. Интеллигент, воспитан, образован и вместе с тем прост, открыт, приветлив – что тут сказать, достойный парень. Внешне тоже хорош собой: высокий, статный брюнет с раскосыми глазами – отец Павла – этнический кореец.
Удивительно, но Пашка не был испорчен родительскими деньгами и не имел ничего общего с мажорами у клуба, которым девушку унизить – раз плюнуть. Предпочитал словам дела и создавал любимой все условия: забрал из съемной комнатушки жить к себе и обеспечивал необходимым.
На эти выходные он уехал к другу, а у Аллы с понедельника намечалась командировка до среды. Не прошло и дня, а она уже соскучилась; и хоть и понимала, что увидит парня совсем скоро, но не могла не думать о нем перед сном.
Печальный опыт научил, что при расставании тяжелее приходится тому, кто сильно привязался. Это осознание приходило в те минуты, когда она пыталась переосмыслить отношения с бывшими. Меланхолия нападала в одиночестве, в безделье, и Алла спасалась домашними делами, стараясь отвлечься от мрачных мыслей и подавить страх быть брошенной вновь. Ей хотелось верить, что такого не случится, и в какой-то миг она перестала бороться с любовной зависимостью: как и всякая больная, она просто отказывалась ее признать. Уже видела себя в фате и белом платье и не представляла, что все сложится иначе…
«Я пришла из клуба. Спокойной ночи, любимый», – отправила Алла смс перед сном.
«Сладких снов, кошечка», – не заставил ждать с ответом парень.
Сияя ярче уличного фонаря за окном, она с головой зарылась в одеяло.

Глава 2. Тварь
Будильник на телефоне запищал, как обычно, в семь тридцать утра. Нехотя открыв глаза и провалявшись в постели минуты две, Алла поспешила в душ, где и прогнала остатки сна.
Понедельник – день тяжелый, а в этот раз вдвойне. Ее ждала командировка в отдаленный поселок Пластун, где она должна рассказать о банковских услугах и привлечь в программу кредитования малого и среднего бизнеса новых клиентов. Понятно, что начальству такие таежные гастроли не по масти, и оно поручило дело молодым специалистам: Алле, которая уже раз съездила в Спасск-Дальний и справилась с заданием на ура, и ее коллеге Ленке, менее опытной, но не менее старательной.
Алла сложила в сумку приготовленные с вечера вещи. Она восприняла командировку как разнообразие в своей рутинной работе и обрадовалась поездке, но вместе с тем огорчилась при мысли, что не увидит Пашку до среды. Окинув взглядом квартиру, она поспешила на автовокзал, где ее при полном параде ждала Ленка.
– Оу, куда ты так? – вскинула брови Алла при виде приятельницы в короткой юбке.
– Привлекать клиентов, – сказала Лена и прыснула со смеху, поймав себя на двусмысленности.
– Смотри, привлечешь, да не тех, – с улыбкой ответила Алла. Настроение заметно приподнялось. – А вообще, мы должны быть по форме – ты же захватила с собой форму? В гостинице будет утюг, и отгладим наши рубашки.
Лена смотрела на нее взглядом прилежной ученицы. Ее старшая коллега дольше крутилась в банковской сфере и нередко помогала советом, едва возникал вопрос. Алла пользовалась уважением со стороны начальства как исполнительная сотрудница и со стороны коллег как доброжелательный, отзывчивый человек. И лишь Авдеев, бывший парень, косился на нее из-за того, что порвала с ним. И нет-нет да что-то сказанет. Естественно, не в лицо, а мужикам в курилке, но суть это не меняло. Они с Аллой работали в разных отделах и, к счастью, почти не пересекались.
Алла знала, что бывший до сих пор не остепенился, перебивался непотребными девицами, хотя всем врал, что встречается с красотками модельной внешности. Раз уличив его во лжи, коллеги перестали воспринимать Авдеева всерьез; с ним общались, поскольку так обязывал служебный этикет, но общение редко переходило на личные темы. Язвительностью, злословием он создал себе репутацию скандалиста. Его все сторонились, кроме Замятина, племянника замдиректора банка. Авдеев знал, с кем дружить, и подчинил приятеля себе, чтобы через него влиять на дядю.
А Алле мстил за солидарность коллектива. Ее жалели как девушку, которой изменяли, – его же поступок не мог найти ни оправдания, ни одобрения в глазах коллег. Ему это не нравилось, и он всячески старался себя обелить, а бывшую подругу – очернить. Отсюда и сплетни, и наговоры.
Лена смотрела на Аллу и задавалась вопросом: как же ее угораздило связаться с ним? Как хорошо, что это в прошлом. Взгляд Лены выражал сочувствие, и то, о чем она услышала на днях… Даже язык не поворачивался пересказать все это Алле. Тот слух пустил по коллективу ее бывший. Настолько грязный, что даже не озвучить, – и Лена предпочла об этом промолчать.
***
Дорога в Пластун убегала на северо-восток, через все Приморье, с его лугами, протяженной синевой Сихотэ-Алиня, с поросшими заповедной тайгой сопками. Лес, с виду неприметный, таил в себе такие природные богатства, о которых западный россиянин мог лишь догадываться, но сосед-китаец знал наверняка.
Поселок Пластун жил за счет леса. Здесь находился офис крупной лесоперерабатывающей компании, а порт обеспечивал отгрузку древесины в страны Азии. Неудивительно, что компания считалась лакомым куском для кредиторов в лице частных банков, которых расплодилось в стране, как собак. Каждый хотел играть по-крупному, заниматься большой экономикой, а не возиться с пенсиями и вкладами.
Банк, который представляла Алла, направил в Пластун сотрудниц с прицелом именно на эту компанию. Отхватить куш в данном случае значило заключить выгодный договор кредитования для развивающихся филиалов компании и в будущем иметь процент с продажи древесины. Планы начальства были грандиозны, но Алла с ее реалистичным подходом в возможность этого сотрудничества верила слабо.
«А что смеяться, это не Вася Петров с обувной лавкой, а крупный бизнес, где и банки задействованы серьезные. Разве мы им конкуренты?» – думала она.
Путь до Пластуна занял целый день, и в гостиницу девушки въехали ближе к ночи.
– Фух, как я устала! – рухнула на кровать Ленка.
– И не говори, у самой спина затекла. Десять часов в одном положении. Сейчас бы массаж.
– Я бы помяла тебе спинку, но поверь, сил нет.
– Спасибо, но лучше бы это сделал Пашка. Что-то он не звонит, – с тревожным видом сказала Алла.
– Мы ехали через тайгу, и связь не ловила. Позвони сама, скажи, что в Пластуне, добралась нормально. Он, наверное, волнуется и ждет звонка.
– Да, ты права! Сейчас…
Алла набрала номер, и в трубке послышались гудки.
«Почему не отвечает? Время нерабочее… Может, заехал в супермаркет или в дороге? А может, просто забыл снять телефон с беззвучного? Скорее всего. Значит, сам перезвонит, как только увидит мой пропущенный».
– Не отвечает… Ладно, нам с тобой не мешало бы перекусить, что скажешь? – предложила Алла.
– Давай. А то целый день на бутербродах, уже не лезут.
– Тогда пошли в кафе на первом этаже.
При мысли о горячем ужине внутри все потеплело. В пригостиничном кафе девушки подкрепились картофельным пюре с котлеткой и салатом – почти как дома.
Вернувшись в номер, они первым делом приготовили вещи на завтра, отгладили юбки и рубашки, которые привезли для деловой встречи. В бизнесе есть одно негласное правило: используй свой шанс, второго может и не быть. В глазах клиентов Алла и Елена – представители банка, и выглядеть они должны серьезно.
– Знаешь, это смешно. Нас отправляют с ответственной задачей, а добираемся мы своим ходом, трясемся десять часов в автобусе. Несерьезно как-то, я предпочту об этом умолчать, если вдруг спросят. В бизнесе решают все детали, и клиенты поймут, что организация, которая экономит на сотрудниках, также захочет сэкономить и на них. При этом от нас требуется безукоризненный внешний вид… Чистой воды показуха! – поделилась Алла.
– Я все удивляюсь, как нам с тобой доверили это задание. Мы молодые специалисты, ты работаешь два года, я год, какой с нас спрос? – ответила ей Лена. – По-хорошему должен ехать опытный представитель. Воспримут ли нас, зелень такую, всерьез? Почему Пантелеев, замдиректора, не задался этим же вопросом? Неужели ему настолько пофиг, что он готов поручить дело любому? В голове не укладывается. В конце концов, есть же начальники отделов, заслал бы их.
– Куда там, все ж такие занятые. Предлагали и Сафронову, и Терешковой – те отказались, мол, на нас и так полно работы, никак нельзя сорваться на денек-другой. Пантелеев вспомнил, что я ездила помощницей с Сафроновым в Спасск-Дальний. Вызвал меня и говорит: «Езжай-ка, Алла, прояви себя! Бери с собой Елену, пускай учится». Хотя и мне еще учиться и учиться… Не буду отрицать, для начинающего специалиста это шанс, но я оцениваю себя трезво и понимаю: ехать должна была не я.
– И уж подавно не я. Конечно, мы постараемся, чтоб не ударить в грязь лицом, но от нас зависит мало… Ладно, во сколько мы встречаемся?
– В десять утра.
– Нормально, выспимся. Да не грузись ты так. Увидишь, все пройдет отлично! – приободрила Лена.
Алла кивнула, мол, ага.
Она то и дело поглядывала на телефон в надежде услышать звонок, но за весь вечер ни звука. Беспокойство вытеснило все мысли о завтрашней деловой встрече. В душе поселились тревога и какое-то недоброе предчувствие. Каждая минута действовала на нервы. Не выдержав, Алла схватила мобильник и позвонила снова. Длинные гудки сбивали дыхание, но она не сбрасывала, держала до последнего, пока звонок не оборвался. Алла набрала во второй и в третий раз, но никто так и не ответил…
Перед сном она написала смс: «Солнце, я в Пластуне. С тобой все в порядке? Я очень волнуюсь, ответь мне!» Положила телефон на тумбочку и каждый раз, просыпаясь ночью, инстинктивно тянулась посмотреть, не пришел ли ответ.
Но ответа не последовало.
***
– Подъем!
Лена распахнула шторы, и в комнату ворвался яркий луч. Новый день готовил свои испытания.
– Который час? – нахмурила лоб старшая коллега.
– Полдевятого.
– Что-то ты рано вскочила, можно еще минут двадцать лежать, – пробубнила сонная Алла и потянулась за телефоном.
Странно, от Пашки по-прежнему ни звонка, ни смс… Каково же было ее удивление, когда она вышла на свою страницу во «ВКонтакте» и увидела Пашку онлайн! Жив и здоров, сменил аватарку – все с ним в порядке! Выходит, это игнор?
Что, черт возьми, происходит?!
Алла набрала номер. Привычно зазвучали длинные гудки. В полном замешательстве она решила отложить вопрос до вечера и настроиться на встречу, от которой зависело многое: процветание банка, ее собственная карьера. Командировка уже не радовала перспективой выделиться в глазах начальства. Волновало другое – дома происходило что-то непонятное, пугающее. Хотелось верить, что это недоразумение, что сейчас перезвонит любимый и все объяснит.
– Алл, что с тобой? Ты какая-то… Не такая.
– Пашка не отвечает на звонки и смс… Не знаю, что и думать.
– Вы поругались? – предположила Лена.
– Нет. С чего бы вдруг?
– Не бывает дыма без огня.
– Все шло прекрасно. Мы не виделись с субботы, как он уехал к другу на мальчишник. Перекинулись парой смс в выходные, и на этом все, я не названивала, чтобы их не отвлекать. Вчера, сегодня – конкретный игнор с его стороны: звоню – молчит, отправляю сообщения – не отвечает! Уже вернулся с мальчишника, сменил авку «ВКонтакте». Полгода у него стояло наше совместное фото, а вчера поставил свое, без меня… – убитым голосом сказала Алла.
– Что-то произошло на мальчишнике. Тут к гадалке не ходи, другой причины я не вижу. Не паникуй раньше времени, никуда он не денется, приедешь домой и все с ним обсудишь. Звонить – не названивай, только вызовешь раздражение: раз не берет – значит, не хочет говорить. А сейчас лучше переключись на встречу. Подумай о ней.
– Легко сказать, я вся как на иголках. Но это подождет до вечера, и ты права, мне нужно успокоиться, собраться с мыслями. От этого зависит все, – твердо сказала Алла и поспешила в душ. Холодная вода остудила и мысли, и тело.
Через полчаса девушки полностью собрались и были готовы к разговору с потенциальным клиентом. Встречу им назначили на десять утра в офисе компании, куда они и прибыли в намеченный час. Их встретила Наталья Ивановна, заместитель директора.
Встреча прошла на удивление быстро. Алла рассказала о преимуществах кредитования в их банке, о пониженных процентных ставках, сослалась на несколько авторитетных компаний, которые взяли у них кредит, а теперь входят в двадцатку лидеров Дальневосточного региона. Уверяла в надежности банка, старалась убедить, что этот кредит выгоден «и вам и нам», как ее учили. Она смотрела Наталье в глаза и говорила, говорила…
Но ее монолог не встретил ответа. Наталья выслушала и сказала, что компания в кредитах не нуждается, и, если вдруг такая потребность возникнет, их будут иметь в виду. Поблагодарила за визит и, сославшись на занятость, поспешила от них отделаться.
«Информация полезная, спасибо! А сейчас извините, меня ждут дела», – бросила она дежурную фразу.
Ее ответ прозвучал как пощечина. Подтвердились самые худшие опасения.
– Ехали десять часов ради двадцати минут? Ради отказа? – не могла скрыть раздражения Лена.
Алла шла чернее тучи.
– Выходит, так. Никто из нашего начальства не поехал потому, что знал, чем все закончится. Зачем кому-то брать косяк, кататься без толку? Вот и нашли двух крайних, на кого можно повесить неудачу в случае чего.
– Тогда зачем нас отправлять, раз дело тухлое? Это понятно даже мне, не то что Пантелееву.
– Попытка не пытка. Подумал, пусть прокатятся, вдруг что-то из этого выйдет. Банк ничего не потерял от нашей поездки – наоборот, заявил о себе. А если бы по какой-то счастливой случайности на наше предложение откликнулись, договор приехал бы подписывать совсем другой человек – Пантелеев, а может, кто-то выше.
– И какие наши действия теперь?
– Позвонить ему и рассказать все, как есть. Вины нашей нет, мы преподнесли все в лучшем виде, но, оказывается, компания в наших услугах не нуждается, а мы не торгаши на рынке, чтобы что-то втюхивать.
– Да, ничего другого нам не остается, – согласилась Лена. Ей нравилось, что при всей эмоциональности Алла умела взять себя в руки и сохранять спокойствие: в этой профессии важно быть холодным, сдержанным аналитиком.
Они остановились у гостиницы, и Алла набрала начальника.
– Здравствуйте, Денис Сергеевич! Как вам сказать, встреча прошла… Ну, средне. Мы встретились с Натальей Ивановной, заместителем директора, рассказали о преимуществах кредитования у нас, но она не выразила заинтересованности. В данный момент компания потребности в кредитах не имеет, но в будущем, возможно, обратится к нам… Не результат? Ну извините, сделали все, что в наших силах… Когда обратно? Автобус в восемь вечера, приедем только утром… Да. До свидания. Я поняла.
– Недоволен? – поняла по разговору Лена.
– Не то слово. Сказал, не результат. А что, собственно, он ожидал? Я объяснила, что приложили все усилия.
– Я слышала. Ты молодец, все очень грамотно растолковала, к тебе вообще претензий не должно быть никаких. Ладно, не парься. Предлагаю до автобуса пройтись по Пластуну, посмотреть, что за поселок. Я здесь ни разу не была.
– Окей, я тоже. Только сперва зайдем в гостиницу, переоденемся во что-то поудобнее.
– Давай, – кивнула Лена.
Она отличалась простым подходом к жизни, без усложнений и драматизма. В то время как другие сгущали краски и создавали проблему из ничего, она умела разрядить обстановку и превратить в ничто реальную, существенную проблему. Такие личности всегда на вес золота, унылое общество нуждается в них. Неспроста к Ленке тянулись совершенно разные люди, в любой компании ее встречали с радостью, а от парней не было отбоя. Но как ни старалась Лена отвлечь Аллу от проблем, прогулка не выходила беззаботной, приятельница постоянно заглядывала в телефон. Ее мучило одно желание: поскорее во всем разобраться.
Они бродили по улицам Пластуна и в конце концов вышли к морю, чье успокаивающее воздействие было так необходимо взвинченной Алле. Морские пейзажи мало чем отличались от владивостокских, в непогоду вселяли ту же задумчивость и нагоняли тоску.
Они постояли немного на берегу и продрогли до костей. В ушах свистел ветер, пронзая ледяным порывом, – в мае море не прогрелось, да и в целом в Пластуне тот же переменчивый климат, но из-за северного положения куда суровее, чем во Владивостоке. Ветер погнал девушек прочь, заставив Лену пожалеть о том, что надела короткую юбку.
– Идем в теплое место, а то цистит тебе гарантирован, – сказала Алла, на ходу застегивая куртку.
Приятельницы остановились в кафе, где и пообедали, поскольку к трем часам успели нагулять зверский аппетит. Покончив с едой, Алла собралась с мыслями и настрочила Пашке гневное сообщение. Ей надоело строить различные версии, пытаясь в одиночку разгадать головоломку; нервы на пределе, деловая встреча провалилась, а тут еще Пашка в молчанку надумал с ней играть. Что это на него нашло?
«Что за игнор на ровном месте? – писала она. – Я волнуюсь, а от тебя ни слуху ни духу! Бабу новую завел? Мне порядком надоели твои игры, и я тебе не девочка, чтобы со мной играть!»
Он долго не отвечал…
Они с Леной садились в автобус, как вдруг у Аллы пискнуло смс, первое за два дня. Выронив из рук пакет и даже не обратив на то внимания, она полезла за мобильником, ведь знала, чувствовала, предвкушала, кто отправитель, и подождать даже секунду не могла.
«Это он, он, скорей же!» – ликовал внутренний голос. На губах появилась улыбка, глаза заблестели. Поразительные перемены коснулись ее лица: вымотанная, нервно истощенная, она вся расцвела, стала собою прежней, улыбающейся, милой.
В тот момент она не знала, что пройдет немало времени, прежде чем улыбка снова вернется к ней. Она искала телефон, копаясь в сумочке, и лучше бы он провалился!
Когда нашла, открыла сообщение и… Пошатнулась. Чутье не подвело, смс от Пашки.
«ТВАРЬ». Одно слово, по емкости сопоставимое с предложениями из отборных ругательств. Говорят же, словом можно и убить, и исцелить…
«ЗА ЧТО?!» – в глазах застыли слезы.
Шок парализовал сознание, Алла потеряла нить происходящего, не верила, не понимала, что «тварь» – это она… Непонимание переросло в отчаяние. Пашка бы не стал разбрасываться такими грубыми словами – нет, это точно не он, а кто-то другой взял его телефон и теперь откровенно издевается! Или, может, он ошибся, и сообщение адресовано не ей? Да ей же, ей… Психика как могла защищалась, и Алла придумывала нелепые оправдания, чтобы подсластить ситуацию, но в итоге признала факт: отправитель он, адресат она.
Все внутри перевернулось. Ее бросило в жар, она еле сдержалась, чтобы не разреветься от обиды на глазах у всех. Кто тварь? Выходит, что она… За что и почему?
Видя, в каком состоянии приятельница, Лена отвела ее в сторонку. Благо до отправления автобуса оставалось десять минут.
– Алка, ты чего? – на что та, задыхаясь от рыданий, протянула телефон.
– «Тварь»? Гаденыш, он в своем уме?! – округлила Ленка глаза. – Девчонка убивается, а он тут вытворяет! Это все чертов мальчишник! Ну поплачь, котенок, не держи в себе… – и Лена распахнула ей объятия.
…Когда Алла немного успокоилась, пора было рассаживаться по местам. Ночь в автобусе, и утром в городе.
Ей предстояло вернуться в квартиру, где любовь заместила ненависть. И это начало начал.

Глава 3. Разрыв
Сказать, что Алла плохо спала этой ночью, – не сказать ничего. Слезы нескончаемым потоком стекали на грудь, она ерзала на месте, не в силах переждать до утра, перетерпеть нависшую над ней неопределенность; отвернулась к окну и, всхлипывая, вглядывалась в черный лес.
Лена то засыпала, то просыпалась и делала вид, что спит, не решаясь потревожить измученную подругу, оставив за ней право обдумать все наедине. Ближе к полуночи Алла застыла в одной позе, и лишь периодические всхлипывания выдавали ее в полутьме. А иногда и едва слышный шепот:
«Я тварь?»
Огромных усилий несчастной стоило проглотить обиду, до того противную, что рвотный рефлекс тут же вытолкнул ее обратно, и теперь она горчила в глотке. Нет, такое не забыть! Пашка решил воспользоваться тем, что она живет у него и пойти ей больше некуда, значит, унижай – не хочу, все равно не денется никуда. Измывается, гад? Аллу затрясло, новый поток слез хлынул из глаз. Ей не терпелось во всем разобраться, не ждать до завтра, а позвонить сейчас, но всю бесполезность затеи она объясняла тем, что трубку никто не возьмет… Даже выслушать ее не захочет. Придется дождаться утра и подловить его перед работой.
Далеко за полночь, когда слезы высохли, Алла постаралась разобраться в ситуации, понять, в чем ее вина, какие неправильные действия с ее стороны могли вызвать агрессию у такого уравновешенного парня, как Пашка: дыма без огня не бывает, и любому поступку должно быть объяснение.
«Почему не брал трубку все эти дни – был зол? Тогда почему не позвонил с криком и с матом, какая я дрянь? Потому что неконфликтный. Ненавидит скандалы и выяснение отношений. Сказал, как отрезал: тварь, и точка. Лучше бы он позвонил, лучше бы накричал…» – задумалась Алла.
Внезапно она поняла: страшнее всего гнев тихого.
Он игнорировал ее и, стало быть, имел на то причину, но какую? Они не ругались. Накануне мальчишника все шло отлично: заказали роллы и весь вечер смотрели Comedy Club. Смеялись, шутили, все как обычно… В субботу Пашка уехал, в выходные еще отвечал на сообщения… А после перестал.
«Ленка права, все этот гребаный мальчишник! Что-то случилось там. Пашка с кем-то снюхался? Навряд ли, они собрались мужской компанией, без баб… А что если на меня наговорили? Но что?!» – продолжила терзаться Алла. Это была задача с двумя неизвестными.
К утру поднялся сильный ветер. За окном шумел тревожно лес, и это нагнетало ощущение чего-то страшного, неотвратимого. Никогда еще она так не боялась возвращаться в город…
С автовокзала ломанулась на такси домой: решила, что перехватит Пашку до того, как тот уедет на работу. А иначе придется отложить разговор до вечера, а этого она не вынесет. Открыв дверь своим ключом и переступив порог, Алла обнаружила, что дома никого нет, хотя на часах всего семь утра. По всей видимости, парень ночевал не дома: теоретически он мог остаться у друзей или родителей, только зачем все это?
На всякий случай Алла проверила шкаф: ее вещи лежали на месте нетронутыми. Никто их не скомкал, не смял, не выбросил в порыве гнева. Это вселяло надежду на скорейшее перемирие, хотя и ссоры-то не было никакой.
Алла плюхнулась в мягкое кресло и подумала, что даже при полной неопределенности в домашних стенах ей куда спокойнее, чем за тридевять земель отсюда. Сейчас она примет душ и немного поспит, а ближе к обеду съездит на работу, доложится начальству о командировке. Вечером же встретит Пашку ужином, и он отпустит все обиды.
Старалась верить, что будет так…
***
– Подождите в приемной, Денис Сергеевич занят.
На Аллу смотрела смазливенькая секретарша, вторая за последние полгода. То ли директора меняли их как перчатки, то ли те не выдерживали и уходили сами, но одним словом: секретарши здесь не приживались.
– У него Соловьева. Забежала минут двадцать назад и еще не выходила, – пояснила та и сделала многозначительно глазами.
Соловьева была из числа сотрудниц, дама за тридцать, как специалист вполне посредственная, но одаренная в другом. Когда растрепанная Соловьева покинула кабинет, зам велел секретарше никого пока не принимать.
Слухи подтверждались… Коллектив давно мусолил эту тему, но Алла держалась в стороне, ее это как будто не касалось, лично не видела, не слышала, не знала. И лишь сейчас, став невольным свидетелем, почувствовала на себе чужую грязь.
– Сколько еще ждать?
– Минут десять, – ответила секретарша, опираясь на некоторый опыт. Обычно десяти минут хватало, чтобы мог войти следующий посетитель.
Алла выждала все пятнадцать и деликатно постучала.
Взмокший Пантелеев сидел спиной к окну. Первым делом в глаза бросалось не его лицо, а пузо таких необъятных размеров, что становилось непонятно, то ли оно подпирало стол, то ли напирало на него – лицо же было по-поросячьи розовым, круглым, с мясистыми щечками и заплывшими жиром глазками-щелками, похотливо блестевшими при виде симпатичных женщин. Алле показалось, что с их последней встречи он стал еще толще. Большие деньги позволяли много излишеств.
– Здравствуй, Алла, – его дыхание было неровным, голос с хрипотцой. Девушке стало неловко находиться с ним в одном кабинете, она не знала, куда деть глаза, и жалела, что не зашла до визита Соловьевой.
– Здравствуйте! Я с отчетом о командировке…
– Так отчитывайся.
– Двенадцатого мая, в понедельник, мы с Еленой выехали на автобусе в Пластун, в шесть вечера приехали в поселок, остановились в гостинице «Радуга». Обратно выехали тринадцатого мая в восемь вечера, в город вернулись сегодня в шесть утра. Вот наши билеты и чек из гостиницы. Хотим представить в бухгалтерию, чтобы нам все оплатили.
– Оплатят, не суть. Я вот не пойму, Алл, следующее: почему вы не справились? – спросил зам с таким видом, точно хотел опозорить пятиклассницу тем, что она не в силах решить задачу за третий класс. Это же элементарно! И как она с этим не справилась?
– Мы следовали указаниям, которые получили от руководства. Я предоставила Наталье полную информацию, на что она ответила, что компания в кредитах не нуждается, хотя с этого и следовало начинать. А то улыбалась нам, кивала – скажи она сразу, я бы не распиналась. И вообще, мы зря туда поехали, нас там не ждали, – вырвалось у Аллы.
Она была настолько вымотана, что не желала оправдываться, заискивать перед начальством, а взяла на себя смелость сказать то, что думала. И почувствовала себя значительно легче.
– Это твои недоработки.
«Да сколько можно? И здесь без вины виноватая!» – оставаясь внешне спокойной, закипала внутри она.
– Как мои?
– Перед тем как вас отправить, я созвонился с Натальей. Ее заинтересовало наше предложение, и она согласилась вас принять. Если она и передумала, то значит, ты не так преподнесла.
Алла обалдела от услышанного. Ясно же, что их слушали ради приличия, интереса – ноль! И какого черта она поехала? Надо было косить под разными предлогами. Проведи двадцать часов в дороге ради двадцати минут, короткой встречи, – еще и «крайней» выйдешь, все косяки повесят на тебя!
Пантелееву легче спустить всех псов на сотрудницу, чем признать лицемерие и двойную игру Натальи. Ее действительно заинтересовал банк, и она дала добро его пузатому руководителю, но за день до назначенной встречи заключила более выгодный контракт с другим банком, а двух бедолаг отправила несолоно хлебавши. В бизнесе, как на войне, все средства хороши, а понятие чести размыто. Будешь честным – останешься бедным. Ради этого идут в бизнес?
Но Пантелеев уже настроил себе воздушных замков и размечтался, какой процент в скором приберет к рукам, а тут выходит, деньги утекли прямо из-под носа. Ах, паразитка Алла, да ее прибить за это мало! Значит, плохо работала, дрянь. А выяснять у Натальи, уважаемой дамы, бесполезно, она не станет перед ним отчитываться, хорошо, если вообще ответит на звонок… За все можно отыграться на подчиненной. Она должна понести наказание за крушение его надежд, хотя бы в виде выговора или лишения премии. Виновата – не виновата, свои люди – сочтемся.
И почему именно русский написал комедию «Свои люди – сочтемся»? Не немец, не француз, не англичанин? Печься о благополучии чужих, когда бедствуют свои – это свойственно русскому менталитету, корни которого кроются в необъяснимом презрении к народу, в отношении верхов к низам как к низкосортным существам, которые обойдутся, перебьются, стерпят все и при любом раскладе. А раз стерпят – значит, сочтемся. В СССР сочлись, когда тоннами отправляли продовольствие в развивающиеся страны, в то время как у своих строителей «светлого будущего» самые необходимые товары и те были в дефиците. В РФ с легкостью прощают другим странам многомиллиардные долги, когда подавляющая часть своего населения прозябает в нищете и существует на копейки… Сочлись в прошлом – сочтутся и в будущем. Главное, оценка мировых обозревателей, имидж эдакого государства-благотворителя, сердобольного, гуманного, чуткого к зарубежным бедам. А свои… Да куда они денутся? Сочтемся!
Но Алла терпеть такое отношение не собиралась. У нее было два выхода: либо стоять и обтекать грязью, либо поставить на место этого борова, предъявляющего ей незаслуженные обвинения. Она бы в любом случае выбрала второе, но не произойди в ее жизни события последних дней и не будь ее нервы на пределе, сделала бы это куда мягче.
– Моей вины нет никакой, и не надо делать меня крайней. Выбирайте партнеров понадежнее, а не тех, у кого семь пятниц на неделе, – ко мне же никаких претензий. Мой единственный косяк лишь в том, что я безотказная дура, поехала в эту чертову командировку, когда все здравомыслящие люди отказались, но с меня хватит. Видала я такие поездочки! Трясись двадцать часов в автобусе, а тебе даже «спасибо» никто не скажет! – она и не заметила, как сорвалась на крик.
Боров не ожидал такой реакции от спокойной, интеллигентной Аллы. Его жирный задок нервно заерзал на кресле, глазки засверкали.
– Девушка, не кричите на меня. Вы получаете выговор и лишаетесь премии. Покиньте мой кабинет! – выкрикнул он, пропустив ее слова мимо ушей. Он не желал слушать ее, поскольку слышал только себя и свой непомерный аппетит в деньгах.
– Да пожалуйста! – хлопнув дверью, выбежала Алла вся в слезах.
«Вот так, паши на них, как лошадь, спины не разгибая. Отымеют за мизерную зарплату и слова доброго не скажут, еще и косяки свои повесят на тебя, – душила ее обида, – вот так работать на дядю. В будущем надо из шкуры вон вылезти, но свое дело открыть!»
Алла спустилась в отдел кадров, где написала заявление на трехдневный отпуск за свой счет. Ей нужно время, чтобы остыть и переждать, когда пройдет эта проклятая черная полоса, разобраться, наконец, с домашними проблемами. Вернуть отношения в прежнее русло ей было куда важнее, чем выслужиться перед черствым, самодовольным начальством, для которого люди – быдло, инструмент для личного обогащения.
Уже на улице она подумала о том, что неплохо встретить Павла ужином. Готовить нет желания, но сидеть до вечера без дела… Так сойдешь с ума. Купила в супермаркете продукты и принялась готовить курицу, крошить салат.
Время тянулось, и это действовало ей на нервы.
***
В полседьмого вечера щелкнул замок, и на пороге появился Пашка, желанный, долгожданный…
Алла засияла. Она не видела его четыре дня. На минуту ей показалось, что все неприятности на работе, то страшное сообщение ей просто приснились, но все кошмары улетучились с приближением утра. Любимый здесь!
Она выбежала и хотела его обнять, но он холодно отстранился. Не взглянув на девушку, прошел в комнату. Его вид – серое лицо, потухший взгляд и синие борозды под глазами – выдавал человека изможденного, сутки не спавшего, отравившего ночь муками, страданием.
– Павлик… Что происходит? – спросила Алла, растерянно последовав за ним.
Его взгляд блуждал по комнате и резко остановился на ней – взгляд, пропитанный болью и ненавистью. Очень страшно, когда так смотрит близкий человек. Этот взгляд обладал испепеляющей мощью и выжигал все без остатка, не оставляя место ничему, даже надежде.
– Не прикидывайся дурой. Ты слишком долго играла со мной. Но теперь я все узнал, – его голос напоминал скрежет металла. Резкий, ледяной, чужой…
Алла не узнавала прежнего Пашку: тело его, но наполнение, душонка обозленного на весь мир человека.
– Павлик, ты о чем? Я ничего не понимаю! Я никогда не играла с тобой, что все это значит?!
– Прикидываться дурой бесполезно.
– Тогда прошу, объясни, в чем моя вина? Что я сделала такого, что ты не отвечаешь на мои звонки и пишешь грубые смс? – взмолилась Алла. – Паша, это я тебя не узнаю! Что изменилось за эти выходные? Когда ты уезжал, все было хорошо, но сейчас передо мной не ты – передо мной другой. Тебя такого я не знаю! Откуда такая враждебность? И в чем моя вина? – в ее глазах стояли слезы.
Она бы предпочла услышать тысячу замечаний от Пантелеева и прочих, чем один укор от Пашки.
– Да потому что я любил тебя! А ты трахалась на стороне, сука! За деньги, сука! Зачем ты так? Паскуда, шлюха, тварь! – Пашка кричал так, что в ушах звенело. – Строила из себя любящую, приличную, думала за лошка меня держать! Но тебя сдали с потрохами и слили информацию в сеть. Мне раскрыли на тебя глаза друзья, я долго не мог поверить, все оправдывал тебя, какая ты у меня порядочная, честная, пока тебя не показали мне на «Курицах Владивостока». Ты прославилась, дорогая, теперь звезда! Человек, который слил тебя, указал точные даты, когда и где ты ему давала. Как раз в те дни, когда мы не виделись, или я уезжал, или ты моталась в свои «командировки» да с подружками по кабакам, теперь ясно, с какими «подружками» и по каким «кабакам»!
Алла не дослушала. Все поплыло перед глазами. В висках застучало, а грудь сдавила тупая боль, стало больно слушать, жить, дышать… Ее метущейся страдающей душе стало слишком тесно внутри, захотелось вырваться наружу и биться, биться…
– Переста-а-ань! – закричала она.
На нее обрушилась истерика такой мощной силы, что подкосились ноги. Не в силах устоять, несчастная рухнула на пол и зарыдала громко, с надрывом. Словно сквозь туман Алла видела, как одержимый яростью Пашка выкрикивал обидные слова, размахивал руками, выплескивая все, что накопилось в нем за эти дни. Глядя на его красное, яростное лицо, никто бы не поверил, что этого парня всегда отличали выдержка, спокойствие, стальные нервы.
– …Ну почему же ты такая тварь? Я всегда считал тебя особенной, все для тебя делал, а ты обычная шлюха! – доносилось до Аллы сквозь поток слез, рыданий. – И что вам, шкурам, не хватает? С вами по-хорошему – вы издеваетесь над мужиками! И ты такая же!…
– Пашенька, это все ложь, на меня наговорили! Моя совесть чиста, я этого не делала, поверь! – взмолившись, подползла к нему зареванная Алла.
– Я что, олень, по-твоему? – отдернул ногу парень. – Я бы хотел не верить. Но откуда ему знать детали? Что делаешь, как любишь… – его слова прозвучали как-то глухо, на щеке блеснула слеза.
Не стоило говорить в этот момент о чувствах Аллы: последние слова сразили ее наповал! Сперва она томилась в неведении, почему Пашка ее игнорирует, теперь же ужасалась от обвинений в том, чего не совершала. Какая мерзость! И кто такое про нее придумал? Понимала: у нее серьезный враг, но плохо представляла, где и кому перешла дорогу, раз человек поставил цель сломать ей жизнь, и у него это неплохо получалось.
– Паша, покажи мне своих «куриц» и то, что выложили про меня, – сказала она севшим голосом, на что Пашка молча включил компьютер и вышел на свою страницу в соцсети.
– Смотри, любуйся! – горько усмехнулся он, скрывая за усмешкой боль.
Закрытая группа «Курицы Владивостока» создавалась как мужская. В подписчиках состояли исключительно парни, девушки при всем желании попасть туда не могли, их заявки сразу отклонялись, и за этим строго следили. Статус «выведем всех сук на чистую воду» определял цель создания: «Куриц» придумал некто обиженный на жизнь и женщин с целью поглумиться над бывшей; когда же число подписчиков перевалило за тысячу, группа стала своего рода базой данных непотребных девиц города, чтобы другие парни знали «героинь» в лицо и отношений с ними не заводили. О девушке анонимно размещали красочный рассказ с фото, а внизу в комментариях беднягу оплевывали все, кому не лень. Кто-то один придумал, и, как по цепной реакции, «Курицы» распространились по всей стране, в каждом городе завелись свои «курятники».
Алла с ужасом листала стену группы, где с виду симпатичных, миловидных девушек поливали такой грязью, от какой не отмыться вовек. Их обвиняли в изменах, меркантилизме, проституции, алкоголизме, наркомании, аферах, высмеивали нечистоплотность, внешность, запах – копались в настолько грязном белье, что даже самый жизнерадостный человек, прочитав о себе такое, упал бы духом, а слабый и впечатлительный и вовсе захотел бы свести счеты с жизнью. Алла очень боялась увидеть здесь себя и листала стену трясущейся рукой.
А следом же наткнулась на свои фото! Вот она в купальнике на Шаморе игриво выставляет попку, а вот сидит в кресле в нижнем белье, такая нежная и задумчивая – эти фотографии находятся в свободном доступе в ее «ВКонтакте», и не нужно прикладывать усилий, чтобы их достать. Ничего вульгарного в своих снимках она не находила: у каждой второй девушки есть фото в купальнике и у каждой пятой – в белье. «Ведь это тот же купальник, только кружевной и отличается разве что материалом», – как думалось ей.
«А это Алка, банковская шлюшка…» – прочла она вступление и ощутила, с какой бешеной силой заколотилось сердце. Но даже сильная душевная боль не могла ее остановить. Алла приготовилась узнать правду, какой бы та ни была. Она продолжала читать, и слова с монитора летели в нее, словно невидимые пули.

«Алка – активистка, по минету хорошистка. Сучка, веденная на деньги, окрутила мажора, живут вместе, но блудливая природа требует своего, поэтому трахается направо и налево, пока богатый олень в разъездах. Устраивает интимные встречи за материальное вознаграждение, ее цена – семь косарей за встречу. Колхоз, но косит под элиту. Вышел на нее через сайтик знакомств, где она сидит под чужой фоткой, а свою реальную высылает на емейл. Первый раз я отымел ее в Спасске-Дальнем в двадцатых числах января, куда она приезжала в командировку. Я был там по делам, захотел снять шлюху и вышел на нее через «Мамбу». Имел ее раком, просила покусывать шею – и ей так нравилось, и мне. Десятого февраля я был во Владе и снова трахнул Алку, на этот раз в медсестринском халате, который та одолжила у подружки-медсестры. С фантазией баба, знает, как удержать мажора, играет с ним в игры, но не с ним одним… А как возникли проблемы с деньгами, все наши игры накрылись – бесплатно давать мне не стала. Продажная шлюха, работает в банке, а подрабатывает, по ходу, в саунах, при этом своему оленю втирает, как сильно любит его! Имейте в виду, парни. Аноним».

Жар хлынул в голову, в глазах стало жечь от подступивших слез – каково прочесть о себе такое?!
История «банковской шлюшки» вызвала огромное количество откликов в неумолимых мужских сердцах, собрала сто пятьдесят шесть комментариев, где на нее одну обрушился целый шквал ненависти! Господи, за что?
Она этого не читала, к счастью… Если сейчас вообще уместно говорить о счастье. Ей хватило истории, чтобы зайтись в очередной истерике. Последние сутки слезы не просыхали на лице, и когда эмоции доходили до предела, она давала им выход в виде громких рыданий с надрывом – а иначе бы взорвалась.
Слишком ослабевшая для того, чтобы доказывать невиновность, Алла с мольбой посмотрела на Пашку, но тот к ее страданиям оставался глух.
Конечно, в его глазах все выглядело настолько правдоподобно, что не подкопаться: совпадали и даты свиданий, и пикантные подробности, словно тот, кто задался целью уничтожить Аллу, поставил камеру в их спальне и наблюдал – иначе как он мог узнать? По рассказам подруг? Нет, она уверена: в ее окружении надежные девчонки, и абы кого в свои секреты не посвящала. Враг знал ее достаточно близко, более того, следил за каждым ее шагом, и от этой мысли становилось дурно. Он знал, что в двадцатых числах января Аллу командировали в Спасск, а в феврале позвали на корпоративку, знал и использовал это в своих коварных целях. Каким-то странным образом он был в курсе всего, что творилось в ее жизни, видел слабые места и бил туда…
Но как доказать это Пашке, когда все факты против? Как смыть пятно с репутации, когда об этом знают общие знакомые, а главное, его друзья, чьим мнением, советом он дорожит? Они-то и увидели знакомое лицо на «Курицах», были шокированы, насколько лживой может оказаться девушка, создать лишь видимость приличия и при этом гулять на стороне. Влюбленному открыли правду, показав и сайт, и Аллу; события как раз пришлись на тот мальчишник, который начался за здравие, а кончился за упокой.
– Па-ше-нька, неправда все, меня оклеветали! Это все ложь, – прохрипела та в отчаянии, – откуда этой мрази все известно? Все для того, чтоб растоптать меня и разлучить с тобой!
Она понимала, что ее слова звучат неубедительно после таких серьезных, обоснованных обвинений, но пыталась ухватиться за любой довод в свою защиту, чтобы вернуть доверие, подорванное раз и навсегда.
– Заткнись! Как ты мне противна, – сказал он тише, и его лицо перекосила ненависть, а выражение сделалось таким, будто он собирался сплюнуть.
Но никто не мог лишить ее права последнего слова. Алла выждала паузу и обрушила на парня пламенную речь:
– Зачем мне изменять, если ты лучший? Паша, Пашенька, я ни в чем перед тобой не виновата! Меня подставили, понимаешь? Подставили! Эта сука долго наводила справки, специально выбрала те дни, когда мы с тобой не виделись, чтобы я не смогла ничего доказать! В двадцатых числах января я действительно ездила в Спасск-Дальний по работе, со мной был начальник отдела, спроси – он подтвердит! В феврале у банка годовщина, в этом году десять лет. Корпоративка – это факт, я там была, все знают! Я поняла одно: мразь пересекается со мной по работе, и все концы нужно искать там. Прошу, дай мне время, и я вычислю эту суку! Даже если мне придется прочесать весь Владивосток в ее поисках, заставить приползти к тебе и признаться, что все написанное – ложь! Прошу-у-у…
– Алла, ус-спокойся. С-сука – это ты, – резко оборвал ее Пашка, – ты опустила меня. Все знают. Хочешь перевести все стрелки на другого, того, кто сдал тебя? Все ясно… У тебя есть пара дней на то, чтобы съехать. После наши пути не пересекутся никогда.
– Не-е-ет! – прокричала она. – Не бросай меня сейчас! Все против меня, и ты туда же!
Алла, рыдая, бросилась к Пашке с объятиями. Она нуждалась в его поддержке, но вместо этого любимый резко оттолкнул ее.
– Ни хрена не поняла… Уйди! – в ярости гаркнул парень.
Никогда ей не было так плохо, как сейчас, и казалось, хуже быть не может. Внутри все выжгли. Ее била нервная дрожь. Не в силах подняться, Алла отстраненно наблюдала за длинной тенью, как та металась по квартире и хлопала шкафами.
«Уходит. Чтобы переждать… Пока квартира не освободится от меня. От лживой потаскухи», – сморгнула она жгучую слезу.
Силы вернулись к ней тогда, когда снаружи щелкнули замком. Она вскочила и бледная, как призрак, вылетела в прихожую.
Вот и конец. Считай, они порвали. Последнее «свидание» займет пару минут – все для того, чтобы отдать ключи. И посмотреть в его глаза в последний раз. Оставить квартиру, а за ее дверьми и прошлое, жизнь любящей и любимой женщины, огражденной прочными стенами от всех бурь и невзгод.
Она хотела прокричать его имя и то, как он ей дорог, но не успела: парень в спешке запрыгнул в лифт. Тогда она кинулась на кухню. Окна выходили во двор, и уже через минуту Пашка садился в машину. Алла могла любоваться им часами и раньше часто провожала у окна. Он это знал и поднимал глаза, по-азиатски обаятельно ей щурясь… Все в прошлом!
Крупная слеза упала на подоконник – гнать прочь воспоминания и мысли!
Все кончено… Как дальше с этим жить?
***
Алла забылась лишь во сне, но проснувшись, немедленно все вспомнила. События последних дней отозвались в сердце острой болью. Лицо распухло от слез, под глазами появились синие круги, а при виде собственного отражения в зеркале стало не по себе – но все это второстепенно.
Голову сверлила одна мучительная мысль – как вернуть Пашку. Она не собиралась сдаваться, отказываться от своей любви и парня, одного такого на миллионы, сидеть в бездействии и соглашаться с тем, что приписал ей лживый язык, который вырвать бы да выкинуть собакам! В ней проснулся боец, а воспаленный мозг закипал над тем, как реабилитировать себя в его глазах, вернуть былые отношения. Человек живет надеждой, и Алла верила, что все можно исправить.
Ей требовались поддержка, помощь словом и делом, холодная оценка ситуации, и она вызвонила верных подруг, Янку и Маринку, в ком нуждалась как никогда.
– Он порвал со мной. Дал пару дней на то, чтоб съехала. Все расскажу при встрече, приезжайте!
К шести вечера скорая психологическая помощь примчала к ней на стройных четырех ногах. Последние новости шокировали подруг, которые всегда считали пару образцовой и думали, что этим-то двоим все нипочем. Они приехали, и Алле сразу полегчало.
«Вот что важно – не смартфон последней модели, и не гламурные цацки, не атрибутика «успешности» в стиле ста и одной розы на аватарку, а настоящие, надежные люди в твоей жизни, с которыми не страшно пережить беду», – задумалась Алла, глядя на своих девчонок.
Она накормила их ужином, заварила чай и принялась за длинный, эмоциональный рассказ, поведав все с самого начала, от игнора Пашкой ее звонков и первых опасений в командировке, заканчивая приездом, скандалом и конечным разрывом, передала содержание истории на «Курицах» – ничего не утаила, чтобы у подруг сложилась полная картина. Обе сидели, внимая каждому слову, их сосредоточенные лица словно застыли.
– Да-а-а, дело дрянь, – заговорила первой Яна, – все так ловко обставлено, что не подкопаться. Со стороны все выглядит именно так, как и подумал Пашка. Но мы слишком хорошо тебя знаем, чтобы поверить в эту чушь. Встряла ты, Алка, капитально… Но мы с тобой, и надо что-то решать. Для начала неплохо выяснить, какая тварь пошла на это, найти ее, вернее его. Думаю, мне пояснять не надо, что это не девчонка. Была б девчонка, было б все намного проще, а здесь не справиться самим. Надо подключить людей, чтобы те силой заставили его во всем признаться. Пусть напишет в «Курицах», что оболгал тебя, и приведет убедительный мотив, зачем пошел на это, пусть поговорит с твоим парнем лично – это уже его проблемы. Главное, найти это гребаное трепло и людей, которые займутся им. Без грубой силы здесь никак.
– Ты думаешь, получится? – с надеждой спросила Алла. – Но кто ж тебе признается в клевете и заявит на весь честной «ВКонтакте», что он позорное чмо и опорочил честь Аллы Воронцовой? Не для того все это затевалось, чтобы спалиться, заработать репутацию трепла и получить по морде, ведь за Пашкой в случае чего не встанет!
– Ты должна сейчас думать о своей, а не о его репутации. Что за детсад: признается, не признается? Припугнут как следует – ой как признается! Я не вижу другого выхода, ты не сможешь тягаться с пацаном в одиночку! Когда ты узнаешь, кто он такой, что ты ему сделаешь, морду набьешь? Да черта с два: ты девчонка, ты слабее, а твой пацан сейчас не при делах. Решить проблему можно только грубой силой – хитрость не канает. Хоть десять раз хитри, хоть головой об стену бейся – Пашка не поверит, раз не поверил сразу. Нужно «чистосердечное» признание ублюдка, а для этого – давление со стороны!
Янка была резка, но правдива, и Алла ничуть не обижалась на резкость ее слов.
– Но где взять эту помощь?! – в отчаянии воскликнула она. – У меня нет авторитетных друзей-мужчин, нет старшего брата! Раньше я могла рассчитывать на Пашку, его помощь, знала, что, случись чего, он любого за меня порвет! Когда мы были вместе… – разрыдалась Алла.
– Все-все, хорош, не плачь, – похлопала по плечу Янка, как мать малыша, – найдем гниду, разделаемся с ней и вернем тебе Пашку! Только не плачь… Я куплю тебе калач.
– Алл, если обратиться в полицию, написать заявление о клевете? Есть же законы! И в суд можно обратиться с иском о клевете, да еще и стребовать с гада компенсацию за моральный ущерб! А главное – так можно доказать Пашке невиновность… – высказала мысль Марина.
– Ага, а следом заведут второе дело, в котором Алку нашу будут судить за проституцию как незаконную предпринимательскую деятельность, а тварь та выступит свидетелем. Все так перевернут с ног на голову, что пострадавшая окажется и виноватой, – горько усмехнулась Янка.
– Алле нечего бояться, вины за ней нет. И когда дойдет до суда, какие доказательства приведет тот гад, если кроме пустых слов он предъявить ничего не может? Даже лицо побоялся показать, чтобы в него ничего не прилетело. Это в «Контактике» он анонимный обличитель и герой, а в суде придется отвечать за каждое словечко. И там такое не прокатит, а за дачу ложных показаний – уголовка, – мягко возразила ей Марина.
– Мой друг, до чего же ты наивна! И до суда не дойдет, ее заявление просто рассматривать не станут, менты поржут над ним да выкинут. Они на убийства и изнасилования смотрят сквозь пальцы, а тут девочка пришла пожаловаться, что парень ее назвал «ВКонтакте» проституткой. Ты сама себя слышишь? Это же смешно.
– Но пусть попробует… Решить это через прокуратуру.
Растерянная Алла вмешалась в спор:
– Девочки, так как же быть сейчас? Он сказал, за пару дней освободить квартиру…
– Однозначно: вещи собирай, – сказала Яна твердо, – не унижайся, не раздражай его, и так все очень плохо. Лучше вы помиритесь потом, и он снова позовет жить вместе, чем выставит на улицу сейчас.
– Но мне некуда идти! – всплеснула Алла руками.
– Как некуда, если у тебя есть мы!? Можешь остановиться у меня. В комнате хватит места на двоих. Вещи как-нибудь уместим, есть лоджия… А дальше видно будет.
– Можешь и у меня… – сказала Марина неуверенно.
Она сразила подруг эффектным появлением в баре и была чудо как хороша сегодня, даже в джинсах, с собранными в пучок волосами, с едва уловимым цветочным шлейфом парфюма и минимумом косметики на лице выглядела шикарно, не так, как раньше. Может, из-за СПА-процедур ее кожа обрела сияние, а может, на фоне общей ухоженности, от корней волос и до кончиков ногтей. И к Алле, в район Чуркина, приехала не после тяжелого рабочего дня в больнице. Обмолвилась, что больше там не работает: любовник позволил жить за его счет.
И Алла поняла, что переезжать к ней не стоит. Маринка мечется, и отказать не хочет, особенно в сложившейся ситуации, и на квартиру привести не может. Тогда она сказала:
– Спасибо, дорогие. Остановлюсь я все-таки у Янки: удобнее добираться до работы. А дальше видно будет: либо с ним сойдемся, либо свой угол снимать…
Решено. Алла купила на рынке дешевые китайские сумки из клетчатой синтетики, в выходные собрала вещи и с помощью подруг перевезла все к Яне. Квартиру, в которой жила ее любовь, покидала с тяжелым сердцем и надеждой вернуться вновь.
Пашка позвонил вечером и сухо спросил, куда заехать за ключами. Алла назвала Янин адрес; он подъехал в течение получаса. В квартире она подготовила целую речь, что ни в чем не виновата, что даже в мыслях не было измены, что ее подставили, но, увидев его, не проронила ни словечка, лишь отвела глаза, полные слез, и дрожащей рукой протянула ключи. Парень тоже старался не смотреть в глаза. Не из презрения, а от страха показать ей слабость, слезы…
Это была идеализированная любовь, не выстраданная, не закаленная трудностями, когда на пути к соединению предстоит свернуть горы, слишком нежная и уязвимая, чтобы выстоять в жестоком мире.
***
В понедельник ждал новый удар.
Не успела Алла переступить порог банка, как ее перехватила кадровичка с просьбой немедленно зайти к ней в кабинет, где передала распоряжение начальства: уволить Воронцову с сегодняшнего дня.
– Как? На каком основании?! – бросило ее в жар.
– Разговоры нехорошие ходят, Аллочка. Напиши заявление по собственному желанию или они найдут повод уволить тебя. Поверь, не рада будешь, что не ушла сама.
– Какие еще разговоры?!
Кадровичка замялась: меньше всего ей хотелось добить унизительной правдой эту приятную во всех отношениях девушку, и она предпочла бы умолчать, чтобы это сообщил кто-то другой, не она. Но под настойчивым и вместе с тем умоляющим взглядом сдалась.
– Кто-то пустил слух, что ты занимаешься… Ну, этим… Во время рабочих командировок… Это дошло до замдиректора, и он без колебаний принял решение уволить тебя, а директор на больничном после операции и выйдет нескоро. Да и справедливости от него ждать бесполезно. Сама знаешь, он во всем поддерживает заместителя, тот его правая рука…
– Ложь! Кто этот мерзкий сплетник? Кто он?! – вскрикнула Алла.
Осталась без парня, а теперь и без работы! Здесь и сейчас на собственной шкуре ощутила всю горечь и точность выражения «беда не приходит одна».
– Этого сказать не могу… Меня поставил перед фактом Пантелеев. Хотел, чтобы ты ушла по-тихому и без скандалов.
Но Алла кинулась разбираться. Не обратив внимания на требование секретарши подождать в приемной, ворвалась к заму и выпалила:
– Денис Сергеевич, объясните мне, что, черт возьми, происходит?
Лицо ее горело, голос был не по-женски суров, она находилась в том состоянии, когда стоило отбросить все формальности и выяснить, что за дурдом творится вокруг. Против нее ополчились и любимый, и начальник; кто-то невидимый играл ими всеми, как марионетками, и отлично знал, кого и за какие ниточки дергать, наносил удары сразу по двум фронтам.
– Зачем явилась?! – по-бабьи взвизгнул пузан, но Алла пропустила его слова мимо ушей.
– Давайте начистоту. Я не понимаю, на каком основании я должна уволиться?! За что? Чем я провинилась – тем, то вкалывала на благо банка? Вы верите всем сплетням обо мне? Я не хочу терять работу, не надо со мной так! – эмоции зашкаливали, вопросы, восклицания сыпались градом.
– Мне стало все известно, – ответил пузан с нотками злорадства в голосе, – удивила ты нас, Алла, ой как удивила. Тебе должно быть стыдно. Водила всех нас за нос. И куда я смотрел, когда брал тебя на работу? Казалась приличной девушкой, а оказалась… Хм. Не оправдала доверия, мы к тебе по-человечески, а ты к нам… Хм. И сделки у нас не заключались, и договоры не подписывались, а все почему? Потому что занималась не той работой. И в Пластуне ты сорвала контракт, зато время даром не теряла и завела свои контакты. Парень-то твой знает, Алл? – откровенно издевался зам. – Ты позор, пятно на безупречной репутации нашего банка. Пиши-ка лучше заявление на увольнение сама. А если этого не сделаешь, придется уволить тебя по статье за неисполнение должностных обязанностей, с записью в трудовой. Ты вот скажи, оно тебе надо?
И это говорил ей руководитель банка, важный человек, занимающий высокую должность. Все эти жестокие фразы, подобранные так, чтобы больнее ранить, унизить, он произносил вполне осмысленно.
Так стоило держаться за эту работу? Стоило ли после всего услышанного объясняться и еще сильнее унижаться? На языке крутились матерные словечки, но Алле хотелось ответить что-то жесткое, хлесткое, но кратко, чтобы не превращать диалог в словесную перепалку, а ударить под дых одной только фразой и уйти.
– Какое дело до личной жизни подчиненных директору, который в рабочее время трахает любовницу? Твоя жена еще не знает о Соловьевой? Не переживай, ей скоро донесут! – выкрикнула Алла и, хлопнув дверью, вылетела вон. Краткости не получилось, но ударом на удар ответила сполна.
Было ли ей больно? Пожалуй, да, но не настолько… После разрыва с парнем она перенесла сильнейший стресс, и боль та заслонила все эмоции; теперь Аллу сложнее было чем-то пронять. И если она пыталась доказать, что невиновна, Пашке, которого ввели в заблуждение, то слова ненавистного директора восприняла с агрессией, желанием в ответ ужалить побольнее. Она усвоила: чем больше умоляешь, унижаешься, тем больше измываются, испытывают, до какой опустишься черты. С врагом стоит держаться холодно и действовать без колебаний, бить точно в цель.
Она усвоила урок. Отныне не позволит никому манипулировать собой посредством грязных сплетен. Она не половая тряпка, готова дать отпор любому, кто скажет плохо про нее. На банковской карьере крест? И ладно! Напишет заявление, да и дело с концом. Не видеть больше эти рожи, не унижаться!
Тут позвонила Ленка и попросила срочно забежать к ней.
– Я знаю обо всем, я расскажу. Ты сядь, пожалуйста, – сказала, опустив глаза, приятельница.
– Что именно?
– Я знаю, кто виновен в твоих бедах.
– И кто же?! – Аллу затрясло. Последовав совету, она села. – И кто же эта тварь? Скажи мне, не тяни!
– Авдеев…
Авдеев? Ничтожная попытка завязать роман на службе. После разрыва мстил и строил козни, но от него отмахивались, как от насекомого, и даже Алла перестала замечать, но вот стрела достигла цели…
Кровь прилила к лицу, непроизвольно сжались кулаки – гадать не надо, бросится с разборкой к бывшему. Что будет… Перья полетят на весь отдел. Может, не стоило ей говорить об этом здесь? И Ленка подскочила с места.
– Сперва послушай, как все было. Не горячись и не срывайся. Здесь нужен хитрый ход…
– Рассказывай, что знаешь.
В яростные, цепкие пальцы угодил карандаш со стола. Зажатый, словно в тисках, он не выдержал сильного напора и разломился пополам. Обломки короткими снарядами полетели в урну, но ни Алла, ни Лена не придали этому значения.
– Перед нашей поездкой в Пластун я услышала случайно разговор. Авдеев и кореш его Замятин обсуждали тебя в курилке. Я проходила мимо, но услышала знакомый мерзкий ржач, обрывки фраз и поняла, что речь шла о тебе. Я встала у двери, чтобы никто из них меня не видел.
«Шлюха едет в Пластун. Приторгует передком, на что еще она годна? Я отвечаю, не первый ее заход. Такие кадры портят имидж банка, Макс. Не спрашивай, откуда знаю. Донести бы до твоего дяди, чтобы вышвырнул эту шмару…» – услышала я: это были слова Авдеева.
«Не вопрос. Все будет сделано в лучшем виде», – заржал Замятин.
Я не восприняла слова всерьез, не стала ничего тебе передавать, чтоб не тревожить понапрасну. Я лишь задумалась, как ты связалась с этим мудаком, что в нем нашла? Поведение не мужчины, а мстительной и истеричной бабы! Не представляю, как ты с ним встречалась… – тяжелый вздох прервал монолог. – Так вот. Прошли выходные, и в понедельник мы уехали. В четверг, когда ты взяла дни за свой счет, по конторе прошелся слушок, какая ты… Я сразу вспомнила тот разговор в курилке и поняла, откуда ветер дует… А дома парень ошарашил: показал тебя на «Курицах Владивостока». Я пристыдила его, сказала, чтоб не вздумал верить в эту чушь, что ты – приличная девчонка, для меня пример во всем, и порядочнее, вернее тебя еще поискать. Я в ужасе! Не представляю, каково тебе. Ты, главное, не падай духом и не слушай эту чушь. Умные люди в это не поверят!
– В это поверил Пашка… – сказала Алла убитым голосом.
– Поверил? Как?!
– Эта сука выдала даты командировки и юбилейной корпоративки за дни, когда я типа «торговала передком», – как раз те дни, когда меня не было дома! Но самое ужасное… Он написал про халат подружки-медсестры, и Пашкины сомнения отпали! – ее голос задрожал. – Кто мог знать такие точные подробности?! Конечно, бывший! Кто ж еще?
– Ну конечно! Как бывший Авдеев знает какие-то интимные детали, и как коллега в курсе тех дат, когда ты отсутствовала дома по работе. И еще, я сопоставила даты: тот разговор в курилке состоялся на день раньше появления записи на «Курицах», а это значит, что Авдеев и есть автор, а не наоборот, начитался о тебе всякого и понес это «всякое» в народ. Он заранее все продумал, обмозговал и для полноты эффекта решил добить тебя «ВКонтакте». Возможно, с тем расчетом, чтобы информация дошла до Пашки. Вот же тварь!
Алла не могла больше слушать. Она вскочила с места и пулей вылетела из кабинета. Все произошло так быстро, что Ленка и заметить не успела, как подруги след простыл.
В отчаянной решимости она неслась по коридору. Вторая, третья дверь направо… В висках стучало.
«Сейчас будет жарко», – осознавала свои действия она.
Резко отворив дверь, она ворвалась в кабинет, где ничего не подозревавшие Замятин с Авдеевым пили кофе и обсуждали какие-то свои дела. При виде девушки оба оживились и растянули рты в ехидных улыбках, как перед началом занимательного шоу. Но вопреки их ожиданиям, Алла начала не с гневной и слезной тирады, над которой можно потешиться, поржать, а с решительных, конкретных действий. Ее движения были резки, быстры: она схватила кружку со стола Авдеева и выплеснула содержимое ему в лицо, моментом смыв насмешку. Обнаружив, что кофе слегка остыл, пожалела, что в кружке не крутой кипяток.
– Умойся, сука! – выкрикнула Алла и запустила кружку во врага, но тот успел закрыть лицо, и удар пришелся по пальцам.
– Совсем офонарела, шлюха?
Авдеев вскочил с места. Он обогнул стол и толкнул девушку так, что она упала. Подскочил к ней и, размахнувшись, что есть силы пнул в живот. Алла охнула от боли и пыталась сжаться в комок, защищаясь от ударов обезумевшего от ярости и унижения Авдеева. На шум и крики сбежались люди.
– Глеб, что ты творишь? Она же девушка! – крикнул кто-то не своим голосом и оттолкнул Авдеева. В дверях показалась Ленка и, подбежав к побитой, помогла ей встать.
Алла подняла голову. Сузив глаза, она прохрипела, что убьет Авдеева и в следующий раз он умоется кровью – не кофе. Тот рассмеялся ей в лицо:
– Да что ты сделаешь мне? Банковская шлюшка!
И тут-то ее пронзила боль, но боль другого рода. Появилась злоба, сильнейшая обида на Пашку, что поверил клевете и бросил в то время, когда ей так необходима защита. Ей вдруг открылось, что Пашка предал ее, а раз так, Алла больше не будет унижаться и пытаться доказать свою невиновность. Ей ничего не оставалось, как его забыть.

Глава 4. Билет в Сеул
В середине мая – начале июня погода во Владивостоке не балует. Сопки скрыты белесой пеленой тумана, небо затянуто тучами, с ним сливается серое, беспокойное море, и сверху заряжают двух-трехнедельные дожди с ветрами. Местный климат сложно предугадать, он настолько непредсказуем, что погода может меняться по пять раз на дню, город полностью во власти моря; что оно принесет, то и будет, циклон ли, тайфун ли, тишь да гладь. Но по наблюдениям, приморский апрель гораздо солнечнее мая и первой половины июня, зато осень теплая и ясная, что кажется затянувшимся бабьим летом, и даже в октябре выпадают деньки, когда можно пройтись по улице в футболке, нисколько не замерзнув. Море, как аккумулятор, долго прогревается, до самого июля, накапливает тепло, а потом отдает его берегам, согревая вплоть до ноября.
Владивосток на одной широте с Сочи, но климат здесь суровее многих городов центральной полосы России. Год на год не приходится, когда зимы снежные, когда нет, но стабильно морозные, а при температуре минус двадцать и стопроцентной влажности воздуха даже самый слабый ветер пронизывает насквозь, обжигает кожу ледяным дыханием – а ветра с моря лютые, порывистые. Обычно просыпаешься среди ночи из-за шума, оконные рамы ходят ходуном, и кажется, еще немного и неистовый порыв выбьет стекла или, на худой конец, отворит окна и ворвется внутрь. И так вскакиваешь несколько раз за ночь в тревоге, в беспокойстве, почти не выспавшись…
Но насколько прекрасны морские пейзажи, которые, пожалуй, компенсируют суровость местного климата, неумолимость приморских ветров! Это и заледенелое море с золотым отражением заката, таким ярким, что слепит в глазах, и наледи, причудливо замерзшие в виде волн, и снег, искрящийся на солнце, точно россыпь бриллиантов, и очертанья сопок в морозной дымке января.
Несомненный плюс географического положения Владивостока в том, что в самом городе температура редко опускается ниже двадцати-двадцати пяти градусов: теплоотдача моря смягчает мороз; и не задувай здесь такие неистовые ветра, климат был бы вполне сносным. В городках и поселках по хабаровской трассе, к северу Приморья, совершенно другая картина: зимой стоит мороз под тридцать пять, а летом, в пик жары, такой же градус, но со знаком плюс. Море не забирает тепло и не возвращает его – природа, что положено ей, то и принимает.
После продолжительной зимы наступает весна, когда плюсовые температуры ночью устанавливаются не раньше начала апреля. Солнце греет во всю мощь, чтобы растопить снега и льды, а справившись с задачей на ура, уходит в спячку, и в мае город накрывают тучи. Календарное лето наступает первого июня, фактическое – двадцать пятого; море прогревается только к июлю, когда температура воды становится комфортной для купания. Возможно, в этом и прелесть Японского моря, что пляжный сезон короче по сравнению с Черным, а потому и долгожданнее.
И еще. Во Владивостоке, как ни в одном другом российском городе, чувствуешь себя ущербным без автомобиля, и тому есть несколько причин. Во-первых, это город автомобилистов благодаря Японии, что обеспечивает соседа подержанной техникой, и здесь же расположен крупнейший авторынок, куда едут со всей страны, за тысячи километров, чтобы подобрать добротную иномарку за цену, которой по России больше не найти.
Во-вторых, по статистике, едва ли не на каждого приморца приходится автомобиль, и все создано для удобства водителей в ущерб удобству пешеходов: на переходах приходится стоять подолгу, а времени на то, чтобы перейти дорогу на зеленый свет, отводится мало. Выстаивать на светофоре по полторы минуты тяжело в ветра, ненастья, что для Приморья с переменчивой погодой далеко не редкость.
В-третьих, горный рельеф. Дома расположены на сопках, и подъезд автобусов, трамваев к ним есть не везде. Жителям пешком приходится спускаться-подниматься от остановки к дому, что создает одни сплошные неудобства.
И, в-четвертых, маршрут и расписание движения городского транспорта. Складывается впечатление, что когда они составлялись, нужды людей учитывались мало: взять тот же тридцать девятый маршрут, следующий от улицы Сафонова до Луговой. Это единственный автобус, на котором можно уехать из района, идет всего семь остановок, не до центра и не допоздна. На Луговой конечная и пересадка; вместо того, чтобы запустить полноценный маршрут до центра, ввели «39 д», который ходит раз в три часа, так что поймать его – большая редкость и удача дня. Автобус ходит до девяти часов, и если не успел к положенному времени, езжай до «Борисенко», а после тащись две остановки в сопку. В любую погоду, при любых ветрах. И таких примеров масса.
Все это приводит к мысли, что, живя здесь, надо разбиться в лепешку, но приобрести автомобиль. Пусть самый дешевый, не до изысков, главное, чтобы был на ходу. И свой.
***
Для Аллы настали не лучшие времена. Дожди и облачность, плаксивая погода, типичная для этого сезона, еще сильнее погружали в то тягостное состояние, что вызвали события последних дней.
«Запомни: это не ты потеряла работу и парня – это они потеряли тебя», – как могла поддерживала Яна.
Алла горела страстным желанием заставить Авдеева за все ответить: побитая и униженная, она в тот же день отнесла заявление в ближайший полицейский участок. Сама того не желая, прислушалась к Маринке, поскольку хотела добиться справедливости любой ценой, любыми средствами. И начала с законных.
«Прошу привлечь к уголовной ответственности Авдеева Глеба Андреевича за клевету и публичное унижение в сообществе “Курицы Владивостока” социальной сети “ВКонтакте” меня, Воронцовой Аллы Геннадьевны, в результате чего пострадали мои честь и достоинство», – написала Алла. На лист бумаги упала крупная слеза, и последнее слово размазалось.
Читая это, полицейский усмехнулся.
– Так каким образом пострадали ваши честь и достоинство?
– Из-за клеветы меня бросил парень, уволили с работы.
– И что же такого написал о вас гражданин Авдеев?
– Что я занимаюсь проституцией, но это клевета!
– А с чего он привел такую информацию?
– С того, что захотел сломать мне жизнь! – не выдержала Алла.
И тут до нее дошло, что ее расспрашивают не ради того, чтобы прояснить детали дела и помочь, а из банального любопытства к чужой беде.
– Вы уверены, что вас оклеветал гражданин Авдеев?
Последний вопрос прозвучал особенно глупо.
– Да, а иначе я не пришла бы к вам! Это он, и, если нужно будет, я приведу свидетельницу!
– Не нужно. Непростая складывается ситуация… – сделал паузу полицейский. – Все живы, здоровы. Договоритесь с гражданином, решите мирно, полюбовно. Вас знаю, пары: день поругались, день помирились.
– Мы с ним не пара! Я пришла за справедливостью. Как же уголовная ответственность за клевету, за унижение личности? Закон существует… Лишь на бумажке? – недоуменно развела руками Алла, но правоохранитель не воспринимал ее всерьез.
– Девушка, вашей жизни ничего не угрожает. А то, что с парнем… Это ваши личные дела. Уверен, вы помиритесь. И сами заберете заявление.
– Не заберу! – парировала Алла и привела самый веский аргумент: – Он меня ударил! Сегодня, на глазах у всех!
Но полицейский не придал значения этим словам и с раздражением ответил:
– Ох, сложно с вами. У нас полно серьезной работы. Не смеем вас задерживать, – страж порядка нарочно выделил «серьезной».
– Ясно! – она скомкала лист и, бросив в урну, выбежала из участка.
На улице почувствовала себя паршиво из-за того, что раскрыла душу дяде в форме, а в эту душу плюнули – зачем только пошла? Послушала бы Янку…
Дурная слава тут же разлетелась. Во «ВКонтакте» ей писали незнакомцы, прознавшие о ней через «курятник», и Алла одним кликом удалила профиль, оставив только электронную почту и Skype. Ее воротило от интернета, который внезапно оказался помойкой, куда каждый мог выбросить все, что угодно: оскорбить, унизить, оклеветать, не предоставив никаких доказательств. Ну и что, что это сломает чью-то жизнь, какое это имеет значение, если толпе хочется зрелищ.
Яна не могла смотреть спокойно на страдания подруги и вызвонила Пашку, чтобы вывести его на разговор и вправить мозг. Но никакие аргументы не могли убедить его в искренности бывшей девушки. Он оставался непреклонным, считая, что все справедливо и позор станет расплатой за предательство, измену. Его слова могли бы щедро посыпать солью раны Аллы, но к счастью, та об этом разговоре не узнала ничего.
– Ты обвиняешь ее в том, чего она не совершала. Ее оклеветал Авдеев, бывший парень! Он работал в том же банке, – пыталась достучаться до глухого сердца Яна, – отсюда и интимные детали, и информация о командировках и корпоративках. Тебя же обвели вокруг пальца и внушили через сеть, друзей, общественное мнение, что верная, надежная Алла изменила тебе, но это ложь. Знаешь ли ты, что ее побили на работе, а когда она пошла в полицию, то выставили вон? Каково ей? Отвернуться от нее сейчас – предательство, ты предаешь ее сейчас! – воскликнула Яна, но ее оборвал раздраженный голос:
– Передай своей подруге, чтоб больше никого ко мне не подсылала. Ни тебя, ни кого-то другого. Пусть усвоит: все кончено. Из-за нее мне теперь стыдно смотреть людям в глаза, – отчеканил Павел и бросил трубку.
Яне оставалось слушать короткие гудки…
Алла засыпала и просыпалась в слезах, лицо осунулось, глаза потускнели. Ничто ее не радовало, на шутки подруг она не отзывалась. Марина заставила ее пропить курс «Новопассита», и Алла послушно глотала горький сироп, даже не морщась.
Она не задумывалась ни о прошлом, ни о будущем, ни об ушедшей любви, ни о предстоящих поисках работы, а затухала в сыром, хмуром городе и занималась саморазрушением. Спасение виделось только в отъезде. Неважно куда, главное, из Владивостока и поскорее. Уехать, чтобы развеяться, восстановить силы и вернуться готовой к борьбе за место под солнцем.
Родители жили в Рощино, на севере Приморского края, и Алла собралась к ним, в родной дом, где, как говорится, и стены лечат. Подруги поддержали идею: ей действительно следовало взять паузу, и отъезд казался лучшим решением.
«Сейчас она слишком вымотана, чтобы браться за что-то новое; вот придет в себя, тогда и можно подумать о будущем, как жить дальше. Для начала ей нужно все переосмыслить в спокойной обстановке, а для этого уехать домой и побыть в кругу семьи», – рассудили подруги.
Они наказали Алле всегда быть на связи, не пропадать, регулярно звонить, делиться мыслями, переживаниями, поскольку знали: замыкаться в себе нельзя. Они поддерживали ее как могли и принимали ее боль как собственную, но в последние дни им стало страшно за нее: ходила мрачнее тучи, почти не разговаривала, а во сне скрипела зубами. И если бы не намечавшийся отъезд, ей, возможно, пришлось бы скоро обратиться к психиатру. И признать полнейшее поражение. Перед Авдеевым, перед судьбой.
– Ну уж нет, рано вешать нос. Ты еще им всем покажешь, – сказала Янка и отправила подругу за билетом на автовокзал.
***
Алла приехала в Рощино в первых числах июня. Она не баловала родителей частыми визитами: с тех пор, как осела во Владивостоке, появлялась дома не чаще, чем раз в пару месяцев, – и те несказанно обрадовались столь неожиданному приезду дочери.
Но застыли на месте при виде впалых щек, темных кругов под глазами, контрастировавших с мертвенно бледным лицом; в стеклянных глазах даже встреча с родными не смогла пробудить живой блеск. Что с ней стало?
– Дочка, ты больна? – выронила из рук полотенце мать.
Дочь молча разулась и переступила порог.
– Что случилось? Кто тебя обидел? – спросил взволнованный отец, как в детстве, когда та прибегала со двора в слезах. Но вместо ответа Алла бросилась в его объятия и разрыдалась.
– Дочка, что с тобой? Все хорошо, мы рядом. Солнышко ты наше… Проплачься, станет легче.
– Что же мы стоим у порога? – обступили ее чуткие родители. – Пойдем в комнату, пойдем же.
Все трое стояли в прихожей, отец сжимал в объятиях дочь, мать гладила ее плечи, спину. Навстречу им, мяукая, вышагивал Степан, пушистый сибиряк – Алла играла с ним, когда он был еще котенком. Наклонившись к давнему другу, она с грустью заметила, как поседела его шерстка: кошачий век недолог, и возраст брал свое. Она вздохнула.
– Степашка, старичок…
Алла с родителями прошли в гостиную, где все было таким родным. Старая мебель и комната, хранившая воспоминания счастливых детских лет. Мать стала накрывать на стол; отец, видя, в каком состоянии дочь, побежал в магазин за бутылкой водки. Думал, пригубит маленько да успокоится, родным в своих бедах откроется.
Ужин проходил мрачно, напряженно, и со стороны казалось, будто они не дочь встречают, а покойника провожают. Каждый уткнулся в тарелку и молча ковырялся вилкой. Отец как глава семейства взял инициативу в свои руки и разлил по стопочке. Алла чувствовала, что за этим последует допрос, и терялась, как ей быть, уйти от темы, соврать или сказать как есть.
«Мам, пап, меня обвинили в проституции и осрамили на весь город. Узнав это, Пашка выгнал из дома, а директор уволил с работы» – так?
– Дочь, как там Владивосток – стоит? – начал издалека отец.
Алла вздрогнула от неожиданного обращения к ней: нервы стали ни к черту.
– Как поживает Павлик? Что на работе? – осторожно спросила мать. Интуиция ей подсказывала, что причина кроется в одном из двух.
Алла осушила стопку и потянулась за бутылкой, чтобы налить еще, но отец остановил ее.
– Не нужно, я налью, – сказал он и наполнил стопку дочери сам. Она влила в себя вторую и, морщась, отправила в рот ложку квашеной капусты. За второй последовала третья… Алла уклонялась от ответа, пока вконец не опьянела; вот тут-то началось.
– Дела? Хреновые мои дела. Нет больше ни Павлика, ни работы. Все ушло, теперь ничего нет, – говорила она, уставившись в одну точку, – мне никто не поверил – все поверили ему! Сука, как же ненавижу!
Алла разрыдалась. Водка, даже в небольших количествах, действовала как сыворотка правды, и все, что было на душе и по каким-то причинам утаивалось, после волшебной стопки открывалось.
– Кто он?! – взревел подвыпивший отец, что было вполне адекватной реакцией на слезы дочери.
– Тебя обидел Павлик? Дочка, расскажи все, не томи! – измучилась бедная мать.
– Нет, не он.
– Так говори уже! – терял терпение отец.
– Вы уверены, что хотите это знать?! – спросила Алла и посмотрела на застывших в ожидании родителей. – Хорошо, я скажу. Меня обвинили в проституции! Выложили пост в интернете и выставили все так, что не подкопаться! Пашка поверил и порвал со мной, а на работе заставили уйти по собственному желанию, а не то, сказали, вышвырнут с позором. Меня даже слушать не стали! Я потеряла в одночасье все: работу, отношения – все, что имела, все коту под хвост! Конечно же, ничем подобным я не занималась! Это грязная игра Авдеева, и он остался безнаказанным. Но он ответит, он за все ответит! – храбрилась Алла.
В состоянии опьянения все немыслимое казалось предельно простым, и расквитаться с врагом было все равно, что прибить комара.
– Но как же так? Просто взять и оклеветать… – растерянно сказала мать.
– А вот так! Я ходила в полицию и надо мной там посмеялись. Вот он, закон, который должен защищать – он только на бумажке!
Алла умолчала о схватке в кабинете своего врага, ни слова не сказала про удар в живот – не стала подливать масла в огонь, ведь отец и без того был в ярости: его дрожащая рука сжалась в кулак.
– Кто он такой, этот Авдеев? Он из наших, рощинских?!
– Нет, из Владивостока.
– Какого ему надо от тебя?!
– Я работала с ним вместе и встречалась. Знала бы раньше, дура, с кем связалась… Думала, нормальный, а теперь на, получи!
– Но как же так, дочка? За что он так с тобой, за что? – тихо повторяла мать, на которой не было лица.
– Спросите у него. Я откуда знаю?! Его раздражало то, что у меня все хорошо: работа, парень… Зато теперь добился своего: я в полной заднице! Нет ни парня, ни работы!
Все внутри кипело, и Алла не следила за словами, выражаясь так в присутствии родителей. В эти минуты ей стало сложно контролировать себя.
– Но как же Павлик? Как он мог поверить? Вы вместе жили и не чужие люди, как же так?
– Плевать! – сказала как отрезала она.
Следующий день Алла апатично провела в кровати. Она многое переосмыслила и поняла, что неверно расставляла приоритеты. Все силы вкладывала в отношения, карьеру – родителей не баловала ни звонками, ни визитами и крайне редко видела девчонок, откладывала встречи, посиделки на потом. Но потеряв все, нашла успокоение в семье и у подруг. Все отвернулись от нее, остались лишь эти люди, и их поддержка и участие помогали ей оправиться, прийти в себя…
***
Алла провела дома месяц, и у нее было достаточно времени на то, чтобы все обдумать, остыть и принять решение, как жить дальше, на холодную голову. Но взвешенное, верное решение далось не сразу. Первое время ей хотелось биться головой об стену и все крушить, она была во власти ненависти и обиды и не могла отвлечься ни на что другое.
Месяц она приходила в себя и лишь сейчас стала воспринимать расставание спокойно, как факт, как данность; теперь ее больше беспокоило, где жить, на что существовать. Если Яна и распахнула перед ней двери, то наглеть и задерживаться не стоило, к тому же та снимала квартиру не одна, а с приятельницей на пару. Аллу отличало чувство такта, и даже сейчас, оказавшись в непростом положении, она не хотела никого стеснять.
На банковской карте оставались кое-какие сбережения, как раз хватит протянуть первое время, снять квартиру и питаться месяц-полтора. Мысли о поисках работы не давали покоя. Она думала о том, чтобы устроиться в другой банк. Но болезненные ассоциации, воспоминания об увольнении стали для нее барьером, и она решила не возвращаться к прошлому. Хотелось кардинальных перемен, найти себя в чем-то другом. Подумала, что на экономике свет клином не сошелся и стоит попробовать себя в какой-нибудь другой сфере.
По приезде во Владивосток Алла решила обзвонить турфирмы и предложить свою кандидатуру. Менеджер – специалист универсальный; есть вышка, да и ладно, а опыт быстро наработается. Это туроператора без специального образования в экономисты не возьмут, а продавать путевки сможет каждый, был бы язык подвешен, подумала она. Зарплата начинающих специалистов различалась мало, возможность карьерного роста была везде, но работа по подбору туров казалась куда более приятной, привлекала возможностью путешествовать, ведь если и предполагались командировки, то за границу, а не в глухие поселки Приморского края. Хватит кататься по разным Пластунам.
За пару дней до отъезда родители преподнесли сюрприз, чем вызвали улыбку. Возможно, первую за все то время, что дочь провела у них.
– Аллочка, доченька. Не изводи ты так себя. Не стоит это твоих нервов. Тебе нужно все забыть, неплохо съездить бы куда-нибудь на отдых… Мы знаем, как ты любишь путешествовать, возьми вот эти деньги: здесь тридцать тысяч. Потрать их на что хочешь, на Таиланд или Вьетнам – если же не хочешь, купи что-нибудь, приоденься. В общем, порадуй себя, а заодно и нас, – сказала мать.
– Алла, дочь, ты только скажи, и этот сукин сын за все ответит. Я приеду во Владивосток и разберусь с ним. Вырву его поганый язык, чтобы не болтал всякую чушь! Главное, знай: у тебя есть я. Я всегда тебя защищу и любого, кто тебя обидит, прибью, – дал понять отец.
– Спасибо вам, мои дорогие! Я вас люблю. Ваша поддержка для меня много значит.
– Ну что ты, доченька, хорошая ты наша…
Алла бы осталась дома еще на неделю, подпиталась теплом от общения с близкими, но голова кипела от проблем. Их решение требовало скорейшего возвращения в город.
***
Первым делом Алла захотела изменить что-то во внешности. В ее облике всегда преобладала естественность, эпатаж был не в ее стиле; к тому же профессия накладывала отпечаток, и даже на корпоративах деловая девушка обходилась неярким макияжем, придерживалась классического стиля, вещи выбирала приглушенных тонов: дымчато-серого, темно-синего, болотного, будто бы других цветовых гамм для нее и не существовало. Будучи длинноволосой шатенкой, Алла закалывала волосы на затылке, реже заплетала косы различной сложности и чувствовала себя вполне комфортно в этом образе прилежной ученицы.
Но вот настал тот день, когда она созрела для экспериментов. Длина – каре, цвет – блонд. Желание столь кардинальных перемен не могло не вызвать интерес со стороны стилиста-парикмахера, работавшего с ее волосами:
– У вас густые шикарные волосы, вы уверены, что хотите их состричь?
– Да, хочу удлиненное каре на косой пробор. И цвет. Хочу осветлиться до блонда. Так, чтобы эффектнее, ярче…
– Хорошо, как скажете. В вашей жизни что-то произошло, раз вы готовы на такие перемены?
– Да. Рассталась с парнем, уволилась с работы, – прозвучал бесстрастный ответ.
– О-о-о, тогда все ясно! Желание изменить стрижку и цвет волос говорит о скрытом стремлении изменить жизнь. Знаете, волосы накапливают отрицательную энергию. Желание подстричься короче – это желание от нее избавиться. Поэтому я всем советую периодически срезать кончики…
– Вы все верно подметили. Так помогите мне изменить жизнь, – грустно улыбнулась Алла в зеркало.
– Все будет сделано в лучшем виде, – заверил мастер, чьи услуги обходились недешево – а значит, и результат должен поразить.
Он сверкнул лезвием ножниц и приступил к созданию нового образа. Полдня он в поте лица колдовал над непокорной гривой, укрощал плойкой, сушил феном, обесцвечивал краской, а когда, наконец, добился нужного эффекта и показал клиентке плоды своего труда, подкатив к зеркалу кресло, на весь салон раздалось гулкое «Ах!» От офисной серости (как она сама себя назвала) не осталось и следа: из зеркала смотрела другая Алла, со стильной, элегантной стрижкой, с блеском в глазах и дерзкой улыбкой на губах – она ли это?
Мастер был прав: она выпорхнула из салона обновленной, с ощущением, что вместе с длинными спутанными волосами освободилась от тягот прошлого, что весь негатив остался там, и беды приключились не с ней, а с той другой, обладательницей каштановых локонов, разбросанных на полу. Теперь ее жизнь начнется с чистого листа; поход к стилисту стал своего рода терапией.
Стоило ей подняться в лифте на этаж, как на пороге уже встречала Янка.
– Девушка, вы к кому? – ахнула та. И уже в квартире засыпала подругу комплиментами: – И цвет как тебе идет, белая моя башка!
– Спасибо, Янчик, и чувствую себя другим человеком. Стилист сказал, что, меняя стрижку, меняешь жизнь, – и точно: подстриглась, и даже дышаться стало по-другому! – поделилась впечатлением Алла.
– Молодец, но не перестану повторять: тебе нужно обратить внимание на яркие цвета в одежде…
– Ты права! Устроюсь на работу и заработаю на новый гардероб. Больше эта серость не для меня.
– Прогресс! Неужели я это слышу?! – и обе рассмеялись.
Карман грели родительские тридцать тысяч рублей; мысли о том, как их потратить, не давали покоя. Конечно, можно обновить гардероб, но это не то, чего сейчас хотелось Алле. Ей нужны были не вещи, а эмоции, позитивные эмоции, чтобы вновь не впасть в депрессию, выбраться из которой второй раз уже сложнее. Раньше вопроса о том, куда пристроить сумму, не возникало: бережливая и серьезная Алла откладывала деньги, но сейчас винтики в ее голове перекрутились, и она решила потратиться на заграничную поездку, мысли о которой окрыляли.
Тридцати тысяч, не считая карманных трат, хватило бы на «горящую путевку» в Таиланд или во Вьетнам, но и здесь Алла осуществила то, на что раньше не отважилась бы: решила не переплачивать турагентствам, а организовать все самой. Прошерстила интернет и по акции, всего за пятнадцать тысяч рублей, купила авиабилеты из Владивостока в Сеул и обратно. С визой проблем не оказалось, поскольку с января этого года между Россией и Южной Кореей ввели безвизовый режим. Действующий загранпаспорт – это все, что требовалось для поездки.
Алла прежде не была в Сеуле, но имела представление о нем как о столице богатейшей страны, чей уровень жизни – не чета российскому и даже московскому. Пашка, бывший парень, путешествовал по Южной Корее и с гордостью называл ее исторической родиной. С его слов, она превратилась из отсталой страны в промышленного гиганта за каких-то полвека! Он рассказывал, что компания Samsung начинала с производства рисовой муки и поставок продуктов в Китай – такой вот интересный факт. А сейчас компания известна на весь мир как производитель техники и электроники! От аграрной продукции к высоким технологиям, от лачуг к небоскребам – не восхищаться страной, совершившей такой скачок, удерживающей высокие позиции и по сей день, сложно.
Алла представляла столицу, шикарный Сеул, и считала дни до встречи с ним. Рассказы Пашки только подпитали ее воображение, и она захотела увидеть страну его мечты своими глазами.

Глава 5. Предложение
Вечером десятого июля самолет приземлился в международном аэропорту «Инчхон». Обратный вылет во Владивосток намечался на семнадцатое число, а значит, впереди ждала неделя отдыха в Сеуле. Остаться подольше затратно, да и недели для первого раза достаточно.
Алла добралась до города экспресс-поездом и так намучилась в сложном мире корейской транспортной системы, что почувствовала себя, будто вышла из леса, а на центральной станции прыгнула в первое же такси, протянув водителю ваучер отеля, указала на адрес, прописанный на английском и корейском языках.
– Seoul, Gangnam-Gu, New Hilltop Hotel, please, – произнесла она.
Таксист кивнул и повез ее по адресу, в элитный район Гангнам, где в своем легендарном клипе танцевал певец PSY, являя миру гламурный, размеренный стиль жизни населяющих его миллионеров. Всю дорогу Алла восхищалась идеальным покрытием южнокорейских дорог, сначала про себя, а позже, признав на протяжении пути закономерность, и вслух, изливала восторг на таксиста.
– This road… Is fantastic!
– If roads are bad, the people will have complain. And it will be bad… The government won't allow this, – разъяснил кореец.
Его ответ показался Алле наивным донельзя. «И что с того? Ну подумаешь, народ будет ругать власть за плохие дороги… Зато какие деньги можно отмыть».
Таксист посмотрел на нее с любопытством и спросил:
– Are you American?
– No-no, I’m Russian, – выпалила Алла, на что тот кивнул, будто сделал какие-то выводы, но из азиатской учтивости не сказал ни слова, а лишь сощурился и расплылся в услужливой улыбке.
Когда такси остановилось у отеля, она расплатилась с корейцем и поблагодарила его на двух языках.
– Thanks a lot! Kamsahamnida!
Последнее, корейское «спасибо» доставило таксисту особое удовольствие. Он ответил ей что-то на своем, но она уже не поняла, поскольку знание языка ограничивалось несколькими словами.
Отель произвел на Аллу приятное впечатление, просторный и светлый номер вполне отвечал заявленным трем звездам. Из окна открывался вид на улицу: по дороге пролетали иномарки, навороченные мотоциклы, тротуар пестрил кофейнями и ресторанами с корейскими вывесками, кругом мелькали азиатские лица, а пешеходный переход собирал такие толпы, что, казалось, народу раз в пять больше, чем на переходах в центре Владивостока. Но больше всего поразила крыша здания напротив: там находилась… автомобильная парковка! Оперевшись одной рукой о «Мазерати», деловой кореец разговаривал по мобильному телефону и, должно быть, чувствовал себя властителем мира.
На улице кипела новая, настолько интересная жизнь, что возбужденная Алла отошла от окна и бросилась к чемодану с вещами. Ей не терпелось стать частью той неизведанной жизни, что с каждой минутой влекла ее все больше. Она надела свой лучший сарафан и отправилась гулять по вечернему Сеулу, отбросив все страхи. На подсознательном уровне к ней пришло ощущение, что где-где, а в Гангнаме за безопасность можно не переживать, все до последнего столба здесь вселяет уверенность в полной защищенности. Ей не дадут заблудиться или попасть в неприятности, которые могут подстерегать иностранца в неблагополучной стране. Она понимала, что если и заблудится, подойдет с визиткой отеля к любому таксисту, и тот без проблем довезет ее до места. Жителям Гангнама подходит выражение «жить как у Христа за пазухой», только в данном случае не у Христа, а у южнокорейского правительства.
Квартал за кварталом Алла шла как зачарованная, огни большого города ее манили; она шла наугад, без цели, без маршрута, находилась как будто в состоянии опьянения или во сне. Беспричинная радость, необычная обстановка, люди вокруг – ей казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Рядом не было того, кто мог бы ее ущипнуть и доказать, что все это не сон, не кадр из фильма о красивой жизни, а явь и происходит с ней на самом деле.
Где-то впереди мелькнул знакомый силуэт, прозвучал знакомый смех… Сердце забилось, Алла участила шаг. «Вот так встреча, имел бы совесть! Расстались, а он уже с другой!» – тяжелый вздох, и снова мокрые глаза… Нагнала парочку, сама не зная зачем. Заявить сопернице, что все еще считает его своим? Или посмотреть в его глаза и раствориться в них?
Она дернула парня за руку, и тут ее прошибло потом: то был не Пашка. Обернулся красивый кореец, со спины похожий на бывшего; его подружка вскрикнула от неожиданности. Ошарашенная парочка в немом волнении уставилась на Аллу, а она, готовая провалиться от стыда сквозь землю, принялась рассыпаться в извинениях, насколько позволял ее английский. Корейцы посмотрели на нее как на умалишенную и, сказав что-то на своем, поспешили прочь.
Алла поплелась по улице, чувствуя себя полной идиоткой. Ей казалось, все стали свидетелями ее позора и теперь смотрят вслед; и хотя в действительности никому до нее не было дела, она отделилась от толпы и скрылась в ресторанчике, первом попавшемся на глаза.
Зачем она приехала в Сеул, где ощущала присутствие бывшего парня и в лицах прохожих узнавала его черты, зачем? Как сложно признаться в том, что ее тянет к нему. Любовь стала болезнью, приобрела хроническую форму с периодическими обострениями в виде приступов истерик, слез, а путь до полного исцеления представлялся мучительным и долгим. Алла ошибалась, решив, что преодолела этот путь наполовину: приезд в Сеул вернул ее на сто шагов назад, сковырнул плохо затянувшуюся рану, и даже на отдыхе ей не было покоя. На смену радости в душе поселилась печаль; кто бы знал, какая параллель проходила между поездкой в Корею и резко оборвавшимся романом с Пашкой, полукорейцем. Он был здесь много раз. Прогуливался по тем же улицам, заходил в те же кафе…
В ресторанчике Алла перевела дух и заказала любимое пулькоги, которое распробовала во Владивостоке. В настоящих корейских ресторанах посреди стола встроен гриль, и процесс приготовления контролирует клиент. Официант лишь приносит маринованное мясо, а готовит посетитель сам. И сейчас вымоченная в смеси соевого соуса, сахара и кунжутного масла говядина жарилась на огне вместе с нарезанным луком и перцем, источая невероятный запах; Алла только и успевала переворачивать кусочки. Готовое мясо заворачивалось в пекинскую капусту и отправлялось в рот, на гарнир шел рис.
Заморив червячка, Алла продолжила прогулку по вечернему Сеулу и вскоре вышла к торговому центру. Бюджет всей поездки, не считая авиабилетов, ограничивался пятьюстами долларов, и шопинг не входил ни в какие планы. Она просто остановилась поглазеть на рекламные плакаты Louis Vuitton, Dior, Cartier.
Ей такие вещи были не по карману. Она грустным взглядом провожала солидных корейцев и расфуфыренных кореянок, выплывавших из бутиков как павы. Внимание привлекла женщина европейской внешности. Особа едва передвигалась под грузом фирменных пакетов с логотипами люксовых брендов; стройная длинноволосая шатенка, на вид за тридцать пять, а то и больше, шла торопливо и не смотрела по сторонам. Платье обтягивало фигуру, туфли на низком каблуке смотрелись стильно и стоили немалых денег: по красной подошве угадывался «лабутен».
«Американка? Европейка? Только с их уровнем жизни можно расхаживать по бутикам, не волнуясь о том, что бы завтра пожрать. Везет же ей, не то, что я», – не без зависти подумала Алла.
«Иностранка» сделала три шага и, поравнявшись с Аллой, в спешке не заметила, как шелковый платок слетел с головы и с мягким шелестом упал на землю.
– Excuse me, – окликнула та дамочку и, подняв платок, протянула ей. – You lost it…
Та резко остановилась и, развернувшись, выругалась: «О, черт, растяпа!» – и, посмотрев на Аллу, расплылась в улыбке:
– Thank you! Thank you so much!
– Вы из России? – заинтересованно спросила Алла, услышав родное крепкое словцо.
– Да, – не меньше той удивилась дама, – и вы из России? А откуда?
– Из Владивостока.
– Надо же, землячка! И давно вы здесь? Как вас зовут?
– Алла. Вот сегодня прилетела…
– Аллочка, спасибо вам огромное! Какой-то ветерок нехороший поднимается. Если бы не вы, я бы сразу не заметила. А когда кинулась искать, улетел бы мой платок в другие ручки. А жаль, очень качественная вещица: как-никак Hermes, – женщина провела рукой по роскошному шелку кремового цвета. О его стоимости можно было только догадываться.
– Да не за что, – Аллу смутило внимание такой персоны, – в следующий раз будьте внимательнее. А то повезет кому-то с находкой…
– Ой, не говори, не могу даже представить! И где же ты остановилась? – перешла она быстро на «ты».
Алла назвала отель.
– О, я знаю, почти что рядом! Извини, подожди-ка минутку, – у женщины зазвонил телефон. Проворковав в трубку на английском, она вернулась к Алле: – Сейчас подъедет мой друг. Если хочешь, подбросим тебя до отеля.
Алле льстило, что дама обращалась к ней как к хорошей знакомой. Что это, проявление благодарности или же простота и радушие обеспеченной землячки, Алла тогда не задумалась. Она лишь поразмыслила, что за вечер намотала приличный километраж и устала, а чем тратиться на такси, лучше принять предложение: какая-никакая, а экономия. И, не скрывая, сказала как есть:
– Буду очень благодарна, если подвезете меня.
Сказано – сделано. Не прошло и трех минут, как рядом припарковался черный джип представительского класса. На передних сиденьях восседали маленький, весь сморщенный, точно засушенный стручок, кореец и его водитель, по-лакейски заискивающий перед господином. Алла села у окна и всю дорогу любовалась ночным Сеулом. Лишь краем глаза видела, как ее землячка достала из сумочки пакет и продемонстрировала на тонком запястье исключительной красоты браслет, как бы отчитавшись в покупке. Старик одобрительно кивнул.
Автомобиль остановился у отеля, и женщина протянула Алле визитку.
«Ирина», – прочла та.
– Утром, как проснешься, набери меня, – сказала Ирина и скрылась за тонированными стеклами.
Ночь зажгла огни роскошного Гангнама.
***
Алла встала рано, чтобы не пропустить положенный завтрак, включенный в стоимость номера, и, вернувшись к себе, проспала до обеда. Ее разбудило сообщение от Яны с предложением поговорить в Skype.
– Здесь так круто и цивильно! Мегаполис, как в фильмах про Нью-Йорк, только это Сеул! Все для людей, чистенько, ухоженно, здесь уличные туалеты как в наших лучших ресторанах. Не хочется отсюда уезжать! Шикарный город, я бы здесь осталась, – призналась Алла.
– Хорошо, отдохни, развейся. А мне под утро приснился странный сон…
– Что за сон?
– Странный мерзкий сон. Будто иду по дороге, а впереди полно змей. Они все разные: синие, черные, бурые, короткие и длинные, какие-то из них лежат, как палки, а какие-то закручиваются в спираль – но все, как одна, скользкие и мерзкие. Почему-то я их не боюсь. Хотя в реальности жуть как боюсь! А во сне просто перешагиваю и иду дальше. Вдруг вижу собаку, тощую, жалкую, с несчастными глазами. Я беру ее на руки и несу. Я-то могу вовремя увидеть змею и перешагнуть, а низенькая собачонка на коротких ножках – нет. Ее по-любому укусят. Я это знаю и несу ее по дороге, с ощущением одиночества, какой-то обреченности, ее дрожащее тельце согревает меня, и я хочу ее спасти. Мы подходим к луже, и я опускаюсь на колени, чтобы собака попила. Она жадно лакает водичку и в благодарность лижет мне руку. А после мы продолжаем наш путь… Странно, я не могу понять, к чему это приснилось. В этом сне не было конца. Какая-то бесконечная дорога, чувство тревоги и ожидание чего-то непонятного… Как думаешь, что это может означать?
– Собака вроде снится к друзьям, а змеи – к коварству. Быть может, твой сон как-то связан со мной? По сути, я и есть та собака из сна, ты поддержала меня, мало того, приютила у себя, что я готова лизнуть тебе руку, – ответила Алла.
– Перестань, ты же знаешь, для тебя мои двери открыты всегда. Стало быть, я спасала друга…
– Не бери в голову всякие сны. Что было, то прошло, и в моей жизни новая глава. Все будет хорошо, и я не сомневаюсь!
– И это правильно, мне нравится такой настрой. Наслаждайся отдыхом и держи в курсе новостей, а сейчас извини, мне пора работать, – как-то сдавленно сказала Яна и отключилась.
***
Алла взяла в руки визитку. «Ирина», контактный телефон и фотография какой-то девушки – и больше ничего, ни названия фирмы, ни информации об услугах. Это вызвало ряд вопросов:
«Кто она и чем занимается? Зачем дала визитку мне? Не ее я поля ягода, так какой ей интерес со мной общаться? Неужели она настолько благодарна за тот шарфик, что взялась опекать меня, пока я здесь?»
Любопытство пересилило, и, несмотря на роуминг, Алла позвонила.
– Ирина, привет! Это Алла, ты меня вчера подвозила…
– О, Алл, привет! Как хорошо, что позвонила. Какие планы на сегодня?
– Да… Никаких.
– Я собираюсь на целый день в аквапарк Caribbean Bay, поехали со мной?
– В аквапарк? А где это… и дорого?
– Нет, долларов пятьдесят. Соглашайся, проведем с тобой крутой день, нас отвезут и привезут. Ты, наверное, в шоке, что взрослая тетка упрашивает тебя поехать с ней в аквапарк, но в Сеуле я становлюсь маленькой капризной девочкой, – рассмеялась Ирина.
Ее простота, умение располагать к себе, казаться «своей в доску» подкупили Аллу, и она ответила:
– Круто, поехали!
– Вот и отлично! Обещаю, что не пожалеешь.
И не успела Алла одеться, как к отелю подъехал знакомый черный джип, будто изначально Ирина была собрана и выехала сразу по звонку или проезжала мимо и, получив сигнал, зарулила к новой знакомой.
– Привет! – сказала Алла и улыбнулась при виде Ирины.
– Привет! – растянула улыбку та. – Спасибо, что составишь мне компанию, я прямо не нарадуюсь, что наконец-то еду в аквапарк. Набрала штук десять купальников, а надеть их некуда: во Владике у нас, сама знаешь, пляжный сезон короткий, живем у моря, а моря и не видим. Хорошо хоть Азия под боком, спасают их курорты с аквапарками. А купальники люблю, увижу красивую модель и не могу пройти мимо. Про нижнее белье вообще молчу: это мой фетиш, – хихикнула она, нисколечко не стесняясь водителя. Кореец все равно ничего не понимал и даже не пытался вникнуть в разговор. Старика сегодня не было.
Они ехали в Сувон, в пригород Сеула, где располагался центр корпорации Samsung, а по соседству с аквапарком Caribbean Bay находился сеульский Диснейленд Everland – детище самой корпорации. Алла смотрела из окна авто с довольной улыбкой и, переведя взгляд на Ирину, ловила себя на мысли, что вчера их свела счастливая случайность, и не встреть она эту женщину, не вкусила бы жизнь Сеула сполна. Ограниченная в деньгах, одна слонялась бы по улицам Гангнама и не знала бы, куда поехать и что посмотреть.
Ирина, кажется, тоже была рада новому знакомству. Улыбка не сходила с ее лица, а вопросы о личной жизни сыпались градом. Есть ли парень? Расстались? А почему? Где работаешь? На жизнь-то хватает? Сама же ничего о себе не говорила, а Алла не решалась напрямую обо всем спросить. Зато на вопросы Ирины отвечала правдиво, хоть и кратко. Мол, с парнем расстались, не сошлись характерами; работала в банке, поняла, что это не ее, уволилась, сейчас временно без работы. И никаких слезных откровений, никаких «куриных» историй не столько из-за недоверия, нежелания раскрываться перед посторонним человеком и опасения, что информация может быть использована против нее, сколько из-за стыда, страха подпортить о себе впечатление и остаться неудачницей в глазах этой успешной женщины.
Ирина слушала внимательно и, получив ответы на свои вопросы, отреагировала странно. Выражение ее лица не изменилось. Алле даже показалось, что улыбка стала шире. Может быть, она хотела своим видом ободрить, ведь следом поддержала словом: мол, не вешай нос, работу ты найдешь.
В аквапарке они провели целый день, обошли все водные аттракционы, вдоволь наболтались, наплескались и уже вечером довольные сели в черный джип.
– Я обратила внимание, корейцы очень скромные. В аквапарке многие парни в шортах и в футболках, поверх купальников девушки надевают туники, и ни одна кореянка не ходит с сиськами навыкат, не сверкает задницей, как у нас. На некоторых посмотришь – на пляже, считай, голые, – поделилась впечатлением Алла.
– Скромные?! – в глазах Ирины вспыхнул похотливый огонек. – Ты просто плохо знаешь корейцев…
***
Алла провела в Сеуле фантастическую неделю. Что ни день, Ирина таскала ее по бутикам. Даже если ничего не покупала, а просто шла поглазеть, вызванивала Аллу, чтобы та сходила за компанию, дала оценку со стороны и помогла советом. При таком активном «графике» дни летели стремительно. Приближалась дата отъезда.
Напоследок Алла хотела сходить в элитный ночной клуб, излюбленный Ириной, но, критически оценив публику «Октагона», расположенного с торца ее отеля, быстро распрощалась с этой идеей.
– Ты что? Гангнам не Гангнам без своих клубов! Хоть будет что вспомнить, когда вернемся во Владик, – уговаривала землячка.
Алла мучительно боролась с желанием пойти и ссылалась на банальное «мне нечего надеть». В ее словах не было ни грамма лукавства, ведь ни одно из ее платьев и в самом деле не годилось для похода в это место.
И тогда-то прозвенел «звоночек».
– В бутиках мне часто встречаются обеспеченные азиаты под ручку с подругами славянской внешности. Они заходят в отдел швейцарских часов, рассматривают сумочки от Chanel и меряют туфельки от Christian Louboutin. Да, корейцам нравятся раскрепощенные русские девушки, – нарочито небрежно произнесла Ирина.
Алла напряглась, не понимая, к чему та клонит, и тогда Ирина, напустив на себя искусственное веселье, обратила все в шутку:
– Да кому мы только не нравимся?! Самые красивые девушки в мире – русские! А знаешь ли, что… – и следом переметнулась на другое, а через пару минут замяла этот разговор.
Но мысль прочно засела в голове, и, оставшись одна в отеле, Алла вышла в Skype и рассказала Яне о событиях последних дней.
– Привет! У меня все отлично, единственное, омрачает скорейший отъезд: послезавтра вылетаю во Владик. Обалдеть, как тесен мир! В первый же день я познакомилась с нашей землячкой. Стою у торгового центра и вижу картину: выходит фифа, лет так тридцать пять, идет, вся сгибается под тяжестью покупок и теряет шарфик. Я окликнула ее, и так мы познакомились. Теперь показывает мне Сеул, везде берет с собой, в аквапарк, по бутикам. Наверное, я ей понравилась. С ней классно, но последний разговор мне показался странным…
– Что за разговор? – спросила Янка.
– Она все звала меня в крутой клуб, но мне нечего туда надеть, и я отказалась. И тогда она сказала, что корейцам нравятся раскрепощенные русские, они водят их по бутикам и обувают в «лабутены». Не пойму, к чему это? А до этого расспрашивала «за жизнь»: есть ли парень, где работаю, хватает ли денег. Зачем ей это? И почему ходит вокруг да около? Я ничего о ней не знаю, с чем связан ее бизнес в России, но здесь она живет на деньги своего корейского любовника, как я поняла. Остановилась в крутых апартаментах, передвигается по городу на «Рендж Ровер» с водителем, покупает себе брендовые шмотки и украшения… Но, Янка, ее кореец – старый, сморщенный старикашка! Как же надо любить бабки, чтоб притворяться, что без ума от него?!
– Да уж. Мутная какая-то твоя Ирина. Пусть мозг не пудрит своими ребусами, спроси прямо, что ей надо. Подыскивает тебе, что ли, спонсора, чтоб в «лабутены» обувал? Спасибо, не надо, хватило нам одного корейца.
Сердце болезненно сжалось.
– Я разберусь с ней. Как Маринка? Эти дни общались?
– Да вот на днях созванивались. У нее все хорошо, записалась в автошколу. Времени свободного много, вот и хочет отучиться, сдать на права… Спрашивала про тебя, предлагала встретиться и где-то посидеть, когда приедешь из Кореи.
– Отличная идея, я только за, – сказала Алла и взглянула на часы, – ладно, друг, мне нужно собираться, договорились встретиться…
– Ох, не нравится мне эта твоя «темная лошадка»!… Будь начеку и не иди у нее на поводу. Ладно, давай, до созвона.
– Давай. Я разберусь.
Алла постаралась прогнать все опасения, но так и не смогла расслабиться и избавиться от настороженности, что поселили в ней последние слова Ирины. Женщина, окутанная темной вуалью недосказанности, открывалась Алле с другой, не самой приятной стороны.
***
На город опустился вечер, зажглись огни Гангнама. В положенный час у отеля остановился «Рендж Ровер», в окне мелькнуло хорошо знакомое лицо.
– Привет, дорогая, садись! Куда сегодня едем, в бар, ресторан? – спросила Ирина.
– Давай в ресторан корейской кухни?
– А давай. Я знаю хорошее местечко, – сказала та и объяснила водителю, куда им ехать.
В дороге Алла краем глаза разглядывала Ирину справа от себя. Всю неделю она восхищалась ее вкусом и умением стильно сочетать все эти брендовые вещи, но сегодня находила ее внешний вид вульгарным. Ирина увешалась драгоценностями, как новогодняя елка гирляндой: камни сверкали в ушах, на шее, руках – не хватало только на ногах, и, похоже, она охотно украсила бы каждый пальчик, не мешай ей «лабутены». Платье с декольте хоть и смотрелось эффектно, но было слишком откровенным, чтобы надеть такое в ресторан. К чему весь маскарад?
«Со вкусом у нее порядок, дело в другом. Она оделась так специально для меня, чтоб выглядеть еще богаче… Но зачем лишний раз подчеркивать поразительный контраст между нами?» – задалась вопросом Алла.
И лицо. С отпечатком разгульной жизни, алкоголя… Как дорогая, но поношенная вещь, которая всегда будет в проигрыше рядом с вещью дешевой, но новой, с этикеткой. Похоже, с ним ничего нельзя было поделать, оно портило общий вид. Лицо как данность, и красавицей Ирину можно было назвать разве что со спины. Но от автомобиля до ресторана она прошлась как королева – Алла же в обычном платье смотрелась более чем скромно, шла позади на деревянных ногах и чувствовала себя не в своей тарелке. На это, собственно, и был расчет.
Все изменилось, когда они прошли в кабину и собрались садиться. Дело в том, что традиционно корейцы едят, сидя на полу, и столик делается очень низким, больше похожим на подставку. Алла опустилась на пятую точку и вытянула ноги в сторону, выбрав наиболее комфортную позу. Она в очередной раз убедилась, что любит корейскую кухню не только за вкусные, хоть и острые блюда, но и за культуру приема пищи, за это удобство, простоту.
Ирина разоделась, не взяв во внимание особенность места, которое сама же и предложила, и теперь устроилась на полу в шелках. «Не царское это дело!» – появилось недовольное выражение на ее лице. Она едва высидела полтора часа, посетовав, что не поехали в бар. Ясно было одно: корейская кухня ее не интересовала. Ирина выбрала это место, потому что так хотела Алла.
Попросили меню, сделали заказ; начался спектакль. Ирина блестяще справлялась с ролью галантного соблазнителя. Роль наивной души отводилась Алле: она сидела вся как на иголках, подозревала, но не могла понять, чего же от нее хотят. Слово за слово, пустая болтовня под дегустацию корейских блюд, и, наконец, появление бутылки соджу на столе. Градус подогрел и без того накаленную обстановку, расплавил маску спокойствия на раскрасневшемся лице, сделал взгляд стально-серых глаз резче, пронзительнее, добавил блеска – сорвал вопрос!
– Чем ты занимаешься?
Прямой и настойчивый, не любопытство и не повод поддержать беседу; вопрос-приказ, требующий быстрого и точного ответа, в лоб вопрос. И ни капли смущения в лице Ирины, будто она только этого и ждала. О, чудо! Неужели беседа настроилась на нужный лад? Не дать же ей уйти!
Она разлила по рюмкам корейский алкоголь и тихим, властным голосом сказала:
– Я устраиваю интимные VIP-встречи во Владивостоке и за его пределами.
Вот это новость! Алла вытаращила глаза; мозг с невиданной скоростью переварил информацию, как это бывает в критические минуты, и перед глазами выстроилась ясная картина.
– Ты?..
– Да, я. Называй, как хочешь, а, по сути, я исполняю желания. Для одних это отдых по высшему разряду, для других шанс вылезти из нищеты и пожить красиво – я же посредница между ними, за что, не стану скрывать, имею свой процент. Я превращаю замухрышек в принцесс, предлагаю такие условия, что не предложит ни один работодатель. Но мне всегда приятно иметь дело с сообразительными девушками: они усвоили, что мир давно перешел на рыночные отношения, и нет ничего зазорного в желании продать себя дороже, проводить время в обществе успешных, а не нищебродов. Чего скривилась? Так и есть, твое молодое, красивое тело – товар, имеющий куда больший спрос, чем твой мозг и образование, и. ради Бога, не говори сейчас про внутренний мир, на который всем глубоко плевать. В этой жизни ставку надо делать на то, что в ходу, на внешность – это несложно уяснить тому, в чьей голове водится ум; это правда жизни, и глупо ее отрицать.
Алла молча уставилась на Ирину и не могла произнести ни слова. Вот это да! Перед ней сидит живая сутенерша – а с виду ведь не скажешь! Все эти дни она гуляла с сутенершей и даже не догадывалась, ну и ну!
– Ты умна, чем и выделяешься, – польстила Ирина, – я наработала клиентскую базу из богатых иностранцев, из тех мужчин нашего города, кто имеет вес в обществе, чьи фамилии у всех на слуху, и это привело к тому, что голодные, ободранные девчонки сами стали искать со мной встреч, проситься под крылышко. Но я кого попало не беру, колхоз не толкаю, а предлагаю клиентам «качественный» досуг, чтобы к внешности девушки прилагался и ум… – и посмотрела на Аллу так, что той не оставалось ничего другого, как спросить:
– Чего ты хочешь от меня?
На смену удивлению пришла настороженность. Алле стало непонятно: она-то тут при чем, зачем ей знать детали? Неужели сутенерша хочет предложить ей «это самое»? Серьезно?!
Ирина осушила рюмку соджу и, сморщившись, ответила:
– Хорошо. Скажу прямо: я сыта по горло всеми этими любезностями. Не скрою, меня заинтересовал твой типаж классической славянской внешности. Я тебя увидела и сразу поняла, что глупо упускать такую девочку. Ты стройна, у тебя мягкие черты, глаза в пол-лица, светлая кожа и волосы, а в Азии на таких девушек высокий спрос; и здесь, в Сеуле, мне стоит сделать пару звонков, как мои клиенты захотят с тобою встретиться. Любая из моих девчонок была бы рада оказаться на твоем месте, но все до одной во Владике, так что у тебя здесь нет соперниц, и все деньги будут твои. К тому же из нашего общения я поняла, что тебя не держит ни парень, ни личная жизнь, ты безработная, а значит, в скором времени испытаешь потребность в деньгах… Считай, что наша встреча – удача для нас обеих. Мы потратили уйму времени, таскаясь по аквапаркам и бутикам, но я не знала, с чего начать… – Ирина снова накатила соджу, а следом выругалась: – Фу, корейская дрянь! Пошли бы лучше в бар, сейчас бы надирались хорошим вискарем…
Ирина вконец окосела от корейской водки; пьяная и откровенная, она, похоже, ничуть не сомневалась в том, что Алла примет предложение.
Но та сидела напряженная и хмурая. Ей было дико это слушать. Она бы предпочла не знать всей правды об «успешной женщине», а просто вместе погулять в Сеуле, а затем уехать. И в общении вела себя прилично, не подавала повода – с чего это Ирина увидела в ней проститутку и додумалась ей предложить заняться «этим самым»?!
Недоумение сменилось сильным раздражением, которое Алла даже не пыталась скрыть. Она почти не пила и смотрела на собеседницу испытующе.
– Ты всерьез предлагаешь мне это?! – не поверила она своим ушам. – А я, как дура, думала, что наши вылазки из благодарности! Ну помнишь, шарфик тот Hermes! Неужели ты могла подумать, что я… Да ты в своем уме, Ирин?! – в шоке воскликнула Алла.
– Какого шарфика? Ах да, спасибо, – нехотя согласилась Ирина и сделалась резкой, – чего завелась-то так? Возомнила из себя черт знает что? Да я щелкну пальцем, и на твое место прибегут десять, а то и двадцать девчонок! Я ничего не навязываю, я предлагаю совершенно другой уровень, и мне нет нужды кого-либо упрашивать: девочки, которые на меня работают, получают на руки пятнадцать тысяч рублей за двухчасовую встречу, притом за классику. Постельные умелицы за ночь выколачивают с мужиков такие бабки, что ты не получала и за месяц! Вдумайся в цифру и рассуди сама, тебе повезло, что ты оказалась в нужное время, в нужном месте, заговорила с нужным человеком.
Алла находилась в ступоре, язык онемел, и она смотрела на женщину глазами, полными смятения. Ирина говорила о немыслимых вещах с такой уверенностью в своей правоте, что переубедить ее было невозможно; замена ценностей обрела в ней крайнюю степень цинизма, привела к уверенности во всепродажности, что даже миловидная девушка напротив в первую очередь была в ее глазах привлекательным «белым» товаром, который можно выгодно продать в Корее, угодив вкусу азиатского клиента.
– На худой конец попробуй. Завтра же сдай обратный билет и останься в Сеуле еще на пару недель. Я устрою тебе встречи на высшем уровне, вернешься во Владик с обновленным гардеробом, с валютой в кармане: рубль дешевеет, доллар растет, и ты явно не прогадаешь. Подружкам скажешь, что познакомилась с кошельком, не хотел тебя отпускать, бросил весь мир к твоим ногам, или сплетешь какую-нибудь хрень в этом роде, – усмехнулась Ирина, – все мои девочки заливают родне, друзьям, что встретили солидных мужчин. А какое другое объяснение можно придумать внезапно прилетевшему богатству? Те, наивные, ведутся, верят…
Так вот, Алл. Попробуй, а дальше посмотришь сама. Втянешься – продолжим с тобой во Владике, нет – так заработаешь реальных денег, здесь и сейчас, в придачу получишь общество умных, эрудированных мужчин, с кем даже поболтать безумно интересно! Тебе не нужно будет за копейки вкалывать на дядю пять дней в неделю с восьми утра и до пяти вечера. Многие, попробовав из любопытства, уходят с официальных работ ко мне. Почувствовав вкус легких денег, ты и сама не захочешь горбатиться целый месяц за ту сумму, которую сможешь выручить за пару встреч… Но повторюсь, желающих девчонок в разы больше, чем состоятельных мужчин, согласных на мои расценки, и потому я очень щепетильна в этом вопросе, дешевку не пропихиваю. Кто-то рожей не вышел, а кто не тянет на элитный эскорт из-за колхозных манер, пустой болтовни – мой глаз наметан, и в первые же минуты общения я считываю это с них; могу сказать точно, что разбираюсь, какой типаж привлечет клиентов, а какой напрочь отвадит от моих дверей. Пожалуй, я даже излишне придирчива, но на кону годы безупречной репутации, да и высокий заработок девчонок вполне оправдывает всю ту критичность, с которой я к ним подхожу. Предложение делаю далеко не каждой, и обычно мне отвечают без колебаний. Только «да».

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/dina-serpentinskaya/tupik-57407466/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.