Главная страница | Современная русская литература | По лагерям

По лагерям
Александр Александрович Интелл
Это мир лагерей, покрытый куполом и тайной. Внутри обыденно и предсказуемо. За пределы не выбраться. Но главного героя влекут шири и дали, потому он отправляется в Дикий Лес – место, наполненное волшебными тварями и скрытое от посторонних глаз. В Диком Лесу он встречает группу возникших и понимает, что отличается от тех, кто населяет мир под куполом. И только если у тебя есть душа, возможно вырваться.

TheCamp

Пробегали тучи серебристо-синие, гулял ветер, невидимый и бесчувственный, я смотрел на кусочки неба – двоичного багряного заката, полосы снегов, лоскуты морей, крохотных и зыбких, распадающихся, только потянись рукой.
Клочки сочных и зеленых лугов проносились мимо, пахло табаком и разговорами.
Завелась мысль, простая и не тяжкая: увидеть.
Я открыл глаза и нашел себя в шаткой деревянной хижине, пропахшей свежими дровами, которых по близости не наблюдалось. Поднялся с нехитрой постели, потянулся до хруста и вышел.
Дрова соседа, живущего в прилегающей лачуге, аккуратно были сложены под навесом, мягкий фимиам свежесрубленной яропы пробирался в дом, лез в ноздри, особенно если повернуться на правый бок к дверному проему – разглядывать каменные блоки замка, таящего помыслы знати, секреты волшебников, чаянья прислуги.
Сколь печку не топит, дрова не изводятся. А мне хорошо: яропа табак перебивает. Можно бы дверцей прикрыть, да нет ее. Не нужна. Смотришь в проем – глаз радуется, люди мимо шлындают, не торопятся. Свежести безмерно в доме. Не нужна дверь.
Я подошел к соседу, кивнул.
– Прохладно нынче, – протянул седовласый мужичок в хмарной тканевой жилетке, ровных, какие не носим, штанах. Истопник удобно устроился на скамеечке и праздно глазел по сторонам, изредка гладя жидкую бородку.
– В самый раз. Сегодня топить будешь?
– Не решил пока. Прохладно, но терпимо.
Он посмотрел в сторону, затем, как между делом, спросил:
– Эликсиры купишь?
– В следующий раз. Прежние не извел.
– Как знаешь. Вернее брать прозапас, чего лишний круг наматывать, ноги бить.
– Учту.
Мужичок почесал затылок, зевнул, да так, что расхотелось куда-либо идти, но вспомнив, что только проснулся, я быстро опомнился.
– Мне в Дикий Лес надо, – поделился я заботой.
– Ну и правильно. Иди, конечно. Может, там свидимся, друг на друга набредем. Компанию не предлагать.
– Понял. Пойду тогда.
– Бывай – отмахнулся сосед и продолжил бесцельно глазеть, да позевывать, словно он ждал, когда борода отрастет.
Я пошел на торг, разузнать чего нового, пообщаться с людьми, а вдруг – прикупить парочку нужного.
Как бывает, завязался разговор с местным. Грегор его звать, рудокоп. Видал часто, перекидывались фразами, в периметре у костерка курили, но особо диалог не вели. А тут заболтались:
– Магов у нас всегда недолюбливали. Чего говорить? Высоко больно те нос задирают, – рассказал Грегор, потер мясистый нос, затем продолжил: – Вон, Лагерь Бродяг – другое дело. Магам там почет, уважение. А почему? Отношение к людям иное, – Грегор покачал головой. – Обидно, честное слово!
– Мда… обидно, – поддержал я беседу.
Грегор помялся, шмыгнул носом.
– И быт держат маги там иначе. Наши, вон, – он мотнул головой в сторону башен, – обособленные, нелюдимые, в замке попрятались, огородились от народа каменными стенами. Боятся?
– Ну да, – одобрил я, – в таверах засядут, не выглянут, глаза бесстыжие из под капюшонов не покажут. Чего там делают? Как с магией упражняются? Никто ведь не знает!
– Да ну их! – махнул Грегор. – Честно сказать, никакой голубчик не зазирает. Нужны больно!
Грегор тихо выругался, прочистил горло.
Слушая рудокопа, я перекидывал камешек из одной ямки в другую, притаптывал, повторял снова.
– В Лагере Бродяг маги дела угодные решают, – продолжал он, – оттого уважение. Не задираются, хотя выше обитают.
– В прямом смысле слова… – добавил я. – Палаты стоят выше остальных.
– Маги Лагеря Бродяг помогают людям, интересуются чаяниями народа, спрашивают, чем подсобить, цены на эликсиры то и дело сбавляют. А наши… в лицо не смотрят, дела через чужие руки делают.
_______

1. Скидки на эликсиры?
2. Что значит, чужие руки? Что тебе известно?
3. Откуда это ты столько знаешь про Лагерь Бродяг?
_______

– Скидки на эликсиры?

Xp+

– Ну да. Конечно…
Грегор замялся, побледнел, боязливо глянул, и отвел взгляд.
– Да не переживай! – одернул я. – Я не ищу агентов Лагеря Бродяг. Если эликсирами по дешевке затовариваешься, не значит, что агент, я тебя за такую курву не держу.
– Хорошо, парень, что так не считаешь. Вот только болтунов в последнее время развелось, не держат язык за зубами.
Грегор поставил руки на пояс, заметно порозовел. В глазах возникла уверенность.
_______

1. Болтунов? Ха! А кто сейчас про скидку выдал?
2. Трепло, как ты, рассуждает про «язык за зубами»? Ты позоришь наш Лагерь!
3. Как получить скидку на эликсир? Обещаю, никому не расскажу. Можешь довериться.
_______

– Как получить скидку на эликсир? Обещаю, никому не расскажу. Можешь довериться.

Xp+

– Ладно. Некоторые бы уже неслись к Торвальду, рассказывать про агентов в Лагере, получать награду. Думаю, тебе можно доверять.
_______

1. Выкладывай уже!
2. Давай-давай! Выбора то нет!
3. Рот на замок!
_______

– Рот на замок!

Xp+

– В общем так. Идешь к Харому, такой коротко стриженный маг. Говоришь, тебя послал Меркель и Харом скидывает цену.
– А Меркель в курсе, что от него столько народа идет?
– Так, слушай!
Грегор обозлился. Не то на меня, не то на свою болтливость. На лице выступили жилы, взгляд отвердел.
– Знают не многие, ты в их числе. Если будешь трепаться, шутить, по поводу и без, никакой скидки не дадут, сделают так, что в Лагерь Бродяг больше не пустят.
Прям уж, не пустят! Но я получил, что хотел, – эликсиры мне были не нужны, только информация, – потому закрыл пустую болтовню:
– Я понял. Не беспокойся.
– Рассчитываю на тебя.
Я невольно улыбнулся крайним словам.
Болтунов да пустобрехов по миру полно ходит. Не держатся, чтобы не выдать какой-нибудь секрет. Выложат все, что легко продать али попользовать!
Повелось так, в лагерях языками больно чесать любят. В нашем особенно.
Каждым шагом наткнешься на зеваку, или вполне ценимого, занятого человека, – не важно – но охочего до разговору. Только дай повод дельной беседе или приятному общению по душам. Как говорят – болтать не запретишь, для того рот и дан. Ну и для эликсиров и еды.
Старатели тарыбарыть обожают, но уж больно уставшими вечером приходят. Как воротятся из шахты, плюхаются у костра рты набивать, пивом животы заливают. Никто не судит: киркой махать в шахте каждый устанет, потому рудокопов правильнее отлавливать в выходные, к утру позднему. Как выспятся, потянутся до хруста в костях, зевнут разок, чтоб во весь рот и за километр слышно, умоются наскоро, вот и начинай.
О шахте поведают, что за работы ведутся, не поджидают ли опасности где, о туннелях сообщат, чего в темных глубинах скал видывали, сколько наггетов присвоили сверх нормы.
Про наггеты дело понятное, нехитрое, привычное даже. Беседчик по плечу ободрительно похлопает, добра пожелает, чтоб в будущий раз особо не стеснялся, да карман посмелее расшил в скрытом месте.
Примерно вот что скажут: «Ты, Иосиф, знатно тыришь. Мне б твою науку, да на бумагу. Жаль, Иосиф, не ты, не я писать не умеем. Все бы в подробностях письмом изрекли. А со слов не сподобливо. Забуду, мелочей не учту. Но тыришь ты знатно, Иосиф».
А кто ее, руду, считает? Навалом, и не кончится. А изведем, заторгуем тем, что добыли. Несгораемый оборот, говорят в Лагере.
Больше других трещат стражники. Оттого, что устают меньше, а скука пробирает чаще. Задача тут другая – не время подгадать, а ключик к таким людям подобрать. Разузнать, что интересует, отчего забота на душе. Если сделать верно, развлекут тебя на добрые пару часов. Нагородят без умолку, не взирая на время суток и погоду. Рты у стражи, едва отворились, ставнями дубовыми не задвинуть.
Я направился в сторону торга, по дороге встречались сонные обитатели, слева курили, справа жаловались друг другу. У торга жарили на вертеле кухольня.
Болтает в лагерях безобидно не каждый. Бывает, сочинят. Закладут, будь здоров! Наволокут столько вранья и хвастанья, потом неделю не подойдешь – противно. Про таких говорят – припистошивает.
Припистошивателей достаточно, но все ж не руда. В Лагере Бродяг таких меньше. Зато больше шансов угодить в лапы настоящего мошенника, который наврет, только бы выгоду получить. Мошенники разные бывают. Кто обманет на пару наггетов, кто в проблемы затейные втравит – не отделаешься.
У торга собирались со всех лагерей, предлагали свои товары, обменивались опытом, да чего скрывать – выпивали часто, а рядом еще кто на гитаре поигрывает, перебор душевный затянет. Загляденье!
Я общался с торгашами, приценивался к свиткам, щупал клинки, даже штаны рудокопа захотел примерить, но передумал в последний момент. Зачем?
Разговорился с парнем, который продавал болотную траву. Парень курил, и меня приманивал. Не удержался, купил кулечек на вечер. Приятный малый.
С Лагерем у Болота проще: припистошивателей меньше, а мошенники – не мошенники вовсе. Толи врать навыка не имеют, толи философия какая. Проще бы сказать, что курят много – вот и отучились. Не правда. Члены Лагеря у Болота на деле не лихие травакуры, как про них плетут. Больше курят любители, из других лагерей. Всенародное заблуждение.
– Ты ведь знаешь старейшину? – поинтересовался малый, что продал кулечек. Его звали Мелл.
– А то!
– Можешь передать отчет по продаже, а то я немного провинился перед своим ментором, если до старейшины дошла такая весть, лучше на глаза не попадаться.
– Передать можно, – я замер, вопрошая.
– Десять наггетов.
– Идет.
Во всех лагерях обожают отлынивать. Любое мало-мальское дело, случается, отдают на выполнение постороннему. Снизят выгоду себе порядком, отдав за поручение не лишнюю горсть наггетов, совсем сдуру – свитками, эликсирами ценными прельстят. Сделают больше, чем сама награда за поручение, лишь бы не работать.
Я рассматривал товары, а краем уха уже слышал – близились напевы:
…
Эх, радуга ты, радуга.
Веселишь меня!
Эх, радуга ты, радуга.
Жаль, что не моя!

Как жаль, что ты соседская,
Как жаль, что Коли Загорецкого!
…
Бард делал обход. Рано он сегодня! Я внимательнее стал слушать:
…
Ему из хижины видна,
А мне – из замка только фигу разглядеть.
Кого винить, кого мне ненавидеть?…
Остаётся лишь от наггетов балдеть!

Эх, радуга ты, радуга.
Веселишь меня!
Эх, радуга ты, радуга.
Жаль, что не моя!

Пойду я по наклонной,
Осушу я кубок свой бездонный.
А чтобы слезы начисто отсечь,
Придется в небо больше не смотреть.

Эх, радуга ты, радуга.
Веселишь меня!
Эх, радуга ты, радуга.
Жаль, что не моя!
…
Бард часто и шумно разгуливал по Лагерю, отношение к нему держалось неоднозначное. Частенько наскучивал, раздражал, прерывал тихие разговоры, порой вносил разлад в неторопливые думы.
Но бывало, слушали в радость. Простенькое, ненавязчиво рассказанное, приходилось по сердцу народу.
Потому гнать, не гнать, вопрос не подымался.
…
Полный день скитался на природе –
Каждый уголочек прошерстил!
Не нашел я Грозный Меч,
Вернулся, кажется, с другим.
…
Бард близился к торгу, другие стали привычно глазеть. Чего напоет? Али изречет?
Была занятная особенность. Словоплет надевал высокий черный котелок на голову, из тканей, каких не было нигде. Откуда взял – не говорил. Так и оставили с котелком, ничего не предложили. А он радостный.
…
Мой корабль поднялся? над водной гладью, запарил под небеса.
Выбираясь из стальных объятий
Я изрек создателям – пока!
…
Часто пел о странствиях, землях неведомых, все о каких-то мирах да морях. Мы ему – пой проще, вокруг что видишь, то и пой. А он все о морях да о мирах.
…
Непонятными стали враги,
Мир глядит неприветливо.
Я не устану с дороги – с тоски
Я разучился уставать, я продолжу! Немедленно!

Дайте время – дойду до финала доски!

Не пугай меня мир непонятный,
Я давно уже пуганный, давно уже свой.
Пришел к тебе, я – гость безоглядный,
Соловьем заливаюсь, мчусь я, грозой.

Я не выучил слов таких, правильных.
Чтоб тебе поугоднее,
Чтоб тебе по чутью.
Я дойду до конца – не маленький.
Пройду этот мир, я тебя победю!
…
Из толпы доносилось: «Во лапочет, во заливает!», «Что за хриндилюнина, Бард?», «Веселова штоле нет?»
– Я сейчас! Гармошка моя остывает!
– Мы те ща наденем на голову! Гармошку твою!
Торг дружно заржал. Кажется, ржали навесы и товары, земля под ногами тряслась.
Бард, понятно дело, обиделся, ушел восвояси. Я не дразнил, но и против коллектива идти – не правильно.
После песнопений Барда, я решил ободриться и направился к местному повару ухватить ежедневную порцию стряпни. День только начинался.
Готовку почуял за версту. Жителей Лагеря ждал забористый супец из дикой марошки и плодов кулябиня.
Бульон традиционно из мяса бурдука. А что, ходовая пища, охотники частенько приносят.
Повар готовил супы. Все, он считал, были разными. На деле же напоминали один о другом.
Но это не важно. После стряпни я чувствовал прилив сил, до полудня он не иссекал.
Олли, местный повар, готовил для людей попроще. Твердо, будто на поле брани, стоял на раздаче у котелка, ожидая наплыва голодных fellas.
Поварской фартук, когда-то белый, выносил многие подробности готовки. На голову Олли надевал синюю фуражку, и я не мог взять в толк, почему именно синюю. Но спрашивать стеснялся. Обиделся повар – не видать супов, прибавку силы до конца полудня.
Олли был рослым, плотно сбитым мужчиной с опрятной бородкой. Невозможно представить его фигуру без дымящегося котелка позади: точно котелок ходил за поваром.
Всех наших приветствовал традиционным «Как поживаешь? Вот твоя порция супа». Даже не спрашивал, хочешь суп или пришел говорить. Миска сразу оказывалась в руках.
– Как поживаешь? Вот твоя порция супа.
Не долго думая, я осушил миску.
На вкус супец оказался таким же, как вчера. Бульон чуть водянистый, не наваристый, но с отличным ароматом свежей бурдучины. И марошка с кулябинем не подвела. Кулябинь чуть сладковатый, как нужно, марошка волокнистая, мягкая, точно с куста. Скушаешь – миску до последней капли оближешь. А ему приятно: глядит, улыбается.

Strength +

– Олли, суп бесподобен!
– Приходи за новой порцией завтра, рецепт останется прежним.
Олли растекся в блаженной улыбке, а я, перебрав несколько вещей в инвентаре, решился, наконец, спросить про кепку. Но как часто бывает, одернул незнакомый Shadow:
– Ты к Лагерю у Болота захаживаешь? – поинтересовался тот.
– Да. Дело есть?
– Еще какое! – приосанился он.
– Выкладывай.
– Нужно кое-что передать кое-кому, – задумчиво произнес Shadow, с короткими паузами через каждое слово. – Интересно?
Я глянул на мужичка, облаченного в красную броню. Голова похожа на ожившую кружку, в какую обычно наливают пиво. Вместо пены, на вершине росла чернявая сосульчатая копна волос, напоминавшая Дикий Лес. Гуща Леса наклонялась вперед, пошатывалась влево-вправо, выглядела как отдельный мир.
– Весь во внимании, – с показной заинтересованностью ответил я.
На самом деле от подвернувшегося дела ничего не хотелось, кроме награды. А интереса было меньше чем наггетов у транжиры.
Shadow развел руками, лес изменил положение, качнувшись влево.
– Что? – спросил я озадаченно, не понимая значения жеста.
– Тут такое дело… – вдруг запнулся он. – Много заплатить не смогу…
Мужчина в красной броне положил руки на пояс и принялся слушать мой ответ.
_______

1. Ты всегда начинаешь разговор с посыльным с подобных слов?
2. Я на многое и не рассчитывал. Выкладывай!
3. Прикрой свой яп и свали от меня! Я тебе не мальчик, чтобы бегать на другой конец мира без платы!
_______

– Ты всегда начинаешь разговор с посыльным с подобных слов?
– Слушай, я бы рад дать больше… – принялся оправдываться мужичок. – Сейчас жидковато с наггетами. Если хочешь, компенсирую свитками.
Он глядел с долей ехидства, красная броня действовала отвлечением. Человек-обманщик, врун – я сразу понял. Норовят отвлечь внимание броскими вещами, втаскивают в сомнительное дело, от которого позже мечтаешь отвязаться.
_______

1. О какой сумме идет речь?
2. Оставь свои жалкие наггеты, лоулайфер!
_______

– О какой сумме идет речь?
– Двадцать наггетов и свиток огненной стрелы будут твоими, коли выполнишь несложное дельце! – с показной уверенностью выпалил мужичок и качнул лес на голове вправо.
_______

1. Тридцать и два свитка.
2. Пятьдесят и оставь свитки себе.
_______

– Тридцать и два свитка.
– Слушай, парень, я же сказала, с наггетами нынче сложно, – хитрец глядел недружелюбно, из-под насупленных бровей вырывалось недоверие. – Но если настаиваешь… Двадцать пять и два свитка!
_______

1. Разводи других! Меньше чем за пятьдесят не возьмусь!
2. По рукам.
3. Тридцать и один свиток.
_______

– Тридцать и один свиток, – настаивал я.
Shadow почесал лоб, прямо возле края Лесного Мира:
– Ты не оставляешь выбора.
– Выбор есть всегда.
– Закладывай другим! Где видал-то, выбор этот? Зато торгаш из тебя неплохой бы вышел.
– Не торгаш я. Просто наггеты берегу.
Shadow задумался, почесал лес, отчего там наверняка произошло целое событие.
– Ладно. По рукам.
_______

1. По рукам.
2. Наггеты давай сразу, свитки позже. Я тороплюсь.
3. Что насчет предоплаты?
_______

– Что насчет предоплаты?

Xp+

– Парень, да ты нарываешься что ли?
– Хорошего посыльного нынче сложно отыскать, норовят сжульничать. Недавно сам оказался в похожей ситуации. Выбрал wrong guy for my task. Надеюсь, ты подобных ошибок не совершишь.
– Ладно. Ладно! – сердито выпалил он.
Из Лагеря вышел со свитком и пятнадцатью наггетами. Ничего отдавать не обязан был. Вещи надо воротить из Лагеря у Болота, и передать ленивому Shadow. Тот даже учтиво составил перечень, лишь бы не поднимать пятую точку.
Первым квестом направился к отщепенцу.
Когда-то слыл приличным малым, занимался порядочными делами, охотливо беседовал, кушал местное, думал с другими, слушал, что рассказывают, с уважением и толком.
Нынче один, укрылся в пещере от мира, бытует отшельником.
А все почему? – мужичок решил, не нужны строгие, как тот назвал, правила, и пошел, куда глаза глядят. А глаза глядели на пещеру.
Я вышел с северных ворот, поглядел на стража. Стоял вольготно, обыденно серьезен, работу изображал.
– Как обстановка?
– Как обычно.
– Никто посторонний не входил?
– Иди-ка ты… по своим делам.
Ну вот и перекинулись!
Двигался не спеша, по знакомой дороге, протоптанной бесчисленными парами сапог. День занимался, грело солнце, тут и там раздавались голоса птиц, поигрывал ветерок.
Я свернул с накатанного маршрута в небольшой прилесок, углубился. Аромат пожухлой листвы под ногами, свежесть, выше – ветви колыхаются.
Из-за дерева внезапно выскочил кухолень, направился в мою сторону. Я достал меч и начал выполнять привычную связку.
Влево, вправо, выпад, влево,

Xp +

вправо, двойной выпад!
Кухолень повалился до второго выпада, но рука и тело завершили комбинацию, рассекая мечом воздух до свиста. Я двинулся левее и позади куста обнаружил еще одного.
Влево, вправо, выпад, влево, вправо, двойной выпад!
Меч выдавал пируэты, сек пустоту. Кухолень сторонился, и я едва попадал.
Влево, вправо, выпад, влево, вправо, двойной выпад!

Xp +

Избавившись, наконец, от кухольня-проныры, я убрал меч в ножны, собрал немного ягоды, веточку цинбера. Поглядел вокруг, и вышел из прилеска.
За ним важно стояла невысокая гора. На теле выступали платформы, словно бы умышленно вытесанные неведомым разумом, по которым я устремился вверх, к пещере отшельника.
Подниматься оказалось просто. Я двигался вперед и прыгал, а тело, созданное для подобных хитростей, быстро хваталось за уступ и лихо поднималось на следующую платформу.
С платформы на платформу, с платформы на платформу – вот и одолел подъем, оказался у входа в пещеру.
С высоты открылся чудный вид. Из-за прилеска выглядывали каменные верхушки башен, облака прозрачной дымкой растекались по ясному небу. Пещера находилась недалеко от Лагеря, и я подумал, что прохиндей, наблюдая кусочек Родного Лагеря одумается, вернется.
Я зашел в пещеру, где скромно горел факелок, примощенный к стене. Пещера обжитая, уютная, отшельник здесь давно навел порядок.
Войдя с улицы, было непривычно темно, но я с интересом разглядывал мебель, которую соорудил отщепенец.
Грубые небольшие скамеечки расставлены по жилищу, на одной навалены разномастные вещи для быта, одежда, на другой аккуратно составлены пустые склянки.
В конце пещеры примостился скромный обеденный столик, широкая скамья. Стульев не было, собирать хлопотно и дорого – материал придется заказывать или покупать готовый. А скамьи что? Сам срубил, распилил, обтесал, друг к дружке приладил. Только инструмент потребен, и то – минимум.
– Эй!
Предо мной стоял довольно рыхлый на вид мужичок в изрядно потертой одежде. Я решил, такому и в шахту стыдно спускаться.
Наши-то, рудокопчики, одевались по моде, не хуже торгаша всякого, правда, замызганные бывали. Иной раз воротятся с такими грязными лицами, что зубы и глаза белизной сверкают, рубашка в негодность пришла, а руки точно в глине целый день возили.
Все же, мужичок не вызывал впечатление опустившегося бродяги. Отщепенец, сбежавший из лагеря по собственной воле, потрепанный и забытый. Отшельничество затянулось на неопределенный срок.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-aleksandrovich-intell/po-lageryam-39479556/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.