Главная страница | Юмор и сатира | Жизнь Вечная. Современная фантастика

Жизнь Вечная. Современная фантастика
Владимир Кириллов


Нужно ли цепляться за земную жизнь? Так ли страшна смерть, как нам кажется? Смерть – трагедия или благо? На эти вопросы вы сможете получить ответ в свете учения святых отцов, изложенного в виде увлекательной фантастической повести «Жизнь вечная». Четвёртое переработанное издание. Книга опубликована в сборнике «Полнолуние» в Ридеро и на других площадках.





Жизнь Вечная

Современная фантастика



Владимир Кириллов



© Владимир Кириллов, 2023



ISBN 978-5-4474-5085-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero










Жизнь Вечная










НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ


Дался же мне этот Джон! Ну что за дела? Вчера прислал сообщение на электронную почту, пишет, что сейчас находится в России и хочет со мной встретиться. Жена тут же встряла: «Не связывайся! От этих американцев всё что угодно можно ожидать!». Так я и не связываюсь. Какие тут связи? У нас с Джоном – обычное виртуальное знакомство, и переписка эта ни к чему не обязывает.

Вообще-то, Джон – профессор геронтологии, живёт в Штатах. Большой любитель русской поэзии, обожает Пушкина. Мы и познакомились на поэтическом форуме, около года назад. Наше общение вполне можно назвать трёпом великовозрастных детей или пенсионеров, отчасти выживших из ума. Одним словом – ребячество! Это притом, что Джону шестьдесят, а мне шестьдесят два.

Он сразу предложил обращаться друг к другу по кличкам. Мол, так и короче, и удобнее. Ох, уж эта типично американская тяга к комфорту даже в мелочах. Друзья в детстве прозвали его Линзой за непомерную страсть к микроскопу, с помощью которого он увлечённо исследовал всевозможных комаров, пауков и прочих мелких тварей. Однако увенчанный регалиями профессор и сейчас не видел ничего зазорного в том, чтобы охотно откликаться на это несколько несолидное для его возраста и положения прозвище.

И вот теперь профессор в Москве, приехал на научную конференцию. Говорит, что приготовил для меня какой-то сногсшибательный подарок. Мда, все-таки Джон – личность неординарная, я бы даже сказал, эксцентричная, судя по его высказываниям. От него всяких сюрпризов можно ожидать!

Что он там мог привезти? Жена подначивает: «Наверное, слиток золота хочет тебе подарить!». Дело в том, что отец у Джона мультимиллиардер – золотопромышленник на Аляске. Меня это несколько напрягает. Оно бы и пусть себе, но ведь на подарок нужен и отдарок соответствующий. Мне ли тягаться с Джоном? Кстати, его отцу недавно исполнилось девяносто четыре.

Дорогие друзья, если встреча всё же состоится, то я вам её опишу потом. Но, честно говоря, что-то меня останавливает. Будто какое-то предостережение или намёк свыше – не знаю, как назвать. Ну не хочется мне на эту встречу ехать! Не лежит душа…

А тут ещё, как на грех, сон приснился!

Вижу я большое горное озеро в окружении высоких скалистых берегов. Над ним кружит вертолёт полиции США. В озере два аквалангиста, стремительно скользящие в глубину, все ниже и ниже. Вот они достигают дна, на котором стоит полуразрушенный стеклянный купол с остро торчащими краями.

Аквалангисты заплывают внутрь, – круглый холл заполнен водой. Через открытую дверь следуют дальше, в тоннель, по обе стороны которого – пронумерованные двери. С усилием открывают дверь под №12, вплывают в подводные апартаменты и обследуют комнаты. Что они ищут? В подсобном помещении, наполовину заполненном водой они обнаруживают двоих – мужчину и женщину, лежащих на верхнем стеллаже. Оба, похоже, без сознания.

В одном из утопленников я с ужасом узнаю себя! Аквалангисты действуют на удивление быстро и слаженно: ловко развязывают прорезиненный мешок и достают два дыхательных аппарата. Надев их на головы пострадавших, ритмично и интенсивно, как это часто показывают в кино, начинают нажимать на грудные клетки. Завершив процедуру спасения, подхватывают безвольно обмякшие тела и устремляются к выходу…

Вот такой, дорогие мои, странный сон. Вы спросите, зачем я вам его рассказываю? И в самом деле, зачем? Мало ли что может пригрезиться. Дичь какая-то! Однако этот проклятущий сон напрочь вывел меня из равновесия. И теперь, как говаривал персонаж из известного фильма: «меня терзают смутные сомнения…»




ПРИНЯТОЕ  РЕШЕНИЕ


Спасибо вам, дорогие друзья, за добрые советы! Пожалуй, вы правы, встретиться всё-таки нужно. Хотя жена и тут со своей ложкой дёгтя: «Тебе только Россию позорить! Трезвый ты молчишь, а пьяный несёшь всякую околёсицу!». Ну и ладно, какой уж есть! Ох, уж эти женщины! Разве они в состоянии нас, мужиков, понять, когда, будучи под мухой, мы обсуждаем проблемы вселенского масштаба – неведомые им материи?

Некоторые из вас советуют прихватить с собой диктофон – так, на всякий случай. Вообще-то, исподтишка записывать своего собеседника как-то в лом, хотя в данном случае… Ведь нутром какой-то подвох чую! Ладно, хватит предаваться меланхолии, пора ехать на вокзал за билетом. Заодно и родных проведаю.




ГОРОД  МОСКВА.  РОССИЯ


Спешу сообщить, дорогие друзья, что встреча таки состоялась! Только что отобразил в ноутбуке это событие в виде небольшого рассказа. Что из этого получилось – судите сами.

Итак, в девять утра я уже был на Павелецком вокзале. К родственникам решил пока не ехать, в оставшееся время захотелось побродить по Москве. К гостинице «Националь» прибыл за полчаса до назначенного времени.

Джона, идущего по Моховой со стороны Манежной площади заметил издалека. Он явно не торопился, с интересом разглядывал прохожих, как в своё время неких диковинных насекомых сквозь линзу микроскопа. Спортивного сложения джентльмен, в больших роговых очках. Вид у него был чертовски весёлый, хотя и несколько озадаченный. Увидев меня, профессор замахал руками и завопил во всю глотку:

– Владик, я узнал тебя!

Признаться, меня несколько покоробила его дикая непосредственность. Чего орать то на публике?! Сразу видно – американец, такой уж у них менталитет.

Владик – это не имя, вернее, это имя, но не моё. А в данном случае – моё детское прозвище, некое производное от слова «ладить». Вот такой ярлык, видимо, за мой покладистый характер, когда-то давным-давно «наклеил» на меня мой школьный товарищ.

– Я тоже узнал тебя, Линза! Рад тебя видеть! Ты что такой ошарашенный?

– Решил прогуляться, посмотреть Москву. Знаешь, Владик, у вас очень красивые женщины, да только…

Джон замялся:

– Что только?

– Вот только одеты они все, почему-то, как проститутки…

– Да, ладно, Линза! Не придирайся… Они всего лишь жертвы вашей американской пропаганды.

– Ты думаешь? Хотя, да-да… эти ужасные экранные и журнальные образцы… Расчёт на животный инстинкт. Впрочем, «красота ослепляет, а слепого легко обокрасть». Наша американская поговорка.

– Да, заманить своими прелестями, как быка на красную тряпку, а потом упрекать, пойманного в силки мужа, что он грубое примитивное животное! Хочется спросить: «А не того ли ты хотела, дорогая?»

– Вот и я удивляюсь. Я не моралист, просто мне всегда нравились скромные девушки. Они как полевые ромашки среди чертополоха.

– Ты прав, Джон. Целомудрие обладает невероятным магнетизмом! Скажи, где ты так хорошо научился говорить по-русски? Если бы не твой акцент…

– Русский язык я начал изучать ещё в юности, когда увлёкся трудами ваших гениальных учёных, таких как: Мечников, Бехтерев, Вавилов… Мне захотелось читать их труды в оригинале. Книга Мечникова «Этюды оптимизма» о проблемах старения была моей настольной книгой. Именно она сподвигла меня заняться вопросами бессмертия. Оскар Уайльд как-то сказал: «Если что-то и стоит делать, то только то, что принято считать невозможным». Я, Владик, занимаюсь невозможным. Невозможным! Уже сорок лет занимаюсь. Но вы русские, как говаривал Пушкин: «ленивы и не любопытны». Ты, например, знаешь, что ваш Бахметьев в девятнадцатом веке открыл состояние анабиоза? Именно он ввёл это понятие в научный обиход. А Бехтерев? Профессор Копш как-то сказал: «Знают прекрасно устройство мозга только двое: Бог и Бехтерев». Нигде и никогда не было столько гениев как в России. Но я несколько отвлёкся… Так вот, потом, дабы усовершенствовать свой русский, я стал понемногу читать Пушкина. И по сей день читаю – не могу оторваться!

Так, друзья, началось моё реальное знакомство с Джоном на московской земле. Кстати, спасибо вам за совет прихватить на встречу диктофон. Без него я не смог бы столь полно передать нашу беседу. Ну, а дальше… мы махнули в ресторан.

Я не буду рассказывать вам о том, что мы ели и пили, чтобы не будить в вас голодного хищника. Скажу лишь, что Джон предпочёл русскую кухню, поскольку, американская, как он выразился, «ещё только в стадии зарождения». Особенно ему понравилась наша окрошка, правда, долго пришлось объяснять, что такое квас и из чего он делается. В общем, время мы провели весьма продуктивно (от слова «продукты») и во взаимном душевном приятии.

(Далее привожу диктофонную расшифровку нашей беседы. Мы за столиком в ресторане; ненавязчивая музыка; освежающая прохлада; всевозможные закуски и напитки)

– Как, Джон, прошла конференция?

– Это была закрытая конференция, посвящённая новейшим достижениям в геронтологии. Меня привлекла именно её закрытая форма. С участников была взята подписка о неразглашении информации. Но, похоже, я впустую потратил время!

– Что так?

– Когда я слушал все эти, якобы, научные доклады, у меня скулы сводило от скуки! Ничего, абсолютно ничего нового! То, что они предлагают – это же вчерашний день, Владик! Ты знаешь, что задача геронтологии – продление жизни человека. Но, что они могут предложить этому человеку? Что они сделали для человека в плане бессмертия?

– Ты прав, Линза! Что человеку не делай, он непременно ползёт на кладбище. Ты выступал с докладом?

– Нет, не выступал. Владик, я тебе вот что скажу… (он был в лёгком подпитии, предполагающем откровенность), – у меня в лаборатории живёт цыплёнок. Обычный такой с виду: жёлтый, пушистый… Он живёт уже семь месяцев и совсем не собирается становиться курицей! Скажу больше, полтора года назад этот цыплёнок был…

Тут Джон как бы спохватился и закрыл рот ладонью.

– Вечно молодой цыплёнок? Тебе что, удалось остановить процесс старения? Но это же сенсация, Джон! Переворот в науке! И ты не сообщил коллегам о таком грандиозном открытии?

– Ну, полно, Владик, – поморщился профессор. – Не надо меня смущать. Если б я поделился с коллегами своими наработками – меня бы приняли за сумасшедшего. Увы, среди этих людей не было моего учителя – гениального Мечникова. К сожалению, он умер сто лет назад. Вот он бы меня понял! Да, я утаиваю, до поры, своё открытие, дабы не поднимать в обществе и в научных кругах нездоровый ажиотаж. Мне нужно спокойно завершить исследования. Без нервов и аплодисментов. А, главное, мне нужно просчитать все возможные последствия. Ты представляешь, сколько ринется ко мне народа, в надежде получить бессмертие? Какие толпы! Да они просто сметут меня вместе с моей лабораторией!

– Да, Джон, думаю, ты прав… ещё как ринутся!

– Ты знаешь, Владик, сколько миллиардов тратят, к примеру, ваши олигархи на исследования в этой области? И это помимо государственных геронтологических организаций, которых в мире великое множество. Есть даже совместная российско-американская лаборатория «Геронлаб». Если уж говорить об олигархах, то у одного только вашего Дерипаска сорок лабораторий в разных странах мира. В его «Метотенологии» трудятся более трёхсот видных учёных геронтологов. И таких, жаждущих бессмертия суперменов, вышвыривающих баснословные суммы на исследования, в мире немало! Уж, поверь мне.

– Линза, эти олигархи получили от жизни всё: деньги, власть, положение. Им вот только бессмертия не хватает! Этим людям невозможно представить, что они уйдут голыми на тот свет, а их несметные богатства останутся за крышкой гроба! Как же таким людям сложно умирать!

Я где-то читал, как умирала жена вашего миллиардера Моргана. Она перед смертью велела принести любимое платье, усыпанное драгоценностями. Умирая, она так вцепилась в него костлявой рукой, что платье не могли освободить. Пришлось обрезать ткань вокруг пальцев ножницами. Так её и похоронили с тряпкой в кулаке.

– Да, Владик! А один нувориш перед смертью так ополоумел, что приказал запечь свои бриллианты в лепёшку и, давясь, съел её. Но сейчас богатства людей так приумножились, что проглотить их просто невозможно. Знаешь, где-то таких богачей можно и пожалеть. Эти люди развращены комфортом и властью. Они жируют и мечтают только об одном: зафиксировать своё свинство в вечности! И ради этого они готовы на все! Ты, что думаешь, я сорок лет ломал голову, чтобы обеспечить им вечное свинство?

Мы помолчали. Каждый о своём. Снова выпили за российско-американскую дружбу. После бессонной ночи, проведённой в поезде, я быстро захмелел.

– Линза, не мог бы ты более подробно рассказать о своих работах, о лаборатории?

– Владик, ты скоро сможешь ознакомиться с этим сам. Я хочу предложить тебе посетить Штаты, точнее – Аляску. Там находится моя лаборатория. Ты всё увидишь своими глазами. В общем, я приглашаю тебя в гости. Что скажешь?

– Джон, это как-то неожиданно для меня. К тебе в гости, вот так, с бухты-барахты! Спасибо конечно, но давай отложим это мероприятие до следующего лета. Ты вышлешь мне приглашение, а я за это время постараюсь получить визу.

– Владик, не ломайся, я же вижу, что ты хочешь в Америку! В посольстве у меня свои люди, и визу тебе оформят буквально за час. Завтра ты получишь визу, а послезавтра мы уже будем над Атлантическим океаном. Решайся!

– Это и есть твой сногсшибательный сюрприз? Такого подарка, признаюсь, не ожидал!

– О нет-нет! Главный сюрприз тебя ждёт в Америке. Ты даже не представляешь, что тебя там ждёт! Ни за что не догадаешься! Вот какие у тебя на этот счёт есть версии?

– Да вот, жена говорит, что ты хочешь мне подарить слиток золота. Это у неё юмор такой… своеобразный.

Джон расхохотался:

– Слиток золота… ха-ха-ха… Слиток золота? – повторял он, утирая слезы. Очки его упали на пол. Он буквально валился со стула от смеха. – Слиток золота… ха-ха-ха…

На нас стали оглядываться официанты.

– Да что значит этот слиток золота, перед тем, что я приготовил для тебя?! Это же не более чем булыжник! Да-да, не более чем обыкновенный булыжник! Стал бы я тебя беспокоить по таким пустякам!

В таком заинтригованном и сметённом состоянии духа, поддерживая осоловевшего Джона, я покинул этот гостеприимный ресторан. Джон дал мне номер своего телефона и сказал, чтобы я подъехал к посольству США к десяти часам утра.

На улице он сунул ошалевшему таксисту несколько стодолларовых купюр и, заплетающим языком велел отвезти меня «туда, где ковбои лошадей не пасут». Скорее всего, сия поговорка являла пример какого-то особого техасского юмора.




ВСТРЕЧА В ПОСОЛЬСТВЕ  США


Вчерашнее событие, дорогие друзья, а именно, предложение Джона посетить Соединённые Штаты внесло большую сумятицу в мою вялотекущую жизнь. Эта новость всполошила и озадачила не только меня, но и всех моих немногочисленных родственников. Да и было с чего всколыхнуться! Моё скоропалительное решение отправиться на Аляску, было признано всеми необдуманным и даже безрассудным. Звучали фразы, типа: «Что за мальчишество! Когда же ты поумнеешь, наконец!», и это – из упрёков мягких.

В общем, в посольство я поехал (а не поехать было бы неприлично) с твёрдым решением отказаться от приглашения профессора. Надо было только придумать какую-нибудь не очень обидную причину. Утешало то, что сие предложение было сделано, что называется, «по пьяни», в некоем экзальтированном порыве, свойственном американцам (да и нам, русским). Думаю, Джон уже поостыл и мне не придётся выкручиваться и врать.

Пережёвывая на ходу эти соображения, я добрался до метро «Баррикадная» и направился по Новинскому бульвару к дому №21. Внушительный, помпезный дом посольства США, рядом с домом Шаляпина встретил меня холодным блеском зеркальных стен.

Джон вышел сразу после звонка с каким-то сухощавым чопорным господином. Господин что-то по-английски буркнул охране, и мы беспрепятственно прошли в помещение. Признаюсь, меня охватила некая оторопь. Я решил покончить с этим делом как можно скорее.

– Знаешь, Джон, тут такое обстоятельство непредвиденное…

Он с улыбкой, перебил меня:

– Что, Владик, родственники не пускают? Ты только не юли! Я же вижу, что ты хочешь меня надуть. Но ты совсем не умеешь врать!

Этот царапающий ум травмировал душу.

– Они называют это авантюрой.

– Твоих родственников я беру на себя. Я их хорошо понимаю! Они беспокоятся – и это нормально, просто они меня совсем не знают. Ты меня с ними познакомишь сегодня. Думаю, мы решим этот вопрос.

События обретали неожиданный поворот. Да-а… этот улыбчивый сын миллиардера со слюдяными глазами обладал хваткой бульдога! Он, по жизни, привык добиваться своего и не терпел отказа ни в какой форме. Джон был из той породы людей, которые не обходят, а ломают хребет возникающим препятствиям. А может, профессор был оскорблён в глубине души моим недоверием, кто знает…

– Предлагаю следующий порядок, – твёрдо заявил он, – сейчас мы оформим визу, а потом поедем к твоим родственникам. Если мне не удастся их переубедить – визу мы аннулируем. Согласен?

Мне ничего не оставалось, как кивнуть в ответ. Его убийственная логика обескураживала. Против лома – нет приёма!

Сначала, в консульском отделе, было сделано то, что предполагало моё участие: заполнение анкеты, снятие отпечатков пальцев, фотографирование. А пока шло оформление, мы посетили интересную экспозицию современного американского искусства – тут же, при посольстве. О, эти фантастические вазы (работы знаменитого скульптора по стеклу Дейла Чихьюли!). Его композиция «Лес Макья» поражает воображение. А ещё неповторимый Томасин Грим, Герман Стейтом…

– Линза, для кого вы выставляете эти прекрасные произведения? Для сотрудников посольства, что ли? Можно подумать, что у вас свободный вход с улицы.

Но Джон в ответ только улыбался. С логикой у американцев – не так всё просто.

Я не буду рассказывать о встрече с родственниками и как профессору удалось их убедить в восхитительности и полной безопасности предстоящего путешествия, но с этой задачей Джон вполне справился.

А сейчас, друзья, предлагаю вам, наиболее интересные выписки с диктофона.

(Мы в «Кафе-Кофе» в здании посольства. На окнах пёстрые мозаичные картинки всевозможных продуктов. Мы с Джоном пьём бренди. Сотрудник приносит визу и мой загранпаспорт)

– Линза, как ты быстро всё организовал! Всего два часа, и виза готова!

– Ну, это не Грин кард, а всего лишь гостевая виза на месяц. Не иммиграционная.

– А Грин кард, это что?

– Грин кард означает статус постоянного жителя. Ты же не собираешься становиться гражданином США?

– Этого мне только не хватало!

– Вы нас, американцев, не очень-то жалуете. Не любите вы нас, русские! А почему не французов, например? Поверь, корень всего вашего зла находится во Франции. И я тебе это докажу!

Эти, весьма почитаемые вами «просветители»: Вольтер, Монтескье, Дидро, Руссо и иже с ними, вконец развратили доверчивую русскую душу. Эти богоборцы и ревнители земной справедливости привели Россию к революции, к массовому террору, к её полному краху. Приходится удивляться, как вы ещё существуете!

– Что меня больше всего поражает… так это массовое отступничество людей от веры. Какой-то сатанинский психоз. По другому не скажешь. Как могли эти люди – простые крестьяне и рабочие громить церковные храмы?! Правда были и другие. Но тех других расстреливали или сажали в лагеря. Их даже не просто убивали – истребляли с садистской, изощрённой жестокостью! Ведь революция требует насильственных мер. А коль верующие в Бога люди против насилия и проповедуют любовь, значит они – враги революции и подлежат уничтожению.

– А, знаешь, Владик, как умирал Вольтер? Умирая, он отчаянно призывал на помощь того, кого всю свою жизнь преследовал. Он кричал: «О, Христе! Я покинут Богом и людьми! Я пойду в ад! О, ужас, за мной идут страшные демоны, чтобы забрать меня в ад!».

У меня нет сил, дорогие друзья, далее распечатывать эту беседу, хотя, много там было интересного. Но оставим подробности и перейдём к сути дела. А суть в том, что завтра утром я вылетаю в Америку. Спать мне осталось мало, самолёт вылетает в 5. 50. Джон заедет за мной. Сказал, чтобы я не брал с собой решительно ничего. Но ноутбук, все-таки, прихвачу, чтобы держать вас в курсе дел.




АТЛАНТИЧЕСКИЙ  ОКЕАН


Уже, пять часов, как мы в полёте над Атлантикой. Внизу – сплошь облака, ничего не видать. Высота одиннадцать тысяч метров, за бортом минус сорок семь градусов. Джон разложил своё кресло и дрыхнет безмятежно. Ну, а я пока постараюсь рассказать вам о произошедших за это время событиях.

Впечатлений накопилось достаточно. Джон подробно разъяснил мне маршрут до города Джуно – столицы Аляски. Сначала мы летим до Лондона, в аэропорту Хитроу пересаживаемся на Боинг-747 и, перелетев океан, приземляемся в канадском Ванкувере. И уже на третьем самолёте добираемся до Джуно. Маршрут сложный, но довольно интересный.

Итак, во Внуково мы поднялись на борт аэробуса А-320, и через четыре часа были уже в Лондоне. Время за оживлённой беседой пролетело незаметно. Джон с увлечением рассказывал о своей работе. Говорил, что его задача – как можно быстрее довести исследования до завершающей стадии. Ведь чем быстрей работа будет закончена, тем больше людей будет спасено. Особенно меня поразило высказывание: «Моя деятельность, мои усилие в этом направлении должны вестись с напряжённостью спасательных работ! Экстренных спасательных работ!

Вот представь себе спасателя, – доказывал профессор. – К нему, из-под обломков рухнувшего здания, взывают о помощи люди. А спасатель отвечает: «Подождите, дорогие! Сейчас у меня обед». Могу ли я себя вести подобным образом? В год от старости умирает тридцать миллионов человек. Это примерно население Канады. Если я закончу исследования на год раньше, я подарю этим тридцати миллионам жизнь. Даже если я закончу работу всего на день раньше – я спасу дополнительно сто тысяч человек! Столько людей умирает в день от старости. Человеческая жизнь так коротка! Человек – это мертвец в краткосрочном отпуске. Вот почему я не вправе затягивать свои исследования или работать, спустя рукава. Кругом миллионы умирают от старости, умирают все! А люди не должны больше умирать!»

Около десяти часов по московскому времени мы приземлились в аэропорту Хитроу. Лондон встретил нас моросящим дождём и многоголосой сутолокой. До рейса Лондон – Ванкувер оставалось семь часов, и надо их было убить, как выразился Джон: «с максимальной прибылью для душевного здоровья» (для русского уха звучит диковато). Он взял «Чёрный кеб», и мы помчались обозревать неведомую мне планету.

В Лондоне всего больше поразило – обилие парков, скверов и зелёных лужаек. Послушали бой Биг-Бена, полюбовались на королевских гвардейцев. Ещё покормили воронов в Тауре (странная традиция) и обозрели город с высоты «Лондонского глаза». В Букингемский дворец решили не заходить, предпочли ему паб в Сохо. Там приняли по традиционному «пятничному стаканчику», и не по одному!

(Беседа с Джоном в пабе. Мы за столиком. Вокруг много весёлых лиц. Женские отсутствуют)

– Линза, почему этот виски отдаёт торфом? Или мне так кажется? Очень странный привкус…

– Владик, ты просто не пробовал настоящий солодовый виски! Посмотри какой у него золотистый оттенок. Да, у него действительно характерный привкус торфа. Это правда.

– Линза, вот мы пьём тут с тобой, охмуряемся разными напитками, как и эти люди вокруг. И что мы в этом занятии находим? Суррогатные удовольствия! Что может быть общего между живой, бьющей через край радостью и химической эйфорией? Получать удовольствие от процесса постепенного отравления, по меньшей мере, странно! Тебе не кажется?

– Владик, эти подмены везде и всюду! К сожалению, мы утратили естественную способность радоваться жизни. Мы вступили в ужасную эпоху! Скоро пороки окончательно поменяются местами с добродетелями. Больные люди будут с хохотом тыкать пальцем в здоровых людей и считать их, а не себя, уродами.

– Джон, да это уже происходит! Всучить, например, дерьмовый товар и, на этом «срубить себе бабла», уже не считается зазорным. Этим даже гордятся, хвастаются друг перед другом! Продаётся всё и вся: друзьями – дружба; врачами – здоровье; судьями – закон; чиновниками – право на произвол. Продаётся совесть!

– Да, Владик, что и говорить! Раньше люди стеснялись, например, своего преступного прошлого, всячески скрывали его, а теперь это что-то вроде доблести, некая форма самоутверждения. Сейчас презирают не воров, а тех, кто в силу убеждений не способен взять то, что плохо лежит. А эти гражданские браки! Какие же они гражданские, если нет регистрации в мэрии?

– Линза, у нас на Руси такие отношения всегда называли сожительством. В животные отношения вступали лишь деклассированные элементы: бродяги, бомжи, в общем, – опустившиеся люди. Вступить девушке в блудные отношения, вне всяких обязательств, было просто немыслимо. Это означало покрыть себя несмываемым позором, открыто заявить всему миру о собственной распущенности. А теперь это в порядке вещей, ситуация развернулась на сто восемьдесят градусов. Теперь белыми воронами и «ископаемыми» называют целомудренных девушек и выставляют их на посмешище.

– Владик, а ты заметил, как теперь на улицах влюблённые целуются? Они (о ужас!) просто пожирают друг друга! Оторопь берет!

– Это что! У нас в Воронеже я как-то увидел рекламную надпись на автобусе: «Жадность – это круто!». Ну, кто как не бес мог такое нашептать? Скоро напишут: «Воровство – это престижно!» Или: «Убивать – это суровая необходимость!».

– Всё это ужасно, Владик, но дальше будет только хуже! Все мы обречены на деградацию, всем видимым ходом истории. Да и сама планета деградирует!

– Джон, сдаётся мне, что ты своим открытием хочешь продлить эту агонию? Бессмертные монстры-уроды! Звучит не хило!

– Нет, у меня другие планы. Упырей надо контролировать. Но об этом ты узнаешь, как только…

Друзья, на этом я приостанавливаю повествование: Джон проснулся и отправился в туалет. О дальнейших событиях сообщу по прибытии на место, сразу, как только обустроюсь. Через час мы уже прилетим. Как быстро промчалось время, пока общался с вами!




США.  АЛЯСКА.  ДЕНЬ ПЕРВЫЙ


Рад приветствовать вас, друзья! Вот я и в Америке. И наконец-то удалось отоспаться. Путешествие подарило много пронзительных впечатлений, но и от них оказывается можно устать. Сейчас нахожусь в апартаментах, которые отвёл мне Джон в своём научном центре. Проснулся, принял душ, попил кофейку, и приступил к обследованию жилища.

Значит так: помимо спальни, есть ещё гостевая комната, с диваном и огромным телевизором. Небольшой тренажёрный зал с беговой дорожкой, душевая, туалет. Заглянул в подсобное помещение – что-то вроде чулана. На стеллаже куча запасных лампочек, ящик с электроинструментом, старый айпад в футляре, прожжённом сигарой, куски поролона (извиняюсь за подробности).

Должен вам сказать, что лаборатория, включая апартаменты, в которых я сейчас нахожусь, располагается в старой заброшенной штольне. Раньше здесь проходила золотоносная жила, разработкой которой занимался отец Джона, вернее – его концерн. Добыча золотоносной руды осуществлялась методом продольного бурения. Джон обустроил в этой шахте научно-исследовательский центр – очень уютный, чистый и светлый. Удивительно, но совсем не ощущаешь, что находишься в глубине скального массива. Но о лаборатории потом. Сначала расскажу, как мы сюда добирались.

Мы расстались с вами, когда Боинг подлетал к территории Канады. Перевалочная база – Ванкувер. Он принял нас в свои объятия и сразу покорил неистовой красотой. Ванкувер романтичен и прекрасен! Всё как в фильмах о мореплавателях: шум прибоя, чайки, белоснежные океанские лайнеры в акватории. И всё в обрамлении причудливых гор, покрытых снежными, пушистыми шапками. Тут и пальмы с сибирскими кедрами вперемежку (где ещё такое встретишь?) и необыкновенно чистый морской воздух. Ванкувер поражает уникальным сочетанием первозданной природы и дивной архитектуры. Тот редкий случай, когда природа и человеческий гений дополняют друг друга и порождают симфонию. Хотя, стоило мне с главной улицы завернуть за угол, и картинка померкла. Но не всем же жить на парадной стороне. Есть ещё и иммигранты.

В Ванкувере мы пробыли около трёх часов, а затем на небольшом спортивном самолёте вылетели в Джуно и через полчаса были на месте.

Портовый город Джуно находится в проливе Гастино, на юге Аляски. К городу не подходит ни одна дорога, добраться можно только по воздуху или по морю. Это небольшой уютный городок, с населением около тридцати тысяч человек. Он был основан в 1881 году после открытия месторождения золота. Назван в честь золотоискателя Джозефа Джуно, личности, похоже, весьма романтичной и незаурядной (разбойник, понятно!).

Джон мне предложил на выбор: посетить музей истории Аляски, либо русскую православную церковь Святителя Николая. Я отправился своим ходом в церковь, а Джон отлучился по делам.

Русской, церковь называется по традиции, с тех пор, когда Аляска была частью Российской империи (вот, блин, зачем продали то?) А сейчас русских среди прихожан нет, служба идёт на английском языке. Тем не менее, когда подошёл к храму, повеяло чем-то родным, даже сердце защемило. Скромная деревянная церквушка, конца девятнадцатого века, штакетный палисадничек и, столь милая русскому сердцу сирень. Внутри церкви – одноярусный деревянный иконостас; росписи на стенах отсутствуют. В храме людей, как впрочем, и служителей не было, лишь перед ликом Николая Угодника стоял одинокий мужчина в жёлтой куртке.

Мы вышли с ним на улицу и разговорились. Говорил в основном прихожанин; мой английский – через пень колоду. Зовут его Майкл Нельсон. Я понял, что церковь он посещает около двух лет. Сюда его привела большая семейная трагедия: два года назад без вести пропала его дочь Саманта, трёх лет от роду. Узнав, что я из России, Майкл почему-то обрадовался, показал фотографии дочери и жены. Ещё он рассказал, что недалеко отсюда, на острове Каяк, проживает старообрядческая русская община. В общем, расстались мы очень тепло.

А вскоре и Джон подъехал.

Он предложил пройтись по городу пешком. Бродили, в основном, по району Сент-Френклин-Стрит, заполненному барами, магазинами и ресторанами. Как проводили там время – рассказывать не буду (выпивали, конечно). Потом взяли машину и поехали в предгорье ледника Менденхолл (если бы не мой диктофон, я бы давно запутался в названиях).

Мы проехали километров двадцать и упёрлись в горные отроги. Местность совершенно дикая, вокруг только сосны и скалы, да нереально ультрамариновое небо над головой. Из видимых признаков цивилизации – одинокое мрачноватое здание в долине. Джон отпустил машину, и предложил совершить прогулку в горы.

– Что это за здание, Джон?

– В нём живут мои сотрудники и обслуживающий персонал. Но сейчас почти все в отпусках. В лаборатории только два человека: доктор Алекс и Гарри – наш повар.

Джон предложил подняться наверх по склону. Честно сказать, я несколько подустал, и перспектива карабкаться на горы меня не вдохновляла. Вот неугомонная натура. Мог бы и на завтра отложить!

– Владик, да тут недалеко! Всего лишь сто метров, вверх по хребту.

«Ну да, ладно! – подумал я. – Сто метров как-нибудь одолею. Наверное хочет какой-нибудь красивый вид показать». Около получаса мы поднимались по каменистой тропке и, наконец, упёрлись в гранитную скалу. А позади – пропасть.

– Что ты видишь перед собой, Владик?

– Линза, ничего кроме голой скалы я не вижу. Ты зачем меня сюда приволок?

– А вот я сейчас покажу тебе чудо! Ведь я знаю, как ты обожаешь чудеса.

Он театрально вытянул руку вперёд, в сторону скалы, и торжественно произнёс: «Сезам, откройся!».

Меня разобрал смех, даже усталость прошла.

– Линза, какой же ты чудак! И ты шутки этой ради, меня сюда притащил?

Но тут произошло нечто невероятное: из скалы выдвинулась вперёд гранитная глыба и отъехала в сторону. В зияющем проёме я увидел ярко освещённый коридор, уходящий вглубь скалы. Джон держался за живот и корчился от смеха.

– Ну, как я тебя, Владик, разыграл? Как тебе это понравилось?

В руке у него был маленький дистанционный пульт.

– Любовь пожаловать, в мою лабораторию! Так у вас в России говорят?

– У нас говорят: «добро пожаловать!».




ТАИНСТВЕННАЯ  ЛАБОРАТОРИЯ


Я осторожно нащупал ногами ступеньки, ведущие куда-то вниз – в таинственную неизвестность. Тоннель оказался не длинным, метров тридцать в глубину. Стены и потолок были отделаны белым пластиком, по обеим сторонам – пронумерованные двери. Над каждой из дверей большие вентиляционные решётки.

Появился сотрудник, доктор Алекс – седовласый мужчина меланхолической наружности, с папкой в руке. После знакомства, Джон проводил меня в соседнюю комнату и, извинившись, отправился принимать у доктора отчёт.

Я сидел в холле, откинувшись в кресле, и заворожено глядел в потолок. Он был в виде стеклянного купола, что-то вроде аквариума наверху. Там за стеклом, в лучах прожекторов, резвились стаи рыб. Некоторые экземпляры достигали весьма внушительных размеров; они стремительно подплывали к стеклу, и, казалось, вот-вот его протаранят.

Открылась дверь, и вошёл темнокожий повар. Он катил перед собой тележку с закусками и напитками. Представился как Гарри, посмотрел вверх, поцокал языком и ушёл. Вскоре появился улыбчивый Джон, и присоединился к трапезе.

(Далее привожу распечатку с диктофона)




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/vladimir-kirillov-8345981/zhizn-vechnaya-sovremennaya-fantastika-17208539/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.