Главная страница | Эротические романы | Голод запертых в подвале богов. Жёлтый леденец луны в иссиня-чёрном лимонаде неба

Голод запертых в подвале богов. Жёлтый леденец луны в иссиня-чёрном лимонаде неба
Веся Елегон


Что будешь делать, если неожиданно окажешься в незнакомом месте в полной темноте? Испугаешься? А если встретишь там настоящего монстра, который утверждает, что тьма намного приятнее света, а на досуге коллекционирует сердца? Теперь он хочет заполучить и твоё сердце, но не отказался бы и от почек. Попробуешь договориться или дашь дёру?Но будь осторожна, жалеть монстра опасно, дружить с монстром невозможно, любить монстра… хотя, почему бы и нет…





Голод запертых в подвале богов

Жёлтый леденец луны в иссиня-чёрном лимонаде неба



Веся Елегон



Фотограф Photo by Leo Chane on Unsplash



© Веся Елегон, 2021

© Photo by Leo Chane on Unsplash, фотографии, 2021



ISBN 978-5-4498-2472-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


Внутри нас лес,
Внутри нас солнце и горы.
Давай смотреть друг другу в небеса
И слышать шум далёкого прибоя…

    В.Е 2019



глава 1. Самое начало


То, как шипастый монстр тащил тело по земле, оставляя за собой рванный, но весьма считывающийся след слизи перемешанной с кровью, не оставляло никаких сомнений, что человек, которому принадлежало это тело, мёртв. Голова человека скрывалась в зубастой пасти, а висящие безвольно руки и ноги иногда изгибались совершенно в несовместимые с жизнью формы. Но, вопреки складывающемуся впечатлению, человек был жив. И, более того, этим человеком была я. Но обо всём по порядку…



Утро было пасмурным. Хотя, солнце ещё только вставало, чёрная пелена, затянувшая всё небо и оставившая лишь тонкую косую полосу вдоль горизонта, уже обещала долгий сумеречный день, плавно и с самого утра переходящий в ночь.

Проводив взглядом на мгновение показавшийся и сразу скрывшийся за тучей красный диск солнца, задёрнула занавеску и глубже зарылась в растянутый свитер.

Зябко поёжившись, вернулась к столу и, прихватив оттуда чашку не успевшего толком остыть чая, отхлебнула и, конечно, обожглась. Зашипев, обиженно вернула чашку на место и, высунув наружу горящий кончик обожжённого языка, пошла одеваться.

7:45 – пора на работу. Зооклиника открывается в 9:00. Но мне нужно было прийти пораньше, чтобы успеть подготовиться к приёму своих мохнатых и не очень, по-всякому бывает, клиентов.

Ветврач – работа не из лёгких. Пытаться помочь тому, кто даже не может сказать, где болит, а в большинстве случаев и вовсе категорически против того, чтобы ему помогали – то ещё испытание. Укусы, царапины, синяки – часть моей жизни. Я просто прячу руки в длинных рукавах тёплых свитеров, дабы не слышать в очередной раз от неравнодушных посторонних: а зачем тебе это нужно, а много ли за это платят, чтобы так мучаться?

На первый вопрос я и сама не всегда могу ответить, но пока мне не важен ответ на второй вопрос, всё в порядке.

Дверь я всегда закрываю на три оборота, оставляя за ней пустую квартиру. Хоть я и люблю животных, но почему-то до сих пор не смогла завести кого-то. Возможно, боюсь, что однажды питомец вдруг заболеет, а я не смогу ему помочь. Такое бывает.

Поправив перекинутый через плечо ремень сумки, прошла по общему коридору, чтобы повернуть направо к дверям лифта.

Надавив кончиком пальца на круглый диск металлической кнопки, принялась ждать ожившую где-то в шахте кабину.

В сумке зазвонил телефон. Ответила, входя в разъехавшиеся передо мной двери. В трубке, пробиваясь через помехи, зазвенел бодрый голос стажёрки Яны.

В ветклинике девушка работала первую неделю и ещё не успела растерять волонтерского рвения спасти всё и всех вопреки всему и всем. Поэтому Яна приходила на работу раньше всех (обычно это случалось часов в 8:00), прозванивала весь немногочисленный врачебный состав и сообщала о записавшихся на прием пациентах со всеми подробностями. Наверное, это немного раздражало, но больше мне не нравилось грустное ожидание, непрошено поселившееся в моем нутре, того, что однажды это утихнет, как бывало с каждым. Однажды огонь тухнет и хорошо, если остаются хотя бы угли былых стремлений. У меня эти угли еще тлели. Как говорит Петр, мы хронические ветеринары. Иные отсеиваются, уходят.

Под живописное описание неизвестной хвори, постигшей кота Леопольда, озвучиваемое пылким голосом бодрой Яны, вышла в мокрое осеннее утро, столкнувшись в дверях с мужчиной, одетым в рабочую темно-синюю форму, на его кепке значился какой-то яркий логотип, но я не рассмотрела. Из глубин подъезда до меня еще успел долететь недовольный возглас вездесущей Марьи Ивановны, что-то о «вот уже в который раз сломавшемся лифте».

Но я уже спускалась по ступенькам, чтобы, раскрыв зонтик, нырнуть под моросящий дождик, который летал в воздухе мелкой разносимой ветром пылью.

Путь до работы занимал минут 20 бодрым шагом. Это не долго, но обычно я доезжала на автобусе, остановка которого находилась почти у моего дома. И сегодня, постояв пару минут под прозрачным козырьком, нырнула в теплое нутро подошедшего автобуса.

На улице царил осенний сумрак, а в салоне горели лампы, освещая желтым светом сонных пассажиров.

Усевшись на свободное место у окна, сквозь свое отражение принялась смотреть на скользящие мимо дома, их горящие окна и темные длинные фигуры спешащих вдоль по мокрым тротуарам людей. Мне в моем шерстяном пальто было уютно и тепло. В уши лилась знакомая песня, рождая какие-то эмоции, которые вдруг загорались яркими вспышками, а потом медленно затухали, оставляя нетронутым странный покой – мир моей души, который иногда мне напоминал лесную чащу, глухую, с вековыми деревьями, покрытыми мхом и паутиной. И в такие минуты было странно видеть свое отражение, казалось, будто моё лицо – всего лишь маска, и становилось удивительно, почему окружающие меня люди не видят этого. Разве я человек? Я лес. Я зверь. Я болото. Кто угодно и что угодно, но не человек…

Но потом я приходила на работу, снимала своё теплое пальто и надевала белый с нашитыми на лацканы кошачьими лапками халат, в карманы насыпала лакомство и усаживалась за стол в своем маленьком кабинете, и принималась лечить животных, маленьких и больших, добрых и злых, мохнатых и совсем лысых. И я видела в их глазах то чувство, которое испытывала сама – я такой же как и ты, прими меня и помоги. Я помогала. Лечила кошек и собак, прогоняла свое беспокойство, заглушала свой лес, отодвигая на день-два чувство, что однажды я сама могу стать деревом в этом моем лесу.

Автобус затормозил. Отдала три золотых за проезд и, спустившись по ступеням, перепрыгнула лужу. Рядом мужской голос довольно хмыкнул:

– Рань несусветная, а ты все равно грациозна, как лань. – закрыв зонтик, Петька приветливо улыбнулся.

– А ты всё на позитиве, – улыбнулась я в ответ и пожала протянутую руку.

– Ну, а как же? В нашем деле без этого никак. Я вот, например, все детство мечтал спасти кота Леопольда! И вот, наконец, этот день настал. – торжественно произнес парень и кивнул в сторону темной многоэтажки, где на первом этаже ютилась наша маленькая Зооклиника. – Пойдем? – загадочным шепотом, стараясь не улыбаться, позвал Петька и взъерошил отсыревшие от дождя волосы.

– Пойдем. – кивнула я. – Тем более, что нас уже потеряли, – на зазвонившем телефоне высветилось имя контакта – Яна.

– Стажеры не дремлют – стажеры спасают мир! – продекламировал парень и зашагал в сторону небольшого крылечка, над которым висела большая белая вывеска с рыжим котенком, черным щенком и ярким попугаем.

Стеклянная дверь открывалась с тихим звоном колокольчика. В небольшой холл тут же маленьким ярко желтым вихрем влетела Яна – невысокая хрупкого телосложения девушка.

– Вы опоздали на пять минут. – строго прочеканила Яна и, поправив съезжающие на нос очки, уставилась в тетрадь, в которую она записывала всех наших пациентов. – Кота Леопольда отменили. Звонила хозяйка, говорит, он стошнил, и там был кусок непереваренной колбасной упаковки. Сейчас, вроде, чувствует себя нормально.

– Ну вот. Леопольд… как же так? – трагично вопросил Петр и, повесив куртку в гардероб, направился к своему кабинету. – Так у нас теперь окно?

– Нет, записали Джими.

– Джими – хомяк? – уточнила я.

– Да. Хозяйка утверждает, что Джими вот уже третью ночь не спит. Хочет, чтобы мы прописали ему снотворное. Боится, что похудеет.

– Бедный хомяк. – выдохнул Петр.

А хомяк действительно был бедным. Он весил почти пол кило, не мог ни ходить нормально, ни дышать. А его хозяйка гордилась своим питомцем и вела про него блог. Каждый день выкладывала видео с пушистым комком, где она его переодевала, купала и пыталась развлекать различными игрушками. Видео набирали сотни тысяч просмотров, хомяк становился все более толстым и популярным, хозяйка зарабатывала деньги. Но так долго продолжаться не могло.

– И еще у нас отказник, – голос Яны вторгся в мои размышления о незавидной судьбе популярного хомяка. – Нашла его на крыльце в коробке.

Пётр, уже успевший облачиться в белый халат, заглянул в процедурную.

– Слушай, Свет, ну этот точно по твою душу! – долетел до меня восторженный мужской голос.

С тех пор, как я устроилась в Зооклинику, а это уже без малого три года, парень пытался уговорить меня завести домашнего питомца. У него самого уже было пять котов и собака. Что сказать, добрый человек. Я, вроде, тоже злой не была, но заводить зверушку, привыкать к ней, а потом страдать, если что вдруг случиться – этого я не хотела. Не хотела и ограждала себя, как могла. Поэтому и в этот раз спряталась в своём кабинете. Переоделась, принялась проверять документацию. Еще раз просмотрела присланный на почту дотошной Яной список сегодняшних пациентов. На пушистого котенка, мяукавшего в руках зашедшего в мой кабинет Петра взглянула лишь мельком. Животинка была рыжей, пушистой и с голубыми прозрачными грустными глазищами. Сердце предательски ёкнуло и болезненно сжалось.

– Свет, ну, посмотри, какой хороший.

– Конечно, хороший. – подобно сове угукнула я, не отрываясь от монитора.

– Так чего не возьмешь? – как-то обиженно спросил Петр и, прислонившись к косяку плечом, направил на меня свой глубокий непонимающе-грустный взгляд. Скорее бы уже начать работать… Я посмотрела на часы.

– Вот не понимаю я таких людей. – буркнул парень и, подняв котенка, поднес его почти в плотную к своему лицу. – Ты такой милашка… Милашка. Чьи это глазки? Голубые глазки у нас, да? – и коллега, наконец, покинул мой кабинет, а я расслабленно откинулась в кресле. Нет, это, конечно, не всё, и день будет долгим и мучительным. Петр будет пытаться уговорить меня взять котенка, я буду отшучиваться или отмалчиваться. Эх, не люблю я такие дни, когда нам вот так подкидывают животных. А происходит это в последнее время с удручающей постоянностью.

– Светлана Владимировна, Джими уже ожидает. – из холла прилетел звонкий голос Яны.

– Хорошо. Пусть проходит. – отозвалась я и улыбнулась открывающейся двери.

И день потек в своем ритме, прерываясь на кофе и испуганного рыжего котенка с большими голубыми глазами.



Вечером я возвращалась домой немного измученная, немного злая, но с неизменным чувством выполненного долга. Как говорится, что смогла и даже чуть больше.

В подъезде столкнулась с Марьей Ивановной. Иногда складывалось такое ощущение, что женщина просто живет в подъезде.

При виде меня соседка всплеснула руками:

– Вот, посмотрите. Опять лифт сломался! Весь день делали и не доделали. Не работает.

Двери грузового лифта действительно были безжизненно приоткрыты, а внутри мелко дрожал свет, намекая на аварийную ситуацию. Я нажала на кнопку вызова. Табло над пассажирским лифтом ожило и цифры поползли вниз. Я облегченно выдохнула:

– Ну, хоть один работает.

Марья Ивановна метнула в меня пылающий праведным гневом взгляд:

– И сколько это будет длиться?! Платишь им деньги, платишь… куда они только уходят? – женщина гулко выдохнула, а я лишь плечами пожала.

От продолжения нашего диалога-монолога меня спас приехавший лифт. Шагнув в открывшиеся двери, пожелала доброго вечера все еще буравящей меня недовольным взглядом женщине и нажала на кнопку своего этажа. Двери мягко закрылись, кабина плавно заскользила вверх. Я устало прислонилась спиной к стене и с укором взглянула на свое отражение. Эх и трудно жить, когда снаружи ты человек, а внутри – лес.

Дома, как всегда, было тихо, а точнее пусто. Но все же уютно. Там был старый свитер, изношенные до неприличия тапочки, чуть надколотая кружка и возможность отключиться от реальности за просмотром очередного сериала.

Приняв душ и собрав в пучок волосы, намазала руки кремом. Новые царапины чуть саднили, а укус, оставленный на моем мизинце на удивление прытким для своей комплекции Джими, снова принялся кровить. Пришлось доставать аптечку и заматывать палец пластырем.

Ну, а после, наконец, чай, печеньки с маслом и Ли Мин Хо в роли непревзойденного капитана Чхве Ёна. Хорошо.



Утро навалилось одним большим облаком, охватив с первого вдоха сыростью и осенью. Потянувшись под одеялом, спустила ноги на пол, безошибочно отыскав пальцами тапки. Вы знаете это чувство, которое подкрадывается незаметно, но стоит ему до тебя добраться, и ты с ушами ушел в депрессию – ощущение однообразия. Едва почувствовав первый укол, пагубная мысль ещё не успела сформироваться, а я развернулась на 180 градусов и просто пошла задом наперед. Вот такая сонная, с петухами, торчащими в разные стороны, одинокая, идущая к ванной задом наперед. Это помогает – просто не делать так, как обычно.

Приняла душ, чередуя холодную воду с горячей. Растерлась свежим полотенцем, заготовленным с вечера. Вместо обычного черного чая, заварила ягоды шиповника и ушла на балкон, встречать восходящее солнце.

Мир был затянут светло-голубым туманом, который сливался с облаками. Я чувствовала себя космонавтом на орбитальной станции. Ярко красный диск солнца показался лишь раз. Но достаточно пафосно, чтобы мне и пролетающим мимо птицам хватило его на целый день. Главное с утра – запасти побольше солнца, битком набить его светом каждый свободный отсек своего сердца.

Оделась сегодня очень быстро в спортивный костюм и кроссовки. Сверху накинула синтепуховую просторную куртку, яркого зеленого цвета. Хотелось быть легкой и теплой. А вот сумку взяла самую большую, но она была из желтой замши и очень напоминала солнце. Туда закинула пару яблок, термос все с тем же шиповником – думала сегодня в обеденный перерыв прогуляться в парк.

Кроме этого в сумке валялось еще много чего. Я любила запасать разное на всякий случай. В том числе, если мне придется оказывать первую помощь животному прямо на улице. Такое тоже бывало, поэтому я носила с собой бинты, обеззараживающий спрей, пластыри и всякое по мелочи.

Не смотря на то, что время было раннее, вышла из квартиры и закрыла за собой дверь. Не хотелось признаваться, но сегодня чувство одиночества было особенно нестерпимым. Я и не признавалась. Бодро прошагав к дверям лифтов, нажала на кнопку вызова. Где-то внизу ожил металлический монстр и медленно пополз вверх.

Потопталась с ноги на ногу, с удивлением понимая, что поднимается грузовой. Ведь вчера был сломан. Двери лифта открылись, предлагая мне войти.

«Ну, видимо, починили…» – пронеслось в голове.

Шагнула в кабину. Нажала на кнопку первого этажа. Двери закрылись. Свет моргнул один раз, и лифт заскользил вниз. Я настороженно наблюдала за сменяющими друг друга на табло цифрами. Уже жалела, что решила ехать. Чувство надвигающейся опасности, заставляло сердце биться чаще. Хотя, ну что будет, если я застряну? Не на весь же день. Ну, максимум на пару часов…

Цифры медленно сменяли друг друга и, когда, наконец, на табло отобразилась единица, кабина дернулась и замерла. Я, уже сгорая от нетерпения оказаться на свободе и клятвенно заверяй себя, что я позвоню в ЖЭУ и, пока лифт не починят, буду ходить исключительно только по лестнице, шагнула к разъезжающимся дверям.

Первое, что меня насторожило – это почти абсолютная темнота, царящая на площадке. А затем щиколотками я ощутила ледяную воду, которая начала заливаться в мои кроссы… и, почти одновременно с этим, двери лифта за моей спиной сомкнулись, оставив меня в абсолютной тьме, по щиколотку в воде и с широко распахнутыми переполненными немым ужасом глазами.




глава 2. Подвал??


Первая реакция – судорожно нащупать кнопку вызова…

Видимо, я оказалась в подвале. Ничего другого на ум просто не приходило. Я жала и жала на кнопку, но двери лифта не открывались, более того, ни единого намека на то, что он вообще спускается, не было. Глухая давящая тишина. И темнота, такая, что хоть глаз выколи. И эта ледяная вода, от которой ноги начинало ломить.

С трудом отняв дрожащие пальцы от металлического кружка, который я, кажется, навсегда вдавила в стену, сглотнула, решаясь позвать на помощь. Почему-то говорить совсем не хотелось, даже двигаться, было что-то давящее в этой темноте. Хотелось поскорее убраться отсюда. Но где выход, в какую сторону вообще нужно было двигаться? Неожиданно вспомнила про телефон! Как я могла о нем так быстро позабыть?! Странность происходящего будто выбила разум, оставив только испуг и набирающий обороты страх… страх чего? Темноты? Боже, как по детски.

Прислонившись спиной к стене, открыла сумку и начала рыться – на ощупь искать телефон. Затем все-таки вспомнила, что он лежит в кармане куртки. Сунула руку в карман, с каким-то щенячьим восторгом нащупав прохладный пластик. Вытащила, нажала на кнопку разблокировки, обрадовалась возможности снова видеть, но тут же радость моя истаяла, оставив мне горьковатое на вкус разочарование – на экране красовалась лаконичная надпись – отсутствует подключение к сети…

Что???…

Но, возможно, это потому, что я в подвале. И теперь остается лишь одно – найти выход самой.

Сначала попыталась осветить пространство светом, исходящим от монитора бесполезного телефона, но почти сразу вспомнила про встроенный фонарик. Включила и посветила вокруг, силясь рассмотреть, что скрывает темнота. Это было небольшое помещение в точь первый этаж, даже почтовые ящики висели на своем месте. Резко повернулась влево, там обычно был проход к лестнице, ведущей к подъездной двери, но замерла, разглядывая открывшийся моему взору коридор. Никаких дверей, насколько позволял рассмотреть свет фонарика, видно не было. Зато справа в паре метров от меня дверь как раз таки была. Кинулась к ней, рассекая своими белыми модными кроссами черную воду. Свободной рукой толкнула приоткрытую дверь и шагнула внутрь, но почти сразу остановилась, испуганно глотая спертый слегка отдающий плесенью воздух. Там снова был коридор…

Отступила назад. Если подумать, то все же лучше будет идти влево от лифта. Скорее всего выход именно там, просто находится чуть дальше. Поэтому, нащупав пальцами стену, сделала шаг в выбранном направлении, затем еще один. Вопреки странной уверенности, поселившейся во мне, в том, что говорить – это плохая затея, тихо позвала:

– Эй, здесь есть кто?

И замерла. Но ничего не произошло. Ответом мне была всё та же тишина. Поэтому пошла вперед, продвигаясь вдоль шершавой стены, освещая себе путь фонариком.

Спустя примерно шагов двадцать слабый свет фонарика снова выхватил из темноты дверной проем. Я, ведомая нарастающей потребностью вырваться, наконец, наружу, почти бегом, насколько мне позволяла вода, устремилась, как мне казалось, к выходу. Но, разом сокрушив все мои надежды, за дверью обнаружилось небольшое помещение с наваленными кое-как деревянными покрытыми светлыми пятнами плесени досками.

Я застыла, оглушённая настигшим меня разочарованием. Но внезапно в правом углу темной комнаты что-то зашевелилось и свалилось в воду, вызвав волны, которые ударились о мои ноги, а я вздрогнула и начала отступать. А то, что было там в воде, медленно направилось ко мне, задевая доски, часть из которых были прислонены к стене и теперь попадали в воду, заставив меня еще раз вздрогнуть и сильнее сжать в руке телефон, будто это мое оружие, способное защитить меня.

В голове творилась полная неразбериха. Страх медленно перерастал в панику. Догадки о том, кто мог скрываться в темноте сменяли одна другую… это крыса? Нет, слишком большая для крысы. Может кот… но почему не мяукает? Коты же мяукают… Собака? Одно почему-то я знала точно – это не человек… Или все же…

Продолжая отступать, набрала в легкие воздуха и свистящим пропитанным страхом шепотом спросила туда в темноту:

– Кто здесь? Кто вы?

Возня тут же прекратилась, а на границе света, в чернильной тьме что-то блеснуло. Глаза?

Я направила фонарик туда, где мне что-то примерещилось, но там снова ничего не было, только куски полиэтилена и куча поломанных кирпичей, сваленных у стены. И вода, совершенно черная и отсвечивающая, словно зеркало.

Ряб на воде прекратилась, и я увидела в отражении свое испуганное бледное лицо, а за ним взбудораженный, как-то по особенному притихший лес. И почему то разом ощутила какую-то обреченность что-ли. Одновременно с этим справа из угла, куда не доставал свет фонарика, отлепилась тень и метнулась ко мне, взметнув брызги воды…

Нет, я никогда до этого момента не задумывалась о смерти. О своей. Я видела её, некоторые пациенты умирали от старости, другие от неизлечимой болезни. Но вот так… применимо к себе, нет. В моей жизни были куда более реальные проблемы, которые требовали моего внимания. Но вот в тот момент я как никогда ясно вдруг осознала, что могу умереть, прямо сейчас и прямо здесь в этой зловещей тьме подвала. И тогда я отчетливо поняла две вещи – я очень очень люблю жизнь, жить и быть живой, и то, для чего женщине сумка, в которой в общем то почти ничего и нет, но весит она столько, словно ты в ней кирпичи носишь.

Пронзительно завизжав, я отшатнулась от твари, которая вылетела на меня из тьмы. Успела рассмотреть и ужаснуться – это действительно была крыса, но какая-то ненормально огромная.

Существо оскалилось, злобно клацнув зубами, и снова кинулось ко мне. Ногу обожгла резкая боль. Я пнула ногой хищную тварь и, размахнувшись, шибанула наугад сумкой. И очень удачно. Крыса отлетела к противоположной стене в груду мусора.

Не дожидаясь пока тварь оклемается, развернулась и побежала обратно в сторону лифта. За спиной послышался плеск и непредвещающее ничего хорошего зловещее шипение оклемавшегося существа.

На пределе своих возможностей я бежала к лифту в надежде, что двери откроются. Но напрасно. Кнопка, вдавленная в стену, была безжизненна ровно также, как и адский механизм, который она должна была привести в движение.

Тем временем тварь, преследующая меня, была уже совсем близко. Поэтому, особо не раздумывая, я побежала вправо от лифта. Выскочила в приоткрытую дверь и захлопнула ее за собой, судорожно нащупывая пальцами щеколду, которая бы могла запереть её. И да, она была – сверху на косяке.

Встав на цыпочки, пыталась защелкнуть шпингалет, но в этот момент с той стороны тварь со всей дури врезалась в дверь. Пришлось очень постараться, чтобы закрыть хлипкую задвижку. Но крыса продолжала без устали долбится в дверь, желая прорваться и сцапать желанную жертву. Дверь долго не выдержит.

Порывисто повернувшись, осмотрелась. Рядом у стены стоял старый высокий шкаф. Таких уже давно не делают. Но главное не это, а то, что он был из настоящего дерева. И оббежав его, я стала толкать это чудо старины, чтобы забаррикадировать дверь. Нет, сдвинуть его не получилось. Он просто упал на бок и в итоге заблокировал дверь.

В изнеможении прислонилась к стене. Мои кроссовки насквозь промокли, как и низ куртки, руки были покарябаны об облупившееся шершавое дерево шкафа, нога жутко болела, возможно, укушенная той тварью, что сейчас бесновалась за дверью.

Боже, где я? Что происходит?

Застонала, зажмурившись и пытаясь сообразить, что делать дальше. С надеждой воззрилась на экран телефона. Но тот безжалостно твердил все тоже – нет сети.

Нет сети…

Пытаясь не впадать в панику, снова включила отключившийся в процессе бегства фонарик и посветила вокруг. Влево и вправо от меня насколько хватало света длился коридор, и конца ему не было.

Куда он вёл и в какую сторону мне идти, чтобы найти выход – узнать можно было лишь одним способом – пойти и посмотреть. Ведь никто не удосужился повесить стрелочки с надписью «выход». Но я все же посветила по стенам и потолку, в надежде увидеть таковые. Но, увы, только гроздья плесени, свисающие с потолка и по стенам, подобно сталактитам в пещере. И неизменная вода на полу. Боже, пол жизни бы отдала, лишь бы выбраться, наконец, отсюда и просушить ноги.

И как можно было довести до такого плачевного состояния подвал здания?! Чем занимается наша управляющая компания? Вода по щиколотку натекла. А мы потом плати бешеные счета за воду общего пользования! Развели тут бардак! Крысы размером с приличную собаку на людей нападают… Вот выберусь отсюда, я не только позвоню, нет, я схожу прям в офис нашего ЖЭУ и заявление напишу… Да, нужно сфоткать все это безобразие.

В первые в жизни по-настоящему проникнувшись уважением и пониманием к вечно недовольной Марье Ивановне, включила камеру, вытянула руку с телефоном, чтобы сфоткать помещение.

Фото, конечно, получилось так себе, но основные проблемы было прекрасно видно. Сфоткала стену перед собой, свои ноги, погруженные в воду, затем пространство слева и замерла, рассмотрев на последнем фото темное вытянутое пятно, очень живо напоминающее фигуру идущего человека.

Быстро включила фонарик и направила его туда, но свет осветил лишь пустой коридор. Но ведь кто-то там был…

Отлепилась от стены и заспешила в ту сторону.

Сердце в груди учащенно билось, вода уже не доставляла такого неудобства, да и нога как-будто меньше болела. Поправила на плече сумку. Пятнадцать торопливых шагов, и пахнущая плесенью стена слева от меня резко оборвалась, открыв моему взору вязкую темноту очередного коридора, вяло рассеиваемую светом моего фонарика.

С опаской заглянула за угол – все те же уходящие вдаль стены, вода и разбросанные повсюду доски.

Можно сказать, совершенно против собственного желания позвала:

– Здесь кто-то есть? Помогите мне найти выход… – на последнем слове отчаяние вырвалось наружу, приблизив на опасное расстояние подавленную разумом панику. Шагнула в проем, и одновременно с этим до меня долетел гул очередного удара в запертую дверь и жалобный треск лопнувшего дерева.

Приглушенные до этого момента дверью визги крысы раздались так отчетливо, что я, откинув остатки разумной осторожности, бросилась вперед в темноту. Позади слышались всплески воды и приближающийся визг.

Паника – слово, не описывающее ничего. Я буквально задохнулось от ужаса. Я мало что видела и мало что соображала.

Свет от зажатого в руке фонаря выхватывал из темноты острые обломки досок и старую прислоненную к стенам мебель, но, несмотря на это, я зацепила что-то боком и почти упала.

Неловко замахав руками, все же устояла и успела развернуться, чтобы направить луч света на почти нагнавшую меня тварь.

Крыса резко затормозила в паре метрах от меня, оскалилась. Очевидно, свет доставлял животному неудобства. Тварь смотрела на меня белесыми выпученными глазами и, шипя, пятилась назад, пытаясь скрыться в темноте.

Пока я осознавала присутствие в подвале дома, в котором я живу, твари, явно сбежавшей из Чернобыля, эта самая тварь прекратила медленно пятиться и, развернувшись, прыгнула в темноту за пределы светового круга.

Сердце мое разом ухнуло вниз, оставляя меня наедине с осознанием своей абсолютной беспомощности. Но я всё еще помнила, что не хочу умирать. Краем глаза разглядев тень, метнувшуюся в мою сторону, выдернула из кучи хлама одну из досок и, отбросив все принципы и заповеди, которым должен следовать врач, размахнувшись как следует, шарахнула по кинувшейся на меня крысе. Ощутила тяжесть тушки, скривилась от боли в неудобно выкрученной руке.

Крыса шлепнулась в воду, а я бросилась следом и с криком ужаса и боли, вырвавшемся из самого центра моего зашумевшего леса, подняла палку и с силой опустила вниз.

Крыса уже давно перестала пищать, а я все молотила палкой. Не в силах осознать произошедшее, чтобы остановиться.

В итоге доска просто сломалась и отлетела куда-то в сторону. Я на негнущихся ногах отошла к стене, чтобы там привалиться спиной к влажному холодному кирпичу и просто стоять и тереть ладони о мокрую куртку, пытаясь оттереть от них кровь, или это просто была вода. Я не знала. А смотреть не было ни желания, ни сил.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я, наконец, очнулась от вязкого оцепенения. С осторожностью обойдя то место, где из воды торчала окровавленная шерсть убитого животного, я поспешила обратно к лифту.

Бродить здесь, в темноте, среди всего этого мусора, искать выход… Нет, я не могла себя заставить пойти на это. Мало ли, вдруг эта тварь была здесь не единственной? Я лучше вернусь к лифту и позову на помощь. Ведь меня должны услышать…

Но, чем дальше я уходила от места схватки с тварью, тем отчетливее понимала, что, кажется, заблудилась. Хотя, этого не могло произойти, ведь я бежала прямо по коридору и никуда не сворачивала… Но той двери, через которую я должна была выйти в тот коридор, где лежал шкаф, которым я забаррикадировала дверь, ведущую к лифту… её просто не было… Коридор продолжал длиться и длиться, туда… в темноту…

Я остановилась, пытаясь понять, в чём я могла ошибаться. Может я где-то все же свернула и…

Я бросилась вперед и пробежала еще метров пятьдесят. Затем развернулась и кинулась обратно, добежала до того места, где лежала крыса.

Попыталась взять себя в руки и мыслить рационально. Нужная мне дверь должна находится где-то поблизости. Я совсем не долго убегала от крысы, а значит стоит проверить все боковые двери.

Поправив выбившиеся из бод шапки волосы и перекинув через грудь постоянно съезжающий сплеча ремень сумки, отправилась проверять эти самые двери. И по мере того, как вот уже десятая из них оказалась плотно закрытой, я начала впадать в панику.

Я шла по этому проклятому коридору, всё дальше удаляясь от крысы и всё не могла найти выход. Я заблудилась…

Часы на экране моего телефона показывали 10:45, а значит я уже около четырех часов брожу по подвалу.

Ноги, давно промокшие насквозь, заледенели. Я почти не чувствовала ступни. Да и остальная одежда отсырела. Я продрогла и была настолько растеряна и напуганна, что сперва боялась даже дышать. Но по мере того, как я всё шла, а вокруг ничего не происходило, мысли мои возвращались на круги своя, подкидывая мне воспоминания о людях, выживших в ситуациях порой несовместимых с жизнью.

Немного поразмыслив, решила вернуться к оставленному трупу крысы – так как я полагала, что это самая близкая точка к дверям, ведущим к лифту, которые я обязательно найду, нужно только успокоиться.

Но вот загвоздка, как бы долго я не шла обратно по коридору, я не могла найти дохлую тварь. Ни единого намека на случившееся.

В очередной раз зацепив ногой скрывающуюся под водой доску, я остановилась и, не в силах больше сдерживаться, заорала, истошно так.

Меня накрыла истерика. Слезы водопадом текли по щекам, а я слепая и задыхающаяся от рыданий все бежала по коридору, который все больше напоминал тоннель своими закругляющимися к потолку стенами, обросшими бугристыми зелеными наростами плесени.

Все это закончилось тем, что я споткнулась и рухнула в эту жуткую воняющую чем-то тухлым ледяную воду. Забарахтавшись, попыталась встать. Правую ногу прострелило резкой болью, а я осталась стоять на четвереньках в воде и смотреть на медленно затухающий свет фонарика телефона, который лежал сейчас на полу под мутной зеленой водой. И через секунду меня накрыла абсолютная непроницаемая тьма.

– О, нет… нет, только не это! Пожалуйста!!! – запричитала я и, нащупав рукой пострадавший гаджет, вытащила его из под воды. – Что же теперь делать?! – озираясь по сторонам и ничего, абсолютно ничего не видя, прошептала я.

Наконец, поднявшись и вытянув перед собой руки, нащупала стену и пошла вдоль неё до первой преграды.

Снова шершавые доски. Обошла их. И остановилась, трогая дрожащими пальцами что-то холодное и, по ощущениям, металлическое. Видимо, какой-то ящик.

У него точно были дверцы, но они не открывались. Зато этот ящик был настолько большим, что на него вполне можно было залезть и передохнуть, а может даже просушить ноги, обувь, одежду и телефон.

Но прежде, чем я попыталась проделать это, в моей голове промелькнула одна очень соблазнительная идея. Подтянув сумку, положила ее на крышку ящика, нащупала пальцами язычок молнии, открыла. И положив туда телефон, с замирающим сердцем стала рыться в содержимом. Под руку сразу подвернулся всё еще тёплый термос с шиповником, яблоки, упаковка влажных салфеток, набор для оказания первой помощи, бальзам для губ, сложенный на всякий случай пустой пакет, ручка, паспорт, блокнот, кошелек, и… да! Коробок спичек!

Вернув коробок обратно в карман сумки, бережно застегнула молнию и принялась нащупывать сваленные рядом с металлическим ящиком доски. Брала только самые верхние небольшие доски и складывала на крышку ящика. Выдернув последний более менее сухой кусок доски, чем вызвала мини обвал. В воду с чудовищным грохотом рухнули пара досок и, по всей видимости, кирпичи. Лишь чудом ни один из них не угодил мне в голову.

Решив больше не искушать судьбу, отодвинула сложенные доски к стене и сама забралась на ящик. Стащила с ног кроссовки и поставила к стене, чтобы случайно не столкнуть в воду.

Поправила доски, сложив их так, чтобы можно было подсунуть между ними бумагу. Затем достала из сумки блокнот и, вырывая и комкая листы, начинила свой будущий костер легковоспламеняющимся материалом.

– Очень надеюсь, что получится. – прошептала я и, нащупав трясущимися пальцами сухой коробок спичек, вытащила его из сухого нутра сумки. Неуверенный чирк спичкой по поверхности коробка, пара упавших на колени искр.

– Ну, давай… – прикусив губу, прошипела я и попыталась еще раз.

И мгновение спустя облегченно выдохнула – получилось. Маленькое сине-желтое пламя заплясало на кончике спички, быстро поедая деревянную палочку. Поспешно поднесла горящую спичку к своему импровизированному костру.

Край скомканного блокнотного листа воспламенился и стал быстро чернеть.

Сунула его под доски. И даже дышать перестала, сосредоточенно наблюдая за едва теплящимся пламенем.

Но, вопреки моим опасениям, доски быстро занялись, и я отодвинулась на край ящика, чтобы избежать огненных языков, бодро пляшущих на трухлявых досках.

– Вот так-то лучше. – прошептала я, вытянув вперед руки, а затем и ноги, туда, поближе к теплу.

Но первые секунды блаженства быстро сменились беспокойством, и я заозиралась, рассматривая в пляшущих отсветах костра то место, где я собственно оказалась.

В общем-то ничего нового, если не считать надписи на стене, накорябанные прямо на камне.

Первая мысль – здесь были подростки, и, возможно, они еще вернуться и спасут меня!

Но, что-то в этих надписях смущало, и, ощущая давящую тревогу, я встала, ухватив из костра горящую палку, и осветила стену. А потом замерла, вчитываясь:

– …отдай ему свои руки, ноги, глаза и кожу, и тлен после смерти не коснется тебя. Отдай ему свое сердце, и смерть не настигнет тебя. Но никогда не отдавай ему свою душу, ведь он убьет тебя, чтобы забрать себе свою собственность…

Я поежилась от звуков собственного голоса, эхом разлетевшегося по тоннелю и вернувшегося мне каким-то полустоном-полувсхлипом.

От прочитанного страх колючим комком свернулся где-то в желудке, но я сглотнула и стало легче. Опустившись обратно и усевшись по турецки на согретой огнем крышке ящика, достала из сумки телефон и, подковырнув ногтем крышку, открыла корпус и разложила на сумке, пододвинув немного ближе к огню, очень надеясь, что гаджет просохнет и снова заработает.

– Боже, что это? Какая-то секта? Насмотрятся сериалов, а потом пишут всякие гадости… – я покосилась на стену и передернулась от резанувших по сознанию слов «…отдай ему свои руки, ноги, глаза и кожу…», – Мерзость.



И тут я вспомнила про странное фото. С силуэтом, из-за которого я собственно и пошла бродить по коридору, но была сбита с толку прорвавшейся сквозь преграду крысой. Взглянув на просыхающий сейчас разобранный телефон, поморщилась:

– Да ну, нет. Никого там не было. Скорее всего просто засвеченное пятно, ну или паутина. Наверное…

Перевела взгляд на свои оцарапанные и измазанные в грязи руки. Тяжко выдохнув, достала из недр своего скромного багажа упаковку влажных салфеток и зеркало. Заглянула в него, рассмотрев своё бледное чумазое лицо с темными испуганными глазами, припухшими от слез.

– Ужас. Нужно привести себя в порядок. Иначе рискую спугнуть своих спасителей.

А в том, что меня спасут, я не сомневалась.

Поэтому протерла лицо салфетками, поправила растрепанные волосы. Моя любимая шапка, удачно купленная на распродаже этой осенью, была потеряна где-то в лабиринте коридоров. Наверняка, канула в темных водах, затопивших подвал. Это очень жалко.

Сложив салфетки обратно в сумку, выудила термос и яблоко. Порылась по карманам, надеясь еще что-нибудь съестное отыскать. Ну, мало ли какая конфетка завалялась. И, действительно, нашлась запрошлогодняя позабытая упаковка аскорбинок. Упаковка была вскрыта, осталось шесть из десяти таблеток.

Я сглотнула набежавшую слюну и осторожно достала из упаковки одну круглую таблетку. Та сломалась пополам. Желудок отозвался жалобным стоном. Высыпала остатки аскорбинки на ладонь и засыпала в рот. На языке разлилась приятная сладость.

Долго мусолила во рту растворившуюся в сироп витаминку. Всё-таки проглотила и с жадностью посмотрела на оставшиеся пять таблеток. Решив, что стоит приберечь, убрала обратно во внутренний карман сумки, где обнаружился пластырь. Это хорошо, пригодится. Решив, что сначала выпью чай, открыла термос и осторожно сделала глоток. Аромат шиповника придал сил и вернул уверенность в то, что всё обязательно наладится.

Закрыв крышку, убрала теплый термос обратно в сумку и осталась сидеть и смотреть в темноту, бурлящую за стеной света, которую отбрасывал догорающий костер. Наклонилась и, подтянув отложенные заранее доски, доложила в костер. Пламя сначала попритухло, а затем стало разгораться с новой силой.

Волосы почти просохли и носки на ногах. Только вот куртка… Стащила её с себя. Для этого поднялась на ноги и снова увидела эти надписи на стене.

Утихшее было беспокойство вернулось и стало бередить какие-то старые воспоминания, вытаскивая наружу картины из просмотренных когда-то фильмов. Поежилась, передернула плечами.

– Не дури, Светка. – обратилась я к себе, но от этого стало совсем жутко и, повесив куртку на торчащую вверх чуть в стороне от костра доску, опустилась обратно на крышку ящика. – Просто нужно немного подождать. Темнота сама по себе не опасна. Опасно только то, что может скрываться в ней… – умозаключила я и снова заозиралась по сторонам. Ничего не скажешь, а поддерживать себя в трудных ситуациях я умею.

Прошел еще, наверное, час. Я кое-как влажными салфетками протерла раны на ноге, оставленные крысой, побрызгала обеззараживающим спреем и залепила пластырем. За это время успела просохнуть и в конец проголодаться. А еще, после съеденных аскорбинок, жутко хотелось пить. Снова отхлебнула чай, хотела сделать один глоток, но не сдержалась и отхлебнула еще пару раз. Это плохо. Надо быть экономнее.

Всё это время, сидя здесь, возле костра, в тепле, окруженная его оранжево-желтыми бликами, вслушивалась в глухую давящую тишину, царящую вокруг. Все надеялась услышать хоть какой-то звук, ну, может, работающего лифта или голоса людей. Можно было бы пойти на этот звук и даже попытаться докричаться, но было тихо, так тихо, что иногда мне начинало казаться, что я слышу биение собственного сердца и ток крови в венах. Боже, что там Петька с Янкой? Наверняка, обиделись на меня. Не пришла на работу, ещё и трубку не беру. А они ведь звонят, Янка – та точно. Стало грустно и, чтобы рассеять навалившуюся тоску, сказала в слух:

– Но я ведь не специально.

И правда немного полегчало, и я даже улыбнулась и, решив, что пора, собрала телефон и, ощущая трепещущую в груди надежду, нажала на кнопку включения. Несколько секунд бросающего в пропасть ожидания, и вот экран зажегся, оповещая о включении. Облегченно выдохнула.




глава 3. Диалог


Экран телефона засветился, отвечая на нажатие. Я облегченно выдохнула и, с нарастающим нетерпением принялась ожидать загрузки. Ну, а вдруг повезёт и он поймает антенну? Правда, тихий голос внутри меня вкрадчиво так твердил, что мне не повезёт. И действительно, едва на экране значки приложений заняли свои законные места, в правом верхнем углу высветилась надпись «нет соединения»…

– За что мне…

Я замерла, оставив незаконченным предложение. Мне показалось, что я что-то услышала… голоса… где-то совсем близко…

Как я обрадовалась, сложно описать. Я даже не потрудилась обуться. Куртка и сумка были позабыты, когда я спрыгнула с металлического ящика, на котором ютилась последний час, и, наплевав на воду и на то, что ноги вновь промокли, поспешила в ту сторону, откуда, как мне казалось, я все отчетливее слышала голоса.

Прямо по коридору. Часто останавливаясь, чтобы прислушаться. И да, слева от меня за железной проржавевшей дверью уже совсем отчетливо звучали голоса…

Группа людей… Наверное, работники ЖЭУ. Возможно, слесари. Видимо, устраняют причину затопления!

Ликуя, с бешено стучащим в ушах сердцем, толкнула дверь, тяжелую и железную. Та с трудом поддалась – приоткрылась буквально на пару сантиметров. Прижалась, навалилась всем телом, просовывая пальцы и толкая.

– Пожалуйста, помогите. Я…

Не знаю, что меня насторожило, но я вдруг замолчала, ощущая всем телом тяжелое давящая всепоглощающее чувство страха. Оно навалилось разом, словно, душу из тела выбило, а я осталась стоять, вжатая в холодное железо приоткрытой двери, и расширившимися от ужаса глазами всматривалась в силуэты, проступающие в колыхающейся какой-то живой тьме, наполняющей помещение.

Голоса, доносившиеся до меня, звучали до жути странно… словно их произносило мертвое тело… если бы оно могло говорить.

Это было одновременно жутко и притягательно, и я продолжала стоять вопреки крайней необходимости бежать, о которой кричали все мои чувства. Силуэты медленно проявлялись во тьме – высокие широкоплечие сутулые фигуры с тонкими талиями и какими-то непропорционально длинными ногами, неестественно изогнутыми в коленях в обратную сторону. Волосы на их головах торчали в разные стороны. А вместо лиц были морды… крысиные вытянутые морды.

Существа стояли ко мне спинами, образовав круг, но один из них сделал шаг назад, и я увидела в его руках то, что заставило меня отпрянуть. Дверь предательски скрипнула. Я в ужасе продолжала пятиться, явственно ощущая, как пол под ногами качается из стороны в сторону, лишая меня равновесия. Из приоткрытой двери до меня долетели слова, неживые, искаженные, с преувеличенно четкими согласными и свистящими раскатистыми гласными, словно эхо, страшное эхо:

– … спасите…

– спасите меня…

– Боже, сохрани…

– нет…

– о, Боже, нет…

– не ешьте мою руку…

– не ешьте…

– спасите…

– Боже, – глухо выдохнула я. Не в силах ни пошевелиться, ни помыслить движение. Все заполнил животный страх. Но все изменилось, когда щель между дверью и косяком загородила высокая фигура, а на меня уставились красные не мигающие глаза, и я услышала этот обдающий могильным ознобом голос совсем близко:

– …не ешьте мою руку… Боже… это моя рука…

Я отпрянула и, ударившись спиной о стену, открыла рот и завопила, настолько громко, насколько мне позволили мои связки.

Вряд ли мне это помогло бы выжить, если бы монстр напал на меня. Но мне в ответ раздался мужской пронзительный переполненный болью и ужасом вопль. А затем изображение перед моими глазами пошло рябью, словно реальность требовала перезагрузки. Дверь с силой распахнулась. Крик резко оборвался, а передо мной остался лишь пустой дверной проем, за которым зияла абсолютная всё поглотившая тьма.

Я осталась одна. Я это чувствовала всем своим дрожащим телом. Реальность вновь стала простой и понятной. Одномерной, что ли. На неё ничего не наслаивалось и не просачивалось сквозь темноту. Справа от меня там, дальше по коридору, мерцал догорающий костер, висела куртка.

Борясь со слабостью, из-за которой при каждом новом шаге мои ноги грозили сложиться, как стул из икеи, доковыляла до железного ящика, который похоже стал моим штабом. Забралась на него и, прижавшись спиной к стене и подтянув к себе согнутые в коленях ноги, обняла их руками и уткнулась лицом. В ушах все еще звучали голоса. Нечеловеческие. Потусторонние. Я бы хотела забыть их прямо сейчас. Стереть из памяти навсегда, безвозвратно. И ту картину, что я увидела – что держал монстр в своих руках, методично вгрызаясь зубами и отрывая куски – человеческая рука… чья-то рука…

Застонала. Подняла голову и, не открывая глаз, опустила ее обратно, ощутимо стукнувшись лбом о колени. И еще. И еще раз. Я отказывалась понимать и принимать тот факт, что вокруг совершенно определенно творилось что-то непонятное, пугающее, опасное для жизни… Но из небытия моего отчаяния меня выдернул новый звук, очень знакомый звук. Звук крадущейся ко мне твари, совершенно не стесняющейся и пищащей от нетерпения.

Крыса и не одна.

За дрожащей границей светового круга, порожденного костром, замелькали тени, сверкая голодными красными глазами.

Что мне делать?

Я вскочила, вжалась спиной в шершавую стену. Пальцами нащупала борозды накарябанной надписи. Вспомнила – «…отдай ему свои руки, ноги, глаза и кожу, и тлен после смерти не коснется твоего тела. Отдай ему свое сердце, и смерть не настигнет тебя. Но никогда не отдавай ему свою душу, ведь он убьет тебя, чтобы забрать себе свою собственность…»

– Ну и кому здесь нужно отдать свое сердце, чтобы выжить в этом аду? – едва прошептала, тут же погас костер. Я вскрикнула, зажмурившись, ожидая, что твари вот-вот набросятся на меня и разорвут мое тело на части. Но было тихо, слишком тихо. А затем раздался «крак», словно где-то кто-то переключил рубильник.

Я распахнула глаза, повернув голову на звук. Реальность вновь рябила, заполненная живой колышущейся полупрозрачной тьмой. А далеко в правом конце тоннеля мерцал свет. Он погас и после очередного «крак» снова зажегся, но уже, вроде, ближе.

Свет гас и загорался, приближаясь ко мне. И через пару «крак» я уже начала различал высокую темную фигуру во вспыхивающем пятне света.

Все ближе и ближе…

Вот уже в десятке метров от меня «крак» и пятно света, а в нём размытая широкоплечая фигура, закутанная в черный рванный плащ. Лица не видно из-за наброшенного на голову глубокого капюшона…

«крак»…

Тьма…

Секунда в этой тьме, словно вечность.

Дрожащей совершенно ватной рукой подняла телефон и нажала на кнопку камеры.

Вспышка.

Изображение монстра на экране, и мой крик, оглушивший меня саму и заставивший дернуться и прыгнуть с крышки металлического ящика прочь в темноту от того, кто стоял там… всего в метре от меня.

Но далеко я не улетела. Врезалась в кучу досок и больно ударила колено, под оглушительный грохот сползла вниз в воду, а затем была прижата к стене.

Вытянулась по стойке смирно, попавшая в капкан из рук монстра, упиравшихся в стену по обе стороны от меня. Зажмурилась, когда монстр наклонился ко мне и принялся обнюхивать. Сердце в груди дернулось последний раз и замолчало. Сердце…

Не особо веря в то, что уже решилась сделать, пискнула:

– Отдаю тебе свое сердце! – и застыла, отсчитывая секунды и уже задыхаясь, потому что не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. А монстр зашевелился, наклонился и прижал свою голову к моей груди и так и замер, вслушиваясь.

Скорее всего я бы так и умерла, задохнувшись. Но картинка перестала рябить. Реальность вернула себе свои границы. Справа от меня вновь загорелся потухший было костер, за границей света я ощутила нетерпеливое присутствие крыс, а монстр все-также стоял, прижавшись к моей груди ухом и, похоже, даже и не думал прекращать.

Не в силах больше сдерживаться, я судорожно втянула воздух и, испытав нечеловеческое облегчение, наконец, задышала, а этот напрягся. Рука, вжатая в каменную стену справа от меня, хрустнула костяшками, дробя в труху каменную кладку, а я с ужасом почувствовала бешено бьющееся там, под ухом монстра, своё сердце.

Показалось, что монстр довольно хмыкнул. Этот звук потерялся в шелесте плаща, когда чудовище выпрямилось и, развернувшись, поймало за горло кинувшуюся на меня крысу… Послышался хруст ломающихся позвонков. Тварь дернулась и обмякла. Вокруг зашипели её собратья, раздалось клацание зубов. Но больше ни одна из крыс не посмела кинуться. Твари отступали, скрываясь в темноте.

Монстр выпрямился, свободной рукой стянул с головы капюшон и, оскалившись, предложил:

– Поужинаем?

Его голос… он звучал точно так же, как голоса тех крыса-монстров – неживой, обдающий могильным холодом.

Словно сожравшее человека чудовище вдруг обрело способность говорить его голосом… Осознание этого вымораживало разум и вынимало душу.

Я дернулась, словно от пощечины, но не отвела глаз от морды чудовища, открывшейся мне. Это была морда, звериная морда с широким расплющенным носом, темными раскосыми глазами и пастью, которую искусно скрывали пухлые весьма симпатичные (до тех пор пока монстр не улыбался) мужские губы. Но стоило чудовищу оскалиться, взору открывалась вгоняющая в ступор картина – разрез рта длился от одного уха до другого, выставляя на обзор каждый кривой смертоносный клык.

С трудом сглотнула и все же оторвала взгляд от отражающих блики огня зубов, но зависла рассмотрев рога, выступающие изо лба и загнутые назад… они терялись в черных волосах, но все же.

– Ты… вы кто? – путаясь в местоимениях, промямлила я, не торопясь отлепляться от стены, да и вообще как-то менять свое положение в пространстве, явно враждебном ко мне.

– Электрик Вячеслав, – скривившись, представился монстр. – Поджарим на огне? – махнув в мою сторону тушкой крысы, недавно почившей, предложил «электрик», совсем не давая мне возможности опомниться.

– Что… простите, – я все-таки отвела взгляд от внушительной фигуры, возвышающейся посреди коридора и делающей его тесным и крайне неуютным. Принялась рассматривать свои дрожащие руки, одна из них все еще сжимала телефон.

– Свет, – вдруг позвал монстр, а я не сразу поняла о чем он, и лишь минуту спустя сообразила, что это он о фонарике, свет которого светил прямиком ему в лицо. – Выключи свой свет. – попросило чудовище, причем каждое слово в предложение звучало как-то рвано, совершенно отдельно, словно вырванные из контекста разных предложений.

– Извини… те, – прошептала я и клацнула по кнопке, вырубая свое оружие и единственное средство выживания. Но еще был костер. Против света костра монстр, видимо, ничего не имел. Он успел пододвинуть к железному ящику, на котором полыхал огонь, какую-то древнюю тумбу и, усевшись, принялся своими же длинными черными ногтями потрошить тушу убитого животного… прямо там… посреди моего штаба…

– Прости, – я отлипла, наконец, от стены и, почему-то манерно хмыкнув в кулак, словно хотела прочистить горло, чтобы вернуть свой вдруг севший голос, позвала: – Вячеслав?

Сильно сомневаюсь в том, что это и есть имя монстра.

– Может не стоит это делать здесь… Я тут обычно… сижу… – едва слышно закончила я и прижала ладонь к губам, пытаясь подавить приступ тошноты, который накатил, едва Вячеслав отмахнул все теми же своими ногтями крысиную голову, и та отлетела мне под ноги.

– Еда необходима для жизни. Или ты не ешь? – прервав свое занятие и уставившись на меня темными совершенно нечеловеческими глазами, поинтересовался монстр.

– Ем, но… – я зависла, рассматривая занесенную над тушкой руку-лапу, увенчанную острыми когтями. – Нет, ничего. Продолжай. – уставившись себе под ноги, разрешила я.

Усевшись на самый край железной крышки, исподтишка наблюдала за чудовищем. Тот жарил тушу крысы, насаженную на железный прут, который был выдернут из стены неподалеку. С мяса стекал жир и с шипением капал на доски, вокруг стоял прогорклый запах паленой шерсти и чего-то не совсем съедобного.

Монстр не проявлял признаков агрессии, поэтому я набралась смелости и спросила:

– Вы здесь… в подвале живёте? – монстр даже не повернулся, а у меня в районе желудка свернулся тугой горячий клубок страха и начал медленно растекаться по венам. – Я… то есть, вы должны знать про лифт. Ну, лифт… кабина такая, которая ездит по тоннелю вверх-вниз… – помогая себе жестами, попыталась объяснить я. У меня сложилось отчетливое ощущение того, что я по меньшей мере пытаюсь поговорить с иностранцем, а по большей – с существом науке неизвестным. Но монстр снова не ответил, только слегка наклонился вперед, чтобы понюхать почерневшее мясо, и цокнул языком, когда капающий с куска жир попал на его колено и быстро впитался в ткань брюк.

– Выход! – вдруг осенило меня, и я даже поддалась вперед, – Выход на поверхность. Вы знаете, где здесь выход?

Я с надеждой уставилась на монстра. Тот не реагировал. То есть от слова «совсем». Выудил из своего кармана погнутую жестяную кружку и, почерпнув воду (прямо у себя из под ног), залпом выпил, сморщившись, передернулся и, утерев губы и подбородок тыльной стороной ладони, оторвал от тушки ногу и с довольным урчанием вонзил в нее зубы…

Меня как-то снова замутило. Отвела глаза, с трудом поборов очередной приступ тошноты. Подтянула к себе лежащую у стены сумку, осторожно перекинула ремешок через голову и, уложив свое имущество к себе на колени, выдохнула:

– Знаете, как-то не особо верится, что вы электрик Вячеслав…

– И во что ты еще не веришь? – покрутив в пальцах обглоданную кость, неожиданно заговорил монстр.

– Я… – растерявшись, протянула я и замолчала, теребя ремень сумки.

– Может в дирратов и их любовь к человеческой плоти? Кстати о плоти, кусочек? – монстр оторвал переднюю лапу от тушки и протянул мне. Я, наверное, позеленела, потому что чудовище хмыкнуло и без лишних слов продолжило трапезу.

– А кто это дирраты? – попытавшись повторить произнесенное нечеловеческим голосом слово, минут через десять, когда, наконец, тошнить почти перестало, поинтересовалась я.

– Я забыл как это по вашему… – зачерпнув в очередной раз воды и утолив свою жажду, отозвался рогатый. – Вот эта тварь. – кивнув на тушку, пояснил он.

– Крысы, – неуверенно предположила я, по сколку до сих пор сомневалась в том, что эта тварь является тем, на что так похожа.

– Да. Крысы, – подтвердил монстр и продолжил трапезу.

– Ну, допустим, я верю, что эта тварь действительно крыса, просто сильно переросшая, – начала я, – но как это подтверждает то, что вы Вячеслав… электрик? – добавила я с весьма ощутимой долей сарказма.

– Никак, – просто согласился монстр.

– Эээ, ладно. Вы же отдаете себе отчёт в том, что вы не выглядите, как обычный человек? – разозлившись, произнесла я.

– А ты? – повернувшись в пол оборота и в упор уставившись на меня, спросил монстр.

– Что я? – растерявшись, просипела я.

– Ты выглядишь, как человек? – продолжая на меня смотреть, произнес монстр.

И похоже теперь я действительно привлекла его внимание, только вот что-то мне это вдруг не понравилось. Захотелось чтобы он просто продолжил есть и больше не смотрел на меня так, и, по возможности, не разговаривал, потому что и то и другое у него получалось жутко. Я вжалась в стену, с трудом сглотнула. Бежать было некуда. Здесь и сейчас вполне возможно я говорила с самой смертью…

– Конечно, выглядишь, – вдруг произнесло чудовище, и губы его разъехались в самую страшную улыбку в моей жизни. – Расслабься, это шутка. Я пошутил. Ты человек. Конечно. – продолжая улыбаться, попытался успокоить меня монстр, но глаза его совсем не улыбались. Глаза смотрели холодно и очень пристально.

– Да, конечно, – попыталась расслабиться я. И только после того, как я вымученно улыбнулась в ответ, монстр отвернулся и принялся поглощать остатки дымящейся тушки.

Я больше не пыталась заговорить. Все мои запасы храбрости были растрачены, и я, совершенно опустошенная, сидела и отрешенно рассматривала то свои руки, то тени, танцующие на стенах, отбрасываемые потрескивающим влажными дровами костром.




глава 4. Котэ


Нет. Я не уснула. По крайней мере я отказывалась сейчас верить в то, что мой организм настолько инфантилен, что смог уснуть рядом с монстром, с которым мы даже толком и не познакомились. Я вынырнула из забытья, испуганная, как мне показалось, прикосновением. Распахнув глаза, вжавшись в стену и руками сжав лямку все еще лежащей на коленях сумки, с бешено колотящимся в груди сердцем всматривалась в темноту.

– Костёр потух. – раздалось из этой тьмы, а я отчаянно заморгала, глупо надеясь на то, что это поможет рассмотреть того, кто говорил. Но естественно не помогло. А голос продолжил: – Пойдем. Нам пора.

– Куда? – поддавшись вперед, выдохнула я. – К лифту?

– Не знаю, о чем ты. – равнодушно выдохнул монстр. – Я ухожу.

– Стой! – я нащупала в кармане пальто телефон и включила фонарик. Луч света выхватил из темноты фигуру монстра, заставив того прикрыть лицо рукой.

– Не свети на меня, – рявкнуло чудовище.

Пропустив его слова мимо ушей, спрыгнула с ящика и, шагнув вперед, с жаром произнесла:

– А как же я? Ты обещал меня защищать…

– Когда? – все еще не убирая руку от лица, удивленно спросил монстр.

– Но… я отдала тебе своё сердце…

– И что? – отвернувшись и накинув капюшон, хмыкнул рогатый.

– А то, что там было написано… – я повернулась к стене и направила луч света туда, где ранее были накарябаны те самые слова. Но там ничего не было, разве что «здесь был Вася».

– Это… но там были слова… – запинаясь, крикнула я вслед удаляющемуся монстру. – Отдай ему свои глаза… руки… ноги… что еще… – я растеряно покосилась на стену. – Не помню. Эй! Электрик Василий, стой! Там было… отдай ему свое сердце и смерть не коснется тебя! Ты должен меня защи… ааааааа!

Непроизвольно сорвалась на крик, когда передо мной прямо из воздуха возникла внушительная фигура рогатого, а секундой позже его рука сомкнулась на шее крысы, вылетевшей из темноты справа от меня….

– ааааа… – уже полушёпотом закончила я.

– Здесь лучше не кричать, – опустив уже дохлую крысу, произнес монстр.

– Ты должен защищать меня, – на автомате повторила я последнее предложение.

– Да. – как-то безрадостно отозвался монстр. – Ну, ты идешь?

– Да, к лифту, – внутренне торжествуя, отчеканила я.

Прошествовала мимо застывшей фигуры монстра. Даже плечом пренебрежительно задела, может, конечно, не стоило. Точно не стоило. Но я вдруг поняла, что обрела так необходимую мне сейчас защиту и гарант того, что смогу дойти до лифта и ни одна крыса меня не тронет.

Ход мыслей запнулся на смутной картинке, которая тут же стала отчетливой и пугающей – крысо-монстры, поедающие человека…

Поскорей бы выбраться на поверхность.

– Она заперта, – оповестил стоящий за спиной монстр, когда я притопала к первой из длинной очереди двери и осторожно повернула ручку. Я не стала обращать внимания на все еще пугающего монстра и направилась к следующей.

– И она. – сообщил рогатый. – А за той – тупик и несколько крыс.

– Может тогда просто отведешь меня к лифту?! – вспылив, рявкнула я.

Монстр промолчал, а я, подсвечивая себе путь фонариком, отправилась к следующей двери. Та находилась на приличном таком расстоянии, и в нескольких местах путь был завален досками, лежащими поперек коридора.

Кряхтя и охая, с трудом пробиралась через завалы по колено в воде и с покарябанными шершавыми досками ладонями. Время от времени оглядывалась, проверяя идет ли за мной рогатый. Он шел. И это успокаивало. А вот то, что воды стало больше, вот это совсем не радовало. Возможно, я вообще не в ту сторону иду… Вот ведь монстр треклятый не может дорогу показать. Может он меня вообще отсюда выпускать не хочет?

От этой мысли в районе желудка разлился холод. Я посветила назад. Монстр сразу остановился и прикрыл лицо рукой.

Кто знает, что ему вообще от меня надо? И почему он меня защищает от этих тварей? Может хочет приберечь до дня благодарения и запечь как индейку?

Но тревога моя так и не успела перерасти в панику, поскольку дверь слева от меня неожиданно распахнулась, явив моему взору высокую тень с желтыми огнями глаз, и я была просто втянута внутрь неизвестного помещения…

Оказалась вдруг в темноте, оглушенная грохотом захлопнувшейся двери. Мгновение ужаса, затопившего меня с головой. Попытка осознать то, что мои руки совершенно пусты. Видимо, телефон я выронила и, скорее всего, по ту сторону двери, а это значит – я беззащитна и меня сейчас съедят.

Я зажмурилась, даже руками лицо закрыла и вся съежилась, ожидая с какой стороны в мое тело войдет смерть. Но вместо этого меня схватили за руку и потянули вперед, дальше от двери, в темноту.

Я даже сначала сопротивлялась, пытаясь вырвать руку. Но тот, кто держал меня, был явно сильне, потому что тащил меня, словно перышко, перемахивая препятствия с висящей мной на своей руке.

Не знаю сколько именно дверей открылось и захлопнулось. Но я успела окончательно потеряться в этой темноте. Поэтому не сразу поняла, когда, наконец, бегство прекратилось, а меня оставили в покое.

Покачнувшись, едва не упала, ощущая, как темнота вокруг кружится, грозя опрокинуться вместе со мной.

Раздался скрежет и посыпались искры, а затем зажегся огонь, осветив меня, темную гладь воды под моими ногами и стоящего напротив человека. Нет, монстра. Но у этого было кошачье лицо и такие желтые совершенно огромные глаза.

– Ты в порядке? – и у этого голос оказался замогильным и куда более не разборчивым, чем у рогатого.

Кот наклонил голову, затем повернулся и, пройдя пару шагов, установил факел в крепеж, расположенный на стене. Под ним стоял стол, чуть дальше шкаф, напоминающий медицинский.

Кот обернулся ко мне и, улыбнувшись, насколько ему позволяла его кошачья морда, вышел за границу светового круга. Что-то загремело, а потом из тьмы появилась кушетка. Кот подкатил её почти вплотную к столу.

– Ты, наверное, совсем промокла, – вкрадчиво профырчал кото-монстр. – Присядь, просохни.

Кот призывно постучал по кушетке, а я испуганно оглянулась по сторонам.

– Нет. Тебе не нужно бояться. – открыв шкаф и что-то перебирая на полках, произнес монстр. – Ватусси бы обязательно сожрал тебя. Можешь не сомневаться в этом. Только сделал бы он это варварским методом. Опять бы залил кровищей пол… Не люблю эти его пиршества. Потом три полнолуния приходится пить воду с привкусом крови и мучаться от голода. – кот оглянулся на меня, его глаза сверкнули желтым в полумраке.

Я отступила назад, чувствуя, как ледяной ужас пронзает внутренние органы и подкрадывается к сердцу. А когда кот направился ко мне, натягивая на свои вполне человеческие руки медицинские белые перчатки, я поняла, что надо бежать, только вот монстр оказался быстрее.

– Не стоит бояться. Я не сделаю тебе больно. Икати знает, где резать, чтобы не было больно…

Рука в перчатке зажала мне рот, другая обхватила через грудь и надежно прижала к монстру. Я замотала ногами, отчаянно надеясь вырваться и впервые в жизни ясно понимая, что чувствовали все те животные, которых я лечила. Вот только меня не лечить сейчас собирались…

Кото-монстр подтащил меня к кушетке и закинул на неё. Я вывернулась и цапнула зубами руку монстра. Кот на мгновение ослабил хватку, я даже успела пнуть его ногой. Но тот только зашипел. Заломил мне руку. Я закричала от боли, а монстр защелкнул на моих запястьях металлические обручи, затем то же проделал и с ногами.

Я оказалась полностью обездвижена, могла лишь во все глаза смотреть на ухмыляющуюся мохнатую морду. Да, и еще кричать, что я и попыталась сделать, но во рту моментально оказался кляп.

Я задохнулась от заглушенного крика и подступающих слез. Горло свело спазмом, я выгнулась, сходя с ума от своей беспомощности.

– Ну, тише, милая. Это не долго. Вот Икати съест тебя, и у Икати вырастут человеческие ушки, и может, наконец, отвалится хвостик. – мечтательно закатив глаза, профырчал монстр. И даже уже занес надо мной руку, в которой в свете пылающего факела сверкнул скальпель. Но вдруг кот замер, напрягся. Огромные кошачьи уши на его голове напряженно задрожали, а их хозяин разочарованно выдохнул:

– Нашел…

Где-то совсем рядом что-то жутко грохнуло. Я повернула голову на звук, но ничего там не увидела, а вот стоящий совсем рядом кот вдруг отлетел к дальней стене и со смачным всплеском рухнул в воду.

Еще несколько секунд грохота, а затем мои руки и ноги оказались свободны, и, осознав это, я поспешила подняться и спрыгнуть с этой злосчастной кушетки и отойти подальше. Испуганно заозиралась по сторонам. Кота видно не было. Зато тут стоял рогатый. Тяжело дышал и вытирал ладонью стекающую с щеки темную кровь.

– Цела? – прохрипел монстр, даже не оглядываясь на меня.

– Он хотел меня съесть… – поражено выдохнула я, будто до меня только сейчас дошел смысл произошедшего.




глава 5. Продолжение диалога


– Цела? – прохрипел монстр, так и не повернувшись ко мне.

– Он хотел съесть меня… – поражено выдохнула я, будто только сейчас осознав этот вгоняющий в ступор факт.

Но рогатый никак не отреагировал на мои слова, поправил съехавший плащ и скомандовал:

– Идём.

И зашагал в противоположную сторону от той, где находилась та дверь, через которую меня втащил сюда кошак-людоед.

– Стой! – окликнула я, пытаясь успеть за быстро удаляющимся монстром. Но я ничего не видела в темноте. Остановившись на границе света, развернулась и, вернувшись к стене, прихватила горящий факел. Не знаю, насколько его хватит, но хоть какая-то замена телефону.

Подняв повыше руку, осветила комнату, все-таки рассмотрела плавающее в воде тело, перевернутое мордой вниз. Неужели сдох?

Передернув плечами от неуютной мысли, заторопилась к дверному проему, через который вышел монстр. Там снова был темный коридор, и куда идти – влево или вправо было совершено не понятно. Я даже успела похолодеть от испуга.

– Я здесь, – раздалось слева от меня, и я, ни мгновения не раздумывая, поспешила на голос.

– Ты убил его? – догнав, наконец, рогатого и, пытаясь не отставать, выдохнула я.

– Случайно вышло, – не замедляя шаг, ответил монстр.

– А если бы он тебя… ну того… убил? – почему-то спросила я.

– Твое сердце сейчас бы так часто и громко не стучало.

– Он бы правда меня съел?

– Не думаю, что его бы что-то остановило.

Я судорожно вздохнула, так бывает, когда долго плачешь, но я ведь не плакала. Просто была на волоске от смерти. Хотя, кто сказал, что сейчас нет?

Устремила полный подозрительности взгляд в спину шагающего впереди электрика Василия. В сознании эхом прокатились слова кото-монстра: « Ватусси бы все равно съел тебя…»

Остановилась позвала:

– Ватусси?

Монстр сбился с шага и остановился.

– Тебя так зовут? – замирая от страха, спросила я.

– Так Икати успел проболтаться? – глухо отозвался рогатый.

Борясь с накатывающим ужасом, спазмами сжимающим моё сердце, произнесла осипшим голосом:

– Еще он сказал, что ты всё равно бы съел меня… – монстр молчал и не двигался, а я все-таки задала вопрос, который уже сам по себе пугал меня. – Ты собираешься съесть меня?

Сердце подкатило, кажется, к самому горлу и билось так, что я с трудом слышала свой голос. До поли в пальцах сжав факел, повторила:

– Собираешься?

– Нет. – рявкнуло чудовище.

– А для чего тогда защищаешь меня? Спас от этого Икати? Зачем…

Но мне пришлось замолчать, поскольку монстр, вдруг ожил и, в мгновение ока оказавшись рядом, схватил меня за ворот куртки и вздернул вверх, больно приложив спиной о каменную стену.

– Ты сама произнесла те слова. Связала нас договором. – сверкая глазами, прорычал мне в лицо монстр. А после выдохнул и, ослабив хватку, опустил меня обратно на пол.

Я пошатнулась и привалилась к стене. А чудовище продолжило:

– Это древний закон Хурави, я должен подчиняться. Но если ты все-таки погибнешь, я смогу съесть тебя.

Произнеся последние слова, монстр оскалился этой своей жуткой вгоняющей в ступор улыбкой.

– Чего же ты так стараешься? – поправив съехавшую куртку, бросила я. – Просто дай мне умереть. Делов-то.

– Не все так просто. – отвернувшись и продолжив прерванный путь, ответил монстр. – Как бы ты ни умерла, мне будет в тысячи раз больнее.

– Так я не понимаю, что от этого договора получаешь ты? – пытаясь справиться с обидой, страхом и раздражением, которые закипали во мне после случившихся откровений, пробубнила я, следуя по пятам за чудовищем.

– Ну, например, собеседника. – хрипло отозвался монстр. – Это многого стоит. Ты знаешь мое имя. Скажи мне свое.

– Света, – сглотнув и прокашлявшись, представилась я, ощущая неудобство от того, что откровенничаю с монстром.

– Какое жуткое имя, – искренне ужаснулся рогатый и сплюнул. Я даже споткнулась.

– Чего??

– Отвратительное имя. – повторил монстр, совсем не тронутый моим возмущением.

– Это еще почему? – не желая мириться с этой совсем нелестной оценкой своего имени, воскликнула я. Запоздало вспомнила, что так делать не стоит, испуганно оглянулась на тьму, замыкающую нашу небольшую процессию.

– Ненавижу свет, – снова сплюнув, лаконично ответил монстр. – Он выжигает холодом душу. Тьма намного приятнее, теплее.

– Конечно, тепло прям, как в бане. То-то у меня сопли в три ручья, – пробурчала я и шмыгнула носом. – Я ног своих почти уже не чувствую. Да и с остальным не лучше, – спрятав озябшую кисть в рукав куртки, я огляделась по сторонам, насколько позволял свет факела. – Может организуем привал? Разведем костер. Мне нужно просохнуть.

– Не здесь. – отозвалось чудовище и продолжило шагать своими полутораметровыми шагами.

Я засеменила следом, не забыв скорчить в спину, маячащую впереди, злобную гримасу. Конечно, ему то все равно. Что у него там на ногах? Сузив глаза, попыталась рассмотреть, но полы плаща свели на нет мои старания. Наверняка, в кирзачах разгуливает и не холодно ему. А у меня ноги по колено промокли. Ладно хоть воды стало ощутимо меньше, и она перестала заливаться через край в кроссовки.

– Ну, а твое имя что значит? – проскочив вслед за монстром за дверь, которая тут же захлопнулась за моей спиной, спросила я. Не хотелось идти в тишине. Слишком жутко становилось.

– Не знаю как это по вашему. – миновав комнату и открывая следующую дверь, отозвался монстр.

– Наверняка что-то мерзкое, – себе под нос прошептала я. И даже злорадно так улыбнулась, прям самой себе понравилось. Это на время отвлекло от усталости, подступающего понимания абсолютной своей беспомощности и стойкого желания заплакать. Прям разрыдаться так в голос и плевать на дираратов или как их там?

Шмыгнув носом, поменяла руку, ощутив насколько та устала от тяжести факела, размяла затекшие пальцы. На автомате прошла в очередную распахнутую монстром дверь и от неожиданности остановилась.

Здесь на полу не было воды! Были лужи, но они не в счет. Подняв над головой факел, рассмотрела достаточно просторное помещение. В центре были сгружены вещи и поломанная мебель. Все двери, что вели из комнаты, были забиты досками, кроме той, через которую мы вошли.

Монстр, порывшись в дальнем углу, теперь что-то волочил по полу к той куче, в центре. Что-то вроде лежака… Это сразу напомнило о кушетки, к которой меня приковал кото-монстр, когда пытался съесть…

Здесь, конечно, не было воды и можно было без проблем организовать костер и, наконец, просохнуть и, может даже, отдохнуть, ну, хоть чуточку, но, я не была готова заплатить за это своей жизнью…

Развернулась, чтобы сбежать, но дверь за спиной захлопнулась, а когда я попыталась её открыть, просто не поддалась. И я осталась стоять, сжимая дрожащими пальцами металлическую ручку.

Но ничего не происходило. Монстр не приближался и не хватал меня, чтобы отволочь на заготовленную поверхность и разделать. Мое сердце постепенно замедляло свой разогнавшийся до первой космической бег. Немного успокоившись и снова обретя надежду на мифический древний закон, который заставляет рогатого защищать меня, медленно повернулась и сразу же вздрогнула, потому что монстр неожиданно и громко зарычал.

– Божечки… – пытаясь успокоиться выдохнула я.

Монстр сидел спиной ко мне на той самой штуке, которую притащил.

Сначала медленно, затем ускорив шаг, всё ближе подходила к чудовищу, пытаясь понять, что это он такое там делает.

Рогатый сидел по пояс голый, его плащ лежал сбоку от него на лежаке, который при ближайшем рассмотрении оказался спинкой от дивана.

Вот так, голого и со спины, монстра очень легко было спутать с человеком. Лоснящаяся от пота чуть смуглая в свете пылающего огня кожа, широко поставленные выпирающие при очередном движении лопатки, цепь позвоночника и по сторонам от него ямочки в том месте, где заканчивалась поясница и начинались ягодицы… Да и руки у него вполне себе человеческие, мужские такие, с мощными плечами.

Монстр опять глухо зарычал, а я уперлась взглядом в затылок, туда, где из копны темных слегка вьющихся волос торчали кончики загнутых назад рогов.

– И сколько ты съел людей? – слова вырвались сами собой и, когда я пожалела, было уже поздно. Повисла звенящая тишина. И вопреки давно поселившемуся в теле холоду, стало даже как-то душновато.

– Достаточно. – голос монстра, глухой и по-прежнему потусторонний, развеял нарастающее напряжение, оставив после себя горечь.

– Да чего ты там делаешь? – не выдержав, обошла лежак и посветила на сгорбившегося монстра. И ойкнула. У него в правом плече зияла темная рваная рана, из которой торчало что-то острое.

– Ничего себе. Это Икати тебя так? – поддавшись вперед, чтобы получше рассмотреть, присвистнула я.

– Убери, – фыркнув на поднесенный слишком близко факел, рыкнул монстр.

Я выпрямилась, оглянулась, пытаясь найти место, куда можно было бы вставить факел. Быстро рассмотрела торчащую из кучи хлама трубу. Закрепила в ней факел и вернувшись




глава 6 Продолжение продолжения диалога


– Ничего себе! Это Икати тебя так?

– Убери. – фыркнул монстр на слишком близко поднесенный факел.

Отступила, оглянулась в поисках места, где можно было оставить факел. В груде вещей быстро нашлась торчащая вверх металлическая труба. Сунула в неё факел и поспешно вернулась к тяжело дышащему чудовищу. Привычки врача дали о себе знать, и при виде крови я почувствовала необходимость немедленно помочь. Тем более, что монстр очень смахивал на животное, только вот какое, я пока не поняла.

На ходу стащив с себя куртку, бросила её поверх плаща монстра. Закатала рукава толстовки. В сумке отыскала дезинфектор, обработала дрожащие пальцы. И, особо не церемонясь, потянула свои руки к ране, по которым сразу же и получила когтистой ручищей. Зашипела, уставившись в пылающие глазища злого рогатого.

– Думала, будет проще, чем с животными. Но нет, абсолютно так же… – пробурчав себе под нос, выпрямилась, окинув взглядом притихшего монстра.

– Ты чего там бормочешь? – сдвинув брови к переносице, грозно поинтересовалось чудовище.

– Говорю, ведёшь себя, как неразумное животное.

Рогатый порывисто встал, едва не задев меня. Я, конечно, испугалась, но виду не подала. Негоже врачу бояться своих пациентов.

Но теперь, чтобы видеть его лицо, мне пришлось задрать голову. Выпрямившись, чтобы стать чуть повыше и, может, повнушительней, очень спокойно посоветовала:

– Успокойся и дай помочь. Я ветврач с десятилетним стажем.

– Что значит вет? – сузив глаза, спросил монстр.

– Врач для животных, – почему-то смутившись, ответила я. – Но это не значит, что моих навыков не хватит, чтобы обработать рану. И…

Монстр, впавший в задумчивость после моего ответа, вдруг отмер и, оскалившись, рявкнул:

– Отошла от меня. Я не животное…

– Да какая блин разница! – заорала я в ответ, сжав кулаки и из последних сил заставляя себя стоять на месте и не пытаться сбежать.

Совершенно неожиданно мой крик произвел впечатление на буйного пациента, он замер, буравя меня непонимающим взглядом. А я, не теряя времени, ухватила онемевшими пальцами опущенную руку затихшего монстра и потянула вниз, пытаясь усадить его обратно на спинку дивана. К моему бесконечному удивлению, он сел, а я, наконец, смогла рассмотреть, что-там случилось с его плечом.

Шагнув почти в плотную и склонившись к ране, резко пахнущей кровью и окислившимся железом, поморщилась, и пальцами надавила на рванные края, пытаясь понять, что это такое торчит в том месте, где до сих пор сочилась кровь.

– Нужно чем-то подцепить… – задумчиво прошептала я, совершенно уже не помня, где и кого осматриваю. – Ах, да… – открыв сумку, нащупала пальцами лежащие в маленьком кармашке щипчики для бровей. – Животное, человек – не вижу разницы… мясо одинаковое, кости одинаковые, – приговаривала я, прицеливаясь пинцетом, – и те и те бояться боли, любят ласку… кровь течёт… – выдернув, наконец, то, что торчало в мясе, шикнула я, и заметалась, ища что-бы такое приложить, чтобы остановить кровотечение. В кармане толстовки отыскался платок. Но едва я хотела прижать его к ране, монстр, сидевший до того спокойно, вновь зашевелился:

– Не нужно. – прозвучало без особой агрессии. Я замерла в шаге, думая, как объяснить такую элементарную вещь, что кровь нужно останавливать, поскольку её потери ни к чему хорошему не приведут. А чудовище склонило голову и начало зализывать рану.

Сказать, что это поразило меня до глубины души, не сказать ничего. Но с другой стороны, это было так привычно… для животных…

Я отошла, пряча обратно в карман не пригодившийся платок. Стояла и неприлично пялилась на монстра, у которого оказался неприлично длинный язык. Он совершенно по-звериному зализывал свою рану, и, прямо на глазах, её края стали стягиваться, а кровотечение остановилось. Когда он закончил, рана не зажила совсем, но выглядела довольно позитивно. Словно прошло уже несколько дней, и пациент уверенно шел на поправку. Удивительно…

Рогатый поднял голову, а я мгновенно отвернулась, сделав вид, что рассматриваю занозу. И я тут же забыла про смущение и монстра, поскольку рассмотрела, чем была заноза – это был длинный черный загнутый коготь. Совершенно кошачий, только вот кошка должна быть размером с человека…

Я устало выдохнула, очень призадумавшись о том моменте, когда эти странности, наконец, закончатся, и я смогу вернуться в свой привычный мир с маленькими котами, охотящимися на маленьких крыс, а не на людей.

Монстр поднялся и, выудив из завала свою одежду, принялся одеваться. А я, брезгливо отбросив коготь в кучу мусора, засуетилась, решив собрать дрова для костра. Это не заняло много времени, и, сложив найденное топливо на сухой бетонный пол неподалеку от лежака, поднесла факел и замерла, ожидая, когда пламя перекинется на покрытые зеленым мхом деревяшки.

Вскоре пламя занялось и радостно затрещало, а я, вернув факел обратно на его место, присела у костра на корточки, протянула руки и довольно прикрыла глаза, ощущая прозябшей кожей живительное тепло.

– Значит, в своем мире ты лечишь животных?

Прозвучавший вопрос заставил меня вынырнуть из приятного забытья и обернуться на голос. Монстр вытянулся на лежаке, подложив под голову руки, и смотрел в потолок. Так что мне представилась прекрасная возможность рассмотреть его вытянутые ноги, и я немного опешила, увидев вместо стоп копыта.

– Да. А у тебя какие-то проблемы с животными? – с трудом сглотнув, отозвалась я.

Монстр не ответил. Просто закрыл глаза. А я, стараясь не пялиться на копыта, кое-как заставила себя отвернуться к огню. Мозг медленно пережевывал вопрос монстра, меня что-то в нём определенно смущало. Наконец, я поняла что:

– Что значит в «твоем мире»? – пытаясь не выдать охватившее меня беспокойство, спросила я. Даже поднялась и, оглядевшись, пошла бродить в поисках чего-то, что подойдет для сооружения скамейки.

Но так как монстр упорно продолжал молчать, я просто продолжила размышлять вслух:

– Если там мой мир, значит здесь – твой. Хурави? Так называется твой мир? Тогда как мне вернуться в свой? Может мне нужно что-то еще отдать тебе, чтобы ты вернул меня домой? – заключила я, удивленно подметив, что теперь я обращаюсь к монстру на «ты».

– У тебя нет ничего, что бы заставило меня это сделать. – отрубил монстр, не открывая глаз.

– А если я отдам тебе свой мозг? – выдернув из кучи хлама дырявое металлическое ведро без ручки, предложила я. В том, что я прочитала тогда на стене, про мозг ничего не говорилось, поэтому просто из любопытства задала этот вопрос.

– Не понял. – монстра явно заинтриговало мое предложение, он даже повернулся на бок, чтобы видеть меня.

– Ну, я могу тебе подарить много новых слов. Тех, которые ты никогда бы не услышал. – не то чтобы я знала наверняка, но что-то мне подсказывало, что существа, обитающие здесь, могут произносить лишь те слова, которые слышали. Будто они их записывали, словно на пленку, а потом комбинировали в нужные предложения и воспроизводили. Хотя, до сих пор было не понятно, почему звучало это так жутко.

– И много таких слов ты знаешь? – приподнявшись и оперевшись на локоть, поинтересовался монстр.

– Несметное количество, товарищ. – отвернувшись, чтобы монстр не видел, насколько я напряглась, выуживая непривычные слова из кладовых своей памяти, отозвалась я.

– Еще, – попросил впечатлённый рогатый.

– Потом, – отмахнулась я, чувствуя, что мне нужно сильно потрудиться, чтобы наскрести что-то. – Мне нужно отдохнуть. Продолжим, когда обсудим условия нашего договора.

– Сколько тебе нужно времени, чтобы отдохнуть? – хмуро поинтересовался монстр.

– Часа три, – возликовав при виде еще одного ведра, отозвалась я.

Два ведра и та дверь, которая валялась неподалеку – и прекрасная лежанка готова! Перевернула ведра, приволокла дверь и, установив её на опоры, с видом победителя опустилась на рукотворное ложе и тут же завалилась назад, глупо крякнув. Блин, нужно еще как минимум одно ведро. Да, в геометрии я никогда не была сильна.

Под заинтересованным взглядом монстра, отправилась на поиски чего-то, что могло бы послужить третьей ножкой для кушетки. Минут десять спустя я услышала:

– Там есть еще одна лежанка. Принести?

У меня даже руки опустились.

– Да, если тебе не трудно, – спокойно отозвалась я, чувствуя себя Буддой, не меньше.

Лежанка была притащена из самого темного угла, из того завала, в котором я не рискнула рыться, поскольку там громоздилась стопка кирпичей, и мне совсем не улыбалось поймать головой один из них. Но монстр легко вытащил лежанку, устроив мини обвал.

Буквально через две минуты я уже блаженно вытянула босые ноги поближе к огню. Расслабленно потянулась, укладываясь на расстеленной куртке. Приподнялась, пытаясь свернуть пухлый рукав так, чтобы хоть немного заменить отсутствующую подушку, и узрела странное. Монстр сидел на своей кушетке и, кажется, пялился на мои босые стопы. Отодвинула ноги чуть в бок, монстр зачарованно проводил взглядом мои подошвы и продолжил смотреть. Извращенец что ли?

Перевернулась на бок, поджала ноги и накрылась курткой.




глава 7. Похищение


Да, я уснула. А вот когда проснулась, замерла, сжалась в комок и затаила дыхание.

Вокруг царила гнетущая темнота. Костер, видимо, погас, и я промерзла до дрожи, но хуже этого было то, что я слышала знакомый нетерпеливый писк.

Ко мне в темноте подкрадывались крысы.

Сколько их было, трудно сказать. Я затаила дыхание, пытаясь сообразить, куда делся монстр и почему он не защищает меня? Неужели древние законы более не действуют? Дрожащей рукой, каждую секунду погибая от страха, нащупала сумку и попыталась достать коробок спичек.

В этот момент одна из тварей, уверенная в моей беззащитности, кинулась вперед. Я дернулась, прикрывшись рукой.

Вопреки поглотившей меня панике, ощутила спиной чье-то давящее присутствие. Темнота за спиной ожила, обрела запах и голос рогатого, который свернув шею пойманной крысе, раздраженно зашипел:

– Разбежались.

– Что ты творишь? – вскочив на ноги, в свою очередь прошипела я. – Я не понимаю. Ты что охотишься на них?! – все еще находясь под впечатлением от произошедшего, прошептала я.

– Я хочу есть. – присев и достав что-то из кармана своего плаща, отозвался монстр.

Раздался скрежет, посыпались искры. Рогатый довольно выдохнул, подставляя ладони разгорающемуся пламени.

– А я для тебя приманка? По-твоему, это нормально? – возмутилась я.

– Да. – просто ответил монстр.

Подцепил тушку ногтем и, не особо церемонясь, содрал с неё шкуру. Кое-где остались клочки, но монстр не обратил на это внимание. Выудил из кучи мусора металлический прут, насадил тушку и, присев на спинку дивана, принялся обжаривать мясо с таким видом, будто это зефир на палке, а не мертвая крыса.

– О, – растерянно протянула я, пытаясь успокоить расходившееся от испуга сердце. Уселась обратно на свою половину дивана. Потом встала и, перекинув сумку через плечо, пошла прочь в темноту.

– Ты куда? – раздалось позади. Монстр уже жевал вряд ли успевшее прожариться мясо, поэтому слова вышли едва понятными.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/vesya-elegon/zheltyy-ledenec-luny-v-issinya-chernom-limonade-neba/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.