Главная страница | Эротические рассказы и истории | Страсть

Страсть
Михаил Александрович Каюрин
Персонажи книги наделены избыточной любвеобильностью. Их неуёмная страсть главенствует над моральными устоями. В погоне за блаженством они не терзаются вопросом, правильно ли поступают. Разум этих людей уходит на второй план, отдавая предпочтение желаниям жаждущего тела. Истинная и большая любовь для них – заоблачная мечта, как небесный рай для смертельно больного человека.

Михаил Каюрин
Страсть

Приапическая журналистка

В доме стояла мёртвая тишина, а всё пространство вокруг погрузилось во тьму абсолютной черноты. Время в избе егеря словно остановилось.
Четверть часа назад Егор и Виолетта после затянувшегося до полуночи ужина, наконец, улеглись спать. Перед этим они долго спорили о том, где следует переночевать гостье, а где будет спать сам хозяин кордона.
Егор уступал гостье место в доме, сам же собирался застелить соломой пол под навесом и провести ночь на открытом воздухе.
Спор между ними возник на пустом месте.
По мнению журналистки, если под навесом будет спать Егор – значит, она поступит по отношению к нему, как хозяину жилища, весьма неуважительно.       Егор же считал, что более комфортный ночлег должен быть предоставлен гостье.
– Всё. Диспут окончен. Будешь спать в доме. Таков закон людского гостеприимства, – заявил он в категоричной форме, опасаясь за здоровье женщины. – Не для того я тебя спасал, чтобы загубить твоё здоровье в собственном жилище!
Его заявление было не беспочвенным. К моменту спора установилась отвратительная погода. Проливной дождь с градом, который выплеснула из себя пришедшая с севера туча, насытил воздух влагой и сильно охладил его.
Появилось ощущение, будто нежданно-негаданно нагрянула промозглая осень. Помимо этого, излившиеся дождевые потоки насытили водой землю под навесом до предела – она сделалась сырой и источала холод.
Обоюдные доводы и веские аргументы следовали один за другим, спор затягивался, принимая жёсткий характер и превращаясь в настоящую схватку двух непримиримых противников.
Нелестный диалог мог продолжаться долго, если бы вдруг на хмельной ум Виолетты не пришел, казалось бы, немыслимый ранее вариант: переночевать следует обоим в одной комнате.
– Егор, а почему бы нам не переспать вместе? Что мы, как дети, спорим по какому-то пустяку? – предложила Виолетта и замерла в ожидании.
В свете керосиновой лампы она увидела, как вздрогнуло лицо Егора и вытянулось в немом удивлении. Словно он неожиданно получил смертельный удар ножом и не мог до конца осознать случившееся. Взгляд стал неподвижным и даже испуганным.
Зависла длительная пауза, Виолетта с запозданием сообразила, почему вдруг замер её собеседник. По всей вероятности, Егор воспринял её предложение в прямом смысле – лечь с ней в одну постель. Она тут же спохватилась, пояснила с усмешкой:
– Не пугайся, герой, я не предлагаю тебе лечь со мной в обнимку в одну постель – это будет провокация на секс. Я говорю об едином пространстве. Это к тому, что можно и в доме настелить сена, а комнату поделить на две половинки занавеской. Как это делают в густонаселённых помещениях.
Виолетта слышала шумное дыхание Егора – он с трудом переводил дух, усиленно соображал над ответом. Наконец, бросил в ответ:
– Чёрт с тобой, чумовая дама!
Он сходил во двор, принёс несколько больших охапок сена, разбросал их ровным слоем и уложил сверху длиннополый тулуп. Ни слова не говоря, натянул шнур от дверей до печи, навесил кусок тонкого брезента, хранившегося на крыльце.
– Коммуналка готова, – пробурчал он недовольно. – Как старший по дому, объявляю отбой.
И, не раздеваясь, в одежде, улёгся в свежеизготовленную постель.
Ни спирт, ни позднее время не могли поспособствовать наступлению быстрого сна. Егор лежал и прислушивался к своим ощущениям похотливого желания. Его сознание, вместо того, чтобы направить мысли в отвлечённом направлении, было всецело устремлено к сумасбродной журналистке.
Она была совсем рядом, его тонкий слух улавливал её дыхание и малейшие шорохи при подвижках тела. Словно магнитом притягивало его к ней. И ему почему-то совсем не хотелось избавляться от мыслей об этой взбалмошной женщине – но такой милой и привлекательной.
Беседуя с ней весь вечер, пристально вглядываясь в её лицо, наблюдая за мимикой и жестикуляцией, он всё больше и больше склонялся к тому, что Виолетта – это продувная и опасная бестия.
И вот теперь, лежа в двух метрах от неё, Егор мучился от её присутствия.
«Эту авантюристку лучше не трогать», – сделал он заключение.
Егор перевернулся на спину, тяжело вздохнул, уставившись пустыми глазами в невидимый потолок.
За семь лет одиночества в тайге Егор отвык от общения с женщинами и сейчас терзался от её присутствия.
Пошевелилась за занавеской Виолетта.
«Не спит, – отметил про себя Егор. – О чём-то размышляет. Интересно, о чём? Неужели о том, как меня соблазнить?
Он тут же представил, как она прикасается к нему, заглядывая в лицо, нежно гладит по волосам на груди и тянется к его губам для сладостного поцелуя. Так, как это делала когда-то его жена.
При мысли о близости с Виолеттой по телу прокатилась знакомая волна возбуждения. На душе сразу стало трепетно и тревожно. Он уже знал, какие эмоции последуют дальше и чем всё это может закончиться.
«Почему эта женщина не даёт мне покоя? – в который раз за один день задумался Егор, злясь на себя.
Егор встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли.
«Фу, ты, чёрт! Что за ересь ползёт в голову! Отчего вдруг? Давно не пил – спирт подействовал? Или крышу сносит от присутствия соблазнительной бабы?»
Пересиливая зарождающееся возбуждение, он постарался переключить мысли на другую тему, чтобы отвлечься и успокоиться.
«Надо заставить себя уснуть – иначе мне хана», – приказал он себе, повернулся на бок и принялся вспоминать родной посёлок, родителей, соседских мальчишек. Сделав некоторые усилия над собой, он быстро добился того, что картины родных мест и знакомые лица поплыли перед ним, как в документальной ленте.
Его переворачивание с боку на бок услышала Виолетта. Ей тоже не спалось. Она вновь прокручивала в голове весь вечерний разговор с егерем, пытаясь дать оценку каждой его фразе, каждому слову. И чем дальше она углублялась в анализ беседы, тем больше убеждалась, насколько проникновенным было его повествование об окружающем мире. А каков его бархатистый голос? Его можно слушать и наслаждаться чудными переливами тонов до бесконечности! А этот неотразимый взгляд? Когда он смотрел на неё – по телу непременно пробегали мурашки. Проницательный взгляд, волнующе-искренний, душевный, исполненный внутреннего убеждения! К характеристике его натуры и личности, без всякого сомнения, подходит любой эпитет.
«В такого красавца невозможно не влюбиться, – думала она. – Если бы об этом таёжном сокровище прознали одинокие женщины, они бы, без всякого сомнения, устремились к нему, как мотыльки к огню. Одна импозантная фигура чего стоит! А лицо? Я же видела его лицо! Я видела блеск в его глазах! Оно полно страсти ко мне, оно выражает желание насладиться мною, как желанной конфетой, причём, готов проглотить её вместе с обёрткой! Ха-ха-ха, – прыснула Виолетта самодовольно и быстро прикрыла рот ладошкой. – А я что же? Разве я не хочу познать его ближе? Разве не желаю почувствовать шарящие в темноте его сильные руки, ощутить жар разгорячённого тела и его твёрдую плоть внутри себя? Я же не бесчувственная чурка, в конце концов? И потом, когда у меня последний раз был мужчина? Пожалуй, даже и вспомнить трудно. А тут такой случай подвернулся!»
Эти слова раззадорили её страсть и подстегнули плотское желание. Она прислушалась к звукам шуршащего под Егором сена.
«Мучается, несчастненький, – подумала она с откровенной жалостью. – И думает сейчас обо мне, наверняка, как и я о нём. Не спится бедняге, когда рядом красивая молодая женщина. И хочется, и колется, и совесть не велит. Наверно, это жестоко с моей стороны – расположиться на ночлег в одной комнате с мужиком, прожившим в одиночестве многие годы, и не подать ему никакой надежды на ночную любовь. Его понять можно. Он явно опасается проявить своё желание первым, потому что не хочет выглядеть в моих глазах грубияном и насильником». Егор принадлежит к категории мужчин-рыцарей, настоящих джентльменов. И поэтому я должна первой сделать шаг к сближению».
Виолетта медленно приподнялась, придвинулась на край постели, опустила ноги на пол. Прислушалась. Было тихо, никаких шорохов и звуков не донеслось со стороны мужской половины.
«Неужели уснул? Или прикинулся спящим, замер в ожидании моих дальнейших действий?» – задумалась она.
Посидев в нерешительности с полминуты, Виолетта упрекнула себя в трусости: «Что это со мной? Никогда не боялась мужчин, а тут вдруг сдрейфила? Ага, понятно. Всё потому, что прежде мужики хотели тебя, а тут ты сама загорелась любовью к мужчине. И к какому?! К красавцу с семилетней выдержкой! Оробела! Нет, Виалетточка, не к лицу тебе идти на попятную. Коль уж опустила свои ноженьки на пол – вперёд за счастьем!»
Её сердце учащённо билось в груди, будто она собиралась отправиться на смертельно опасное дело.
Подбодрив себя, Виолетта встала с кровати и, осторожно ступая босыми ногами, двинулась по направлению к ложу Егора.
Он всё слышал, от начала и до конца. Слышал, как она ворочалась в постели, а потом вдруг отчего-то хихикнула, прыснув в ладошку, и затихла ненадолго. Потом зашуршало отбрасываемое одеяло, и опять тишина…
Егор в напряжении смотрел невидящими глазами в сторону доносящихся звуков и ждал дальнейших действий своей нахальной гостьи. Вернее, он уже догадался о намерениях журналистки, но не мог поверить до конца в происходящее и даже ущипнул себя. Да, всё происходило на самом деле и не было сновидением.
«Что же делать? Встать и зажечь керосиновую лампу? Посмотреть презрительно в её бесстыжие глаза и демонстративно покинуть избу, пока не поздно?» – пробежала в голове спасительная мысль.
Виолетта не дала ему времени на принятие решения. В считанные секунды она очутилась рядом, опустилась перед ним на колени, прошуршав сеном. Егор не видел её, но явственно чувствовал её частое и прерывистое дыхание.
– Тебе чего? – спросил он, изображая, будто спросонья, чувствуя, как загорается в нём огонь неотвратимого пожара, потушить который он будет уже не в состоянии. Предотвратить бурю в душе уже не поможет никакая методика успокоения. У него просто не остаётся на это времени.
– К тебе пришла, Егорушка, – сказала Виолетта и не узнала своего дрогнувшего голоса. – Только не говори мне, что ты спал. Я слышала, как ты ворочался, и я догадалась отчего.
– Отчего? – отозвался Егор в темноте и почувствовал, как спазм перехватил горло.
– Оттого, что ты хочешь женщину, и не просто женщину – любую, чтобы снять плотское напряжение, – а именно меня. Я знаю, что это так, сердцем чувствую, и не говори мне обратного.
Виолетта наклонилась, вытянула руку вперёд, отыскала наощупь ладонь Егора, вложила в неё свою, горячую. Он лежал на спине, раскинув руки по сторонам.
– Чувствуешь, как я горю? Я тоже хочу тебя, и ты не можешь мне в этом отказать, не имеешь права обидеть женщину, – Виолетта опустилась рядом с Егором, её другая ладонь скользнула по его одежде и остановилась с левой стороны груди.
– О-о, как оно трепещет! – восторженно сказала она. – Оно кричит надрывно, а ты его не слышишь.
– Постой, – хрипло проговорил Егор, убирая её руку с груди. – Мне нужно спросить тебя кое о чём.
– Потом, мой хороший, потом спросишь, и я отвечу на все твои вопросы, – Виолетта обхватила его голову обеими руками, впилась горячими губами в его губы, не давая произнести больше ни слова.
Жадный поцелуй длился до тех пор, пока у неё хватило дыхания. Потом она отпрянула, с шумом захватила воздух. Трясясь, как в лихорадке, выдохнула:
– Только не прогоняй меня, Егорушка. Я очень тебя прошу. Я сама не знаю, что со мной происходит, но всё нутро моё жаждет тебя. Я просто умру, если ты отвергнешь меня…
Егор почувствовал, что перестал принадлежать сам себе, как когда-то в далёкой юности, в тот незабываемый день познания своей первой женщины – зрелой и опытной, превратившись в пассивного и беспомощного человека. За него всё делала Виолетта. Она очень оперативно раздела его и водрузилась сверху, вновь прильнула к его губам с большой жадностью.
С дрожью в теле Егор ощутил, как острые набухшие соски Виолетты ткнулись ненадолго в его грудь, от женщины исходил жар.
– О, боже… – послышался её стон. – Как я хочу тебя, мой отшельник… ты сводишь меня с ума…
Её страсть в одну секунду передалась ему и почти мгновенно заполнила всё его тело. В бурном неотразимом порыве он прижал к себе Виолетту и принялся с безумным неистовством целовать в шею, в лицо, в грудь, в один миг забыв обо всём на свете…
– Егорушка, хороший мой… милый… долгожданный… – горячо шептала Виолетта. Её рука лихорадочно заскользила по его животу вниз, ухватила за напрягшуюся до предела плоть и без промедления направила себе между ног.
Он замер на мгновенье перед проникновением в дышащее жаром лоно, которого не испытывал семь лет, а потом, громко вскрикнув, с силой стиснул трепещущее тело Виолетты, и слился с ней в одно целое…
…Опустошённые и обессиленные, они лежали, не шевелясь, и молчали, успокаивая разгорячённую кровь. Каждый думал о своём.
В голове Егора витали противоречивые чувства. Он не мог понять, что с ним происходит. Некоторое время назад внутри него всё бурлило и клокотало, будто проснувшийся вулкан, а неуправляемые чувства, как раскалённая лава, растекались по всему телу, сжигая на своём пути все преграды. И вот теперь, когда этот вулкан перестал бесноваться, а излившаяся магма больше не сжигает его протестное сознание, в голове заработал трезвый рассудок. На душе стало отчего-то тревожно и стыдливо, будто он совершил какой-то недостойный поступок, за который совсем скоро придётся расплачиваться.
Ему вдруг вспомнилось, как давным-давно, точно такие же тревожные чувства он испытывал, вкусив впервые любовные утехи поселковой развратницы. Тогда совсем аналогично, страшась будущего, он лежал рядом с женщиной и мучился от нахлынувших чувств.
Но то были события тридцатилетней давности, он был юн и неопытен, входил во взрослую жизнь, ему впервые довелось познать женщину. А что же происходит теперь? Чего он тревожится здесь, в безлюдной тайге, какого будущего страшится, когда на десятки километров нет цивилизации? Что такого, непотребного, произошло между ним и Виолеттой? Женщина сама возжелала его, никакого насилия над её чувствами, никакого попирания женского достоинства он не совершал. Притяжение было взаимным и искромётным, нужно лишь радоваться обоюдно доставленному удовольствию.
И вдруг его осенило: эти смятенные чувства от того, что он, вероятно, влюбился в Виолетту! Да, да, именно влюбился и боится признаться в этом. Отсюда и все тревожные ожидания. Пройдёт ещё немного времени и доверительный разговор между ними неизбежно состоится.
Что он должен сказать Виолетты? Сознаться в своих чувствах? Сказать, что не видит смысла в дальнейшем одиночестве?
Егор лежал и напряжённо думал, думал, думал…
Виолетта же, наоборот, радовалась состоявшейся близости. И, если бы сейчас в оконце заглянуло раннее солнышко, и можно было взглянуть на неё со стороны, то от взгляда не ускользнул бы тихий радостный блеск в её глазах. Она счастливо улыбалась и радовалась тому, что всё произошло именно так, как она того хотела. Немногословный и загадочный Егор покорился ей, стал её мужчиной.
«Он – мой, красивый, суровый, неприступный и гордый! Мой ласковый и нежный одинокий волк! – думала восторженно Виолетта. – Я многие годы искала счастья и сейчас могу быть довольна собою: после длительных поисков я его отыскала! Все прежние мужики – невзрачные песчинки, по сравнению с этим золотым самородком. Ни с одним из них я не испытывала такого наслаждения, которое испытала с ним. Не мужчина – а ураган!»
Её богатое журналистское воображение уже рисовало ей обворожительное будущее.
Виолетта преданно прильнула всем телом к Егору и принялась его ласкать, нежно проводя ладонью по плечу, шее, груди, потом поцеловала в щёку.
– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – прошептала она.
– И о чём? – моментально спросил Егор, словно только и ждал этого вопроса.
– О дальнейших отношениях между нами, о том, как поступить со мной дальше. Выгнать взашей или крепко подружиться. Я угадала?
Егор хотел подтвердить, что это действительно так, но почему-то промолчал.
– Именно такие мысли и кружатся в твоей голове, – с уверенностью произнесла Виолетта. – Можешь не отвечать.
И вновь наступила длительная пауза, затем она снова заговорила первой всё тем же тихим голосом:
– Ты, Егорушка, не переживай и не мучайся напрасно. Я перед тобой в неоплатном долгу – ты спас меня от гибели и можешь расценивать эту ночь мизерной благодарностью за мою спасённую жизнь. На большее я не претендую, хотя была бы не против к дальнейшему развитию наших отношений.
– О чём ты говоришь? – прервал её Егор. – Какая может быть благодарность? Мне почему-то показалось, что это был искренний порыв чувств, а, получается, это всего лишь плата натурой?
– Ты не ошибся о моей искренности, – Виолетта запустила ладонь в густую растительность на груди Егора, принялась медленно теребить волосы пальцами. – Это был порыв души. Можно сказать, зов моего сердца. Неужели ты за дни нашего знакомства так и не понял, что я не равнодушна к тебе и млею при каждой встрече с тобой? Моя грубость – это напускное, защитная реакция, что ли… Я простая одинокая баба, которая мечтает найти спутника жизни и создать семью… А в тебе, Егорушка, я разглядела того самого мужчину, в котором нуждаюсь. Ты – уникум, я втюрилась в тебя с первого взгляда.
– Что… что ты сказала? – не поверил Егор словам журналистки. Он резко повернулся к ней и в кромешной темноте схватил её за плечо. – Повтори!
– Я думала, у тебя со слухом полный порядок, – съязвила Виолетта. – Оказывается, лишь один твой орган сохранил феноменальные способности. – Она положила руку на его мужское достоинство и восторженно произнесла: – Ого-го, какой молодец! Как часовой на посту. Не дремлет и в полной готовности ждёт дальнейших распоряжений. А ну, мой неутомимый труженик, иди к своей кисе, она уже заждалась тебя!
– Ах, ты бесстыдница! – проговорил Егор и в одно мгновение подмял Виолетту под себя. – Я сейчас откушу твой извращённый язык, бессовестная женщина! Ты у меня запросишь прощения за свои скверные слова!
– Ты волен поступить со мной так, как тебе хочется, – прошептала Виолетта в сладкой истоме, – милый мой егерь, добрый лесной волшебник. Прежде чем я приму страшную казнь от тебя, ты должен исполнить моё последнее желание…
Страстные объятия и ненасытные поцелуи длились ещё очень долго, и лишь когда робкий призрачный свет закрался в дом, они, наконец, угомонились и, сплетясь в тугой любовный узел, который невозможно было развязать, заснули крепким беспробудным сном…

***
Безмятежная идиллия длилась несколько дней. Боль в ноге у Виолетты прошла уже через день после случившегося урагана, когда её унесло вместе с палаткой, и она свободно могла передвигаться.
Каждый день, позавтракав, они покидали дом и гуляли беспечно по берегу, купались в реке нагишом, ворковали и целовались, как голубь с голубкой, лежали на горячей гальке, подставив обнажённые тела ласковым лучам солнца. У них шло медовое время.
До приезда второго егеря оставался один день, задерживаться на кордоне Виолетта не могла. О предстоящей разлуке с ней Егору не хотелось не говорить и не думать, однако, мысль о ней уже неотступно крутилась в голове. За ушедшие дни было сказано друг другу многое, но не всё. Главный, окончательный разговор был ещё впереди. Оба они, зная о его неизбежности, готовились к нему, скрывая друг от друга свои мысли.
Утром последнего дня Егор предложил прогуляться до того места, куда приходила на водопой медведица с медвежатами.
– Помнится, я обещал тебе показать медвежат, – сказал он. – Так вот, сегодня самое подходящее время для такой прогулки.
– Почему именно сегодня? – спросила Виолетта.
– Потому что день выдался облачным и валяться на холодных камнях не имеет смысла. А главное – я твёрдо уверен, что ноженьки твои здоровы, и, в случае чего, ты сможешь бежать от медведицы со мной наперегонки, – расплылся в улыбке Егор.
– А вот язвить и ёрничать нехорошо, – отозвалась Виолетта и, подойдя к Егору, повисла у него на шее. – Разве тебе неизвестно о вежливой манере общения с дамой?
– Кто бы говорил о вежливости? – отпарировал Егор. – Мой безобидный сленг близко не сравнится с ядовитыми выражениями некоторой особы, которая в данный момент висит у меня на шее.
– Неужели?
– В самом деле!
– Спасибо за критику, – сказала Виолетта. – Буду сдержанна в дальнейшем. Веди меня к своей медведице.
До пологого спуска к реке, по которому медведица водила своих малышей к реке, было не больше полукилометра. Путь занял совсем немного времени. Егор выбрал скрытое место для наблюдения, они прилегли на траву, затаились и стали ждать.
– А вдруг они сегодня не придут? – поинтересовалась Виолетта. – Что, если ушлая мамаша учуяла нас и решила поменять место обитания?
– Всё возможно, – согласился Егор. – У зверей свои тараканы в голове.
– И сколько времени нам предстоит выжидать?
– Ты куда-то опаздываешь? – улыбнулся Егор. – Лежи, глотай чистый кислород и наслаждайся природой. Это твой последний день общения с ней. Потом тебя вновь будет окружать городской шум с выхлопными газами.
– К великому сожалению, это так. Всё хорошее в жизни всегда быстро заканчивается, – с грустью проговорила Виолетта. – Завтра приедет твой коллега и моей чудесной сказочке наступит конец.
– Ты всерьёз полагаешь, что побывала в сказке? – спросил Егор.
– Да, побывала.
– Несмотря на то, что чуть было не погибла?
– И что? – с небрежностью пожала плечами Виолетта – Таков сюжет моего волшебного путешествия. А чуть-чуть не считается. Во многих сказках положительный герой проходит через тяжёлые испытания.
– И, как правило, остаётся живым и невредимым, – весело подхватил Егор. – Добро побеждает зло, а сказочная история заканчиваются счастливым концом поучительного характера.
– Совершенно верно, – согласилась Виолетта. – На то она и сказка. Её достоинство в том, что она имеет определённый сакральный смысл, который направляет человека на путь духовного искания, отрывает внутренний рост, – многозначительно закончила она.
– А тебя чему научила таёжная сказка? – усмехнувшись, с долей скептицизма полюбопытствовал Егор. – Она тебя тоже в чём-то возвысила?
– О-о, эта сказка – большое испытание для меня! – восторженно отозвалась Виолетта. – Здесь я увидела себя будто со стороны. Мой эгоизм, гордыня и самонадеянность теперь навсегда ушли в прошлое.
– Да неужели? – изобразив удивление на лице, полюбопытствовал Егор.
– Да. Мне кажется, я прошла испытание на умение отличать правду от лжи, стала смотреть на мир совершенно другими глазами. Он перестал быть серым и невзрачным, теперь я вижу в нём лишь яркие и сочные краски! И всё это благодаря встрече с тобой, Егорушка.
– Удивительная ты женщина, – сказал Егор. – Умна, проницательна, начитана, красива – но почему не замужем?
– О-о, наконец-то, я услышала от тебя этот вопрос, – улыбнулась Виолетта. – Давно ждала его.
– И каков будет ответ?
– Причина в моём характере, – ответила Виолетта, не задумываясь.
– Неужели он настолько скверный, что не нашелся ни один мужчина, который смог бы его стерпеть или сломать?
– Я всегда делаю так, как мне нравится. Делаю то, что мне нравится, и никогда не ставлю под сомнение свою правоту, – пояснила Виолетта. – Ты и сам смог убедиться, что я двигаюсь к поставленной цели, сметая все преграды на пути. Я всегда желаю только «самого-самого». Кому это может понравиться?
– Никому, это верно, – согласился Егор. – Но есть немало женщин, которые ради создания семьи, меняли строптивый характер, укрощали свои непомерные запросы, искореняли пагубные привычки. Ты не пробовала измениться?
– Нет.
– Почему?
– Потому что, вероятно, не встретила на своём пути того, ради которого могла бы это сделать, – Виолетта повернулась к Егору, заглянула в его глаза. – Разве что ради тебя попробовать? Вдруг получится?
Егор не успел ответить, совсем неподалёку послышался негромкий рычащий звук.
– Тс-с, – приложил он палец к губам. – Кажется, идут.
Первой на берегу появилась медведица. За ней, на удалении нескольких метров, бежали трое медвежат. Двое бежали в паре, будто соревнуясь между собой, за ними, семеня, двигался ещё один. Он почему-то выглядел чуть меньше своих собратьев и держался от них особнячком.
Медведица подошла к кромке воды, вытянула морду вперед, повела ею из стороны в сторону, принюхиваясь. Потом медленно двинулась вдоль берега, периодически поглядывая внимательно на водную поверхность. Не прошло и минуты, как она совсем неожиданно ринулась в реку. Три стремительных прыжка, мгновенное погружение под воду и в считанные секунды в её пасти появилась крупная рыбина. Трепыхаясь в зубах хищницы, она сверкала серебристой чешуёй.
Уже не торопясь, важной походкой медведица вышла на берег и выбросила изо рта добычу перед собой. Рыбина была ещё жива и пару раз встрепенулась на гальке. По внешнему виду Егор определил, что это был старый крупный язь.
Медвежата насторожённо подошли к рыбе, ткнулись в неё мордочками. Язь опять изогнулся и ударил хвостом по мордочке медвежонка. Медвежата испуганно отскочили, не решаясь подходить вновь.       Медведица придавила рыбину обеими лапами и ловко сдернула зубами кожу. Медвежата вновь ткнулись мордочками в оголённую тушку язя и отошли в сторону, потеряв к ней всякий интерес.
– Они не умеют ещё есть самостоятельно? – спросила шёпотом Виолетта.
– По всей вероятности, – ответил Егор.
Медведица приступила к поеданию добычи, отдирая от тушки небольшие куски. Медвежата в это время играли и забавлялись.
Когда один из них сел, а затем откинулся на спину, разбросав лапы по сторонам, Виолетта, не удержавшись, воскликнула:
– Смотри, совсем как невинные детки у людей!
– Ты чего кричишь? – одёрнул её Егор. – Здесь не зоопарк, восторгайся молча.
Виолетта испуганно закрыла рот руками, и с виноватым видом посмотрела на Егора.
Медведица тем временем доела добычу, стряхнула с шерсти остатки воды, передёрнув мокрой шкурой, и повела малышей обратно в лес.
– Какие они милые и забавные, – с умилением произнесла Виолетта. – Совсем несмышлёные и беззаботные. По-моему, среди них двое мальчиков и одна девочка.
– Как тебе такое пришло в голову? – развеселился Егор от предположений Виолетты.
– Так двое же из них покрупнее и держатся вместе, а один – поменьше и одиночка. Мне кажется, эта та самая девочка, которая потерялась недавно?
– Вот кто у нас наивная девочка – так это ты, – покровительственным тоном произнёс Егор. – Не будь меня рядом – пошла бы, наверно, обниматься с медвежатами.
– У меня такое восторженное состояние, что я сейчас готова обнять весь мир, – счастливым голосом произнесла Виолетта и посмотрела завораживающим взглядом на Егора. – Здесь я впервые соприкоснулась с его многообразием и величием. И это чудо сотворил ты.
– Чудо сотворил не я, а природа. Я лишь поспособствовал увидеть его, – пробурчал Егор.
– Спасибо тебе за это, – с благодарностью отозвалась Виолетта. – Раньше я и предположить не могла, какое это счастье – лесная свобода.
– Каждый понимает счастье по-своему, – сказал Егор. – Кто-то не может и дня прожить без каскада городских огней, а кого-то из тайги и силой не вытянуть, чтобы полюбоваться этим каскадом.
– Счастье может быть длительным, а может и мимолётным. Знаешь, в чём заключается счастье для меня в данный момент? – спросила Виолетта, озорно сверкнув глазами, приоткрыв в них на мгновенье омут таинственности.
– В чём?
– В том, что мы с тобой сейчас одни в этой бескрайней тайге и можем вытворять всё, что взбредёт в шальную голову. И никто не увидит и не осудит нас за непристойные чудачества, – Виолетта шагнула к Егору, прикоснулась ладонью к его щеке, провела пальцем по краю губ. Заглянув с очаровательной таинственностью ему в глаза, прильнула всем телом.
– Что ты удумала, бесстыдница? – с улыбкой спросил Егор, уже догадываясь о намерениях журналистки.
– Бесстыдница хочет бесстыдства, – прошептала Виолетта томным голосом. – Прямо здесь, на поляне, на зелёной травушке-муравушке…
Страстный шёпот женщины в считанные секунды ускорил биение сердца Егора, он почувствовал в себе зарождающийся вихрь нерастраченных сладостных эмоций.
Виолетта прильнула к его губам своими – горячими, трепещущими, принялась снимать с него одежду.
– Егорушка, милый мой, чудный… я хочу тебя… я уже успела истосковаться по тебе… – шептали её губы между неистовыми поцелуями.
– Что ты со мной творишь, бестия моя ласковая? – тихо отозвался Егор. – Я же рассудок теряю от твоих поцелуев…
Его руки торопливо отыскали замок на молнии куртки, рванули его вниз до конца. Полы, словно крылья птицы, собравшейся взлететь, разошлись по сторонам; он ловким движением ухватился сперва за одну сторону, потом за другую, высвобождая руки, и в одно мгновение куртка Виолетты очутилась на земле. В след за ней в считанные секунды слетели брюки.
Когда с одеждой было покончено, оба они, полностью обнажённые, опустились на колени друг перед другом и вновь слились в жадном затяжном поцелуе.
– Безумная и ненасытная женщина, – судорожно глотнув воздуха, проговорил Егор и, не выпуская Виолетту из объятий, с необычайной осторожностью уложил на траву. – Колдунья ты моя, подарок мой небесный…
…В пылу любовной страсти они не услышали тревожных звуков, доносящихся из леса, и не заметили приближающуюся опасность. Глухое урчание медведицы застало их врасплох на пике вожделения.
– Егор, что это? – замерев на секунду, встрепенулась Виолетта и с опаской выглянула из-под разгорячённого тела Егора.
– А? Что? – тяжело дыша, переспросил тот, не прекращая ритмичных движений. – Ты о чём-то спросила?
– Ты разве не слышал?
– Ты о чём?
– В лесу кто-то есть!
– Глупости, тебе показалось, – чувствуя приближение разрядки и не желая останавливаться до наступления эмоционального взрыва, торопливо выпалил Егор. – Здесь есть только ты и я, моя сладкая…
И тут вновь раздалось утробное рычание медведицы, а на краю поляны появились двое медвежат. Третий, предположительно, оставался в лесу с матерью. Это была та же медвежья семья, за которой они наблюдали ещё совсем недавно. По всей вероятности, поляна являлась одним из излюбленных мест развлечения и отдыха медвежат.
– Егор, смотри… – со страхом прошептала Виолетта. – Они идут на нас…
Егор, наконец, выпустил из объятий испуганную Виолетту и повернул голову в сторону леса. Два любознательных медвежонка с нескрываемым интересом медленно двигались в их сторону. Когда Егор приподнял голову, они остановились, насторожённо встали на задние лапы, повели носом, прокачивая воздух через ноздри.
За семь лет проживания в тайге Егор хорошо изучил все повадки медведицы с медвежатами. По интонации издаваемых ею звуков он мог безошибочно определить её настроение. Если слышалось утробное рычание – значит хищница находилась в состоянии полного удовлетворения. Когда раздавались низкие отрывистые звуки «у-ум» – следовало опасаться, медведица была чем-то недовольна.
В основном, хищница вела себя миролюбиво, кроме прямого контакта медвежат с человеком. В этом случае в ней срабатывает материнский инстинкт защиты своих детёнышей, медведица становится агрессивной и может порвать человека на куски.
Услышав умиротворённое ворчание и причмокивание, Егор понял, что мамаша подзывает своих детёнышей к себе и пока не подозревает о близком присутствии людей.
«Нужно не допустить приближения к себе медвежат, – мгновенно мелькнуло в голове Егора. – Иначе объявится медведица и набросится на нас».
Он схватил куртку Виолетты и, крутнув ею в воздухе пару раз, швырнул в сторону непрошенных гостей, сопроводив бросок оглушительным свистом.
Медвежата вздрогнули от испуга, тут же развернулись и в мгновение ока исчезли в молодой поросли пихтача.
По шевелящимся вершинкам кустов было хорошо видно, как стремительно улепётывают перепуганные несмышлёныши. Затем раздалось недовольное рычание медведицы, а над кустами взлетел трухлявый пень и упал неподалёку от брошенной куртки.
– Егор, мне страшно, – дрогнувшим голосом прошептала Виолетта, в её глазах стоял ужас.
– Не бойся, моя хорошая, всё уже позади, – успокоил её Егор. – Больше она нас не потревожит.
– Правда? – с надеждой и преданностью в глазах спросила Виолетта.
– Правда, я тебе обещаю, – широко улыбнувшись, проговорил Егор и навалился всем телом на женщину.
– Егор, ты чего?
– Не привык останавливаться на полпути, – смеясь, заявил Егор. – Я всегда довожу до конца любое начатое дело.
– А ты маньяк, однако, – смеясь, сказала Виолетта, не пытаясь вырываться из крепких объятий Егора.
– Да, я маньяк, но ласковый и нежный по отношению к своей жертве, – Егор с жадностью прильнул к губам Виолетты и ещё сильнее стиснул её в своих объятиях.
Совсем скоро женщина издала сладостный стон…
***
Утро расставания было ясным и красочным. Солнце ещё не успело выкатиться из-за верхушек деревьев в полную величину диска, а его пронырливые нетерпеливые лучи уже блуждали по берегу.
Оставшийся после ночи туман стелился в прибрежных лугах, сверкая призрачной позолотой.
– Какая красота! – с тихим восхищением проговорила Виолетта, остановившись у лодки, в которой колдовал вызванный Егором спасатель.
– Ты посмотри на другую сторону, – подсказал Егор.
Виолетта перевела взгляд на противоположный берег и увидела могучего лося, явившегося на водопой. Он стоял в воде – величественный и гордый. Убедившись в безопасности, погрузил морду в воду и стал пить. В тот момент, когда он поднимал голову, Виолетта увидела два ручейка, стекающих с его широких рогов. В лучах солнца эти два маленьких водопада виделись как две золотых россыпи, стекающих в реку.
– Настоящая сказка, – так же тихо произнесла Виолетта.
– Сказка – сказкой, а вам, госпожа журналистка, следует занять своё место в лодке, – распорядился недовольный спасатель. – У меня нет времени на любование природой.
Егор и Виолетта стояли друг против друга. Журналистка первой протянула руку, сказала:
– До свидания, Егор. Спасибо тебе за всё.
Егор задержал её руку в своей и неотрывно смотрел в лицо, словно собирался навсегда запомнить каждую чёрточку на нём. Взгляд его глаз был тёплым и ласковым.
– До свидания, Виолетта, – проговорил он негромко, и Виолетте показалось, что его бархатистый голос слегка дрогнул и прозвучал чуть мягче, чем обычно.
Ей вдруг до боли захотелось броситься к нему, крепко поцеловать в губы, а потом просто прижаться к груди ставшего близким для неё человека. Прижаться и затихнуть на время, слушая ритмичные удары его щедрого сердца.
Усилием воли она сдержала себя.
– Дай бог, увидимся ещё, – с притворной улыбкой сказала Виолетта и почувствовала спазм в горле. С трудом сдерживая слёзы, повернулась и шагнула к лодке.
Через минуту взвыл мотор, разбудив спящую тайгу неожиданным рёвом. Лось, вышедший к этому времени из воды и наблюдавший за людьми уже с берега, вздрогнул всем телом, и испуганно рванул в лес.
Лодка в считанные секунды выскочила на стремнину и с большой скоростью понеслась вниз по течению.
Егор проводил её неотрывным взглядом до поворота, а когда серебристое судёнышко скрылось за стеной деревьев, побрёл назад…

Баня для иностранки

Стоял конец сентября, погода после бабьего лета сделалась дождливой и холодной. Алексей Стародубцев доживал на даче последнюю неделю отпуска и собирался переезжать в город. Соседи разъехались неделю назад, вокруг было ни души и Алексей прозябал в полном одиночестве. Прелести лета увяли на глазах буквально за несколько дней. Днём было ещё сравнительно тепло, а ближе к вечеру становилось по-осеннему холодно. В этот день он решил истопить баню.
Баня, построенная им собственноручно несколько лет назад, стала моральной отдушиной в эти холодные дни. Добротная, с большим предбанником, увешанным с обеих сторон берёзовыми и пихтовыми вениками, она бессловесно зазывала Алексея предаться жарким объятиям парилки, едва он распахивал входную дверь.
С утра Алексей помыл полы, почистил полок, накачал в бак воды, а во второй половине дня затопил печь. Проходя по участку, он вдруг услышал чей-то отчаянный крик. Несомненно, это был женский голос и раздавался он с противоположной стороны небольшой речки, протекающей неподалёку от его дома.
– Ау! Люди! Есть кто-нибудь поблизости!? – услышал Алексей. – Отзовитесь! Мне нужна ваша помощь! Ау!
Участок его дачи был огорожен двухметровым металлическим забором, и поэтому разглядеть вопиющего о помощи человека не представлялось возможным.
Не раздумывая, Алексей вышел из ворот и отправился на крик. Обогнув забор, он увидел на противоположном берегу реки женщину. Она была в лёгком спортивном костюме. Увидев его, незнакомка отчаянно замахала руками, призывая подойти ближе.
Алексей спустился к воде, их разделяли пара десятков метров.
– Что случилось? – спросил он, внимательно разглядывая женщину. Её белый спортивный костюм с малиновой полосой по бокам был изрядно вымазан грязью, а былой красоты белые кроссовки с налипшей на них глиной напоминали большие уродливые калоши. Лицо женщины выражало отчаяние.
– Слава богу, что вы услышали меня, – с облегчением проговорила незнакомка. – Я уж подумала, что мне придётся коротать предстоящую ночь в полном одиночестве.
– Так что же, всё-таки, с вами случилось? – повторил Алексей свой вопрос.
– Моя машина увязла в грязи и легла на брюхо, – сообщила женщина. – Мне нужна помощь, чтобы выбраться на дорогу. Одной мне не справиться.
– Как это угораздило вас забраться в бездорожье?
– Я разыскиваю Николая Фёдорова. Он бизнесмен, его дача должна быть где-то неподалёку, – скороговоркой ответила страдалица.
Алексею показалось, что женщина говорит с заметным акцентом.
«Неужто иностранка пожаловала в нашу тмутаракань? – подумалось ему. – Зачем ей понадобился этот проходимец?»
– Николай Фёдоров – мой сосед, – сказал Алексей. – Только в данный момент его нет на участке.
– А где он?
– Убыл в неизвестном направлении, – бодрым голосом сообщил Алексей.
– Как – убыл? – спросила незнакомка растерянно.
– Очень просто. Месяц назад у него сгорел дом, и ваш знакомый в одночасье стал бездомным. А в такую погоду, как вы понимаете, жить в сарае некомфортно, – разочаровал Алексей великомученицу своим известием.
Женщина застыла в замешательстве, открыв рот, и была не в состоянии что-либо произнести в ответ. По всей вероятности, ответ Алексея был для неё шокирующим. После некоторой пробуксовки мыслей, незнакомка спросила обречённым голосом:
– И что мне теперь делать?
– Перво-наперво, взять себя в руки и не паниковать, – весело проговорил Алексей, заранее зная, что в самое ближайшее время ему предстоит изрядно потрудиться.
– Вы ведь не оставите меня здесь одну? – с надеждой поинтересовалась неудачница. В её глазах стояла мольба о помощи.
– Стойте там и никуда не уходите, – приказал Алексей и отправился за надувной лодкой. – Я скоро вернусь.
– Спасибо. Я буду вас ждать, сколько потребуется. Только вы обязательно возвращайтесь, – умоляюще проговорила женщина, опасаясь, вероятно, что Алексей может уйти безвозвратно.
Стародубцев накачал свою рыбацкую лодку, спустил её на воду, бросил на днище лопату и топор и вскоре был на противоположном берегу.
Глаза женщины цвета фиалки радостно светились. Обратив внимание на её лицо и причёску, Алексей неожиданно для себя пришёл к выводу, что незнакомка чертовски похожа на королеву Голливуда Элизабет Тейлор.
«Красавица с удивительным и редким цветом глаз, – отметил он про себя. – Правда, её волосы, пожалуй, несколько длиннее, чем у голливудской звезды».
– Ведите к своей машине, – потребовал он.
– Да, да, конечно, – заторопилась незнакомка и скорым шагом пошла к машине. Алексей последовал за ней.
Вскоре перед его глазами предстал красный фольксваген, глубоко увязший в болотистом грунте. Лесная дорога, по которой прибыла незнакомка, была накатана трактором местного фермера и имела глубокие колеи.
– Да-а, дела-а, – протянул Алексей, поражаясь действиям незнакомки. – Как вам взбрело в голову отправиться по раскисшей колее?
– Я была уверена, что это дорога приведёт к дачному посёлку, – ответила женщина.
– Вы рано свернули с трассы, поворот к дачному посёлку после моста через реку, – пояснил Алексей.
На трассу они выбрались лишь через пару часов – на обратном пути пришлось несколько раз продолжительно буксовать.
Алексей загнал машину во двор, решив привести её в надлежащий вид позднее. Его первой задачей было согреть двойника Элизабет Тейлор – женщина до нитки промокла под дождём и замёрзла.
– Проходите в дом, – пригласил он незнакомку в свои «хоромы». – Вам нужно переодеться в сухую одежду и согреться.
– Ради бога простите меня за хлопоты, которые я вам причинила, – дрожащим голосом проговорила его гостья, снимая на крыльце обезображенные кроссовки.
Они вошли в дом, Алексей извлёк из шкафа свой махровый халат и положил на табуретку перед гостьей.
– Переодевайтесь, – сказал он и вышел из комнаты.
Пока он дожидался, когда незнакомка переоденется, ему в голову пришла мысль отправить её в баню попариться. Алексей видел её посиневшие губы и случайно коснулся посиневших рук – они были холодны, как ледышки. Женщина вполне могла простудиться и заболеть. Он не сомневался – парная радость души и тела доставит незнакомке несказанное удовольствие. А для экстренной профилактики решил разогреть несчастную изнутри порцией коньяка.
– Я могу войти? – спросил он через дверь, держа в руке початую бутылку коньяка и две старинных рюмки, доставшихся ему от родителей, в одной руке и блюдце с нарезанными дольками лимона в другой.
– Да, я уже переоделась, – послышался повеселевший голос в ответ.
Алексей вошёл в комнату, его гостья стояла перед трюмо и завязывала пояс на талии. Пола безразмерного мужского халата на хрупкой фигуре женщины была запахнута до спины, а нижний край её волочился по паласу.
От увиденного он невольно рассмеялся.
– Вы великолепно смотритесь, – сказал Алексей, ставя бутылку и рюмки на журнальный столик.
– Правда? – спросила незнакомка, улыбнувшись в ответ, и крутнулась перед зеркалом, оценивая себя со стороны.
– Без всякого преувеличения, – подтвердил Алексей, забирая мокрую одежду женщины, чтобы вывесить её перед недавно истопленной печью.
– Простите, как ваше имя? – спросила путешественница, сверкнув фиалковыми глазами.
– Алексей, можно просто – Лёша, – ответил он, слегка склонив голову в рыцарском поклоне.
– А меня – Бетуль, – не замедлила представиться гостья.
– О-о, какое прекрасное благозвучное имя! – воскликнул Алексей. – И что оно означает?
– Девственница, целомудренная, – без запинки сообщила обладательница загадочного имени. – Папа сказал, что это одно из самых красивых имен турецких женщин.
– И оно соответствует действительности? – полюбопытствовал он, не удержавшись от провокационного вопроса.
Турчанка немного смутилась, потом, пристально заглянув ему в глаза, с вызовом спросила:
– Вы хотите проверить?
Теперь смутился Алексей.
– Извините за неудачную шутку, – виноватым голосом произнёс он, поразившись дерзкому ответу своей гостьи.
– Ничего, бывает, – улыбнулась Бетуль. – У мужчин язык без костей – им всегда хочется поглумиться над беззащитной и безответной женщиной.
Алексею вновь захотелось поддеть турчанку ещё одним глумливым вопросом насчёт беззащитной и безответной женщины, но он решил не задираться.
– Предлагаю пропустить по рюмочке для сугрева, – сказал Алексей, приглашая турчанку к столику.
– Вообще-то, я не пью, – заявила гостья, усаживаясь в кресло напротив него.
– Я тоже, – поспешно заверил Алексей и потянулся к бутылке. – Но иногда это делать очень даже необходимо.
– И когда же такая необходимость наступает? – усмехнувшись, полюбопытствовала Бетуль.
– О-о, такая необходимость многогранна, – провозгласил он. – Иногда она выражается целесообразностью, иногда неизбежностью. Но чаще всего – важностью события и потребностью души.
– А сейчас?
– А сейчас мы обязаны пропустить по рюмочке для сугрева, знакомства, и смелости в общении, – прокомментировал Алексей, поставив наполненную рюмку перед своей гостьей. – Будем здоровы, как принято у нас говорить.
Бетуль пронзительно посмотрела хозяину дома в глаза, затем неторопливо поднесла свою рюмку к губам, понюхала, а затем медленно выцедила содержимое, даже не поморщившись.
Алексей подождал, когда Бетуль поставила рюмку на столик, и лишь потом опрокинул залпом свою.
Дожевав дольку лимона, спросил:
– Вы любите баню?
– Вы имеете в виду турецкий хамам? – Бетуль вопросительно уставилась на Алексея.
– Нет, я имею в виду русскую баню с веником, – пояснил он. – Вам сейчас самый раз пропариться, чтобы не заболеть.
– О-о, это было бы совсем неплохо, – неуверенным голосом проговорила гостья. – Только… только я никогда не посещала это русское заведение и знаю о нём лишь то, что там от жары можно упасть в обморок.
– Это неважно, что вам не приходилось посещать парилку, – с уверенностью сказал Алексей. – С тонкостями русской бани вы можете ознакомиться как-нибудь на досуге. Сейчас главное – пропарить ваше озябшее тело. А насчёт обморока – глупые страшилки, и не более того.
– Но…
– Никаких – «но», – заявил Алексей. – Идите за мной, и я покажу вам, что и как нужно делать. Как говорится, языком и лаптя не сплести, а от звонкого пения можно только охрипнуть. Сюрприз готов и ждёт вас.
Волевым движением он взял Бетуль за руку, как провинившуюся школьницу, и повёл в «заведение по-русски».
Бетуль не стала сопротивляться и пошла за ним.
– Вы ведёте меня, как на экзекуцию, – обронила она по пути, рассмеявшись.
– Вы почти угадали, – поддакнул Алексей. – Настоящая русская баня – это не турецкий хамам. Экзекуция в ней – неотъемлемый ритуал и его вы проведёте самостоятельно.
– Я должна истязать сама себя?! – ужаснулась Бетуль и попыталась высвободить руку. – Я никогда в жизни не посещала такое заведение! Не пойду, не справиться мне!
– Не паникуй раньше времени, всё у тебя получится, – успокоил Алексей гостью, неожиданно перейдя на «ты». – Я обучу тебя всем премудростям в одно мгновение и буду рядом, если вдруг понадобится моя помощь. Ты быстро освоишь эту нехитрую науку.
Миновав предбанник, он распахнул перед турчанкой дверь парной. Изнутри пахнуло жаром.
– Ой, мамочки, какое пекло! – испуганно вскрикнула Бетуль и отпрянула назад.
– Проходи, не бойся,– успокоил Алексей женщину и подтолкнул её вперёд. – Смотри и запоминай. Вот эта бочка, что слева, с горячей водой, рядом с ней – холодная. На приступке, в кадке, запарен веник. Когда зайдёшь – поднимайся на полок, хорошенько разогрейся. Потом возьмёшь вот этот ковш, зачерпнёшь немного горячей воды и плеснёшь на камни. Не забудь отойти в сторону – иначе ошпаришься. Как только пар уйдёт к потолку – бери веник и вперёд, наверх, хлещи себя, сколько захочется. Всё просто. Передышка между экзекуциями – в предбаннике, мыло, мочалка здесь же. Мыть собственное тело, надеюсь, тебя учить не надо. Действуй, я буду рядом.
– У меня не получится, – растерянно проговорила Бетуль и умоляюще посмотрела на Алексея. – Может быть, ты…поможешь…мне? – выдавила она из себя едва слышно, одними губами, и густо покраснела. Последние два слова были произнесены с полной обречённостью, в них угадывалась не только мольба о помощи, но и что-то более значимое, не высказанное, которое обжигающей молнией поразило Алексея. Их взгляды встретились. Многообещающий взгляд Бетуль и его – поедающий смуглянку целиком.
Сердце Алексея одномоментно сжалось в комок, а потом ухнуло в висках раскатистым громом. Он давно не имел женщин и мужской организм отреагировал на недвусмысленное предложение турчанки весьма бурно. Бешено заметалась по телу кровь, вздувая жилы и туманя его рассудок. Он, не задумываясь о последствиях, решительно шагнул к Бетуль и в каком-то необъяснимом шальном порыве стиснул её в своих объятиях. Её роскошные волосы выбились из заколки и рассыпались по лицу. Неуклюжими движениями Алексей раздвигал их в стороны, осыпая жадными поцелуями щёки, губы, шею. Внезапная страсть опьянила рассудок, мозг отказывался укрощать взбунтовавшуюся плоть. Его руки торопливо заскользили по халату женщины, лихорадочно отыскивая узелок пояска. Всё происходило, как в полусне. Он быстро справился с непокорным узелком, полы халата разошлись, и его ладони почувствовали, как трепещет тело Бетуль. От прикосновения к смуглой коже Алексей завелся ещё сильнее. Его горячие ладони на миг замерли на обнажённой груди, потом опустились на бёдра и, не задерживаясь, плавно сомкнулись между ног. По телу тотчас прошла горячая волна сладкой истомы. Алексей взял Бетуль на руки, обдав её плечо жарким дыханием, и перенёс на самодельную тахту. Глаза женщины были закрыты, она улыбалась и несвязно шептала:
– Цыганка не ошиблась… Боже…как точно она предсказала, что я стану женщиной в объятиях русского мужчины по имени Алексей… Это невероятно, но это так… её предсказание сбывается…ты мой первый мужчина, Лёша…
Смысл сказанного не сразу дошёл до сознания Алексея. Он задыхался от нетерпения предстоящей близости и спешно освобождался от своей одежды. Его грудь вздымалась тяжело и часто, будто вместо лёгких у него работали изношенные кузнечные меха. Алексей медленно склонился над желанной турчанкой, подаренной ему судьбой, и впился своими губами в трепетные губы Бетуль.
Их поцелуй был долгим, Алексей ощущал, как с каждой секундой волна наслаждения растекается по всему телу. Прижавшись к целомудренной девушке, он почувствовал, как набухли её груди и отвердели соски. Его пальцы начали нежно ласкать их – Бетуль задышала чаще. Алексей обрушил на неё дождь поцелуев, прикасаясь губами лица, шеи, плеч, опускаясь к девичьей груди.
– Я хочу тебя, – проговорил Алексей тихо и не узнал своего голоса – он дрожал.
– И я тебя, – томно прошептала смуглянка, находясь во власти страстного желая последовать предсказаниям неизвестной цыганки.
Алексей никогда в жизни не встречал непорочных красавиц, и эта была премьера его сексуального опыта в этом неизведанном направлении.
Ему не верилось, что ещё мгновение, другое, и он сделает это свалившееся на него турецкое чудо женщиной… Явь это или всего лишь сон, уже невозможно было понять – его сознание стало туманным.
Алексей широко раздвинул ноги турчанки, с осторожностью отвёл по сторонам нежные розовые лепестки женской плоти и уткнул свой налившийся кровью могучий фаллос в представшую перед ним преграду.
В предчувствии незнакомого ощущения девушка зажмурила глаза. По всей вероятности, её устрашил внушительный размер мужского копья.
Алексей поудобнее расположился поверх тела иностранки и, прикрыв для чего-то глаза, резко вошёл в неё.
Почувствовав в себе мощный толчок твёрдой плоти Алексея, Бетуль вскрикнула от пронзившей её боли…
Сколько времени длилась неистовая буря взорвавшихся чувств – они оба не могли осознать, время для них как-бы остановилось. Алексей не мог насытиться страстной турчанкой. Он стонал, его тело выгибалось, превращаясь в это мгновение в незримую пружину, потом, излившись горячим семенем, ослабевал ненадолго, оставаясь в единстве с женщиной, и напрягался вновь, не в силах устоять перед очередной волной неугасающей страсти.
В небольшом оконце предбанника небо уже посерело, когда оба обессилено замерли. Первым нарушил молчание Алексей. Прикоснувшись губами виска Бетуль, он виноватым голосом проговорил:
– Очень сожалею, что не родился лирической натурой. Столько красивых слов наговорил-бы я тебе, очаровательная Бетульюшка, столько стихов посвятил-бы, сколько ни один поэт в мире пока ещё не сочинил.
Бетуль глубоко вздохнула, не сводя с Алексея пристальных фиалковых глаз. Признание незнакомого русского мужчины поразило её. Разум турецкой красавицы, вероятно, отказывался верить в происходящее – уж слишком стремительно развивались невероятные события, больше похожие на чудесную сказку. Чужая страна, мимолётное знакомство с суровым русским мужчиной и такие прекрасные слова из его уст. Невозможно было поверить в то, что Алексей говорил искренно. Она смотрела на него заворожёнными, светящимися от счастья, глазами и молчала, словно потеряла дар речи.
Не дождавшись какой-либо реакции от Бетуль, Алексей без обиняков заявил:
– Я, между прочим, холостой и не прочь оставить в своём доме на некоторое время такую красавицу, как ты.
– Ты это серьёзно? – удивилась Бетуль, подав, наконец-то, свой умолкнувший голос.
– Вполне, – подтвердил Алексей. – Можешь не сомневаться. Я не пьяница и не злодей, не маньяк и не проходимец. Правда не такой крутой бизнесмен, как мой сосед Николай Федоров, но зарабатываю на жизнь вполне достаточно и ни в чём не нуждаюсь.
– Господин Федоров, похоже, не такой уж крутой бизнесмен, каким ты его себе представляешь, – заявила Бетуль печальным голосом.
– Почему?
– Потому что он оказался лживым и непорядочным господином, – продолжила Бетуль с гневным оттенком в голосе. – Взял у меня в долг товаров на приличную сумму и до сих пор не расплатился.
– И ты приехала сюда, чтобы востребовать с него этот долг? – спросил Алексей.
– Да, после того, как господин Федоров перестал отвечать на мои звонки, я поняла, что он решил… как это по-русски?
– Кинуть, – подсказал Алексей.
– Да, кинуть. Мне пришлось разыскать адрес его местожительства, и я направилась сюда, чтобы изъять у него свои деньги, – с вызовом заявила Бетуль.
– Изъять?! В одиночку?! – поразился Алексей смелости турчанки. – И не побоялась, что он может жестоко расправиться с тобой?
– Я привыкла решать свои проблемы самостоятельно, – с гордостью произнесла Бетуль. – И не проиграла ни одной схватки. С нечестными партнёрами у меня разговор короткий.
Последние слова сильно заинтересовали Алексея.
– И как ты собиралась поступить с этим мошенником? Заявить на него в органы правосудия? – спросил он, подумав, что слова турчанки – типичная женская бравада.
– Нет. Я намерена провести с ним ряд профилактических мероприятий, – расплывчато ответила Бетуль, усмехнувшись, – после которых у него появится непреодолимое желание заплатить за мой товар с процентами.
– А если подробнее?
– Я мастер боевых искусств и у меня своя методика работы с негодяями, – заявила крутая бизнес-леди. Потом, после небольшой паузы, проговорила с загадочной улыбкой на лице:
– А твоё предложение очень даже заманчивое. Я, пожалуй, подумаю над ним, если ты не пошутил.
– Какие могут быть шутки? – встрепенулся Алексей от мысли, что у него появится возможность наслаждаться ласками этой восхитительной женщины ещё некоторое время. – Оставайся у меня, живи, сколько тебе захочется.
– На раздумывания у меня впереди ещё целая ночь, – проговорила Бетуль интригующе. – Надеюсь, ты не прогонишь меня до утра?
– Что ты такое говоришь, судьба моя! – воскликнул Алексей. – Я не способен глумиться над беззащитной женщиной!
Бетуль прижалась к Алексею, поцеловала его и прошептала на ухо:
– Спасибо тебе, мой спаситель…
Некоторое время они лежали молча, потом Алексей спохватился:
– А ты, милая, случайно не помнишь, зачем я тебя сюда привёл?
– На экзекуцию, – призналась Бетуль.
– Тогда чего же ты ещё в предбаннике? – грозно спросил Алексей. – Марш в парилку!
– Узурпатор! – выплеснула Бетуль, продолжая лежать. – Никуда я отсюда не пойду.
– Ах ты, язва! – Алексей схватил женщину в охапку и перенёс в парное отделение. – Сейчас я покажу тебе, как оскорблять меня! Будешь верещать, голосить, будешь просить прощения!
Баня ещё не остыла и сохранила жар. Алексей набрал в ковшик воды и плеснул на горячие камни. С громким свистом ухнул взорвавшийся пар и плотным облаком ушёл к потолку.
– Иди сюда, коварная девчонка! – устрашающим голосом приказал он. – Я страшный серый волк! Сейчас я поджарю тебя и съем!
– Не ешь меня, лютый волк, я тебе ещё пригожусь, – принимая игру, отозвалась Бетуль и покорно забралась на полок.
Алексей взял распаренный веник и ласково прошёлся по её смуглой спине. Ускоряя взмахи, принялся выхватывать горячий пар из-под потолка. Бетуль вначале ойкала, потом плаксиво запричитала:
– Ой, мамочки, а-а-а! Узурпатор, изверг! Садист проклятущий! Я умру сейчас под твоим нещадным веником! Хватит!
– Вот тебе, вот тебе! – профессионально работая веником, Алексей прошёлся по скульптурным ногам Бетуль и стал хлестать её миниатюрные ступни. Потом помог ей повернуться на спину и повторил всё сначала.
– Для первого раза достаточно, иначе я действительно погублю твою душу, – смилостивился он и отложил веник. Взял Бетуль на руки, как ребёнка, и прижал к груди.
– Ну, как, живая ещё? – спросил Алексей и с нежностью поцеловал в мокрые губы.
– Побывала как в пекле ада, ей богу.
– Ничего-о, сейчас я обдам тебя холодной водицей и приведу в чувство.
Потом он поставил женщину перед собой и принялся мыть. Натирая мочалкой распаренное и порозовевшее тело, Алексей с замиранием сердца любовался им. Точёная фигурка Бетуль была настолько изящной, что, казалось, даже самый придирчивый взгляд художника не отыскал бы в ней ни малейшего изъяна. Он чувствовал, как хрупкое тело женщины податливо повинуется всем его безмолвным требованиям.
– Дальше я сама… – попыталась воспротивиться Бетуль, когда мочалка заскользила ниже пояса.
– Сама будешь в следующий раз, а сейчас закрой глаза и расслабься.
Властный голос Алексея не допускал никакого возражения, Бетуль ничего не оставалось, как безропотно подчиниться.
– Вот, теперь полный порядок, – сказал он, вылив ей на голову последний ковш воды. – Все страдания позади.
Разморённую и безвольную он завернул Бетуль в простыни и понёс к избушке на руках.
Пока разморённая после бани гостья отдыхала, Алексей накрыл стол для ужина.
– Вставай, принцесса, будем ужинать, – проговорил Алексей. – Турецких лакомств, к сожалению, у меня нет, зато могу угостить куриными окорочками с жареной картошкой. Устроит?
– Моя мама иногда готовит куриные окорочка, – сказала Бетуль. – Ещё она любит стряпать пельмени.
– Откуда такая тяга к русской кухне?
– Моя мама – русская, папа – турок, – сообщила Бетуль. – Так что я турчанка лишь наполовину.
– Вот, значит, откуда у тебя такие хорошие познания русского языка, – улыбнулся Алексей.
– В свои двадцать восемь лет я уже успела поработать переводчицей, гидом в турфирме, преподавателем русского языка в частной школе и лишь три года назад всерьёз занялась бизнесом, – дополнила Бетуль, присаживаясь к столу.
– Ну, тогда за знакомство? – сказал Алексей, наполнив знакомые рюмки коньяком.
– А третий тост будет за смелость? – спросила Бетуль и рассмеялась.
На щеках женщины проступили миловидные ямочки, в фиалковых глазах запрыгали озорные чёртики.
– Третий тост будет за смелость, потом мы выпьем с тобой за любовь, неугасающую страсть, нескончаемую удачу и так далее, пока не допьём нашу бутылку до конца, – ответил Алексей.
– Мы будем сегодня с тобой немножко алкоголиками, – проговорила Бетуль.
Несуразная фраза рассмешила Алексея и очень ему понравилась.
– Да, моя принцесса, мы с тобой сегодня стали немножко алкоголиками. Только не от спиртного. Сегодня мы пьяны от вихря страстей и эмоций, противиться которому мы просто не смогли, – ввернул он экспромтом на волне нежности, охватившей его.
Они пили коньяк маленькими глоточками и безостановочно ворковали, наслаждаясь журчанием своих голосов. Говорили, словно до этого были немыми, а, обретя способность голосового общения, не могли остановиться из-за боязни вновь потерять дар речи.
Бутылку они осушили, когда за окном опустился чёрный занавес ночи.
– Всё, Бетульюшка, пора нам с тобой баиньки, – сказал Алексей, вставая из-за стола. – Объявляю отбой.
– Отбой – это что? – сонным голосом спросила осоловевшая Бетуль.
– Отбой – это армейский термин, сигнал, подаваемый по окончании дня в армейских соединениях, а также церемония, его сопровождающая, – ответил Алексей заученным военным языком.
Они уместились на ночлег на одном диване, крепко обняв друг друга, словно были любовниками на протяжении длительного времени.
***
«Вот и начались чудеса, о которых предсказала цыганка. Чудеса, в которые я никогда бы раньше не поверила. Теперь они стали частью моей жизни», – отметила про себя Бетуль и радостно улыбнулась. Настроение было великолепным, она чувствовала себя легко и даже беззаботно. Ещё бы! Она встретила Алексея и впервые влюбилась по-настоящему. Мысль о том, что она в двадцать восемь лет неожиданно стала женщиной всецело переполняла ее. Она вдруг поверила, что впереди у неё столько прекрасного и удивительного, что просто дух захватывает! Будущее интриговало и завораживало своей беспредельностью, а состоявшийся разговор с Алексеем накануне придал твердую уверенность в правильности сделанного ею выбора. Скучная и пресная жизнь в Турции скоро закончится, её подхватит стремительный поток потрясающих событий в России и закрутит в своём водовороте.
– Всё будет распрекрасно! – прокричала Бетуль, сложив ладони рупором. Мир в этот миг показался ей совсем иным – он вдруг наполнился многообразием звуков, которых она раньше не замечала. Щебетали птицы, в вершинах деревьев гулял хулиганистый ветер, загадочно ворковала бегущая в реке вода.
Налюбовавшись прелестями природы, Бетуль спустилась к реке. Здесь располагался укромный уголок, окаймлённый с трёх сторон живой изгородью из плотного ивняка. Идеальное место для уединения. Рядом располагалась лавочка с удобной спинкой, сооружённая некогда руками Алексея.
Бетуль устроилась на лавочке, разбросав руки по сторонам, и запрокинула голову. По небу неторопливой вереницей двигались облака. Их очертания постоянно менялись, и она, предавшись фантазиям, принялась высматривать в них живые образы. В детстве это здорово получалось. Приглядевшись внимательно в крайнее облако, ей удалось распознать в нём царя зверей. В другом она увидела жирафа с необычайно длинной шеей, а третье предстало в облике двугорбого верблюда. Прошло совсем немного времени, и вот уже царь зверей превратился в безобидного слонёнка, а из жирафа получился дракон. Воображение продолжало работать машинально, а мысли незаметно перешли в другое русло. Бетуль думала об Алексее. За пять дней, которые они провели вместе, она разузнала о нём всё, или почти всё. По крайней мере, так ей казалось, потому что Алексей отвечал на любой поставленный вопрос и ничего не скрывал. Впервые в жизни судьба свела её с настоящим мужчиной, который понимал женщину так, как грезилось ей в юном возрасте. Мужественность и решительность этого человека странным образом уживались с его скромностью и стыдливостью. Бетуль вспомнила, как сжалось её сердце при виде шрамов на его теле, как поспешно при этом Алексей надел футболку.
– Откуда у тебя это? – спросила она.
– Чечня пометила, – коротко ответил Алексей, и она не стала больше допытываться до подробностей.
Размышляя о своих отношениях с ним, она впервые поняла, как дорог стал для неё этот мужчина. Не было ни одного часа, когда он не доставлял ей радость. Бетуль окончательно убедилась, что влюбилась в Алексея по уши. От такой радостной мысли по телу каждый раз прокатывалась горячая волна нежности, а вслед за ней появлялась тревога. Что если нагрянувшая любовь коснулась только её, а сердце Алексея так ни разу и не дрогнуло? Как узнать о его чувствах, как объясниться? Ведь кроме слов природа не наделила человека иными средствами. Но как их подобрать, как найти те единственные, которые бы с абсолютной точностью донесли её переживания? Как объяснить то сладострастие, которое охватило её в бане, когда Алексей заключил её в свои объятия. Тогда она словно вспыхнула, и от возникшего жара потемнело в глазах. В юности ей удалось прочитать немало книг о любви. И всякий раз, погружаясь при чтении в любовную интригу, Бетуль невольно сравнивала свои чувства к появившемуся ухажёру с теми, которые испытывала влюблённая героиня романа. Ничего общего. Ни трепета, ни терзающих душу переживаний. Она прекращала свидания под луной тотчас же, оставляя молодого человека в полном недоумении. Так продолжалось до тех пор, пока Бетуль всерьёз не уверовала: любить ей просто не суждено. Она восприняла это спокойно, без переживаний. Не дано, так не дано. Не биться же головой о стену?
И вдруг – Алексей. Встреча с ним – словно молния средь белого дня, поразившая её наповал. Он стал для неё неким образцовым повелителем, мудрым и решительным рыцарем, о котором мечталось в юности, высоким, красивым и нежным мужчиной. Уже на следующий день Алексей разыскал Николая Федорова, и тот (к её великому изумлению!) скрывавшийся от неё долгое время, вдруг незамедлительно и безропотно перечислил на её счёт всю сумму долга с процентами, принеся извинения СМС-сообщением. Ей даже не пришлось с ним встречаться, не говоря уже о намеченной акции физического воздействия к негодяю.
В бесконечных рассуждениях с собой Бетуль не заметила, как подошло время возвращаться в дом, ставший для неё почти родным.
Близился вечер, Алексей просил не опаздывать. Бетуль заторопилась к любимому мужчине. Она знала, что по возвращении её ждёт очередной сюрприз. Какой именно – не важно, главное, что он будет исходить от Алексея. В одном она была уверена: вечером произойдёт что-то особенное и переломное в её жизни…

С вас двести баксов, месье Громов!

Закоренелый холостяк Юрий Громов трудился в строительно-монтажном управлении заместителем главного инженера. Пахал, как раб на галерах, отдавая себя работе с раннего утра и до заката солнца.
Однажды его неожиданно вызвал к себе начальник управления Мазуров.
– Слушай, Громов… – начал он издалека и слегка замялся, – тут, понимаешь ли, какое дело…
Юрий смотрел на него с неподдельным интересом, пытаясь догадаться о причинах экстренного вызова.
– Из Москвы пришла разнарядка на учёбу, – продолжил Мазуров, впившись в Громова изучающим взглядом. – Решили, едрит твои лапти, поучить уму разуму начальников управлений, а мне, сам понимаешь, не до учёбы сейчас – дыр полно, которые никто за меня латать не станет. Объекты стоят, план горит. Предлагаю тебе съездить вместо меня. Думаю, ты не против скататься в Белокаменную?
– Мне? На учёбу вместо вас? – удивился Юрий и незамедлительно пошёл в наступление, поскольку поездка в Москву рушила его ближайшие планы. – Нет желания, если честно. Сами сказали, Юрий Пантелеевич, что план горит. Если завтра-послезавтра поступят материалы, кто потянет мои объекты на периферии? Начальник участка уволился, прораб взял две недели по семейным обстоятельствам, старший мастер слёг в больницу с пневмонией, на участках остались одни мастера. Если ещё и я слиняю – им лямку не потянуть.
– Да ты не кипятись, Юра, – оборвал его доводы начальник СМУ. – Всё я понимаю прекрасно, но у строителей слово «надо» пока ещё никто не отменял. Я сам впрягусь в вашу упряжку, в случае чего, хотя уверен, что в твоё отсутствие ничего коренным образом не изменится – стройка парализована.
– Может, проще взять и отказаться? – простодушно предложил Громов. – Уведомить Москву об отказе и дело с концом, и пошли они все куда подальше?
– Не получится, – со вздохом ответил Мазуров. – Учёба эта особенная.
– Какая-такая особенная?
– Работа предприятий в рыночных условиях, чёрт бы их всех подрал, реформаторов кабинетных, – чертыхнулся Юрий Пантелеевич и сплюнул от досады. – Плановую экономику не могут обуздать, так рыночную придумали, будто это спасительная таблетка от эпидемии.
Мазуров немного помолчал, потом доверительно добавил:
– Тут ещё один весомый аргумент имеется в пользу твоей кандидатуры. Я полагаю – основной.
– Какой?
– Староват я, Юра, для всяких перестроек, боюсь, не усвою новых знаний. Да и до пенсии остался один шаг. А ты молодой, энергичный, институтские знания ещё не выветрились, быстро схватишь быка за рога. В общем, езжай Юра, поучись во благо будущего.
И Юрий уехал в Монино, в санаторий с одноимённым названием, где была запланирована учёба.
На курсы повышения квалификации прибыли не только руководители и специалисты строительных организаций, но и представители промышленных предприятий. Обучение всерьёз никто их прибывших не воспринимал, обстановка была курортной, однако определённое любопытство присутствовало у каждого.
После заселения всех прибывших собрали в холле, в котором их ожидала элегантная женщина лет тридцати.
– Моя фамилия Чернявская, зовут Мариной, – представилась она, озарив присутствующих милой очаровательной улыбкой. – Я являюсь координатором и ответственным лицом за организацию курсов повышения квалификации.
– Ах, какая яркая женщина! – не удержавшись от восхищения, шёпотом произнёс сидящий рядом с Громовым главный инженер монтажного треста из соседней области. – Завидую тому мужику, кто ею обладает.
Юрий хорошо знал своего коллегу. Главный инженер Николай Кузьмич Бабушкин был небольшого роста, лысоват, с красноватым рябым лицом, много лет ходил в холостяках, слыл страстным любителем женского пола. Глядя на невзрачную внешность Николая, трудно было согласиться с теми, кто причислил его к категории ловеласов.
– А ваше отчество? – без промедления спросил мой сосед, пытаясь привлечь внимание женщины к себе.
– Зовите просто Мариной, – продолжая излучать лучезарную улыбку, пропела она приятным грудным голосом.
– И всё-таки? – не унимался Николай, пожирая Чернявскую масляными глазами.
– Эдуардовна, – последовал ответ красавицы. – Если вы и на занятиях будете проявлять такую же активность в получении знаний – я от души порадуюсь за вас.
– Всё будет зависеть от того, кто предстанет перед нами в роли преподавателя и какие знания преподнесёт, – снисходительным тоном произнёс солидный мужчина лет сорока с седыми висками. Он бросил высокомерный взгляд на Бабушкина и демонстративно поправил указательным пальцем очки с позолоченной оправой.
– Преподавателями у вас будут ведущие экономисты страны, – пояснила Марина. – Лекции прочтут академик Абалкин, профессор Дерябин, другие ведущие экономисты страны. Приглашены также консультанты из США.
Марина отвечала на многочисленные вопросы, улыбаясь и кокетничая перед слушателями. Юрий же не задавал вопросов, а с большим удовольствием смотрел на неё, любуясь стройной спортивной фигурой, чёрными, как смоль, густыми волосами и сверкающими неземным блеском карими глазами.
Больше всего его умиляла маленькая родинка над верхней губой – она являлась той изюминкой на миловидном лице, которая придавала женщине особый шарм и обаяние. В тот момент ему даже и в голову не приходило, что в одну из ночей он окажется наедине с этой великолепной и, как ему казалось тогда, неприступной женщиной, воспитанной в строгих моральных рамках.
Несколько дней прибывшие на учёбу руководители с особым вниманием слушали лекции преподавателей, записывая в тетради новые, незнакомые прежде экономические и финансовые термины, позаимствованные у проклятых капиталистов. Потом первоначальный интерес к учёбе пошёл резко на спад.
Этих нескольких дней многим из них, опалённым жестокими реалиями повседневной жизни, вполне хватило для того, чтобы понять: никто из реформаторов не знал правильных вариантов развития экономики в рыночных условиях. Их изречения были пустым звуком в бескрайнем вакууме вселенной и не имели никакой конкретики. У каждого лектора было своё представление выхода из кризиса, своя правда, которые открыто противоречили друг другу.
Юрий плюнул на всё и решил устроить себе день отдыха с экскурсией по Москве. К нему присоединились начальник налоговой инспекции и коллега по строительной отрасли, которые проживали с ним в одном жилом блоке. Блок – это помещение, состоящее из общей прихожей и трёх отдельных комнат.
Первого звали Сергеем, второго Василием. Они были лет на пять-семь старше Громова.
– Какую чепуху они несут! – с возмущением заявил Сергей, когда вечером они втроём расположились у телевизора. – Никто из них толком не представляет, какой вирус проник в экономику и каким способом её излечить. Разве способны кабинетные учёные и второсортные консультанты из-за рубежа выправить положение в стране? Чёрта с два! С таким подходом дефолта не избежать!
– Успокойся, Сергей, – остановил его Василий. – Мы люди маленькие и никак не сможем повлиять на происходящее. Не нравится бред преподавателя – не слушай. Остынь и не делай себе нервы.
На следующий день они сели в электричку и умчались в столицу. Друзья Громова выстояли двухчасовую очередь на улице рядом с одним из парфюмерных магазинов и отхватили по паре миниатюрных пузырьков французских духов – подарок женам и матерям при возвращении домой.
– А ты чего не стал брать? – поинтересовался Сергей, понюхав пробочку пузырька и, оставшись довольным, с осторожностью уложил его обратно в яркую картонную коробочку. – Это же дикий дефицит в провинции, после такого подарка любая женщина покорится мужчине без колебаний.
– У меня нет такой женщины, которой я мог бы подарить дорогие духи, – с небрежностью ответил Юрий. – К тому же, я на сто процентов уверен, что это контрафакт, а то и просто подделка для провинциальных лохов.
– Что ты такое говоришь? – забеспокоился Сергей, вновь вынул духи и принялся тщательным образом разглядывать коробочку и в который раз обнюхивать пробку.
– Ты что, профессиональный нюхач парфюмерной индустрии? – рассмеялся Юрий. – Тот, кто создавал эту бурду – не дурак, предусмотрел все нюансы, чтобы ему поверили.
– Что купили, то купили, – без сожаления произнёс степенный Василий. – Обратного хода нет.
Прогульщики проболтались в Москве до позднего вечера и возвратились в Монино уже в сумерках.
Друзья, устав от пеших прогулок по столице, замкнулись в своих комнатах с книгами в руках, Юрий же, приняв душ и переодевшись в спортивный костюм, решил прошвырнуться по санаторию. Днём раньше он обнаружил биллиардный зал и решил развлечься с кием в руках. Играл он неплохо и мог провести достойную партию с профессиональными игроками.
В коридоре ему встретился один из слушателей группы. Увидев Громова, он воскликнул:
– Привет, прогульщикам!
– И вам не хворать, – ответил Юрий.
– Как столица?
– Почему ты решил, что я был в Москве?
– Слухами земля полнится.
– Стоит на месте.
– Тебе передали просьбу Марины?
– Какую?
– Зайти к ней, когда появишься.
– Уже поздно, – обронил Юрий. – Завтра подойду к ней обязательно.
– Она просила заглянуть к ней непременно сегодня. Сказала, что доступ в её апартаменты открыт до двадцати трёх ноль-ноль. Её комната на втором этаже, последняя слева в конце коридора.
Юрий поблагодарил сокурсника и отправился на поиски Чернявской.
Постучав в дверь, он услышал по ту сторону «входите, открыто» и повернул ручку вниз.
Громов ожидал увидеть Марину в единственном лице, но у неё в прихожей находились двое мужчин.
Один – тот самый мужчина с седыми висками в золочёных очках, который интересовался уровнем преподавателей и второй… рябой Николай Кузьмич!
Первый расположился в вальяжной позе в кресле и с надменным видом произносил какую-то умную речь. Он и взглядом не повёл в сторону двери при появлении Юрия.
Николай, в отличии от него, беспрестанно ёрзал в кресле, его туловище было устремлено вперёд, он по-лакейски заглядывал в лицо хозяйки, сидевшей напротив гостей, забравшись в кресло с ногами. Николай раболепно кивал головой при каждом слове Чернявской и, казалось, был готов услужить ей в любой момент.
– Добрый вечер, – громко поприветствовал сидящих Громов после непродолжительной паузы, решив, наконец, обратить на себя внимание.
– Здравствуйте, Юрий Алексеевич, извините, пожалуйста, – ответила Марина в единственном лице, и Юрию показалось, что она очень обрадовалась его появлению.
«Видать, достали эти воздыхатели её своим нежелательным присутствием, – отметил Громов про себя.
– Очень хорошо, что вы зашли, – сказала она, вставая с кресла. – Я хотела попросить вас заполнить небольшую анкету о себе.
– Какую ещё анкету? – удивился Юрий. – Все необходимые данные наши кадровики отправили факсом ещё до моего приезда.
– Видать, не дошёл факс, или потерялся где-нибудь, – на лице Чернявской появилась вежливая дежурная улыбка. – Вы уж извините за назойливость, но это вовсе не моя прихоть, а требование руководства курсов. Я сейчас дам вам бланк, там всё понятно, как заполнять.
Юрий взял бланк и, окинув взглядом запозднившихся гостей, сказал:
– Не буду мешать вашей дискуссии, Марина Эдуардовна, заполню у себя. Минут через пятнадцать занесу. Устроит?
– Да, конечно, – ответила Марина. – К этому времени, я надеюсь, Виталий Львович и Николай Кузьмич освободят меня из плена? – Чернявская с той же обворожительной дежурной улыбкой посмотрела на своих гостей.
Те насупились и отмолчались, пропустив вопрос мимо ушей. Ни один из них не хотел сдавать позиции первым. Очевидно, каждый тешил себя надеждой остаться наедине с хозяйской хотя бы на пару минут, чтобы без посторонних ушей высказать слова восхищения её красотой и воспылавшей любви.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/mihail-aleksandrovich-kaurin/strast-31729878/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.