Ковчег. #стихивдорогу #вся правда о торговле в электропоездах
Ковчег. #стихивдорогу #вся правда о торговле в электропоездах
Светлана Севрикова
«Ковчег» – это книга про торговлю в электричках. Современной России пора узнать, каким чудом 90% русских людей удалось выжить в «переломный исторический момент» и на каком попутном транспорте эти люди переправлялись к берегам Прекрасного Далёка через пропасти девяностых. Книга содержит нецензурную брань.
Ковчег
#стихивдорогу #вся правда о торговле в электропоездах
Светлана Севрикова
Редактор Иван Павлечко
© Светлана Севрикова, 2022
ISBN 978-5-4474-9699-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От издателя
Дорогие друзья! Искренне поздравляю всех, кому досталась эта книга! У Вас в руках бесценный дар эпохи. Она как бриллиант, найденный в грязи и цинизме нашего времени! Уж очень и очень давно мы не вкушали ничего подобного.
Автор – хрупкая, ранимая, неземная девушка, какие рождаются раз в сто лет. Ее смело можно поставить в один ряд с Анной Ахматовой и Беллой Ахмадулиной. Я просто уверен, что Светлана – это тот Светлячок, который может не только осветить но и согреть душу каждого прикоснувшегося к её творчеству!
Это нечто большее, чем просто поэзия. Стихи пронзительны и безмерно глубоки, исключительный слог, а экстраполяция образов повергает в шок, изумляя и восторгая.
Признаюсь, когда впервые читал её стихи – плакал. Слезы сами ручейком лились из глаз. Эти стихи очищают душу, согревают сердце, расставляют приоритеты, побуждают смотреть на звёзды. И ещё – они просто делают нас Людьми!
Иван Павлечко
Светлана Севрикова, – родилась 12. 02. 1974. в посёлке Андреевка Запорожской области. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Живёт и работает в Москве. Стихи публиковались в «Московском Литераторе», «Подольском альманахе», Литературном альманахе «Лира Боспора». Автор поэтических сборников «Тысячелистник обыкновенный», «Постмодернистская Джоконда», «Подранки», «Поэтические иллюстрации к роману Булгакова».
Приветствие
Коробейники
– Мы – пассажиры!
– Нет, машинисты!…
Может, сказать этим людям,
Что все – коробейники здесь, по жизни,
От Фауста до Иуды?!
Понавыжили
А мы не только понаехали,
Мы – понавыжили, назло
Эпохе, судьбы искалечившей.
Нам просто понаповезло.
Понасберёг Господь всемилостлив,
Понаспасал, поналюбя.
Чтоб снова Русь на крыльях вынесла
Из пустоты саму себя.
2016
Баллада о бригаде
Баллада о бригаде
Ребятам с Лениградского посвящается
***
Да не робей за отчизну любезную…
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную —
Вынесет всё, что господь ни пошлет!
Николай Некрасов
…Когда-то было всё не так.
Внучок, ты бабушку послушай!
Сегодня правда не в ногах,
Она теперь в сердцах и в душах.
Теперь настал Великий Век, —
Разумный мир Россию славит,
Где всякий честный человек
Жить по-людски – имеет право.
А мы – вставали в пять утра,
И торговали в электричках.
А нас – ловили мусора,
И нам друзья давали клички…
А мы сидели на мели,
Со злой судьбою бились люто, —
Копили рваные рубли,
Чтоб накупить на них валюты.
Теперь вокзал уже не тот, —
Приветлив, как весною солнце.
По рельсам лайнер проплывёт, —
Российский. Круче, чем японский.
Все пассажиры налегке…
Теперь народ тюки не тянет.
С кредитной картой в кошельке,
С любимой книжечкой в кармане.
Смотри в окно, смотри, внучок!
Преобразились полустанки!
Навесы… Солнце не печёт…
Скамейки. Расписанье в рамке.
И чистота. И тишина.
И красота – куда ни глянешь!
Сиди себе, читай журнал, —
Не свистнет рак и гром не грянет.
…Мы ж по гремящим поездам
Шагали с сумками упрямо
И в пассажирские глаза
Глядели жадно, как в карманы.
А мы кричали: Добрый день!
Но заглушал нас рёв мотора.
За горсть монет, за ком рублей
Вели с народом разговоры.
Нас оглушала тишина
Непокупавшего вагона.
Не тот товар. Не та цена.
И не таким как надо тоном…
Копили рваные рубли,
Чтоб накопить на них валюты,
А на рублях росли нули,
А цифры чахли, почему-то…
Теперь уж не торгуют здесь.
У всех – достойная работа:
Растят хлеба и рубят лес,
Пускают фабрики, заводы.
За труд полезный – не гроши
Получишь ты, а деньги, милый…
На государство не греши,
Что труд твой недооценило.
Тебе не доведётся, внук,
Чтоб на зиму купить сапожки, —
Бежать в толпу, торгуя с рук
Брошюркой в глянцевой обложке…
А мы ломились напролом
На рынок, закупаться оптом,
Затем – с баулами в вагон
Непроходной и безработный…
Мы твёрдо шли в капитализм,
И на плечах страну тащили…
Но проходила мимо жизнь,
Пока мы за неё платили.
Да! Мы, – быть может, рождены
Для дел возвышенных, прекрасных, —
Копались в рухляди страны,
Больной, обманутой, несчастной…
Копили жалкие рубли,
Чтоб накопить на них валюты
И выстроить дома свои
В Великом Городе Салютов…
Твой светлый разум и талант
Послужат Господу и миру.
Не продавец, не музыкант,
Не «дилер» якобы «от фирмы».
Ты будешь жить в иной стране,
Где не ломают юным крылья
И будешь петь не о войне,
Не про бессилье и насилье…
Тебе не надо будет, внук,
Скрываться от стражей порядка.
Мороз твоих красивых рук
Не разорвёт через перчатки.
Ты после школы в институт
Поступишь. Нет тебе заботы
Как удержаться там и тут, —
И на учёбе, и в работе…
Тебе квартиру не снимать,
По белу свету не скитаться.
И твой отец, и твоя мать
Не будут за тебя бояться.
Ведь ты живёшь в такой стране,
Где стоишь то, чего ты стоишь.
Да, ты живёшь не на войне,
Не после бурей перестроек.
А мы – участники войны,
Войны за выживанье сильных,
Теперь в пороше седины,
Морщинисты и некрасивы.
Забрезжит лёгкая слеза
И затеряется в морщинах.
Мы вспоминаем наш вокзал,
Тех лет дремучих чертовщину.
Где наша юность продалась
Скупым клиентам-пассажирам…
Где наша старость родилась,
Когда мы даже не пожили.
Скрипел вагон, и в тамбурах
Нам милицейские сержанты
Внушали страх, сдирали штраф.
Нас называли «спекулянты».
Вагон гремел, вперёд летел…
Двадцатый век, такой бесстыжий
Нам крылья оборвать хотел.
И кто-то сдался, кто-то выжил.
1997
ОЖД
ОЖД – Октябрьская Железная
Нить меж Петербургом и Москвой.
Поезда поют простые песенки
О судьбе-скиталице людской.
Две полоски жизнь твою озвучили.
Между ними шпалы – как лады…
Счастье есть, да только не обучено
Находить чутьем твои следы.
Ожиданье. Книжка с расписанием
Не учла задержек и отмен.
Может, это просто испытание,
Или пресловутый судный день.
Может, это просто наказание
За попытку жить не так как все…
ОЖД – жестокое призвание,
Вечный бег по взлётной полосе.
Смотришь вдаль с надеждой бесполезною.
Чужды оба города тебе.
Смотришь вдаль с надеждою железною,
Самый верный спутник ОЖД.
Смотришь вдаль, земную и небесную,
Всё сбылось бы, если б, да кабы…
ОЖД – Октябрьская. Железная.
Обручем вокруг твоей судьбы.
1997
Вокзал
Я не уеду с этого вокзала
Ни в Ленинград, ни в Мурманск. Никуда.
Я здесь затем, чтоб жадными глазами
Смотреть на скоростные поезда.
Ни с кем не обнимаясь, не целуясь, —
Встречаю, провожаю, даже жду
«Стрелу», «Сапсаны», «Ласточки» и «Юность»,
В девятом отменённую году.
Я здесь затем, чтоб грустно улыбнуться,
И голову немного наклонить,
Подслушав обещание вернуться,
И клятву никогда не разлюбить.
Звенят пути, железные как нервы.
Свистит гудок, насмешливый, как дрозд.
Я здесь затем, чтоб как-нибудь проверить,
Зачем вокзалу надо столько слёз?!
Служебный долг, – отслеживать мгновенья,
Присматриваясь к вечности тайком,
Ловить! И продавать как коробейник,
Бессовестно вломившийся в вагон.
2016
Соната
Да это же не рельсы! Это струны!
И не пути железные, а лютня…
И никакие ветры не задуют
Меня своим дыханием попутным!
И никакие не погубят раны,
Какой бы ни была судьба жестокой, —
Я – огонёк, играющий с огнями
Потопленными в сумерках эпохи.
Гореть. Звучать. Будить. Терзать. Тревожить.
Скрести когтями ваше шито-крыто.
Я – музыка для заживо оглохших, —
Надежда в землю заживо зарытых.
Сквозь стук колёс, гудки, зубовный скрежет
Расслышишь не меня, а шелест сердца:
– Особый путь, – наверное железный.
И никуда от этого не деться!
Приезжие. Лимитчики. Бродяги…
Не-средний класс: рабочий и крестьянка…
Хромой чертяка и пропащий ангел,
Ушедший от охотника – подранком.
Здесь не пути железные, а лютня…
Не шпалы, а октавы звонких клавиш…
А я – соната про людские судьбы
И жизнь, которой ты не замечаешь.
2016
Железнодорожная колыбельная
У этой песни колыбельной
Нет ни мелодии, ни слов,
А только ритм и вдохновенье,
И обещанье сладких снов.
Однообразно… Монотонно…
Как будто с сердцем в унисон…
Стучат колёсами вагоны.
То ни о чём. То обо всём.
2012
Призрак капитализма
Лихие девяностые
Молитва
Прости России, Господи
Лихие девяностые.
Любовь к зелёным фантикам,
Бандитскую романтику.
Бродяг, барыг, инфляцию,
Провал приватизации.
Прорыв канализации,
Проезд в ковчеге зайцами,
Прохвостами и лисами,
Пронырливыми крысами,
Провоз пиратских коконов
В Прекрасное Далёкое.
2016
Аншлаг
Во дни войны, во дни чумы
Горою пир… А как иначе?
Который век идёт Шекспир.
Смеётся зал. Актёры плачут.
Толпа, кровавый, лютый зверь,
Страшна без масок и без грима.
Который век идёт Мольер.
Смеются все. Но над другими.
Самим себе простив грехи,
Карают грешников с задором.
Который век идёт Эсхил.
Смеются все. Смеются хором.
Они за смехом прячут страх,
Себе сознаться в том не смея.
Который век у них аншлаг
В несокрушимом Колизее.
2004
Улица советская
Заколочена изба, опустело стойло.
Сказка ложь, да в ней намёк на дела житейские:
Вышивает смерть крестом русские раздолья.
Зарастает бузиной улица Советская.
Плачет баба, плачет дед – внуков не дождаться.
Ни один из трёх сынов царства не наследует:
Старший – в цинковом гробу спит в тени акаций,
Младший – крепко водку пьёт, писем нет от среднего.
Плачут-стонут старики, поминают хлопцев.
Златоглавых сорванцов, маленьких-удаленьких.
Много утекло воды, высохли колодцы.
Деревянный журавель сломленный да сваленный.
Плачет-стонет чернозём: где мои работники?!
Вышивает смерть крестом русские рубахи.
Кабы не было беды – старший был бы пахарь,
Средний – мельником бы стал, а молодший – плотником.
2008
Одурела Русь
Диво дивное, чудо чудное—
Одурела Русь многолюдная…
Одурела Русь, одурманилась,
Поволокой сна затуманилась.
Одурела Русь, одурачена,
Всё, что было кровью оплачено,
Что слезами горькими полито,
Трудным потом нажито – продано.
Всё что было любо да дорого,
Всё, что отстояли у ворога,
Завещали внукам да правнукам,
Отдано за бражку да пряники.
За парчовый кус да сандалии,
Да за нитку бусин коралловых
Дурнями и дурами Родина
Пропита, проедена, продана.
Диво дивное, чудо чудное,
Осквернили Русь страхолюдины,
Испоганили, изувечили,
А народ молчит, не перечит им…
2008
Три кита
Не ходи, Марусь, бережком —
Заплела пути трын-трава.
По течению, вверх брюшком,
Три кита плывут, что плотва.
Сказкой старою боль не тешь!
Перессорилась русов рать!
Не сестра Москве Беловежь,
Ни отец, ни брат – Киев-Град.
Триединая Святорусь
Четвертована без ножей!
Возлелей, Марусь, сердца грусть —
Лей слезу во рвы рубежей.
Из терновых лоз вьют плетень
Ядовитые пауки!
Ты в иголочку нитку вдень,
Сшей Рассеюшки лоскутки!
Нежных пальчиков не щади!
Раны черные – зашивай!
Белу с Малою – породни,
Да с Великою – побратай.
2008
Улыбка Гагарина
Признали заблужденья и ошибки,
Обрадовались новым временам;
Но прошлый век – с гагаринской улыбкой
Загадочно подмигивает нам.
– Ну да, мол, да, – конечно, было плохо,
Не доставало сыра-колбасы,
И даже славный капитан «Востока»
Не покупал французские трусы.
Ну да, мол, да, в сортир ходили строем,
Носили галстук, звёздочки, значки…
И гимн эсэсэсэра пели стоя,
И знали наизусть, как дурачки…
Ну да, мол, да, хлебали пропаганду,
Как в жаркий день дешёвый лимонад…
…Но почему гагаринский скафандр
Для повзрослевших вас – великоват?
2016
Хэппи-бёздей
О чём мечтают эти мерчендайзеры,
В «Ашанах» расставляющие «Балтику»?…
Уйти домой на полчаса пораньше бы…
А вдруг они бы стали космонавтами,
Когда бы не…
О чём тоскует менеджер,
Сидящий истуканом в душном офисе?
Доходы от продаж, – теперь не те уже…
А вдруг бы этот гений стал философом,
Когда бы не…
О чём гогочут маклеры?
О чём долдонят клинеры и дилеры,
Обедая в «Макдональдсе» биг-маками?
А вдруг они по-русски говорили бы,
Когда бы не…
А вдруг они по-русски бы
Пахали землю, хлеб горстями сеючи…
Не знаю, отчего мне стало грустно вдруг…
…Но, с Днём Рожденья, Михаил Сергеевич!
4. 03. 2015
Уходящий поезд
Орешком сердце раскололось.
В осколках ядрышком – тоска.
Вальяжной гусеницей поезд
Ползёт по стали стебелька.
Как будто клюв огромной птицы, —
В конце пути – небытие.
Я буду ждать, идя на принцип.
Я не поверю в это не-…
2004
Новогоднее
Так с Новым Годом Вас, мои хорошие!
И да минует каждого беда.
Под бой курантов бегайте от прошлого
В заманчивые новые года!
1999
Выпускной 91-го
Мы были живы
Мы были живы… Потому что молоды.
Прекрасны, как деревья и цветы.
И никогда не чувствовали холода,
И этой непонятной пустоты.
Все были живы… Дальние и близкие.
И даже Архимед и Карла Маркс…
И только осень падавшими листьями
Немножечко расстраивала нас.
Немножко… Потихоньку, помаленечку
Расстраивала, встраиваясь в ту..
В ту нашу жизнь, где нам казался мелочью
Кленовый лист, летящий в пустоту…
2016
Выпускной девяносто первого
Ухмыляюсь усмешкой нервною:
Что ты знаешь о нашей стае —
Выпускном девяносто первого?
Космонавтами мы не стали.
Начитавшись стихов Есенина,
На всю жизнь наигравшись в фантики, —
В черных фраках и платьях беленьких,
Неуместные здесь романтики.
В год, когда начинала заново
Путь особенный свой держава,
На пригорке встречая зарево,
Мы наивно воображали,
Что, радушно раскрыв объятия,
Встретит родина-мать с волнением,
В дни позора её зачатое,
Романтичное поколение.
Новоявленным богом прокляты,
Безуспешно искали тропы,
В год, когда завершилась оттепель
Сокрушившим страну потопом.
И, обетам своим неверные,
До сих пор ловим ветер в поле, —
Выпускной девяносто первого
Непрактичной советской школы.
2002
Поколение сирот
Что ты сделала с нами, кукушка-страна?!
Мы же – юны! А родина нам – старина.
Неуклюжая, необъяснимая грусть:
Утопающий в бездне забвенья Союз…
Поколение сирот по свету идёт,
Новорусь нас родными – не признаёт.
1999
«Жили-были, и всех любили…»
Жили-были, и всех любили…
Невзаимности не стерпя,
Мы, беспомощно молодые,
Все уходим…
Уходим в себя!
2000
Прошлогодние листья
Прошлогодние листья, гонимые ветром,
Не летят, не ползут, но скользят, словно тени.
Молчаливые духи бесчисленных предков
Поколения-nехt… Поколения-зелень.
Не боясь, – листопад испытал их на прочность,
Не сумев подкупить ни за медь, ни за злато, —
Легендарные предки слюнявых листочков
Углубившись в себя, уплывают куда-то.
Удаляются прочь, от весеннего чуда,
Не приняв очевидного шанса воскреснуть.
Их за это простят, и, конечно, забудут
Те, что скоро займут их укромное место.
Как положено духам, – идут, не касаясь
Ни воды, ни земли… Ни чего-то конкретно…
Ни о чем не жалея, и не удивляясь
Неожиданной силе попутного ветра.
2016
Поезд, едущий из А в Б
Про крестины и про свадьбы
Был бы долгим разговор.
Только поезд с точки А в Б
Так и едет до сих пор.
Так и тукают колёса
Над бетонной зеброй шпал.
Так и едет. Так и вьётся.
Так и врёт, что опоздал.
Так и думает про то же
Продолжая делать вид,
Что вообще летать не может,
Потому и не летит.
Ни как муха, ни как птица,
Ни на небо, ни к тебе.
И вообще он не стремится
Ни в какую точку Б.
Так и будет там болтаться…
Он и вечность – тет-а-тет.
На вокзале Ленинградском
На него билетов нет.
Ни единственного шанса.
Разве только по волшбе!
На фиг он тебе, признайся,
Дорогая точка Б?!
2016
Борьба за жизнь
Понаехавшие
Табор
Заблудшие мерцают огоньки.
Шатры раскинув, время в чистом поле
Без сожаленья топчет васильки,
Уснувшие ромашки беспокоит.
Поют гитары, скрипки голосят.
Без вопля нет ни выдоха, ни вздоха.
Цыганочки-минутки как дитят,
В цветные тряпки кутают эпохи.
В рубахе красной, узел на груди,
Пустился в пляс повеса-век под бубны…
Скажи, гадалка, что там впереди?
Какие черти выбелят мне кудри?
Людские судьбы – стайкой босяков —
Играют, разбегаются в потёмках…
Сорвется табор. Да и был таков.
И вечный путь порвётся там, где тонко.
2006
Твой город
Коренные жители столицы —
предрассудки, вросшие корнями
в нежные чувствительные души
гордых паранойей москвичей.
Город твой отчаянно боится
женщин из Тамбова и Рязани,
ситцевых оборочек и рюшей,
бубликов, галушек и борщей.
Город твой совсем не доверяет
телогрейкам, ватникам, ушанкам.
Дерзости сияющих румянцев
мрачный потерпеть не может взгляд..
Морщат нос в маршрутках и в трамваях
жители Лосинки и Таганки.
Почему водитель едет зайцем? —
благородным волкам не понять.
Город твой отчаянно стыдится
нелюбимых родственников дальних.
Хмурые как пропасти вокзалы
холодно встречают поезда…
Грают галки: курица не птица.
Пахнущий нуждой провинциальной
пассажирский поезд из Казани
пропускать не следует сюда.
Город твой, сверкающий неоном,
с ленточкой удушливого МКАДа,
накрепко повязанной на шею,
скалится бульдогом на гостей.
Нежно полюбивший миллионы,
к золотых тельцов примкнувший стаду,
бедного отечества отшельник…
Но – столица Родины моей.
2008
Приглашение в столицу
Копи рубли. Приедешь – поглазеешь
На чудо-град, расцветший средь пустыни,
Соцветьями магнолий и камелий,
Узорами полипов и актиний…
Воочию увидь его причуды —
Молчат красноречивей икебаны
Довлеющие каменные груды
Воздвигнутые жалкими рабами.
Переходи на хлеб ржаной и воду,
Стяни ремень, чтоб не урчало пузо
Копи, чтоб посмотреть на слуг народа
Блаженствующих в мраморных джакузи.
Невиданной красы к ним входят девы,
Приносят гроздья спелых виноградин…
Прелестней самых дивных сновидений
Волшебные сюжеты чудо-града.
Носи семь лет рубаху из рогожи,
Не балуй чад заморским апельсином,
Копи, и ты когда-нибудь, быть может,
Увидишь настоящую Россию.
Которую твой род не дал в обиду.
Дедовской кровью чудо-град политый…
Сам сатана тебе послужит гидом,
Он прописался здесь со всею свитой…
2006
Донос
Чиновнику отдам кулёк ирисок, —
за взятку-сладку пусть подсуетится:
весна живёт в столице без прописки,
в помойных ямах с кошками ютится.
Цветочками торгует в переходах,
перегоняет снег на самогонку,
на площадях болтает про свободу
и про слезу бездомного ребёнка.
Убогою прикинувшись и сирой,
морочила богатых и женатых.
Она, как все хохлушки – за квартирой.
Она, как все еврейки – за караты.
Сдавала, шельма, паспорт свой в химчистку —
божественную меточку стирала.
Она, как все «не наши» – террористка —
шпионка из чужого ареала!
Прошу считать преступным элементом,
принять предупреждающие меры:
Немедленно проверить документы
и прочие бумаги в несессере.
Пускай заплатит штраф в шестнадцать МРОТов
и катится в своё «хрен-зна-откуда»
доить коров, копаться в огороде.
Москва – для москвичей, а не для чуда!
2006
Собрату Котофеичу
У них примета вместо веры:
Приносит беды чёрный кот.
А ты не белый, и не серый,
А ты – как раз наоборот.
Не соответствующий вкусам
Неположительный герой…
На кой нам сдался, белоусый,
Их человечий геморрой?
Они вздыхают, стонут, блеют,
И крутят фиги, и плюют…
Они котов заводят белых,
Не нарушающих уют…
Они ведут себя пристойно:
Услышат стон – гундосят «Фе!»
У них всегда средневековье —
Суды и аутодафе…
Да как ты можешь, как ты смеешь
Пройтись путей их поперёк?!
А ну их к чёрту, Котофеич.
Пусть не выходят за порог.
А мы – пойдем гулять по крышам,
Хвостище веером пуша…
И улыбаться кошкам рыжим,
Как наша «чёрная» душа…
2011
Уличный торговец
Не своди сурово брови,
Не гони меня отсель.
Мы с тобой единой крови!
Плох пожин? – Каков посев!
Ни валюты, ни прописки,
А туда же – на базар.
Пот ручьями. Путь неблизкий:
Станция. Вагон. Вокзал.
Не шуми! Не лезу в сани!
Мне ли слава и почёт?
Я ненужный, я незванный
И немилый, словно чёрт.
Худ, худой, щетинист рожей,
Ни кола и ни двора.
Всё равно Господь поможет, —
Всыплет горстку серебра.
Не стыди. Не мне стыдиться,
Торговать – не воровать.
Гой ты русская столица,
Аль забыла, чья ты мать?!
1999
Зойка
Я иду, топчу Москву ногами
Полными, крестьянскими, тяжёлыми.
Мне грозят троллейбусы рогами,
Фарами подмигивают жёлтыми.
На меня ларьки, витрины выпуча,
Загляделись, как на чудо божие.
Думают: как выпрыгну, как выскочу,
Да как вездеход – по бездорожию!
Думают: живучая, могучая,
И не лезут к женщине, трусливые.
Ну а я – девчонка невезучая,
Да и баба-дура несчастливая.
Я вообще с Укра'ины, приезжая.
Поторгую, суму скину полную
С луком, салом, мёдом да орехами.
Поменяю деньги на купоны я…
В поезде – сердитая и пьяная
Потираю ноги-руки, ойкаю.
Что вы натворили, окаянные
Черти! Что ж вы делаете с Зойкою!
1993
Провинциалка
Ты прекрасна, провинциалка!
Ты – царица, колхозника дочь!
…Завлекает цветеньем фиалок
Золотая московская ночь.
Наряжаешься. Блузка-ветрило
Так прозрачна, но так не к лицу…
Ты с акцентом заговорила.
Улыбнулась в толпе подлецу…
А навстречу… король бубновый!
От смущения – сердце в дрожь.
Но коня на скаку остановишь,
И в горящую избу – войдёшь…
Обокрала тебя гадалка.
Тушь размазал плаксивый дождь.
Ты прекрасна, провинциалка!
Ты – царица, колхозника дочь!
1992
Снова дождь
И снова дождь, осенний дождь,
А ты теряешь зонт.
И твой последний медный грош
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/svetlana-sevrikova/kovcheg-vsya-pravda-o-torgovle-v-elektropoezdah/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Светлана Севрикова
«Ковчег» – это книга про торговлю в электричках. Современной России пора узнать, каким чудом 90% русских людей удалось выжить в «переломный исторический момент» и на каком попутном транспорте эти люди переправлялись к берегам Прекрасного Далёка через пропасти девяностых. Книга содержит нецензурную брань.
Ковчег
#стихивдорогу #вся правда о торговле в электропоездах
Светлана Севрикова
Редактор Иван Павлечко
© Светлана Севрикова, 2022
ISBN 978-5-4474-9699-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От издателя
Дорогие друзья! Искренне поздравляю всех, кому досталась эта книга! У Вас в руках бесценный дар эпохи. Она как бриллиант, найденный в грязи и цинизме нашего времени! Уж очень и очень давно мы не вкушали ничего подобного.
Автор – хрупкая, ранимая, неземная девушка, какие рождаются раз в сто лет. Ее смело можно поставить в один ряд с Анной Ахматовой и Беллой Ахмадулиной. Я просто уверен, что Светлана – это тот Светлячок, который может не только осветить но и согреть душу каждого прикоснувшегося к её творчеству!
Это нечто большее, чем просто поэзия. Стихи пронзительны и безмерно глубоки, исключительный слог, а экстраполяция образов повергает в шок, изумляя и восторгая.
Признаюсь, когда впервые читал её стихи – плакал. Слезы сами ручейком лились из глаз. Эти стихи очищают душу, согревают сердце, расставляют приоритеты, побуждают смотреть на звёзды. И ещё – они просто делают нас Людьми!
Иван Павлечко
Светлана Севрикова, – родилась 12. 02. 1974. в посёлке Андреевка Запорожской области. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Живёт и работает в Москве. Стихи публиковались в «Московском Литераторе», «Подольском альманахе», Литературном альманахе «Лира Боспора». Автор поэтических сборников «Тысячелистник обыкновенный», «Постмодернистская Джоконда», «Подранки», «Поэтические иллюстрации к роману Булгакова».
Приветствие
Коробейники
– Мы – пассажиры!
– Нет, машинисты!…
Может, сказать этим людям,
Что все – коробейники здесь, по жизни,
От Фауста до Иуды?!
Понавыжили
А мы не только понаехали,
Мы – понавыжили, назло
Эпохе, судьбы искалечившей.
Нам просто понаповезло.
Понасберёг Господь всемилостлив,
Понаспасал, поналюбя.
Чтоб снова Русь на крыльях вынесла
Из пустоты саму себя.
2016
Баллада о бригаде
Баллада о бригаде
Ребятам с Лениградского посвящается
***
Да не робей за отчизну любезную…
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную —
Вынесет всё, что господь ни пошлет!
Николай Некрасов
…Когда-то было всё не так.
Внучок, ты бабушку послушай!
Сегодня правда не в ногах,
Она теперь в сердцах и в душах.
Теперь настал Великий Век, —
Разумный мир Россию славит,
Где всякий честный человек
Жить по-людски – имеет право.
А мы – вставали в пять утра,
И торговали в электричках.
А нас – ловили мусора,
И нам друзья давали клички…
А мы сидели на мели,
Со злой судьбою бились люто, —
Копили рваные рубли,
Чтоб накупить на них валюты.
Теперь вокзал уже не тот, —
Приветлив, как весною солнце.
По рельсам лайнер проплывёт, —
Российский. Круче, чем японский.
Все пассажиры налегке…
Теперь народ тюки не тянет.
С кредитной картой в кошельке,
С любимой книжечкой в кармане.
Смотри в окно, смотри, внучок!
Преобразились полустанки!
Навесы… Солнце не печёт…
Скамейки. Расписанье в рамке.
И чистота. И тишина.
И красота – куда ни глянешь!
Сиди себе, читай журнал, —
Не свистнет рак и гром не грянет.
…Мы ж по гремящим поездам
Шагали с сумками упрямо
И в пассажирские глаза
Глядели жадно, как в карманы.
А мы кричали: Добрый день!
Но заглушал нас рёв мотора.
За горсть монет, за ком рублей
Вели с народом разговоры.
Нас оглушала тишина
Непокупавшего вагона.
Не тот товар. Не та цена.
И не таким как надо тоном…
Копили рваные рубли,
Чтоб накопить на них валюты,
А на рублях росли нули,
А цифры чахли, почему-то…
Теперь уж не торгуют здесь.
У всех – достойная работа:
Растят хлеба и рубят лес,
Пускают фабрики, заводы.
За труд полезный – не гроши
Получишь ты, а деньги, милый…
На государство не греши,
Что труд твой недооценило.
Тебе не доведётся, внук,
Чтоб на зиму купить сапожки, —
Бежать в толпу, торгуя с рук
Брошюркой в глянцевой обложке…
А мы ломились напролом
На рынок, закупаться оптом,
Затем – с баулами в вагон
Непроходной и безработный…
Мы твёрдо шли в капитализм,
И на плечах страну тащили…
Но проходила мимо жизнь,
Пока мы за неё платили.
Да! Мы, – быть может, рождены
Для дел возвышенных, прекрасных, —
Копались в рухляди страны,
Больной, обманутой, несчастной…
Копили жалкие рубли,
Чтоб накопить на них валюты
И выстроить дома свои
В Великом Городе Салютов…
Твой светлый разум и талант
Послужат Господу и миру.
Не продавец, не музыкант,
Не «дилер» якобы «от фирмы».
Ты будешь жить в иной стране,
Где не ломают юным крылья
И будешь петь не о войне,
Не про бессилье и насилье…
Тебе не надо будет, внук,
Скрываться от стражей порядка.
Мороз твоих красивых рук
Не разорвёт через перчатки.
Ты после школы в институт
Поступишь. Нет тебе заботы
Как удержаться там и тут, —
И на учёбе, и в работе…
Тебе квартиру не снимать,
По белу свету не скитаться.
И твой отец, и твоя мать
Не будут за тебя бояться.
Ведь ты живёшь в такой стране,
Где стоишь то, чего ты стоишь.
Да, ты живёшь не на войне,
Не после бурей перестроек.
А мы – участники войны,
Войны за выживанье сильных,
Теперь в пороше седины,
Морщинисты и некрасивы.
Забрезжит лёгкая слеза
И затеряется в морщинах.
Мы вспоминаем наш вокзал,
Тех лет дремучих чертовщину.
Где наша юность продалась
Скупым клиентам-пассажирам…
Где наша старость родилась,
Когда мы даже не пожили.
Скрипел вагон, и в тамбурах
Нам милицейские сержанты
Внушали страх, сдирали штраф.
Нас называли «спекулянты».
Вагон гремел, вперёд летел…
Двадцатый век, такой бесстыжий
Нам крылья оборвать хотел.
И кто-то сдался, кто-то выжил.
1997
ОЖД
ОЖД – Октябрьская Железная
Нить меж Петербургом и Москвой.
Поезда поют простые песенки
О судьбе-скиталице людской.
Две полоски жизнь твою озвучили.
Между ними шпалы – как лады…
Счастье есть, да только не обучено
Находить чутьем твои следы.
Ожиданье. Книжка с расписанием
Не учла задержек и отмен.
Может, это просто испытание,
Или пресловутый судный день.
Может, это просто наказание
За попытку жить не так как все…
ОЖД – жестокое призвание,
Вечный бег по взлётной полосе.
Смотришь вдаль с надеждой бесполезною.
Чужды оба города тебе.
Смотришь вдаль с надеждою железною,
Самый верный спутник ОЖД.
Смотришь вдаль, земную и небесную,
Всё сбылось бы, если б, да кабы…
ОЖД – Октябрьская. Железная.
Обручем вокруг твоей судьбы.
1997
Вокзал
Я не уеду с этого вокзала
Ни в Ленинград, ни в Мурманск. Никуда.
Я здесь затем, чтоб жадными глазами
Смотреть на скоростные поезда.
Ни с кем не обнимаясь, не целуясь, —
Встречаю, провожаю, даже жду
«Стрелу», «Сапсаны», «Ласточки» и «Юность»,
В девятом отменённую году.
Я здесь затем, чтоб грустно улыбнуться,
И голову немного наклонить,
Подслушав обещание вернуться,
И клятву никогда не разлюбить.
Звенят пути, железные как нервы.
Свистит гудок, насмешливый, как дрозд.
Я здесь затем, чтоб как-нибудь проверить,
Зачем вокзалу надо столько слёз?!
Служебный долг, – отслеживать мгновенья,
Присматриваясь к вечности тайком,
Ловить! И продавать как коробейник,
Бессовестно вломившийся в вагон.
2016
Соната
Да это же не рельсы! Это струны!
И не пути железные, а лютня…
И никакие ветры не задуют
Меня своим дыханием попутным!
И никакие не погубят раны,
Какой бы ни была судьба жестокой, —
Я – огонёк, играющий с огнями
Потопленными в сумерках эпохи.
Гореть. Звучать. Будить. Терзать. Тревожить.
Скрести когтями ваше шито-крыто.
Я – музыка для заживо оглохших, —
Надежда в землю заживо зарытых.
Сквозь стук колёс, гудки, зубовный скрежет
Расслышишь не меня, а шелест сердца:
– Особый путь, – наверное железный.
И никуда от этого не деться!
Приезжие. Лимитчики. Бродяги…
Не-средний класс: рабочий и крестьянка…
Хромой чертяка и пропащий ангел,
Ушедший от охотника – подранком.
Здесь не пути железные, а лютня…
Не шпалы, а октавы звонких клавиш…
А я – соната про людские судьбы
И жизнь, которой ты не замечаешь.
2016
Железнодорожная колыбельная
У этой песни колыбельной
Нет ни мелодии, ни слов,
А только ритм и вдохновенье,
И обещанье сладких снов.
Однообразно… Монотонно…
Как будто с сердцем в унисон…
Стучат колёсами вагоны.
То ни о чём. То обо всём.
2012
Призрак капитализма
Лихие девяностые
Молитва
Прости России, Господи
Лихие девяностые.
Любовь к зелёным фантикам,
Бандитскую романтику.
Бродяг, барыг, инфляцию,
Провал приватизации.
Прорыв канализации,
Проезд в ковчеге зайцами,
Прохвостами и лисами,
Пронырливыми крысами,
Провоз пиратских коконов
В Прекрасное Далёкое.
2016
Аншлаг
Во дни войны, во дни чумы
Горою пир… А как иначе?
Который век идёт Шекспир.
Смеётся зал. Актёры плачут.
Толпа, кровавый, лютый зверь,
Страшна без масок и без грима.
Который век идёт Мольер.
Смеются все. Но над другими.
Самим себе простив грехи,
Карают грешников с задором.
Который век идёт Эсхил.
Смеются все. Смеются хором.
Они за смехом прячут страх,
Себе сознаться в том не смея.
Который век у них аншлаг
В несокрушимом Колизее.
2004
Улица советская
Заколочена изба, опустело стойло.
Сказка ложь, да в ней намёк на дела житейские:
Вышивает смерть крестом русские раздолья.
Зарастает бузиной улица Советская.
Плачет баба, плачет дед – внуков не дождаться.
Ни один из трёх сынов царства не наследует:
Старший – в цинковом гробу спит в тени акаций,
Младший – крепко водку пьёт, писем нет от среднего.
Плачут-стонут старики, поминают хлопцев.
Златоглавых сорванцов, маленьких-удаленьких.
Много утекло воды, высохли колодцы.
Деревянный журавель сломленный да сваленный.
Плачет-стонет чернозём: где мои работники?!
Вышивает смерть крестом русские рубахи.
Кабы не было беды – старший был бы пахарь,
Средний – мельником бы стал, а молодший – плотником.
2008
Одурела Русь
Диво дивное, чудо чудное—
Одурела Русь многолюдная…
Одурела Русь, одурманилась,
Поволокой сна затуманилась.
Одурела Русь, одурачена,
Всё, что было кровью оплачено,
Что слезами горькими полито,
Трудным потом нажито – продано.
Всё что было любо да дорого,
Всё, что отстояли у ворога,
Завещали внукам да правнукам,
Отдано за бражку да пряники.
За парчовый кус да сандалии,
Да за нитку бусин коралловых
Дурнями и дурами Родина
Пропита, проедена, продана.
Диво дивное, чудо чудное,
Осквернили Русь страхолюдины,
Испоганили, изувечили,
А народ молчит, не перечит им…
2008
Три кита
Не ходи, Марусь, бережком —
Заплела пути трын-трава.
По течению, вверх брюшком,
Три кита плывут, что плотва.
Сказкой старою боль не тешь!
Перессорилась русов рать!
Не сестра Москве Беловежь,
Ни отец, ни брат – Киев-Град.
Триединая Святорусь
Четвертована без ножей!
Возлелей, Марусь, сердца грусть —
Лей слезу во рвы рубежей.
Из терновых лоз вьют плетень
Ядовитые пауки!
Ты в иголочку нитку вдень,
Сшей Рассеюшки лоскутки!
Нежных пальчиков не щади!
Раны черные – зашивай!
Белу с Малою – породни,
Да с Великою – побратай.
2008
Улыбка Гагарина
Признали заблужденья и ошибки,
Обрадовались новым временам;
Но прошлый век – с гагаринской улыбкой
Загадочно подмигивает нам.
– Ну да, мол, да, – конечно, было плохо,
Не доставало сыра-колбасы,
И даже славный капитан «Востока»
Не покупал французские трусы.
Ну да, мол, да, в сортир ходили строем,
Носили галстук, звёздочки, значки…
И гимн эсэсэсэра пели стоя,
И знали наизусть, как дурачки…
Ну да, мол, да, хлебали пропаганду,
Как в жаркий день дешёвый лимонад…
…Но почему гагаринский скафандр
Для повзрослевших вас – великоват?
2016
Хэппи-бёздей
О чём мечтают эти мерчендайзеры,
В «Ашанах» расставляющие «Балтику»?…
Уйти домой на полчаса пораньше бы…
А вдруг они бы стали космонавтами,
Когда бы не…
О чём тоскует менеджер,
Сидящий истуканом в душном офисе?
Доходы от продаж, – теперь не те уже…
А вдруг бы этот гений стал философом,
Когда бы не…
О чём гогочут маклеры?
О чём долдонят клинеры и дилеры,
Обедая в «Макдональдсе» биг-маками?
А вдруг они по-русски говорили бы,
Когда бы не…
А вдруг они по-русски бы
Пахали землю, хлеб горстями сеючи…
Не знаю, отчего мне стало грустно вдруг…
…Но, с Днём Рожденья, Михаил Сергеевич!
4. 03. 2015
Уходящий поезд
Орешком сердце раскололось.
В осколках ядрышком – тоска.
Вальяжной гусеницей поезд
Ползёт по стали стебелька.
Как будто клюв огромной птицы, —
В конце пути – небытие.
Я буду ждать, идя на принцип.
Я не поверю в это не-…
2004
Новогоднее
Так с Новым Годом Вас, мои хорошие!
И да минует каждого беда.
Под бой курантов бегайте от прошлого
В заманчивые новые года!
1999
Выпускной 91-го
Мы были живы
Мы были живы… Потому что молоды.
Прекрасны, как деревья и цветы.
И никогда не чувствовали холода,
И этой непонятной пустоты.
Все были живы… Дальние и близкие.
И даже Архимед и Карла Маркс…
И только осень падавшими листьями
Немножечко расстраивала нас.
Немножко… Потихоньку, помаленечку
Расстраивала, встраиваясь в ту..
В ту нашу жизнь, где нам казался мелочью
Кленовый лист, летящий в пустоту…
2016
Выпускной девяносто первого
Ухмыляюсь усмешкой нервною:
Что ты знаешь о нашей стае —
Выпускном девяносто первого?
Космонавтами мы не стали.
Начитавшись стихов Есенина,
На всю жизнь наигравшись в фантики, —
В черных фраках и платьях беленьких,
Неуместные здесь романтики.
В год, когда начинала заново
Путь особенный свой держава,
На пригорке встречая зарево,
Мы наивно воображали,
Что, радушно раскрыв объятия,
Встретит родина-мать с волнением,
В дни позора её зачатое,
Романтичное поколение.
Новоявленным богом прокляты,
Безуспешно искали тропы,
В год, когда завершилась оттепель
Сокрушившим страну потопом.
И, обетам своим неверные,
До сих пор ловим ветер в поле, —
Выпускной девяносто первого
Непрактичной советской школы.
2002
Поколение сирот
Что ты сделала с нами, кукушка-страна?!
Мы же – юны! А родина нам – старина.
Неуклюжая, необъяснимая грусть:
Утопающий в бездне забвенья Союз…
Поколение сирот по свету идёт,
Новорусь нас родными – не признаёт.
1999
«Жили-были, и всех любили…»
Жили-были, и всех любили…
Невзаимности не стерпя,
Мы, беспомощно молодые,
Все уходим…
Уходим в себя!
2000
Прошлогодние листья
Прошлогодние листья, гонимые ветром,
Не летят, не ползут, но скользят, словно тени.
Молчаливые духи бесчисленных предков
Поколения-nехt… Поколения-зелень.
Не боясь, – листопад испытал их на прочность,
Не сумев подкупить ни за медь, ни за злато, —
Легендарные предки слюнявых листочков
Углубившись в себя, уплывают куда-то.
Удаляются прочь, от весеннего чуда,
Не приняв очевидного шанса воскреснуть.
Их за это простят, и, конечно, забудут
Те, что скоро займут их укромное место.
Как положено духам, – идут, не касаясь
Ни воды, ни земли… Ни чего-то конкретно…
Ни о чем не жалея, и не удивляясь
Неожиданной силе попутного ветра.
2016
Поезд, едущий из А в Б
Про крестины и про свадьбы
Был бы долгим разговор.
Только поезд с точки А в Б
Так и едет до сих пор.
Так и тукают колёса
Над бетонной зеброй шпал.
Так и едет. Так и вьётся.
Так и врёт, что опоздал.
Так и думает про то же
Продолжая делать вид,
Что вообще летать не может,
Потому и не летит.
Ни как муха, ни как птица,
Ни на небо, ни к тебе.
И вообще он не стремится
Ни в какую точку Б.
Так и будет там болтаться…
Он и вечность – тет-а-тет.
На вокзале Ленинградском
На него билетов нет.
Ни единственного шанса.
Разве только по волшбе!
На фиг он тебе, признайся,
Дорогая точка Б?!
2016
Борьба за жизнь
Понаехавшие
Табор
Заблудшие мерцают огоньки.
Шатры раскинув, время в чистом поле
Без сожаленья топчет васильки,
Уснувшие ромашки беспокоит.
Поют гитары, скрипки голосят.
Без вопля нет ни выдоха, ни вздоха.
Цыганочки-минутки как дитят,
В цветные тряпки кутают эпохи.
В рубахе красной, узел на груди,
Пустился в пляс повеса-век под бубны…
Скажи, гадалка, что там впереди?
Какие черти выбелят мне кудри?
Людские судьбы – стайкой босяков —
Играют, разбегаются в потёмках…
Сорвется табор. Да и был таков.
И вечный путь порвётся там, где тонко.
2006
Твой город
Коренные жители столицы —
предрассудки, вросшие корнями
в нежные чувствительные души
гордых паранойей москвичей.
Город твой отчаянно боится
женщин из Тамбова и Рязани,
ситцевых оборочек и рюшей,
бубликов, галушек и борщей.
Город твой совсем не доверяет
телогрейкам, ватникам, ушанкам.
Дерзости сияющих румянцев
мрачный потерпеть не может взгляд..
Морщат нос в маршрутках и в трамваях
жители Лосинки и Таганки.
Почему водитель едет зайцем? —
благородным волкам не понять.
Город твой отчаянно стыдится
нелюбимых родственников дальних.
Хмурые как пропасти вокзалы
холодно встречают поезда…
Грают галки: курица не птица.
Пахнущий нуждой провинциальной
пассажирский поезд из Казани
пропускать не следует сюда.
Город твой, сверкающий неоном,
с ленточкой удушливого МКАДа,
накрепко повязанной на шею,
скалится бульдогом на гостей.
Нежно полюбивший миллионы,
к золотых тельцов примкнувший стаду,
бедного отечества отшельник…
Но – столица Родины моей.
2008
Приглашение в столицу
Копи рубли. Приедешь – поглазеешь
На чудо-град, расцветший средь пустыни,
Соцветьями магнолий и камелий,
Узорами полипов и актиний…
Воочию увидь его причуды —
Молчат красноречивей икебаны
Довлеющие каменные груды
Воздвигнутые жалкими рабами.
Переходи на хлеб ржаной и воду,
Стяни ремень, чтоб не урчало пузо
Копи, чтоб посмотреть на слуг народа
Блаженствующих в мраморных джакузи.
Невиданной красы к ним входят девы,
Приносят гроздья спелых виноградин…
Прелестней самых дивных сновидений
Волшебные сюжеты чудо-града.
Носи семь лет рубаху из рогожи,
Не балуй чад заморским апельсином,
Копи, и ты когда-нибудь, быть может,
Увидишь настоящую Россию.
Которую твой род не дал в обиду.
Дедовской кровью чудо-град политый…
Сам сатана тебе послужит гидом,
Он прописался здесь со всею свитой…
2006
Донос
Чиновнику отдам кулёк ирисок, —
за взятку-сладку пусть подсуетится:
весна живёт в столице без прописки,
в помойных ямах с кошками ютится.
Цветочками торгует в переходах,
перегоняет снег на самогонку,
на площадях болтает про свободу
и про слезу бездомного ребёнка.
Убогою прикинувшись и сирой,
морочила богатых и женатых.
Она, как все хохлушки – за квартирой.
Она, как все еврейки – за караты.
Сдавала, шельма, паспорт свой в химчистку —
божественную меточку стирала.
Она, как все «не наши» – террористка —
шпионка из чужого ареала!
Прошу считать преступным элементом,
принять предупреждающие меры:
Немедленно проверить документы
и прочие бумаги в несессере.
Пускай заплатит штраф в шестнадцать МРОТов
и катится в своё «хрен-зна-откуда»
доить коров, копаться в огороде.
Москва – для москвичей, а не для чуда!
2006
Собрату Котофеичу
У них примета вместо веры:
Приносит беды чёрный кот.
А ты не белый, и не серый,
А ты – как раз наоборот.
Не соответствующий вкусам
Неположительный герой…
На кой нам сдался, белоусый,
Их человечий геморрой?
Они вздыхают, стонут, блеют,
И крутят фиги, и плюют…
Они котов заводят белых,
Не нарушающих уют…
Они ведут себя пристойно:
Услышат стон – гундосят «Фе!»
У них всегда средневековье —
Суды и аутодафе…
Да как ты можешь, как ты смеешь
Пройтись путей их поперёк?!
А ну их к чёрту, Котофеич.
Пусть не выходят за порог.
А мы – пойдем гулять по крышам,
Хвостище веером пуша…
И улыбаться кошкам рыжим,
Как наша «чёрная» душа…
2011
Уличный торговец
Не своди сурово брови,
Не гони меня отсель.
Мы с тобой единой крови!
Плох пожин? – Каков посев!
Ни валюты, ни прописки,
А туда же – на базар.
Пот ручьями. Путь неблизкий:
Станция. Вагон. Вокзал.
Не шуми! Не лезу в сани!
Мне ли слава и почёт?
Я ненужный, я незванный
И немилый, словно чёрт.
Худ, худой, щетинист рожей,
Ни кола и ни двора.
Всё равно Господь поможет, —
Всыплет горстку серебра.
Не стыди. Не мне стыдиться,
Торговать – не воровать.
Гой ты русская столица,
Аль забыла, чья ты мать?!
1999
Зойка
Я иду, топчу Москву ногами
Полными, крестьянскими, тяжёлыми.
Мне грозят троллейбусы рогами,
Фарами подмигивают жёлтыми.
На меня ларьки, витрины выпуча,
Загляделись, как на чудо божие.
Думают: как выпрыгну, как выскочу,
Да как вездеход – по бездорожию!
Думают: живучая, могучая,
И не лезут к женщине, трусливые.
Ну а я – девчонка невезучая,
Да и баба-дура несчастливая.
Я вообще с Укра'ины, приезжая.
Поторгую, суму скину полную
С луком, салом, мёдом да орехами.
Поменяю деньги на купоны я…
В поезде – сердитая и пьяная
Потираю ноги-руки, ойкаю.
Что вы натворили, окаянные
Черти! Что ж вы делаете с Зойкою!
1993
Провинциалка
Ты прекрасна, провинциалка!
Ты – царица, колхозника дочь!
…Завлекает цветеньем фиалок
Золотая московская ночь.
Наряжаешься. Блузка-ветрило
Так прозрачна, но так не к лицу…
Ты с акцентом заговорила.
Улыбнулась в толпе подлецу…
А навстречу… король бубновый!
От смущения – сердце в дрожь.
Но коня на скаку остановишь,
И в горящую избу – войдёшь…
Обокрала тебя гадалка.
Тушь размазал плаксивый дождь.
Ты прекрасна, провинциалка!
Ты – царица, колхозника дочь!
1992
Снова дождь
И снова дождь, осенний дождь,
А ты теряешь зонт.
И твой последний медный грош
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/svetlana-sevrikova/kovcheg-vsya-pravda-o-torgovle-v-elektropoezdah/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Светлана Севрикова
Тип: электронная книга
Жанр: Стихи и поэзия
Язык: на русском языке
Издательство: Издательские решения
Дата публикации: 24.09.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: «Ковчег» – это книга про торговлю в электричках. Современной России пора узнать, каким чудом 90% русских людей удалось выжить в «переломный исторический момент» и на каком попутном транспорте эти люди переправлялись к берегам Прекрасного Далёка через пропасти девяностых. Книга содержит нецензурную брань.